Оглавление

Б. Хачатурян, Е. Шишкина. Российский институт местного самоуправления: предыстория, история, проблемы и перспективы: преимущественно на материалах дальневосточных субъектов РФ и Республики Саха (Якутия). Учебно-монографическое исследование. 2025 г.

Рецензенты:

М. И. Никулин, доктор юридических наук, профессор. Заслуженный юрист РФ

М. А. Ковальчук, доктор исторических наук, доцент

Е. Н. Чадаев, кандидат исторических наук, доцент

Со второй половины XIX в. российскими научными кругами высказывается большое количество гипотез, теорий и мнений о причинах развала Российской империи в 1917 г. и Советского Союза в 1991 г., но ни в одном из них, как правило рассматривающих отдельно события начала и конца XX столетия, не выводятся общие причин этих трагедии. В данном издании делается попытка исправить этот исторический пробел и через изучение истории проникновения в российский лексикон предложенной в середине XIX в. российской либерально настроенной интеллигенцией идеологемы «самоуправление» и производного от неё словосочетания «местное самоуправление» закреплённых в конце XX в. в российское правовое пространство теперь уже либерально настроенной партийно-государственной верхушкой СССР в виде правового института, формулируется гипотеза причин их несовместимости с российским менталитетом приведших в течении одного столетия к развалу обоих российских государств.

На основе проведённого анализа в работе делаются вывод о том, что, во-первых, словосочетание «местное самоуправление» в виде системы управления на местном уровне — это масштабный социальный обман, «раковая опухоль» в теле российского государства, в течение десятилетий разъедающая его изнутри, что в связи с этим требует немедленного её удаления из российского правового пространства. Во-вторых, высказывается ещё одна точка зрения на причины, приведшие к развалу Российской империи и СССР, а именно появление в российском лексиконе в течении десятилетий никем не понятной, но агрессивно пропагандируемой идеологемы «самоуправление» главная задача, которой под разговоры о демократии и гражданских свободах, возбуждение у населения сепаратизм. В-третьих, формулируются соответствующие выводам предложения.

Книга рассчитана на научных работников, специалистов в области государственного и регионального строительства, депутатов представительных органов, должностных лиц и работников органов государственной власти и местного самоуправления, преподавателей, студентов, магистрантов, аспирантов всех, кто интересуется вопросами государственного и муниципального строительства.

Таблиц — 13, схем — 2

ОГЛАВЛЕНИЕ

«Не существует на Западе ни одного интереса, ни одного стремления, которые бы не злоумышляли против России, в особенности против её будущности, и которые бы не старались повредить ей».

Ф. И. Тютчев. Неопубликованное письмо дочери Анне. 26.06.1864 г.[1]

 Цит. по: Пигарев, К. [В.] Ф. И. Тютчев и проблемы внешней политики царской России // Литературное наследство. Т.19/21. — М.: Жур.-газ. объединение. 1935. С. 205—206.

Введение

Актуальность исследования объясняется тем, что среди сложного комплекса факторов, обусловивших специфику хозяйственного освоения россиянами территорий вошедших в середине XIX столетия в состав Российской империи и включённых в 2000 г. в состав Дальневосточного федерального округа[1], наименее изученным остаётся история реформирования института местного управления[2] в России с середины XIX в. с появления журнально-публицистических размышлений о самоуправлении и производного от него словосочетания местное самоуправление в российском лексиконе[3] до закрепления в постсоветском правовом пространстве института местного самоуправления (далее — МСУ).

Разобраться в истинном положении дел позволяет ретроспективный[4] анализ истории формирования российского института местного управления рассматривающий в связке и опыт дореволюционного земства и опыт советского местного управления и постсоветский институт МСУ. При этом ставя такую задачу, авторы исходят из того, что «наука требует преемственности, и не только чаяния перспективы, но и знания ретроспективы»[5] тех или иных общественных отношений. Исходя из такого понимания предыстории российского местного управления и истории института МСУ авторы (Б.Х. и Е.Ш.) предлагают своё видение, истории, причин и итогов появления в российском лексиконе в середине XIX в. идеологемы «самоуправление» и производного от неё словосочетания «местное самоуправление», формирования в конце XX — начале XXI вв. в России нового правового института — института местного самоуправления и делают свои выводы и предложения.

Необходимость исследования предыстории российского института местного управления и формирования в конце 1980 — начале 1990 гг. в СССР института МСУ объясняется также и тем, что в конце XX столетия в России в результате проводимых реформ вновь произошла коренная ломка основ всей жизни её граждан. Прежде всего, преобразования изменили государственность страны и её составляющих — союзных республик, в том числе и РСФСР, и их экономический уклад.

Создание общества с частной собственностью на средства производства и рыночной экономикой поставило на повестку дня вопрос о роли и месте местного управления в системе органов публичной власти. В свою очередь, степень и характер институализации общественных отношений, в том числе возникающих в нём институтов и лёгкость их образования, свидетельствуют об уровне развития и типе общества, его политической системе и ассоциативной жизни, свободе образования политических и иных группировок. В связи с этим, одна из задач позднесоветской административной реформы — реформирование местных органов государственной власти и управления в РСФСР на новых принципах и основах, а задача научных кругов, изучив эти преобразования дать им оценку и показать перспективы[6].

Ретроспективный взгляд на историю реформирования государственного управления показывает, что на протяжении нескольких десятилетий российская либеральная[7] элита пытается внедрить в России различные западные системы власти и управления, как правило направленные на децентрализацию российского единого государственного управления, как на уровне федерации и субъектов Российской Федерации[8], так и ниже, на уровне — район, город, село.

В результате были созданы новые системы власти и управления: федеральный уровень государственной власти, государственный уровень власти субъектов Федерации (по примеру США[9]), для формирования местного уровня управления были вытащены из небытия смутные либеральные церковно-философские рассуждения XIX в. о местном самоуправлении оформленные в конце XX в. в правовой институт — институт местного самоуправления, зачастую обрастающий различными мифологемами к тому же на протяжении длительного времени не имеющей единого общепринятого понятия, а потому требующей всестороннего изучения обществоведами, в том числе историками. В тоже время, как показывает история, развитие любого государства во многом зависит от состояния местного управления, его правового, экономического и идеологического обеспечения. Особенно наглядно эту зависимость проявили события после 24.02.2022 г., анализируя которые российские граждане, в большинстве своём, соглашаются с тем, что они (события) в очередной раз поставили на грань существования Российское государство[10].

