Оглавление

Дисклеймер

Внимание! В данной книге содержатся описания сцен насилия и употребления наркотических средств. Текст в данной книге содержит нецензурную брань. Автор не пропагандирует и не поддерживает насилие, незаконное употребление наркотиков или любые другие противоправные действия. Все описанные события и персонажи являются вымышленными и предназначены исключительно для художественных целей. Читатели должны воспринимать данную книгу как художественное произведение. Чтение книги может оказать психологическое воздействие на особо чувствительных лиц. Пожалуйста, проявляйте осмотрительность и здравый смысл.

Предисловие

Дорогие читатели,

Мир, который вы увидите в этих страницах, не похож на тот, который мы знаем сейчас. Он испытал катастрофу — масштабы которой остаются загадкой, но последствия невозможно игнорировать. Радиация, болезни, голод и разрушение изменили облик Земли и жизни тех, кто выжил. В постапокалиптической Москве, где время и надежда словно застыли, каждый день приносит новые испытания и трудности. На фоне разоренных зданий и обугленных автомобилей, посреди заброшенных улиц и разграбленных магазинов, разворачивается история Ирины — молодой женщины, отчаянно пытающейся выжить и сохранить светлые моменты прошлого в своем сердце. Ирина, потерявшая все, кроме своего сына Даниила, вынуждена столкнуться с непреодолимыми трудностями. Она находит силы и мужество не только ради себя, но и ради будущего своего ребёнка. С каждым шагом, каждым принятым решением, она приближается к пониманию того, что значит быть матерью в мире, где законы цивилизации больше не действуют.

«Москва 2045» — это история о путешествии, о борьбе, о поисках надежды в мире, где она кажется лишь миражом. Повествование раскрывает не только суровую реальность постапокалиптической Москвы, но и внутренний мир Ирины. Читателю предстоит погрузиться в её мысли и переживания, узнать о её сомнениях и страхах, о мечтах и стремлениях, которые помогают ей идти вперёд. Смогут ли Ирина и Даниил найти своё место в этом новом мире? Обретут ли они мир и безопасность, или мир разрушится окончательно? Эта книга — о силе материнской любви, стойкости духа и о том, как даже в самых тёмных временах можно найти свет. Это история, которая заставит задуматься о ценностях жизни и силе человеческого духа, способного преодолевать любые преграды.

Создание этого мира было вдохновлено не только классической литературой о выживании, такой как «Дорога» Кормака Маккарти или «Слепота» Жозе Сарамаго, но и многочисленными реальными рассказами людей, переживших катастрофы. Мне всегда было интересно, как чрезвычайные условия влияют на моральные выборы людей, их способность к альтруизму или жестокости, или как крайние условия раскрывают сущность человека. Но прежде всего я вдохновлялся несгибаемым человеческим духом, способностью противостоять отчаянию и искать свет даже в самые темные времена. Эти рассуждения легли в основу поведения моих персонажей.

Ирина и Даниил — это не просто главные герои; они — символы надежды и борьбы. Мне нравится, как Ирина, несмотря на всю кажущуюся хрупкость, проявляет силу и решимость. Ее любовь и страх за сына Даниила делают ее поистине сильным персонажем. В каждом из этих персонажей я старался отразить часть нас самих, наших страхов, мечтаний и надежд. Ирина, особенно, является для меня символом материнской любви и защиты. В мире, где каждый день может стать последним, она продолжает борьбу за будущее своего сына. Для меня Ирина — это воплощение той неуловимой силы, которую каждый из нас, возможно, обнаружит в себе перед лицом абсолютной угрозы.

Эта книга познакомит вас с миром, который, надеюсь, затронет вас так же глубоко, как он затронул меня. Приглашаю вас пройти вместе с Ириной и Даниилом этот путь, полный трудностей и неожиданных открытий.

Глава 1. Пробуждение

Серый рассвет медленно прокладывал свой путь через щели заколоченных окон. Холод витал в воздухе небольшой квартиры на юго-западе Москвы, обнажая безжизненность помещения, где каждый предмет казался покрытым слоем пыли и отчаяния. Ирина медленно открыла глаза, постепенно освобождаясь от оков сна. В квартире стояла тишина, нарушаемая лишь скрипом старых стен и далекими звуками, доносящимися из-за тяжело заколоченной двери. Ночь уходила, уступая место новому дню, полному неизвестности и тревог.

Вдруг тишину разорвал пронзительный крик. Ирина встрепенулась, мгновенно придя в себя. Это был Даниил, её младенец, который проснулся и требовал внимания. Сердце Ирины забилось быстрее, когда она быстро поднялась с пола, на котором спала, обмотав себя старым, изношенным одеялом. Она подошла к кроватке, где лежал Даниил, его маленькие руки тянулись в воздух, а лицо было покрыто слезами.

— Тихо, мой малыш, мама здесь, — ласково прошептала она, беря его на руки. Ирина прижала сына к груди, пытаясь успокоить его нежными укачиваниями. Даниил жадно прильнул к ней, его маленькие губы начали искать её грудь.

С каждым его движением Ирина ощущала глубокую тревогу. Она давно не ела и не пила достаточно, чтобы поддерживать себя в силах, и страх, что у нее может пропасть молоко, становился все более реальным. «Что я буду делать, если не смогу накормить его?» — мелькало в ее голове.

Вдруг сердце Ирины замерло от жуткого вопля, пронзившего тишину, который исходил от потолка её однокомнатной квартиры, примерно над ней, где-то с два этажа выше. Этот звук был таким чуждым и тревожным, что на мгновение она оцепенела. В доме, насколько она знала, не осталось жильцов; большинство соседей покинуло район. Значит ли это, что кто-то вернулся? Или, что еще хуже, кто-то нежеланный проник в здание?

Маленький Даниил тоже почувствовал напряжение. Он начал нервничать и вскоре его плач наполнил угол, где они обосновались. Ирина, стараясь сохранить спокойствие обоих, быстро накрыла себя и младенца одеялом, оставив лишь небольшую щель для воздуха. Она прижала его к себе крепче, шептала успокаивающие слова, пытаясь заглушить его всхлипы.

Сердце билось у неё в груди как сумасшедшее, а руки слегка дрожали. Ирина прислушивалась к каждому шороху, пытаясь разобрать, кто или что могло издать тот страшный вопль. В доме вновь воцарилась тишина, нарушаемая только далекими звуками разоренного города и тихим шумом ветра, который время от времени проникал в квартиру сквозь щели.

Минуты тянулись бесконечно долго, каждая из них наполнена напряжением и неопределенностью. Ирина пыталась думать рационально. Её первой задачей было сохранить безопасность и спокойствие Даниила, но также она должна была решить, что делать дальше. Возможность, что кто-то находится так близко, навевала страх, но и вызывала вопросы. Может, это кто-то, кто также ищет убежище, или же это угроза, которой следует избегать любой ценой?

Пока она лежала под одеялом, сердце постепенно начало биться тише. Даниил успокоился, его дыхание стало ровным. Ирина знала, что скоро придется принимать решение. Оставаться здесь, в квартире, которая казалась им временным убежищем, было уже не так безопасно, как прежде.

Прошло некоторое время прежде, чем Ирина полностью успокоилась. В тихом сиянии рассвета, пробивающегося сквозь заколоченные щели, Ирина ласково погладила мягкие волосы Даниила. Он ворочался, слегка поморщившись, но не проснулся. Наблюдая за ним, она вдруг увидела в его чертах что-то знакомое, что-то очень дорогое её сердцу. Это были глаза его отца — те самые глаза, которые когда-то смотрели на неё с такой же безграничной любовью и нежностью, какую она сейчас чувствовала к своему сыну. Эти глаза, которые теперь она видела в Данииле, напоминали Ирине о временах, когда они с отцом ребенка еще были вместе, о временах до той катастрофы, которая разлучила их.

В полной тишине своей скромной квартиры, Ирина невольно погрузилась в воспоминания. Те дни казались ей теперь такими далекими и нереальными, словно это была другая жизнь, жизнь другого человека. Всё началось так невинно и обыденно — снег мягко падал за окном, покрывая улицы мягким белым покрывалом. Это был первый день рождения её сына, которому исполнился всего один месяц. Они только что вернулись из роддома, и семейное тепло наполняло их маленькую квартиру, где они планировали отпраздновать это маленькое, но такое значимое событие.

Отец Даниила, в тот день был полон оптимизма и радости. Он развешивал украшения, и его смех согревал Ирину изнутри, давая ей чувство полной безопасности и уюта. Воздух был пропитан запахом свежеиспеченного пирога и ароматом зимнего чая. На душе было спокойно и радостно, но внезапно все изменилось. Экстренные новости ворвались в их дом через телевизор, перебивая счастливые моменты. Громкие звуки сирен, раздававшиеся с улицы, нарушили покой. Они были как предвестники конца той жизни, которую Ирина знала. Паника быстро охватила город. Всё вокруг начало рушиться, как их планы и надежды на счастливое будущее вместе. Они схватили самое необходимое и побежали в подвал многоквартирного дома, где уже собрались другие обитатели жилого дома — все они искали убежище и понимание происходящего.

В подвале они прожили неделю, каждый день которой был наполнен неопределенностью и страхом. Отец Даниила пытался подбадривать остальных, стараясь поддерживать моральный дух своей маленькой семьи и соседей. Однажды он пообещал, что найдет помощь, что разберется, что же происходит на самом деле. Он ушел искать ответы и помощь, но так и не вернулся. Это обещание стало последним его словом Ирине и Даниилу.

С этими горькими воспоминаниями, всплывавшими из глубин её памяти, Ирина почувствовала, как усталость наконец овладевает ею. Её глаза становились все тяжелее, и даже беспокойство о будущем не могло больше держать её в бодрствующем состоянии. Обнимая своего малыша, который спал рядом, она позволила себе на мгновение отдохнуть.

***

С той зимы жизнь Ирины и её маленького сына Даниила радикально изменилась. На улицах продолжались беспорядки и неопределённость, но внутри их многоквартирного дома установилось хрупкое равновесие. В первые дни после того, как отец Даниила исчез, жильцы дома, осознавая, что предстоят тяжелые времена, забаррикадировали подъезд. Они наскоро соорудили баррикады из старой мебели, досок и всего того, что могло помочь укрепить входы. После этого, каждый заперся в своей квартире, готовясь пережить длительную осаду.

Ирина, благодаря положению своей квартиры, где была отдельная металлическая дверь, чувствовала себя относительно в безопасности. Многие соседи из её подъезда, покинули свои квартиры, оставив их пустыми, бросив зачастую и запасы продовольствия. В первые месяцы Ирина обходила заброшенные квартиры, находя там консервы, упаковки сухого молока, бутылки с водой и другие припасы. Это позволило ей и её сыну выжить, когда собственные запасы начали стремительно таять.

