автордың кітабын онлайн тегін оқу Воин грозного князя. Сказ об Илье Муромце и Соловье-разбойнике
Любовь Сушко
Воин грозного князя
Сказ об Илье Муромце и Соловье-разбойнике
Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»
© Любовь Сушко, 2018
Сказание о самом известном богатыре на Руси Илье Муромце в жанре волшебных хроник — это продолжение истории Добрыни Никитича и зачин истории Алеши Поповича. Действие происходит в трех мирах: на небесах, на земле и в подземном мире, один из главных персонажей — князь Владимир, уже покоривший Древнюю Русь.
16+
ISBN 978-5-4490-6386-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Оглавление
- Воин грозного князя
- ВСТУПЛЕНИЕ
- ЧАСТЬ 1 ЗАГЛЯНУТЬ В БЕЗДНУ
- ГЛАВА 1 СЕЛО КАРАЧАРОВО
- ГЛАВА 2 ДОБРАЯ ВЕСТЬ
- ГЛАВА 3 НА РАССВЕТЕ
- ГЛАВА 4 СОН МАТЕРИ
- ГЛАВА 5 ТОСКА И ГОРЕСТИ
- ГЛАВА 6. В КИЕВЕ
- ГЛАВА 7 ВИДЕНИЕ
- ГЛАВА 8 В СВАРГЕ
- ГЛАВА 9 В УЕДИНЕНИИ
- ГЛАВА 10 ВТОРЖЕНИЕ
- ГЛАВА 11 ПРЕДСКАЗАНИЯ ВОЛХВА
- ГЛАВА 12 ПОЛЕТ НАД БЕЗДНОЙ
- ГЛАВА 13 НА НЕБЕСАХ И НЕ ЗЕМЛЕ
- ГЛАВА 14 ОГОРЧЕНИЯ
- ГЛАВА 15 ВОЗМУЖАНИЕ
- ГЛАВА 16 СОН ИЛЬИ
- ГЛАВА 17 ВТОРОЙ УДАР ГРОМА
- ГЛАВА 18 ПЕРВЫЙ ДОЖДЬ
- ГЛАВА 19 В СВАРГЕ
- ГЛАВА 20 АРИНА У ВЕДЬМЫ
- ГЛАВА 21 ЧЕРНЫЙ ПЕС
- ГЛАВА 22 ЧУДО ИЗ ЧУДЕС
- ГЛАВА 23 ВИДЕНИЕ
- ГЛАВА 24 СУМАТОХА
- ГЛАВА 25 НОВЫЙ МИР
- ЧАСТЬ 2 В НАЧАЛЕ СЛАВНЫХ ДЕЛ
- ГЛАВА 1 ТАМ И ЗДЕСЬ
- ГЛАВА 2 ВОЛНЕНИЯ БЕСА
- ГЛАВА 3 ССОРЫ И ОГОРЧЕНИЯ
- ГЛАВА 4 У БАННИКА
- ГЛАВА 5 ВЕЛИКИЕ СБОРЫ
- ГЛАВА 6 РАЗГОВОР С БЕСОМ
- ГЛАВА 7 СТОЛНОВЕНИЕ
- ГЛАВА 8 ВОЗВРАЩЕНИЕ
- ГЛАВА 9 В КИЕВЕ
- ГЛАВА 10 ПУТЬ ВОИНА
- ГЛАВА 11 ЗВЕЗДНАЯ НОЧЬ
- ГЛАВА 12 В РАЗДУМЬЯХ
- ГЛАВА 13 ТАЙНОЕ
- ГЛАВА 14 ТРЕВОГИ И ПОТРЕИ
- ГЛАВА 15 В ПУТЬ
- ГЛАВА 16 ПЕРЕДЫШКА
- ГЛАВА 17 У КОСТРА
- ГЛАВА 18 НА РАССВЕТЕ
- ГЛАВА 19 ОБОЛЬСТИТЕЛЬНИЦА
- ГЛАВА 20 СТРАШНАЯ НАХОДКА
- ГЛАВА 21 В КАМЕННОЙ ТЕМНИЦЕ
- ГЛАВА 22 В ЗАПАДНЕ
- ГЛАВА 23 НОЧЬ У КАМНЯ
- ГЛАВА 24 ЯВЛЕНИЕ
- ГЛАВА 25 СРАЖЕНИЕ
- ГЛАВА 26 ВЫБОР
- ЧАСТЬ 3 ЯВЛЕНИЕ ГЕРОЯ
- ГЛАВА 1 В ЛЕСУ НЕХОЖЕННОМ
- ГЛАВА 2 А ТЕМ ВРЕМЕНЕМ
- ГЛАВА 3 ДУРНЫЕ ПРЕДЧУВСТВИЯ
- ГЛАВА 4 ТРЕВОГИ ПРОДОЛЖАЮТСЯ
- ГЛАВА 5 У ВЕДЬМЫ
- ГЛАВА 6 ОБЪЯСНЕНИЕ
- ГЛАВА 7 РАССВЕТ
- ГЛАВА 8 НА ПУТИ К РАЗБОЙНИКУ
- ГЛАВА 9 СУМАТОХА
- ГЛАВА 10 ПОЕДИНОК
- ГЛАВА 11 ПОБЕДА
- ГЛАВА 12 В ПУТЬ
- ГЛАВА 13 ПОТАСОВКА
- ГЛАВА 14 НА ПУТИ В КИЕВ
- ГЛАВА 15 ПОБЕДА
- ГЛАВА 16 ПРИБЛИЖЕНИЕ
- ГЛАВА 17 ГРЕЗЫ И РЕАЛЬНОСТЬ
- ГЛАВА 18 ДОЛГОЖДАННАЯ ВСТРЕЧА
- ГЛАВА 19 ПЕРВЫЙ ДЕНЬ В СТОЛИЦЕ
- ГЛАВА 20 ПЕРВОЕ СТОЛКНОВЕНИЕ
- ГЛАВА 21 НАКАЗАНИЕ
- ГЛАВА 22 НА КНЯЖЬЕМ ДВОРЕ
