БАСНИ
МУРАВЕЙ
(басня)
Муравей тропинкой узкой
Жучка засохшего тащил.
И так, и эдак изгибался,
Но видно не было уж сил.
То сзади он к нему подлезет,
То опять вперёд зайдёт,
Но жучок, как был на месте,
Так — ни взад и ни вперёд!
Муравьишке б догадаться
И о помощи к друзьям воззвать,
Вместе бы они, уж точно,
Могли б с сухим телом совладать.
Вот и в наш тяжёлый век,
Каждый сам себе хозяин:
Сам всю тяжесть норовит
На спине своей тащить.
БЛОХА
(басня)
Давно то было, иль недавно…
В одном густом лесу, в каком?
Так сразу и не вспомнить, хоть убей,
Среди зверей один любитель покусаться
И посмеяться над другими затесался:
То был американский блох, а попросту — блоха,
Мужеского пола.
Он всех зверушек — слабых, безобидных,
То за хвост, то за уши потянет,
То больнёхонько укусит бедолаг,
Говоря при этом: «Хочу я посмеяться,
А вы — ни-ни, не смейте сдачи мне давать!»
И так над ними издевался, что бедные:
Раньше жившие свободно, беззаботно,
Теперь боялись из норок вылезать.
Вот так и жил тот блох…, простите,
Американская блоха, всё более наглея,
Кусая всех подряд и насмехаясь.
Наверное, от папы с мамой
Кусачие ей гены с кровью передались.
Всех подряд она кусала: и мышат и поросят,
Даже к птичкам божьим подобралась.
А однажды, совсем уж оборзев, на медведя забралась,
И укусила, и посмеялась.
Всё бы ничего — вреда от той блохи немного —
Жизнь не потеряна, почешется зверёк и ладно,
Но всё же как-то неприятно при всех чесаться.
Блоха, чтоб оправдать свои укусы,
Решила облик правдолюбца на себя принять,
И стать борцом за чистоту рядов звериных.
А осмелев совсем — давай кусать, кусать, кусать,
Не чувствуя преград других зверушек огорчать!
Случайно, а может ветром занесло,
Или с судьбой ей подфартило, но прыгая
С одного зверька на проходящего другого,
Блох промахнулся и на лист бумажный угодил,
А лист тот был из книжки «Робин Гуд».
Блох тот, простите, американская блоха, на общую беду,
Грамоте умела и, прочтя о подвигах английского героя,
Тут же НИК английский приняла и ДЖОНОМ назвала себя —
Джон, кусаю всех, смеюсь над всеми!
Ей так понравилась такая роль, что она совсем
Уж чувство меры потеряла, и ну давай кусать,
Направо и налево!
Но тут, случайно, блошке на беду,
Мышонок-несмышлёныш в норку пробирался,
И на пути блохе кусучей повстречался.
Она, не долго думая, вскочила на него и укусила!
А он, не зная этого зверька, и надо ли его бояться,
Сграбастал её лапкой и, на острый зубик положа,
Чуть придавил…. Блоха тут же сдохда,
Простите, с треском померла!
Мораль? Мораль одна, совсем простая,
Как, дважды два — всегда четыре:
Кусая всех подряд, не забывай,
Тебя ведь тоже могут укусить,
А то и вовсе жизни навсегда лишить!
КОЗЛЁНОК ВО ХМЕЛЮ
(басня)
Козлёнок, как-то во хмелю,
С друзьями верными своими в лес собрался.
Взяли с собой ДУРИ, и ХМАРИ тоже поднабрали.
Спасибо Карабасу, он снабдил их всем!
Через время небольшое — напились и обкурились.
А в таком то состоянии, как только не дурили:
Кто-то рогами стукался об пень, пытаясь забодать.
Другой в колючие кусты забрался по… ть.
В общем, погуляли наши милые козлята славно,
И давай «по маме» выражаться и «погонять»!
В поросят, нет — в свиней тут же превратились,
Стали свиньями визжать и невинные кусты ломать.
Один козлёнок мнил себя поэтом, и рифму подобрав,
Решил друзей он удивить талантами своими,
И, ну давай вещать козлиным гласом о том, как водку пили,
Как ДУРЬ курили и с козлихами шутили…
Короче, козлёнок тот всласть потренировавшись
На спавших под кустами и храпевших друзьях своих,
Решил — чего стесняться, пора и в люди выбиваться,
В журналах разных отмечаться, и… публиковаться.
Назавтра — опохмелившись и ДУРИ снова накурившись,
Свой новый стих он выложил в эфир о том:
Как пили; как под кустами носами землю рыли;
Как у деревьев ветки обломили для костра,
И вокруг всё загадили и захламили…
Мораль сей басни такова:
Уж коль напился ты и об… ся, так не пиши
На эту тему ты стихов, тем более не публикуйся!
Не пачкай грязью журналов чистые листы,
А ты, читатель, таким «поэтам» не рукоплещи!
ЛЕСНОЙ КЛОП
(басня)
Как-то полз по ветке клоп зелёный,
Неказист, но очень много о себе он мнил.
От других зверушек, резко отличался,
Правда, тем, что уж очень он вонючим был.
Кому б не встретился он на пути,
Тот быстро нос ладошкой зажимал,
Или стремглав от вони убегал.
И вот, чтоб стать среди «своих» заметней,
И чтоб лесной народ его всё же полюбил,
Он много думал, а подумавши, решил:
Я буду всё из вашей жизни примечать,
Записывать, запоминать, и докажу,
Что научить многому я вас смогу.
Однажды клоп, пару книжек прочитав,
И дедушки Крылова басни вспомнив
(он их когда-то в школе изучал…),
Правда, о Лафонтене он слыхом не слыхал,
Да и о других баснописцах тоже
(тут его багаж знаний заметно подкачал).
Затем, изучив чуть-чуть инструкций пару,
Решил он, что совсем уж умным стал,
И осчастливить может своим он даром.
Повстречав в дороге как-то льва, сказал,
Что рык его пугать зверей уж перестал.
А у слона уши как у носорога,
И хлопает он ими совсем не так.
А ехидне вовсе намекнул, что она…,
Она…, и замолчал — грамоты из двух
Прочитанных им книжек и поверхностно
Изученных инструкций не хватило.
Но задравши кверху нос, сказал с апломбом:
Я знаю всё о вас, и вы мне не указ!
Вот так и в жизни некоторых критиков наших:
Иногда знаний в голове совсем уж мало,
Но критикуют, казаться умными хотят,
А сами в литературе похожи на слепых котят.
Им бы прежде, чем других учить,
Самим бы подучиться малость.
ПРО КОТА
(басня)
Жил-был Кот один на свете —
Славно жил: мёд-пиво пил,
Со сметаной в дружбе был,
И у хозяина в квартире
Иногда мышей ловил.
Но была одна забота
С этим ……… котом —
Гадил он и днём и ночью
То под кроватью, то под столом.
Хозяин всё пытался образумить
Того шкодливого Кота,
Но тот был так в себе уверен,
И продолжал гадить, как всегда.
Долго длилась вонь в квартире,
Но не могло так продолжаться без конца,
Взял хозяин за загривок
Того шкодливого Кота,
И давай его мутузить, и возить мордой
По испражнениям обнаглевшего Кота.
А затем не сожалея, и душою не болея,
Выгнал вон его навсегда.
Если в доме у Вас завёлся
Такой же гадкий серый Кот,
То не стесняйтесь, проучите,
Слов ведь Кот тот не поймёт.
ГЛУПЫЙ МЕДВЕДЬ
(басня)
В одном лесу, хмуром и не очень-то богатом,
Жил косолапый мишка — неплохо жил он в нём.
Питался желудями, корешками и диким мёдом:
Не очень сытно ел, но был доволен жизнью он.
Изредка, в деревню забредая ненароком,
Облагал живущих в ней крестьян оброком:
Обходясь курочкой-несушкой или петушком.
Крестьяне понимали — жизнь тяжёлая кругом!
Так и жил бы тот медведь не унывая,
Если бы в один из зимних, скудных дней,
Не появилась в том лесу шакалов стая,
И не начала обманывать и обкрадывать зверей.
Застонали звери от неправедных поборов —
Голод страшен и для маленьких зверей!
Сообща решили обратиться к мишке:
Ты ведь сильный! Зверушек малых пожалей!
Защити ты нас и наших деток
От незваных дармоедов и убийц.
Мы тебе решили поклониться —
Хочешь, изберём в Совет Зверей?
Взревел довольный мишка громко —
Я вас, зверята, не дам в обиду, защищу!
Я незваных супостатов лихо накажу,
И вон из леса быстро провожу!
Добрался мишка в стан шакалий —
А там уж яства на столе стоят.
Шакалы всей гурьбой встречают,
Хвостом виляют, за посещение благодарят.
Увидев мёд и курочку с поджаркой,
Забыл медведь про обещание своё,
И быстро сев за стол богатый,
Курочку и мёд умял, затем, потребовал ещё!
Забыв о прежнем договоре, от сытной пищи разомлев,
Пообещал шакалам не препятствовать в раззоре
Всех в лесу живущих, доверившихся ему зверей.
Затем, у пенька улёгшись, уснул, громко захрапев.
А шакалы, улестив глупого медведя и дав ему власть,
Теперь уж не чинясь, зверей оброком обложили не боясь,
Принялись в лесу хозяйничать и безобразить всласть,
Зверушек ещё больше притеснять и разорять.
верьки все вместе собрались, и на поиски медведя подались.
Тот навстречу им попался…, и в продажности признался…
Его шкура до сих пор украшает зайцам дом!
А шакалы разбежались, как про смерть медведя разузнали!
Мораль сей басни такова: уж коль ты дал кому-то слово,
То, несмотря на разные посулы, подарки и чины,
Сдержи его, не будь похож на глупого медведя,
Зверьки хоть слабые, и с виду неказистые они,
Но могут не простить и, собравшись, жестоко отомстить.
КОНКУРСНАЯ КОМИССИЯ
(басня)
Собрались как-то в день воскресный, короче, в выходной,
Три верных друга — серый волк, и осёл с хитрой рыжею лисой.
Поздоровались корректно и, взобравшись на пеньки,
Меж собою разговор тайно повели:
Кто в лесу на что способен, кто полезней и нужней…
Перебрали, вспоминая, поимённо всех зверей,
Стали думать и гадать, кому пальму первенства отдать.
Но в душе каждый лелеял, что его имя назовут,
Потому их заседанье долго длилось, не пять минут.
Первым не сдержался Волк — лихой рубака и ковбой:
Я, сказал волчара грозно, я не просто зверь какой,
Я санитар для леса, я больных отправляю на «покой»!
Ну, а я, перебила Волка хитрая лисица, показав на сувенир,
(И скромно глазки опустив, хвостом вильнула)
О себе не скажу ни слова…, я хочу сказать о… зайце, сир.
Но увидев грозный взгляд свирепого волчары, замолчала,
И не сказавши то, о чём хотела всем сказать,
Продолжила, совсем не в такт, но очень верно… для себя:
Как была я верной вам всегда, так и останусь такою до конца.
Осёл, копытом пень ударив, взревел истошно иа! иа!
Я всю жизнь таскаю тяжесть для хозяев, и я! и я! и я!
И я совсем уж обезножил, хоть ложись и помирай.
Что, лиса, тебе какой-то мелкий заяц меня дороже?
Ты, Волк, ты лисе-то, Волк, слишком воли не давай!
А лиса? А, что лиса! Она всегда хвостом виляла.
И для неё любое слово, награда «сильного» всегда,
От кого б оно не исходило — от Волка или же Осла.
Замолчи, хвастун несчастный, вдруг обиделась она,
Волк, вон видишь, санитар для леса, а ты в упряжи ходил.
Подумаешь, обидно фыркнула лисица, он тяжести возил!
То ли дело волк зубастый, он больных всех изничтожил,
Он трудился днём и ночью изо всех возможных сил.
Благодарно пасть разинув, волк на лисоньку глаза скосил,
И поняв, что победил он в споре, уж не тратя лишних сил,
Подскочил к лисе и, разорвав, тут же ею быстро закусил.
А с Ослом они теперь друзья до гроба…
Осёл всё же по крупнее лисоньки-то был.
ВОЛ, ХОЗЯИН И ОСЁЛ
(басня)
Однажды вол, таща тележку с грузом,
Случайно познакомился с ослом.
Тот тоже был основательно нагружен,
К тому ж ещё и подгоняемый кнутом.
Итак, идя почти что параллельно,
Разговорились — что да как:
Какие перспективы тружеников ожидают,
Да как содержит их хозяин-бюрократ.
О чём ещё случайные попутчики в дороге
Находят тему, чтоб поговорить? —
Конечно ж о погоде, да как им тяжело
На Свете при таких условиях жить.
Вот я, вол промычал негромко,
Тружусь с утра до вечера как раб,
Ни выходных, ни праздников,
А толку чуть — всегда я виноват.
Задумался б хозяин хоть немного,
Прежде чем кнутом меня стегать —
Если бы не я, не моя бы холка,
Кто б ему стал груз возить, пахать?
Жизнь моя ничуть не слаще,
Ответил ослик на жалобы вола.
Я, как и ты, в трудах с утра до ночи —
Я, для хозяина — источник богатства и «добра».
ы с тобой, прости меня за пафос,
Продвигаем жизнь вперёд,
Сеем, пашем, даём молоко и мясо —
От нас зависит человеков род.
А хозяин лентяй и лежебока,
Он лишь способен нас кнутом стегать.
Он от нас зависим — если бы не мы,
Ему пришлось бы от голода страдать.
Да! — согласился вол с выводом осла.
Если бы не я, не ты, Мир зачах бы вскоре,
Не заработали бы фабрики, заводы, никогда.
А люди…? Люди зависимы от нас всегда!
Хозяин, подгоняя болтливого осла,
Подслушал между ними разговор случайно.
Призадумался, затем, огрев кнутом осла, сказал:
Вы думали умны? Нет! Вы два болтливых дурака!
Просто труд, не руководимый кем-то,
Пустою тратой сил окажется всегда.
И пользы никакой от бестолкового труда,
Коль не продуман план от начала до конца.
Когда нет творчества в реализации его,
И не продуманы все «за» и «против»…
Сплошной убыток ждёт всегда того,
Кто не согласовав всего, берётся за работу.
СТИХОТВОРЕНИЯ
Я ВЕРНУЛСЯ
Здравствуй город — город детства моего.
Ты такой же, как и прежде чудный!
Не изменилось ничего…
Я вернулся!
Всё та же маленькая церковь на бугре
С позеленевшей маковкой на крыше,
И старой звонницей в ограде, во дворе,
Я вернулся!
Всё та же паперть, тот же звон,
И двое нищих на коленях
Встречают с протянутой рукой.
Прихожан, молящих бога.
Церковь, паперть, звон колоколов,
Я внутри придела на коленях,
Осеняя себя истовым крестом,
Молю Бога о прощении.
Запах ладана, тёплый свет лампад
У иконы Божьей,
И хор певчих тянет в лад
Алиллую Господу.
Губы шепчут — Господи прости!
А потом ещё — Прости, помилуй,
Странника невольного, человека грешного,
Родину забывшего.
Родину забывшего, скитальца безымянного,
Родину забывшего, сгинувшего без вести.
Долго я не приходил, Господи, прости меня!
Всё бродил по свету я, всё искал чего-то.
Ничего я не нашёл, ничего хорошего,
Только время зря терял,
Да голову снегом припорошило.
Вот вернулся — Господи прости!
Мне б вернуть то время вспять,
Выйти в поле за город,
И ретивым стригунком,
Допоздна поиграть с ребятами.
Поиграть и поваляться,
Вдохнуть запах травы скошенной,
А потом придя домой,
Повиниться маме за безумства прошлые.
Так стоял я на коленях, Господу молился,
Голову понурив, истово крестился…
Попеняв за это и ещё за что-то
ОН простил мои грехи — я тихо удалился!
Покидал я Божий храм,
С головою поднятой,
С просветлённою душой,
И сердцем успокоенным.…
Город детства моего,
Город белокаменный,
Я вернулся навсегда…
Прости меня, пожалуйста.
СОН НАКАНУНЕ РОЖДЕСТВА
Чудный сон приснился мне,
Странный сон, чудесный.
Будто побывал я в гостях у Бога,
И мы посидели вместе.
Побывал в его чертогах,
С ангелами пообщался.
И с самим ключником Петром
Сидя за столом перекликался.
Побывал — ни сколь не вру!
Вместе отобедали,
По бокалу выпили церковного вина,
А потом и побеседовали.
Он спросил, как я живу,
Что пишу-калякаю?
А потом ещё спросил
О детках и про жену мою.