Однако, по мере того как весна переходила в лето, и запасы в заброшенных квартирах иссякали, ситуация стала ухудшаться. Жители дома, понимая, что еды становится всё меньше, начали организовывать поочередный обход квартир, делясь тем немногим, что удавалось найти. Соседская солидарность помогла многим пережить самые тяжелые моменты, но не все смогли выдержать давление и страх перед неизвестным будущим.

К концу лета большинство жителей дома ушли в поисках лучшей жизни. В здании остались лишь несколько человек, в их числе Ирина с Даниилом и бабушка-инвалид, живущая тремя этажами выше.

***

Ирина проснулась от пронзительных лучей солнца, которые, пробиваясь сквозь щели заколоченных окон, озаряли тусклые стены её однокомнатной квартиры. Было уже ближе к полудню, а тихие звуки города за пределами их временного убежища напоминали о том, что жизнь, хоть и изменившаяся до неузнаваемости, продолжается.

Интерьер квартиры был простым и функциональным, но носил на себе явные следы длительной изоляции. Гостиная, которая одновременно служила спальней и кухней, была заполнена предметами первой необходимости. Угол комнаты занимал небольшой диван, покрытый изношенными подушками и старым одеялом, который служил Ирине кроватью. Рядом стоял манеж для Даниила, обитый мягкими одеялами, чтобы обеспечить ребенку комфорт и безопасность. Напротив дивана находилась небольшая кухонная зона с электрической плитой, которая давно не использовалась, поскольку электричества уже давно не было.

Повсюду лежали разбросанные вещи: несколько книг, фотографии лучших моментов семейной жизни, которые теперь казались такими далекими, и детские игрушки, которые развлекали Даниила в те редкие моменты, когда он не спал или не нуждался во внимании матери. Стены квартиры были покрыты слоем пыли, который Ирина время от времени пыталась вытереть, но из-за нехватки воды и постоянного проникновения пыли и грязи с улиц, уборка превратилась в сизифов труд.

Ирина осторожно взяла на руки проснувшегося Даниила, который сразу же начал искать утешение у неё на груди. Малыш быстро успокоился, посасывая грудное молоко, что было для Ирины моментом мира и тишины. После того как Даниил наелся и засопел, она аккуратно положила его в манеж, где он мог безопасно поиграть под присмотром матери.

Теперь, когда Даниил был занят, Ирина решила пересчитать оставшиеся припасы. Она тщательно проверяла каждую консервную банку, пакетик с сухим молоком и бутылки с водой. Запасы, казалось, таяли на глазах, и каждый раз при подсчете их становилось все меньше. Сидя на полу рядом с манежем, она перебирала в уме варианты: остаться в этой квартире, которая становилась все более душной и тесной, или же покинуть её в поисках лучшего места.

Ирина глубоко задумалась. Её взгляд скользил по комнате, останавливаясь на маленьком манеже, где Даниил, уже сытый и довольный, мирно играл с простым деревянным кубиком. Наблюдение за ним приносило ей радость, но в то же время напоминало о серьёзности их положения. Они могли бы остаться здесь, в этой квартире, которая служила им убежищем последние месяцы. Ирина знала каждый уголок этого места, каждую щель, через которую просачивался воздух. Она приучилась к постоянному шуму ветра, который гулял по пустым коридорам заброшенного дома. Но этот шум напоминал о том, что мир вне этих стен непредсказуем и полон опасностей. С другой стороны, оставаться значило обрекать себя и малыша на неизбежное ухудшение условий. Провизия таяла на глазах; вода становилась всё более драгоценной. Каждый день приносил новые испытания, и Ирина всё чаще ловила себя на мысли, что ей нечего будет дать Даниилу завтра. Могла ли она рискнуть его будущим, оставаясь в изоляции, когда за пределами их временного убежища возможно существовали места, где жизнь начала налаживаться?

Мысль о том, чтобы попробовать найти других людей, группы, которые, возможно, смогли создать какое-то стабильное и безопасное место, всё чаще приходила ей в голову. Неизвестность пугала, но и манила одновременно. Если где-то в этом хаотичном новом мире были люди, которые сумели найти способ выживать вместе, обеспечивая друг друга едой, водой и защитой, неужели она могла проигнорировать возможность присоединиться к ним ради спасения своего ребёнка? Принятие решения не было лёгким. Каждый сценарий казался Ирине рискованным, каждый шаг вне известной территории — шагом в неизведанное. Но с каждым днём, когда она видела, как Даниил становится всё активнее и требует всё больше пищи, понимание того, что они не могут оставаться на месте, становилось всё яснее.

Ирина медленно встала с пола, на котором сидела, погруженная в свои размышления. Ноги её подкашивались, и она чуть не потеряла равновесие. Голова была как в тумане, сердце колотилось так сильно, что её дыхание стало прерывистым и тяжелым. Она приложила руку к груди, пытаясь усмирить бешеный ритм сердца, закрыв глаза на мгновение, чтобы собраться с силами. Но когда она их открыла, в её взгляде читалась решимость. В глубине души Ирина уже приняла решение. Она знала, что остаться здесь — значит потерять всё, что еще можно спасти. Она снова посмотрела на Даниила, который играл в манеже, его беззаботные движения и довольные звуки были для неё напоминанием о том, что ставки были слишком высоки.

Она подошла к шкафу, где хранились их вещи, и начала аккуратно складывать одежду. Каждое движение было взвешенным и рассудительным. Ирина выбирала только самое необходимое: несколько комплектов теплой одежды для себя и Даниила, теплые одеяла, которые могли пригодиться в дороге, и несколько пар обуви. Всё это она складывала в старый, потрепанный рюкзак, который когда-то сопровождал её в многочисленных походах. Затем она подошла к кухне, где начала перебирать оставшиеся запасы продовольствия. Ирина выбрала несколько банок консервированных овощей, пару упаковок круп и сухих завтраков, несколько пачек соли и сахара, а также чистую питьевую воду. Это было немного, но достаточно, чтобы продержаться первое время. Она упаковала всё это в несколько плотных пакетов, уделяя особое внимание тому, чтобы они были легки для переноски. После того как основные вещи были собраны, Ирина не забыла про аптечку. Она проверила наличие самых необходимых медикаментов: антисептики, бинты, несколько упаковок антибиотиков, обезболивающие и лекарства, которые могли бы понадобиться для Даниила. Всё это она аккуратно разложила в отдельный пакет.

Наконец, перебрав всё, что могло быть полезным в дороге, Ирина посмотрела на своё отражение в маленьком зеркале, висящем у входной двери. Её лицо было бледным, глаза — усталыми, но в них горел свет решимости и надежды. Она глубоко вздохнула, проверила, все ли готово, и направилась к манежу, чтобы подготовить Даниила к предстоящему путешествию.

Ирина подошла к манежу, где Даниил, с интересом исследуя свою маленькую игрушку, заметил её приближение и улыбнулся. Его беззаботная улыбка на мгновение заставила её забыть обо всех тревогах. Она нежно подняла его на руки и, устав улыбаясь через усталость, шепотом произнесла: «Давай присядем на дорожку, сынок.» Её голос дрожал от сдерживаемых эмоций, ведь каждое слово, каждый жест был пропитан огромной любовью и заботой о малыше. Они медленно присели на кровать, которая теперь казалась больше походным лагерем, чем местом для отдыха. Ирина прижала Даниила к себе, и он, чувствуя близость матери, начал тянуться к груди. Она покормила его, глядя в его большие любопытные глаза, наполняясь при этом миром и тишиной этого момента. На мгновение ей показалось, что они — единственные люди во всей вселенной.

После того как Даниил наелся и его маленькие глазки начали медленно закрываться, Ирина аккуратно положила его обратно в манеж, чтобы собрать последние вещи. Она взяла большой туристический рюкзак, в который уже упаковала большинство припасов и одежды. Теперь она добавила туда несколько пакетов с продуктами, аптечку и немного детских игрушек — все, что могло пригодиться в дороге. Рюкзак получился тяжелым, но управляемым. Затем Ирина взяла слинг, мягкую тканевую переноску, которая позволяла носить Даниила, оставляя руки свободными. Она аккуратно поместила малыша в слинг, обеспечив ему удобное и безопасное положение. Даниил, чувствуя себя близко к матери, радостно загугукал, его маленькие ручки тянулись к её лицу.

После того как все было готово, Ирина вздохнула, посмотрела на квартиру, которая была их оплотом все последние месяцы. Каждый уголок, каждый предмет напоминал о днях, проведенных здесь. Сейчас всё это оставалось позади. Она глубоко вздохнула, подошла к двери, открыла её и вышла, решительно захлопнув за собой. На мгновение ей захотелось обернуться, но она сдержалась.

***

Ирина, крепко держа Даниила в слинге, медленно направилась к пожарной лестнице, которая находилась в конце длинного, мрачного коридора. Квартиры соседей стояли открытыми, зияющими пустыми проемами. Ветер завывал в коридорах многоэтажки, создавая жуткую, почти призрачную музыку, которая эхом отдавалась в пустоте заброшенного здания. Она проходила мимо этих открытых дверей, и каждая из них напоминала ей о бесповоротности принятого решения уйти.

Она начала спускаться вниз, держась за холодное металлическое перила лестницы. С каждым шагом она ощущала, как уверенность в своем решении смешивается с тревогой за будущее. Их квартира находилась на двенадцатом этаже, и предстояло долго спускаться вниз. Когда Ирина достигла десятого этажа, в её голову внезапно закралась тревожная мысль.

«А как же бабушка на пятнадцатом этаже?» — вспомнила она. Эта женщина в возрасте, которую Ирина всегда называла на «Вы», жила одна, не имея ни родных, ни друзей поблизости. Ирина знала, что бабушка имеет некоторые припасы, возможно, даже больше, чем могла бы использовать сама, но без помощи она не смогла бы долго продержаться. Ирина остановилась, опершись спиной о холодную стену. Страх за собственное благополучие и благополучие её маленького сына боролся в ней с чувством долга перед одинокой старушкой. «Как я могу оставить её умирать одну?» — пронеслось в её голове. Вдруг весь страх и неуверенность, который она испытывала ранее, отступили перед этим внезапным порывом сострадания. Решив, что не может оставить бабушку на произвол судьбы, Ирина повернулась и направилась обратно вверх по лестнице. Каждый шаг давался ей с трудом, ведь усталость от многих месяцев беспокойства и нехватки полноценного питания сказывалась всё сильнее.

