Оглавление

«Холодно, очень холодно…. И еще очень больно рукам и ногам — их словно сковали. А голова буквально раскалывается от того, что внутри нее кто-то стучит в барабан. И отчаянно хочется пить. Пить, пить…, пожалуйста — воды, водички глоток!»

Девушка медленно открыла глаза и попыталась оглядеться — «где я?» И никак не могла понять и хоть что-то рассмотреть — вокруг кромешная тьма.… Что сейчас — день или ночь? Откуда-то снаружи доносится глухой шум, а внутри тишина, ни звука…

В темном и сыром помещении оказалось ужасно холодно. Что это была за комната и комната ли вообще, а может это подвал, подземелье? Девушка поежилась, потянула носом и ощутила странный неприятный запах чего-то химического, типа краски или бензина. А еще сквозь тонкую ткань платья почувствовала, что сидит на каких-то грубо отесанных влажных досках. Руки были крепко связаны за спиной. Ноги прикручены к железным прутьям или это было основание лавки, на которой она сидела? Не понять.…

Внезапно за ее спиной послышался шорох, потом раздался вздох, и словно вторя ему, снаружи раздался вой. Кто? Что? Девушка, забыв о головной боли, насторожилась, прислушалась и вдруг — к ее ноге прикоснулось что-то холодное, скользкое, а затем медленно поползло вверх. «Ой, мамочки!» — мысленно вскрикнула она, и так испугалась, что от ужаса и отвращения дернулась, и, извиваясь, попыталась сдвинуться с места, но… не удалось — тело тоже было чем-то опутано, даже рот заклеен, скотчем что ли? Ни рукой, ни ногой не пошевелить. Больно… Страшно… Жутко…

«Что со мной? Как я здесь оказалась? Я в плену? Да что ж такое, в самом деле? Люди! Помогите!» Хотелось крикнуть, так, чтобы услышали, пришли, помогли освободиться. Ну, хоть кто-нибудь! Но у нее получилось лишь простонать.

Правда стон прозвучал громко и его видимо услышали, потому что за стеной этого странного места вдруг раздалось некое шуршание и стук. Затем заскрежетало железом (похоже на проворачивание ключа) и вслед за этим заскрипело — словно кто-то пытался открыть дверь. Неужели помощь? Пленница, напуганная до полусмерти, напряглась, сконцентрировалась во внимании на той стороне, откуда доносился шум, и замерла в надежде, сдерживая дыхание. Спина противно задрожала от напряжения, по лицу ручейками скатывался пот, но она старалась даже не моргать, чтобы не пропустить, расслышать, рассмотреть того неведомого спасителя, который снаружи сейчас открывает дверь.

Дверь приоткрылась, стало чуть светлее, но растерянная и испуганная девушка вздрогнула от напряжения, и почувствовала, что волосы на ее голове словно зашевелились от страха — на ее плечо опустилась чья-то рука…

Волной накатила паника — в дверном проеме она никого не увидела, никто так и не вошел, зато она услышала, как кто-то над ее головой произносит, шепча прямо ей в уши — тихо, протяжно, завывая леденящим кровь голосом:

— Ми-и-ла-ааа…. Милая…

Её кто-то настойчиво звал по имени…

«Фу ты, ну и хрень», — передергивая плечами, подумала Людмила Николаевна, прочитав текст и закрывая книгу, которую она держала в руках. Мила считала себя девушкой воспитанной и, обычно, она даже мысленно старалась не ругаться, и не использовала в своей речи бранных слов. Но тут не выдержала, сорвалось.

Эту книжную новинку, поступившую в их небольшой книжный магазинчик, продавец Мила — молодая стильная тридцатидевятилетняя современная женщина (все называли ее просто «Милка»), только что наугад сняла с книжной полки, чтобы ознакомиться с содержанием. И возмутилась:

— Неужели это кто-то читает? Бред какой-то! Писатели напридумывают, а впечатлительные дурочки читательницы верят во всю эту ерунду?! Нет, нет, в обычной и реальной жизни так не бывает. Ну, уж во всяком случае, в моей-то точно не будет, никогда!

— Людми-ииии-ла, ты где? — раздался вдруг за ее спиной чей-то визгливый голос, и Мила Николаевна, превращаясь в молоденькую пугливую девушку Милку, вздрогнула от неожиданности и даже головой тряхнула, отгоняя свой невольный испуг и мысленно себя успокаивая:

«Это же просто совпадение, что героиню в книге ужастиков, звали Мила также как меня. Ну, так что ж с того? Чего я испугалась, как маленькая? Это в книге неизвестно кто шептал: „Мила, милая“, а сейчас меня просто зовет реальный знакомый человек — всего лишь заместитель нашего директора (и по совместительству — его жена!). Только она, единственная из всех сотрудников, может так произносить мое имя — протяжно, пронзительно, словно высверливая дырку в моей голове».

За такие голосовые способности эту мадам в их магазине за глаза все называли «Дрель», хотя имя у нее было вполне человеческое — Антонина Ивановна. Но прозвище приклеилось намертво, и все работники небольшого книжного магазинчика так к нему привыкли, что даже опасались, как бы невзначай не оговориться и не назвать Антонину именно вот так — Дрелью. Потому как такое второе имя уж очень ей подходило и соответствовало ее сущности!

Антонина выглядела дамой неопределенного возраста, средней внешности, с худой фигурой, с хищным выражением глаз, тонко сжатыми губами и вечно недовольным выражением на бледном лице. А вдобавок обладала противным визгливым голосом. На вид ей можно было дать как пятьдесят лет, так и все шестьдесят — в зависимости от ее настроения и состояния души (хотя сотрудники сомневались, что душа у Дрели вообще имеется!), потому что их Дрель постоянно находилась не в духе. И это было ее обычное состояние — ее все раздражали и всё раздражало. Особенно молоденькие сотрудницы их магазинчика. Судя по всему, Антонине отчаянно хотелось быть такой же юной, и она настолько болезненно относилась к своему возрасту, и до такой степени нагло заявляла всем о том, что ей якобы недавно исполнилось тридцать пять, что все вокруг притворялись, будто бы верили ей на слово. Себе дороже не верить! И каждый мечтал хоть одним глазком заглянуть в паспорт Дрели, чтобы удостовериться в обратном и иметь секретный компромат на эту особу, ну так, чисто из любопытства или для использования добытых сведений в самых крайних случаях, для собственной защиты от нее «любимой». Хотя, разумеется, никто бы не помышлял как-то спорить или боже упаси, схлестнуться с этой дамочкой на поле боя. От таких неприятных и опасных в своей непредсказуемости людей хотелось держаться подальше, а лучше бы и вовсе не пересекаться.

