Ольга-Водолей

Байки домового Кузи

Юмор и не только

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

© Ольга-Водолей, 2018

Уважаемые читатели, когда вам грустно, почитайте мои коротенькие рассказы, улыбнитесь, и на душе станет веселей.

Ваша Ольга-Водолей.

16+

ISBN 978-5-4490-7738-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Байки домового Кузи
2. Кто хозяин в доме
3. Сватовство на хуторе Мелихово
4. День невезухи или Армагеддон не состоялся
5. Ужасы студенческого общежития
6. Ох, уж эта касторка
7. Старинный бабушкин сундук
8. Ночные страсти
9. Осенние мечты Левы и Сявы
10. Приключения путан
11. У нашей Матроны панталоны
12. Ох, разгулялись наши вошки
13. Свинки в тесте
14. Я мушка Жужушка
15. Сахарный котик
16. Притча. Вороне бог

Кто хозяин в доме

Второй день после Нового года, сижу, грущу, что-то с головой не в ладах. Вроде бы и не болит, но чего-то не хватает. Сижу и вспоминаю, что было первого, и самое интересное, тут помню, тут не помню. Села к компу, дай думаю, что-нибудь выдам, ни хрена не выдается. Голова пустая, а долить нечем. Ладно, бог с ним, с компом, займусь-ка я, трудотерапией, пылюку протру, и пауков погоняю, а то совсем обнаглели, сидят по углам и рожи корчат. Покажу, кто в доме хозяин.

Смотрю, в углу висит паутина от стенки до стенки, точно как гамак, и так тихо раскачивается, хотя ветра в доме нет. Ладно, сейчас за веником сгоняю. И вдруг слышу голос:

— Тебе, что делать нечего, ну не мешает она тебе, висела сколько лет, пусть еще повисит, видишь я тут отдыхаю.-

Я как-то усомнилась в своей дееспособности, но все- таки спросила, так тихонько, чтоб себя не напугать:

— А ты кто, такой, и почему я тебя не вижу? — Оно как-то помолчало, потом вздохнуло и сказало:

— Вот бабы дуры, ты, что не помнишь, я же домовой из 35 квартиры? —

— Слушай, подожди, а почему из 35-й, а где тогда мой домовенок, он у меня смирный, такой добрый, мы с ним иногда по вечерам чаек пьем, беседуем.-

— Не знаю, как вы там чаек пьете, а вчера моя Люська, пошла к тебе в гости, и меня прихватила за компанию. Вы с начало старый год провожали, потом Новый встречали, ну и мы с вами, а то чаек, да чаек, водку вчера жрали.-

Я, в своих мозгах пыталась найти хоть какой отголосок, вчерашних событий, но как отрезало, ничего не помню. Тогда я спросила:

— А дальше, что было? —

— Что было, что было, помнить надо! А то напьетесь, а потом кто-то виноват. Меняться стали нами, ни во что нас не ставите, а мы ведь хозяева, так сказать хранители домашнего очага! —

— Слушай, пойдем чайку попьем, а то у меня от всего услышанного, что-то в горле пересохло.-

— Чаек, чаек, какой там чаек, бери бутылку, пойдем к Люське меняться, назад нас возвращать, я домой хочу!!! —

— Ладно, залазь под мой воротник, пошли в магазин, что-нибудь прикупим.-

Сидит паразит, и шепчет мне, прямо в ухо

— Ну, что ты берешь, поставь назад на полку, бери вон то, оно хоть дороже, зато голова болеть не будет.- Вот думаю, какой умный у Люськи домовой. Может не стоит меняться.

Просыпаюсь от звонка в дверь. На пороге стоит моя соседка Люська, в одной руке у нее вчерашний салат оливье, а в другой бутылка коньяка. Я ее так с порога небрежно спрашиваю:

— Люська, а ты моего домового притащила, а то я как-то соскучилась, — она так подозрительно на меня посмотрела и спросила:

— А ты, что без меня похмелилась, или с дуба рухнула, наши мужики еще вчера улетели в Африку на охоту, ты что забыла? — Вот тут, я точно все вспомнила. Как мы провожали их в аэропорт, как потом в такси пили за удачную охоту, а потом встречали Новый год…

На всякий случай, я спросила у домового:

— Ну, что пойдем, дерябнем коньячку? —

— Не-е-е, ну вас баб, с вами только свяжись, и сам не рад будешь.-

— Ну ладно, если, что забегай, — Люська в это время, на кухне гремела посудой.

Вот после этого и доверяй своей голове, тут она помнит, а тут забыла…

Сватовство на хуторе Мелихово

Люба с Витей были сельскими жителями, но познакомились в городе на танцах. Оба приехали покорять городские предприятия, со своим колхозным интеллектуальным багажом. После усиленных ухаживаний, Виктор решил сделать предложение своей девушке, очень уж хотелось… Но, порядочные девушки до свадьбы: — ни-ни, никаких вольностей. Раньше киоски с цветами были большой редкостью, даже в большом городе. Поэтому с цветами был большой напряг. Ночью Виктор, с другом пошли в парк, к памятнику Ленина, собрали все цветы, правда не розы, а красной герани. Букет соорудили большой и очень сильно пахнущий. Увы, другого ничего не нашлось под рукой, а свататься, как не крути надо с цветами. После городской вечеринки, решили ехать на смотрины в село к родителям.

Люба сообщила своим родителям, что в следующую субботу, она приедет с женихом для знакомства. Родители заранее стали готовиться, родственников, почитай, пол — хутора, и всех надо пригласить, а то обидятся. Забили поросенка, гусей, курей — на холодец, все как полагается, чтобы не ударить в грязь лицом. Горячительные напитки, всегда годами стояли в кладовке и имели многолетнюю выдержку. Вино в боченочках, самогон, с разными травками, имел вкус лучших, армянских марок коньяка. Все было готово для сватовства.

Рано утором, автобус, подпрыгивая на ухабах и кочках, наконец, прибыл на хутор Мелихово — конечную остановку. Познакомившись с домочадцами, Люба провела Виктора в дом, где он переоделся с дороги, в новое трико. Которое, при первом приседании вытягивалось на коленях, а сзади висело мешком. А че, другого ничего не было, так работала наша промышленность.

Под виноградной беседкой, стояли длинные деревянные столы и такие же лавки. Женщины, суетились возле большой печки под навесом. Там что-то жарилось, варилось, и густой аромат разносился по округе. Коты облюбовали деревянный забор, в надежде чем- то поживиться. Но местный Тузик, четко бдил свой интерес — ни одной косточки мимо.

