Оглавление

«От многой мудрости много скорби,

и умножающий знание умножает печаль».

Екк. 1:18

— 1–

Радостная участь работы в продажах постигла московского чиновника и банкира Игоря Индина в расцвете лет. Невесть чья рука нежданно-негаданно перевернула песочные часы жизни. Первая упавшая песчинка запустила новый отсчет времени. Uno zwei three quatre… А вдруг это мир опрокинулся вверх дном?

Торговля, вероятно, один из самых древних, но и заурядных способов добывать себе хлеб насущный. Шумеры еще пять тысяч лет назад использовали термин «тамкару», что означает «купец». На востоке торговцы играли особую роль в развитии культурного обмена, дипломатии и политики. Пророк Мухаммед перед нисхождением в сорок лет божественного откровения и началом великой миссии занимался караванной торговлей.

Ничто не вечно под луной. В наши дни в российских компаниях продавцов именуют «продажниками». Прозвище «секретутка» из той же оперы. Все от большого народного уважения и симпатии.

— Кто он по профессии?

— Да никто. Так, «купи-продай».

Мы встречаем продавцов повсюду: от торговца мясом на рынке до офисного планктона в Москва-Сити. Зараза цифрового маркетинга, как вирус, подстерегает на каждом шагу и в глобальной сети Интернет, где продавец, как паук, ловит транжир в сети. Искусственный интеллект и тот, говорят, нас изучает хорошенько, чтобы заграбастать заветные мечты и превратить их в звонкую монету со стопроцентной гарантией.

Прибыль коммерческого предприятия во все времена зависит от денежной выручки за проданный товар или оказанную услугу. А кто обеспечивает реализацию? Продавец. Выходит, он — опора компании? Почему же возникает пренебрежение?

Кстати, в западном обществе все наоборот.

— Чьи это шикарные машины у входа в лучший ресторан города?

— А это съехались продавцы. Для выбора лучшего в профессии.

Обычная речь пронизана товарно-денежными отношениями. Говорят, например, «я покупаю» вместо «я согласен». Или, напротив, «ты мне эту идею не продал».

У римлян слово mercator (купец) означало не только негоцианта, но и делового человека, занимающегося крупными операциями, предпринимателя в современном смысле слова. А некоторые коммерсанты дорастают до президентов.

Так это творец или разрушитель? Как вообще определить, что перед нами продавец? Существуют два элемента, формирующих код ДНК этой профессии.

Первый: эти люди дышат, едят и даже спят для того, чтобы выполнялся план продаж. Днем и ночью утвержденная продажная квота давит на продавца, как груз ломовой лошади или надгробная плита на средневекового рыцаря в старинном соборе. Не достиг целей по выручке — не справился с задачей.

В выходные и праздники продавец помнит о том, что времени на реализацию плана не подарит ни царь, ни Бог и ни герой. Единственный надежный способ выживания — это пахать с раннего утра до позднего вечера семь дней в неделю. Не продал сегодня — усложнил задачу на завтра. Не получить ни денег, ни почестей. Ни дать ни взять — раб лампы, обреченный служить своему господину. Причем современных рабов не отлавливают где-то в глубинах Африки для работы на сахарной, табачной или хлопковой плантации. Нет. В кабалу продавец идет добровольно под гимн «We are the champions» группы Queen.

Владельцы продающих марионеток с незапамятных времен придумали еще одну степень несвободы. Одушевленные механизмы соревнуются с себе подобными, как атлеты в спорте высших достижений. Лучший продавец месяца, года, успешный новичок, чемпион продаж, рок-звезда продаж, легенда продаж, машина сделок и прочие титулы и почетные звания.

Мало того, что премии и бонусы на кону стоят, так расторопного коллегу тобой же руководить определят. Или конкурирующая фирма начнет сбывать дороже и быстрее. Лев ест, а шакал довольствуется падалью.

Мало профессий, где трудовой вклад измеряется на весах с точностью до копейки. Обычно достаточно затраченного времени и проявленного, хоть бы и впустую, усердия и лояльности. Но ликуйте, продавцы, вам повезло. В продажах это так. И не минует торговца чаша сия.

Второй важный элемент профессии — это умение располагать к себе, склонять на свою сторону, уговаривать, убалтывать. Легко и приятно раздавать бесплатные образцы. Люди могут и в очередь встать, как за бутылочкой воды в жаркий день. А вы попробуйте ту же самую бутылочку воды продать, да еще и дорого тем, кто привык пить воду из-под крана и кипятить ее. В Сахаре торгуйте обогревателями, в Арктике — холодильниками.

Отсутствующую потребность сначала предстоит создать. Это сложный процесс, зависящий от того, что вы продаете. Общим является покупатель. Прежде чем завоевать рынок, продайте хотя бы одному индивиду.

Как превращать чужих и неприятных людей в покупателей? У Карлсона, который живет на крыше, есть пропеллер. У продавца тоже есть кнопка запуска моторчика. Называется bullshit bottom и означает «нести околесицу» — болтать всякий вздор в вольном переводе с английского. Продавцу, как ковбою из фильма «Человек с бульвара Капуцинов», всегда есть что сказать.

Навык этот надо развивать постоянно. Изучай покупателя, ищи слабые стороны, пойми цели и задачи, поставленные перед ним на год вперед. И не молчи! Слушай внимательно, не перебивай. Но если повиснет тяжелая пауза при обсуждении товара или услуги — это к беде. Поэтому профессию легко включить в категорию «артист разговорного жанра» или «конферансье разъездного театра». «Необыкновенный концерт» кукольного театра помните?

Присутствует ли при этом элемент притворства, фальши, заискивания и унижения? Еще как! Напыщенность и самомнение, а еще позерство и нарциссизм не помогли еще ни одному продавцу. Встречали фразу «лицом торгует»? И это тоже о продавце. Притворяться нужно как народный артист. Умений заслуженного артиста мало. Фальшь покупатель, как и театральный завсегдатай, чует за версту.

Двух причин достаточно, чтобы понять, отчего многие не любят или стесняются быть продавцами. Бегать за важными людьми, как собачонка, и клянчить денег стыдно и неприлично, особенно интеллигенту. Заискивают и унижаются попрошайки.

