Глава 1

Кира

— Ты все собрала?

— Да, мам.

— Точно? Билет где?

— В кармане. Не волнуйся ты так.

Мама пристально смотрит на меня, будто пытается поймать на лжи.

— И когда ты успела так вырасти? — по-доброму усмехается она, поглаживая меня по щеке теплой ладонью.

— Мам, ну ты чего? — улыбаюсь я, замечая ее изучающий взгляд. — Я приеду на Новый год.

— Обещаешь? — произносит она, словно недоверчивый ребенок, и с подозрением прищуривает глаза.

— Обещаю.

— Мы будем скучать! — пищит Рита, выныривая из-за угла кухни. Сестренка подбегает и крепко обнимает меня за талию. Любимая малявка. Я обхватываю ее за плечи.

Предстоящее расставание с близкими не кажется мне таким уж проблематичным. «Всего лишь уезжаю учиться», — думаю я ровно до тех пор, пока не выхожу за порог.

Преодолев три ступеньки, оборачиваюсь и смотрю на свой дом. Нежно-голубой цвет, которым родители то и дело его красили, расслабляет глаза. Местами краска облупилась, то тут, то там виднеются трещины и раскрывшиеся, словно цветы, изломы на стенах. Дом манит и будто с улыбкой зовет назад. Но я непреклонна и сохраняю спокойствие. Не стоит держаться за прошлое, выходить из зоны комфорта очень даже полезно.

Встряхнувшись, подбегаю к подъехавшему такси. На улице светит солнце, дует прохладный ветер. Я поправляю воротник темно-зеленого свитера и застегиваю джинсовую куртку на все пуговицы. Болеть мне сейчас нельзя, иначе как пережить начало семестра?

Я загружаю вещи в багажник, а сумку с документами и всякими другими вещами — в салон, и в последний раз смотрю на окна дома. Послав младшей сестре, которая все еще провожает меня взглядом, воздушный поцелуй, наконец сажусь в автомобиль. Сентиментальность в сторону, а то я прекрасно знаю Риту — она может прощаться по несколько часов. На это у меня, к сожалению, нет времени.

Первые дни осени. Листья пока устало висят на деревьях, но по погоде уже чувствуется, что лето уходит. Я тихо сижу на заднем сиденье и наблюдаю за проносящимся мимо городом, а изнутри по ребрам бьет неис­товое волнение. Почему-то мне страшно: не знаю, чего ожидать от переезда в другой город. Но не перестаю успокаивать себя и надеяться лишь на лучшее. Неизвестность пусть и пугает, все равно кажется заманчивой и привлекательной. Город, в котором я выросла, очень маленький, здесь нет таких перспектив, которые смогли бы удовле­творить мои огромные амбиции. Поэтому я приняла решение что-то поменять. Хотя совру, если скажу, что не подавала документы в местный университет на случай, если в вуз в другом городе не пройду. Но все обернулось так, как мне хотелось.

Доехав до автовокзала, я расплачиваюсь с водителем и поспешно достаю чемодан из багажника. Руки тянутся к сумке и вынимают любимую серую шапку, которую я быстро надеваю на черные волосы. Красные пряди у самого лица развевает ветер, и мне приходится натянуть шапку еще сильнее, чтобы уши были в безопасности. Сжав ручку чемодана покрепче, я уверенно направляюсь в здание вокзала.

Люди здесь бегают как сумасшедшие и решают свои дела: кто-то толпится у касс, бронируя или покупая билет, странный низенький мужичок ругается с охранником, женщина с тремя детьми громко верещит, пытаясь отговорить отпрысков от беготни по залу. Многие спокойно сидят на скамейках, ожидая объявления нужного автобуса. Мне нечасто приходилось бывать на автовокзале. Кажется, я совсем забыла, насколько здесь бывает шумно.

Воодушевленная, я уже держу билет в руке, боясь выронить и потерять. Это в моем репертуаре, не зря мама вечно все за мной перепроверяет. Иногда я теряю или не замечаю вещи прямо у себя под носом.

На стене напротив входа висят огромные электронные часы. Сверившись со временем, указанным на билете, я вдруг понимаю, что опаздываю. Объявляют посадку на автобус с номером девять. Скорее всего, не первый раз. Я ускоряюсь и сломя голову бегу к платформам.

Контролер все еще проверяет билеты. Немного выдохнув, я осматриваюсь по сторонам и встаю в очередь. Все, что меня окружает, выглядит таким родным и знакомым, но на самом деле — судя по чувству в глубине души — я от этого уже далека. Похоже, я люблю себя накручивать, выставляю все так, будто уезжаю отсюда навсегда. В этом вся я. Королева драмы.

