Оглавление

1. Ирландская Республиканская Армия
2. Предисловие
3. 1. Философия и теория ирландского республиканского движения
4. 2. Краткая история Ирландии до Пасхального восстания 1916 года
5. 3. Ирландская Республиканская Армия в 1916—1923 годах
6. 4. Деятельность ИРА в 1923–1969 гг. и раскол в организации
7. 5. Временная ИРА
8. 6. Теракт в Оме, деятельность «диссидентов» и Новая ИРА
9. 7. Стратегия и тактика борьбы
10. 8. Вооружение, основные цели и жертвы террора ИРА
11. 9. Организационная структура ИРА
12. 10. Политическое «лобби» и финансирование деятельности организации «ирландских добровольцев»
13. Заключение
14. Список литературы

Предисловие

Эта книга является попыткой непредвзято и, по возможности, максимально объективно проанализировать и объяснить феномен существования и деятельности одной из самых известных в мире террористических организаций — Ирландской Республиканской Армии (ИРА) и ее современной формы «Временной» ИРА.

Для того чтобы понять суть явления, необходимо сперва изучить его истоки, глубинные причины и предпосылки возникновения. А понять причины существования и деятельности такой сложной и противоречивой организации как ИРА невозможно без знания истории ирландского народа, его взаимоотношений с английским государством и месте среди народов Британской империи на протяжении веков. Также, для объективности анализа и оценки деятельности Ирландской Республиканской Армии, потребуется внимательно рассмотреть философско-теоретические основы ирландского национально-освободительного движения в целом, включая социальные, культурные, религиозные, политические и экономические условия и обстоятельства в которых зарождалась организация в начале ХХ века. Заметьте, психологические особенности людей, ставших на путь радикализма и терроризма в частности, мы рассматривать здесь не будем, так как, известно, что при определенных крайних жизненных обстоятельствах и условиях постановки вопроса «жизни и смерти», агрессия и даже террор (в определенной степени), может быть нормальной реакцией психологически здорового человека. Проблема состоит в том, что мы часто отказываемся понять условия и обстоятельства жизни других людей, набрасывая на них свое понимание «нормальности» и «ненормальности».

Данная исследовательская работа, в особенности, включает в себя анализ трех ключевых для понимания ИРА сфер или категорий знаний: классическая социальная теория, политическая теория национализма, и политическая философия «Романтизма» в ее противоположности к философии «Просвещения». Все указанные категории напрямую касаются тех социо-политических проблем, и вопросов, которые стояли перед людьми, создававшими Ирландскую Республиканскую Армию. На сегодняшний день уже написано много хороших книг об истории ИРА, поэтому нет необходимости повторятся и снова «изобретать велосипед». Чего, на самом деле не хватает, так это серьезной попытки проанализировать ИРА с теоретической, философско-политической перспективы.

Поэтому, основная цель моей работы это теоретически осмыслить и проанализировать суть ИРА как неотъемлемой части ирландского национально-освободительного движения с философско-политической позиции, отталкиваясь от тех социо-экономических, религиозных, политических и других обстоятельств, которые привели к возникновению такой террористической организации в начале ХХ века. В широком смысле, речь идет о столкновении философских идей эпох Романтизма и Просвещения, традиционного общества и современного (модерного).

С такой точки зрения можно рассматривать ИРА как крайнюю форму проявления ирландского национализма, который противостоял модернизму и был типичным во многих странах Европы в конце ХIХ — начале ХХ веков (современные проявления исламского фундаментализма имеют схожие характеристики). Причины этого «бунта» (реакции) масс хорошо описаны в работе Роберта Нисбета «Социологическая традиция» (1996 г.), где рассматривается проблема разрушения и эрозии традиционных общественных ценностей, моральных и религиозных устоев, обычаев, семейных отношений и национальной культуры народов Европы под влиянием современности, научно-технического прогресса и глобализма. Признаки такой «реакции» традиции на быстрые изменения, происходящие в мире и обществе, начиная со второй половины ХIХ века мы можем наблюдать и в Ирландии. Особенно хорошо это противостояние заметно в отношении религии и фанатичной набожности, консервативности католического большинства ирландцев. Несмотря на все свои политические лозунги и декларации, «ирландские добровольцы» члены ИРА, взявшие в руки оружие, в первую очередь католики и защитники древней кельтской (гаэльской) культуры, языка, обычаев и традиций своих предков. Поэтому, с позиции философии и мировоззренческих ориентиров, бойцы ИРА находятся не только в состоянии войны с Британским правительством, но и в серьезном идеологическом противостоянии с веяниями Просвещения и Модернизма в целом.

С другой стороны, унионистское движение, в особенности протестантский унионизм Ольстера, является представителем идей Модернизма, не только в религиозном аспекте, но и в смысле научных, индустриальных традиций общества в Северной Ирландии. Большая часть Ирландии в те времена являлась промышленно не развитой, отсталой, сельскохозяйственной территорией, по сути, аграрным придатком, колонией Великобритании. Только в северной части острова, Ольстере, единственном индустриально-развитом регионе Ирландии было заметно влияние прогресса и урбанизации на общество. Католическое меньшинство Ольстера было неразрывно связанно с остальной Ирландией своими религиозными и старыми крестьянскими, патриархальными традициями, в отличие от протестантов, стремившихся к духовному единению с прогрессивной, модерной, промышленно-развитой протестантской Великобританией. Здесь и проходит основная разделительная линия конфликта между унионистами и ирландскими националистами. Традиционные ирландские католики с одной стороны и современные, прогрессивные ирландские протестанты с другой стороны.

