Оглавление

БОРЩ, ЛЮБОВЬ И ПИСТОЛЕТ

ИРОНИЧНЫЙ РОМАН

Глава 1

Я очень торопилась. Я боялась опоздать. Я неслась через лес на всех парусах, спотыкаясь о кочки и корни деревьев, рискуя ненароком потерять по дороге колёсики от чёрно-оранжевого чемодана, который я волочила за собой. Преодолевая неглубокий овраг, я своим неожиданным появлением до крайней степени шокировала рыжую белку, мирно пасущуюся неподалёку в густых земляничных зарослях. Завидев, резво бегущую по тропинке дамочку неопределённого возраста с развевающимися по ветру длинными чёрными волосами, она в ужасе кинулась к ближайшей сосне, чтобы спрятаться в её ветвях. Да с испугу не рассчитала прыжок и, истошно заверещав, пушистым комочком свалилась мне под ноги и запуталась в полах моих белых новомодных джинсов. Не обращая внимания на обезумевшую от ужаса белку, дрыгнув ступнёй, я сбросила, перепуганное до смерти животное, с ноги. Перешагнув через него, ни на секунду, не сбавляя стремительного темпа, я устремилась в сторону опушки. Мне некогда было останавливаться из-за неловкого зверька. Я во что бы то ни стало должна была успеть на автобус, который следовал до Москвы из курортного местечка, где сегодня закончился мой десятидневный отпуск.

Конечно, я бы могла сесть на пригородную электричку, ежечасно отправляющуюся с местного железнодорожного вокзала. Но такой вариант я сочла не очень удобным, из-за того, что испытала бы в пути массу неприятных моментов. Мне нужно было бы на маршрутке добираться до вокзала. На вокзале в пригородных кассах томиться в очереди за билетом. А потом скакать по ступенькам вверх по крутой лестнице, волоча за собой довольно-таки тяжёлый чемодан. Затем, надрывая пупок, спускать его вниз, чтобы попасть на перрон. А на перроне ещё около получаса ждать тот поезд, который доставит меня в Москву.

Только представив подобные мытарства, я решила не мучиться понапрасну и выбрать более удобный способ передвижения на комфортабельном «Икарусе», который от остановки санатория, где я отдыхала, отправлялся до одной из станций столичного метро.

Вот поэтому я так и торопилась. Но прыти во мне было хоть отбавляй, несмотря на мой, прямо скажем, солидный возраст (мне недавно исполнилось пятьдесят лет). Я запросто, абсолютно не запыхавшись, могла пробежать лёгкой трусцой любую дистанцию. Мне только нужно было правильно рассчитать время, чтобы уложиться в него, преодолевая спринтерское расстояние до выбранной цели.

«Самое главное, — думала я, обгоняя бежевые „Жигули“, лениво ковыляющие по колдобистой дороге, — успеть на автобус, и дело будет в шляпе. Ведь в Москве возле метро меня обещал встретить сын, для того чтобы помочь мне тащить чемодан по крутым ступенькам переходов подземки. Так что я не очень-то надорвусь, когда доберусь до места, если мой план сейчас успешно воплотится в жизнь».

Между делом я мельком глянула на водителя «Жигулей», проезжавших мимо.

«Эх, — досадливо подумала я, мысленно оценивая седовласого мужчину, выруливающего в сторону перекрёстка, — мог бы и подвезти случайную попутчицу за приемлемую мзду, не развалился бы».

Но водитель, равнодушно скользнув по моему лицу яркими карими глазами, свернул с просёлочной дороги в сторону основного шоссе, не обратив на меня никакого внимания. Мгновенно потеряв к нему всякий интерес, не сбавляя взятый темп, я ринулась к своей ставшей уже весьма близкой цели. Загребая туфлями на модной платформе песок с поверхности отвратительной дороги, я понеслась в сторону остановки. Достигнув её, я влетела под навес маленького, отделанного матовым стеклом павильончика и, украдкой вытирая тыльной стороной ладони испарину со лба, плюхнулась на полосатую скамейку, гостеприимно притулившуюся возле стены. Поставив рядом с собой чемодан, я посмотрела на антикварные золотые часики, доставшиеся мне в наследство от бабушки, почившей полтора десятка лет тому назад по причине глубокой старости, и с облегчением вздохнула, поняв, что прибыла на остановку за целых полчаса до прихода автобуса.

«Лучше раньше, чем позже», — весьма довольная собой, мысленно похвалила я себя за прыткость и приготовилась смиренно ждать прибытия рейсового «Икаруса».

Между делом я решила оглядеться. Но не успела я обозреть окружающий пейзаж, как передо мной, словно шут из табакерки, возник незнакомый мужчина.

— Вы в Москву едете? — спросил он хрипловатым баритоном.

