Элио Морхем

Стать некромантом

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

© Элио Морхем, 2019

Люди — самая молодая, слабая и неприспособленная к жизни раса. К ним никто не относится серьезно, но одно пророчество гласит, что появится человек, силу которого признают все. Из-за огромного могущества многие хотят видеть данного человека на своей стороне. По этой причине и гонятся за молодым магом по имени Эльтран. Полагается, что именно он и есть тот самый человек из пророчества. Но правдиво ли оно? Не солгал ли некогда старый Архимаг? И что именно предстоит сделать Эльтрану?

16+

ISBN 978-5-4474-5100-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Стать некромантом
2. СТАТЬ НЕКРОМАНТОМ
   1. НАЧАЛО НАЧАЛ
   2. ЗАДОЛГО ДО ПРОЛОГА
   3. ПРОЛОГ
   4. ГЛАВА I
   5. ГЛАВА II
   6. ГЛАВА III
   7. ГЛАВА IV
   8. ГЛАВА V
   9. ГЛАВА VI
   10. ГЛАВА VII
   11. ГЛАВА VIII
   12. ГЛАВА IX
   13. ГЛАВА X
   14. ГЛАВА XI
   15. ГЛАВА XII
   16. ГЛАВА XIII
   17. ЭПИЛОГ
   18. ПОСЛЕ ЭПИЛОГА
   19. ЗАГЛЯНУВ В ДАЛЕКОЕ БУДУЩЕЕ

СТАТЬ НЕКРОМАНТОМ

НАЧАЛО НАЧАЛ

Ничего.

Нет абсолютно ничего. Ни света, ни пустоты. Нет даже понятия пространства. Кругом лишь Абсолютная Тьма, окутывающая собою все. Тьма без жизни, без малейшего намека на нее. В этом царстве абсолютной тишины и небытия любое разумное существо сошло бы с ума.

Не ведомо, сколько времени прошло, ибо в этой кромешной Тьме без жизни оно просто отсутствовало, когда где-то очень-очень далеко ли, близко ли, стали происходить необычные вещи. Завесы Тьмы раскрылись в нескольких местах, и из щелей проходили различные потоки энергии. Выглядели они по-разному: то частички подобны пыли, то похожи на тончайшие нити, переплетающиеся в неведомом танце, а кое-где уподобились бурным рекам. Однако помимо этого каждый вырывающийся источник сам по себе отличался от других, был уникален по свойствам и способностям.

И вот, не торопясь, все источники собрались воедино, переплелись, окутали одна другую, соединялись, образовав огромную сферу. Все это длилось всего несколько мгновений, ставшие в безжизненном пустынном месте вечностью. Все происходящее служило для одной единственной цели: привнести в эту Тьму различные потоки магической энергии, дабы даровать жизнь.

Когда же все потоки Сил иссякли и объединились в единый шар, раны небытия, из которых они появились, восстановились, словно бы ничего и не происходило.

Сфера, соединяющая в себе великое множество начал и огромное могущество неведомых реальностей уменьшалась, уплотнялась, а внутри нее начались действия, которые бы не понял никто… Лишь Тьма все ведала и позволяла этому свершиться.

Внутри сферы пробегали молнии и искры, сопровождаемые разноцветными вспышками. И каждый раз, когда это случалось, единая энергия становилась все больше и больше, пока сияние, исходящее изнутри, не стало постоянным и ровным. И за этой завесой дыма можно было увидеть что-то… а может, то был кого-то? Может, то было некое дивное существо, что должно в скором времени изменить все вокруг?

И все замерло. Резко.

Силуэт двигался, осматривался по сторонам и уперся руками об сферу. По ней прошлись мириады трещин, покрывших ее подобно паутине. Скорлупа разлетелась по Тьме, растворяясь клубами разноцветного дыма и соединяясь с этим небытием.

Сотворенное существо долгое время стояло на месте и не могло понять, где находилось, а главное — для чего. Оно не могло понять, кем или чем являлось; не могло понять, что происходило, и для чего оно сотворено именно здесь. Оно попыталось издать какие-либо, но ничего не получалось, ибо Тьма поглощала абсолютно все. Оно металось из стороны в сторону, пытаясь найти хоть что-нибудь не являющееся частью Тьмы, то, что можно взять в руки, разглядеть, почувствовать. Но ничего подобного здесь не было. Одиночество, небытие, непонимание и тишина водопадом обрушились на него. Столько вопросов, на которые хотелось получить ответы… Столько вопросов…

Оно еще долго металось в поисках, но осознав всю тщетность этого, существо остановилось и принялось думать, дабы суметь самому получить ответы. К его удивлению, они нашлись…

Оно поняло, что являлось первым живым существом этой новой Вселенной. Да-да, это была именно Вселенная, а не одна лишь Абсолютная Тьма. Это чистый холст, на котором должна появиться картина. Пустая Вселенная, которую сотворенный должен заселить множеством миров. Да… это его работа. Его предназначение. Создание всего и вся, создание в этой пустой Вселенной начала и конца, жизни и смерти, дня и ночи. Оно — Творец, и нет у него иного имени, кроме этого. Он понимал, что нес в себе великое множество различных и противоположных Сил; он понимал, что и сам был сотворен… но кем? Иным Творцом? Быть может… Но тогда кто же сотворил Его? Еще один Творец? А Его? Получался замкнутый круг, ибо такую цепочку можно продолжать и продолжать. А может сама Сила — Создатель? Вполне возможно… И это даже логичней, ибо Сила — есть то, что даровало ему жизнь, что создало его для великой цели. Да… все именно так… Она появилась в самом начале и внутри нее — великое множество иных Вселенных, каждую из которых она населяет Творцом, который должен обустроить все. Он не знал, как и откуда ему это ведомо, но понимал, что все обстояло именно так, ибо ему дарованы знания. Но тогда откуда появилась сама Сила? Долго размышляя над этим вопросом, Творец не сумел найти иного ответа, кроме как простого принятия того, что она есть. И все! Точка.

Итак, он — Творец данной Вселенной, владеющий безграничными способностями, знающий, что и как нужно делать, дабы все создать. Так чего медлить?

Сотворенный Создатель провел ряд хитрых манипуляций с внутренней и окружавшей его энергией, в результате чего в его руке появился небольшой огонек ярко-алого цвета.

«Хаос» — подумал Творец о том первом источнике Силы, что откликнулся на его зов. То был истинный Хаос, сиречь «Первооснова». Но откуда он понял, как именно называлась эта Сила? Ведь он, сотворенный несколько мгновений назад, просто не владел каким-либо языком. Мысль о Хаоса возникла сама собой, вспыхнула ярким пламенем в его голове.

Как только этот маленький язычок пламени услышал собственное имя в мыслях Творца, то резко и стал разрастаться. Увеличиваясь в размерах, Хаос постепенно вытеснял Тьму, сжигая ее и пробивая себе дорогу, указанную Творцом. Тьма не сопротивлялась воле того, кто вскоре должен создать свой первый мир, ибо она понимала, что это его предназначение и что так пожелала сама Сила.

Пламя все шло и шло себе дальше, оставляя за собой лишь огненный шлейф, который, растворяясь в пространстве, оставлял после небольшие белые точи, которые Творец назвал «Звездами». После них появились «Галактики» — «Единство Миров», и самое необычное в том, что в них не было ни одного мира. Пока что.

Не ведомо никому, даже Творцу, сколько прошло времени от создания Хаоса до сотворения уже нескольких галактик. Но настало время для создания первого из миров. Создатель отправился к самой первой галактике и указал Хаосу цель и дорогу. Пламя медленно продвигалось к спирально вращавшемуся единству миров и образовало огненную сферу, кружившуюся на месте, но быстро остановившуюся и застывшую, превратившуюся в камень. Когда же Творец коснулся рукой поверхности еще не остывшего купола — тот треснул и раскололся. Перед Создателем предстал голый, чистый, еще совершенно пустой и незаселенный мир. То лишь первый этап его становления и представлял он из себя огромный шар угольного цвета, по которому тек жидкий огонь.

Творец удивился представшему перед ним зрелищу, но спустя мгновение понял, что это только начало.

Множество взмахов руками над дымящимся шаром и все жидкое пламя ушло внутрь мира; поверхность сгладилась и превратилась из камня в мягкую землю. Появилась атмосфера, небосвод, земля из угольного сделалась коричневой. По воле Создателя концентрации Силы над поверхностью нового мира преобразовались в воду и окончательно остудили ее тлеющую твердь. Образовалось три огромных континента покрытых, большей частью, зеленью, а некоторые места стали пустынями; образовалось два великих океана и бесчисленное множество морей, рек, озер, прудов, впадин в глубинах океанов. Появились деревья огромных высот, скалы, горы, холмы, облака, растения, равнины и степи. Затем же Творец создал очередную звезду, но эта гораздо ближе всех других и от нее исходил великий жар. Пламя Хаоса в ней велико. И назвал Творец ее «Солнцем», тем, что дарует саму жизнь, и мир кружился вокруг нее.

Творец работал без отдыха. Он как одержимый все создавал и создавал, создавал и создавал новые виды растений и деревьев, делал одни холмы иль горы больше или меньше других, проводил незримые ни для кого более нити, что связывали все меж собой. И только потом он создал первых животных, населивших воду, затем сушу, а потом и воздух. Каждый вид был особенным, отличался от других.

Лишь создав все окружение, создав звезды, сияющие по ночам на небосводе первого мира, создав первых существ, что в нем обитают, Творец сотворил первую расу. Они — Перворожденные. Но так их прозовут вторые хозяева сего мира — «апореи». Сам же Создатель не сумел придумать названия для расы Перворожденных, а они сами прозвали себя «элевы» — «дети» в переводе с их языка. То был первый из языков Великой Совокупности Миров Вселенной Эстеррат, как ее назвал Творец. Асторат — первый из множества миров, созданных в ней. Созданный из Тьмы и Хаоса, как и все последующие.

Но элевы и апореи были уничтожены, ибо Творец посчитал их недостойными и неудачными. Он решил, что столь омерзительные существа не имели права на существование. И когда его кара свершилась, Создатель принялся работать с самого начала.

Создав огромное множество новых миров, он населил их множеством новых рас, каждая из которых обладала возможностями, не свойственными другим. На смену элевам пришли «эльфы», унаследовавшие титул Перворожденных, потом появились «сцерры», «гномы», «амедеи», «орки», «тролли», «кэрты», «менейры», «хаоромы» и еще великое множество иных главенствующих рас, последними из которых стали «люди». На этой расе Творец закончил свою работу, ибо он сильно устал от своих обязанностей. Ведь созидать — тяжелая работа, особенно если ты один.