- ГЛАВА 23 НА БОЛЬШОЙ ДОРОГЕ
- ГЛАВА 24 ПОСТИЖЕНИЕ
- ГЛАВА 25 НОВЫЕ ТРЕВОГИ
- КНИГА 2 ЧАСТЬ 4 ПУТЬ ВОИНА
- ГЛАВА 1 ИДОЛИЩЕ И СЛУХИ О НЕМ
- ГЛАВА 2 НА ИСХОДЕ НОЧИ
- ГЛАВА 3 ГЕРОИ И ОСТАЛЬНЫЕ
- ГЛАВА 4 В ДОРОГЕ
- ГЛАВА 5 НА ПУТИ К ЦАРЬГРАДУ
- ГЛАВА 6 ПЕРЕД ЦАРЕМ
- ГЛАВА 7 СХВАТКА ВО ДВОРЦЕ
- ГЛАВА 8 ПОГОНЯ
- ГЛАВА 9 ПОВЕРЖЕННЫЙ
- ГЛАВА 10 ПОБЕДНЫЙ ПИР
- ГЛАВА 11 НОЧЬ ПЕРЕД ОТЪЕЗДОМ
- ГЛАВА 12 СПОР С БЕСОМ
- ГЛАВА 13 ВОЗВРАЩЕНИЕ
- ГЛАВА 14 ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ
- ГЛАВА 15 ПРОИСШЕСТВИЕ НА ПИРУ
- ГЛАВА 16 ПРОТИВ КНЯЗЯ
- ГЛАВА 17 НЕОЖИДАННОСТЬ
- ГЛАВА 18 СПАСЕНИЕ
- ГЛАВА 19 ПРОДОЛЖЕНИЕ
- ГЛАВА 20 ПРИМИРЕНИЕ
- ГЛАВА 21 РАДОСТИ И ТЕРЗАНИЯ
- ГЛАВА 22 ДОЗОР
- ГЛАВА 23 ВОЗВРАЩЕНИЕ
- ГЛАВА 24 ПРОТИВ РАЗБОЙНИКОВ
- ГЛАВА 25 СПОР С БЕСОМ
- ГЛАВА 26 РАЗВЯЗКА
- ГЛАВА 27 ВОЗВРАЩЕНИЕ
- ГЛАВА 28 ВСТРЕЧА С ЖЕНОЙ
- ГЛАВА 29 НАКАЗАНИЕ
- ЧАСТЬ 5 СМЕХ И СЛЕЗЫ
- ГЛАВА 1 В ПОГРЕБЕ
- ГЛАВА 2 ГОСТЬЯ
- ГЛАВА 3 ВНЕЗАПНЫЕ ПЕРЕМЕНЫ
- ГЛАВА 4 ПЕРЕД БРОСКОМ
- ГЛАВА 5 РЕШИТЕЛЬНЫЙ МИГ
- ГЛАВА 6 СХВАТКА
- ГЛАВА 7 НА ЗАКАТЕ
- ГЛАВА 8 РЕЧЬ БОГАТЫРЯ
- ГЛАВА 9 ВО ВРАЖЬЕМ СТАНЕ
- ГЛАВА 10 РАСПРАВА
- ГЛАВА 11 ВЗГЛЯД СО СТОРОНЫ
- ГЛАВА 12 ВСТРЕЧА
- ГЛАВА 13 КОВАРСТВО
- ГЛАВА 14 РАЗГОВОР НОЧЬЮ
- ГЛАВА 15 В ЧИСТОМ ПОЛЕ
- ГЛАВА 16 ПЕРЕМЕНЫ
- ГЛАВА 17 В СТОЛИЦЕ
- ГЛАВА 18 ПЕЧАЛИ И РАДОСТИ
- ГЛАВА 19 ГИБЕЛЬ ГЕРОЯ
- ГЛАВА 20 ТРИЗНА
- ГЛАВА 21 ПУСТОТА
- ГЛАВА 22 В СВАРГЕ И НА ЗЕМЛЕ
- ГЛАВА 23 ПЕРЕДЫШКА
- ГЛАВА 24 СЛУХИ
- ГЛАВА 25 ПОБЕРЕЖЬЕ
- ЧАСТЬ 6 ЗАЩИТНИК
- ГЛАВА 1 ВОЗВРАЩЕНИЕ
- ГЛАВА 2 МЕЛКИЕ ПРОИСШЕСТВИЯ
- ГЛАВА 3 В ПУТЬ
- ГЛАВА 4 ВОЗВРАЩЕНИЕ
- ГЛАВА 5 ВСТРЕЧА
- ГЛАВА 6 ЗЛОЕ ДЕЛО
- ГЛАВА 7 В ИЗЯСЛАВЛЕ
- ГЛАВА 8 ПОЕДИНОК
- ГЛАВА 9 В ГОРОДЕ
- ГЛАВА 10 ПЛЕННИЦА
- ГЛАВА 11 ОДИНОЧЕСТВО ГЕРОЯ
- ГЛАВА 12 КНЯЖЕСКАЯ МЕСТЬ
- ГЛАВА 13 БЕЗРАДОСТНАЯ ПОБЕДА
- ГЛАВА 14 ТЕНИ И ЛИЦА
- ГЛАВА 15 ВЕЧНОСТЬ И МИГ
- ГЛАВА 16 РАЗДУМЬЯ
- ГЛАВА 17 НЕОЖИДАННЫЙ УДАР
- ГЛАВА 18 НАСИЛИЕ
- ГЛАВА 19 ПРИЗНАНИЕ
- ГЛАВА 20 РЕШЕНИЕ
- ГЛАВА 21 В ИЗЯСЛВЛЕ
- ГЛАВА 22 ДОРОГА В НЕВЕДОМОЕ
- ГЛАВА 23 ИСЧЕЗНОВЕНИЕ
- ГЛАВА 24 ПОСЛЕДНИЙ ПРИВЕТ
- ГЛАВА 25 СМЕРТЬ ГЕРОЯ
ВСТУПЛЕНИЕ
А было это в те стародавние времена, когда викинги, совершавшие свои набеги на русские земли, рассказывали русичам о прекрасной небесной стране, куда отправляются с поля сражения их убитые воины, выхваченные валькириями — прекрасными и воинственными девами, и обреченные на вечную жизнь на небесах. Жизнь та заполнена пирами и схватками боевыми, она так прекрасна, что только хлюпик и трус может от нее отказаться.