Достигнув пятнадцатого этажа, Ирина задержала дыхание, подготовившись к встрече. Она медленно постучала в дверь нужной квартиры. Сердце колотилось в ожидании ответа, каждый удар напоминая о риске, который она приняла, возвращаясь сюда. В тишине, разрезаемой лишь звуками ветра, казалось, время остановилось. Ирина подождала, надеясь услышать в ответ голос. В тяжелом ожидании ответа Ирина вновь стучала в дверь бабушкиной квартиры, на этот раз громче. Звук стука гулко разносился по пустому этажу, усиливая ощущение мрачной пустоты заброшенного здания. С каждым ударом её сердце сжималось от беспокойства. Снова последовала лишь гробовая тишина.

Ирина задержала дыхание и медленно повернула дверную ручку, проверяя, не заперта ли дверь. Дверь поддалась, скрипнув, и слегка приоткрылась. Ирина осторожно толкнула её, и дверь распахнулась, высвобождая в коридор струйку света из квартиры. Даниил, всё это время тихо сидевший в слинге у Ирины на груди, тоже замер, чувствуя напряжение своей матери. Малыш смотрел на неё широко раскрытыми глазами, полными вопросов и недоумения. Ирина вошла в полумрак коридора.

— Бабушка, вы здесь? — окликнула она, надеясь услышать хоть какой-то ответ. Но тишина стала единственным ответом. С каждым шагом вглубь квартиры её тревога усиливалась. Сначала она заглянула в гостиную. В полумраке комнаты мебель выглядела как наброски на картине — очертания стульев и дивана плавно сливались с тенями. Никого.

Затем она направилась к кухне. Свет из окна слабо освещал комнату, и Ирина едва различала контуры предметов. Когда она вошла, её взгляд упал на пол, и сердце в её груди замерло. Там, на кафельном полу кухни, лежала старушка на животе, а рядом с головой — расплывшееся темно-багровое пятно. Ирина инстинктивно зажала рот руками, чтобы сдержать крик. Сердце Ирины колотилось так сильно, что каждый удар казался эхом, разносящимся по всей квартире. В воздухе висела тяжёлая атмосфера страха и тревоги. Она старалась максимально сдерживать свои эмоции, чтобы не напугать маленького Даниила, который, казалось, чувствовал напряжение матери и внимательно наблюдал за ней своими большими, испуганными глазами. Осторожно, словно боясь нарушить зловещую тишину, Ирина наклонилась над телом старушки. В затылке женщины зияла рваная дыра — ужасающее свидетельство насильственной смерти. Похоже, рана была нанесена чем-то тяжёлым и острым, возможно, маленьким топориком или молотком. От увиденного Ирина едва сдерживала приступ рвоты; ей пришлось прикрыть рот рукой, чтобы собрать себя и не поддаться панике.

Тяжесть момента усугублялась осознанием того, что убийство произошло здесь, в этом самом здании, возможно, на этом же этаже. «Убили… Кто мог это сделать? А что, если убийца все еще здесь? В соседней квартире или где-то поблизости?» — мысли судорожно метались в её голове. Внезапно Ирина вспомнила о жутком вопле, который разбудил её утром. Этот звук, который тогда показался ей лишь страшным сном, теперь обретал зловещие очертания реальности.

«Дура, дура,» — укоряла она себя про себя, обвиняя в недостатке бдительности. Как она могла забыть тот вопль? Как могла не соединить его с опасностью раньше? Она была так поглощена своими раздумьями о будущем, что упустила очевидные признаки угрозы рядом.

Теперь, стоя в полумраке кухни рядом с телом старушки, Ирина чувствовала, как холодок пробегает по её спине. В каждой тени, в каждом шорохе, казалось, таится потенциальная опасность. Ситуация требовала немедленных действий. Она не могла больше задерживаться здесь, осознавая, что каждая минута повышает риск столкнуться лицом к лицу с убийцей.

Ирина, пытаясь сохранять хладнокровие после шокирующей находки, начала медленно отступать из квартиры старушки. Её ноги казались свинцовыми, каждый шаг давался с трудом. Когда она вышла в коридор, страх и адреналин взяли верх. Внезапный порыв, желание как можно скорее оказаться подальше от этого места смерти и опасности, заставил её броситься к лестнице. В спешке Ирина не заметила консервную банку, используемую как пепельницу, которая стояла на одной из ступенек пожарной лестницы. Столкнувшись с ней, она пошатнулась, а банка с грохотом покатилась вниз по металлическим ступеням, разбрасывая окурки. Звук был громким, отдаваясь в пустоте заброшенного здания. Сердце Ирины заколотилось ещё сильнее, когда она, не останавливаясь, продолжила бег.

Она бежала, едва касаясь ступенек, словно летела сквозь сумрак, пролетая этаж за этажом. Вниз, всё вниз, пока воздух в легких не начал заканчиваться, а мышцы не заболели от напряжения. Ругательства срывались с её губ несмотря на попытки держать себя в руках, каждое слово отдавалось эхом по лестничной клетке.

На втором этаже Ирина, наконец, остановилась, опираясь руками на колени и глубоко дыша. Она старалась восстановить дыхание, каждый вдох был тяжелым и острым. Даниил, все это время плотно прижатый к ней в слинге, плакал. Его испуганные всхлипы пронзали её сердце, заставляя чувствовать себя ещё более уязвимой и одинокой. Она прижала его к себе крепче, шепча успокаивающие слова и поглаживая по спине, пытаясь передать ему своё тепло и защиту. Ирина огляделась вокруг, осматривая мрачный, пустой лестничный пролёт второго этажа. Она знала, что должна продолжать движение. Убедившись, что Даниил хорошо закреплён, и с новыми силами направилась к выходу из здания.

***

Ирина осторожно спустилась на первый этаж. В коридоре было тихо, только их шаги отзывались эхом в пустом пространстве. Воздух внутри был затхлым и пыльным, ведь окна были плотно заколочены досками. Жильцы этого дома старались сохранить не только имущество, но и обеспечить себе хоть какую-то защиту от мародеров, чье присутствие в городе стало обыденностью. Вся обстановка вокруг была покрыта толстым слоем пыли, который оседал на мебели, окнах и даже на стенах, создавая печальное ощущение забвения и заброшенности. Ирина прошла к главной входной двери, где ее ожидания тут же обернулись разочарованием. Металлическая дверь была надежно закрыта. Она потянула ручку несколько раз с надеждой, что она поддастся, но дверь не шелохнулась.

Стремление покинуть это мрачное место усилилось, и она вспомнила о аварийном выходе, который располагался в противоположном крыле здания. Повернув за угол, Ирина ускорила шаг, стремясь как можно быстрее добраться до выхода. Даниил в слинге начал шевелиться, ощущая напряжение своей матери. Подходя к аварийному выходу, Ирина замерла от неожиданности. Из темноты, как призрак, возник силуэт человека, который медленно двигался к ней, перекрывая свет, сочившейся от двери ведущей на улицу. Её сердце снова забилось в тревожном ритме, и на мгновение казалось, что весь её путь к свободе окончательно перекрыт.

Фигура в темноте становилась всё ближе, и Ирина могла различить, что это был мужчина. Его одежда была потрепанной, в руке он держал что-то длинное и темное, возможно, какой-то инструмент или оружие. Ирина почувствовала, как страх подступает к ней.

— Кто вы? — едва слышно спросила Ирина, стараясь сдерживать дрожь в голосе. Её руки инстинктивно обняли Даниила, готовясь к худшему. Мужчина остановился, и его силуэт немного рассеялся в слабом свете, проникающем из-за его спины.

Когда фигура мужчины стала отчетливее в свете, пробивавшемся сквозь тусклый коридор, Ирина могла теперь рассмотреть его подробнее. Ему было, видимо, чуть за сорок, он был высоким и худощавым. Одежда на нем казалась как будто прошла через множество передряг: она была грязной, испачканной землей и потом, местами даже казалось, что на ней видны темные пятна, напоминающие кровь. Рубашка на мужчине была порвана в нескольких местах, словно она цеплялась за что-то острое, а его джинсы и кроссовки выглядели не менее изношенными.

Мужчина, казалось, едва заметно улыбался, что придавало его лицу странное, неприятное выражение.

— Кто вы? — спросила Ирина еще раз, на этот раз громче, в ее голосе звучала тревога. — Что вам нужно?

Ее слова отрезвляли, требовали ответа. Улыбка на лице мужчины стала шире, в его глазах промелькнула безумная искорка, что только усилило тревожное чувство в Ирине. Он начал перекидывать инструмент из руки в руку, словно взвешивая его. Теперь было ясно, что это небольшой строительный молоток. Это зрелище заставило Ирину инстинктивно прижать Даниила покрепче к себе.

— Я… я просто ищу, где бы переночевать, немного еды и воды, — наконец проговорил он, его голос звучал грубо и низко. Но его спокойный тон не соответствовал безумию в его взгляде и угрожающему виду молотку в его руках. Ирина пыталась оценить ситуацию. Ей нужно было пройти мимо этого человека, чтобы покинуть здание, но она не могла рисковать безопасностью Даниила. Она посмотрела на молоток, потом снова на глаза мужчины, ища в них признаки сочувствия или разума.

— Пожалуйста, просто позвольте нам пройти, — тихо сказала она, стараясь сохранить спокойствие. — Мы просто хотим уйти отсюда.

Мужчина на мгновение замер, взвешивая ее слова. Ирина чувствовала каждую секунду ожидания, каждое мгновение растягивалось до бесконечности. Она молилась о том, чтобы он отступил и дал им дорогу. Незнакомец медленно начал двигаться в сторону Ирины, его шаги были размеренными, но в каждом из них чувствовалась угроза.

— Положи рюкзак и иди сюда ко мне, дай тебя рассмотрю, — его голос звучал глухо и угрожающе, с намёком на зловещую шутку. Уголки его губ поднялись в странной улыбке, которая больше напоминала гримасу. Ирина инстинктивно отступила на шаг назад. Её сердце забилось в такт с ускоряющимися шагами мужчины.

— Пожалуйста, прошу, здесь все наши припасы, — её голос дрожал, пытаясь умолить мужчину оставить их в покое. Однако её слова только разозлили его больше.

— Быстро положила рюкзак и подошла сюда! — закричал он, и его крик разрезал тишину, отголоски его голоса отразились от стен коридора. Малыш, испуганный громкими звуками, начал плакать, его всхлипы наполнили пространство, делая ситуацию ещё более напряженной.

Ирина, едва сдерживая слезы, медленно сняла рюкзак со спины. Её руки дрожали, каждое движение казалось ей невыносимо тяжелым. Она положила рюкзак на пол, стараясь делать это как можно тише, но звук падения рюкзака всё равно гулко прозвучал в коридоре. Она не отводила взгляда от мужчины, чьи глаза теперь сверкали каким-то безумным огнем. Несмотря на его требования подойти ближе, инстинкт самосохранения подсказывал Ирине, что это последнее, что она должна делать. Она начала медленно отходить назад к лестнице, стараясь сохранять дистанцию между собой и этим человеком. Каждый её шаг назад был взвешен и осторожен. В голове Ирины крутилось множество мыслей о том, как выбраться из этой ситуации. Она понимала, что, если мужчина решит атаковать, её шансы убежать с младенцем на руках будут минимальны.

