Оглавление

1. Год волка
2. Действующие лица
3. Пролог
4. Глава 1
   1. Умри или живи…
5. Глава 2
   1. …живи или умри
6. Глава 3
   1. Званый ужин
7. Глава 4
   1. Ведьма
8. Глава 5
   1. «Свиньи Эйдана»
9. Глава 6
   1. Письмо
10. Глава 7
    1. Шабаш
11. Глава 8
    1. Подготовка
12. Глава 9
    1. Прощание
13. Глава 10
    1. Отъезд
14. Глава 11
    1. В пути
15. Глава 12
    1. Лесное братство
16. Глава 13
    1. Невольные гости
17. Глава 14
    1. Волки
18. Глава 15
    1. Новый рассвет
19. Эпилог

Cветлой памяти моего отца

Посвящается человеку, которому я обязан своим вдохновением.

Год волка (2017)

Месяц волка (выход конец 2019- 1 квартал 2020)

Действующие лица

Ани — сестра главного героя.

Айра — одна из названых сестер Софин.

Алвер Гнилой — атаман банды разбойников в Ливневом лесу.

Аннет Фольк — супруга барона Кравита Фольк.

Белла — девочка среди беженцев в эскорте.

Блезвил — человек Мизолтона.

Блюр — комендант крепости Парат.

Габриэла Саморати (Далатиен) — Глава врачебного корпуса королевской академии Лаборы. Дочь первого лорда Маруна Далатиен.

Ганар Делаг — комендант форта Старн.

Гвар — старший слуга в фотре Старн.

Гедвин Самбер — агвенар. Командующий третьим южным полком.

Дьяки — крестьянин из деревни рядом с фортом Старн.

Кавир — кузнец в форте Старн.

Кант — член банды Алвера.

Карвер — геронский разведчик.

Карл — подмастерье Кавира.

Карнииген — воин герцогства из отряда Сиваара.

Квиз — командир геронского патруля.

Кимика — одна из названых сестер Софин.

Киран — одна из названых сестер Софин.

Клепер — крестьянин из деревни рядом с фортом Старн.

Клиам Грим — советник ютиции Клиам.

Коотин — командир отряда герцогства в Ливневом лесу.

Кравит Фольк — барон. Военный наблюдатель короля.

Кристен Сатурлэй — покойная жена лорда Прая Сатурлэй.

Лаамброк — воин герцогства. Участвовал в битве при Вераторе.

Лиза Сатурлэй — дочь лорда Прая Сатурлэй.

Линда — женщина среди беженцев в эскорте.

Маргарита Фольк — дочь Кравита и Аннет Фольк.

Мари — ученица леди Габриэлы Саморати.

Марун Далатиен — первый лорд Герона. Отец леди Габриэлы.

Марун — один из солдат в форте Старн.

Мизолтон — разведчик в фоте Парат.

Модин Кайлон- саратер. Командующий пятым восточным полком.

Мооро Лаапи — командующий Серой Стаей.

Морви — один из стражников в форте Старн.

Мэйрид Саморати — покойный муж леди Габриэлы Саморати.

Олбран — влиятельная семья в ютиции Клиам.

Прай Сатурлэй — лорд. Член Королевского Совета Герона.

Пат — один из стражников в форте Старн.

Палвер Сатурлэй — сын лорда Прая Сатурлэй.

Пардас- член банды Алвера.

Пуль — член банды Алвера.

Розалия — тетя ГГ и его сестры Ани.

Рыжий Свен — ростовщик в деревне рядом с фортом Старн.

Савель — король Герона.

Сальвор Крин — протектор Лидинга.

Салька — девушка из форта Старн.

Свим — член банды Алвера.

Свон — покойный слуга лорда Сатурлэй.

Сиваар — воин герцогства из отряда Коотина.

Сосмул –дед среди беженцев в эскорте.

Софин — травница, знахарка.

Став Фольк — сын Кравита и Аннет Фольк.

Стомир Ксоори — Первый Коготь Черной стаи.

Суон — воин из эскорта.

Том Заноза — человек Мизолтона.

Тоорин — воин герцогства из отряда Коотина.

Торбин — воин из эскорта.

Улькер — член банды Алвера.

Фим — член банды Алвера.

Фиммер — люди Мизолтона. Братья-близнецы.

Эдин — главный герой.

Эйдан — хозяин постоялого двора «Свиньи Эйдана».

Элти — служанка на постоялом дворе «Свиньи Эйдана».

Эмми –молодая женщина на постоялом дворе в Дубнах.

Пролог

Боль пронзает все мое тело, растекается до самых кончиков пальцев. Боль лелеет меня, боль правит мной, заставляя забывать обо всем… обо всем. Боль правит…

— Карнииген, — густой мужской голос плыл где-то по ту сторону моего сознания. — Карнииген!? Тупой ублюдок. Проверь вон того. Мне кажется, он все еще шевелиться.

— Он труп Лаамброк, — в звонком голосе собеседника слышалась твердая уверенность. — С такими ранами не выживет никто. Смотри.

Резкая обжигающая боль растеклась по всему моему телу, парализуя меня. Я не мог пошевелиться, у меня не было сил даже застонать. Карнииген ударил меня носком сапога в бок.

— Он дохлее той крысы в таверне Феросса, — послышались удаляющиеся шаги.

— Ладно, надо заканчивать дело и уходить отсюда, — голос, который принадлежал, по всей видимости, Лаамброку гудел где-то вдалеке. — Скоро здесь будут марады.

— Да, чертовы мрази. Но мы хорошо их сегодня потрепали, — раскатистый смех казался мне зловещим.

— Да уж, вырезали словно сраных свиней. Не скоро очухаются твари. Скоро их поганое королевство склонится перед нами.

Пелена кровавого тумана застилает мой разум, и я плыву по течению моей боли. Наступает тишина, я так ждал этого. Тишина.

Волчий вой вырвал меня из-забытья. Мне холодно, очень холодно. Все тело превратилось в сплошной комок жгучей боли. Хотя нет, не все, ног я не чувствовал. Вой раздался еще ближе. Падальщики пришли поживиться мной. Ну почему я еще жив.

Я медленно открыл глаза. Взор застилало кровавой пеленой. Смеркалось. Пахло кровью и потом. Повертев головой, огляделся. Повсюду тела людей, их кровь, пропитавшая землю, разбросанное оружие. Где же я нахожусь? Слишком много трупов… слишком много. Вой раздавался где-то совсем близко. Ему вторило еще несколько голосов. Снова огляделся. Слева поле из тел, впереди тоже и справа… хотя, что это там, вдали — деревья? Может быть, лес или роща… или мне просто показалось. Не знаю. Выбора нет. Придется рискнуть.

Попытался перевернуться на бок. Не получилось. Острая боль пронзила все тело. Отдышался. После второй попытки стало совсем плохо, кажется, терял сознание. Зато удалось перевернуться на бок, а затем на живот. Некоторое время лежал, уткнувшись лицом в землю. Вкус крови на губах. Не знаю, моя или чужая. Неважно. Надо двигаться. Волки близко. Пополз. Пришлось работать руками. Ног не чувствую совсем. Тело при каждом движение отдает тягучей болью.