Создав людей, Творец сотворил еще двенадцать существ, которых прозвал «Богами», ставшими его наместниками. Каждый Бог являлся представителем одной первых рас Вселенной Эстеррат. В их задачу входило наблюдение за мирами, создание новых существ (миры появлялись сами собой благодаря замысловатому заклинанию Создателя), поддержание жизни во Вселенной, и Боги не должны допустить гибели Эстеррата. Сам же Творец исчез и даже его наместники не могли найти его.

ЗАДОЛГО ДО ПРОЛОГА

Лишь спустя десятки миллиардов лет с момента создания Астората появились люди. Это самая неприспособленная из всех рас: физически они намного уступали оркам, гномам, эархам; в магии не столь искусны как хаоромы или сцерры. Не столь прекрасны, как эльфы. Плохие кузнецы, медленно мыслящие, никудышные стрелки и мечники, для высшей магии и постижения сущего вокруг они слишком глупы, ибо их скудный разум не мог вместить в себя столько знаний. А менестрели из них такие, что лучше отдаться дикому зверю на съедение (если верить эльфам). Иными словами, люди уступали всем и во всем, но, тем не менее, Творец наделил их способностью обучиться всему. Гномы не столь искусны в высокой магии, но они очень крепки физически; эльфы прекрасные стрелки и маги, но возможности их ограничены; орки обладали недюжинной силой, но кузнецами и магами являлись скверными; тролли — отличные охотники и следопыты, но им никогда не прославиться как расе, обладающей отменным голосом для пения.

Подобных примеров с различными расами великое множество. Они все сильны в одном и слабы в другом. Но ни одна из рас не могла столь быстро обучиться всем иным ремеслам, как на то способны люди. У самой молодой из главенствующих рас не было почти никаких оков, что сдерживали бы их развитие, и это делало их уникальными. Однако Творец понимал, что столь одаренная раса в скором времени смогла бы подчинить себе все миры во Вселенной, а ему хотелось соблюдать некий баланс. Именно поэтому люди жили не более одного столетия, быстро увядали, ослабевали, и были подвержены множеству всеразличных заболеваний. Подобные слабости отсутствовали у большинства иных рас, и многие из них жили много веков, а то и тысячелетий. Лишь людские маги смогли обмануть время, но отстрочить смерть удалось всего на еще один век.

В самом начале, когда люди только появились, им пришлось очень и очень нелегко, ибо остальные смотрели на них свысока и считали, что в скором времени столь неприспособленная и слабая раса будет стерта с лика Вселенной. Лишь сцерры согласились помочь молодым и глупым существам, коих сотворил Творец последними. И помощь эта оказалась неоценима. Они следили за жизнью людей, познавали их язык, помогали им совершенствоваться в различных ремеслах, а ар’ше (маги сцерров) помогали людям постигать великие тайны магии.

С момента сотворения человеческой расы прошло всего лишь несколько тысяч лет. Множество поколений сменилось, и с каждым последующим знания и способности всего рода людского лишь крепли. Это происходило столь стремительно, что многие перестали относиться к ним с пренебрежением. Люди очень многое познали из магии, но, тем не менее, уступали в ней большинству. Но все равно имелись выходцы из этой расы, что постигли одну из множества ветвей Силы в совершенстве (для людей) и стали первооткрывателями в данных направлениях. Они вошли в легенды и сказания, на них ровнялись, и именно они смогли доказать, что человеческая раса не столь слаба и беспомощна, как о ней думали почти все.

***

— Архимаг Сальвенто, приветствую Вас, — поклонившись, произнес высокий мужчина.

— Встань, магистр Эльтран, — молвил старец. — Незачем тебе кланяться мне, мой мальчик.

— Но, Архимаг, ведь Вы сильнейший маг в мире! — чуть ли не воскликнул магистр и поспешил исправиться. — Сильнейший маг среди людей… Вы куда мудрее меня, старше, да и по магической Силе Вам нет равных из ныне живущих! Вы овладели тайной и высшей магиями, как никто из людской расы. И я не могу не восхищаться Вами.

— Ну-ну, мальчик, я, конечно, очень польщен этому, но все-таки выполни просьбу глупого старика: не кланяйся, хорошо? — голос Архимага полон добра и отеческой любви, хоть магистр Эльтран не являлся его сыном.

— Я… я… выполню Вашу просьбу, Архимаг, — запнувшись, произнес мужчина. Архимаг улыбнулся, явно довольный подобным и сильно закашлял. Эльтран сразу же подхватил великого мага и приказал миньонам (сотворенными магами прислужникам) принести воды.

Выпив, Сальвенто поблагодарил ученика, и они вместе вышли на балкон Башни, дабы «подышать прекрасным воздухом», как объяснил Архимаг.

Вопреки ожиданиям, поднимались пешком, так как старец любил спиральную лестницу Фиолетовой Башни. Она сделана из камня, что добывался лишь в Драконьих Горах гномами, имела иссиня-серый цвет, и должна прослужить не менее десяти тысяч лет, как уверяли гномы. Но магистра удивляло это, ибо Архимаг был столь силен, что мог за несколько секунд очутиться на балконе. Магией перемещения с места на место владели не все, а те, кто умели — научились именно у Сальвенто.

Поднявшись на вершину Башни в одну из комнат Архимага, они вышли на балкон. Перед Эльтраном открылся прекрасный вид: там, вдали, виднелись горы с белоснежными главами; над ними чистое лазурное небо; а если посмотреть налево, то можно увидеть множество полянок с зелеными холмами и густыми лесами, в которых обитали небывалые — для простого человека — животные и создания. И там же — в глубине леса — находился небольшой водопад с целебной водой сапфирового цвета, столь любимый магистром.

— Прекрасно, не правда ли? — спросил старик, глубоко вздохнув.

— Да, Архимаг, этот вид прекрасен, — умиротворенно ответил магистр.

Нависло долгое и неуклюжее молчание. Эльтран не смел произнести и слова без позволения Сальвенто, а тот, в свою очередь, все смотрел и смотрел на открывшийся перед ним вид. Каждый раз, выходя на балкон и наблюдая за красотой природы, Архимаг будто все видел впервые. Хотя также казалось, что он пытался запомнить каждую мелочь, каждую травнику, кустик, листик, животное.

Он был стар, очень стар для человека. Множество глубоких морщин покрывало его лицо, волосы давно стали абсолютно белыми, немного согнут в спине, но глаза… его пронзительные зеленые глаза, казалось, навсегда остались молодыми.

— Эльтран, я хотел тебе кое-что сказать, — заговорил, наконец, Архимаг. — Мне уже сто семьдесят девять лет, мальчик мой. Магией я овладел на очень высоком уровне, но все равно далек до идеала. Да и смерть мне не обмануть…, — с горечью признался великий маг, и повернулся к собеседнику. — Я не вечен, магистр… И я чувствую, что час мой близок.

— Что?! — встрепенулся Эльтран и даже схватился за сердце. — Нет, не говорите так, Архимаг! Ведь… ведь без Вас наша раса ослабеет. На данный момент нет никого из людей, кто смог бы хоть наполовину приблизиться к Вам по Силе и знаниям! Вы — наш предводитель, наш учитель. Что же мы будем делать без вас?

— Успокойся, мой мальчик… Не это главное. Самым важным для вас — молодого поколения магов — должно являться сохранение мира между иными расами. Да, мы молоды, но в нас заложен огромный потенциал! Потенциал, который нужно проявить. Наша главная слабость заключается в том, что мы не живем долго. Лишь овладевшие магией могут жить вдвое или втрое дольше простых смертных людей. Но Костлявая все равно настигнет нас… Эльтран, мой ученик, вскоре она явится и за мной, а мне нужно передать свою должность и знания достойнейшему. И я выбрал тебя, как того, кто станет новым Архимагом, когда я покину этот дивный мир.

У Магистра пропал дар речи. Он не мог поверить в то, что только что сказал Сальвенто. Эльтран рос с уверенностью, что Архимаг переживет его и даже его детей.

— Я… я… я Вам крайне благодарен, учитель, но… я не достоин подобного! Отдайте это право Альвену. Он куда способней меня.

— Альвен? Да, он очень способный юноша, но не тот, кто мне нужен. Одних лишь способностей мало, Эльтран. Архимаг должен быть спокоен и рассудителен. Альвен не обладает этими качествами. Он рубит с плеча, сначала делая, а только потом думая. Так не должно вести себя Архимагу. Ты же полностью подходишь. Ты рассудителен, аккуратен, не признаешь войн.

Магистр все еще не верил в происходящее. То, о чем он не мог даже и мечтать — происходило с ним. Но, не смотря даже на все сказанное его учителем, он все равно сомневался, что достоин такой чести.

Старик на это лишь улыбнулся и положил руку ему на плечо.

— Ты сомневаешься… Это хороший знак. Ты даже не мечтал о таком. Это великая ответственность, мальчик мой. Но не это тебя останавливает. Ты все равно считаешь себя недостойным занять мое место. Поверь мне, когда-то и я сомневался так же, как ты сейчас. Когда мой учитель Альгедо сказал, что следующим Архимагом стану я, то… я был точь-в-точь как ты сейчас. Эльтран, мы представители одного из самых первых поколений человеческой расы! Да, минуло уже много лет с момента нашего сотворения, но то лишь для нас. Большинство эльфов, что родились одновременно с первыми людьми, до сих пор считаются молодыми и несозревшими. Но мы не эльфы. Мы — люди. На наших плечах огромная ноша, почти непосильная. Мы должны сделать все, что в наших силах, дабы последующие поколения становились с каждым разом все лучше и лучше, и другие расы перестали бы смотреть на нас свысока. У нас нет пока того, кто смог бы доказать другим, что люди — раса с большим потенциалом и возможностями. Но это временно…

Эти слова отвлекли магистра Эльтрана.

— Учитель, что вы хотите этим сказать?

— Мне было видение, Эльтран. Я видел, как один человек поставит на колени великое множество миров, все расы склонятся пред ним, от одного только имени его будут трепетать враги. Сам же он войдет в легенды, как сильнейший человек за все время существования людской расы. Но ни я, ни ты, ни даже твои правнуки — не застанем этого дня.

— Учитель, неужели это случится так не скоро?

— Для нас с тобой — это произойдет только спустя огромное количество лет, но для бессмертных рас это случится очень даже скоро, — Сальвенто явно сожалел, что в столь важный момент его уже не будет средь живых. — Ладно, идем, Эльтран. Я созову Собрание, дабы объявить перед всеми, что ты — мой преемник. А с завтрашнего дня я начну обучать тебя тому, что должны знать только Архимаги.

