Оглавление

Когда ты счастлив — это что, настолько заметно? — улыбаясь, подумала высокая и стройная молодая девушка, с красивым именем Вероника, ловя на себе заинтересованные взгляды прохожих.

Она медленно, в одиночестве бродила по итальянскому городку, без всякой цели. О какой цели может идти речь на отдыхе?! Ну и что с того, что она гуляет одна? В одиночестве есть особое преимущество — независимость! Да и день выдался замечательный — теплый и солнечный. Нынешняя итальянская осень совсем не похожа на дождливую осень в далекой Москве. Как же это здорово, оказывается — проснуться рано утром, выглянуть в окно и, не веря самой себе, попытаться осознать, что ты — в Италии!

Веронике сегодня вдруг неудержимо захотелось надеть тонкое длинное летящее платье небесно-голубого цвета с жизнерадостным цветочным принтом. На ее голове красовалась белая шляпа из плотной ткани, с широкими волнистыми упругими полями. На ногах — новые босоножки от Valentino, которые они с Demetrio (девушка отчаянно отгоняла от себя желание назвать парня Димкой) купили вчера. И своим нарядным видом Вероника вполне гармонично вписывалась в маленький итальянский городок с его разноцветными старыми домами, в котором в это время года еще оставалось столько зелени и цветов! А еще было настолько красиво, уютно и… чуть-чуть волшебно, так, что хотелось с детским любопытством рассматривать все, что встречалось ей на пути! И запоминать до мельчайших подробностей, и сохранять в душе эти картины, а потом маленькими порциями вытягивать из своей памяти, чтобы согреваться долгими зимними вечерами этими теплыми воспоминаниями. Потом. А сейчас…

Да, она спряталась от всех сейчас, потому что запуталась в окружающих ее мужчинах, да она сейчас одна, но вот что странно — Вероника, ощущала себя почти счастливой и впитывала своими широко открытыми глазами всё, что встречала на пути. Ей даже свои стильные очки от солнца надевать не хотелось, чтобы не приглушать яркие краски дня, и она держала очки в руке, весело помахивая ими, словно дирижируя своему хорошему настроению. Милая, наивная, кокетливая! Поймав на себе восхищенный мужской взгляд от идущего навстречу молодого симпатичного парня, и услыхав вслед от него же — «bellissimo!», Вероника улыбнулась, кивнула незнакомцу и, гордо выпрямив спину, отправилась дальше.

Да, она была сейчас очаровательна и знала об этом!

Она неспешно прогуливалась по улице и почему-то остановилась у небольшого уличного кафе. Кафе выглядело уютно. Прямо у стен старинного дома, на тротуаре под тентом стояли всего несколько столов в окружении высоких каменных ваз с вечнозелеными растениями. Столики на двоих были накрыты веселыми скатерками в красно-белую клетку, а на кованных металлических стульях лежали симпатичные подушки — так и хотелось на них присесть и отдохнуть в тени! За одним из крайних столиков уже расположились две моложавые синьоры, а из телефона, лежавшего у них на столе, лилась песня. И… она звучала на русском, представляете! Это было довольно неожиданно — услышать здесь, в маленьком городке Италии песню на родном языке, и Вероника невольно прислушалась к словам и вдруг замерла:

— пела Лолита свою проникновенную песню и Вероника всей душой вдруг окунулась в смысл этих простых слов. И эта случайно услышанная песня перевернула все мысли и чувства в ее сердце настолько, что из глаз непроизвольно покатились слезы.

Ностальгия что ли? Или тоска по самой себе? С чего это вдруг…

Она, стараясь не привлекать к себе внимания, присела за соседний свободный столик, чтобы дослушать песню до конца и успокоить душу, но загрустила еще больше. И никак не могла успокоиться и взять себя в руки, чтобы встать и идти дальше, прогуливаться с прежним жизнерадостным настроем. На нее словно накатило оцепенение. И время, будто бы замерло, обволакивая ее.

Очнулась девушка лишь, когда к ней обратился улыбчивый парнишка официант:

— Почему такая красивая синьорина грустит? Я могу как-то ее развеселить? — спросил он по-итальянски с заботой и участием в голосе.

Вероника машинально ответила «Si, grazie», а заметив боковым зрением, что две дамы, слушавшие песню, поднимаются и уходят, и сама тоже хотела уйти, но вдруг решила немного себя отвлечь от собственной тоскливости. Она подняла глаза на парня, который стоял рядом в ожидании ответа, улыбнулась ему и сказала на чистейшем итальянском (хвала ее школьному преподавателю итальянского!):

— Поработайте волшебником, пожалуйста! — Составьте для меня необычный десерт — джелато с разными вкусами. Удивите меня! — и заговорщицки подмигнула парнишке.

Паренек, блестя черными, как маслины, глазами, согласно закивал и умчался выполнять заказ. И в самом деле, ему удалось удивить Веронику, и тот десерт, что официант (чуть ли ни пританцовывая от гордости) мгновение спустя принес на подносе, заставил ее радостно улыбнуться.

А вы бы не улыбнулись, когда бы вам вдруг доставили огромную стеклянную прозрачную вазу, наполненную всевозможными по цвету и вкусу шариками мороженого?! К тому же, это десертное блюдо, которое смог бы осилить, пожалуй, только великан, а не такая хрупкая девушка как она, было еще и полито шоколадом и украшено взбитыми сливками, фруктами и хрустящими трубочками. Чудо!

Вероника, не торопясь пробовала этот шедевр итальянского искусства, наслаждалась радугой вкуса и — то улыбаясь, то хмурясь — путешествовала по волнам своей памяти, вспоминая и на миг, возвращаясь к себе — той молодой, восемнадцатилетней дурехе.