Я, ни сколь не растерявшись,
Стал ему выкладывать
О своих делах-заботах,
И о малых пацанятах.
И ещё ему сказал я, что писать —
Работа адская.
Лучше б сторожем служил я
В виноводочной палатке.
Там хоть премию дают
За ночное бдение.
Ну, а здесь я заработал
Только геморрой и слезотечение.
И о детках рассказал,
В общем, попечаловался,
Мол, такие неслухи растут…
Но, думаю, грех жаловаться.
После обеда отдохнув,
И ещё хлебнув с устатку,
Пошли РАЙ смотреть и АД,
То есть, знакомиться с порядками.
Бедный, бедный, род людской,
Как ему несладко,
Хоть в РАЮ, и хоть в Аду,
Тоже много беспорядков.
Только я хотел спросить,
Боже, как же это?
Люди в РАЙ хотят попасть,
Отдохнуть и помолиться…
Он не дал мне слова молвить —
Бог, есть Бог, чего уж тут!
И ответил мне сурово —
РАЙ не для того, чтоб спину гнуть!
Есть у нас другое место
Для деяния сего,
АД зовётся то местечко,
Хочешь посмотреть его?
Хоть и было любопытно,
Глянуть глазом хоть разок,
Но подумал, ну его к чёрту,
Обойдусь я без таких забот,
Мне не к спеху,
Я успею побывать в АДУ.
Жизнь — она… такая штука,
Мало ли, куда я после смерти попаду.
ОХ, УЖ ЭТА ОСЕНЬ!
Какая мерзопакостная осень,
Глаза б не видели её,
Где багрянец, золото и серебро?
Одна лишь слякоть и больше ничего.
Идут дожди, бушуют ветры,
По хмурому небу тучи плывут,
Деревья зачахли, листва облетела,
Серо вокруг, и на душе серая муть.
Вороны в кучу сбились плотно,
Нахохлились они, деревья облепили,
Даже не каркают — им тоже не сладко,
От сырости, наверное, горло простудили.
Идёт пешеход против ветра, согнувшись,
А ветер ему то полу загнёт, то шляпу сорвёт,
А то вдруг снежком припорошит.
Горе ему, и не только ему.
Мне жалко его, лучше б дома сидел,
На других дураков сквозь стекло любовался.
Не пришлось бы ему против ветра идти,
От дождя под зонтом укрываться.
Я дома один, у окна я стою,
Гляжу я на улицу и на небо гляжу —
Авось просветлеет, авось успокоится:
Я выйти смогу, и ноги чуток разомну.
Но нет, не видно просвета меж тучами серыми,
Они солнце закрыли, не справиться ему одному.
Может Бог поможет ему сладить с такою погодою,
А я, стряхнув скуку с души, опять оживу.
О ЛЮБВИ
Один поэт — вы знаете, конечно, кто,
Однажды написал: «Любви все возрасты покорны!»
Думаю, добавлять здесь больше не надо ничего,
Я полностью согласен с ним — с ним я заодно!
Да, любви все возрасты покорны,
Говорю вам это я от всей души,
И всё, и все вокруг нам в это время
Не только милы и приятны, но и хороши.
Даже злейший враг нам кажется приятным,
И сварливая соседка хороша.
И брат, и сват, и вся ближняя и дальняя родня
Становятся, как никогда, родными для тебя.
Цветы, подарки, поцелуи,
Походы в парк и в ресторан…
Ооо, как Вы прекрасны, дорогая! — лепечешь ты,
И продолжаешь свой удивительный РОМАН.
Но вот приходит миг прозренья
И ты увидел вдруг (Господи прости!),
Вокруг столько ненависти и нелюбви,
Что ими можно весь Мир убить!
СОЛНЕЧНЫЙ ЗАЙЧИК
Я солнечный зайчик,
Я при солнце живу,
Я с солнцем ложусь
И с солнцем встаю.
Я солнцем вскормлён,
Я зайчик светлого дня,
И тёмная ночь
Совсем не для меня.
Энергия солнца бродит во мне,
Энергия солнца даёт силы мне.
И если погаснет солнце навек,
Я перестану существовать, как и человек!
СЧАСТЬЕ
(экспромт)
Я по улице шёл,
Десять «Евро» нашёл,
На душе стало так приятно!
Будто в Бинго сыграл,
И в рулетку сыграл,
И выпало мне счастье неоднократно.
Видно выронил кто
По дороге спеша.
Ну, а я подобрал с охотой.
Я эту «Евро» поднял,
Хорошо рассмотрел,
А она оказалась порватой!
И вот так всю мою жизнь
Никогда не везёт ни в любви,
Ни с находкой однако…
БЕЗ НАЗВАНИЯ
(экспромт)
Землю снег укутал плотно,
На озёрах ледостав.
Холодно.
Я одел скорей шубёнку,
Шапку тёплую достал.
Зима.
Во дворе белым-бело,
Воробьи попрятались давно.
Холодно.
Под застрехи забрались,
И друг к другу прижались.
Зима.
Даже Жучка во дворе
В будку спряталась.
Холодно.
Нос хвостом укрыла
И не вылазит.
Зима. Холодно!
МАЛЕНЬКИЙ
Карапуз, как медвежонок,
Вперевалочку бредёт.
Держит он в руках лопатку,
Видно что-то строить он идёт.
То ли домик, то ли крепость —
Мне пока не разобрать,
Но, что строить — это точно!
Ну, чего здесь не понять.
Выступает очень важно,
Бровки строго насупив,
Сразу видно, что строитель,
Не шофёр и не комдив.
Следом мама, улыбаясь,
Почти рядышком идёт.
На лице её забота,
Вдруг сынишка упадёт?
Если сын вдруг спотыкнётся,
Она тут же подойдёт,
Сына ласково подхватит,
К сердцу нежненько прижмёт.
И промолвит: «Славный мой,
Я с тобою всегда рядом,
Крепко ты на ножках стой,
Ты держись, сыночек мой!»
Я и сам когда-то был
Таким же маленьким и славным,
И города песочные я возводил,
Теперь вот строю настоящие.
Теперь вот вырос, стал большим,
Стал я ладненьким и сильным.
Дома я строю из бетона и стекла —
Вот такая жизнь моя!
НИЩИЙ
Нищий устало бредёт по дороге,
Бедный — устал он, слезу горько льёт.
Он вспоминает былые невзгоды,
И не знает, что впереди его ждёт.
Нищий устало бредёт по дороге,
В кровь уж изранены ноги его,
Сам он ослаб, головою поник он,
Кто ж его бедного в дом согреться возьмёт.
Нищий устало бредёт по дороге,
Горькая дума тревожит его:
Где ж его молодость, где ж его сила,
Куда всё исчезло, ушло от него?
Нищий устало бредёт по дороге,
Рука мелко дрожит на клюке.
Кто б ненароком заглянул в лицо бедолаге,
В глазах бы увидел тоску и боль в душе.
НАЧАЛО ДЕКАБРЯ
Начало декабря, мороз не стылый,
Слегка подмёрзли лужи и земля.
Вороны на деревьях каркают уныло,
На снег, наверное, а может на ветра.
Словно гладкое оконное стекло,
Под ногами трескаются льдинки.
И искрясь под солнцем зимним,
Отражает холодные лучи оно.
На тополях уж листья облетели,
Стоят они, как сиротинки у дверей.
Мне бы впустить их в дом погреться,
Но не могу, много на них ветвей.
На подоконник села желтобокая синичка,
И качая головой, клювиком в стекло стучит.
Возможно, просится в тепло несмело,
Или, удивляясь, хочет у меня спросить,
Почему человек, задумавшись, у окна стоит?
О ЖЕНЩИНА!
(поэма)
Давно все люди говорят и пишут,
Что Бог Адама создал первым.
Но то не так, первой была Ева!
Не верите? Сейчас об этом расскажу.
Однажды Бог сидел в своих чертогах,
На кресле, сотканном из мягких облаков,
А рядом с ним стояли, головы понурив, молчаливо,
Ангелы, архангелы, и сонм божественных рабов.
Господь, в скучающем безмолвии своём,
Совсем уж было рассердился на «молчащих»,
Но тут мыслишка вдруг одна пришла к нему —
Негаданно, нежданно, и он приободрился.
Чем время попусту терять и в пустоту глядеть,
Решил он Космос украшать с устатку —
Как мы на Новый год гирлянды вешаем на ёлку,
Игрушки разные, и яркую звезду ей на макушку.
Не сомневаясь более ни в чём, он поднял голову:
Иии… Твердь земную создал он, и Небо тоже создал.
Затем, рассыпал веером он Звёзды яркие кругом,
И Солнце жаркое, и Луну на небо он привесил.
И птах небесных, и зверей не счесть,
Потом, подумав, он решил ещё добавить:
Реки, Океаны и Моря, и раскидал он их по тверди,
А увидев всё, сказал — это хорошо, поверьте!
И заселил ОН просторы водные различной рыбой,
И, конечно ж, разным морским зверем заселил,
И дух святой вселил в произведения свои он сразу,
И всё вокруг ожило, задышало, и заразмножалось.
Любуясь делом рук своих и восхищаясь,
Он после каждого заделья говорил —
О, как прекрасно то, что создал я,
Но чего-то не хватает всё ж вокруг меня!
И понял он: чтобы в созданном им Мире
Всё гармонично было и прекрасно,
Надо сотворить ещё что-нибудь такое…, такое,
Что прекраснее того что создал он, и ему подвластно.
В задумчивости своей перетирал рукой он глину, и…
О чудо! Нечаянно он ЖЕНЩИНУ из глины сотворил
Для полной красоты окружающего его Мира!
И была она не только хороша, а божественно красива!
Вначале Женевьевой ОН её назвал,
Потом, ещё немножечко подумал,
В затылке почесал, и сам себе сказал:
Уж слишком я мудро ЕЁ назвал.
Два слова в имени её так и выпирают:
Жена…, Ева…, а в общем — Женевьева…
Нет, так дело вовсе не пойдёт.
Пусть будет ЕВА — это больше подойдёт..
Пусть будет она просто Евой — женщиной,
Милой и пригожей, как луч утренней зари!
А уж женою она станет, верной иль неверной,
Посмотрим, ведь это её первые шаги.
Раздумья кончились. Да будет так! — сказал Господь,
И пред ним предстала Ева в совершенном неглиже.
Ооо, какое чудо смог нечаянно я сотворить!
Воскликнул Бог, любуясь ЖЕНЩИНОЙ, стоящей ниц.
Продолжая любоваться ею, он всё шептал:
Вот уж точно, с ней попал в десятку я.
И МИР вокруг неё такой прекрасный создал.
Уж точно, всё сотворил я вроде бы шутя, но…
Как только Женщина пришла в себя немного:
Осмотрелась чуточку вокруг, зевнула,
На СОЗДАТЕЛЯ карим глазом чуть стрельнула,
И капризно брови изогнув, сразу упрекнула:
Ты, Господи, прости, прежде, чем меня создать,
Об удобствах лучше бы для меня подумал…
Каки…, таки… — Бог даже заикаться стал,
Услышав от неё, обидные для слуха выраженья.
Какие…, такие…, удобства должен я тебе создать,
Скажи на милость? Я вроде бы и так старался,
Смотри, даже пот каплями стекает с моего лица,
Хотя…, дождём на Землю он изольётся.
А ты подумай, батюшка, сначала, поразмысли,
Не могу ж я голой, какой ты меня измыслил,
Средь всякого зверья, и птиц, и рыб шататься…
Мне ж надо чем-то прикрываться.
Для начала пальмы вырасти, чтоб листьями её
Могла я прикрываться. И не одну, а много.
И украшенья разные — в уши, в нос,
На шею, и на пупок подвески…
Постой, постой! Бог даже как-то растерялся,
А сады, а звёзды, а солнце и луна в небе ясном,
Разве ж то не красота?! Это ж для тебя,
Неужели труд мой был напрасным?
Красота-то, красота, да красота то всё чужая,
А мне нужна лишь красота моя….
Ну…, если ты настаиваешь, прости меня,
Женщина вздохнула — то красота иная, не моя.
Чёрт знает, что! Бог страшно возмутился,
Ты, может быть, ещё потребуешь чего?
Так говори, не бойся и, сдержав свой гнев,
Добавил — ладно уж, проси, ты не волнуйся.
А как же, Господи, мне много чего надо:
Желателен верблюд мне персональный,
С погонщиком — ладным, стройным, молодым.
И водопад, чтоб в нём мне полоскаться.
И муж покладистый, богатый, не ревнивый,
Для поддержки нашего потомства.
А ещё…, чтоб был тот муж всегда при мне,
Чтоб ласковым он был, и конечно же красивым.
Господь хотел уж было уши зажимать,
Чтоб хоть немного отдохнуть от просьб и отдышаться,
Но женщина, то есть, Ева, продолжала всё
Перечислять, и добавлять, и прибавлять…
Чтоб любил меня всегда он, а не раз в полгода,
И не вздумал спать с другою стервой никогда,
А только лишь со мной, со своей законною женой.
И чтоб, смотри, пещера просторная и тёплая была!
Да постой ты, погоди! Бог грозно приподнялся,
Ты прервись хоть на минутку и передохни.
Разве ж может в час один иль два, и даже в три,
Всё то, что хочешь ты, быстро так создаться?
Я уж стар совсем, да и сил во мне осталось маловато,
Я для удовлетворенья всех твоих желаний, просьб,
Друга жизни для тебя создам, однако.
Пусть тебя он обеспечивает всем что тебе надо,
А если что…, всегда будет пред тобою виноватым.
Господь быстро в ковшик глины накидал,
Окропил из крана своего водичкою святою,
Плюнул, харкнул, быстренько перемешал,
И тут же пред ним предстал АДАМ — мужчина,
Тоже Человек, и я бы так сказал — ничего собою.
Ева глянула на парня косо, и сказала гневно:
Это что ещё, Господи прости, за идиот?!
Он разут, и он раздет, и верблюда нет конечно!
А потом, потупя глазки долу: Раз уж лучше нет, то…
Бог совсем осатанел от капризов женских,
Поманил Адама пальцем и промолвил внятно:
Ты прости меня Адам, видно что-то я…
Не подрасчитал. Видно «пролетел» изрядно!
Ничего, терпи Адам, как-нибудь притрётесь,
Не всегда ж она такою будет стервой.
Отойдёт, помягче станет. Детки вот пойдут у вас…
Глядишь, свой век потихоньку проживёте.
УШЛА ЛЮБОВЬ
Шум прибоя, чаек крик,
Пена над волнами.
Это море нам дарит
Дни забвенья о любви меж нами.
Майский вечер, звёзды в небе,
Луна корабликом скользит,
Мы стоим вдвоём, как прежде,
Но друг от друга далеки.
Было всё у нас с тобою:
Ласки были, нежность и любовь,
А сейчас, куда всё подевалось?
Когда ушла от нас любовь?
Ты пришла со мной на встречу
В этот вечер золотой, но, увы!
Любви уж нет, только встреча,
Да горечь поцелуя на губах, и всё!
Горечь, горечь — вкус разлуки,
Горечь душу полонит.
Налетела горечь зимней стужей,
Отравила встречи миг.
ЛЮБЛЮ И ЖДУ
Сердце моё, ты не плачь, не стони,
Неужели время любви прошло?
Стужа пришла в сердце моё,
Охладила поток крови.
Замёрзло оно, стало совсем ледяным,
Превратилось в кусочек льда.
Ты вернись поскорей, загляни мне в глаза,
И скажи, что ты любишь как прежде меня,
И жить без меня ты не можешь.
Ты вернись поскорей, загляни мне в глаза,
И любовью своей сердце моё отогрей.
Я жду тебя, я люблю только тебя,
Люблю, как никто не полюбит другой.
Я жду тебя, я надеюсь, поймёшь,
Что любовью играть невозможно.
Такая любовь, какой люблю я тебя,
Ослабнуть с годами не может.
Ты вернись поскорей в объятья мои,
Я жду тебя, я люблю только тебя!
Без твоей любви моё сердце погибнет.
Не увидишь ты слёз души моей никогда,
Не упрекну я тебя никогда-никогда,
И боль души моей тебя не потревожит.
Я всё так же, как прежде, люблю тебя,
А быть может даже больше!
ПОГОВОРИМ С ТОБОЙ,
ЧИТАТЕЛЬ?
Поговорим с тобой читатель,
О том, о сём поговорим:
О флоре с фауной, конечно,
О политике и ценах на бензин.
Поговорим о твоей и моей жизни,
О детях наших, о жёнах и мужьях,
Родственников дальних, ближних, вспомним,
И о врагах заклятых иногда.