Милка старалась работать так, чтобы совершенно не попадаться жене директора на глаза. Утешало только одно — что Дрель не каждый день радовала коллектив своим присутствием в магазине, она себя берегла и не перетруждалась работой, но появлялась всегда неожиданно, как смерч, снося все на своем пути. Вот и сейчас явилась внезапно и куда деваться, если барыня сама сию минуту требовала явиться к ней «пред ясные ее очи»?! Разве такой злыдне откажешь? Она из-под земли достанет!

Да, пришлось Миле Николаевне подчиниться, отбросить нежелание, покинуть этот укромный уголок магазина, расположенный за книжными стеллажами, в котором она, уединившись, только что читала очередной «шедевр» неведомого автора. И, не раздумывая, следовать, словно глупая мультяшная крыска на звук волшебной дудки Нильса, с той лишь разницей, что Милка — не крыса, а на дудочке играет вовсе не сказочный мальчик Нильс, а злая колдунья Дрель.

Три месяца назад, март

Утро обычного вторника в семье Назаровых — Милы и Влада — начиналось тоже весьма обычно: мирно, спокойно, размеренно. Безмятежно и без особых эмоций. Буднично. Повседневная привычная рутина, на первый взгляд одинаковая для них двоих. Но каждый в это утро думал о своем и, причем — о разном.

Мила, по случаю начавшейся весны надела новый спортивный костюмчик светло-сиреневого цвета, завязала отросшие за зиму шоколадного цвета волосы в высокий хвост, бодро приготовила мужу завтрак и уже стоя у плиты, помешивала кофе в турке и притоптывала в такт музыке, доносившейся из ее наушников.

Сегодня у нее было прекрасное настроение, и она предвкушала, что вот сейчас муж уедет на работу, она останется одна в квартире и… — включит музыку на полную громкость и с удовольствием потанцует! Одна! Да, именно так! Пока никто не видит! Полная свобода движения, раскрепощения и драйва! И никто не будет усмехаться и снисходительно посматривать на нее, критикуя ее дилетантские неумелые движения. А муж почему-то именно любил критиковать, и никогда не хвалил, ни разу, хотя все считали, что Мила с ее пластичностью очень красиво двигается в танцах. Но сам Влад танцевать не умел и не любил, видимо поэтому, и Милкиных увлечений не разделял. Так что ж теперь, отказывать себе? Ну, уж нет!

На календаре весна! Душа и тело требовали движений и праздника, и молодая женщина в это утро собиралась этот маленький праздник устроить для себя. А чем еще заняться? В квартире идеально чисто — ни соринки, ни паутинки! Белье постирано, отутюжено и сложено в аккуратные стопки в шкафу. Обед из трех блюд вчера приготовлен, на целых два дня! Даже торт накануне испекла по случаю начала весны — вон он стоит в холодильнике, нетронутый.

Утренний ритуал по исполнению супружеского долга (так в шутку Влад называл их занятия любовью!) они с мужем сегодня исполнили. Все прошло как обычно, без особых страстей, привычно. Милка мысленно усмехнулась: секс, как по расписанию — раз в неделю! Обязанности друг перед другом исполнены, значит, на целую неделю можно о близости позабыть. Муж целыми днями опять будет пропадать на работе, он совершенно перестал уделять внимание ей, как жене. Чем еще заполнить день скучающей молодой безработной женщине, чтобы прогнать собственную грусть и не скатиться к депрессии? Как разнообразить жизнь, когда все движения, слова и поступки давно уже вымерены до мелочей и заранее известны на сто шагов вперед?

Шить, вязать и вышивать — надоело, всё уже давно освоено и не приносит былого удовлетворения. Рисовать? Тоже не ново — за последние пять лет, пока посещала художественную школу живописи, столько картин написала, что уже вешать негде, все стены в квартире ими заняла, несколько штук у нее купили за символическую плату, остальные друзьям раздарила. Можно было бы, конечно, еще и спеть что-нибудь веселое и бодрое, типа маминой любимой «Нас утро встречает прохладой!» (она хмыкнула, представив себе, как в ужасе вытянется у мужа его лицо, если вдруг его жена затянет эту песню!), но петь Мила не умела (к счастью для Влада!). Что остается? — только танцевать!

Она скосила глаза в сторону мужа — не заметил ли он ее ухмылки? но Влад, ее муж, гладко выбритый, благоухающий парфюмом, облаченный в деловой офисный костюм из-под которого виднелась белоснежная рубашка, тщательно отутюженная Милкой, сидел за столом в кухне-гостиной и с невозмутимым видом заканчивал завтракать, в ожидании, когда жена подаст кофе.

Из расположенного на стене телевизора дикторы что-то радостно вещали, настраивая зрителей на мажорный лад — такая уж у них была нелегкая и ответственная работа — поднимать россиянам настроение в это непростое для страны время. В уютной, современной и стильной кухне Назаровых было чисто, тепло, вкусно пахло кофе и выпечкой. На столе на круглом широком блюде привычно радуя глаз, выложены горкой фрукты самого разного вида и цвета — мандарины, киви, бананы, гранаты, яблоки. В прозрачной высокой вазе стояли веточки, на которых проклюнулись нежные молодые зеленые листочки — Мила в конце зимы всегда приносила с улицы срезанные ветки сирени или вербы и ставила их в вазу на окно, поближе к солнышку, чтобы те просыпались и к марту выпускали листья и зеленоватые соцветия. В квартире сразу же начинало пахнуть весной!

Мелочь, а так радует глаз! Такое создание интерьера на кухонном столе Мила называла «атмосферным» и стремилась всегда его организовывать, в любое время года — весной зеленые веточки, осенью желтые и красные листья, зимой еловые ветки, летом цветы — новизна в эмоциях как для своих близких, так и для себя и даже внутри себя. И хотя Влад снисходительно хмыкал, оглядывая ее очередную инсталляцию, она не отказывалась от своих порывов — украшать мир, в котором жила. Ей было комфортно так жить, чувствовать и творить, именно в такой уютной, внешней и внутренней обстановке. И начинать утро она привыкла именно с их уютной кухни.