Как интересно устроен мир, — размышляла она, — когда мне было 18, мне хотелось всего и сразу. Теперь в мои 30 у меня есть почти всё необходимое для счастливой жизни, а мне ничего больше не хочется. Так странно… Неожиданно…. Как дальше жить без всяких желаний? Очень хотелось сказать «Подумаешь!» и махнуть на все проблемы рукой, но…. не получалось.

«Мне бы вдаль от земли, мне — куда облака. Я пока ещё не понимаю куда….» — так пела Лолита в услышанной ею только что песне. И Вероника тоже не понимала — куда….

Чуть позже, покидая это кафе, где работают такие замечательные сообразительные официанты, которые умеют, хоть на миг превращаться в волшебников и поднимать настроение грустным молодым синьоринам, она снова отправилась бродить по Итальянскому городку, в ожидании встречи с Деметром, хотя мыслями была сейчас далеко — не здесь, не в Италии.

С каждым своим шагом она отматывала ленту памяти назад и шептала сама себе: «Куда? Туда, где я была наивной девчонкой, легкой на подъем, неунывающей и верящей в чудесные мечты? Или…» И словно увидела себя сейчас той Вероничкой, и услышала, каким звонким голосом она рассказывает о себе — с детской непосредственностью и грустной взрослой иронией.

Часть 1.
Исповедь восемнадцатилетней наивной девочки

Я ужасная, но красивая

Ну, скажите, только честно! отчего такое бывает возможным, что одна и та же девушка в глазах огромного количества людей выглядит абсолютно по-разному, словно это не одна, а целая сотня самых разнообразных девчонок, соединенных в одно целое? Или может это они, те самые сто девчачьих особей, по очереди высовываются из меня и показывают каждый раз новые и новые лица? Ну что со мной не так?

Почему, например, когда лично тебе кажется что именно вот этот прыщик, который вдруг появился на твоем лбу, делает тебя страшной и уродливой, и ты стыдливо прячешь его под челкой и смущенно опускаешь голову при встрече с парнями, а они этот «страшный изъян» вовсе не видят? Почему они в данный момент видят только твои голые коленки или грудь, обтянутую майкой и им глубоко безразличен этот твой ужасный красный прыщ. Ты этим парням кажешься красоткой, согласно их личным критериям оценки.

Или, наоборот, ты думаешь, что вся из себя красавица — с чистыми блестящими волосами и густыми накрашенными ресницами! Ты одета в новую маечку с ярким принтом, и в короткие джинсовые шортики. И нравишься себе до безумия…, но вдруг слышишь от своей собственной мамочки такую фразу:

— Ну-ка перестань трясти тут перед нами своими уродливыми голыми ногами.

И ты в таком легком недоумении, (а если честно, то прямо-таки в шоке), спрашиваешь ее растерянно:

— Мам, но сейчас ведь лето, все девчонки так ходят. Когда еще мне шорты носить, зимой что ли? Чего ты?

— Девушка должна выглядеть скромно. Надень платье, немедленно, спрячь свое уродство! — рычит мама в ответ, краснея лицом.

И как понять вот такое несовпадение в ощущениях самой себя с мнением окружающих, которое постоянно происходит со мной, особенно в последнюю пару лет? Причем раньше, в детстве, я помню, что моей маме очень даже нравились мои ровненькие ножки, и она ими восхищалась. А теперь? Непостижимо….

Ладно, не буду пока отвлекаться на это!

Давайте познакомимся и я расскажу вам о себе, а вы, может быть, что-то умное мне посоветуете и подскажете — как мне найти саму себя среди той сотни женских сущностей, что сидят во мне! Договорились?! Итак —

Я — Вероника, мне 18 лет и я, наконец-то, окончила нашу среднюю районную школу и, имея на руках бумажный аттестат об образовании и электронное свидетельство о результатах ЕГЭ, сижу сейчас дома, на диване, и никуда не собираюсь поступать. Ни в институт, ни в техникум, и даже ни на какую работу. И я вовсе не тупица, и не лентяйка, и не бездельница, вы не думайте. Я просто жду! Чего? Сейчас все расскажу и все объясню, по порядку.

Дело в том, что почти в конце десятого класса, ранней весной я влюбилась, в Сережку. Так влюбилась, ну хоть плачь. И я, в самом деле, плакала и рыдала, как не знаю, кто… Обычно говорят, «ревет, как белуга», но я не знаю, как именно плачет эта самая белуга, поэтому я просто скулила. А все потому, что этот мой объект любви и обожания, ставший моим первым собственным парнем, отправился в армию. И вся моя любовь к нему продолжалась всего-то один месяц, прямиком между моим окончанием учебного года и проводами Сергея в ряды вооруженных сил нашей необъятной и великой. Ну как тут не реветь от обиды, когда все самое интересное с ним, только началось, и было в самом разгаре? И его волнующие поцелуи, и ласковые обнимашки, и наивные признания в любви…. Мама недовольно шипела и говорила о нем, что он «плохой мальчик». Не знаю, кому как, а для меня он был самым-самым. Эх…. Ну, вы меня понимаете. И весь последующий год я страдала от того что он там — в своей армии, а я тут — в школе….

Я училась в школе, заканчивала одиннадцатый класс и честно ждала своего героя, который вот-вот должен был тоже закончить свою службу и вернуться домой в середине лета. И даже целый год не обращала внимания на все эти подкаты моих мальчишек-одноклассников — мне они были безразличны. Я даже на мамины слова не обижалась, когда она бурчала недовольно: «Медом что ли намазана? Отбоя от парней нет». Ну, нравлюсь я кому-то, что с того? У меня свой парень уже есть! Сергей меня попросил никуда без него даже не пытаться поступать и никуда не уезжать. Он приедет, и мы с ним все вместе решим. Вот такой приказ я от него получила буквально перед своим выпускным, представляете?! Ну, вот так он мне сказал-приказал по телефону, когда поздравлял меня с окончанием школы и велел сидеть и ждать его приезда. И знаете, в чем фишка — мне, такой своевольной и самостоятельной девчонке, вдруг так понравилось быть послушной! Ммм…. Вот я и ждала!

