Оглавление

1. Финики
2. Подземка
3. Красная река
4. Финики
5. На картошку!
6. Лето, море, бабуин
7. Прости меня, Маринка
8. Новогодний выбор
9. Она
10. Букет Абхазии
11. Одна ночь
12. Снегурочка
13. Хирургия
    1. Часть 1. Реанимация
    2. Часть 2. Знакомство
    3. Часть 3. Лечение
    4. Часть 4. Выздоровление
14. Полметра под уровнем моря
15. Террорист
16. Уроки самообороны для нападающих
17. Дверь в иные Миры
18. Фотограф
19. Детективные истории инспектора Мокрэ
    1. Труп
    2. Фрикасе
    3. Adieu*
20. Козлы и люди
21. Матильда
    1. Часть 1. Встреча
    2. часть 2. Воспитание
    3. часть 3. дача
    4. часть 4. Охота
    5. часть 5. Одна жизнь
22. Одиночество
23. Горе счастья
24. По ту сторону
25. Тихая охота
26. Шкатулка
27. День открытых дверей
28. Считалочка
29. Благотворительность
30. Монолог
31. Челюсти
32. Дельфины дорог
33. Сова
34. Белочка
35. Ветеран
36. Граната
37. Прапор
38. Заказ
39. Идиот
40. Здесь нельзя быть счастливыми
41. Когда цветёт сирень
42. Чокнутая
43. Я — орёл!
44. Щучья прелесть
45. Вовочка
46. Внучок
47. Волшебный мел
48. Сказки
    1. Серебряная ложечка
    2. Лебедь, Рак и Жаба
    3. Куличок
    4. Добрый дровосек
    5. Лунный мальчик
    6. Хлопушка с сюрпризом
    7. Валентинка

Подземка

По статистике, в сутки из метро выходят на одного человека меньше, чем туда спускаются.

Последний день командировки, был полностью свободен. «Уже не первый раз собираюсь посетить Новодевичий монастырь, — думал я про себя, — наверное, с тех пор, как услышал, про его фрески, в фильме «Покровские ворота». На прилегающем к монастырю кладбище, слышал, похоронено много известных людей. От дочери Ивана Грозного, — Анны, до Бориса Ельцина. Однако всё было недосуг. Но вот, наконец, закончил все свои дела раньше на целые сутки, которые теперь в полном моём распоряжении.

Позавтракал и, воодушевлённый предстоящим приобщением к прекрасному, я вышел из гостиницы. «Хороший сегодня денёк, — отметил про себя, — даже не хочется спускаться в подземку. Газетку взять, что-ль от скуки? Нет, от неё только все руки чёрные будут. Чем они их печатают? Да, и какая скука? Не успею поскучать! Станция „Спортивная“, совсем рядом. Надо только не перепутать выходы, как в прошлый раз. Выскочил из-под земли, к Лужникам, и проболтался по вещевому рынку добрую половину дня. Устал, потратился, и ничего прекрасного: ни фресок, ни могил Гоголя с Булгаковым, ни денег». Вот уже слышу: «Осторожно, двери закрываются. Следующая станция, „Спортивная“». Двери вновь закрылись, и поезд, с нарастающим гулом увлёк меня в тоннель. Свет в вагоне, моргнув пару раз, погас. Следующую минуту, я прибывал в полной темноте подземного транспорта. Впереди стал проглядывать лёгкий свет, и состав выскочил на платформу станции.

«Станция: „Спортивная“», — объявил голос из динамиков вагона. Я вышел на платформу. Двери захлопнулись за спиной. Поезд скрылся в чёрной дыре лабиринта метрополитена.

«Какая-то не такая станция, — лёгкое сомнение озадачило вопросом, — я бывал здесь прежде. Кажется, здесь присутствовал сводчатый потолок? Да, однозначно, «Спортивная» — просторная станция, с высокими сводчатыми потолками. А здесь, серые столбы, низкий потолок. На стене написано: «Спортивная»! Ну, значит всё правильно. Что-то я с утра плохо соображаю. Выпил, конечно, вчера, на сон грядущий, так ведь я в командировке. Нет, даже не выпил, а допил, остаточки, грамм двести… Ладно, пойдём читать таблички. «Выход, на улицу Гагарина»… Мне это совершенно ни о чём не говорит. Выйду на улицу — там разберусь»¹.

Поднялся вверх, вышел. Смотрю, и вижу, что ничего не понимаю. «Или всё так сильно изменилось, или я тут ещё никогда не был. А если не узнаю, значит, правильно вышел, — подбодрил я сам себя, — раз нет дороги к стадиону, значит, будет монастырь».

— Девушка, извините, монастырь в какую сторону?

— Я не знаю, — смущённо ответила прохожая.

«Ну да, приезжая, — рассудил я, — вот бабулька, наверняка местная».

— Бабушка, добрый день! Монастырь, женский Новодевичий, в какую сторону?

— Не знаю, милок. Тут ближайший женский, — Пророка Илии…

— Нет, мне не пророка, — перебил я её, — он на реке, бабушка, женский?

— А тот, что на реке — Иверский женский монастырь, прямо через Аврору, но тут далече будет…

— Так… Какую Аврору? Бабуля, мы ж не в Питере, мы в Москве!

— В Москве? Ты бы проспался, сынок! Негоже в храм божий в таком виде ходить. Ай-йяй-йяй, с утра-то так! Прилично одетый…

И расстроенная бабушка, качая головой, направилась восвояси.

«Так. Щас я не понял… Аврора!? Бабулька явно не в себе! Нашёл, у кого спрашивать». Я закурил, и бодро подойдя к серьёзному мужчине, решил задать провокационный вопрос:

— Подскажите, к «Авроре», в какую сторону идти?

Он огляделся, и махнул рукой в сторону, указанную бабулькой.

— О, как?! — озадачился я не на шутку, — там что, крейсер «Аврора» стоит? — продолжил я осторожно, видя, что дядька не торопиться.

— Какой крейсер? Улица Авроры там! Ты пьяный, что ли?

— Я бы выпил, кажется, но мы в Москве?

Мужчина хмыкнул, и закончил беседу без объяснения причины.

«Я сейчас где? — забеспокоился я не на шутку, — самый актуальный вопрос. Курить больше не хочу, выпить нельзя, меня и так за алкаша тут все принимают, и не разговаривают. Надо как-то схитрить, чтобы не выглядеть полным идиотом. Есть город, — значит должен быть вокзал. А в Москве их вообще полно! Будем придерживаться твёрдого убеждения, что я в Москве! А где же ещё? Просто, что-то перепутал в метро, вон их там сколько, станций всяких. Я не выезжал из города? Нет, — это главное!»

— Простите, пожалуйста! — обратился я, к следующей прохожей, — я турист. Отстал от группы. Подскажите, будьте так любезны, какой вокзал тут поблизости?

— А у нас в Самаре, один…

— В Самаре???

— … да, прямо в сторону Авроры, да вы на метро можете одну остановку проехать, до «Гагаринской», а там спросите. Вам, в направлении Волги, — и женщина юркнула в подземку.