Нам есть с тобой о чём-то вспомнить,
Большая прожита у нас с тобою жизнь,
Хотя и разные мы люди: я поэт, а ты шофёр,
Иль инженер-путеец, а может плотник ты,
Иль пекарь, артист или кассир.
Но заботы в нашей жизни сходны:
Как детки в школе? И хороший иль плохой
Попался нам сосед.
Вы о себе расскажете немного,
Я тоже выскажусь чуть-чуть,
И будет у нас с вами вроде диалога,
Да и на душе полегче станет вдруг —
Избавимся от груза дум, и разных там забот.
Ну, как, договорились что ли?
Начнём наш диалог? Что время то терять,
Оно ведь дорого, и быстро так проходит…
Мгновением проходит жизнь в заботах разных,
В тревогах и болезнях иногда,
Но всё же мы живём: детей рожаем,
Ходим на работу, на базар, или ещё куда.
Раньше мы кричали хором — «Слава Партии Родной,
что ведёт нас к коммунизму!»
А теперь, опять же хором, мы кричим, раззявя рот:
«Я свободный человек!» и «Ура капитализму!»
Так кто же мы на самом деле —
КПССисты мы, или всё ж капиталисты? Или…
Ты ответь мне дорогой, открой свою мне душу —
Где ПРАВДА в наших душах, поступках и делах?
Где она — та ПРАВДА…?
От рожденья до заката мы становимся мудрее,
И сильнее, и слабее, и я вновь задам тебе вопрос
Я тот же: «Где же ПРАВДА, где ОНА?»
Где многоточие, заполни сам читатель,
Но только строй не нарушай.
Где надо, ставь ты ударенья,
А где не надо, там не ударяй.
Вот ладно мы поговорили,
Разобрались что, к чему.
Я к тебе, читатель, претензий не имею,
Надеюсь, что и ты не скажешь: «Ну, его…..!»
НОВОГОДНИЙ БАЛ-МАСКАРАД
Бал-маскарад. Музыка душу ласкает.
Кавалер барышню в вальсе кружит,
Нежно к себе прижимает.
Лампионы и люстры, блестя хрусталём,
Яркий свет сотен ламп отражают.
Бал-маскарад. Парики и парча, ленты Георгия,
Сабли и шпоры серебряным звоном бряцают.
Вот какой-то кудрявый гусар,
Став на колено, и кивер свой сняв,
Барышне ручку втайне лобызает.
Бал-маскарад. Фраки, костюмы, шлейфы у дам,
Перед взором так и мелькают.
Вот седой кавалергард, саблю прижал,
И боясь помять кринолин у партнёрши,
Даму пустым разговором шутя развлекает.
Бал-маскарад. Ёлку зажгли, побежали огни
От самого низа до верхушки самой.
Сотни свечей, блеск отразив, на ней засверкали.
В воздух взлетели лент цветных конфетти,
И Райскими птицами на головы и плечи упали.
Бал-маскарад. На какой-то миг, на краткий миг,
Свет погас, и темнотой пленённый зал притих.
Бой курантов двенадцать раз пробил…
Вновь засверкали ярко огни, и здравицами
Ввысь взлетели фейерверка цветы.
ТЫ, И ЛЮБОВЬ
Однажды Любовь к тебе придёт,
Бурей взбаламутит она душу.
И ты, как не пытайся избавиться от неё,
Не сможешь — она вновь тебя найдёт!
Любовь, как шторм морской,
Она страшнее грозного цунами.
Она, нежданно вихрем налетев,
Покой души твоей смутит, изранит.
Она — в вечность наслажденья путь.
Она — путь в вечность слёз и горя.
Она — путь в вечность заблуждений,
И к жаркой страсти путь.
Когда Любовь к тебе придёт,
И томной негою тебя напоит,
Тогда поймёшь ты правду жизни,
И взлетишь ты в небо от неё!
ИРОНИЯ СУДЬБЫ
Однажды, выйдя погулять в поле,
Я встретил девушку по имени Поля,
А вокруг раскинулось пшеницы поле:
Ржи, или ячменя что ли.
С той девушкой до утра гулял я в поле,
И говорили мы с ней не о любви, а о поле
Пшеницы, ржи, или ячменя что ли.
Она работала агрономом в поле.
Пытался я говорить о любви с Полей,
Но она всё говорила о своём поле,
О том, как растёт пшеница, рожь и ячмень что ли.
Под утро мы расстались с Полей.
Через год мы втроём гуляли в поле,
Среди пшеницы, ржи, или ячменя что ли:
Я, моя красавица жена — Поля,
И наш малыш — сынок Коля.
ПЬЯН ОТ ЛЮБВИ
Красная калина наверно меня заманила,
Красная калина меня в лес увела.
Там я повстречался с девушкой Зульфирой,
До чего ж красивой девчонка была.
Ну, скажите родные вы братцы,
Когда ж успел я так набраться,
Набраться браги я хмельной,
Что вместо дома попал я в лес густой,
И повстречался с девушкою той?
Зелёными глазами, чёрными бровями,
Сладкими речами околдовала она меня.
Я совсем растаял, в воск я превратился,
И она лепила что хотела из меня.
Ну, скажите родные вы братцы,
Когда ж успел я так набраться,
Набраться браги я хмельной,
Что вместо дома попал я в лес густой,
И повстречался я с девчонкой той?
Был я и медведем, был я и лисицей,
И ревел я зубром…, а может всё наоборот?
Я совсем не помню, что было со мною,
Видно я дорогу не смог найти домой.
Ну, скажите родные вы братцы,
Когда ж успел я так набраться,
Набраться браги я хмельной,
И вместо дома попасть в Рай Земной,
Где повстречался с девушкою той?
Эта девчонка сердце в плен захватила,
В цепи любви заковала меня.
От любви к той девчонке ума я лишился,
Ах, Зульфира — любовь и радость моя!
Ну, скажите родные вы братцы,
Когда ж успел я так набраться,
Набраться браги я хмельной,
Что повстречался я с колдуньей той,
И успел в любви признаться? Боже мой!
ТАК ХОЧЕТСЯ ВЕСНЫ!
Так хочется весны!
Хочу я вновь увидеть кипень
Во всю цветущих радостью садов.
В дурманный запах окунуться с головой,
Соединиться с нею телом и душой.
Так хочется весны!
Чтобы яблони цвели, и сирени распустились.
Одежд зимних тяжёлые наряды сняв,
Вдохнуть всей грудью воздух пряный,
Настоянный на свежести зелёных трав.
Так хочется весны!
Так хочется сбежать на речку и позагорать,
Босиком пройтись по горячему песочку.
Или детства вспомнив былое наслажденье,
Пройтись по лугу стоя на руках.
Так хочется весны!
Весною ярко солнце светит в небе.
Она в цветении садов шагает по планете,
Катится в шарабане в цветы одетом,
И радость жизни льёт кругом!
Так хочется весны!
Весной сады, что сонм невест прекрасных,
Все они одеты в свадебный наряд:
В них белизна, голубизна и розоватость,
На цветами украшенных ветвях.
Так хочется весны!
Давно я с нею не встречался,
Я бы с ней, как с юной девушкой обнялся,
И крепко к ней прижался,
И насладился её ласковым теплом…
Так хочется Весны!
ВОЖДЕЛЕНИЕ
Вскрикнула ты разорвав тишину,
Издала вопль души болящей.
То был даже не вскрик, то был стон души
Изнутри исходящий.
Сердце трепещет памяти болью,
В груди раздаётся лишь тук-тук-тук.
Ты смотришь во тьму и ищешь его ты,
А вдруг он тут, твой желанный друг?
Но нет никого рядом с тобой,
Нет никого, кто ответить бы смог
На ласки твои, на твоё вожделение,
На желанье души быть рядом с тобой.
И вдруг ты осознала, ты поняла —
То был страсти порыв, а не душевный.
Порыв голодного тела то был,
Ты так любви его хотела, так хотела!
Он был рядом только во сне.
Он ласкал твоё тело тоже во сне,
И любил тебя… — это сладкая ложь,
То был сон желания, а не яви дрожь.
Так в чём же дело спросила ты темноту,
Стараясь унять дрожь горящего тела.
Дело в том, что была ты долго одна,
А тело ласки и любви хотело.
БЕЗДЕЛЬНИК
(ирония)
Ох, бездельник ты, бездельник!
Сказал сосед однажды мне.
Ты ж, соседушка, на работу ведь не ходишь,
И пользы от тебя, ну никакой, Стране.
Другой же, хитро глаз прищурив, сказал:
Наверное, богатый ты, коль не работаешь!
Или наследство за границей
У тётушки какой сумел оттяпать ты?
Это точно! Бездельник я! На работу не хожу.
Такой бездельник, что негде на мне клеймо поставить.
Такой бездельник, что аж жуть,
Когда я на себя поутру в зеркало гляжу.
Среди бездельников, я бездельник несусветный,
Я думаю, что среди бездельников я, в общем-то — король!
А может даже какой ни есть, а император?
Чем чёрт не шутит, может же быть среди них такой?
Нет, чтобы заняться чем-то путным сразу поутру,
И сделать людям какое-нибудь добро, не знаю,
Я целый день сижу за письменным столом
У ноутбука, и клацаю по клавишам рукою.
Ох, бездельник я, бездельник. Соседи правы!
Я не работаю…, простите, я немного лгу.
Вот если написать наоборот всё то, что сверху…
Тогда…, тогда, я работаю не покладая рук.
С утра до поздней ночи, и снова до утра,
До пота, до боли головной иногда приходится трудиться
При написании стихов, рассказов или афоризмов…
(Объясниться пришла пора, читатель…, думаю, пора).
Это ж сколько надо сил вложить,
Чтобы написать хотя бы стих один.
И, как вол в ярмо запрягшись,
Воз писательский каждый день тащить.
Я, как тот шахтёр, что уголь добывает —
Пишу стихи, рассказы и всякую там «чушь».
Каков тот воз? Не мне, а Вам судить читатель.
Прочтите парочку стихов моих или рассказов,
И выдайте непредвзятую рецензию свою.
Только, ради Бога! Не судите меня строго,
Не обижайте почём зря — подскажите, научите…
Я, как напроказивший мальчишка, с Вашей помощью
Готов, честное слово, исправиться всегда.
ВЕРА, ВЕРОЧКА
С тобой я встретился случайно
В подземке, на станции МЕТРО,
Ты стояла, ожидая электричку,
А я тайно наблюдал за тобой в окно.
Ты так сильно волновалась,
Поглядывала часто на часы,
Словно ожидала ты кого-то,
А он всё не приходил.
Я подслушал твоё имя,
Когда с подружкою прощалась ты.
И много раз шепча — моя Богиня!
Умолял — на меня ты посмотри!
Ты воздушна, словно одуванчик в поле,
Ты светла — пшеницы цвет волос,
У тебя улыбка Рафаэлевской Мадонны —
Загадочна и мила до слёз.
Ах, Вера, Верочка, Веруся,
Как же я волнуюсь, глядя на тебя.
Я отчаянно влюбился, и боюсь,
Что электричка увезёт меня.
Улетит моя надежда. Что вновь
Не встречу я тебя на станции МЕТРО,
И не скажу тебе, что очень…, очень,
Очень сильно люблю тебя давно.
Ах, Вера, Верочка, Веруся,
Как же я волнуюсь, глядя на тебя.
Я отчаянно влюбился, и боюсь,
Что потеряю навсегда тебя.
КОРСАР
Морской прибой, чуть слышный у скалы,
Негромким рокотом тревожит тишину ночную.
Полночная луна крадучись меж облаков скользит,
Лунная дорожка на волнах, словно поцелуи.
Паруса приспустив, притаился фрегат у скалы,
Команда бесшумно снасти брасопит.
Замерло всё в ожидании больших перемен,
Лишь изредка чайка вскрикнет сонно.
Призраком белым показался корабль вдали,
И тут же нарушил тишину крик звонкий:
«Купец плывёт, готовьтесь братцы на кровавый пир,
Смотрите, какой он большой и золота полный!»
Забегали лунные тени. Зазвенели сабли и тесаки,
Команда приготовилась к встрече.
На мостик поднялся хромой атаман,
И показав на «купца», приказал готовиться к сече.
Этот приказ желанен для всех — матросам и капитану.
Закипела работа — пираты поставили снасти.
Фрегат, в мгновенье ока паруса распустив,
Полетел, неся команде надежду на счастье.
Море, словно в предвкушении часа борьбы,
Взволновалось — корабельные снасти запели.
Весёлый «Роджер» на мачту взлетел,
Пугая команду «купца» до смерти.
Фрегат стрелою летит, богатый улов предвкушая.
И вновь тишина поглотила корабль —
Притихла команда, новый приказ ожидая.
И он прозвучал, тот желанный приказ:
«Вперёд ребята, вы все молодцы,
Добудем себе Славы миг непреходящий!
Смелее друзья, ваш капитан впереди,
Кто останется жив, тем ром дам крепчащий!»
Загремели мушкеты, взревели пищали,
Свинцовую смерть посылая вокруг.
Зазвенели сабли, тесаки засверкали,
Богатство пиратам неся, как обещали.
Вот кто-то крикнул — стреляй ребята по-метче!
Лучше стреляй в упор! И пронзённая десятком пуль,
Первая жертва с громким криком летит за борт.
За ней — другая, потом ещё и ещё…
На острове южном, средь пальм и олив,
Никого не боясь, пирует команда лихая,
Громко капитана своего прославляя,
Погибших товарищей чаркой вина поминая.
Морской прибой, чуть слышный у скалы,
Негромким рокотом тревожит тишину ночную.
Полночная луна крадучись меж облаков скользит,
Лунная дорожка на волнах, словно поцелуи.
ВОЗВРАЩЕНИЕ К ЛЮБИМОЙ
Вот пришёл я — совсем уж не тот,
Что ранним утром ушёл я когда-то.
Седина запорошила волосы мне,
И стал я чуточку угрюмей, однако.
Здравствуй, здравствуй, моя ты родная!
Здравствуй, Солнце моё — Свет моей души!
Ты всё так же мила как в прежние годы…
Говоришь, постарела…? Ну, не смеши!
Спасибо, что двери мне ты открыла,
Но вижу, не хочешь меня ты впустить.
Ты от меня отвернулась словно чужая,
В глазах твоих нет уже прежней любви.
Лишь вижу в них холод Вселенский —
В них ни искры прежней любви…
Ооо! Я ошибаюсь! Прости дорогая,
Прости ты меня. Постарайся, прости.
Ты говоришь, что любовь уж сгорела,
И в душе всё потухло давно,
Остался лишь пепел, да угли холодные,
Но Вселенского холода нет всё равно.
Открой же мне двери пошире,
Дай переступить твой порог.
Позволь мне увидеть дочку родную,
Дай возможность исправить уж всё.
Я сумею в сердце твоём охладевшем
Найти уголёк прежней любви,
И лаской, любовью, вернуть ему жизнь.
Поверь, я сделаю это. На меня положись.
Ах, это дочь моя? Как она смотрит пугливо,
Но как же похожа она на меня!
Ты скажи ей — я её папа, не надо бояться,
Я люблю её так же, как люблю я тебя!
СЕМЬЯ
Мы с тобою с детских лет знакомы,
Детский сад и школу вместе мы прошли.
Теперь я муж твой, ты моя супруга,
Но что-то в жизни нашей потеряли мы.
Дружба детская — ты такая прекрасная,
Хотели бы мы повторить её вновь и вновь.
Дружба юности — ты такая опасная,
Иногда мы принимаем её за любовь.
Ни разу не услышал я от тебя слова —
«Горжусь тобою!», или «Как люблю тебя!»
Эти слова жизни семейной основа,
Без них не жизнь, а одна маета.
Холод в семью нашу, прости дорогая,
Проник не спросясь — отгорела любовь.
Жизнь стала, словно линия прямая,
Холодная, без всяких изгибов, углов.
Ты холодна, словно день в декабре —
Это натура, или отсутствие прежнего чувства?
Прежних эмоций и чувств не хватает и мне,
Скажи, зачем такая жизнь, скажи прямо теперь.
В семье должно быть всё иначе:
В ней жизнь должна бить бурным ключом!
В ней иногда скандалы происходят,
Причина есть, или нет её.
В семье тепло от каждого исходит,
И от детей и от наших стариков.
В ней от жизненных невзгод укрыться можно,
На помощь каждый член семьи прийти готов.
А что у нас? Лишь холод в отношеньях,
Кто виноват — я, или всё же ты?
А может быть мы оба виноваты,
Или меж нами никогда не было любви?
Дружба детская — ты такая прекрасная,
Хотели б мы повторить её вновь и вновь.