Пока все суетились, Виктор решил выпить водички. Через несколько минут, у него в животе начало что-то подозрительно урчать, а потом резко прихватило. От такой боли он согнулся, потом присел, чувствуя, что вот- вот случится непоправимое. Он судорожно вращал головой, пытаясь определить место нахождения нужного домика.

Определив направление, Виктор как лучший чемпион по бегу, преодолевая препятствия, помчался к туалету. О-о-о, горе, не добежал. Что уже бежать. Завернув за угол нужника, он снял безвозвратно загубленную вещь, в виде трико и забросил далеко в лопухи. А лопухи там росли просто шикарные, по метру в диаметре. Оставшись в одних носках и домашних тапочках, он присел и стал думать, что делать дальше. Сорвав самый большой лист, он приложил к причинному месту, посмотрел на себя с боку, как это будет смотреться, и решил обойти дом с другой стороны.

Пока он примерял сей наряд, там, в кустах мирно лежал хозяйский козел Яшка. И вдруг, откуда-то сверху, на него прилетели чьи-то грязные непотребные штаны и зацепились за рога. От такой наглости, Яшка, дико вращая глазами, вскочил и бросился бежать напролом через заросли лопухов. Увидев чужака, Яшка просто озверел, кто посмел с ним так поступить. Нагнув голову, ударил копытом о землю, и понесся на своего обидчика.

Виктор мчался по огороду, словно за ним гнался не козел, а куча чертей из преисподней, при этом придерживал левой рукой лист лопуха. Козел Яшка, тоже не отставал, все пытаясь боднуть голую задницу чужака.

Синее трико, как два воздушных змея, гордо развивалось на его огромных рогах. Добежав до дома, горе жених влетел в первое открытое окно. Яшка тоже пытался взобраться на подоконник, и показать, кто здесь хозяин, но мешали трофеи на рогах.

Перекувыркнувшись, будущий зять, опустился на пятую точку, на пол. Перед ним оказался стул с вещами. На стуле висели женские принадлежности, что делать, пришлось одеть, первую попавшуюся, белую широкую, на резинке юбку.

Во всей этой суматохе, он не сразу заметил, в углу на кровати лежала бабушка, и с удивлением смотрела на происходящее. Бабушке уже исполнилось 92 года. Оперев седую голову на согнутую руку, она спросила:

— Милок, а ты кто? — да, жених я.

Бабушка Мотя, немного подумав, вздохнула и произнесла:

— А я, что замуж выхожу, наверно что- то я подзабыла, что пора, одеваться под венец? — Счастливая улыбка озарила ее беззубый рот.

Виктор, пятясь назад, и путаясь в длинной бабкиной юбке, выбрался в коридор.

В коридоре было несколько дверей. Одна из них приоткрылась, и оттуда показалась рука, схватила его за пояс юбки, и затащила в комнату.

От неожиданности Виктор стукнулся головой о какую-то полку, и стал оседать на пол. Это оказалась кладовка, а в ней, его будущий тесть. Он был невысокого роста, плотного телосложения, и кривыми ногами, как будто всю жизнь прослужил в кавалерии. Тесть, приложив палец к губам сказал:

— Тихо, сиди, сейчас будем дегустировать, а то самому как-то не очень, — и преподнес будущему зятю, стакан вина.

Тут же лежала закуска, домашняя колбаска и малосоленые огурчики со своего огорода. Потом пробовали на вкус еще что-то, потом еще что-то, а потом и запели. Тесть, выводил картавым голосом какую-то песню, а зять, не зная слов, тихонько подвывал, как тот пес, у которого болели зубы.

Накрыв столы, стали потихоньку подтягиваться гости. Стали интересоваться: где жених, что-то давно его не видно, пропал жених, и тесть куда-то провалился. Обыскали все, нашли только козла со штанами на рогах, все, что осталось от жениха. И поползли слухи, одни страшнее других.

И тут на крылечке, показалась бабушка, с палочкой, и сказала:

— А где мой шених, гошти есть, а шениха нет.

За спиной бабушки показались две фигуры, одна в штанах, другая в юбке. Они стояли, покачиваясь, поддерживая друг друга, чтобы не упасть. Все собравшиеся гости с изумлением смотрели на эту троицу. Фигура, которая была в юбке, икнула и сказала:

— А вы кто? Я, жених.

Тесть, покачиваясь на своих кривых ногах, утвердительно кивал в знак согласия. Бабушка, посмотрела на всех собравшихся, чихнула и сказала:

— Это тошно мой, шуженый я его давеча видела.

Теща, глядя на эту троицу, как стояла, так и села на лавку. Ну и послал бог зятька.

Гуляли дружно и весело, жили долго и счастливо.

День невезухи или Армагеддон не состоялся

— Что такое не везет-, рассуждал Кузьмич, проходит время, и ты начинаешь верить, в то, что это просто случайность. Значит, жизнь складывается не из невезений, а из случайностей, плохих или не очень.

Вот и сегодня, день начинался просто прекрасно. Мой кум Петрович, собирался резать кабанчика, и пригласил меня помочь ему в этом не благородном деле убивцы.

Его дочь Лида, а моя крестница, должна приехать из города и привезти жениха, на знакомство к родителям.

Живем мы с кумом на окраине большого села, и наши огороды выходят на небольшие заросли ивняка, а дальше река. Там у нас организован культурный отдых, а что нам пенсионерам: — имеем право.

Соорудили мы шалаш из ивняка, там прячем заначку — жидкую, и кой- какой закусь.

— Ну, это я так, к слову, так вот слушайте, что было дальше:

— Собрался значит я, взял с собой литрушку самогончика, первачка, а как же, без этого ни как, на такое дело по трезвянке! Все-таки тварь божья…

Заходим с Петровичем в загон, да, забыл сказать, перед этим мы по стаканчику влили в нашу благородную душу, чтобы она сидела молча, и пошли на дело. В руках у меня кувалда, а Петровича нож. Я впереди, он сзади. Я, как замахнулся… И попал ему по лбу, а поросенку только по ушам. Свин, отбежал с диким визгом, а Петрович упал на спину, прямо в свиной помет…

Ну думаю все, хана, убил кума: У меня потемнело в глазах.

Давай быстренько делать реанимацию, а что самое первое: ну правильно, сто грамм. Наливаю, подношу, он с начало поморщился, открыл один глаз, другой заплыл от синяка, и залпом выпил спасительную жидкость.