«В Самаре..! Это какой-то розыгрыш? Я помню географию… Я ведь ещё в своём уме? Должен быть! Ну, выпил вчера… Умеренно. Я не напился, нет! В любом случае, вышел из московской гостиницы, есть квитанция. Спустился в московский метрополитен имени Ленина. Нет, совсем не соображается. Мне бы на воздушный шар, что ли… Не знаю, зачем? Но так ведь и здесь, я тоже, не зачем. Самара, — и запел себе под нос: — Ах, Самара — городок… — вот только песен мне не хватало? Ладно, пойду в метро, проеду до „Гагаринской“, к вокзалу. Там по дороге может, что-то да прояснится… Будет видно»!

Ошалевший, оттого, что ничего не могу понять, я спустился в метрополитен, и зашёл в вагон, направлявшийся в нужную сторону. Поезд тронулся. В вагоне, снова стал мерцать свет. «Станция: „Гагаринская“», — объявила магнитофонная запись.

«Металлическая станция в полумраке. Нержавеющий антураж, вероятно должен ассоциироваться с космическим кораблём. Маленькие лампочки на потолке, — звёздное небо. Рассматривать некогда, пора на улицу. Выход, на Красный проспект. Красный? А где улица Гагарина? Где Авроры? Намешают, блин, аж прохладно стало. Так, вон по улице, группа подростков идёт. Найдётся среди них кто-то, разговорчивый, да смышлёный…».

— Юноши, это Самара, — начал я утвердительно, издалека.

— Ну, ты даёшь, дядя! — удивился один.

— Чё вчера отмечали? — поинтересовался другой юноша.

— Не понял, — замотал головой я, — вот этот город, как называется?

— Смотри, из «Иронии судьбы» к нам прикатил, — засмеялись ребята, — не, он вроде не пьяный.

— Не парься, дядя, — Новосибирск! — подвёл черту первый из ребят, и компания заторопилась в подземку.

«Новосибирск… Во-о-о, блин, похолодало-то как… Стоп. Я проснулся, побрился, помылся, позавтракал. Дошёл до метро. Покурил, спустился в метро. Поехал. Самара. Новосибирск. Я дурак, или где?»

— Извините, девушка, — кинулся я, к следующей жертве своей викторины, — я, в Новосибирске впервые. Совсем потерялся. Это центр города, или окраина?

— Почти центр. Пару остановок не доехали, до «Площади Ленина».

— А достопримечательности на Ленина, есть?

— Да, музей государственный Новосибирский, дальше собор Александра Невского, вокзал речной, на Оби,…

«Я уже отключился, и не слышал приветливую девушку. Мой мозг отказывался воспринимать информацию. Наверно, это сон. Ведь бывало раньше, ещё в детстве, что я, будучи во сне, понимал это, и легко мог дразнить дракона, зная о его беспомощности и своей безнаказанности. Это должно быть сном, ведь иначе, я — чокнулся!? Так, или иначе, на Оби, мне действительно бывать не приходилось. Этим надо воспользоваться, хотя бы даже во сне, или в чём я ещё там пребываю…» Девушка закончила говорить, может, и говорила, я не заметил, как мои ноги медленно спускали одурманенное тело в метро. «Площадь Ленина», так площадь Ленина».

Двери закрылись. Вокруг зашумело, замерцало, покатило. Пустой взгляд уткнулся в надпись «Не прислоняться». Я зажмурился. «Не хочу ничего видеть. Может, открою глаза, и всё встанет на свои места»? Слух поймал информацию, о площади Ленина. Я вышел на платформу. Открыл глаза. Большая, яркая станция, вот только от меня удалялся не вагон метро, а вагон трамвая. Лавочка, вот она, не упасть бы на мраморный пол. Тепло, даже жарко. Где я? То, что не в Новосибирске, я даже уже, и не сомневался. Пойти перекурить надо, это дело. Лёгкая тошнота подкралась к горлу. «Значит, до Оби я, тоже не добрался. Однако…» Выйдя, я стал осматриваться. Река есть. Повернулся вокруг себя. «Э-э! Да здесь и спрашивать не надо! — глупо обрадовался я, — во всяком случае, уж не буду выглядеть пьяным идиотом, в глазах прохожих. Монумент „Родина — мать“, возвышающийся над рекой, сообщил мне точное географическое местоположение. И река — Волга. Пора, кажется перекусить. Прикольный сон, где вдруг, так сильно, до тошноты, захотелось есть». Я заглянул в один из близлежащих магазинов, купил себе съестного, и бутылочку хереса. Выпить всё-таки решил. «Крепкие напитки, — навредят, а так — смазать остатки сознания в голове, — необходимо»! Было совсем тепло, почти жарко, и я спустился к Волге. Нашёл укромное местечко, где можно спокойно закусить, и выпить хересу, глядя на накатывающуюся волну. Кто-то купается. «Интересный денёк сегодня выдался… Мне надо снова посильнее зажмуриться в этом трамвае. Только бы с выбором станции не промахнуться. Всё, допивать не буду. Закуска, тоже осталась, — много купил от волнения. Ладно, кто знает, куда меня ещё занесёт? Уеду, в какую-нибудь…»

Вернулся на станцию. Смело шагнул, в прибывшую сцепку трамваев. Зажмурился, что было сил. «Алкоголь, в умеренных дозах, не может навредить нормальному человеку. Следующая станция: „Комсомольская“, такая, и в Москве тоже есть. Туда! „Комсомольская“».

Вышел. Стою, боясь открыть глаза. Слышу: «Осторожно двери закрываются. Следующая станция…» и шум уходящего поезда. «Ну, это точно не Волгоград. Но кажется, и не Москва. Там на «Комсомольской», сразу три вокзала. Народу должно быть немерено, а тут затишье. Надо открыть глаза. Страшно. Открываю. Станция метро, колонны, не Москва! И где я? Что ж мне, ещё стакан хереса, и в Петушки, за Венечкой?² Хотя, для этого, в Москву бы сначала попасть нужно». Смотрю: не Париж, не Лондон, там «Комсомольских» станций, пока нет! Пойдём знакомиться с этим городом, или сразу в другой вагон? Нет, надо на улицу, перекурить очередное перемещение, может быть в этом, и есть магия моих скитаний»? Вышел на улицу. Промзона какая-то…

— Товарищ! А что, река тут близко есть?

— Ока, километра два — три будет.

— Понятно. Значит, город на Оке?

— Скорее, — на Волге.

— А я был уже сегодня, на Волге! — глупо улыбнулся я.

— А я, ещё нет, — ответил прохожий.

— Я, в Самаре был!

— Молодец!

Я понял, где нахожусь, и это меня даже позабавило. Во всяком случае, отсюда до Москвы, — одна ночь поездом. Как-то я, уже приезжал в этот город, на Ярмарку, Нижегородскую Ярмарку. «Ну, что теперь, пешком, по проспекту Ленина, напрямик к Московскому вокзалу? Или может допить, и покуражиться, — снова в подземку? Ну, в монастырь, я уже точно сегодня не попаду. Фрески, и могильные надгробия знаменитостей останутся не осмотренными, в очередной раз. Будь, что будет, — решил я, — устраиваясь на приглянувшейся лавочке». Покончил с остатками съестного, и напитком. В пачке оставалась последняя сигарета. «Налегке, так налегке»! Я аккуратно сложил весь мусор в урну, докурил, и пошёл к метро. Спустился вниз, читаю: «Автозаводская», «Пролетарская»,…

«Вот, — „Пролетарская“ подходит. Такая, и в Москве есть, и в Питере. Поехали…»

«Осторожно, двери закрываются! Следующая станция:…»

1. — Все названия и облик станций метрополитенов разных городов, улицы и расположение городских объектов — подлинные.