Что греха таить, в каждом стаде найдется паршивая овца. И племя продавцов не исключение. Кто-то способен делиться последним с нищим на паперти. А иной богат, как Крез, и все равно в погоне за золотым тельцом пускается во все тяжкие. Куда уж там иным мошенникам! Охота за деньгами, а многие понимают продажи именно так, никого еще духовно не возвысила. Планка самооценки у иных задирается до небес, но этические принципы не крепнут вместе с денежным потоком. Высокоморальная личность и успешный продавец находятся на разных полюсах жизненного магнита.

Да, деньги манят, обещая все блага земные. Блеск золота был ориентиром во все времена. Ощущение от подписанного контракта приближается к оргазмическому и точно вызывает привыкание. Хочется повторения снова и снова. Как следствие, нервное напряжение порой зашкаливает. Поэтому у продавцов, как и у артистов, алкоголь, а то и что покрепче — нередкие спутники.

Но всех ли выносит на вершину богатства и почета? Тогда продавец не казался бы серой и непривлекательной профессией, по престижу прячущейся между чиновником налоговой службы где-нибудь в Саратове и московским актером заштатного театра антрепризы. И в одном, и в другом случае, чтобы преуспеть, притворяться и крутиться надо много. Но для серьезного жизненного достижения с вхождением в высшее общество должно неимоверно повезти, что бывает редко. Иначе судьба среднестатистического представителя «низкого среднего класса» — это удел на всю жизнь. А если рискнешь вырваться «за флажки» и не повезет? Приговор суров, и примеров тому масса. От сумы до тюрьмы и горького пьянства. «Люди гибнут за металл».

Тех, кто выбился наверх, наверное, тоже немало. Но вкатывать сизифов камень под названием «план продаж» на гору надо каждый месяц, квартал и год. Иначе извольте вверх или вниз по карьерной лестнице. И вот прошедшие метаморфозу являют миру успешность не как продавцы, а как глобальные директора и члены правления фирмы. Из профессии надо уметь вовремя уйти, пока не перегорел окончательно, потерял здоровье или влип в историю. Все альтернативы равновероятны. Кто и как производит отбор?

Игорь Индин в детстве не отвечал на вопрос «Кем хочу стать?» «Продавцом и никем иным!». Что за чудак в юные годы мечтает стать грузчиком или официантом? Не меньше, чем директором завода или, в крайнем случае, космонавтом. Как и многие сверстники, которые выросли в обеспеченных московских семьях, Игорь ни во что не ставил торговлю, увлеченный чем-то другим.

В период до занятия хлебного поста менеджера госбанка дитя поколения икс подрабатывало в нескольких местах одновременно, поскольку полученная в первоклассном российском университете специальность «преподаватель политэкономии» и длительная стажировка в среднем европейском университете позволяли занимать позиции от чиновника республиканского — да, карьера начиналась еще в РСФСР — ведомства до преподавателя курса «Кредитно-денежная политика» в отраслевом университете. Единственный урок, который Игорь четко усвоил, разменивая первые десять лет карьеры: работа существует либо увлекательная, либо высокооплачиваемая. И ни разу это правило не нарушалось.

Руководство департаментом, срочные поручения, вызовы «наверх к самому» министру, поощрения, нагоняи и выволочки, премии и праздничные дежурства, командировки короткие и длительные — чего только ни случалось в чиновничьей карьере!

Суета сует в жизни общественной не оставляла времени на личную. Игорь женился поздно и выбор сделал по заветам одного из министерских начальников, изрекшего: «Личная жизнь должна быть на работе!».

Избранница по имени Олеся сумела покорить сердце до первого свидания. Игорь выбрал жену по фотографии на анкете «Личное дело». В управлении банка имелась вакансия, соискательница которой была одна. Зато какая! Никого не оставили бы равнодушными открытый светящийся взгляд зеленых глаз и восхитительная улыбка с ямочкой на левой щеке. К правильным чертам лица и волнистым светло-русым локонам на фото впоследствии добавились тепло и уют тела. Мягкие округлые формы излучают женственность и естественную привлекательность. Как жил без них раньше? Олесю вместе с новой работой в банке ждала судьба.

На собеседовании с председателем правления банка, пекущемся о стабильности, прозвучал вопрос, который нередко задают молодым женщинам.

— Не планируете ли вы рождение ребенка?

— В ближайшие десять месяцев точно нет.

— Почему же десять месяцев, а не девять?

— Месяц я отвожу на поиск мужа.

Ложь Олеся не терпела всем своим существом. И хотя про мужа она пошутила, но не соврала.

Не стать парой Игорь и Олеся не могли хотя бы потому, что заняться-то почти нечем. Чиновники трудятся очень много, чтобы зарабатывать мало, ведь престижная должность компенсирует низкий оклад. Банковские служащие получают беспардонно высокую зарплату, чтобы компенсировать скуку и безделье.

Дни тянулись до невозможности долго. Каждое утро из окна в комнате на пятом этаже банка двое следили за подъезжавшими нескончаемым потоком грузовичками инкассаторов. Накачанные суровые мужчины в черной форме с рацией и кобурой на поясе сгружали в подвал хранилища тяжелые плотные сумки. Другие в течение дня их забирали. Госбанк через сеть подставных фирм занимался обналичкой и переводами за рубеж. По документам все записано на никак не связанные с банком «Рога и копыта». Кредитное учреждение только предоставляло честным коммерсантам в аренду хранилище, услуги по платежам и конвертации, поскольку примерно половина сумок набита долларами из казино, которых в Москве в те годы было чуть меньше, чем грибов после дождя. «Шеф-дилер» банка, грузный, 65-го размера молодец любил весомо повторять, не вынимая зубочистки изо рта, любому, кто ставил под сомнение его значимость: «Я белым налом не занимаюсь, только черным». Вот, собственно, и все операции.

Из восьми часов стандартного трудового дня Игорю и Олесе с трудом удавалось заполнить осмысленными рабочими действиями два. Все остальное время предоставленные сами себе молодые люди заняты обедом, походами по ресторанам и кафе на Арбате, где располагалось здание банка, и, конечно же, чувствами. Расписались через полгода.

