Глава 2. Против правил

Я собирался уже запирать кабинет. Точнее, для этих целей у меня был специально обученный человек – Анна Василюк, секретарь-делопроизводитель и личная помощница в одном лице. Не настолько глупа, чтобы сильно понизить средний IQ в моем офисе. Но и не так умна, чтобы перетягивать на себя одеяло и раздражать шефа собственным видением чего бы то ни было. Был и такой опыт с предыдущей помощницей. Но та долго у меня не задержалась и даже вылетела по статье. Впрочем, сама виновата, знала, на что шла. А я имею обыкновение еще до оформления на работу проговаривать с кандидатками из шорт-листа список из четырнадцати ключевых принципов, которые нарушать нельзя. Это как десять заповедей, только у меня их четырнадцать. Впрочем, мы отвлеклись…

Обладая чертами сразу двух психотипов – истероида и тревожницы, Аня умела пустить пыль в глаза, создав в голове клиента максимально благожелательный образ нашей организации. Но в другие моменты брал верх уже тревожный паттерн поведения, и мою помощницу становилось не видно и не слышно. Меня все это совершенно устраивало и, по-простому говоря, я мог на нее положиться. Почти в любой ситуации.

– Анна, есть кто еще? – крикнул я в переговорное устройство «директор-секретарь», будучи уверенным, что получу отрицательный ответ. В девяносто пяти процентах случаев из ста в это время никто на прием уже не записывался.

Но в этот раз помощница сумела меня удивить:

– Да, Игорь Викторович, еще одна женщина, – сказала Василюк каким-то даже тревожным голосом. Впрочем, для тревожницы в базе это было скорее нормой.

– Еще одна женщина? – переспросил я и отвел взгляд от двери кабинета, которую мысленно уже начал за собой запирать.

Обычно мои действия не расходились со словами и даже намерениями, а иногда и опережали их. Все благодаря генам, а именно – гипертимной мамочке, но о ней как-нибудь потом…

– Скажи ей, что до закрытия офиса осталось… – я удовлетворенно посмотрел на дорогие наручные часы – подарок мэра, – …сорок девять минут. Среднее время приема у нас – пятьдесят минут, и потом еще десять ко мне никто не должен подходить… Она все равно не успеет излить мне душу.

– Говорит, что ей нужно буквально пять минут! – зачем-то прокричала моя помощница.

– Пять минут, пять минут, это много или мало… Я только спросить… Ненавижу это все! Безалаберность. Разгильдяйство. Отсутствие четкого плана и правил. Надежда на авось и прочие наши привычки великороссов… – подумал я про себя.

Но вслух сказал другое: – Какая категория?

Приоткрою вам небольшую тайну. Лайфхак от успешного психотерапевта, подтвержденный годами многолетней практики. Всех клиентов я делю на пять основных категорий, и не психологических, как можно было бы предположить, а скорее административных, для удобства работы.

Первая – VIP-ы: министры, депутаты, олигархи, народные артисты, генералы, прокуроры, криминальные авторитеты. Таким лучше не отказывать. Даже если занят, если есть другие дела, если… Любые отговорки в этом случае не принимаются. А человека принять нужно. Здесь и сейчас! Это правило, исключений из которого нет. Разве что…

Однажды у меня прямо на рабочем месте случился приступ аппендицита. Но даже тогда я успел начать принимать депутата и по совместительству авторитетного представителя одного из землячеств. И в итоге именно он принял посильное участие в моем спасении, помогал вызвать врачей и лично грузил меня в салон неотложки. А позже за пивом и рыбой в Сандуновских банях рассказывал удивленным коллегам, что даже в такой ситуации я де-юре не отменил свой прием. Все в копилочку, даже аппендицит как часть стратегии продвижения.

Вторая категория – тоже важные люди, с деньгами или связями, пока еще не достигшие первого уровня, но все еще у них впереди, это потенциальные, растущие лидеры, клиенты с перспективой. Таким тоже лучше не отказывать. Но бывает всякое, тот же аппендицит. Тогда перед клиентом нужно извиниться, но хорошо так извиниться. Перенести встречу и потом в любом случае ее провести, назначив новую в максимально удобное время и в максимально удобном для человека месте.

Третья категория или фифти-фифти. Клиент тоже вполне нужный, специалист в своей узкой области или даже симпатичная блондинка без мозгов. Возможно, эти люди и не обладают теми ресурсами и качествами, о которых говорилось в первых двух категориях, но могут быть мне просто интересны. В таких случаях я обычно взвешиваю все за и против, могу разделить лист А4 на два столбца или даже подбросить монетку. А если еще и помощница напомнит – по моей же просьбе, разумеется – что я давно не делал поблажек категории номер три, можно и снизойти.

Четвертая группа – самая распространенная, включает большинство представителей так называемого простого народа: работяги, врачи районных поликлиник, служивые невысокого ранга и прочие бюджетники, а также малый бизнес, офисный планктон, студенты, молодые родители, да кто угодно! Проблем у них обычно выше крыши, денег не так, чтобы много, но раз решились записаться к одному из самых недешевых психологов города Москвы, то есть ко мне, значит, реально прижало, подкопили и собрали необходимую сумму. Вся эта публика проходит у Игоря Викторовича Лаврухина по разделу – прием только в рабочее время, сеансы четко по таймингу, буквально по звонку, как в школе. Тратить на них время больше отпущенного не стану и это даже не правило, а аксиома.

