Убийца

Роберт Льюис Стивенсон

В одно мгновение его воображение нарисовало перед ним тот ярмарочный день в рыбацкой деревеньке, который долгое время был памятен ему. Серый туманный день, свистящий ветер с моря, на главной улице деревушки пестрая толпа поселян, движущихся во всех направлениях; свистят свирели, звуки духовых инструментов оглашают воздух, там и сям слышится барабанная дробь, зазывающая любопытную публику в ярмарочные балаганы, и гнусавый голос гусляра, поющего протяжно и жалобно свои баллады и сказания.

Мы должны всеми силами цепляться за всякую, даже малейшую, радость, доступную нам, как цепляется человек, стоящий на краю пропасти или обрыва, за самые крошечные пучочки травы; каждая секунда нашей жизни это такая опасная, обрывистая скала, если только подумать хорошенько, скала высокая-превысокая, настолько высокая, что если мы свалимся и сорвемся с нее, то от нас не останется ни образа, ни подобия человека.

— Да, это правда, — хрипло проговорил Маркхейм, — я действительно примирился до известной степени со злом, свыкся как-то с ним, освоился и поддался ему… Да, но то же самое бывает ведь со всеми; даже и святые, и те часто поддавались злу и всякому искушению, и даже величайшие праведники от одного соприкосновения с жизнью становились менее, праведными и непорочными, делались более похожими на других, становились, так сказать, под стать большинству окружающих и всему окружающему.