Сергей Подгорных

Бог Галактики

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

© Сергей Подгорных, 2019

Сила бога Галактики нужна всем, и от такого никто не откажется. Кроме единственного человека, которому, по прихоти судьбы, уготован выбор высших сил. Говорят, один в поле не воин. Бывший космодесантник Леон Джаггер не знаком с таким правилом. Вся его жизнь — борьба одного против всех. Авантюристы всего мира бросились в безумную гонку за силой галактического божества. Но в какие бы безнадёжные ситуации ни попадал, в каких бы переделках ни бывал Леон, он никогда не сдаётся.

18+

ISBN 978-5-4496-0849-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Бог Галактики
2. Даран
   1. ЧАСТЬ 1
3. ГЛАВА 1
4. ГЛАВА 2
5. ГЛАВА 3
6. глава 4
7. ГЛАВА 5
8. ГЛАВА 6
9. ГЛАВА 7
10. ГЛАВА 8
11. Земля
    1. ЧАСТЬ 2
12. ГЛАВА 9
13. ГЛАВА 10
14. ГЛАВА 11
15. ГЛАВА 12
16. ГЛАВА 13
17. ГЛАВА 14
18. ГЛАВА 15
19. ГЛАВА 16
20. Бог Галактики
    1. ЧАСТЬ 3
21. ГЛАВА 17
22. ГЛАВА 18
23. ГЛАВА 19
24. ГЛАВА 20
25. ГЛАВА 21
26. ГЛАВА 22
27. ГЛАВА 23
28. ГЛАВА 24

Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.

«Все нижеописанные события основаны на реальных фактах и, возможно, имели место в действительности»

(Луи-Эспер Тудекович, «Собрание четырёх лун»)

***

Любой мечтает стать всемогущим богом. Сила бога Галактики нужна всем, и от такого никто не откажется. Кроме единственного человека, которому, по прихоти судьбы, уготован выбор высших сил. Говорят, один в поле не воин: бывший космодесантник Леон Джаггер не знаком с таким правилом. Вся его жизнь — борьба одного против всех. Ему противостоят злобные киборги-краки, инопланетные спецслужбы, таинственные монахи ордена Света. Авантюристы всего мира бросились в безумную гонку за силой галактического божества. Но в какие бы безнадёжные ситуации ни попадал, в каких бы переделках ни бывал, Леон никогда не сдаётся. Особенно, когда на кону жизнь любимой и всего остального мира.

Даран

ЧАСТЬ 1

ГЛАВА 1

Они настигли меня тогда, когда я меньше всего этого ожидал. Две тени спереди, две сзади. Они не торопились. Опасаться им было некого и нечего. В этом районе гетто и днём никогда не появлялись полицейские, а уж ночью подавно. Звать на помощь было бесполезно. Люди здесь никогда ничего не слышат и не видят, и никому не помогают. Тем более, такому идиоту как я. Только совершеннейший кретин мог попасться на дешёвый трюк с телефонным звонком. Каким героем чувствовал я себя, когда спешил на эту встречу, таким же дураком чувствую сейчас. Правда, у меня есть одно оправдание, если конечно идиотизму можно найти оправдание. Меня ввёл в заблуждение её голос. Этот голос кого угодно может ввести в заблуждение. И я поверил. Поверил всему. И в то, что она подруга Джина, и в то, что мой друг в опасности, и главное в то, что я должен немедленно мчаться в это чёртово гетто.

Они медленно, вальяжно подходили ко мне. С первого взгляда было видно, что это профессионалы. По перебитым носам, мягкой крадущейся походке, буграм мышц, выпирающим на кожаных куртках. Мне приходилось не раз в своей полной опасностей и приключений жизни сталкиваться с подобного сорта людьми. Бывшие космодесантники, бывшие оперативники спецслужб, просто крепкие парни, занимавшиеся спортом, они ничего другого и не умели кроме как крошить другим черепа. Зато это у них получалось мастерски. Это был самый опасный сорт противника. Это были профессионалы. Они не делали того множества торопливо ненужных движений, что свойственны новичкам. И не были так небрежны в схватке, как уличная шпана. Они били всегда наверняка. Сильно и точно. И не дай бог попасть под такой удар.

В многочисленных схватках я отработал до автоматизма ведение боя с таким противником. Стоило быть крайне осторожным. Просчитывать не то, что каждый шаг, каждое сокращение мускулов на несколько ходов вперёд. В такой схватке ошибиться одним движением означало потерять жизнь. Дыхание, чувство ориентации в пространстве, ощущение «третьего глаза» — всё имело значение.

Я прекрасно знал свои способности; каждого из моих противников по отдельности уложил бы в два счёта. Но четверо профи — это слишком даже для меня.

Шансов благополучно выбраться из этой передряги у меня было немного. Одно неловкое движение, и ты покойник. Мои противники прекрасно это понимали. Численный перевес за ними, ребята они не промах и прекрасно знают своё дело. Так что, считай, я уже полностью в их власти.

Они уже видели меня своей добычей, но видит бог, они всё-таки немного поторопились. В таких ситуациях я никогда не теряю головы и всегда действую хладнокровно, рассчитывая каждый свой шаг, каждое движение, стараясь избежать малейших ошибок. Короче, я отступил к стене ближайшего дома и стал ждать.

Ждать пришлось недолго. Самый здоровый из «горилл» вдруг резко ударил. Не отклони я немного голову, мне пришлось бы плохо. Кулак просвистел у самого уха и с силой врезался в стену. Посыпалась штукатурка. Парень удивлённо посмотрел на меня, не понимая, что происходит. Следующий раз он удивлялся, несомненно, в больнице; мой прямой правой сломал ему челюсть, по крайней мере, в двух местах.

В следующий миг я ударом ноги буквально впечатал ботинок в солнечное сплетение стоящего справа бандита. Его тело, описав плавную дугу, отлетело метров на десять и с шумом мусорного мешка, выкинутого на улицу, плюхнулось на землю. Где и благополучно затихло.

Оставшиеся двое действовали более осмотрительно. Они неплохо владели искусством рукопашного боя, и мне с ними пришлось повозиться. Но не зря меня в третьей бригаде космодесанта дивизии «Непобедимых» прозвали Костоломом. В бытность космодесантником я, бывало, схватывался с ребятами и покруче.

Если первых моих противников я уделал довольно быстро, воспользовавшись их чрезмерной самонадеянностью, то оставшиеся действовали более осмотрительно. Один, среднего роста крепыш с большим шрамом во весь лоб, занял позицию прямо передо мной. Он слегка покачивался на носках и ловил малейшее моё движение. Второй, высокий худой, двигаясь бесшумно, кошачьими движениями, заходил на позицию слева от меня. Он передвигался, несомненно, красиво, но сам того не ведая, допустил одну непростительную ошибку. Ноги при таком передвижении следовало переставлять в такт «рок», а не в такт «медиум», как это делал он. Ошибка небольшая, в любое другое время и с любым другим противником, менее подготовленным, она не имела бы никакого значения. С любым другим противником, но только не со мной.

Неуловимым движением я присел и резко двинул ногой в пах худого. Тот мгновенно сломался, от всей его кошачьей грациозности в миг не осталось и следа. Худой рухнул, схватившись руками за одно место, и совсем не профессионально завопил.

Крепыш, не разобравшись, от неожиданности ударил в то место, где мгновением назад была моя голова. Предвидя это, я встретил эту попытку ударить, всё той же ногой. Нога удачно встретилась с корпусом крепыша и несколько его рёбер с явственным хрустом сломались. Добивая противника, я молниеносно распрямился, подобно высвобожденной пружине, и ударил в подбородок своего противника. Изувеченный крепыш, продолжая движение, улетел на несколько метров по неровной траектории.

Я, даже не успев поинтересоваться здоровьем человека со шрамом, мгновенно отскочил в сторону. И сделал это как раз вовремя. Всё-таки это были профессионалы, и с этим стоило считаться. Долговязый на удивление быстро пришёл в себя. Либо мой удар не был столь эффективен как я посчитал, либо мой худой противник лишь сделал вид, что ему так больно, а может у него в месте, где пришелся удар находились имплантированные органы или не было таковых вовсе, но стоило мне на сотую долю секунды отвлечься, добивая крепыша, как худой не преминул этим воспользоваться. И врезал он, надо сказать, вовсе неплохо. Я едва уклонился от просвистевшего словно снаряд кулака. Наклонившись, я всем видом показал, что удираю но, развернувшись спиной к противнику, сильно лягнул назад. Обиженный своим первым явно неудачным ударом я вновь ударил долговязого в пах, но на этот раз вложил в удар всю силу, и удар получился отменный. Долговязый даже не смог закричать, только выдохнул что-то нечленораздельное и рухнул как подкошенный.

«Да, друг, если ты ещё не обзавёлся потомством, сейчас тебе это будет сделать сложнее», — прокомментировал я данное событие и с облегчением перевёл дух. Я вновь выиграл схватку.

Но успокоившись, я забыл одно золотое правило — никогда не стоит терять бдительности. Всегда должен оставаться хотя бы небольшой, незначительный допуск на непредвиденный поворот событий. Со мною бывало уже не раз, когда я полностью уверенный в своей победе в самый последний момент оказывался поверженным.