Свадебное путешествие прошло в Париже, где же еще? На то были свои причины, о которых позже. Семейное предание гласит, что старшего сына зачали там же. Так это или нет — Бог весть, но вскоре появился второй сынок, а за ним и третий.

В течение пяти безоблачных лет жизнь в приобретенной на льготный кредит в тихом районе Москвы квартире протекала размеренно, спокойно, в повседневных заботах о здоровье и учебе детей. Лето на даче, раз в год поездка на море в Испанию, Грецию или Турцию. Капающие на банковский счет проценты от накоплений дополняли картину гармонии и умиротворения.

Обеспеченное по меркам Москвы, без бытовых неудобств существование в кругу родных и друзей прервалось в августе 1998 года. Банковский кризис и последствия этой катастрофы не все финансовые люди пережили без потерь. Говорят, с дефолта в августе до конца 1998 года одна Москва высвободила полмиллиона банковских клерков.

Олесю защищал трудовой кодекс, строго препятствующий увольнению женщин в декрете. Игорю пришлось некоторое время мыкаться в поисках достойного занятия. К чести его надо заметить, что работу он начал подыскивать задолго до кризиса, поскольку обналичка ему не нравилась, да и профессионального развития не ожидалось. Но и отставленному от кормушки денежных потоков безуспешно обивать пороги в поисках средств для пропитания и проситься в «продажники» не довелось. Все случилось само собой.

Все еще вполне обеспеченный по меркам начала 2000-х годов отец семейства, к тридцати восьми годам повидавший мир, Игорь был не амбициозен и почти всеяден в плане занятости. Именно эта неразборчивость и к тому же способность к языкам, одним из которых Игорь занимался с шести лет, сопровождая родителей, засланных из СССР процветать на загнивающем западе, и привели в стройные ряды «романтиков коммерческого предложения и договора», коммивояжеров с большой командировочной дороги в офис одного из крупнейших международных научных издательств VanBardt Publishing BV.

Точнее, дистанционным торговым представителем из дома. И это за двадцать лет до ковидной истерии.

Высшим силам оказалось угодно, чтобы Игорь очутился в кафе «Итальянский дворик» на Шуваловском проспекте по пути обратно домой от зубного врача, куда он водил сына-сорванца семи лет от роду. Игорь был безработным.

В тот летний день солнце жарило так, как полыхает хвойный лес после многомесячной засухи. Сынок намучился, пока стоматолог устанавливал специальную душистую пломбу, и нуждался в утешении в виде чашки чая с пирожным. Зуб этот потом еще не раз лечили.

Заняв место у окна недалеко от входа, отец с сыном провели в заведении около получаса. И пока дитя восстанавливало нервную систему и нарушало углеводный баланс, Игорь скучал. Мобильных коммуникаторов, называемых ныне «наладонниками», тогда еще не продавали. Представляете, какой наш герой все же древний?

На стойке у ступенек при входе в кафе лежала стопка газет с объявлениями «Эксклюзивные кадры», тоненький экземпляр которой Игорь перелистывал, убивая время. Обычные объявления о скучных вакансиях с окладом «по итогам собеседования» не цепляли до того момента, пока на себя не обратил внимание кадровый шедевр, смысл которого в русском переводе (объявление составлено на английском) сводился к, казалось бы, нереальному стечению обстоятельств:

«Если Вы имеете опыт работы

· на государственной службе,

· в науке,

· или в коммерции,

присылайте резюме представителю престижной международной компании».

Далее указывались контакты, как потом выяснилось, скромной российской юридической фирмы, расположившейся на территории стандартного офисного центра на окраине города.

Если считать занятость в банке коммерцией, с чем Игорь после четырехлетнего просиживания штанов готов был поспорить, то два условия из трех совпадали. А поскольку науке он не чужд, хоть кандидатскую по экономике так и не дописал, а бросил на середине, перейдя в министерство, и, оказавшись без определенных перспектив трудоустройства на тот момент, Игорь отправил резюме по указанному в объявлении адресу. Отправил и забыл. Первый в карьере случай поиска работы по объявлению. Раньше все решалось через связи и рекомендации, поэтому эксперимент золотых гор не сулил.

События происходили летом, а спустя пару месяцев на мобильный телефон Игоря — да, мобильные все же были, но с маленьким таким экранчиком, какие остались у непродвинутых пенсионеров и военных «на ленточке», — поступил звонок с неизвестного номера. Приятный женский голос пригласил на собеседование.

— О какой вакансии вы говорите? — спросил Игорь.

— Ну как же, вы же отправляли нам свое резюме! — голос в трубке прозвучал с легким, едва заметным оттенком раздражения, как будто бы намекая на то, что вакансия эта единственная и, послав свое резюме им, кандидат не смел обращаться куда-либо еще.

В общем, после небольшого уточнения (Игорь все же заинтересованная сторона) и с учетом того, что мошенники в ту благословенную пору не доставали, договорились о времени и месте встречи.

Спустя пару дней, в конце сентября 2002 года, Игорь сидел на стуле в крошечном кабинете на девятом этаже офисного центра, где арендованные под размещение мелких и средних фирм помещения соседствовали с пунктами выдачи посылок, магазинчиками и аптеками дома-коробки у метро «Проспект Воровского».

Напротив сидел ничем не примечательный, кроме полноты и отсутствия галстука, человек в костюме примерно одного возраста с Игорем или чуть старше. Галстук в те времена подчеркивал благополучие и статус владельца (Игорь нацепил на эту встречу один из лучших). Интервьюер делал вид, что внимательно изучает резюме Игоря и задаст кучу уточняющих вопросов.

— Вам известна компания VanBardt? — первый же вопрос поставил Игоря в неудобное положение, поскольку название компании ни о чем не говорило.

— Э. Кажется, но точно не уверен, — отреагировал Игорь, пытаясь хотя бы угадать, о какой сфере идет речь.

— Ну как же, это лидер мирового рынка. Крупнейшее издательство научной информации. Вы ведь проходили стажировку за рубежом после получения диплома университета? Сталкивались, должно быть?