Итак, идеологические, религиозные различия между ирландцами на севере острова и в остальной Ирландии, а также промышленные, экономические связи Ольстера с Лондоном, стали базовыми предпосылками будущего конфликта. Дальнейшее развитие политической доктрины ирландских националистов, стремившихся к созданию независимого ирландского государства, со временем привело к кровавому конфликту и противостоянию не только между ирландцами и британцами, но и между самими ирландцами.

Многие цивилизованные люди современности считают, что насилие и братоубийственная гражданская война из-за религиозных, идеологических и политических различий является полнейшим безумием и лишенными смысла, варварскими действиями. На самом деле, большинство проведенных антропологических исследований доказывают, что насилие и вооруженные конфликты между людьми не являются таким уж безумием, если смотреть на них «глазами» участников самого конфликта, принимая за истину взгляды и идеологические постулаты, выдвигаемые в обоснование конфликта каждой из сторон. Нация, к которой вы принадлежите и культура, доминирующая в обществе, где вы живете, будет иметь реальную, жизненно важную для вас материальную ценность. Культура является важным экономическим ресурсом и такие известные антропологи, как Т. Х. Эриксен в своих работах обозначили, что этнические культуры народов могут становиться основой для политического национализма, только тогда, когда определенные материальные ценности ассоциируются с конкретной культурой — другими словами, если эти ценности стоят того, чтобы за них сражаться. Этот подход применим и тогда, когда общество достаточно технологически развито, открыто и демократично.

Политический термин «демократия» в понимании формы и режима управления государством это одно, а социальные и культурные знания, а также навыки необходимые для представления и защиты политических интересов нации, это совсем другое. И здесь, уже не имеет значения насколько «демократично» конкретное общество и государство. Несомненно, даже самое «демократическое» в мире государство может быть репрессивным и достаточно жестким по отношению к тем гражданам, которые отказываются социализироваться в общепринятое в данном государстве культурное пространство, и, в результате, не имеют достаточно знаний и навыков необходимых для своего существования в рамках конкретного общества.

Хороший пример описанной нами выше логики мы находим в Ирландии, где католическое образование основано на схоластической философии. Такая ситуация ставит ирландских католиков воспитанных на основе религиозной философии в заведомо невыгодное положение в Ольстере и на территории Великобритании, где население воспитано на основе официальной науки и система образования отрицает церковную схоластику. Тоже можно сказать о гаэльском языке, который проигрывает английскому, имеющему статус мирового языка и важнейшего средства глобальной экономики и коммуникаций.

В качестве примера представим, что Ольстер стал частью объединенной Ирландии, тогда протестанты станут абсолютным меньшинством в обществе где доминирует католическо-гаэльская культура. Протестанты Ольстера будут вынуждены, для защиты и продвижения своих экономических интересов социализироваться в культурное пространство Ирландии посредством изучения и принятия культурных ценностей, доминирующих в ирландском государстве. Кроме того, будут нарушены установленные годами производственные и промышленные связи с Великобританией, что однозначно окажет серьезные негативные экономические и политические последствия на регион в целом и его население в частности. Протестантское меньшинство довольно продолжительное время будет чувствовать себя очень некомфортно и даже болезненно. В таких обстоятельствах, определенная часть недовольных протестантов, вполне может взять в руки оружие и требовать независимости или воссоединения с «единоверцами» и «братьями» в Объединенном Королевстве. Примерно тоже, только с другой стороны мы наблюдаем сегодня, когда католическо-гаэльское меньшинство Северной Ирландии, находясь в обществе, где доминирует протестантская, английская культура, болезненно реагирует на сложившуюся ситуацию с помощью насилия.

Действительно, ирландские католики могут чувствовать себя ущемленными культурно и ощущать определенную дискриминацию на территории Великобритании, даже если политически и юридически, они являются полноправными гражданами государства. Восприятие этого факта является важным элементом для понимания истоков противостояния католиков и протестантов в Ирландии, приведших к появлению ИРА и 100-летнему насилию на Британских островах.

Современные идеи мультикультурализма имеют тенденцию серьезно недооценивать значение культуры в обществе, в особенности, когда культура тесно связана с религией и традициями определенного народа (нации) в этническом понимании слова. Некоторые культуры, особенно если они «стоят того, чтобы за них сражаться», могут быть настолько несовместимы с доминирующей в государстве культурой, что просто не способны мирно сосуществовать друг с другом в связи с их моральными и культурными императивами. Идеологическое противостояние различных культур в такой ситуации неизбежно приводит к жесткому конфликту носителей этих культур в случае, если сложились другие дополнительные (социальные, экономические, политические и т.д.) обстоятельства, обостряющие базовые культурные разногласия народов.