— Проходите. Следующий.

Громкий голос контролера выводит меня из оцепенения, и вот с уже надорванным билетом я шагаю по автобусу. Найдя свое место у окна и удобно устроившись, вставляю наушники.

Рядом приземляется женщина внушительных габаритов, нарушая мое личное пространство, и я буквально впечатываюсь в стену. Плевать. Уже ничто не может омрачить мое предвкушение. По факту я уже расписала в своем воображении идеальную студенческую жизнь, хотя зареклась так не делать.

В плеере играют Red Hot Chili Peppers со своей Californication. Ни одна поездка, даже на малые расстояния, не обходится без ее сопровождения. Обожаю эту песню. Она дарит мне покой и умиротворение. Уставившись в окно, я просто разрешаю себе временно ни о чем не думать.

Рывок — и вот автобус уже в пути.

Глава 2

Кира

Солнце, кажется, палит еще сильнее, но ветер не утихает. На аллее недалеко от университета высажены небольшие деревья, зеленые листья кажутся очень сочными. Пышные кроны завораживают. На мгновение я сомневаюсь, что сейчас действительно осень.

Уже десять минут я стою перед огромным много­этажным зданием из красного кирпича и наблюдаю, как люди выходят и заходят. Вокруг толпятся студенты, никто не обращает на меня внимания. Кто-то уставился в телефон и проверяет социальные сети, многие разбились на маленькие компании и разговаривают между собой. Здесь жизнь бьет ключом, и, кажется, мне это по душе. Шагнув вперед, я воодушевленно толкаю дверь и уверенно захожу в здание университета.

Перед моим взором предстает просторное помеще­ние. Бежевый кафель приветствует блеском. Высокий потолок, четырехгранные колонны. У каждого окна стоят огромные горшки с растениями. Стены украшены яркими картинами. Я будто попала на страницу глянцевого жур­нала. Отлично, пока что мои розовые мечты совпадают с реальностью.

Замечаю в холле множество столов, около которых бродят люди и либо задерживаются рядом с ними, либо проходят мимо. За каждым из столов стоит человек с бейджиком на груди и раздает цветные листовки. Все это выглядит заманчивым и интересным, но сейчас мне просто нужно узнать, в какой стороне находятся общежития.

— Извините, — нелепо выкрикиваю я, пытаясь привлечь чье-нибудь внимание. — Может мне кто-нибудь помочь?

Вопреки моим ожиданиям, никто не откликается.

— Глухие, что ли…

Недовольно надув губы, иду дальше, таща за собой черный чемодан. Чувствую себя глупо, потому что с багажом я тут одна.

Вижу стол, около которого нет толпы студентов, и быстро решаю сменить курс. Колесики шумно стучат по кафельному полу, но, кажется, никого не тревожат, кроме меня. Возможно, я просто придаю этому незаслуженно большое значение.

За столом печальная девушка рассматривает красочные бюллетени, по очереди беря их в руки. Заметив мое приближение, она быстро кладет все обратно, гордо поднимает голову и широко улыбается, словно кто-то позади меня внезапно сказал: «Внимание, мотор!»

— Добрый день. Я новенькая, не подскажете, где здесь у вас что?

— Конечно! Вот, — затараторила она, протягивая один из своих бюллетеней. — Мы набираем волонтеров в живой уголок! Будет здорово!

— А, нет, — по-доброму прерываю ее я, — вы не так поняли. Мне бы хотелось узнать, где здесь проходит заселение.

Девушка мгновенно стирает фальшивую улыбку с лица и возвращается к прежнему амплуа скучающей одиночки. Становится даже как-то не по себе.

— Общежитие рядом с пятым корпусом.

— А как его найти?

Она с недовольным видом сует мне в руку один из буклетов, на обратной стороне которого оказывается карта с расположением корпусов. Я удивленно смотрю на новую знакомую. Мне всегда казалось, что люди, занятые клубной деятельностью вроде вязания, ухода за живым уголком или плетения фенечек, настроены доброжелательно и готовы помогать таким бедолагам, как я. Что ж, видимо, это не так. Хотя нервозность этой девушки можно понять — к ним явно никто не спешит записываться, вот она и бесится.

— Спасибо, — улыбаюсь я и спешу отойти от стола подальше, чтобы не раздражать ее еще больше.

— И не забудь прочитать информацию о наборе в оркестр, — с неожиданным воодушевлением добавляет она мне вслед. — Мы рады новичкам!

Я нарочито вежливо киваю, давая бедняжке ложную надежду, хотя мы обе прекрасно понимаем, что ни в каком оркестре ноги моей не будет. Я вообще ни на чем играть не умею, что мне там делать? А даже если есть возможность научиться, сейчас меня интересует только одно — как попасть в свою комнату.