2. — Венедикт Ерофеев, «Москва — Петушки», поэма в прозе.

Красная река

Стены длинного больничного коридора проносились мимо её глаз. Каталка дребезжала, отзываясь на каждый стык кафельного пола, аккомпанируя встревоженным голосам врачей. Боль становиться нестерпимой.

— Скорее! Готовьте родовую!

Катрин была подобрана на улице бригадой врачей. Неизвестные сообщили о беременной женщине, сидящей в луже околоплодных вод. Её незамедлительно доставили в ближайшую больницу. На вопросы врачей женщина почти не реагировала. Раздевали её прямо в коридоре на ходу по-пути в палату. Каталка стремительно заехала в родовую, и Катрин переложили. Скупые переговоры медиков периодически заглушались неистовыми криками роженицы. Натянутые жилы с вздутыми венами превращали лицо и шею женщины в нечто страшное.

— Большой ребёночек…

— Что тут у неё?

— Выпадение пуповины!

— Анестезиолога, срочно! Общий наркоз! Готовить к операции! Будем делать кесарево сечение.

Сознание Катрин стало постепенно мутнеть. Боль отступала… Перед её глазами стали появляться цветные картинки, словно обрывки старой киноплёнки. Старой, потому, что этот фильм она уже видела. Только прежде, Катрин смотрела на происходящее как участница и исполнительница главной роли. Она и сейчас исполняла в этом фильме свою главную роль, но только теперь смотрела на всё происходящее с ней со стороны, как бы из зрительного зала. Странное, необъяснимое чувство — видеть себя со стороны, все свои поступки и действия, но абсолютно ничего не ощущать при этом и не иметь никакой возможности хоть как-то вмешаться в происходящее, повлиять на ход событий. Зритель, только зритель…

Как, почему она вдруг вновь оказалась в Андалусии? Всё здесь было узнаваемо для Катрин. Леса, земля, изрытая множеством карьеров и шахт. А вот и река со своими изгибами. Её отмели и глубоководные участки карьерных разработок. Открытая и потаённая в пещерах от посторонних глаз. Странная, удивительная, манящая, но очень опасная река Рио Тинто.

Более трёх тысячелетий несёт она свои тёмно-красные воды из глубины Испании к Атлантическому океану. Иберы и тартесианцы когда-то обнаружили здесь железо и медь. Финикийцы, мавры, греки, римляне и вестготы также не давали покоя этой земле. Впоследствии на берегах Рио Тинто кроме руды, добывали золото и серебро.

Эти сложные по химическому составу воды кажутся безжизненными. Высокая кислотность, казалось бы, препятствует любой форме существования живых организмов в этой реке. Действительно, рыба здесь не водится, в ней так же нельзя купаться, как бы не было жарко, в этих водах нельзя мочить даже ноги.

Но Катрин знала, что река не безжизненна. Она чувствовала эту жизнь так, как никто другой. Недаром красная река привлекает к себе множество туристов. Здесь кажется, что пред глазами предстают не испанские пейзажи, а панорамы неизведанных инопланетных уголков. И почему-то именно здесь несколько лет тому назад был найден минерал, аналогичный добытому на Марсе. Может быть неспроста ландшафты Рио Тинто столь схожи с марсианской поверхностью, или другой, пока ещё неизвестной планеты? О таких местах всегда говорят что-нибудь связанное со злыми духами или нечистой силой. Даже когда можно найти логическое объяснение того или иного явления, от подобных мест неизменно советуют держаться подальше. Однако, для некоторых людей, это лишь дополнительный стимул посетить таинственный уголок.

Катрин, тоже поддавшись искушению неизвестной опасности, решила непременно побывать на берегах красной реки.

— Пусть это будет нашим свадебным путешествием, — неожиданно заявила она Полю.

— Но мы хотели провести медовый месяц в Барселоне, — попытался он возразить своей невесте.

— А я не хочу медовый. Я хочу терпкий, или даже с перчиком, — загадочно-вкрадчиво произнесла Катрин, заключив своего жениха в сладостном объятии.

Против такого аргумента Поль не мог возражать. Настойчивая и волевая Катрин, практически все касающиеся их обоих решения принимала самостоятельно.

Совершить этот свадебно-туристический вояж они решили только вдвоём. Ей не хотелось ходить гуськом за проводником экскурсионной группы — теряется кураж, недостаточно адреналина, тем более что «у молодожёнов могут возникать всякие нескромные желания, которым лишние зрители не нужны». Этот довод окончательно решил все сомнения Поля.

Они приехали в провинцию Уэльва с рюкзаками и палаткой, надеясь самостоятельно спуститься вдоль Рио Тинто до её сливания с рекой Одьель. За свои двадцать семь лет девушка неоднократно совершала туристические походы. Поль был почти новичком. То есть, когда-то в детстве он выбирался на природу с рюкзаком и палаткой, но столь длительных и серьёзных походов в его жизненном опыте ещё не было. К этому они готовились вместе. Катрин взяла на себя все технические вопросы, а Поль изучал литературу по данному региону.

И вот они в Испании, на берегу самой необычной реки во всём мире.

Катрин из больницы хотелось остановить их, — себя и Поля, тех на «экране» своего видения. Она смотрела на происходящее, кричала, плакала, в своем наркотическом сне, но всё было тщетно. Её действия никак не могли повлиять на события недавнего прошлого. Та Катрин и Поль её не видели и не слышали.

Молодожёны поставили палатку. Перекусили, разогрев воду для кофе на газовой горелке. Катрин достала из полевой сумки карту с заранее намеченным маршрутом, стоянками с источниками питьевой воды. Поль проверял объективы для фотоаппарата. Удовлетворённая правильностью своих действий, она достала сапоги.

— А купальник? Или ты будешь в одних сапожках? — поинтересовался новоиспечённый муж.

— Я не собираюсь там купаться. Ты не забыл, что это за река, или сразу решил овдоветь? У меня нет наследства, не надейся…

— Нет. Просто решил сделать несколько художественно-эротических снимков. Ты сама мне обещала, помнишь?

— Я не это тебе обещала, извращенец, — она игриво улыбнулась, обняла Поля, повалив его на траву.

— Что извращённого в фотографиях прекрасной девы? — вымолвил он по окончании сладостного поцелуя.

— Девы?! Что ж, я подумаю, — она села, кокетливо поведя плечом, — пока пойдём с речкой поздороваться.

Картина, представшая их взору, буквально околдовала молодых. В голове стало проноситься множество мыслей, словно врывающихся в сознание вместе с увиденными пейзажами. Такого скопления сказочных сюжетов, собранных кем-то в одном месте, поражало. Здесь можно было увидеть и волшебную речушку из фруктового компота, мирно струящуюся по низине и нежно омывающую округлые камешки. Но, повернув голову в сторону, какой-то необъяснимый ужас вдруг начинал сдавливать внутренности. Сковывающее оцепенение рисовало совсем иные картинки. Перед глазами появлялся кровавый поток. Глубина водоёма делала воду густого багрового цвета. А неспешность течения создавала иллюзию вытекающей крови из огромной раны.