Мужчина медленно нагнулся и поднял рюкзак, не спуская глаз с Ирины. Он тщательно его осмотрел, перебирая припасы, которые были там наскоро собраны. Ирина, пользуясь этим моментом, прибавила шагу, стараясь как можно скорее добраться до лестницы. Как только Ирина начала отступать, мужчина, заметив это, резко поднялся. В его глазах сверкнуло безумие, и он завопил, потряхивая в воздухе молоток: «Стой, тварь, иначе раскромсаю тебе все лицо!» Этот крик, полный ярости и угрозы, заставил Ирину почувствовать, как кровь стынет в её жилах. Но страх за свою жизнь и жизнь Даниила дал ей силы для отчаянного броска.

Она не стала терять ни секунды, бросившись вверх по лестнице на второй этаж. Её сердце бешено колотилось, каждый удар казался громче шагов преследователя, отдающихся в пустой лестничной клетке. Дыхание стало прерывистым и тяжелым, каждый вдох сжигал грудь, но она не могла остановиться. Повернув за угол, Ирина увидела перед собой узкий коридор, ведущий к трём квартирам. В отчаянии она бросилась к ближайшей двери, сердце её подскакивало при каждом шаге, и в голове крутилась только одна мысль — чтобы дверь была открыта. Она почти не чувствовала ног под собой, когда добралась до двери и схватила ручку. «Пожалуйста, пусть будет открыта,» — молилась она про себя, пытаясь подавить внутренний ужас.

Ирина дернула за ручку, и к её невероятному облегчению дверь поддалась. Она тихонько вскользнула внутрь, едва веря своему счастью. За дверью оказалась маленькая прихожая, слабо освещенная светом из окна в конце коридора. Ирина аккуратно закрыла дверь за собой, стараясь не издавать лишних звуков. Её дыхание постепенно начало успокаиваться, хотя сердце все еще колотилось от страха и напряжения последних минут. Внутри квартиры было тихо и пусто, словно её давно забросили. Ирина осторожно прислонилась к двери, прижимая к себе Даниила, который всё еще тихонько всхлипывал.

Шаги незнакомца звучали громко и решительно, отражаясь от стен лестничной клетки, когда он поднимался на этаж, где пряталась Ирина с сыном. Грубые ругательства, которые он выкрикивал, по мере того как осматривал каждую квартиру на этаже, разрывали тишину, делая воздух еще более напряженным. Ирина, держа Даниила на руках, медленно подошла к куче строительного мусора у двери, где лежал кирпич. Её руки дрожали, когда она подбирала его, стараясь не издавать лишнего шума. Слегка прижав руку к рту сына, чтобы заглушить его тихие всхлипы, она осторожно пригнулась у дверного проема, готовясь к самому крайнему действию. Сердце её билось так громко, что Ирина боялась, его могут услышать.

Незнакомец, между тем, завершил обыск дальней квартиры и направился к той, где они прятались. Он зашел на кухню, шаря по шкафам в поисках чего-то ценного или еды. Затем его тяжелые шаги направились в сторону гостиной, где скрывались Ирина и Даниил. Каждый шаг приближал его к их временному укрытию, и каждый шаг заставлял Ирину сжимать кирпич все крепче. Когда силуэт незнакомца появился в дверном проеме, Ирина, собрав в себе все силы и отбросив всякие сомнения, со всей мощью ударила его по затылку острой кромкой кирпича. Удар был молниеносным и точным. Мужчина завопил от боли, потеряв ориентацию в пространстве. Он покачнулся и ухватился за стену, пытаясь не упасть.

Ирина отступила на шаг назад, готовая к дальнейшим действиям, если это потребуется. Её дыхание было резким и частым, каждый вдох смешивался с чувством страха и облегчения от того, что первая угроза была нейтрализована. Незнакомец попытался сориентироваться, но очевидно был слишком ошеломлен, чтобы сразу понять, что произошло.

С каждым криком мужчины, который орал на Ирину: «Сука, ты разбила мне голову!» — окружение в комнате погружалось в незримую темноту. Он нащупал кровь на голове, что только добавило ярости в его голос. Ирина не собиралась дожидаться, что будет дальше. Она почувствовала, что каждая секунда задержки может стоить ей жизни.

Сердце её бешено колотилось, когда она резко рванула к дверному проему, минуя ошеломленного и раненого мужчину. И прежде, чем мужчина осознал, что происходит, Ирина уже мчалась к лестнице. Она бежала по ней ступенька за ступенькой, чуть не спотыкаясь в спешке, её дыхание было громким и прерывистым. Достигнув первого этажа, Ирина быстро схватила свой рюкзак, который ранее оставила в вестибюле здания. Без раздумий она бросилась к аварийному выходу, где ранее появился мужчина. Дверь, к счастью, была открыта, и она, не теряя ни секунды, выскочила на улицу.

Свет сентябрьского солнца ослепил её на мгновение. Несмотря на яркость дня, воздух был пронизан холодом, что было необычно для этого времени года. Ирина продолжала бежать, не сбавляя темпа. Она пробежала три квартала, едва различая, куда именно она направляется. Улицы были пустынны, как будто мир вокруг замер в ожидании чего-то ужасающего. Впереди показалась заброшенная автозаправка с выбитыми окнами. Ирина, исчерпав себя, юркнула под прилавок внутри здания заправки. Здесь, в относительной безопасности и скрытности, она наконец смогла немного перевести дух. Её сердце все еще колотилось от пережитого страха и адреналина, а руки дрожали от напряжения и усталости.

Подавив дрожь в голосе и стараясь унять страх, который всё ещё ощущался в каждом уголке её сознания, Ирина медленно расположилась под прилавком заброшенной автозаправки. Сквозь разбитые окна проникали лучи холодного сентябрьского солнца, создавая на полу странные тени. Воздух внутри был прохладным и пах машинным маслом и пылью. Ирина обернула себя и малыша своим изношенным, но теплым пальто, пытаясь изолировать их от леденящего ветра, который находил свой путь внутрь.

Даниил всё это время был крайне встревожен и напуган. Шум, крики и резкие движения за последний час привели его в состоянии глубокого стресса. Он плакал тихо, глубокие всхлипы периодически прерывались, когда он пытался перевести дыхание. Ирина прижала его к груди, нежно гладя по спинке, шепчя на ушко успокаивающие слова. «Всё хорошо, мой малыш, мама здесь с тобой. Ничего не бойся,» — повторяла она, едва сдерживая свои собственные слезы. Она мягко поддерживала его головку одной рукой, пока другой осторожно расстегивала свою рубашку, чтобы дать ему грудь. Даниил, почувствовав близость матери и её тепло, постепенно начал успокаиваться. Когда он прильнул к груди, его маленькие ручки крепко схватились за её палец, и его тело постепенно расслабилось.

Это был момент тихой уединенности среди хаоса, который царил снаружи. Забытый мир и его ужасы на мгновение отступили, оставив место лишь для этой крошечной, уютной обители под прилавком. Ирина продолжала успокаивать Даниила, нежно поглаживая его по голове и спине, поддерживая его маленькое тело своим теплом. В этот момент она снова почувствовала глубокую связь с сыном, напоминание о том, что их связь — это самое важное, что у нее есть, самое ценное, что она должна защищать. Время, казалось, замедлило свой бег. Внешний мир, с его бурями и разрушениями, отступил, оставив их в покое.

Глава 2. Первые шаги

После того как напряжение последних событий немного спало, Ирина почувствовала, как её дыхание становится более ровным, а сердце — менее бешеным. Даниил, уставший от переживаний, тихо заснул в слинге, плотно прижавшись к её груди. Ирина осторожно опустила руку, проверяя, не слишком ли туго прижат её сын, убедившись, что его положение комфортно и безопасно. Потом она медленно встала, на мгновение задержав дыхание от остаточной слабости в ногах. После недавнего нападения каждое движение казалось ей испытанием. Ирина начала осматривать помещение автозаправки, которое теперь стало их временным убежищем.

Первым делом её взгляд упал на кассу. Опустевшая, она когда-то была местом, где водители могли расплатиться за топливо и закуски. Теперь же в кассе не осталось ни денег, ни кассовых аппаратов, только пустота и забвение. Ирина подошла к прилавку, где ранее лежали снеки и напитки. Полки, которые когда-то были заполнены товаром, теперь были пусты и покрыты толстым слоем пыли, словно никто не трогал их уже много лет. Взгляд Ирины скользнул по грильнице и кофемашине, которые тоже были заброшены и покрыты слоем жира вперемешку с землей. Она вздохнула, осознавая, что шансы найти здесь что-то съедобное стремились к нулю. Однако она не теряла надежды найти что-то полезное, что могло бы пригодиться в их дальнейшем пути.

Пройдя мимо грильницы и кофемашины, Ирина направилась к туалетным комнатам. Вход в них оказался слегка приоткрытым, и она толкнула дверь настежь. Внутри царил полумрак и прохлада. Она включила фонарик, который всегда носила с собой, и осветила помещение. Туалеты были пусты, краны заржавели, а зеркала — разбиты. Ирина тщательно осмотрела каждый угол, надеясь найти хотя бы запасные рулоны туалетной бумаги или чистящие средства. Далее она проверила технические помещения — маленькую комнату, где хранились инструменты и принадлежности для обслуживания заправки. Здесь, среди старых тряпок, пустых бочек и различного рода инструментов, Ирина нашла несколько полезных вещей: маленькую канистру для топлива, которую она подвязала позднее к рюкзаку, кусок хозяйственного мыла и небольшой нож, который она предусмотрительно опустила в правый карман.

Закончив осматривать помещения, Ирина решила, что пора двигаться дальше. Она медленно вышла из заправки, её взгляд осторожно скользил по окрестностям, пытаясь оценить ситуацию. На улице царила необычная тишина, разрываемая лишь редким шелестом ветра, который нес с собой пыль и сухие листья. Солнце уже начало склоняться к горизонту, окрашивая небо в бледно-оранжевые оттенки. Время было около четырех часов дня, и Ирине необходимо было найти место для ночлега, прежде чем наступит темнота. Перед ней простиралась четырехполосная дорога, которая вела в двух направлениях. Один конец дороги упирался в огромный, теперь заброшенный торговый центр, который располагался у станции метро. В другом направлении дорога вела к лесопарку, который казался ей мрачным и неприветливым, особенно с наступлением вечера.

Ирина стояла, взвешивая свои опции. Торговый центр мог предложить больше возможностей для укрытия и, возможно, даже какие-то оставшиеся припасы, но также он мог привлечь и других выживших или мародеров. Лесопарк предлагал естественное укрытие и меньшую вероятность столкновения с другими людьми, но зато там было меньше шансов найти пищу и другие ресурсы.