Ну, слава богу, кажется, ожил…

Сидит мой кум, под глазом синяк, на голове свиной помет вперемежку с соломой, и я рядом с ним, да еще с бутылкой. А свин наш, бегает по загону живой и невредимый, и визжит как резаный.

Тут на горизонте появляется кума…

Что было, страшно рассказать: началось полное солнечное затмение.

Короче нам пришел пипец, она схватили метлу, и начала отхаживать по нашим спинам…

Что дальше: трудно описать, я «шел» по улице, как бегун на дальние расстояния, но самое главное, у меня под мышкой была не допитая бутылка первачка.

Обида распирала меня:- за что, я же хотел помочь.

Весь такой обиженный, я решил зайти к своей старой знакомой — Катьке, все равно день не задался. Подруга моя была дома, и с утра уже навеселе…

Употребив еще по стаканчику, я нашел в ней благодарного слушателя, про мои утренние обиды.

Мы еще выпили, и Катька, пошла за новой порцией малосоленых огурчиков.

Я посмотрел в угол: о боже, а там тараканы, выползают из всех щелей.

Последний стакан явно был лишним. Хотя как сказать, стакан никогда не бывает лишним… А тараканы, это дело наживное, сегодня есть, а завтра ушли к соседу.

Тут появилась Катька, и привела с собой гостей, каких-то не совсем русских, черных чертей, и натуральную блондинку- белочку. Пришлось и им налить, по стопочке, правда белочка отказалась, скромницу из себя строила…

Ну, а потом все как по сценарию, все пошли плясать лезгинку. Особенно мне понравились танцы чёрных чертей, с белой белочкой. Ужас, что было, аж пол ходуном ходил, я тоже решил показать класс.

Помню, что начал с чечетки, а потом перешел на классику:-закончил вальсом…

Катька, меня не поддержала…

Я опять очень обиделся, теперь на Катьку, и решил пойти к своему другу — Витьке.

Вот, что было дальше, точно не помню, просыпаюсь: — белый потолок, тишина, и я возлежаю на кровати, но точно не дома…

Лежу, и думаю, наверно в раю, на пересылочном пункте, потрогал — без трусов…

Рай то раем, а дома то лучше, там женка, там кум, да и подруга Катька там осталась, и так мне тоскливо стало, хоть волком вой. Вот я и решил завыть…

Вдруг слышу голос из поднебесной:- Ну, что милок, отошел!?

И тут из тумана, показалась здоровенная бабенция, со шваброй и ведром…

Вот, думаю какой сервис на том свете…

А она мне говорит:- Вставай и на выход, там тебя жена и кум ждет.

Вот дела, и они в рай попали- значит праведники.

Ой, что мне потом было, от этих праведников, когда меня забирали из вытрезвителя, страшно вспоминать…

Вот так жизнь, и складывается, из случайностей, но какие были у меня, хорошие или не совсем, я еще не решил…

Пройдет время, и я точно определюсь… А то, что Армагеддон не состоялся, я точно уверен, мне сегодня просто повезло. Я даже готов вытерпеть крутой нрав своей супружницы.

Ужасы студенческого общежития

Здравствуйте, зовут меня Стас, моего друга Масик, живем мы с ним в старом студенческом общежитии при одном НИИ. Так вот, комната у нас одна на двоих, правда приходит еще ночевать студент Костя, ну это так к слову. Живем мы довольно скудно, бывает, что крошки хлеба в доме нет. Тогда потихоньку по ночам жуем старые книги, они помягче, и запиваем водой из крана.

Рядом через стенку живут ну, настоящие грузины. Главный у них, самый рыжий и усатый, и называет он свою братию: «Диаспорой». Диаспора у них штук 50 будет, но ничего все вживаются друг с другом, а что им не вживаться когда их подопечным такие посылки высылают родители. По ночам гуляют они круто. Несколько раз звали нас в гости, вообще грузины очень гостеприимные ребята. Последний раз, когда у нас от голодухи, уже совсем подвело животы, нас позвали на именины, я уже теперь и не помню, кто из них отмечал сей праздник. Но что это именины — это точно.

Ночью мы тихонько протиснулись в приоткрытую дверь, и попали к ним в комнату. На столе сидел их главный, и опирался на грязную ложку, посмотрев на нас посоловевшими глазами от выпитого, сказал: «Ну что, генацвали, садитесь, продолжим!?». Вот думаю сволочь такая, наверно сил не хватило все съесть, так нас позвали последние крохи доедать. Ну что делать, жрать то хочется. Масик, хватил капельку чачи и почти сразу захмелел, да и понятно с голодухи. Я как самый умный, сразу взялся за шашлычок, лавашик, а потом уже чача. Домой мы отправились под утро, не то что бы отправились, а поползли, Масик впереди, а я сзади его подпихиваю. Утром так было хреново, несло так перегаром, что даже усы завернулись к верху.

Ну, слушайте, я же вам еще не все рассказал. Дальше по коридору, у нас вообще беспредел, что творится. Там у нас кухня. Туда вообще не пробраться, там действует своя ОПГ. Клан мародеров.

Мы как-то с Масиком, что — бы не откинуться голодной смертью, решили ночью пробраться на кухню. Пошариться по чужим столам, хоть крошку, какую найти. Но не тут то было. У них там оказывается дозор стоял, такие рыжие морды, прямо жуть. Нас поймали, отдубасили, еще и на счетчик поставили, хотя и спереть ни чего не успели. Ну, такова жизнь.

Теперь сидим дома, лечимся. Наступил конец учебного года, все стали разъезжаться, кто уже диплом защитил, кто на практику, а кто просто на каникулы. Вот я Масику и говорю:

— Давай и мы куда-нибудь тоже съедем, а то не ровен час, помрем здесь.

Я, как самый старый житель общаги, помню, как только все студенты разъезжаются, приходит толстый, лысый комендант, и начинает угощать всех оставшихся, какой-то гадостью, наверно чем-то просроченным. Потом только успевают трупы уносить, не приведи бог такое видеть. Но я умный, ни чего не ем, поэтому до сих пор еще живу.

Да забыл, еще рассказать о нашей родословной.

Род наш очень древний, мы еще при мамонтах жили, и называется он по научному «blattella germanica», ну а по русскому- таракан рыжий городской. Вот, кажется так-то.

Ну ладно, мы уже упаковались, сидим в рюкзаке нашего подопечного студента Кости, он едет на практику в колхоз. Вот где будет весело, ну и надеюсь сытно, все-таки колхоз.

Ох, уж эта касторка

1970 год, прощай школа!!!