Дружба юности — ты такая опасная,
Иногда мы принимаем её за любовь.
ОДИНОЧЕСТВО
Мне в одиночестве моём совсем не скучно.
Я не страдаю от него совсем, уж это точно.
Я занимаюсь целый день лишь тем, что мне приятно —
Пишу стихи, рассказы, но устаю изрядно.
Я лучше чувствую себя у костерка на речке,
Или в лесу, когда хожу я по грибы.
Я много знаю их названий, и собираю много,
Только вот, зачем? Мне достаточно ходьбы.
Придя домой, усталый и голодный,
Я раздаю грибы родне,
Друзьям и совершенно незнакомым людям.
Потом сажусь я к ноутбуку, и строка к строке
Пишу до самого утра…
Мне в одиночестве моём совсем не скучно.
ОХ, УЖ ЭТИ ЖЕНЩИНЫ!
Женщины, в какой бы ипостаси не были они,
Чуть слово супротив им скажешь — сразу слёзы и обиды.
А то и до серьёзного скандала дело может ведь дойти,
Коль слово «против» скажешь — капризны и обидчивы они!
Я тут с одной был шапочно знаком, совсем не близко,
Но никогда она не говорила мне, иль даже за глаза,
Что, что-то ей не нравится в словах моих иль разговорах:
Она была всегда мила со мной, и везде меня хвалила.
Но вот каким-то боком я случайно «зацепил» её,
Иии…. боже мой! Какой устроила она скандал —
Хоть всех святых из дома выноси!
Так обиделась она на какие-то слова мои.
Что же делать нам, мужчинам, в ситуации такой,
Когда женщина становится пантерой?
Думаю, не ошибусь советом — махни рукой,
Внимания не обращай — гроза пройдёт и мир вернётся.
А верней всего — будь мужчиной! Ты цветы ей подари,
Обними покрепче, и жарким поцелуем о любви скажи.
Сразу станет ласковой она, к груди твоей прижмётся,
И ссоры — словно не бывало. Поверь, всё обойдётся.
СОЛОВЬИ
Мне сказали однажды серьёзно,
Что в Америке нет соловьёв.
Не услышишь там трель соловьиную,
Ни лунной ночью, ни днём.
Вроде бы всё есть в Америке —
Деньги, машины, «свобода»…
Но не слышно соловьиного пения,
Раз в Америке нет соловьёв.
А у нас — ранней весною,
Когда тёплые ночи придут,
Сады наденут кружевные наряды,
И запахом пряным в Рай уведут.
Вот тогда запоют соловьи спозаранку,
Любовь и весну прославляя вокруг.
Они запоют в садах, лесах и околках,
И в кустах сирени они запоют.
Придут соловьиные ночи,
Сердце истомой прихватит в груди,
И ты, с робкой девчонкой в обнимку,
Замрёшь, слушая, как поют соловьи.
Мне сказали однажды серьёзно,
Что в Америке нет соловьёв.
Не услышишь там трель соловьиную
Ни лунной ночью, ни днём.
О ТАРАКАНАХ
(шуточное стихотворение)
Миллионы лет до нашей эры,
Когда мамонты водились на Земле,
И разные там динозавры и динотерии
В джунглях кровавые вершили пиры,
Из космоса глубокого странные твари явились,
А на чём прилетели — не видел никто, хоть убей.
Их множество было — батальоны, полки,
И как-то быстро они в щели забились,
Чтобы никто не увидел какие уроды они.
Тогда и прозвали их словом неласковым —
Сиречь тараканы, люди назвали их.
Вроде малы по размеру те тараканы,
Но умные бестии и хитрованы они.
Не сразу увидишь их, не сразу заметишь,
Глядишь, а они бегут рядом, или уже впереди.
Быстро размножились, везде расселились,
И всю Землю заполонили собой.
Во все мелкие щели они позалазили,
Под застрехи залезли, в солому, и даже в шкафы.
В печную трубу, и в подполье залезли заразы,
Попрятались бестии по тёмным углам они.
Попрятались, так как свет им дневной не мил.
Так зачем же они к нам перебрались? —
Спросит у меня любопытный какой.
Ответ лежит на поверхности, и очень понятен он —
Они прилетели, спасаясь от смерти голодной,
Чтобы есть хлебушек наш, и всё что у них под рукой
ДЕВЧОНКА — ДЕВЧОНОЧКА
Гуляя по парку в месяце мае,
Когда все деревья были в цвету.
Я встретил девчонку случайно,
Похожую очень на эту Весну.
Ах, девчонка-девчоночка,
Ты с ума меня свела девчоночка.
Ты с ума меня свела-расстроила,
Заставила сердце костром запылать.
Встретились мы совершенно случайно
У цветущей белой сирени куста.
Я улыбнулся, она в ответ улыбнулась —
Так моя любовь к ней расцвела.
Ах, девчонка-девчоночка,
Ты с ума меня свела девчоночка.
Ты с ума меня свела-расстроила,
Заставила моё сердце страдать.
Следующим утром — чуть рассвело,
Я был уже в парке, и стоял уж давно
Надеясь на встречу, и мне повезло!
Она словно лебедь плыла так легко.
Ах, девчонка-девчоночка,
Ты с ума меня свела девчоночка.
Ты с ума меня свела-расстроила,
Заставила душу тебе отдать.
Набравшись смелости-храбрости,
Я к ней подошёл и, коснувшись руки,
Робко сказал — девушка, милая, подожди,
Любовь пожаром пылает в моей груди!
Ах, девчонка-девчоночка,
Ты с ума меня свела девчоночка.
Ты с ума меня свела-расстроила,
Заставила от любви умирать.
В ответ она, улыбнувшись ласково,
Совершенно серьёзно ответила мне:
Моё сердце давно уже отдано —
Отдано принцу на белом коне!
Ах, девчонка-девчоночка,
Ты с ума меня свела девчоночка.
Ты с ума меня свела-расстроила,
Заставила от любви безответной страдать.
ВИШНЁВЫЙ СНЕГОПАД ЛЮБВИ
Вишнёвый сад давно в цвету,
Покрыты, словно снегом, кусты, деревья.
Я по саду тихонько бреду, и грущу,
Вспоминая похожую на эту, весну.
Была та же пора, так же буйно вишня цвела,
Цыганка-луна меж туч плавно по небу скользила..
Я, от любви задыхаясь, рядом с девчонкой иду,
Говорю, что люблю — она в ответ улыбалась.
Снегопад вишнёвый лепестками упал,
Землю и плечи любимой окрасил белым.
Это был снегопад цветов, буран любви,
Но был я робким, и совсем не смелым.
Весна любви закружила меня,
Затянула в омут речной, бесконечный.
Бросила сердце в костёр пылкой любви,
Сжигающий костёр, костёр бессердечный.
Только три дня — волшебных три дня!
Мы любили — я думал любовь бесконечна!
На четвёртый же день ты сказала мне,
Что пришла пора расстаться навечно!
Ты призналась смущённо, что замужем ты,
И у тебя прекрасные, милые дети,
Что не может муж без тебя дня прожить,
А ты не можешь быть такой бессердечной.
Облетел цвет вишнёвый с деревьев любви,
Остались лишь поцелуев голые ветки.
Но помню я, и вспоминай хоть изредка ты,
Безумство любви, и нежные краски зари.
Вспоминай снегопад лепестков забвенья,
Безумство короткой, жаркой любви,
Соловьиные трели в лунной ночи,
Сплетение тел, и стон наслажденья!
КТО ВЫДУМАЛ ЛЮБОВЬ?
Кто выдумал любовь?
Или это только слово —
Привычное для слуха слово
Отношений меж людьми?
Идёт по улице девчонка,
Ярко светит солнце в вышине.
Улыбается всем она задорно,
Улыбнулась она случайно и тебе.
Ты поймал её улыбку —
Что-то замерло в груди.
Загорелось костром сердце,
Вспыхнуло огнём любви.
Всё! Пропал мальчишка!
Утонул в любви ты с головой.
Притянуло к девчоночке магнитом,
Глаз не можешь оторвать от прелести такой.
И вот, вы вместе в жизни —
В этой, и в той жизни навсегда.
Идёте рядышком вы тесной группой —
Вы, и ваша детвора!
Кто выдумал любовь?
Или это только слово —
Привычное для слуха слово
Отношений меж людьми?
ВСТРЕЧА НА ЗАКАТЕ
Здравствуй, друг мой!
Здравствуй и ты, душа моя!
Ты прекрасно выглядишь,
И прелестна, как всегда!
Это от счастья, что вновь вижу тебя,
Друг мой незабвенный, любовь моя.
Прошло много лет, даже не счесть,
Мы оба седые и морщины есть.
Давай посидим на речном берегу,
Костерок разожжём — я дров соберу,
И поговорим о жизни твоей и моей…
Есть ведь о чём вспомнить?
Да, есть!
Видишь, я уже весь, как лунь поседел,
Да и ты уже совершенно седая…
Как наши дети, выросли? Повзрослели они?
Встретитесь, не узнаете друг друга,
Ни ты, ни они.
А внучка, внучка в школу пошла?
Да, всё хорошо у неё, и… у меня.
Давно уже замужем я. Ну, а ты?
Как сложилась жизнь у тебя?
У меня…? Счастье вернулось,
При встрече с тобой. На душе потеплело.
Песнь соловья наполняет меня…
Господи, как хорошо-то,
Что вновь я увидел тебя!
И рядышком оба сидим — ты и я,
Душа тобою полна, любовь моя,
И жизнь вновь прекрасна…
Как жаль, что тогда я ушёл от тебя
ОДИНОКАЯ БЕРЁЗА
Белая берёза одиноко стоит на яру,
Одна стоит — никого вокруг не видно.
Треплют её ветры, молния палит,
Уж не долог её жизни путь — ей обидно.
Склонила бедная ветви над обрывом,
Ещё чуть-чуть, и унесёт её реки стремнина.
Плачет бедная берёза горько и с надрывом,
Никто не поможет ей — одна она, одна.
Трудно в жизни одной удержаться,
Корни уж высохли, оголились совсем.
Наклонилась бедняжка, головою поникла,
Вот-вот упадёт, сорвётся вниз.
Радость у неё лишь с весною приходит —
Раннею весной, когда деревья в цвету.
Повиснут серёжки, как у девушек милых на ушках,
Повиснут, красуясь…, но это лишь раз в году!
Нет никого рядом — всё одна и одна, горемычная,
Прислониться не к кому — нет рядом родного плеча.
Не удержаться ей на яру — жизнь ведь не вечная,
Плачет весной, исходит соком безвозвратно она.
Грустно берёзе. Счастье — праздник не частый.
Оно приходит неспешно, лишь тогда, поверь,
Когда путник усталый снимет котомку, несчастный,
И спрячется от солнца в тени её чахлых ветвей.
Вместе вздохнут они устало и тяжко —
Ему трудно жить, а ей стоять на старом яру.
Если бы кто-нибудь помог им держаться —
Одни они, нет никого на сотни вёрст вокруг.
ЖИЗНЬ ПРИНАДЛЕЖИТ НАМ!
Город ночной огнями залит:
Рекламы, рекламы, рекламы.
От низа домов и до самых крыш,
Словно гирляндами в Новый год,
Украшены стены домов и проёмы ниш.
Я мчусь в своём авто — давлю на педаль,
Под капотом джипа двести сил.
Подруга рядом — смеётся она:
Мы разобьёмся малыш!
Но нам чужда жизни тишь!
Мотор ревёт! Колёса визжат!
Впереди, в свете всполохов ярких
Рай или Ад, или что-то другое?
Я не знаю. Не знает и подруга моя.
Мне плевать! И ей — плевать!
У нас с подругой дорога одна,
Расцвечена ярко огнями она.
Жизнь её и моя — калейдоскоп дней,
Мы не забудем их никогда,
Мы вихрем промчимся по ней!
Мы промчимся по ней яркой кометой,
Сияя огнём в жизни — не в той, а в этой,
Промчимся яркой кометой,
Оставляя короткий след за собой!
ВСТРЕЧА
Ну почему стоишь, застыв ты у порога,
Словно привидение увидела в ночи?
Это ж я, твой муж… Серёга,
Ты что, не узнаёшь меня? Ну, прости.
Ну, почему стоишь ты равнодушно?
Почему неласково так смотришь на меня?
Я ведь к тебе пришёл родная,
Прими же с распростёртыми объятьями меня.
Ну, почему ты хмуришь брови строго?
И, что за малыш позади тебя стоит?
Он… так похож на меня молодого…
Неужели… это…, прости, это мой сын?
Нет, теперь уже не твой он,
У него есть любящий отец.
И не надо ему отца пришлого, другого,
Он любит его, поверь, как родного.
А ты… Ты уходи, словно и не приходил.
Ты уходи, как раньше ты ушёл
Не попрощавшись, не сказав ни слова,
Словно не было у нас с тобой любви.
Наверное, так оно и было… для тебя —
Ни встреч в саду, ни соловьиных трелей,
Ни поцелуев при луне, ни нежных слов,
Ни ласк в духмяном сене…
Ты не тревожь ребёнку душу,
И мне на сердце рану ты не береди.
Всё поросло быльём, ты всё разрушил,
Прощай же навсегда…, прощай!
Ты больше к нам не приходи!
СТАРОСТЬ
Один торчу я в жизни, словно кочка на болоте.
Всех растерял: вокруг ни друзей, и ни родни —
Характером не вышел что ли? Так не похоже.
Теперь вот вою от одиночества и бешеной тоски.
Жена уж померла и дети разбежались —
У каждого из них своя уж жизнь.
Старик я, по другому ведь не скажешь,
Кукую в пустом доме вот один.
На непогоду кости ноют, и голова уж без волос,
Брожу по дому за клюку держась рукою.
И валенки ношу не в стужу, не в мороз —
Тепло на улице, а я всё кутаюсь в пальто.
Старость с каждым днём меня одолевает,
Прожитые годы здоровье уж забрали у меня.
Укатали Сивку крутые горки жизни,
Ослаб — видимо пожил на свете я…
ЦЫГАНКА
(поэма)
Как-то в день, какой не помню,
Ко мне цыганка подошла:
Не молода и не старуха,
Но понравилась мне она.
Чуть прикрытые цветным платком
Кудри чёрные блестели, а брови,
Словно радуга-дуга — шатром.
О глазах уж и не говорю я —
Они так на меня глядели!
Подожди, дружочек мой,
Я хочу поговорить с тобой.
Правду всю тебе сказать,
Твою жизнь правдиво описать.
И, меня не отпуская, всё удерживала рукой,
Говоря при этом: не уходи, постой.
Удивлённый словами цыганки,
И поражённый её красотой,
Я непроизвольно остановился.
И, достав кошелёк с деньгами,
Сказал: ну говори же, чёрт с тобой.
Я готов тебя послушать,
Только не вешай мне лапшу на уши,
Я ж не мальчик тебе какой.
Ты женатым скоро будешь — говорит она.
А женой твоей… цыганка будет,
Из здешнего табора будет она.
Бог пошлёт вам двух ребяток —
Двух весёлых цыганят.
Проживёте вы в согласии
Столько лет, сколько Бог отпустит вам.
Я немного испугался — вот нисколечко не вру.
Ну, куда уж мне хохлу, да цыганочку жену!
Распрощавшись с той цыганкой,
И деньгами одарив, я отправился домой.
Дома трезво поразмыслил и, качая головой,
Я сказал себе: ну надо же такому приключиться,
Чтоб нагадать цыганку мне женой!
Через сколько дней, не помню, я о цыганке той забыл.
Позабыл её я предсказанье, поверьте, напрочь позабыл…
Мчусь я, братцы, как-то в Мелитополь —
Издавна знаком мне этот путь.
Я давно здесь езжу… «по работе»,
Чтобы от работы отдохнуть.
На обочине дороги, подняв руку — то есть, «STOP»,
В цветастом, ярком сарафане,
Стоит стройная девчушка, и ясно просит,
Возле неё чтоб я остановился, то есть, тут!
Боже мой! Она хочет продолжить со мной путь?
Забралась она в машину, улыбнулась, иии…
Я пропал бесповоротно, навсегда пропал!
На ушках милых по две вишни, как серёжки,
Губки красны, как коралл.
Белозубая улыбка, словно жемчуг…
В жизни, прежде, такой я не видал!
Ты откуда такая…, хохлушка?! — растерявшись,
Я только спросил. А она, хитро улыбнувшись, сказала:
Не хохлушка я — ты цыганок, что ли,
Никогда в жизни своей не подвозил?
В душе я только ахнул — нуу, делаа…!