— А о какой позиции идет речь?

— Коммерческий представитель в Москве. Маркетинг и продажи.

— Вот как? А где находится представительство компании?

— А вот представительства как раз нет. Выход на рынок планируется с нового года, в связи с чем ищут того, кто реализует их стратегию развития. Вы бы взялись?

— Не могли бы вы описать круг задач? В объявлении нечетко сформулировано.

Дальше последовал ликбез на несколько минут по типу «ну это обычно подразумевается и т. п.». Вспоминая впоследствии детали, Игорь так и не понял, какое он оставил впечатление. Оба участника сумбурного собеседования не придали встрече должного значения, «откатав обязательную программу». Без огонька.

С университетских времен Игорь обладал способностью интуитивно ориентироваться в слабо изученных темах. Он не готовился к семинарам и не читал учебников перед ними, но всегда активно отвечал, поскольку обладал цепкой памятью со слуха, а лекции не пропускал и о том, что требовалось, соображал на ходу. В основном толково и по делу. Однажды на семинаре по бухучету и отчетности он у доски на виду у группы студентов легко решил задачу по заполнению расходно-доходной ведомости с отнесением сумм по счетам дебет — кредит, хотя делал это впервые в жизни. Это качество выручало не раз. Пригодилось оно и на том интервью.

Встреча с человеком без галстука, агентом одного из лидеров мировой отрасли научно-образовательной информации, закончилась по стандартной формуле: выйти на связь после рассмотрения всех кандидатов. Как впоследствии говорил Максим (Макс) Майский, еще один представитель, нанятый Ван Бардтом вместе с Игорем: «Нас отбирали из 130 кандидатов!» Цифра кандидатов от раза к разу уверенно росла, так что не исключено, что откликнувшихся на странную вакансию в газете «Эксклюзивные кадры» много меньше.

Через пару недель человек без галстука перезвонил.

— Еще одно интервью у вас в офисе. Мне подъехать? — уточнил Игорь.

— Какой офис? Лейден, Голландия! Вас вызывают туда.

— Вот как?

Игорь убрал телефон в карман. Скорее озадаченный, чем обрадованный.

Два обстоятельства вызывали беспокойство. Во-первых, ехать надо за свой счет. Лидер отрасли в лице русского представителя юридической фирмы-посредника обещал впоследствии компенсировать расходы на перелет и получение визы. Это еще полбеды. Деньги у Игоря были.

Во-вторых, как выяснилось, в Нидерландах предстояло пройти интервью с тремя представителями компании на английском языке. Игорь свободно владел французским, несколько лет жил во Франции. Начал учить французский с шести лет, сначала в школе при посольстве СССР в Париже, затем в спецшколе в Москве и, наконец, в университете, получив второй диплом переводчика. Английский был вторым языком, но на факультете Игорь с пятью франко- и немецкоговорящими однокурсниками попал в первую экспериментальную группу, постигавшую английский с нуля. Остальные продолжали после средней школы.

Специальной программы для начинающих в лучшем российском университете не создали. Ученики английского, мямлящие «Май нейм из Васиа. Айм фром Москоу», стартовали с той же темы, что и продолжающие обучение после школы: «Oxford University. Customs and traditions».

Обучение проходило кое-как. Преподавательница недавно окончила вуз и вряд ли была старше студентов хотя бы на пять лет, поэтому с ней скорее заигрывали, чем слушались. Игорь вспоминал, как понравившаяся тогда однокурсница Лена Иванова, читая вслух на семинаре топик «Environmental pollution», краснела и прыснула в ладошку, произнося по слогам «пол-лю-цион», вызывая искренний и добродушный хохот сидевших рядом студентов, смеявшихся, как веселится юное беззаботное создание.

Так что навыки, необходимые для прохождения серьезного собеседования на английском, у Игоря тогда отсутствовали напрочь. С другой стороны, в министерстве после объединения с таким же союзного уровня довелось объездить пол-Европы в составе делегации на переговорах, проходивших на английском. Но российская делегация состояла в том числе из американских советников, бравших бразды правления в свои руки и оставляющих Игорю роль слушателя сразу же, как завершилась вступительная, заученная почти наизусть приветственная речь из нескольких фраз. Инициатива, от которой никак не удавалось отвыкнуть, невзирая на скудный языковой уровень, ставила порой в тупик.

В Париже он пел соловьем, так что французский визави передумал заканчивать встречу раньше накануне Дня взятия Бастилии. Французу страшно хотелось домой перед выходным. Но переговоры закончились чуть ли не лобызанием поздно вечером в ресторане после поедания нескольких огромных блюд с морскими гадами, лобстером, устрицами и улитками на льду.

В Стокгольме же, где делегацией с той стороны верховодила неприветливая блондинка неопределенного возраста, дело не задалось. Насупленные брови и менторский тон дамы дополняли картину тотальной неприязни. Игорь, несмотря на свою франкофонность, всегда считал, что европейский Север, викинги и далекие путешествия к Америке интересны. Само имя «Игорь» уходило корнями в скандинавскую старину. «Ингвар» значит «молодой воин».

Нарочитая симпатия к скандинавской культуре, которая выражалась в посещении музея викингов накануне, о чем Игорь с гордостью поведал в перерыве дискуссии, вызвала неожиданный эффект. «Грубые варвары», — выдавила из себя шведская дама о предках, недвусмысленно намекая, как недалеко собеседник отстоит от страшных варваров.

Игорь выдал экспромтом заключительную речь, правда, перепутал слова. Thank you for your hostility вместо hospitality, чем вызвал робкую извиняющуюся улыбку у шведки. Группа советников, которым, как выяснилось потом, общение с дамой тоже не понравилось, одобрительно заголосила после выхода из здания.

Случаи из многочисленных командировок можно приводить очень долго. Но это «остывший кофе», «прошлогодний снег».

Предстояло обойтись своими силами и без поддержки консультантов. «Продать себя», раз уж приглашен на очное интервью в другую страну. Ведь в западной традиции интервью — это предложение себя работодателю дорого и на лучшую должность. И не что иное. Но навыки продавца, как показал случай в Стокгольме, нуждались в совершенствовании.