Прошедшие после принятия Конституции РФ годы показывают, что процесс поиска оптимальных форм и методов управления как на федеральном, так и на региональном[11] и местном уровнях продолжается и в третьем десятилетии XXI в., приходит осознание, что управлять по одним и тем же лекалам в европейской части России, в Зауралье, в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке невозможно поэтому вопросы, связанные с реформированием управления этих уровней, весьма актуальны в условиях современной России. При этом, ключевым словом в сегодняшней политической риторике является слово — суверенитет и не только в экономике, но и в политической жизни, в том числе и в государственном строительстве и в системе управления на местах. Причём как выразился 19.12.2024 г. подводя итоги года В. В. Путин «Мы становимся по настоящему суверенной страной», тем самым подтвердив, что на пути суверенизации у нас ещё много препятствий которые тормозят укрепление нашего суверенитета. Но вот что интересно, в связи с суверенизацией России на современном этапе госстроительства, всё чаще и чаще Путин говорит, что нам от наших предков досталось государство с прочным фундаментом и мы его должны только укреплять, а не расшатывать. Но в том фундаменте не было никакого самоуправления, его привнесли в наш язык, как покажет далее наше исследование, либералы, вдохновлённые фейками о его роли в зарубежных обществах и сейчас всеми силами, пытающиеся впихнуть его в этот фундамент вытесняя из него всё национальное.

Кроме того, появление в российском правовом пространстве в конце XX в. института МСУ регламентирующего постсоветское российское местное управление ставит перед исторической наукой вопрос об истории появления понятия «самоуправление» и производного от него словосочетания «местное самоуправление», его целях, природе, сущности, признаках и перспективах формирования как нового института публичной власти, практика строительства которого требует раскрытии его отличительных признаков, особенностей деятельности, по сравнению с земством[12] пореформенной России, системой местных советских органов управления и причин замены последних местным самоуправлением.

Всё вышеизложенное свидетельствует о том, что реформирование институциональной структуры, трансформация форм и методов управления, динамика общественных отношений обусловливают потребность в уточнении понятия «местное самоуправление» как одной из составляющей системы российской публичной власти, в знании её властных полномочий и принципов функционирования на муниципальном уровне и необходимости его (самоуправления) наличия в правовом поле России. На наш взгляд, развитие международных событий вокруг РФ после 24.02.2022 г. показывают, что история на постсоветском пространстве никогда не была так актуальна, в том числе и история строительства государственного и местного управления, как сейчас. В итоге, необходим ответ на ряд важных вопросов, которые сформулированы в целях и задачах данного исследования.

Проблемы определения места и роли местного управления в общественной и политической жизни, а также обнаружение рациональных форм согласования направлений и методов деятельности государственного и муниципального уровней, адекватных происходящим преобразованиям в институциональной сфере, требуют объединения усилий учёных, прежде всего, историков, юристов и политологов.

Особенно всё выше сказанное злободневно для Дальнего Востока России и Сибири с их огромными малозаселёнными территориями, создающими затруднения в решении местных вопросов. К тому же сами дальневосточные и сибирские субъекты РФ имеют существенные различия не только в природно-климатических, но и в экономических, этнодемографических и прочих условиях. Нельзя не учитывать также приграничное расположение всех дальневосточных российских субъектов, которое требует особого и осторожного подхода к внедрению общероссийских методов и форм организации местного управления. Российскому политикуму[13] в связи с этим необходимо помнить судьбу всех приграничных союзных республик СССР, в одночасье пожелавших расстаться с этим государством.

Актуальность данного исследования объясняется также тем, что оно способствует более полному изучению российского института местного управления и постсоветского института МСУ, помогает воссоздать объективную картину их развития как в целом по России, так и в отдельных административно-территориальных образованиях — субъектах Федерации, включённых в 2000 г. в состав Дальневосточного федерального округа.

По нашему мнению, организация МСУ в каждом исторически сформировавшемся регионе, в том числе и в субъектах РФ, включённых в состав ДФО, должна осуществляться с учётом их географических, демографических, исторических особенностей и традиций.

Сегодня[14] имеется достаточное количество нового материала, позволяющего исследователю рассматривать с различных точек зрения устоявшуюся историю строительства местного управления как в России в целом, так и на различных её административных территориях, но в большинстве случаев этот процесс рассматривается на его отдельных этапах: пореформенного — с принятием положений о губернских и уездных земских учреждениях и городового[15] (1864, 1870 гг.), периода «революционной демократии» (февраль — октябрь 1917 г.), советского периода государственного строительства (1917—1991 гг.), постсоветского периода МСУ (1992 г. — настоящее время). Комплексных работ, обобщающих процесс строительства института местного управления с момента появления в российском лексиконе понятия «самоуправление» и словосочетания «местное самоуправление» и формирования института МСУ в России, нет. История же показывает, что легко запутаться в фактах, когда видишь лишь часть общей картины, что и происходит с постсоветскими исследователями, изучающими институт постсоветского МСУ в его разных ипостасях[16], а не целиком: от появления слова «самоуправления» в российском лексиконе до создания постсоветского института МСУ.

Вследствие этого, в практическом смысле наиболее актуальным видится анализ целей, характера и последствий земской и городской реформ, земского управления, советской системы местного государственного управления и постсоветских институтов регионального и местного самоуправления на российских дальневосточных территориях. Этот анализ может способствовать разработке такой дискуссионной проблемы, как история власти и административных реформ на Дальнем Востоке России на протяжении последних полутора веков. Обращаясь к истории российских дальневосточных территорий, мы можем проследить основные этапы становления и развития здесь управления для учёта и дальнейшего использования исторического опыта при определении и уточнении целей и задач, которые должны быть решены государством и обществом.

Исходя из всего вышесказанного, по нашему мнению, реконструкция дореволюционной российской модели местного управления, советской системы местного государственного управления, в том числе и местного уровня, и изучение постсоветской системы местного самоуправления под новым углом зрения представляют не только научный, но и практический интерес, тем боле, что в современном мире, под воздействием идеологических предпочтений нередко возникают различного рода фальсификации.

Поэтому сегодня, когда в стране идёт очередная реформа местного управления, предложенная проектом Федерального закона №40361—8, в пояснительной записке к которому авторы, обосновывая его необходимость, объясняли, что он принимается «В целях обеспечения стабильности системы публичной власти» тем самым признавая, что созданная ранее (пятью предыдущими законами СССР, РСФСР и РФ о местном самоуправлении) система публичной власти в РФ была нестабильной, отечественный опыт формирования местного управления России, накопленный за последние 150 лет, востребован и должен быть изучен и проанализирован.

Именно на это и нацеливает обращение Президента РФ В. В. Путина к российским законодателям, высказанное им ещё в апреле 2002 г. в ежегодном Послании российскому парламенту и сформулированное как необходимость уточнения самого понятия и перечня вопросов местного значения, структуры местного самоуправления, его доходной базы. При этом, по словам президента: «Нелишне вспомнить и наш собственный, ещё дореволюционный исторический опыт»[17], добавим сюда и советский опыт.

