Виктор Васильевич Ааб

Время не знает пути своего

Депрессия

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

© Виктор Васильевич Ааб, 2017

Первые годы после развала СССР. Сбиты ориентиры. Разброд и шатания в умах. Жизнь меняется в государствах, образовавшихся на постсоветском пространстве. Еще сохраняется надежда, что всё хорошее, наработанное за многие годы, сохранится и не будет развалено окончательно. Шоковая терапия — это же временно! Герой романа работает на благополучном предприятии. Его профессия востребована, но всё равно — нет уверенности в завтрашнем дне. Неуверенность и стресс. Стресс и неуверенность! Об этом — книга…

16+

ISBN 978-5-4490-0956-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Время не знает пути своего
2. Часть первая. Депрессия
   1. Глава 1. Непростые отношения
   2. Глава 2. Конфликт «на пустом месте
   3. Глава 3. Чудо техники — S-12
   4. Глава 4. Игры в оптимизацию
   5. Глава 5. Борьба на грани фола
   6. Глава 6. Помощник прокурора Брызгач
   7. Глава 7. Заместитель Акима Гремячий
   8. Глава 8. Язык как неотразимое оружие
   9. Глава 9. Болезнь
   10. Глава 10. Целители
   11. Глава 11. Сопутствующие обстоятельства
       1. 1. Вера в лучшую жизнь
       2. 2. Депутат
       3. 3. Этот пресловутый квартирный вопрос
       4. 4. Отец
   12. Глава 12. Немцы
   13. Глава 13. Производственные дела
   14. Глава 14. Последняя капля. (Глава с документальными вставками)
   15. Глава 15. Нервный срыв
   16. Глава 16. 1995 год. В тумане
   17. Глава 17. Повышение
   18. Глава 18. Этот тяжелый 1996 год…
   19. Глава 19. Хроника катастрофы глазами прессы
   20. Глава 20. Звонок из-за границы
   21. Глава 21. Перемен? Кому мало перемен?..
   22. Глава 22. Жизнь бьёт ключом…

Сидит на крыше немец, устраняет течь, напевает на ломаном русском песенку. Потерял осторожность, совершил неверное движение, не удержался, заскользил по крутому склону. Цепляется изо всех сил за поверхность, бормочет: — тпру-у, тпру-у… — тщетно.

Сорвался с крыши, летит вниз: — «ну, теперь пошля пес сатершка…»

Из устного фольклора поволжских немцев.

Часть первая. Депрессия

Глава 1. Непростые отношения

Царила неопределенность. И всё наверху менялось. Дело было даже не в развале страны. Ну, распустили Советский Союз — так на смену ведь Союз Независимых Государств образовался. Происходившие в стране события резко на личную жизнь Штольца, впрочем, как и всех горожан, не влияли. Синегорск жил своей привычной, размеренной, неторопливой жизнью.

Рыночные реформы начались. Цены на всё взвинтились многократно, росли без удержу, и не было видно той верхней планки, достигнув которой, они остановятся. Деньги обесценивались на глазах. И распространилось это безобразие по всему СНГ.

Но ведь Штольц работал на предприятии связи. А у этой отрасли народного хозяйства есть одно ценное преимущество. Даже если всё вокруг из рук вон плохо — связь всё равно востребована людьми. До конца! Даже — самого худшего! И умирает — последней. А когда дела идут на подъем, и даже если подъем этот только в самом начале — связь уже востребована и развивается в приоритетном порядке. Да, экономическая жизнь в стране резко ухудшалась, но по сравнению со всеми — у связистов всё было более-менее благополучно.

Городская телефонная сеть — предприятие, которым руководил Штольц, в действиях своих было достаточно самостоятельным. И Штольц, как директор, пользовался этим на полную катушку. Да, развитие сети резко замедлилось, а если точнее — сейчас, остановилось полностью. Да, телефоны в городе больше не устанавливались. Но это — временно. Перспективы четко прорисовывались. Целая АТС МТ-20 — самая современная, цифровая, лежит на складе, ждет своего часа.

А пока — самая важная задача — обеспечить бесперебойную и качественную работу на сети уже имеющихся у пользователей телефонов! И средств, которые на этом заработает предприятие, вполне достаточно, чтобы продержаться и без особых потерь пережить трудный процесс преобразования Советского Союза в Союз Независимых Государств.

Штольц со своими помощниками делал всё, чтобы поддержать материально свой коллектив. В целом, всё вроде бы было хорошо. Ему только что исполнилось сорок лет. Расцвет для любого мужчины! Связь в городе была налажена и, несмотря на возрастающие трудности общего характера, работала нормально.

И еще очень важное дело, значение которого трудно переоценить, завершалось успешно. Итоги программы «Жильё-91» подведены. Довольны очень люди на его предприятии, да и в Областном предприятии — тоже. Все работники Городской телефонной сети, которые встали в очередь на получение жилья, по состоянию на первое мая 1987 года получили квартиры. Да и сам Штольц заканчивает строительство прекрасного особняка-коттеджа, средства на который по беспроцентной ссуде выделило ему предприятие. И это оттого, что город в последние годы резко нарастил темпы строительства жилья.

Должно быть — и во всей стране так… Опыт бесценный в строительстве жилья наработан. Индустрия соответствующая создана. Пора разрабатывать государству, неважно как оно называется, следующий этап всенародной программы — «Жилье-96». И решится, наконец, полностью жилищная проблема в стране! Разве кто — против?

Временно застопорилось развитие, — но успели связисты позаботиться о будущем. Первая в Казахстане цифровая Телефонная станция МТ-20 ёмкостью в двадцать тысяч номеров доставлена в областной центр. С пуском её через два-три года телефонная сеть в Синегорске увеличится вдвое. Огромная работа по строительству новых разветвленных телефонных линий предстоит. Живи и радуйся!