Много нового поведал умирающий Сальвенто своему ученику, много знаний предыдущих поколений передал. А когда же он умер, то все сильнейшие маги и даже несколько представителей иных рас собрались на его похоронах. Архимаг покоился на Холме Великих Чародеев — так прозвали это место — вместе со своим учителем и рядом со своим прадедом.

На плечи Эльтрана взвалилось огромное бремя. Теперь он должен передавать знания другим поколениям, поддерживать дружеские отношения с иными расами, совершенствоваться и совершенствовать саму людскую магию. А также Сальвенто перед смертью попросил своего ученика передавать его видение следующим Архимагам.

Сальвенто же вошел во множество легенд и сказаний, как величайший людской маг своего времени. Он пополнил небольшой список, в который входили только лучшие из лучших.

ПРОЛОГ

Двенадцать лет… Минуло ровно двенадцать лет. С рождения он не принадлежал себе. С самого своего рождения жил вместе с разбойниками и был для них рабом. Жалкая жизнь, но жизнь, как ни крути. Он не знал, как звали его родителей, как они выглядели, и не знал, любили ли они его хоть несколько мгновений в его жизни. Единственное, что ему сказали, так это то, что его нашли лежащим в корзинке на дороге, ведущей в великий город людей — Валаре, а рядом лежало два трупа.

Он не знал собственного имени, и сомневался, успели ли родители дать его ему. Известно лишь то, что они были магами, некогда жившими в Энефере — городе всех людских магов, и покинувшими его за год до рождения долгожданного сына. Зачем они это сделали? Быть может, хотели на некоторое время отдохнуть от всего того волшебства, коим город пропитан насквозь? Или же решили покинуть его навсегда и жить отдельно от других людских магов? А может они разозлили какого-то сильного мага и тот желал им смерти? Столько различных вариантов, но только правду, увы, ему не узнать. В лагере разбойников никто не будет знать больше того, что ему уже поведали. Оставалось только гадать, от чего ему становилось только хуже. Но именно эти раздумья и отвлекали от нынешней жизни раба, прислужника, выполняющего приказы своих господ, дабы те смилостивились над ним и хотя бы один день не избивали.

«А может им и в правду надоело жить в окружении магов, и они решили уйти в более спокойное место? Но я не пойму… Если они были магами, то почему тогда я ни на что не способен? Почему не могу ничего сделать?» — подумал мальчик, да только от мыслей его отвлек полупьяный, противный голос самого отвратительного, по его мнению, разбойника.

— Ей! Приютеныш, а ну к-ка бы-ы-ы-стро принес мне ещ-ще кружечку эля!

Мальчику ничего не оставалось, кроме как повиноваться.

Наполнив кружку, он отнес «заказ». Мужчина, немного качая головой из стороны в сторону, взял любимым напиток, поднес к губам, и заметил, что мальчишка все еще стоял рядом и смотрел на него, будто бы ждал, что ему дадут хоть половину монетки.

— Приютеныш, ты ч-чего глазеньки-т-то вылупил? Над-деешься, что я тебе монет-ку дам? Да ты от меня д-аже «спас-сибо» не услышишь! А ну пшел с-с глаз долой!

Мальчик лишь развернулся и вернулся на свое место в уголке палатки-трактира не выказав никаких эмоций. За двенадцать лет он уже привык к тому, что его постоянно смешивали с грязью, плевались в него, унижали и оскорбляли. А если выказывать свои чувства, проявлять эмоции, то это, как правило, только раззадоривало этих ничтожеств. С разбойниками шутки плохи, особенно с этими, что величали себя «Иллитиалы». Что означало столь необычное название — он не знал и даже не пытался узнать. Все эти «Иллитиалы» отвратительны ему, он их презирал и желал каждому смерти. Но больше всего из всех разбойников его раздражал Валис — тот, кто только что приказал принести кружку эля.

— Ей, Приютеныш, — позвал его другой. — Принеси мне чего-нибудь пожрать, да поживее!

Это был почти что самый обычный для мальчика день. Когда разбойники возвращались в лагерь после удачного набега, то их аппетиты и требования возрастали, а потому приходилось больше бегать и выполнять больше «заказов». Чуть лучше обстояли дела, если они возвращались вместе с несколькими женщинами. В таком случае им меньше хотелось пить и есть, но жалобные женские крики, молящие о пощаде, о том, дабы их не насиловали, отпустили домой — сводили с ума. Не раз Приютеныш представлял себе, как мановением руки разносил весь лагерь в щепки, убивал всех разбойников, спасал всех плененных девушек, и они вместе отправлялись в какой-нибудь крупный город. Но самое ужасное в другом: попользовавшись пленницами, разбойники их убивали, либо отпускали в лес совершенно нагими и безоружными.

«Иллитиалы» довольно часто разъезжали, бродили по королевству людей и грабили деревни. Несколько раз, объединяясь с одним или двумя отрядами других разбойников, они нападали на небольшие и плохо защищенные города. Хотя ходили слухи, что они даже пару раз совершали набеги по ту сторону границы, на другие расы.

Лишь поздней ночью в палатке-трактире наступила тишина (если громоподобные храпы дюжины глоток можно назвать тишиной), и сын магов спал все в том же углу на земле, укрытой парой тонких дырявых лоскутов ткани.

В моменты покоя он всегда думал о своих родителях, пытался узнать, как их звали, как они выглядели. Но порой пытался понять, почему эти разбойники не убили его? Почему они подобрали его тогда? Чтобы сделать рабом? Но зачем?! Зачем утруждать себя младенцем, растить его, не давать умереть с голоду, лишь для того, чтобы сделать в итоге рабом? Это очень странно, и мальчик не мог этого понять этого. Если бы его растили для того, чтобы сделать одним из них, сиречь разбойником, то все моментально стало бы понятно. Но да ладно, для дурных мыслей у него впереди целый день, ему же хотелось подумать о родителях.

Мальчику снился очередной сон с ними. Как он с матерью и отцом вместе гуляли по какому-то городу, как они зашли в большой и красивый дом, а сам мальчик решил навестить своих друзей и побыть вместе с ними…

— Приютеныш, — послышалось где-то с другого конца палаты-трактира. Сын магов тот час же открыл глаза, вскочил с места и осторожно направился к Валису (уж его-то голос он ни с одним другим не мог спутать).

Обходя разбойников, которые, будто мертвые, лежали кто на земле, кто на столах, иные же сидели возле барной стойки и спали с кружкой в руках, он медленно, но уверено дошел до Валиса и обнаружил, что тот вразвалку ни то лежал, ни то сидел на стуле, жутко храпел и порой звал его.

— Приютеныш, — вновь сказал разбойник, несколько раз причмокнув ртом и захрапел.

Сын магов лишь с отвращением и презрением посмотрел на него, увидел, что на его столе лежал небольшой кинжал, и в голову закралась мысль. Мысль о мести за все годы унижения. Рука сама потянулась к оружию, и вот, когда оставалось только схватить кинжал за рукоять и молниеносным движением воткнуть в разбойника, мальчик замер.

Месть — это, конечно, хорошо, но самому умирать тоже не хотелось. А он помнил, чем закончилась прошлая подобная выходка, когда он попытался задушить одного разбойника. Тот, проснувшись, отпихнул от себя Приютеныша, словно пушинку, после чего стал орать на него и избил до полусмерти. Мальчик прекрасно помнил, как у него болели бока, живот, и ему чуть не сломали руки и ноги. Но сейчас же у него будет кинжал! Всего то и надо, что взять его да быстро воткнуть в голову. Но, даже если Валис не будет кричать, умрет быстро, не разбудив никого (сын магов рассматривал самый лучший из возможных исходов), то все равно все бы поняли, кто повинен в его смерти. Уж слишком все хорошо знали неприязнь маленького раба к нему, а Валис, подлец, этим пользовался. Оставалось только бежать из лагеря, что тоже невыполнимо, ибо далеко не все разбойники праздновали очередной удачный набег, а дежурные имелись всегда.

«Позже… еще рано»

Сын магов вернулся в свой угол и постарался уснуть как можно скорей, дабы вновь увидеть сон. Но в этот раз все было по-другому…

Он не видел своих родителей, не видел себя. Сейчас он будто бы вселился в чье-то тело и смотрел на все то, что видел другой. Вокруг лишь деревянные стены, крыша, кругом солома и на одной кучке лежала женщина и жутко кричала, а рядом с ней еще двое, служанки, судя по всему. Одна пожилая, а другая моложе. Сам не зная как, но мальчик сумел понять, свидетелем чего он стал, и что происходило перед ним, а также он понял, из чьих глаз наблюдал за прошлым. И осознание происходящего вскружило ему голову.

Он как завороженный смотрел на все, не желая просыпаться. Со стороны мужчины (от которого он все и видел) постоянно слышались слова утешения и поддержки: «Все будет хорошо, любимая. Все будет хорошо» или «я рядом, я здесь. Осталось еще совсем немного».

Мальчик постоянно пытался хотя бы краем глаза увидеть лицо рожавшей женщины, но служанка все время перекрывала обзор или все резко начинало плыть и мутнеть, стойло ей чуть отодвинуться. И на мгновение все покрылось мраком, исчезло, и он вновь увидел то же самое место, но крики матери сменились плачем новорожденного.

— Это мальчик! — радостно произнесла пожилая служанка, а вторая уже пеленала ребенка и отдала в руки отца.

Приютеныш чувствовал всю любовь счастливого родителя, который подошел к своей жене и передал ей сына.

Вот! Наконец-то он увидит ее лицо… но ничего. Мужчина смотрел прямо в глаза любимой, но сам Приютеныш не видел их, как не видел и всего лица. Оно было очень расплывчатым, и казалось, будто густая пелена тумана моментально накрыла ее лик.

«Дивный малыш. И я чувствую, что в нем заложен огромный магический потенциал… Осталось только дать ему имя»

Мальчика смутило то, что он услышал мысли мужчины, но быстро отвлекся от этого, ибо хотел узнать имя. Но ответа так и не дождался. Мужчина думал, не отрывая взгляд от новорожденного. Он стоял на месте и смотрел на любимую жену, обнимавшую сына, и ни одно имя не зародилось в голове.

«Для мага имя многое значит. Нельзя наречь его неведомо как. Но я не могу понять, что же у тебя должно быть за имя…»

Мужчина услышал шепот тысячи голосов у себя в голове. Они говорили одновременно, некоторые тише, иные же громче, и невозможно их разобрать, и понять. Приютеныш забеспокоился, но вскоре он ощутил улыбку отца.

И тут все оборвалось. Тьма полностью окутала прошлое, и сын магов проснулся со слезами на глазах, ибо он так и не сумел увидеть своих родителей и не узнал собственного имени.

