Россия не Европа
Эссе. Вера Тумасова
Русский социолог Данилевский ещё в 19 веке полагал, что столкновение цивилизаций составляет главное содержание эпохи и попытка одной цивилизации навязать другой собственную систему духовных ценностей ведет к катастрофе и разрушению. Вряд ли справедливо мнение о существовании общечеловеческой цивилизации, поскольку мир состоит из массы замкнутых духовных общностей в собственной шкале координат и каждая в отдельности представляет собой отличающуюся от других цивилизацию. Общечеловеческая цивилизация невозможна, как недостижимый идеал.
В наше время, как, впрочем, и ранее, основным нарушителем мирового порядка выступает западная цивилизация. США и её западноевропейские сателлиты стремятся навязать свои ценности человечеству, называя этот разрушительный процесс демократией. Как и в 19 веке вопрос: «Кто мы?» остаётся актуальным и по сей день.
С 1799 года Россия с разным успехом воевала за чуждые европейские интересы, не получая за то никакой благодарности, а лишь только крики, что Россия громадное завоевательное государство, постоянно расширяющее свои границы и угрожающее спокойствию и независимости Европы. Она представляет собой мрачную силу, враждебную прогрессу и свободе. Не следует, однако, забывать в отличии от стран Запада, что территориальное расширение России происходило не из соображений разбогатеть, а исключительно для защиты своих рубежей. А потому мы не занимались насильственной ассимиляцией коренного населения, сохраняя их веру и обычаи, и, даже, давая им «немалую ссуду». Заселение и освоение пустующих и окраинных земель происходило без уничтожения аборигенов и все приобретения постепенно становились чисто русскими областями.
На северо-западе Россия лишь отвоёвывала захваченные ранее земли, принадлежащие ей по праву, например, Швецией или немецкие провинции при Балтийском море, или организовывала свои границы с целью не иметь у себя под боком враждебное население. Все эти земли были закреплены за православием и русской народностью.
Вступление России в политическую систему европейских государств связали ей руки. В глазах Европы преступление России заключались в её усилении, а она лишь возвращала свое достояние.
Присоединение к России закавказских христианских царств происходило скорее против желания царя, и лишь благодаря их мольбам, ещё со времен Грозного и Годунова, о русской помощи. Они более не могли вести самостоятельного существования и должны были или погибнуть от рук турок, персов и кавказских горцев, или соединиться с единоверной Россией для которой этот шаг был тяжелой обузой и стоил ей непрерывной шестидесятилетней борьбы. А что касается присоединения Туркестанской области, Кавказского горного хребта, части Закавказья и Крымского полуострова, то это было обусловлено политической необходимостью и ни в какое сравнение не шло с антинациональными и ненавистными для человечества завоеваниями Англии и Франции значительно большими как по территории, количеству населения, так и по последствиям по отношению к коренным народам. Важно отметить, что слабые, полудикие и совершенно дикие инородцы не уничтожались, не лишались своей свободы и собственности и не обращались в крепостное состояние.
Если все войны до Петра велись Россией за собственное существование и возвращение отторгнутых соседями Российских земель, то европейские войны России от императора Павла, были актом, пусть и не всегда политически благоразумными, но часто отличались политическим великодушием, бескорыстием и рыцарством. Для России эти войны имели значительный нравственный результат и показали способность русских к военному делу. Кроме того, Россия принимала к сердцу совершенно чуждые ей интересы и героически приносила жертвы на алтарь Европы. Возможно дальнейшие действия России не были необходимостью и лишь тешили честолюбие Александра, ибо послужили освобождению Европы от Наполеона и никому не нанесли вреда.
Войны с Турцией через четырнадцать лет после Парижского мира не принесли России никаких материальных благ, но освободили от турецкого владычества многие страны.
Всё это доказывает, что Россия не честолюбивая и завоевательная держава, что чаще всего она жертвовала своими очевидными, справедливыми и законными выгодами европейским интересам, находя в себе самой достаточное оправдание своим действиям. Так за что же имеет место недоверие, несправедливость, ненависть к России со стороны правительств и общественного мнения Европы? С точки зрения Европы все успехи России, развитие её «внутренних сил, увеличение ее благоденствия и могущества есть общественное бедствие, несчастье для всего человечества». [2] Различие в политических принципах не должно быть препятствием к дружбе правительств и народов, тем более, что не было вредного вмешательства и давления России на внутреннюю политику иностранных государств, она не препятствовала развитию свободы в Европе. Европа не признает нас своими видя в России и в славянах чуждый материал, тем более, что не может извлекать свои выгоды, как из Китая, Индии, Африки, большей части Америки, формировать по своему образу и подобию, поэтому Европа видит в Руси и в славянстве не столько чуждое, сколько враждебное начало. Гордая своими заслугами Европа инстинктивно чувствует, что несмотря на кажущуюся мягкость России, в основе её «лежит крепкое, твердое ядро, которое не растолочь, не размолотить, не растворить» [2], которое нельзя ассимилировать. Она хочет жить своей независимой, самобытной жизнью, а для Европы это просто непереносимо. С