Так случилось и на этот раз. Я уже совсем праздновал победу, как допустил непростительную ошибку. Добивая последнего головореза, упустил из вида, что делается за спиной. Почувствовав неладное, я резко обернулся. Поздно. Раздался выстрел и в мою руку впился шприц-патрон, явно начинённый каким-то наркотиком. Я моментально выдернул его, но наркотик уже начал действовать. Перед глазами поплыли круги, и я потерял сознание.

Белый потолок, белые стены, бледное лицо склонилось надо мной. Я резко вскочил с койки и бледнолицый шарахнулся прочь. Навстречу мне от двери шагнули два здоровых бугая с автоматами наизготовку. Из-за остаточного действия наркотика перед глазами поплыли круги. Ощущение не из приятных. Я сделал пару глубоких вдохов, потом, не спуская глаз с охранников, медленно отступил и осмотрелся.

Я очнулся в небольшой комнатушке, где кроме кровати ничего не было. Совершенно стерильная комната с привинченной кроватью и стенами без окон. На моих руках и ногах красовались браслеты энергонаручников. Шею опоясывал энергоошейник.

«Весёленькое дельце, поймали как куропатку в силки, — подумал я, — что же это за ловец такой прыткий и почему я до сих пор жив?»

На ум почему-то сразу пришел наркобарон Бордо. Помнится, именно ему я попортил немало крови в последнее время. С него станется. С неделю назад ребята Бордо уже пытались со мною разобраться. Безуспешно. Правда, тех четверых профи тогда не было, но Бордо мог нанять их позже. И уж точно Самюэль Бордо не стал бы меня сразу убивать. Он бы вдоволь полюбовался видом моих страданий, выжав из меня всю кровь по капле. Хотя нет. Бордо, как и другие подобные дельцы, отпадает; дорогостоящие энергонаручники и армейские автоматы — это явно не в его стиле.

«Хотя… Как знать. Как знать».

Бледнолицый, видя, что я спокойно стою, осмелел и выполз из-за широких спин «горилл» с автоматами. Он подошёл вплотную и принялся в упор разглядывать меня. Я в свою очередь стал любоваться его физиономией. Физиономия прямо сказать преотвратительная. Сморщенное личико с близко посаженными, бегающими глазами, нос крючком и рот много больше стандартных размеров. Явно не красавец. Сложение тоже не богатырское. Хоть ростом бледнолицый был почти с меня, впалая грудь и практически полное отсутствие мышц, не проглядывающих сквозь белый халат, портили впечатление. В руках человек с бледным лицом держал пульт управления наручниками.

С энергонаручниками мне приходилось сталкиваться и прежде. Неприятная вещь. Освободиться от них, как и от энергоошейника, практически невозможно. Единственный способ их отключить — посредством пульта дистанционного управления, который и держал в руках бледнорожий. Прекрасно зная, что такое энергонаручники, я стоял не шевелясь, ожидая, что будет дальше.

— Леон Джаггер, если не ошибаюсь? — проверещал бледнорожий неприятным, как и его физиономия, голосом.

Я не ответил. Не люблю, когда со мной знакомятся подобным образом и подобным тоном.

— Что ж, повторю вопрос, но несколько иначе, — пропищал бледнолицый и с силой нажал кнопку на пульте от наручников.

В тот же миг всё моё тело пронзила чудовищная боль. Боль названия и аналога которой нет в естественных условиях, мгновенно проникла буквально во все клеточки моего многострадального организма. Это было что-то среднее между зубной болью и болью ломаемой коленной чашечки. Паралич сковал конечности, болевые волны-импульсы несколько раз пронизали тело. К счастью, весь этот кошмар длился считанные доли секунды. Всё тело покрылось неприятным липким потом. Боль пропала также внезапно, как и появилась. Вовремя. Ещё немного такой пытки и я бы, пожалуй, отправился в мир иной.

Бледная рожа приблизилась вплотную к моему лицу и мерзко усмехнулась.

— Что ж, продолжим наш приятный разговор, — сказал бледнолицый мучитель и многозначительно помахал пультом управления энергонаручников.

— Чем обязан таким вниманием скромный экс-десантник Леон Джаггер? — спросил я, с трудом приходя в себя после пытки.

— Здесь вопросы задаю я, — бледное лицо едва не посинело от возмущения.

— Задавайте, — широким жестом разрешил я.

— Итак, повторяю. Вы ли тот самый Леон Джаггер, который во время военной операции на Ирокзане попал в плен к Терам и спустя год бежал?

Белое Ирокзанское солнце нещадно палило, раскаляя камни и песок вокруг нас. Мы, тридцать космодесантников из элитной дивизии «Непобедимых» были обречены. Нас предали или, выражаясь языком большой политики, принесли в жертву высшим интересам.

Так иногда бывает. Тебя, крепкого парня в военной форме и ещё двадцать девять таких же, как ты хорошо обученных десантников высаживают на планету Ирокзан, находящуюся под юрисдикцией Теров, с благородной миссией освобождения заложников. Информация о которых поступила из ФРУ — Федеративного Разведывательного Управления. Операция тайная, поскольку официально Федерация не воюет с Терами. И вот когда вас уже забросили на этот проклятый Ирокзан, вдруг выясняется, что никаких заложников здесь нет, и никогда не было. Кто-то дезинформировал Федеральное Разведывательное Управление и, поскольку Федерация всё-таки официально не находится в состоянии войны с Терами, тридцать отборных и хорошо вооружённых космодесантников во имя высших интересов бросают на произвол судьбы.

Не знаю, что это были за интересы, но умирать ужасно не хотелось.

Наверное, Теры бросили на нас не меньше дивизии и всё лишь с одной целью уничтожить один единственный взвод космодесанта Федерации. Чтобы потом растрезвонить на всю Галактику о том, какими методами действует Федерация для достижения своих интересов.

Первым погиб сержант Паремс, командир третьего отделения. Его тело разлетелось на множество кусков от прямого попадания очереди из гранатомета, когда отделение Паремса, двигавшееся немного впереди остальных, приблизилось к серебристому ангару в форме тора, в котором якобы находились заложники. В следующие несколько секунд под шквальным огнём погибли и все остальные десантники из его отделения.

Наш взводный, лейтенант Костормский, поняв, что мы попали в засаду, быстро отвёл остатки взвода к ближайшим валунам, единственному укрытию в окрестностях проклятого ангара, и мы, рассредоточившись, залегли за камнями, заняв круговую оборону.

Сначала Теры предложили нам сдаться. На что рядовой Дрек предложил им отправляться ко всем чертям. Спустя мгновение валун, за которым залёг Дрек и сам рядовой превратились в груду раскалённого шлака. Мы открыли ответный огонь, вступив в неравный бой. Но что это был за бой. Бойня, — не бой. Броня скафандра десантника спасала лишь от осколков и одиночных энергозарядов. Попадание всего другого большего калибром — смертельно. Бой разгорелся нешуточный. Мы отбивались как черти, но что мы могли поделать, кроме как геройски умереть? То один, то другой десантник гибли на камнях. Между тем оставшиеся в живых не сдавались, вжимаясь в валуны и продолжая ожесточённо огрызаться на все попытки Теров нас атаковать.

Такого скопления Теров я никогда прежде не видел. Казалось, армии всех теровских колоний собрались вокруг нас с единственной целью уничтожить нескольких космодесантников Федерации. Нас утюжили артподготовкой, после этого авиация наносила точечный удар по пяточку, на котором расположился наш взвод. Потом Теры шли в атаку. Мы эту атаку отбивали, поскольку наш любимый генерал Лори любил говаривать: «десантник из дивизии „Непобедимых“ сдаётся лишь в случае своей смерти». После того как мы отбивали очередную атаку, нас снова утюжили и снова пытались атаковать. Всё это повторялось столько раз, что я потерял счёт атакам.

Я старался экономить энергозаряды и гранаты, стреляя лишь в случае, если был твёрдо уверен, что точно попаду в цель. Наконец последний заряд и последняя граната были израсходованы. Сухо щёлкнул боёк моего автомата. Я повернулся к лейтенанту, занявшему оборону справа, но увидел лишь обезглавленное тело взводного. Осмотревшись, я заметил, что из всего десантного взвода я один остался в живых; кругом валялись лишь безжизненные, истерзанные тела десантников.

Солдат моего взвода.

— Я последний раз спрашиваю. Вы ли тот самый… — начал вновь всё ту же песню бледнорожий, с угрозой сжимая дистанционное управление наручниками.

— Да, я тот самый Леон Джаггер, который попал в плен к Терам на Ирокзане, и спустя год бежал, перебив голыми руками многочисленную охрану, — прервал я бледнолицего обладателя пульта управления моими энергонаручниками.

После этих слов, сказанных, по моему мнению, вполне миролюбивым и спокойным голосом, бледнолицый в ужасе отшатнулся и уже издали продолжил допрос. Он нажал кнопку на пульте управления наручниками, мои руки и ноги сомкнулись, лишая тем самым меня малейшего шанса на побег.

