Долгая дорога на войну
(по воспоминаниям моего отца,
Чертовских Виктора Дмитриевича)
— Витя! — громко позвал Степан, заходя в избу двоюродного брата.
— Чего шумишь?
— Так, повестка мне, на войну иду.
Виктор посмотрел на мать, у которой глаза были мокрыми от слёз, и как-то без эмоций пожал плечами.
— Видишь, я тоже собираюсь.
— Значит, вместе? — уже серьёзно спросил Степан.
— Да, — Виктор вздохнул, окинул взглядом семью, — вместе.
* * *
Виктор, после ухода отца на фронт в июле 1941 года, остался в доме старшим, хотя шёл ему тогда шестнадцатый год. В августе 1942 года село проводило последнюю группу ребят двадцать четвёртого года рождения. В октябре Виктору исполнилось семнадцать лет, а обстановка на фронтах Великой Отечественной войны говорила о том, что скоро война не закончится. И он осознавал, что после его ухода в армию, а призвать могли в любое время, в доме останется мать, брат Саша тринадцати лет и одиннадцатилетняя сестрёнка Роза. Поэтому, Виктор срочно занялся ремонтом крыши дома, заготовкой топлива на зиму и другими срочными делами по хозяйству.
В ноябре 1942 года на фронт ушла первая партия ребят двадцать пятого года рождения. А в январе 1943 года повестка пришла и Виктору.
* * *
Мать медленно размеренными движениями складывала на кровать вещи для сына.
— Так, носки шерстяные, чтобы ноги не замёрзли, чай зима на дворе, — тихо проговаривала она, — перчатки…
— Мама, — возмутился Виктор, — зачем носки, портянки дадут.
— Ничего, хуже не будет. Вот полотенце, мыло, тетрадь и конверты, это для писем, карандаши…, — с последними словами у неё задрожали руки и она заплакала.
Виктор обнял мать. Подошла маленькая Роза, взялась за материнский подол и тоже заплакала.
— Ой, чуть не забыла, — мать перестала плакать, вытерла глаза уголком платка. — Вот коржики в дорогу. Кто знает сколько ехать.
Виктор, молча, смотрел на сборы, внутри всё дрожало. Он готов был расплакаться, но мужское нутро ему это делать не позволяло.
Утром пришли попрощаться соседи.
— Ну, вы там давайте! — дед Василий потряс сжатым кулаком. — Наддайте им, и домой… — что-то ещё хотел сказать, но слёзы не дали договорить.
Виктор посмотрел на родных и знакомых так, как будто не они его, а он их провожал, в груди стучало и явно не хватало воздуха.
— Ну ладно, пошли на улицу, — сказал он, чтобы не допустить общего плача. — Пора уже.
На улице второй день бушевала непогода. Мороз небольшой, но снега намело большие сугробы. В воздухе ветер продолжал крутить крупные снежинки так, что в десяти метрах ничего не было видно. Лошади с трудом пробивали дорогу в глубоком снегу и тащили сани, в которых лежали только котомки, а за ними не торопясь шли призывники, их родные и друзья. С разных сторон села к сельскому совету стекались подобные повозки.
На площади уже стояли сани-розвальни с запряжёнными в них лошадьми. На санях в полметра толщиной лежало пахучее сено — подстилка для призывников и корм лошадям на обратную дорогу. А дорога до пункта сбора предстояла длиной в сотню километров.
На каждые сани распределили по два-три человека. Вокруг толпились дети, родные, друзья. Матери и девушки плакали. Старики переговаривались между собой и как-то странно смотрели на убывающих семнадцатилетних парней, то ли с жалостью, то ли с укором, мол, куда такие «зелёные» воевать едут.
С небольшого деревянного крыльца здания сельского совета выступил председатель с напутственной речью. В заключении сказал: «Возвращайтесь живыми! Ждём вас с победой!».