Мила любила создавать свой собственный стиль, который сама придумывала. А еще она не разучилась мечтать, и ей до сих пор тайно хотелось, чтобы у них в квартире находилась еще и кошка — ласковая, грациозная, трехцветная! Ну, или кот — полосатый, упитанный, важный. Но мужу домашние животные не нравились, и кота он приобрести категорически отказывался, и Милка, вздыхая, отодвигала свою мечту «на когда-нибудь потом». Типа на старость! Но мечтать продолжала — а вдруг Влад возьмет и согласится, и позволит завести котенка, и тогда у Милы появится пушистый мурчащий друг?! И ей не будет так скучно и одиноко целый день находиться в четырех стенах их уютной и современной, атмосферной квартиры.

Пока была жива мамина старинная знакомая, та приятная эпатажная старушка Нинель Султановна, у которой жили две пушистых кошки, Мила ходила к ней в гости, помогала по хозяйству и с удовольствием возилась с ее питомцами. Мамуля несколько лет назад успокоилась после смерти папы, встряхнулась и неожиданно вышла замуж, а потом и вовсе уехала жить к новому мужу, в Канаду, а эту Нинель «по наследству!» передала дочери, вот Мила все эти годы и поддерживала отношения с эксцентричной дамой.

Квартира Нинель находилась в одном из старинных купеческих особняков Ярославля и была словно музей, напичкана различными старинными вещицами, которые Мила, приходя в гости, так любила рассматривать. И несмотря на то, что у Милы было достаточно своих подруг и приятельниц ее возраста, она очень подружилась с этой образованной и эмоциональной пожилой женщиной. С Нинель было интересно! Она столько знала! С ней они вели неспешные разговоры обо всем, и порой, под настроение, с юмором обсуждали мужчин (у старушки имелся богатый опыт в мужском внимании, и ей было о чем рассказать благодарной слушательнице и чему научить!). Да, таких людей, как Нинель, просто так судьба не посылает на пути и Мила дорожила их дружбой. Но в начале зимы Нинель умерла, Мила очень горевала, чем могла — помогла тогда ее приехавшему племяннику в организации похорон, затем пристроила осиротевших кошек знакомым «в хорошие руки» и затосковала. С уходом Нинель что-то ушло и из жизни Милы.

Она, навещая Нинель и ее кошек, привыкла к такому человеческому и кошачьему общению, а привычка, как мы все знаем — это вторая натура. Нам трудно менять то, к чему привык. «Привычка свыше нам дана, замена счастию она», — образованная Нинель частенько цитировала ей Пушкина.

«Новых друзей взамен Нинель, так просто не обретешь, но почему бы не попробовать подружиться с кошками?» — размышляла Мила. И, спустя какое-то время, компенсируя часть того, к чему привыкла — она, тайком от мужа, частенько среди бела дня, пока Влад был на работе, начала посещать приют временного содержания четвероногих друзей, помогала там ухаживать за кошками, приносила для них корм, оставляла небольшие суммы (сэкономленные на хозяйственных расходах) на поддержку животных. И такие походы стали ее маленькой тайной, и той отдушиной, пусть и небольшой, но ощутимой, которая не позволяла унывать и черстветь ее сердцу. Мила не врала мужу о своих походах в приют, она просто умалчивала, не договаривала, не хотела, чтобы он злился на нее, и не желала, чтобы он считал ее глупой и недалекой теткой, у которой на уме лишь коты.

Почему-то настоять на своем желании, капризно потребовать у мужа котенка для себя — такая мысль ей даже в голову не приходила. Она даже не представляла, как это — капризничать и требовать чего-то, зачем? Она ведь взрослая и самодостаточная женщина, а не капризная девчонка, она в семейной жизни привыкла больше отдавать, чем получать, так что для себя оставляла совсем малую часть желаний и никогда ни о чем мужа не просила. Да и как можно о чем-то просить? Влад умный, он сам знает, что нужно для их семьи и сам всегда принимал важные решения. А вся энергия Милы уходила на заботу о муже, на создание лично ему приятной и удобной жизни. А как иначе? Она ведь вышла замуж за Влада совсем молоденькой студенткой, которая ничего не умела, и все тяготы материального обеспечения всегда лежали на муже, поэтому какие там просьбы.

Она так старалась быть и хорошей хозяйкой, и надежным понимающим другом, и верной любящей женой с самого первого дня их семейной жизни, еще со студенческих времен, как уехала из Москвы к нему, в Ярославль, так и осталась навсегда. Даже на работу не вышла после университета и рождения дочери (временная работа в виде дипломной практики не в счет), застряла на этом уровне, осталась навсегда в статусе жены, мамы и домохозяйки.

Она так мечтала стать для мужа незаменимой, что видимо даже несколько перестаралась, он к этому просто привык и снисходительно принимает ее заботу. Но, нужно признать, что Влад ценит ее старания, он, разумеется, всегда и всем вокруг говорит о жене только хвалебные слова. Мила в этом не сомневается, ведь муж такой высокоморальный и заботливый семьянин. Ей даже подруги завидуют и всегда говорят: «Счастливая ты, Милка, вон какая у вас любовь!».

Кто спорит, это приятно конечно, что так о них думают окружающие, но сама Мила давно поняла, что никакой особой любви между нею и мужем давно нет — любовь растворилась, на ее место поселились привычка и ответственность. Ну что ж, так многие живут и в разных семьях по-разному складываются отношения, с этим не поспоришь, но Миле не было дела до того, как там живут другие. Ее больше заботило и напрягало то, как распределились роли в ее собственной семье и постоянно находиться на вторых ролях, в виде заботливого обслуживающего персонала, в последнее время Миле, почему-то давалось с трудом. И где оно это женское равноправие? Опять, как обычно, от первобытного общества до наших дней — во всем и всегда рулят только мужчины…

«И чего разворчалась? — мысленно одернула она себя, помешивая кофе в турке, — всё же хорошо. Вроде бы». Но почему тогда разглядывая себя в зеркале ванной по утрам, она порой стала замечать, что в глазах поселилась тоска. Но может быть это ей и показалось…

Влад, завтракая и поглядывая по сторонам, машинально отметил в своей голове, что жена до сих пор не растеряла желания заботиться об уюте и комфорте. И этот окружающий его уют и комфорт Влад в это утро эгоистично применял сугубо к себе, любимому. И мысленно усмехаясь, размышлял: да, чего там притворяться, повезло ему с женой! И как ей только не лень радовать других, создавая приятную атмосферу в квартире?! Хоть и не работает уже несколько лет, могла бы превратиться в унылую бабу, перегореть, лениться по утрам, но ведь просыпается, встает даже раньше Влада, готовит что-то вкусное ему на завтрак и, улыбаясь, провожает на работу. Впрочем, так у них в семье было всегда, он признавал, что привык к такому поведению своей неконфликтной и заботливой жены, это придавало уверенности как в сегодняшнем дне, так и во всех последующих. Стабильность — это прекрасно.