Некоторые культуры и политические философские системы могут даже романтизировать и превозносить значение насилия и жертвенности во имя великой идеи, особенно если речь идет о религиозных верованиях, являющихся неотъемлемой частью культуры народа. Например, понятия мусульманская культура и ислам, являются по сути одним и тем же явлением из-за того, что религия является главной составляющей частью указанной культуры, а джихад (священная война) и жертвенность во имя Бога превозносится исламом как высшая ценность. По правде говоря (мнение автора), большинство мировых религий в основе своей имеют насилие и жертвенность как наивысшую ценность. Жертвоприношения и церемониальное насилие присутствует во многих религиозных обрядах, например в христианстве евхаристия, символизм распятия, иконография святых и мучеников, тема жертвы и смерти проходит везде красной линией.

Люди, получившие религиозное образование и воспитанные в традиционном обществе часто являются носителями идеалов жертвенности и моральной оправданности насилия ради великой цели и исполнения законов и «воли Божьей». При условии, что религиозный человек становится к тому же и убежденным последователем политической идеологии национализма, в определенных обстоятельствах, это может привести к тому, что вполне нормальный и разумный человек в обыденной жизни вдруг, может превратиться в радикального вооруженного фанатика, экстремиста и террориста в одном лице. Почему так происходит? Сложный вопрос, в каждом отдельном случае особенности трансформации личности могут быть индивидуальными, здесь вопрос к психологам. Ясно одно, фанатичная вера и национализм — очень опасное сочетание.

С этой точки зрения, насилие Ирландской Республиканской Армии не является чем-то уникальным или оригинальным, подобные явления в той или иной степени часто встречаются по всему миру. Также, деятельность ИРА можно охарактеризовать понятием, хорошо известным в наше время, но не отражающим всю глубину данного явления — терроризм.

Терроризм обычно расцветает и проявляется со всей своей ужасающей силой в относительно открытых и демократичных обществах, которые не только позволяют ему появится, но и создают отличные условия для развития этого явления, благодаря закону и юридическим процедурам, которые защищают исполнителей терактов и членов террористических организаций от справедливого наказания за совершенные злодеяния.

Северная Ирландия всегда была одним из самых проблемных регионов Великобритании, однако, несмотря на это, правительство долгое время держало ситуацию под контролем, используя при этом довольно либеральные и демократичные методы воздействия. Так продолжалось непосредственно до Пасхального восстания, появления ИРА и первых кровавых столкновений с ирландскими католиками в 1916—1919 годах.

Ирландские националисты, создавшие ИРА, называют себя «ирландскими добровольцами» (Óglaigh na hÉireann — гаэл.) и считают себя борцами за объединение Ирландии в единое государство. С юридической точки зрения во всем мире боевиков ИРА называют однозначно — террористы, и никак иначе. Считаем такое определение правильным, не только с юридической точки зрения, но и моральной. В дальнейшем, в книге мы будем использовать такие термины как «националисты» и «республиканцы», для обозначения представителей ирландского националистического движения, а также термины «лоялисты» и «юнионисты» для представителей протестантского сообщества и организаций Северной Ирландии, желающих оставаться в составе Соединенного Королевства.

1. Философия и теория ирландского республиканского движения

Партия «Шинн Фейн» (Sinn Fein), как представитель и «лобби» ИРА в политике, является очень важной для понимания идеологии и политических целей «добровольцев» из ИРА. На сайте этой политической партии в интернете мы можем найти много интересной информации, проливающей свет на базовые теоретические основы националистического движения в Ирландии, а также политические взгляды партии на историю конфликта в Ольстере и деятельность ИРА. В частности, Шинн Фейн утверждает, что на протяжении 800 лет Ирландия была колонией Британии, и все это время ирландцы безуспешно боролись за свою независимость от англичан. В 1916—1923 годах произошла «частично» успешная война за независимость от британского правления на острове, но в 1920 году Великобритания разделила Ирландию, отделив 26 южных графств в новое Ирландское свободное государство, а Северная Ирландия в составе 6 графств вошла в состав Великобритании, став юнионистским бастионом протестантского большинства Ольстера.

Шинн Фейн последовательно отстаивает идеи традиционного ирландского сепаратизма и полного отделения Ирландии от Великобритании, используя религиозные отличия как один из главных аргументов для обоснования своей позиции. Партия является главным политическим представителем сепаратистки настроенных ирландцев Ольстера, желающих, чтобы весь остров Ирландия был объединен в едином государстве. Кроме того, республиканцы из Шинн Фейн считают, что все ирландцы, независимо от их религиозных и политических убеждений, являются одной нацией, которая имеет право на самоопределение и на свое собственное независимое государство. Поэтому, можно утверждать, что идеологической основой всех республиканцев (Шинн Фейн, ИРА и других организаций) является ирландский этнический национализм. Ирландская Республиканская Армия, использующая в своей риторике и политических требованиях идеологию и философию национализма, обосновывая этим насилие, по сути, является националистической террористической группировкой. Это очень важный момент, так как в некоторых источниках и книгах об ИРА утверждается, что ИРА является «левой» социалистической организацией, что является ошибкой. В какой-то мере «левой» можно называть, разве что, идеологию республиканцев по отношению к монархической традиции Великобритании, так как монархическая форма правления естественно находится значительно «правее» республиканской согласно общей политической теории. Мы же в данной работе будем ассоциировать ирландских республиканцев и бойцов ИРА исключительно с идеологией национализма.