И, наконец, есть пятая категория – самая низшая, маргиналы и психопаты всех мастей, клиенты с кучей тараканов в голове, у которых часто даже нет денег, чтобы заплатить за мои услуги или по которым с самого начала видно, что они ошиблись дверью. По ним психушка плачет или другие компетентные органы, в лучшем случае – «Собес» с пособием для неимущих.

И вот я повторил, а вернее даже прикрикнул по связи «директор-секретарь»:

– Еще раз, какая категория?

– Четвертая… эээ… пятая… – был мне какой-то совсем уж невразумительный ответ.

– Так четвертая или пятая?! – взбесился я. Иногда сомнения, пусть и присущие тревожнице Анне от природы, даже меня ненадолго могли вывести из равновесия.

– Четвертая… ннет… пятая…

– Ты издеваешься?

– Тогда идите, сами посмотрите… – неожиданно пролепетала она.

– Ты издеваешься?! – повторил я.

А сам подумал: – Что же это делается? Ведь были же люди, как люди? Василюк еще никогда так со мной не разговаривала! Придется провести профилактическую беседу… – однако закончить мысль я не успел.

– Просто… – запнулась Анна.

– Что просто?!

– Подойдите, пожалуйста, Игорь Викторович, – почти умоляюще попросила она.

Яснее от этого не стало. Мысленно я уже почти уволил очередную помощницу. И также виртуально сплюнул себе под ноги – всерьез чистюля-эпилептоид так никогда бы не поступил. После чего немного на взводе – хотя внешне по мне и не скажешь – поспешил выйти из своего кабинета.

А открыв дверь соседнего, обнаружил Анну Владимировну Василюк связанной и с подобием кляпа во рту… Причем, рядом с ней стояла еще одна, незнакомая мне женщина. Или знакомая?! Да это же та самая, что ехала со мной в метро! Эмотивная и неразговорчивая. С которой мы, с позволения сказать, перекидывались мыслями. Но отчего-то же тот бессловесный диалог врезался мне в память…

– Что происходит? – спросил я максимально уравновешенным тоном. Я умел брать себя в руки, в том числе в сложных и даже кажущихся патовыми ситуациях. Все-таки опыт решения самых разных психологических проблем на протяжении двадцати с лишним лет не вычеркнешь из жизни.

Однако нам и главным образом вам… следует поделить каждый лист этой книги пополам и договориться, что, скажем, слева всегда будут слова, высказанные нами вслух, а справа – те, что мы не произносим, но подразумеваем на самом деле. Последние я также уже начал выделять курсивом, чтобы они были еще заметнее. И добавлю, что за годы практики я научился определять содержимое правой части почти с той же точностью, что и левой. Это подтверждается многочисленными экспериментами. Итак:

– Что здесь происходит? – спросил я.

А сам подумал: – Какого черта, бл…, тут творится?!

– Я только спросить, – не то серьезно, не то с издевкой произнесла незваная гостья.

А сама подумала: – В прошлый раз мы не договорили.

– Тогда спрашивайте… – пожалуй, впервые с того самого случая в метро я ненадолго потерял концентрацию и не придумал даже язвительного комментария, чтобы показать, что не боюсь и вполне владею ситуацией.

Сам же подумал: – Пусть сама шутит, что я ей – клоун?

– В прошлый раз мы не договорили, – призналась женщина или даже молодая девушка. Я что-то вдруг потерял способность определять на глаз возраст собеседницы, как делал много раз до этого.

Ну а в ее мыслях читалось: – Теперь-то он от меня не отвертится, теперь за все ответит!

– Если мне не изменяет память, мы вообще не разговаривали, – произнес я спокойно и с достоинством.

Но внутри все клокотало: – Б…ь! Вот с…а, хватило же наглости заявиться в офис и мотать мне нервы!

– Возможно, потому, что вы слишком рано ушли… – ответила она.

– …Ну что, съели?

– Да, она издевается!..

– …Я вышел там, где и планировал, – соврал я.

И тут же поймал себя на крамольной мысли: – Все выглядит так, будто я оправдываюсь!

– Так и есть, хваленого психиатра вывели из зоны комфорта.

– Ну, положим, не психиатра, а психотерапевта, на худой конец – психолога… И кто она вообще такая, с…а, б…ь, чтобы устраивать мне эту проверку на вшивость?!

– Вы не вышли, вы почти убежали, вместо того, чтобы составить компанию даме, – продолжила девушка.

– Что она несет? Какую компанию? Мы даже не знакомы!

– Хотя мы даже не успели познакомиться… – вслух согласилась неизвестная.

– …Но вы давайте, не молчите, выкручивайтесь, – добавила она уже мысленно.

– Совсем еб…тая, сама себе противоречит, то не успели познакомиться, то не составил ей компанию!