Я ухожу в тихий угол, попутно почесывая лоб под шапкой, и принимаюсь разбираться с картой. Кручу бук­лет в руках и так и этак, но сориентироваться не получается. Чувствую, как постепенно мной овладевает гнев. Неужели так трудно сделать для первокурсников нормальный путеводитель?

В попытках как-нибудь исправить положение, выхожу обратно на улицу.

— Где я сейчас нахожусь? В какую сторону идти? — недовольно бубню себе под нос, как ворчливая старуха.

Решаю со знанием дела оценить обстановку. Недалеко от университета замечаю остановку, у которой толпа людей ждет автобус. Слева — та самая аллея, на которой растут еще полные жизни зеленые деревья. Присмотревшись, примечаю там коричневые лавочки, на которые густые кроны отбрасывают незатейливые тени.

— Что за чушь, — продолжаю раздраженно бормотать, вновь опуская глаза на белые, соединенные дорожками прямоугольники, изображенные на карте.

Подняв голову, еще раз осматриваюсь по сторонам. В паре метров от меня замерла девушка, похоже, такая же потерявшаяся, как и я. Понимаю это по наличию у нее огромного чемодана. Мы тут как бельмо на глазу у всех остальных. Уже собираюсь направиться прямиком к ней, пока та не пропала из виду, но успеваю сделать только несколько шагов, как мне вдруг преграждают дорогу.

— Ты новенькая?

От неожиданности я отшатываюсь. Глаза утыкаются в чью-то грудь, на футболке распознаю логотип местной команды по футболу. Мяч в руках окликнувшего меня парня еще больше подчеркивает, что к университетской команде он имеет прямое отношение. Я решаю наконец взглянуть на него целиком. То, как крупно он сложен, мгновенно вызывает у меня неподдельный страх. Лицо парня, пусть и симпатичное, кажется мне отталкивающим, а сам незнакомец — каким-то скользким. За таким, как он, девчонки бегают толпой, но лично я предпочитаю держаться подальше.

— Да, — все же решаю ответить я.

— Пятый корпус, небось, ищешь?

Выждав немного, я облегченно выдыхаю. Наконец-то. Пятый корпус. Нашелся человек, заговоривший о нем. Настроение резко меняется. И почему этот парень показался мне подозрительным? Возможно, он отзывчивый волонтер или просто хороший человек, помогающий студентам.

— Да! — победно подтверждаю я, расслабляя напряженные плечи. — Не проводишь?

Он зачем-то оглядывает меня с ног до головы, словно я товар на витрине. Это… неприятно. Оценив меня по каким-то своим дурацким параметрам, он останавливает взгляд на ярко-красных губах и наконец говорит:

— Ну, пошли.

В его словах мне чудится лукавство. Я брежу, или мне действительно не стоит доверять ему? Развернувшись, незнакомец куда-то идет. В надежде, что в его мыслях лишь дорога к пятому корпусу, я спешу за ним. Да и выбора у меня нет.

Парень смотрит по сторонам, и я непроизвольно делаю то же самое. Словно мы какие-то воры или вроде того. Он вальяжно шагает впереди, не переставая крутить в руках мяч. Чувствуя нарастающую тревогу, я оглядываюсь. Мне кажется, или… Замечаю, что университет оказывается далеко позади. Очень далеко. Это шутка какая-то? Проверка для новичка или что? Вновь уткнувшись в карту, я примерно прикидываю, что незнакомец ведет меня к стадиону. На карте он обозначен зеленым кружком и расположен в некотором отдалении от главного корпуса, пределы которого мы не так давно покинули.

— Прости, пожалуйста, — вежливо окликаю его я, прочистив горло, — ты что, ведешь меня на стадион?

— Угу, — лениво отвечает парень, даже не удосуживаясь повернуться ко мне лицом, словно я этого не достойна.

— Зачем? — настороженно интересуюсь я.

Теперь он отвечает не сразу. Дает себе время немного поразмыслить. Но затем произносит со смешком:

— Там все наши.

— Какие «наши»? — продолжаю наступать я. Он ничего не говорит, лишь еще раз гадко усмехается. Даже если под «нашими» он подразумевает всю команду по футболу, то при чем здесь я? Знакомства — это хорошо, но сейчас я просто хочу заселиться в общежитие, черт бы всех побрал!

Я тут же останавливаюсь. Парень беззаботно идет дальше и даже ничего не замечает, а я тем временем быстро поворачиваю обратно, в сторону университета. Мань­яки теперь что, вот так при свете дня орудуют? Или что вообще происходит? Я, может, и первокурсница, и местных обычаев не знаю, но он абсолютно точно не собирался провожать меня до пятого корпуса.