И так полюбилась русичам эта сага иноземная, а картины, нарисованные их сказителями так прекрасных казались, что решили они своих отважных богатырей — защитников отправить в такие же великолепные места в награду за все ими совершенное. Для этого славянские жрецы отвели в Сварге особенное место, где и должны были они обитать, после того, как развеется дым от поминальных костров.
Там и получат они сполна все награды за ратные подвиги, лишения, или в жизни испытанные, и останутся они в мире этом то ли богами, то ли героями, о которых помнить будут вечно. И Вольга уже туда в помыслах их отправлен был. А чародей Волхв только со своего острова Буяна смотрел иногда на места эти заповедные.
Управлял этими землями невиданными Бог-герой Световид. Он оставался главным среди славных воинов земли русской.
Так, для героев, еще не родившихся, уже существовало особое место на небесах, где они и должны были оставаться в своем кругу — равные вреди равных.
Первым поднялся туда Илья — русский Геракл, тот самый, о котором потом самые проникновенные былины русские Баяны пели.
Бес ждал того часа, когда кончится срок пребывания на земле Добрыни и Алеши Поповича, чтобы и на небесах они вместе оказались, как с самого начала задумано было. А после них (так уж получалось) на земле больше таких богатырей не оставалось, и можно было закрыть врага Сварга для всех прочих и кое- что иное для трусов да негодяев приготовить — все должно быть по справедливости
Но с этими героями ему еще хотелось пообщаться и убедиться в том, что игра и на самом деле стоила свеч. С пристрастием взирал бес на строптивого чародея, и на любимца женщин Дуная внимательно смотрел он. Каким красивым, обаятельным, каким сильным и тут он еще оставался. Но вот и благородный, но немного странный и замкнутый княжеский отпрыск Добрыня уже предстал перед всеми храбрыми предшественниками своими. Его жизнь отличалась оттого, что потом Баяны распевать станут. И после ухода в ней много тайн и темных пятен оставалось. Но тем она и была интересна.
И самое главное — это он сохранил для русичей их веру и старых богов, и за одно это ему можно было простить многое. По такому торжественному случаю единения всех богатырей и Садко был поднят со дна морского. И русалки должны были какой-то срок без него обходиться. Должен был он услаждать слух соратников своих песнями прекрасными как первый и самый лучший из Баянов русских.
Странная и поразительная подобралась компания. Каждый из них еще при жизни столько падений и взлетов пережил, так был, любим и ненавидим многими, что это были отдельные очень яркие и часто грустные истории. Но, оказавшись, все вместе, в первый миг они немного растерялись. Хотя, шло время (хотя тут текло оно совсем иначе) и они стали приходить в себя. И каждому хотелось послушать истории других и поведать свою собственную, единственную и неповторимую былину. И говорили о самом главном из того, что с ними когда-то происходило.
Со временем костер соперничества разгорался с невероятной силой. Казалось, сколько бы времени не прошло, никогда они не примирятся друг с другом. Постепенно определились и среди равных лидеры. Их истории, приукрашенные или измененные, захватили умы и сердца остальных. И признали богатыри русские, что на фоне простых смертных они, может быть, и были героями настоящими, но здесь все совсем другими мерками мерилось. И соперники их, как оказалось, не только достойны внимания были, но во многом их самих превосходили. И хотя сознавать это было не особенно приятно. Но с этим ничего нельзя было поделать.
Как вскоре увидели они, не было на их пирах и посиделках только того, которого молва народная нарекла самым любимым. Из него в свое время даже не князя, а почти Бога сделать старались. И пока еще трудился над своей жизнью Алеша Попович — молчал Илья. Даже не появился он среди них ни разу, словно бы не было ему дела до всего происходящего.
«Что это? — спрашивал себя Мефи, — что-то наш герой угрюм и не оправдал наших чаяний. И не знал он, радоваться ли ему или огорчаться после того, что случилось.
А ведь история Ильи Муромца должна была быть самой интересной. Но он, черт бы его побрал, делал вид, что не имеет отношения ко всему происходящему. Не только земная, но и небесная жизнь к нему больше никакого отношения, судя по всему, не имели.
«Он напрасно считает, что может от меня уйти, — решил про себя бес, — хочет он того или нет, но тайное станет явным, и вся его история выплывет наружу, здесь никому и ничего не удастся скрыть. Сказано — сделано.
И теперь, с чего бы ни начиналось, не мытьем, так катаньем, все возвращалось в последние дни. Постепенно приоткрывалась завеса над самым загадочным 13 веком, в котором и появились эти трое. Еще во времена Владимира Святого — противоречивого, грешного и самого слабого из князей русских должны были они родиться. Но именно такой князь и способен был породить таких богатырей: Илья Муромец, Алешка Попович, Добрыня Никитич шагнули к нам из тех преданий старины глубокой.
Но свой рассказ бес начал издалека. Сначала он заглянул в последний год перед нашествием татар — в 1236, где почти все земли русские были объяты пламенем, тревогами и ужасами. Но время это, хотя и тревожное, казалось все еще мирным. Но люди уже слышали огонь и копоть, и стали вспоминать и распевать старые былины об Илье, словно народился он на свет белый во второй раз. И призывали они песнями своими жалобными вернуться его на земли русские, и воскрес лучший из богатырей русских.
— В трудные времена всегда должен появиться тот, на кого последняя надежда остается. Только он справится и сладит с ними, врагами проклятыми.
Сам бес с неослабным вниманием следил за богатырем. Он хотел понять и почувствовать, как тот относится к тому, что происходит вокруг. Но ничего не выражало спокойное лицо богатыря. Кажется, он даже мира не узнал в тот миг. И о себе самом он ничего не ведал, и с таким же интересом выслушал бы историю про Вольгу или Дуная и принял бы ее за свою собственную.
И рассердились в Сварге богатыри эти, что в черный день вовсе не о них вспомнили на землях русских, не к ним обратили люди взоры свои.
Только отмахнулся от них бес — случилось то, что случилось, не о чем тут было и говорить больше. И не дождались песен о себе прославленные герои.