А пока наслаждалась счастливым ничегонеделанием, радовалась отсутствию надоевшей учебы и улыбалась всему, что видела. Хотя, что там я могла видеть в том месте, где я сейчас находилась…

Я ещё вам не сказала, что живу-то я в небольшом поселке городского типа. Ага, типа — «городского»! И этот поселок родился из бывшего небольшого хуторка, которому посчастливилось в свое время расположиться в живописном месте Кубани, где из всех достопримечательностей главными являются старое здание администрации, школа, библиотека (она же клуб), медпункт и пара магазинов. Круто, правда?!

Ну а рядом с поселком, у реки, предприимчивые «дяди» построили современные ангары, в которых разместился частный консервный мини завод по переработке овощей и фруктов. И почти все жители нашего небольшого поселка трудятся на этом заводике на благо его хозяевам, для их процветания и преумножения собственных финансовых возможностей. Чего нельзя сказать о простых рядовых работниках, жителях нашего бывшего хутора. Но, как вы понимаете другого выхода у тех, кто там работал, не было. Выбор на рынке труда в нашем районе оказался весьма ограниченным — либо ферма, либо фермерские частные поля и сады, что окружали наш поселок со всех сторон, либо этот завод. Куда ни глянь — все частное — капитализм в чистом виде! А до ближайшего города сто километров — туда работать не наездишься, хотя некоторые и ездили, но таких было мало. Вот так все и жили в нашем поселке — получали копейки и думали, что только так и нужно и можно жить. Днем работали, а вечерами закрывались в своих домишках, и …пили. Зачем? Настроение что ли себе так поднимали? Не знаю.

Но я, конечно же, ни за какие деньги не собиралась оставаться в этом месте и работать на этом заводе. И вот так, безынтересно жить. Нет уж, нет уж!

И я с нетерпением ждала Сережку и того решения, которое он примет за нас. И я верила, что решение он придумает обязательно то, которое мне понравится. И я искренне надеялась, что мы с ним вместе отправимся куда-нибудь подальше из нашей глухомани, станем студентами, получим образование, ну и все остальное у нас с ним тоже станет чудесным и замечательным. Я даже боялась вслух мечтать, чтоб не сглазить свое счастье!

И пока ждала свою любовь из армии, от скуки занималась цветником в нашем маленьком дворике. Ну, нравилось мне это дело — цветы! У меня их столько росло — не счесть, но я знала имя каждому цветочку! И знала, что любит каждый из них. И я с удовольствием рыхлила им землю, поливала их и удобряла. Мама даже говорила, что у меня легкая рука! Не знаю, может и так, но вот то, что мои цветы росли дружно и замечательно — это было видно всем! И букеты, составленные мною, тоже нравились…, правда, некоторым.

Да, буду честной, не все из моих приятелей нашего дремучего поселка понимали смысл моих рукотворных шедевров. Когда я являлась к друзьям на дни рождения со своими собственноручно изготовленными букетами, то многие никак не могли понять эту мою креативность и мой дизайнерский подход, который я использовала в своем подарке.

Даже подружка Люська снисходительно улыбалась, когда я подарила ей прозрачную чашку, в которую красиво замаскировала флористическую губку и уже в нее навтыкала самых несочетаемых растений — розу, колючий репейник, декоративную траву и колоски злаков. И еще красное сердечко на тонкой проволочке красиво разместила среди этой икебаны. На мой взгляд, очень красивая композиция получилась! А подруга чуть ли не пальцем у виска крутила. Не поняла меня…. Ну, не объяснять же ей что эта инсталляция изображала в моем представлении символ ранимости любви. Эх, темнота поселковая….

Представляю, что бы мои приятели обо мне подумали, если бы я им еще и призналась, что иногда разговариваю со своими цветами и даже пою им! Ха! Но это я оставлю при себе, не буду никого шокировать!

Ну что еще рассказать вам о себе?

Да, забыла вас предупредить, чтобы вы не вздумали меня жалеть. Я не собираюсь вам ныть, жаловаться и плакаться. Вовсе нет! Я просто хочу рассказать вам о себе. Просто рассказать. А вы — просто слушайте. Ну и готовьте свои умные советы, хорошо?!

Я — обычная молодая девушка, не лучше и не хуже других. Высокая, худая, с глазами, губами, носом — как у всех. Ничего выдающегося. Даже грудь обычная. Выдающимися и длинными были только мои густые темно-русые волосы и стройные ровненькие ножки (и чего они маме не нравились?). Все остальное самое что ни на есть среднее. Но вот что странно — окончив школу, тоже со средними показателями знаний, о чем свидетельствовал мой аттестат (хотя с математикой, биологией и русским дела у меня обстояли отличные!), я лично не считала себя средненькой и серенькой.

Я ощущала настолько сильную жажду и любовь к самой жизни, ко всему новому, красивому, прогрессивному, что сдерживала себя из последних сил от осознания, что я — особенная! Ну, случайно я оказалась в этом забытом цивилизацией месте, по ошибке!