На этом фоне совершенно справедливо смотрится решение российских законодателей о денонсации[18] договоров заключённых Россией с Советом Европы[19] (далее — СЕ) в разные годы, в том числе и Европейской хартии местного самоуправления[20] (далее — Европейская хартия, Хартия и производные от них), так как по мнению большого числа постсоветских исследователей её назначение как записано в самой хартии состоит в:

— «достижение большего единства между его членами во имя защиты и осуществления идеалов и принципов, являющихся их общим достоянием». То есть лишение суверенности отдельных государств в определении, принципов, способов и методов в организации управления на территории государств, вступивших в СЕ, что позволяет говорить о том, что страны, подписавшие Хартию, после её подписания становятся далеко не суверенными государствами, строящими не суверенное государственное управление, в том числе и на местном уровне;

— строительство самоуправления на принципах «демократии и децентрализации власти». То есть разрушение национальных систем управления руками самих жителей этих стран так как либерализм не подразумевает национальных интересов и усиление роли центра управления;

— обзывании государств, желающих присоединиться к СЕ, к закреплению в национальном законодательстве и применению на практике совокупность юридических норм, установленной ею. То есть политико-юридического давления со стороны либерального Запада на суверенные страны[21].

Именно с этой целью, на наш взгляд, и разрабатывалась Хартия. А потому, мало заявить о денонсации того или иного договора, необходимо проанализировать итоги внедрения принципов этого документа в практику, чему и посвящена данная работа.

Таким образом, актуальность предпринятого исследования определяется научно-теоретическим и практическим значением, на первый взгляд устоявшейся темы, но большое количество новых источников поваляет рассмотреть её с новых позиций и сделать новые выводы и предложения.

Территориальные рамки исследования включают границы Дальневосточного федерального округа по состоянию на 13.05.2000 г., который, не являясь административно-территориальной единицей, объединяет несколько субъектов РФ, имеющих территориальную близость друг к другу, общую историю освоения, общность национально-культурных традиций, схожий социально-экономический уклад.

Установление таких территориальных рамок исследования объясняется историей освоения российских дальневосточных территорий и тенденциями их социально-экономического развития.

История показывает, что, начиная c XVII столетия русские служилые люди в погоне за драгоценной пушниной и другой «государевой выгодой» осваивали сибирские и дальневосточные земли через Мангазею и Енисейск, и присоединённые земли входили в состав сибирских административно-территориальных единиц[22]. Несмотря на многолетнее вхождение территории Якутской области в состав Иркутского, Сибирского, Восточно-Сибирского (так термин[23] писался в то время) и вновь Иркутского генерал-губернаторства, именно в XX в. данные территории всё больше и больше экономически стали связываться с дальневосточными землями. В середине 1960 гг. Якутия вошла в состав Дальневосточного экономического района, в начале 1990 гг. стала членом Межрегиональной ассоциации по экономическому сотрудничеству Дальнего Востока и Забайкалья (создана по инициативе администрации Хабаровского края), затем — Ассоциации законодательных (представительных) органов Дальнего Востока и Забайкалья (создана по инициативе депутатов Хабаровской краевой Думы первого созыва) и, наконец, в 2000 г. Указом Президента Российской Федерации была включена в состав ДФО.

В 1970—1980 гг. Дальний Восток России был быстро развивающимся районом, но в конце XX — начале XXI вв. стал депрессивным. В 1991 г. впервые на российских дальневосточных территориях было зарегистрировано снижение общей численности населения, которое продолжается до настоящего времени. Депрессивность сказалась и на муниципальных образованиях (далее — МО), общее количество которых с 2006 г. (1418 МО) к 2012 г. сократилось до 1378[24]. В 2023 г. по данным Росстата их уже было 1069[25], что очень красноречиво говорит о неэффективности формируемого в РФ института МСУ и апатии населения к их (МО), существованию на тех или иных территориях, а в общем то и к самому институту МСУ.

Хронологические рамки исследования охватывают три временных периода: со второй половины XIX в. до третьего десятилетия XXI в.: период пореформенного государственного строительства, советский период государственного строительства и современный — постсоветский период формирования института местного самоуправления.

Нижняя граница исследования (1864—1870 гг.) определяется, во-первых, началом реформы российского местного управления, предложенного российским правительством в лице Министерства внутренних дел и почти одновременным появлением первоначально в российской журнально-публицистической прозе и делопроизводственном лексиконе слова «самоуправление» и производное от него словосочетания «местное самоуправление» как перевод английских терминов self-government и local self-government; во-вторых, присоединением к России в середине XIX в. обширных дальневосточных территорий населённых народами имеющими свои системы управления.

Верхний рубеж исследования (2023 г.) связывается с принятием 28.02.2023 г. Федерального закона о прекращении действия в отношении РФ международных договоров Совета Европы, в том числе, как устанавливает Федеральный закон и Европейской хартии. Авторы надеются, что это будет началом конца самоуправленческого этапа в истории местного управления в России. На наш взгляд обозначенный период позволит комплексно осмыслить суть, значение и влияние импортных терминов self-government и local self-government переводимых как «самоуправление» и «местное самоуправление», внесённых в российский научный лексикон в середине XIX в. и оказавших, по-нашему мнению, отрицательное влияние на государственное строительство в Российской империи, СССР и Российской Федерации и сделать новые выводы и предложения.

Объектом исследования является российский институт местного управления.

Предметом исследования являются исторические формы и содержание процесса становления местного управления на Дальнем Востоке России со второй половины XIX по второе десятилетие XXI вв. Это предопределило выбор цели, задач и структуру работы, позволило сформировать гипотезу исследования о враждебности института местного самоуправления для России и российских граждан.

Степень научной разработанности проблемы.

Длительный исторический период исследования процесса формирования института местного управления на российских дальневосточных территориях заявленный в названии исследования потребовал специального анализа историографии и источниковой базы вопроса. Было изучено более 800 источников, а итоги отражены в научных статьях, отдельных изданиях, вышедших в 2000—2020 гг.[26] и в монографическом учебном пособии подготовленном Б. Хачатуряном, Б. Шишкиным и Е. Шишкиной в 2022 г.[27] В связи с этим в данном разделе авторы ограничились упоминанием некоторых выводов из указных выше произведений. Что касается источников, появившихся после указанных выше изданий, то их анализ будет проведён ниже в специальной главе данного исследования.

Проведённый авторами анализ источников рассматривающих процесс становления и развития российского института местного управления на российских дальневосточных территориях позволил провести периодизацию процесса формирования органов управления на этих территориях, которая шла в русле общероссийской историографии и имеет три периода: досоветский, советский и постсоветский, подробно этот вопрос будет рассмотрен в главе I. Причём, каждый из этих периодов имеет как общероссийские черты, так и особенности, характерные для данных территорий:

во-первых, досоветский период (1864—1917 гг.) развития местного управления на российских дальневосточных территориях имеет значительные отличия от становления местного управления в её центральных районах, заключающиеся в том, что здесь малая плотность населения, очаговое его расселение способствовали формированию городского управления как чисто государственного (властного) института; кроме того население дальневосточных территорий было более политически инертно, а коренное население имело свои системы решения местных проблем. Отношение к полемике, о самоуправлении активно проходившей в европейской части России, на её дальневосточных территориях было достаточно холодным.