А в сердце моём занозой уже сидела она —
Девчонка-цыганка. И я, заикаясь, пробормотал:
Цыганки базарной гаданье исполнилось нынче вполне,
Ты та, что Богом самим предназначена мне!
Ну-да, просто ответила она мне, смеясь,
То мама моя на базаре к тебе подошла, а я рядом была…
Сердце моё вдруг ухнуло вниз, стукнуло в грудь —
Не обманула цыганка! Значит, цыганки не врут!
ВЫЙДИ КО МНЕ
Солнце низко к земле опустилось,
Вечер уж близко такой колдовской.
Выйди ко мне ненаглядная, милая,
Хоть минутку побудь ты со мной.
Если ж не можешь, то хоть ненадолго
Открой ты окошко своё для меня.
Я войду к тебе, я тебя приласкаю,
Я тебя так люблю — впусти же меня!
Лишь ты одна мне нужна, дорогая,
Лишь с одной тобой я быть вместе хочу.
Только тебя я люблю моя золотая,
О радость моя, с тобою быть вместе хочу.
Пляж и песок, блеск лунной дорожки,
И звёзды в небе сияют вовсю —
Я всё подарю тебе за одну лишь улыбку,
Я песню тебе, дорогая, спою.
Так выйди ж ко мне, не терзай моё сердце,
О любви мне своей расскажи не тая,
Открой свою душу для меня, дорогая,
Я горы сверну, чтоб добиться тебя!
ХВАЛЕБНОЕ СЛОВО ПРИРОДЕ
О Любви написано много стихов,
О Природе тоже не мало.
Ну а я, не боясь этих слов,
Хвалебное слово хочу написать…,
Хвалебное слово Природе.
Сколько бы мы не твердили себе,
Что человек — ВЕНЕЦ творения БОГА,
Но мы от Природы зависим всегда и везде,
От неё мы зависим, от Природы:
Одевает она нас, и кормит, и поит!
Леса и поля, моря и глубины Земные —
Это всё нам она безвозмездно даёт.
А воздух, которым мы дышим,
Разве он не Природный, и даром?
Так кто от кого зависит — она, или мы от неё?
Живём мы десятки лет, и нас миллионы,
Затем мы умираем, и куда же уходим мы все?
В Землю конечно — она нас принимает.
Принимает в пуховую постель к себе…
Так кто же ВЕНЕЦ природы?
Не возомнили ли мы о себе?
Мы можем что-то исправить в Природе,
Улучшить что-то, но это уже не Природа!
Природа не любит вмешательств извне,
Болеет она после наших вмешательств,
И отомстит она скоро, поверьте уж мне!
ЛЮБОВЬ ЛИ ЭТО?
Черёмуха давно уж отцвела,
И яблони покрылись белым покрывалом,
Ты обещала мне прийти ещё вчера,
Но уже поздний вечер следующего дня…
Ты не пришла. Зачем же обещала?
Горе мне! Что делать бедному глупцу?
Я готов был встать уж на колени,
И так молится на тебя одну:
Молится за один твой нежный взгляд,
И за одну улыбку лучезарную твою.
Не пришла же ты — меня ты обманула,
Разбила сердце просто так — играючи, шутя.
Ты считаешь должен быть рабом я вечным,
Прощать твои капризы бесконечно?
Нет, я не игрушка, чтоб поиграв, бросили меня
Ты жестока, коль позволяешь так себя вести.
У меня же сердце не из твёрдого металла,
Чтоб такие муки, не страдая, на плечах нести.
Ты капризна, бессердечна — ты такой всегда была,
Поиграешь чувством малость — повернулась и ушла.
Если б в первый раз со мной так поступила,
Я бы понял, и всё тебе простил.
Но ты столько времени меня за нос водила,
Что терпеть твои капризы, нет уж сил…
Забудь меня. Забудь, что я тебе звонил!
БОЛЬНОЙ
Больной человек всегда невесел,
Радоваться нет причины ему.
Жить больному человеку трудно,
Особенно, если жить одному.
Болезнь человека не красит,
Если он не умрёт, она изменит его.
Когда рядом нет ни жены, ни деток,
Пусто в квартире — плохо ему!
Ему покой, тишина, конечно полезны,
Но слишком много её — тишины.
Закроет глаза он, постонет немного —
Болезнь не подвластна ему.
Постоит у окна, поглядит из него он,
Надеясь найти красоту за оконным стеклом.
Но откуда красоте теперь уже взяться —
Кругом дома, асфальт, стекло и бетон.
Вновь прихватит приступ сердечный беднягу,
Некому лекарство подать, и водицы испить…
Люди! Родственники! Милосердны будьте!
Не оставьте больного, окажите помощь ему!
ДЕВУШКА С УЛЫБКОЙ НА ГУБАХ
Мы случайно встретились в начале лета:
Июнь был месяц, полдень — помню как сейчас.
Твой образ милый душу мне встревожил,
Особенно соломенная шляпка, и улыбка на губах.
С задучиво-мечтательной улыбкой ты смотрела
На белых чаек стремительный полёт,
А морские волны шаловливо ласкали твои ноги,
И пеной покрывали золотой песок.
Светило солнце, рыжий локон золотился,
С томленьем в сердце любовался я твоею красотой.
Но ты внимания на меня совсем не обращала,
Словно рядом было только море, а не мы с тобой.
Моя душа лишь к одной тебе стремилась,
Ну, обернись! — молил я. Обернись, и на меня взгляни,
Почувствуй рядом моё сердце — я умираю от любви!
Обернись хоть на мгновенье, и на меня ты посмотри!
Я думал, счастье будет длиться бесконечно,
Прошла неделя, и поблёкли краски жизни для меня,
Всё закончилось так внезапно — поцелуи и рассветы,
Мы чужими стали друг для друга навсегда.
Теперь у каждого из нас своя уж жизнь —
Ты не моя подруга, а я уже не твой.
Наше счастье незаметно испарилось,
Но виноват не я…. Мне лучше быть с тобой!
Мне хочется вернуться к «прежнему», к началу,
Вновь испытать волшебные мгновения любви,
Чтобы вокруг лишь было море, пальмы, кипарисы,
И поутру будил нас чаек суматошный крик.
ДВОЕ
(поэма)
Парень бравый и кудрявый
На деревне первым был.
Все девчонки по нему страдали,
Стайкой бегали за ним.
Он же ноль на них вниманья,
Он уже давно любил
Из другой деревни, Светку —
Она в той деревне бригадир.
Он играл ей на гармошке —
Она пела вместе с ним,
И под звёздным небом
Он о любви ей говорил.
Клялся в верности любимой,
Обещал не забывать,
Коль придётся долг армейский
Родине отдать.
Она тоже обещала
Верность милому хранить.
Долго ждать, коли придётся,
Клятву верности хранить.
Не прошло и полугода,
Как «забрили» паренька.
Стал он рядовым солдатом
Приграничного полка.
Тучи небо затянули,
Загромыхало всё вокруг.
То не гром небесный грянул,
То война пришла на Прут.
Враг полез голодной сворой,
Разрушая всё вокруг.
Грудью встал солдат зелёный,
Защищать Родину от паучьих пут.
Год за годом бьётся воин,
Храбро бьётся — он уже Герой!
Он врагу не поддаётся,
Защищая отчий дом.
В перерывах и в боях
Он свою подругу помнит,
Шлёт ей письма, ждёт ответы —
Верен ей, как Родине своей!
Всю войну прошёл парнишка,
Повзрослел и возмужал.
Был он ранен, даже дважды,
Но не сдавался, воевал.
Небо снова посветлело —
Стало нежно-голубым.
Отгремел салют Победы,
Возвратился парень вновь к своим.
Грудь его полна медалей,
Орденов не счесть.
Только вот… хромает парень,
И седых волос не счесть.
Ну, а Света, что же с нею?
Как войну пережила?
Ей трудно было, очень трудно,
Но она его ждала.
Всё ждала она парнишку,
Или треугольных писем от него.
И хранила верность другу,
До конца войны.
Вскоре свадьбу отыграли —
Стали мужем и женой,
А потом родились дети…
Я побывал на их свадьбе золотой…
И сейчас ещё в деревне
Можно встретить их вдвоём,
В окружении детей и внуков.
Слава Богу, без войны живём!
НЕНАГЛЯДНЫЙ МОЙ!
Я жду тебя домой, и буду ждать всё время,
Ты скорее приходи, и утоли печаль любви.
Ты не рви мне сердце болью, ненаглядный мой.
Приходи же, приходи поскорей домой!
Ты прижми меня к груди, крепко обними,
В глаза мои ты загляни, о любви скажи.
Моё сердце успокой, ласковый ты мой,
Приходи же, приходи поскорей домой!
Листья падают с деревьев — осень уж пришла!
В небе клином острым журавли уж улетели,
А тебя всё нет и нет любимый — а я так ждала.
Приходи же, приходи поскорей домой!
Без тебя мне одиноко — в сердце холод, пустота,
Душа болит, постель холодна, я давно одна!
Вот уж первые снежинки показались за окном,
Где же ты мой ненаглядный? Возвратись в свой дом.
Я одна! Я словно птица с раненым крылом
Перед покрытым зимними узорами окном,
Озябла вся. Никто меня согреть не сможет,
Где же ты мой ненаглядный? Возвратись в свой дом.
Пусть судьба тебе поможет, защитит своим крылом,
Ну, а если дождь тебя намочит, или снегом заметёт,
Ты иди, ты не сдавайся, знай, что счастье впереди —
Мы ждём тебя с дочуркой вместе. Поскорее приходи!
Я надеюсь, что с тобою не случилось ничего.
Что ты такой же бодрый, сильный, смелый,
И верные друзья с тобой.
Я очень жду тебя домой, ненаглядный мой
ВЕСЕННЯЯ ГРОЗА
Такой грозы не видел я уж много лет,
Огнём небесным небо полыхало.
Гром гремел, словно разрывали полотно,
Дождь хлестал, и что-то злобно так рычало.
Улицы заполнились гремящею водой —
Бурливыми потоками она по ним бежала.
Автомобили, словно корабли меж голых скал,
Между домов-громадин проезжали.
Пешеходы попрятались в подъездах,
Птицы под застрехи забрались.
Испуганными ланями, дрожа от ужаса и страха,
Всё живое просило Бога: «Отступись!»
А вокруг всё грохотало, тучи чёрные неслись,
И блеском молний небо так сверкало,
Что я, со страхом много раз перекрестившись,
Перед Природой голову склонил.
Всю ночь вокруг всё бушевало,
Гремели громы, молнии блистали,
Всё живое на Земле от ужаса дрожало,
И молилось Богу: «Господи, прости!»
Такой бедлам длился долго, бесконечно,
И я решил — так теперь уж будет вечно,
Но к утру, дождём весенним разродившись,
Куда-то тучи быстро унеслись.
Солнце в небе ярко заблистало,
Ожило всё — запели птицы песнь весны.
Трава, цветы, ковром покрывши Землю,
Взор ласкали, дурманя запахом своим.
Земля, Природа, дождём умывшись,
Помолодела, стала чище и светлей,
И среди других планет и звёзд небесных,
Драгоценным камнем засверкала веселей.
ФЕЯ
Я помню тот мгновенья миг,
Когда тебя я встретил.
Луна светила, пели соловьи,
А запах скошенной травы,
Дурманил голову, даря забвенье.
Ты словно ангел среброкрылый,
Под лунным светом, средь цветов,
Воздевши руки, как в молитве,
Танцевала босиком.
Твой стан вуалью неземной,
Окутывал туман лёгкий, голубой,
И в невесомости своей,
Ты парила словно птица,
Не касаясь ласковой земли ногой.
Ты была в экстазе,
Ты танцевала только для себя,
И в упоенье никого не замечала.
А я стоял в тени деревьев, не дыша,
И видел лишь одну тебя…
Твой танец, изгибы тела, шеи, рук,
Дарили неземное наслажденье.
Я готов был жизнь отдать,
Чтоб продолжался танец бесконечно.
Нечаянно я тишину нарушил,
И ты, словно потревоженная лань,
Прервав волшебный танец,
Вмиг исчезла средь цветов,
Оставив мне лишь образ свой навечно.
НОСТАЛЬГИЯ ПО РОДИНЕ
Мне часто снится детство: росы по утрам,
Белые берёзы и пенье соловьёв.
Мне снится край родной — Россия,
С журчащими ручьями и грачами на полях.
Я жизнь бы отдал всю, до капли, без остатка,
Лишь бы перед смертным часом
Вновь побывать в родных краях.
Я жизнь бы отдал всю, нисколько не жалея,
Чтобы босиком пройтись по траве в лугах.
Я жизнь бы отдал, чтобы вдохнуть всей грудью
Терпкий аромат жнивья, и раков половить
С друзьями в речке светлой…
О Господи! Дай мне силы и возможность
Вновь побывать в родных краях.
Вернуться в детства край, милую Россию,
На Родину свою, к своим корням…
Ооо, Родина моя, Россия, как я люблю тебя!
ПЛАЧЕТ ДУША
Дождь и ветер стучат в окно,
На душе холодно и зябко.
Нет счастья в жизни у меня,
Оно ушло куда-то безвозвратно.
В короткий миг его я потеряла,
Сразу даже не поняв, что одна осталась.
Тихо плачет душа моя о счастье прежнем,
Я не могу её унять, страданье приуменьшить.
Слеза туманит глаз…
Мой милый, может это чей-то сглаз?
Или коварная подруга постаралась
Отнять тебя? Дорогой, ты ж так любил меня!
Пойду я к морю, в даль голубую посмотрю,
И может на горизонте твой корабль увижу.
Чаек белокрылых его догнать я попрошу,
И передать конверт, слезой омытый.
А в нём короткое письмо —
Люблю тебя, мой дорогой, мой милый!
Ветер треплет платье. Под ногами шум прибоя.
Забыть я не могу твоё последнее «Прости»,
Надрывный чаек крик, и твоё прощание со мною.
В голове сумбур: обрывки фраз твоих пустых,
Рукопожатье, холодный, прощальный поцелуй,
И образ твой родной, на век любимый.
Мой милый, что произошло?
Кто смог отнять любовь у нас и счастье потревожить?
Ведь я люблю лишь одного тебя.
Люблю безумно, без оглядки.
Сердце так полно тобой… Прошу вернись,
Не покидай меня!
ЮНГА
Ревёт прибой, волна о скалы бьётся —
То сердится Нептун, грозится кораблю.
А кораблик, словно альбатрос
Расправив крылья, по волнам несётся,
Ему не страшно, он в родном дому.
Грозно хмурит Нептун брови —
Борода его седа.
С ним на пару шутки шутит
Весельчак Борей всегда.
Небо чёрно, тучи мчатся,
Звёзд не видно — темнота.
Поют снасти, мачты гнутся,
Блоки старые скрипят.
А кораблик всё несётся
Носом волны теребя.
Капитан, в руках штурвал зажавши,
Смотрит в небо просвет ища.
Эй, матросы-удальцы, крепче
На ногах держитесь,
Нам сам чёрт не страшен, братцы,
Громко им кричит!
Вот девятая волна, изогнувшись,
Пасть разинула, и белой пеною грозя,
На кораблик понеслась.
Всё, пришла погибель наша! — кто-то
В страхе закричал. Спасайтесь братцы,
Наша смерть с косой пришла!
Замерли все на мгновенье,
Скорой смерти устрашась.
Что ж вы, братцы, без борьбы сдаётесь! —
Звонкий голос среди бури прозвучал.
Вам ли, старым морским волкам,
Бояться небольшой волны.
Ведь она не первой, в вашей жизни,
Грозится жизни вас лишить!
Сколько их, таких, бывало,
Но вы же не сдавались никогда,
Вам ли честь моряка терять!»
Грозно вал девятый налетел,
Положил кораблик набок,
Смыло за борт всю команду,
Лишь храбрый юнга уцелел…
Он теперь уж капитан —
Смело моря и океаны бороздит.
Ему под стать команда —
Все такие ж удальцы:
Им сам Нептун за брата будет,
Их девятый вал не устрашит!
ДРУЖБА
Милый друг, с тобой росли мы вместе:
В детсад ходили, в школу, на каток.
Ты тогда была конопатою девчонкой,
А я щербатым, сопливым пацаном.
Я твой портфель носил в школу и обратно,
Лез в драку, защищая от врагов.
Взрослела ты, взрослел, наверное, и я,
Ты становилась всё красивей, а я…
За тобой мальчишки бегали гурьбою,
Но наша дружба крепла с каждым днём,
Везде мы были вместе… лишь вдвоём.
Я счастлив был, я был на седьмом небе,
Любил тебя, но почему-то всё стеснялся
В любви своей признаться —
Наверное, боялся твою дружбу потерять.