И СНГ этот… Да, бывшие союзные республики объявили суверенитет и получили независимость. Вот и в Казахстане первое лицо теперь — самостоятельного государства — стал Президентом. Ну и что с этого? Разве простой советский человек страдает от таких новшеств? Ну — да! Жизненные трудности, как временные издержки в период перехода от социалистической экономики к рыночной увеличились как-то разом и многократно, в первую очередь, из-за разброда в умах и неопределенности, но так ведь они же — временные! Перемелется всё — мука будет. Да и жизненное пространство для граждан теперь уже бывшего Советского Союза остается единым. И оборонное пространство, хоть и разбежались они по суверенным государствам, для СНГ — тоже, единое. И взаимная заинтересованность в тесном экономическом сотрудничестве сохраняет актуальность. Вряд ли кто, в ущерб себе, будет рвать тесные экономические связи.

Всё наладится. Надо простому человеку просто спокойно работать, добросовестно исполнять свой личный гражданский долг и всё придет в норму. Надо только потерпеть. Да, много непонятного, душу тревожащего происходит вокруг. Но всё утрясется. Всё будет хорошо…

Штольц так думал, все вокруг так думали, и всё шло своим чередом. Но он был руководителем предприятия. Предприятия, в значительной степени, самостоятельного. За исключением «самой малости». От взаимодействия с вышестоящей организацией, от взаимодействия с властями, его никто не освобождал. А по этой части у Штольца складывалось не всё гладко. Оттуда, сверху ведь спускались приказы. И бывало, что шли они вразрез с интересами предприятия, которым руководил Штольц. Совершенно не принимали их в расчет высокие руководители и не учитывали.

С некоторых пор проблемы у Штольца стали плодиться по нарастающей. Городская телефонная сеть — такое предприятие, которое всегда на виду у городских, да и у областных властей. Штольц вот уже седьмой год руководил этим предприятием, был вхож в любые властные кабинеты, за исключением разве что кабинета первого руководителя области. И не в последнюю очередь, благодаря его организаторским способностям и личным усилиям связь в городе была налажена и работала устойчиво. Штольца уважали в городе, ценили как высококвалифицированного специалиста-руководителя и прочили ему прекрасные карьерные перспективы. Конечно же, в первую очередь, с высокой вероятностью мог возглавить Штольц Областное предприятие связи.

Сам Штольц об этом не задумывался. Он знал, что реально, сейчас, востребован в качестве руководителя городского предприятия, забот на котором — «полон рот». Ему было достаточно этого предприятия и он, по природе чуждый карьерным интригам, не торопился. Понадобятся его знания и опыт на более высоком уровне, потребует высокое руководство, посчитает нужным доверить ему более широкий диапазон ответственности — если так надо значит, так и будет. Ну, а если — нет, значит, тоже, так тому и быть. Штольцу достаточно. Он считает ниже своего достоинства — гоняться за должностями. Он не карьерист.

Но ведь Фенина Андрея Алексеевича, Генерального директора Областного предприятия связи окружали профильные заместители. Они не были на виду, их тенью своей прикрывал Андрей Алексеевич. И, наверное, все-таки, кто-то из его замов, в отличие от Штольца, мечтал возглавить Областное предприятие. Шансы были. Замы не светились в городе и области, но зато вплотную работали с Министерством связи. Казалось, не время этим заниматься. Фенин крепко держался в седле, и глупо было преждевременно «делить шкуру неубитого медведя». Но ведь всё может быть в этой жизни, приобретающей всё более непредсказуемый и неустойчивый характер, всё может в одночасье измениться. Замы понимали это. Они в большей степени, чем Штольц были осведомлены о глубинных процессах, происходивших в отрасли.

При назначении на первую должность профильного предприятия областного масштаба обязательно учитывается мнение местных властей, а они, кроме Фенина и Штольца из местных связистов, в общем-то, никого и не знали. И оттого в глазах замов Фенина Штольц для них был конкурент. Явный конкурент, который — ничего не боится, уверен в себе, неосторожен и весь на виду. Штольц держался независимо, вел себя по отношению к заместителям Фенина как равный, не очень прислушивался к их «руководящим» указаниям и не позволял вмешиваться им в городские дела без его ведома. Особенно — по части установки телефонов. Это не нравилось. Штольцу строили козни. Против него плелись интриги.

Однажды, в кабинет к нему, вся кипящая от возмущения, влетела главный бухгалтер Пильникова Надежда Васильевна и сообщила, что в пух и прах разругалась с главным экономистом ОПС Кислицыной Тамарой Борисовной.

— Виктор Васильевич! Она вас просто ненавидит! Так и сказала: «никогда Штольц ваш не станет начальником управления связи. Никогда»!!!

Чувствовалось, Пильникову очень задело это заявление, и она ответила соответствующей отповедью. Была зацепка. Поговаривали, что ходит экономист Кислицына в любовницах у Главного инженера ОПС Конакова. За него и переживает.

Штольц лишь посмеялся добродушно.

— Ну и пусть Тамара Борисовна бесится. Во-первых, буду я начальником или нет, — не от неё это зависит. Ну а во-вторых, не больно мне это и надо.

И говорил он чистую правду. Фенин, как вышестоящий руководитель его вполне устраивал. И до пенсии Фенину еще было ох как далеко… Штольц пожурил Пильникову за то, что в ущерб интересам дела довела она ситуацию до скандала. От помощников Фенина ведь многое зависит. С ними ладить надо. Пильникова оправдывалась

— Это всё она, сама спровоцировала…

Глава 2. Конфликт «на пустом месте

Жизнь усложнялась. Первый раз Штольц подставил себя под удар совсем глупо. По пустячному делу. Но так уж случилось. Его заместитель по хозяйственным вопросам Журба Владимир Яковлевич, с явно выраженной досадой на лице и недоумением, сообщил, что получил прямое указание от заместителя по капитальному строительству ОПС Бровченко Михаила Валерьевича немедленно направить в соседний Рындинский район, в помощь районному узлу связи бурильно-крановую машину. Помочь надо соседям — пятьдесят столбов в грунт установить. Не копать же им вручную ямки…

— Виктор Васильевич! Ну, вы же знаете… Вот уже половина лета прошла, а мы даже у себя еще ни одного столба механизированным способом не установили. Накопилась своя работа. Сломана постоянно была наша бурилка. С таким трудом, наконец, мы восстановили её! И нет никакой уверенности, что это надолго. Но всё равно, с десяток опор в неделю установить — с этим она справится. Но чтобы её, на ладан дышащую, в соседний район за добрую сотню километров гнать собственным ходом, да ещё столько ямок разом пробурить?.. Загнётся наша бурилка. Загнётся! Да так, что, точно, восстанавливать её снова будет — себе дороже!