– А в чем противоречие? Если бы остались чуть подольше, могли бы уже и познакомиться. И пошли бы дальше вместе, рука об руку, по жизни.

– Спасибо, не надо мне такого счастья!

– А счастья вам никто и не предлагает.

– Ты на что намекаешь?

– О, вот уже и на «ты» перешли, как будто мы сто лет знакомы.

– Уфф… Пахнет дурдомом… Чуть-чуть не успел с работы свалить.

– Дурдомом здесь давно пахнет. Профиль компании у вас такой!

– Если это была шутка, то не смешная!

– А это была не шутка.

– Тогда чего тебе надо? Зачем приперлась в неурочный час и устроила тут всякую х…ю?

– Как грубо… А говорят, интеллигентный человек.

– Кто говорит?

– Да есть тут…

Короче говоря, мы молчали не меньше минуты, а по ощущениям – почти вечность. При мысленно произнесенных словах «да есть тут…» оба, не сговариваясь, покосились на связанную Анну Владимировну. В этот момент впервые за все восемь или девять месяцев совместной работы я испытал к сотруднице нечто вроде эмпатии. Все-таки живое существо, пусть и не самое высокоранговое. А помощница, поймав на себе наши взгляды, замычала под тряпкой, закрывавшей ей рот:

– Игорь Викторович, освободите меня! Я же задохнусь!

– Ничего-ничего, нос-то у нее свободен! – мысленно откомментировала незнакомка.

– Пожалуй, что так, – согласился и я.

Но вслух сказал иное, поскольку считал Василюк своей собственностью и был недоволен возникшей с ней ситуацией:

– Отпустите мою помощницу…

– …Звучит почти, как угроза, но без лишних эмоций и перехода на личности, необходимый конструктив сохранен, – додумал я.

– Отпущу-отпущу! Только чуть-чуть позже… – не то согласилась, не то возразила вслух наша гостья.

– …Эта милая девушка вряд ли пострадает, особенно, если вы не будете делать глупостей!

– И что мне для этого надо сделать? – спросил я, осклабившись.

А мой мозг, наконец, родил мысленный каламбур: – Ситуация до смешного серьезная!

– Дошутитесь, ей-богу, дошутитесь, – был мне мысленный же ответ.

– Это мы еще посмотрим, кто из нас, – в свою очередь подумал я.

А вслух спросил:

– Мне повторить вопрос?

– Повторите, – как ни в чем ни бывало, отвечала «клиентка».

– Да она издевается!..

– …Хорошо. Что я должен сделать, чтобы эта милая девушка оказалась развязанной и смогла пойти домой после работы? – терпеливо пояснил я.

А вслед подумал: – Я тебе за это унижение потом такую «атата» устрою, мало не покажется!

– Вы лучше о себе подумайте и держите… штаны сухими.

– Вот за такие мысли особенно!

– Мне все равно уже нечего терять.

– Тогда заткнись уже! – не выдержал я.

– Да не волнуйтесь вы так! И предлагаю перевести наш разговор в деловое русло, – вслух проговорила незнакомка. – Я бы с удовольствием отпустила вашу милую помощницу, но все-таки… нет.

– Нет?..

– …Почему?!

– Боюсь, без нее вы можете стать еще более нервными и даже немного опасными. А когда она рядом, да еще и связанная, вы скорее будете держать себя в руках, – прочитала небольшую лекцию эмотивная барышня.

– Вот так вот, да?

– Да, а вы как думали?

– Ладно, вижу, что выбора у меня нет?.. – предположил я.

– …Еще скажи, что он у меня есть, с…а!

– Конечно, скажу, это же ваша любимая фраза и мантра, которую повторяют все психологи…

– …Выбор есть всегда, – проговорила она вслух.

– И какой же? – я уже подустал от бесконечной череды вопросов почти без ответов, как вслух, так и про себя.

– Вы можете уйти, оставив Анну Владимировну здесь, со мной, а можете остаться.

– Бог мой, она и мою помощницу знает, как зовут.

– А я и не такое знаю!

– Ну вот я здесь. Что дальше?.. – согласился я вслух.

– …Становится даже любопытно!

– А дальше вы снова отопрете свой кабинет, сядете в свое кресло и выслушаете меня…

– …Поняли?!

– И все?..

– …Ну, допустим, – согласился я.

– Тогда пройдемте! – «клиентка» указала на дверь.

А в моей голове вдруг мелькнуло: – Надо как-то разрядить обстановку.

После чего вслух я произнес:

– Надеюсь, моя аудиенция вас не разорит. Психологи нынче не дешевы. Один час моего времени стоит двадцать тысяч рублей…

– …Цена, конечно, зависит от категории клиента. Начинается от десяти тысяч в час для пятой, плюс десять – для четвертой и так далее.

– Нет, не разорит. Вот! – с этими словами неизвестная достала из-под мягкого эмотивного свитера несколько заранее приготовленных пятитысячных купюр и аккуратно положила на стол моей помощницы.

Я наблюдал за происходящим уже из дверей:

– Хотя и больная на всю голову, но не бедная… – после того, как увидел деньги, мне стало чуть легче.

