Оглавление

Пролог — Гриша

Вселенная 0000-А

Мы прижались к стальным шкафчикам, чуть не разбив стеклянную перегородку за ними. Наконец-то я ее уломал. Не перегородку, Олю, конечно же. Целый год ходили вокруг да около, и вот я смог затащить ее в свой отдел. Конечно, причина необходимости столь позднего визита формально была совершенно другой, но все же… Все же мы оба понимали, зачем мы здесь. А окончательно очевидно это стало, когда Оля скинула свой лабораторный халат, под которым оказалось роскошное кружевное белье. Достала ведь откуда-то его… чертовка.

— Нас точно никто не услышит? — спросила она.

— Нет, все ушли, весь отдел в нашем распоряжении, — ответил я, стягивая с себя штаны.

— А если зайдет постовой?

— Не зайдет! — я резко схватил ее за волосы и прижался к ее губам.

Но, несмотря на все ее дикое желание, я все равно чувствовал какую-то отдаленность в процессе. Как будто бы она чего-то боялась. Не хватает уверенности? Или причина вовсе не во мне?

— Ну? — спросил я. — Что-то не так?

— Нет, продолжай!

В голосе все равно чувствовалась неуверенность. Неуверенность, совершенно на нее не похожая. Я видел, как дерзко она руководит своей командой, видел ее в деле. Ведь именно это мне в ней нравится. Черт, да она сама может прижать меня к стенке, крепко схватить за яйца и взять силой! С ее-то характером!

Ладно, неважно. Я решил дать немного больше страсти.

Демонстративно зарычал, схватил ее за зад, поднял и с силой усадил на соседний стол, сбросив вниз пробирки и микроскоп. Затем опустился чуть ниже и резким движением снял ее кружевные трусики, стараясь показать максимальное доминирование.

— Ой! Ты же их порвешь!

В этом и смысл, черт возьми!

— И что? — спросил я, приподняв бровь.

— Ладно… Все нормально… Ох, давай без переборов.

— Уверена? — меня это уже начало раздражать.

— Уверена! — она схватила меня за голову и снова страстно поцеловала. — Просто войди.

И тут до меня начало доходить. А может быть, она вообще меня не хочет? Или думает о чем-то другом…

Или о ком-то!

Мысль промелькнула в моей голове как молния. Молния, за которой с опозданием прозвучал гром в виде ревности. Точно, твою мать! Павел! Тот мудак Павел, который регулярно приходит в ее отдел на испытания и эксперименты из-за своих сверхспособностей. Ведь она все последние два часа нашего вечера говорила только о нем! О том, какой он крутой, спокойный, мудрый. Я никогда не придавал этому значения, но почему-то именно сейчас вдруг понял — может быть, тут не так все просто? Может, поэтому я не чувствую с ее стороны ответной реакции?

— Гриш, о чем ты думаешь? — спросила Оля.

Я оторвался от ее губ и посмотрел прямо в глаза:

— Да так… знаешь. О Паше.

— Чего?!

Именно такой реакции я и ожидал. Пусть немного побудет в шоке.

— Да, милая, ты все правильно поняла.

— С тобой все нормально?

— Со мной-то все о’кей, а вот что с тобой, скажи мне? — в ответ она удивленно похлопала глазками.

— Не понимаешь? Я думаю о Паше, потому что у меня создалось впечатление, что о нем, а не обо мне, думаешь сейчас ты.

Ольга села прямо, вытянула руку, слегка оттолкнув меня, и произнесла серьезным тоном:

— Погоди… То есть, по твоей версии, я сижу перед тобой, раздвинув ноги, и думаю о моем наблюдаемом подопытном?

— Да, именно так я и думаю.

— Ты идиот, Гриша, — фыркнула она, — и притом ревнивый идиот!

— Тогда изволь объясниться, что тебе не так?

— Что мне не так? Что мне, блядь, не так?! Что же, не думала, что ты наконец-то это спросишь, но раз уж мы начали… — в этот момент ее неожиданно понесло. — Ну, например, то, что ты уже два года активно пытаешься затащить меня в постель, но при этом ни разу не позвал меня на романтический ужин. И сегодня вместо того, чтобы устроить красивый вечер, ты решил просто отыметь меня в этой чертовой лаборатории. Ты руководитель научного сектора «Баррикад»! Мы с тобой на одном уровне, неужели ты вообще не въехал, что я эти лаборатории после рабочего дня видеть не могу? Или ты думаешь, раз твои молоденькие лаборантки согласны на подобный перепихон, то и со мной это норм?

Чего? Откуда? То есть…

— Какие еще лаборантки?

— Такие, Гриш, на которых у тебя неприкрытый стояк, даже когда ты пытаешься заигрывать со мной! — она встала и начала одеваться. — И вот ладно, казалось бы, срать! Мужик-то красивый, накачанный, харизматичный и далеко не тупой. Думаю, дам тебе шанс, — она нашла свой лифчик и потрясла им перед моим лицом. — Белье это кружевное надела, которое еще хрен достанешь. Забила хер на романтику, которой очень хотела, потому что от тебя ее не дождешься. И что я получаю в ответ? Идиотскую ревность к мутирующему чуваку, который сам не особо жаждет проходить все эти обследования!

Ее прямо-таки разорвало. Но ничего, выплеснуть эмоции даже полезно.

— Закончила? — невозмутимо спросил я. — Или еще тут кабинет немного покрушишь?

Она натянула халат обратно и посмотрела на меня глазами, полными возмущения и ярости:

— Ты… — Видимо, от моей наглости она даже растерялась. — Знаешь, что? Пошел ты нахер! Не приближайся больше ко мне, и чтобы в моем отделе я тебя больше не видела, понял?

Она направилась к выходу.

— Ты кто такая, чтобы мне указывать?

Оля, не оглядываясь, показала мне средний палец и вышла из лаборатории, хлопнув стеклянной дверью.

Я молча смотрел, как ее силуэт медленно растворяется в полуматовом стекле. Еще секунда — и раздался удар с силой закрытой двери, ведущей на главную лестницу.

Меня переполняла злость, но я сдержался, чтобы самому не разнести тут все. Да, характер у этой сучки тот еще. Со мной никто и никогда не смел так разговаривать. Никто! А эта соплячка еще и на пять лет меня младше. Думает, если папочка поставил ее на должность руководителя на «Красном Октябре», значит, теперь ей все можно. Да другая бы кипятком ссалась на ее месте сейчас.

— Да и пошла ты! — проворчал я и начал одеваться сам.

Но неспроста она так завелась. Неспроста, я уверен. Не в романтике дело, сто процентов. Просто я попал в точку. Я никогда не ошибаюсь. Все дело в Паше. Каждый раз, когда он приходит на обследования, там во всем помещении влажность у девчонок повышается. Еще бы: уверенный в себе сверхчеловек, способный творить настоящую магию. Женщины — они ведь такие, даже от банального любопытства «каков он» могут разгореться так, что мало не покажется. По-любому у них с Олей что-то было.