Прозвучала команда: «По местам!». Усилился плачь и все начали прощаться. Чтобы не затягивать печальный момент, караван саней медленно начал движение. Парни быстро запрыгивали в свои сани, махали руками, что-то кричали своим родным, но снежная вьюга быстро прервала прощание.
Лошади не бежали, а шли шагом, да и извозчики не подгоняли их, понимая, что в таких погодных условиях дорога будет нелёгкая.
Потихоньку все успокоились. Ехали молча, одни дремали уткнувшись в воротники своих полушубков, другие не могли уснуть, думая о том, что ждет их впереди.
Вскоре стемнело, а проехали всего двадцать километров. Заночевать остановились в Кирсаново. В избу, куда определили Виктора и Степана, набилось восемь человек.
— Ну, не продохнуть, честное слово — проговорил Степан, оглядывая помещение. — Мужики! Давай курить на улице! Издохнем к утру!
— А никто и не курит, — из темноты раздался голос и все дружно засмеялись.
— О, разгоготались черти! — Степан повернулся к Виктору. — Вить, пойдём на местную вечеринку. Там тоже ребят провожают, завтра они с нами поедут.
— Пошли, а то с этими чертяками тут прокоптишься, — застёгивая полушубок, Виктор направился к выходу.
Подходя к клубу, братья услышали весёлый звук гармошки и девичьи голоса.
— О, уже танцы, — воодушевился Степан. — Мы вовремя.
Войдя в помещение, парни увидели, как три девушки отплясывали, быстро и чётко отстукивая каблуками задорный ритм. Ребята, глядя на танец подруг, присвистывая, дружно хлопали в ладоши.
— Витя! — раздался сзади низкий голос.
Виктор обернулся на зов. Перед ним стоял невысокого роста черноволосый парень с удивительно широкой грудью.
— Жора! А ты, каким образом тут?
— Так вот, утром убываю в армию.
Они крепко пожали руки и обнялись.
— Это брат мой, Степан.
Затем, обратившись к Степану, Виктор показывая на подошедшего широкоплечего парня, сказал:
— А это Жора Тресков, мы с ним в одной тракторной бригаде работали.
Жора посмотрев на Степана, взглядом смерил его рост, присвистнул.
— Ну, Стёпа ты и вымахал, — потом засмеялся и пожал поданную руку.
— Весело у вас тут, — как-то грустно произнёс Степан.
— Так, уходим завтра, — вздохнул Жора и добавил, — вот и весело.
Рано утром увеличившаяся вереница саней тронулась в путь. Дорогу до сборного пункта в городе Абдулино осилили за трое суток. Народу съехалось много из разных мест. Были местные городские, из районных центров много ребят прибыло, но больше всего было деревенских. В первое время между городскими и сельскими парнями происходили конфликты, но как только завершилась погрузка в эшелон, все успокоились.
Расположившись на нарах, все стали знакомиться между собой.
— Андрей, — представился сосед Степана. — Андрей Скибин, из Абдулино.
Светло-русый парень с узким лицом и весёлыми глазами протянул руку.
— Степан.
— Виктор. Мы из Романовки. Братья.
— Ох, что-то вы не очень-то на братьев похожи.
— Так, двоюродные, — засмеялся Степан
Оживление продлилось недолго, вскоре разговоры в вагоне затихли. Виктор со Степаном лёжа рассуждали о том, куда их везут.
— Похоже, — Виктор поднял глаза к потолку и задумался, — в сторону Челябинска едем.
— На Дальний Восток едем, — раздался из темноты чей-то голос.
— Жора, ты что ли?
— Я.
— А почему думаешь туда?
— Так иначе бы в другую сторону повезли, если бы на фронт.
На небольшой остановке, Андрей выскочил из вагона.
— Андрей! — взволнованно крикнул Виктор.
— Я быстро, только разведаю как и что!
Действительно, Андрей быстро вернулся из разведки.
— На Урал везут. В какие-то лагеря на учёбу, — почему-то шёпотом сказал он.