Подумав и взвесив все «за» и «против», она решила направиться к торговому центру. Путь к центру представлялся более рискованным, но возможность найти там припасы и укрытие казалась ей более привлекательной.

Она аккуратно пересекла дорогу, внимательно осматривая окрестности на предмет признаков других людей или опасности. После, пройдя несколько кварталов, Ирина начала ощущать усталость в ногах, но зрелище торгового центра, который теперь был уже совсем близко, придало ей сил. «Вот и он,» — подумала она, подходя к торговому центру, Ирина ощущала, как нервное напряжение нарастает. Здание казалось ей гигантским, с его пустыми, темными витринами и закрытыми на замок дверями. Она начала обходить его вокруг, пытаясь найти вход или хотя бы место, где можно было бы спрятаться на ночь. Каждый шаг напоминал ей о том, что ночь не за горами, и важность нахождения укрытия становилась всё более актуальной. Пройдя вдоль нескольких заблокированных входов, Ирина наконец нашла дверь, которую удалось открыть. Сердце её забилось в предвкушении и страхе, что может обнаружить внутри. Она осторожно заглянула внутрь, готовая к любым вызовам, которые могли возникнуть на пути.

Пройдя через дверь, Ирина оказалась в просторном пространстве торгового центра, которое когда-то кишело жизнью, суетой покупателей и разнообразием товаров. Теперь же перед её глазами простиралась сеть коридоров, петляющих между пустыми магазинами. Колонны удерживали крышу, добавляя интерьеру некий монументальный вид, но при этом напоминая о пустоте и заброшенности этого места. Центральная часть торгового центра оставалась удивительно светлой благодаря огромному стеклянному куполу, который ранее предназначался для создания эстетического освещения в течение дня. Солнечный свет, проникающий сквозь купол, создавал на полу игру теней и света, придавая окружающему пространству неожиданное очарование, несмотря на всю его пустоту и разрушение.

Ирина включила фонарик и начала осматривать ближайшие магазины. Одежда в них висела в рваных клочьях, манекены были опрокинуты или разбиты, полки пустовали, а витрины разбиты. Запах плесени и старой пыли витал в воздухе, напоминая о том, что этот место давно не посещали. Она аккуратно шагала по коридорам, внимательно оглядывая каждый уголок на предмет полезных находок или возможных угроз. Проходя мимо одного из магазинов спортивных товаров, Ирина заметила, что не все полки были полностью пусты. На полу, среди обломков и мусора, она нашла несколько спальных мешков и ковриков, которые могли пригодиться для ночлега. Также она обнаружила неповрежденный рюкзак, в котором остались несколько туристических аксессуаров: фляга, небольшой набор посуды и даже не распакованный портативный газовый баллончик. Она взяла с собой один спальный мешок, флягу, одну тарелку и набор столовых приборов, а также портативный газовый баллончик. Мешок подвязала над рюкзаком, а остальное разместила в основном рюкзаке. После данной операции рюкзак ещё больше увеличился в размерах и прибавил в весе.

Она продолжила свой обход, обращая внимание на каждый магазин, который мог предложить что-то полезное. В аптеке она нашла несколько пакетов бинтов, антисептиков и даже несколько упаковок антибиотиков, что было настоящей находкой. Хотя большинство полок было опустошено, некоторые медикаменты все еще оставались, спрятанные за поваленными полками или в разбитых ящиках. Каждая находка добавляла Ирине уверенности в том, что они смогут пережить еще одну ночь, а возможно, и множество последующих. Однако с наступлением темноты нужно было искать место для ночлега.

— Я хорошо знала это место, — произнесла Ирина вслух, словно обращаясь к невидимому слушателю. Она остановилась на мгновение, позволяя воспоминаниям заполнить пространство вокруг. Этот торговый центр был ей знаком не понаслышке. В студенческие годы, проведенные в одном из вузов Москвы, она часто приходила сюда с подругами. Они бродили по магазинам, любуясь яркими витринами, примеряли одежду и обсуждали последние новинки моды. Это было время беззаботности и молодости, когда будущее, казалось, ярким и полным возможностей.

Позже, уже будучи замужем, Ирина продолжала посещать этот торговый центр, но уже с мужем. Они любили проводить вечера в местном фудкорте на втором этаже, где можно было попробовать блюда со всего мира, или смотреть новинки кино в местном кинотеатре. Эти воспоминания были теплыми и светлыми, контрастируя с мрачной реальностью текущего момента.

«Кинотеатр…» — вдруг щелкнуло в её голове. Там действительно могло быть хорошее место для ночлега. Не в самом зале, конечно, который был слишком велик и холоден для комфортного пребывания, а, например, в будке оператора. Там могли быть кресла и, возможно, даже небольшой стол — все, что нужно для временного убежища. Но прежде, чем отправиться туда, Ирина решила осмотреть фудкорт на предмет полезных вещей. Она аккуратно поднялась по эскалатору на второй этаж, где располагался фудкорт. Поднявшись, она увидела перед собой разоренные и пустые стойки быстрого питания. Все было в беспорядке: стулья опрокинуты, столы — разбросаны, а на полу валялись разбитые тарелки и упаковки.

Ирина начала тщательно обследовать каждый уголок фудкорта. В одном из заброшенных кафе она нашла несколько закрытых пакетов сухариков и чипсов — не самая питательная пища, но в условиях выживания любой рацион имел значение. В заброшенном киоске с напитками она обнаружила несколько бутылок воды и закрытых банок газировки. Эти находки придал ей новые силы, ведь вода была ценным ресурсом. Продолжив свои поиски, Ирина пробиралась через главную площадь зоны для питания, где раньше витрины сверкали разнообразием и изобилием. Подойдя к стойке известной сети быстрого питания, она заметила что-то необычное за прилавком. С недоверием она подняла забытую коробочку куриных наггетсов. Внутри, к её удивлению, находилось несколько кусочков, выглядевших почти так же, как и в день их приготовления.

«Надо же», — усмехнулась в своих мыслях Ирина, — «спустя почти год они почти не испортились и остались в таком же презентабельном виде.» Этот момент был почти комическим на фоне всего того хаоса и разрушения, которые царили вокруг. Это наблюдение пробудило в Ирине смешанные чувства — от изумления до легкого отвращения — как могут продукты, предназначенные для быстрого потребления, пережить катастрофу лучше, чем само здание, которое их когда-то содержало.

Завершив обыск фудкорта, Ирина направилась по эскалатору на третий этаж к кинотеатру. Когда Ирина приоткрыла дверь в один из кинозалов, перед её глазами открылось угнетающее зрелище. Зал, когда-то бывший местом радостных сборищ и семейных походов на премьеры фильмов, теперь казался скорее забытым склепом, чем частью развлекательного комплекса. Она осторожно вошла внутрь, каждый её шаг вызывал эхо в пустом пространстве. Темнота в зале была почти абсолютной, нарушаемой лишь слабым светом фонарика в руках Ирины. Она направила его луч на ряды кресел, которые мерцали в тусклом свете. Кресла были покрыты толстым слоем пыли, и на многих из них виднелись следы грызунов и насекомых, которые успели здесь обосноваться. Некоторые сиденья были вырваны с мест или сломаны, создавая впечатление хаоса и разрушения.

Стены зала также были в удручающем состоянии. Обивка, когда-то яркая и новая, теперь была истертой, порванной и покрытой плесенью. В воздухе витал затхлый запах, напоминавший о долгом времени безлюдья. От влажности и отсутствия вентиляции краска на стенах начала отслаиваться, обнажая под ней старые слои, что придавало месту еще более жуткий вид

Ирина тщательно освещала каждый угол фонариком, стараясь не пропустить ничего важного, что могло бы пригодиться или указать на опасность. Экран кинотеатра был порван и обвис, словно гигантская серая тряпка, висящая перед ней в полной темноте. На полу валялись пустые коробки от попкорна, перевернутые стаканы для напитков и другой мусор, оставленный зрителями, которые, казалось, бросили это место в спешке и давно забыли о его существовании. Пройдя через зал и осмотрев его, Ирина решила, что здесь не место для ночлега. Несмотря на возможное укрытие, которое могли предложить кресла и углы, сама атмосфера зала казалась ей слишком подавляющей и мрачной. Поэтому она решила двигаться дальше, направившись к будке оператора, которую она рассматривала ранее, как место для ночлега.

После тщательного осмотра зала кинотеатра, Ирина направилась к будке оператора, расположенной в верхней части кинозала. Это место, казалось, могло предложить больше уединения и безопасности на ночь. Она поднялась по узкой металлической лестнице, которая слегка заскрипела под её весом. Ирина включила свой фонарик, чтобы осветить помещение, и осмотрелась вокруг, пытаясь оценить его на предмет пригодности для ночлега. Будка оператора оказалась небольшим помещением, с одним окном, выходящим в зал. Внутри стояли стол, два стула и шкаф с киноаппаратурой, которая уже давно утратила свою функциональность. Воздух в помещении был пыльным и стоячим, но не настолько душным, как в самом зале.

Она решила, что это место подойдет для убежища на ночь. Ирина начала готовить их новый ночлег. Сначала она расстелила спальный мешок, который взяла с собой из спортивного магазина на первом этаже. Мешок был теплым и прочным, идеально подходящим для укрытия в холодные ночи. Затем, для дополнительной безопасности, она взяла один из стульев и подперла им дверь, чтобы никто не мог войти без её ведома. Это дало ей чувство контроля и уверенности в том, что они могут спать спокойно.

Прежде чем приступить к своему ужину, Ирина решила уделить внимание Даниилу. Малыш крепко спал, но ему необходим был уход после долгого дня. Она аккуратно разбудила его, мягко поглаживая по спинке и шепча успокаивающие слова. Даниил проснулся, потягиваясь и поморщившись, но в скором времени его настроение улучшилось под внимательным и нежным взглядом матери. Ирина взяла пакет влажных салфеток, которые нашла в аптеке торгового центра. Она тщательно протерла ими мягкие места Даниила, особенно тщательно очистив кожу под подгузником, чтобы избежать раздражения. В условиях их непростых путешествий поддержание гигиены было особенно важно, чтобы предотвратить возможные заболевания и сделать их жизнь хоть немного комфортнее. Затем Ирина сменила подгузник, уложив под Даниила чистую пеленку. С каждым движением она говорила что-то малышу, держа его в курсе каждого действия, словно он мог понять каждое её слово. Это был их маленький ритуал, который помогал укрепить их связь и давал Ирине чувство нормальности в ненормальном мире. После этого Ирина приготовилась кормить Даниила грудью. Она устроилась поудобнее на стуле рядом со стеной. Ирина прижала сына к себе, и он начал кушать, мирно и доверчиво смотря на свою мать.