— Артерия, — почти шёпотом вымолвила Катрин.

— Что? — переспросил Поль.

— Реки называют «артериями Земли», — с задумчивостью проговорила она.

— Ты подойдёшь к реке?

Катрин молчала, глядела в «кровавый» поток широко раскрытыми глазами. Она казалась загипнотизированной этим зрелищем. Даже в сапогах ей не хотелось подходить к реке ближе. Заметив это, Поль взял её за руку.

— Давай пройдём к мелководью. Там вода кажется не такой красной и красиво пузыриться по камушкам.

Катрин покорно последовала за мужем, уводящим её в сторону. В этом месте река была разбросана среди камней мелкими многочисленными ручейками, как растрёпанные волосы они словно «колыхались на ветру». Красная вода стремительно проносилась по камням отмели, соединяясь в низине единым руслом. Поль сделал несколько снимков. Ему очень хотелось перебраться на другую сторону для более интересных ракурсов, но он побоялся поскользнуться на мокрых камнях ядовитой реки. Молодые повернули к своей стоянке.

В след уходящим смотрел человек. Его голова появилась из глубины рубиновых вод. Затем, он показался на поверхности во весь свой рост. Неизвестный, облачённый в необычный водолазный костюм багрового цвета, плавно поднимался из-под воды, будто бы стоял на ступеньках эскалатора. Его медленные и уверенные движения были беззвучны и совершенно не тревожили течение реки лишними всплесками. Выйдя на берег, он проводил взглядом парочку молодых туристов и осмотрелся.

Вернувшись, Катрин с Полем собирали хворост для костра. Пока Поль колдовал с приготовлением обеда, Катрин записывала свои впечатления от увиденного в дневник.

Утром река уже не казалась такой таинственной, загадочной и страшной. Однако её не обычная красота по-прежнему оставалась неизменной. Катрин с Полем сделали несколько фотографий живописного рассвета над красной рекой. Собрали палатку и отправились к следующему запланированному месту стоянки. Переход был длительным. Делая короткие привалы, они лишь к вечеру добралась до нужного места. Здесь Рио Тинто имела ещё более глубоководные участки. Катрин надеялась отыскать на реке пещеры, о которых она читала. Фотографии, сделанные самолично, должны были удовлетворить её желание. Поставив свою палатку, уставшие искатели приключений стали отдыхать. Нехитрый ужин и крепкий сон унесли путешественников в царство Морфея. И только той Катрин, которая продолжала смотреть свой страшный «фильм», было видно, как силуэт незнакомого человека осторожно ходит около их палатки. Незнакомый тогда, но хорошо известного ей теперь.

«Это же он, Нил! — узнала роженица силуэт незнакомца». Нил, дважды обойдя палатку, направился к реке. Медленно ступил в воду, скрывшись в ней с головой.

«Нет! Почему так? За что?! — закричала Катрин из своего сна, — Где Поль? Куда ты его дел? Это же ты, я знаю! Я только теперь всё знаю…»

— Она, что просыпается? — заволновался хирург.

— Не должна, — отозвался анестезиолог, — сейчас проверю.

— Кричит. У неё слёзы…

— Вижу.

— Рано, и совсем некстати.

— Всё в норме. Я не понимаю, что вдруг ей могло привидеться…

— Продолжаем…

Ночью в толще красных вод вспыхнули яркие огни. Вода надулась сферическим холмом и, стекая, стала обнажать металлический корпус подводного аппарата. Красная вода струилась по зажжённым огням. Аппарат оторвался от поверхности воды, став из подводного летательным. Он поднялся над палаткой, направив на неё луч ультрафиолетового света. Из палатки вышел Поль. Его глаза были открыты, но все движения замедлены. Он, словно марионетка, подчинялся чужой воле. Луч отвёл его в сторону от палатки и остановил. Затем пучок ультрафиолетового света стал скручиваться. Световая спираль становилась плотнее, наращивая обороты. Поль оторвался от земли. Вопреки законам гравитации, он поднялся к неизвестному аппарату, увлекаемый вихревым потоком скрученного луча. Ещё мгновение, и Поль скрылся в аппарате. Луч мгновенно погас, вместе с остальными бортовыми огнями. Летающий объект медленно поднялся над верхушками деревьев, замер, а затем стремительно унёсся ввысь.

Утром Катрин вынырнула из палатки совершенно отдохнувшая, довольная вчерашним переходом и голодная. Она была уверена, что Поль готовит ей завтрак.

— Я вам костёр разжёг. Это ничего? — поинтересовался дружелюбный незнакомец.

— Ничего, спасибо. А вы кто, местный?

— Местный. Я тут живу неподалёку. Меня зовут Нил.

— Очень приятно! Меня Катрин, — протянула она руку, — будем знакомы.

Его рука показалась ей слегка холодной. Она смущённо улыбнулась:

— Вы тут мужчину не видели? Мы здесь вдвоём с мужем.

— Нет. Я никого не видел.

— Наверное, он умывается. Я пойду, поищу его.

— Родник и ручей с питьевой водой будет левее вон той сосны, — показал Нил рукой, — метрах в десяти, там будет удобнее.

Катрин, взяв полотенце, поторопилась к мужу. Не застав его у родника, она быстро умылась. Волнение и тревога за Поля закрались в её душу. Катрин вернулась к своему биваку, где её ждал новый знакомый. Его внешность не была необычной. Светловолосый, коротко стриженный, он имел правильные черты лица. Движения Нила были неторопливы. Чувствовалось, что он вслушивается в каждый шорох, каждый порыв ветра, любой звук. Он втягивал носом воздух, улавливая все запахи. Но казалось, что всё это происходит само собой, естественно и не зависит от самого Нила. Складывалось впечатление, что он даже не замечает этого. Но самым удивительным был его взгляд. Этот пронзительный взгляд изумрудно-зелёных глаз. Катрин никогда не встречала такого цвета. Её глаза тоже были зелёными, но не такими. Его глаза светились, хотя днём это можно было только предположить.

— Вы точно никого здесь не видели?

— Зачем мне обманывать вас? Ваш муж, наверное, пошёл знакомиться с окрестностями.

— Один? Без меня?

— Я могу проводить вас, показать нашу реку.

— Даже не знаю… А Поль?

— Найдём мы вашего Поля, — добродушно улыбнулся Нил, — пойдёмте.

Катрин посмотрела ему в глаза. Обаятельно-гипнотический взгляд Нила располагал к доверию. Она выпила кофе, любезно предложенное ей новым собеседником. Когда Нил смотрел на неё, она словно под воздействием какого-то «эликсира откровения» рассказывала ему абсолютно всё. О себе, о своей жизни, замужестве, мечте увидеть пещеры Рио Тинто.

— Я с удовольствием покажу пещеры, — откликнулся необычный гид.

— Это было бы замечательно, но сперва найдём Поля.

— Найдём, — коротко согласился Нил, — Вы когда-нибудь слышали о рептилоидах?

— Это человекообразные драконы?