Журба приложивший много сил для восстановления бурилки, давно отслужившей свой срок, выглядел очень расстроенным. Он рассказал, что переговорил помимо Бровченко — заместителем Фенина по хозяйственным вопросам, отдавшим это распоряжение, ещё и с Конаковым — главным инженером ОПС, но тщетно. Конаков делает вид, что он не причём, а Бравченко уперся как бык и настаивает…

— Виктор Васильевич, что делать будем? Журба, прошедший в свое время школу первого руководителя районного узла связи, опытный человек, понимал, конечно, что распоряжения вышестоящего руководства надо выполнять, но не такие же, которые, ну точно, кроме явного вреда, ничего путного не принесут. Он уже ни на что не надеялся и сообщил об этом Штольцу просто для порядка. Начальник предприятия — он должен знать обо всем, что происходит на вверенном ему объекте.

Штольц знал состояние бурилки, которая давным-давно израсходовала свой ресурс, и, по сути, только числилась на предприятии для самоуспокоения, что она есть. Бурилка больше простаивала, чем работала. Установит линейно-кабельному цеху пять-шесть опор — и в ремонт! Установит через некоторое время опять пару штук — и в ремонт! Вообще-то ГТС в повседневной своей деятельности опоры устанавливала не часто, и в объемах мизерных. И пусть, бурилка ломалась от случая к случаю, но всё-таки, монтерам помогала. О новой же технике для её замены не приходилось даже и мечтать.

Штольц вскипел от известия Журбы. Областное предприятие связи в последние годы вообще не интересовалось, какими способами, какими методами и с помощью чего управляется ГТС со своим хозяйством. Не интересовалась, но и не вмешивалась особо. И вдруг, такое волюнтаристское решение!

Журба, он же этому Бровченко всё популярно объяснил! Он умеет убеждать в разговорах, а тут — полный облом! И ведь действительно, эта злосчастная бурилка на базе трактора Беларусь-МТЗ-5Л выпуска времен царя Гороха, даже без кабины, — просто загнется в пути, не доехав до места назначения. Глупо получится! Да и обидно будет за труды напрасные по её восстановлению.

Штольц понимал: Журба накручивает, преувеличивает бедственное состояние своей техники, но всё равно был на его стороне. Городская телефонная сеть в своей деятельности попадала, бывало, в тяжелейшие ситуации, и всё время оставалась один на один со своими проблемами. Ей никто не помогал. Ни один районный узел связи! Хотя — могли бы! А тут, в беспрекословном порядке — езжай и окажи помощь! Нет, так не пойдет!

Он позвонил Фенину, а того, как будто специально! — не оказалось на месте. И тогда он запретил Журбе выпускать бурилку за пределы города.

Журба засомневался

— Виктор Васильевич, ну, они же не отстанут. Будет скандал!

— Ну, будет, так будет! Штольц хорохорился. Он всё еще надеялся переговорить с Фениным, разрулить ситуацию.

Сразу — не получилось. Закрутили дела.

Прошло несколько дней. И вдруг, утром разбирая почту Штольц обнаружил в папке Приказ, в котором ему объявлялся выговор. Приказ был подписан Фениным и выговор объявлялся за неисполнение распоряжения вышестоящего руководства. Этот же Приказ предписывал отослать бурильно-крановую машину в Рындинский район для выполнения особо важных работ немедленно.

Штольц едва не задохнулся от обиды и возмущения. Он завелся. Ознакомил с Приказом Журбу. Владимир Яковлевич понуро склонил голову на бок, скривился и сказал

— Виктор Васильевич, ну я же говорил! Давайте не будем раздувать скандал. Я дам команду трактористу. Пускай едет! Накажу ему, чтобы сымитировал поломку километрах в пятнадцати от города. И приказ как-бы выполним, и бурилку сохраним! Не хватит тяму у управленцев разбираться с этим. И дело с концом…

Штольца такой расклад уже не устраивал. Сразу надо было так поступить. Покорно сделать вид, что распоряжение добросовестно исполняется. А теперь — поздно. Штольц закусил удила. Вот он, Приказ, лежит на столе. И по факту этот Приказ для него как красная тряпка для быка. Ведь слово из песни не выкинешь — Штольц — телец по гороскопу.

Оставшись один, он внимательно перечитал содержимое Приказа. От него так и разило несправедливостью. И дело даже было не в объявленном наказании. Штольц работал на руководящих должностях уже почти два десятка лет и, конечно же, получал выговоры. Не часто, но получал. И реагировал на них соответственно, переживал очень болезненно.

В Эксплуатационно-техническом узле связи, где ранее работал в должности главного инженера он, помимо всего прочего, отвечал за организацию техники безопасности при производстве работ. Время от времени происходили несчастные случаи в цехах связи, рассредоточенных по всей Синегорской области. Понятно, что Штольц во время случившегося чрезвычайного происшествия лично на месте не присутствовал. Непосредственно руководили работой начальники цехов. Они и допускали эти несчастные случаи во время практического их проведения. Монтер, к примеру, падал вместе с подгнившей опорой во время демонтажа воздушной линии. Получал увечья…

Проводилось расследование. И конечно, хотя обучение технике безопасности работников проводилось регулярно и своевременно, и росписи их в соответствующих журналах проставлены были полностью, главному инженеру напоминали об его общей ответственности. Выговорами в приказах!