Республиканцы не воспринимают нынешний статус Северной Ирландии (шести графств Ольстера) отделенной от остальной Ирландии и считают, что Великобритания незаконно владеет этой территорией. Такое разделение Ирландии республиканцы считают искусственным и нелегитимным. Проявления республиканского терроризма, соответственно, своей главной целью имеют воссоединение Северной Ирландии с Республикой Ирландия, используя насилие и террор как средство в борьбе за объединение страны. В республиканской терминологии бойцы ИРА с помощью насилия стремятся «убрать Британцев» или по другому «Корону» из Ирландии.

Унитарность ирландского государства, однако, ставится под сомнение большинством населения Северной Ирландии, которое считает себя британцами и желает оставаться в союзе и единении с Объединенным Королевством. В итоге, республиканцы идеологически противостоят не только самим британцам, но и большинству северных ирландцев (юнионистам Ольстера). Республиканцы утверждают, что юнионистов нельзя считать легитимным большинством региона, так как этнически современные жители Ольстера являются не ирландцами по происхождению, а потомками британских колонистов и ирландских коллаборантов-предателей, которых, на самом деле, лишь 30% от численности населения всей Ирландии. В таком «республиканском» понимании протестанты-юнионисты Северной Ирландии не большинство, а меньшинство. Юнионисты, в восприятии ирландских республиканцев — это политически нелегитимная группа, искусственное творение Британского империализма, которые не имеют права исключать или выделять себя из ирландской нации.

Немного из истории Северной Ирландии

Северная Ирландия как государственное административно-территориальное образование, формально и юридически, возникла лишь в 1921 году, в соответствии с законодательным Актом о правительстве Ирландии от 1920 года (известный как: Четвертый акт о Гомруле), который разделил Ирландию на две части (Северную и Южную), а также в результате Англо-ирландского договора от 6 декабря 1921 года, завершившем Ирландскую войну за независимость 1919—1921 годов. До этого времени вся Ирландия была частью Соединенного Королевства Великобритании и Ирландии.

До своего разделения Ирландия была интегральной частью единого мультинационального государства Великобритании, в котором, кроме ирландцев были представлены и имели равные гражданские права: англичане, шотландцы, валлийцы и другие «небританские» нации.

Перед Первой мировой войной было предпринято три попытки ввести так называемый «Гомруль» (от англ. Home Rule) — расширенное самоуправление для Ирландии при сохранении над островом британского суверенитета. Во время этого процесса Ольстерские юнионисты активно сопротивлялись движению за автономию Ирландии, опасаясь за свои экономические интересы и религиозные свободы. Протестантские юнионисты, являвшиеся большинством в индустриализированной Северной Ирландии, составляли серьезную оппозицию ирландским республиканцам внутри страны, а также были ярыми защитниками сохранения британского господства на острове.

Юнионисты определяли себя как особая отдельная общность людей с уникальной экономической и религиозной идентичностью и со своими собственными интересами, отличными от остальной Ирландии, где около 90% населения были католиками с доминирующей аграрной фермерской экономикой. Юнионисты успешно противостояли расширению автономии Ирландии вплоть до билля о гомруле 1912 г., который после серьезных беспорядков в Белфасте стал законодательным актом парламента Великобритании в 1914 году. Эта законодательная инициатива республиканцев привела к формированию юнионистами вооруженных парамилитарных формирований в количестве около 100 тысяч человек и созданию Ольстерских добровольческих сил (англ. Ulster Volunteer Force, UVF). Первым руководителем Ольстерских сил самообороны был бывший генерал британской армии, а среди офицерского состава преобладали бывшие профессиональные военные. Создание Ольстерских добровольческих сил (далее ОДС) демонстрирует насколько неистово и агрессивно юнионисты выражали свое нежелание становиться даже частью автономной Ирландии, не говоря уже о независимой. Также, существование организованного движения юнионистов и ОДС в Северной Ирландии не могло игнорироваться правительством Великобритании, что, несомненно, оказывало существенное влияние на вопрос Гомруля.

Развитие конфликта в Северной Ирландии было приостановлено из-за начавшейся в Европе Первой мировой войны в августе 1914 года. Члены ОДС массово вступили в британскую армию, сформировав 36-ю дивизию. Ирландские националисты в ответ на формирование ОДС тоже вооружились и создали свои отряды Ирландских добровольцев (англ. Irish Volunteers, гаэл. Óglaigh na hÉireann), многие из которых после начала войны также вступили в британскую армию. Позже вооруженные националисты и добровольцы стали основой ИРА.

В этот период времени было ясно, что гражданская война в Ирландии вполне может стать реальностью, хотя ирландские националисты и отрицали такую возможность, говоря, что угроза гражданского конфликта в Северной Ирландии была искусственно инспирирована британскими спецслужбами. После окончания Первой мировой войны, которая стала наиболее кровавой и тяжелой войной в Европе за всю историю, добровольцы ИРА инициировали новую волну насилия и террора по всей Ирландии, увеличивая глубокую мировоззренческую пропасть между населением севера и юга страны.