— Стой! Ты куда? — наконец заметив пропажу, кричит он мне вслед. — Мы бы просто познакомились, и все!

Ну да, конечно. Объяснение так себе. Особенно все портит его визгливый смех. Пусть я выгляжу как идиотка, зато не успела вляпаться в непонятную историю в первый же день. Удовлетворившись собственными объяснениями, я решаю обернуться. Этот тип все еще смотрит на меня и вопит какие-то пошлости вроде: «Киска, ну вернись!» Показываю ему средний палец, высоко подняв руку над головой, чтобы футболист хорошенько разглядел мой гневный посыл. Он решает не догонять меня, но показывает средний палец в ответ. Чудненько, вот и поговорили. Ему же лучше. Если бы он за мной погнался, на мои крики сбежалась бы вся округа. Это я гарантирую.

Вернувшись к главному зданию, поднимаюсь на крыльцо. Около двери высокий парень с планшеткой в руке делает какие-то записи. Уже изрядно уставшая от бессмысленной беготни, я шагаю к нему и жалобно тяну:

— Здравствуйте. Помогите, пожалуйста. Мне нужен пятый корпус.

Парень отрывается от своих дел и поднимает на меня глаза. Он опускает планшетку, и теперь я могу увидеть бейдж, болтающийся на шнурке на его шее. Там написано: «Стас, консультант абитуриентов и первокурсников». Кажется, моим мучениям пришел конец. Ура.

— Привет. У вас есть карта? — спрашивает он.

— Да, но я не смогла ничего понять.

— Давайте ее сюда.

С огромным воодушевлением я протягиваю Стасу бук­лет. Увидев на обратной стороне объявление о наборе в оркестр, он вдруг удивленно приподнимает брови.

— Играете на чем-то? — интересуется консультант.

— А, нет. Взяла только из-за карты.

Парень улыбается, обнажая белоснежные зубы, и что-то пишет на бумаге тонким маркером. Надеюсь, там ответы на все мои вопросы. Закончив, он отдает карту обратно и поясняет:

— Эта черная точка, которую я нарисовал, — главный вход, где мы с вами в данный момент находимся. Ориентируйтесь на нее.

Помимо точки, я замечаю стрелки и номера, с помощью которых теперь легко найду нужный корпус.

— Спасибо вам огромное! Вы единственный, кто мне помог!

— Счастливо! — улыбается Стас и опять утыкается в записи.

И я снова осматриваюсь. Да, нужная стрелка показывает на здание, а не на что-либо еще. Кажется, теперь обойдется без сюрпризов. Что ж, проверим.

Обогнув несколько зданий, я наконец нахожу нужный корпус. Следом без труда отыскиваю и само общежитие.

Захожу внутрь и преодолеваю турникет. Вижу около десяти человек, чего-то ждущих перед одной из дверей. Никто ни с кем не разговаривает — все смотрят в телефоны либо разглядывают висящие на стене плакаты с различной социальной рекламой. Понимаю, что эти люди друг с другом не знакомы, но неужели им не хочется немного поболтать? Узнать, например, кто на каком факультете? Рассуждаю так, словно сама горю желанием чесать языком. На самом деле я дико устала с дороги, и единственное, о чем сейчас мечтаю, — это душ и кровать.

Тихо подобравшись к толпе, я встаю в очередь, опустив чемодан. Передо мной, жуя жвачку, стоит девушка с синими волосами. Противное чавканье нарушает напряженную тишину. Я недовольно закатываю глаза. Причмокивающие звуки, кажется, с каждой секундой становятся все громче, словно она это специально. Возможно, я говорю это вслух, потому что незнакомка вдруг оборачивается ко мне, окидывает изучающим взглядом, манерно надувает пузырь из кислотно-зеленой жвачки и лопает его. Отворачивается. Так, понятно. Похоже, народ здесь не такой простой и радушный, как в моем захудалом городке. Откуда у такой же, как я, первокурсницы во взгляде столько надменности?

Когда очередь доходит до меня, комендант просит предоставить паспорт. Пока женщина вбивает в компьютер мои данные, я смотрю на ее сережки-ниточки с сиреневыми камушками. Они раскачиваются как маятник, постепенно погружая меня в сон.

— Вот ваш пропуск, ключи от шкафчика и комнаты. Номер сто двадцать четыре.

Забираю все, что мне дают, и быстро покидаю ка­бинет.

Прохожу чуть вперед и сворачиваю направо, к лестнице. Как улитка ползу на второй этаж, таща за собой огромный чемодан. Как же мне надоело с ним ходить! Быстрее бы избавиться от него.