Штольц в глубине души, особенно в первое время, по молодости, ощущал какую-то несправедливость по отношению к себе, понимал, что непосредственной вины его в случившемся нет. Предприятие разбросано по огромной территории, за всем, разом, не уследишь. Работ с повышенной опасностью много и лично каждую не возглавишь. Но так было принято. Так надо! И Штольц мирился с этим.

А первый свой выговор он получил за то, что впервые в жизни не выполнил распоряжение начальника Областного производственно-технического управления связи о передаче погрузчика соседнему предприятию — Почтамту. Исполнение того Приказа означало, что его непосредственные подчиненные, лишившись погрузчика, вынуждены будут грузить и разгружать многочисленные тяжелые ящики с оборудованием сельской связи вручную. Часто это приходилось делать его инженерам и техникам. Тогда выговор получил Штольц, но погрузчик отстоял. И вот опять — ситуация, ну почти один к одному…

Нет, нельзя с этим мириться. Нельзя! Штольц сам довольно часто объявлял дисциплинарные взыскания своим подчиненным. За правомерностью его Приказов бдительно следила профсоюзная организация. Каждая точка, каждая закорючка, каждая запятая не к месту поставленная могла явиться основанием для того, чтобы Приказ был отменен как неправомочный. Ну, а уж если он букве и духу Закона не соответствовал… Бывали случаи. Отменял профсоюз его Приказы. Тяжело переживал это Штольц, но — принимал поражения такие с достоинством. Считал, что если уважит мнение профсоюза — не слабость, силу свою покажет.

Но ведь его самого профсоюз не станет защищать. Какой-никакой — он все-таки, руководитель. Не хватало еще на виду у своих подчиненных двум руководителям сцепиться в схватке. Профсоюз в свои отношения вмешивать…

А с другой стороны, в его случае, ведь очень уж топорно наказание объявлено. С грубейшим нарушением юридических процедур. Даже письменного объяснения по сути поступка не потребовал от него Фенин. Нет, нельзя это стерпеть просто так! Тем более, что на исполнении своего распоряжения управление, по-прежнему, настаивает. Штольц, он ведь не мальчик для битья. Он еще пободается… Только делать это надо без широкой огласки. И Штольц твердо решил Приказ опротестовать.

А кто в его случае может отменить Приказ вышестоящего руководства? Только еще более высокое начальство — Министерство связи. Шел 1992 год, страна развалилась, а перестроечные идеалы, вера в высшую справедливость, по инерции, всё еще не угасли в Штольце. И он решил этой справедливости добиться.

На имя Министра связи Казахской ССР Ульянова И. В. было составлено письмо, в котором Штольц подробно изложил мотивы своего неповиновения, а также указал на грубейшие нарушения юридической процедуры, допущенные в процессе объявления выговора. И все-таки, прежде чем отослать письмо, Штольц напрямую попытался выяснить отношения с Фениным.

Разговора не получилось. Он хотел поговорить с Андреем Алексеевичем наедине, указать ему на, мягко говоря, не очень корректное поведение его заместителей, но помешал Конаков — главный инженер.

Штольц давно заметил, что наедине в Фенинском кабинете поговорить с Андреем Алексеевичем ему чаще всего не удавалось. Обязательно открывалась дверь, и входил Конаков. Ходил размеренно, по большому кабинету из угла в угол, с загадочным выражением на лице прислушивался к разговору совершенно его, не касающемуся, и обязательно вмешивался. Штольц не имел привычки особые секреты разводить против кого-либо, мог правду-матку выдать в лицо любому оппоненту, невзирая на ранги. Но делу ведь подобное поведение часто вредит. Приходилось сдерживаться. Просто, при постороннем комкался задуманный разговор. Сам Штольц, если в нужном ему кабинете присутствовал посторонний, не имеющий отношения к его делу посетитель, никогда в этот кабинет не входил. А Конаков? Ведь довольно образованный человек — и такая бестактность!

И на этот раз Конаков появился в кабинете в самый неподходящий момент. Штольц даже заподозрил, что у Фенина есть какая-то незаметная кнопка под рукой, для вызова своего главного инженера, и он почему-то всегда во время разговора со Штольцем призывает его на помощь.

Он опять завелся, прервал пространственные рассуждения главного инженера и задал Фенину вопрос в лоб

— Андрей Алексеевич! Так все-таки, отзовете вы этот неправильный Приказ? И естественно, получил отрицательный ответ.

— Ну что же! Тогда этот Приказ отменят за вас — пообещал Штольц и посчитал дальнейшее свое пребывание в кабинете начальника ненужным.

Письмо было отправлено адресату. Время остановилось. Бурилка в очередной раз с мелкой поломкой стояла во дворе. Никто из управления Штольца не беспокоил.

И вот, спустя две недели, как обычно, разбирая утром почту, Штольц обнаружил очередной Приказ, который отменял тот — первый, о его дисциплинарном наказании. Просто — второй Приказ отменял первый Приказ — без объяснения причин! Волна радости захлестнула Штольца. Есть всё-таки справедливость на свете! Есть!!!

Но как оказалось, рано он радовался. Спрятанный под многочисленными бумагами-документами, самым последним в стопке лежал еще один Приказ. И этим, третьим Приказом опять объявлялся Штольцу выговор. И лишь слабым утешением было то, что на этот раз его уже не обязывали отправлять в Рындинский район бурильно-крановую машину.

Упрямство взыграло в Штольце. Нет, просто так он не сдастся! Нельзя взять вот сейчас и просто так утереться. Слабых бьют! Раз уж ты взялся за дело, даже заведомо проигрышное, надо идти до конца. Гордость, чувство оскорбленного самолюбия не позволяли Штольцу смириться.

Он опять очень внимательно изучил Приказ и опять обнаружил в нём юридические несуразности. И тогда Штольц во второй раз письменно обратился к Министру и на этот раз, не особо выбирая выражений, изложил на бумаге всё, что думает о постперестроечных методах управления Областного предприятия связи структурными низовыми подразделениями.