Настроение у сорокалетнего, холеного с виду мужчины, в это утро было великолепным. Ну а с чего бы ему было грустить? На работе дела шли весьма и весьма успешно, пугающие санкции недружественных стран пока еще не коснулись его бизнеса, связанного с поставкой канцтоваров, и даст бог — и в дальнейшем обойдется без потрясений. Со здоровьем тоже все в порядке — это радовало и бодрило. Сегодняшний качественный утренний секс с женой тому подтверждение! И женским вниманием он не обделен. И свой сорокалетний мужской возраст Влад давно перешагнул, словно играючи — даже не заметил, когда появилась первая седина на висках. Это его абсолютно не беспокоило, а наоборот, позволяло с юмором заявлять, что его седина не означает обязательное наличие беса, а наоборот, свидетельствует о жизненном опыте, доказывает собственную стойкость ко всем этим надуманным и навязываемым глупым стереотипам, якобы, коль пришла мужчине седина в бороду, то бес, непременно поселится в ребрах!

«Нет и нет — всё это глупости, — уверенно заявлял Влад всем вокруг. — У нас длительные и прочные супружеские отношения, крепкая семья, взрослая дочь студентка, Стабильно, надежно, качественно — чего и вам желаем!»

Ну а то, что сам слегка «раздобрел», набрал жирку на животе — это так, ерунда, мужик и должен быть в теле, а не выглядеть как худосочный подросток! Это пусть жена вон на диетах своих сидит! В очередной раз, мысленно так подумав, он хмыкнул, сам себя похвалил за собственный оптимизм, и с одобрением оглядел стройную невысокую фигурку жены, которая к своим неполным сорока выглядела вполне ещё ничего. И после двадцати лет семейной жизни, сохранила в себе женственность, даже по утрам умудрялась радовать своим видом его взыскательный мужской взгляд. И с годами ни характер у его Милки не испортился, ни ум не притупился — всё та же — спокойная, воспитанная, тактичная, нетребовательная, покладистая. «Да, повезло! — сам себе кивнул Влад и так вдруг обрадовался своему везению, что от полноты чувств, неожиданно даже для себя самого, решил порадовать и свою жену:

— Что бы ты хотела получить к празднику Восьмое марта, дорогая? — улыбаясь, спросил Влад, намазывая горячий тост мягким сливочным сыром.

Милка в это время поставила перед ним чашечку с ароматным кофе, а услышав его слова, замерла на миг, удивленно взглянула на мужа и, сама от себя не ожидая, смело выпалила:

— Я бы хотела выйти на работу! — она сказала и испуганно прижала сложенные ладошки к груди.

— Вот как? Оригинальное желание! — изумленно воскликнул Влад, на время даже позабыв о своем завтраке, но тут же взял себя в руки: — Впрочем, ты всегда поражала меня своей непредсказуемостью и импульсивностью, — снисходительно добавил он, и усмехнулся, глядя на то, как покраснела его жена.

Он машинально пил кофе, жевал свой тост, а сам размышлял о том, что его жена, видимо, засиделась дома, постепенно и незаметно всё же превратилась в клушу-домохозяйку. Интересно, чем она занимается целый день? С подругами по телефону болтает? Сериалы свои дурацкие смотрит? Или спит? Ему-то в принципе все равно, чем она свое свободное время заполняет, но все-таки…. Того и гляди перестанет за собой следить и превратится в унылую серую тетку.

«Бр-р, только не это. Рано, рано. Ей ведь только осенью сорок будет, хотя наша взрослая дочь в любой момент может объявить о том, что собирается родить нам внука, а дуреха Милка от доброты душевной взвалит на себя все тяготы по уходу за малышом, переключит свое внимание и тогда прости-прощай моя устоявшаяся стабильная и комфортная личная жизнь. Нет, в самом деле, нужно организовать жене выход на работу. Пусть отвлечется-развлечется, окунется на короткое время в свои трудовые проблемы, перестанет думать только о доме, о быте, о кошке мечтать. Да и мне станет посвободнее, не будет такой унылой подотчетности — где я, с кем я, во сколько буду дома. Или жена, наивная дурочка, считает, что она у меня единственная? — он хмыкнул и еще раз с пристрастием оглядел фигурку своей жены. — Так, решено! Организую ей подобной подарок, чего уж там!»

Приняв такое мужское решение и гордый от своего великодушия, Влад пообещал жене, что постарается подобрать для нее несколько вариантов, чтобы она их рассмотрела и остановила свой выбор на приемлемом для нее занятии. Получив от благодарной Милки радостный всплеск руками и признательный поцелуй, мужчина почувствовал свою щедрость и важность, что значительно повысило собственную самооценку. Приятно чувствовать себя эдаким барином-благодетелем!

А затем, одеваясь в прихожей и принимая из рук улыбающейся жены свой стильный кожаный портфель, снисходительно кивнул ей на прощание, снял с полки ключи от автомобиля и весьма довольный собой и так удачно начавшимся хорошим днем, покинул их уютную квартиру.

Он отправился на работу, в свою собственную фирму — руководить, блистать и получать все те радости, что доступны мужчинам такого прекрасного зрелого возраста, как сорок с лишним лет.

А Мила, проводив мужа, перехотела танцевать, а забралась с ногами на широкий подоконник, удобно устроилась там, на мягком стеганом матрасике, прижалась лбом к стеклу и, прикрыв глаза, немного помечтала о своей будущей жизни — как она будет выглядеть в роли работающей женщины где-нибудь непременно в современном офисе.