Множество тел вокруг, запах металла и крови… Тяжело двигаться. Казалось, что ползу, целую вечность. Посмотрел вперед. Ничего не видно. Труп огромного воина в черной кольчуге и остроконечном шлеме с забралом в виде волчьей морды, загородил обзор. Стоит на коленях. Пронзен копьем насквозь. Пригвожден в таком положение к земле. Плохо. Мне совсем плохо. Почему все так болит. Ноги. Что с ногами? Пришла в голову ужасная мысль, может их нет? Но проверить не могу. Нет сил. Кое-как миновал воина. Леса не видно. Даже самого чахлого деревца. Туда-ли я ползу? И есть ли там лес. А если и есть, что дальше? Заползти в какую-то нору? Невероятно! Да и для чего, чтобы сдохнуть в ней? Зачем все это? Но я упорно пытаюсь.

Волки совсем близко. Кажется, что они дышат мне в спину. Тешатся над беззащитной жертвой. Хотя, может и нет. Они же просто глупые голодные твари. Пока полз, нащупал рукоять. Меч. Наполовину отломлен. Сломали о чей-то череп? Да какая мне разница. Может, прибью хотя бы одну мохнатую тварь.

Боль, боль, боль.… Кажется, я снова отключался. Все, это конец. Я уже чую запах мокрой шерсти. Слышу рычание и скулеж. Рвут рядом лежащие тела. Скоро моя очередь. Но, в отличие от остальных, я все еще жив. Все еще… Что это!? Свет? Голоса? Да нет! Или все же да? Стоит попытаться. А как же волки, тоже услышат. А ладно, все одно умирать.

— По… помогите! Сюда! — голос оказался глухим, хриплым. — Помогите!

Кажется не помогло. Или…? Голоса! О да, человеческие голоса. Свет от факелов ударил в глаза. Зажмурился.

— А ну пошли вон, поганые твари, — грубый мужской голос зло прозвучал в темноте. Визг. Запах горелой шерсти. Запустил факелом в волка?

— Эй, откуда крик? — женский голос. Визгливый. Неприятный.

— Я… я звал. Помо… гите, — сил не оставалось совсем.

— Этот, — мужчина угрюмо навис надо мной, свет факела озарял его небритое лицо. — Кажись наш. Не жилец.

— Жилец или не жилец, не тебе решать, — в женском голосе прозвучала неприкрытая брезгливость. Немолода. — Эй вы двое, грузите его на носилки.

— Ох уж мне эта врачебная этика. Говорю же не жилец. Зря только время теряем. Да и тащить его, — мужчина медленно встал.

Откуда-то появились двое мужчин, по крайней мере мне так показалось. Быстро и небрежно ухватили меня с двух сторон и закинули на носилки. Острая боль пронзила все мое тело. Такой, кажется, я еще не испытывал. Я вновь провалился в небытие, последнее что я услышал, это слова женщины.

— Хм, офицер!? Кажется, он единственный из…

А дальше. Дальше я умер. Наверное. По крайней мере, это было лучшим, на тот момент, выходом.

Глава 1

Умри или живи…

Когда-то герцогство Амбро было всего лишь маленьким каменистым клочком земли со старым маленьким замком на утесе в восточных землях королевства Сабар. Жители его были тихи и покорны. Их герцог исправно платил налоги королю. Наверное, так бы и было до сих пор, если бы не Тамор Капаак — разбойник с востока. Главарь огромной шайки отъявленных головорезов, никто не знал, откуда он объявился. Кто-то говорил, что он бастард короля, кто-то, что Капаак сын ведьмы, рожденный во время шабаша в горах Мотрами. Но чем больше времени проходит, тем более невероятные истории возникают при упоминание этого имени. Конечно, скорее всего правда о его происхождение находится где-то на поверхности, но мы вряд ли ее когда-то ее узнаем. При всей той ненависти и страхе перед этим человеком, стоит отдать ему должное уважение, как управителю и полководцу. Захватив за один день замок Амбро и перерезав всю семью герцога, он с легкостью разбил подоспевшие на помощь войска короля Такруа 1. Казалось, что разбойник ограничится грабежом и уйдет восвояси. Но у Тамора, как оказалось, были далеко идущие планы. Всего за шесть лет ему удалось полностью подчинить себе королевство Сабар. И 5 цветодня 543 года лисицы, по геронскому календарю, он вывесил над королевским замком свой стяг — черный волк в злобном оскале. Головы Такруа 1 и его семьи, торчащие на кольях в центре дворцовой площади, еще долго напоминали об ужасной победе Тамора Капаака. С этого самого момента и принято считать о зарождении нового государства. Капааки и по сей день наводят ужас на близлежащие земли, с каждым днем расширяя границы своего Черного герцогства, или как не без гордости называют его сами жители — герцогства Волка.

Клир Амбриг. «Падения королевств».

Я словно плыл по течению огромной бурной реки. Иногда мне было спокойно и беспечно, а иногда я словно бы погружался с головой в омут. Я слышал какие-то голоса. Иногда меня кто-то звал, но голос звучал так тихо, будто мне кричали издалека. Я не мог различить даже своего имени, если оно у меня конечно было. Да и может, звали вовсе и не меня. Порой я был словно потерянный ребенок, мне хотелось плакать и звать на помощь, а порой подобно умудренному старцу я принимал свою участь и плыл дальше, отдавая себя на волю судьбы. Легкий туман окутывал мой взор. Но бывали моменты, когда мой сон прерывали странные образы и голоса.

Два искаженных силуэта, словно горы, высились где-то впереди меня.

— Это ужасно. Посмотрите на его раны. Как он вообще до сих пор жив. Вы утверждаете, что, когда вы его нашли, он был в сознании и звал на помощь!? — мягкий женский голос недоумевал.

— Вас не это должно заботить. Занимайтесь своим делом, большего от вас не требуется. Припарки из трав мобида. Сбивайте ему жар. Состояние стабильное. Не лучше и не хуже. Главное избежать заражения, ну а дальше…, — неприятный женский голос властно требовал.

— Но…

— Никаких но. Делайте что я говорю.

Голоса удалялись, и я вновь устремлялся в бесконечное течение судьбы. Порой они возвращались. О чем-то спорили, негодовали, удивлялись. Но для меня все это не имело особого смысла. Я был выше всего этого, был…

Я стоял на твердой земле. Густой туман не давал мне насладиться окружающим меня миром. Насладиться!? Странно. Зачем мне было это нужно. Внезапно передо мной появилась высокая черноволосая девушка в белом, как и туман, платье. Как я не старался, но лица ее разглядеть не мог, оно было каким-то призрачным и размытым.

— Ну, ты идешь? — негодующе вопросила она.

— Я!? Куда?

