Жизнь и смерть в аушвицком аду
В новой книге Павла Поляна собраны работы о соотношении памяти и беспамятства, политики и истории: проблематика, которая, увы, не перестает быть актуальной. «Историомор» — неологизм и метафора — это торжество политики, пропаганды и антиисторизма (беспамятства) над собственно историей, памятью и правдой. Его основные проявления очевидны: табуизирование тем и источников («Не сметь!»), фальсификация и мифологизация эмпирики («В некотором царстве, в некотором государстве…») и отрицание, или релятивизация, установленной фактографии («Тень на плетень!»).
Пікірлер1
Дәйексөздер54
А мир? Мир наверняка делает все, что может. Протестуют и интерпеллируют[1140], собирают комитеты пяти, тринадцати и восемнадцати[1141], красный крест гремит кружкой «цдоке тацл мимовес»[1142], пресса и радио делают хеспед[1143], архиепископ Кентерберийский молится[1144] «Эйл моле рахмим»[1145], в церквях говорят «кадиш[1146]» и хозяева мира пьют за нас «лехаим» и желают друг другу «мазл тов», за спасение и вознесение[1147] наших душ.
Этот дефектный текст перекочевал в 1972 году в немецкую версию свода и в 1973 году – в английскую. В 1975 году он был повторен при переиздании свода на польском языке, а в 1996 году – и при переиздании на немецком. Но при этом «иерусалимская» рукопись Градовского из