Вопросительно воззрившись на него, я узнала в нём седовласого водителя «Жигулей».

— Да, — ответила я, с любопытством рассматривая его сквозь стёкла солнцезащитных очков.

— Поехали со мной, — вдруг с места в карьер предложил он.

Вместо ответа я рассмеялась. Не знаю почему, но в этот момент на меня вдруг напало безудержное веселье. Абсолютно не к месту мне отчего-то вспомнилась домоправительница фрекен Бок из детской повести про Карлсона. Я вдруг представила себя в её роли и в виде шутки ответила незнакомцу, кокетничая на манер одиозного персонажа, подражая голосу непревзойдённой Фаины Раневской:

— Нет! Я не поеду. Я Вас боюсь.

Затем, согласно сюжету, я стыдливо потупила взор и, словно неискушённая скромница, уставилась в землю.

— Боитесь?! — изумлённо вытаращив карие глаза, воскликнул мужчина, не поняв моей шутки. — Почему? Разве я похож на маньяка?

А я, продолжая исполнять роль фрекен Бок, настолько вошла в образ, что продолжила паясничать, одновременно от души забавляясь реакцией незнакомца.

— И не уговаривайте меня! — подняв на него смеющиеся глаза, ответила я. — Ведь я хорошо знаю, что Вы будете со мной делать, когда мы останемся наедине.

Честно говоря, в этот момент я подумала, что незнакомец поймёт наконец, что я просто придуриваюсь, и ответит мне тоже шуткой на тот балаган, который я сейчас так лихо разыграла перед ним. Но, как оказалось, с чувством юмора у него дела обстояли не слишком хорошо. А может, он просто не знал сюжета известной повести.

— Нет, вы посмотрите на неё! — воскликнул он, возмущённо хлопнув себя ладонями по бокам. — Нашла насильника!

Я снова посмотрела на мужчину. С трудом совладав с новым приступом безудержного веселья, уже более серьёзным тоном я поинтересовалась:

— А сколько Ваша услуга будет стоить?

— Нисколько, — ответил он.

— А! — нравоучительным тоном сказала я, назидательно подняв вверх указательный палец, и снова принялась паясничать, — Бесплатный сыр, да будет Вам известно, бывает лишь в мышеловке.

— Так Вы едете или нет? — снова не понял незнакомец, потянувшись между делом к моему чемодану, собираясь отнести его в машину.

Увидев его намерение, я мёртвой хваткой вцепилась в ручку своего баула, показав подобным жестом, что не собираюсь следовать за незнакомцем.

— Нет, — серьёзно ответила я, прекратив устраивать театральное представление, — я с незнакомыми мужчинами в автомобилях не езжу.

— Ну так давайте познакомимся, — миролюбиво предложил он. — Меня зовут Леонтий.

«Леонтий? — мысленно удивилась я. — Надо же! Какое редкое имя!

А вслух отрезала:

— Нет, знакомиться я с Вами не буду.

А потом снова, давясь смехом, кокетливо добавила, потупив глаза, начав опять изображать из себя престарелую девственницу из повести Астрид Линдгрен:

— Я Вас боюсь.

Не найдя больше подходящих аргументов, чтобы убедить меня поехать с ним, мужчина раздосадовано всплеснул руками и лёгкой походкой направился в сторону «Жигулей».

Глядя ему в спину, я вдруг почувствовала лёгкий укол сожаления и подумала: «Может, зря я так себя повела и всё же нужно было согласиться поехать с ним? Ведь он и впрямь на маньяка не похож. Вон как он прилично выглядит. Извращенцы такими не бывают».

Я почувствовала искреннее раскаивание, что отказалась составить компанию незнакомцу, когда он отворил дверцу «Жигулей», и огорчённо вздохнула: «Да и если бы он таковым оказался, вряд ли он справился бы со мной. Ведь силой меня Бог не обделил. Да и не тянет этот мужчина на человека, занимающегося бодибилдингом на досуге. В крайнем случае сделала бы ему хук слева, если бы он стал проявлять в мой адрес известного рода поползновения, — он бы и вырубился слегка. А пока бы приходил в себя, я бы от него далеко убежала».

И это было правдой. Несмотря на свои пятьдесят лет, выглядела я классно. Во всяком случае, больше сорока мне до сих пор никто не давал. А зачастую мне давали и меньше. Наверное, так происходило оттого, что я обладала крепкой, стройной фигурой. Ведь в свободное от работы время я занималась плаванием и аэробикой. Так что справиться со мной смог бы не всякий мужчина.

«Да и кому я нужна в свой полтинник? Разве только и правда какому-нибудь сексуально озабоченному придурку», — расстроенно подумала я.

Словно почувствовав, что я смотрю на него, незнакомец повернул в мою сторону голову. Перехватив мой красноречивый взгляд, он мгновенно оценил ситуацию и повелительным голосом крикнул:

— В последний раз спрашиваю: ты едешь или нет?!