— И тот самый, который начал заниматься диоке-джи, разновидностью рукопашного боя, с трёх лет, а к двадцати стал чемпионом Джагии, планеты в системе Прокса? — продолжал бледнолицый.

Я молча кивнул, давая тем самым понять, что он меня не перепутал ни с каким другим Леоном Джаггером чемпионом Джагии.

— Очень хорошо, прямо великолепно, — бледнолицый расцвёл от моего ответа и, выудив откуда-то красно-синюю папку, раскрыл её и принялся вдумчиво читать.

— Итак, чем же ещё знаменит интересующий нас Леон Джаггер, — проговорил бледнорожий голосом присяжного заседателя и стал читать. — Родился на планете Джагия в семье потомственных межзвёздных торговцев. Учась в школе, интенсивно занимался диоке, и в скором времени весьма преуспел в этом виде рукопашного боя. Среди сверстников прославился взрывным характером. Однажды перекалечил целую банду, господствующую в микрорайоне, где он проживал лишь за то, что хулиганы невежливо отозвались о его подружке. После этого уже никто не решался невежливо отзываться ни о Джаггере, ни о его друзьях… Учёба в энерготронном колледже. Получил диплом с отличием. Трижды становился чемпионом планеты по диоке-джи. Был приглашён в сборную Федерации, но неожиданно для всех бросил начавшуюся блистательную карьеру энергоинженера и спортивной суперзвезды, и завербовался в космодесант. Семь лет прослужил в элитной дивизии «Непобедимых». Один из лучших бойцов спецроты. Необычайно везуч. За всё время службы ни одного серьёзного ранения. При выполнении секретной операции на Ирокзане под кодовым названием «Крыло Ворона» попал в плен. И опять невероятное везение. Остался в живых один из всего взвода. Спустя год совершил дерзкий побег. После ирокзанского плена ушёл в отставку. Последующие несколько лет занимался чем придётся. Вышибала в баре. Техник космосвязи. Последнее время выполнял разовые поручения своего друга Джина Конвенало, частного детектива. Операция «Даран без наркотиков» — это его рук дело. Вот, пожалуй, вкратце и всё. Что ещё можно добавить. Неизменно пользуется популярностью у женщин. Весьма опасен для своих врагов. Не то чтобы очень мстителен, но врагов своих не забывает. Все знавшие Джаггера отмечают отличительную черту его характера — никогда и ни при каких обстоятельствах он не сдаётся, и всегда ищет выход из любой, самой тяжёлой ситуации. И надо признать небезуспешно этот выход находит.

Бледнолицый вновь приблизился ко мне и торжествующе посмотрел прямо в глаза, давая понять, что ему известно обо мне буквально всё, и я в полной его власти.

«Нет, это явно не Бордо. Тот не стал бы собирать на меня досье, а просто распял бы голого на стене в подвале своего шикарного особняка и вырывал бы раскалёнными щипцами куски из моего тела. И это явно не маркиз Лукреция. Тот бы, попадись я ему в руки, просто-напросто отрезал мне голову и украсил её свой кабинет, что располагается на последнем этаже Махнетевского небоскрёба. И уж явно это не подлый Фред. Тому досье совсем ни к чему. Этот бы, не торопясь, содрал с меня кожу и всё ещё живого выбросил в реку Тар, что протекает неподалёку от его поместья. Скорее всего, судя по досье и армейским автоматам, я в руках одной из спецслужб, коих так много на Даране».

— Джаггер, мы знаем о вас буквально всё, и в ваших же интересах не делать глупостей! — торжествующе проговорил бледнолицый.

«Всё, да не всё, — подумал я, — например, эта бледно-голубая рожа наверняка не знает, что я способен, в своём теперешнем состоянии полностью скованный энергонаручниками, нанести удар, называемый среди мастеров диоке „поцелуй быка“». Это когда вы практически неуловимым для посторонних движением слегка подпрыгиваете, резко подтягиваете ноги к груди и, распрямляя их, наносите удар. Такой удар валит с ног даже лошадь, не то, что какого-то хлипкого бледнорожего.

Я оценивающе посмотрел на своих стражников. Одетые в пятнистую военную форму, с автоматами Крамера в руках, вид они имели грозный и устрашающий. Конечно, если хоть один из этих пятнистых здоровяков успеет пальнут из АКРа, то мне крышка. Если успеет. Автомат Крамера — это вам не игрушка, это не какая-нибудь винтовка В-13, не способная пробить даже самый дешёвый бронежилет. И уж тем более это не Магнум-68, который хоть и бьёт неплохо, но всё же годится лишь для ближнего боя. АКР — оружие мощное, армейское. Я семь лет не расставался с ним и знаю, что это такое. Попади всего один энергозаряд, и остатки моего тела будут долго отмывать от стен этой стерильной комнаты.

И всё же, не смотря на то, что мои противники были хорошо вооружены, а я зажат в энергобраслетах, как кролик в капкане, шанс выбраться у меня был. Пятнистые охранники, успокоенные чтением бледнолицего, слегка опустили стволы автоматов и немного расслабились. Ошибочка с их стороны небольшая, но я не преминул ею воспользоваться.

Я глубоко вздохнул, как бы говоря: попался, что уж теперь, делайте со мной что хотите, и потупил взор. Раздался довольный смешок моего мучителя. В следующее мгновение я нанёс «поцелуй быка» смешливому бледнолицему. За одно неуловимое мгновение до этого, выбив из его рук дистанционное управление энергонаручниками. Бледнорожий, как пушечное ядро улетел к дверям, где сбил с ног охранников. Вся троица свалилась в одну беспорядочную кучу.

Мои тюремщики ещё барахтались, а я уже успел на лету подхватить дистанционное управление и нажать кнопку отключения наручников. Браслеты и ошейник спали с меня, и я стремительно кинулся к охранникам. Самый проворный из них успел вскочить на ноги, правда, выронив в сутолоке автомат. Он попытался ударить ногой, но немного не успел. Я опередил его в этом, и охранник, охнув, грохнулся на пол. Второй страж к тому времени подхватил оброненный автомат и попытался выстрелить, но опять-таки не успел. Я коротким ударом успокоил его. Бледнолицый, которому в этой скоротечной схватке досталось больше всех, лежал бесформенной грудой и вообще не шевелился.

Оглядев поле боя, я принялся не торопясь, раздевать одного из охранников, того который имел примерно мою комплекцию. Хотя на мне и сидел как влитой новенький костюм, купленный на днях в супермаркете «Вавироси», я без сожаления пожертвовал им, переодеваясь в униформу охранника. Бывают моменты в жизни, когда приходиться жертвовать и большим.

Мысль о том, чем же и кого мог заинтересовать бывший десантник Леон Джаггер, не давала мне покоя, пока я переодевался в пятнистую одежду. Версий было хоть отбавляй. Понадобиться я мог огромному количеству заинтересованных лиц и организаций. Кроме наркобаронов я мог быть также интересен и ФРУ. Из-за побега от Теров, или, например, в связи с деятельностью частного детектива. Фэрэушникам могла понадобиться информация о Терах или об Ирокзане. Или о том и другом вместе. Да и просто врагов у меня на Даране было предостаточно. Взять хотя бы тех же наркомафиози. Или, наконец, меня мог похить не в меру ревнивый муж, той самой шикарной блондинки, с которой я провёл бурную ночь на прошлой неделе. Хотя это уже слишком. В конце концов, я решил понапрасну не ломать голову и отложил решение этой проблемы до своего полного освобождения.

Где бы я ни был, и в чьём бы логове ни находился, задача передо мной стояла одна — побыстрее выбраться на волю. Как известно, безвыходных ситуаций не бывает и шанс благополучно выбраться у меня оставался. Правда, один из десяти в пятой степени, но всё же он имелся, и я не стал медлить, дожидаясь, когда спохватятся бледнолицего.

Переодевшись в пятнистую форму, я подобрал энергонаручники и тщательно закрепил их на руках, валявшихся без сознания «горилл». Энергоошейником я стянул лодыжки бледнолицего. Подобрав пульт управления, направил луч дистанционного патрулирования вверх. В следующую секунду энергобраслеты примагнитились к потолку, а вся троица оказалась висящей, словно живописная гроздь винограда. Охранники выглядели прыгунами в высоту, подпрыгнувшими и так и не приземлившимися, бледнорожий, напротив, напоминал прыгуна с трамплина входящего, словно нож в воду. Зрелище было настолько комическое, что я не сдержался и улыбнулся.

Подобрав автоматы с пола, я разрядил один из них и отбросил в сторону, забрав обойму. Проверив автомат Крамера, я подумал, что теперь моим врагам, кто бы они ни были, будет нелегко справиться с бывшим десантником из дивизии «Непобедимых» Леоном Джаггером и осторожно выглянул за дверь. Моему взору предстал коридор с одинаковыми рядами дверей, узкий, длинный и без окон. По левую сторону от меня коридор заканчивался лифтом. В коридоре никого не было.