– …Даму вперед, – сказал я вслух.

Но вдогонку все же подумал: – Да какая она дама?

– Сексист.

– Дура.

– Придурок, – обменялись мы негативными мыслями.

– Идите первым! – затем скомандовала неизвестная. – И без фокусов!

– Прямо, как в кино, – подумал я. А потом сам же добавил: – Как в плохом кино!

– В плохом или хорошем, будет зависеть только от вас, – мысленно пробурчала гостья…

– Ну вот мы и на месте, – зачем-то продекламировал я, вновь оказавшись в своем кабинете.

Ситуация в самом деле напоминала какую-то трешовую комедию. Тем не менее, все было по-настоящему. И я понятия не имел, чем это закончится.

– Отлично, купите себе шоколадку с мясом! – прозвучало у меня за спиной.

– Зараза! Она уже говорит моими любимыми фразами!

– Это не ваши фразы, а общественное достояние.

– Ты начинаешь меня раздражать.

– А вы меня!

– Игорь Викторович, женщина… Не ссорьтесь! Я хочу домой! И чтобы весь этот кошмар поскорее закончился! – вставила свои пять копеек, разумеется, мысленно, и моя помощница с завязанным ртом.

А неизвестная дотолкала Анну Владимировну до свободного стула в моем кабинете. Оставила дверь настежь открытой. И сама уселась в кресло, предназначенное для моих клиентов.

– Ну? – подумала она. – Что стоим, кого ждем?

– Я не знаю, кого ждете вы, я никого не жду!

Однако я тоже уселся в свое рабочее кресло.

Здесь должна была повиснуть неловкая пауза. Если бы в моей голове одновременно не крутились десятки самых разных мыслей, одна бредовее другой. От них вполне можно было и свихнуться, если бы не мой многолетний опыт работы с тяжелыми клиентами и не паранойяльный компонент в характере, позволяющий смотреть на происходящее чуть отстраненно, дожидаясь удобного момента, чтобы отомстить…

– …Чай? Кофе? – предложил я вслух.

– Чай, – ответила уже почти успокоенная гостья.

А я поймал себя на мысли, что сейчас все выглядит даже чинно и благородно: – И стоило ради этого всю предыдущую х…ю устраивать?..

– …Черный, зеленый? – уточнил я, пробуя на основе самых простых вопросов и ответов раскусить собеседницу.

– Зеленый.

– Вот как… Не самый популярный, но и не самый оригинальный ответ… Но все-таки ты не совсем серая мышь, предпочитающая ничем не выделяться.

– Хотя, можно и черный, – поправилась девушка.

– Хмм… Любопытно… Играешь со мной в кошки-мышки?

– На самом деле, это не так уж важно, какой чай я буду пить. Важнее, о чем я расскажу! – пояснила эмотивная.

– Золотые слова!..

– …Ну что ж, время пошло, – я посмотрел на часы.

– Спасибо, Игорь Александрович!

– Игорь Викторович, – поправил я и уселся в кресле поудобнее, приготовившись слушать.

– Нет, именно Игорь Александрович, – настояла неизвестная.

А внутри у меня похолодело: – Она что-то знает…

Глава 3. Психолог психолога психологом погоняет

Чтобы не свихнуться от всего этого, каждый уважающий себя психотерапевт и сам должен время от времени посещать специалиста. Расхожая фраза «cura te ipsum» или «исцели себя сам» – в корне не верна. Ибо, каким бы крутым психологом ты ни был, работать с тараканами в собственной голове – против правил! Если же ты не можешь довериться другому, то рано или поздно сожрешь себя изнутри: либо преисполнившись ложного величия, либо упав к самым глубинам отчаяния. Третьего не дано. Испытано на себе. Каждый из нас через подобное уже проходил…

Можно, конечно, гасить негатив алкоголем. Многие, кстати, бухают. Но это не экологично. Рано или поздно твоя красная физиономия, каким бы покерфейсом (бесстрастным выражением лица) ты не обладал и какую бы «эпилептоидную маску» не носил, выдаст тебя с головой. В одночасье ты потеряешь работу, семью, авторитет в обществе и уважение к себе.

Выход – не пей! Шучу… Потому что каждый принимает решение сам. При этом очевидно, что мы тоже люди. И если психологи в одночасье бросят все свои вредные привычки, поверьте, средняя температура по больнице изменится несущественно. На Земле не настанет царство добра, справедливости и всеобщей гармонии. Вы просто получите внутренне еще более опустошенного специалиста, который вместо того, чтобы лечить вашу бессмертную душу, будет думать о своей – которой не дали выпить, закусить, поразвлечься с красивыми нимфами или разок-другой грубо нарушить ПДД… на том простом основании, что «ты ж психолог», ты не можешь расслабиться, как все остальные, ты должен подавать пример другим! Поэтому – пейте, господа, но, разумеется, в меру. Тут к терапевту не ходи – рецепт известен.