Фенин в письме не фигурировал. По большей части при решении проблем Штольц прекрасно находил общий язык со своим прямым начальником. Но лишь в тех случаях, когда предварительно, в суть проблемы не вмешались его заместители. Как правило, они умели обрабатывать Фенина в своих интересах. Не хотели признавать они Штольца равным себе по статусу.

Да и Штольц их совсем не праздновал. В деле, вызвавшем неповиновение Штольца, обраставшем выговорами, чувствовалось явное влияние Конакова. Штольц так и написал, что из всего этого дерьма, омрачившего деловые взаимоотношения Фенина с руководителем второго по значимости предприятия связи области, торчат уши главного инженера. Так и написал: «торчат уши…»

И пока писал всё это Штольц, остывал он потихонечку и приходил в себя. Там, в глубине его мозга, в подсознании возникали неудобные, но разумные вопросы.

— Ну, хорошо — отошлет он опять протест свой в Министерство, и скорее всего, Фенин опять отменит свой Приказ. Но где гарантия, что не объявит он под надуманным предлогом ещё раз очередное наказание? И что дальше за этим последует? И вообще, стоит ли так реагировать на дисциплинарное взыскание? Что такое — выговор для руководителя, действительно о ДЕЛЕ заботящегося? Так, — досадная неприятность душу карябающая. А ДЕЛО все равно, делать надо. Частично отступил же Фенин! Не стал второй раз настаивать на исполнении заведомо неверного распоряжения его замов по бурилке, приведшего к скандалу. Получается — отстоял Штольц свою «драгоценную» бурилку. А выговор этот — так, для острастки, чтобы уважал Штольц своё начальство. Да и Министерство связи ради удовлетворения собственного самолюбия всё время впутывать — не жирно ли будет? Некрасиво как-то. Меру надо знать. Благородный порыв Штольца ради торжества справедливости постепенно в его же собственном восприятии превращался в фарс…

Он всё-таки вложил бумаги с соображениями своими в конверт, заклеил его и адресовал Министерству. Встал и пошел с этим конвертом, полностью готовым к отправке, к Фенину.

Андрей Алексеевич встретил его, в общем доброжелательно. Не пригласил на сей раз Конакова. Сквозило напряженное ожидание в его взгляде, но в целом настроен он был по-боевому, и совсем непохоже было, что отступит от принятого ранее решения. Не каждому дано — добровольно отменять свои Приказы. Всем видом своим Фенин демонстрировал» — «ну-ну, бодайся теленок с дубом…»

А Штольц бодаться не стал. Положил запечатанный конверт Фенину на стол, выразил уверенность, что в случае если были бы его очередные соображения отправлены в Министерство, то опять пришлось бы Фенину отменять свой Приказ. Вот только не будет отсылать он письмо на этот раз! И вообще, потребовал бы Андрей Алексеевич побольше профессионализма от своих непосредственных помощников! А то ведь ставят они его в неудобное положение. Повторил, что письмо отправлять не будет и продолжать драчку — тоже.

Фенин такого разворота событий явно не ожидал, но ничего сразу не ответил. В последующем, выговора не отменил, но и очередного взыскания не назначил. Штольц переживал тяжело свое смирение, гнал из головы дурные мысли, но постепенно всё утряслось.

Глава 3. Чудо техники — S-12

Вроде бы ничего особого не происходило вокруг, но все равно, тревожно было очень. Союз Независимых Государств — объединение это рыхлым, ненадежным каким-то, оказалось, по факту. Бывшие Советские Социалистические Республики сначала провозгласили суверенитет, а потом разом, вдруг, заговорили о независимости и стали эту независимость утверждать реальными делами, все сильнее и сильнее размежевываясь с Россией по основополагающим вопросам совместного проживания в СССР. Укрепляли границы, вводили собственные денежные системы, напрямую заключали новые союзы с государствами, возникшими на территории бывшего Советского Союза за периметром границ России. Казахстан тоже всё настойчивее и настойчивее говорил о продвижении собственной независимости, но пока, единственный из бывших союзных республик, полностью координировал свои действия с Россией и демонстрировал всячески намерения к тесному совместному проживанию.

Что касается связистов, то жили они, полнокровной жизнью повседневно решая привычные вопросы обеспечения надежной устойчивой связью население новой, ставшей на путь независимости, Республики и не особенно задумывались, что происходит вокруг. В неизбежное «завтра» старались не заглядывать. Привыкали жить одним днем.

Жилищное строительство в городе как-то резко начало сворачиваться. Но благодаря программе «Жильё-91» в Синегорске появились полностью отстроенные два новых микрорайона, и они остро нуждались в телефонизации. Областному предприятию связи удалось приобрести городскую координатную АТС на 2000 номеров, и благодаря добросовестно выполненным условиям телефонизации при строительстве новых домов, и своевременно построенному зданию под новую АТС, вопреки процессам общего сокращения хозяйственной деятельности, связистам удалось свою телефонную сеть развивать.

А на складе лежала и дожидалась своего часа новая цифровая АТС МТ-20, ввод которой в эксплуатацию и вовсе позволил бы увеличить телефонную сеть областного центра в два раза.

Необходимость ускоренного развития связи возникла в целом по Республике. Появились новые возможности. В недрах Министерства родился проект дальнейшего одновременного развития телефонной сети на базе цифровых АТС сразу в десяти областях. Предполагалось взять целевой кредит у немецкого Дойче банка под гарантии областных администраций, приобрести на эти деньги современную цифровую АТС S-12, тоже — немецкую. И внедрить её на обширных просторах Казахстана помогут германские специалисты.