Моя подруга Милка, такая же хуторская девчонка, как и я. Вместе поступили учиться в пищевой техникум, вместе снимали квартиру. Она на год старше меня, светловолосая, чуть полноватая, а самое главное — неунывающая хохотушка. Она заменила мне подругу и старшую сестру.

Первые полгода учебы, мы снимали квартиру у одной женщины, все было прекрасно, но в январе из армии вернулся ее сын, и нам пришлось искать другое жилье. Городок небольшой, и с жильем большая проблема.

Нашли по объявлению: сдается квартира для двух девушек, но далеко — у черта на куличках. Делать нечего, пошли смотреть на хоромы, которые предлагали по бумажке приклеенной на заборе…

На улице холодрыга, гололед, идем и держимся за деревянные заборы, чтобы не упасть, темнеет, и собаки кусачие, рьяно отрабатывают хозяйский хлеб. Милка шутки ради, тоже подала свой голос на собачьем языке. Ей ответила вся улица на разные голоса, наверно признали за свою. Когда мы дошли до указанного дома, то вся округа звенела хором, собачьего оркестра…

Дом был новый, но не большой, состоял из двух комнат и коридора, в котором стояла газовая печка и один стол. Коридор служил кухней и прихожей, из него вели две двери, в разные комнаты. Вот нам и предложили одну из них под жилье.

Хозяйками были две сестры, пожилого возраста.

Мы согласились, не подозревая, что нас ожидает.

Тетушки как настоящие агрессоры, отрывались на нас по любому поводу, то не так обувь поставили, то не там тарелка стоит…

Как в том анекдоте: то не так сидишь, то не так свистишь.

Как-то Милка, вычитала в журнале: если на ночь смазывать ресницы касторовым маслом, то они будут густыми и длинными. Решили попробовать, купили в аптеке два больших пузырька с капсулами касторового масла, и каждый вечер занимались своей красотой.

В воскресенье, мы остались дома, и решили приготовить завтрак, но не тут — то было. Тетушка Паша, строго сказала:

— Сегодня к нам приезжает гость, наш племянник, так что, я буду готовить обед, вы мне не мешаете, чай попейте, и к себе в комнату! — От такой наглости нас просто распирало, но что делать, мы люди подневольные…

Милка, ходила по комнате, как обиженный кот, туда-сюда, а потом говорит:

— Ну, погодите, я вам сделаю!!! — Она взяла наши капсулы с касторкой, и лихо стала разрезать, выливая их содержимое в стакан. Я удивилась:

— Что это будет?

— Потом увидишь, достали меня, за что платим, наши кровные десять рублей в месяц!?

— Мил, а вдруг помрут? — Робко спросила я.

— От этого еще никто не помирал.- Выглянув в коридор, она быстренько вылила содержимое стакана в кастрюлю, с только что приготовленным борщом…

Мы тихо сидели в комнате, как две нашкодившие мышки, и мысленно уже собирали наши вещи на следующую квартиру.

Сиди, не сиди, а в туалет то надо, а он находился на улице, как говориться все удобства во дворе. Чтобы попасть в эти удобства, надо пройти мимо водопроводного стояка, в котором всегда бежала тонкой струйкой вода. Она разливалась по всему огороду, замерзала, и все вокруг превращалось в сплошной каток. Наши походы всегда сопровождались различными пируэтами, и не очень хорошими словами, хотя мы считали себя воспитанными девочками. Но тут эмоции зашкаливали, уже не до воспитания… Тетушки, пользовались ночной вазой, и наши проблемы их мало волновали.

И вот короткими перебежками, а где почти ползком возвращаемся мы с Милкой к дому, как вдруг, открывается калитка, и появляется молодой человек.

— Привет девчонки, это вы… — Он не успел договорить, как мгновение ока, он поскользнулся, и упал вверх ногами, при этом выписал в воздухе немыслимое «ПА».

У Милки, от смеха разъехались ноги, и она упала на колени. Я смотрела на них, и не знала что делать: то ли плакать, то ли смеяться… Добравшись до дома, мы начали знакомиться с гостем.

Тетушки, старались угодить дорогому гостю, это их, единственный племянник, своих детей у них не было. Они засыпали его вопросами, сами наперебой рассказывали о своей жизни, как трудно им на пенсии, поэтому приходится держать квартирантов…

Мы тихонько ретировались в свои апартаменты, и шепотом обсуждали нашего гостя. Милка прикрывая лицо рукой, смеясь, шептала:

— Представляешь, что стало с его тортом, после падения, это он нас увидел, и обалдел, от нашей красоты, хи-хи-хи…

— А вообще знаешь, парень то, ничего, можно и закадрить, — продолжала Милка издеваться над молодым человеком, которого, между прочим, звали — Костя.

Тут постучали в дверь, и на пороге появился Он, с широкой улыбкой и веселыми, добрыми глазами, и сказал:

— Ну, что девчонки, обед мы уже пропустили, пошли, поужинаем вместе, я тут бутылочку сухого винца прихватил, отказ не принимается, все жду!

— Мила, я не пойду, ты там, что им положила в кастрюлю, а вдруг помрут!?

— Да не бойся, не помрут, а ты не ешь, так только пригуби, неудобно отказываться.

— Слушай, Милка, ты наверно глаз положила на хлопца!? — Предположила я.

Мы вышли к столу, и чинно расселись на старых деревянных табуретках. Тетушки видно не очень одобряли действия своего племянничка, но что поделаешь — гость то дорогой. Пока одна из тетушек наливала в тарелки борщ, Костя разлил всем по бокалу вина.

— Борщ, какой-то интересный на вкус, — сказала одна из тетушек.

— Нормальный борщ, вы девчонки ешьте не стесняйтесь, я еще добавлю, Костя, тебе еще подлить?

_ Да, да, подлейте, я давно такого вкусного не ел!

У меня от всех переживаний, заболел живот, и я, поблагодарив за приглашение, ушла в свою комнату, и уснула…

Проснулась, от каких-то неясных звуков за окном. Наши окна выходили на огород. Светила яркая луна, отражаясь в морозном воздухе, желтыми пятнами на замершей воде от стояка.

Вдруг из-за угла дома появляется моя Милка, и галопом помчится в сторону «нужника», прокатилась по скользкой дорожке и упала. Через несколько секунд, появляется Костя и бежит за другой угол, перецепляется за вмерзшую палку и тоже падает. Смотрю, лежат, и не подают признаков жизни…

Я выбегаю в коридор, чтобы помочь подруге, а тут картина еще страшней, две тетушки сидят в ночных рубашках на ночных горшках, со страшной гримасой на лице…

— Что случилось? — Выдавила я не своим, а каким-то чужим, дурным голосом.