Завершив кормление, Ирина осторожно положила Даниила обратно в спальный мешок, убедившись, что он тепло одет и комфортно расположен. Затем она сама принялась за свой ужин, открыв консервы с гречкой и мясом. В тишине и относительной безопасности в будке, она медленно ела, размышляя о своих следующих шагах и о том, что их ждет впереди. Но в тот вечер, среди темноты заброшенного кинотеатра, они с Даниилом нашли способ чувствовать себя как дома, даже будучи далеко от него. Посидев еще некоторое время, погруженная в свои мысли и переживания о будущем, Ирина решила, что пора и ей попытаться отдохнуть. Она устроилась рядом с Даниилом, закрыла глаза и попыталась успокоить ум, чтобы набраться сил перед новым днем.

Тем не менее, несмотря на усталость, сон приходил к Ирине не сразу. Её мысли возвращались к тем дням, когда этот торговый центр был полон жизни. Она вспоминала смех своих подруг, шумные группы посетителей у киноафиш, детей, жаждущих попкорна перед долгожданным сеансом. Сейчас же, когда всё это осталось позади, каждый звук в пустом зале звучал как эхо другой жизни. Засыпая, Ирина старалась сосредоточиться на дыхании своего сына. Ритмичное, спокойное дыхание Даниила успокаивало её. Она плотнее затянула вокруг себя спальный мешок, погрузившись в сон.

Ночь прошла без происшествий. Тишина в торговом центре была нарушена лишь редкими порывами ветра и далекими звуками, которые могли быть всем чем угодно — от падения обломка плитки до шороха мелких животных, ищущих приют на ночь.

***

Несмотря на все напряжение и тревоги предыдущего дня, Ирина удивительно хорошо спала той ночью. Убежище в будке оператора оказалось удивительно уютным и защищенным местом, давая ей и малышу необходимый отдых и покой. Даниил пару раз за ночь просыпался, требуя внимания и пищи. Каждый раз, когда он начинал беспокоиться, Ирина нежно брала его на руки, кормила и успокаивала, пока он снова не засыпал, прижавшись к её груди.

Ранним утром, Ирина проснулась от тихого агуканья Даниила, который лежал рядом с ней и пытался привлечь её внимание, улыбаясь и потягиваясь в её сторону. После того как она покормила малыша, Ирина решила, что пора завтракать. Она достала из рюкзака остатки вчерашних консервов — гречка с мясом, которые ещё оставались свежими и вполне пригодными для утреннего приема пищи. Завтрак был простым, но сытным, и дал ей необходимые силы для предстоящего дня.

Взглянув на свои часы, Ирина увидела, что было около семи утра. День обещал быть длинным и, возможно, полным новых испытаний. Она начала собираться, упаковывая спальные мешки, рюкзак и остальные вещи, которые могли пригодиться в пути. В её планах было исследовать станцию метро, расположенную недалеко от торгового центра — всего в пятидесяти шагах от входа. Московское метро, известное своими глубокими и обширными тоннелями, действительно могло стать отличным убежищем. Эти мрачные, но крепкие подземные тоннели и станции, построенные на глубине многих метров под землей, предлагали защиту от внешних угроз — именно то, что нужно в постапокалиптическом мире.

Ирина знала, что система метро в Москве была спроектирована не только для перевозки пассажиров, но и как потенциальное убежище в случае военных угроз. Многие станции оборудованы герметичными дверьми и предназначены для выживания в экстремальных ситуациях. Это делало метро одним из наиболее желаемых мест для поиска укрытия в сложившихся обстоятельствах. Однако, с другой стороны, Ирина понимала, что подземелья могут быть также и опасными. Неизвестно, кто или что могло населять эти темные углы города в нынешних условиях. К тому же, в условиях катастрофы, системы метро могли быть повреждены или затоплены, что добавляло рисков. Но, несмотря на потенциальные опасности, перспектива найти там других выживших, возможно, даже дружелюбно настроенных и готовых к сотрудничеству, казалась достаточно привлекательной.

Ирина тщательно собрала свой рюкзак, убедившись, что ничего не забыла. Она вложила последние находки: небольшую бутылку воды, несколько консервных банок, медикаменты и теплую одежду. Каждый предмет был аккуратно уложен, чтобы облегчить доступ к нужным вещам в случае необходимости. С рюкзаком на плечах и малышом в слинге, Ирина вздохнула, настроившись на новый этап их пути, и вышла из будки.

Подойдя к эскалатору, она медленно начала спускаться, сначала на второй этаж торгового центра, затем на первый. Каждый её шаг вызывал легкий эхо в огромном пустом пространстве. Спускаясь, Ирина ощущала легкую дрожь от усталости и напряжения, которое еще не полностью отпустило ее после прошедших приключений.

Возле первого этажа Ирина задержалась у одной из витрин. На удивление, стекло было целым, что в нынешних условиях, казалось, почти чудом. Солнечный свет, проникающий через купол на крыше, создавал яркие блики на стекле, обрамляя ее фигуру светом. Ирина остановилась, чтобы посмотреть на свое отражение в уцелевшем стекле. После всего случившегося, непросто было узнать себя в зеркале, но, когда Ирина вгляделась в отражение, её губы неожиданно вытянулись в улыбку. Перед ней стояла высокая, подтянутая женщина с черными жгучими волосами и глубокими карими глазами. Её внешность всегда была красивой, и даже сейчас, в условиях постоянных испытаний и недостатка комфорта, её лицо оставалось привлекательным. Её волосы, несмотря на нехватку ухода, лежали мягкими волнами, что придавало им вид естественной и непринужденной красоты.

Маленький Даниил, уютно устроившийся в слинге у матери, внимательно наблюдал за её движениями. Когда его взгляд упал на стекло, и он увидел отражение своей мамы, его лицо расцвело улыбкой. Ирина, глядя на своего маленького сына, который улыбался ей через витрину, почувствовала, как её сердце наполняется теплом и любовью. Она улыбнулась ему в ответ, и в её глазах появился особенный блеск — тот, который зажигается только при осознании безграничной любви матери к своему ребенку.

— Даниил, — мягко произнесла она, её голос звучал ласково и утешительно, — ты знаешь, как сильно тебя любит мама? Ты — мой маленький мир, моя звезда, которая светит в самые темные дни.

Её слова текли естественно, наполненные искренней эмоцией и глубоким чувством. Её рука нежно коснулась его щеки, глаза не отрывались от его лица, искрящегося счастьем от материнского внимания.

Она взяла его маленькие ручки в свои, продолжая: «Каждый день, каждую минуту, когда я смотрю на тебя, я знаю, что все, что мы переживаем, — это ради тебя, ради нашего будущего. Ты делаешь меня сильнее, ты заставляешь меня бороться и идти вперед, несмотря ни на что. Мы вместе, мой малыш, и будем вместе, сколько бы нам ни пришлось пройти. Мама всегда будет рядом, всегда будет тебя защищать. Ты — мое сокровище, самое ценное, что у меня есть. И я обещаю, что мы найдем безопасное место»

Даниил смотрел на Ирину, поглощенный её словами. Его маленькое лицо выражало доверие и любовь, которые только дети могут ощущать к своим родителям. Он не понимал всех сложностей и опасностей их положения, но чувствовал безопасность и уверенность, которую ему давала его мама. После этого момента, когда слова были сказаны, и чувства выражены, Ирина медленно поднялась. Она взяла Даниила на руки, укутав его поближе к себе, и подошла к двери, готовая продолжить их путь.

***

За спиной Ирины и маленького Даниила, в то время, когда они смотрели на свои отражения в стекле витрины, на противоположной стороне торгового центра, на верхнем этаже, находилась таинственная фигура. Эта фигура, одетая в потертую, темную одежду, которая позволяла ей сливаться с полутемными углами и тенями заброшенного здания, тщательно прятала свое присутствие от любопытных глаз.

Она смотрела на Ирину и Даниила сверху вниз, используя старую, пыльную балюстраду в качестве укрытия. Ее глаза были полностью сосредоточены на них, а руки неподвижно держали бинокль, через который она наблюдала за каждым их движением. Это было не случайное наблюдение; фигура следила за ними с того самого момента, как они вошли в торговый центр, не пропуская ни одной детали.

Наблюдение началось сразу, как только Ирина и Даниил переступили порог торгового центра. Фигура заняла позицию за одной из перевернутых витрин на втором этаже, откуда открывался обзор на главный вход. Он (или она) видел, как они медленно перемещались между разрушенными магазинами, оценивая остатки товаров или ища что-то полезное. Фигура тихо пересекала зал, переходя от одной укрытой позиции к другой.

Когда они направились к будке оператора кинотеатра, фигура последовала за ними, удерживая безопасное расстояние. Незнакомец видел, как они осматривают кинозал, подходят к двери будки и входят внутрь. Он подошел поближе к кинозалу, но не решился войти. Вместо этого, выбрал удобное место для ночлега в предбаннике кинотеатра, где мог сохранять невидимость и в то же время контролировать выход из будки.

После того как Ирина и Даниил отошли от витрины и направились к выходу, фигура осторожно, стараясь не выдать своего присутствия, переместилась к следующему укрытию, чтобы продолжить наблюдение. Она перемещалась легко и бесшумно, как тень, мгновенно адаптируясь к изменениям в окружающей среде и следуя за Ириной и Даниилом на безопасном расстоянии, готовая к любым изменениям в их поведении или маршруте.

***

Когда мама с сыном вышли из торгового центра, их встретил холодный, порывистый ветер, который моментально окутал их своим дыханием. Утро было пасмурным, небо заволокло серыми, тяжелыми облаками, которые словно висели над городом, угрожая дождем. Воздух был наполнен пылью и землистым запахом, что делало дыхание тяжелым и неприятным. Мир вокруг казался серым и безжизненным, лишенным ярких красок. Ирина окинула взглядом окрестности, пытаясь ориентироваться в измененном ландшафте города. Здания вокруг носили следы разрушения: выбитые окна, обрушенные фасады, местами валялись кучи обломков. С улицы едва различимые звуки города донеслись до их ушей — где-то далеко лаяла собака, где-то скрипели металлические ворота на ветру.

Не теряя времени, Ирина подошла к входу подземного перехода, который представлял собой мрачный проход в земле, ведущий в недра города. Стоя у края ступенек, она на мгновение задержалась, пытаясь привыкнуть к темноте, которая царила внизу. Она знала, что каждый шаг в таком месте может быть рискованным, особенно когда не видишь, куда ступаешь.

Ирина включила фонарик, который осветил ступени перед ними, создавая на земле длинные, искаженные тени. Свет фонарика, хоть и был не очень ярким, помогал им ориентироваться в темноте. Она проверила надежно ли закреплен Даниил в переноске и начала осторожно спускаться вниз, контролируя каждый свой шаг. Её глаза настороженно следили за каждой деталью в свете фонарика, ища признаки присутствия других людей или возможные препятствия на пути.