«Прекрасно! Я — выйду на работу! Долой добровольное уютное домашнее рабство! Хоть и хорошо дома, но… надоело! Ой, у меня же совершенно нет подходящей одежды для такой будущей работы. Так, нужно немедленно купить юбку до колен и несколько офисных блузок. Да, точно. Нечего рассиживаться, побегу-ка я по магазинам, пока время есть, выберу новую одежду не торопясь, со вкусом. Как там дочь говорит — „только лучшее в нашу жизнь, мы это заслуживаем“?! Точно! Так и поступлю — только самую лучшую, женственную и непременно модную! Зря я, что ли столько лет работала служанкой, кухаркой, прачкой и носила одежду в стиле „нормкор“? Несомненно, я — заслужила лучшей жизни!»

Подарки, которые меняют жизнь

Спустя неделю, Влад, поздравляя Милу с Международным женским днем, как и обещал, вручил жене вместе с обязательным ежегодным букетом цветов еще и список того, из чего она могла бы выбрать себе род будущих занятий.

Милка, затаив дыхание, жадно пробежала глазами весь отпечатанный на принтере лист сверху донизу, затем удивленно взглянула на мужа, вздохнула и уже более внимательно, не торопясь прочла еще раз. Она очень старалась не показать мужу, наблюдавшему за ее эмоциями, как именно она отреагировала на такой его «подарок». Ей не хотелось огорчать мужа, ведь он так старался, хотя, честно говоря, Милка слегка подвисла от собственных чувств, ощутив себя допотопным устаревшим компьютером.

А все дело было в том, что список того, кем в представлении Влада могла работать его жена, был весьма примитивным. «И это вот в таком статусе он меня рассматривает? Я что настолько низко пала в его глазах? Он вовсе не принимает всерьез ни мое университетское образование, ни мою специальность экономиста, ни мою эрудицию, ни мой возраст, в конце концов? Я что, настолько постарела и стала никчемной и неинтересной лично для него и, в целом, бесполезной для общества?» — размышляла она, отчаянно пытаясь владеть собой и надев на лицо привычную дежурную улыбку, вымеренную и закаленную за долгие годы брака, стараясь не хмуриться и ни в коем случае не позволить себе заплакать. А расстроиться было от чего…

Она наивная, надеялась, что муж предложит ей место для работы в его собственной фирме, в головном административном офисе, оформит ее своей помощницей. Она бы очень старалась и никогда и ни в чем бы его не подвела! Они бы работали на одном этаже, обсуждали возникшие проблемы и вместе преодолевали трудности. Вдвоем! Как партнеры, единомышленники, друзья. Тогда они могли бы чаще видеться, могли бы даже вместе, как сотрудники, отправляться порой в кафе на ланч, или, держась за руки, прогуливались бы в перерыве по уютному скверу. Но нет.

Такое маленькое слово «бы», а сколько от него препятствий…. Если бы да кабы….

А оказывается, он предлагает ей вот такую работу: администратора в парикмахерском салоне, библиотекаря в соседней с домом детской библиотеке, консьержа в многоквартирном доме, расположенном в паре остановок от их квартиры, или вообще, догситтера — выгуливать собак в течение дня.

Мила, обладая буйной фантазией, тут же представила себя в таких должностях во всех подробностях и деталях:

— вот она, закутавшись в шаль, сидит в тесной каморке, под лестницей и строгим недовольным взглядом поверх спущенных на нос очков провожает тех, кто входит в подъезд. Ужас какой! Она же не носит очки, откуда родилась в её голове такая картинка? И шаль…

— или вот она в дождевике-балахоне бегает под дождем за огромной собакой, ухватившись за поводок и пытаясь ее выгулять. Собаки — это же не коты…. Они же громадные и свирепые, они же и утащить могут за собой, их не удержишь…. Милка тут же представила себе, как собака дергает поводок, бамс — и Мила уже валяется в грязной луже. Пфф…. Неужели это можно назвать работой?

И лишь один пункт из всего списка выглядел более-менее приемлемым — продавец книг в небольшом частном книжном магазине. Мила поразмыслила, проанализировала, вздохнула и остановилась на этом варианте.

Муж на ее выбор отреагировал вполне лояльно, одобрительно кивнул и на эту тему в тот вечер они больше не говорили. Он не считал нужным вдаваться в подробности, а Милка постеснялась любопытничать у него, чем ей предстоит заниматься в этом магазине. А так хотелось поговорить, ммм…, так хотелось! но Влад уткнулся в свои газеты и всем своим видом показал, что он занят. «Ну и ладно!» — как обычно успокоила себя молодая женщина, стараясь не обижаться.

Она просто воодушевилась грядущими переменами в своей жизни, настроилась на будущую работу, спешно привела в порядок домашние дела (которые и так были в порядке) и уже через пару дней отправилась по указанному в списке адресу на собеседование с директором этого магазинчика — Семеном Семеновичем. Ей не терпелось поскорее оказаться в том месте, куда она будет ежедневно отправляться из надоевшей квартиры, словно в путешествие — на работу!

Собеседование оказалось формальным — муж и тут все решил, заранее обговорив с директором — этим толстеньким и добродушным пятидесятилетним мужчиной все условия ее будущей работы, вплоть до трудового графика и даже размера заработной платы.

Магазин был небольшой, занимал три маленьких смежных комнаты и располагался на первом этаже современного жилого дома, который находился в живописном районе их города Ярославля. Коллектив, соответственно, тоже оказался невелик — кроме директора Семена, его заместителя Антонины (и жены по совместительству!) в этом магазине еще имелись три продавца, они же, совмещали в себе обязанности уборщиков и грузчиков. Ими оказались — две молоденькие смешливые девушки-студентки Таня и Оля — консультанты в отделе детской литературы и женских любовных романов, и серьезный парень Федор в толстенных очках, который отвечал за канцтовары и техническую литературу. Продавцы работали по графику, поочередно, а по необходимости, заменяли и подменяли друг друга. И все вместе, одновременно встречались и пересекались в магазине всего один-два дня в неделю. В такой «общий» день Семен Семенович обычно проводил планерку. Это устраивало всех. В итоге собеседования Мила в тот же день была оформлена временно четвертым продавцом, по такому же скользящему расписанию на неполный рабочий день, и автоматически превратилась в Людмилу Николаевну — продавца консультанта тех книг, что были представлены в этом небольшом уютном магазинчике.