— Видно только в счастливые времена, для развлечения князя и годились вы, — подшучивали над ними какие-то духи. И хранили они молчание обо всем, о том.
— На него одного у них последняя надежда остается, — не унимался бес, когда они стали к нему все чаще обращаться с расспросами.
И тогда, все, кто оставались в Сварге, решили узнать эту странную историю, на которую до сих пор внимания особенного не обращали они. Но надо было заметить, что только о себе любимых каждый из них и знал что-то, про других они и не ведали вовсе, словно те и не жили рядом с ними.
— Рассказывай ты, если он язык проглотил, — обратились они к бесу. Но тот поворотился к Илье, словно испытывая его на прочность.
Молчал Илья по-прежнему, будто все это его не касалось.
— Толпа соратников твоих рассказа требует, — насмешливо обратился к нему бес, — и лучше тебе это самому сделать, чтобы потом не обидно было. Я могу сболтнуть чего-то лишнего, и знаю далеко не все из того, что с тобой тогда происходило.
Но, кажется, молчание Ильи было знаком согласия для того, чтобы говорил он. Может, ему и самому было интересно послушать, и со стороны посмотреть на то, что с ним в земной жизни приключилось. Только надо обладать особенной смелостью, безрассудством даже, чтобы историю свою бесу доверить. Но то ли богатыря она вовсе не волновала, то ли вызов он бросал кому-то, но он позволил это сделать.
№№№№№
Богатыри следили за рассказом с особенным интересом. Они понимали, что развлечение их ждет немалое. И ничем они не рискуют особенно. А то, что услышать и понять им суждено, будет очень занимательно. Ни один из них не доверил бы бесу свою собственную историю. А Илья просто не понимает, что из этого получиться может — забава будет немалая.
Вот с такими помыслами и расселись они около небесного озера, имевшего одну уникальную особенность — там можно было увидеть не только все, что на земле происходит, но и все, что случалось когда-то с ними. Несложное заклинание, и на глади озерной появлялось то, о чем говорилось. И можно было еще раз пережить то, что случилось с ними когда-то и со стороны взглянуть на происходящее.
ЧАСТЬ 1 ЗАГЛЯНУТЬ В БЕЗДНУ
ГЛАВА 1 СЕЛО КАРАЧАРОВО
Велика и раздольна русская земля. Не только пешком обойти ее невозможно, но и на быстром коне не скоро объедешь.
А если соберешься в путь — дорогу, то немало встретится на пути твоем сел больших и малых, людей добрых и злых.
Вот среди таких сел, на проезжей дороге, почти на перекрестке и появилось в незапамятные времена село Карачарово, большое, богатое, но не особенно приметное село, такое на каждом шагу встретить можно было. И никто из жителей его и предположить не мог в старинные времена, что предстоит ему прогреметь на весь мир. А пока там просто жили русичи, как и в других местах. И жизнь их ладно да размеренно текла. Они рассказывали о том, что происходило с их предками когда-то. Но никто особенно ярких событий до поры, до времени припомнить не мог.
И часто в рассказах их возникало самое притягательное название столицы земель русских — града Киева. А в последнее время все больше вестей стало приходить о младшем сыне великого князя Святослава, покойного к тому времени — Владимире, который не особенно прямым и честным путем, но все-таки вошел на престол Киевский. Князь сей не особенно красивым и завидным был. Не могли они каких-то дел его героических припомнить. Только гонцы от него все время появлялись, которые и забирали самых лучших парней в дружину его, чтобы земли русские оберегать, много чего им обещано было за службу верную, но самое главное — сам Киев пред ними врата свои златые распахивал, а такое любого соблазнить может. Только могучие богатыри могли и славу ему принести, и защитить его от беды и позорного полона.
Много разного, хорошего и дурного, ходило о князе том, но они туда рвались, и многие там навсегда и оставались, кто голову свою сложил на поле брани, а кто неплохо при князе жить стал.
Вот и пошли рассказы сначала о Святогоре — богатыре древнем, потом сочинили они истории о Дунае и Вольге, еще какие-то имена все чаще произноситься в сказаниях стали.
Но многим казалось, что мир их замер в ожидании. Вот- вот должно было случиться пришествие героя — защитника, который бы в веках оставался рядом с ними.
Но нет ничего хуже, чем ждать и догонять. Потому и приуныли русичи в те дни. И казалось им, что ничего подобного в реальности их уже случиться не может. Но говорят, что если чего-то очень сильно хотеть, то оно сбудется.
И ударил гром. Но не обычный гром, который каждое лето по много раз в небе грохочет. А такой сильный он был, что сотряслась от него земля русская. И говорили жрецы, что на свет в тот миг появился особенный богатырь, по-особенному сшитый и скроенный, такого больше во всем мире и быть не может.
№№№№№№
Случайно ли слонялся в тот вечер Мефи именно около села Карачарова или нет, об этом никто знать не мог. Но заглянул он в избенку на краю села к знакомой ведьме. Она сидела около очага своего и кажется, дремала. Только сверкавшая молния заставила ее на миг очнуться. Тогда и увидела она беса в своей хижине, и услышала тот страшный, жуткий раскат грома, словно небо, а вслед за ним и земля содрогнулась. И смотрела она на него, не жива, не мертва.
— Что это ты под раскаты такие шарахаешься, — не особенно дружелюбно спросила она.
— А может это гром сопровождает мое появление.
— Слишком жирно для тебя будет, рогатый, — не сдавалась ведьма — уж скорее это ты сам тут появился, почуяв неладное, как может по иному-то быть?
Ничего ей не ответил на эти обидные слова бес, да и что было с ней говорить, но оба они понимали одно — не просто так Перун на небесах своих громыхает. Событие это предвещает важное. И их обоих столкнуло в этом месте не случайно. Все так и должно было случиться, видно.
Они тем временем направились в село к Баннику, и уже давно бы там были, если бы не гроза. Хотя оба они не особенно боялись — все-таки духи, и смерть им не страшна, но шерсть дыбилась от страшных раскатов, и впечатление от этих блесков жутких было не особенно приятным. Надо бы спрятаться где-то и переждать главный раскат, а потом и нос высовывать, и узнать, что так не на шутку встревожило их воинственного бога Перуна. Она прекрасно понимали, что второго такого не будет, ведь такой мощный гром мог быть только один единственный раз.