Самый быстрый способ выбраться наружу лежал через лифт. Поскольку я не знал вниз мне нужно спускаться или же наоборот (если я нахожусь под землёй) подниматься наверх, то я решил воспользоваться лифтом, а не лестницей. При удачном стечении обстоятельств, через несколько секунд я был бы на свободе. И хотя жизнь научила меня тому, что самые лёгкие пути не всегда самые надёжные, я беспечно направился в сторону лифта. Едва я успел приблизиться к лифту, как его дверцы раздвинулись, и в проёме появилась девушка в белом халате. Брюнетки редко производят на меня впечатление, но тут, признаться, я был поражён. Идеально правильное сложение её тела, проглядывающее сквозь тонкий халатик, гармонировало с идеальными чертами лица. Девушка в белом пыталась выкатить из лифта тележку с каким-то оборудованием. Оборудование было тяжёлое и девушка, смущённо посмотрев на меня, ангельским голоском попросила ей помочь.

«Явно это не владения наркомафиози Алонсо Бордо, — подумал я, едва не подавившись собственным языком. — Не припомню я у него таких красоток. А уж к красивым женщинам я всегда был не равнодушен, и если бы видел это произведение искусства ранее, наверняка бы не забыл. Да и в белых халатах не принято ходить по владениям Бордо, да ещё с какими-то приборами в придачу. Всё это очень смахивает на резиденцию секретной службы».

Ошарашенный под взглядом красавицы, я всё же довольно быстро взял себя в руки. Девушка приняла меня за одного из секьюрити, и мне не стоило разочаровывать её в этом. Я бросился (возможно, несколько быстрее, чем следовало) помогать ей в силу своих скромных возможностей. Мы общими усилиями выкатили тележку из лифта и я, как истинный джентльмен, проводил мою спутницу до ближайших дверей. Она вежливо, глядя на меня большими невинными глазами, поблагодарила и, пока я соображал, где я уже слышал этот голос и под каким предлогом попросить номер телефона, спокойно уложила меня электроразрядником. Реакция у меня отменная, но убей бог, я так и не понял как она выхватила электрошок.

Яркая вспышка, и я вновь погрузился в темноту.

ГЛАВА 2

Мне снился сон, тягучий и липкий, как душная ирокзанская ночь. Я бежал по мёртвой пустыне, обжигаясь о раскалённые камни в безумной попытке уйти от преследовавших меня кошмаров. Но всё было тщетно. За спиной стремительно надвигалась стена погони. Кого там только не было. И ирокзанские следопыты, бесшумно скользящие словно тени в царстве мёртвых, и отборные теровские гвардейцы, громыхающие коваными сапогами, как слоны во время брачного периода, и наркомафиози, усилено шевелящие микроскопическими мозгами. Оглянувшись, я с ужасом рассмотрел в толпе преследователей агентов ФРУ, за которыми маячили неопределённые очертания краков. Омерзительные хари краков противно скалились. «Мы возьмём тебя живым, и тогда ты узнаешь, что такое вечность», — гоготали краки. И ещё множество неизвестных мне лиц и физиономий гналось за мной с единственной целью: завладеть моим бренным телом и моей бессмертной душой.

Тут я, наконец, проснулся весь в липком поту, но открывать глаза не стал. Я услышал разговор, который меня весьма заинтересовал, поскольку речь в нём шла обо мне. Говоривших было трое. Один, судя по писклявому противному голоску, был бледнорожий. Других я не знал.

— И вы всерьёз считаете, что этот молодец может справиться с тем, что оказалось не под силу нашим самым лучшим и опытным агентам? — говорил один из незнакомых мне голосов, судя по начальственной интонации, шеф этой троицы. — Фляровский, зона «Тронус» это вам не Ирокзан, это историческая вотчина Теров. Самое их логово. Плюс ко всему, это зона неопределённости. А вы сами прекрасно знаете, что это такое. Там полно всякого космического сброда, начиная от работорговцев и заканчивая наркомафиози. Ко всему прочему, Теры в последнее время активизировались, пытаясь навести порядок, и рыщут по планете, словно шакалы в Манарской пустыне. К тому же, каким образом вы заставите этого супермена выполнять наши приказания? Если судить по его попытке удрать, он не из тех, кто добровольно позволит себя закабалить.

— Вот это как раз не проблема, — вмешался в разговор второй невидимый собеседник, который, если судить по терминам энерготронники, используемым в его речи, был техником-энергологом. — Гипоэнергетическая бомба в мозгу кого угодно сделает послушным и покладистым.

— А если и это не поможет, то у нас припасены ещё кое-какие методы воздействия. Так сказать, взовём к его чувствам. Изучив характер Джаггера, я уверен, что он не сможет устоять и будет вынужден выполнить то, что мы ему прикажем.

— На худой конец, мы сможем полюбоваться зрелищем разлетающихся мозгов Джаггера, что тоже само по себе неплохо, — вмешался бледнорожий и с натугой захихикал.

— Голову ему оторвать мы всегда успеем, — резко оборвал хихиканье бледнолицего голос с начальственными интонациями. — Вы не хуже меня знаете, что это последняя попытка завладеть элементом икс. Трудно себе представить, что произойдет, если мы не воспользуемся оставшимся небольшим запасом времени и не завладеем элементом.

Наступила пауза, все сокрушённо замолчали.

— Трудно и не хочется себе представлять такие последствия, — прервал тишину начальственный голос. — Будем надеяться, что Джаггер окажется удачливее наших агентов и добудет элемент икс. Судя по тому, как он лихо разделался с группой Морави, шансы у него есть. Да и кривая мультивероятности удачи у него отменная. К тому же он большой плут. Пришёл в себя уже с полчаса, а глаза не торопиться открывать. Слушает, о чём мы тут разглагольствуем.

Я понял, что моё инкогнито раскрыто и открыл глаза. На этот раз я очнулся в обширной и прекрасно оборудованной энерготронной лаборатории. Энерготронника — моя основная гражданская специальность, поэтому мне хватило одного взгляда, чтобы определить, что оборудована лаборатория отменно. По высшему классу. Одни детекторы ультраполей чего только стоили, явно яванской сборки. Во время учёбы в колледже я увлекался теорией ультраслабых полей и даже не мог мечтать о таких детекторах. А расположенный рядом таронгенный ускоритель имел такие размеры, о существовании которых я и не подозревал. До неприличия большие размеры. Помнится мне, в лаборатории колледжа стоял ускоритель раз в пять меньший, а он был одним из самых мощных. В общем, иметь такую лабораторию мечтал любой специалист по энергополям. И явно при этом он не был наркомафиози.

В этот раз я оказался полулежащим в кресле, точно повторяющем очертания моего тела и прикованным энергонаручниками к этому самому креслу. По сторонам от меня гудели в полной боевой готовности и ждали сигнала различные киберворуки и сервоскальпели, ланцопинцеты и энергозажимы, без которых не обходится ни одна операция по проникновению в энергополе человека.

«Похоже, здесь собираются вскрыть чьё-то поле», — подумал я, смутно догадываясь на сей счёт.

В помещении кроме троицы, обсуждавшей мою способность добыть неведомый элемент икс, находились ещё четверо охранников (вероятно, после моей неудавшейся попытки побега двоих охранников показалось маловато) и та самая девушка, которая так ловко уложила меня электрошоком. Оставалось лишь догадываться, какие мотивы привели её в этот вертеп, то ли наркомафиози, то ли маньяков от энерготронники. Глядя на неё, сложно было предположить, что за этой воздушной внешностью скрывается Валай-кровопийца или Крёстная мать наркомафии. Хотя, конечно, внешность часто бывает обманчива.

В то время как троица экспертов по моей способности выживать горячо спорила, а квартет охранников не сводил глаз с моих конечностей, ловя малейший намёк на попытку бежать, симпатичная брюнетка внимательно (сверху вниз и снова снизу вверх) разглядывала меня. Во взгляде красивой мордашки читался неприкрытый интерес к моей особе, и я тоже осмотрел себя заинтригованный взглядом брюнетки. Посмотреть было действительно на что. Поскольку в данный момент на мне кроме плавок и наручных часов никакой одежды не было, я предстал (без ложной скромности) во всей своей красе. Все сто восемьдесят пять сантиметров моего тела выглядели прекрасно. Ни единого грамма лишнего веса, лишь одни натренированные мышцы. Наши взгляды встретились, и я дружелюбно улыбнулся девушке. Она, вспыхнув, то ли оттого, что её застали за разглядыванием моего тела, то ли оттого, что я ей понравился, смутилась и, отвернувшись, с преувеличенной сосредоточенностью принялась возиться с энцелотопографом.

«Так, — подумал я, — один ноль в мою пользу». Но тут же вынужден был отвлечься от созерцания девушки, поскольку разговор троицы принял другой оборот. Весьма мне не понравившийся.

Шеф всей этой гоп-компании, выглядевший внушительно — мощная фигура, облачённая в дорогой костюм, очки в мощной и опять же дорогой оправе, властное и опять-таки весьма самодовольное выражение лица — отдал указания технику-энергологу — не столь мощная фигура, не такие дорогие очки и вовсе уж козлиная бородка — готовиться к операции по установке гипоэнергетической бомбы в моей голове. Поскольку голова была всё-таки моя, я очень воспротивился данному мероприятию. Я принялся убеждать троицу экзекуторов в полной своей лояльности и готовности отыскать элемент икс, а также, если потребуется, то и игрек, зет и другие элементы периодической таблицы Боули совершенно бесплатно и без каких бы то ни было гипоэнергетических бомб в моей голове. На что мне ответили, что вполне мне доверяют, но с гипоэнергетической бомбой оно как-то надёжней и спокойней за мою лояльность.