Ух, как же мне хотелось поскорее уехать из окружающей меня серости и рутинного болота тупой скучной повседневности в ту жизнь, где и солнце ярче, и люди интереснее, и возможностей миллион! Туда, где я раскроюсь по-новому! Во мне просто всеми цветами радуги переливалось желание раскрасить окружающую меня серую действительность в цвета счастья. Я мечтала учиться, я грезила о большом городе, о Москве, но…. Тс-с! — это мой секрет! И я никому еще о нем не рассказывала. Вам повезло — вы узнали первыми!

Но это пока в моих перспективных планах и мечтах!

Ну ладно, помечтала и успокоилась, а пока вернемся ко дню сегодняшнему и к маминому приказу — не трясти своими ужасно уродливыми ногами.

Так вот, так и не поняв окончательно после маминых слов — какая я на самом деле — красивая или ужасная, я, пожав плечами, просто скрылась из зоны ее видимости и отправилась к подруге Люське, чтобы предоставить мамочке возможность успокоиться в мое отсутствие. Потому что своим видом я, наверное, ее, в самом деле, очень раздражала, а может даже бесила. И причина тут была самая тривиальная — у моей мамочки вот уже больше года назад как появился новый муж. Молодой мужик — Валентин…, Валя, парень тридцати лет. Мама тоже была не старушкой, она была вполне симпатичной блондинкой, ей недавно исполнилось всего тридцать семь, но мне-то в апреле стукнуло уже восемнадцать, так что… сами понимаете! Как нам жить втроем под одной крышей в нашем маленьком и тесном домике? Бежать мне нужно было из дома и чем скорее, тем лучше! А все потому, что этот маменькин муж, то есть мой, как бы папенька — отчим, Валентин Владимирович (чтоб его), начал проявлять ко мне повышенное внимание. Но о Валентине чуть позже.

Давайте я вам еще о своей школе пока расскажу.

В нашей поселковой единственной школе учили так себе, средне, но вот что интересно — в эту маленькую школу семь лет назад приехала молодая амбициозная выпускница Кубанского университета, чтобы учить местных ребятишек иностранному языку и не какому-то там немецкому или английскому, а итальянскому, представляете? Во как! Взрыв мозга! Чего ее занесло в нашу глухомань, непонятно, но вот такие видимо случаются у людей порывы потрясающего альтруизма!

И на школьном собрании нам, пятиклашкам, предложили выбрать самостоятельно — какой язык каждый из нас хотел бы учить. Хотя, честно говоря, родители наши тогда имели над нами, школярами свою всесильную власть и никому из нашего класса не разрешили изучать этот странный и никому не нужный язык, и все мои одноклассники ушли на английский, который преподавала старенькая глуховатая пенсионерка. А я, единственная из девочек согласилась, да и маме моей, честно говоря, было все равно, что там я учу в школе. Ей не до меня в то время было — она весьма активно устраивала свою одинокую женскую жизнь.

Знаете, мое детство можно даже назвать счастливым — мама не мешала мне быть самостоятельной, а я не мешала маме жить так, как хотелось ей. Так что, в результате моей самостоятельности, в классе на уроке итальянского из девчонок сидела только я, ну и со мной два мальчика за компанию, которые были наверняка тайно в меня влюблены, потому что всячески норовили меня задеть — то за косу дернуть, то тетрадки испортить, то портфель спрятать. Привлекали к себе мое внимание, как могли. Вот и на итальянский урок тоже пришли, чтобы продолжать общаться со мной. И вдруг, остались до конца обучения!

И надо вам сказать, что никто из нас троих об этом решении — заниматься итальянским — не пожалел. Ух, как же нам было весело на этих уроках! Учитель — Альбина Викторовна — была словно настоящий журчащий родник с кипучей энергией — мы и песни с ней пели, и стихи заучивали и грамматику осваивали в виде игры. Она столько нам рассказала об истории этой самой Италии, что куда там нашему старенькому учителю-историку с его скучными уроками и монотонным бормочущим голосом.

Короче, так или иначе, к концу школы мы втроем могли преспокойно общаться на этом певучем языке, понимать его, слушать песни на итальянском, а я так даже читала без словаря — хоть в переводчики иди! Вот такие во мне оказались скрытые и довольно необычные и редкие для нашего поселка таланты! И я даже немножко помечтала, что когда-нибудь поеду в Италию и, как там меня примут за итальянку! Ну да это все были детские глупые мечты, как вы понимаете, и совершенно неисполнимые. Где я, и где Италия, а?!

Ну а теперь вернемся к моему отчиму. Как я уже говорила, он незаметно от мамы, оказывал мне всяческое внимание — то в комнату, где я уроки делала, зайдет, якобы «по-отцовски» проверить как там я домашнее задание выполняю. То руки мои потрогает, проверяя мышцы и, «по-отечески» советуя заняться аэробикой. Даже предлагал совместно с ним позаниматься под музыку. Он, видите ли, на магнитофон себе много разных упражнений записал, позволяющих улучшить форму тела. Вот нафига мне его советы? Я и без него знала, как свое тощее тело довести до совершенства, но он все равно настойчиво лез с рекомендациями. Папочка нашелся! У меня никогда не было отца, даже фотографии его не сохранилось, и мама ничего мне о нем не рассказывала, я росла без всякого мужского воспитания и вдруг нате вам — забота такая.

Я со зла даже маме как-то на него пожаловалась и… неожиданно выхватила уже от нее. Как она меня ругала и стыдила, вам не передать — и наглая я оказывается, и бесстыжая, и лгунья. В общем, я в ее глазах выглядела как «полный отстой», чуть ли не девица легкого поведения, которая только спит и видит, как совратить взрослого мужчину. Ну, ужас что за девочка! И это она обо мне — такой правильной и честной?! Вот мне обидно было — вы не представляете…. Думала, не прощу ее никогда за такие слова. А потом поразмышляла и поняла — приревновала. Ревнует, блин она своего Валька, вот реально ревнует! Глупая мама. Неужели не понимает, что он же старый для меня, он мне до лампочки и глубоко параллелен? И я сразу же простила свою бедную мамочку. И даже пожалела немного.