Синегорские связисты оказались в ловушке. Впрочем, сами себя они в эту ловушку и загнали. Так сложились обстоятельства. Ну, разве ещё пару лет назад мог кто-то подумать, что в отрасли «связь» созреют возможности для революционных преобразований на большей части её сети с помощью современнейшей иностранной цифровой техники? Казалось, постепенно всё это будет двигаться на основе отечественных советских разработок. И начаться внедрение этой цифровой техники должно было как раз с Синегорска. Произведенная в Уфе новейшая цифровая АТС МТ-20 была приобретена, лежала на складе и готова была стать началом цифровизации.

Андрей Алексеевич, когда сообщил Штольцу о соглашении с немцами на поставку в Казахстан АТС типа S-12, чувствовалось, очень огорчен был. Оно и понятно. Приобретенная для Синегорска, МТ-20 по качеству серьезно уступала немецкой S-12. Разработана она была совсем недавно и, по сути, только еще проходила опытную эксплуатацию в реальных условиях сети. Выявлялись недоработки, подводила своя, родная элементная база — чипы, микросхемы…

А тут — прекрасно зарекомендовавшая себя на сети капиталистических стран — S-12!!! И сразу — в десяти областях! Это же — общий сервис! Общие для Казахстана эксплуатационные проблемы в случае чего… А вместе и решать их легче!

Не предполагали такого поворота событий синегорские связисты. Им срочно в то самое время, когда разваливалась страна, нужны были новые станционные мощности для последовательного развития, чуть раньше, чем в других регионах Казахстана, полностью исчерпавшей свои возможности телефонной сети. Так сложилось. Они и добивались этих мощностей для себя всеми доступными средствами. Из того набора АТС, которые были в стране на настоящий момент. И лишь один человек — Державец Виктор Яковлевич, начальник Главного управления городскими и сельскими телефонными сетями Казахстана глядел немного вперед и предупреждал

— Виктор Васильевич, — не спеши! Есть в Мире гораздо лучшие цифровые станции, чем МТ-20. Она ведь по сути — советско-французский суррогат, собранный на отечественной элементной базе. Намучаешься с ней! Сам себе верёвку на шею намыливаешь! Не спеши — может быть что-то другое, более качественное удастся раздобыть Казахстану для развития сети.

И вот, раздобыло министерство S-12! И Синегорск теперь со своей, одиозной МТ-20 из общей колеи выпадает, и долгие годы будет пурхаться с нею один на один.

Нет, надо как-то втиснуться в общую компанию с соседними областями! А станция МТ-20? Она же новенькая совсем на складе уже лежит… И денег больших стоит! А может быть, сплавить её как-то в Россию? На российской сети, в крупных городах МТ-20 приживаются постепенно. Наверное, найдется кто-нибудь из россиян, чтобы в короткие сроки и без проволочек приобрести её для себя.

А Казахстану, зачем из общего ряда линейки перспективных АТС, выделяющаяся особая, да к тому же не самая лучшая техника? Зачем лишняя головная боль? Пусть, даже у одной области. Да и к тому же, МТ-20 — чисто городская станция. Её еще с координатной АМТС-3 — междугородной станцией, состыковывать надо. Да и нет ещё этой АМТС-3 в Синегорске. Приобретать надо.

А S-12 — это универсальная станция. В едином комплексе совмещает в себе функции городской станции и междугородной. Представляете Андрей Алексеевич, сколько проблем одним махом слетит с наших плеч, если умудримся мы попасть в общую программу развития сети на базе единой для Казахстана станции! Надо всё сделать для этого, надо что-то предпринять! — Так обсуждал Штольц с Фениным возникшую ситуацию.

Штольц еще совсем недавно, больше всех в области радеющий за МТ-20 теперь давал задний ход. Даже если есть минимальные шансы, надо использовать их. Настроить областную власть соответствующим образом! Избавиться от той «веревки на шее» о которой предусмотрительно предостерегал Державец…

Фенин постарался. Его услышали. МТ-20 — она ведь на средства Министерства связи СССР была приобретена, которого — нет. Получается, если глубоко не вникать в детали, — даром для Казахстана! Да и пути общие у Казахстана с Россией вот-вот разойдутся. Зачем Казахстану российская АТС? И в области телекоммуникаций — так теперь по-современному отрасль называется, тоже должна быть полная независимость.

Удалось Фенину убедить министерство, удалось дать задний ход, удалось вклиниться в общий казахстанский проект.

Ждали новую немецкую станцию синегорские связисты, лихорадочно готовили телефонную сеть. А МТ-20 удалось удачно сплавить российским связистам путем бартерного обмена на запасные части для существующего оборудования, и на, остро востребованную на сети, мелкую телекоммуникационную аппаратуру. Ай да Фенин! Ай да молодец! Все так удачно складывалось…

И тут, грянул гром среди ясного неба!

Глава 4. Игры в оптимизацию

День, действительно, начинался прекрасно. Яркое солнце на чистом утреннем горизонте обещало теплую насыщенную весенним светом погоду. Звонок вертушки в кабинете Штольца звучал совсем обыденно. Особых поводов для беспокойства не было. Сеть работала нормально. Крупных повреждений не было. И никаких чрезвычайных происшествий не обещало в обозримой перспективе время. Обычная рутинная жизнь.

Голос Фенина в трубке четко формулировал распоряжение

— Виктор Васильевич, прошу вас в десять часов со всеми своими заместителями прибыть ко мне…

Штольц попытался узнать о причине такого неожиданного сбора. Вопросы могут быть. Надо же подготовиться… Ответ Фенина был лаконичным.

— На месте всё узнаете…

Причин никаких не было, а сердце Штольца почувствовало неясную тревогу, забилось беспокойно, дало о себе знать…

Административное здание ГТС соединяется переходной перемычкой с корпусом технического здания, которое, в свою очередь, является составной частью Дома связи, украшавшего центральную площадь. Левую часть здания Дома связи занимает Почтамт, а в центре на четвертом этаже расположилась администрация Областного предприятия связи.