А ведь этот Паша получил свои способности ни за что. Обычный проводник, который выполнял заказ на доставку и случайно облучился «Красной смертью».

Облучился… А что, если…

Я закончил одеваться, вышел из лаборантской и лениво направился в дальнюю часть отдела, где находился контейнер с боеголовкой. Почему-то захотелось еще раз на нее посмотреть.

Без толпы сотрудников научный отдел выглядел немного сюрреалистично. Эти полупрозрачные кабинеты со стеклянными стенами, белый глянцевый пол, яркие лампы под потолком. Да, такое расточительство мог позволить себе только Альянс. Хорошо, что жители основного метро не в курсе, что одни только лампы на нашей базе потребляют в десять раз больше, чем все их содружества вместе взятые. И хорошо, что они не знают, почему именно мы можем себе это позволить, иначе давно бы подняли восстание.

Я подошел к массивной стальной двери кабинета номер 10. Доступ сюда был только у сотрудников третьего уровня, ну или у меня. Конечно, это все равно нарушение протокола. Даже руководителям запрещено заходить в этот кабинет в одиночку, во избежание неловких ситуаций. Если полковник об этом узнает…

— Хера лысого он узнает, — ответил я сам себе и открыл защитную дверь.

Помещение кабинета номер 10 — единственное полностью защищенное и герметичное во всем научном отделе. Цельный стальной короб, способный выдержать даже самый мощный взрыв.

Я медленно прошел вдоль длинного стального рабочего стола, рассматривая разложенные на нем механизмы, над которыми работали мои сотрудники. Большая их часть разрабатывалась для вооружения армии Альянса всевозможным энергетическим и плазменным оружием. Жаль только, что далеко в этом направлении у нас продвинуться пока так и не получилось.

Но самое ценное находилось в дальнем конце, в специальном защитном боксе: американская ракетная установка класса «воздух-земля». Внутри — химикат на основе некоего вещества красного цвета внеземного происхождения, найденный пиндосами в аризонском кратере в разгар холодной войны. Они сделали оружие, чтобы бороться с «проклятыми коммуняками», но вместо этого оно больше полувека валялось на военных складах, чтобы наконец быть использованным во времена самого масштабного топливного кризиса за всю новейшую историю.

Я подошел к боксу, приложил руки к корпусу и провел ладонями по холодному шершавому металлу.

Интересно, я же могу на нее посмотреть?

Оглянулся на камеру наблюдения, направленную прямо на меня.

По идее, я обязан занести свои действия в протокол и указать причину открытия бокса. Впрочем… Попрошу ребят просто стереть записи и никуда не докладывать о том, что тут произошло.

Я положил руки на замки и с трепетом открыл их. Затем медленно поднял крышку и завороженно осмотрел полуметровую ракету.

Вот она — «Красная смерть».

Сама ракета, правда, была не красной, а черной. Да и выглядела не особо презентабельно. Совсем не так, как большинство представляет себе секретное оружие, спрятанное в красивом стальном боксе в недрах военной базы. Мятый и потертый корпус, оторванные подкрылки и приличная трещина в верхней части. Именно такой нам принес ее Павел. Именно поэтому он и подвергся воздействию химиката.

Мне всегда было интересно, способна ли она еще дать сверхспособности? Или теперь только после активации и никак иначе? Может быть, если ее немного потрясти, из нее выйдет хоть немного химиката? Ведь наши ребята работают с ней максимально осторожно и никогда не пробовали…

Вдруг из коридора снаружи раздался грохот. Черт! Видимо, постовой зашел посмотреть, все ли в порядке! С этими малолетними крысенышами разговаривать может быть сложнее, среди них полно «принципиальных».

Я быстро захлопнул бокс и поспешил на выход, но, оказавшись в коридоре, никого не увидел.

Странно. Может, послышалось?

— Эй! Есть кто? — выкрикнул я.

Ответа не последовало. Зато последовал хлопок двери в дальнем конце. Как раз там, где находился выход на пожарную лестницу. Не думаю, что в столь поздний час кто-то просто по приколу решил пробежаться через весь научный отдел. Надо проверить.

Я добежал до пожарного выхода, выглянул на лестничный пролет. Очередной хлопок двери, теперь сверху. Значит, мне не показалось — кто-то тут действительно был, и этот кто-то зачем-то еще и полез на крышу. По идее, можно было бы забить на это, но лучше все же узнать, что за идиот шастает по базе посреди ночи.

На всякий случай снял с пояса табельный Макаров и быстро поднялся по лестнице.

Осторожно открыв дверь на крышу, я вышел и осмотрелся, но снова никого не увидел.

— Черт… — произнес я себе под нос и опустил пистолет.

— Что вы тут делаете? — вдруг спросил голос за спиной.

Это прозвучало так неожиданно, что я резко обернулся и без раздумий нажал на спуск.

— Ай, сука-а-а! — выкрикнул старлей, схватившись за ногу, и свалился на землю.

— Ох, блядь! — я подскочил к нему. — Ты какого хера меня пугаешь-то?!

Перевернул его на бок, осмотрел рану и выдохнул с облегчением: царапина, пуля прошла по касательной.

— А какого хрена вы ствол достали, Григорий Александрович?!

— Да мало ли кто по базе ночью шароебится! Все, не ори, тут царапина, — я показал ему на ногу.

Увидев, что повреждение легкое, старлей успокоился, сжал зубы и ответил:

— Я сюда просто покурить пошел после смены… Ай… Все равно больно.

— Покурить он пошел, — я подал ему руку. — В следующий раз меня в курсе держи, а лучше вообще ходи курить вниз.

Старлей схватился за мою руку и, кряхтя, поднялся на ноги, не желая со мной спорить — и правильно.

— Ладно, — произнес я мягко, — пошли тебя перебинтуем, что ли. И, если что, скажешь, что на сук напоролся, договорились?

— На каких сук? — спросил он с ухмылкой. Шуткует. Значит, договорились.

Наш разговор неожиданно прервал пронзительный вой сигнала тревоги. Мы одновременно обернулись и посмотрели на территорию базы, где уже начали включаться прожекторы освещения. Это означало только одно: на Альянс напали.

— Твою ж… — только и успел выговорить старлей, когда его перебил голос в нагрудной рации.

— Внимание всему боевому составу! Код красный, повторяю, код красный! Всем без исключения занять боевые позиции! Повторяю, занять боевые позиции согласно боевому предписанию!

С юга зазвучали многочисленные автоматные очереди.

Я быстро осмотрел старлея и заметил, что при нем нет автомата.

— Так, а где твой ствол?

— Передал сменщику, не положено же! У меня только пистолет, — он похлопал себя по кобуре.

— Черт! Бежать сможешь?

— Смогу.