«Ну что ж, хотя бы имя и фамилия у меня гладко транскрибируются на английский», — полагал Игорь. — Для начала и это неплохо». Глупости. Как он убеждался не раз впоследствии, в простые в русском понимании слова и мысли иностранцы вкладывают иной смысл, вплоть до противоположного. Везде свои легенды. Точно так же русский человек, никогда не встречавший в лесу Бабу-ягу, не сомневается, что она летает в ступе, жарит в печке и ест маленьких детей в избушке на курьих ножках. Всякий оказавшийся случайно перед Бабой-ягой, разумеется, немедленно вспомнит и будет руководствоваться этими точными сведениями, впитанными с молоком матери.

— 2–

С Нидерландами Игорь дважды сталкивался: в министерстве и в банке. И хоть свободного времени в командировке мало, он успел влюбиться в извилистые улочки Амстердама с характерными домами со ступенчатыми крышами, называемыми «грахтенхаус», или, буквально, «дом на канале». Вдоль прорезанных сквозь город каналов ходили лодки и катера. Музей Ван Дейка и морской музей, которые Игорь успел посетить, расходуя немногие свободные часы, по обыкновению с целью постичь что-то новое, впечатлили и запомнились своим размахом. Голландия — одна из мировых держав в период так называемого «длинного XVI века». Город напоминал паноптикум под открытым небом, в домах которого жили люди.

Но в этот раз предстояло добраться до Лейдена, причем одному, без помощи нянек из консульства. Дата собеседования установлена на час дня 15 октября.

В пять часов накануне Игорь приземлился в амстердамском Schiphol и после непродолжительной поездки на поезде вышел на центральном железнодорожном вокзале города. Путешествие проходило гладко. Воздушные перелеты тех лет не содержали в себе и доли тех неудобств и задержек, которые наступили спустя двадцать лет как в части проверок и придирок, так и доброжелательности и радушия персонала авиакомпании.

После двух бокалов красного вина и приличного обеда на борту, сопровождаемого наблюдением с места у прохода над левым крылом самолета, за дефиле вдоль рядов кресел соблазнительной с ног до головы стюардессы, тупая гнетущая тревога отступила. Но перед паспортным контролем засосало под ложечкой. Не из-за сомнений, что пропустят, а перед выходом в неизвестность, где точно некому соломку подстелить, и как оно там сложится — непонятно.

Опасения подтвердились на вокзале в Амстердаме. Центральный железнодорожный терминал города оказался небольшим, но при этом движение, на взгляд заезжего русского, организовано странно и непривычно. Платформы были не тупиковыми, как на московских вокзалах в то время, а сквозными.

Перронный комплекс хаотично пульсировал. Поезда шли в разные направления с обеих сторон платформ, задерживаясь для остановки на пару-тройку минут, пока многочисленные пассажиры входили и выходили. И если после нескольких нажатий кнопки Cancel билет в Лейден все же удалось купить в билетном автомате за конскую цену, то свести воедино расписание с точкой отправления на нужной платформе не удавалось никак. Как выяснилось, Игорь приобрел тогда проездной на пять дней по маршруту Амстердам — Лейден. Опять английский подкачал.

Игорь шипел и костерил себя последними словами, из которых «тупица» самое невинное. В набор характеристик персонажа, за которого выпало играть Игорю в компьютерной саге под названием «жизнь» умение ориентироваться в пространстве не входило. Герой пребывает в неведении в отношении недостатков до тех пор, пока не выскочит здоровенный монстр с секирой и не станет лупить по твоим доспехам 2-го из 16 уровней, забрызгивая экран кровью. Хлипкий лук со стрелами компьютерного персонажа, за которого приходится играть в начале аркады, не действует на предельно короткой дистанции. Но поскольку в схватках с окружающими в реале объектами у каждого из нас одна жизнь и магическая мана на нуле, выход все же найден.

Через четверть часа метаний между табло прибытия и отправления и платформами, вспотевший и раскрасневшийся Игорь оказался на месте, где, судя по расписанию, через 18 минут в 17:55 ожидается поезд до какого-то там Рейсвейка с остановками в Лейдене, Гааге и еще куче мест с не только непроизносимыми, но и не читаемыми названиями.

Немного придя в себя и отдышавшись, Игорь через пару минут засомневался, там ли он стоит. То и дело поглядывая на циферблат наручных часов и подсчитывая в уме время до отправления поезда, он решился развеять сомнения с помощью приличного вида господина в очках и с портфелем, говорившего с кем-то по телефону.

— I’m going to Leiden, am I right here? — в волнении обратился к нему Игорь. Господин в очках перестал разговаривать и убрал телефон в портфель.

— What? Leiden?

— Leiden. Yes! — Игорь закивал.

— Sure, you can go there from here.

И как бы в подтверждение слов господина с портфелем к платформе с характерным звуком тормозящего скоростного поезда подкатил двухэтажный состав. Удивляясь удаче, что ребус разгадан правильно, Игорь поблагодарил и поспешил на посадку.

Через минуту или две длинный, пестрый, в рекламных вывесках — тату внутри и снаружи, состав, с шипением закрыв складные двери, бесшумно и плавно начал набирать ход. Оказавшись в поезде, Игорь прошел сквозь тамбур и занял место у окна, положив небольшой чемоданчик, проходивший за ручную кладь при недавнем полете на багажную полку.

Воздух был спертым, как после лекции популярного профессора, слушателям которого в зале не хватило мест, и потому опоздавшие толпились у дверей и сидели на ступеньках в проходе. Развалившись в удобном кресле и расслабив утомленные ноги, Игорь, скорее по привычке, чем по необходимости, взглянул на часы.

Серебряные стрелки на темно-синем циферблате настоящего швейцарского Wertex показывали без десяти минут шесть. «Смотри-ка раньше отъехали», — отметил Игорь, и отступающая при любовании женскими ножками на борту лайнера тревога, словно тошнота, подобралась к горлу.

