Свои особенности были у чаепития в квартире Гиляровского. Владимир Алексеевич не признавал чайные сервизы. Ему нравилось, когда у каждого была своя, особенная чашка.
Очень любил чай Николай Гоголь. А к чаю — булки, свежие калачи и прочие лакомства. Михаил Погодин удивлялся: «И где он отыскивал всякие крендельки, булочки, сухарики, это уже только знал он, и никто более. Всякий день являлось что-нибудь новое, которое он давал сперва всем отведывать, и очень был рад, если кто находил по вкусу и одобрял выбор какою-нибудь особенною фразою. Ничем более нельзя было сделать ему удовольствия».
После революции возникла мода на абсолютно бессмысленные подарочные самовары. В 1922 году Михаилу Ивановичу Калинину преподнесли самовар объемом 250 литров. С носиком в виде утиного клюва. Михаил Иванович передарил этот самовар рабочим Красной Пресни. Те, спустя непродолжительное время, вручили его трудящимся подшефной Бухары. После того, как Бухара вошла в состав Узбекистана, самовар был подарен его первому председателю ЦИК республики Юлдашу Ахунбабаеву. Тот, недолго думая, перенаправил многострадальный самовар в колхоз «Шарк Юлдузи», в музее которого он и окончил свои скитания.
Разумеется, я приеду в Калугу и мы посмеемся за чаем. У вас, кстати, некто Циолковский открыл, наконец, „причину космоса“, так мы и его чай пить пригласим, пусть он покажет нам эту причину, если она имеет вид… Любопытный, должно быть, народ — калужане, если они способны этакие причины открывать».