В этот момент прозвучал первый взрыв. Потом еще один. После этого автоматные очереди начали стихать. Мы снова обернулись, и то, что мы увидели, было хуже самого страшного кошмара…

С юга базу быстро поглощала странная бурлящая черная масса. Там, где недавно гремели очереди и находились блокпосты, в небо взмывали огненные столбы. Прожекторы гасли с юга на север, давая понять, что черный поток приближался к аэродрому с боевыми вертолетами. В небо успел подняться только один, но даже отсюда было видно, что от черноты отделились несколько черных существ и успели за него зацепиться. Боковой люк открылся, и оттуда начали палить по тварям. Однако было уже поздно. Одно из существ пробилось сквозь лобовое остекление, и вертолет, потеряв управление, рухнул вниз, подняв еще один столб пламени.

— Это же… это… — замямлил старлей. — Дворовые псы!

— Твою мать…

— Быстро, сваливаем! — он резко оживился и дернул меня за плечо. — Пошли, профессор!

Несмотря на язвительное обращение, спорить я не собирался. Стоять и ждать, пока мутанты доберутся до нашего корпуса, как-то не хотелось.

— Чего это… — произнес старлей, выбив плечом дверь в научный отдел. — Какого хрена они так? Они же безобидные вроде?

— Понятия не имею!

Я действительно не имел ни малейшего представления. Да, мы регистрировали повышенную активность псов за последние пару лет, у патрульных даже были с ними стычки, но особого значения руководство этому не придавало и не требовало от нас никаких исследований на этот счет.

Уже почти у выхода старлей за моей спиной споткнулся раненной ногой и упал.

— Ну вот еще, нашел время! — недовольно сказал я, вернулся и помог ему встать.

В этот момент за дверью, со стороны главной лестницы, послышались сначала крики, а потом автоматная очередь, которая очень быстро захлебнулась в многоголосом рычании.

Старлей бросился было в ту сторону, схватившись за пистолет, но я быстро остановил его:

— Стой! Туда нельзя! Назад!

Теперь путь нам был только в десятый кабинет.

— Но там же Никитос!

— Пошли, нет больше твоего Ни…

В это мгновение входные двери в отдел разлетелись в стороны, и внутрь вошли четыре окровавленных пса. С учетом их размеров, этого было достаточно, чтобы заблокировать весь коридор. Мутанты зарычали и бросились в нашу сторону.

Я ломанулся к заветной двери, а старлей остался стоять на месте и открыл огонь по мутантам. Но его пукалка против тварей размером с тяжелый мотоцикл была совершенно бесполезна. Она даже их толстую шкуру не пробьет. Непонятно, на что он вообще рассчитывал. Уже у кабинета я услышал его вскрик, а потом звук ломающихся костей и отрывающихся конечностей.

Когда я заскочил внутрь, то понял, что у меня еще есть шанс. Я начал перебирать экспериментальные стволы. Все бесполезные прототипы, но вдруг хоть какой-то из них уже работает? По крайней мере, внутри я на какое-то время в безопасности, может быть, успею что-то активировать!

Схватил какой-то бластер — не работает. Потом что-то похожее на снайперскую винтовку, совмещенную с установкой Гаусса. Все ерунда.

И тут я вспомнил: «Красная смерть». Вот сейчас лучшее время, чтобы проверить ее действие на себе! Может быть, если швырнуть ее на пол со всей силы, это сработает?

Я подбежал к боксу, трясущимися руками открыл замки и скинул крышку.

Вдруг за спиной прозвучал утробный рык. И тут я осознал свою роковую ошибку: дверь! Я не запер за собой дверь!

Я обернулся и увидел перед собой дворового пса. Его красные глаза были переполнены злобой, а задние лапы напряглись, готовясь к прыжку.

— С… с… сука… — последнее, что успел проговорить я, перед тем как огромная пасть захлопнулась на моей голове…

АКТ I — Мутанты

Глава 1 — Сэм

Вселенная 0000-А

— Раз, два, три, прием! — проговорил я в подключенную к радиомачте рацию.

— Порядок, Сэм, связь есть! — ответили мне из динамика. — Что там было-то?

— Планктоны, грохнул пару особей. Все тут перевернули.

— Ох, черт, они же не должны офисные этажи покидать.

— Новенькие, видать, недавно устроились. Этажом ошиблись.

— Больше угрозы нет?

— Порядок, установил шугачи, думаю, вряд ли еще раз сюда полезут.

— Понял тебя. Спасибо!

Я достал из разгрузки заранее заготовленную аудиокассету и решил, что это отличный повод немного поднять себе настроение и почувствовать себя ди-джеем. Я знал, что в радиомачте есть приемник для кассет, и все мечтал проверить, работает ли он.

— А сейчас специально для вас небольшая музыкальная пауза!

— Звучит неплохо, — ответил Сократ, — только не увлекайся!

— Да я ж так, чтоб уборку веселее делать.

Я вставил музыку, закрыл крышку и нажал на «плей».

Эфир и окружающее пространство тут же заполнил ритм «Edwin Starr — War»

War, huh, yeah

What is it good for?

Absolutely nothing, uhh

War, huh, yeah

What is it good for?

Absolutely nothing

Say it again, y’all

War, huh (good God)

What is it good for?

Absolutely nothing, listen to me, oh…

Тут же стало немного веселее. Одна из моих любимых композиций.

Я вышел из мачты на крышу высотки. Тут действительно нужно было немного прибраться, чтобы трупы офисных мутантов не привлекли внимания мутантов летающих. А то черные вороны, твари размером с истребитель, непременно тут все переломают.

Я схватил одного из голлумов за ноги и потащил к краю крыши.

— И какого хрена ты такой тяжелый? — произнес я, кряхтя. — Рост метр с кепкой, а весишь килограммов семьдесят! И вы ведь еще как-то по потолку умудряетесь ползать!

До этого мне ни разу не приходилось таскать планктонов. Да и нечасто я с ними сталкивался, потому что обитали они в основном в офисных зданиях, в которых особо нечем поживиться. Их потому так и назвали — в честь работников «опенспейсов» и кулеров. В жилых домах и квартирах встретить этих тварей было почти нереально.

Дотащил до края крыши первое тело, потом второе. Сделал глубокий вдох, столкнул оба трупа вниз. Они пролетели шестнадцать этажей и с глухим шлепком приземлились на крышу торгового центра «Пирамида». Где-то там обитает Сфинкс. Надеюсь, ему хватит этого ужина.

Моя работа на сегодня закончена. Я встал, облокотившись на бетонный парапет, и окинул взглядом Мертвый город. Еще минуту отдохну, и пора возвращаться. Главное, не задерживаться слишком долго, чтобы этот самый Сфинкс не решил, что я — часть трапезы.

На юге виднелся старый мост. Он тянулся до станции, среди ржавых остовов брошенных машин. Единственный путь в ЭлектроСоюз из другой части метротрама, если не делать огромный крюк. Но мост уже давно держится на честном слове. Что будет, если он рухнет в реку? Даже думать об этом не хочется.

Когда-то в нашем метро ходили не поезда, а трамваи. Старые чешские машины. Помню, как это удивляло туристов. Входишь в подземку, а из туннеля со звонким сигналом выезжает нечто, будто из прошлого века. Один из таких трамваев до сих пор висит на обломках разрушенного метромоста. Половина вагона в воздухе, половина застряла среди арматуры.