Вот только никогда больше ничего ей не рассказывала. От слова «совсем»! Ни о себе, ни о ненаглядном ее Валечке. Но с ним держала себя настороже и не позволяла к себе даже на метр приближаться, чем злила того до зубовного скрежета, но он ничего не мог поделать, видимо маму все-таки побаивался, ну или может, любил, кто их разберет этих взрослых? Тут мне бы со своей любовью разобраться — думала я, отчаянно скучая по Сережке и считая дни до его дембеля.

Короче, в нашем доме стало тихо-мирно, и никто больше не ссорился и ко мне не лез с советами. И я отвлеклась от Валентина, успокоилась. И расслабилась, тундра наивная, потеряла бдительность.

На дворе лето в самом разгаре, уже июль подходил к концу, тепло, светло, вкусно! Родители работают; вокруг птицы поют, и гнезда на деревьях вьют; пчелы гудят над цветами — все при деле, одна я бездельничаю. Стыдно мне немного стало, что я на диване с книжкой лежу или в телефоне путешествую. Ну как, стыдно? Так, самую капельку неудобно стало! Но этого хватило, чтобы поднять меня с дивана — и затеять во всем доме уборку!

Я решила порадовать своих молодых влюбленных «родителей», чтобы те не тратили свое драгоценное время после работы на все эти бытовые проблемы, типа готовки и уборки. В доме никого — красота, никто не помешает творить добрые дела в неожиданном порыве хозяйственности и альтруизма! Кто молодец? Я — молодец!

Я, нацепив на себя всё те же шортики с маечкой (пока никто не видит), завязала волосы резинкой в тугой пучок на макушке, чтобы не мешали, вдела в уши наушники и, подпевая нестареющему Челентано, принялась пылесосить, а затем протирать пыль и раскладывать вещи и предметы по местам. Сама себя зауважала в конце уборки, так увлеклась, что никого не видела и не слышала, кроме того, что лилось в уши:

— Susanna, Susanna, Susanna, Susanna mon amour, — выводила я в полный голос и радостно скакала по комнате, выплясывая и дурачась, и неожиданно ощутила, как две потные сильные ладони обхватили сзади мое худое неспортивное тело. У меня чуть сердце от страха не остановилось, и я резко повернулась, посмотреть — кто это и чего это он так? И замерла от неожиданности — повернувшись, я оказалась в объятиях… Валентина, своего «папочки», представляете?! Я даже сказать в первый миг ничего не успела, лишь удивленно рассматривала его лицо, которое оказалось так близко от моих глаз.

Валентин изменился до неузнаваемости — вместо его былых густых усов у него над верхней губой была лишь тоненькая ниточка-полосочка коротких волос. (Он чем-то смахивал на молодого Остапа Бендера в роли Андрея Миронова, я смотрела как-то раз этот фильм по телевизору). Но когда я увидела его гладко зачесанные назад волосы, то поняла под кого решил косить мой отчим — под итальянского мачо!

Вот это да! — пронеслось в моей голове. — Синьор Валентино!

И я невольно разулыбалась, сдерживая себя изо всех сил, чтобы не расхохотаться в голос от комичности внешнего вида этого взрослого, но глупо выглядевшего сейчас парня. А этот «мачо» возомнил себе, что я им восхищена и, приняв мою улыбку, как поощрение к действию, потянулся своим ртом к моим губам. Вот тут-то мне стало не до смеха!

Я, высвобождаясь из его рук, вытащила наушники из ушей и начала его отталкивать, но он наоборот, порывался меня обнять и все сильнее прижать к себе. И вдруг заговорил ласково и жеманно:

— Говоришь, что тебе нравится все итальянское? И музыка и мужчины? Может и я тебе их сейчас напомнил? Ну, так давай поиграем в Италию, красивая девочка! — и начал целовать мою шею, лицо, норовя дотянуться до губ.

Вот это был ужас так ужас! Не передать вам словами мои ощущения. И возникшее отвращение к нему. А он даже глаза закрыл от удовольствия. И это все молча, как в кошмарном сне.

Не знаю, что мне взбрело в голову — то ли инстинкт самосохранения сработал, то ли сто раз просмотренные фильмы с такими эпизодами насилия, но я чисто интуитивно подняла согнутую ногу в колене и заехала этому «мачо» прямо в…. Ну вы в курсе — куда! Тоже ведь фильмы подобные смотрели?! В общем, картина, которую могла лицезреть моя дорогая и любимая мамочка, так «вовремя» вошедшая в комнату, была самая что ни на есть натуральная:

Её доченька в самом непотребном и расхристанном виде, «почти голая» стоит посреди комнаты, соблазняя ее мужа. И этот ее любимый муженек кружит перед дочуркой, согнувшись пополам, приседая и скуля от боли. Он — разумеется, красота неописуемая и сама невинность, а я — жуть ужасная и развратная. Как вам такой натюрморт?

Сколько было визгу и криков — не передать. Не хочу вас пугать своими подробными рассказами. Скажу лишь, что мама подлетела ко мне, залепила мне пощечину, затем подхватила Валюшу под руки и потащила на диван, обнимая и утешая. А мне, обернувшись, зло крикнула:

— И чего тут стоишь, чего забыла? Лети к своему Сереге, раз взрослая такая стала. Он там из армии вернулся, видела его только что. И домой можешь не торопиться!

Ну, вот как расценивать ее слова? То ли приказала, то ли благословила. Обалдеть. Но, так или иначе, выбора у меня не было — я как стояла, так и рванула из дому, в чем была, машинально держась за щеку, которая ныла от боли и очень быстро становилась красной.