— Быть может наоборот…

— Что наоборот?

— Люди похожи на рептилоидов.

— Неожиданно!

— А про «голубую кровь» вам что-нибудь известно?

— Это люди высшей касты, да?

— Примерно так. И их кровь действительно имеет голубой оттенок, потому что насыщена медью, — гемоцианином, а не гемоглобином, как у простых людей. Они живут значительно дольше всех прочих существ на этой планете.

— Вы говорите, как инопланетянин, — засмеялась Катрин.

— Мы все, так или иначе, инопланетяне.

Катрин, лежащая в операционной видела, как они с Нилом гуляют у сказочной реки. Нил проводил её извилистыми тропами, то удаляясь от берега, то вновь оказываясь у самой его кромки.

— Смотри! — неожиданно торжественно Нил указал своей спутнице на пещеру.

— О-о! — лишь смогла выговорить Катрин.

Наощупь, достав фотоаппарат, она стала делать снимки. Из пещеры веяло густым испарением со слегка сладковатым привкусом. Катрин не заметила, как сознание покинуло её. Нил бережно подхватил девушку. Он стоял позади, ожидая этого падения. Удерживая бесчувственное тело одной рукой, Нил достал из кармана пульт. Нажал кнопку. Из пещеры выплыла лодка, похожая на капсулу. Крыша раскрылась, образуя собой трап. Нил поднял девушку, перенеся её на судно. Капсула, закрывшись, скрылась в пещере.

Когда Катрин очнулась в своей палатке, она не могла вспомнить, как и когда оказалась в этих местах. В палатке были только её вещи: карта с маршрутом выхода к населённому пункту и фотоаппарат с несколькими снимками Рио Тинто. Всё указывало на то, что Катрин приехала сюда одна.

Вернувшись в свой город, она не могла понять, о каком Поле, расспрашивают её все знакомые. Только свадебные фотографии, присланные ей из агентства, стали пробуждать в ней отдалённые обрывки сказочного сна. Беременность, о которой узнала Катрин, стала для неё полной неожиданностью. Растерянная женщина не понимала, что происходит. Почему она беременна? Хотя наличие мужа, могло отчасти объяснить это обстоятельство. Но куда делся Поль, если он был её мужем? Катрин начала его поиски.

Она попыталась восстановить весь предполагаемый маршрут их свадебного путешествия. Оставив работу, уехала в Испанию. Обратилась там в полицию. Ездила по населённым пунктам, показывая фотографии и расспрашивая местных жителей. Всё было тщетно.

— Что это с ребёнком? — в недоумении воскликнула медсестра.

— Что с ним может быть? Операция прошла удачно.

— У него кровь голубая!

Красная река забурлила. В глубине вспыхнули яркие огни. Поверхность воды надулась и расступилась, освобождая простор для необычного летательного аппарата. Он оторвался от воды, плавно поднимаясь над испанской землёй. Замерев на мгновение в небе, корабль стремительно унёсся в космическое пространство. Нил вглядывался в отдаляющуюся планету. Его ждал далёкий Сириус.

Финики

Ещё до отъезда Николай предвкушал свой будущий отдых. Его радовала не только мысль об отдыхе на морском побережье, но и о самой поездке на поезде. Ибо уже с поездке в поезде начинается отпуск. Всё лишнее остаётся на перроне вокзала. Этот вид транспорта, перемещает тебя в пространстве, сочетая дорогу с маленькими развлечениями. Можно ехать и одновременно гулять по вагону, сидеть или спать в купе, курить в тамбуре, глядя на мелькающие за окном пейзажи, обедать и, конечно же, читать давно отложенную для этого книгу. Тем не менее, проводница непременно сообщит о прибытии поезда в пункт назначения, и что пора покинуть гостеприимный вагон. И если ты не едешь из Калининграда во Владивосток, то поездка в поезде может принести удовольствие.

На вокзале Николая не провожали. Он уже давно жил один. С женой они расстались, когда единственный сын женился и стал жить отдельно. Его размеренная жизнь приближалась к сорокапятилетнему юбилею. Новых планов он не строил и приключений не искал, а жил как-то по инерции, что не мешало ему чувствовать себя вполне удовлетворённым.

Поезд тронулся. Соседям по купе Николай приветливо улыбался, не вникая в суть их беседы, и не обращая особого внимание на всё происходящее. Он неторопливо прохаживался в тамбур на перекур, а возвращаясь, устраивался на верхней полке и читал книгу. Вечером, Николай посетил вагон — ресторан с его незамысловатом меню. Возвращаясь после ужина, задержался в тамбуре. Вдоволь насмотревшись в окно, он вернулся в своё купе, где безмятежно заснул на верхней полке под монотонный стук колёс отпускного поезда.

На следующий день, состав прибыл в пункт назначения. Бодрой походкой со спортивной сумкой на плече Николай вышел на вокзальную площадь искать остановку маршрутки с требуемым номером. Наличие санаторной путёвки придавало его хорошему настроению еще и беззаботной уверенности. Приморский город встречал отпускника солнечным теплом. Разместившись в номере, требовалось посетить врача для назначения процедур. Поскольку Николай был практически здоров, соответственно своему возрасту и образу жизни, то и назначенные процедуры носили скорее профилактический характер. Покончив с формальностями, он отправился здороваться с морем на набережную.

Территория санатория была невелика, но имела свой пляж. К вечеру стало штормить, и о том, чтобы с головой окунуться в море вопрос не стоял, но закатав джинсы по колено, он смело шагнул в воду. Приятная пенящаяся прохлада остудила его ноги. Коля бродил по кромке моря, устремляя свой взор к горизонту. Граница бескрайности завораживала. Но вдруг, одна из более активных волн превысила уровень его закатанных джинсов. Николай отскочил на пару шагов назад, решив, что для первого раза — вполне достаточно. Обулся и только теперь заметил одиноко сидящую женщину. Она устроилась на сложенных деревянных лежаках. Её взгляд, казалось, смотрел сквозь него, не замечая, в море. «Или куда она смотрит? — подумал Николай, — и что это за дрова такие? Теперь везде пляжное хозяйство из пластика». Он прошёл мимо, разглядывая облупившиеся голубой краской лежаки с сидящей на них женщиной. Ей было лет тридцать с небольшим. Её светлые распущенные волосы мягко отзывались на каждое дуновение ветерка. Открытое лицо женщины казалось отрешённым от всего земного. Он уже прошёл мимо незнакомки и только потом, через несколько шагов, обернулся. Она всё также сидела, опершись обеими руками чуть позади себя, подняв голову навстречу морскому бризу. Николай посмотрел на закатанный джинсы и медленно продолжил свой путь в корпус.

Утром следующего дня, за завтраком он вновь увидел эту женщину. Волосы были заколоты, на ней была другая одежда, но это была она. Николай взглядом сопроводил её до столика. Две женщины и два ребёнка сидели вместе. «Две подружки с детьми, — констатировал он, — или здесь познакомились, не важно…». Но завтрак, как-то уже незаметно отошёл на второй план. «Вчера вечером он почему-то вспоминал её перед сном, сидящую у моря… Теперь вот: снова она, в соседнем ряду, чуть впереди, перед глазами. Два столика вперёд и один в сторону, как ходит конь в шахматах, — почему-то подумалось ему». За его столиком тоже сидела семья с ребёнком. Николай внимательно оглядел ресторан и заметил большое количество детей. Пожилых людей почти не было. Немного молодёжи. Большую часть составляли люди среднего возраста с детьми. «Каникулы закончились, — соображал он, заканчивая завтрак, — прогульщики».