— Уф-ф-ф, — тяжелый, не скрывающий недовольства, вздох. — Ты это специально делаешь?

— Что делаю? — мне казалось, будто я сильно устал, что ей от меня надо?

— Злишь меня. Пойдем со мной. Ты должен это увидеть.

— Что увидеть!?

— Да идем же уже, — девушка легко порхнула вперед. Ее черные, как смоль, волосы легко развевались, словно на ветру. Но здесь же нет ветра? И зачем мне все это?

Ноги сами понесли меня вперед. Да я и не сопротивлялся. Она хотела мне что-то показать. Пусть. Может после этого она оставит меня в покое, и я смогу отдохнуть. Ведь я так устал. Остальное не важно. Девушка двигалась легко и быстро. Я словно бы парил за ней. Но почему же я так устал?

Внезапно она остановилась и повернулась ко мне.

— Иди сюда, — она потянула меня за собой. — Смотри, вон там!

Ее рука указывала куда-то вперед.

— Где? — я ничего не видел. Лишь белесые космы тумана.

— Открой глаза, — в голосе девушки звучали гнев и нетерпение.

— Что?

— Открой глаза, глупец!!!

Меня словно бы окатили холодной водой. Я резко открыл глаза. Перед моим взором все плыло. Темно. Лишь небольшой отсвет свечи на потолке. Пахнет потом и травами. Где это я?

— Где я? — мой голос прозвучал, словно скрип не смазанного колеса телеги.

Где-то в углу ахнули. Заскрипела скамья, а затем я услышал шелест платья и быстро удаляющиеся шаги. Отворилась дверь, свежий воздух ударил мне в лицо, защипало в носу. Где-то вдалеке всхрапывали кони.

— Госпожа Габриэла! Госпожа, — женский голос звучал слишком громко и резал слух. — Чудо. Он очнулся. Госпожа Габриэла.

Через какое-то время послышался топот уже нескольких пар ног. И властный визгливый голос женщины, негодующе отчитывающий кого-то.

— Хватит орать Мари. Перебудишь весь форт. Можно было сделать все тихо и без паники. Всего лишь больной пришел в себя. Вот ведь ж глупая девчонка.

— Но госпожа…

— Не хочу ничего слышать.

Их было несколько. Они встали возле меня. Из-за темноты я не видел их лиц. Кто-то поднес свечу ближе. Женщина, с исхудавшим от усталости лицом, наклонилась ко мне. Ее зеленые глаза, в которых блеснула смесь удивления и восхищения, уставилась на меня. Худощавое лицо, небольшой вздернутый носик. Она была довольно красива для своих лет. Но лучшие ее годы давно прошли, а время как известно не щадит никого.

— Где я? — мне оказалось не так-то просто выдавить из себя эти слова.

— Вы в безопасном месте. Вам ничего не угрожает, — она говорила спокойно и вкрадчиво, но голос ее был неприятным, с тонкими визгливыми нотками.

— Что с… со мной произошло?

— Вам нельзя сейчас волноваться. Всему свое время. Вам нужно отдыхать и набираться сил. Покой и только покой, — последние слова она уже говорила не мне. — Мари, настойку из корня саббилы. Быстрее!

Вновь зашуршало платье. Быстрые шаги. Звон стекла.

— Госпожа! — кто-то протянул женщине маленькую склянку с темно-зеленого цвета жидкостью. По всей видимости, та самая Мари.

— Приподнимите ему голову, — женщина взяла склянку из рук Мари и откупорила крышку. Кто-то осторожно подсунул жесткую широкую ладонь мне под затылок чуть приподнимая мою голову. Содержимое склянки влили мне в рот, горькая жидкость заполнила гортань, я закашлялся. Женщина осторожно захлопнула мне рот.

— Глотай, — властно сказала она. Я попытался. Глотка вспыхнула огнем. Часть жидкости растеклась по подбородку. Голову опустили. — Вот и хорошо, а теперь отдыхайте.

Они все ушли. Лишь Мари осталась. Притаилась словно мышь где-то неподалеку. Я слышал ее неровное, взволнованное дыхание. Не знаю сколько все это длилось секунду или целую вечность. Я вновь провалился в свой сон. Правда тогда я не мог уловить четкую грань между сном и реальностью.

Она не бежала, а словно скользила по земле. Черные волосы девочки развевались на ветру. Я бежал следом за ней. Да я и сам чувствовал себя подростком. Странное ощущение. Туман, словно мягкое одеяло, окутывал нас. Он приобретал различные формы, странные образы, отрывки чего-то неведомого и столь манящего к себе. Внезапно она остановилась.

— Смотри, — она указала маленьким пальчиком вперед. — Это же…

— Да, я вижу, — образы постоянно менялись.

— Лошади. Они такие красивые. Особенно вон та, черная! — в ее голосе слышалось столько восторга.

Я повернулся к ней. Ну почему я не вижу ее лица. Да и лошадей никаких я не видел.

— Правда красивые!? — она скорее не спрашивала, а утверждала.

— Да. Красивые, — не знаю, зачем соврал я. Но каким-то не понятным образом ощущал, что так надо. Так и должно было быть.

— Смотри, какие у них гривы. Ух ты, смотри, вон та, рыжая. Как она бьет копытом.

— Это жеребец. Его зовут… — имя заглушил порыв ветра. Откуда я мог это знать. Ведь я даже ничего не видел.

— Какое красивое имя! Попроси отца, что бы он стал моим!

— Он не разрешит! — утвердительно ответил я.

— Почему? Тогда ту черную!!!

— Нет! — зачем-то настаивал я.

— Да! Да! Да! — она резко обеими руками толкнула меня в грудь. Я стал заваливаться назад. А затем я провалился вниз, словно в бездну, и падал, пока та не поглотила меня.

Я бешено глотал ртом воздух. Мне было тяжело дышать. Кое-как разлепил засохшие веки. Солнечный свет тускло пробивался сквозь узкое окошко. Снова тот же запах трав и пота. Запах болезни.

Женщина наклонилась надо мной. На тревожном лице читалось облегчение. Где-то я ее уже видел.

— Кто ты? — прохрипел я. Слова давались с трудом.

— Я леди Габриэла. Ваш лекарь. Вам тяжело дышать?

— Да! Н… нет! — выдавил я из себя. — Я не знаю.

— Не волнуйтесь. Все хорошо. Мы рядом. За вами ухаживают. Все будет хорошо. Мари быстрее настойку! — крикнула она куда-то в сторону.

Мари!? Где-то я уже слышал это имя, да и Габриэла вертелось на языке. Подбежавшая девушка сунула склянку с настойкой в руки леди Габриэлы. Горькая жидкость полилась в глотку. Я вспомнил этот мерзкий вкус. Вспомнил. И тут же зашелся в кашле.

— Где? Где я? — говорить было невыносимо, ужасно жгло горло.

— Вы в безопасности. Сейчас это самое главное. А теперь вам надо отдохнуть.

