Оглавление

1. Тучи

Время летит, и с момента ареста Ли Фэя прошло уже три месяца. За эти три месяца Торговая ассоциация и компания Линхай словно окутаны густыми тучами: люди в панике, волнение нарастает.

Когда-то шумный и процветающий Торговый союз рассеялся, как дым. Одна за другой компании, подобно испуганным птицам, покидают ассоциацию, а их уход словно безжалостно подрывает доверие к Торговой ассоциации. В то же время компания Линхай также оказалась в затруднительном положении. Ранее крепкие партнёрские соглашения, как свечи на ветру, расторгаются одно за другим. Негативные новости накатывают, как бурные волны, одна за другой, заставляя компанию шататься на краю пропасти.

Ли Фэй, когда-то влиятельная фигура в бизнесе, теперь находится в тюрьме, словно молчаливая статуя, не произнося ни слова. Полиция, сталкиваясь с его молчанием, с трудом собирает улики в условиях отсутствия показаний, будто ищет иголку в стоге сена.

Ань Жань, вице-президент Торговой ассоциации, ощущает себя на безлюдном острове, в полном одиночестве. Компании, входящие в ассоциацию, опасаясь компрометирующих материалов, находящихся под контролем компании Линхай, возлагают свои надежды на Ань Жань. Они хотят, чтобы она стала новым президентом ассоциации и вывела всех из этой бесконечной тьмы. Однако сердце Ань Жань словно заковано в тяжёлые оковы, не позволяющие ей забыть об убийстве, произошедшем по вине Хуа Чэня.

Её сердце постоянно напряжено, словно невидимая рука крепко сжимает его. Каждая минута и секунда наполнены страхом, что полиция вдруг заберёт Хуа Чэня. В своём тихом офисе она часто остаётся одна. Слёзы, подобно разорванным жемчужинам, свободно катятся по её лицу. Этот беззвучный плач, отражающий её внутреннюю боль и страх, разносится по пустой комнате, добавляя ещё больше одиночества.

В конференц-зале, словно застывшем во времени под тяжестью атмосферы, Ань Жань сидит одна на одном конце стола. Под тусклым светом её фигура кажется ещё более хрупкой. Перед ней лежат стопки документов, но они больше не привлекают её внимания. Её взгляд пуст и растерян, словно душа покинула тело и устремилась в пустоту. Выбор президента Торговой ассоциации остаётся неопределённым, как тяжёлое облако, нависающее над каждым. А Хуа Чэнь, когда-то энергичный и целеустремлённый, теперь из-за невыносимого психического давления находится в белом мире психиатрической больницы, утратив прежний блеск.

Цзя Хуй тихо открывает дверь конференц-зала. Её шаги звучат тяжело, словно каждая ступень несёт в себе всю тяжесть текущей ситуации. Она медленно подходит к Ань Жань, молча садится рядом и легко похлопывает её по плечу. Этот жест передаёт больше, чем слова, словно безмолвное утешение.

— Ань Жань, я знаю, как тебе сейчас тяжело, — голос Цзя Хуй нарушил тишину, звуча осторожно, словно боясь потревожить эту печаль. — Но мы не можем просто так сдаться. Торговая ассоциация сейчас как корабль, потерявший курс в бурю. Ей нужен человек, который сможет взять на себя управление. Смотри: место председателя пустует, ассоциация в беспорядке. Сотрудники в панике, бизнес застопорился.

Ань Жань слегка подняла голову. Её глаза, налитые кровью, выдавали изнеможение.

— Цзя Хуй, я действительно устала, — её голос дрожал, словно треснувший лёд. — На этом пути мы пережили слишком много заговоров, расчётов и предательств. Я чувствую себя странником, блуждающим во тьме, не находящим направления и не видящим конца. Я больше не хочу жить такой жизнью.

Цзя Хуй крепко сжала руку Ань Жань, словно передавая ей свою силу.