Первые дни Николай посещал соленые ванны, какие-то магниты, читал, гулял, но постоянно сталкивался с той женщиной. Чаще он видел её с детьми и подругой, реже только с детьми, а одну, наверное, только в день своего приезда, тогда на берегу. Если он не встречался с этой незнакомкой, то испытывал некий дискомфорт, начинал волноваться и искать её глазами. И только найдя, успокаивался.

И вот однажды, на экскурсии в местный дендропарк, она вдруг оказалась одна. Подойдя к ней, он решился заговорить.

— Красиво! Эти финики тоже съедобные? Я, прослушал…

— Попробуйте, — вполоборота сказала она, чуть улыбнувшись.

— Ну, я на пальму не полезу, а с земли как-то неудобно. А Вы сегодня без детей и подруги?

— Это моя сестра с детьми. У них сейчас процедуры.

— Я не представился, Николай, а Вас как зовут?

— Елена Сергеевна, — протянула она руку, повернувшись, и глядя ему прямо в глаза добавила, — Лена.

— Коля, — улыбнулся он смущенно от неожиданности её взгляда и звучания собственного имени.

За неспешной поначалу беседой они потеряли экскурсию из виду, и уже просто гуляли по дендрарию, не обращая внимания на коллекционные растения. Обменявшись краткой информацией о себе, они говорили о санатории, море, детях, и ещё о многом другом, словно им нужно было непременно успеть именно сейчас, рассказать друг другу всё. О своём и чужом, о мыслях и мечтах, о погоде, наконец. Уже скоро они разговаривали, как старые знакомые, шутили и смеялись. Остановились в уличном кафе, пропустили своё обеденное время в санатории, словно не хотели туда возвращаться.

Уже этим вечером санаторная жизнь Николая круто переменилась. Детской дискотеке ему удалось избежать, но во взрослых танцах пришлось принять самое активное участие. Коля словно вернулся лет на двадцать назад. Он уже был уверен, что дискотечный период его жизни давно позади. Не возникало не только желания, но даже мысли об этом, до сегодняшнего дня. Вдоволь натанцевавшись, новые знакомые попрощались до завтра. Поток информации, впечатлений и физических нагрузок обрушившиеся сегодня на Николая привели его в санаторную постель с усталой, но блаженной улыбкой на лице.

Их знакомство стремительно развивалось, волшебно меняя окружающий мир. Менялись парк, море, небо, но главным образом менялись они. Каждый завтрак с их неизменной встречей был, теперь столь желаем и радостен, что казалось, без него просто остановилась бы жизнь. Процедуры были забыты, их посещала только её сестра с детьми. Николай с Леной ходили в бассейн, поскольку перемена в погоде с сильными волнами не позволили купаться в открытой воде, а только фланировали вдоль морского побережья. Иногда они уходили гулять по городу или уезжали на экскурсии. Главным и единственным условием для их поездок было то, что они вместе. Вечерами они подолгу гуляли в парке у моря. У них даже появилась своя любимая скамейка в тени южных растений. Николай нежно обнимал Лену за плечи, а она держала его другую руку, словно боясь отпустить. В её красивых и по-детски больших глазах отражалось тонущее в море Солнце. Светлые искрящиеся волосы благоухали необыкновенным дурманящим ароматом. Голос, неподражаемо мелодично струился, прерываясь головокружительными паузами. Николай словно пребывал в ином измерении. Где-то в подсознании, временами всплывали попытки здравого рассуждения, но они захлёбывались в его чувствах и он тонул. «Неужели влюбился? Как глупо! Как это вообще возможно? — спрашивал он сам себя, — я давно забыл, что такое любовь. Какое сильное, но беспощадное это чувство. Зачем оно мне? Я не хочу её обидеть, но не могу уже уйти. Неужели я ещё способен на что-то подобное»? Он с трепетом юноши целовал её на прощанье и уходил ждать нового рассвета, новой встречи с Леной. Николай словно оберегал их нежные чувства, боясь перешагнуть через роковую черту. Она стала очень дорога ему.

Утром, после завтрака, они пошли кормить чаек.

— Мы завтра уезжаем, — тихо сказала Лена, опустив голову.

— Как? — в недоумении остановился он.

Оказалось, что за всё время общения они даже ни разу не говорили о сроках своего отдыха и об отъезде. Вдруг теперь словно током, дрожью, обрушилась эта фраза на Николая. Он не знал, что сказать. Куда двигаться. Его глаза казалось, хотели вылезти из тесной и глупой головы. Лена тоже остановилась, глядя себе под ноги. Николай, очнувшись, молча подошёл к ней, крепко сжав её нежные плечи своими руками. Он будто хотел подавить то чувство, которое комом застыло в нём. Они стояли так молча некоторое время.

— Пойдём, чаек кормить, — сказала Лена сдавленным голосом.

Он уже не звучал, так как прежде, а Николай и вовсе потерял дар речи. Они молча бросали птицам кусочки хлеба, взятого из ресторана, а морской ветер, казалось, залетал до самой глубины опустошённой души с особым остервенением. Самыми глупыми и нелепыми сейчас могли звучать только заверения в скорой встрече, после возвращения с туманной перспективой отношений. Однако подумать, а тем более поверить в то, что на этом всё вот так и закончиться он просто не мог. «Но что думает она? Почему молчала раньше, сказала только теперь? Я не спрашивал или ей самой…, — мысли с вопросами перемешались в голове, — бред! Мы, что, больше никогда не увидимся»?

Подошли сестра и дети. Их голоса и погоня за чайками вернули Николая из временного замешательства.

— У Вас какие планы на сегодня, — наконец выдавил он из себя, — собираться будете?

— Нет. Поезд завтра поздно вечером, — как-то вдруг по-детски задорно откликнулась Лена, резко повернувшись и отряхивая ладоши, — завтра и соберёмся! А сегодня мы просто отдыхаем, но если хочешь, можешь пригласить меня на прощальный ужин!

Она спрыгнула с бетонной возвышенности присев на корточки рядом с племянниками.

Они ещё какое-то время собирали ракушки и камешки на память. Пытались играть в огромные шахматы на веранде. Говорили не понятно о чём, пытались смеяться.

Прощальный ужин устраивали в два этапа. Сначала в кафе — мороженое на пятерых, потом по-взрослому, — на двоих. Теперь они разговаривали мало и совсем по-другому. Обменялись телефонами и адресами. Пили сухое вино. Не пропустили ни одного медленного танца. Весь вечер держались за руки. Вернулись в санаторий уже совсем поздно. Расстаться было невозможно. Невыносимая щемящая боль терзала души. Они смотрели друг другу во влажные глаза. Её сладкие губы то целовали его, то шептали что-то нежное и ласковое, обволакивая горячим дыханием. Он сам целовал её, шепча слова любви и преданности. Лена осталась у Николая.