Да, отдохнуть. Точно! Ну почему я так устал? Веки медленно опускались, скрывая нависшие надо мной лица. Почему они такие мрачные? Я вновь уходил в забытье.

Мы сидели за столом, застеленным белоснежной скатертью. Она была рядом. Молодая черноволосая девушка, чьего лица я не видел. Но почему-то был абсолютно уверен в том, что сейчас она улыбается. Вокруг, словно в улье, гудело множество голосов, но я мог различить лишь их размытые призрачные силуэты.

— Посмотри на нее — девушка хлопнула меня по плечу, в ее голосе слышался сарказм. — Она опять приволокла нового ухажера. С каждым разом они все моложе и моложе. Старая кобыла, — она презрительно фыркнула.

— Да, я заметил. Ей просто нравятся молодые мужчины. А может она купается в их крови? — я улыбнулся своей шутке. Шутке?

— Ха-х, — девушка тихо рассмеялась. — Нет, для этого она слишком брезглива. Ой, посмотри на него. У него такой смущенный вид.

Ее призрачная рука указала в другую сторону. Я ничего не видел кроме косм белесого тумана, приобретающего человеческие формы, но тем не менее ответил ей.

— Правильно, ведь его посадили рядом с тетушкой.

Девушка зашлась в смехе.

— Точно. Эта клуша может не переставая рассказывать, что она сделала за сегодняшний день. Она бесконечно может говорить о своих нарядах, детях и прочей чепухе. На языке мозоль, наверное, протерла. И зачем отец собирает весь этот сброд?

— Наверное, потому…, — я не успел договорить, где-то вдалеке раздался протяжный рев горна.

— Уже началось! Допей свое вино и пойдем! — девушка всунула в мою руку призрачный бокал, я совсем не чувствовал его веса.

— Вино!? — переспросил я.

— Да пей же уже, — она подтолкнула мою руку. Я опрокинул кубок. Горечь обожгла небо, вкус не был похож на вино, скорее какая-то травяная настойка. Почему мне так знаком этот вкус.

— Пей до дна! — девушка была требовательна. — Пей…

— Держите ему голову, — обеспокоенный женский голос требовательно прозвучал в темноте. — У него снова припадок. Мари, принеси настойку, ту, что я приготовила вчера.

— Вот, госпожа, — молодой девичий голос дрожал от страха.

— Да не эту, глупая. Та, что в зеленом флаконе, — послышалось шуршания платья и быстро удаляющиеся шаги. — Какая же эта девчонка…, — вздох. И тишина, прерываемая чьим-то хриплым дыханием. Моим?

— Госпожа!?

— Ну наконец-то. Неужели так трудно было сразу принести нужную вещь. Откройте ему рот.

Сильные пальцы разжали мою челюсть и слегка придавили язык. Я не сопротивлялся. Мне что-то влили в глотку, на удивление вкус оказался довольно приятным, сладким, я бы сказал, даже приторно сладким.

— Вот так. Это должно помочь. Должно, — усталый женский голос был еле слышен. В нем звучала отчаянная надежда.

— Что же нам делать госпожа?

— Молиться, — хриплый мужской голос сквозил насмешкой.

— Молитвы здесь не помогут. Его спасет лишь чудо, — женщина глухо выдохнула. — Идем Карвер. Мари следи за ним. Почаще меняй холодные компрессы. И только попробуй заснуть.

— Госпожа!? — в девичьем голосе прозвучал страх и обида.

Это последнее что я услышал, прежде чем вновь провалиться в бездну.

Глава 2

…живи или умри

Королевство Герон имеет очень глубокую историю и уходит корнями в давние времена. Конечно, основателями королевства принято считать народ ломаров, которые в 143 году медведя основали первую крепость на западе у побережья Волнистого моря, которая стоит и поныне. Но все же, по моему мнению, все началось немного ранее, после того как племенам ломаров и ситихов пришлось бежать, с севера восточной части материка Валантара, из-за колоссального поражения от появившихся, казалось, из ниоткуда грозного народа мотунгов. Приплывшие из-за океана на огромных кораблях воинственные мотунги, буквально вырезали мирных и не умеющих воевать ломаров и ситихов, ведь их племена привыкли лишь охотиться и торговать. И племена бежали: ломары на юго-запад, ситихи на юго-восток. Именно остатки племени ломаров под предводительством вождя Крона после долгого перехода осели на западном побережье и основали крепость Аморан. Тогда никто и предположить не мог, что всего лишь через какое-то столетие Аморан станет столицей королевства Герон, которое будет расширять свои владения на протяжении еще нескольких столетий. Хотя народ ломаров отличались своим дружелюбием и не воинственностью, это не помешало расширить им свое государство до огромных размеров. Сейчас его земли распространяются далеко на север и юг восточного Валантара, а столица из прибрежного Аморана перенеслась в Лабору, которую называют городом — жемчужиной Герона. Королевство Герон и дальше бы процветало и ширило свои границы, если бы не беда с востока — Черное герцогство, основанное Тамором Капааком. Семейка Капааков собрала под своим началом отъявленных негодяев и головорезов. У людей герцогства Волка нет понятия чести и доблести. Все их правление построено на страхе и крови. Предательство, придворная игра и заговоры, это то, без чего не может обойтись двор герцогства. В 602 году оленя Мерхон Капаак пересек юго-восточную границу королевства Герон, тем самым развязав самую кровопролитную и затяжную войну за последние столетия. Вот уже на протяжении десяти лет длится эта война. Кто выйдет победителем в этой борьбе не известно. Капааки никогда не бросали свою добычу, но и геронцы сдаваться не собираются. Нам остается только молиться, чтобы правление подлых Капааков пало вместе с их герцогством.

Клир Амбриг. «Падения королевств»

Не знаю, сколько я находился между сном и явью. Периодически я приходил в себя и в меня вливали горькое зелье, после чего я вновь забывался в холодном и липком сне. Но в какой-то момент все изменилось. Не знаю, как я это понял, но это было так. Я открыл глаза, и яркий солнечный свет ослепил меня. Из полуоткрытых ставен окна дул легкий теплый ветерок. Где-то вдалеке слышалось как всхрапывают лошади и стук молота о наковальню. Я пошевелил правой рукой, она ответила мне неприятной ломотой в суставах, но все же я смог приподнять ее и немного пошевелить пальцами.

— Мари!? — имя непроизвольно сорвалось с моих губ. Голос показался мне хриплым и слабым.

Где-то в углу послышался тихий шорох, а затем быстрые шаги. Молодое красивое лицо с по-детски припухлыми губками и круглыми розовыми щечками нависло надо мной. Мари робко, со страхом, но в тоже время с неподдельным интересом смотрела на меня. Ее огромные голубые глаза выражали сочувствие и усталость.

— Вы снова очнулись! И вы вспомнили мое имя!

— Тебя так часто отчитывают, что его трудно было не запомнить.