«Ох! Будь, что будет!» — азартно подумала я, мысленно махнув рукой на моральные стереотипы, запрещающие приличным дамам преклонного возраста с первым встречным-поперечным представителем сильной половины человечества отправляться в дальний путь.

— Еду! — рявкнула я мощным контральто.

Мужчина тотчас чуть ли не бегом бросился ко мне. Оказавшись возле меня, он подхватил мой чемодан, а потом понёс его к автомобилю.

«Ничего, — с ледяным спокойствием подумала я, шествуя за ним, — сейчас сяду в машину, позвоню сыну и скажу ему, что еду домой на попутке. А потом попрошу, чтобы он встретил меня возле метро через полтора часа».

Между тем мой новый знакомый засунул чемодан в багажник и пригласил меня сесть в салон автомобиля. Я повиновалась ему, устроившись на переднем сиденье. И мы тронулись в путь.

Глава 2

Леонтий оказался очень весёлым человеком. Всю дорогу он развлекал меня забавными историями. Я от души хохотала над их сюжетом. Между делом, рассматривая его, я отметила про себя, что внешне он очень интересный мужчина. Несмотря на то что он был сед и не юн, выглядел он весьма подтянутым человеком. В нём угадывалась военная выправка и какой-то особенный лоск. Леонтий и сам очень скоро подтвердил мои предположения на этот счёт, признавшись в том, что в молодости служил в армии офицером.

— Ведь я суворовец, — с гордостью поведал мне он, когда мы выехали на Минское шоссе, — а суворовец — это не только звание. Это — образ жизни.

Я только одобрительно кивнула головой в ответ.

— Знаешь, какой у нас лозунг? — между тем спросил он меня.

— Какой? — вопросом на вопрос ответила я.

— «Жизнь — Родине, честь — никому», — процитировал Леонтий.

— Хороший лозунг, — улыбнулась я, а затем добавила. — Главное, чтобы он соответствовал действительным порывам того человека, под которым он выступает.

— Обижаешь, — запальчиво ответил Леонтий. — Суворовцы никогда слов на ветер не бросают, особенно когда дело касается красивых дам. На то они и суворовцы. И если им, к примеру, понравилась какая-нибудь женщина, то они пойдут напролом, чтобы завоевать её сердце.

Оторвавшись от дороги, он многозначительно глянул на меня, ожидая с моей стороны ответной реакции на его слова. Но я промолчала.

«Какое мне дело, — рассеянно подумала я, — до тех принципов, по которым ты живёшь. Я не собираюсь с тобой общаться дальше. Вот довезёшь меня до Москвы, и aдьёс-покедова! Больше мы никогда не увидимся».

Но когда мы прибыли в столицу, Леонтий не захотел отпускать меня в неизвестность. Написав на клочке бумаги свои координаты, он потребовал у меня взамен мой номер телефона. Я не стала кривляться, словно глупая школьница, и написала на другом клочке бумаги номер своего мобильника.

«В крайнем случае поменяю симку, если он будет очень назойлив», — подумала я, вручая листок Леонтию.

После этого он помог мне донести мой чемодан до входа в метро, где мы и расстались, и где у пересечения линий в центре зала станции в ожидании меня томился мой взрослый сын.

А через час, когда я оказалась дома, я благополучно забыла о Леонтии, занявшись повседневными заботами.

Глава 3

На следующий день я решила прошвырнуться по магазинам.

«Есть повод надеть новый сарафан», — подумала я, глядя как за окном сверкает яркое июльское солнце.

Предвкушая ни с чем не сравнимое удовольствие от этой маленькой женской радости, я включила утюг и приготовилась погладить необыкновенной красоты летний наряд, от бретелек до пят украшенный невесомым кружевом.

Но мои намерения прервал неожиданный телефонный звонок. Схватив мобильник, я подумала, что это звонит моя закадычная подружка, которой не терпится услышать о моих курортных приключениях, которых у меня на сегодняшний день было, хоть отбавляй. Ведь, что греха таить, мне было что рассказать ей. Я пользовалась таким огромным успехом у представителей противоположного пола там, где отдыхала, что к концу отпуска мне пришлось прятаться от, не в меру назойливых, кавалеров за надёжными дверями своего одноместного номера. Потому что никто из них так и не смог понять, что мне, кроме как «потанцевать» вечером в местном клубе, ничего не нужно.

Правда, это оказалась не моя подруга.

Недоумённо глядя на незнакомый номер, я нажала на кнопку, с изображённой на ней телефонной трубкой, и услышала хрипловатый баритон.

— Добрый день, Валерия, — поприветствовал меня незнакомый мужчина.

— Добрый, — растерянно пробормотала я.