Но спуск вниз по лестнице в подземный переход оказался более трудным, чем ожидала Ирина. Каждая ступенька, каждый пройденный метр здесь хранили следы беспорядка и разрушения. По мере того, как они спускались все глубже, обстановка становилась всё более мрачной. Ступени были покрыты слоем грязи, пыли и мусора. Валялись обломки от бетонных перемычек, разбитые фрагменты светильников, оборванные куски проводов, изгибы металлических перил. Всё это создавало серьёзные препятствия, требующие внимания и аккуратности при спуске. Ирина, крепко обняв сына и пытаясь удержать равновесие, осторожно ставила ногу за ногой, стараясь избегать особенно опасных участков. Стены вокруг них были исчерчены следами пожара и обшарпаны временем. Когда Ирина водила фонариком вдоль стен, свет отражался от осыпающейся штукатурки и обугленных пятен, создавая жутковатые тени, которые танцевали в темноте. Влажный воздух был пропитан запахом плесени и гнили, а каждый шаг поднимал небольшое облако пыли.

После спуска по двум пролетам, Ирина повернула налево, в сторону одного из боковых коридоров, ведущих к основному входу в метро. Здесь освещение было еще хуже, и она полагалась исключительно на свой фонарик. По мере продвижения вперед, на полу перед ними в свете фонаря стали видны пятна крови. Эти засохшие, темно-коричневые следы крови рассказывали о столкновениях или несчастных случаях, которые произошли здесь не так давно. Она осторожно ступала, стараясь не наступать на следы крови, чувствуя, как напряжение нарастает.

Внезапно, глубоко в переходе, раздался слабый шум — возможно, шаги или гулкий стук. Ирина замерла, направив фонарик в темноту впереди. Её рука инстинктивно сжала фонарик крепче, а взгляд пытался проникнуть сквозь темноту, чтобы определить, чего следует ожидать дальше.

Подойдя ближе к центральному входу в метро, Ирина ощутила, как шум внезапно прекратился, оставив после себя лишь глухую тишину. Она слегка помотала головой, пытаясь избавиться от внезапного чувства дезориентации, вызванного странным затишьем. Её дыхание звучало громко в тишине, и каждый выдох казался эхом, отраженным от стен подземного перехода. Но самое удивительное ожидало её впереди. За несколько шагов до входа в метро перед Ириной вдруг возникла массивная металлическая дверь. Она не помнила, чтобы раньше здесь было такое сооружение. Огромная, почти исполинская дверь выглядела как часть некой футуристической крепости или бункера. Это был гермозатвор, предназначенный для герметизации станции в случае химической, биологической или ядерной угрозы.

«Гермодверь или еще как-то её называют, гермозатвор,» — прошептала Ирина вслух, слова вырвались сами собой. Она вспомнила эти термины, потому что её муж, инженер-проектировщик, часто рассказывал ей о различных аспектах конструкции московского метро. В те дни он занимался расчетами осевых сжимающих нагрузок, приходящихся на монолитные конструкции. Как подрядная организация, они работали над многими проектами для метро, включая проектирование вестибюлей, переходов и прочих критически важных элементов инфраструктуры.

Подходя ближе к двери, Ирина ощутила, как её сердце забилось быстрее. Гермодверь была закрыта, и не было видно никаких очевидных способов её открыть. Поверхность двери была гладкой и холодной на ощупь, покрытой слоем пыли и грязи, что свидетельствовало о долгом времени её неиспользования. Ирина осветила фонариком механизм управления дверью, который находился сбоку. Контрольная панель была обесточена, и требовалось найти способ активировать систему открытия. Она начала осматривать панель, вспоминая, что муж иногда упоминал о резервных системах питания, которые могли быть активированы в крайних случаях. Она решила, что необходимо попробовать активировать систему управления дверью, возможно, найдя ручной рычаг или резервный источник питания, который мог бы запустить механизм открытия гермозатвора.

Ирина тщательно осматривала массивную конструкцию гермодвери, пытаясь найти хоть какой-то механизм или зацепку, которая могла бы подсказать, как её открыть. Она обходила дверь вокруг, исследуя каждый сантиметр металлической поверхности, ощупывая её в поисках скрытых кнопок или рычагов. Пальцы скользили по холодному металлу, оставляя следы на пыльном покрытии.

В это время маленький Даниил мирно спал в своей переноске, его тихие посапывания были единственными звуками, которые разбавляли мертвую тишину подземелья. Ирина время от времени бросала взгляд на сына, убеждаясь, что он в безопасности и ничто не угрожает его спокойствию.

После нескольких минут безуспешных поисков Ирина отступила на шаг назад, с разочарованием взглянув на неприступную дверь. Она погрузилась в свои мысли, размышляя о том, что делать дальше, когда вдруг тишину прервал едва уловимый звук. Сначала это был одинокий «бум», едва различимый, но затем последовали другие, каждый раз громче и настойчивее: «бум бум» и затем серия ударов «бум бум бум бум», которые стали настолько громкими, что Ирина вздрогнула от неожиданности. На мгновение она замерла, не веря своим ушам. Звуки исходили именно с той стороны гермодвери. От ужаса у неё перехватило дыхание. «Кто-то там…», — прошептала она, сердце бешено забилось в груди. Ирина не могла понять, пытается ли кто-то выбрать наружу или наоборот предлагает присоединиться к ним. В её голове крутились мысли о возможной опасности или, наоборот, о шансе на спасение.

Осторожно, стараясь не шуметь, Ирина приблизилась к двери, прижав ухо к холодному металлу. Удары продолжались, и теперь они казались всё более зловещими и отчаянными, наполняя подземелье мрачным резонансом. Они казались почти инфернальными, словно исходили из самых глубин земли, будучи вырваны из глотки самой бездны. С каждым новым ударом воздух вокруг становился всё более напряжённым и тяжёлым, усиливая чувство тревоги у Ирины. Приложив ухо к холодному металлу двери, Ирина на мгновение почувствовала, как сквозь гул ударов пробился чей-то крик — это был высокий, пронзительный звук, похожий на крик женщины или подростка. Этот крик был таким отчётливым и настолько полным страха, что у Ирины мгновенно волосы встали дыбом. Она не могла сказать наверняка, было ли это реально или её напряжённое воображение подыгрывало ей.

Сердце Ирины забилось в паническом ужасе. Она резко отпрянула от двери, почувствовав, как каждый удар по металлу отзывается в её собственной груди. Она быстро повернулась и, не оборачиваясь, побежала обратно к лестнице. Каждый её шаг отдавался гулким эхом в пустоте метро, усиливая ощущение собственной уязвимости. Ирина поднималась по ступеням, стараясь как можно быстрее отдалиться от гермодвери и того неизвестного ужаса, который, казалось, хотел вырваться наружу. Её дыхание было рваным и тяжёлым, каждый вздох давался с трудом Она бежала вверх, чувствуя, как страх преследует её по пятам, заставляя двигаться быстрее.

Достигнув начала подъёма, Ирина остановилась, глубоко дыша и прижимая руку к бьющемуся в груди сердцу. Оглядываясь через плечо, она видела лишь мрачный коридор метро, который тянулся за её спиной. Никаких звуков больше не доносилось из темноты, и это молчание казалось ей более угрожающим, чем зловещие удары и крики. Она вздохнула с облегчением, чувствуя, как ветер касается её лица, и пыталась отогнать остатки тяжелых мыслей, чтобы сосредоточиться на их дальнейшем пути.

Но в тот момент, когда казалось, что она сумела оставить за спиной ужасы темных коридоров и зловещие звуки, которые так напоминали страшный сон, едва оправившись после стресса, вызванного спуском в мрачные недра подземки, Ирина, внезапно ощутив чью-то присутствие, инстинктивно огляделась. Боковым зрением она заметила фигуру в потрепанной одежде — того самого человека, которого она ранее хорошенько приложила кирпичом.

Время словно замедлило свой бег. Человек внезапно возник сбоку, как призрак, или как демон из кошмаров, и прежде, чем она успела как-то среагировать, он одним мощным движением завел ей руки за спину, заломав их с такой силой, что Ирина только и смогла, что выдохнуть от боли. «Попалась, сучка!» — вопил он, и в его голосе звучала не только ярость, но и какое-то безумие. Ирина ощущала, как с каждой секундой ситуация становится всё более отчаянной. Боль в запястьях была невыносимой, и она чувствовала, как слезы наворачиваются на глаза, туманя взор. Она старалась дышать глубоко, чтобы сохранить спокойствие, но каждый вдох и выдох приносил лишь острую боль и разочарование от неудачных попыток освободиться. Ирина пошевелила руками, пытаясь найти хоть небольшую слабину в захвате своего нападавшего, но его хватка была неумолима, как стальные тиски. Она попыталась подвигаться корпусом, стараясь создать достаточно давления, чтобы сместить его руки и ослабить захват. Но каждое движение казалось лишь усиливать давление на её запястья, углубляя ощущение безысходности.

Минуты тянулись долго, каждая секунда была наполнена мукой. Ирина ощутила, как её силы покидают её. Ирина почувствовала, как страх сковал её, и в этот момент она поняла, насколько уязвима. В голове мелькнула мысль о Данииле, тихо посапывающем в слинге. Она не могла позволить себе потерять самообладание, ведь от её действий зависела не только её собственная жизнь, но и безопасность её ребёнка. Её первой мыслью было защитить малыша любой ценой.

Тогда Ирина попыталась поговорить с нападавшим, пытаясь уговорить его ослабить хватку. Она старалась сохранять голос спокойным, но его тремор выдавал внутреннее напряжение.

— Пожалуйста, не делай этого, ты же не хочешь причинить вред невинному ребёнку, — произнесла она, чувствуя, как её руки онемели от болезненного давления. Однако мужчина не реагировал на её слова, или его поглотило собственное безумие настолько, что разумные аргументы были ему не ведомы.

Когда Ирина уже почти исчерпала свои силы и начала безвольно висеть в руках нападавшего, последний издал глубокий, хриплый смех, который казался искаженным от удовлетворения его победой. Смех был прерывистым, кашляющим, словно каждый звук вызывал ему физическую боль, и в этом было что-то зловеще жуткое. Его лицо, освещенное тусклым солнцем, было землянистого цвета, с лишенными жизни, безумными глазами. Взгляд его был мутноватый, будто покрытый пеленой, в нем не было ничего человеческого, только холодная безразличность и безумие. Волосы на его голове были редкими, тусклыми, как сухая трава на заброшенном поле, каждая прядь казалась отдельной от других, добавляя ему вид душевнобольного. Один кусок уха отсутствовал, замененный уродливой рубцовой тканью, напоминанием о какой-то давней, жестокой схватке. Этот шрам придавал его облику еще большую дикость и заставлял задуматься о том, какие испытания пришлось пережить этому человеку.