— Да, правда, — Мари улыбнулась, но тут же смутилась и робко отвела взгляд. — Извините. Я сейчас же позову леди Габриэлу.

— Нет, не стоит, — я ухватил Мари за руку, но тут же отпустил ее, так как это движение стоило мне всех моих сил.

— Но мне велено сразу звать леди каждый раз, как вы приходите в сознание, — Мари встревоженно оглянулась по сторонам, кажется, она колебалась, не зная, что ей делать.

— Ты всегда выполняешь все что тебе велено?

— Нет! То есть да! Почти всегда, — лицо девушки зарделось красным.

— Где я нахожусь?

— Мне не следует с вами об этом разговаривать.

— А о чем тогда ты можешь со мной говорить?

— Не о чем. Мне вообще запрещено разговаривать с людьми, которых лечит леди Габриэла.

— Ты, кажется, боишься эту свою леди Габриэлу.

— Нет, что вы, леди, конечно, очень строга, но в тоже время она очень образованная и добропорядочная женщина.

— Все-таки боишься. — я удрученно вздохнул.

— Нет, — Мари, словно малый ребенок, надула свои и без того пухлые губы.

— Тогда ответь мне, где я нахожусь.

— В форте Старн, — немного поколебавшись, выпалила Мари, впрочем, это название не о чем мне не говорило.

— Как я здесь оказался?

— Вас нашли полуживого на поле боя под Вератором и срочно доставили сюда, — Мари опустила глаза в пол.

— Никто не верил, что вы выживете, кроме леди Габриэлы. Хотя я думаю, что в душе она тоже очень сильно сомневалась. Многие не верят и сейчас. Даже ставки делают…, — она резко осеклась на полуслове.

— Мари!? Что здесь происходит? С кем это ты там разговариваешь? — неприятный женский голос негодующе раздался со стороны входа.

— Ни с кем госпожа, — Мари побледнела и бросилась к двери. — Он снова пришел в себя, и я уже хотела идти за вами.

— Хотеть мало. Ты разговаривала с больным, глупая девчонка. Сколько раз я говорила тебе, что твое дело ухаживать за больными, а не вешать им на уши свои глупые сплетни, — женщина быстрыми шагами приблизилась ко мне. Мари шустрая, словно белка, принесла ей небольшой стул, и она изящно уселась на него, подобрав подол своей длинной юбки.

В этой уже немолодой женщине сочетались холодная стать и аристократические замашки. Ее взгляд пронзил меня насквозь. Гордо вскинутый подбородок, с маленькой, почти незаметной, ямочкой, слегка дрогнул, губы ее растянулись в учтивой полуулыбки.

— Смотрю сегодня вы в более ясном сознание. Это очень хорошо. Все самое тяжелое позади. Вы идете на поправку. Я леди Габриэла Саморати, практикующий врач королевской академии в Лаборе.

— Госпожа Габриэла одна из лучших лекарей в Героне и дочь…

— Мари, закрой свой маленький рот. Я не нуждаюсь в твоих льстивых похвалах. И что это за простонародное прозвище лекарь!? — Габриэла смахнула назойливую челку, лезущую ей в глаза, всеми своими движениями выдавая свое аристократическое происхождение. — Извините, я отвлеклась. Как вы себя чувствуете?

— Не знаю. Все как-то необычно. Мари сказала, что меня нашли среди трупов?

— Мари слишком много разговаривает. Но да, это правда. Вам повезло, что мы тогда наткнулись на вас. Но не будем сейчас об этом. Лучше расскажите нам о себе. Кроме того, что вы в офицерском чине, мы ничего не знаем. А расспросить вас об этом, как вы сами понимаете, ранее мы не могли. Как ваше имя?

— Мое имя? — я как-то этим вопросом не задавался. Действительно, а как же меня зовут? И кто я вообще такой? Я то и битвы никакой не помнил. — Я не знаю. Не помню.

— Да, этого стоило ожидать. Вы ничего не помните. В вашем положение потеря памяти не удивительна. А жаль, — Габриэла удрученно вздохнула.

— В моем положение!?

— Не будем сейчас об этом. Вам нельзя волноваться. Вы еще слишком слабы. Я и так слишком много сказала. Вам нужен отдых, — Габриэла наклонилась ко мне и пощупала мой лоб. — Небольшой жар. Мари, сначала покорми больного, а затем дай лекарства.

— Да госпожа, — Мари тихо удалилась из комнаты.

— Не беспокойтесь. Все будет хорошо. Позже я осмотрю вас. А пока отдыхайте. — Леди Габриэла медленно встала, отодвинув свой небольшой стул. Она ласково улыбнулась мне и не спеша удалилась.

Через некоторое время вернулась Мари. В руках у нее была небольшая пиала. Как оказалось, в ней находилась неприглядного вида похлебка. Безвкусную жижу я глотал без всякого удовольствия. После сомнительной и не принесшей мне никакого удовольствия трапезы, Мари принесла мне горькую настойку из трав. Выпив отвар, я еще некоторое время лежал в тишине, пока не забылся в беспокойном сне.

Я все чаще приходил в сознание. Мои сны становились более спокойными и беспечными. Мари, бессменная сиделка, словно моя неотвязная тень, всегда присутствовала рядом. Она кормила меня, убирала, делала какие-то припарки и отпаивала отварами. На все мои вопросы она упорно отвечала молчанием, лишь заботливо улыбалась в ответ и успокаивающе говорила что-то ласковое. Не знаю, уходила ли она когда-нибудь из комнаты, отдыхала ли вообще. Но когда я открывал глаза и произносил что-нибудь, она всегда была рядом. Часто ко мне приходила леди Габриэла, она учтиво улыбалась и спрашивала о том, как я себя чувствую, ощупывала меня с головы до ног, лично меняла повязки. В коротких беседах с ней мы говорили на отвлеченные темы. Она рассказывала мне о хорошей или плохой погоде, о безответственности Мари и вышивки, которой занималась в свободное время, которого, по ее словам, было совсем немного. На все мои вопросы о чем-либо другом, она уклончиво уводила тему в сторону. Она также интересовалась, не вспомнил ли я чего-либо из своей прошлой жизни, на что я лишь с сожалением качал головой. Я бы и сам с радостью хотел что-то вспомнить, но, увы, ничего не менялось. Габриэла на это лишь успокаивающе отвечала, что всему свое время, и я обязательно вспомню. Потом она также спокойно уходила, желая мне спокойного сна. Иногда вместе с Габриэлой приходил высокий мужчина, она звала его Карвер. Густые черные волосы были собраны и перевязаны на затылке, острый хищный нос, тонкие губы, он все время держался холодно и надменно. Во взгляде его холодных темных глаз читалась неприкрытое презрение. Он каждый раз брезгливо осматривал меня с ног до головы. Приходил он редко, и только для того, чтобы перевернуть меня на бок или обратно на спину, чтобы, как выражалась леди Габриэла, у меня не появились пролежни. Также порой он с недовольным вздохом брал меня на руки и держал до тех пор, пока Мари застилала мою постель чистыми простынями. Потом он небрежно опускал меня обратно и молча уходил, лишь коротко кивая на прощание Габриэле.