На завтрак они не пошли. Лена поговорила с сестрой по телефону, и они остались в номере. К обеду всё-таки пришлось выйти для воссоединения с родственниками. Потом были сборы вещей, сдача номера. Николай бродил по территории санатория и мысли его путались…

Вечером поехал провожать их на вокзал. Купил цветы у говорливой торговки. Посадил всех в поезд. Не было ни слёз, ни рыданий, только скромный поцелуй в щёчку и последнее: «Я позвоню…». Выйдя из вагона, он вспомнил свой юношеский стишок:

Вот только на перроне теперь остался он. Долго ещё стоял, всматриваясь в пустоту, наступившую вслед за ушедшим поездом.

«Какого чёрта? Что мне тут делать? Я не хочу в этот санаторий! Я не могу больше видеть этого моря»! Он вдруг рванулся в помещение вокзала.

— Девушка, один билет до …, на ближайший поезд!

Купленный на эмоциях билет не может быть гарантом досрочного отъезда из курортного местечка, или может? Утро вечера мудренее…

На картошку!

В «Застойные» времена прошлого века, работал я в одном из многочисленных НИИ нашего города. Так повелось, что каждый городской район вёл шефство над каким-либо районом пригорода, и периодически помогал ему в сельскохозяйственных работах. А поскольку шефы могли помогать своим подшефным только рабочей силой, вот и пришла в наше учреждение разнарядка, откомандировать людей для весеннего посева картофеля.

В ожидании отправления автобуса, «ссыльные» болтали между собой попарно, или «на троих». В институте я был человеком новым, а потому не знал никого, с кем предстояло разделить приобщение к сельскохозяйственному труду.

— Привет! Ты куришь? — подошёл ко мне парень несколько старше меня.

— Да, — протянул я ему пачку сигарет.

— Да нет, у меня свои есть, — махнул он рукой, — и я такие не курю. Валера, — он протянул мне руку.

— Дима, — ответил я.

— Ты из какого отдела?

— Сборочного производства. А ты?

— Я из лаборатории защитных покрытий.

Так мы познакомился с Валеркой, весёлым парнем который воспринимал эту поездку, как «мини отпуск» от жены с ребёнком. Он их любил, конечно, но отдохнуть иногда хотелось.

Дорога оказалась долгой. Однако мне она не была в тягость; мой новый знакомый оказался словоохотлив и по-дружески делился своими знаниями.

Нас выгрузили у местного общежития. Накануне вечером здесь уже высадился небольшой десант из соседней организации. Нас приехало пятнадцать человек, двенадцать из которых, мужского пола, утрамбовали в одну из комнат местного отеля, а трёх наших женщин, — в отдельный номер. Чуть позже заехала и третья партия городских работников из десяти человек, в состав которой входили три молодые особы, сразу привлекшие к себе всеобщее внимание. Их расселили аналогично: мальчиков — налево, девочек — направо. Коридор стал границей между мужской и женской половинами. Женской половине даже выдали ключи от комнат, как в настоящей гостинице, правда, по одному на каждую троицу.

Весь день мы обустраивались, знакомились с местностью. Вечером было решено устроить костёр, чтобы познакомиться друг с другом, ну и отметить начало новой трудовой деятельности.

На костёр собрались почти все прибывшие кроме тех, кто устал, или уже познакомившись, мирно спали. Всё начиналось несколько сумбурно. Наши женщины взяли инициативу в свои опытные руки, отстранив юное поколение соседок от закусок, да и вообще, от всего. К тому же у молодых работниц быстро образовался круг потенциальных поклонников. Валерка успел подсуетиться на должность «разливающего».

— А ты чего? — толкнул он меня, наливая вино в кружку.

— Что, чего?

— Смотри, разберут девчонок…

— Что значит разберут?

— Ты я смотрю, на Ленку глаз положил? Всё косишься, а к ней очкарик чужой клеится. Лариска тоже ничего. Вот Оксанку Бог обидел малость, — заключил мой новый товарищ.

Очкарик действительно вёл себя нагловато. Видимо алкогольный напиток придал ему не только уверенности, но и развязности. Я заметил, что Лена была не в восторге от своего ухажёра. Скорее она терпела его, чтобы не ссориться с первого дня. Ведь с этим типом ещё предстояло трудиться рука об руку, не один день. Однако меня его нахальная физиономия стала сильно нервировать, и я решил пренебречь его симпатией к себе. Подойдя к Лене со словами: «Знаешь, что я хотел тебе рассказать» — взял её под локоток, отводя в сторону. Очкарик, было, дёрнулся за нами, но на его пути возник Валерка с бутылкой в руке и улыбкой на устах.

— Пей, малый, — плеснул он ему в кружку зелья.

— Ой, спасибо тебе большое! — сказала мне Лена, оказавшись в стороне от назойливого типа, — я уже не знала, как от него отделаться.

— Дала бы мне знак какой-нибудь — увёл бы тебя раньше.

— Какой знак? Мы все только познакомились. И я не знала…

— Уйдём отсюда, — перебил я её.

— Как, сейчас?

— А то придётся мне очкарика «уйти». Какой противный малый.

— Тогда уйдём, конечно, — улыбнулась Лена, — я только девочкам своим скажу.

— Вон Оксана, — показал я на подругу поблизости, — одной скажи, и хватит.

К нам подошла Оксана.

— Ваши женщины нас невзлюбили, — с укором высказала она мне.

— Естественно. Сколько вам лет? И сколько им? Но не волнуйся, я Лену уведу, их шансы на внимание серьёзно возрастут.

— Куда уведёшь?

— Гулять. Не волнуйся; верну в целости и сохранности. Дверь только на ночь не закрывайте. Держи, — я вручил ей свою кружку, взял Лену за руку.

Отойдя от костра, почувствовалась сумеречная весенняя прохлада. Не отпуская ладони своей спутницы, я сунул её в карман телогрейки. За спиной послышалось нестройное завывание мужского хора «акапелло». В него стали вливаться женские голоса. Через пару минут нас провожало дружное, хоть и неразборчивое пение подвыпивших инженеров.

Так началась наша дружба.

— Сегодня в клубе танцы, — объявила мне Лена.

— Ты хочешь, чтоб я отбивался от всего села? — удивился я.

— А что придётся? — она сделала наивным выражение лица.

— Конечно, мы только в клуб зайдём, как местная братва тебя отцепит…

— Так уж прям? — кокетливо улыбнулась Ленка.

— Безусловно. А потом телогрейка с сапогами не самая танцевальная одежда. В клуб можем сходить завтра, когда кино будут показывать.

— Тогда пойдём гулять, — и она сунула руку в мой карман, приглашая меня.

— Пойдём, — я тоже опустил руку в карман. Её маленькая тёплая ладошка приветливо встретила мою. Прижавшись друг к другу плечами, мы медленно уходили по просёлочной дороге.

— А я себе иначе представляла нашу встречу.

— Нашу? Ты знала, что мы встретимся?

— Знала. Я представляла тебя именно таким, только встретиться мы должны были у моря, под пальмами. Хоть и говорят, что курортные романы там и остаются, но всё равно у моря романтичнее, — она подняла на меня свой взгляд, чуть наклонив голову.