Без труда нахожу комнату с нужным номером, но не спешу открыть дверь, мечтая наконец-то вкатить внутрь свой багаж и немного выдохнуть.

Здесь громко играет музыка, и я понимаю, что тут уже кто-то живет. Из колонок вырывается панк-рок, который я, к слову, люблю и сама. Интересно, с кем мне предстоит делить быт? Возможно, это глупо, но я заочно решаю, что смогу поладить со своей соседкой, кем бы та ни была.

— Привет. Не знала, что ко мне кого-то подселят. Ты новенькая?

От неожиданности я слегка вздрагиваю. Девушка, вошедшая следом за мной в комнату, кажется стервозной. Ее глаза украшает смоки-айз. Короткая юбка в клетку и черная футболка с сатанинской символикой превращают ее в куклу-­готку, а пепельные волосы никак не вяжутся с нарядом. Кажется, я поторопилась с выводами. При виде нее застываю как вкопанная и не могу пошевелиться. Я уже успела понять, что люди в студгородке странные, сами себе на уме, так, может, мне уже стоит пожаловаться коменданту на эту девицу и попросить нас расселить? А то вдруг ночью она принесет меня в жертву…

— Ты чего? — хмыкает она и теперь выглядит не такой злобной. — Я не кусаюсь.

— Привет, — отзываюсь наконец и улыбаюсь. — Я Кира, а тебя как зовут?

Она окидывает меня оценивающим взглядом, как тот футболист. Я не могу понять этот жест с ее стороны, но мне начинает казаться, что здесь не любят первокурсников.

— Аня, — наконец отвечает она. — Что ж, располагайся. Твоя половина левая.

Сжав губы в тонкую полоску, я подчиняюсь и кидаю багаж на кровать, которая стоит впритык к окну. Пока что это всего лишь матрас, но скоро я все обустрою.

В комнате повисает гнетущее молчание, а я тем временем открываю чемодан. В нос резко ударяет запах дома. В моей душе отчего-то все переворачивается — и вот уже хочется назад. Успокаиваю себя тем, что это просто адаптация, скоро я привыкну и станет легче. Я в студгородке только несколько часов, а уже развожу панику. Нужно успокоиться.

Пару любимых книг и компакт-дисков я кладу на прикроватную тумбочку. Косметику и средства гигиены отношу в ванную. Когда в сумке остается только одежда, вопросительно гляжу на Аню, которая лежит поперек кровати, задрав ноги на стену.

— Какие-то проблемы?

— В общем-то да. Куда мне сложить вещи?

Аня меняется в лице, будто ей резко становится стыдно. Подскочив с места, она подходит к шкафу.

— Извини за бардак. Просто весь прошлый год я жила одна и не думала, что в этом кого-то подселят.

Больше не говоря ни слова, Аня запускает руки в глубину второй полки и скидывает все содержимое на пол одним комом. Она нелепо сгребает свое барахло и с нажимом заталкивает на третью полку, утрамбовывая. Мои глаза начинают вылезать из орбит. Пусть эти вещи не мои, но ощущения странные.

— Все, полка свободна. Пользуйся, — как ни в чем не бывало говорит Аня.

Глядя на все это «великолепие», еле сдерживаюсь. В некотором роде я зануда и если бы знала Аню получше, то ей бы пришлось выслушать от меня лекцию о неправильном отношении к вещам и поведении в целом. Но кто я такая, чтобы навязывать другим свое мнение, да?

Сложив вещи в две аккуратные стопки, переношу их с кровати на выделенную соседкой полку. Потом закрываю чемодан и задвигаю его под кровать. Это маленькая победа, теперь я абсолютно точно могу выдохнуть.

В комнате все еще тихо. Решаю снять джинсовую куртку и повесить ее на спинку стула. К слову, письменный стол здесь один. Надеюсь, проблем с местом для выполнения домашки не будет. Или Аня предпочитает вообще ее не делать?

Соседка, вновь развалившаяся поперек постели, смот­рит на меня. Пристальный, изучающий взгляд смущает и отчего-то вгоняет в краску. Я отворачиваюсь к окну и вслушиваюсь в гул на улице, лишь бы абстрагироваться от происходящего.

— Да ладно тебе, прекрати, — внезапно фыркает Аня.

Я оборачиваюсь к соседке.

— Что прекратить?

— Молчать. Нам же жить теперь вместе. Расскажи что-нибудь.

Мне немного не по себе, но я признательна Ане за то, что она делает первый шаг. Порой мне трудно решиться на это самой.

— Окей. Но я не знаю, с чего начать, — глупо усмехаюсь, присаживаясь на краешек своей кровати, словно я тут чужая.