Когда он продолжал гоготать, его тело слегка подрагивало от кашля, и казалось, что он испытывает физическую боль с каждым смехом, но это не мешало ему наслаждаться моментом своего триумфа. Его глаза блестели безумным светом, когда он смотрел на Ирину. Когда нападавший удостоверился в своем контроле над ситуацией, его взгляд метнулся куда-то в противоположную сторону от торгового центра. Грубым, громким голосом он окликнул своего спутника:

— Эй, Вальтер, подойди сюда! Эта та девчонка, которая шандарахнула меня по голове! — голос его прорезал тишину, разносясь эхом по заброшенным улицам. Воздух вибрировал от его крика, и даже пустые здания, казалось, откликнулись на его вызов.

В этот момент маленький Даниил, который до того момента крепко спал в слинге, прижатый к груди матери, встрепенулся и распахнул глаза. Мирное выражение его лица мгновенно сменилось испугом. Глаза малыша наполнились слезами, и он начал всхлипывать, широко раскрытые глаза в ужасе смотрели по сторонам. Слезы начали струиться по его маленьким щекам, а всхлипы переросли в громкий плач. Ирина, чье сердце и так было полно страха и боли, почувствовала новую волну отчаяния при звуке плача своего ребенка. Она попыталась успокоить Даниила, насколько это было возможно несмотря на то, что ее руки были заломлены за спиной.

— Тсс, сыночек мой, всё будет хорошо, не плачь, — прошептала она, стараясь вложить в свои слова как можно больше уверенности и спокойствия, хотя сама чувствовала себя на грани.

Тем временем, к ним медленно выдвинулась еще одна фигура. Вальтер, подошел, освещенный лишь неясным светом осеннего солнца. Его лицо было спокойным и непроницаемым, как у человека, привыкшего к стычкам.

— Что тут у вас? — спросил он глухим, мрачным голосом, подходя ближе к Ирине и нападавшим. Его взгляд был холоден, и в его глазах не читалось ни сочувствия, ни жалости.

Вальтер, встал на несколько шагов от Ирины и Клыка, взирая на происходящее с холодной выжидательностью. Его темный взгляд скользил от одного лица к другому, и казалось, он взвешивал каждую деталь ситуации, как хищник, оценивающий свою добычу. Отметив момент слабости в поведении напавшего на Ирину, который, казалось, отключился от реальности, Вальтер рявкнул на него с неожиданной жестокостью:

— Клык, ты оглох? — его голос разрезал тишину, звуча мощно и требовательно. По Вальтеру было видно, что он был зол или недоволен своим компаньоном. Клык, который до этого момента казался погруженным в свои темные мысли, вдруг встрепенулся, словно его разбудили из полудремы. Его глаза мгновенно раскрылись, и он быстро взглянул на Вальтера, словно только теперь осознавая его присутствие. В этот момент Клык казался оторванным от реальности, его дыхание было тяжелым, а взгляд — отсутствующим.

Со стороны Ирины, стоящей с заломленными за спину руками, каждое действие и слово нападавших казались замедленными и какими-то особенно зловещими. Она почувствовала, как незнакомец уткнулся ей в затылок, его грубое дыхание коснулось ее шеи, вызвав мурашки от страха и отвращения.

Внимание Вальтера, однако, было полностью сосредоточено на Клыке. Он подошел ближе, его шаги звучали тяжело на асфальте. Он остановился в непосредственной близости от Клыка, смотря ему прямо в лицо. Его глаза сверкали холодом.

— Соберись, — коротко бросил он Клыку. — Мы должны закончить это быстро и без лишних проблем.

Клык медленно кивнул, пытаясь сосредоточиться и собраться с мыслями. Он вновь взглянул на Ирину, в его взгляде появилась ясность. В этот момент он походил на хищника, который только что пробудился ото сна и готов продолжить охоту. Вальтер, оценивающе взглянув на Ирину, заметил, как она крепко держит своего младенца, защищая его от всех угроз, которые могли исходить от них с Клыком. В его глазах мелькнула тень удовлетворения от осознания того, что он полностью контролирует ситуацию.

Он медленно достал из-за пояса охотничий нож с матовым лезвием, который отблескивал даже при слабом свете фонаря. С намеренной театральностью Вальтер медленно провел ножом перед лицом Ирины, едва не касаясь ее кожи. Жест был четким и ясным: это было не просто угрозой, а требованием безоговорочного подчинения. Ирина, чье сердце колотилось в ужасе при виде холодного стали так близко к её лицу, поняла без слов, что от неё требуется. Она молча кивнула, показывая свою готовность следовать их указаниям, если только это обеспечит безопасность ее сына и ей самой. В ее глазах стояли слезы — от страха и отчаяния за их будущее.

После того как она кивнула, Вальтер убрал нож обратно за пояс. Он указал Клыку, и вместе они повели Ирину и ее малыша в сторону, противоположную торговому центру. Они двигались медленно, чтобы Ирина могла поспевать за ними, несмотря на усталость и страх, который истощал ее силы. Троица направилась куда-то на северо-восток, оставляя за собой пустые улицы и заброшенные здания. Ветер продолжал нещадно дуть, усиливая ощущение холода и одиночества.

***

С начала описываемых событий, когда Ирина впервые погрузилась в мрак подземного перехода, за ней неустанно наблюдала таинственная фигура. Эта таинственная личность устроилась в одном из служебных помещений на четвертом этаже торгового центра, откуда открывался широкий обзор на окрестности через тонированные окна. С этой высоты фигура имела полный обзор на все, что происходило ниже, на улице. Окна, покрытые тонировочной пленкой, создавали идеальную маскировку, позволяя наблюдателю видеть все наружу, но оставаясь невидимым для прохожих и даже для внимательного взгляда с улицы. Фигура внимательно следила за каждым движением Ирины, её взаимодействиями с нападавшими и реакцией на сложившуюся угрозу. Постукивание пальцев по подоконнику выдавало внутреннее напряжение наблюдателя.

Когда Ирина и её похитители наконец скрылись из виду, направившись на северо-запад от торгового центра, фигура оторвалась от окна и начала действовать. Под её ногами тихо заскрипел ламинат, когда она направилась к двери служебного помещения.

Фигура осторожно спустилась по служебной лестнице, избегая основных маршрутов и хорошо освещенных зон торгового центра, предпочитая малоиспользуемые ходы и закоулки. Выйдя на улицу, фигура на мгновение остановилась, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что никто не следит за ней. Затем, с быстрыми, но бесшумными шагами, она последовала по следу троицы. Тени зданий служили ей укрытием, а её движения напоминали скольжение тени — быстрые и практически бесшумные.

Глава 3. Избавление

Ирина шла между двумя мужчинами в колонне, её голова кружилась, и мысли были как в тумане. Все события последних часов казались нереальными, словно кошмарный сон, из которого она так и не могла проснуться. Она почти не чувствовала своих ног; каждый шаг давался с трудом, но страх за сына придавал ей силы идти вперёд. Клык шёл впереди, его походка была решительной и размашистой, но его внимание, кажется, было где-то далеко, не сосредоточенное на окружающей действительности. Каждый его шаг, хоть и казался уверенным, был как бы автоматическим, и его глаза, направленные вдаль, время от времени стекленели, как будто он утопал в своих мыслях или воспоминаниях. Клык инстинктивно оглядывался по сторонам, реагируя на каждый шорох, на каждый необычный звук в разрушенной городской местности. Его взгляд метался по заброшенным зданиям и пустым улицам, по которым они шли. Он искал признаки движения или потенциальной угрозы, но его реакции были замедленными, несоответствующими его обычной бдительности. Несмотря на видимую готовность реагировать на опасность, его мысли казались занятыми чем-то другим. Возможно, Клык перебирал в уме какие-то прошлые события или, возможно, размышлял о своих дальнейших действиях.

Ирина шла следом за Клыком, каждый её шаг был наполнен напряжением и тревогой. Она нервно потирала запястья, покрасневшие и болезненные от железной хватки Клыка. Ощущение тяжести на руках напоминало ей о жестоком захвате, когда он невыносимо заломил её руки за спину. Под кожей, казалось, все еще пульсировали эхо той боли, и каждое движение напоминало о пережитом ужасе. Малыш Даниил крепко спал в слинге, уютно прижатый к груди матери. Его спокойное дыхание было единственным утешением для Ирины в этом хаосе. Он спал уже около часа, и всё это время Ирина старалась не только успокоить его, но и собрать себя с мыслями, чтобы подумать о возможном плане побега. Она ловила себя на мысли, что её собственное дыхание становится всё более ровным и тихим, синхронизируясь с дыханием сына. Это помогало ей поддерживать внутреннее спокойствие, несмотря на внешние обстоятельства.

Вальтер, замыкая колонну, шёл с характерным для себя хладнокровием и предусмотрительностью. Его каждый шаг был точен и рассчитан, как будто он двигался по шахматной доске, продумывая каждое своё движение на несколько ходов вперёд. Плечи Вальтера были слегка наклонены вперед, что подчеркивало его решимость и постоянную готовность к действию. В его движениях не было ничего лишнего — каждый шаг, каждый взгляд, каждое движение руки были выверенными. Вальтер не просто шёл за Ириной и Клыком; он неусыпно следил за окружающей обстановкой, оценивая потенциальные угрозы и возможности. Его глаза непрерывно сканировали окрестности, исследуя заброшенные здания, темные переулки и разрушенные дороги. Он искал признаки других выживших или зверей, которые могли бы представлять угрозу. Его взгляд был наполнен холодным расчетом, а его лицо, освещенное редкими проблесками солнца сквозь облака, сохраняло невозмутимое выражение. На поясе Вальтера висел нож в ножнах, который он иногда невзначай трогал правой рукой, удостоверяясь в его доступности. Это действие, хоть и казалось случайным, на самом деле было еще одним знаком его готовности к любым неожиданностям.

С каждым шагом по опустошенным улицам, мимо разрушенных зданий и перевернутых машин, Ирина пыталась сконцентрироваться на окружающей среде. Она внимательно осматривала каждый угол, каждую тень в поисках возможного укрытия или маршрута для бегства. Она знала, что Вальтер, следующий сзади, внимательно наблюдает за каждым её движением, поэтому каждый раз, когда она оглядывалась, её взгляд встречался с его пронзительными глазами, полными холодного расчета. Иногда Ирина чувствовала, как от усталости и напряжения начинают трястись её колени, но она заставляла себя идти дальше. Её усталые мышцы горели, и каждый шаг требовал всё больше усилий, но мысли об беззащитном маленьком сыне давали ей силы. Она периодически корректировала положение слинга, чтобы обеспечить максимальный комфорт для сына, даже в таких экстремальных условиях.