Солнце медленно, лениво, словно само просыпалось ото сна, показывалось за горизонтом. Лучи пробились через дыры в палате-трактире, освещая спящих пьяниц-разбойников. Вид был что надо! Приютеныш даже хотел улыбнулся всему этому зрелищу, но, увы, после такого сна его мысли заняты совершенно другим.

Когда же проснулись первые двое разбойников, то они принялись жаловаться друг другу на головные боли. Их шатало, они еле-еле ходили, держась одной рукой за голову, а второй ища опору. Каждый обещал сам себе и говорил другому, что больше не будет так злоупотреблять выпивкой.

«Интересно, сколько лет они вот так вот уже дают пустые обещания?»

И новый день был похож на все предыдущие (когда не праздновали удачные набеги). Подать, унести, забрать, передать, принести, спеть, станцевать, снова подать, снова унести и так далее, и тому подобное. И так день за днем.

Солнце уже давно скрылось за горизонтом, ввергнув землю во мрак, а разбойники только сейчас разошлись по палаткам, дабы поспать и подготовиться к завтрашнему дню, ибо они должны в очередной раз отправиться на новое место. Как понял Приютеныш из разговоров: «К более богатым землям». Возможно даже в иное королевство.

Сын магов, засыпая, безостановочно шептал, словно произносил заклинание, что хотел бы вновь увидеть тот сон. Но кроме того хотел увидеть лица родителей и узнать их имена, а заодно и собственное. Увы, но уснуть не удавалось. Сын магов лишь засыпал на некоторое время, после чего просыпался. Его охватило странное чувство, словно он мог и вовсе обходиться без сна, да и чувствовал себя мальчик прекрасно, не был уставшим. Сердце начинало биться сильнее, чаще, дыхание становилось то прерывистым, то более глубоким, и он чувствовал нечто странное, нечто иное, что постепенно расходилось по телу. Он не знал, с чем можно сравнить подобные ощущения, но они его пугали.

«А может это призраки моих родителей явились ко мне?»

Все сменилось резко. Ему казалось, что он сгорал изнутри, что все его органы решили еще и перевернуть все верх ногами, раздробить кости, выжать до последней капли крови. Ощущения не самые приятные. Они пугали, и Приютеныш был уверен в своей смерти. Поразительно то, что сын магов не закричал, даже не застонал от дикой боли. Он терпел. Терпел, подобно закаленному в боях воину. Терпел и не поддавался даже на короткие выкрики. Мальчик весь напрягся, покраснел, съежился.

Это все длилось всего несколько мгновений, но каких!

Закончилось все столь же резко, как и началось. Казалось бы, после такого положено спать как мертвому, или же благополучно стать таковым, но сладкий мир грез не спешил заключать мальчика в свои объятия, не окутал туманной пеленой. Наоборот! Сын магов стал бодр как никогда.

«Что же со мной случилось?! Я… чтобы это ни было… я… я… чувствую себя превосходно! Наверное даже…»

Приютеныш вытянул одну руку вперед ладонью вверх, и на кончиках пальцев показалось несколько слабеньких искр, постепенно становящихся все больше и больше, и превратившихся в небольшие язычки пламени.

Множество эмоции испытал он тогда, потому что не мог поверить в происходящее и думал, что это просто сон. Но боль в теле осталась, а это означало, что все происходило на самом деле. Приютеныш быстро тряс рукой, чтобы потушить огоньки, пошел к выходу из палатки-трактира и аккуратно высунул голову.

«Двое стерегут… ну ничего»

Приютеныш зашел обратно внутрь, закрыл глаза, чтобы сосредоточиться на задуманном и стал проделывать небольшие и не замысловатые взмахи руками вокруг себя. Откуда он знал, что и как делать — не понятно, но мальчик об этом не задумывался. Подняв веки, сын магов посмотрел на руки. Полупрозрачные. Если все сработало верно, то остальные не должны заметить его.

Сделав глубокий вдох, Приютеныш аккуратно вышел наружу и остановился прямо перед одним часовым, смотря ему в глаза. Тот не обратил на него никакого внимания.

«Отлично. Не видят»

Ускорив шаг, он спешил покинуть лагерь разбойников. Не все эти убогие люди спали, а потому приходилось замедляться, дабы его не услышали. Сам же мальчик слышал, как из двух шатров доносились истошные женские крики и мольбы о пощаде, а разбойники только смеялись. Скрепя сердцем, он решил не вмешиваться, так как не был уверен в своих силах. А как хотелось! Как же ему хотелось ворваться, метнуть в одного ублюдка огненный шар, второму сломать шею на расстоянии, истребить весь лагерь и уйти… Мечтая, он чуть не расслабился и не потерял контроль над заклинанием.

Вот он, выход! Еще чуть-чуть и мальчик полностью покинет лагерь и уйдет глубоко в лес. А там… а вот что будет там — он еще не думал. Главное — покинуть лагерь незамеченным, остальное же его не интересовало.

«Да! Я сделал это! Я, не обучающийся магии, сумел обмануть кучу разбойников! Я — истинный маг! И я стану величайшим среди всех…»

— Далеко собрался? — внезапно раздалось рядом с ним.

Приютеныш замер на месте, подобно статуе и медленно повернулся. Перед ним стоял невысокий старик с длинными седыми волосами и небольшой щетиной. Не худощавый, но и не крупный, с ясными, как у молодого, голубыми глазами. Несколько морщин рассекали суховатое лицо, а голос спокойный, даже нежный (если учитывать, как обычно разговаривали с мальчиком), но в нем чувствовалась магическая Сила. А еще в руке он держал деревянный посох. Простой, но в то же время изящный, с несколькими тонкими металлическими нитями, проходящими по нему странными узорами, и навершие представляло из себя небольшой камень лунного цвета.

Сын магов старался не шевелиться, но ощущал взгляд старика.

— Я тебя вижу, мальчик, — произнес тот, и одним легким взмахом руки снял невидимость. Приютеныш почувствовал, будто бы его раздели, лиши доспехов, защиты… и шанса спастись.

— Ну-ну, не пугайся ты так. Я не причиню тебе вреда. За все эти двенадцать лет я тебя и пальцем не тронул, — на удивление добро произнес неизвестный старик, широко улыбаясь. Он медленно приближался к Приютенышу, опираясь на деревянный посох.

Подойдя почти вплотную, он левой рукой провел возле лица мальчика, не касаясь его, и ладонь его сияла тускло-синим светом. Когда все закончилось, старик улыбнулся еще шире.

— Отлично! Значит, я не ошибся в тебе.

— Что? Кто вы такой? — спросил сын магов. По виду незнакомца невозможно понять ни его чувств, ни эмоций.

— Я, мальчик мой, колдун. А также я предводитель «Иллитиалов». Ох, прости старика… совсем забыл представиться! Зови меня Анарс.

— Что вы имели в виду, когда сказали, что не ошиблись во мне?

Прямой вопрос, без выказанного уважения и почтения. Впрочем, и без неприязни иль гнева. Приютеныш старался держаться равнодушно, спокойно. Он привык, что, держась подобным образом, разбойники быстро отставали от него и переставали издеваться на время.

— Давай присядем вон на тот корень. Видишь ли, мальчик, когда мы тебя нашли тогда лежащим на дороге, то я ощутил, что твои родители были не простыми людьми. О, нет! Они были весьма одаренными магами и достаточно сильными. А так же я почувствовал в тебе не малый магический потенциал. Так вот, мальчик, я ждал… Ждал, когда в тебе проснется твоя Сила. По правде сказать, я даже опечалился и подумал, что ошибся, ибо обычно у истинных магов Сила проявляется чуть ли не с младенчества! А тут пришлось ждать столько лет… Но ничего. Главное, что ты пробудился. И прости меня, ибо с тех пор я на несколько лет исчез, покинул «Иллитиалов». Если б я только знал, как с тобой обращались…

— Анарс… а вы меня накажете за то, что я пытался сбежать? — Приютеныш сам не ожидал от себя подобного вопроса.

— Накажу? О, нет! Совсем нет! Наоборот, я безумно рад! Особенно тому, что ты сумел провести такое сложное заклинание, будучи необученным. Это очень хорошо, мальчик мой.

— А почему вы не показывались раньше? Почему позволяли всем разбойникам постоянно избивать меня и превратить меня в раба?

— Видишь ли, мальчик, — неуверенно начал Анарс, всем видом давая понять, что сожалел об этом, — как я только что сказал, я на долгие годы покинул разбойников, ибо должен был получить ответы на некоторые вопросы. Мне пришлось много странствовать, но я вернулся. «Иллитиалы» должны были завтра отправиться на встречу со мной на границе королевства. Отсюда всего два дня пути. Но я ощутил напряжение магических волокон, ощутил толчки энергии, идущие отсюда. Скажу честно, я не догадался, что именно ты тому виной, но узнать, что именно случилось, я должен был. И вот я увидел тебя, применившего заклинание невидимости и сбежавшего из лагеря разбойников. Прости меня за мое отсутствие и за то, что с тобой столь дурно обращались. Но теперь все будет иначе, мой мальчик. Теперь тебя никто не обидит. А если это случится, то я узнаю об этом и накажу самым ужасным способом! Возьми меня за руку, Приютеныш… хотя нет, не Приютеныш… тебе нужно подобрать подходящее имя. Хм… Арем… нет! Не то! Уйстро. Опять не то! Делор, Атерос, Заха…, — и старого колдуна осенило. — Эльтран. Да, будешь теперь Эльтраном! Так звали одного моего давнего предка, что некогда был Архимагом в Энефере.

Старец встал, оперся о посох и протянул мальчику руку.

— Что ж, Эльтран, возьми мою руку, и мы вместе вернемся в лагерь, и я буду обучать тебя всему, что знаю сам. Не бойся, мальчик мой, теперь все будет иначе.

Сын магов, теперь уже Эльтран, немного колебался, но таки взял старика за руку, и они вместе, не спеша, вернулись в лагерь разбойников. Теперь он должен был многому научиться, дабы стать достаточно сильным, дабы… Дабы что? Что он сделает в дальнейшем с полученными знаниями и Силой? Как распорядится ими и на что направит?

ГЛАВА I

УЗРЕТЬ НЕЗРИМОЕ

— Отрази мое заклинание.

— Но, Анарс, ведь ты меня еще не учил этому!

— Знаю, мой мальчик… знаю, — спокойно произнес старик, и с навершия его посоха слетел небольшой сгусток Силы, по форме напоминавший стрелу.