Тем временем, британское правительство стало осознавать, что дальнейшее удержание контроля над всей Ирландией становиться очень проблематичным, затратным и трудно достижимым. В итоге, в 1919—1921 гг. на территории Ирландии разгорелся вооруженный конфликт между британской армией и полицией с одной стороны и ирландскими республиканцами с другой. Результатами конфликта, известного истории как Ирландская война за независимость, стал законодательный Акт 1920 года, который юридически разделил остров на две части и создал автономные органы власти с собственными парламентами в Белфасте (Северная Ирландии) и Дублине (Южная Ирландия, позже Свободное государство и впоследствии Республика Ирландия). Политическим решением о разделении острова на две части, британцы надеялись посеять конфликт между ирландцами и таким образом сохранить свое влияние на всю Ирландию, оставаясь своеобразным арбитром. Юг стремился стать полностью независимым государством, в то время как Север желал оставаться автономной провинцией Великобритании.

Население юга Ирландии практически на 90% было католиками (почти 97% по состоянию на 1951 г.) и очень однородным культурно, социально и экономически. Совершенно отличной ситуация сложилась на севере, где около 64% жителей были протестантами и лишь порядка 36% католиками, которые в своем большинстве являлись ирландскими националистами. Такая религиозная диспропорция в регионе, а также, исторические отношения между католиками и протестантами создали атмосферу напряженности и враждебности между людьми, ходившими в разные церкви. Большинство ирландских католиков считали протестантов Ольстера предателями и относились к ним враждебно, с открытой ненавистью, из-за того, что те желали отдать часть Ирландии в руки врага и не желали поддерживать республиканцев. Наиболее радикальные националисты бойкотировали органы власти Северной Ирландии и считали полномочия Белфаста нелегитимными. Религиозная и политическая вражда между ирландцами, а также жесткие действия британских сил правопорядка, привели к массовым беспорядкам в Северной Ирландии.

Экономическая депрессия и массовая безработица в 1920—1930 гг. способствовали превращению Северной Ирландии в регион, где господствует насилие и религиозный фанатизм. Националисты продолжали усиливать свою анти-унионистскую риторику, а боевики ИРА продолжали атаковать протестантов, их бизнес, собственность и фермы в южной части острова. Кроме того, подразделения ИРА, базировавшиеся на Юге, совершали регулярные рейды в Северную Ирландию и создавали атмосферу страха и незащищенности среди унионистов. Протестанты чувствовали себя в осаде и жертвами агрессии со стороны ирландских католиков.

Даже после войн 1919—1923 гг. в Ирландии (война за независимость и гражданская война в Свободном государстве), республиканцы и ИРА продолжали оставаться враждебными и агрессивными в отношении Северной Ирландии. С того времени ИРА было проведено множество вооруженных нападений и терактов на территории Северной Ирландии. Католики Ольстера также чувствовали себя не в безопасности и старались защитить свои интересы, поддерживая политиков из Шинн Фейн и объединяясь в различные организации и католические сообщества. Соответственно радикалы из числа католиков Северной Ирландии присоединялись к ИРА, считая, что таким образом защищают себя от насилия со стороны британцев и унионистов. Ирландские республиканцы и католики Севера в своем большинстве отрицали легитимность Северной Ирландии, и желали воссоединения с Югом в едином государстве.

Со времени создания Северной Ирландии практически ничего не изменилось в базовых социальных и политических условиях, лежащих в основе данного конфликта. Католики Северной Ирландии, являющиеся меньшинством региона, до сих пор считают себя ущемленными и не способными защитить свои интересы в рамках политической системы Великобритании. Ирландские националисты чувствуют себя гражданами «второго сорта», так как не могут идентифицировать себя с государством, его символами, религиозными и культурными ценностями. Определенная дискриминация в трудоустройстве католиков Северной Ирландии действительно существует, что регулярно используется республиканскими политиками во время выборов.

На сегодняшний день сегрегация общества по религиозному признаку является нормой в Северной Ирландии. Протестанты и католики живут в разных районах, имеют собственные школы, газеты, клубы и организации, спортивные сообщества, сеть формальных и неформальных контактов для бизнеса и социальной жизни. Даже представители таких профессий, как юристы или врачи, часто имеют клиентов только из одного сообщества (католического или протестантского). Церковь является своего рода платформой и связывающим звеном для различной деятельности каждого из сообществ. Каждый житель знает религиозную принадлежность другого, что подразумевает соответственно национальную и политическую их принадлежность, независимо от того, правда это или нет. Обобщение по религиозному признаку и предвзятое отношение повсеместно в Северной Ирландии. Представители разных культурно-религиозных сообществ Ольстера стараются, как только это возможно, максимально ограничить свои контакты между собой. Присутствует осознанное признание «другого» пространства, проникать в которое нельзя. Когда каждая из сторон остается на своей «стороне» мир сохраняется. Юнионисты контролируют органы власти и общественное пространство протестантского сообщества Северной Ирландии, а националисты остаются в своем «пространстве» и культурно-религиозном сообществе.

Вопрос «разграничения» — отличия Севера от Юга, стал, таким образом, главным политическим вопросом в Северной Ирландии. Доминирование этой проблемы над другими вопросами в политике Северной Ирландии является причиной того, что унионисты всегда получают большинство в Стормонте (парламент Северной Ирландии). Хоть ирландские националисты и хотят представить Стормонт как однопартийный парламент, на самом деле другие партии существуют и свободно занимаются своей деятельностью в Северной Ирландии. Партия националистов Шинн Фейн открыто участвует в выборах и даже занимает места в парламенте и других органах власти. Также, в Северной Ирландии действует свобода слова и существует свободная независимая пресса и другие СМИ. Более того, в 1950-х и 1960-х гг., лейбористская партия Северной Ирландии (Northern Ireland Labour Party) составляла серьезную конкуренцию, как для юнионистов, так и националистов.