Не знаю, сколько прошло времени, я вообще потерял ему счет. Поначалу я мог двигать лишь головой и руками. Я был все еще очень слаб. Мари периодически разминала мое тело, разгоняла кровь, как говорила она. Каким же было мое счастье, когда я смог пошевелить пальцами ног. Габриэла сказала, что это была наша маленькая победа. Со временем я смог сидеть. Конечно, поднимался я не без посторонней помощи, но все же. Сначала я не подолгу сидел на краю кровати, а потом леди Габриэла распорядилась принести мне небольшое кресло из своей комнаты. Карверу было поручено каждый день усаживать меня в него на некоторое время. Там я и находился, наблюдая за тем, как в уголке что-то вышивает Мари. Она сидела тихо, как мышка, и ее быстрые, ловкие пальчики резво управлялись с иглой и ниткой. За ней было приятно наблюдать, она была молода и прекрасна, как и многие юные особы в этом возрасте. В ней еще оставалась та детская наивность, что была присуща юным дамам ее лет. Порой она смущенно поднимала глаза и робко спрашивала, не нужно ли мне чего-нибудь, на что я отвечал немым покачиванием головы. Мне и так было очень стыдно и неудобно, оттого что это хорошенькая девушка обтирает, кормит и выносит за мной мои нечистоты. Но ничего сделать с этим я не мог, так как у меня получалось шевелить и сгибать в колене лишь правую ногу, а вот левая почему-то совершенно отказывалась двигаться.

В один из дней, когда я достаточно окреп и уже мог сам подниматься и садиться на край кровати Карвер не стал нести меня в кресло, а вместо этого поднял за плечи и поставил на ноги. Я чуть было не упал, но Карвер меня держал и, опершись на него, я с горем пополам доковылял до своего кресла. В правой ноге еще чувствовалась слабость, а левая практически не двигалась. Эти тренировки продолжились и в последующие дни. Со временем моя правая нога полностью окрепла, а левая хотя и с трудом, но понемногу расходилась. Однажды Карвер заявил, что ему надоело со мной нянчиться. Он принес мне два деревянных костыля и со стуком поставил их рядом с моей кроватью.

— Вот, — коротко пробурчал он, и удалился из комнаты, бросив странный взгляд в сторону Мари.

Я осторожно и недоверчиво взял костыли в обе руки. Мари поспешно встала и подбежала ко мне с готовностью помочь. При попытке встать, я чуть было не свалился на пол, но благодаря невероятным усилиям хрупкой девушки я смог устоять на ногах. Передвигаться с этими палками была непривычно и ужасно неудобно. Но зато теперь я мог ходить самостоятельно. И первое, что я сделал, это подошел к окну и выглянул наружу.

Перед моим взором раскинулся широкий двор. Длинный ряд конюшен вдоль оборонительных стен форта, большая кузница, тренировочная площадка, длинное деревянное здание, по всей видимости, казарма, и еще несколько строений поменьше, тянущихся вплоть до высоких крепких ворот. Небольшая группа солдат сражалась на мечах на площадке под взором крепко сбитого невысокого мужчины. Он негромко и деловито раздавал замечания и указывал неповоротливым солдатам на их огрехи. Из кузницы доносился смачный звон молота о железо, в конюшнях ржали кони, возмущаясь нерадивостью конюха вовремя не насыпавшего им свежего овса. Дворовые псы с лаем носились друг за другом, играючи скаля зубы. Я вдохнул полной грудью воздух, напоенный различными запахами, в этот момент как-никогда почувствовав себя живым.

— Никогда бы не подумала, что война доберется и сюда, — Мари печально вздохнула. — Вы мужчины так любите насилие и жестокость.

— Разве это насилие происходит не из-за женщин, — я медленно пожал плечами.

— Может быть вы и правы. Но все же…

— Вы из этих мест Мари? — я решил сменить тему, спорить с женщиной о женщинах было бессмысленно.

— Я!? Нет, что вы. Я из Лаборы, как и госпожа Габриэла, — я почувствовал смущение в ее голосе.

— И что же побудило такую хрупкую девушку из благородной семьи последовать туда, где идет война и выполнять поручения сварливой лекарки?

— О нет, я вовсе не из благородной семьи. Если я из столицы это не значит…, — Мари на мгновение замолчала. — Зря вы так о леди Габриэле. Она замечательная женщина и вы обязаны ей жизнью. Она спасла мою семью, взяв меня в ученицы. Я многому у нее научилась.

— Да Мари, вы правы. Простите.

— И можете не обращаться ко мне на вы? Меня это очень смущает.

— Тогда вы… ты тоже обращайся ко мне по-простому.

— Но как же. Я не могу. Если леди Габриэла узнает, мне…

— Она не узнает. Будем общаться так только когда мы вдвоем. Хорошо? — я медленно повернулся к девушке.

— Хорошо, — Мари скромно опустила глаза. — Вам… ой, тебе нельзя долго стоять. Нужен отдых. Давайте, я помогу сесть вам в кресло. Тебе, — слегка смутившись тут же одернула она себя.

— Ладно, — я медленно проследовал к креслу, опираясь на своих новых деревянных помощников. Мари помогла мне сесть. Когда я оказался в кресле, я понял, что девушка была права, я не привык столько времени находиться на ногах. Правая нога гудела, так как основной упор я делал на нее.

— Мари, будь добра принеси мне воды.

Она с готовностью кивнула и кинулась к выходу.

— И да, Мари, я очень рад, что мы с тобой поговорили, — сказал я ей, когда она уже была в дверях.

Мари обернулась и широко улыбнулась мне, обнажая ряд маленьких белоснежных зубок. Я не мог припомнить чтобы раньше девушка одаривала меня такой улыбкой. И, признаться честно, это зрелище завораживало меня.

Глава 3

Званый ужин

Я помню, как он смотрел на меня. Сверху вниз, оценивающе, цепляясь взглядом за каждую морщинку на моем лице, следил за каждым моим движением. Вот он, настоящий Капаак, думал я. Черный герцог, владелец огромных земель, вожак стаи, защищающий свою территорию и завоевывающий новую. Волк, чьи зубы рвут презренных марадов. И своих щенков он учил тому же. Они должны были стать такими же сильными, выносливыми и беспощадными. Не щадите ни врагов, ни друзей говорил он. Стая должна быть сильной и верной, выгоняйте из ее рядов слабых и немощных, искореняйте предателей. Кровь за кровь. И лишь одно правило особенно ценно и должно неукоснительно выполняться: семья — это одно целое. Капаак никогда не убьет другого Капаака, не предаст из зависти и честолюбия. Но если корни эти укрепятся внутри семьи, если сын поднимет руку на отца, если брат пойдет на брата, Капааки падут под гнетом своей же глупости. И если такой день настанет, Черное герцогство перестанет существовать, ибо лишь Капааки могут править им. Только в их жилах течет кровь Великого волка Алкова. Они его избранные дети, и в свои угодья он забирает их после смерти. Они стая стай. Алкуверы — чистая кровь.