Я убеждал себя, что всё скажу потом,
Чуть позже, постепенно…
* * *
Прошли года, с тобой мы повзрослели,
Ты замуж вышла за друга моего —
На свадьбе был твоей я, ты так захотела,
И я не отказался — по-прежнему любил тебя.
Как ты была прекрасна в платье белом,
С фатой на голове…, рядом с женихом.
Счастливой была ты, а моя душа болела —
Почему я о любви не сказал тебе хотя б тайком?!
НЕ УХОДИ!
Чайку плавно качает волной,
Ты сегодня не рядом со мной.
Ты далеко от меня, ты ушла навсегда,
Даже не попрощавшись со мной.
Разве думал я ещё вчера,
Что уйдёшь ты от меня.
Зачем ты так поступила со мной,
Зачем предала нашу любовь?
Облако в небе быстро плывёт,
Я провожаю взглядом его.
Хочу вместе с ним улететь
Вслед за тобой.
Давай вернём всё былое назад
Прости, если в чём-то я виноват.
Забудь все обиды, прости меня,
Ведь я так люблю тебя.
ЛЮБИ МЕНЯ, ЛЮБИ
Мы сидим на берегу, в небе звёздочки считаем,
Луна полная на нас глядит, от счёта отвлекает.
Я ошиблась, ты ошибся — математика плохая,
Когда ты целуешь мои губы от счёта отрывая.
Шалунишка-ветерок зашуршал в кустах, играя.
Соловьи запели песни, на что-то намекая.
Филин долго всё молчал, видно он стеснялся,
А потом не удержался, заухал, всех вокруг пугая.
От поцелуев и ласк твоих, я совсем уж захмелела,
Закружилась голова, я к звёздам полетела.
Когда милый обнимает — сердце замирает,
А поцелует крепко- душа в небеса взлетает.
Мама, ты меня прости, разве можно удержаться,
От поцелуев и ласк любви к милому прижаться?
Пойте, пойте соловьи — ночь волшебная такая!
Юность в жизни раз бывает — можно ль отказаться?
Люби меня, люби. Целуй меня, ласкай.
О любви мне говори — я хочу в Рай!
Я СГЛУПИЛА
В северную ночь я бреду одна,
По заснеженной дороге, оскользаясь.
Одинокая слеза льдинкой застыла на щеке,
Луна в небе ярко светит, словно насмехаясь.
Припев:
Я иду в никуда, впереди пустота,
Только снег и холодный ветер.
Я иду в никуда, совсем не знаю куда,
Впереди только снег и холодный ветер.
Снег искрится, под ногами громко скрипит,
Ветер вьюжит, вьюжит, воет метелью.
Я ушла от тебя на минутку всего, поверь,
А ты, не поняв, хлопнул за мной дверью.
Припев:
Я иду в никуда, впереди пустота,
Только снег и холодный ветер.
Я иду в никуда, совсем не знаю куда,
Впереди только снег и холодный ветер.
Тук, тук, тук — сердце громко бьётся.
Тук, тук, тук — оно плачет, а не смеётся.
Ещё вчера моя рука была в руке твоей,
А сегодня я иду к неизвестности своей.
Припев:
Я иду в никуда, впереди пустота,
Впереди только снег и холодный ветер.
Я иду в никуда, совсем не знаю куда,
Впереди только снег и холодный ветер.
Любимый, любимый, ласковый мой,
Я жду, позови ты меня мой милый.
Я живу, словно во сне, а сон какой-то дурной,
Зачем же я поступила так глупо, любимый.
Припев:
Я иду в никуда, впереди пустота,
Впереди только снег и холодный ветер.
Я иду в никуда, совсем не знаю куда,
Впереди только снег и холодный ветер.
Я ушла на минутку всего, чтобы проверить,
Как ты любишь меня, и насколько мне верен.
Протяни же мне руку, обними, поцелуй ты меня,
И сразу покинет печаль моё израненное сердце,
Припев:
Я иду в никуда, впереди пустота,
Впереди только снег и холодный ветер.
Я иду в никуда, совсем не знаю куда,
Впереди только снег и холодный ветер.
Вот уж несколько дней пробежало-прошло,
А ты не звонишь, и не пишешь,
Я всё жду, я всё жду, хочу быть рядом с тобой,
Я же ушла на минутку всего, а ты не ищешь.
Припев:
Я иду в никуда, впереди пустота,
Впереди только снег и холодный ветер.
Я иду в никуда, совсем не знаю куда,
Впереди только снег и холодный ветер.
Ты пойми же меня, ты прости же меня,
Позови же меня, позови же меня, позови…
Я прошу тебя, я прошу тебя, верни ты меня,
Позови же меня — я так сглупила.
Припев:
Я иду в никуда, впереди пустота,
Впереди только снег и холодный ветер.
Я иду в никуда, совсем не знаю куда,
Впереди только снег и холодный ветер.
Ночь вьюжит, ветер плачет о потере любви,
И луна равнодушно в небе холодно светит.
Она не виновна — это глупость и характер мой,
Они виноваты, что мы расстались навеки с тобой.
Припев:
Я иду в никуда, впереди пустота,
Впереди только снег и холодный ветер.
Я иду в никуда, совсем не знаю куда,
Впереди только снег и холодный ветер.
Прошу, позови же меня и в глаза мои загляни,
Они расскажут о чувствах и бесконечной любви.
Так позови же меня, прошу, позови же меня,
Я вернусь. Прости ты меня, любимый!
СУРОВЫЙ КРАЙ
Суровый край, он взгляду лишь доступен!
Под синим небосводом плавно кружит орёл,
Взирая с высоты на гордый облик гор.
Здесь лишь мороз и снег, и свет холодных звёзд.
Здесь вотчина архаров и орлов.
Им страх неведом, их высота манит.
Они как в речке рыба, или в океане кит.
Они в своей стихии — их мороз бодрит.
Им подвластны гор вершины и обрывы,
Ледники, пропасти и снега белизна.
Под небом синим, синим, на высоте орлиной,
Вершины гор с белыми папахами снегов.
Туман морозный и позёмка, промозглый ветер,
Солнца луч и лунный свет — так холодны.
Волшебной сказкой окутывают всё вокруг они.
Горы гордо в небо смотрят,
Их не преодолеет ни друг, ни враг,
Они бастионом встали у всех на пути,
Их не объехать, через них не пройти.
Только орлам подвластны они.
Они — седой легендой были всегда,
Их природа, за миллионы лет создала сама,
А может сам Бог постарался — кто знает,
На что он свою энергию употребляет?
Край суровый, Земля родная, как я люблю тебя!
В ОЖИДАНИИ ДОЖДЯ
Зной на деревню с неба спустился,
Трава и листья пожелтели совсем.
Прогноз погоды не ошибся —
Лето нынче жаркое, говорят в деревне все.
Замерло всё, прекратилось движенье,
Попрятались люди, только детвора визжит на реке.
Даже собаки от зноя спрятались в будках —
Такая картина не только в деревне — она везде.
Вот, где-то, что-то громыхнуло,
Словно сотня пушек грянула где-то вдали..
Тучи набежали, вокруг всё потемнело,
Вздохнуло всё — наконец-то пришли дожди!
Замерло всё в ожидании чуда,
Надеясь, что Бог, услышав молитву Земли,
Дождём изольётся, водой напоит и тогда,
Оживёт всё вокруг, воспрянет Земля.
Но тучи ушли, убежали куда-то,
Лишь блеском молний отметив себя.
Вновь наступила жара несусветная,
И вновь замерло всё в ожидании дождя.
ЛЮБОВЬ, КАК ГОРЯЩАЯ СВЕЧА
(песня)
(мужской голос)
Мы с тобой давно уж не встречались.
Как ты там живёшь, любимая моя?
Если б мы с тобой раньше знали,
Что наша любовь, как горящая свеча.
Погорит она немного и погаснет —
У свечей короткая судьба!
Так и в нашей жизни любовь и счастье,
Погорев немного, улетело дымом навсегда.
Припев:
Я помню тот вечер,
Прощальную встречу
И твой поцелуй на губах.
Ты мне сказала, что уезжаешь,
Уезжаешь от меня навсегда.
Гудок тепловоза, жёлтые розы,
Прощальные розы — не в моих,
А в твоих руках.
(женский голос)
Звонки по телефону, пустые разговоры
О том, и о сём, а в общем — ни о чём.
Звонки по телефону, серьёзные разговоры:
Ты сказал — женюсь я вскоре,
Прошу тебя, меня ты больше не тревожь.
С тобою мы пожили, с тобой мы подружили,
С тобою я надеялся на счастье надолго и всерьёз.
Но, оказалось, всё напрасно, не дождался я счастья,
Потому расстаюсь навсегда я с тобой.
Припев:
Я помню тот вечер,
Прощальную встречу
И твой поцелуй на губах.
Ты мне сказал, что уезжаешь,
Уезжаешь от меня навсегда.
Гудок тепловоза, жёлтые розы,
Прощальные розы, не в моих,
А в твоих руках.
(оба)
Гудок тепловоза, жёлтые розы,
Прощальные розы, не в моих,
А в твоих руках.
Гудок тепловоза, прощальные розы,
Не в моих, а в твоих руках.
НЕ ОСТАВЛЯЙТЕ СТАРИКОВ ОДНИХ!
Одного человека оставлять нельзя!
Особенно, если он стар и сед.
С ним рядом должна быть семья,
Или, по крайней мере, друзья,
Или добрый сосед.
Одного человека оставлять нельзя!
С ним должна быть рядом родня,
Чтобы в трудный час подать кружку воды,
Или вызвать на дом врача.
Если же человек оставлен один,
К тому же стар и сед, то тишина в доме,
Жизнь без родных, смерти подобна,
И дом для него словно склеп.
Тишина для него смерти подобна,
Той, что с косою рядом стоит.
Так помогите ему избежать скорой встречи
С нею, дайте ему ещё хоть немного пожить…
Не обрывайте жизни нить!
СПЕЛЫХ ЯБЛОК АРОМАТ
Лето кончается, рожь колосится
Яблок аромат плывёт над землёй.
Он мне напомнил детства картину —
Тазик с вареньем стоит предо мной.
Бабушка милая, с детства любимая,
Склонилась над ним с ложкой в руке.
Склонилась — янтарную пенку она собирает,
Сладкую пенку — а я стою чуть в стороне.
Жду, когда тарелка наполнится,
И, подавая, скажет бабушка мне:
Внучек, попробуй, вкусна ли она,
Я так старалась — пришла варенью пора.
Только не торопись, ложкой орудуя,
Уж очень она горяча, не обожгись!
Бабушка милая, с детства любимая,
Варит варенье из яблок она!
Сейчас совсем другое время, сейчас уже не то.
Сейчас живём мы, газом «наслаждаясь»,
Повсюду смог и «пробки» на дорогах,
На стёклах окон сажа от выхлопов авто.
И пестициды всюду — в овощах и фруктах,
А вместо яблок аромата и сладости во рту,
Сплошная горечь и боль в отравленном желудке…
Ах, время детства! Где оно?
ПОЛНОЧНЫЙ САД
Лунная дорожка пролегла в саду,
Соловьи тревожат ночную тишину.
Камешек замшелый у пруда прилёг,
Отражается в воде он, словно воду пьёт.
А вокруг кувшинок жёлтый хоровод
Золотой короной окружил его.
Вот вздохнуло что-то, словно ожило,
То ветерок полночный распрямил крыло.
Птицей-невидимкой, запорхав в саду,
Превратил его он в сказку детства моего.
Аромат вишнёвый в сердце мне проник,
Растревожил душу памятью на миг.
Было мне лет восемь, а тебе лет пять,
Но уже тогда я любил тебя.
Говорил, что будешь ты моей женой,
И с тобой вдвоём мы заживём семьёй.
Будут у нас детки — всё как у людей,
Только ты, ребёнок, подрастай скорей.
Годы пролетели, я уж постарел,
Но и сейчас я помню, как на тебя смотрел.
Но и сейчас я помню, как я был с тобой,
Как я любовался садом и своей мечтой.
Годы пролетели, не сбылись мечты —
Позабыли детства клятвы я и ты.
Жизни карусель завертела нас,
Где ты любовь детства, где же ты сейчас?
Жизнь-разлучница, разбросав нас по свету,
Несмотря на клятвы, всё же разлучила нас…
Одиноким странником, на замшелом камешке, Я сижу в саду и на пруд гляжу сейчас.
ИВОЛГА
Плачет, плачет, иволга
Средь кустов черёмухи.
Плачет и рыдает,
Горькие слёзы льёт.
Что же ты родимая
Плачешь-надрываешься,
Или злая судьбинушка
Счастья не даёт?
Я горюю-плачу
Средь кустов черёмухи
О своём дружочке,
Радости моей.
Была я и счастливой,
Была я и любимой,
А теперь вот плачу
Чуть не каждый день.
Улетел мой сокол
В даль, чужую, дальнюю,
Улетел к подружке —
Новой радости своей.
Там гнездо совьёт он,
Деток нарожает,
Заживёт семьёй он,
С молодой женой.
Подружка верная
Подкралась негаданно,
Укусила больно,
Обернувшись серою змеёй.
Как я, одинокая,
Без детей, и безмужняя,
Буду доживать
Дни старости своей?
Пусть цветёт черёмуха,
Пусть цветёт пахучая,
Жизнь моя закончилась —
Смерть моя близка.
Ах, я одинокая,
Мужем брошенная,
Молю тебя, смерть моя,
Поскорее забери меня.
ВАРВАРУШКА
Что же ты Варварушка
Засмущалась, пригорюнилась,
Спрятала от солнышка
Милое лицо?
Может, кто обидел —
Так скажи мне, кто?
Или получила ты
С грустной вестью письмецо?
Здравствуй моя милая —
Радость ты моя.
Ты одна любимая
В сердце у меня.
Что же ты стесняешься,
Прячешь от меня лицо,
Или ты не любишь
Больше друга своего?
Высока, стройна ты —
Щёчки — маков цвет.
Никого тебя красивей
Во всём мире нет.
Я тобой любуюсь
И люблю тебя.
Выйти за меня замуж
Я прошу тебя.
На тебя смотрю я —
Тебя мне не узнать.
Что-то ведь случилось
В жизни у тебя.
Ты, словно берёзонька
В поле одинокая,
Всем ветрам подвержена —
Буря жизни гнёт тебя.
Или батюшка с матушкой
Не дают согласия
На венчание церковное,
Не принимают они меня?
Ты скажи мне милая
Тайну горя мне открой,
Что же у тебя случилось —
Моё сердце успокой.
НЕ ТВОЯ Я, НЕ ТВОЯ
Не терзай ты меня, не тревожь мою душу,
Сладких слов мне не говори.
Не твоя я, не твоя, и твоей никогда не буду,
Нет в твоих словах любви.
Ты говоришь, что любишь очень,
Не даёшь ты прохода мне,
Но неужели тебе не понятно —
Словам твоим нет отзыва в моей душе.
В твоих словах тепла не видно,
Они, как математика сухи.
Они, как дважды-два, всегда четыре,
От них не возникает трепета в груди.
От слов твоих не благоухают розы,
Не расцветают Райские Сады,
Сердце не трепещет пойманною птичкой —
Прости за равнодушие, прости.
Так не тревожь ты меня, не трогай,
Прибереги слова для другой.
Всё равно я твоей не буду,
Ты не нагадан мне судьбой.
ГАРЕВАЯ ДОРОЖКА
Я тебя увидел негаданно, нежданно:
На местном стадионе увидел я тебя.
Ты бежала по гаревой дорожке —
До чего ж была ты хороша.
Ты стремилась обогнать соперниц,
А они старались сделать тоже для себя,
Локти и коленки быстро так мелькали,
Что даже зарябило у меня в глазах.
Вот в тот день я понял, что влюбился,
И готов всю жизнь бежать рядышком с тобой,
Но сомненье всё же есть — ты мастер спорта!
Ну, а я всего лишь…. Я, конечно, не герой.
Любовь земная постучалась в моё сердце,
Не спросясь, открыла объятия свои.
В одно мгновенье счастье подарила,
Сердце нежностью наполнила мне ты.
Прошло лет семь наверно,
Я всерьёз, без шуток, взялся за себя…
Теперь по гаревой дорожке бегают наши дети,
И трусцой бегаю конечно ж я.
ЗДРАВСТВУЙ, ЛЮБОВЬ!
Я живу, как живу. Почему б мне не жить?
Под звёздным небом для того и рождён.
Звёздами батюшкой с матушкой я окроплён,
И омыт весенним дождём.