За окном проносились предместья большого города. В сумерках осеннего дня отражение лица Игоря смутно проступало сквозь сменяющие друг друга домики, офисные центры и склады, рекламные плакаты и начинающие желтеть деревья. Кто-то, напуганный этим мельканием и беззащитный, таращился из окна.

Поздний вариант компьютерного персонажа, прокачавший броню до четырнадцатого из шестнадцати уровней и поражающий врагов мощными заклинаниями, самым экономным по расходу маны из которых были молнии посоха с редким камнем 20-й магической силы в навершии, не дал бы промаха в столь простой миссии. Он бы понял, что сел не на тот поезд.

Ободренный попутчиком на перроне, Игорь вскочил в первый же подошедший пассажирский состав. С точки зрения техники продаж, вопрос собеседнику сформулирован неправильно, ибо голландец не соврал. Вместо того, чтобы спрашивать, стоит ли он на ПРАВИЛЬНОЙ ПЛАТФОРМЕ до Лейдена, надо спросить, едет ли ЭТОТ ПОЕЗД в Лейден.

Ибо платформа оказалась правильная, а нужный Игорю поезд прикатил с пятиминутным опозданием в 18:00, поскольку пропускал скоростной Intercity.

О том, что едет в интерсити на Париж, Игорь с ужасом врубился со слов вагонного контролера, который меланхолично и с отсутствующим видом обходил состав, проверяя билеты. В довершение всего выяснилось, что тариф на интерсити дороже пятидневного проездного до Лейдена, приобретенного Игорем. С недоумением глядя на предъявленный пассажиром билет, пожилой кондуктор в форме, смахивающий на дирижера военного оркестра, не мог сопоставить два и два и понять, что делать с несвязно бормочущим иностранцем. На плохом английском он уверяет, что ему надо в Лейден, а едет на парижском экспрессе, ближайшая после Амстердама остановка которого в Антверпене. Ни в какой Лейден поезд не следует. Типичный «заяц».

Формально полагается взять 50 евро штрафа плюс стоимость проезда и оставить разбираться со своими проблемами, которые контролера волнуют так же, как проигрыш нескольких сотен евро в казино бармена из вагона-ресторана. Герту грозит уходом жена, ибо проигрыш этот далеко не первый. «Славно, что он ныл мне об этом всю дорогу после Зандама», — кондуктор, глядя симпатичного иностранца, продолжал привычный внутренний диалог. «А то ведь я бы мог элементарно влипнуть, попроси он у меня взаймы». И скорее довольный тем, насколько лихо он теперь отбреет Герта, посмей тот заикнуться о деньгах в долг, чем входя в положение Игоря, 52-летний одинокий и бездетный кондуктор вернул бесполезный на этом поезде билет, произнес короткую нотацию на нидерландском и пошел дальше по вагону.

Вытирая носовым платком испарину на лбу, Игорь судорожно пытался найти выход. Чтобы быть вовремя на собеседовании, предстояло переночевать в гостинице Fourth Meridiem hotel в Лейдене. О том, что номер забронирован именно там в последний момент до выключения компьютера перед отъездом в аэропорт, Игорю поведал е-мейл, полученный на личный почтовый ящик в Yahoo с неизвестного адреса с расширением @vanbardt.com.

«Dear Mr. Indin.

Herewith we confirm that Sales Director EMEA Ted Kahn will be meeting you at 1 pm in the afternoon October, the 15th in our office with principal address Transformatorweg 22 Leiden.

We strongly recommend you to arrive a day before the meeting time. For that purpose, please feel free to use accommodation at the Fourth Meridiem hotel Leiden booked for you for 1 night prior to the meeting date.

Best regards,

Sue Bowlen,

PA Sales Director EMEA»

Игорю крупно повезло, что это письмо оказалось во входящих замечено и прочитано до ухода из дома, поскольку никакими контактами принимающей стороны (канцеляризмы все еще крутились в голове бывшего чиновника) он не располагал. Поездка — экспромт. Выстрел наудачу.

Теперь к непредсказуемым последствиям слабого владения английским, ожидающим на предстоящем собеседовании, добавился риск вообще не попасть на встречу.

Стоя с чемоданом в руке, готовый выскочить из ставшего ненавистным поезда, со скоростью 110 км в час мчащегося в родной Париж, Игорь вглядывался в расписание движения, пытаясь прикинуть шансы.

Перспективы так себе. Предположим, он выйдет в Антверпене. Ближе остановок действительно не предполагалось. Предстоит каким-то непостижимым образом попасть в Лейден. Учитывая приближающуюся ночь и неумолимо накапливающуюся усталость после 9 часов в дороге, Игорь уже сомневался, что завтра обменяется рукопожатием с ожидающим встречи на трансформаторной улице Sales Director EMEA.

Досада на себя выбивала из колеи. Горечь и отчаяние переполняли. Хотелось махнуть рукой, доехать до Парижа и прогуляться по дорогим сердцу бульвару Османа, где он жил с родителями, Елисейским полям, площади Конкорд (то есть, площади Согласия, но кто из парижан ее так называет?). О, прогулка будет роскошной, ведь в Версале доводилось проводить больше времени, чем в Петергофе, а Вандомскую колонну он огибал чаще, чем Александрийский столп. И пропади оно все пропадом.

Внутренне опустошенный и обессиленный, Игорь рухнул на откидное место в тамбуре вагона, где стояли сложенная прогулочная коляска и велосипед. Воздух наполнен какой-то дурманящей смесью из запахов дороги и судьбы.

Он провалился в тяжелый сон, в котором герой из «Брата 2» голосом Бодрова кричал контролеру в мундире военного дирижера: «Но! Ай эм доктор! Май кар… кирдык, в общем. Ай го Нью-Йорк!».

А это мысль!

Около половины девятого на стоянке такси перед вокзалом в Антверпене на изумительном французском языке Игорь агитировал подвезти до Лейдена. Собрав поначалу вокруг себя извозчиков с настороженными лицами разного возраста и масти, он с грустью наблюдал, как, убедившись, что персонаж не шутит насчет цели поездки, кто-то, разочарованно вздохнув, а кто-то и вертя пальцем у виска, отходил в сторону. «Обратную дорогу не оплатит, поди? Да и смена заканчивается… пора пить пиво. На ужин, кстати, спагетти. И наши с Брюгге скоро играют».