— Ах, ты, еще спрашиваешь, — мерзавка, чем ты нас отравила, мы с горшка не слазим. Сама-то, не стала есть!?

В итоге, Милка с Костей оказались в травме, а я на улице с вещами.

Там у них и завязался роман, она ходила к нему в палату с переломанной рукой, а он с гипсом на ноге…

Весной сыграли веселую студенческую свадьбу, я была дружкой, а потом крестной матерью их первенца.

Когда мы собирались вместе, то всегда вспоминали счастливые годы молодости.

Старинный бабушкин сундук

Сегодня у нас опять «веер» — отключили свет. Я нашла нашу старенькую керосиновую лампу, мой дед Василий зажег фитиль. Сели вдвоем на диван, и начали вспоминать наше детство, всех родственников. И тут, на ум, пришла моя бабушка Александра, я ее очень хорошо помнила. У нее в углу стоял красивый деревянный сундук. И когда она его открывала, комната наполнялась густым запахом нафталина. В углу в скрине, всегда лежал припрятанный для меня, леденец. А открывала она его в основном — что бы проверить свой узелок. Это был цветастый платок в котором лежали вещи собранные ею на смерть.

— Слушай Василий, а что это мы с тобой так живем, живем, а на смерть, и одеть нечего.

Несколько минут мы осмысливали наше открытие, мы совсем забыли о смерти.

— Шура, ты права, деньги у нас есть, а вот как наши родственнички зажулят, да оденут нас во все старое, а деньги приберут к рукам. Это не дело-.

— Да, ты прав, давай, завтра съездим в район, и купим все, что нам надо для похорон.

На этом и согласились. Загасили лампу, и легли спать, но уснуть не могли, и почти всю ночь проговорили о предстоящей поездке.

Хутор наш, находился довольно далеко от райцентра, да, и дорога желала быть лучшего.

Автобус трясло, и подкидывало на каждой ухабине. Я старательно придерживала рукой свою «пазуху», где в платочке лежали наши заветные сбережения — кошелькам я не доверяла…

Прошлись мы с Василием, по рыночным «бутикам», приобрели все импортное — маде ин Шина.

Решили — помирать, так красиво. По дороге, еще купили бутылочку казенки, надо же покупки обмыть…

Дома, пока мой дед облачался в обновки, я быстренько накрывала на стол. Достала домашнюю колбаску, огурчики, отварную картошечку с маслицем, и чесночком. Вынула из буфета,

граненные сто граммовые стаканчики, которые достались еще от бабушки. Дед мой, конечно выглядел просто шикарно — синяя рубашка, черный костюм, белые носки, и кепка в клеточку. Вот на счет кепки, у нас вышли разногласия.

— Зачем тебе кепка в гробу.

— Я ни когда не носил их, а очень хотелось, положишь мне под голову, будет душу согревать.

— А если я, раньше умру, кто тебе ее положит, ведь сопрут — вещь то хорошая.

Я тоже надела свой импортный, похоронный прикид.

— Да, Василий, раз тебе кепку в гроб, то мне положи мои черные лаковые туфли, что на шпильке, я их очень любила. Сейчас правда малы, но все равно жалко оставлять.

Стоим, мы с Василием перед зеркалом, обнялись, как в молодости, и про смерть забыли…

— Ну что, давай по стопочке?

— А, давай!

Только налили, открывается дверь, и на пороге появляется наша соседка — Клава.

— А что это у вас тут, за праздник, втихаря значит пьете, не хорошо как то по соседски.

Василий как сидел с поднятой рюмкой, и открытым ртом, так и замер на месте. Судорожно соображая, что сказать соседке — а ведь так все хорошо начиналось.

— Да вот Клав, на смерть нарядились, — выдохнул мой дед, и опрокинул стопку в рот. Клава медленно осела на стул, машинально взяла тоже стопочку, и одним махом выпила…

— Как на смерть, вы что!? Помирать сразу, вместе.?!

— Да нет, вот купили одежку, и решили примерять.

Василий, налил еще стопочку, Клава выпила не закусывая, — Ну, слава тебе господи, я уж подумала что вы решили заняться, ну,.. этим, как его, забыла как называется…

Василий робко спросил — Сексом что ли…

— Да нет! Каким там сексом! Этот, как его — суицидом! Я про такое слышала, вместе уходят из жизни.-

— Так, — сказала Клавдия поднимаю свою могучую фигуру, — У меня тоже есть прикид на смерть, чичас оденусь, и вернусь, и бутылочку принесу, а то что- то, не в одном глазу-…

Выйдя на улицу Клава встретила другую соседку, и поведала ей, что соседи на смерть оделись, и она тоже оденется, и пойдет к ним. И еще добавила: — Будем гулять -.

Петровна, так звали другую соседку, была немного глуховата, и ей послышалось — будем помирать.

Пока мы с Василием, и Клавой, обмывали наши обновки, уже все село знало, что собираемся все вместе, отправится на тот свет… И все гадали, каким способом мы отправимся в мир иной. Кто то позвонил участковому. Михалычу, так звали участкового, пришлось идти пешком почти полхутора, его драндулет, как всегда был неисправен. Пока он шел, размахивая своей папкой, за ним собралась целая толпа зевак. Когда, Мыхалыч, появился у нас на пороге, мы уже дружно выводили — Калина красная, калина вызрела -.

Он, снял фуражку, и рукавом форменной рубашки, вытер пот со лба.

— Ну, слава богу, успел, все живы?! Ну, наливай!!!

Теперь, мы с дедом, планируем на следующий год, купить себе по гробу, поставим на чердак, и пусть стоят. И повод будет, что обмыть, а то скучно как-то живем…

Ночные страсти

Ночные страсти, написано от первого лица, читатель, хочу, чтобы ты улыбнулся.

Проснулась под утро, лежу и думаю:

— Интересно, сплю точно не дома, и точно не одна?! А с кем?

Начинаю листать страницы своей проснувшейся головы:

— Так, что было вчера? А, что было вчера, мы с вечера собрались на девичник у Катьки, в загородном доме. Отмечали поездку наших мужей на рыбалку, а что, ведь это такой труд… И наловить, и согреться, еще и вернуться…

Конечно, все это хорошо, но кто спит рядом со мной, и так сопит под одеялом? Мужиков точно не было.

Так, пили — шампанское. Это точно помню.

Мужиков, точно не было!