Кроме того, научая литература этого периода на Дальнем Востоке России не отличается изобилием и в большинстве своём носит не столько научный, сколько публицистический характер. Тем не менее, рассматривая систему местного управления на этих территориях, дореволюционные исследователи (в отличие от большинства постсоветских) одновременно обращали своё внимание на регламентацию ответственности органов и должностных лиц местного управления и низовую юстицию, в том числе и национальную, как составляющие местное управление.

Главный вывод этого периода касаемый всей империи, заключается в том, что, во-первых, царское и Временное правительства сделав ставку на создание единой системы государственной власти и управления не пустили либеральное местное самоуправление с его принципами и прежде всего децентрализацией[28] в российское правовое пространство. Несмотря на это многие исследователи в последующем называли системы местного управления, установленные князьями, царями, императорами и Временным правительством — местным самоуправлением; во-вторых, учёным удалось создать целостную картину местного управления как в целом по России, так и на её восточных территориях, включающих Якутию и дальневосточные губернии и области. Сегодня это наиболее изученный историками этап строительства местного управления; в-третьих, дальневосточными и сибирскими учёными XIX — начала XX столетий при характеристике основ местного управления во внимание брались не только земские и городские органы управления, но и национальное управление, корпоративное общественное управление как составляющие российского института местного управления;

во-вторых, историография советского периода (1917—1991 гг.) показывает, что исследования советскими научными кругами земства и западных либеральных церковно-философских размышлений обозначенных в России как «самоуправление» и производного от него словосочетания «местное самоуправление» позволяет сделать вывод о том, что придя к власти в 1917 г. большевики первоначально попытались использовать либеральные самоуправленческие принципы, предложенные либеральной оппозицией, но в ходе их применения быстро поняв их направленность на разрушение существующих систем управления, от них отказались и перешли к формированию собственной системы — системы Советов хорошо себя зарекомендовавшей в ходе революционных событий в 1905—1907 гг., соединив её в последующем с коммунистической идеологией.

Что касается историографии строительства советских органов местного управления на дальневосточных территориях, то она, как и сам институт советского местного управления, так же имеет свою специфику. Это связано, прежде всего, с тем, что организация здесь Советской власти началась значительно позже нежели в европейской части России, так как, во-первых, прерывалась Гражданской войной, во-вторых, созданием на Дальнем Востоке буферного государства — Дальневосточной республики (ДВР), в-третьих, присоединением, по итогам войны с Японией (1945 г.), новых территорий (Южный Сахалин и Курильские острова) на которых необходимо был внедрять советскую систему управления установленную к тому времени на всей территории СССР.

В довоенное время литература, посвящённая местному самоуправлению, в СССР практически исчезает. Либеральные деятели, занимавшиеся этой проблемой, или переключаются на другие виды деятельности или арестовываются.

В послевоенное время партийные (КПСС) функционеры начинают использовать понятие «самоуправление» вкупе с термином демократия первоначально в партийных документах, а затем в 1990 г. запускают в правовое пространство СССР. На этом фоне в научных кругах происходит всплеск интереса к досоветскому литературно-публицистическому самоуправлению. Авторы статей, монографий, которые ещё вчера взахлёб расхваливали советскую систему управления, теперь уничижительно высказываясь о ней, пытаются преподнести дореволюционные рассуждения о МСУ как самую демократическую возможную систему, о которой российский народ мечтал веками.

Работа неолибералов и перерожденцев в рядах КПСС в конце 1980 гг. по разложению советской системы управления принесла свои плоды: после принятия закона о местном самоуправлении в СССР и союзных республиках советская система путём децентрализации управления прекратила своё существование, что привело в конечном итоге к исчезновению СССР как государства и появлению на его просторах 15 самостоятельных государственных образований с разной степенью суверенности;

в-третьих, постсоветский период (1991 г. — настоящее время) характеризуется «научным» обоснованием и на этой основе формированием правовой базы института МСУ предложенного неолибералами и неокоммунистами. При этом, несмотря на то, что «научные» изыскания в области МСУ расцвели пышным цветом, российские исследователи совместно с законодателями в течение нескольких десятилетий погружены в бесплодные попытки дать ему определение. В результате граждане России более 30 лет живут в неведении того, что же такое МСУ, на чём оно зиждется, а система управления тем временем разваливается. Проведённый авторами анализ позволяет к существующим на сегодняшний день характеристикам предпосылок, периодов и этапов становления и развития местного управления как в целом в России, так и на российских дальневосточных территориях, добавить положение о том, что строительство института МСУ в постсоветской России идёт с большим напряжением, оно оказалось малоэффективным, не встречает поддержки населения, которое относится к процессу его формирования равнодушно, оставаясь пассивным наблюдателем за действиями властей. Кроме этого очень тихо звучат голоса о тем, что созданная в 1990 гг. либералами система управления закреплённая в Конституции РФ оказалась мало эффективной, не способствующей суверенизации страны, а наоборот ставит на грань разрушения страну, но об этом научные круги предпочитают молчать. Именно об этом и говорил В. В. Путин на 19.12.2024 г. на подведении итогов года.

В целом источниковая база, находящаяся в распоряжении авторов достаточно обширна и позволяет к выводам, сделанным в 2013 г. сделать новые выводы и предложения. В частности, сформулировать гипотезу о несовместимости с российским менталитетом либерального института местного самоуправления.

Как показывает анализ источников представленная тема исследования ранее практически на серьёзном или монографическом уровне не изучалась и может быть интересна исследователям российского местного самоуправления.

Целью исследования является комплексное исследование эволюции института российского местного управления в систему постсоветского местного самоуправления и механизма закрепления этой системы в правовом пространстве РФ, выяснение его (МСУ) роли и места в развитии российской государственности, формулировании этапов его становления, дачи ему оценки на всех этапах.

Исходя из цели, авторами определены следующие исследовательские задачи:

— провести историко-правовой анализ предыстории[29] и причин (целей) появления земской системы управления в пореформенной России, её сути и задач. Выяснить, кто инициировал этот процесс, и какие политические силы стояли за ним;

— на основе комплексного анализа системы законодательства Российской империи, СССР и Российской Федерации проанализировать предысторию и причины (цели) появления в русском языке рассуждений о самоуправлении и производном от него словосочетании «местное самоуправление», природу и культурные коды, позволяющие их использование в анализируемых источниках и литературе в рассматриваемые исторические периоды, их соотношение с земской системой, выявить инициаторов подобных рассуждений в России. То есть данная работа — это попытка обратиться к истокам российского местного самоуправления;

— выяснить почему продискутировав десятилетия на тему self-government и производную от неё local self-government англичане не включили эти словосочетания в свои нормативные правовые акты (далее — НПА)[30], а использовали для обозначения национальных систем местного управления другие термины;

— сделать заключение о выводах современных российских либералов, о значимости взятых из-за рубежа размышления self-government и local self-government переведённых в России как «самоуправление» и «местное самоуправление» и оформленных в российском постсоветском правовом пространстве в виде конституционного института «местное самоуправление», в решения вопросов местной жизни и направленности на разрушение предыдущих российских систем управления (земство и Советы);