— Сними шапку, — требует Аня.

В моих глазах застывает удивление. Приказной тон новой знакомой мне не по вкусу, но зачем-то я подчиняюсь и стягиваю с себя головной убор. Уголки губ Ани тянутся вверх, она вновь рассматривает меня.

— Прикольные пряди, — произносит она и снова кажется дружелюбной.

— Спасибо.

— У тебя очень яркая помада, — тут же продолжает Аня. — Выглядит вызывающе. Почему именно красный?

— Потому что нравится, — без прикрас отвечаю я и рывком избавляюсь от своей зажатости. У нас здесь что, «Модный приговор»? Что за наезды? Если так, то к ее внешнему виду у меня тоже есть вопросы. Не могу понять, соседка издевается надо мной или у нее просто такая странная манера общения?

Аня вдруг переворачивается и садится как нормальный человек. Теперь ее выражение лица кажется хитрым. Возможно, она действительно проверяет меня.

— Так, значит, ты Кира, — говорит Аня. — Первый курс? Или переводом?

— Первый курс.

— И кто ты у нас?

— Журналист.

— А, ясно.

Не поняла. Это что еще значит?

— Что ясно? — спрашиваю я, выдавая тем самым обиду.

— Ну, я имею в виду, что могла бы догадаться. Ты ведь выглядишь как потенциальный журналист.

— И в чем же эта потенциальность выражается? — усмехаюсь я. Ее реплика звучит глупо и необъективно.

— Ты очень просто одета: джинсы, кеды и свитер. Можешь в любой момент сорваться с места и побежать за сенсацией.

Не сдержавшись, начинаю хохотать. Что за бред? Так, как одета я, ходит каждый второй. Аня смотрит на меня и улыбается, ожидая окончания приступа смеха.

— Если следовать твоей теории, то я тоже могу догадаться, кто ты, — произношу и наигранно прищуриваюсь.

— Ну-ка, — с неподдельным любопытством выдает Аня и откидывается назад на локтях.

— Думаю, ты учитель физкультуры.

Аня кривится и опускает глаза на свою юбку. Вернув ко мне взгляд, она, очевидно, ищет подвох или нотку сарказма в моих словах.

— Правда? И что же меня выдает?

— Приказной тон, — смеюсь я. — Так и слышу, как ты заставляешь бедных мальчиков подтягиваться, превозмогая боль в мышцах.

Аня смеется в ответ. Рада, что эта дурацкая шутка ее повеселила. Изображать серьезность в контексте этого разговора оказалось непросто.

— Тебе не в журналисты надо было идти, а в актрисы. Держишься неплохо, я даже поверила, что ты действительно так думаешь.

Неожиданная похвала заставляет меня взбодриться и почувствовать себя немного лучше. Кажется, мы сможем найти общий язык. Первое впечатление оказалось обманчивым, Аня прикольная. Ладно, так и быть, к коменданту с жалобами не пойду.

— А теперь скажи, на кого ты все-таки учишься?

— На психолога.

Я с восхищением и удивлением смотрю на нее.

— Серьезно, что ли?

— Серьезней не бывает.

— Прикольно. А на каком ты курсе?

— Уже на третьем.

Неловкое молчание, последовавшее сразу после ее ответа, вновь заполняет комнату. Диалог резко обрубается, и я не представляю, о чем еще можно поговорить. Момент притирки самый трудный для меня: есть вещи, о которых спрашивать неудобно, а у меня с этим проблемы. Порой, едва начав общаться с человеком, ловлю себя на желании знать о нем все и прямо сейчас. Я над собой работаю и временами заставляю прикусить язык.

Вдруг Аня поднимается и подходит к окну, замечая движение снаружи.

— Кажется, опять вечеринку затевают, — произносит она, все так же смотря куда-то вдаль.

Я встаю рядом, наблюдая за происходящим. На стадионе собирается толпа парней. Непонятно, что конкретно они делают, но, похоже, что-то обсуждают.

— С чего ты взяла? Это же просто люди на поле.

— Ты еще не знаешь, — говорит Аня и поворачивается ко мне. — Каждый год в начале первого семестра наша футбольная команда устраивает вечеринку, цель которой — новые знакомства, сплочение и привлечение перво­курсников в бо́льшие круги общения.

— Звучит круто.

Аня морщится и продолжает:

— Не совсем. На самом деле уроды, типа Паши Королёва, обсуждают девчонок, показывая на них пальцем, пока те не видят. Делят их между собой, планируя всякую грязь.

— Например? — кривлюсь я.

— С кем бы переспать. Где это сделать и как. Нарыть на кого-нибудь компромат и так далее. И чтобы все спланировать, они всей компашкой собираются на стадионе. Традиция у них, видите ли, такая.