Не поворачивая головы, я скосила глаза туда, где рядом кто-то усердно сопел. Из под одеяла, выглядывала только макушка, черного цвета. Лежу не шевелюсь, и продолжаю вспоминать:

— Так, дальше, мы пошли в баню, там пили холодное пиво с осетриной, но мужиков точно не было. Но кто, тогда рядом со мной?

Я опять тихонько посмотрела на «то», что рядом, но это «рядом», вдруг начало так храпеть, ну точно мужик, но откуда? Лежу, опять вспоминаю:

— Так, после бани, в холле, перед камином, пили марочный коньяк, из коллекции мужа Катьки, а что имеем право…

Они же там, на рыбалке пьют, и еще, как пьют…

Так, вспоминаю дальше, а что дальше:

— Не помню!!!

Я отодвинулась ближе к краю дивана, на котором спала, «оно» тоже начало двигаться в мою сторону.

— Ну, не было же мужиков, точно помню!

Вдруг, слышу шум, со второго этажа, по лестнице спускаются мои подружайки, с веселым смехом и шутками, мне не до смеха. Мужик то рядом со мной! Что скажет общество? Может, и невинности лишилась? Точно не помню! Я с головой накрылась одеялом, лежу и жду…

Девчонки включают свет, рывком стягивают с меня одеяло и кладут мне, холодную бутылку пива. От холодного, я вскрикиваю и вскакиваю. От моего визга, рядом со мной вскакивает, и начинает радостно лаять, большая собака — доберман…

Катька, отхлебнув глоток холодной, живительной, влаги произнесла:

— Я тебе забыла вечером сказать:

— У нас, кто ложиться спасть в холле, к ним ночью приходит наша собачка Сара. Она ложится в ноги, и тихонько начинает ползти, пока не доберется до подушки, и спит, а храпит, как хороший мужик. Мы, как с Васькой поругаемся, он идет спать в холл, а там Сара…

— Фу, надо же было, так на кваситься, что мужика, от Сары не могла отличить, хотя в темноте, все кошки черные, как тут отличишь.

Так, все, завязываю, все девичники.

Вот сейчас, холодного пивка, и все…

Точно — все, завязываю!!!

Осенние мечты Левы и Сявы

Последние теплые осенние деньки. В поле за огородами сидели два мышонка, грелись в последних лучах солнышка. Звали того, что постарше-Лев, а тот, что помоложе-Сява. Сява, поднял нос к верху, поводил им, а потом произнес:

— Да-а-а, скоро зима наступит, надо с зимовкой определяться, да не так как в прошлом году, как вспомню ужас, прямо в дрожь бросает.-

— Надо обдумать эту бодягу, — задумчиво произнес Лев, почесав за ухом, в котором висела серьга. Немного помолчав, Сява продолжил:

— Вон, видишь тот дом, мы в прошлую зиму с корешом решили там перезимовать, заселились, вроде бы все нормалек. С начало хозяйка ничего так себе, а потом как усекла что у нее появились квартиранты, житья не стало никакого. Сидит в кресле, сволочь такая, вроде бы спит, а сама тапок в руке держит. Как только выйдешь из норки, а она тебя- тапком, тапком. Один раз чуть не прибила.- Сява лег на бок, опершись на левую лапку, и задумчиво стал смотреть на плывущие облака. Потом повернув голову к Леве, продолжил:

— Пришлось спуститься в подвал, а там что, только картошка, остальное все в банках, так и прожили всю зиму на картошке. Отощали, не приведи господи, потом все лето отъедались на природе. — откуда-то с верху пролетел желтый листик и упал рядом с мышонком, еще раз напоминая ему, что скоро зима.

— Лева, а почему тебя называют «паханом», откуда у тебя такие наколки, и где ты так научился по «фене ботать». —

Лева, лег на спину, подложив лапы под голову и задумчиво произнес:

— Понимаешь малыш, на киче я отбывал, все по свой глупости. Молодой был, не опытный. Видишь вон тот дом, что на краю села. Решил я там зиму пережить, заселился, все путем, жратва есть, жить можно. А тут как назло козырный фраер откинулся с кичи, домой приехал, оказывается это его малина. С начало был кайф, гости приходили, лярвы, бухло лилось рекой, гуляй, не хочу. Как-то вернулись они с дела, барахла приволокли, бабы пришли, ну понеслось тут, бухали они тогда по- черному. Я потерял бдительность, после сытного ужина тоже решил бухнуть. Да так бухнул, что и уснул прямо на столе. Утром, я уже проснулся в клетке, там раньше жили хомяки. Куда они делись, не знаю или побег устроили, что мало вероятно, или зажмурились, это скорей всего. И тут началась моя жизнь арестанта.- Лева замолчал и тоже стал смотреть на облака в небе.

— Знаешь Сява, я только тогда узнал цену свой никчемной жизни. Кормежка была отличная, иногда травки давали, вот перло. Как-то заехал к нему один катала, долго играли, все проиграл, но меня не отдал. Потом ради шутки на спор, сделали мне крутую тату, ну и что сделали… На груди — льва, а в низу — врешь не уйдешь.- А как ты от туда ушел, по УДО отпустили?

— Наверно по УДО. Выпала мне маза. Как-то ночью нагрянули к ним, стрельба, такой шухер навели, всех замели, а меня в последнюю минуту выпустил хозяин на волю, и шепнул: мол, прости брат. Ты знаешь, как бы там не было, я еще потом долго скучал по братве. Да, ну ладно, что было, то было.-

— Слушай Лев, давай эту зиму останемся дома зимовать, что-то мне не очень хочется получать тапком, а то паче еще и в клетке сидеть. Закроем свою норку, запасы у нас кой-какие есть, проживем.- на том и порешили.

Всем пока, пока, весной расскажем, что было дальше.

Приключения путан

Весна, май. Темная лента асфальта, вымытая теплым дождиком, лениво бежала между высоких сосен. Кусты, с яркой майской зеленью, украшали обочину дороги. В воздухе стоял терпкий запах цветущих растений, и распускающихся сосновых шишек. Дорога уходила в сторону элитных дачных поселков, машин проходило не много, но какие это были машины: — одна краше, и лучше другой.

Утро. На обочине остановился беленький микроавтобус, открылась дверь, послышался смех девочек и голос:

— Ну, что девчонки, прибыли, давайте вперед.-

Из машины вышли три девушки, одеты довольно вальяжно, как и требует сюжет. Стройная, черноволосая красавица Светочка, подняв руки выше головы воскликнула:

— Боже, какая лепота, были бы крылья, так и полетела в небеса, к богу на прием.