Дальше взгляд упал на еще один торговый центр. В мирное время его называли «Ворошиловский». Именно тут зародился Торговый город — целое содружество торговцев, живущее по своим правилам. Здесь можно найти все, что угодно, если у тебя есть, чем платить. Батарейки, провизия, артефакты — местная валюта разнообразна. Но с репутацией у них всегда было не все гладко… С одной стороны, Торговый — это чистота, роскошь и досуг. С другой — разврат, криминал и полное отсутствие правил. Говорят, там можно продать даже душу, если найдется покупатель… И это напрямую влияет и на их отношения с остальными выжившими. Потому что единственное, что интересует торговцев, — собственная выгода.

Я прогнал эти мысли и посмотрел на Волгу. Она и сейчас выглядела величественно, хотя когда-то забрала тысячи жизней. Тогда ее воды смыли целые кварталы. Люди сначала называли это ядерной катастрофой, но потом все упростили до одного слова…

Катастрофа.

Вдали, за изгибом реки, начинались болота. Когда-то это были районы Кировский и Красноармейский. Теперь они исчезли в густом тумане. Я достал арбалет и взглянул туда через прицел. Все как всегда: серый дымок над водой, никаких признаков жизни.

Песня закончилась.

Смеркалось. Все, довольно урбанистики.

Вернувшись в будку радиомачты, я вытащил кассету и переключил радиоприемник на военную частоту. Уже собирался закрыть засов, как заметил столб дыма на севере, в той стороне, где находятся базы Альянса. Что-то там произошло.

— Очень интересно. Может, это какой-то сигнал?

От вояк уже полгода не было никаких вестей. Дрезины не приезжают, радиосвязь пропала. Мы, конечно, регулярно держим включенной их частоту, (именно поэтому я и полез чинить радиомачту) но в целом не особо спешили ехать проверять, что там у них. Нам своих забот хватает. И если у самой могущественной организации случилось что-то серьезное, вряд ли им поможем мы, жители метро, которых в десятки раз меньше, чем калашей в оружейках Альянса.

Открыл будку и снова включил приемник. Нет, в эфире тишина, никаких объявлений.

— Может быть, горит не там? — поразмышлял вслух я. — А что тогда горит? За пределами северного блокпоста ЭлектроСоюза у «Европы» других людей нет и поджигать что-либо некому.

Переключился на внутреннюю частоту и вставил рацию:

— Сократ, прием.

— Да, Сэм, — отозвался начальник «Площади Ленина».

— Сегодня был какой-то сигнал от военных?

— С барахлящей мачтой-то? Если и был, я точно не слышал.

А, ну да, об этом я не подумал.

— А что такое? — забеспокоился Сократ.

— Да так… шум какой-то услышал с той стороны, — решил соврать я. — Ладно, я спускаюсь.

— Вернешься, заглядывай за оплатой.

— Да нет, не нужно, я так, от чистого сердца. Конец связи.

Перевел приемник в штатный режим, забрал рацию и закрыл будку. Что ж, даже если там что-то и произошло, вряд ли мы когда-нибудь узнаем, что именно. А если и узнаем, то значительно позже.

Перед тем как спуститься по тросу, глянул вниз.

— Зараза! — выругался я, заметив, что Сфинкс уже вылез на крышу «Пирамиды».

С этой тварью размером с самосвал лучше не связываться. Она умеет восстанавливать любые органы и имеет четыре сердца, а бронированную шкуру не пробить никаким ручным калибром. Один парень как-то пытался, даже целую команду таких же умников набрал. Все считали себя крутыми бойцами, способными очистить территорию вокруг «Пионерской». Правда, в итоге из того рейда, разумеется, никто не вернулся. А ошметки снаряжения команды и переломанные стволы потом год находили по всей округе.

— Ох, Олег… какой же ты был самоуверенный, — пробормотал я и перекинул трос на другую сторону здания, чтобы не пересечься с мутантом внизу. Если я буду осторожен, он меня не заметит.

Кстати, Сфинксом это существо назвали не только потому, что он обитал в «Пирамиде», а еще потому, что он был весьма похож на своего собрата из древнеегипетской мифологии. Огромная перекачанная тварь, чем-то отдаленно напоминающая не то пантеру, не то медведя, с огромными крыльями вдоль всего корпуса. Правда, никто ни разу не видел, чтобы Сфинкс использовал эти крылья по назначению, и даже ходили споры, умеет ли он вообще летать, или это все странный рудимент радиоактивной эволюции.

Подошвы ботинок коснулись асфальта. До конца ходки оставалось немного: пробежать всего пару десятков метров и попасть через лаз на станцию «Пионерская», где уже за блокпостом можно сесть на транспортную дрезину и благополучно докатить до родной «Площади Ленина». Спасибо Сократу, что организовал мне транспорт. Иначе пришлось бы пешком идти до «Комсомольской» и ждать, пока запустят транзитные дрезины в семь утра.

Хотя, конечно, в подобных мелких поручениях путь туда и обратно, даже на дрезине, занимает больше времени, чем само дело. Именно поэтому я давно перестал брать такие задачи от частных заказчиков и делал их только во благо родной станции.

Тем временем я уже пролезал в узкий лаз у воды, ведущий на «Пионерскую». Станция представляла собой строение полуоткрытого типа. Половина ее находилась под землей, а половина выходила на метромост. Но со временем большая часть наземной конструкции сползла в воду, поэтому уцелевшая подземная часть являлась пограничным постом ЭлектроСоюза и главным кордоном для всех путников, которые следовали до «Комсомольской». Из-за проникающей радиации жить здесь нельзя, поэтому тут ставили лишь сменный патруль, который следил за входом.

Как только я поднялся в полный рост и снял противогаз, в лицо ударил свет прожектора, но сразу вырубился.

— На хрена было так делать, Хова? — спросил я дежурного. — Ты же в курсе, что я вернусь через полчаса?

— Ох, прос-с-сти, С-с-сэм, — ответил он своим шепелявым голосом. — Перебс-сдел.

— А почему ты один, где Димон?

— Да высвали на промежуточную зас-с-с-ставу между с-с-станциями.

Это вызвало у меня удивление. Промежуточную заставу между «Комсомольской» и «Площадью Ленина» мы не использовали последние пятнадцать лет, со времен «простудной чумы».

— На промежуточную заставу? Зачем?

— Да говорят, там каких-то идиотов саметили прямо на путях.

— Ай, — я отмахнулся, — подростки, наверное, опять полезли в сталкеров играть.

— Не снаю. Командир досора с-скасал, что на детей похожи не были. Может, кто ис турис-с-стов с Торгового сапутался и решил пешком пойти…

— Такое тоже бывало. Наши все в курсе транспортных дрезин. Кстати, о них, — я вспомнил о транспорте, который должен был вернуть меня домой. — Димон, случайно, не с Егорычем укатил там?

— Да, но вроде он уже насад вернулся. Ждет тебя.