Работа Милке неожиданно понравилась, от нее требовалось всего-навсего — быть в курсе поступающих новинок, красиво и привлекательно расставлять их на стеллажах и полках, и суметь убедить заглянувшего покупателя обязательно купить книгу в их магазине, и желательно не одну! Заработная плата Милки на пятьдесят процентов зависела от продаж, а это, согласитесь, было мощным стимулом.

Мила никогда в своей жизни ничего не продавала, но тут пришлось постараться! А для этого потребовалась и собственная эрудиция, и коммуникабельность, и терпимость в общении с самыми разными покупателями. А еще необходимо было разбираться во всех направлениях и жанрах, того сегмента, который за Милкой закрепили — детективы, триллеры и… классическая литература — вот такой несочетаемый винегрет! Ну, с классикой Милке было все просто и понятно, в ней она великолепно разбиралась, потому что еще со школьных времен много читала, а вот с ужастиками был пробел….

Для того чтобы быть в теме, не попасть впросак и не выглядеть в глазах любопытных и дотошных покупателей полным профаном, ей пришлось чуть ли ни ночами читать горы книг и знакомиться с подобной литературой. Сначала было непривычно, неудобоваримо, потом она наловчилась читать, что называется «по диагонали», выхватывая суть и особо не вникая в сюжет. Иначе от подобных книжных историй можно было бы сойти с ума — такого количества бреда, как в триллерах и ужастиках Милка давно не встречала в художественной литературе. «Раз такие книги печатают, значит, они кому-то нужны», — старалась убеждать она себя, но несколько разочаровавшись в российском книгоиздательстве. А куда деваться, сама ведь выбрала эту работу, хотела вырваться из дома в социум, вот и не стоит теперь роптать!

«И учись-ка, милочка, справляться!» — в стиле «а-ля-Нинель-Султановна» приказывала она сама себе.

Да и в глазах мужа не хотелось выглядеть растерянной неумехой, а наоборот, она намеревалась показать себя с самой лучшей стороны, доказать Владу, что его жена не только стирать, убирать, готовить отлично умеет! А и на работу ходить, как все нормальные молодые успешные женщины ее возраста. И по дому все успевать, и, при этом, выглядеть прекрасно. Да, чего там скрывать, синдром отличника давно и прочно сидел внутри Милкиной головы, она никак не могла избавиться от такого собственного поведения и привыкла все и всегда выполнять «на отлично». Так что придется и на этой временной работе продавца книг тоже постараться. А там, глядишь, муж изменит свой угол зрения и рассмотрит, насколько она ценный работник и пригласит ее к себе, в свою фирму, но уже по Милкиной специальности, указанной в ее дипломе — экономистом!

Вот примерно такой настрой она сама себе задала! И неожиданно увлеклась, появился энтузиазм, и возникло самоуважение, и даже гордость, пусть малюсенькая, но проросла! И улыбаться Милка стала чаще, и шутить, и даже кокетничать научилась с покупателями-мужчинами! А что такого? Ей ведь нужно увеличивать объем продаж, а вслед за этим, как следствие, возрастет и прибыль магазинчика и как результат — ее собственные доходы, которые пока, к сожалению, были весьма скромными! Молодая женщина включила в себе забытые навыки экономиста и «засучив рукава», энергично принялась реализовывать товар, то есть книги. И ведь получалось! Семен даже несколько раз при всех похвалил ее энтузиазм! Приятно!

И в таком ритме Милка, то есть, простите — теперь уже Людмила Николаевна! прожила всю весну, а прохладная весна как-то незаметно вдруг закончилась, и наступило долгожданное теплое лето.

Лето, изменившее привычный мир

Как же хорошо начиналось для Милки нынешнее лето!

Во-первых, погода в их городе Ярославле наладилась, дожди и холода отступили, выглянуло солнце и все вокруг ожило, засверкало, зацвело, зажужжало, защебетало, заулыбалось — именно в таком сочетании молодая женщина (которая всё еще уверенно отзывалась на обращение «девушка»! ) воспринимала то, что ее окружало в это утро, когда она направлялась на работу! На свою, ставшую привычной и уже почти полюбившуюся, работу продавца книжного магазина!

Во-вторых, у Милки досрочно закончился испытательный срок временной работы стажером (вот смех-то в ее тридцать девять иметь статус стажера!), и она стала полноправным, равноправным и постоянным членом их небольшого трудового коллектива. Полноценным винтиком в едином механизме российской книжной торговли! И у нее появилась трудовая книжка, а еще уверенность в сегодняшнем и завтрашнем дне. А это, согласитесь, весьма немаловажное ощущение, особенно в наше нестабильное и неустойчивое тревожное время.

В коллектив магазина она вписалась легко и непринужденно.

И с коллегами Таней и Олей она подружилась и те стали обращаться к ней уже не так официально, по имени-отчеству, а запросто — Милка. И даже в кафе она с девушками несколько раз ходила, где они пили кофе, ели пиццу, и вместе одинаково хохотали над понравившимися шутками. И новинки моды на новый сезон они успели обсудить. И разобрали по косточкам очередного Олиного бойфренда, попутно поделившись друг с другом — какие именно качества им троим нравятся в молодых мужчинах. И вообще, нашли много одинаковых точек соприкосновения, и по-дружески выручали, когда в их магазине появлялся занудный покупатель, и даже замещали друг друга, вне графика на работе, ну — в случае необходимости.

А разница в возрасте вовсе была не главной и не являлась помехой их женской дружбе. Что такое возраст? — лишь некая дата в паспорте, подумаешь! Главное — как ты сам относишься к жизни, к людям, что несешь во вселенную — добро или зло, любовь или ненависть. От этого и возникают точки соприкосновения и притягательности. Мила обладала такой притягательностью, она и сама тянулась к тем людям, которые ей были близки по состоянию души и мировоззрению.

А Федор, третий продавец, так вообще оказался приятным и легким в общении парнем. Он столько знал и так интересно и доходчиво рассказывал о сложном мире техники, что Милка была ему искренне благодарна за полученные знания. Он не умничал и не задирал нос, а и сам не стеснялся задавать вопросы Миле на тему организации своего быта. Совсем недавно парень переехал в съемную квартиру, пытаясь жить отдельно от родителей. Ну и, разумеется, чтобы в их глазах выглядеть взрослым, самостоятельным и независимым — ни о чем тех не спрашивал, боялся, что станут ругать, стыдить или укорять. А с Милкой без стеснений советовался по любому вопросу. Например — Как отстирать джинсы, на которых, после игры в футбол, появились пятна от зеленой травы? Что можно приготовить из обычных макарон, чтобы получилось вкусно, недорого, а главное — много? Что лучше подарить девушке на первом свидании — умную книгу или все-таки бесполезные цветы?

