Оглавление

Часть первая

Начало двухтысячных годов

Субстанция Сергея плавно опустилась на тротуар у военного госпиталя. Еще несколько минут назад он в последний раз видел свое тело, лежащее в гробу. Видел скорбные лица родственников и знакомых, пришедших проститься с ним. Лицо матери уже не выражало ни скорби, ни боли. Она потеряла единственного ребенка. Лицо окаменело. Сергею тяжело было смотреть на мать, и он (его субстанция) сразу после прощального салюта из трех выстрелов улетел сюда, к госпиталю. Здесь лежал Олег, военный санитар его подразделения. Он подошел или подлетел (трудно дать правильное определение его передвижению) к входной двери госпиталя и, дождавшись, когда чья-либо рука откроет дверь, проник внутрь. Дорогу в реанимацию он хорошо знал и, чтобы постоянно не натыкаться на медперсонал и больных, поднялся к потолку и поплыл к нужной палате. Олег до сих пор находился в бессознательном состоянии, а может, его уже ввели в искусственную кому. Сегодня утром он присутствовал при разговоре врачебной бригады, из которого понял, что Олега целесообразно ввести в кому. Сергей присел на край кровати Олега и в который раз вспомнил свои последние минуты земной жизни. Он был в подразделении пулеметчиком, в связи с чем у противника находился на особом контроле. Тот уже несколько последних дней пытался их подразделение выбить с занимаемых позиций. Сегодня противник, как никогда, был активен. Атаковал и в лоб, и с флангов, но все их усилия не давали желаемого результата. Его подразделение не уходило с занимаемых позиций. После очередной отбитой атаки Сергею вновь необходимо было сменить огневую точку. Противник успел ее определить и в любой момент мог накрыть минометным огнем. Сергей подхватил пулемет и, выскочив из окопа на бруствер, побежал к соседнему окопу, по которому предполагал добраться к другой заранее обустроенной огневой точке. Он не пробежал и десяти метров, как его настигла пуля противника. Она попала в область тазобедренного сустава правой ноги. Сергей упал как подкошенный. Жгучая боль парализовала все тело, но сознание он не потерял.

— Надо ползти, несмотря на боль, к окопу, иначе истеку кровью.

Он, сжав зубы, практически с помощью рук пополз вперед, и сразу же еще одна пуля поразило тело. Попала в плечо.

«Снайпер, — пронеслось у него в голове. — Все, считай, я покойник. Нет, он меня сейчас не убьет, подождет, когда придут на помощь, чтоб и их подстрелить».

Пленные рассказывали, что на этом участке фронта действует снайпер из «диких гусей». Он никогда не стрелял, чтобы сразу насмерть, а всегда вначале ранит, потом ждет, когда придут на помощь. Еще у него странный позывной — Палец. Почему палец? Он любит бахвалиться: «Кто попал в мой прицел, тогда Бог для него лишь на небе, а здесь, на земле, Бог ему — мой палец». Захочет — нажмет на курок и он труп, захочет — не нажмет, живи, «сегодня я милосерден». Но это лишь бахвальство. Палец за всю свою «карьеру» никого не пощадил. Он наемник и за каждого убитого получает денежное вознаграждение.

— Сергей, ты жив? — послышался голос Олега.

— Еще жив, но уже покойник. Олег, уходи, ты и меня не спасешь, и сам погибнешь.

— Не дури. Я брошу тебе веревку, держи ее что есть сил. Сам вернусь в окоп и оттуда буду тебя тянуть.

Он тренированным броском бросил веревку. Конец ее упал рядом с Сергеем. Палец наблюдал за действиями санитара и ухмылялся. Он дал тому добраться до бруствера окопа, после чего двумя выстрелами поразил ему обе ноги. После ранения Олег все же приподнялся и попытался тянуть веревку, но третья пуля попала в голову.

Я лежал, крепко сжимая одной рукой веревку, и ждал, когда Олег начнет тянуть ее. Но не дождался. Еще одна пуля снайпера размозжила мне голову. Вспоминая последние минуты своей земной жизни, я непрерывно смотрел на Олега. Он лежал на кровати, одетый в больничную пижаму, накрытый по пояс одеялом. В какой-то момент из-под пижамы и одеяла начала выходить точно такая субстанция, как и моя. «Неужели умер?» — с испугом подумал я. Посмотрел на прикроватный монитор пациента — показатели жизнедеятельности в норме. Да и поведение медсестры, приходившей недавно, не выражало беспокойства. «Возможно, его все же ввели в состояние комы и это вынудило субстанцию выйти из физического тела», — решил я. Субстанция Олега вначале с любопытством огляделась вокруг, полетала по палате, приземлилась рядом со мной и спросила:

— Где мы? Что с нами?

— Если ты имеешь в виду физические тела, — ответил я, — то кто где. Я на полтора метра в земле, а твое тело здесь, в госпитале.

— И как мои дела?

— Состояние стабильно тяжелое. Но врачи надеются сохранить тебе жизнь.

— Что с ногами?

— Ампутировали.

Олег попытался приподнять край одеяла, где должны быть ноги.

— И не пытайся. Субстанция неспособна даже смести соринку со стола.

Он не послушал. Но после нескольких неудавшихся попыток поднять одеяло все же оставил в покое эту затею и спросил:

— Что с головой?

— Пуля прошла вдоль кости лба и повредила зрительные нервы.

— Можешь дальше не продолжать. Если и выживу, то буду слепым обрубком. Неважная перспектива.

Опечалился и задумался, но ненадолго.

— А ты что здесь делаешь? Ведь после смерти тело должно быть предано земле, а душа на небесах.

— Тело уже в земле, а душа еще здесь — ждет вызова.

Помолчали. Олег вновь задумался.

— Интересно, — глядя на себя, поинтересовался он, — после того как меня выведут из комы, моя субстанция сможет так же входить и выходить из тела? Если да, то не такая уж и безнадежная моя ситуация. Она способна все видеть и слышать и передават