Я помню, как он смотрел на меня. Я помню, как его не стало. Вот он настоящий Капаак, сын своего отца. Славься Алков. Славься Черное герцогство. Славьтесь Капааки.

Парлин Дух Стаи

Я довольно быстро научился управляться с костылями и уже мог сам свободно вставать и передвигаться по комнате. Мари, словно моя тень, всегда присутствовала рядом. Леди Габриэла приходила не так часто, как раньше, она говорила, что я иду на поправку. Лицо мое покрыла довольна густая борода. Но бриться мне пока не разрешали.

Мне порядком осточертело находиться в четырех стенах и в один из дней я смог уговорить леди Габриэлу выйти наружу. Мари радостно поддержала мою просьбу и с охотой вызвалась меня сопровождать, за что получила грозный взгляд со стороны наставницы. Но все же результат был получен, и мне было разрешено выйти из своей временной «темницы». Леди Габриэла даже изъявила желание сопроводить меня до выхода во двор.

Мы все вместе вышли в широкий коридор с рядом дверей по обе его стороны. Передвигались мы не столь быстро, как хотелось бы, из-за моей хроматы. Мари то и дело поддерживала меня за руку, боясь, что я потеряю равновесие, а потом и вовсе взяла меня под локоть. Конец коридора «порадовал» меня неприятным сюрпризом. Широкая лестница в центре уходила вниз, а по обеим ее сторонам, еще два более узких пролета, вели на верхний этаж. Благо то, что ступеньки были широкими, и спуститься нужно было лишь этажом ниже. Держась правой рукой за мощные перила, и поддерживаемый слева Мари, а справа Габриэлой, мне, не без труда, удалось преодолеть эту преграду.

Спустившись вниз, я немного отдышался, что дало мне время осмотреться. Широкая зала, в которой я оказался, впереди заканчивалась массивными дверьми, справа находился огромный камин, над которым висела оскаленная в пасти голова невезучего медведя. Огонь в камине давно потух. Почерневшая кочерга, которой, по всей видимости, ворошили золу, одиноко валялась на полу рядом с зевом камина. В левой части залы располагался длинный массивный стол с большим количеством не менее массивных стульев. Стол был покрыт темно-красной скатертью, на которой с разных концов стола важно стояли горбатые трехрогие подсвечники. Свечи в них оплыли, сползая вниз неровными прядями. Несколько выцветших картин украшали стены. Ковры на полу были грязны и истерты не одной парой сапог.

Не дав мне осмотреться побольше, меня провели в неприметную дверь рядом с камином. Минуя небольшой узкий коридорчик, мы оказались на довольно просторной кухне. Большая жаровня жарким языком пламени облизывала вертел с запекаемыми на ней заячьими тушками. Жир, капая на угли, злобно шипел. За длинным столом, заставленным кастрюлями, чанами и прочей кухонной утварью, стоял плотного телосложения мужичок, по всей видимости, повар. Он кромсал огромным ножом корень неизвестного мне растения, и кидал ошметки в большой пузатый чан, стоявший рядом. Около него крутилось несколько поварят, которые быстро, словно пчелы, исполняли указания своего наставника, и надо сказать, что приказы эти отдавались неустанно. На нас никто даже не обратил внимания, так все были поглощены своим делом. Мы молча прошествовали далее. В одной из очередных крохотных комнатушек, через которые меня вели леди и Мари, мы столкнулись с молодой некрасивой служанкой в длинном сером платье и цветастом чепчике. Она несла в руках небольшой тазик с водой и куда-то спешила, глядя себе под ноги. Она чуть было не сбила с ног леди Габриэлу. Та лишь окинула бедняжку высокомерным взглядом и отвернулась, служанка еще ниже опустила глаза и пролепетала что-то похожее на раскаянье. Мари злобно, словно кошка, зашипела у меня над ухом, до глубины души оскорбленная поведением челяди. После минутной заминки мы двинулась дальше, а служанка быстро скрылась в дверях, спасаясь от господского гнева. Леди Габриэла, как и обещала, проводила нас до дверей черного входа. Пожелав мне хорошей прогулки, она дала пару наставлений непутевой, по ее мнению, Мари, а затем ушла по свои «неотложным» делам. Мы же вышли на широкий двор, и я был несказанно рад, почувствовав легкий ветерок на своем заросшем лице.

Прогуливаясь по двору, я снова ощутил себя живым. И если бы не моя левая нога, напоминавшая мне о моих ранах, я мог бы сказать, что я полностью выздоровел. Мари, держа меня за руку, что-то прелестно щебетала мне на ухо: о погоде, платьях и о чудесной весне, которая особенно прекрасна в этой местности. Так, слушая болтовню прелестной спутницы, я тихо прихрамывал по усыпанной гравием дорожке. Мы и не заметили, как оказались около кузни, где высокого роста кузнец держал на наковальне раскаленный брусок железа, а молодой крепенький подмастерье бил по нему молотом. У кузнеца было широкое лицо с густой бородой по самую грудь. Руки и тело, как и положено каждому уважающему себя мастеру молота и наковальни, вздувались от мышц. Мари потянула меня за руку, призывая следовать дальше, но я остановился, внимательно разглядывая происходящее. Они были так поглощены процессом, что нас никто не обратил внимания. В какой-то момент парень, неудачно занеся молот, ударил слишком близко от руки мастера, державшего брус. Искры, словно дикие красные пчелы, взвились вверх и ударили всем скопом в лицо кузнеца.

— Ах ты, сукин сын, — кузнец зло мотнул головой, глаза у него стали бешеными. — Криворукая собака, чтоб тебя в дышло.

Подмастерье не стал дослушивать все то, что хотел сказать ему наставник. Он с грохотом бросил молот наземь и пустился наутек. Кузнец же, с молодецким замахом, запустил ему вслед раскаленную заготовку. Та, со свистом преодолев отделявшее ее от удирающего парня расстояние, ударила того раскаленным краем в спину. Подмастерье, подпрыгнув, взвыл дурным голосом, и припустил еще быстрее.

— Беги песий сын…

— Добрый день, — поприветствовал я, хотя не думаю, что для кузнеца он был добрым.

— Что!? А вам еще чего надо? — кузнец неприветливо покосился на нас, Мари тут же принялась настойчиво стала тянуть меня в сторону. — Что-то я тебя раньше не видел. А не тот ли ты фрукт, которого под Вератором нашли.

— Тот, тот, — спокойно ответил я.

Лицо кузнеца просветлело, морщины на лбу немного разгладились.

— Так вот как выглядят ходячие трупы. Да ты легенда парень.

Мари злобно зыркнула в его сторону, а я лишь криво ухмыльнулся.