— Тогда не буду их задерживать. Пойду. А ты не нервничай, — я хлопнул его по плечу. — Там наверху спокойно, бояться нечего.

— Понял тебя! Покеда, С-сэм!

Я попрощался, а сам продолжил думать о незнакомцах в туннелях. Не связано ли это со столбом дыма на севере? Может быть, это военные? Хотя откуда им взяться посреди туннеля-то, не пройдя хотя бы через один блокпост? Да даже если бы смогли пройти незаметно, непременно засветились бы на самой станции — это же военные. Они по-другому не умеют.

— О, Сэм, здаров! — поприветствовал меня машинист. — Долго ты, я уже успел до «Комсы» смотаться.

— Да, я в курсе, Хова рассказал. Нормально все там?

— Да вроде норм, без конфликтов. Но пока все-таки поставили туда ребят, на всякий случай. А у тебя как там?

— Ничего необычного, — ответил я, залезая в кузов мотодрезины. — Просто планктоны похулиганили.

Егорыч врубил передачу, и дрезина тронулась с места:

— Давно ты, кстати, что-то на поверхность не выходишь. Завязал?

— Пока нет. Решил брать только крупные и интересные заказы, а не всякую ерунду для ностальгирующих фанатиков.

— Ну да, можешь себе позволить. Как говорится, сначала ты работаешь на зачетку, потом зачетка работает на тебя!

— Вроде того.

— А вообще правильно. И знаешь, прости, если лишнего скажу, но мне кажется, тебе пора отдохнуть. И, может, семьей заняться. Все работаешь, работаешь, а время-то идет, знаешь. Тебе сколько уже, лет сорок?

Я уже потерял счет годам, поэтому ответил не сразу, пришлось немного посчитать:

— Да, где-то около того должно быть.

— Ну вот и мне сорок два. И у меня вон уже две внучки-красавицы. А ты все продолжаешь на поверхности облучаться.

— Ладно, Егорыч, я обязательно подумаю над этим, — ответил я тоном, отрезающим дальнейшее обсуждение этой темы.

Машинист был нормальным мужиком, но я не очень любил пустую болтовню с не самыми близкими людьми, особенно если дело касалось моей личной жизни. Потому что мне было нормально и так. Несколько случайных связей раз в пару месяцев спокойно перекрывали все мои потребности в «семейном уюте». Представить себя любящим семьянином, тем более, когда знаешь, что происходит на поверхности, я не мог. Ведь в любую минуту можно потерять все, а еще раз испытывать это чувство я не хотел.

Без остановки пролетели «Комсомольскую» и начали замедление только в туннеле, приближаясь к межстанционной заставе. Я приподнялся с кресла, чтобы осмотреться, вдруг замечу что-то необычное. Но кроме двух дежурных, которые сами не понимали, что они тут делают, никого лишнего не обнаружил.

Егорыч махнул парням рукой и издал короткий гудок. Те помахали в ответ и лениво уселись на ящики у стены.

— Вот Депутату вообще заняться нечем, — произнес с ухмылкой машинист. — Ежели мы из-за любой шушеры будем ребят туда-сюда гонять, никакого порядка не будет. Вот чего он сюда их загнал?

— Понятия не имею. Это Депутат их прислал сюда?

— Ну не Сократ же! Потому что Сократ нормальный руководитель. Дебильных решений-то не принимает. А Депутату заняться нечем, вечно идиотские команды раздает.

— На то он и Депутат, — задумчиво ответил я, не желая развивать эту тему. Времена меняются, а водителям и машинистам только дай повод поговорить о политике — они непременно этим воспользуются.

— Да и вообще, чего он этот блокпост оставил? Сократ-то давно распорядился, чтобы наш разобрать. А этот стоит. Вот, Сэм, на фига он тут? С тех пор как жизнь в нормальное русло вошла и начали лекарства у военных закупать, чума нам больше не страшна. Переворотов и бунтов у нас в Союзе не бывает. По крайней мере, на «Площади Ленина» все мирные, это я тебе точно скажу. А тут чего? А я знаю, чего. Чтобы расходы бюджета на эту точку списывать, я тебе точно говорю! Потому что Депутат у нас родом с Торгового города, я таких капиталистов за версту чую!

Пока ненависть Егорыча к торговцам разгонялась все сильнее и сильнее, мы наконец-то подъезжали к вокзалу «Площади Ленина». И я был этому невероятно рад. Я и сам не испытывал большой любви к руководителям Торгового города и их внешней политике, но не настолько, чтобы вовсю проклинать каждого жителя и выходца из этого содружества. Более того, я нередко и сам заглядывал туда отдохнуть и развеяться. Потому что после ЭлектроСоюза, где, кроме нескольких баров и одного захудалого палаточного отеля, ничего не было, та же «Профсоюзная» выглядела как настоящая столица развлечений.

Егорыч, понимая, что его тирады никто так и не поддержал, неожиданно резко замолчал и остановил дрезину у платформы.

— Приехали! — радостно сообщил он.

Я подал ему руку и ответил:

— Спасибо, Егорыч. Давай, внучкам привет.

— Обязательно! Ежели нужно будет прокатиться еще куда, или просто поболтать захочешь, я всегда тут.

— Окей, — ответил я и поспешил удалиться. Если я и захочу с кем-то душевно поболтать о политике, то лучше сделаю это со своим лучшим другом за стаканчиком чего покрепче в баре, чем с машинистом.

Привычная техническая платформа «вокзала» с низкими потолками, опирающимися на массивные колонны, не особо меня интересовала, и я быстро миновал ее. Поправив автомат на плече, протиснулся между габаритными цистернами с топливом, готовыми к отправке на «Комсомольскую», и вышел в жилую зону на главной платформе.

Оказавшись здесь, я сразу уперся в небольшие строительные леса, которых не было, когда я уходил. Ради этих конструкций даже разобрали несколько армейских палаток жильцов, занимающих всю центральную платформу.

— Полегче, полегче! — послышались крики наверху. — Не разбей!

Я обошел леса, посмотрел на огромный свод некогда белоснежного потолка без каких-либо опор и понял, что тут происходит. На верхней площадке техники меняли лампу освещения. Что довольно удивительно, если учесть, что основной свет на станции включался только по праздникам ради экономии электричества.

— Вообще непонятно, на хрена сейчас это понадобилось делать, — озвучил мои вопросы один из техников — кажется, его звали Сергей. — На ночь глядя, к тому ж.

— А это чтобы трещины на мраморе ночью было лучше видно, — в шутку ответил второй, и оба рассмеялись.

— Вам лишь бы власть имущих во всех грехах обвинить, — возмутилась снизу пожилая Тамара Михайловна, чью палатку как раз пришлось разобрать. — У нас платформа самая лучшая во всем метро, на некоторых станциях даже ее раздолбали! И вообще, им лампу сказали поменять, а они языками чешут. Мне скоро внучку спать укладывать!

— А че ж вы, Тамара Михайловна, не взяли себе комнатушку в переходе или вон, в трамвае на правых путях? Не пришлось бы каждый раз ничего разбирать.