Татьяна, подняв голову к небу, зажмурила глаза от теплого солнышка, сказала:

— Не, за наши грехи, нас туда не примут, нам только к сатане можно пройти, а че, там тоже работы не початый край. Ведь в грешниках кто, все богатые да воровитые, деньги неправедные, значит в ад.-

— Да ну вас, ад, рай, надо еще на земле поработать, тут тоже клиентов много, а потом уже думать о будущем. Я вот заработаю много денег, пойду потом грехи замаливать, гляди и в рай попаду.- голос из машины напомнил:

— Пора пташки, вечером приеду.-

Третья девушка, полногрудая с широкими бедрами блондинка — Ольга сказала:

— Я наверно точно сегодня кого-то уработаю, так и тянет на подвиги.-

Автобус, тихо шурша шинами по асфальту, укатил дальше, расставлять работниц по точкам. Наши три девицы остались на трассе зарабатывать на хлеб с маслом. Но что-то сегодня не заладилось, трасса оставалась пустынной.

— Так девочки, надо в кустики сгонять, вы тут без меня.- сказала Татьяна, и скрылась в придорожных зарослях. Не прошло и несколько минут, как послышался ее голос:

— Девчонки, скорей сюда, я тут такое нашла! —

Девочки, перегоняя друг друга, помчались в кусты. Возле большой сосны на корточках Татьяна, а рядом подперев спиной, ствол дерева, сидел мужчина. Одет он очень странно. На нем дорогой пиджак, на голое тело, галстук, трусы, и белые носки, без обуви. Ольга спросила:

— Он что, живой или как? — мужчина, приоткрыв один глаз, подумав, сказал: — На-ве-рно жи-и-вой, а вы кто? —

— Да мы тут работаем.- сказала Ольга.

— Дайте попить, душа горит, — мужчина поправил свой галстук, — мне тоже надо работать, девочки, я с вами, у меня сегодня прием.-

Светка, принесла минералки, короче отпоили мужика.

Опираясь на хрупкие плечи девочек, мужчину вывели на трассу. Там он долго и мучительно пытался вспомнить что было вчера. Мозги не слушались, и разваливались, на какие-то осколки воспоминай, которые трудно было связать между собой.

Вдруг из-за поворота показался кроссовер. Девочки привычно подняли руки в рабочее положение, мужчина, покачиваясь и икая, тоже поднял руку, подражая своим спасительницам.

Машина плавно затормозила, и в медленно опустившемся окне, увидели лицо дамы не первой свежести. Она повернулась к другой даме сидевшей рядом с ней и спросила:

— Галя, смотри, а мужичек то, так себе ни чего, может арендуем на пару часов. Девочки сколько час с таким красавцем? — Татьяна первая смекнула выгоду от такого предложения, назвала цену и они быстренько погрузили клиента на заднее сиденье.

Машина рванула с места и скрылась в дали. Наши прелестницы, поделив гонорар, наслаждались пьянящим запахом весны, и радовались, что так удачно пристроили мужика. Со стороны города приближался большой черный джип, и резко остановился рядом с ними. От туда вышли двое мужчин, ну очень, помятого вида и спросили девушек:

— Девочки, вы тут мужика не видели, такого в сером пиджаке и без штанов, но с галстуком.- Путаны переглянусь и отрицательно покачали головой.

— А что случилось? Как он потерялся? — спросила Света.

— Были у друга на шашлыках, потом поехали домой, где-то остановились по нужде, приехали домой, штаны есть, а Петра нет, где потеряли, не можем найти. Если что, вот визитка, звоните, отблагодарим.-

На визитке красивыми буквами было выведено: Генеральный директор… И т. д.

— Девочки, так это что же выходит, мы генерального директора продали, вот дела?! —

— Надо срочно менять точку.

У нашей Матроны панталоны

В нашем доме, на первом этаже живет баба Дуся. Лет ей довольно прилично, но она сохранила веселый нрав, знает много анекдотов, и интересных историй из жизни. Вот одна из них.

Окончив курсы бухгалтеров, я устроилась диспетчером в транспортное предприятие. В нашем кобинете стояли три стола, сейф, а в углу — вешалка для одежды. Вот и весь интерьер нашего рабочего места, который сейчас принято называть громким словом «офис».

Теперь расскажу о моих коллегах. За одним из столов работала Катя, тоже молоденькая девушка, она выписывала путевки водителям. Напротив Кати стоял стол нашей начальницы, Натальи Герасимовны, которую за глаза называли МАМГЕРА, что означало «Мигера». А Мигера она была первостатейная — больше года с ней никто не мог сработаться, своим несносным характером многих доводила до слёз и увольнения. Мужа у неё никогда не было, самый захудалый мужик, и тот через неделю исчезал, никто не выдерживал её солдафонских замашек. Походкой она напоминала марширующего на плацу солдата. Да и фигурой походила на увесистого прапора, весом где-то больше ста.

На работу мы приходили к шести утра, чтобы выпустить водителей на линию. Мамгера приходила на час позже, так мы и работали, пока случай не изменил нашу жизнь.

Утром к нам в кабинет зашёл молодой водитель Николай, который заболел, и принес больничный, решив поболтать с молодыми девчонками. Присев на краешек стола Мамгеры, он начал рассказывать какой-то анекдот. Анекдот был старый, и очень глупый, но меня заинтересовало поведение Кати. Она заполняла журнал, и как-то странно хихикала, закрывая нос и рот ладошкой, и украдкой бросала взгляд на рассказчика.

Я налила себе чашку чая, вышла из-за стола посмотреть, что там такое интересное увидела Катя. Взглянув на Николая, о Господи, из расстегнутой ширинки выглядывает его мужское начало, и при каждом наклоне то появляется, то прячется, как мышка из норки. Это достоинство, или еще не ложилось спать, или ещё не проснулось, и имело вид полуспящего члена организма. Я, как порядочная девственница, икнула от неожиданности, чашка с чаем пролилась на журнал, но я этого уже не видела.

С одной стороны, стыд, с другой — любопытство, а с третьей — смех разбирал. Смех победил, я тоже стала ржать, как хорошая необъезженная лошадь. Рассказчик решил, что его рассказ нас очень развеселил, стал стараться ещё пуще. Но это всё ерунда.

Открывается дверь, и солдатской поступью входит наша Мамгера, на ходу снимает плащ, бросает сумку на стол, и через весь кабинет следует к вешалке.