Милке этот дружелюбный и открытый парень очень нравился своей непосредственностью, и она не пыталась изображать из себя снисходительную всезнающую мамочку и не строила из себя опытную и мудрую черепаху, она просто и без нравоучений делилась с парнем всем тем, чему и сама в свое время научилась от других людей. И предлагаемые ею советы были простыми и легко выполнимыми. Она, общаясь сейчас в магазине с молодыми коллегами, словно заново окунулась в свои юные студенческие годы, в ней проснулось собственное любопытство и жажда познаний, и они с Федором в перерывах между покупателями (и, разумеется, в отсутствии Дрели!), частенько обсуждали те или иные вопросы, непонятные Милке или недоступные Федору.

Кстати, и с Семеном Семеновичем, их директором у Милки сложились, вполне, корректные, даже доброжелательные отношения. Она уважала его как опытного, спокойного руководителя, а он ценил в ней образованность, воспитанность, вежливость и юмор.

Ну а с Дрелью, его женой Мила просто старалась вовсе не контактировать и как можно реже попадаться ей на глаза. Вот с ней-то у Милы не было не единой точки соприкосновения и притяжения. Таких людей хотелось обойти, чтобы даже не коснуться невзначай, рассматривать их со стороны, ну типа как мы наблюдаем за змеями или тараканами — на расстоянии. Хорошо, что таких людей в Милкином окружении было очень мало, можно сказать, что и вовсе не было. А Дрель — это скорее исключение из правил, как ложка уксуса в салате, куда ж без него!

Ну и, в-третьих, сегодня был день рождения ее дочери, ее Аллусика, которой сегодня стукнуло уже двадцать лет! Целых двадцать! Как быстро летит время, но это нисколько не огорчает, а наоборот, радует! Дочь уже выросла, незаметно стала взрослой, обрела самостоятельность. Учится в Московском университете, в прошлом году вышла там замуж за своего сокурсника и теперь они вместе с мужем Максом увлеченно занимаются своим любимым делом — программированием. Хорошие они ребята — молодые, симпатичные, с чувством юмора! И все свои проблемы стараются решить самостоятельно, не задавая лишних вопросов родителям. Им тоже, как и Федору, хочется в глазах родных выглядеть взрослыми и уверенными. И ведь получается же! Звезд с неба не хватают, но нормально учатся, даже успевают подрабатывать, пишут компьютерные программы, сами оплачивают съемную квартиру и вообще позиционируют себя современными, независимыми, самодостаточными личностями со здоровым тщеславием и высоким уровнем амбиций. Мила уважала такие качества в людях, поэтому тайно одинаково гордилась детьми — и своей дочерью Аллусей, и своим зятем, Максиком.

Дочь настойчиво приглашала родителей к себе в гости, в Москву, но Милка все откладывала поездку, не хотела досаждать и мешать молодой семье своим присутствием, хотя чего там скрывать — поехать, конечно, хотелось бы, ведь Москва это же тот город, в котором Мила родилась, жила и училась, пока не вышла замуж, но теперь ее дом здесь, в Ярославле, а теперь вот она же еще и работать начала, так что сейчас-то точно никак. Но о дочери она помнила всегда и частенько созванивалась с Аллой по скайпу.

Вот и сегодня, на радостях, поднялась ни свет, ни заря, поздравила еще сонную дочурку, пожелала ей взаимной любви и женской привлекательности. И, зарядившись радостью от общения, в порыве вдохновения, испекла целую гору румяных и самых вкусных в мире и тающих во рту булочек — синнабонов и часть из них упаковала в коробку, чтобы унести на работу в книжный магазин и угостить выпечкой своих коллег. Ну, такое у нее вдруг внезапно появилось желание — порадовать других, пусть даже и таким незатейливым способом.

Муж предложил даже подвезти ее к книжному магазину, но она милостиво отклонила его порыв, сославшись на то, что сама доберется, и что у нее еще есть дела по дороге. Она не хотела признаваться мужу, что сегодня намеревалась забежать с утра в салон красоты, чтобы сделать себе стильную прическу. Мила накануне записалась в салон именно на раннее утро, чтобы ее там красиво причесали, и к девяти она могла успеть на работу и выглядеть в этот свой радостный день на все сто! А почему бы и нет? Ведь она — мама, и день рождения дочери, это же почти ее собственный день рождения! И она, к тому же, еще очень «молодая и восхитительная женщина»!

Да именно так о ней сказал один пожилой, но интересный мужчина, который в последний месяц стал, чуть ли не постоянным клиентом их магазина. Милка тайно надеялась, что причиной такого частого его посещения является именно она, а не те книжные новинки с детективами и ужастиками, которые в огромном количестве покупал этот галантный мужчина! Думать так было приятно, и Милка непроизвольно улыбалась своим мыслям. Хорошо быть молодой и привлекательной женщиной, чего уж там!

Мила вообще в последний месяц все время радовалась! Всему! И всем улыбалась, и со всеми шутила. В ней появилось столько энергии и жизненных сил, словно ей опять двадцать лет, как их дочери! Чудеса, да и только! Даже влюбиться захотелось, правда в кого — она не задумывалась, просто появилось желание любить и быть любимой. Можно даже попробовать пофлиртовать с Владом, а что? Как говорится, тряхнуть стариной! Кстати, сегодня можно будет и поэкспериментировать, ведь вечером они с мужем, возможно, отправятся в ресторан и уже там выпьют вина и вместе порадуются за свою дочь.

О ресторане они пока не говорили, Влад почему-то утром не заикнулся об этом, он даже цветы ей не подарил по случаю дня рождения их Аллусика. Впервые, за все годы, не поздравил Милу, как маму. Она очень удивилась, конечно, и гнала от себя обиду на такое невнимание к себе, но старалась найти оправдание мужу — видимо проблемы на работе, в делах на фирме, вот и отвлекся, забыл, ушел в себя. И успехи жены ему были безразличны.