Заклинание летело к Эльтрану стремительно, но мальчик старался не показывать растерянности. Зеленая стрела магии приближалась к сыну магов. Тот лишь вытянул вперед одну руку, и волшба учителя развеялась дымом, только коснувшись ладони Эльтрана. Анарс широко улыбнулся и сказал:

— Отлично, мальчик, отлично!

— Я мог погибнуть! — огрызнулся Эльтран.

— Мог, — кивнул старик. — Но мог и отразить заклинание. Что и случилось. А теперь мне интересно узнать… это была чистая случайность или нет? — Анарс совершил короткий взмах рукой, и волна пламени стремглав понеслась к сыну магов. Эльтрану хотелось думать о себе, что он просто стоял на месте, будучи спокойным, как гора, но это не совсем так.

Волна пламени уже совсем, а мальчик так и не придумал противодействия. Но решение пришло само собой, как и в прошлый раз. Выставив руку, он создал небольшой невидимый щит перед собой. Заклинание ему показалось странным, ибо защита не в виде сферы, как он предполагал, а больше походило на загнутый посередине щит. Иными словами, оно ни то треугольное, ни то клиноподобное — он так и не понял. А со стороны казалось, что Эльтран не блокировался от огня, а просто рассекал его какой-то волшбой, и разделенные волны пламени проходили дальше, не затронув мальчика.

Все кончилось быстро. Даже слишком быстро. Эльтран, успешно противостоящий вот уже второму заклинанию учителя, улыбнулся и снял щит. Ох, зря… зря он это сделал, ибо стоило только развеяться огню, как из ладони Анарса вырвалась синяя стрела.

«Опять?!»

Эльтран не успел ничего сделать, ибо такая скорость ему еще не доступна. Ведь учителю достаточно совершить короткий и быстрый взмах рукой (хотя, чего греха таить, даже не рукой, а пальцем!), дабы сотворить заклинание, а Эльтран себя даже учеником еще не считал.

Стрела попала в левое плечо и пробила его навылет. Сын магов напрягся до предела, дабы не закричать от дикой боли, разнесшейся по всему телу, и ему казалось, что тысячи тончайших и острейших ножей пронзали его. Но помимо этого, заклинание нанесло урон и по чему-то большему. Сначала оно медленно подползало туда, но потом стремительно впилось в… в душу? Эта боль оказалась куда хуже физической, и она непонятна, странна, необъяснима. Это нельзя сравнить или же как-то объяснить. Нельзя сказать «такое чувство, будто тебе изнутри прокручивают кости» или «как будто кто-то схватил изнутри за сердце и медленно начал его сжимать». Эльтран уверен, что схватили не только сердце, но и его целиком, пытались сжать; но в тоже время он чувствовал некое внутреннее содрогание, непонятный трепет, боль, удушье, и то, что из него что-то словно пыталось вырваться наружу, дабы сбежать как можно дальше, прекратив страдания. Примерно это он и ощущал.

Эльтран лежал на земле в небольшой луже собственной крови, напряженный, точно натянутая до предела тетива лука, и его лицо побагровело. Но не выдержал мальчик и с губ сорвался предательский крик. Веки сделались донельзя тяжелыми, все помутнело, мир померк

«НЕТ!»

Он сопротивлялся, пытался не допустить окончательного помутнения.

— Глупец! Что же ты делаешь? — внезапно услышал он голос учителя в голове.

Эльтран повернул посмотрел в сторону Анарса, который уже шел к лежащему ученику. Он не слышал ни его шагов, ни стука посоха.

— Хватит сопротивляться! Пусть тьма окутает тебя и заберет к себе на короткое время. Иначе ты можешь умереть!

Умереть… да, осознание этой возможности было стремительным, точно удар хлыста, но он не собирался вот так просто сдаваться. Эльтран сам не мог понять, почему он себя так вел. Ведь и вправду стало бы куда легче, позволь он себе закрыть глаза. Учитель вылечит рану и вернет упрямого ученика в сознание. Вроде бы, глупо беспокоиться, но какое-то странное упорство не позволяло показать слабину, как если бы от этого всерьез что-то зависело. Он будет сопротивляться! Выживет — вот и славно, а коль умрет, то это тоже не плохо.

Анарс навис над полумертвым учеником и начал творить волшбу. Веки стали еще тяжелее, тьма окутала почти полностью и Эльтран не смог воспротивиться этому. Усыпляющее заклинание.

— Засыпай…

***

Человек в длинной темно-синей мантии с золотыми узорами стоял перед другими людьми и заканчивал речь. Говорил он о непонятных для других вещах, зачастую казавшиеся глупыми и нелепыми.

— …Истину изрекаю, ибо было мне видение! Братья и сестры, ликуйте, ибо близок час Прихода! Мы все очень долго ждали, и теперь терпение наше окупится сполна! Ждите, братья и сестры! Ждите! — на этих словах он закончил свою пламенную речь.

…Он прошел по длинному темному коридору, завернул за угол, уткнулся в стену, прошептал какое-то слово и потайной проход открылся. Войдя в просторную, но плохо освещенную комнату, дверь позади него закрылась. Семь высоких фигур в серых одеяниях с накинутыми капюшонами стояли полукругом. Пришедший встал перед ними, опустился на одно колено и склонил голову.

— Встань, — сказала фигура, стоящая в центре.

— Говори, — произнес другой.

— Повинуюсь, — человек в темно-синей мантии поклонился. — Мы сумели найти того, о ком, судя по всему, говорится в пророчестве.

Семерка стояла молча. Как же его раздражали подобные моменты! Его выводило из себя, что его хозяева могли так себя вести в столь важные и ответственные мгновения. И ведь молчание это могло длиться не одну минуту, и означать что угодно.

— Судя по всему, он находится в одном из людских королевств, а именно в Рейрсе. Где-то на границе с королевствами туэров, эльфов и сцерров. Помимо этого рядом море Луны, в котором, как нам стало известно, есть небольшое поселение амедеев. Но самое страшное — логово люкров, что где-то в Оронском лесу, — взял он на себя смелость продолжить говорить без их дозволения, прекрасно понимая, что мог вызвать тем самым их гнев.

— Нас не интересует местоположение, Мор. Когда он уже будет здесь? — к удивлению человека в мантии с золотыми узорами, голос довольно спокоен.

— Кхм… я уже отправил небольшой отряд. Если все пойдет по плану, то через месяц он предстанет пред вами.

— Долго.

— Понимаю, господин, но, я отправил одних из лучших! Путь не близкий, ибо им предстоит пройти два небольших людских королевства, и владения, что принадлежат эльфам! Да и в Рейрсе очень много люкров. Им придется обходить их и не ввязываться в сражения, чтобы никто ничего не узнал. Все должно пройти аккуратно. Поэтому и такой большой срок.

— Так уж и быть, Мор. Месяц. Пусть твой отряд постарается, иначе они ответят за провал своими головами, как и ты, — пригрозила ему фигура, стоявшая в центре.

Человек в темно-синей мантии сглотнул, с ужасом посмотрел на всех семерых, в очередной раз поклонился и ушел, по пути представляя, что за муки его могли ждать перед отсечением головы.

***

— Что ты хочешь мне сказать?

— Ваше Величество, мы нашли его.

— Отлично! Докладывайте!

— Кхм… Прощения прошу, Ваше Величество, но Вы уверены, что можно говорить о таком телепатически? Может, лучше встретиться, дабы я передал Вам все лично?

— Мои маги наложили сеть очень сложных защитных заклинаний, дабы никто не смог подслушать. Так что говори!

— Как Вам будет угодно. Итак, он находится на границе нашего королевства в лагере разбойников.

— Хм… хорошо. Думаю, что с разбойниками проблем не будет. Когда он окажется у вас в руках?

— Я собираю особый карательный отряд, который возглавлю лично, Ваше Величество. Ожидается, что через две седмицы все будет завершено.

— Это очень хорошие новости, Прит. Но, скажи, а вы уверены в том, что это тот самый?

— Кхм… Ваше Величество, не могу быть уверен полностью, но крайне велика возможность того, что это он. Все наши магикусы указали на это самое место. Быть может, они лишь нашли очень одаренного мага, но пока они не увидят его лично — нельзя быть уверенным ни в чем.

— Правдивы слова твои. Найди его и приведи ко мне. Ежели это тот, кто нам нужен, то мы публично казним его. Да поторапливайся, ибо он может уйти, пока ты будешь добираться до него!

— Не волнуйтесь, Ваше Величество, ибо он вместе с разбойниками. Ежели те тронутся с места, то это мы заметим и пойдем следом.

— Очень хорошо, Прит. Сделай все, что нужно. Докладывать о выполнении задания каждый день!

— Слушаю и повинуюсь, Ваше Величество!

***

— Что ты видишь, Веал? — обратился воин-сцерр к ар’ше.

— Я сумел перехватить их телепатический разговор. Я даже опечален, ибо защита оказалась… очень слабой. Даже ты, столь плохо владея магией, сделал бы лучше, нежели эти люди.

— Не надо говорить, у кого получилось бы лучше. Что им известно? Куда нам идти? И хватит сидеть в темноте!

Веал щелкнул пальцами, и из ниоткуда появилось несколько огненных шаров размером с голову взрослого человека. Маг посмотрел на молодого воина. Это самый что ни на есть обычный представитель расы сцерров. Светлая кожа, длинные уши, раздвоенные примерно с середины так, что с каждой стороны у сцерров по два острых кончика. Ростом почти два метра, стройный, с отчетливо выделяющимися мышцами, но при этом не крупными. Темно-красная радужка глаз с крестообразными зрачками, немного вьющимися серебряными волосами почти до плеч. Словом, это был самый обычный воин-сцерр. Но вот он же — ар’ше, маг сцерров. Нет, не то, чтобы он сильно отличался от молодого Менера, но все-таки ар’ше — довольно редкие представители сцерров. Сама-то раса по себе итак-итак владела магией (они способны превратить правую руку в каменный молот или шип, левая же не может так видоизменяться, поэтому она используется для защиты; а так же владеют магией земли и природы), но вот ар’ше… это магистры всех Четырех Стихий, Сил природы и высшей магии от рождения. Да и живут они гораздо дольше, но расплачиваются тем, что не могут иметь потомство.

— Менер, люди этого королевства хотят убить его.

— Я не понимаю, Веал, зачем им его убивать? Ведь он же, если пророчество не врет, должен стать великим магом расы людской. И он сможет всем доказать, что люди — достойная раса, что они не так слабы, как считают другие. А вместо того, чтобы помочь ему, уберечь и обучить, они хотят его смерти… Я не понимаю людей, Веал.