Дождь весенний стучит об асфальт,
Деревья покрылись зелёной листвой,
Я любовь нашёл, я счастлив сейчас…
Господи, как мне хорошо!
Здравствуй, любовь моя ненаглядная!
Здравствуй! Спасибо, что ты есть у меня.
Здравствуй! Какая же ты нарядная.
Дымкой надежд окутал Господь тебя.
Здравствуй любовь моя первая.
Здравствуй, как долго ждал я тебя!
Дождь весенний, прогремев громами,
И блеском молний украсив себя,
Открыл дорогу солнцу яркому,
Вселил надежду, что я не потеряю тебя.
Здравствуй, любовь моя ненаглядная!
Здравствуй. Спасибо, что ты есть у меня!
Здравствуй! Какая же ты нарядная.
Дымкой надежд окутал Господь тебя.
Здравствуй, здравствуй — любовь моя первая!
Здравствуй! Как долго ждал я тебя.
ТВОЙ ОБРАЗ МИЛЫЙ
Я стою у дома твоего,
Смотрю на освещённое окно,
Твой силуэт за шторой у окна
Манит мой взгляд.
Мы так давно не виделись с тобой,
Но образ твой всегда стоял передо мной,
И я, забыв, зачем пришёл,
Любовался лишь тобой.
Прости, я сам наверно виноват,
Совсем не понимая, что дурак,
Что жизни вихрь сказкою маня,
Обманом унесёт далеко от тебя.
Но всё же милый образ твой
Постоянно тревожил мой покой,
Напоминал, как шумел моря прибой,
Когда мы целовались с тобой.
Прости, прости, я вернулся домой,
Стою почти рядом с тобой,
На окно неотрывно смотрю,
Твой силуэт жадным взглядом ловлю.
Отодвинь штору окна,
Посмотри на улицу, будь добра,
Увидишь, я как прежде стою у окна,
Твой силуэт взглядом ловлю…
Я тебя так люблю!
ТАЙНОЕ ВЕНЧАНИЕ
Снег вокруг. Звёзды ярко блещут
Взобравшись на высоту небес.
Средь них луна, как чёлн небесный,
Плывёт без парусов — чудо из чудес!
Крадутся тени средь снегов,
Неслышной поступью шагают.
Холодно вокруг. Ели от мороза
К земле ветви прижимают.
Вот колокольчик зазвенел
Тишину вокруг пугая,
И на заснеженный простор
Вылетела тройка удалая.
Кони скачут гривы распушив,
Бег безумный ускоряя.
То гонит их хмельной ямщик —
В санях компания честная.
Шубы распахнув и шапки заломив,
Два гусара — молодых, весёлых,
Понукают ямщика, чтобы гнал коней —
Торопятся они, мечтают о любимых.
Храпят кони, пена на губах,
Визг полозьев тишину тревожит.
Два влюблённых молодца спешат —
Мороз никак их не догонит.
Впереди огни усадьбы показались,
Собаки забрехали, почуявши чужих.
На крыльцо неспешно хозяин вышел,
Крикнул — Кто здесь по ночам шалит?
Притаились молодцы — два брата близнеца,
Ждут они условного сигнала из окна
От двух сестёр согласных выйти замуж
Без благословения матери и отца.
Тишина, неслышной поступью шагнув,
Дремотным одеялом накрыла всё вокруг.
Собаки набрехавшись, забралися под крыльцо —
Всё замерло вокруг, их не тревожит уж ничто.
Огонёк свечи мелькнул в одном из окон,
Затем, ещё раз, потом другой:
То был знак, сигнал условный —
Жди любимый, я навсегда с тобой!
Мороз крепчал, но кони быстры,
Объятья братьев горячи.
Ямщик, горланя пьяно песню,
Влюблённых в церковь увозил.
Звери-кони мчатся, мчатся,
Колокольчики звенят.
Снежной пылью накрывает
Прежнюю жизнь церковный обряд
ОТВЕТЬТЕ МНЕ!
Как-то в полдень вышел в поле —
Солнце светит в небесах,
Мухи, так назйливо-знакомо,
Не дают расслабиться никак.
В поле всё мне так привычно:
Рожь, «берёзка» в пожелтевших уж хлебах,
И конечно журавлиный клёкот
Пролетавшей стаи на «юга».
Вот и вновь пришла к нам осень,
Стал я старше на год и, наверное, мудрей,
Только вот что так меня тревожит —
Толк кому-то есть от мудрости моей?
Кто ответит мне серьёзно,
Не лукавя, не кривя душой —
Изменилось ли что в Мире, на Планете,
Через год пролетевший предо мной?
По себе и окруженью незаметно что-то мне,
Чтобы стихли где-то войны,
Чтобы стало легче бедноте.
Так же всё на свете гадко, жутко, тяжко —
Мрёт от взрывов и болезней детвора,
А богатеи богатеют как всегда…!
Может я не так что понял:
Старость, знаете ли — это вам не сахара кусок!
Но возвратившись вновь к своей старушке с поля,
Я услышал то же от чего ушёл:
Всё так же телевизор и инет нам сообщают:
Что разрешили свадебным кортежам носиться
По улицам гремя, звеня, и давя людей;
Что вновь девальвация тенге нас потревожит
И, «Народ, затягивай пояса потуже, не робей»;
Что вновь бензин подорожает, продукты тоже,
Хлеб ещё процентов на тридцать…, может больше,
Опять станет подороже, а зарплаты, пенсии…
Короче, жить становится с каждым днём всё «веселей»!
Бедные-бедные владельцы компаний,
Бедные-бедные наши чиновники,
И конечно же бедные наши сенаторы —
Ездят всего лишь на Мерседесах они…
Так «похудели» от забот и печалей,
Что в дверь пройти не могут, как не тяни.
Им бы кто, пожалев, хоть чёрствую корочку дал бы…
Так и сидят бедолаги вечно «голодными» —
Всё для «НАРОДА», всё для «ЛЮДЕЙ» отдают они!
Кто же ответит мне, кто растолкует —
Может не прав я, и зря я ворчу.
Так объясните мне, так научите —
Я жить ПО-ЧЕЛОВЕЧЕСКИ всё же хочу!
ТЕПЛО СЕМЬИ
Тучи в небе солнце скрыли,
Затянули пеленой небосвод.
Стало вокруг так всё уныло,
В страхе замерло…, и вот…
Ветер взвыл, неся позёмку,
Заметая все следы:
Вьюга, вьюга разыгралась —
Пешеход, домой спеши!
Поспеши в тепло родное:
К детям, любящей жене.
Успокой ты их тревогу и волненье,
Крепко, крепко обними.
Дети, бросив на полу игрушки,
Прибегут к отцу гурьбой,
И повиснут, и обнимут, закричат:
Папка наш пришёл домой!
А жена, светясь любовью,
Тихо, ласково шепнёт —
Вот и дома ты, мой милый,
Ужин давно тебя уж ждёт!
Сердце радостно забьётся —
Позабыты все тревоги дня!
И душа, теплом домашних обовьётся,
Отогреется, словно у костра.
ПОЖЕЛАНИЕ НА НОВЫЙ ГОД!
И вновь зима, и Новый Год,
И вновь снежинок хоровод.
Застолье, поздравления друзей —
Семейный праздник у людей!
Сбылись мечты, а у кого-то нет,
Но всё равно, волшебный свет
Свечей на ёлках много лет
Смягчает горечи утрат,
Напоминает блеск побед.
Звенят бокалы за столом
(В бокалах пенное вино),
И пожелания на Новый Год
Тревожат яркое стекло окон.
Год прошёл, мечты о новой
Звёздной поступи побед,
И, конечно, о здоровье
На сотни-сотни лет!
Так давайте будем вместе
Нашу Землю защищать.
Позабудем о ссорах, войнах,
Будем друг другу помогать.
Чтобы всем жилось сытнее
И свободней на Земле,
Чтобы не было болезней,
И было РАВЕНСТВО для всех!
Я ХОЧУ НА УЛИЦУ!
(память о детстве)
Зима. Мороз трещит тридцатиградусный,
Деревья в парке поседели словно старики,
На окна, кудесник в красной шубе,
Волшебной кистью узоры налепил.
Я хочу на улицу выйти погулять,
С горки прокатиться, да так чтоб не упасть.
Но снега нет, лишь мёрзлая земля,
Да на деревьях нахохлилась воробьиная семья.
Но всё же меня тянет, как магнитом со двора,
И я канючу, слёзы вытирая втихаря,
Пустите папа с мамой — там мои друзья,
А, что занятий в школе нет — так это ерунда.
Я хочу на улицу туда, где детвора,
На каток ледовый, забросить шайбу в ворота.
Мне мороз не страшен — я ведь здоровяк,
Ну а то что кашляю…, так это всё пустяк!
ОТВЕТ НА КРИТИКУ
Мои стихи иногда, возможно, невпопад,
Ни с розой, ни с сиренью они не схожи,
И не полив духами их прочесть нельзя,
Но они, надеюсь, на мою жизнь похожи.
Пусть тот, кто слепо следует академической форме,
Кто, кривя в усмешке губы, и зажав брезгливо нос,
Говоря о моём профессионализме, брызжет ядом злобы,
Я смеюсь над ним — смеюсь до колик в животе и слёз!
В ответ на гневные нападки оппонентов,
Напомнить о Свободе Слова я хочу:
Писать на любую тему, и как мне угодно,
С любою рифмой или без, то есть, как могу!
Я изучил в стихосложеньях ямбы и хореи,
Амфибрахий, Анапест и Дактиль,
Но мне милее мой полёт фантазий —
Он близок душе моей, и конечно мил.
А спотыкается где-то, в чём-то, рифма?
Так это от обилия в душе бурлящих чувств и слов.
Я конечно очень далеко от классиков-поэтов,
Но лучше быть раскритикованным за это,
Чем лить словесный, сладостный сироп!
Я не пишу стихов для декламаций с «воем»,
Для этой формы поэты-песенники есть.
Сейчас мы живём совсем в другое время,
Время покоренья космоса…, это ХХ1 век!
Я не пишу в альбомы барышням кисейным,
И для юнцов во фраках и камзолах не пишу.
Я пишу для тех, кто взявши в руки веник,
Выметает из нашей жизни грязь и шелуху.
Кто, закатав повыше рукава рубашки,
Не боится руки в грязи замарать.
И для тех пишу, кто жизнь нам украшает…,
В общем, для моих читателей пишу.
ПАМЯТЬ ОБ ОТЦЕ!
Чёрные тучи небо совсем затянули,
В воздухе запахло грозой.
Давай поторопимся милый
Скорее добраться домой.
Там родители нас ожидают,
С волнением смотрят в окно:
Мать — старушка седая, и отец,
Его фотография в форме солдата
Висит на стене средь икон.
Давай поторопимся милый,
Гроза не на шутку грядёт.
Сполохи молний небо кромсают,
И громы гремят уж давно.
Ты помнишь рассказы мамани
О том, как ходил отец наш в поход.
Каким был он молодым и бедовым,
А шёл ему лишь девятнадцатый год.
Как часто ходил он в разведку,
От взрослых усталость хранил.
Как радовался первой пилотке,
Что командир подарил.
Отец, в бою не робея,
В атаки бесстрашно ходил,
За что сам генерал Панфилов
Медаль «За отвагу» вручил.
Год за годом, воюя,
Жизни своей не щадя,
Он под залпы Победы в Берлине,
Погиб, Родину от врага защитя!
Давай поторопимся милый
Скорее добраться домой,
И чаркой походной, военной,
Помянем погибших отцов.
МЫ ВЕЧНО ИЩЕМ ОПРАВДАНЬЕ…
Мы вечно ищем оправданье
Своим поступкам и словам,
Иногда такое брякнем,
Что лучше б провалиться нам.
Мы произносим много слов в запале,
В ярости безумной и со зла,
Потом мы каемся, смиренно просим извиненья,
Клянёмся, что не думали об этом никогда.
Обидеть человека легко и просто,
Достаточно искры или намёка на неё.
И вот костёр обидных слов,
Пылая, жжёт родного человека,
Ему больно, но что вам до того.
Прошёл запал и вдруг ты понимаешь,
Что обидел человека ни за что.
Твои слова гроша не стоят,
Но больно жалят, ранят, обижают,
Превращают человека ни во что.
И стыд приходит, сожаленье,
Слёзы раскаянье ложатся на лицо,
Но ты уже обидел человека,
И не вернуть доверие былое ни за что.
Мы вечно ищем оправданье
Своим поступкам и словам…
МОЙ ГОРОСКОП
(шутка)
Люблю я море, реки, корабли,
Без них мне жить на свете
Как-то не с руки.
Но по гороскопу мой знак земной,
И не связан он с водой.
Природа явно здесь ошиблась,
Козерогом разрешилась.
Мне б на мостике стоять,
Кораблём огромным управлять,
И глаза в глаза встречать,
Бурю грозную и злую,
С девятым валом укрощать.
Но природа, есть природа,
Всё зависит от погоды,
От того, когда повстречались
Папа с мамой — сегодня, иль вчера.
Я, конечно, недоволен,
Но природой приневолен,
Согласно гороскопу своему
Добывать стране руду.
Быть шахтёром очень важно,
Человеком надо быть отважным,
Такая работа по плечу
Лишь земному знаку…
Стоп, лучше промолчу.
УТРО ТУМАННОЕ
Утро туманом накрыло долину,
Седой пеленой затянуло вокруг.
Не видно деревни, не видно овинов,
Лишь глухо звонит колокол церкви,
Да брешут собаки, встревожившись вдруг.
Кто потревожил их? Кто раззадорил?
Почему колокол спозаранку звонит?
То на тройке ямщицкой примчался,
Прикатил гусар молодой — жених.
Горячая тройка к крыльцу подкатила,
Седой батюшка вышел во двор,
И спросил он, вглядевшись сурово:
Кто спозаранку тревожит покой?
Из кибитки вышел молодец бравый:
Низко склонился долу старику-отцу,
И промолвил: сделайте милость папаша,
Разрешите дочь вашу повести к венцу.
Мы давно уже любим друг друга,
И согласна она быть моею женой.
Ничего что я беден, и нет во мне рода,
Зато я гусар, и рубака лихой!
Долго стояли они друг против друга,
Долго ответа ждал жених молодой,
Отец покачал головой, и промолвил:
Ты воин, а война ведь сурова,
Она быстро отправит тебя на покой,
А дочь моя с малыми детками,
Станет очередной, бедной вдовой.
И будет она горе суровое мыкать,
А детки расти без отца. Боже мой!
Никто не поможет им, никто не накормит,
Пойдут они по Миру с холщёвой сумой.
Неправда твоя! — гусар возмутился,
Я не собираюсь в войне погибать,
Мне цыганка старая сказала,
Что я седым старость дождусь…
Я не собираюсь жизнь в войне потерять!
* * *
Возле церкви, на погосте,
На коленях стоит бедная вдова,
Слёзно молит она бога:
Упокой ты душу мужа,
Он был молод, и горяч всегда.
Сохрани ты моих деток,
Не дай коснуться миру зла.
Пусть они растут здоровы,
Не болеют никогда.
Ну, а я? Я тоже знала —
Мне цыганка в детстве нагадала —
Быть мне мужнею женой
За гусаром бравым и кудрявым,
Но рано стать безутешною вдовой.
Помолившись богу слёзно,
И очистив с души грех,
Она вернулась в дом отцовский,
К малым деткам, без надежд…
ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ
(поэма)
Лето красное пришло,
Соловьи уж песни спели,
А мальчишки и девчонки.
Под жарким солнцем загорели.
В поле запах трав дурманит,
Созревают яблоки в саду.
Я пишу стихи на память,
И в уме их всё твержу.
Я пишу стихи про то,
Как в девчоночку влюбился,
В синеглазую смуглянку,
Что тревожит душу мне давно.
Я мальчишка непутёвый,
Часто в ссоры, драки, попадал,
Но виной всегда была она —
Девчонка из соседнего села.
Как увижу её в поле
В сарафане голубом,
Так душа замрёт в восторге,
А в груди возникнет боль.
Боль любви и восхищенья,
Боль надежды и утрат,
Потому что мне придётся
Надеть солдатский свой бушлат.
Я пытался объясниться,
О любви своей сказать,
Но она только смеялась —
Ты сначала отслужи солдат!
Послужи Отчизне верно,
Будь защитником страны.
Не опозорь свою деревню,
Здесь живут родители твои.
Теперь служу я на границе,
Защищаю отчий дом,
И девчонке-озорнице
Шлю фотографии в альбом.
Пролетело так два года,
Я окреп и возмужал.
Пишет в письмах мне девчонка,
Чтобы поскорее приезжал.