Они в последние месяцы даже спали отдельно, изредка пересекаясь в общей спальне, «чтобы не накапливались супружеские долги», как шутил Влад. На что Милке хотелось с сарказмом ответить, что она-то ему ничего не должна. Как-то странно было осознавать ей — молодой восхитительной женщине, что с ней спят только из-за какого-то долга. Какое-то унизительное чувство, честно говоря. Но что поделать, у мужа видимо наступил кризис среднего возраста, приходится считаться, хотя он-то с ней не слишком церемонится. Привычка и обыденность стала частым гостем в их семье.

Муж вообще в последнее время выглядел каким-то взвинченным, рассеянным, часто уединялся в ванной с телефоном, решал какие-то вопросы. Милка понимающе вздыхала тайком, но не задавала ненужных вопросов. Влад — руководитель фирмы, у него ответственная работа, с этим все понятно, жена не должна досаждать мужу, это она четко усвоила за долгие годы их брака. Просто он настолько погружен сейчас в свою работу, что ему не до семейных дат. Но что мешает Милке самой, первой пригласить Владика на свидание, на ужин? Ведь она чувствует себя сейчас вполне уверенной и смелой, а не той робкой и застенчивой, какой она ощущала себя в предыдущие годы, когда пребывала в статусе простой домохозяйки.

О, сейчас она совсем другая! Она современная молодая женщина, у которой есть работа, и есть своя собственная банковская карточка, деньги на которую ей кладет не муж, а ее работодатель. Ей перечисляют заработную плату! Здорово звучит, правда?! — Мила поймала себя на том, что радостно улыбается. — Значит что? Значит, она имеет полное право САМА назначать свидание, заказывать ужин в ресторане и даже его оплачивать! Ух, как круто, чувствовать себя такой независимой и уверенной!

В парикмахерском салоне ее средней длины волосы цвета молочного шоколада (в которых, кстати, до сих пор не появилось ни одного седого волоска!) уложили в стильную прическу — вертикальную ракушку. Милка оглядела себя со всех сторон и приятно удивилась — получился зрительный эффект того, что она обладает пышной и густой шевелюрой, настолько искусно мастер придала прическе объем и одновременно легкость, небрежность, женственность. Открытая шея стала казаться длиннее, а сама Мила выглядела стройной и изящной! Она поднялась из кресла и весело улыбнулась своему отражению.

На нее из зеркала сейчас глядела молоденькая женщина, да чего там скромничать — почти еще девушка!

В белой приталенной хлопковой итальянской блузке, узкой темно-серой юбке до колен, на шее — стильный чокер, на ногах — кожаные туфли на высоком каблуке — офисный вариант серьезного и ответственного работника был дополнен искусной прической и в итоге — вот она — модная, молодая и красивая! И какое там кому дело до того возраста, что кем-то указан в ее паспорте? Ведь всем известно, что женщина выглядит молодо только тогда, когда улыбаются ее глаза. Глаза — это зеркало и отражение души! А Милкины глаза сейчас не просто улыбались, они весело и задорно хохотали от счастья и собственной привлекательности! И еще от уверенности в себе!

Да, именно так подумала она, подходя к своему книжному магазинчику, легко взбежала по его ступенькам и открыла входную дверь. Уф, успела — на часах было 8.59!

Покупатели еще не появились, и Мила открыла коробку с булочками, сноровисто вручила еще теплые синнабоны Тане, Оле и Федору. Затем забежала в кабинет к Семену Семеновичу, улыбаясь, спросила у него разрешения, чтобы наделить и его вкусной выпечкой. Семен благосклонно кивнул, и Мила постелила на директорский стол красивую льняную салфетку и выложила на нее оставшиеся, пахнущие корицей, ароматные булочки. Директор, этот взрослый мужчина, обрадовался, как ребенок, чуть ли ни в ладоши захлопал! Антонины, его жены — Дрели, к счастью, на работе не оказалось, и никто не помешал их директору радостно воскликнуть:

— Ну, Мила Николаевна, Вы восхитительная женщина! Мало того, что красивая и приятная, так вдобавок, еще и такая замечательная хозяйка!

К его восторженным словам тут же присоединился и весь их коллектив, дружно жующий булочки и салютуя Миле бумажными стаканчиками с кофе.

В результате, получив заслуженную порцию комплиментов по поводу своего внешнего вида, вкусного угощения и выслушав поздравления с днем рождения дочери, воодушевленная Милка отправилась к своим стеллажам — расставлять и просматривать те новинки детективов и триллеров, что привезли на их склад накануне вечером. И все остальные коллеги, подкрепившись синнабонами, тоже дружно приступили к работе.

В магазине установилась вполне ощутимая приятная атмосфера. От такой атмосферы хотелось улыбаться без причин, радоваться всем людям на свете и даже кружиться в танце, но… (какие там танцы?!), впереди рабочий день, который, впрочем, тоже становился уже приятным. Иными словами, начавшийся день обещал быть хорошим!

Молодая женщина, «почти девушка!», была беззаботна и счастлива. Она увлеклась просмотром книжных новинок, как вдруг услышала, что ее позвала Дрель-Антонина. Ничего тревожного не возникло в голове у Милы, ни о чем плохом она не подумала и даже продолжала улыбаться, когда подходила к кабинету директора, откуда доносился пронзительный голос Дрели.

Она смело вошла в этот маленький кабинет и машинально поздоровалась:

— Доброе утро, Антонина Ивановна.

Милка не насторожилась даже когда взглянула на недовольное лицо жены директора, причем Дрель в этом кабинете почему-то находилась в одиночестве. «А куда, интересно, запропастился Семен Семенович? — мимоходом подумала Мила, оглядывая помещение. Но вот когда услышала от Антонины странные визгливые слова, то перестала улыбаться и буквально потеряла дар речи.

— Закройте дверь, ми-ии-лочка (слово «милочка» у Дрели прозвучало словно оскорбление). Незачем всему коллективу знать причину Вашего увольнения.

Вся беззаботность, радость, уверенность тут же улетучились, злые тучи сгустились, а легкость и атмосферность исчезли. Осталась лишь растерянность. Вот чего-чего, а такого Милка уж точно не ожидала — ее и вдруг увольняют.… Почему, за что, по какой причине? О чем это там визжит их Дрель? Мила машинально закрыла дверь кабинета и уточнила:

— Что, все-таки, произошло, Антонина Ивановна?

— Ну, ты и нахалка! Ты еще и притворяешься? — брызгая слюной, словно змея ядом, прошипела Дрель.