— осветить роль и место советской системы местного государственного управления в РСФСР и СССР в процессе государственного строительства;

— найти ответ на вопрос — почему многолетние рассуждения европейцев о self-government и local self-government как «самоуправление» и «местное самоуправление», подхваченные российскими либералами в середине XIX в. нашли своё отражение и закрепление в Конституции СССР только в 1991 году;

— установить механизм и итоги внедрения системы МСУ в практику государственного и муниципального строительства в постсоветское время, его соотношение с системой местного управления в западных странах;

— на основе объективного анализа вскрыть исторические корни российского муниципализма как в России в целом, так и в отдельных субъектах РФ, выявить его цель, движущие силы и социальные группы населения, заинтересованные в реформировании местного управления в России;

— рассмотреть особенности и проблемы формирования: а) системы местного управления, возникавшие в ходе освоения и заселения российских дальневосточных территорий в дореволюционный период (вторая половина XIX — начало XX вв.); в период «революционной демократии» и Гражданской войны (февраль 1917 — октябрь 1922 гг.); б) института местного самоуправления в последнее десятилетие XX — первые годы XXI столетий. Сравнить модели местного управления в указанные периоды с учётом особенностей социально-политической ситуации в стране;

— изучить процессы формирования территориальных, организационных и финансово-экономических основ советского местного управления в российских дальневосточных территориях, выделить и обосновать основные этапы, принципы, тенденции и особенности эволюции местного управления в рассматриваемый период, выяснить его соотношение с постсоветским местным самоуправлением;

— проанализировать механизм имплементации системы МСУ на российском постсоветском пространстве. Причины принятия Европейской хартии, причины и итоги её денонсации;

— определить эффективность деятельности органов местного управления и самоуправления в различные периоды государственного и муниципального строительства на основе анализа участия местных органов в строительстве жилья и развитии сельского хозяйства на российских дальневосточных территориях. Авторы считают, что стройиндустрия и сельское хозяйство не только стимулируют развитие других отраслей, но и являются драйверами экономического роста[31] при нормальной системы управления;

— сформулировать с учётом исторических особенностей развития местного управления на Дальнем Востоке России некоторые концептуальные подходы к проблемам местного управления, к пониманию его природы и перспектив развития в условиях новой российской государственности;

— на основе изучения архивных материалов опровергнуть высказывания отдельных исследователей о повсеместном игнорирование органами МСУ разработки и принятия уставов (положений) о местном самоуправлении на подведомственной территории после принятия Закона РСФСР «О местном самоуправлении в РСФСР» 1991 г.[32];

— перевести рассматриваемую проблему в плоскость публичного обсуждения и принятия конкретных мер и сформулировать выводы и предложения по совершенствованию правового регулирования российского местного управления.

Цель и задачи исследования, а также анализ постсоветского российского МСУ позволили авторам сформулировать гипотезу исследования, заключающуюся в неприемлемости для России европейских церковно-философских рассуждений на тему self-government и производного от них local self-government некорректно переведённых на русский язык как «самоуправление» и «местное самоуправление» чуждых российскому менталитету и не воспринимаемых российским населением на протяжении более 150 лет. Более того рассматриваемые им (населением), во-первых, как пустые разглагольствования спровоцировавшие в начале XX в. развал Российской империи, во-вторых, как систему являющуюся одной из причин развала советского государства в конце XX в. и грозящую развалом теперь уже Российской Федерации[33], находящейся под мощнейшим давлением объединённого Запада который более ста лет всякими путями, пытается навязать нам (императорской России, СССР) своё видение системы управления, в том числе и местного (направленного на их разрушение) и наконец в конце XX в. ей это удалось с помощью верхушки либерального руководства КПСС.

Методологическая основа исследования.

В методологическую основу исследования входит комплекс научных методов познания, включающий в себя как специальные методы познания (проблемно-хронологический, системный, компаративный, формально-юридический, институционный, информационный), так и общенаучные (анализ синтез, дедукция, индукция) и др.

Научная новизна исследования заключается в том, что работа, являясь первым комплексным исследованием процесса формирования МСУ на российских дальневосточных территориях, создаёт в исторической последовательности модели местного управления одной из обширных российских территорий в период формирования его главных компонентов.

В работе предпринято комплексное исследование основных причин ухода с исторической сцены самобытных органов местного управления у народов, населяющих дальневосточные территории, городского общественного управления, местных Советов, появления в российском научном лексиконе понятия самоуправления и закрепления в российском правовом пространстве института местного самоуправления.

На основе широкого круга источников, часть из которых впервые вводится в научный оборот, раскрыты основные принципы, тенденции и особенности становления городских органов общественного управления на российских дальневосточных территориях и история появления в дореволюционной российской научной литературе словосочетания «местное самоуправление».

Впервые обобщён уникальный опыт создания органов местного управления на российских дальневосточных территориях в широких хронологических рамках, рассмотрены территориальные, финансово-экономические и правовые основы организации местного управления и их особенности применительно к сибирским и дальневосточным российским территориям. Сформулированы теоретические и практические выводы, даны конкретные рекомендации практикам, занимающимся вопросами местного управления в России в XXI в.

Проведённый анализ исследовательской литературы позволил выделить исторические этапы становления представлений о местном управлении на Дальнем Востоке России и рассмотреть историографию каждого из этих этапов. Изучение научных работ, посвящённых российскому муниципализму, дало возможность выявить основные исследовательские подходы к рассмотренному комплексу проблем, связанных с описанием, анализом и осмыслением проявления такого важного социально-политического феномена, как местное управление.

Изученный опыт функционирования местных органов управления, на территориях, включённых в состав Дальневосточного федерального округа, позволил прийти к выводу о том, что местное управление в России имеет глубокие многовековые корни и исторические традиции, а социальным слоем, заинтересованным в становлении и развитии данного института, является социальный слой «среднего собственника»[34].

Впервые обоснованы и выделены наиболее важные в методологическом и теоретическом плане исторические вопросы сущности и содержания проводимых в субъектах РФ муниципальных реформ в конце XX — начале XXI вв. Дана характеристика систем управления на Дальнем Востоке России в разные периоды формирования местных органов власти и управления, что позволило выполнить периодизацию данного исторического процесса.

В результате сравнительно-исторического исследования выявлены особенности процессов формирования и эволюции систем местного управления в российских дальневосточных субъектах. Полученные данные могут быть использованы при строительстве постсоветского местного управления как на Дальнем Востоке, так и в целом в Российской Федерации.

В работе на примере отдельных дальневосточных муниципалитетов впервые подробно рассмотрена история разработки и принятия уставов муниципальных образований с момента их появления в 1991 г. и до третьего десятилетия XXI столетия. Сделана периодизация истории их разработки и принятия. На основе анализа содержания уставов делается вывод о том, что они занимают особое место среди муниципальных нормативных правовых актов и их необходимо рассматривать как совершенно новый для России муниципальный документ.