Структура общества в Северной Ирландии, все равно, ожидаемо предоставляет определенные преференции юнионистам в ущерб националистам католикам, что продолжает подпитывать этно-религиозную базу конфликта. Немногочисленная часть католиков в Северной Ирландии, все же воспринимает сложившуюся ситуацию вполне спокойно, продолжая работать и жить относительно успешно в рамках сложившейся системы. В дальнейшем, реальные материальные и экономические отличия между католиками и протестантами стали незначительными, особенно после Второй мировой войны и вступления в силу государственных реформ (таких, как: свободное образование, медицинское обслуживание, программа поддержки безработных, а также равные имущественные и политические права для всех). В результате многие католики в Северной Ирландии стали относиться к государству неоднозначно, и стали сомневаться в правоте националистов.

Республиканцы не могли и не хотели понимать, что условия жизни и само общество в Северной Ирландии изменились. Националисты продолжали жить в своем идеализированном гаэльско-католическом культурном сообществе, выделяя себя, используя старую националистическую риторику. Для республиканцев, само существование Северной Ирландии отделенной от остальной Ирландии, в составе государства исторических врагов, является преступлением и само по себе дискриминирующим по отношению к ним фактом, вне зависимости от реальных условий и качества жизни самих католиков на этой территории. Поэтому, и сегодня, этнический ирландский национализм, замешанный на религиозных отличиях и «старых» обидах, является основной причиной беспорядков и проявлений терроризма в Северной Ирландии.

Идеология национализма подпитывает ИРА, определяет цели и задачи, а также придает некую «легитимность» действиям «ирландских добровольцев». По мнению националистов, именно политическая и социальная несправедливость в Северной Ирландии, является истинной причиной насилия и «терроризма». На самом деле, терроризм не является чисто психологической проблемой. Несмотря на популярное мнение, террористы в своем большинстве вполне физически и психически нормальные люди. Терроризм это продукт и результат социальных процессов, конфликтов и напряжений при взаимодействии различных социальных групп, реакция на «несправедливость» государства и одна из форм политики, в ее наиболее радикальном проявлении. Террористы часто используют в обосновании своих действий социальные лозунги и цели, оправдывая себя стремлением достичь некоего общественного блага. В связи с этим, социальный и политический идеал ИРА, это единое и независимое мононациональное государство (Свободная Ирландия) с определенными культурными (гаэльскими) и религиозными (католическими) атрибутами. Для достижения этой цели, «добровольцы» ИРА взяли в руки оружие и стали на путь политического насилия, экстремизма и терроризма. Ради веры в идеальную Ирландию в понимании националистов и льется кровь на территории британских островов уже более 100 лет.

Нации и национализм

Национализм является наиболее успешной политической идеологией на протяжении последних 250 лет и на сегодняшний день настолько популярен, что считается «нормальной», в определенной степени универсальной, формой социо-политического устройства и типовой политической идеологией построения общества. Данная идеология предполагает, что мир состоит из различных наций (народов/этносов), каждая из которых имеет свою особую культуру, территорию проживания и собственные интересы. Каждый этнос (нация) соответственно имеет право на самоопределение и свое собственное государство. Слово «нация», в этом смысле, равняется «народу» — специфической группе людей со своей единой этнической, расовой идентичностью (людей объединенных одной культурой, языком, историей, религией, территорией проживания, собственной знаковой и символьной системой, общей мифологией, традициями и способом жизни).

При этом, понятие «государство» отождествляется со структурами власти и формой организации общества, а цели и интересы государства, в идеале, должны совпадать с целями и интересами определенного народа. Концепция самоопределения народа (нации) в своей основе несет идею того, что каждая нация имеет природное право вести собственные дела на своей территории без внешнего вмешательства. Именно эта базовая идея и лежит в основе политической власти и легитимности государства, по мнению националистов.

Идеология национализма предусматривает определенное тождество между государством и нацией, что ставит нацию и ее интересы превыше всего. Поэтому, национализм требует особого специфического понимания нации, ее интересов и отличия от других народов. Данная концепция исключает из политики и автоматически лишает права на управление государством тех, кто не является представителем «коренной» нации и не разделяет ее целей и интересов. Другими словами, в «классическом» или «интегральном» национализме только представители основной (коренной) нации и народного большинства на определенной территории, имеют право на принятие политических, управленческих решений в конкретном государстве. Современный национализм существенно отличается от «классического» (18—20 вв.) и чаще использует термин «политическая» нация в отличие от первоначального, исключительно этнического понимания нации.