— Не только ты. Я сам их зачастую не понимаю. Они безрассудны, порывисты, нелепы, не редко смешны. Но есть пророчество, которым поделился со мной один из Архимагов Энефера давным-давно. Узнав о его видении, узрел и я-то же, что и он. Я увидел, как человек будет повелителем не только всех Стихий, не только какого-то одного направления магии, а будет абсолютным хозяином самой магии. Случится то, чего не было еще никогда. По Силе он уподобится Богам, Менер. Да, он может быть опасен для нас, но… Есть пророчество, а это значит, так и должно быть! И это не просто слова умирающего человека, ибо я тоже увидел это. Неисповедимы пути судьбы и не нам решать вместо нее и тем более перечить ей. Мы не эльфы, которые считают, что имеют право сами решать судьбы других. Именно поэтому мы и должны помочь ему. К тому же не забывай, что люди очень зависят от собственного окружения. Они — то, что вокруг них. Творец не стал сковывать молодую расу какими-либо условностями в поведении, и даровал им совершенную свободу действий. Лучше ли они от этого, чем мы? Возможно. А быть может, Творцу просто не хотелось утруждать себя, создавая их, и потому он сотворил их на скорую руку.

— Люди слабы, Веал, и ты это знаешь. Если бы не мы — от них не осталось бы и следа.

— Возможно, Менер. Либо они, будучи в столь удручающем положении, добились бы куда больше, нежели с нашей поддержкой. Мы этого никогда уже не узнаем.

— Ты, как всегда, прав, но я имел в виду иную слабость. Они не хотят утруждаться, пытаются добиться расположения вышестоящих рас, но те им отказывают. Это же королевство решило проявить лояльность перед Богами в надежде, что те снизойдут до них и ниспошлют им свое благословение.

— Да, я все прекрасно понимаю, Веал. И именно по этой причине я здесь, с тобой. Когда выступаем?

— Они надеются, что прибудут к лагерю разбойников за две недели… Но я буду следить за ними, и постараюсь отвести их и запутать. Надеюсь выиграть нам еще неделю, а лучше две. Мы не должны с тобой пока являться к нему. Надо дождаться, когда он сильней раскроется. Если я прав, то это случится в течение трех недель.

— Три недели… Три недели бесполезного прожигания времени. Хорошо, Веал. Я буду с тобой, что бы ни случилось.

— Благодарю тебя, Менер.

***

Старый маг взмахнул рукой, и перед ним прорвалась сама ткань мира, предоставив возможность лицезреть другое существо. Пусть заклинание и выглядело как для телепортаций с места на место, на самом же деле оно предназначалось для тайных разговоров с возможность увидеть своего собеседника.

Когда заклинание стало стабильным, а визави было видно отчетливо, то старый маг увидел человеческое лицо. Оно немного вытянутое, гладкое, слегка худощавое без резких черт, а волосы у собеседника короткие и светлые. Казалось бы, что это человек, но нет. Глаза выдавали, так как они небесно-голубые с легким перламутровым отблеском, что людям совсем не свойственно (по крайней мере, маг не знал таковых), да и пару лебединых крыльев за спиной ясно давали понять, что то не представитель расы людской.

— Здравствуй, Хаоран. У меня хорошие вести! — довольным голосом начал говорить старец.

— Приветствую, достопочтенный Дейл. Я тебя внимательно слушаю, мой человеческий друг, — голос Хаорана хоть и был довольно приятным, но порой будто бы слышался свист, как от порывов ветра. Дейл не понимал, специально ли так поступал его визави и немного искажал собственный голос при помощи магии, аль так и было всегда.

«Человеческий друг»… Эти слова всегда немного смущали старого мага и резали ему слух. Хоть Хаоран и произносил их без какой-либо агрессии и ненависти, но самому Дейлу не очень приятно слышать их. Но что он мог поделать? Как ни крути, но он, Дейл, являлся человеком, а Хаоран был хаоромом, представителем одной из старейших и сильнейших рас.

— Я более чем уверен, что я нашел того, кто нам нужен. Ночью я убедился в этом. Хоть и был я на грани, и готовый признать свой провал, но надежду я не терял.

— Ты в нем уверен?

— Конечно! Это он! Именно о нем говорится в пророчестве.

— Но ежели ты ошибся? — старец понимал, что Хаоран задал этот вопрос не из действительных сомнений, а лишь потому, что предпочитал учесть не один исход.

— Даже если я ошибся, и он не человек из пророчества, то из него можно будет сделать поистине могущественного волшебника. Потенциал в нем очень велик, даже несмотря на то, что он только начал раскрываться. Не столь уж важно, великий Хаоран, о нем иль нет говорится в пророчестве, ибо мы сумеем сделать из него сильного мага.

Его собеседник молчал, и молчание это не понравилось старому магу.

— Что ж, Дейл, я тебе верю, хоть и зародилось зерно сомнения в душе моей относительно сего человека. Сомневаюсь, что он на многое способен в столь юном возрасте, но если ты говоришь, что из него выйдет достойный маг, то… Иными словами, я доверяю тебе, мой человеческий друг. Думаю, лишним маг не будет для нас. Однако я…, — Хаором на мгновение замолк, словно пытался подобрать подходящие слова, — надеюсь, что он тот самый. Коль это будет так, то со временем можно будет осуществить наши планы.

— Да, Хаоран, и тогда все сбудется. Скажи же теперь мне благородный Хаоран по прозвищу Кровавое Крыло, когда ты явишься?

— Где ты находишься?

— Королевство Рейрс, на границе с землями эльфов, сцерров и туэров. Рядом с нами есть озеро, которое столь велико в размерах, что его называют морем Луны.

Хаоран Кровавое Крыло потер подбородок. Почти что моментально все рассчитал в голове и сказал:

— Я призову неистовые ветры. Пять дней…

— Отлично, Хаоран. Буду ждать, — Дейл взмахнул рукой, и фиолетово-синее свечение развеялось в воздухе. Нужно подготовиться, ведь вождь Кровавое Крыло всегда точен. А это означало, что у него всего лишь пять дней, чтобы подготовить Эльтрана к, возможно, самой важной встрече в его жизни.

***

Ему вновь снился сон про свое рождение, и все точь-в-точь как в прошлый раз: лиц не разглядеть, слышны лишь голоса, никаких имен… Ничего. Но, к его удивлению, сон на этом не оборвался, а продолжился. Хоть это и трудно назвать полноценным сном, так как то стремительно проносившиеся перед взором картины и неправильные, невнятные звуки. Крики, чьи-то уродливые лица искаженные гневом, лежащая на земле служанка в луже крови, несколько странных свечений в виде магических стрел, убитые нападающие, ревы ярости и страха, несколько мертвых тел пред отцом, убитая мать, неистовый крик отца, пробирающийся в глубины души и сковывающий ее ледяными оковами страха, мощный взрыв от какой-то странной волшбы… и все.

Увиденное стало для него истинным кошмаром. Сын магов проснулся в холодном поту, дыхание и сердцебиение участились.

«Ничего не понимаю…»

И непонятного тут более чем достаточно. Если Эльтран не ошибся, а он уверен в собственной правоте, то вот уже второй раз он увидел день своего рождения. Но ведь это не то! Ему говорили, что его нашли разбойники на дороге, ведущей в столицу-столиц — Валаре. Это он узнал давно, а учитель Анарс подтвердил слова разбойников, показав ему прошлое, и Эльтран видел все то, что видел тогда сам колдун. Это случилось, как только они вернулись в лагерь. Но что же тогда это за сны? Откуда они? Почему они снились ему? Почему именно сейчас? Из-за его раскрывшихся способностей?

Он чувствовал, что еще не восстановился после столь странного начала обучения, а потому решил поспать немного. К тому же впервые в жизни ему довелось очутиться в мягкой, теплой и сухой постели, а не на полу.

— Проснись, Эльтран… Ты восстановился… пора продолжить обучение…, — откуда ни возьмись в голове мальчика прозвучал голос Анарса.

— Проснись! — прокричал учитель, и Эльтран моментально вскочил с кровати, хоть и сам того не желая.

Старик стоял возле него и лишь кивнул, давая тем самым понять, чтобы мальчик следовал за ним. И они вернулись в лес, учитель шел все дальше и дальше, углубляясь в него.

— Что ж, мальчик мой, вчера ты себя очень хорошо показал…, — продолжая идти, начал говорить Анарс.

— Пф, хорошо?! — перебил сын магов учителя. — Как это? Я не сумел отразить последнего заклинания! Я слаб!

Вместо ответа колдун ударил мальчика посохом в живот. Эльтран сложился пополам, стал сильно кашлять и ловить ртом воздух. Учитель подождал, пока мальчик не пришел в себя, дабы продолжить путь, и вновь заговорил:

— Вчера я не столько обучал тебя, сколько хотел посмотреть на твои возможности. Обучение же твое начнется именно сегодня, и я хочу преподать тебе первый урок: никогда не перебивай учителя! Второе: если тебе сказали, что ты себя хорошо показал — значит, так оно и есть! Не оспаривай мнение учителя. Третье: всегда будь готов к внезапным нападениям. Всегда будь готов отразить их, перенаправить, контратаковать, развеять, парировать. Никогда, слышишь, никогда не расслабляйся! Когда гуляешь в одиночку по лесу иль по городу, всегда будь готов к тому, что на тебя могут напасть. Когда ешь, когда пьешь, медитируешь, справляешь нужду, тренируешься фехтованию иль волшбе… проклятые люкры, да даже в постели с красавицей всегда будь готов! Я скажу тебе даже больше: особенно в постели с красавицей, — учитель поднял вверх указательный палец, тем самым словно давая своим последним словам большей значимости. — А также особенно осторожным будь во время сна. Ты меня понял?

Сын магов не до конца пришел в себя, ибо боль все еще осталась. Превозмогая ее, он поднял взгляд и кивнул.

— Вот и отлично. А теперь выпрямись! Так. Стой смирно! Славно. А теперь, прежде чем мы дойдем, у тебя есть какие-нибудь вопросы?

Эльтран ненадолго задумался. Вопросы то у него имелись, несомненно, но стойло ли их задавать учителю в этот самый момент, или лучше подождать некоторое время? Пока мальчик размышлял, он получил очередной удар посохом в левый бок.

— Четвертое: если тебя о чем-то спрашивают, то отвечай либо мгновенно, либо молчи!

Сын магов сузил глаза и со злостью посмотрел на Анарса, за что и получил еще один удар в то же самое место.

— Пятое: не смотри на других так! Не показывай, что ты зол на кого-то. Подавляй свою злость, не позволяй взять вверх над разумом, ибо она может окутать твой взор темной пеленой. Ты будешь видеть лишь врага, но не остальных. Это может сделать тебя слабым.

Лицо мальчика сделалось абсолютно спокойным и непроницаемым всего за несколько мгновений.