— Что за идиотизм? Кто вообще этот Королёв?

— Нападающий в команде по футболу. Тот еще козел.

Как бы там ни было, я как раз таки первокурсница, а значит, нахожусь в зоне риска. Следует взять предупреж­дение Ани на вооружение. Не верю, что действительно размышляю на эту тему.

Что значит «делить девчонок»? Кем Королёв себя мнит? Царем университета, которому все позволено? Хотя его фамилия дает мне и без того четкий ответ. Он что, совсем офигел? Лучше держаться рядом с Аней, чтобы знать о всяких придурках и не вляпаться во что-нибудь ужасное. В этом плане новая знакомая, кажется, лучший путе­водитель.

— А ты на эту вечеринку пойдешь? — невзначай интересуюсь я.

— А что? Хочешь пойти?

Пожимаю плечами, мысленно умоляя соседку намекнуть, как поступить правильно.

— Если хочешь, можем сходить ненадолго, — отвечает Аня, снова переводя взгляд за окно. — Там и нормальные люди есть. Только никогда не оставайся одна.

Приняв к сведению, я нервно сглатываю. Действительно ли я хочу там тусоваться?

Смотрю на электронные часы на Аниной тумбочке. Уже вечереет, завтра начнутся занятия, а у меня все еще нет расписания.

— Нужно сбегать до универа.

— Зачем?

— Расписание.

— А, — улыбается Аня. — Надеюсь, номер своей группы ты знаешь?

— Это единственное знание в моей голове, — хи­хикаю я.

Надев джинсовку, спускаюсь на первый этаж, а затем выхожу на крыльцо общежития и направляюсь к зданию университета.

Стремительно сгущаются сумерки, но толпа новоприбывшей молодежи не утихает и не исчезает с порога заведения. Если поначалу мне это нравилось, то теперь начинает нервировать.

Я вхожу внутрь и сразу поворачиваю к стенду с расписаниями всех потоков. К моему огорчению, там уйма студентов. Не люблю такие столпотворения, но делать нечего — мне нужно узнать расписание.

Сквозь плотно стоящих людей у меня получается протиснуться к стенду. Сфотографировав нужный лист, я хочу развернуться, но набежавший народ оттесняет меня назад.

— Дайте пройти! — возмущаюсь я и все же пытаюсь выбраться.

Почему всем настолько плевать? Никто даже и бровью не поводит. Не собираюсь мириться с таким положением дел и начинаю расталкивать всех, кто мешает мне уйти.

Последний рывок — и я вытаскиваю застрявшую руку из окружившей толпы, наконец оказавшись на свободе. Студенты один за другим выбираются из этого кошмара так же, как я. Внезапно меня толкают в спину, и я мгновенно врезаюсь в чье-то плечо.

— Ой!

Обернувшись, вижу парня, недоуменно уставившегося на меня. Он, похоже, просто шел мимо, а я ему помешала. Пристально смотрю на него и ловлю себя на мысли, что любуюсь.

У него очень красивые глаза цвета кофе. Они смотрят на меня с гневом, но я предпочитаю не замечать этого. Короткие темно-каштановые волосы, смешно взъерошенные по всей голове, вызывают у меня улыбку. Он держит во рту незаженную сигарету. Может быть, поэтому спешил вый­ти на улицу? Зачем я вообще размышляю об этом? Как дура, пялюсь на него и мечтаю непонятно о чем.

Парень медленно вынимает сигарету, уже успевшую прилипнуть к его влажным губам, и резко сбрасывает меня с небес на землю:

— Смотри, куда прешь!

Быстро прихожу в себя, моргнув несколько раз.

— Извините…

Он поспешно обходит меня и направляется к выходу. Я оборачиваюсь вслед, вижу его силуэт, растворяющийся в уличном свете, который проникает через двери главного корпуса. И чувствую в груди непонятный трепет. Интересно, кто это?

Глава 3

Кира

Каким бы блаженным ни казался сон, открыть глаза все-таки необходимо. Так непривычно просыпаться в новой постели! Я даже немного пугаюсь, полностью осознав, что нахожусь не дома, а в общежитии.

Приближается неизбежное — первая пара. Возможно, другие в такой ситуации чувствуют интерес, волнение, любопытство, трепет, но не я. Мне отчаянно хочется оказаться дома, в своей кровати, и чтобы мама поставила на тумбочку чашку кофе, а затем затормошила меня, пытаясь разбудить.

Утренний свет, проникающий через окно, раздражает, заставляет щурить глаза. Аня, как назло, уже раздвинула шторы. Зачем? Почему? Утро — это ужасно. Я накрываюсь теплым одеялом с головой и пытаюсь вернуться в сон.