Материалы исследования имеют как теоретическое, так и практическое значение. Проведённое исследование всех основных периодов становления института местного управления на территориях, включённых в состав ДФО, поможет преодолеть сложившуюся в общественном сознании тенденцию представлять историю российского самоуправления как новую и прогрессивную форму решения вопросов местной жизни в России.

История местного управления на Дальнем Востоке России представлена в контексте мировой политической истории, выявлены тенденции исторического процесса в данных хронологических и территориальных рамках, позволяющие показать историческую принадлежность этих территорий России.

Анализа впервые вводимых в исторический исследовательский оборот малоизвестных документальных материалов позволил на основе научной импровизации определить варианты поведения земских, городских общественных и советских органов управления в процессе их ликвидации, уточнить причины данной политики со стороны центральной власти.

Теоретические выводы исследования и практические рекомендации могут быть использованы при совершенствовании нормотворческой деятельности как органов власти Российской Федерации и её субъектов, так и органов современного МСУ. Учёт высказанных авторами предложений может способствовать повышению качества нормативных правовых актов, издаваемых как органами государственной власти, так и муниципальными.

Вычленение оптимальных моделей взаимоотношений центра, субъектов Федерации и муниципалитетов (а также дестабилизирующих факторов в формировании местного управления) будет полезно учёным и практикам, занимающимся муниципальными проблемами, при разработке курса лекций и в преподавании истории, конституционного и муниципального права, для подготовки учебно-методических пособий по этим предметам с учётом компонента конкретных субъектов РФ, при принятии решений государственными и муниципальными служащими.

В работе использован широкий круг неопубликованных источников, многие из которых впервые вводятся в научный оборот и будут интересны широкому кругу читателей, а также могут быть использованы в преподавательской работе и составлении спецкурсов для студентов, обучающихся на исторических и юридических факультетах. Основные положения работы могут оказаться востребованными при создании обобщающих трудов, касающихся истории субъектов РФ, включённых в состав ДФО.

В условиях, которые переживает российская государственность после 24.02.2020 г., представленный в работе анализ строительства постсоветского МСУ приобретает актуальное значение, и может быть использован при формировании нового российского института МСУ как одного из институтов гражданского общества в современной России.

Фактический материал монографии, выводы и рекомендации, содержащиеся в ней, позволяют скорректировать муниципальную политику как в ДФО, так и в целом в России с учётом не только сложившейся на сегодняшний день конъюнктуры, но и исходя из имеющегося исторического опыта.

Материалы монографии используются в вузах России в качестве учебных пособий для студентов исторических и юридических факультетов, а с 1998 г. автор читает по разработанной им программе «История Дальнего Востока» специальный курс лекций на экономических факультетах вузов Хабаровского края, на семинарах и курсах повышения квалификации государственных и муниципальных служащих российского Дальнего Востока, преподавателей истории средних школ и техникумов.

Материалы исследования и содержащиеся в работе выводы и рекомендации могут послужить основой для последующих научных исследований в данной области и помогут формированию правосознания у населения не только Дальневосточного федерального округа, но и России.

Достоверность и обоснованность выводов исследования обеспечена комплексным исследованием обширного спектра привлечённых источников, на основе которых формировался институт управления на различных этапах его строительства, которые тщательным образом освещены, а также многочисленными экспертными оценками, связанными с предметом нашего исследования.

Главным критерием достоверности выводов по исследуемой теме является практическая деятельность местных органов власти и управления и её итоги, отображённые в примерах, приведённых в работе, позволившие сделать соответствующие выводы и предложения.

Апробация работы. Результаты и концептуальные подходы исследования были изложены и обсуждены на парламентских слушаниях, более чем в 40 международных, всероссийских, региональных, республиканских и межвузовских конференциях, симпозиумах и конгрессах, семинарах и «круглых столах» в городах: Москва, Хабаровск, Благовещенск, Биробиджан, Воронеж, Владивосток, Иркутск, Пенза, Анапа, Улан-Уде.

По теме исследования опубликованы: 6 монографий общим объёмом 103,13 усл. печ. л.; научное и практическое пособие (курс лекций) объёмом 14,1 усл. печ. л.; 38 научных статей общим объёмом более 50 усл. печ. л. из них 17 статей объёмом более 10,13 усл. печ. л. в журналах, внесённых в перечень ВАК и 25 в иных изданиях.

Опыт работы одного из авторов (Б. Г. Хачатуряна) депутатом Хабаровской краевой Думы, начальником отдела Главного управления Минюста РФ по ДФО по экспертизе и регистрации региональных нормативных правовых актов и регистрации уставов муниципальных образований и директором Дальневосточного научного центра муниципального права позволил апробировать выводы исследования и реализовать их в процессе участия в подготовке ряда законов Хабаровского края по вопросам государственного строительства и местного самоуправления (Устав Хабаровского края, законы о краевых государственных органах, органах местного самоуправления, Устав муниципального образования г. Хабаровска и т.д.), автором и соавтором которых он являлся.

Структура исследования построена по проблемно-хронологическому принципу, соответствует цели и задачам исследования и служит углублённому анализу рассматриваемых проблем. Монография состоит из введения, пяти глав, заключения, глоссария и библиографии.

 Дальневосточный федеральный округ (ДФО) образован Указом Президента РФ от 13.05.2000 №849 «О полномочном представителе Президента РФ в федеральном округе» в целях обеспечения реализации Президентом РФ своих конституционных полномочий, повышения эффективности деятельности федеральных органов государственной власти и совершенствования системы контроля за исполнением их решений. См. Собрание законодательства Российской Федерации (далее — СЗ РФ). 2000. №20, ст. 2112. Аппарат полномочного представителя Президента РФ в ДФО первоначально располагался в г. Хабаровске. В состав ДФО были включены: Республика Саха (Якутия) (РС (Я)), Приморский и Хабаровский края, Амурская, Камчатская, Магаданская и Сахалинская области, Еврейская автономная области (ЕАО), Корякский (КАО) и Чукотский (ЧАО) автономные округа. Именно включением в состав ДФО Республики Саха (Якутия) объясняется её наличие в предложенной к изучению теме. Камчатская область и входивший в неё КАО 01.07.2007 г. объединились в Камчатский край (См. Об образовании в составе Российской Федерации нового субъекта Российской Федерации в результате объединения Камчатской области и Корякского автономного округа: Федеральный конституционный закон от 12.07.2006 №2-ФКЗ // СЗ РФ. 2006. №29, ст. 3119); Указом Президента РФ от 10.05.2015 г. в перечень округов были внесены соответствующие коррективы. Указом Президента РФ от 03.11.2018 №632 в состав ДФО были включены Республика Бурятия и Забайкальский край, ранее входившие в Сибирский федеральный округ. Но в данном исследовании они рассматриваются эпизодически. Указом Президента РФ от 13.12.2018 г. аппарат полномочного представителя Президента РФ в ДФО был переведён из г. Хабаровска в г. Владивосток. На момент подготовки данного издания это был самый крупный по территории федеральный округ в России. Площадь территории округа 6 952 555 км² (40,6% от площади РФ). Численность населения округа по данным Росстата составляет 8 188 594 чел. (2019 г.). Плотность населения —1,33 чел./км2 (2019). Городское население — 57,06% (2018 г.). В дальнейшем в связи с тем, что Якутия включена в ДФО для упрощения написания словосочетания «Дальний Восток России и Якутия» и производных от него словосочетаний, авторы по возможности избегают упоминания «и Якутия», а употребляют термин «Дальний Восток России» или «российские дальневосточные территории», или «дальневосточные субъекты РФ».