К моему креслу подкатили териограф. В широкое кольцо териографа поместили мою голову, и техник включил энерготронный ионизатор. Вся поверхность териографа засветилась разнообразием красок, заработал генератор высокочастотных импульсов. Я судорожно задёргался на своём ложе, пытаясь безуспешно вырваться из энергобраслетов. Но в этот момент свет в моих глазах погас. «Господи, что же это такое», — обречено подумал я, и снова, в который уже раз за последние сутки, потерял сознание.

И вновь мне снится сон. Шёл финальный поединок за обладание поясом чемпиона Джагии по диоке. Я стою в синем углу, мой противник, здоровенный под два метра иллуриец Дамба Ко, в красном. Он, поигрывая огромными мускулами, и, не сводя с меня свирепого взгляда, всем своим видом даёт понять, что жить мне осталось считанные минуты. Или, по крайней мере, жить здоровым. Я ему отвечаю не менее свирепым взглядом и после прозвучавшего гонга бросаюсь в атаку.

Это был мой первый финальный бой за звание чемпиона планеты, и хотя я хорошо помнил, что в том бою победил, все перипетии далёкого поединка вновь взволновали меня. Вот Дамба Ко загнал меня в угол и молотит здоровенными, как тумбы ногами. Вот я нанёс прекрасный хук левой и, пока мой соперник мотает головой, в прыжке с разворотом, ногой выбиваю его тушу к зрителям. Вот Дамба, прибегая к запрещённым приёмам, пытается сбить меня с ног. И, наконец, мой завершающий удар ногами под названием «ножницы Волопаса», после которого теперь уже экс-чемпион иллуриец Дамба Ко вновь улетает за канаты, с тем чтобы уже не вернуться оттуда никогда.

Я ещё не успел отойти от поединка, как у меня перед глазами развёртывается новая схватка. Огромный трюм сектора «С» десантного корабля «Грёзы», на который меня определили после полугодовой подготовки в учебном центре на Падее, набит до отказа. Десантники, скрашивая однообразные дни перехода к планете Цесирока, куда направили наш корабль и два крейсера поддержки гасить небольшой локальный конфликт, грозящий перерасти в ядерную войну, ведут поединки по рукопашному бою на звание чемпиона корабля. Поединки жестокие и безжалостные, как и вся жизнь десантника. Тут уже нет того изящества диоке-джи, к которому я привык на родной планете. Победить стремятся любой ценой. Все приёмы разрешены. Рефери на ринге следит лишь за тем, чтобы противники не поубивали друг друга. Я недавно прибыл на корабль и новичок в космодесанте, поэтому не участвую в схватках. Я сижу на трибуне неподалёку от ринга и болею за своего земляка Тери Керрера, единственного моего друга на корабле. Идёт финальный бой. Изящный и ловкий Тери дерётся с мощным как скала темнокожим Урава из системы Дакса. Тери неплохо владеет диоке, но, на мой взгляд, ему не хватает силы. Гигант Урава напротив не отличается изяществом, но все его удары буквально сотрясают моего друга.

Наконец, темнокожий атлет зажимает Тери в углу и принимается методично его добивать. Я вижу, что мой друг потерял сознание и не в состоянии продолжать поединок. Но судья, сержант Топови не торопиться прекратить схватку. Жизнь друга в опасности, и я стремительно выскакиваю в квадрат ринга. Сержант кидается навстречу и тем же ходом улетает к зрителям, выкинутый мною ловко проведённым приёмом. Словно почувствовав спиной неладное, Урава разворачивается и кидается на меня. Для того чтобы справиться с гигантом даксанцем мне потребовался лишь один удар. Но зато какой. Я резко присел и встретил нёсшуюся громадину ударом ноги снизу вверх в промежность Урава. Этим ударом я редко пользуюсь поскольку его легко блокировать. Но, успев изучить манеру ведения боя Урава, я не сомневался в успехе. И я не ошибся. Темнокожий гигант, как подрубленное дерево, рухнул на пол ринга, предварительно подлетев метра на три в высоту. Помнится, после этого случая отношение однополчан-десантников ко мне резко переменилось. Меня уже никто не решался называть салагой и перестали посылать в наряд на камбуз.

Сквозь пелену сна я с трудом различаю чьи-то голоса. Голоса доносятся до меня как через толстый слой ваты. Они неопределённы, безлики, словно принадлежат не людям, а машинам.

— Всё, попался на крючок наш супермен. Мы вплетём в твоё поле сенсоры гипоэнергетической бомбы, и никто кроме Господа Бога не сможет извлечь её из твоего мозга. А когда ты выполнишь наше задание, мы отправим тебя туда, где ты и должен быть — в ад.

— Какое прекрасное энергополе у нашего пациента. Прямо рука не поднимается испортить это произведение искусства. Вы посмотрите на переплетения макронитей в структуре его биополя. А пики ороимпульсов? Им просто нет равных в природе! Может, не будем так кардинально менять структуру его энергетики?

— Мы не можем рисковать. Элемент икс. Ради обладания им можно пожертвовать и большим. Добудем элемент икс, и все силы Галактики сосредоточатся вот в этом кулаке. Обладающий элементом икс станет самым могущественным существом.

Вспыхивает яркий свет, и я оказываюсь в освещаемом лишь светом чадящих факелов, просторном зале ирокзанского средневекового замка. Напротив стоит и спокойно разглядывает меня седовласый с реденькой бородкой старичок, одетый в белое просторное одеяние. Такие одежды я видел в одной книге, в детстве. В своё время я зачитывался этой книгой, где в увлекательной форме рассказывалось о таинственном обществе монахов ордена Света. Если судить по книге, то монахи ордена Света, добровольно оставив все мирские блага, посвятили себя делу борьбы светлых сил над силами тьмы, и на протяжении многих тысячелетий вели эту борьбу. Они боролись за искоренение зла во всей Вселенной. Наверное, всё же безуспешно и безнадёжно, поскольку если не будет зла, то не будет и добра. Это закон природы, но монахи, не догадываясь о его существовании, стремились создать идеального человека, идеальное общество, идеальную Вселенную. Где не будет зла, где все: люди, животные, растения и даже камни будут счастливы. Утопия, конечно, но в детстве вы об этом не подозреваете и с лёгкостью верите в подобные сказки.

Судя по всему, монах, который хладнокровно разглядывал меня, был не из их числа. Он, сделав знак Вечного Креста, неожиданно ударил меня в точку «Ди» или солнечное сплетение и, хотя я не успел заметить сам удар — столь стремителен он был — я шестым чувством определил движение нёсшейся в мою грудь силы. И успел лишь слегка отклонить корпус, что и спасло меня. Если сказать, что у меня перехватило дыхание от пропущенного удара, значит, ничего не сказать. Меня отбросило назад, словно щепку прибоем. Несколько томительных секунд я беспомощно барахтался на холодном каменном полу и переводил дыхание. Тем временем старичок в странном наряде медленно приблизился ко мне. Собрав волю в кулак, я вскочил на ноги и встал в стойку. Едва мой противник приблизился на расстояние удара, я нанёс свой самый быстрый удар. Прямой левой. Я часто пользуюсь им, чтобы привести противника в замешательство. За годы тренировок, научившись безукоризненно его выполнять, я был настолько уверен в том, что размажу противного старика по стенам, что не сразу понял, что же произошло. Мой кулак просвистел в пустоте, и пока я соображал, что к чему, старик в белом одеянии исчез. Почувствовав его присутствие за спиной, я в прыжке перевернулся и вновь предстал лицом к лицу перед моим соперником. Поединок, который последовал за этим, показался мне кошмаром.

Я трёхкратный чемпион Джагии, планеты прародительницы системы единоборств под общим названием диоке-джи, казался беспомощным котенком, барахтающимся рядом с истинным мастером диоке. За весь наш скоротечный поединок я не нанёс своему противнику ни одного сколько-нибудь значительного удара. В тот самый момент, когда мой кулак, казалось, настигал старичка, тот непонятным образом исчезал, и мои кулаки молотили лишь пустоту. Не понимая, как живое существо может двигаться с такой быстротой, я, наконец, оставил бесплодные попытки бороться с духом, а не человеком и, сложив покорно руки на груди, встал, всем своим видом выражая полное смирение. Старик, видя, что я не намерен продолжать поединок, подошёл ко мне и, взяв за руку, повёл за собой.

Это был учитель Ри. Во время плена на Ирокзане он обучал меня тайнам диоке и сверхсекретного искусства рукопашного боя, известного только посвящённым в высший совет монахам ордена Света, под названием тай-пи. Искусства настолько секретного, что во всей Вселенной не нашлось бы и двух десятков бойцов знакомых с ним. Искусства настолько совершенного, что владеющий им мог одолеть любого соперника и в любом количестве. Искусства, у которого был лишь один (по моему мнению) недостаток. Его нельзя было применить в обычной драке. В тай-пи всё решает настрой бойца, и ваша биоэнергетика имеет большее значение, чем крепость кулаков. В обычных же потасовках, коими так богата моя жизнь, и которые происходят в большинстве случаев без всякой подготовки, спонтанно, настраиваться как-то недосуг. Схватка обычно происходит быстрее, чем успеваешь узнать, кто же на этот раз разбил бутылку о твою голову и вспомнить, в каком из баров Галактики происходит дело.