— Вот! Так-то лучше, — одобрительно произнес Анарс, довольный столь быстрой переменой. — Повторяю свой вопрос: тебе есть что спросить?

— Да, учитель.

— Я тебя слушаю.

— Скажи мне, Анарс…

Еще один удар.

— Шестое: не обращайся к учителю, да и к старшим на «ты». Особенно к учителю! И не называй учителя по имени. Это дозволено исключительно в том случае, если тебе дадут разрешение на подобное обращение.

— Учитель, меня тревожат мои сны. Я… я, конечно, не уверен, но…

И снова удар. Бок жутко болел, но Эльтран старался не выказывать своих чувств. Но как же ему хотелось выругаться, оскорбить треклятого Анарса за подобное обращение. Однако в тоже время он понимал, что колдун делал это не забавы ради, а из желания воспитать своего ученика.

— Седьмое: если ты в чем-то не уверен — молчи тогда лучше! Ты должен быть либо абсолютно уверен, либо молчать. А теперь скажи: ты уверен в своих снах?

— Да, учитель, уверен.

— Хорошо. Продолжай.

— Я видел во сне день своего рождения. Я видел все из глаз своего отца. Мать, служанки… Лицо своей матери я так и не разглядел, но я понял, что меня не успели никак назвать. Но потом, когда я уже был в руках родившей меня женщины, отец стал слышать что-то. Ему что-то нашептывали. Я ничего не мог разобрать из всего этого. Было жутко, учитель, но я пытался… честно пытался. А мой отец… он все понял. Он все расслышал и я почувствовал, что он был доволен. И мне хочется знать, учитель, можете ли вы выяснить, что же ему нашептывали голоса?

С виду Анарс остался спокойным, но Эльтран не знал, что внутри у него все металось из стороны в сторону, ибо с подобным даже ему, старому магу, не доводилось сталкиваться. Мальчику приснилось то, как он родился, так он еще и видел все из глаз отца.

— Мальчик мой, как это ни печально, но, увы, я не в силах тебе помочь. За этим надо обращаться к иным расам, а они людей не очень любят. Но, насколько мне известно, эльфы, сцерры, хаоромы и еще некоторые расы называют подобное воспоминаниями крови. Однако никогда прежде подобные воспоминания не проявлялись у людей.

— Но мне говорили, что меня нашли лежащим на дороге в Валаре, а рядом были тела двух людей! И что это были мои родители!

— Я предположил, что то были твои родители, но я не могу знать этого, Эльтран. Быть может, твои родители умерли раньше, а эти маги тебя подобрали и хотели забрать с собой. Или же то действительно были твои мать и отец. Я более чем уверен, что именно те двое и являлись твоими родителями, мальчик мой.

Сын магов со злости сжал руки в кулаки, но, вспомнив недавний урок учителя, как можно быстрей постарался успокоился.

— Тогда, скажите мне, пожалуйста, вчера… когда вы испытывали меня, и я не сумел отразить последнее заклинание… оно пробило мне плечо, было больно… очень больно. Но, помимо этого, я испытал и нечто иное, гораздо более болезненное. Ваше заклинание ударило куда-то еще. Пострадало не только мое тело, но и то, что тут, — он пальцем ткнул себя в грудь, — внутри. Учитель, это была душа?

— Нет, мальчик мой, это не душа. Конечно, она существует. Ее не может не быть. Но моя магическая стрела попала по твоей астральной форме, — мальчик скорчил гримасу непонимания, и Анарс, вместо того, чтобы объяснить маленькому ученику о столь непростой форме существования магов, вновь ударил его посохом.

— Восьмое: никогда не показывай, что ты удивлен. Даже нет… вообще не показывай своих эмоции. Так тебя могут прочесть, словно открытую книгу. Ты должен оставаться загадкой для своих врагов до самого конца. Ты меня понял? Вот и славно. А теперь слушай. У каждого мага есть кроме телесной формы иная — астральная. Через нее можно выходить в Астрал, бродить по нему, быть рядом с тем, с кем хочешь, защищать других, воевать, и в ней ты видишь иначе, ибо это форма чистой магии. Благодаря ей можно увидеть магические нити, переплетающиеся магические волокна мира и любого иного мага, если, конечно же, тот не закрыт от других. В Астрале ты можешь путешествовать по всему миру, но ты очень уязвим. Видишь ли, выходя в Астрал, твое тело остается здесь, а посему к нему можно легко подойти, его легко ранить и уничтожить. Или же любой из блуждающих духов и прочей нечисти сможет вселиться в твое тело и завладеть им без какого-либо сопротивления. Когда случается подобное, то это называют одержимостью, и от нее надобно избавиться. Но тут есть всего два исхода. Первый: ты тоже вселяешься в свое тело, и начинаешь внутреннюю борьбу. Второй: ты не сможешь вернуться, если эта нечисть сильнее тебя, и тогда вся надежда на находящегося рядом мага, который сумеет изгнать ее. Однако если ничего не получится, то… кхм… твоя астральная форма погибнет. Коль случится именно так, то тогда погибнешь и ты. Ты перестанешь существовать, станешь ничем. Извини, но я не знаю, как лучше всего объяснить подобную гибель…

— Но тогда в чем разница между душой и астральной формой? — полюбопытствовал Эльтран.

— На самом деле, разницы и нет… почти. Душа и астральная форма представляют суть одного и того же — внутренней энергии, внутренней Силы самого мага. Но душа есть у любого разумного существа, а астральной формы у них может и не быть, коль они не владеют магией. К тому же душа не может сама покинуть тело и начать бродить по миру.

Эльтран слушал очень внимательно, ловил каждое слово, каждый жест учителя, каждый взгляд. Нельзя, нельзя, нельзя потерять ни одной ниточки сказанного!

— Так, мальчик, довольно. Я вижу, что у тебя еще остались вопросы, но мы отложим их для следующего дня, ибо пора начать обучение. Мы и так много времени потеряли.

Анарс остановился, поднял посох над головой и описывать им широкие круги, произнося странные слова. Навершие засветилось лунно-зеленым светом, и из камня стала исходить пыльца такого же цвета.

Сын магов заметил, что вокруг все стало меняться: лес искажался, и складывалось впечатление, что все просто плыло пред глазами; трава увядала, листья на деревьях пожелтели, после чего почернели, а сами почтенные старцы леса скрючились, высохли прямо на глазах. Эльтран ничего не понимал, но ему очень интересно.

Ни с того, ни с сего дунул сильный ветер. Листья обратились в прах, развеялись по ветру, а вслед за ними последовали и деревья. Бледно-коричневая пыль, подхваченная воздухом, унеслась куда-то очень-очень далеко, скрывшись в глубине леса.

Анарс прекратил очерчивать круги и остановился, продолжая что-то говорить. Крикнув «эйатеррес», он воткнул посох в землю, и по ней пронеслась волна, от которой трава обратилась в прах, моментально подлетела на целый аршин и резко исчезла, буквально растаяв в воздухе. Зеленое земное покрывало исчезло, словно его никогда здесь и не было.

Эльтрану пришлось зажмуриться и прикрыть глаза руками. Когда же он открыл их, то увидел, что они с учителем стояли посреди чистой голой черно-серой степи. Это пустая земля без жизни.

— Начнем, Эльтран.

***

Отряд из двух десятков человек пробирался через лес Саэль. Все одеты в легкие темные одежды, и каждый хорошо вооружен. Они уже довольно долго не могли покинуть лес, хоть это и должно было случиться в начале дня, но уже близился вечер, а конца деревьям все не видать.

«Что же это творится?! Ничего не понимаю… Мы уже должны были выйти из этого треклятого леса, а вместо этого уже весь день блуждаем по нему и не можем выбраться! Что же это такое? Неужели он узнал? Неужели это он запутывает нас? Все возможно… С таким человеком и не такого ждать нужно. Но, если он тот самый, то почему же не испепелит нас на месте? Почему не натравит всех мыслимых и немыслимых существ, дабы те избавились от нас? Почему, в конце то концов, не сделает так, чтоб небеса стали объяты пламенем и нам прямо на головы не обрушился огненный дождь?! Ведь это будет самым меньшим, на что станет способным человек из пророчества. Или же он просто издевается над нами? Ар-р-р! Проклятый человек! Проклятое пророчество! Нужно было нас уничтожить сейчас, а не вести по лесу, ибо мы уничтожим тебя! Как жаль, что я не могу понять эту странную волшбу!»

***

Дюжина мужей скакали на вороных лошадях, преодолевая огромные расстояния за день. Отряд небольшой, но все как на подбор: высокие, подтянутые, прекрасные воины как кулачного боя, так и фехтования, а помимо этого еще и весьма хорошие маги.

Они предпочитали не терять времени, а потому скакали целыми днями и ночами, останавливаясь лишь на несколько часов, дабы поспать и дать отдохнуть лошадям. Конечно же, то не простые скакуны. О, нет, ибо каждая из них стоила целого мешка золота, так как по скорости с ними не могли сравниться другие. Эта порода гораздо выносливей и намного быстрей, чем какая-либо еще, но даже таким требовался отдых. А ведь помимо этого Мор наложил на них заклинание, дабы сделать еще выносливей. Однако все равно необходимо знать меру, ведь по окончании волшбы все эти красавцы попадали бы замертво.

Остановившись для очередного отдыха, командир отряда уставился на лес, так удобно расположившийся прямо на границе королевства.

— Командир Веленес, — обратился к нему один из воинов. — Вот мы уже и возле леса Атор. Если так пойдет и дальше, то у нас уйдет не месяц, а намного меньше.

— Да, Сеол, ты прав. Но, не забывай, что нам еще нужно его найти. Мы знаем, что он в королевстве Рейрс, на самой его границе, а рядом море Луны и Оранский лес. Область не столь и велика, но будь нас целый легион, то мы бы нашли этого человека за один или два дня.

— Простите, сэр, но что, если они сдвинутся с места? — предположил воин.

— За это не волнуйся, Сеол. Если это случится, то Мор меня предупредит.

— Командир, разрешите спросить?

— Спрашивай, друг мой.

— Веленес, — Сеол опустился до шепота. — А ты уверен, что это тот самый?

— Никто в этом не уверен полностью, — спокойно ответил командир.

— А если это тот самый… из пророчества… то, как считаешь, что станет с нашей расой?

— Я не знаю, что случится в дальнейшем, но думаю, что мы возвысимся. На нас будут смотреть как на равных!

— Но… Веленес, а если это не тот? Ну и, даже если тот самый, то вдруг пророчество оказалось ложным и не будет никакого возвышения? Может он, наоборот, уничтожит нашу расу.

— Сеол, отринь сомнения, друг.