 ИНСТИТУТ МЕСТНОГО УПРАВЛЕНИЯ — здесь и далее под «институтом местного управления» авторы понимают один из институтов осуществления народом публичной власти через органы управления формируемые населением, основанный для деятельности населения низовой административно-территориальной единицы (губерния, город, село, аул и т.п.) в решении вопросов, обеспечивающих жизнедеятельность местных сообществ (в пределах собственных материально-технических и финансовых средств) в порядке и пределах, установленных верховной властью и одновременно вбирающей в себя государственные структуры и институты, способствующие улучшению жизни населения соответствующей территории. Исходя из этого, субъектом местного управления являются органы местного управления и их должностные лица, наделённые соответствующими полномочиями и несущие ответственность за их исполнение, а объектом — люди, организации, предприятия, которые не имеют властных полномочий в отношении управления конкретными территориями.

 ЛЕКСИКОН (греч. lexikon ― словарь) ― 1) то же, что и словарь; 2) запас слов, выражений // Советский энциклопедический словарь. Изд. 2 / Гл. ред. А. М. Прохоров. — М.: Советская энциклопедия. 1982. С. 696.

 РЕТРОСПЕКТИВА (от лат. retrospectare ― взгляд назад) ― взгляд в прошлое, обозрение того, что было в прошлом // Шестерина, Н. Л. Толковый словарь иностранных слов. — М.: Кучково поле. 1998. С. 251.

 Реформаторский, А. А. Из истории отечественной фонологии. Очерк. Хрестоматия. — М.: Наука. 1970. С. 4.

 История регионального строительства рассмотрена авторами в специальном издании. См. Хачатурян, Б., Шишкина, Е., Шишкин, Б. Государственное право Хабаровского края: Монографическое учебное пособие: ДВНЦМП. — Хабаровск — Сочи. 2022. 408 с. ISBN 978-5-0056-3473-3.

 ЛИБЕРАЛИЗМ (от лат. liberalis — свободный) — идейное и общественно политическое течение, направленное против абсолютизма и феодализма и требовавшее гражданских, политических и экономических свобод // Новый словарь иностранных слов. — Мн.: Современный литератор. 2005. С. 520. Главная цель либерального движения: под разговоры о демократии и свободах системное подтачивание единства общества с целью разрушения государства и церкви. В российском обществе середины XIX в. существовало либеральное течение, стремившееся к мирному преобразованию государственного строя на началах политических и личных свобод. В последующем, в начале XX в., представительницами либеральных идей были партии: конституционно-демократическая, демократических реформ и мирного обновления. В конце XX — началеXXI в. это была обкатанная во многих странах мягкая сила объединённого Запада, направленная на разрушение государств.

 СУБЪЕКТ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ (субъект РФ) — часть российского федеративного государства, населённая гражданами РФ, обладающими всей полнотой государственной власти в пределах, определённых Конституцией РФ, федеральным законодательством, собственными конституцией (уставом) и законодательством.

 Но если, в США самостоятельность штатов в управление была заложена их историей: США образовалось в результате объединения самостоятельных административно-государственных единиц (штатов) в единое государство, то в России произошло обратное: разъединение единой государственной власти и управления на государственную власть Российской Федерации и самостоятельную государственную власть субъектов РФ, которая была выведена из системы местных органов государственной власти и управления и формирования самостоятельной системы местного самоуправления на уровне район, город — село, органы которой не входят в систему органов государственной власти, что совершенно не соответствует российской истории, российскому менталитету так как в Российской империи управление представляло собой единую систему государственного управления, единая система был и в СССР.

 Как пример см.: Пенизев, М. Реформу местного самоуправления заморозят? Коммунисты настаивают на введении моратория на реформы госуправления на период спецоперации // URL: https://zakon.ru/blog/2022/6/14/ (дата обращения — 01.04.2020); Ходаковский, А. С. Чтобы увеличить выпуск военной продукции нужна другая страна, нужны кадры и наука // Военное обозрение. 03.06.2023 г. / URL: http://topwar.ru (ата обращения — 03.06.2023).

 Здесь и далее под РЕГИОНОМ (и производных от него словах: региональный, — ая, — ном и т.п.) понимается исторически сложившаяся административно-территориальная единица, получившая в конце XX столетия определение «субъект Российской Федерации».

 ЗЕМСТВА ― система местного управления на уровне губернии ― волости, предложенная исполнительными органами Российской империи в 1864—1870 гг.

 ПОЛИТИКУМ — собир. политическая элита.

 Здесь и далее под терминами «СЕГОДНЯ» и «настоящее время» понимается время написания работы, т.е. первая половина третьего десятилетия XXI в.

 Положение о губернских и уездных земских учреждениях от 01.01.1864 г. // ПСЗРИ. Собрание 2. Т. 34. №40457; Городовое положение от 16.06.1870 г. // ПСЗРИ. Собрание 2. Т. 45. №48498. (Далее — Положения).

 ИПОСТАСЬ (др.-греч. ὑπό-στᾰσις, ὑπό-στᾰσεως — лицо, сущность) ―в переносном ― в качестве кого-либо, в роли кого-либо; форма проявления, способ бытия // Шестерина Н. Л. Толковый словарь иностранных слов. — М.: Кучково поле. 1998. С. 28.

 Путин, В. В. России надо быть сильной и конкурентоспособной: Послание Федеральному Собранию Российской Федерации // Российская газета (далее — РГ). 2002. 19 апреля.

 О прекращении действия в отношении Российской Федерации международных договоров Совета Европы: Федеральный закон от 28.02.2023 №43-ФЗ // СЗ РФ). 06.03.2023. №10, ст. 1566.

 СОВЕТ ЕВРОПЫ (СЕ) — международная организация, содействующая сотрудничеству между её членами, государствами и странами Европы, в области стандартов права, прав и свобод человека и гражданина, демократического развития, законности и культурного взаимодействия. Основан 05.05.1949 г. Россия вступила в СЕ 28.02.1996 г. и вышла (исключена) из Совета Европы 16.03.2022 г.

 Европейская хартия местного самоуправления (официальный русский текст) // СЗ РФ. 1998. №36, ст. 4466.

 Как пример см.: Пензиев, М. В. Оценка влияния Европейской хартии местного самоуправления на российское муниципальное право // Конституционное и муниципальное право. 2023. №08. С. 49—52.