— Ань Жань, я понимаю твою усталость. Но разве наши усилия могут быть напрасными? Ты помнишь, почему мы стали частью ассоциации, почему начали бороться вместе с Хуа Чэном? Тогда мы были полны мечтаний и надежд, хотели изменить эту отрасль, создать собственное великолепие.

Ань Жань горько усмехнулась, и в её смехе прозвучала боль.

— Мечты? Надежда? Цзя Хуй, посмотри на нас сейчас, израненных реальностью. Хуа Чэнь… он так прекрасен, так силён, но даже он не выдержал всего этого. Я боюсь, что сама стану такой же. Я не хочу потерять себя.

Взгляд Цзя Хуй наполнился решимостью.

— Ань Жань, именно потому, что Хуа Чэнь сейчас в таком состоянии, мы не можем сдаваться. Он доверил нам компанию Линхай. Это его вера в нас. Мы не можем позволить его трудам разрушиться в одно мгновение. Тем более, ты сильнее, чем думаешь. Когда ты сталкивалась с трудностями от Хуйтиань и Дун Юаня, ты не отступала. В самые тяжёлые времена для компании ты оставалась на своём месте. Всё это доказывает, что ты способна нести большую ответственность.

— Но, Цзя Хуй, у меня больше нет мужества сталкиваться со всем этим, — голос Ань Жань дрожал. — Я хочу уехать с Хуа Чэном в место, где нас никто не знает, начать заново. Мы могли бы жить простой жизнью, вдали от всех этих конфликтов.

В её глазах блестели слёзы, полные тоски по спокойной жизни.

— Ань Жань, ты думаешь, что бегство решит проблемы? Этот мир — тесно связанный организм, и от него нельзя по-настоящему сбежать. Даже если мы уедем, проблемы ассоциации останутся. Что будет с теми, кого мы когда-то ранили? С теми сотрудниками, которые до сих пор сражаются в темноте? — голос Цзя Хуй слегка повысился, в нём прозвучала отчаянная попытка пробудить в Ань Жань чувство ответственности.

— Я знаю, что ты права, но я действительно не могу, — прошептала Ань Жань, её голос был полон боли. — Я не хочу снова участвовать в этой борьбе за власть. Я просто хочу сохранить Хуа Чэна, сохранить хоть немного нашего счастья.

Она опустила голову, и слёзы заструились по её щекам, падая на стол и оставляя крошечные пятна.

— Ань Жань, ты не можешь быть такой эгоистичной. Наша судьба принадлежит не только нам, но и тем, кто сражается рядом с нами. Если мы сейчас сдадимся, это будет предательством их доверия, — голос Цзя Хуй слегка дрожал, её лицо покраснело от волнения, но в её словах звучала твёрдая уверенность.

— Цзя Хуй, я не эгоистка. Я просто устала. Я не хочу больше терять Хуа Чэна. Он — мой единственный свет в этом тёмном мире. Я хочу отвезти его туда, где нет давления и интриг, чтобы он смог вновь обрести себя, — Ань Жань подняла голову и встретила взгляд Цзя Хуй. В её глазах горела решимость.

Цзя Хуй замолчала. Она понимала, что Ань Жань приняла своё решение, и её уговоры, возможно, не изменят этого. Но она не могла просто смотреть, как Ань Жань сдается, отказываясь от всего, что они создали вместе.

В конференц-зале снова воцарилась тишина. Лишь тихие всхлипы Ань Жань нарушали её. За окном сгущались сумерки, и густые облака затягивали небо, словно предвещая бурю. Этот мрачный пейзаж отражал их душевное состояние — тяжёлое и подавляющее.

Воздух в комнате казался вязким от напряжения. Ань Жань сидела в одном конце стола, её взгляд был затуманен, а брови слегка нахмурены, выдавая внутренние сомнения и безысходность.

Снаружи послышались шаги, нарушившие тишину. Остальные члены торговой ассоциации вошли в конференц-зал с серьёзными лицами. Их шаги звучали тяжело, как будто каждый шаг нес на себе груз их страха и ответственности.