— Кавир, — кузнец протянул мне огромную мозолистую ладонь. Когда я протянул в ответ свою, он сильно сжал ее, да так, что у меня чуть не треснули кости.

— Эээ… очень приятно Кавир. А я…, — я немного замялся, не зная, что ответить.

— Да знаю я, что у тебя с башкой не все в порядке. Ну, в смысле мозги немного отшиблены. Ну, после такого… уж не обессудь… это как здрасьте…, — Кавир замялся, пытаясь подобрать слова. Мари вновь одарила его недоброжелательным взглядом. — Хорошо, что жив.

И он осклабился в глуповатой улыбке.

— Я смотрю у вас какие-то проблемы с помощником? — я решил сменить неудобную для всех тему.

— А, это!? Да ну, ничего серьезного. Все как обычно. Вот что бывает, когда берешь в подмастерья безрукого бездаря, — кузнец почесал затылок. — А насчет запущенного бруска, извиняйте, не стерпел. Ну а как тут стерпеть? Люди говорят, что я вспыльчив.

— И что же, это не так? — улыбнулся я.

— Это еще мягко сказано, — вполголоса проговорила Мари.

— Брешут суки, — Кавир пропустил мимо ушей язвительный упрек моей спутницы.

— Позвольте не выражаться в присутствии дамы, — раскрасневшаяся Мари, сжала в негодование кулачки.

— Ух ты. А что это за мышка с вами?

— Сами вы… мышь, — Мари казалось готова была выцарапать кузнецу глаза.

— Мари, я не думаю, что уважаемый Кавир хотел вас оскорбить, просто он так выражает свои эмоции, — я попытался разрядить обстановку.

— Пусть выражает их в другом месте, не при мне, — Мари не собиралась отступать.

— Приношу свои извинения. Ваш спутник прав. Я не хотел вас обидеть. Просто я не привык к такому обществу, — Кавир показательно поклонился, явно издеваясь над девушкой.

— Кто бы сомневался, — Мари не заметила насмешки, или же просто сделала вид. — Ваши извинения принимаются. Но это в последний раз…

— Конечно. Вы уж не обессудьте. Мы народ простой. Думаем, что говорим, говорим, что думаем, — кузнец криво ухмыльнулся.

— Думайте тщательнее в следующей раз, — Мари недовольно фыркнула и отвернулась. — Я думаю нам пора.

— Да, да. Приятно было познакомиться, — я вежливо, но с опаской протянул руку Кавиру. Все-таки рукопожатие у него было железным.

— Конечно. Не буду задерживать. Леди, — Кавир вновь показательно поклонился.

— Заходи, если что, — шепнул он мне на ухо, когда мы уже развернулись, чтобы уйти.

Мы довольно далеко отошли, когда услышали запоздалый окрик кузнеца.

— Леди, — крикнул он Мари, — а я вас, кажется, вспомнил, вы помощница той лекарки из столицы. Как ее там, Гадраэль кажется. Ух и строгая баба. Передавайте ей сердечный привет. И пусть сильно вас не ругает, вы же надеюсь не такая бездарность, как мой ученик.

Кавир громко рассмеялся и размашистой походкой двинулся к своей кузнице. Мари красная, словно вареный рак, резко развернулась в обратную от кузнеца сторону, и гордо вскинув подбородок, молча пошла прочь. Я невольно улыбнулся и прихрамывая, последовал за ней.

Еще немного погуляв, мы вернулись обратно в свое «жилище», которое оказалось большим трехэтажным зданием сложенного из серого в темных прожилках тесаного камня. Я даже кажется, узнал окно своей комнаты на втором этаже. Мы прошли тем же путем через комнаты и кухню, на которой работа и суета, по всей видимости, не прекращалась никогда. Оказавшись в общей зале, Мари помогла мне подняться по лестнице, и мы вернулись в мою комнату. Я, уставший, но довольный, обессиленно плюхнулся в кресло и вытянул ноги. Левая нещадно ныла. Мари села на свой стульчик в углу комнаты и взялась за вышивку. Я следил за ее быстрыми пальчиками, так ловко управляющимися с иглой. Она что-то тихо напевала себе под нос. Под этот тихий напев я не заметил, как уснул.

С этого дня я часто гулял во дворе. Вместе с Мари я пару раз посещал конюшню. Лошади поначалу неприязненно относились ко мне, но после того, как я пару раз угостил их кусками хлеба, так предусмотрительно взятыми с собой Мари, они стали более доверчивы. Некоторых мне даже удалось потрепать по холке. Особенно мне нравился один вороной чистокровный жеребец. Конюший, по имени Старп, сказал, что он принадлежит лично коменданту крепости. Старп был седовласым мужчиной преклонного возраста и, по его же словам, чуть ли не всю жизнь посвятил лошадям. Он был угрюм и немногословен. Но если речь заходила об этих благородных животных, он мог с восхищением поведать истории из своей жизни. Жеребец по клички Понтий, бил копытами и фыркал, показывая ряд своих угрожающе крупных зубов, каждый раз как я пытался к нему приблизиться. Он был горд и независим. Словно из моих бредовых снов про черноволосую девушку и лошадей, снов, которые в последнее время мне больше не снились. Вообще. Старп лишь усмехался, при виде моих бессмысленных попыток наладить контакт с Понтием. Он сказал, что жеребец подпускает к себе лишь двух людей, коменданта Делаг и, само собой, его Старпа. Конюший лично ухаживал за Понтием, не доверяя эту обязанность ни одному из прислуживающих на конюшнях. И, по всей видимости, очень гордился этим.

Еще я частенько наблюдал в сторонке за тем, как тренировались солдаты. Обучал их командор Флайн — суровый низкорослый мужчина средних лет. Его большие черные усы гневно топорщились каждый раз, когда он отчитывал очередного неумеху. Голос его был груб и зычен. Я так ни разу с ним и не заговорил, лишь наблюдал в стороне. Флайн делал вид, что не замечает меня. Мари говорила, что командор участвовал в нескольких битвах на юге, а теперь, будучи уже в отставке, тренировал солдат в форте Старн. Если верить ее словам, то Флайн производил впечатление довольно порядочного человека.

После каждой прогулки я вновь возвращался в свою комнату, кажущейся мне душной темницей. Но в один из таких дней, вернувшись туда, я обнаружил стоящею возле окна леди Габриэлу. Она резко обернулась, когда я, с помощью Мари, переступил порог комнаты.

— О, — воскликнула она, — уже нагулялись. Как ваше самочувствие?

— Довольно хорошо. Вашими стараниями, — вежливо ответил я, зная, что врач из Лаборы знает о моем самочувствие лучше меня самого.

— Замечательно. Я думаю, что вам уже пора выйти, так сказать, в свет.

— Разве я не выхожу…

— Ах, ну что вы, я не об этом, — Габриэла весело рассмеялась, ее смех, надо признать, звучал ненамного приятнее, чем ее голос. — Комендант Ганар собирается сегодня отужинать в общей зале в че