Карачаровский Банник был самым сварливым из всех, самым жутким созданием, которые только на свете белом появились, и до такой степени вредоносен был он, что даже духи, а не только люди не особенно любили тут появляться. Они понимали, что лучше оставаться немытыми, или в речке с русалками окунуться разок, чем чистыми, побывав в его обществе, потому что таких шуток там наслушаешься, в такие игры наиграешься, такого натерпишься, что мало не покажется. Но каждый понимал и другое — мыться все-таки необходимо, как бы нагло хозяин бани себя не вел с ними.
И приходилось терпеть, да отбиваться, а порой и бегством из бани спасаться. Всякое бывало тогда. А он и понимал, что если всех разгонит, то дни и ночи одному коротать придется, но и после этого не особенно унимался. И считал себя же потерпевшим — обиженным и униженным судьбой.
Нынче, и он понимал это, день был особенный, хотя новостей никаких особенных никто ему не принес, и гости к нему не особенно спешили, но не чувствовать больших перемен и он не мог, потому и напрягся весь, и стал поджидать того момента, когда главное действо разворачиваться станет.
Необычной была ночь еще и потому, что весь мир после грома как-то преобразился, на пороге бес с ведьмой появились — в кои-то веки они так к нему захаживали. И он почувствовал, что и на самом деле это не просто гром был небесный, а рядом, под боком у него что-то значительное совершаться будет. И он заранее порадовался тем приключениям, которые могли случиться с ним самим и другими обитателями серого и скучного мира, в котором ему суждено было еще на невесть какой срок оставаться.
— Ты так сердит, будто к тебе гостей валом валит, — усмехнулась ведьма
— А мне и не нужен никто, — буркнул он, — и вас я сюда не звал.
— Ты полегче на поворотах-то, а то и вовсе один останешься, — говорила ведьма рассудительно. А его брало еще большее зло, потому что она хоть издевалась, но была совершенно права.
Но сдаваться он не собирался. Раз они сами пожаловали, значит, и он им зачем-то понадобился. А они только вид делают, что терпеть его не могут, а на самом деле, чуть громыхнет где-то, и уже тут как тут голубчики.
— Да не к тебе мы вовсе пожаловали, и если не место это особенное, то видел бы ты нас тут лет через сто в лучшем случае, — усмехнулась она, зная, о чем он мыслит.
— Что это такого особенного в наших местах, — поинтересовался он, уж и сам, догадавшись, что не он тут главная персона. Но ведь что-то происходить-то будет.
ГЛАВА 2 ДОБРАЯ ВЕСТЬ
Молчали еще какое-то время пришельцы. Приятно было потемнить, и помучить ожиданием того, кто заинтересовался им явлением, и сам не прочь был всем заняться.
Они переглядывались да перемигивались, а он ль ярости готов был запустить в гостей своих головешками, на такой случай всегда у него приготовленными. Но Банник даже в гневе понимал, что если они удерут, рассердившись, то он вообще ничего от них не узнает. Головешки на какой — то срок следовало все-таки отложить. Так и сделал он, и сам немного остыл от ярости своей неописуемой.
И хорошо, что он умел сначала думать, а потом предпринимать что-то.
Сами скажут, как только увидят, что ему нет дела до всего происходящего, — рассуждал хозяин промывочной. Но что такое может происходить, что их так взволновало и должно заинтересовать и его тоже. Пока он не знал ответа на этот странный вопрос.
Но следовало доверять своему предчувствию. Дело, скорее всего, и на самом деле очень важное. Старик-Перун вряд ли просто так стал бы громыхать, да еще прямо над их головами. И духи тут как тут прямо в их селе в бане оказались, и пусть убеждают его, что просто проходили мимо. Никакая самая тупая Кикимора, не только он сам не поверят этому.
— Здесь должен родиться герой на все времена, так в Греции было, когда у них Геракл на свет появился, — наконец подал голос бес.
На первый взгляд казалось, что они говорят между собой. Но они прекрасно знали, что Банник непременно прислушается к сказанному. А тот все отлично слышал. Правда, имя чужестранного героя ему совсем не было знакомо, но остальное стало совершенно понятно. Старуха и выражаться — то по-простому не может, нахваталась в своих проклятых книжках всякой дряни, вот и морочит голову остальным духам своими бреднями. Но кто-то значительный на свет здесь появится. А ему ли не знать, что любую роженицу в баню отправляют, потому они тут голубчики и нарисовались, и голову ему битый час морочат.
Они все и окажутся главными свидетелями появления в этом мире героя.
— Сегодня только Аришка родить должна, — прикидывал Банник, все про всех знавший. Он гордился тем, что они об этом понятия не имеют.
Она рожала не в первый раз, но все ее дети умирали, не прожив и нескольких дней, но баба эта никак успокоиться не могла, и с завидным постоянством снова бралась за дело.
Если они говорят о ней, то жестоко заблуждаются, потому что не может у нее герой героев родиться. И может быть это у них шутка такая, потому что не один пуд соли надо съесть, чтобы разобраться, когда бес лжет, а когда говорит правду. А шутки у него порой так на правду похожи, что отличить невозможно, и много воды утечет прежде, чем во всем разберешься.
— Дохлый номер, — нынче никакого богатыря не родится, Перун вам голову морочит, — подал он голос из своего угла, чтобы как-то поддержать эту странную беседу.
— Конечно, тебе лучше знать, ты у нас тут всеми делами заправляешь, а если эта баба с тобой спала, то может это и так, — съязвила ведьма, — но ведь есть на земле и нормальные мужики. И Боги иногда еще в человеческом обличии по земле гуляют, ты напрасно полагаешь, что единственный и неповторимый тут.
Он ничего на это не ответил, понимая, что ждать им не так долго осталось. Уже наступала полночь, и скоро ей придется устыдиться и понять, что он был прав.
Но самодовольство сменилось тревогой. И он был почти уверен в том, что останется в проигрыше. И хорошо, что ему хватило ума не заключить пари, а то опростоволосился бы, как никто в целом свете.