В первые годы XXI века приложения для вызова такси еще не успели изобрести. И потом, ну разве что псих мог среди ночи рваться в такую даль, не позаботившись заказать поездку у диспетчера заранее. «Французский у парня подозрительно хороший и вид надутый, как у чинуши. Уж не налоговик ли? А счетчик у меня Этьен вчера подшаманил. На такой дистанции не скроешь. Ну его».

Скоро Игорь остался один.

Боковым зрением он заметил рослого мужика в короткой кожаной куртке, легко справляющегося с двумя огромными пластиковыми баулами. Он тащил их к припаркованному поодаль от желтого моря автомобилей разных фирм пикапу черного цвета с изображающей пламя из пасти китайского дракона наклейкой во весь борт.

Мужик в кожанке перекидывал баулы через борт пикапа. Скорее чтобы окончательно и бесповоротно загубить озарившую идею, чем с последней надеждой утопающего Игорь заговорил.

— Excusez-moi, monsieur! Pourriez-vous m’emmener en Hollande dans votre magnifique voiture?

Парень замер как вкопанный. Спустя пару секунд, ни говоря ни слова в ответ, отмахнулся, как от наваждения, и открыл дверцу, собираясь сесть за руль.

«Мало мне сегодня мудаков, епрст!» — прочитал по губам парня в кожанке Игорь.

— Ну так сразу и мудаков. В жизни и не такое… — Игорь не завершил фразу и повернулся, чтобы уйти.

— Слышь. Ты это мне щас? — небритый подбородок навис, как топор палача. Пульс забился воробьем. Но подбросить на север Игорь попросил. Уже на русском.

Минут через пять, превозмогая зевоту и млея то ли от внезапного избавления от беды, то ли от обогревателя в не по сезону жарко натопленном салоне, Игорь отдувался и слушал рассказ Данилы (так назвал себя парень в кожанке) о событиях пережитого дня.

Оказалось, что в баулах находится свежая рыба вперемешку со льдом. Причем отборная, из огромной емкости, в которой она мирно плавала, пока этот (дальше рассказчик выдал ряд непечатных выражений в адрес вьетнамского работяги по имени Нгуен) все не испортил. При довольно развитом воображении Игорь не представлял размера емкости, чтобы содержать рыб ценных пород для сети ресторанов в Бельгии, и того, как из нее ушла вся вода. Но какая разница?

Чтобы хоть как-то уменьшить размер ущерба, нанесенного бывшим гражданином великого социалистического лагеря из страны Хошимина, Данила, в обычное время снабжавший осетром, форелью, угрем и другими сортами свежей пресноводной рыбы рестораны Антверпена, Гента и Брюсселя, напрягся и вместо ежедневных 10—15 кг живого веса раскидал по лавкам и рынкам единоразово порядка 200 кг. Задешево, само собой, убытки еще скажутся с безжалостностью гильотины. Но свежая рыба хранится не более полу суток, потом тухнет. Так что Данила гнал Тойоту в Амстердам, поскольку не нашел платежеспособного спроса ближе.

«Представляешь. К матери в Тобольск мотался срочно. Она там чуть концы не отдала. Без меня бы точно отдала. Валерка, сука, брательник мой младшенький, на зону загремел.» Данила вещал, чувствуя рядом родные уши.

В течение недели, пока Данила отсутствовал, за аквариумом следил Нгуен, который в обычное время приходил только чистить. Нгуен, получив в свои руки всю ответственность за заботу о бессловесных, мокрых и холодных обитателях аквариума, беспокоился о них не больше, чем о симпатии болтливой и горячей штучки Go-Go-Girl по имени Куонг из стриптиз-шоу на окраине Антверпена. Нгуен давно подбивал клинья к соотечественнице и отъезд нанимателя решил использовать по полной, раз так встали звезды, что получившая пару синяков от сутенера Куонг временно не могла выступать и наконец-то ответила взаимностью Нгуену, добивавшемуся ее почти год. До рыб ли в подобные блаженные дни?

Одним словом, синяки оказались заразными, поскольку неведомо как передались с плеча и запястий Куонг на правую сторону лица Нгуена. Данила был левша.

Не стараясь разобраться в веренице неудач и ошибок в коммерции четкого пацана Данилы, в одночасье лишившегося доходного бизнеса, временами задремывая, но не спуская с лица приветливого выражения, чтобы не обидеть ненароком спасителя, Игорь блаженствовал в полузабытьи, пока что-то не показалось странным.

— Погоди, куда ты рыбу везешь? — не спросил, а утвердительно произнес Игорь.

Перебитый на полуслове и не отличавшийся ангельским характером, Данила завис на пару секунд.

— Ты вообще слушаешь меня, или я тут зазря полчаса разоряюсь? Так в Амстер я еду. Говорю же. Эти козлы не хотят никто брать ближе. Им роттердамские турки задвигают, будь они неладны.

Перспектива вернуться на стартовую точку железнодорожного турне по Европе не показалась Игорю заманчивой. При выезде из дома утром кто мог предположить такое?

— Да я слушаю, брат. Ну, ты крут, в общем, раз все разрулил. Респект! Мне бы в Лейден, это ж по дороге. Закинь меня, а? И потом в Амстердам. Там близко. Я проезжал.

В ответ на эти слова Данила долго и нудно объяснял маршрут, что, дескать, в Лейден по А4 надо, а они встали на А27 через Утрехт, там по карте крюк меньше. И вообще, если рыба будет с душком, пошлют его. И нафига тогда козе баян?

На это возражений не нашлось.

— Ну, ты хотя бы меня поближе подбрось. Я из Утрехта как-нибудь уж доеду.

— Не кипишуй. Будешь ты на месте. Ты вот что. В Москву полетишь? Вот. Мне от тебя тоже помощь понадобится. Зайти там кое к кому, записочку передать и на словах кой-чего. По телефону нельзя. Мне не поднять заново фирму в одиночку. И, кстати, в нее не мои деньги вложены. Сечешь?