Штольц, главный инженер — Макарычев, Пильникова — главный бухгалтер, и только что принятая на работу экономист Воротынцева, собрались быстро, шли молча по длинным узким коридорам, и в приемной Фенина оказались точно в назначенное время. А он их уже ждал. Сидел во главе длинного совещательного стола, и составляли компанию ему два заместителя: Конаков — главный инженер и Грачев Иван Анатольевич — заместитель по экономическим вопросам.

Штольц со своей командой скромно хотел пристроиться на противоположной стороне длинного стола — подальше от начальства, но Фенин широким жестом пригласил пересесть поближе. И голос Фенина звучал слишком уж доброжелательно. Мол, что нам делить — общее дело обсуждать будем. Без обиняков, тут же к делу он и приступил.

— Мы собрали вас, руководство ГТС, чтобы объявить: принято решение. Городская телефонная сеть как самостоятельное предприятие ликвидируется. В полном составе с сохранившимися функциями поглощается она Областным предприятием связи и будет в дальнейшем исполнять свою работу под единым, общим областным руководством на правах городских цехов.

Штольц отказывался верить тому, что слышал сейчас. Несколько мгновений панические мысли разрывали мозг. Он испытал настоящий шок. Мало того, что общая неопределенность после развала страны сопровождает жизнь, так вот, ещё одной конкретной, неприглядной частью своей, новостью, не сулящей ничего хорошего, и здесь наваливается она непреодолимой силой, давит, душит, парализует сознание. И не совладать с сердцем, в бешеный разнос сорвавшимся. И перехватило дыхание…

Штольц изо всех сил пытается справиться с собой. Скользит его взгляд по лицам заместителей своих. В их глазах — растерянность, недоумение… Лицо Макарычева перекосила насмешливая гримаса. Наклонил голову, тупо взглядом в стол уставился. Пильникова и Воротынцева выпучили глаза, ловят раскрытыми ртами воздух, как две рыбины, которых только что удачливый рыбак из воды выдернул.

А Фенин произнес заготовленные фразы и молчит выжидающе…

Немая сцена! И назойливо, громко, на весь кабинет жужжит муха непонятно откуда появившаяся…

Всё-таки, инстинктивно, в нестандартных ситуациях, первым делом человек оценивает последствия для себя. Раньше всех от шокирующего известия опомнилась Пильникова.

— Андрей Алексеевич, так что? Вы нас четверых сюда пригласили, чтобы объявить о том, что мы вам больше не нужны? Вы за какие такие грехи работы нас лишаете? Вот так, разом, без объяснения причин? Одним махом…

Голос Пильниковой дрожал, кипел от возбуждения. Лицо и шея её побледнели и одновременно, местами, покрылись красными пятнами.

— Мы-то теперь чем заниматься будем? — продолжала она. Да и коллектив не поймет вашего новшества. Он ведь уже работал с цехами межгорода и телеграфа на одном предприятии. Имеет опыт… Вы же сами тогда Телеграфно-телефонную станцию раздербанили! И тоже, одним росчерком пера — ни с кем не посоветовавшись!

Фенин ожидал такой реакции на свое решение и был готов к ней. Он усмехнулся умиротворяюще и тоном, из которого сквозило, что ничего особенного, в общем-то, не происходит, — подумаешь, предприятие лишают самостоятельности, объединяют с другим предприятием… какая разница людям, откуда деньги получать? — произнес

— Ну, зачем же так, Надежда Васильевна? Уж вы-то без работы не останетесь! И вам и экономисту всегда место найдется. Перейдете работать в наши отделы…

— Что, главным бухгалтером? — опять вскинулась Пильникова.

Добродушие Фенина испарилось, теперь в голосе его прозвучали нотки злорадства

— Ну, зачем же — главным? Я вам год назад предлагал эту должность, предлагал совместно работать. Вы сами отказались переходить в ОПС. Теперь поработаете рядовым бухгалтером.

И было Пильникову ему совсем не жаль.

Подал голос Макарычев. И показалось Штольцу, что вдруг, одномоментно, его команда рассыпалась, разделилась, и каждый в ней стал сам за себя. Показалось Штольцу, что Макарычев от новости Фенина даже облегчение почувствовал. Он уже принял для себя решение, и голос его звучал твердо и осознанно.

— Ну что же, это даже лучше для меня! Перейду со спокойной совестью работать в вычислительный центр.

Порыв Макарычева Штольцу был понятен. Макарычев не любил ГТС. За должностями не гонялся. Но понимал, что нужен предприятию именно в должности главного инженера, мирился с этим, работал добросовестно и прекрасно справлялся со своими обязанностями. Работал заинтересованно, внес неоценимый вклад в развитие телефонной сети города. И все равно — работал из чувства долга. В последнее время увлекся компьютерами, писал прикладные программы для производственных процессов, иногда даже — в ущерб основным должностным обязанностям.

Штольц терпел. В душе Макарычев был инженером, просто — инженером. Впрочем, как и сам Штольц. И вот, появилась, наконец, у Александра Николаевича возможность избавиться от руководящих обязанностей и спокойно, не создавая никому трудностей, не испытывая угрызений совести, спокойно переместиться на такую работу, которая ему нравится. Заняться тем, что душе угодно. Не нужен он теперь ГТС. Так руководство высокое за него решило. Ну, а ГТС?.. Закончилась ответственность Макарычева за ГТС. Наступает теперь за неё ответственность высокого руководства. Прямая ответственность… Фенин сам взваливает эту ответственность себе на плечи!

Макарычев мог выбирать, а Штольц — нет! Не было у него запасных аэродромов. Он весь охвачен был протестным порывом. Возмущение, охватившее душу, пыталось вырваться наружу, извергнуться вулканом всё вокруг сокрушающим. Штольц сдерживался из последних сил, упорядочивал в голове массу возражений, и наконец, сумев все-таки сохранить внешнее спокойствие, начал говорить.