— Эту палатку лично мой сын возводил после чумы, а комнатушки ваши больно тесные, один жрет, другой срет!

В общем, жизнь на платформе даже под конец рабочего дня не думала замедляться. Я подошел к своей палатке, бросив взгляд в сторону бара «Подъем», расположившегося на верхней площадке над станцией, за эскалаторами. Даже отсюда я сразу заметил Леху Стервятника, сидящего на своем любимом месте за очередным чтивом. В общем-то у моего друга два увлечения: он либо пьет, либо читает, причем и тем, и другим он всегда занимается за одним и тем же столиком бара.

А ведь не брось он карьеру сталкера… Эх, такой потенциал пропадает.

Я снял автомат, вошел в свою палатку и положил оружие в небольшой армейский шкафчик в дальнем углу. Верхнюю снарягу скинул в большую бельевую корзину у дивана. Чуть позже ее предстоит почистить от радиации, впрочем, как и меня самого. Неплохо было бы сразу воспользоваться общим душем, но я прикинул, что с учетом того, насколько короткой была эта вылазка, достаточно просто немного умыться.

Я подошел к самодельному рукомойнику из пятилитровки, привел себя в порядок и посмотрел в зеркало.

Типичное лицо потрепанного жизнью вояки: суровый взгляд выцветших зеленых глаз, грубая щетина на квадратном подбородке, мелкие шрамы по всему лицу и проявляющаяся седина. Я будто бы реально прошел все горячие точки и лично воевал во время Катастрофы, хотя в тот день был наивным двадцатилетним студентом Семеном. Настолько жизнь сталкера меняет людей. И это мне еще повезло. Ребята, с которыми я начинал, давно сгорели, все до единого. А я до сих пор жив и здоров. Может, именно поэтому меня считают легендой?

Посмотрел на пожелтевшую фотокарточку в углу зеркала, где я, за несколько лет до Катастрофы с беззаботным веселым лицом без всяких шрамов, обнимаю красивую смуглую девушку с длинными темными волосами. Наташа. Эта фотография — единственное, что напоминает мне о моем прошлом. Я держу ее у зеркала, чтобы у меня оставалось хоть что-то светлое в душе, чего с каждым днем становится все меньше.

Что-то меня пробило на лирику. Видимо, пора идти в бар. Я вытер лицо полотенцем, затушил лампу и вышел из палатки.

* * *

— Кстати! — радостно сообщил Леха, как только мы прикончили третью рюмку водки «Красная жизнь» из свежих поставок от коммунистов. — Я тут такую книгу на днях прочитал забавную: «В поисках счастья». Нашел ее в одном из домов неподалеку.

— Что за книга такая?

— Да там приключения искателя сокровищ где-то в Испании. Такая себе работка, на троечку. Какой-то писатель-самоучка начал писать, но так и не закончил. Но я прочитал до конца, потому что там тоже героя звали Сэм, прикинь? — он от души хохотнул. — Прям история про тебя, если бы мир не рухнул.

— Да… Если бы мир не рухнул, мне прямо интересно, кем бы я был.

— Слушай! А вообще-то вопрос любопытный. Знаешь же про теории параллельных миров?

— Не особо.

— Ну, короче, есть теория, что наша реальность — она не одна такая. Типа их много, тысячи, сотни тысяч, даже миллионы. И есть где-то точно такой же мир, как наш, но никакой Катастрофы в нем не было. И почти наверняка ты там какой-нибудь… Индиана Джонс! — он снова рассмеялся.

— Сложная тема. Но даже если такие штуки есть, мы с тобой никогда об этом не узнаем, — в этот момент меня посетило неожиданное осознание. — Погоди! Ты сказал, что нашел книгу в доме неподалеку? Ты выходил, что ли, на поверхность?

— Та не-е, — отмахнулся Стервятник, съел кусок вяленого кротокрыса и начал разливать новую партию алкоголя. — Я эту книженцию откопал давно еще, но как-то положил себе в тумбочку и забыл. А тут недавно прибраться решил и нашел. Ну что, еще по одной?

Я кивнул и взял стопку. Выпили, я быстро захватил сушеных грибов из тарелки. Они заходили мне как закуска лучше, чем кротокрыс — вообще не понимаю, как Леха его жрет. На вкус как черствая плесень. Да и на вид тоже.

Стервятник с аппетитом закусил мясом, а после спросил:

— Слушай, а как ты думаешь, кем бы я был в параллельной реальности?

Я посмотрел на его овальное лицо с острыми скулами и немного впалыми щеками, глубоко посаженные глаза, высокий лоб и короткую стрижку.

— Ну-у-у… Я думаю, ты бы точно работал где-то в сфере высоких технологий. У тебя внешность прям соответствует интеллекту.

— Ого, думаешь, я бы был крутым айтишником? Или как это… Илон Маск, кажется?

— Ну почти, — ответил я, сдерживая улыбку. — Думаю, ты бы интернет подключал у местного оператора.

Мы с Лехой вместе рассмеялись:

— Ой, да иди ты! — ответил он.

Вдруг со стороны барной стойки послышался дребезг посуды.

— Я тебе сказала: пошел нахер отсюда! — послышался грозный женский рык.

Я обернулся на звук. У стойки разворачивалась целая сцена. Приличная делегация каких-то залетных маргиналов в составе пяти человек пристали к красивой девчонке лет тридцати, максимум тридцати пяти. Шпана медленно начала зажимать ее к дальней стене, а она, в свою очередь, выставила вперед розочку из разбитой бутылки, готовая к бою.

— Ни хрена себе, — произнес Леха. — Это что, шпана с Вавилона, что ли?

— Видимо. Опять приехали за дизелем, а пытаются взять не то, что положено.

— Давно говорил Сократу, не нужно их пускать, — он положил на стол свой кольт, с которым никогда не расставался. — Вмешаемся?

— Стой, я разберусь, посиди пока. А то ты уже палить готов.

Леха улыбнулся, но послушался:

— Окей, герой, спаси свою принцессу!

— Да ну тебя… — отмахнулся и выкрикнул толпе отморозков: — Эй, дебилоиды, а не многовато ли вас на одну девицу?

В этот момент они почти синхронно обернулись:

— А тебя это ебать не должно, дядя, — ответил самый крупный.

Девчонка тем временем момент не упустила: сделала рывок вперед и прошлась розочкой по ноге ближайшего к ней отморозка. Тот завопил от боли и свалился на землю. Второй противник понял, что что-то идет не так, и попытался атаковать девушку, но она ловко перехватила его руку, заломила и нанесла удар кулаком в челюсть.

— Неплохо! — оценил я и пошел на подмогу.