Красное — значит красивое — пыталась я шутить сама с собой, нервно глотая слезы и уговаривая себя, что после всего случившегося сегодня в родном доме мне, вот такой — для кого ужасной, а для кого красивой — в самом деле, больше оставаться не зачем.

Очень смелая, но трусливая

Все женщины молоды, но некоторые из них моложе других, и это не всегда Perfetto — молоточком стучала в моей голове прочитанная где-то фраза (ее я по привычке дополнила итальянскими словами), пока я никого и ничего не замечая, неслась на соседнюю улицу. Я была страшно обижена на маму и неуверенна в себе, но уговаривала себя не трусить и не ныть. И даже пыталась иронизировать, что молодость и юность не вечны, и что я тоже когда-то превращусь в старую почти сорокалетнюю тетку и тоже возможно буду кого-то отчаянно ревновать. «Но ведь не к собственной же дочери», — отвечало мне мое сердце.

В таком ужасном раздрае, разобранная на запчасти, я смело и отчаянно ворвалась во двор того дома, где жил мой Сережа, тот, кого я год назад провожала в армию и которого честно и терпеливо ждала все это время. Ворвалась и затормозила в страхе — а с чего это я так лечу? А вдруг моя мамочка пошутила и он не приехал, и никакого Сергея я здесь не найду, а своим видом перепугаю сейчас насмерть его маму? Ого, представляю себе ее реакцию, если она меня увидит — стоит посреди двора этакая дылда, в короткой майке и шортах, едва прикрывающих попу, да еще и с пылающей щекой, цвета красного знамени! Да уж, еще та картина маслом.

И я в страхе попятилась назад, чтобы уйти никем не замеченной, но вдруг… входная дверь распахнулась, и из нее вышел…. Кто бы вы думали? Правильно — он самый, мой Сережка, в солдатской форме, которая ему необычайно шла!

Вот тут-то все мои страхи разлетелись на маленькие осколки — я подпрыгнула и взвизгнула, словно вождь краснокожих (тем более с такой-то щекой, как моя!), и рванула к нему, и повисла у него на шее. А он, смеясь, закружил меня вокруг себя, а потом поставил на ноги и поцеловал! Ух, как же он меня поцеловал! Ммм….. А потом отстранил, удерживая двумя руками за плечи и внимательно рассматривая, выдохнул с восхищением:

— Вероничка-аа! Какая ты стала! Какая классная! Какая красивая!

С этого момента, после вот этих его волшебных слов, он стал самым главным человеком в моей жизни. И мне уже не нужно было думать и размышлять — что и как там я планировала и о чем мечтала. Теперь, я буду делать только то, что скажет или прикажет именно он! Мой Сергей! Вот так! Решение мною принято и возврату и обмену не подлежит!

Счастье самый лучший косметолог, так все говорят, и я реально ощутила, что становлюсь ужасно красивой! Как ни смешно звучат эти два слова вместе — «ужасно и красиво»! Вы не поверите, но мои глаза, словно стали больше и ярче, губы стали такими же красными, как моя левая щека, даже грудь выросла, наверное, на целый размер (ну это я конечно нафантазировала!)! А если серьезно, то мне, в самом деле, стало легко и радостно на душе и в объятиях самого лучшего парня на свете!

Он утащил меня за руку в беседку рядом с домом, и там мы, продолжая обниматься, сели на лавку и долго-долго рассказывали друг другу о том, как жили в то время, когда находились в разлуке. Ну и целовались, конечно! Он был моим героем, словно вернувшийся с войны солдат. И я так им гордилась! А он смотрел на меня как на богиню, как на принцессу, и я немедленно становилась именно такой — даже без бального платья и даже сидя не на облаке, а на обычной деревянной скамейке под старым навесом, свитым из виноградной лозы.

Я совершенно не задумывалась о том, как я выгляжу! Я смотрела только на Сергея и видела его красивое мужественное лицо, его лучистые глаза, гладила его голову с короткой стрижкой и прижималась к его крепким широким плечам. Красота и сила, надежность, защищенность — вот что я испытывала в тот миг. И страстно желала, чтобы этот миг превратился в вечность. Я вся была такая романтичная, такая впечатлительная, что хоть бери и пиши любовный роман — столько во мне плескалось самых разных чувств….

Но, как, оказалось, было не до написания романа, все хорошее рано или поздно заканчивается — и пришла его мама, тетя Тая, и принялась охать и ахать, и плакать, и смеяться — в общем сплошной неадекват. Чего плакать, ведь он же вернулся домой, живой и здоровый, значит радоваться нужно, а она в слезы! Но тетя Тая женщина волевая, она тут же взяла себя в руки и строго нам скомандовала — отложить свои обнимашки до вечера, потому что сейчас, видите ли, у нее к сыну масса своих вопросов — вот таким «изящным» способом она дала мне понять, чтобы я шла к себе домой. Я девушка сообразительная, мне два раза повторять не нужно и я гордо удалилась, оставляя их вдвоем.

Смущенный Сергей проводил меня до калитки и шепнул мне на ухо, что вечером мы обязательно увидимся и обо всем договорим. И я уже более радостная и успокоенная улетела на крыльях любви к своей подружке, чтобы разделить с ней свою радость! Ну не к себе же домой мне было идти, там-то мне уж точно были не рады и мою радость не поняли бы и не приняли. И мою качественную уборку не оценили, или вовсе не заметили. А я ведь так старалась…

Подруга терпеливо меня выслушала, сопровождая мой рассказ уместными ахами и охами, за что я была ей искренне благодарна! Мы даже всплакнули с ней от полноты чувств и, прогоняя тоску, даже с аппетитом умяли по огромному бутерброду и запили его чашками сладкого растворимого кофе. Потом покурили, спрятавшись за домом, еще раз пожаловались друг другу на своих странных мамочек и, глядя друг на друга, вдруг… рассмеялись! Ну, да, а чего расстраиваться? Родители и раньше к нам цеплялись со своими претензиями, так что не стоит париться и в этот раз. Переживем — решили мы и распрощались.