Но им не было дел до его слов. Эти двое были поглощены ожиданием грядущего события. Его пустая болтовня не имела никакого значения.
— Может не она одна рожает нынче, — размышлял между тем Банник, — но кто мог утаить если не от мужа, то от него такой секрет? Такого не могло случиться. Но во время такой грозы в селе могла остановиться какая-то чужая женщина, и тогда он понятия о ней не имел по праву.
За долгий свой век, который состоял из нескольких веков, он успел убедиться в том, как много всего происходит, какие неожиданности могут подстерегать любого из них.
И когда ты в чем-то других убеждаешь, как правило, сам в дураках и остаешься.
Кажется, ночь была на исходе, и ждать нечего было более. А гроза за стенами бани продолжала бушевать. И эти двое, наверное, не только из-за сильного дождя, где и когда их черт не носил, оставались там, и никакая сила не могла их унести прочь.
Но хотя Банник и ворчал, а в глубине души он радовался тому, что они все еще оставались тут, с ним рядом.
И вдруг наступила тишина. Пронзительная тишина. Весь мир замер и погрузился в нее. Замолчали и непрошенные гости, но ненадолго. Снова раздался голос:
— Все кончилось?
— Или все начинается, — передразнила его ведьма.
Они оба не могли этого точно знать, потому и терялись в догадках. Но недаром же они оба все еще тут были.
Не в силах больше сидеть и ждать, ведьма выглянула из темной бани. Чернота даже для нее казалась непроглядной. И тогда она заметила блестящую комету, которая промелькнула где-то рядом. И она посмотрела внимательно, куда же она полетит. Но почему она тут появилась? — размышляла ведьма — это тоже был знак.
Она рассказала им об увиденном, когда вернулась назад.
И слова сами вырвались из ее груди:
— Нынче он появится в этом мире, и никто не сможет противиться этому.
В тот самый миг дверь в баню раскрылась, с невероятной силой распахнулась, в предбаннике послышалась какая-то возня, сразу несколько пар босых ног прошлепали где-то рядом. Никто из духов даже глазом не успел моргнуть. Они только бросились туда, обгоняя друг друга. А оказавшись поблизости, разглядели бабу, которую волоком приволокли сюда старухи. Мужчины к этому таинству не допускались. А женщины были не так сильны, чтобы перенести ее на руках.
Женщина страшно стонала и кричала пронзительно, так что стены бани стали сотрясаться. Ни в каком жилище такого кошмара не выдержали бы домочадцы.
От ее воплей стали сотрясаться стены бани, но только баня была для этого предназначена.
ГЛАВА 3 НА РАССВЕТЕ
Нечистые распахнули дверь во вторую половину бани. И бабы, ничего не замечая, проникли туда вместе с роженицей. Необходима была горячая вода. И хорошо, что горело только несколько лучин. Зрелище, открывшееся взору пяти пар глаз было не из приятных. Окровавленное существо готово было в любой миг появиться на свет. И старухи, натыкаясь, друг на друга, страшно суетились и зажигали угасшие светильники, опрокидывали лохани с водой, и страшно ругали друг друга. Такая неразбериха была со всем происходящим, пока не раздался пронзительный детский крик, а бедная мать, кажется, совсем испустила дух.
— Что там с ней? — спросил бес у ведьмы.
Она понимала, что пойти и привести ее в чувства придется ей. Он уходил брезгливо в сторону в таких случаях.
— Ничего страшного, обморок, от боли непосильной, младенец оказался на редкость крупным.
Бес и Банник прислушались к словам ведьмы.
— Это тот комок красный, большим оказался? — сомневался бес, он видел роды, чуть ли не в первый раз и всегда старался избегать такого жуткого зрелища.
— Не такой уж и маленький комок, — усмехнулась ведьма, словно ты их видел много.
Он промолчал, признаваясь, что ничего в младенцах не смыслил.
Словно подтвердил слова ведьмы, женщина очнулась и снова стала стонать.
— Этот ребенок выживет, — утвердительно говорил бес
— А тебе почем знать? — не унимался Банник, на которого снова не обращали внимания, будто его тут и не было.
— Это уж мне известно, — говорил он, — стал бы я тут торчать столько времени, если бы он через день испустил дух.
Повитухи, все это время увлеченные работой, вдруг услышали это странно шуршание и стали переглядываться. Духам пришлось замолчать. Им вовсе не хотелось выдавать себя, хотя люди если не знали точно, то подозревали об их существовании. Но тайна оставалась тайной и в этом была своя прелесть.
На какой- то миг в бане стало совершенно темно, наверное, разъяренный Банник решил на миг о себе напомнить, как-то себя проявить. И женщина, решив, что она ослепла, истошно закричала.
Так много испытаний выпало на ее долю, так много терпела она боли в эту ночь, что впала в настоящее отчаяние.
Но старуха поспешила зажечь новую лучину в тот миг, и очередная молния прибавила света. Она поняла, что все еще на земле находится, и никуда она пока не делась. И хотя ей было пусто и одиноко, но боль уже отступила. Все медленно к рассвету возвращалось на свои места.
В тот миг, а может позднее, при дневном свете, старуха заметила странность ребенка. Притом, что он был жив и невредим, но оставался неподвижен. Она переглянулась с теми, кто был тогда рядом с нею. Но пока они ничего не говорили даже друг другу.
Когда женщина смогла говорить и спросила о ребенке.
— Сын у тебя родился, милая, настоящий богатырь.
— Он не умер? — недоверчиво переспросила Арина
— Нет, с ним все в порядке.
Но не в силах она была понять, правду ли говорят они или только успокоить ее немного хотят.
Но она им поверила и искренне радовалась тому, что это свершилось, и муж больше не будет молчаливо попрекать ее за то, что она не смогла родить ему сына.
То ли во сне, то ли наяву она слышала раскат грома.
Но потом, она никак не могла припомнить, в какой миг его слышала, появился ли на свет ее сын, или это было только предзнаменованием для его появления. Она не понимала, почему эти воспоминания так странно мучили ее. Но забыть о происшествии она никак не могла. И так печалилась она, вспоминая, что была почти уверенна сама и старалась убедить других, в том, что от этого его жизнь и смерть зависеть могут. Она понимала, что боги послали знак, но какой?