Но мастер Ри был мёртв, я это хорошо помнил. Старый добрый Ри. Он передал мне свои знания и погиб, помогая бежать с проклятого Ирокзана.

Это было практически невозможно — убежать с Ирокзана. Из крепости Форт-Рез. Древней неприступной твердыни, в которой за долгую историю планеты сгинуло бесчисленное количество узников: фараонов и их министров, бунтарей и феодалов, против которых эти бунтари восставали, и таких вот бедолаг, как я или мастер Ри, волею судьбы попавших на этот богом проклятый Ирокзан. Но я смог сделать то, что не удавалось до этого никому. После года подготовки. После бесчисленного множества неудачных попыток, я смог убежать из Форт-Рез.

Я пришёл в себя. Я лежал на больничной койке, вокруг слышалось мерное пощёлкивание приборов и шелест бумаги. На этот раз я очнулся в комнате, больше всего напоминавшей палату для больных, находящихся в тяжёлом состоянии. Всё мое тело было облеплено всевозможными датчиками, а вокруг виднелось множество различных измерителей частоты пульса, давления крови и других подобных приборов, предназначенных следить за состоянием организма.

В палате кроме меня и девушки, прятавшей электрошок неизвестно где, никого не было. Девушка сидела спиной ко мне и записывала показания приборов. Насколько я мог разглядеть со своего ложа, это были показания энерготронных параметров моего биополя. Девушка тщательно заносила в журнал данные и не обращала на меня внимания. Немало подивившись тому обстоятельству, что меня оставили без охраны и даже не сковали энергонаручниками, я, не медля, решил выбираться из этой реанимационной палаты. Но едва я сделал попытку оторвать голову от подушки, как весь мир вокруг поплыл и я без сил свалился обратно.

Тут я, наконец, вспомнил, что привело меня в больничную палату. Гипоэнергетическая бомба! Запрещённая Галактической Организацией Наций гипоэнергетическая взрывчатка применяется разве что работорговцами, существами (язык не поворачивается назвать их людьми), как известно, без чести и совести. Это такая микробомбочка величиной со спичечную головку большой разрушительной силы. Помещённая в мозг, она сплетается энерготронными сенсорами с человеческим биополем. В энергополе, в астральную сущность человека тысячами незримых нитей вплетается паутина гипоэнергетической бомбы. Управление бомбой дистанционное. Из любой части Галактики, послав мощный психотронный сигнал, можно взорвать гипоэнергетическую взрывчатку. Малейшая попытка удалить бомбу приводит к срабатыванию сенсора и взрыву. Удалить бомбу не удаётся даже тем, кто её поставил. Человеку с гипоэнергетической бомбой остаётся лишь надеяться на милость людей его контролирующих и выполнять все их указания под угрозой смерти. Или умереть, разлетевшись на миллионы мелких кусочков.

— Мистер Джаггер, вам нельзя вставать, по крайней мере, сутки, — озабоченно проговорила девушка, подойдя вплотную к кровати, — вы ещё очень слабы и даже минимальные усилия вам противопоказаны.

Звуки её ангельского голоса моментально успокоили водоворот, вращающийся вокруг меня. Я внимательно посмотрел в чудные карие глаза и ответил.

— Мы знакомы?

— Нет, но никогда не поздно это сделать, — невозмутимо ответила кареглазая красавица.

— Рад себя представить, — галантно, как мне показалось, начал я, предусмотрительно не отрывая головы от подушки. — Леон Джаггер. Бывший космодесантник, ныне пациент палаты с трудом реанимированных больных. А, вас позвольте узнать, как величать, девушка с электрошоком под мышкой?

— Майя Трекси, — представилась девушка, — с улыбкой разглядывая меня.

«Странно, Трекси, где-то я уже слышал эту фамилию», — подумал я.

— Чем вы занимаетесь сегодня вечером? Я знаю прекрасный фарайский ресторанчик, где готовят великолепных фарайских гвианов. Может, поужинаем сегодня вечером? — сделал я ненавязчивое предложение.

— Сегодня на ужин вместо так любимых вами гвианов будете есть манную кашу и, причём в больших количествах. Манка сейчас вам более полезна, — ответствовала Майя, и гордо удалилась из палаты, даже не оглянувшись на тяжело больного пациента. Оскорблённый до глубины души и неимоверно уставший даже от таких минимальных усилий как светский разговор с красавицей, я закрыл глаза и заснул.

Засыпая, я ещё раз воспроизвёл в памяти черты лица Майи, ещё раз подивился тому какие обстоятельства завели в этот вертеп столь прекрасное создание и подумал, что хоть моё положение кажется тяжёлым, я, конечно же, не сдамся, и буду бороться за свою свободу и жизнь до конца.

ГЛАВА 3

Весь следующий день я действительно только и делал, что спал да ел манную кашу. Как ни странно, живительная сила вкусной манки быстро поставила меня на ноги. К концу дня я уже мог вставать и даже пытался проделать свой ежедневный комплекс упражнений диоке-джи. Моему чудесному выздоровлению немало способствовала и забота Майи. Сестра милосердия выхаживала меня, словно грудного младенца, окружая чуткой заботой и вниманием. Я же со своей стороны старался отогнать от себя невесёлые мысли и развлекал Майю рассказами из своей жизни.

— И в этот момент с криком: «Вам меня так просто не сожрать», я хватаюсь за автомат и, размахивая им над головой, как первобытный человек дубинкой, обращаю всё стадо динозавров в позорное бегство. Выгнать то я их выгнал, но вы не представляете, Майя, каких мне трудов стоило объяснить своему командиру, как это получилось, что я вышел на охрану периметра лагеря с незаряженным автоматом. Это было потруднее, чем воевать с динозаврами.

Девушка заливается смехом, а я не перестаю ею любоваться. Такая красота редкость даже для Дарана. Хотя здесь на Даране красивых женщин немало, чем он мне и нравится. Я, можно сказать, и остался на этой планете после отставки из-за одной симпатичной мордашки. Интерес к мордашке спустя некоторое время пропал, а вот интерес к Дарану остался. Мне понравилась эта планета и её столица с одноимённым названием. Тут я обосновался и вот уже шесть лет проживаю.

В разговорах с сестрой милосердия я узнавал много нового и полезного. Так, например, я выяснил, что бледнорожего зовут Гомцей Фляровский, но все за глаза называют его Туружель, (что означает это слово я так и не понял, поскольку на все мои расспросы относительно этого Майя впадала в гомерический хохот), техника-энерголога, проводившего операцию по вживлению гипоэнергетической бомбы — Шон Роллей, а босса всей этой компании Джеймс Тирани. Фамилия известная. Здесь на планете Даран, весьма удалённой от любой из трёхсот столиц Федерации такие люди на виду. Насколько я помнил, он возглавлял даранское отделение РУЭ — Разведывательного Управления по Энерготехнологиям.

«Это становится весьма интересным, — размышлял я, оставшись один в палате, — Многое проясняется. Никакие это оказывается не наркомафиози, а самые обыкновенные энергоразведчики. Этих не интересует качество турбококаина и количество примесей в прокса-ДДТ. Им подавай что-нибудь новенькое из области точечных полей, биоэнергоники и аваплазмы. Их не интересует свежая партия нарко-сырца, их интересуют тайны энергополей. Да это многое проясняет, непонятным остаётся лишь зачем всем этим премудрым охотникам за новыми технологиями мог потребоваться Леон Джаггер. Уж конечно не из-за моих скудных знаний почерпнутых в колледже. Мне припоминается, что в последнее время вокруг даранского отделения РУЭ разгорелся небольшой скандал по поводу нецелевого использования выделяемых средств. В прессу просочились интересные цифры и факты, свидетельствующие о растрате в кругах управления РУЭ и в частности в его даранском отделении. Теперь понятна озабоченность шефа Тирани говорившего, что времени осталось в обрез. На днях на Даран ожидается прибытие федеральной комиссии, которая, несомненно, во всём разберётся и Тирани ждёт наказание. С этим всё ясно. Непонятно лишь каким образом таинственный элемент икс может спасти шкуру директора даранского отделения РУЭ, и какая роль во всём этом отводится мне».

Через сутки с небольшим после вживления гипоэнергетической бомбы, я уже был вполне способен к активным действиям. Майя приносила мне какие–то восстановительные пилюли и кормила комплексными обедами, извлекая их из довольно примитивного моноресторана, что стоял неподалёку от постели. Приём пищи и лекарств занимал около получаса, всё остальное время я находился в одиночестве. Наконец, я настолько поправился, что смог проделать комплекс упражнений диоке. Часовая гимнастика дио полностью восстановила мои силы. Я облачился в предусмотрительно оставленный комбинезон и ботинки ярко-жёлтого цвета, и попробовал выйти из палаты наружу, но дверь оказалась запертой. Я присел в кресло, не в силах влиять на ситуацию, и принялся обдумывать план дальнейших действий.