Амбал, заявивший, что меня их разборки не касаются, преградил мне путь к основной арене и выхватил пистолет, но был слишком медлителен: я резким движением выбил оружие и нанес ему несколько точных ударов по голове. Однако вместо того чтобы упасть, здоровяк лишь пошатнулся и тут же контратаковал. Его кулак врезался мне в лицо, отчего я пошатнулся. Он успел прописать мне еще пару сильных ударов, прежде чем я собрался с силами. С трудом фокусируя взгляд, я увернулся от следующего замаха, перехватил его руку и ударил локтем в нос. Затем прямым пинком в живот отправил его на ближайший столик, где он наконец обмяк.

Пока крепыш потерял ориентацию, я схватился за ножку стола и уработал сверху его товарища, который уже прижал девушку к полу, пытаясь задушить. Этого хватило, чтобы он отпустил. Я помог моей новой знакомой подняться, но шум борьбы уже привлек внимание. Вдалеке раздались крики и топот — кто-то наконец вызвал дружинников для наведения порядка.

Когда я увидел девушку вблизи, время словно замедлилось. Ее лицо… Оно было безупречным. Мягкие, плавные черты — такие естественные и одновременно завораживающие. Глаза, глубокие, темные, смотрели прямо внутрь меня, будто пытались прочесть все мои мысли. От них исходило тепло и необъяснимое спокойствие. Ее длинные темные волосы свободно спадали волнами, придавая всему образу легкую небрежность, которая только подчеркивала ее естественность. А улыбка — легкий, едва заметный изгиб губ — была далека от натянутости, казалась искренней и запоминающейся.

— Ты зачем мою добычу забрал? — вернула она меня в реальность. — Я уже почти всех уложила!

Я огляделся и понял, что остальные противники действительно раскиданы по всему бару в глубоком нокауте.

— Да? А мне казалось, что вон тот мудила едва тебя не задушил.

— Вообще-то это было тактическое отступление! И… осторожно!

Она потянула меня в сторону и мы, не удержавшись, свалились в объятиях на стойку. Мимо того места, где я только что стоял, пронесся уложенный мной крепыш с ножкой от стула. Видимо, он попытался ударить меня сзади, но девушка вовремя заметила атаку.

Я посмотрел на прижатую мной красавицу, она на меня, и мы быстро отлипли друг от друга, приняв боевую стойку. Но тут прозвучал знакомый пистолетный выстрел, и противник рухнул на пол с дырой в голове.

— Леха! — возмутился я, обернувшись на друга. — Ну твою ж медь, вот опять ты за свое! Я же просил тебя сидеть спокойно.

— Ничего, мир светлее без него станет, — безразлично отозвался Леха.

— А кто теперь его отсюда выносить будет?

— Вынесу, не переживай! — Леха с удивительной легкостью поднял тело, закинув его на плечо. — Не привыкать. А ты пока действуй, герой, — с этими словами он направился к выходу.

В этот момент до бара наконец-то добрались дружинники с автоматами. Как всегда, вовремя. По ходу, с самого «Научного содружества» сюда ехали, не иначе. Один из них осмотрел разгромленный бар и тела:

— Что у вас тут происходит, Сэм? — спросил он, окинув нас подозрительным взглядом.

— Ничего особенного, — ответил я, стараясь говорить спокойно, — так, деловые переговоры с партнерами из Вавилона.

Охранник покачал головой, явно не горя желанием углубляться в происходящее. К тому же он прекрасно понимал, что, если эти отморозки получили по лицу, то, скорее всего, за дело.

— Ладно. Эй, ребята, уберите этих отсюда, — скомандовал он своим подчиненным. — А ты, Сэм, в следующий раз лучше сразу вызывай нас. Давай без самодеятельности, окей?

— Без проблем, — спокойно ответил я, не желая поднимать тему о том, что с такой скоростью реакции бандюки бы давно успели слинять.

— Весело у вас тут, — усмехнулась девушка, протянув руку. — Колючка.

— Сэм. Выпьешь с нами?

— Угощаешь? — ехидно протянула она, не скрывая веселья.

Глава 2 — Предложение

Вселенная 0000-А

Голова раскалывалась так, будто ее сдавило тисками. Я приоткрыл глаза, увидев лишь полумрак палатки. Ну хоть свет в глаза не бил — уже радость. Повернулся на бок, и тут же все вокруг закружилось. Попытался вспомнить вчерашний вечер, но в памяти был только туман и отдельные моменты: какая-то драка, выстрел Лехи, потом смех, бутылки, новые знакомства…

Знакомства… Было же что-то крайне приятное под конец вечера. Все как-то слилось в одно сплошное пятно. В этот раз мы определенно перебрали.

Рядом что-то зашевелилось. Я повернул голову и увидел сонную деву… Черт, как же ее звали? Какое-то острое такое прозвище… Сабля? Нет, слишком пафосно. Катана? Тоже не то… Хотя катаны вроде у нее вчера были. Или нет? Шпага? Нет, ну это вообще ерунда… как же ее там…

— Эй, Колючка… — пробормотал я хрипло, надеясь, что вспомнил верно. — Доброе утро… Ты как?

Она проснулась, потянулась, посмотрела на меня и села, притянув к себе ноги. Растрепанная и полностью обнаженная… сейчас в ней было что-то сексуальное, несмотря на разбитое состояние. По крайней мере, держалась она намного лучше меня. И судя по тому, что одежда отсутствовала не только на ней, вечер закончился крайне интересно.

— Что за бодягу вы тут мешаете… Это просто капец. Мне кажется, я сейчас сдохну.

— Мы не мешаем…

— А кто делает?

— «Красный колхоз», — на автомате ответил я. — У нашего содружества профиль по техническим вопросам… дизельное топливо, электричество, генераторы, батарейки… — и тут до меня дошло: — Погоди, а ты не в курсе, что ли?

— Я же не местная, рассказывала же вчера. Ты вообще не помнишь?

Постарался сосредоточиться, но в голове реально ничего не осталось.

— Ну класс! — Колючка даже фыркнула. — То есть только я помню, чем все закончилось, похоже?

— Видимо, да. Тебе хотя бы понравилось?

— Понравилось, — ответила она и схватилась за голову, — только лучше бы это было при других обстоятельствах… Ох!

Я встал с разложенного дивана, достал свою алюминиевую кружку и налил туда немного воды из рукомойника. Затем протянул девушке.

— Воды?

— Угу… — протянула она, взяла кружку и мгновенно ее осушила. — Так… — Она осмотрелась, нашла свое снаряжение и достала оттуда… смартфон? — Сколько там времени?

— Ого, это что, рабочий телефон?

— Да. Хочешь посмотреть? — она протянула мне гаджет. — Использую как навигатор, камеру и записную книжку. А еще музыку иногда слушаю.

По виду устройство действительно было похоже на обычный смартфон, только то ли находилось в каком-то странном защитном кейсе, то ли само по себе было защищенной походной версией, с толстыми защитными рамками по бокам и очень плотным стеклом, затертым от времени до матового состояния.

— Не думал я, что еще остались рабочие девайсы. За двадцать лет даже у переживших ЭМИ все контакты окислились. Кстати, что ты сказала про навигацию? Она тоже работает? — Я вернул ей смартфон.