То, что я увидела, просто заклинило, и согнуло меня от смеха, я стала медленно оседать возле стола, а Катя, уткнувшись в бумаги, начала так ржать, что казалось, с ней вот-вот начнется истерика. Мамгера остановилась посреди кабинета, повернулась к нам и грозно спросила:

— Что ржете, как коровы, работать надо.

Николай, к которому она повернулась спиной, сначала покраснел, а потом тоже начал ржать.

В это время по коридору проходил начальник предприятия. Услышав истерический хохот из нашего кабинета, он решил заглянуть. Войдя в кабинет, он сначала закрыл глаза, потом мотнул головой и снова открыл их, но видение не исчезло. Тогда он так тихо спросил:

— Скажите, что здесь происходит?!

— Планерка у нас идет, — не растерявшись, произнесла Мамгера.

Начальник, прикрыл рукой рот, но его плечи начали предательски вздрагивать от смеха, пятясь, он споткнулся о порог и вывалился из кабинета. А наша ничего не подозревающая Мамгера стояла посреди кабинета, одетая в красивую кофту, в панталоны с начесом, голубого цвета, а впереди красовался цветастый фартук. Снизу панталоны были собраны на красивые тесёмочки и заканчивались рюшами. В то время найти колготки, да ещё такого размера, было просто фантастикой. И все советские дамы носили панталоны — простые, шелковые, с начесом.

Картина, что называется, маслом.

Коля с расстёгнутой ширинкой, а пред ним стоит наша начальница в одних панталонах без юбки, и мы, две молодые дуры, ржём над несчастьем наших сотрудников.

После таких событий, да ещё в мужском коллективе, мы думали, что уволят нас с треском, но получилось наоборот. Мамгера тихонечко вышла на заслуженный отдых, то бишь на пенсию. Николая мы, вообще, больше никогда не видели, уволился. Катю поставили начальником отдела.

Ох, разгулялись наши вошки

Волей случая, судьба собрала в старом придорожном кафе, трех давнишних подруг. Которые почти всю молодость провели вместе, и из подростков превратились в матерых, видевших виды — «дам». Это были три вошки.

Одна лобковая звали ее: Лола.

Вторая бельевая: Лея.

Третья обыкновенная: Куся.

Усевшись за столиком у окна, заказав себе — «капучино», девчонки занялись воспоминаниями дней минувших.

— Девочки, что-то не весело у нас, а ну давайте, по коньячку жахнем, тряхнем стариной, — сказала Лола и небрежным жестом позвала официанта.

— Ой, какая была заводушка, такая и осталась, как ты, появлялась, сразу начиналось веселье, все начинали-чух, да чух, -рассмеялась Лея. Отпивая глоток коньяка и покачивая своими кривыми ногами, в кроссовках — цвета апельсина.

— Девочки, а помните, как мы заехали в одну элитную гостиницу!? Ну, помните, там еще французы жили, а мы с нашими девочками, да к ним в гости завалили. Пока они там развлекались, а мы на энтих, французов запали, профурсетки ушли, а мы то остались… —

— Да, да помню, — засмеялась Куся, — потом пол Франции на ушах стояла, хотя им не привыкать, это с виду они такие фифы, а на самом деле, еще те вонючки. Поэтому и духи состряпали, ядерные, не отмоешься. Фу, какая гадость, эти их Шанели.-

— А вообще, ну их тех иностранцев, я Родину больше люблю, — продолжала Куся — вот помню, перед школой, весь класс пахнет, кто керосином, кто уксусом, ну а кто вообще дихлофосом. Лежишь, кайфуешь, ну конечно если дозу переборщил, то и копыта можно отбросить, а так классно.

— Ой, девочки, а я еще застала те времена, ну те, что «ДО», когда мыло и порошки были по талонам, нам даже заграница помогала, присылали собачье мыло, белое такое, а люди — дураки, голову им мыли и стирали.- И Лея, грустно вздохнула.- Прошли те прекрасные деньки. Теперь у всех стиральные машины, с кипячением, и химии кладут, что сразу сдохнуть, можно. Вот и опустилась на самое дно, бомжей теперь обслуживаю, старею наверно.-

— Да, честно признаться, оно и у меня дела не лучше складываются, — с грусть произнесла Лола, — Теперь почти все гигиеной модной занялись, все по выстригли, по выбрили, и прицепиться не к чему. Как жить дальше, в Африку, что ли податься, там говорят аборигены все волосатые.-

— Девочки, смотрите, блоха наша прискакала, клиентов подогнала.-

— Да где ты, их видишь!? —

— Да вон, смотри, байкеры привалили, вот где веселая жизнь!!! —

— Дык, чего девчонки, опять вместе работаем, только: чур, чур не Франция.-

— Да какая тебе разница!? Не часто такие клиенты попадают, смотри: волосатые, чумазые, то что надо. Так, допиваем и собираемся.-

— Всем пока, пока, потом расскажем, как погуляли. С уважение ваши вошки.-

Свинки в тесте

Мы, с Милкой, месяц назад, выдали свою подружку — Ленку, замуж. Васька, ее муж, был на два года старше нас, но дружили мы еще с садичных горшков…

Сегодня в воскресенье, с утра решили проведать нашу подругу, узнать новости семейной жизни из первых рук. Принарядившись, в новые платья, отправились в гости. Подходя ко двору Ленки, увидели, как из калитки вышла ее свекровь, и направилась в сторону автобусной остановки. Село наше находилось не далеко от Темрюка, и почти все ездили туда на рынок. Мы решили, что нам круто повезло, общение будет без присмотра, Ленка все-таки замужняя дама.

Во дворе нас встретил Ленкин муж — Васька. Увидев нас он радостно раскрыл свои объятия, и сказал:

— Ой, девчонки, рад вас видеть, проходите, мы тут с Ленкой такое чудим, хоть стой, хоть падай.- И действительно, на пороге летней кухни появилась наша незабвенная подруга, вся в муке и жидком тесте.

Мы расцеловались, и сразу с порога стали расспрашивать о житье — бытье, и тяжелой бабьей доле…

На столе, стояла большая эмалированная чашка, из которой по краям, медленно сползали куски поднимавшейся опары на тесто.

— Девчонки, мама, нам с Васькой поручила поставить тесто к ее приезду из города. Я, никогда его не делала, что-то много получается.-

Милка, как самая боевая, и опытная в кулинарных делах, скомандовала:

— Васька, неси муку, сейчас все сделаем.- Васька рад стараться, припер пол мешка муки, и поставил на стул, рядом со столом.

— Так, Ленка, бери та