Был в его возражениях резон и Фенин прекрасно понимал это. Он внимательно, терпеливо слушал, а потом как бы сделав шаг навстречу его опасениям, примирительным тоном, и даже в укор Штольцу проговорил

— Ну, конечно, Виктор Васильевич — есть в словах ваших, в ваших замечаниях, доля справедливых опасений. Действительно, за последние несколько лет городская телефонная сеть практически удвоилась в объемах. Качество работы сети поднялось на высокий уровень. Действительно, надо усиливать, укреплять некоторые её функции. Надо укреплять достигнутое. Так подавайте ваши предложения! Будем рассматривать… И расстраиваться вам нет причин. Сеть никуда не денется. Как работали, так и будете работать!

Но сам-то он, также как и Штольц, прекрасно понимал — как прежде — не будет!

— Ну, и какую же роль на этой сети вы для меня заготовили? — не выдержал, спросил все-таки Штольц.

И тут вмешался в разговор Грачев — заместитель Фенина по экономическим вопросам. Как с плеча рубанул, уверенно, не раздумывая

— Вы останетесь работать начальником цеха!

И это, — прозвучало как приговор.

Штольц недолюбливал Грачева. Он знал его ещё с Эксплуатационно-технического узла связи, где начинал работать, прибыв в Синегорск после института по распределению. Грачев был на пять лет старше его, демонстрировал осведомленность во всем и очень был категоричен в суждениях. Работал в должности освобожденного председателя профсоюзной организации. Связистом профессиональным не был и продвигался по карьерной лестнице у связистов, больше, по профсоюзной линии. Старался быть на вторых ролях, на рожон не лез, избегал личной, персональной ответственности, прекрасно чувствовал себя в роли советника по любым вопросам. И вот, благополучно избегая любых столкновений и промежуточных начальнических должностей, оказывающих конкретное воздействие на реальную телефонную жизнь, не набив себе шишек практической работы, выбился наверх Грачев, всплыл неожиданно в ОПС, на недавно введенной новой должности — Коммерческого директора.

Штольц узнав об этом, сначала даже обрадовался. Все-таки вместе когда-то работали… Помощь какая-то будет! Ошибся жестоко…

И вот, этот самый Грачев зачитал ему приговор?

Шок, растерянность, осторожная надежда, что может быть, всё образуется, и вот, теперь — обида и ярость, через край перехлестывающая — всё это жестоко продолжало терзать Штольца изнутри. Действо продолжалось…

Основания для личной обиды были. И еще, чувство какой-то фатальной безысходности охватило Штольца, пыталось окончательно парализовать его волю.

Он уже проходил это однажды несколько лет назад. Исполнял обязанности начальника Эксплуатационно-технического узла связи, ждал утверждения в должности. И вдруг, как гром среди ясного неба, свалился тогда совершенно неожиданно претендент на должность начальника ЭТУС — Грачев — пламенный профсоюзный деятель, и ему крайне нужен был Штольц на этом предприятии, но только в качестве главного инженера, этакой рабочей лошадки…

Не вышло тогда по-грачевски. Фенин перебросил Штольца из ЭТУС в город, на хронически неблагополучное предприятие. Штольц (только бы не подчиняться Грачеву!) не раздумывая, как в омут бросился — возглавил Телеграфно-телефонную станцию и в короткие сроки ценой неимоверных усилий вывел её из прорыва. ГТС, которую он возглавляет, — это прямая наследница Телеграфно-телефонной станции, и сейчас, успешное предприятие во всех отношениях. И, наверное, от того что успешное, ликвидировать его надо?..

Не согласился тогда Грачев возглавить ЭТУС без толкового главного инженера под боком. Совсем другой человек стал начальником ЭТУС. Тогда, в угоду Грачеву, Штольца пытались понизить до главного инженера, а по сути — оставить в прежней, привычной должности. А сейчас — из опытного, во всех отношениях состоявшегося директора, в силу сомнительных обстоятельств, и вовсе, — предлагают опуститься ему до начальника цеха, по сути, поставив крест на его возможной дальнейшей карьере?!.. И опять, замешан в деле Грачев, и, похоже, не последнюю роль исполнял он в подготовке такого расклада.

Наверное, всё было не так на самом деле. Но в голове у Штольца царствовал полный сумбур, спонтанно складывалась собственная трактовка событий. Слишком оскорбительным показалось ему незаслуженное понижение в должности. Он, пропустив «ценное предложение» Грачева мимо ушей, все-таки сохранил внешнее спокойствие, еще раз призвал Фенина к благоразумию, попросил тщательно взвесить все за и против, прежде чем принять окончательное решение, и пообещал в короткие сроки представить конкретные предложения не по ликвидации, а совсем наоборот, по укреплению ГТС как самостоятельного предприятия.

Весть о том, что Городскую телефонную сеть ликвидируют, разлетелась по коллективу мгновенно. Штольц, один в своем кабинете, пытался прийти в себя, старался сам себя успокоить, отбросить эмоции. Надо спокойно, трезво, с холодным сердцем оценить внезапно свалившуюся реорганизационную напасть.

Без стука вошел в кабинет Семенов Алексей Николаевич — первый руководитель Штольца, наставник и учитель его. По-доброму, по-отечески относился он к Штольцу и, пожалуй, был единственным в городе человеком из сослуживцев, который искренне за Штольца переживал. По возрасту, Семенов — был пенсионер, но старался «быть на людях» и работал все еще монтером.

На Штольце лица не было, и заметив это, сильно разволновался Алексей Николаевич, искреннее сопереживание отражалось на его лице, он не находил слов и лишь повторял

— Как же так? Как же так… Что же это опускают они вас так низко, за какие грехи?..

И Штольц окончательно обессилевший от переживаний, на глазах у Семенова дал волю, наконец, своим чувствам, пытаясь выговориться, позволил излиться из себя эмоциям, в прямом смысле — разрядился отрывистым облегчающим душу рыданием. Слезы текли по щекам, и не было ему стыдно, и Семенов очень хорошо его понимал, и стесняться его не было необходимости. Слезы жгли лицо, изливалась злость, укреплялась решимость, и… — понял Штольц, что просто так не сдаст своих позиций. Он будет бороться!