— Да, здесь романтики поменьше. Грязь, картошка… Хотя романтика ведь не снаружи… — я остановился, нежно обхватив её голову своими руками, — она внутри у нас.

Лена положила свои руки мне на грудь, чуть приподнявшись на цыпочках. Я склонился ей навстречу. Поцелуй получился необыкновенно трепетным, нежным, сильным и желанным

— Слушай, ты давай заканчивай, — вдруг начал Валерка свой разговор со мной после трудового дня.

— Что заканчивать? — не понял я его.

— А, интересно, почему должен подружек твоей пассии развлекать все вечера?

— Не знаю. Может, тебе самому хочется?

— Что опять сегодня Ленка якобы с ключами уйдёт? — задал он интригующий вопрос.

— Подумаешь, разок забыла.

— Да не разок. Два дня подряд её подруги у наших дам сидят.

— И что? Да, а ты-то сам, что там делаешь?

— Я Светлане Михайловне ремешок на часах чинил. А потом байки всякие втирал твоим подружкам беспризорным, пока в их комнате за стенкой кровать скрипела.

Я на мгновение замер.

— Что, так слышно?

— Здесь стенки-то «картонные», а кровати ржавые, — пояснил он.

— А раньше не мог сказать? — возмутился я.

— Ты сам не слышишь? — хмыкнул он с улыбкой, — третий день подряд я сказителем не буду. Да, кстати, подружки её тоже не глухие. На кровати нельзя… В лес гулять идите!

— В лес, отлично! Там грязи по уши. Какой тут лес? Так, перелесок между двумя дорогами. Только и смотри за дорогой да по сторонам. Кругом поля. А до ближайшего более — менее лесочка километра три гулять. Прохладно вечером… Постой, — прервал я разговор о лесе, — ты два дня ремешок чинил?

— Сейчас разговор не обо мне.

— И сегодня чинить будешь? Сложный случай?

— Я женат! — гордо заявил Валерка, — а потом, со своими, — никогда! Это тебе по молодости всё равно. Я просто скрашиваю даме вечер, что ещё тут делать? Портвейн хлестать, что ли? Дверь специально открытую держу, от греха и слухов разных. Вот Лариска с Оксанкой к нам в открытые двери и топают, куда им ещё деться-то?

— А остальные наши дамы где?

— Кто где… Гуляют. Погода вон хорошая. Не ветрено. Вот и вы гуляйте. Ваше дело молодое. Романтика. Прогулки под луной. Тенистый шорох косматой ели… Иль ты с ней только так… От скуки, пока здесь?

— Сам не пойму. Но мне с ней хорошо.

— Понятно, — хорошо!

— Дурак ты! Мне с ней и без этого интересно. Она действительно мне чертовски нравится! Я даже скучаю без неё. А вот любовь это или обычная влюблённость? Откуда мне знать.

— Вон мой бушлат ещё возьми, когда пойдёте, а то замёрзнете. Только поаккуратнее…

Наша картофельная командировка скоро закончилась. Все разъехались по домам. В городе стояла по-летнему тёплая погода. Молодая листва блестела под приветливым солнцем. Птицы неистово галдели за окном.

Вчера я целый день ей не звонил. Хотел, но сдерживал себя, давая отдохнуть ей после поездки. Сегодня, с самого утра, ждал хотя бы девяти часов, чтобы не разбудить её звонком и наконец, набрал телефонный номер.

— Привет!

— Привет!? — в голосе послышалось робкое, но радостное удивление.

— Ты успела отдохнуть от дороги?

— Почти. Я ещё вещи вчера разбирала… Ну, и другие там дела…

— Давай сегодня встретимся, — перебил я её запинающийся голос.

— Сегодня? Я не знаю… А во сколько? Где?

— Можно у «Победы», сейчас. В смысле через час. Ты ведь рядом там живёшь?

У кинотеатра было не многолюдно, хоть день был выходной. Я прохаживался вдоль ступенек, поглядывая на часы и по сторонам. Лену заметил издалека. Она шла мне на встречу необыкновенно красивая. Я впервые видел её в платье, туфлях. Волосы были собраны в новую причёску. Лена тоже увидела меня. Её, чуть торопливый шаг не изменился, только взгляд стал временами опускаться под ноги, как будто она искала что-то, или прятала свои глаза.

Я пошёл ей навстречу. Мы почти столкнулись.

— Здравствуй, Леночка, — тихо сказал я, протягивая ей цветы осторожно касаясь щеки губами.

Она прижалась головой к моей руке, запутавшейся в её волосах.

— А я тебя ждала. Но думала, что ты не позвонишь.

— Почему?

— Не знаю. Ещё там, вчера, когда мы уезжали утром. Я подумала, что всё закончится, как только мы уедем. Вы оставались там, а мы поехали. Я думала, что это всё. Как курортный роман. Теперь вдруг ты… с цветами…

— Курортный, хм. Ты что Ленка, плачешь?

— Нет. Это я вчера чуть не разревелась. А сейчас нет.

Я прикоснулся своими ладонями к её щекам и крепко поцеловал в губы.

— Ты всю помаду мою съешь, — сказала она глядя на меня широко раскрытыми, влажными от слёз, глазами.

— Я тебя люблю!

Лена молча улыбнулась. Её глаза заискрились светлой радостью.

— Пойдём в театр, — неожиданно предложил я.

— В какой? — удивилась она.

— Без разницы. Хоть в цирк, хоть на балет. Очень захотелось сходить с тобой куда-нибудь… Не в кино.

— Я не одета для театра.

— Разве можно одеться ещё лучше? Ты прекрасна!

— Димка, ну тебя, — засмеялась она, — а билеты где?

— У метро есть касса. Или хочешь на дискотеку?

— А не боишься, что от кавалеров моих не отобьёшься? — с лукавством вспомнила она мои слова в совхозе.

— Естественно не отобьюсь! Но в городе есть преимущество, — полно больниц…

— Тогда в театр. Только я сама выберу, ладно?

Она взяла меня под руку, прижав к груди букет цветов.

Лето, море, бабуин

Поступив на первый курс вечернего отделения высшего учебного заведения можно было расслабиться. Родственники предложили Игорю поездку к морю. На Средиземном море ему ещё бывать не приходилось. Правда он не успеет вернуться к началу нового учебного года. Но, что ж теперь поделать, ведь все знакомые наперебой расхваливаю недорогой и комфортный отдых в Турции. Благо, что школьные годы далеко позади, когда их строили первого сентября на торжественной линейке. Позади Армия. Впереди отпуск и море!

Вот, наконец, документы и вещи собраны. Деньги на карманные расходы отложены. Такси, аэропорт, самолёт с привязными ремнями безопасности, — отдых начался!

Турецкое средиземноморье радушно встретило нового туриста. Хотя в прежние годы под словом «турист» подразумевался некто с рюкзаком и палаткой за плечами, натружено блуждающий по бескрайним просторам, карабкаясь в самые труднодоступные уголки первозданной природы. Теперь, в своём большинстве, турист, тоже блуждающий, только на короткие расстояния; между отелем и пляжем. Это беззаботный увалень в солнцезащитных очках с бокалом пива в руке. Хотя иногда можно и вскарабкаться в экскурсионный автобус, который доставит в какой-нибудь «уголок» природы.