Приезжал не на побывку,
Приезжал я насовсем,
Вот тогда сыграем свадьбу
На удивление всем.
А ещё в письме она писала:
Созовём родных и близких,
И друзей из наших сёл,
И поцелуем на бумаге
Закрепила обещание своё.
Но солдат всегда солдатом будет,
Главное — Родине служить!
И отправили меня, парнишку,
На Кавказ душманов бить.
Я воевал с друзьями вместе
В атаки разные ходил.
Даже как-то ранним утром
Душмана грозного пленил.
Время мчится день за днём
Златогривым, резвым скакуном.
И пришла пора мне, солдату,
Возвратиться в отчий дом.
Как же были дома рады
Родители, и конечно же она,
Та смугляночка-девчонка
Из соседнего села.
Через месяц свадьбой звонкой,
С бубенцами на разукрашенных санях
И со всей роднёй — дальней, близкой,
Завершилась первая любовь моя.
* * *
Один поэт, не тот, кто рук не покладая,
В тумане прошлых лет стихи творил.
Не тот, кто Гением народом признан,
И увековечен в гранитном памятнике был.
А кто сегодня Размер и Рифму соблюдая,
Достаточно стихов для чтенья написал.
Но он забыл, они лишь слух лаская,
Не тревожат души Читателя накал.
Академический стих, он сух, он без души,
Таится в нём лишь сладостный обман,
Слова, подборы ударений, конечно хороши,
Но где же Жизнь? Нет её! Её покрыл туман:
Туман словесный, Рифма и Размер блестящий,
Закрыли смысл стихотворения всего.
И не понял Читатель из-за сухости стиха поэта,
Что же он хотел сказать, и писал он для чего.
Для чего витиеватость слов и выражений?
Для чего красивости в подборе слов?
Они ведь не нашли в душе его отраженья,
Не открыли для душевной красоты простор.
СТИХОТВОРЦАМ
Стихи писать — это вам не рифмовать словечки,
Из справочников, книг, красивые слова не подбирать.
Стихи писать — как пред иконой божьей ставить свечки,
И коленопреклонённо каждое мгновенье бога вспоминать.
Стихи должны с душою быть твоей согласны,
Из сердца твоего с кровью вытекать должны,
А все придуманные каноны, правила, законы,
Что приготовили «учителя» для написанья их,
Не отражают души нашей прекрасные порывы,
Не уменьшают сердца боль они.
Иной «поэт» стихотворенья пишет очень гладко —
В них рифма есть, и даже музыка звучит,
Но они не греют и не лечат наши души —
Сухи они, как осенью с дерева упавшие листы.
Я ТЕБЯ НЕДОСТОИН
Сирень давно уж отцвела и розы заалели,
Соловьи в кустах поют — сердце млеет.
Цыганка, жёлтая кудесница луна,
Светит в небе, но совсем не греет.
Я сижу на берегу с тобой, думой угнетённый,
Разобраться не могу горем полонённый.
Не могу я в своей жизни разобраться,
Почему меж нами всё так произошло.
Почему розы жизни вдруг увяли?
Почему расстались мы с тобой?
Почему любовь так быстро растворилась
В буднях дней и суете земной?
При расставании ты вручила мне
Букет красных, красных роз, и сказала:
Ты хотел, чтоб наша жизнь на них была похожа
На эти милые цветы, но ты забыл…
Жизнь не только розы и цветущие тюльпаны,
Жизнь — осень и пожелтевшая, опавшая листва,
И на оголившихся кустах острые колючки,
И дождь, и снег, и поблёкшая от времени луна.
Прости, прости, наверное, сама я виновата,
Что так устала, и любить тебя я перестала,
Что перестала верить я тебе, твоим словам.
Вся наша жизнь сплошной, сплошной обман…
Я понял, я тебя совершенно недостоин,
Я люблю тебя, ты можешь просто так простить?
Я хочу быть рядом, я тобою болен.
Не уходи! Прошу от меня не уходить!
Встретим мы с тобою новую зарю,
Зарю любви, зарю надежды новой.
Прости, что был такой я бестолковый,
Молю, прости, стоя на коленях я молю.
ПРЕЖНЯЯ ЛЮБОВЬ
Я нечаянно взглянул на женщину другую,
Что по дорожке мне навстречу шла —
Защемило сердце болью,
Когда в ней узнал тебя.
Ах судьба, судьбинушка, злодейка,
Что ты натворила в жизни у меня?
Я иду с другою женщиною рядом,
А с тобою вместе быть мне не судьба.
Всколыхнула прежнюю любовь ты,
Памятью о «прежнем» пронзила ты меня,
Зачем тебя я снова встретил,
Вчерашняя любовь моя?
Ах судьба, судьбинушка, злодейка,
Что ты натворила в жизни у меня?
Я иду с другою женщиною рядом,
С тобою вместе быть мне не судьба.
Сердце, сердце, жарко стало сердцу,
Защемило прежней болью от любви.
Но ты даже не взглянула,
Продолжая с другим мужчиною идти.
Виноваты оба мы в разлуке,
Только не вини, пожалуйста, себя.
Ты пошутила — я встретила «другого»,
Я тоже пошутил — «Такая у тебя судьба.
Иди к нему, возможно это твоё счастье,
Возможно, я не так любил тебя».
Но согласившись с тобой расстаться,
Я понял, как, до боли, люблю тебя.
Ах судьба, судьбинушка, злодейка,
Что ты натворила в жизни у меня?
Я теперь вот шёл с другою рядом,
Когда увидел я тебя.
Я иду с другою женщиною рядом,
С тобою вместе быть мне не судьба
ПРОЩАНИЕ С ЛЮБОВЬЮ
Хватит, хватит, плакать хватит,
Хватит слёзы лить под разлучницей луной.
Всё равно не вернётся милый,
К сердцу не прижмёт, не утишит души боль.
Он не скажет, как сказал когда-то,
Когда впервые встретил он меня,
Как мила ты в платье белом,
И как красива…. Ты моя судьба!
Ты пришёл со мной проститься,
Сказать, что жить так больше не годится,
Что разлюбил ты, а может и вовсе не любил,
И притворяться нет уж больше сил.
Хватит, хватит, плакать хватит,
Хватит слёзы лить под разлучницей луной.
Всё равно не вернётся милый,
К сердцу не прижмёт, не утишит души боль.
ЗВЁЗДЫ И РЕЧНАЯ ВОЛНА
В небе звёзды мерцали, и в волне отражались,
И как-будто шептали — мы навечно с тобой.
А она, им внимая, нежно берег ласкала,
Шелестя, отвечала — я тоже хочу в простор голубой.
Я хочу к вам на небо подняться ребята,
Хочу влиться в ваш простор не Земной.
Но цыганка-луна на волну посмотрела,
И дорожкою жёлтой на речку легла.
И сказала она той волне одинокой —
Стоит ли в небо стремиться, ты людям нужна.
Ты для всех там нужнее, ты для всех там важнее,
Ты для Природы Земной свет очей неземной.
В жизни в той, или в этой, ты нужна всей Планете,
Без тебя всё погибнет — оставайся собой.
Небо далёко, в небе так одиноко,
Между звёзд расстоянья парсеки, и очень темно.
А у вас светит солнце, гуляют волны по рекам и морю,
Всё живое хвалит тебя — Слава тебе, Вода!
А волна отвечала, почти что кричала,
Мне бы чайкой взлететь, сверху вниз посмотреть!
Мне б возможность иметь без оков-берегов
Свободой, как вы, наслаждаться!
Но видно мне не судьба, зажата я в берега,
И в небо к вам никогда не подняться…!
Не печалься подруга, ей луна отвечала,
Побываешь ты в небе, и до космоса ты долетишь.
Только ты постарайся, на солнце не перегревайся,
Паром летучим ты взлетишь до небес.
Мы здесь тебя встретим, как родную приветим,
И обратно отправим — ты дождём спустишься вниз.
* * * *
Всегда хотел я посетить тот уголок земли,
Где юность моя и детство в радости прошли,
Где до боли было всё мне так знакомо:
Поля, леса, и речка за холмом.
Но прошло в заботах и мечтах так много лет,
И вот теперь я стар и сед.
С тех юных лет переменилось всё у меня в жизни,
Как все люди на земле, женился, нарожал детей,
И думал, как всё прекрасно в ней.
Хвалился часто я друзьям — какой везучий,
Какие дети, и какая прекрасная у меня жена,
Но судьба, чтоб не загордился, ударила меня.
Прошлась она катком по моей жизни,
Остался одиноким дубом у дороги я,
Жена ушла к другому, обиду затая,
Что не сумел я обеспечить ни её, и ни себя.
И дети, неожиданно, взрослыми уж стали,
У каждого из них, своя любовь, своя семья.
Пришлось с давнею мечтою мне расстаться,
Куда уж мне, старику, по дорогам разъезжаться.
Куда мне, ходившему по дому с клюкою и кряхтя,
Держась за грудь, и пилюль не счесть глотая,
Добраться в детство, где живёт моя родня,
И речка за холмом, и все мои друзья…
ОЧИЩЕНИЕ
Встану я утром рано-раненько,
Выйду за околицу, в луга зелёные,
Вдохну воздух всей грудью радостно,
Воздух чистый, богом обновлённый.
Луга примут меня ласково,
Словно матушка родная.
Разнежившись телом и мыслями
Паду ниц на траву одухотворённый
Обниму, ладонью поглажу зелёную,
Прошепчу ей взволнованно,
Ах, трава-мурава моя росная,
Как я рад встрече с тобой, милая.
Ах, трава ты зелёная,
Забери усталость телесную,
Не оттолкни меня, милая,
Дай грешной душе покой.
Поваляюсь на травушке,
Омою тело росою утренней,
Все грехи мои смоются,
Стану словно ребёнок я.
Ах, луга, луга, зелёные вы луга,
Жизни сумбурной моей берега,
С душой израненной к Вам я приду,
Покаюсь в грехах, душой отдохну.
ОБИДА
Черёмуха давно уж отцвела,
Лето осенью сменилось,
Листья с деревьев облетели навсегда,
Любовь ушла, словно испарилась.
Ты никогда меня ведь не любил,
Не ценил по достоинству меня.
Ты, упрекая, часто говорил,
Что холодна я, и не годна я никуда,
А ещё ты мне сказал — ухожу я от тебя,
С тобою жизнь мне так скучна,
Я огонь, а ты холодная вода.
Похоже, жестоко я ошиблась,
Выйдя замуж за тебя.
Я ждала, по-своему любила,
Ожидала ласки, нежности, тепла,
А ты, от меня всё чего-то ожидая,
Не разжёг в сердце любви пожар.
Дождь осенний капает слезами,
Туманом закрывает прежние года,
Счастье моё лёгкой дымкой улетело,
Растворилось в пелене дождя.
ЗАЧЕМ ВЫХОДИШЬ ЗАМУЖ ТЫ?
Ты стояла в платье подвенечном
Рядом с ним у алтаря,
И седой священник что то говорил.
Я не слышал слов конечно —
Тобою любовался я.
Я на тебя смотрел и сказать хотел —
Что же ты наделала, зачем изменила ты?
Или ты обиделась на какие-то слова мои?
Так спросила бы, а не стояла у алтаря,
С головой поникшей платочек теребя.
Белое платье и фата на голове
В них ты так прекрасна,
Как они идут тебе.
Как же так случилось — я потерял тебя,
Ты ведь предназначена только для меня.
Я ведь вижу, ты страдаешь и страдаю я,
Плачет моё сердце и болит душа.
Под фатою белой катится слеза,
Ты такая бдедная, но чудо как хороша.
Белое платье и фата на голове
В них ты так прекрасна,
Как они идут тебе.
Как же так случилось, что вышла замуж ты,
Даже не успели завять подаренные мной цветы.
Я же пришёл на танцы с двоюродной сестрой,
Чтобы познакомить её с тобой.
Хотел я познакомить тебя с моей сестрой,
Чтобы видела она, какая красивая будет жена моя.
Ты не подошда, и не сказав ни слова,
Лишь посмотрела и разу ушла.
И вот стоишь ты рядом, но теперь уж не моя,
Другой мужчина будет целовать тебя.
Белое платье и фата на голове
В них ты так прекрасна,
Как они идут тебе.
БОЛЬ ДУШИ
Душа болит и сердце ноет,
В моей израненной груди.
Почему ты от нас уходишь,
Объясни мне, объясни?
Ты уходишь в неизвестность,
Ты уходишь в никуда,
Ты сказал мне на прощание,
Что уходишь навсегда.
Беда пришла из ниоткуда,
Коротким счастьем затуманила глаза.
Не дала она почувствовать, предвидеть,
Что совсем не любишь ты меня.
Что случилось с прежнею любовью,
Кто сумел отобрать счастье у меня?
Или это вьюга дней суровых налетела,
И снегом постепенно замела?
А может это лучшая подруга
Лаской околдовала вдруг тебя,
И неземное наслажденье предложила,
Чтобы ты совсем забыл меня?
Рыданья душат, не дают сказать,
О том, мой дорогой, любимый,
Что жизни нет мне без тебя,
На век родной, на век мой милый.
Прошу останься, нашу жизнь ты не губи,
Вспомни, от кого уходишь, и кого бросаешь.
Вспомни наши счастья дни, часы…,
И дочь-малышку вспомни…. Не уходи!
Я ПРЕЗИРАЮ!
Я презираю тех, кто Отечество предав,
Ища кусок послаще, за границу убежал.
Кто, покинув своих предков, отцов и матерей,
Поменял Русскую Берёзку на «золотой плен».
Я не могу простить предавших Родину свою,
И по чужой указке на нас прежних лает.
Я презираю, поменявших пение соловья на заре,
На ночные клубы с марихуаной и кабаре.
Предав Родину однажды, они предадут её всегда,
И колени преклонив, будут Западу кое-что лизать…
Таких людей нельзя прощать, и обратно приглашать,
Их можно только презирать, и метлою выметать
Из нашей Родины — России! Навсегда!
А оставшихся, хаявших Россию прежнюю свою,
Родину, вырастившую и обучившую наукам,
Родину, что победила фашизм и избавила от гнёта,
И красивыми словами прикрывавших подлую суть свою,
Отправлять туда, где им место, и, возможно, навсегда!
СЛЁЗЫ ПРОЩАНИЯ
Грустно плачет ветер, листья падают с ольхи,
Дождём холодным падает на плечи,
Катится по щекам из глаз моих.
Не пойму я, не пойму,
Слёзы это или дождь?
Бедное сердце моё,
Болит и плачет оно.
Теперь ты ласкаешь другую,
В глаза ей с любовью глядишь,
И те же слова, что мне, говоришь.
А как же я? Я всё тебе отдала однажды —
Тепло любви и ласки нежность отдала.
Любовь моя — мира бесконечность.
Она защищала от невзгод тебя,
Зонтом любви укрывала от ненастья.
Подумай! Я буду любить тебя всегда.
ПРИТИХЛО ВСЁ
Снег идёт, небо мглою затянуло,
Птицы ветки облепили, не галдят.
Лишь колокол церковный звонит уныло,
Да нищие, закутавшись, на паперти стоят.
Природа замерла бурана ожидая,
Люди попрятались в домах.
Тишина вокруг. Не слышно лая
Потревоженных прохожими собак.
Но вот, тишину округи растревожив,
Колокольчик залихватски зазвенел:
То крестьянин, возвращаясь от подруги,
Подвыпив, на санях домой спешит.
Понукает он уставшего коня упрямо,
Нипочём ему мороз и злобная пурга,
Он, где-то шапку потеряв и рукавицы,
Горланит песню удалого ямщика.
Распахнутая шуба. Кнут с вожжами
В покрасневших от мороза молодых руках,
Влюблённое сердце жаром полыхает,
При воспоминании о былых грехах.
МИРАЖ ЛЮБВИ
Золотым миражом ты пришёл и ушёл,
Оставив лишь горечь любви на губах.
Ты, словно в пустыне блестящий песок,
Уносимый ветром под солнцем жарким,
Ушёл от меня в голубую марева даль,
Заставил сжаться комочком жалким.
Остановись, вернись, не уходи от меня,
Не дай погибнуть без любви и ласки.
Я не могу без тебя, я так люблю тебя!
Пусть это будет обман, мираж любви,
Всё равно, не уходи! Не уходи!
Жизнь без тебя бесконечно пуста,
Лишь яркие звёзды на небе блещут.
Дай мне напиться любви, твоей любви…,
Неужели ты так бессердечен?
С тоской в душе я гляжу в глаза твои,
Жду ответной любви. Не уходи! Не уходи!
Остановись, вернись, не уходи от меня,
Не дай погибнуть без любви и ласки.