Но есть и другой выход. Открыться коллегам. И желательно с этим не затягивать. В норме – походы к собственному «мозгоправу» или супервизору раз в неделю. Супервизор, или более опытный психолог и наставник, разберет с тобой конкретный случай из практики, задаст много уточняющих вопросов и поможет посмотреть на проблему под другим углом. И у меня тоже есть такой человек, вернее, был…

Зовут его (до сих пор) Александр Аркадьевич Северов. Серьезная величина среди отечественных специалистов, разработчик собственных методик снятия стрессов в профессиональной среде, то есть лучший помощник для других психологов, таких, к примеру, как я. Кроме того, мы знакомы много лет, он был одним из моих преподавателей в институте. Строго говоря, именно этот человек привел меня в науку, заразил психологией и заставил взяться за ум в то время, когда студента-шалопая намного больше интересовали симпатичные сокурсницы.

Внешне Александр Аркадьевич – вылитый Обломов. По телосложению – настоящий русский богатырь. Только вся сила молодецкая со временем куда-то ушла. И лет …надцать уже богатырь борется разве что со сном, причем, безуспешно. Основное умение Северова – спать в любое время и в любом месте. Бодрствует он разве что тогда, когда задает вопросы на сеансе супервизии или диктует лекцию своим студентам. Зато если случится перерыв или просто повиснет слишком длинная пауза, моего бывшего наставника уже почти наверняка можно будет застать с широко закрытыми глазами.

Обладая фигурой так называемого пикнического типа, в просторечии – полного, пузатого человека, Александр Аркадьевич носит в себе и гипертимный элемент, присущий большинству подобных людей. То есть, несмотря на тучность и сонливость, он чаще всего болтлив, весел и оптимистичен.

Позволю себе немного подушнить… Дело в том, что любая человеческая особь развивается в рамках определенной логики. Да, в процессе социализации можно что-то скорректировать и даже избрать в жизни прямо противоположную стратегию! Но как минимум половиной качеств нас награждает матушка-природа. И большим заблуждением было бы считать, что наш внешний вид никак не связан с внутренним содержанием. Связан и даже очень. Как физические, так и психические процессы у зарождающейся личности развиваются из одного корня, еще на стадии человеческого эмбриона. Потому пикник и вырастает во многих случаях тем самым позитивным толстячком, которого всем принято любить. Вспомните хотя бы замечательного советского актера Евгения Леонова, самого яркого представителя этого психологического и одновременно физического типа.

Однако по темпераменту пикник может быть как очень активным, пышущим энергией живчиком, так и ленивым лежебокой, которому нужен весомый повод просто даже для того, чтобы подняться с постели. Сочетание гипертимности и противоположности ей возможно и внутри одного человека. Такого, как Александр Аркадьевич Северов, которого я уважал, всегда немного побаивался и ставил уж точно выше собственного отца, когда-то вышедшего за сигаретами, да ищущего их где-то до сих пор…

– Здравствуйте, Александр Аркадьевич! – на протяжении долгих лет нашего знакомства я не раз порывался перейти с ним «на ты», однако осмеливался «тыкать» учителю только в собственных мыслях. Примерно вот так:

– Здорово, старик! Давно не виделись. Хотя кого я обманываю? Даже в собственной голове! С последней супервизии прошло всего несколько дней.

– А, шизик с непроработанной травмой, – пошутил про себя Северов.

– Сам ты… Сами вы – шизик… Я эпилептоид!

– Ну а я – гипертим! Тест на адекватность пройден! – чуть не засмеялся он.

Вслух же учитель сказал:

– Привет-привет, Игорек! Чай будешь? А, может, чего покрепче? Ты не стесняйся, у меня этого добра навалом!

– Да нет, – захотелось прервать начинающийся монолог. – Я ненадолго…

– …Хотя кто ж откажется от хорошего чая?

– Да проходи, садись, по глазам вижу, перед чашкой ароматного цейлонского все равно не устоишь…

– …Так-то, почти весь мой чай ты один и выпил, водохлеб…

– …Чайник – сам знаешь, где. Песок, графин с кипяченой водой – тоже! – продолжал напутствовать Северов, словно разговаривал с ребенком.

– Ага… – лениво согласился я.

– …Александр Аркадьевич – хитрый жук. Вроде спит большую часть суток и сам ничего не делает, но обязательно заставит работать других!

– Как на службе? – прокричал супервизор из-за стенки, так и не сподобившись встать с удобной кровати в комнате. Ну а я уже был на кухне:

– Почему-то он всегда называет мою работу службой, при том, что ни я, ни он не служили… По моим сведениям. Хотя…

– …Отлично!.. – крикнул я в ответ.

– …Господи, кому я лапшу вешаю? – и поймал себя на мысли, что снова вру.

– Тогда зачем же ты пришел? – послышался громкий голос из другой комнаты.

А я подумал: – Ну зачем же так орать? Сейчас подойду и расскажу: тихо, спокойно, разложив все по полочкам…

– …Чтобы вы спросили… – ответил я вполголоса.

– …Кстати, универсальная фраза на все случаи жизни, пусть и заезжанная. Ну а что он хотел? Чтобы каждый раз на одни и те же вопросы я отвечал новыми и захватывающими афоризмами?