«Гипоэнергетическая взрывчатка — это конечно эффективное средство контроля над человеком. Особенно когда она впихнута в вашу голову. Куда как эффективнее энергобраслетов, от которых, хотя и с трудом, но всё же можно освободиться. Но гиповзрывчатка имеет один существенный недостаток. Для того чтобы гипобомба взорвалась, необходим психотронный передатчик, а, насколько я знаю, на Даране он только один. И размещается как раз в здании РУЭ, где я и нахожусь. Предназначенный для передачи энергополей на дальние расстояния психотронный передатчик должен служить науке, поискам передовых технологий в биоэнергетике. Руэновцы распорядились им иначе, в угоду своим мерзким интересам. Как известно, если море не идёт к Нагромену, Нагромен идёт к морю. Если я не могу извлечь гипобомбу из моей многострадальной головы, то вполне могу уничтожить передатчик, от импульса которого эта бомба взрывается. Более того, уничтожив психотронный передатчик на Даране, я выведу из строя целую сеть ретрансляционных станций в радиусе нескольких тысяч парсек».

Я размышлял о дальнейших планах, когда дверь вдруг с треском распахнулась. Дверь, понятное дело, распахнулась не сама по себе. Её самым бесцеремонным образом выбил тот самый крепыш со шрамом, с которым я повстречался не так давно. На этот раз крепыш был один, но, видимо памятуя о нашей первой встрече, сейчас он не забыл вооружиться ножами-нунчаками. Оружием очень опасным в руках профессионала. Крепыш проделал несколько стремительных движений ножами, демонстрируя своё мастерство, и я понял, что владеет он ими в совершенстве.

Признаться мне стало не по себе. Если бы ножи-нунчаки держал в руках новичок, я бы без труда его нейтрализовал, но в руках мастера сверкающие лезвия становились поистине грозным оружием. Как-то раз на моих глазах при помощи вот таких же нун-ножей один известный профи разделался с дюжиной ухарей, затеявших драку в баре на спутнике Тоска. Меня в этот бар занесло совершенно случайно, и я не видел из-за чего вспыхнула ссора. Но зато я очень хорошо разглядел, что сделал тот мастер с бандой накаченных молодцов. Руки и головы летели в разные стороны, все находящиеся рядом моментально были забрызганы кровью, вся схватка длилась чуть более минуты. Финал её был ужасен. Дюжина истерзанных тел, причём далеко не все тела в полном комплекте. Зрелище прямо сказать неприятное.

Видя моё смятение, крепыш, криво ухмыльнулся и, прикрыв дверь, медленно направился ко мне.

— Неужели ты, Джаггер, думал, что я это так оставлю? Я, Тэкс Морави — лучший оперативник РУЭ? Ты искалечил троих моих людей и думаешь, что это сойдёт тебе с рук? — свирепо, сквозь зубы, то ли от злобы переполнявшей его, то ли от боли из-за переломанных рёбер проговорил Морави. — Алексу, так тому, вообще, теперь хоть в евнухи подавайся. И ты за это ответишь никчёмный десантнишко. Кровью умоешься сполна. В гробу я видал весь ваш космодесант. Я на завтрак жру по паре «Непобедимых». А сегодня закушу тобой.

Проговорив свою угрозу, Тэкс Морави, он же лучший оперативник РУЭ, он же парень завтракающий космодесантниками, принялся немедленно её исполнять. Резко выкинув руку с веером нунчак-ножей, он молниеносно ударил. Но то ли всё-таки Морави не был лучшим в РУЭ, то ли десантники на завтрак ему попадались не такие соленые, как я, но Морави промахнулся. Промахнулся потому, что я, не вставая с кресла, повалился вместе с ним на спину и с силой ногами толкнул кресло на Морави. Тот от неожиданности свалился, а когда вскочил на ноги, был встречен серией коротких и стремительных ударов в корпус. Глаза Морави закатились и я, добивая врага, сильно ударил его в живот. Лучший агент РУЭ сложился пополам и, отброшенный назад опрокинул стол. На этом столе он и успокоился.

Внезапно заверещал вызов и на экране, встроенного в стену видеофона появилась наглая бледнолицая рожа. Туружель высокомерно осмотрел меня и заявил:

— Джаггер, вам приказано немедленно явиться в кабинет «13-С» правого крыла.

После того как я в ответ поинтересовался здоровьем Туружеля (из разговоров с Майей я не без удовлетворения узнал, что Фляровский вынужден ходить в гипсовом корсете) и то, каким образом я найду таинственный кабинет под номером 13, да ещё «С», да ещё в правом крыле, бледное лицо Туружеля плавно сменило свой естественный цвет на красный и завопило, что само собой, за мной пришлют. Тогда я попросил, чтобы заодно прислали и за этим, и показал в сторону распластанного Морави. Увидев лучшего агента, валяющимся словно мешок с отрубями, лицо Фляровского как-то совсем посинело и, не говоря ни слова, исчезло с экрана.

Спустя несколько минут после нашего разговора явилась парочка охранников и меня препроводили в кабинет «13-С» правого крыла здания.

Здание РУЭ оказалось весьма обширным, со своеобразной архитектурой. Интерьер выдержан в строгом стиле, серые тона и несколько примитивная мебель. Окон, через которые я мог бы лицезреть окрестности, не было. К своему удивлению я не увидел ни одного оконного проёма за всё время следования к кабинету шефа. Сотрудников нам попадалось на пути немного. Те из них, что встречались на дороге, деловито тащили приборы или же с серьёзным видом осматривали наш кортеж. Зато охранников было видимо-невидимо, они буквально усеивали резиденцию энергоразведчиков. Мы два раза спускались и один раз поднимались на лифтах, пока, наконец, не добрались до нужного кабинета. Внешний вид двери, куда меня пригласили, вопреки моему ожиданию, ничем не выделялся среди прочих. Охранники остались в коридоре, и я вошёл внутрь.

После ярко освещённого коридора кабинет встретил меня полумраком. Когда спустя несколько секунд глаза привыкли к полумраку, я смог внимательней осмотреться.

Кабинет шефа даранского отделения РУЭ отличался дорогой отделкой и богатым интерьером. Повсюду на стенах, полу и даже потолке виднелись ценные харанские ковры, ручной работы. Антикварные вазы и скульптуры, явно оригиналы, украшали кабинет директора РУЭ. Коллекция старинного оружия красовалась на стенах. Неяркий свет исходил от светильников, стилизованных под средневековые свечи. Стол директора (на вид тринадцатый век, работа мастерской Таканы) стоял в глубине кабинета. Тирани нетерпеливо выстукивал пальцами на столе какую-то мелодию, поджидая меня. «Да-а, — подумал я, — теперь понятны причины растраты даранских энергоразведчиков. На лицо явное нецелевое использование средств». Мои размышления прервал начальственный голос Тирани.

— Джаггер, подойдите ближе.

Я медленно приблизился, но вплотную подходить не стал. Примерно в метре перед столом директора РУЭ я заметил лазерный щит. Судя по всему, щит был включен на полную мощность. Любая попытка пересечь этот барьер окончилась бы для меня трагически.

— Без глупостей, Джаггер. Вы уже знаете куда попали и кто я, поэтому настоятельно рекомендую не делать опрометчивых шагов, о которых бы вам пришлось жалеть всю оставшуюся загробную жизнь, — предупредил шеф РУЭ, — кроме гипобомбы, которую, как вы уже, наверное, догадались, установили в вашей шальной головушке, у меня есть ещё множество других подобных сюрпризов.

— Постараюсь сдерживать свои звериные инстинкты, — как можно спокойней ответил я. — Правда, сделать это будет трудновато.

— Вот и договорились, — продолжил Тирани. — Как вы уже поняли из предыдущего разговора, вас пригласили с одной единственной целью: добыть для нашей организации кое-что. Некий элемент икс. Задача не из лёгких. Но и вознаграждение прекрасное — ваша жизнь. Наша организация, в моём лице, обещает, что при успешном завершении дела вас оставят в покое. Гипоэнергетическую бомбу извлекут, и вы сможете возвратиться к своей обычной жизни.

Тирани внимательно посмотрел на меня, ожидая реакции на это предложение.

«Плохо же вы изучили моё досье, господа энергоразведчики, — подумал я, — одна из моих курсовых работ, написанная во время учёбы в колледже, называлась „Энерготронное оружие“. В ней немалое место уделялось гипоэнергетической взрывчатке и уж, конечно, я прекрасно знал, что никакими доступными современной науке средствами гипоэнергетическую бомбу, раз установив, нельзя удалить из организма».

Вслух же я сказал.

— Думаю, у меня нет выбора. Остаётся надеяться, что я добуду искомый элемент, а вы выполните своё обещание.

— Вот и чудненько, — удовлетворённо потёр руки шеф Тирани, — значит, договорились.

— Один вопрос, мистер Тирани. Почему я? Что в вашей глубокоуважаемой организации перевелись агенты способные выполнить подобное задание? — задал я вполне законный вопрос.