— Вставай давай! Хватит валяться! — слышится нервный голос Ани, которая тут же принимается меня тор­мошить.

— Ладно-ладно…

Я медленно приподнимаюсь, оставляя одеяло натянутым на голову. Аня дергает его вниз и видит незамысловатую гримасу, адресованную ей.

— Язык кому-нибудь на улице показывай, а не мне, — смеется она, возвращаясь на импровизированную кухню в другом конце комнаты, хватает кружку и допивает чай.

Взгляд цепляется за ее веселую футболку, на которой изображены супергерои, и это немного поднимает настроение. И все-таки недостаточно — у меня абсолютно нет желания куда-либо идти в такую рань.

Я поворачиваюсь к окну и замечаю человека, стоящего на тротуаре перед общежитием. Кажется, это вчерашний грубиян, с которым я столкнулась около стенда с расписанием. Осознав это, я окончательно просыпаюсь. Парень прячет руки в карманах спортивной куртки и слегка сутулится от утреннего холода. Он явно кого-то ждет.

— Кира, давай! У меня нет времени! — вновь напоминает о себе Аня, впопыхах застегивая сумку. — Ты же сама хотела пойти в универ вместе, чтобы не потеряться.

— Сейчас…

Я продолжаю пялиться на ничего не подозревающего парня. Не могу понять, что в нем так меня привлекает, но и оторваться не в силах. А вместе с тем боюсь, что он меня заметит. Чувствую себя недоделанной шпионкой.

— Куда ты смотришь? — интересуется Аня, внезапно оказываясь у моей кровати.

Вздрагиваю, словно меня застукали за чем-то непристойным и теперь будут отчитывать.

— Да никуда!

Получив внезапный заряд бодрости, я вскакиваю с кровати и в быстром темпе натягиваю джинсы и любимую красную фланелевую рубашку. Аня прыскает и утыкается в телефон. Решаю, что у меня есть дополнительная минутка, и еще раз смотрю на тротуар. Взгляд устремляется к покачивающимся деревьям, на улице уже никого нет. Вот блин.

— Еще секунду! — произношу я, заметив, как Аня беспокойно топает ногой, подгоняя.

Забегаю в ванную и наскоро чищу зубы. Смотрю на себя в зеркало и отмечаю, что не мешало бы подкрасить ресницы, но Аня нервным вздохом, доносящимся из-за стены, отговаривает меня от этой затеи. Словно вихрь, я вбегаю обратно в комнату, хватаю куртку и сумку со стола, быстро надеваю шапку и несусь за соседкой, которая уже успевает сделать пару шагов за порог.

Коридор университета, в котором мы оказываемся через несколько секунд, заполнен до невозможности. Повсюду стоит гул из смешавшихся голосов. Можно подумать, что здесь и сейчас состоится важное мероприятие — так много людей.

Я подхожу к своему шкафчику и убираю тетради внутрь. На левой стенке замечаю наполовину содранные стикеры и фотографию неизвестной девушки. Ко мне тут же шагает Аня, хватается за фото и срывает его.

— Эй! Это же чье-то! — возмущаюсь я, когда она сминает фотобумагу и выбрасывает ее в стоящую поблизости урну.

— Не забрали — значит, не нужно. Забей. Это теперь твой шкафчик.

Аня оборачивается на громкий стук каблуков, и я повторяю движение за ней. «Пчелы», которые только что жужжали со всех сторон, резко поутихли. «Местные сучки», — с ходу понимаю я, рассматривая девушек, что в считаные секунды заставляют замолчать всех в коридоре. Куда же без этого. Непроизвольно закатываю глаза.

В старших классах мне доводилось наблюдать за чем-то подобным. Многие девушки вели себя вызывающе, пытаясь оказаться в центре внимания. Я же, наоборот, всячески избегала чужого взгляда и странного интереса. Это ни к чему, да и никогда не было мне нужно. Но чего я никак не ожидала, так это того, что в университете есть свои «богини». Если честно, на это жалко смотреть.

Здесь таких девушек две. Первая — стройная милая блондинка, каких обычно можно увидеть на страницах глянцевых журналов. Даже издалека видно, каким лоском сияет ее кожа. Ну прямо ангел. Шагающая рядом с ней брюнетка выглядит дерзко и вызывающе, словно общение с отпетыми бородатыми байкерами — ее кредо по жизни. Внешне они отличаются, но сердцевина у них явно одинакова.

— Ну и кто это? — вздыхаю я, провожая их взглядом.

Аня ждет, пока девушки пройдут мимо, и только потом отвечает мне:

— Леночка Скрябина, — саркастично пищит она и наигра