В час сорок ночи или утра, в день интервью, обалдевший от усталости Игорь нажал кнопку звонка у запертой уже гостиницы Fourth Meridiem hotel и, не обращая внимания на кислое лицо портье, по-своему истолковавшего помятый вид Игоря, назвался. Получив ключ, ввалился внутрь маленького гостиничного номера без окна на первом этаже и рухнул на кровать.

Данила таки довез до гостиницы и наотрез отказался от денег. Игорь всучил жестяную, с видами Москвы банку дорогого чая, которую захватил с собой как сувенир в традициях «руссо туристо». Новые приятели обменялись номерами телефонов не ради продолжения дружбы, а в основном, чтобы Игорь мог выполнить обещание, данное в салоне Тойоты. Но Данила так и не позвонил. С той ночи Игорь о нем не слышал.

Путешествие в Лейден позади.

— 3–

Утром Игоря разбудил звук трамвая. Хоть комната без окна, сквозь сплошную стену ощущалась вибрация и скрип колес тормозящего у поворота на соседнюю улицу младшего брата поезда. Ссутулившись, сел на кровати.

Сон не помог восстановить силы, ведь проспал Игорь от силы пять часов. Дальше как ни старался заснуть, но трамвай выводил из полудремы, возвращая к реальности наступившего дня.

Хотя соискатель вакансии исхитрился добраться в срок до цели, самое сложное еще предстояло сделать. Пройти интервью.

Игорь не ел с того момента, как принял финальный бумажный стаканчик кофе из рук очаровательной стюардессы. За 18 евро в ресторане отеля предлагались на выбор яичница всевозможных способов приготовления, жареные шампиньоны, фасоль в соусе, бекон, сосиски, овощи, холодная нарезка, в том числе свежая ярко-красная копченая лососина, булочки и сладости.

После ресторанных изысков убогость гостиничного номера еще отчетливее резанула взгляд и не добавила радости к утренней хандре утомленного странствием. Крохотная полутемная комната с покосившейся картиной «Тюльпаны в Кекенхоф» на стене. Еще до завтрака, залезая в ванную, Игорь заметил черные полоски плесени в промежутках между плитками на стене и желтые подтеки в самой ванной и с брезгливостью вообразил, кто тут мылся прежде. «Жмоты! Не могли приличный номер снять. И зачем мне туда?».

Здравые суждения мешались с предвзятостью. О скупости и экономности голландцев ходит много легенд. Но к недостойному размещению соискателя компания VanBardt не имела отношения.

Гостиницы балансируют на грани соотношения расходов и выручки. Экономнее заполнять сначала номера, спрос на которые невысок в силу их низкой привлекательности. Люксовый номер к тому же сопряжен с большими расходами на уборку. Поэтому «разовых» клиентов селят там, где подешевле, чтобы удобнее разместить более выгодных постояльцев.

Впоследствии Игорь не раз возвращался в ту же гостиницу, уже принадлежа к одной из лучших компаний в городе. Начиная с четвертого или пятого визита, занимал один и тот же просторный полулюкс на верхнем этаже с окнами в маленький дворик — колодец, где трамвай не заменял wake-up call. Кто бы из клерков не дежурил на стойке рецепции, при очередном появлении Игоря всегда приветствовали словами Welcome back! Звучало это искренне, чем располагало постояльца к благодушному приятию временного пристанища.

Игорь нервно ходил взад-вперед по холлу, держа в поле зрения стойку рецепции в единственном, привезенном с собой, извлеченном из чемодана и выглаженном сером костюме. Он по наивности ждал, что кто-то из компании VanBardt за ним приедет и отвезет в офис, ведь Игорь попал в город впервые. За час до встречи он решился прервать становящееся бессмысленным ожидание и предстать перед сменившимся утром портье за стойкой рецепции. Игорь, мучительно подбирая слова, задал вопрос, нет ли сообщений.

Несимпатичная женщина с короткой стрижкой неопределенного возраста в фирменной одежде отеля сначала отказывалась понимать постояльца, видимо, разделяя исходящую от того неприязнь. Потом с довольным видом заявила, что о мистере Индине никто не справлялся и не оставлял сообщений.

Изнывая от неопределенности и внимательно оглядывая всех входящих в двери, Игорь спросил о том, как добраться до Transformatorweg 22.

Женщина-портье взяла дешевую шариковую ручку с логотипом отеля и стала что-то рассказывать, чертя по крупномасштабной карте города, отрывные листки которой лежали на стойке рецепции.

После нескольких минут объяснений Игорь убедился в том, что пешком или на городском транспорте добраться и не опоздать нереально.

На крыше желтого мерседеса размещался плафон с рекламой местного парка развлечений. Расстояния в Лейдене небольшие. Спустя минут пятнадцать такси остановилось на краю исторической застройки у серого высокого здания, декорированного напоминающим полированный гранит камнем, в торце которого располагались автоматические вращающиеся двери под вывеской VanBardt Publishing. Еще через пять минут Игорь улыбался и жал руку полной, рыжеватой, с веснушками во все лицо ирландке на пятом этаже здания. Энергичная дама оказалась той самой Sue Bowlen, автором сообщения по электронной почте, ставшего путеводной звездой.

Ее шеф Ted Kahn не вернулся пока со встречи, но ожидался с минуты на минуту. Рабочее место персонального ассистента директора по продажам по странам Европы, Ближнего Востока и Африки находилось перед дверью отдельного кабинета начальника, в углу большого открытого офиса с рабочими отсеками будущих коллег Игоря.

Игорь пил кофе, предложенный радушной ирландкой, и невпопад реагировал на любезные вопросы. Как полет? Как понравился Лейден?

«Great, great. I am incredibly good. All is perfect». Игорь старался не проболтаться ненароком о приключениях прошедших суток. Понимал он свою собеседницу через слово.

К счастью, Сью не могла уделить много внимания гостю. Ирландка разрывалась между телефонными звонками, документами и подчиненными, то и дело отвлекающими от беседы с русским. Эндрю срочно просил передать для Томаса, который улетает в Лондон вечером. И тому подобное.