— Не всё сразу, Джаггер, — ответил Тирани, оценивающе разглядывая меня сквозь толстые стёкла дорогих очков. — На этот и многие другие вопросы вы получите ответы сразу же, как только пройдёте одно небольшое испытание. Так что потерпите немного.

— А если я не пройду испытание? — поинтересовался я.

— В этом случае данная проблема отпадёт сама собой, — с металлом в голосе проговорил шеф даранского отделения РУЭ.

Пока зловещий смысл сказанного доходил до моего сознания, пол под ногами исчез, и я стремительно провалился вниз. Холодная вода сквозь тонкую ткань комбинезона стальным лезвием обожгла тело. Я, пролетев несколько метров в кромешной темноте, погрузился в воду. От неожиданности не успев набрать воздух в лёгкие, я едва не наглотался воды. С трудом вынырнув, сделал несколько глубоких вдохов и огляделся.

Собственно оглядывать было нечего. Темнота вокруг стояла кромешная, я не видел даже собственных рук. Судя по отзвукам, гулким эхом раздающихся в темноте, я находился в каком-то закрытом резервуаре. Скорее всего, в подземной пещере. Плавал я всегда неплохо, поэтому продержаться на плаву мог долго. Но вода жгла холодом, словно лёд и у меня потихоньку стало сводить ноги. К тому же ботинки намокли и начали тянуть на дно как пудовые гири. Решив, что лишь двигаясь смогу выжить, я с трудом освободился от пудовых ботинок, поплыл наугад в темноту, надеясь рано или поздно выплыть на берег. Несколько томительных минут я усиленно грёб к неизвестному берегу пока неожиданно не натолкнулся на грубую, словно наждачная бумага, кожу какого-то подводного животного. По самым скромным подсчётам подводное чудище имело в длину несколько метров, что говорило явно не в мою пользу. Подводный монстр резко дёрнул туловищем, содрав кожу на моей руке. Внезапно с громким звуком щёлкнула пасть страшилища. Я, не мешкая, нырнул и выплыл на поверхность в стороне от монстра.

Моё положение было безвыходным. Тело в ледяной воде медленно немело, вокруг меня, описывая сужающиеся круги и поднимая волны, кружило гигантское животное, способное перекусить человека пополам в считанные доли секунды, рана на руке ужасно саднила, привлекая запахом крови подводного монстра. Но я не сдаюсь никогда, даже когда играю в обычные галашахматы не то, что когда спасаю собственную жизнь. Даже если играя в галашахматы, я попадаю явно в проигрышную ситуацию, то всегда довожу партию до логического завершения. Даже понимая, что обречён и шансов выиграть никаких нет.

Тут же шансы спастись хоть и мизерные всё же были, и я сделал то, что всегда делаю, когда не могу контролировать ситуацию. Я поступил прямо противоположно тому, что сделал бы любой в такой ситуации. Я не стал бороться с подводным монстром (голыми руками, в кромешной темноте убить его не представлялось возможным) и не стал с безысходным отчаянием грести к неведомому берегу, а, набрав побольше воздуха в лёгкие, нырнул как можно глубже.

Секунды тянулись томительно. Наконец, где-то на самом дне я разглядел светлое пятно, постепенно превращающееся в белый квадрат. Когда я подплыл к светлому проёму, подводное течение стремительно, словно песчинку, увлекло меня и спустя несколько мгновений выбросило на берег.

Я выбрался на берег грязной речушки. Солнца не было видно. Тусклый свет падал сверху, едва освещая полуразрушенные здания. Выбравшись на сушу, я несколько минут согревался приседаниями. Потом, оборвав левый рукав комбинезона, перевязал раненую руку и осторожно побрёл вдоль берега. Идти босиком по камням приходилось медленно, тщательно выбирая место, куда ставить ноги. Я был постоянно начеку, всё вокруг, казалось, таит опасность, не давая успокаиваться и радоваться чудесному спасению.

Окрестности реки, освещаемые тусклым светом, производили гнетущее впечатление. Река имела метров тридцать в ширину, на противоположном берегу виднелись отвесные скалы. Берег, куда выбросило меня, располагался на окраинах заброшенного города. Многоэтажные здания, смотрели глазницами разбитых окон, разрушенные и заброшенные дома подступали к самому берегу реки. Людей не было видно. Вокруг стояла тишина, не нарушаемая ничем. Даже щебетания птиц не было слышно. Лишь журчание воды, да хруст камней под моими босыми ногами тревожили тишину этого мрачного места.

Через несколько томительных минут ходьбы по битым камням я подошёл к разрушенному мосту. От остатков моста уходила широкая, мощёная булыжником улица. «Не вечно же мне бродить по этим камням», — подумал я и направился в глубь заброшенного города.

Идти по булыжной мостовой было не в пример приятней, чем ползти по битому кирпичу, и я чётким строевым шагом маршировал к центру города, всё более удаляясь от реки. Впрочем, ближе к центру стали попадаться здания практически не разрушенные. Даже стёкла в них уцелели, отражая тусклое сияние местного светила.

В том, что я был не на Даране и не на одной из множества известных мне планет, которые я успел посетить за свою недолгую, но бурную жизнь, я был полностью уверен. Неведомая архитектура зданий из кубов, пирамид, цилиндров и других геометрических фигур была мне не знакома. И хотя людей или других живых существ по-прежнему не было видно, я был на сто процентов уверен, что таковые скоро объявятся.

Развалин попадалось всё меньше и меньше пока, наконец, разрушенные здания перестали встречаться вовсе. Город стал похож на брошенный в панике корабль, экипаж и пассажиры которого торопливо покинули судно, в ужасе спасаясь от неведомой опасности. Всюду виднелись брошенные автомобили, сигарообразной формы. Груды мусора усеивали улицу, по которой я двигался. По-прежнему ни одного человека не было видно. Тишина стояла абсолютная, лишь шлёпанье моих босых ног о мостовую равномерно отражалось от стен. Внезапно я вышел на обширную площадь, в центре которой возвышался постамент. Подойдя поближе, я увидел, что это изображение двух рук, сложенных лотосом и протянутых к небу. Вдруг какой-то звук нарушил гробовую тишину, к которой я уже успел привыкнуть. Звук походил на плач. Плач грудного младенца. И доносился он от изваяния в центре площади. Я подошёл поближе и заглянул внутрь скульптуры.

Маленький, крошечный, нескольких месяцев от роду человеческий младенец заливался рёвом и пищал во всю мощь детских лёгких, протестуя против того, что его бросили одного на произвол судьбы. Впрочем, он тотчас успокоился и принялся весело щебетать на своём птичьем языке, стоило мне взять его на руки. Я улыбнулся, увидев резкую перемену в настроении крошечного существа.

«Положи на место!» — приказал недружелюбный голос, внезапно раздавшись за моей спиной. Приказ прозвучал на линке — одном из языков, широко распространенных в Федерации. Я, не торопясь следовать приказанию, прижал младенца одной рукой и медленно обернулся.

С десяток туземцев с луками и копьями в оборванных одеждах грозно направили оружие на меня. Предводитель всей этой братии стоял всех ближе ко мне. Он угрожал не допотопным копьём, а вполне современным автоматом Крамера. Правда, приглядевшись повнимательнее, я увидел, что автомат был устаревшей конструкции, давно снятой с производства, но от этого он не становился менее грозным оружием. Красный огонёк на панели управления ярко светил, указывая на то, что автомат в полной боеготовности и не стоит на предохранителе.

«Расслабься, — сказал я самому себе после столь внезапно поворота в развитии событий. — Ничего особенного в том, что в подвале РУЭ находится небольшая планета с бегающими по ней туземцами, вооружёнными автоматами Крамера нет. Каких только чудес не бывает в жизни».

— Может, обсудим создавшееся положение, посидим за чашкой чая, выкурим трубку мира, — предложил я свирепым аборигенам, — а уже потом сытые и довольные разойдёмся по домам, не наделав глупостей.

— Глупостей? — удивился предводитель с автоматом. — Самая большая глупость в твоей жизни чужеземец это то, что ты оказался в ненужный час в ненужном месте.

— То есть? — не понял я.

— А тут и понимать нечего, — продолжал предводитель, — этот ребёнок — жертвоприношение нашему богу Чурава. Через несколько минут бог выйдет из вод Лакса и придёт за своей жертвой. Если он её не застанет, то весь город обратится в руины и погибнет множество мужчин и женщин. Здоровых и крепких, способных добывать пищу.

— Выходит, нужно пожертвовать божеству невинным младенцем, чтобы остальные сытые и довольные продолжали жить спокойно и беспечно? Так сказать, пожертвовать младенцем во имя высших интересов, — высказался я.

— Я рад, что мы поняли друг друга, — сказал предводитель аборигенов, — а теперь положи ребёнка на место и беги как можно дальше отсюда.

— Что ж, наверное, так и сделаю, — сказал я и осторожно положил младенца в бронзовые руки статуи.

В следующую секунду я, оттолкнувшись от постамента, проделав немыслимое сальто, оказался около предводителя с автоматом. Через мгновение предводитель лишился грозного оружия, улетев за спины соплеменников. Я, завладев АКРом, тщательно проверил его боеспособность. Зарядов было лишь четверть от нормы, а в остальном автомат оказалс