Женщину увели на рассвете в избу, туда унесли и ребенка. Ведьма осталась с бесом одна. Банник, видя, что они намылись уходить и даже прощаться с ним не собираются, напомнил о себе. Но они и после этого не обратили на него никакого внимания, потрясенные всем, что тут увидеть пришлось.
— Вот паразиты, — возмущался он, — как ночь провести под крышей моей бани, да еще все новости узнать — это всегда пожалуйста, лучшего места и найти не могли, а чтобы поблагодарить за приют, так дождешься от них этого, и прощаться даже не желают, в следующий раз и на порог не пущу, пусть не ждут.
— Это ты должен нас благодарить, за то, что хоть кто-то к тебе, злыдню такому, нос свой сунул, — огрызнулась ведьма, — куковал бы тут в одиночестве, слова сказать не с кем, и язык бы прирос давно.
На том пока у них прощание и завершилось. Оба они, как казалось, были чем-то обмануты — богатырь оказался с изъяном. И спрашивается, для чего было столько шуму поднимать?
И не в силах больше сдерживать своего разочарования, оказавшись на свежем воздухе, они говорили о герое, с каким-то недугом, понять который пока трудно было, но ведь он существовал. Даже когда подрастет, он, вряд ли так просто меч, али булаву в руки взять сможет. И должно совершиться чудо расчудесное, чтобы это возможно стало.
Но они оба не смогли бы так ошибаться и заблуждаться. Да и гром возвещал о славных делах. Но надо было подождать и посмотреть, как все происходить будет.
Переведя немного дух, заснула мать богатыря, веря, что в этот раз с ней и ребенком больше ничего случиться не может. Она только сетовала на небеса за то, что ей были такие испытания посланы.
— Но я оказалась сильнее, — говорила она себе, — видя мое упрямство, они и отступили, что им еще оставалось делать?
Женщина оказалась сильной и упрямой, но она и представить не могла, каким кошмаром это может для нее обернуться, особенно если вызов брошен всемогущим богам.
Она не знала многого и потому беспечно радовалась тому, что с ней происходило.
№№№№№
Весть о буре на небесах, и о знаке для новорожденного в селе Карачарове разнеслась и по соседним землям. И многие удивлялись тому, что стало твориться тут. Как часто рождались младенце, но ни до, ни потом о них не вспоминали — это всегда было делом обыденным и привычным, а с этим носятся все, словно с писаной торбой. Но может быть со временем, они вспомнят о том, что случилось, и еще гордиться станут тем, что жили с ним рядом.
Но почему так упорно молчала старуха, державшая его первой на руках? Если среди дальних столько шума было, почему она и слова доброго не проронила даже? Люди чувствовали, что во всем этом скрывается какая-то странная тайна. И не скоро еще смолкли разговоры об этом происшествии.
— Жертву надо принести Перуну, — только и произнес воевода, слышавший обо всем, но не знавший, что предпринять по этому поводу.
ГЛАВА 4 СОН МАТЕРИ
Пока односельчане живо обсуждали последние события, ждали жреца и выбирали жертвенное животное, не особенно зная, как приносятся жертвы, что для этого делать следует, Арина спала и видела в тот день странный сон, который уже не в первый раз ей снился, но сейчас особенно ясен был. Прежде она почти ничего не понимала, но теперь, когда свершилось, все по- иному показалось ей
А видела она княжеский дворец, огромный и красивый, их храм и то казался бедным и убогим рядом с этим сооружением. И шла она медленно по переходам его и к гридне направлялась. А потом стояла и ждала появления самого князя. И все на нее взирают не как на постороннюю, а своей она казалась там. И допустили они ее в эту палату, и с почестями встречали
Она пыталась вспомнить, как звать — величать князя, и к своему ужасу поняла, что не помнит этого
— Ярополк, — послышался голос рядом. Кто-то старался подсказать ей
— Ярополк, — повторила она, и к ужасу своему, и увидела, когда распахнулись высокие двери, то по красивому ковру к ней шагнул тот, которого она и хотела увидеть, к нему и пришла пожаловаться на воина, встретившегося с ней нечаянно в лесу. И увидела она в тот миг дивную картину.
В богатом княжеском наряде перед ней стоял тот самый, кого она на случайном своем свидании за простого воина приняла. Стоял он перед ней и усмехался.
Так вот значит, с кем она была после гуляния в ночь на Ивана Купала, вот кто так ласков и нежен был с ней. И онемела она от удивления и никак не могла поверить такому превращению. Но и он узнал ее и улыбнулся.
— Это правда, выходит, — шепнула она и растерялась еще больше, ей не хотелось просыпаться, так красиво все было в снах ее странных. Там обычный воин может превратиться в княжеского сына, и вовсе не злиться на наглую девицу, посмевшую к нему заявиться, а обрадоваться ее появлению. Она точно знала, что в серой и однообразной ее жизни такого не может случиться. Жизнь бесцветна и жестока, в ней почти никогда не случаются подобные чудеса. Там мужик останется мужиком, а князь князем, и пути их никогда не пересекутся.
А князь так далек в реальности, почти как бог. Может он и появится перед кем-то ночью тайком, чтобы позабавиться, устав от своей пышной обыденности, но ни за что не вернется туда во второй раз, и не признается, что это был именно он. Никогда не поступит так князь в жизни, только в сказках да чудесных снах такое и может вдруг приключиться.
В Карачарове ее все считали чудной мечтательницей, не от мира сего. И когда Арина стала рассказывать знакомым о сне своем, выдавая его чуть ли не за реальность, никто ей не поверил, даже самые доброжелательные женщины.
— Любой из наших мужиков готов себя за великого князя выдать, хотя бы себе в утешение, а если такая дурочка как ты в то поверит, вот ему и радость великая, но настоящий князь так далек от нас, что и целая жизнь пролетит, а мы его не увидим никогда, об этом думать даже не стоит, что время зря терять. А потом, когда размечтаешься, обычные то тебе противны будут, так одна век вековать и останешься, — увещевали ее девицы постарше да посмышленнее.