Пообщавшись с Люськой, и зарядившись от нее восторгом от приезда Сергея и ее пониманием той ситуации, что возникла у меня дома, я совершенно успокоилась и пришла в себя.

И чего, в самом деле, я впечатляюсь? Ну да, взрослая жизнь она такая — то черная полоса, то белая, а то, и вовсе бездорожье, нужно с этим смириться и воспринимать тоже по-взрослому. А то, что я уже стала именно взрослой, я поняла именно сегодня, тесно пообщавшись с двумя разными мужчинами, причем в глазах каждого из них я была красивой! Неожиданное понимание ситуации!

Вот такой уверенной в себе красивой девушкой и «смелой» до дрожи в коленках, я поздно вечером возвратилась домой. Ни слова не говоря своим воркующим на диване «родителям», я прошла в нашу крохотную ванную, вымыла волосы, высушила их, затем накрасилась, переоделась в платье (как хотелось мамочке) и, буркнув в пространство комнаты, что ухожу гулять, прихватив сумочку с телефоном, выпорхнула на свободу!

Было то самое время, когда день уже закончился, но ночь еще не наступила. Мое любимое время! Если прищурить глаза, то казалось, что и дома, и деревья, и даже небо были словно окутаны легкой дымкой мягкого серого света наступивших сумерек. И это было красиво! Или просто в этот вечер мне всё-превсё нравилось? Даже поселок, изученный мною до мелочей и исхоженный вдоль и поперек тысячу раз, выглядел по-новому и казался приятным. Если бы я могла, я бы написала вот такую картину, но рисовать я не умела, поэтому просто сохранила, то, что видела — в памяти своей головы.

Сергей встретил меня возле своего дома. Он уже освоился после возвращения из армии, сменил свою армейскую одежду, переоделся в привычные джинсы и майку и стал мне еще ближе и понятнее. Возле ворот дома стоял его старый мотоцикл, на котором мы с ним раньше летали по окрестностям нашего поселка в тот единственный месяц нашей дружбы и любви, до его службы. И сейчас парень, блестя глазами, снова показал мне на этого железного монстра, взял меня за руку и, подведя к нему, прохрипел:

— Как хорошо, что ты сама пришла! Я уже хотел за тобой ехать. Прокатимся?

— Да, конечно! — согласно мурлыкнула я ему, и Сергей протянул мне второй шлем.

А что, разве я могла отказаться? Я ведь сегодня приняла решение всегда и во всем слушать своего парня. Поэтому, затолкала поглубже в свое сердце, маленькое разочарование от того, что зря я нарядилась в это дурацкое платье и что мы никуда не пойдем с ним гулять, а просто будем носиться на бешеной скорости по пыльным дорогам полей и лесополос. Ну и что? Зато мы будем с ним вдвоем, мысленно порадовала я себя, и уверенно надела этот смешной шлем на голову, а Сергей осторожно застегнул мне ремешок под подбородком, и поцеловал меня коротко, и помог усесться на сидении мотоцикла. Приятно, когда заботятся!

Когда мы отъехали от его дома и свернули на трассу, я, обхватив его тело двумя руками, прижалась к его сильной и крепкой спине и успокоилась! Все мои разочарования, возникшие только что, рассеялись, как дым от сигареты — мне было хорошо и даже весело! И ветер бил в лицо, и свет фар выхватывал дорогу перед нами, позволяя мечтать о неведомом счастливом будущем, что ждет нас с ним впереди! Было так хорошо, что хотелось петь и орать от счастья, что я и сделала немедленно — именно кричала слова восторга и на русском и на итальянском. А Сергей хохотал и тоже что-то кричал мне в ответ, но я почти не слышала! Шлем закрывал уши, да и мотоцикл ревел, как зверь.

Куда мы едем — такой вопрос в моей голове не возникал. Мы просто ехали туда, куда устремлял свой транспорт мой парень, а я ему подчинялась. Красота, когда кто-то принимает за тебя решения, правда?! Совершенно не нужно напрягать свою голову!

Вскоре Сергей направил мотоцикл к съезду с трассы, в сторону от дороги, и мы остановились у небольшого озерца, берега которого поросли ивняком. Когда мой парень заглушил двигатель, нас окутала такая звенящая и уютная тишина позднего вечера, что мы не сразу даже начали с ним говорить, а просто молча, стояли, обнявшись и тесно прижавшись, друг к другу, слушая эту самую тишину.

Сергей нехотя разжал руки и, покопавшись в маленьком багажнике мотоцикла, достал оттуда небольшой плед и бутылку шампанского с двумя пластиковыми стаканчиками.

— Ого! — захлопала я в ладоши, — нас ждет романтический ужин на двоих?!

Он согласно кивнул, расстелил свой плед прямо на траву, почти у самой воды и махнул мне рукой, приглашая сесть. Вы не представляете, как это, оказывается, замечательно сидеть вот так вдвоем, в темноте теплой летней ночи, у озера, а вокруг ни души, одни лягушки лениво квакают да откуда-то издалека, от трассы доносится шум автомобилей. Уединение. Долгожданное!

