Оглавление

СЕСТРЫ РЯБИНИНЫ И К^о

(Повесть о девчонках из девяностых)

В семье дети были взрослыми. Дочь отрабатыва­ла преддипломную практику, сын заканчивал школу. Старая мать стеснялась своей беременности. Родились две девочки, близнецы. Назвали: Ля­ля, Неля. Двойняшки были похожи на забавного чернявого ­зверька, который вдруг почему-то раздвоился в гла­зах, с кривыми толстыми ручками и ножками, голо­вастые, с приплюснутыми носами, с оттопыренными ушками.

В семье их любили очень.

Едва мать успевала покормить их, как приходи­ла с работы дочь, бросала в угол портфель и спешила, раскинув руки, к сестричкам. Приседала по оче­реди перед каждой — они, приплясывая, охватывали лапками ее шею — и одевала на прогулку. Она привозила их из скверика, где гуляющие не­изменно выражали восторг («Бывает же такое! Ну как две капли воды!») И уже приходил со смены отец, мыл тщательно руки с мылом и на цыпочках, в носках, шел к девочкам.

— А мы — во! Самые лучшие на свете! — ликовал он, показывая большой палец.

— С ума сошел, — смеялась мать. Даже немного обижалась: к старшим он не выказывал такой любви.

Потом подросшие сестрички стали взбираться на брата. Он полулежал в кресле и читал толстую книгу па физике. Девочки ползали по нему, трогая пальчиками его тоненькие, только что отпу­щенные студенческие усики.

Время летело быстро: садик, школа. Семью по­стоянно лихорадило от всплесков буйной фанта­зии сестриц. В пятом классе сестры пришли к выводу, что их лица и фигуры страшно далеки от стандартов кра­соты. Для начала решено было похудеть. Гимнастика, диета, хула-хуп (в алюминиевом об­руче соседский мальчишка просверлил дырку и всыпал туда килограмм речного песка), бег с первым трамваем. Лялю приходилось трясти и волоком волочь с постели.

Сестры могли бы успешно защитить диссерта­цию на тему «Как похудеть» с предоставлением обильного теоретического материала, но на прак­тике дело продвигалось туго. Их рослые, здоровые тела упорно не хотели принимать хрупких форм, как у некоторых спичкообразных од­ноклассниц.

Тогда они пошли на крайнюю меру: не брать в рот ни крошки две недели. Чтобы не вызывать у домашних подозрений, жидкую пищу решили выливать в унитаз, твердую — скармливать на балко­не голубям. «В эти две недели, — убеждала возбужденная Неля сестру, — иссякнут все внутрен­ние ресурсы. Потом в ход пойдет жировая про­слойка. Слышишь, Лялька, жир пойдет!»

Сестрам нужно отдать должное: они стоически выдержали первые мучительные три дня, подкрепляясь лишь кипяченой водой. На четвертый день Неля, войдя в кухню, увиде­ла: ее ненаглядная единоутробная сестрица, при­строившись на корточках у батареи, прямо со ско­вороды воровски пожирала наспех поджаренные полусырые картофелины. «Предательница», — жестко сказала Неля и вышла, изо всех сил хлопнув дверью.

Скоро кто-то сказал сестрам, что как раз наоборот, у них очень эффектная киногеничная внешность, и что на актерское отделение очень похожих близ­нецов берут почти вне конкурса. Ляля с Нелей в тот же вечер сели писать письмо в Москву во ВГИК. В письме они очень объективно подошли к описанию своей внешности, роста, веса, объема талии, груди и бедер, и в кон­це спрашивали, правда ли, что на актерское отде­ление конкурс сто человек на место.

Ответа из приемной комиссии они не дождались. Ну что же, все правильно: если туда действитель­но столько желающих поступить, всем же не отве­тишь, правда? Девочки знали, что творческий конкурс будет делиться на туры. К турам нужно было основательно подготовиться, порепе­тировать. Однажды после субботних танцев сестры не ушли из парка, а забрались, хихи­кая, в заросли акации и стали разрабатывать план действия.

Мимо по дорожке дефилировали редкие парочки, не на них Ляля с Нелей и решили испытать си­лу своего актерского дарования. Когда по аллее прошли, сцепившись под ручку, мужчина и жен­щина, Неля скомандовала шепотом: «Раз, два, три!» — заткнула уши пальцами и душераздирающе закричала: «А-а-а-а­а-а!». Можно было не сомневаться, что злополучную жертву тащит в кусты и убивает не менее дюжины озверелых бандитов.

Ляля вскрикнула от неожиданности и бросилась зажимать ей рот: «С ума сошла, Нелька!». Неля как раз в это время начинала кричать «помогите», но из-за Ля­линой руки получилось беспомощно оборвавшееся: «Помоги…", так что фантазия живо дорисо­вала, как бандиты грубо заткнули рот жертве.

Результат превзошел все ожидания: мужчи­на и женщина поспешно, на что были только способны ноги, покидали пустынную аллею; еще одна пара, боязливо озираясь, спешила в противоположную сторону.

Вскоре Неля заявила, что не же­лает учиться и видеть вокруг сплошь самовлюб­ленных писаных красавиц и красавцев. Да они же с сестрой от тоски и зависти высохнут! Лучше, сказала она, поступать в институт с самыми обык­новенными ребятами. Ляля, как всегда, целиком с ней была согласна.

…И вот сестрички сдали экзамен на аттестат зрелости. Причем Неля, более сильная в точных науках, решила контрольный вариант по алгебре за себя и сестру, а Ляля преспокойно ответила на экза­мене по литературе и русскому языку на вопросы двух билетов. Сестры были в одинаковых пере­дничках, волосы причесаны одинаково, и да­же подведенные глазки были опущены с одинаково постным выражением. Зоркая класс­ная, и та не заметила подвоха.

Аттестаты получились вполне на уровне и от­крывали желанную дорогу в престижный вуз. За­суетились родственники и знакомые, тайно приве­дены были в движение соответствующие рычаги. В один прекрасный августовский день две рослые девицы с вздыбленными от химической завивки волоса­ми, в сильно декольтированных майках, подвернутых джинсах и босоножках на громадных платформах, вылезли у аэропорта с двумя туго набитыми новенькими чемоданами и со всей шумной родней в придачу.

Привлекая внимание пассажиров, родня шумно, с поцелуями и слезами проводила девушек. Когда самолет взмыл вверх, в мире наступили невыносимые тишина и пустота. Ровно через три недели — в это время на имя абитуриенток Рябининых поступило четыре по­сылки и три денежных перевода — в притихшую квартиру пришла телеграмма: «Все отлично зачислены дневное отделение целуем встре­чайте 25 ж/д вокзале ЛяНе».

Мать тихо плакала, а на отца легла нелегкая миссия: открытками и телефонными звонками оповещать о радостной вести многочисленную родню. Их встречали на вокзале с цветами, шампан­ским, и брат, уже кандидат наук, прямо на перроне нацепил им каждой на запястье золотые часы. И на такси их повезли домой. По истечении недели, во время которой сестер буквально носили на руках, все в том же составе снова прощались.

Неля, в толстом свитере, джинсах и кедах (они сказали матери, что их группу посылают в колхоз убирать картошку), долго махала из тамбура рукой. Неразговорчивая проводни­ца отодвинула ее и захлопнула дверь. Неля пошла к сестре.