В мировой политике вплоть до 18 века наций как таковых не существовало. Основой политического строя и легитимности государственной власти в странах Европы была религия и феодальная традиция. Прежние государства в основном имели монархическую форму правления, а во главе наций стояли династии и аристократические роды. Во многих случаях монарх мог быть представителем другого этноса и носителем культуры отличной от культуры большинства населения, а некоторые правители «старой» Европы даже не владели языком коренного народа. Легитимность власти монарха исходила из религиозных верований и традиций, согласно которым, монарх наделялся властью непосредственно от Бога и являлся представителем божественной власти на земле. Власть церкви в средневековой Европе была поистине огромной, так как Папа и епископы католической церкви непосредственно «помазывали» на царство и наделяли легитимной властью определенные династии. Церковь в средневековье была основным фактором политики. Во времена Реформации, которая длилась почти 200 лет, религиозные войны и насилие в Европе достигли своего пика во время Тридцатилетней войны (1618—1648 гг.) и привели ко многим жертвам среди населения европейских стран. Например, население Германии в указанный период сократилось практически вдвое. Если мы к этому добавим еще деятельность инквизиции и преследование инакомыслящих (еретиков), а также годы крестовых походов, станет понятно, почему насилие и религия так прочно связаны друг с другом в нашем сознании.

Идея того, что отдельные этно-религиозные и лингвистические сообщества (на латинском — нации) могут рассматриваться, как базис для политической организации общества, была неизвестной в указанный период времени. В те времена большинство населения состояло из необразованных крестьян, живущих в локальных небольших поселениях, интересы которых, были очень ограничены. Национализм же предусматривает в первую очередь осознание принадлежности к определенной культурной группе и собственную идентичность, отличную от других групп. Даже сегодня, во многих частях мира идея нации является неактуальной и воспринимается неправильно. Во многих современных постколониальных государствах Африки и Азии, где государственность очень нестабильна, концепция нации мало что значит для большинства населения, которое продолжает делиться на различные религиозные и племенные группы, не воспринимая себя частью единой нации. Например, в Афганистане и Пакистане первичное значение имеет принадлежность к определенному племени и деревни, а не государству.

Другой важный элемент идеологии национализма, это четкое разделение мира на отдельные автономные этнические группы, которые проживают на исторически определенных территориях. Данная позиция поднимает многие сложные вопросы. Во-первых, границы между государствами, по сути, являются продуктом национализма. Во-вторых, в прошлом не существовало четко определенных границ между государствами, так как границы часто менялись в результате войн, завоеваний, династических браков, порядка наследования и дипломатии. В-третьих, даже когда территории были определены, люди часто мигрировали в силу разных обстоятельств, иногда целые этнические группы расселялись или выселялись по воле правителей. В результате на протяжении истории многие государства и территории содержали различные этно-религиозные, культурные и лингвистические сообщества, которые сосуществовали вместе на одной территории. Пример Югославии в этом смысле является хрестоматийным, где не существовало четких территориальных границ между различными нациями, что и привело к кровавой трагической развязке в 90-е годы прошлого столетия.

Популяризация идей национализма и попытки отделить нации в самостоятельные государства по национальному признаку наблюдались в Европе повсеместно, начиная со времен Великой французской революции, достигнув своего пика в кровавом 20 веке. Ирландские националисты, пожелавшие отделиться от Великобритании и создать собственное государство, не были в этом смысле оригинальными. Вооруженный конфликт в Ирландии, можно сказать, был объективно обусловлен общеевропейскими процессами и политическими тенденциями Нового времени.

Первыми современными нациями, создавшими собственные государства-нации, можно смело назвать французов и американцев (Франция и США соответственно). Два указанных народа стали настоящими нациями и сформировались в народные (национальные) государства в результате революционных и освободительных войн, направленных в первую очередь против феодального, монархического правления и засилья церкви. «Помазанник божий» был заменен на «народ», который отныне самостоятельно вершит свою судьбу и становиться единственным легитимным источником государственной власти. Во Франции этот процесс был очень болезненным и проблемным, так как всего менее половины населения страны говорило на французском языке, и считали себя «французами». Франция во второй половине 18 века состояла из различных этнолингвистических групп германского, фламандского, бретонского, баскского, итальянского и окситанского происхождения. Вдобавок, даже франкоязычные люди использовали в повседневном общении местные региональные диалекты, часто непонятные для жителей других регионов Франции. Революционеры решили языковую проблему, заявляя, что все бывшие подданные французского короля теперь становились гражданами свободной Франции и равными перед законом, а общий «гражданский» язык общения назывался французский. Все граждане, проживавшие на территории новой пост-революционной Франции должны были изучать и использовать французский для общения, мотивируя свое требование тем, что на французском языке говорило большинство населения. Строго говоря, французский язык в то время не имел единой грамматической формы и правил в современном понимании. Именно со времен Великой французской революции началась унификация и стандартизация французского языка, который стал похож на тот современный вариант, на каком говорит сегодняшняя Франция.

Именно французский опыт дает нам классическую стандартную модель национализма, имевшего интегральный, объединяющий характер, отбрасывавший «незначительные» региональные отличия ради идеала нации. Процесс формирования единой нации преподносился как процесс освобождения народа от гнета родовой аристократии, религиозных догм и ограниченной, необразованной крестьянской жизни. Гражданам давались новые возможности реализовать себя, учиться и действовать, опираясь на идеалы свободы и равенства в обществе, которое говорит на одном языке, имеет общую территорию проживания и права гарантированные законами государства «народной власти». Революция во Франции была логическим продолжением идей и ценностей эпохи Просвещения. Французы стали пионерами и «законодателями моды» в политике, науке, экономике и юриспруденции современной Европы. Метрическая система мер и весов, кодифицированная правовая система и республиканская форма правления, с помощью завоеваний Наполеона и культурного влияния французских философов и ученых, распространилась по всей Европе. Именно во времена Наполеоновских войн впервые появилась глобальная международная торговля и правила, когда между собой торговлю ведут государства-нации, а не отдельные купцы, аристократы и города. Все это помогло французам получить «национальное самосознание» и способствовало единению представителей различных регионов и этносов Франции.