— Ань Жань, вы вице-председатель. Должность председателя ассоциации не может оставаться вакантной. Вы обязаны взять на себя эту ответственность! — первым начал один из членов, его голос был низким и серьёзным, как приказ, который нельзя игнорировать.

— Да, только вы сможете вывести ассоциацию из кризиса, — поддержали его остальные. Их лица оставались непроницаемыми, словно маски, но в глазах читался страх и беспокойство.

Ань Жань посмотрела на них с горечью. Она прекрасно понимала, что за их «просьбой» скрывается не забота о будущем ассоциации, а страх. Они боялись, что компромат, который она и Цзя Хуй держали в руках, может всплыть наружу, разрушив их репутации и интересы.

— Я… я действительно не хочу больше ввязываться во всё это, — устало проговорила Ань Жань, её голос звучал подавленно. — Я уже не раз подавала заявление об уходе. Почему вы его не утверждаете?

— Ань Жань, торговой палате нужна ты. Ты заместитель председателя. Если ты сейчас не возьмёшь на себя руководство, на кого же тогда надеяться? — сказал другой член, пристально глядя на неё, надеясь уловить хоть малейшее колебание в её словах или выражении.

Ань Жань тихо вздохнула. Её взгляд скользнул по лицам присутствующих. Она вспомнила всё, что ей пришлось пережить в торговой палате: интриги, предательства, жестокую борьбу. Всё это вымотало её до предела, и её сердце вновь наполнилось тяжестью.

Гао Чуань слабо кивнул, его губы слегка дрогнули, прежде чем он тихо ответил:

— Лучше, чем раньше. Но я ещё слаб.

Цзя Хуй взяла его руку, осторожно, как будто боялась причинить боль. Её глаза наполнились слезами, но она сдерживала их, пытаясь выглядеть сильной.

— Гао Чуань, ты не представляешь, как я рада, что ты пришёл в себя. Это… это наша надежда. Теперь всё будет по-другому.

Гао Чуань взглянул на неё с лёгкой улыбкой, но в его глазах читалась усталость.

— Цзя Хуй, я знаю, что произошло. Ли Фэй… он должен ответить за всё, что сделал. Но… будь осторожна. Эти люди не остановятся ни перед чем.

— Я знаю, — твёрдо ответила она. — Но теперь у нас есть шанс. Ты — свидетель того, что Ли Фэй сделал. Если мы сможем обнародовать правду, мы спасём ассоциацию.

Гао Чуань закрыл глаза, словно собираясь с силами, прежде чем снова заговорить:

— У меня есть документы… доказательства… они спрятаны в моём офисе. Верхний ящик стола, код — 3729. Забери их. Это всё, что нужно, чтобы разоблачить Ли Фэя.

Цзя Хуй кивнула, запоминая каждое слово. Она чувствовала, как в её сердце разгорается пламя решимости.

— Я сделаю это, Гао Чуань. Мы выведем его на чистую воду. И ты… ты должен поправиться. Ты нужен нам, нужен Ань Жань.

Гао Чуань слегка улыбнулся, но его глаза оставались печальными.

— Ань Жань… Она заслуживает быть счастливой. Цзя Хуй, позаботься о ней.

Цзя Хуй стиснула его руку и кивнула:

— Мы вместе выберемся из этого, обещаю.

Она встала, её взгляд стал твёрдым и сосредоточенным. Теперь у неё был план и цель. Оставив Гао Чуаня, Цзя Хуй направилась к выходу из больницы. Её шаги были уверенными, а в голове звучали его слова.

Она знала, что впереди её ждут трудности, но теперь у неё была сила бороться — ради Гао Чуаня, ради Ань Жань, ради всего, что они строили вместе.

Цзя Хуй невольно сжала кулаки, наблюдая за запустением и отчаянием, которое поглотило когда-то величественную компанию Линхай. Её сердце наполнилось противоречивыми чувствами: горечью, сожалением и решимостью.