«Кто это?» — оторопело подумала я, не в силах даже близко предположить, с кем я разговариваю в данную минуту по телефону.

И у меня была веская причина, по которой я сейчас так сильно удивилась. Дело в том, что уже много лет подряд я жила совершенно одна, в смысле без мужчины, после того, как умер мой муж. Конечно, поклонники у меня имелись, но они все были не в счёт, потому что я никого после смерти супруга не подпускала к себе на близкое расстояние. Наверное, потому, что лучшего мужчину так и не смогла встретить. Все были такими же, как мой покойный муж. Имелась на то и ещё одна причина: безвременная кончина супруга явилась для меня глубокой эмоциональной травмой, после которой я инстинктивно опасалась крепко привязываться к тому или иному представителю противоположного пола, периодически возникающему на горизонте моей личной жизни. Видимо, на уровне подсознания я боялась того, что в мою судьбу снова вернётся весь тот ужас, который я с таким трудом пережила, похоронив мужа. Ведь при жизни он крепко пил и так же крепко бил меня. От непомерного пьянства он и умер. И теперь, когда я осталась одна, я не желала наступать снова на те же грабли. Поэтому и не раздавала направо и налево номер своего телефона.

— Ты не узнала меня? — тем временем спросил незнакомец.

— Нет, — продолжая недоумевать, ответила я.

— Это Леонтий, — наконец представился он.

— Кто?! — поразилась я.

Леонтий рассмеялся.

— Позвольте мне, сударыня, отругать Вас за то, что Вы мне так и не позвонили. Да ко всему прочему даже меня не узнали.

— Да какое право Вы имеете ругать меня? — возмутилась я, когда до меня наконец дошло, с кем я разговариваю, — не позвонила, значит, не хотела.

— О! Какой сногсшибательный темперамент! — восхитился Леонтий.

Но я решила не продолжать разговор, мысленно досадуя на то, что легкомысленно дала свой номер этому малознакомому мужчине, и собралась отключиться.

Поняв это, Леонтий взмолился:

— Валерия, не бросайте трубку! А просто позвольте сегодня вечером пригласить Вас на ужин в ресторан.

— Зачем? — смягчилась я.

— Мне поговорить с Вами очень хочется, чтобы поближе Вас узнать. Ведь мне так интересно, чем Вы живёте, какие у вас увлечения, о чём вы мечтаете.

Честно признаться, я не ожидала подобного предложения. Поэтому заколебалась, обдумывая, принимать мне его или нет. Мне нужно было понять, чем мне моё согласие грозит в будущем.

— Так я не понял — вы согласны? — вывел меня из раздумий голос Леонтия.

«А что, — встрепенувшись, подумала я, — почему бы мне с ним и не посетить одно из заведений Москвы, где можно вкусно поесть? Во всяком случае, он, в отличие от остальных моих кавалеров, ведёт себя прилично: не навязывается в гости, не тащит в койку, не требует сиюминутной близости».

— Да, я согласна, — ответила я после двухсекундного молчания.

— Тогда в двадцать ноль-ноль возле входа в метро «Таганская» я Вас буду ждать, — мгновенно определил место встречи Леонтий.

— Идёт! — ответила я и, нажав на отбой, приступила к сборам на свидание.

Глава 4

— Куда это ты собираешься? — спросил меня сын, войдя в комнату, где я, устроившись за туалетным столиком, прихорашивалась, нанося на лицо лёгкий макияж.

— На свидание, — кокетливо ответила я.

— Не может быть! — воскликнул он, усаживаясь за компьютер. — Мне просто не верится, мама!

— А ты поверь! — засмеялась я.

Сын обернулся и серьёзно посмотрел на меня.

— С большой охотой! А то я уже потерял надежду на то, что твоё странное одиночество когда-нибудь закончится! — нажав на кнопку включения, сказал он.

— Ну, мне и одной неплохо, — пожала плечами я.

— Что значит — неплохо?! — возмутился сын.

— Это значит, что пока я одна, то вольна делать всё, что пожелаю, — улыбнулась я, а потом, рассмеявшись, процитировала фразу из любимого кинофильма: — «Хочу — халву ем, хочу — пряники».

В ответ сын укоризненно покачал головой.

— Тебе бы только шутить, — проворчал он, — вместо того, чтобы вплотную заняться устройством личной жизни.

— Для меня это не самоцель! — усмехнулась я, нанося косметической кисточкой тени на веки.

— Но это неправильно! — возразил сын.

— Почему? — удивилась я.

— Потому что нельзя такой красивой женщине, как ты, вести почти монашеский образ жизни! — воскликнул он.

— Не поняла, — опешила я, оторвавшись от своего занятия, — по-твоему выходит, если женщина красивая, то она должна быть распутная?

— Вовсе нет, — сказал сын, набрав нужную информацию в поисковике, — просто, по моему личному