Мечтание — пустое занятие, ей и мать о том прежде говаривала, не стоило на него и время тратить. Она просила, чтобы искала она себе парней не на одну ночь, а таких, которые потом могли мужьями хорошими стать. Пусть он будет побогаче, да посильнее, чтобы защитить их смог в случае необходимости.
Но, смеясь над ней и радуясь собственной приземленности и деловитости, иногда, пусть и совсем немного, они все-таки завидовали Арине, если она может мечтать, и менять свою жизнь к лучшему хотя бы в мечтах своих, разве это так плохо? А если у них только бесконечный труд и простые радости, да ревность яростная, потому что не только князей, но и простых мужиков увести могут, то душа со временем опустошается, а потом остаются одни сожаления о том, что могло быть, но так и не случилось.
Эта же полоумная себя хоть мечтаниями своими утешить может — это не полная пустота и безысходность. Неизвестно потому, кому из них больше повезло. Она живет в мечтах своих и княгиней себя видит.
— Ярополк, — еще какое-то время повторяла она имя сына князя Святослава, того, кто и должен был занять великий стол после его ухода в мир их предков.
И смотрела она на своего здорового, но странно неподвижного ребенка.
С тревогой спрашивала Арина у старух, что с ним такое, почему он не похож на остальных детей, которых и видеть и нянчить ей, как и каждой девке, приходилось немало. Они разводили руками и говорили, что у мальчика какой-то недуг, хотя он не плачет и признаков болезни не чувствуется.
Тело его вроде и здорово, но неподвижно.
— Видно тайно от всего мира ты с кем-то странным время проводила, — бросила ей в сердцах старуха, — наши-то парни все двигаются, и ни у кого ничего такого не бывало, я весь свой век роды — то у бабок их и матерей принимала, ни разу такого до тебя не было.
Это Лада хотела показать тебе, что недовольна она и тобой и избранником твоим.
Ничего не говорила им Арина об отце ребенка, но все новые и новые жертвы приносила она и Живе, и Ладе и умоляла их избавить малыша от недуга горького и страшного.
— Пусть встанет он на ножки, пусть не лежит, будто бревно в колыбели своей. Пусть больше будет похож он на живого, чем на мертвого, если ему было позволено увидеть белый свет, — приговаривала несчастная баба.
Она думала о том, как отправится вместе с ним в град Киев, в тот самый княжеский дворец, как покажет князю его сына. И может он позволит им оставаться там навсегда рядом с ним самим, если его память не подведет, вспомнит он о той ночи и признает сына своего. А ведь она не какую-нибудь строптивую девчонку, а сына ему родила, каждая ли может такой подарок бесценный для князя принести. И не так она за несколько лет изменится, чтобы он не узнал ее, не вспомнил о том, как был с ней в ту самую ночь.
Но мечтаниям ее сбыть не суждено было, и не только потому, что мальчик, несмотря на все травы и чары ведьмы, а она все, что знала, перепробовала, не поднимался с постели. Но до Карачарова дошли страшные слухи о том, что Ярополк женился на дочери викинга, ставшего князем в Полоцке Рогволода.
Зарыдала беззвучно в тот вечер Арина, если он еще и не женился, то скоро жениться — дыма без огня не бывает, и значит, есть у нее сын или нет, ей навсегда только наложницей оставаться придется. Знатная и гордая девица вряд ли позволит приблизиться к дому их, а она и служанкой в том дворце быть не сможет, не только княгиней.
Будь он проклят, Окаянный, — бросила она в сердцах, тому, кто и думать о ней давно забыл, если вообще когда-то помнил. Она еще раз убедилась в том, что все случается не так как задумано было, как ей того хотелось.
А следующее известие было еще печальнее. Вместе со всеми в Карачарове она узнала, о том, что князь Ярополк зверски убит по приказу сына рабыни княгини Ольги, и тот поспешно воцарился в княжеском дворце.
— Мои проклятия сбылись — он не достался никому, — промелькнуло в голове у девицы. И она услышала, как проклинают всех детей рабынь, которых они с князьями прижили, за то, что они лезут, куда не следует, и только беду и бесчинства людям принести могут.
Припомнил и ей кто-то рассказы про сон в княжеском дворце. И она поняла, что и ее они всегда осуждали, даже не зная ничего наверняка, а если бы узнали, страшно даже подумать о том, что было бы с ней и с ее сыном. И пожалела она о том, что о сне проговорилась, а если кто-то догадается, что не сон это был? Тогда беды и Илье ее не миновать.
— Если бы знал князь Святослав, как плачевно все с выродком его закончится, может быть еще в колыбели бы удушил он его, — слышала она голос старика, которого особенно возмутило все, что в стольном граде тогда совершалось. И только сжалась от слов таких ее душа в комок, слова молвить не могла она.
А старик Никита, прищурившись, все еще смотрел на нее насмешливо. И кажется, знал он, обо всем догадывался. Ему была известна история о таинственном свидании. И так как ни один из местных мужиков отцовства своего не признавал, и она ничего не говорила, даже намека никакого не было на того, кто мог им оказаться, то он склонен был поверить в то, что это был чужак и не таким простым он мог оказаться.
И он считал своим долгом попрекнуть ее.
— Князья может, и живут красиво, — рассуждал он в тот момент, да коротка чаще всего жизнь у них, лучше подольше простым смертным побыть.
Ничего она ему на это не ответила. Да и что тут скажешь?
ГЛАВА 5 ТОСКА И ГОРЕСТИ
Она прибежала в слезах к люльке своего ребенка. Всего, что угодно ожидала Арина. Она готова была разлучиться с ним, когда он подрастет, прибыть с ним в Киев, и отдать его князю по первому требованию, а если нет, просто показать ему князя и сказать:
— Смотри, Илюша, вот твой отец. Она надеялась на какое-то чудо, которое сблизит их и успокоит тревоги, таившиеся в душе ее. И они узнают друг друга и полюбят, потому что ее сына невозможно было не любить. Но с этого черного дня ей стало понятно: на этом свете не только не побудут они рядом, но и просто на минутку увидеться им не придется — они разлучены еще до встречи,
...