 Весной 1632 г. отряд енисейских казаков во главе со стрелецким сотником Петром Бекетовым, спустившись вниз по реке Лене и достигнув её среднего бассейна, заложил Ленский острог. Этот год считается датой включения Якутии в состав Российского государства // Якутия. Хроника. Факты. События. 1632—1917 гг. / Ком. гос. арх. службы при Правительстве РС (Я). Изд. 2-е, доп. Сост. А. А. Калашников. — Якутск: Бичик. 2000. С. 17.

 ТЕРМИН (лат. terminus — граница, предел) — слово или сочетание слов, обозначающее специальное понятие, употребляемое в науке, технике, искусстве, имеющее строго определённое (ограниченное) значение. Термины служат специализирующими, точными обозначениями, характерными для сферы предметов, явлений, их свойств и взаимодействий // // Шестерина Н. Л. Толковый словарь иностранных слов. — М.: Кучково поле. 1998. С. 282.

 См.: Хачатурян, Б. Г. Уставное нормотворчество муниципальных образований в Дальневосточном федеральном округе: история и проблемы: Монография. Изд. 2, испр. и дополн. — Хабаровск: ДВНЦМП. 2013. С. 148.

 По данным Росстата численность муниципальных образований, включённых в 2000 г. в состав ДФО по состоянию на 01.01.2023 г. составляла: Республика Саха (Якутия) —454; Камчатский край — 64; Приморский край — 97; Хабаровский край — 232; Амурская область — 132; Магаданская область — 9; Сахалинская область — 18; Еврейская АО — 33; Чукотский АО — 30. Итого — 1069. См.: Число муниципальных образований по субъектам РФ на 01.01.2023 г. // URL: https://www.rosstat.gov.ru› (дата обращения — 28.09.2023).

 См.: Хачатурян, Б. Г. Развитие российского федерализма на примере строительства органов публичной власти в дальневосточных субъектах Российской Федерации: Монография. — Хабаровск: СПб. институт внешнеэкономических связей, экономики и права (филиал в городе Хабаровске); Приамурское географическое общество. 2000. 214 с; он же: Организация местного самоуправления на Российском Дальнем Востоке в XX веке (опыт и проблемы): Монография. — М.: АПБОиП, Приамурское географическое общество. 2004. 317 с. ISBN 5-94961-017-2; он же: Становление и развитие местного самоуправления на Дальнем Востоке России: Последняя четверть XIX — начало XXI вв. (историография вопроса): Монография. — Хабаровск: ДВГГУ. 2010. 131 с. ISBN 978-5-7155-3227-5

 См. Хачатурян, Б., Шишкин, Б., Шишкиная, Е. Государственное право Хабаровского края: Монографическое учебное пособие. Изд. 2, испр. и дополн. — Хабаровск — Сочи: ДВНЦМП. 2022. 408 с. ISBN 978-5-0056-3473-3.

 ДЕЦЕНТРАЛИЗАЦИЯ — (от лат. de — приставка, означающая отсутствие, отмену, устранение чего либо, и фр. centralisation — централизация) 1) система управления, при которой часть функций центральной власти переходит к местным органам управления; 2) отмена или ослабление централизации // Новый словарь иностранных слов. — Мн.: Современный литератор. 2005. С. 297. Причём цели децентрализации могут быть различны: от улучшения управления до его разрушения.

 ПРЕДЫСТОРИЯ — здесь то, что предшествует возникновению, развитию чего-либо.

 НОРМАТИВНЫЙ ПРАВОВОЙ АКТ (НПА) — в Российской Федерации ― это изданный «В установленном порядке управомоченным органом государственной власти, органом местного самоуправления, иным органом, уполномоченной организацией или должностным лицом, наличие в нем правовых норм (правил поведения), обязательных для неопределённого круга лиц, рассчитанных на неоднократное применение, направленных на урегулирование общественных отношений либо на изменение или прекращение существующих правоотношений». См.: О практике рассмотрения судами дел об оспаривании нормативных правовых актов и актов, содержащих разъяснения законодательства и обладающих нормативными свойствами: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 25.12.2018 №50. Подробнее см: Бюллетень Верховного Суда РФ. №2, февраль, 2019.

 ДРАЙВЕР (англ. Driver — управляющее устройство, водитель, мн. ч. дра́йверы). Драйверы экономического роста — это совокупность различных сложных силовых механизмов, которые улавливают потенциальный рыночный спрос и катализируют импульсы развития, меняющие экономику страны.

 О местном самоуправлении в РСФСР: Закон РСФСР от 06.07.1991. №1550—1 // Ведомости СНД и ВС РСФСР. 1991. №29, ст. 1010. (Далее — Закон от 06.07.1991 №1550—1).

 Впервые эта гипотеза была сформулирована Б. Г. Хачатуряном в апреле 2022 г. в монографическом учебном пособии (см.: Хачатурян, Б., Шишкина, Е., Шишкин, Б. Государственное право Хабаровского края: Монографическое учебное пособие. Изд. 2. — Хабаровск — Сочи: ДВНЦМП. 2022. С. 397. ISBN 978-5-0056-3473-3.), и затем обсуждена на международных конференциях в 2023 г. (См.: Хачатурян Б. Г. Как корабль назовёте, так он и поплывёт: из опыта употребления термина «местное самоуправление» в России // Сб. статей IV Международной научно-практической конференции «Научное обозрение: актуальные вопросы теории и практики» Пенза: МЦНС «Наука и Просвещение». 2023. С. 66—69; Хачатурян, Б. Г., Шишкин, Б. А. О чём говорит термин «местное самоуправление» используемый в российском праве // Сб. статей VII Международной научно-практической конференции «Управление и экономика народного хозяйства России». Пенза: Межотраслевой научно-информационный центр ПГАУ. 2023. С. 625—628; Хачатурян, Б. Г. История, причины и итоги введения института местного самоуправления в российское правовое поле // Сб. статей по материалам LXXIX междунар. научн.-практ. конф.: «Актуальные проблемы юриспруденции». 2024. №2 (78). — Новосибирск: СибАК. 2024. С. 57—75; Хачатурян, Б., Шишкина, Е. Целеполагание или мифологизация в организации местного самоуправления в России // Universum: экономика и юриспруденция»: электрон. научн. журн. Серия история государства и права. 2024. №5 (115) [Электронный ресурс] // URL: https://7universum.com/ru/. И. др.

 СРЕДНИЙ СЛОЙ (иногда называемый средним классом) — социальная группа людей, обладающая, прежде всего, собственностью (интеллектуальной, материальной, финансовой) дающей возможность получить доход на члена семьи выше среднего (для конкретного субъекта РФ), позволяющий пользоваться благами цивилизованного общества (как техническими, так и социальными: образование, здравоохранение и т.п.) и осознающих своё место в политической системе общества. На Западе институт «среднего собственника» культивируется для сдерживания революционных устремлений пролетарского слоя населения.