***

— Эльтран, магия — очень сложная и нестабильная вещь. На освоение и понимание только одной ее ветви может уйти вся жизнь! — учитель выдержал небольшую, но эффектную пазу, хихикнул и продолжил. — Некоторые люди, коих я имел удовольствие знать лично, уверяли, что на идеальное освоение одного только огненного шара — самого примитивного боевого заклинания стихии Огня — они тратили несколько лет. Но, поверь, я видел результат. Они столь прониклись этим простым и элементарным, на первый взгляд, заклинанием, что его одного хватало на уничтожение целой группы! Представь только: метнул огненный шар и разом избавился от, допустим, десяти солдат. Поразительно!

Судя по интонации Анарса, это было что-то из ряда вон выходящее, удивительное, но сын магов не изменился в лице. Да и не сказать, что внутри у него колыхнулось хоть что-то. Были, или же есть и по сей день, такие, что уничтожали одним жалким огненным шаром группы воинов, и что с того? Или же учитель ожидал, что Эльтран выпучит глаза и широко раскроет рот? Чего-чего, но вести себя так сын магов точно не собирался. Анарс это понял и решил прервать столь затянувшееся молчание.

— Так вот, мальчик мой, магия, как я уже сказал, вещь очень сложная и нестабильная. Не редко многое зависит и от места, в котором ты находишься, так как в некоторых землях магической энергии больше, в иных — меньше. Есть и такие, где магия просто отсутствует. Многое зависит и от самого мира. Все маги знают, что существует великое множество миров, но одинаковы ли они? Коль даже у нас существуют особые места, где энергии больше, то могут ли существовать миры, где она попросту отсутствует?

Анарс замолк и смотрел на ученика. Пусть тот и обладал огромным потенциалом, но ему, как ни крути, всего лишь двенадцать лет, а потому колдун начал сомневаться, что ему интересно его слушать. Двенадцать лет… хотя порой казалось, что за этой личиной ребенка на самом деле скрывался уже повидавший многое мужчина. Эльтран моментально запоминал все сказанное Анарсом, даже если мальчику это было не интересно. Те восемь «уроков», с которых началось обучение, сын магов запомнил и высек в памяти. А характер! Эльтран не любил, когда ему приказывали (но исполнять приходилось, увы), пытался сбежать из лагеря разбойников, хотя он всю жизнь был рабом и иного существования попусту не знал. Почему? Почему он решил сбежать? И что бы с ним стало? Чтобы он делал в этом огромном и сложном мире? А может, он попал бы в руки к другим разбойникам? Или даже к работорговцам! Он мог бы столкнуться с каким-нибудь диким зверем (быть может, то был бы ужасающий аар, либо большеглот, или даже люкры). Случиться с ним могло всякое, но, даже несмотря на все это (или же просто не задумываясь), мальчишка решил рискнуть и покинуть лагерь, дабы зажить так, как было бы угодно ему. Колдун понимал, что бесполезно пытаться изменить ученика, ведь тогда это могло бы привести к нежелательным результатам, а он не хотел допустить подобного. Частично, но Эльтран наконец свободен. Частично, ибо сын магов обязан слушаться только своего учителя. А как он себя вел вчера будучи раненым. Пусть это упорство и мешало старцу залечить рану, но все-таки колдун оценил его поступок и силу воли.

Анарс не мог понять, откуда в этом юном создании такое своеволие? Откуда такое желание биться до конца? Откуда такая твердолобость? Да, Сила в нем велика, но откуда, спали его Творец, в мальчике такой характер?! Неужели унаследовал от отца?

Прекратив бессмысленные размышления, учитель принялся рассказывать о различных магических вещах. Он говорил о видах магии, направлениях, потоках Силы; говорил о взаимосвязи энергии со всем существующим вокруг них, и, быть может даже с иными мирами (коль подобное возможно и они соединены друг с другом). Поведал о том, что даже простейшее заклинание, примененное в каком-то конкретном месте, могло отозваться разрушительным эхом — в другом, и так далее, далее, далее. Сын магов не раз ловил себя на мысли, а собственно, зачем ему это все знать? Его все это не интересовало, ибо он хотел научиться магии, научиться творить заклинания, а не просто знать про них. Но что же он мог сделать? Учитель есть учитель, и коль он все это рассказывал — значит, могло пригодиться в будущем. Эльтран слушал и старался запомнить услышанное через силу.

Когда же учитель закончил говорить, то он, сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, оперся на посох и продолжил:

— Ладно, мальчик мой, к этому всему мы еще вернемся. Теперь же перейдем к боевой и защитной магии, — старик вновь выпрямился, вытянул одну руку вперед ладонью вверх, и в ней показалась небольшая искорка, превратившаяся в огненный шар.

— Начнем с магии Четырех Стихий, а в первую очередь — с Огня. Огонь — очень мощная магия. Это и разрушение и жизнь. Обуздать его довольно тяжело, ибо только твердые духом и телом могут подчинить пламя. Но, если у тебя это получится, — Анарс совершил едва заметное движение большим пальцем и огненный шар закружился вокруг колдуна, оставляя за собой пламенный шлейф, растворявшийся в воздухе, — то тогда подчинить остальные три Стихии станет проще, ибо Вода — мягкая субстанция, не столь сокрушающая, как Огонь. Для нее нужно быть лишь столь же мягким и податливым. Земля — магия тверди этого мира, да и всех иных тоже, а потому надобно быть крепким телом для ее освоения. Воздух же сродни Огню. Нет, не тем, что это и жизнь, и разрушение, не тем, что это тоже очень сильная магия… Воздух тоже непокорен. Для него нужно иметь крепкий дух и тело, как и для Огня. Возможно тебе интересно узнать: а почему бы не начать с Воздуха? Отвечу, что боевые заклинания Огня куда мощнее…

«Учитель, ты считаешь Огонь сильнейшей Стихией? Но как можно разделить все эти четыре Первоэлемента? Каждый из них силен по-своему. И Воздух может задуть Огонь, Вода — погасить, Земля — засыпать. Нет из этих четырех братьев и сестер более мощного элемента. Если маг достаточно силен и искусен в своей Стихии, то он сможет одолеть других, разве нет? И не будет ли магия сильней, коль объединить все Первоэлементы в одно заклинание?»

Мысль сама собой возникла в голове мальчика, да так стремительно, так естественно, что он далеко не сразу осознал это. Откуда ему это ведомо? Откуда он знал про возможность соединить все Первоэлементов? И мысли были столь естественны, все казалось таким логичным и понятным, словно Эльтран уже десятки лет являлся магом Четырех Стихий.

Учитель заметил некое изменение в своем ученике. Сын смотрел на него, прямо на него, и со стороны могло показаться, что мальчик внимал каждому слову Анарса, ловил каждое движение, каждый жест, но взглянув в его глаза становилось понятно, что это не так. Он витал где-то там, далеко-далеко, бродил по перепутьям собственных мыслей. Естественно, это разозлило колдуна, и он сильно ударил мальчика посохом в бок, в очередной раз.

— Эльтран! — прогремел голос учителя. — О чем таком важном ты задумался, что перестал меня слушать?!

— Я… не переставал вас слушать… учитель, — крепко прижав руку к боку, сквозь зубы произнес сын магов, за что получил еще один удар, но с другой стороны.

— Девятое: никогда, слышишь, никогда не ври! Тем более своему учителю! Не надо обманывать тех, кто доверяет тебе, кто решил составить тебе компанию, кто обучает тебя. Никогда! А теперь ответь, о чем ты задумался?

Молчал он всего лишь долю секунды, но за этот короткий миг он успел многое обдумать. Сказать правду? Можно, но тогда он, скорее всего, вновь получил бы удар посохом, а бока и без этого безумно болели, да и слушать очередную речь о том, что Огонь — сильнейшая Стихия, ему не хотелось. Обмануть? Это лучше, но ведь учитель сказал ему никогда не обманывать других, особенно его. Так можно ли один раз солгать ему? Как Анарс поймет, обманули его, иль нет? Это, конечно, возможно, но придется прибегнуть к сложному заклинанию, которое позволяет проникать в чужой разум. Анарс не сделал бы так, ибо заклинание требовало слишком много энергии.

— Учитель… простите меня, но… я задумался над тем, почему вы меня оставили в живых тогда…

Анарс опешил, непонимающе приподнял одну бровь. Подобного он не ожидал услышать, а потому решил уточнить:

— Я тебя не понял, Эльтран. Объясни.

— Учитель… тогда, двенадцать лет назад, вы нашли меня… точнее, ваши разбойники. Мне сохранили жизнь, вырастили меня, даже несмотря на то, что я был новорожденным. Пусть и рос я в качестве раба, но… скажите, учитель, почему вы оставили меня? Почему не оставили лежать на дороге подле своих мертвых родителей?

Старик оперся на посох, закрыл глаза и тяжело вздохнул. Он всем видом давал понять, что подобного вопроса он не желал услышать от ученика, но отвечать придется.

— Видишь ли, — неуверенно начал колдун, — тебя оставили в живых только потому, что я так сказал. Остальные не хотели обременять себя младенцем, но, учитывая, что главой «Иллитиалов» являюсь я, — несколько надменно произнес Анарс, — то мое слово — закон. Поэтому тебя и взяли. Но, признаюсь, решился я на это не просто так, Эльтран. Как только я взял тебя на руки и заглянул в твое естество то…, — он запнулся на полуслове, глаза бегали из стороны в сторону и, казалось, что старец пытался вспомнить те ощущения, что испытал много лет назад, — то увидел, что в тебе заложен огромный потенциал. Почему тебя не убили вместе с твоими родителями — мне не ведомо. Видимо, таков был принцип убийц: не трогать детей. Разбойники и наемники живут по собственным законам, а детоубийц средь них не очень много. Я… Извини, что не рассказал тебе раньше, ибо я посчитал, что еще слишком рано для подобного, но… Эльтран, через два дня мы нашли убийц твоих родителей и жестоко их покарали. Они бахвалились в трактире одной небольшой деревушки, что недавно убили двух людей, а младенца не тронули и оставили «на съедение зверям», — глаза мальчика широко раскрылись, заблестели. Сын магов был рад, что кара настигла тех выродков, но в тоже время он был зол, ибо хотел хотя бы лично увидеть подобное.

— Я увидел в тебе огромный потенциал, и понял, что из тебя может вырасти прекрасный маг! — поспешил продолжить Анарс. — Но, вначале я хотел закалить твой дух и плоть! Хотел, чтобы в тебе проявился характер, и, исходя из него, я бы решил, чему и как тебя обучать. Мне пришлось покинуть «Иллитиалов», дабы обучиться новым премудростям магии, но я сказал им