– А я еще даже не начал, – слова Северова, который прекрасно меня расслышал, прозвучали даже немного угрожающе. Но он вовремя сдобрил свой выпад заливистым «гипертимным смехом». – Если что, я вообще без подвоха, спросил ради поддержания разговора!

– Ну да, ну да, все вы так говорите…

– …Вам что-нибудь взять?.. – спросил я для проформы, уже готовясь покинуть кухню и направиться в комнату супервизора.

– А он сейчас ответит:…

– Нет, ничего не надо. У меня все есть!

– С х…я ли? – искренне удивился я.

И чуйка меня не подвела:

– Кстати, если ты еще на кухне… – а я, блин, уже вышел! – …Открой там, пожалуйста, правый верхний ящичек, тот, что над телевизором, и захвати мне чего-нибудь пожевать. Ну, типа баранок или снеков каких-нибудь, да все, что найдешь!

– Хорошо…

– …Хотя ничего хорошего, конечно.

– Да, а на столе я, кажется, оставил свои очки – их тоже можешь захватить.

– Будет сделано…

– …Б…ь… Вот нельзя сразу это было сказать? Снеки и очки. Что может быть проще? Ты же не память на столе забыл, а всего лишь приспособление для чтения.

– А когда пойдешь по коридору, выключи везде свет, если не сложно.

– Бесишь.

– Ну и закрой дверь во вторую комнату – мне кажется, оттуда небольшой сквознячок… Хотя ладно, я тебя итак уже загрузил. Снеками, очками, дверями. Ладно… Ничего не надо!

– Нет уж, подавись ими теперь! Все, что заявлено, придется съесть или употребить по назначению!

– Так что, просто приходи и поговорим, – добавил учитель.

– Господи, как же я ненавижу подобное поведение! Почему нельзя прямо сказать, что ты хочешь?! Но вместо этого ты обязательно врешь, говоришь, что тебе ничего не надо, разве только… это… или то… Рассыпаешься в вежливых словесах, всем своим видом давая понять, какой же ты душка… В отличие от прямых, душных и злобных эпилептоидов, какими меня и подобных мне считает большинство носителей других психотипов. Да что там, нас уже и самих в этом убедили!

А за вранье отвечает другой психологический тип – истероидный. Желание произвести впечатление, в подавляющем числе случаев – ложное, понравиться, продемонстрировать хорошую мину при плохой игре и не замечать бревен в собственном глазу – их суть. Каяться потом, правда, они тоже любят. Но только публично и желательно при большом скоплении народа. Как ни крути – тоже внимание, без которого истероиды просто не могут жить. Ну а грехи, в которых они признаются – это тоже поза, все как бы понарошку, долго страдать от собственной неидеальности у них не принято.

Носителем истероидного начала внутри своего многогранного характера, безусловно, является и Александр Аркадьевич. Иной тип, скажем, тревожный, обладая столь же непрезентабельным телосложением, давно закрылся бы ото всех, стеснялся собственной тучности, примолк, замер, ушел в себя. А этот – нет:

– Смотрите, какой я! Толстый – не худой! Зато у вас бородавка на лбу. А вам жена изменяет… Ну и так далее.

Что в сухом остатке? Мой ментор умел выбесить не меньше, чем многие другие люди. А если бы судьба заставила его прожить жизнь, к примеру, вместе с моей тревожной помощницей Аней Василюк, эх и тревожно мне было бы за обоих! Или с моей гипертимной матушкой – интересно, кто кого бы тогда? Но поскольку этого уже не случится, поехали дальше…

Северов отпустил еще пару-тройку своих фирменных фраз – я всегда завидовал его умению говорить ни о чем и при этом всегда немножко подтрунивать, да так, что смысл подкола часто становился ясен уже после, заставляя собеседника чувствовать себя немного идиотом.

Пока я как заправский официант лавировал с подносом между кухней и комнатой супервизора. И мысленно формулировал, что ему скажу. Хотя по опыту предыдущих лет прекрасно знал, что все равно разговор пойдет не по плану. Повестку будет формулировать Александр Аркадьевич, а все мои заготовки так и останутся в чертогах моего разума.

Наставника я снова застал в лежачем положении, хотя уже и приодевшимся. Это могло говорить о том, что он куда-то собрался, а значит, половину времени рассчитывает говорить о себе и каком-то поводе для своего столь раннего подъема.

Я бросил взгляд на часы и ничуть не удивился:

– Шестнадцать тридцать – лучшее время для завтрака.

– И что же привело тебя ко мне в столь ранний час?.. – над собой Александр Аркадьевич умел пошутить не хуже, чем над остальными.

– …Но это больше для затравочки. Как в игре в кошки-мышки, – добавил он неслышно.

– Да ничего особенного…

– …Дьявол! И откуда только во всех нас эта дебильная привычка ходить вокруг да около?!

– Не было бы особенного, ты бы и не пришел. Что, заняться стало нечем? Мы же виделись буквально в прошлую пятницу. Мог бы потерпеть и до следующей недели. Или до конца месяца. Если ничего особенного, я тоже пойду… – Северов вдруг начал подниматься.