Соединенные Штаты Америки пошли по схожей траектории. Население, на тот момент британских колоний, состоявшее из представителей самых разных народностей, культурных и лингвистических групп, эмигранты с разных стран мира отбросили свое прошлое, приняли общие правила игры, конституцию и стали называть себя американцами.

Британия тоже шла по пути формирования государства-нации, но с определенными отличиями. В Соединенном Королевстве на первый план вышли экономические факторы, имперские амбиции и агрессивная внешняя политика. Быстрые темпы экономического развития, колониальные владения и активное участие в мировой торговле, способствовали стандартизации английской культуры и английского, как языка международной торговли и общения. Огромная армия и флот Великобритании также внесли свой вклад в формирование единой британской нации, так как необходимость защищать свои колонии по всему миру заставляла правительство набирать в вооруженные силы империи представителей самых разных народностей и культурных групп, которые в процессе службы становились «британцами». Валлийский в Уэльсе и гаэльский язык в Шотландии и Ирландии отошли на второй план, став исключительно местными языками, уступив место английскому, как языку международной торговли и влияния. Тем временем, либеральные националистические движения, возникшие в 19 в. боролись за объединение в одну нацию регионов Италии и Германии (к примеру, католическая Бавария и лютеранская Пруссия были отдельными германскими королевствами).

До Наполеоновских войн, Германия называлась Священной Римской Империей и состояла из более чем 300 независимых княжеств, которые медленно и без энтузиазма, в результате войн и в порядке династического наследования объединялись в одно государство. Окончательное объединение Германии в одно государство-нацию завершилось лишь в 1871 г.

Одной из первых политических кампаний в объединенной Германии стала «борьба за культуру» (Kultur Kampf) канцлера Бисмарка, направленная, главным образом, против старой самоидентификации и культурного разделения между этническими группами немцев, с целью устранить различия между баварцами, пруссами, гессинцами и т. д. Главной задачей объединенной Италии в 1860-х гг. было формирование единой итальянской нации из 12 отдельных королевств и княжеств, где на итальянском языке разговаривало всего около 3-х процентов населения.

Многие народы мира имели свою определенную расовую и этническую идентичность, но как нации, в современном понимании слова, их не существовало. До 18 века «нациями» назывались искусственные конструкции, в которых, например, многие валлийцы, шотландцы и ирландцы по этническому происхождению, с легкостью становились англоговорящими британцами ради получения политических или экономических выгод. В средневековой Европе в политике действовала формула, что вся власть от Бога, а монарх как его помазанник, является проводником божьей воли на земле и не имеет особого значения какие-либо этнические, культурные и лингвистические особенности народа, которым правит коронованный представитель феодальной знати. Более того, до последнего времени, правящие элиты демонстрировали свою принадлежность к особой, отличной от большинства народа культуре, стараясь этим подчеркнуть свой исключительный статус правителя. Русские, немецкие и даже английские аристократы часто говорили и использовали в своих государственных делах французский язык, а католическая церковь пользовалась латинским, как сакральным языком, недоступный простолюдинам.

Великобритания в этом плане отличалась от общеевропейских тенденций. Формирование британской нации началось немного раньше чем в других европейских странах. Стремительное расширение британской империи, появление рыночных отношений, индустриализация производства, расширение прав парламента, либеральные идеи и развитие передовой научной мысли, сделали Великобританию локомотивом преобразований и просвещения, а английский язык престижным и модным среди аристократии. В 18—19 веках Великобритания стала первой в мире сверхдержавой, а потому английский соответственно стал глобальным языком. Но в Ирландии, за исключением Ольстера, процесс «британизации» происходил медленно, главным образом из-за религиозных различий. Начиная со времен короля Генриха VIII Тюдора, который отделил английскую церковь от католической, на британских островах началась непримиримая вражда между католиками и англиканцами, а Ирландия традиционно была бастионом католицизма.

В конце 18 века в философской мысли Запада возникла реакция, направленная против идей Просвещения. В Германии эта реакция была особо заметной, где стала доминирующей в обществе и известной нам как Романтизм. Просвещение преклоняется перед наукой, промышленностью, экономическим развитием, либерализмом, толерантностью и свободой личности. Романтизм же, напротив, превозносит традицию, религию, мистицизм, культурные патриархальные ценности, жертвенность, воинственность, превосходство общественных интересов над частными, незыблемость «старого» природного порядка установленного Богом. Романтики сопротивлялись унификации наций-государств, рассматривая существование различных этнических групп и народностей, как часть естественного (божественного) порядка, который следует сохранять. Наиболее влиятельными представителями этой философской мысли были Гегель и Гердер. В связи с этим, идея разделения огромных мультинациональных государств-империй на отдельные, небольшие государства-нации становиться легитимной и даже моральной, так как, по сути является естественной и справедливой природой общества. Идеология Романтизма также оправдывает определенную дискриминацию национальных меньшинств, как способа защиты коренной нации, ее