Она прошлась по офису, обходя разбросанные бумаги и сломанные стулья, стараясь не встречаться взглядом с безразличными сотрудниками. Это место казалось ей призраком прошлого, напоминанием о том, как быстро может рухнуть империя, если её основа была построена на обмане, жадности и безответственности.

Цзя Хуй направилась к кабинету, который когда-то принадлежал Хуа Чэну. Дверь скрипнула, когда она её толкнула, открывая пространство, которое выглядело ещё более угнетающим, чем остальная часть офиса.

На стенах висели старые, выцветшие фотографии с торжественных событий компании: люди в дорогих костюмах, сияющие улыбки, золотые награды на полках. Теперь это всё выглядело как артефакты давно ушедшей эпохи. В воздухе витал тонкий запах пыли, смешанный с чем-то металлическим.

Цзя Хуй подошла к столу и медленно открыла верхний ящик. Как и говорил Гао Чуань, там лежала стопка документов, аккуратно перевязанных верёвкой. Она осторожно вытащила их, понимая, что держит в руках ключ к разоблачению тёмных дел Ли Фэя.

Просматривая бумаги, она увидела контракты, финансовые отчёты, записи переписок — всё это было явным доказательством махинаций и коррупции. Среди них лежала фотография: на ней был Хуа Чэн, улыбающийся в окружении своих партнёров, среди которых был и Ли Фэй.

Цзя Хуй долго смотрела на эту фотографию. Улыбка Хуа Чэна на снимке была искренней, но взгляд Ли Фэя выдавал что-то зловещее. Это было изображение двуличия, которое она раньше не замечала.

— Как же всё могло дойти до такого? — прошептала она себе под нос, кладя документы в свою сумку.

Покидая кабинет, Цзя Хуй ещё раз огляделась вокруг. Она чувствовала, что этот шаг станет началом конца для Ли Фэя. Однако в её душе не было удовлетворения, только гнетущая пустота.

Покинув здание, она вновь ощутила осенний ветер, который бил ей в лицо, словно напоминая о том, что впереди ещё много препятствий. Она знала, что справедливость требует жертв и упорства.

Сжимая в руках сумку с документами, Цзя Хуй посмотрела в сторону больницы, где остался Гао Чуань. Она мысленно поблагодарила его за доверие и пообещала, что не подведёт.

— Теперь начнётся настоящая борьба, — тихо сказала она, глядя на закат, который окрасил небо в тревожные красно-оранжевые тона.

Судьба Ли Фэя была трагической, и сам он, вероятно, в глубине души понимал, что не избежит расплаты за свои действия. Когда-то его решительность и прагматизм привели к успеху компании, и многие восхищались его лидерскими качествами. Однако, как часто бывает, его амбиции и жажда власти затмили моральные принципы. Поглощённый жаждой контроля и прибыли, он пошёл по опасному пути, утратил чувство меры и разрушил всё, что когда-то создал.

Теперь Ли Фэй сидел в одиночестве, в клетке, окружённый лишь стенами следственного изолятора, в то время как те, кто когда-то верил в него и следовал за ним, отходили в сторону. Он потерял не только свободу, но и уважение, которое был вынужден заслуживать долгие годы.

В его разуме, возможно, всё ещё мелькали воспоминания о том, как когда-то он был героем в глазах своих сотрудников, партнёров и клиентов. Он видел себя как сильного и уверенного человека, которого ничто не может остановить. Но в какой-то момент эта уверенность переросла в высокомерие, а высокомерие в преступления, которые разрушили его жизнь.

Цзя Хуй, решившая не поддаться влиянию его былого авторитета, действовала решительно и честно. Она понимала, что разоблачение Ли Фэя было необходимым шагом не только для восстановления справедливости, но и для того, чтобы очистить компанию и общество от тени его преступлений.

Неизбежно, правда открылась. Ли Фэй, отрицающий свою вину до последнего, теперь оказался в ситуации, когда его могучие связи и ресурсы уже не имели силы. Люди, которые когда-то покорно следовали за ним, отвернулись. То, что было построено