– …Кажется, Игорек, ты сам себя перехитрил, да? Сам расставил и сам же попался в психологическую ловушку Лаврухина?

– Ну, ну, не так сразу, так резко нельзя подниматься, когда долго… занимались супервизиями… – я тоже не остался в долгу.

– …Что, съел?

– Ну ладно тогда. Как говорится, прилягу на дорожку, – и учитель снова повалился на кровать.

А при этом заставил меня взбивать ему подушки и застыть потом в глупой позе, позволившей вновь почувствовать себя кретином.

– Съел! – добавил он мысленно.

Все-таки Александр Аркадьевич – не классический пикник с улыбкой от уха до уха и не простодушный Евгений Леонов. Скорее – Тони Сопрано, где за не слишком устрашающей внешностью этакого плейбоя на пенсии скрывается гроза преступного мира. Всякий раз он умел окоротить меня. И всю жизнь мне приходилось признавать его превосходство. После чего мысленно я опускал руки. И просто отдавался на волю ментора:

– Тут ситуация, – вздохнул я.

– Хмм… Я уже должен что-то сказать? – участливо поинтересовался учитель, заглянув мне прямо в глаза.

– Нет. В общем, у меня была одна женщина.

– Уже интересно!

– Этот комментарий точно был лишним, – мысленно огрызнулся я.

– Все, молчу-молчу! Продолжай, умник!

– Так вот, приходила вчера одна не совсем адекватная особа.

– Симпатичная, хоть?

– Не в моем вкусе. И не в вашем.

– И слава Богу!

– Александр Аркадьевич… Не перебивайте. Бесите.

– Хорошо-хорошо, продолжай говорить загадками!

Как вы могли догадаться, во время нашего мысленного диалога Северов молчал и даже поддерживал максимально заинтересованное выражение лица. Но я-то знал его, как облупленного! Думал, что знал… Во всяком случае, прочитать его мысли относительно странной клиентки не составляло такого уж большого труда. Однако меня перебили:

– Какой психотип? – вслух поинтересовался Александр Аркадьевич.

– Эмотивная в базе. Также, думаю, не лишена и…

– …Шизоидности! – больше перебил, чем дополнил учитель.

– Все верно, Фрейд недоделанный, – едва не прокомментировал я.

Для справки: к шизоидам, этому любопытному психологическому типу, принадлежат лишь пятнадцать процентов населения, но зато каких! Эйнштейн, Вассерман, Перельман, Фрейд, Юнг и т. д. Все те, кто, несмотря на почти полное равнодушие к своему внешнему виду и мнению окружающих о себе, двигают вперед науку, культуру и общество в целом. Но другой стороной этой прекрасной медали часто бывает сумасшествие или иные, менее радикальные формы отклонений от нормы.

– Да, конечно, но и без нотки тревожности там тоже не обошлось, – добавил я.

– Невзрачная одежда, отведенный взгляд, да и в целом, невызывающий вид, – перечислил учитель.

– Капитан-очевидность, – огрызнулся я.

– Не груби старшим… – был мне мысленный ответ.

– …А какой тип по типологии Лаврухина? – спросил Северов уже вслух.

Напомню, всех клиентов я делю на пять категорий, от самых важных персон в первой – до маргиналов и психопатов всех мастей в пятой. Но в курсе этой типологии была разве что только моя помощница, да Александр Аркадьевич.

– Четвертый… Нет, пятый, – чуть было не растерялся я, как вчера это уже делала Анна Василюк.

– Не уверен? На взгляд размер уже разучился определять? – прицепился Северов.

– Шутка за триста. Слишком явный намек на размер ее бюста.

– Но ты улыбнулся!

– Пятый, – окончательно определился я.

– Ну и ладно! Тогда я коротенько расскажу тебе о своем новом предприятии… Пока не забыл! – Александр Аркадьевич аж присел на подушках. – А потом, если останется немного времени, ты поведаешь мне и свою грустную историю!

И он снова меня уел…

Глава 4. Десенсибилизация и переработка движением глаз

– …Теперь твоя очередь… – спустя некоторое время Александр Аркадьевич откинулся на подушках, благосклонно позволив и мне взять слово.

– …Надеюсь, я не слишком тебя утомил?

– Да иди ты…

– …Спасибо, учитель! – сказал я уже вслух. – А то уж и подзабыл, зачем сюда пришел…

– …Яне шучу, кстати.

– А я и не смеюсь. Тревожно лишь за твою память. Вроде, не старый еще.

– В общем, так. Одна пациентка… Скажем так… – начал я.

– …Нужно как-то завуалировать, чтобы Северов не начал докапываться и задавать лишних вопросов. А то пристанет, как банный лист, выясняя при каких обстоятельствах мы познакомились и так далее и тому подобное!

– Вуалируй – не вуалируй. У Северова нюх на такие вещи…

– …Кстати, я все еще весь во внимании, – произнес он вслух.

И мысленно добавил: – Долго ты будешь тянуть кота за это самое?