Сергей уверенно открыл бутылку и, хлопнув пробкой, налил вино в два пластиковых стакана и, поднимая свой навстречу мне, торжественно произнес:

— Знаешь, Вероничка, как я мечтал вот о таком моменте?! Я все время представлял, как вернусь домой и как мы останемся с тобой наедине. И будет ночь, и шампанское. И только мы вдвоем — ты и я! За нас!

— За нас! — радостно откликнулась я, чуть не плача от счастья и смело выпила свое шампанское до дна. А Серега тут же налил по новой и просто пил, молча глядя перед собой и притянув меня к себе одной рукой. Я тоже медленно отпивала по глотку, прижавшись к его плечу и наслаждаясь моментом.

А затем Сергей налил по третьему разу и, глядя мне в глаза, серьезно спросил:

— Ждала меня?

— Конечно! — согласно закивала я головой. — Еще как ждала, дни считала! — глупо улыбалась ему я, чувствуя себя на седьмом небе от гордости за себя, такую верную.

Пузырьки от вина устроили радостный хоровод в моем организме и переместились в голову, наполняя ее воздухом свободы и ощущением безбашенности. От шампанского мне стало легко и весело. Я представляла, как мы с Сергеем завтра отправимся гулять по поселку, а может, даже выберемся на автобусе в город и будем там прогуливаться по улицам и скверам. И все будут на нас смотреть и завидовать мне, за то, что у меня такой красивый и взрослый решительный парень.

Я так размечталась, что не заметила как этот взрослый и решительный, от обнимашек перешел к поцелуям, отчего моя голова закружилась еще сильнее, а мое глупое сердце застучало громче, чем пели в камышах глупые лягушки. Я закрыла глаза и провалилась в радостные эмоции и мужские объятия, которые становились все крепче. Когда я открыла глаза, то увидела над собой яркие звезды, которые мигали, и сверкали, и слепили, и кружили мне голову так, что я невольно поддалась Сергею, когда он потянул меня прилечь на этот расстеленный маленький уютный плед, который мне представлялся сейчас словно плот в океане. Этот плот, как живой, качался и убаюкивал и усыплял меня и мою бдительность настолько, что я даже послушно разрешила парню снять с меня платье. А Сергей, нашептывая ласковые слова и не переставая целовать, был дерзок и смел, но мне было абсолютно не страшно — я ведь вам уже говорила, что приняла решение слушаться и подчиняться ему во всем, вот я и не сопротивлялась, и, не споря, позволила ему самому принимать свои мужские решения. Очнулась я лишь от резкой боли и даже вскрикнула, и пузырьки тотчас исчезли из моей головы, и я даже пыталась оттолкнуть Сергея, посмевшего причинить мне боль, но он лишь продолжал меня крепко стискивать и целовать и шептать по ходу: «Девочка, моя девочка, мой малыш….» Это конечно было ужасно приятно и даже может быть и хорошо, если бы то, что происходило с моим телом, не было таким болезненным от того, что Сергей находился внутри меня. Но вскоре все его движения закончилось, и я вздохнула с облегчением.

Мы лежали рядом, крепко обнимая друг друга. Сергей что-то продолжал мне говорить, успокаивая и, одновременно, благодаря, а я испытывала странное чувство разочарования. Вот это ощущение явилось для меня полной неожиданностью…. Я-то, наивная девчонка, начитавшись и наслушавшись всего, что касалось первого раза близости между парнем и девушкой, ожидала совсем других эмоций и впечатлений. И немного растерялась, от таких мыслей и даже не сразу поняла, о чем меня спрашивает Сергей. А он, оказывается, делился со мной своими планами на ближайшее будущее:

— Ты молодец, что дождалась меня. Спасибо! Я хочу предложить тебе одну вещь, ты подумай и дай ответ, согласна или нет, хорошо?

А вот тут я замерла от восторга — он меня замуж, что ли зовет?! Ого, как круто, я даже не ожидала, что это так быстро случится! Да, конечно да! — хотела, не раздумывая, выдать ему я свое согласие, как внезапно остановила свои порывы, потому что Сергей продолжил говорить:

— Короче, я решил ехать в Москву. Что тут делать в нашем колхозе? А в Москве и возможности и деньги совсем другие. — Он закинул руку за голову и мечтательно устремил взгляд в звездное небо и словно говорил сам с собой: — У меня кореш в армии был, он сам из подмосковного города Видное. Так вот, у него там, в Видном, есть своя собственная квартира. И он меня звал к себе. Сам-то он после службы решил попутешествовать годик, бабки у него есть, от родительского наследства осталось что-то, вот он и освобождает свою квартиру, предлагая мне в ней пожить бесплатно. Если ты согласна, то поехали со мной. Попробуем жить там, а работу в Москве найдем, заработаем, поднимемся, жилье себе сообразим. Ты как? — он повернул голову в мою сторону, и уставился мне в глаза, словно внезапно вспомнил о том, что я рядом с ним лежу, совершенно голая и дрожу от холода и разочарования.

Да, его слова меня разочаровали…. Ужасно…. Совсем не таких слов я хотела бы услышать от него после нашей первой ночи, но видимо я была слишком романтичной барышней, а взрослая реальная жизнь она несколько суровее. Я внезапно протрезвела, и волшебные пузырьки покинули мою глупую голову.

Ну что ж, я всегда самостоятельно принимала решения, поэтому и сейчас добровольно шагнула во взрослую жизнь и нужно не расслабляться и не пугаться такой реальности. Вот я и решила не быть трусихой и плаксой. Подумаешь — замуж не позвал. Сегодня не позвали — завтра позовут! Сейчас есть более важные задачи! Так что я, не подавая вида и не показывая своих истинных чувств, лишь робко уточнила:

— А насчет — учиться? Ты ничего такого не думал? Нам же нужно какую-то профессию получить, поступить куда-то, учиться? Или как?