— Ну да, а чего б ей не работать? Спутники еще лет пятьдесят будут летать вокруг Земли в автономном режиме. Так что, как это ни удивительно, сигнал GPS до сих пор ловит. — Она разблокировала экран и резко вскрикнула: — Ох, еп! Прости, Сэм, было круто, но мне пора бежать!

Она вскочила с кровати и начала быстро собираться. К слову сказать, тело у нее было не просто превосходное, а идеальное. Крепкая фигура со спортивными формами. Примерно третий размер груди, подтянутая задница, мощные накачанные ноги. И обратил я внимание на это не только потому, что такие формы мне по душе, но еще и потому, что это означало, что она явно имеет отношение либо к военным, либо к сталкерам. Либо к военным сталкерам.

Хотя не удивлюсь, если она мне вчера все рассказала, просто я ничего не помню. Колючка тем временем уже натягивала на себя комбез. Дорогой и качественный комбез, словно из шпионских фильмов про суперагентов. Правда, потрепанный, с многочисленными повреждениями, будто она прошла в нем афганскую войну.

Попытался вытянуть хоть какую-то информацию, надеясь, что получится вспомнить все остальное:

— Может, скажешь хотя бы, куда спешишь?

— Обязательно, родной, — она подошла ко мне и страстно поцеловала. — Но как-нибудь в другой раз. Спасибо за отличную ночь!

Затем она и правда вытащила из-под дивана две катаны в ножнах, накинула себе за спину и быстро выскочила из моей палатки.

— Однако! — задумчиво воскликнул я.

Впрочем, так даже легче. Не придется долго и муторно объяснять: «Прости, милая, но это было лишь минутное помутнение, с тобой было хорошо, но…». Люблю, когда женщины сами все прекрасно понимают.

Но ее образ и оружие все равно меня смутили. И неожиданное появление на станции. И ее боевые навыки, воспоминания о которых все-таки вернулись ко мне после того, как я оглядел ее тело. Я вспомнил, как она единолично почти уложила четырех противников, пока я боролся лишь с одним. Правда, у меня был самый крупный, но все же…

Решил разобраться с этими мыслями позднее. Сначала схожу поем, приду в себя, поболтаю с Лехой. Может быть, его голова уцелела лучше, и он сможет мне рассказать, о чем мы вчера общались. И тогда я смогу собрать все мысли воедино.

Я умылся, оделся, хлебнул воды и направился в бар.

В «Подъеме» народу, кроме Лехи, все так же читающего очередную книгу, вообще не оказалось. Только владелец Жека с кислым лицом вытирал тряпкой какую-то липкую лужу на стойке. Когда он увидел меня, его взгляд стал неожиданно острым, как у того орла на вершине холма.

— А вот тебе я сегодня вообще не рад, — сухо и довольно грубо произнес Жека.

— С чего это? — удивился я.

— С того это! Ты вообще помнишь, что вы вчера тут устроили? — Жека кивнул головой в сторону зала. — Бар как после землетрясения.

Я огляделся и только сейчас заметил, что помещение выглядело несколько пустовато. Не хватало нескольких столов, а у стены стоял целый ряд переломанных стульев. А пятно, которое пытался оттереть бармен, было ничем иным, как впитавшейся в древесину кровью.

— Да, выглядит эпично, — усмехнулся я.

— Эпично?! — Он повысил голос, вышел из-за барной стойки и подошел ко мне. — А кто за это «эпично» платить будет? Половина мебели в щепки, посуды перебили целую гору! Ты же понимаешь, что это единственный бар на станции! И так мест не хватает, а теперь стало еще меньше!

Он кипел, но я стоял неподвижно, держа его взгляд, не особо переживая за эту ситуацию. В конце концов, мы не первый день знакомы. Жека заметил верно — это единственный бар на «Площади Ленина», именно поэтому мы не последние люди друг другу.

— Слушай, Женек, я тебя понимаю, наделали делов мы вчера. Но и ты меня пойми: голова трещит. Тем более ты сам видел, в чем вчера была причина конфликта. Видел же?

— Ну видел…

— Ну значит, ты понимаешь, что я не собирался тебе тут все разносить, а просто хотел девчонке помочь. Или было бы лучше, если бы ее тут изнасиловали? — я решил не уточнять, что такая как Колючка сама бы кого угодно изнасиловала. — Представляешь, какая репутация была бы у твоего бара после этого?

— Ну… — Жека тут же остыл. — Тут ты прав.

— В общем, давай так. Скажи, какую мебель мы попортили. Я обязательно притащу тебе с поверхности новую. И даже лучше. Идет?

Жека немного задумался и ответил:

— Но не думай, что из благородных целей тебе можно тут все крушить.

— Слышь, Женек! — выкрикнул Стервятник, который все это время терпеливо наблюдал за диалогом. — Давай тут не наезжай. Сам вчера свои яички под стойку спрятал, а теперь мужика включил. Отстань от Сэма, он тебе сказал, мебель вернет.

Я обернулся и заметил, что товарищ уже встал из-за стола, чтобы вмешаться. Стоило его успокоить, пока ерундовый разговор не перерос в настоящий конфликт:

— Лех, все нормально, конфликт замят, — затем я снова повернулся к Жеке. — Замят же, Жень?

— Замят, — снова сухо ответил он. — Но с тебя новая мебель.

— Обязательно. Я свое слово держу.

— И кстати… Тебя тут какой-то мужик искал с утра.

— Что за мужик?

— Не знаю, здоровый такой, с округлой харей. На вид лет пятьдесят. Но не местный явно, я его тут раньше не видел.

— Что-то много «не местных» за последний вечер… — задумчиво произнес я. — Что по снаряжению? В гражданке, как туристы, или в форме, как вояки?

— Скорее, как вторые. Оружия при нем не было, но кепка и военный китель старый имелся… Ах, да вон же он идет! — Жека указал рукой вниз, на платформу.

Со стороны вокзала к бару двигался крупный мужик, действительно одетый в потертый военный китель, армейские штаны и берцы. Хотя утверждать наверняка, что это именно человек из Альянса, было рано: не в таком же виде он пришел сюда. А старая военная форма — не такое уж редкое явление среди гражданских.

— Так, ладно, Жек, — хлопнул я бармена по плечу, — принеси нам пока пожрать что-нибудь и воды холодной.

Жека кивнул и направился на кухню. Я тем временем спокойно уселся за стол к Лехе.

— Порядок? — спросил он.

— Порядок. Ты чего злой-то такой сегодня?

— Так а чего он такой дерзкий? И вообще у меня голова трещит после вчерашнего.

— Ну вот и сидел бы себе спокойно, — я улыбнулся, но снова принял серьезный тон. — У меня, кстати, к тебе вопросы будут по поводу нашей гостьи.

— Ох, точно, ты ж ее вчера в итоге завалил, да? И как она?

В этот момент незнакомец в военной форме уже подошел к нашему столику.

— Сэм Искатель, правильно я понимаю? — обратился он ко мне.

— Он самый.

— У меня для вас есть предложение, от которого вы не сможете отказаться.