– Оставлю этот комментарий без комментариев. Но чем чаще меня прерывать, тем дольше это будет продолжаться.

– А я никуда не спешу.

– Вы же… ты же куда-то собирался?

– Тебе показалось.

– Ах ты ж!

Александр Аркадьевич уже сам поправил на кровати подушки, чтобы ему стало еще удобнее и многозначительно сложил руки на груди.

А я набрал в легкие побольше воздуха и представил относительно непротиворечивую версию недавних событий:

– Вчера ко мне на прием пришла женщина лет двадцати восьми – тридцати. Эмотивная в базе, с менее активной тревожной составляющей и столь же явно выраженной шизоидной ноткой. Помощнице она заявила, что пришла по знакомству, без очереди и именно ко мне. Хотя это был конец рабочего дня, и народа в центре не было в принципе. Вдобавок женщина вела себя агрессивно, добиваясь, чтобы я во что бы то ни стало проработал с ней некую ситуацию. А к тому же потребовала оставить все двери в офисе открытыми, чтобы она в любой момент времени могла видеть улицу.

Я посмотрел на своего супервизора. Когда его реакция и наводящие вопросы были бы весьма кстати, он наоборот сидел молча, сложив руки на груди. А на лице – полный покерфейс. Даже мысли его в тот момент я не мог прочитать.

– Ну и ладно!

После чего я продолжил:

– Весь сеанс она не подходила ближе, чем на два метра. А мне нужно было делать ДПДГ… Представьте, как делается десенсибилизация и переработка движением глаз с такого расстояния!

Северов о чем-то задумался. А пока он соображает, есть время описать, хотя бы коротко, один из самых популярных и действенных психотерапевтических методов. Тот, что возвращает к полноценной жизни солдат, мысленно так и не вернувшихся с поля боя, жертв насилия или пострадавших в катастрофах. Некоторые даже называют его волшебной таблеткой от всего, но я был бы поосторожнее с подобными заявлениями.

Итак, ДПДГ или ЕМОК на зарубежный манер. Однажды у американки Фрэнсин Шапиро нашли рак. Вдобавок она только что развелась с мужем. И казалось, что вся ее жизнь пошла под откос. Но гуляя в расстроенных чувствах по парку, она вдруг заметила, что одно повторяющееся действие приносит ей облегчение. А именно – движение глаз: влево-вправо, вверх-вниз и по диагонали. Будучи психологом, она стала препарировать собственное наблюдение и пришла к выводу, что взгляды в разные стороны повторяют то, что мы бессознательно проделываем каждую ночь, в фазе так называемого быстрого сна. В это время мы анализируем информацию, скопившуюся за день. И когда глаза смотрят влево – активируем правое полушарие мозга, а когда вправо – наоборот левое. Попеременную активацию обоих полушарий психологи называют билатеральной стимуляцией. Ну а с ее помощью мозг, как и во сне, переводится в режим переработки информации, и что особенно нас интересует – негативных воспоминаний.

Не обязательно это должен быть рак или развод, но любой казус, который отложился в памяти. Вас толкнули плечом в толпе, а вы не ответили? На работе вывесили график дежурств, а кто-то из более расторопных коллег уже занял лучшие дни? Всякий раз, когда возникают подобные эмоции и особенно, когда они не находят выхода – ведь вы так и не врезали хаму, а потом так и не решились на откровенный разговор с коллегой – негативный заряд не уходит, а застревает внутри вас, превращаясь в мышечный зажим. В идеале, и он должен «перерабатываться» естественным, природным образом. Но часто этого не происходит. И тогда, со временем, первоначальные неприятные ощущения будут только усиливаться:

– Я не смог ему ответить… Проявил слабость… Прогнулся…

Значит, я – ничтожество!

В таких случаях психолог как раз и может запустить процесс переработки негативной информации вручную…

В итоге мы сели друг напротив друга. И хотя между мной и клиенткой было не меньше двух метров, я попытался провести сеанс, как обычно.

– Уверены, что вам нужно именно ДПДГ?

– Да, я читала об этом.

– И я не буду знать сути проблемы?

– Именно так.

– Тогда я буду работать по закрытому протоколу.

Пациентка кивнула.

– Я буду двигать рукой перед вашими глазами, а вы постараетесь проследить за ней. Нет ничего проще, правда?.. Попробуем?.. А побыстрее?.. Теперь медленнее… Внимательнее следите за моими пальцами… А теперь нарисуйте глазами какую-нибудь геометрическую фигуру, к примеру, квадрат?.. А круг?.. Хорошо. Но учтите, что мысли и образы, которые вы будете представлять, важнее и заслуживают большего внимания, чем эти движения.

Эмотивная клиентка послушно кивала на все.

– Правда, без имени мне будет сложнее с вами взаимодействовать, – не без хитрого умысла признался я. Я ведь до сих пор не знал, как ее зовут.

– Не обязательно! Можно и без имени.

– Ладно, начнем… Могу предположить, что у вас была некая ситуация, которую вы до сих пор не можете забыть?

– Именно поэтому я к вам и пришла!

– И она до сих пор вызывает негативные эмоции?

– Верно, – приз