Оборванные в зале обои висели огромными лопастями. Зимние рамы были еще не выставлены, и к ним пропасть наприставало околевших мух. Круглое, в золотой раме, зеркало, как было в похороны Биби завешено черным флером, так и оставалось; отовсюду пахнуло уже не ладаном и воском, а какою-то могилой и сыростью.
– А на магистра вы когда будете держать?
– Я уж выдержал, – отвечал спокойно Варегин.
«И это говорит сын мещанина, – думал Бакланов: – начавший с пятнадцати лет учиться грамоте, а он, дворянин, обставленный всеми средствами к образованию, и что сделал?»
– Я готов дать все, что хотите!
– Дадут всего!.. Старуха сама того желает: «Я их дом, говорит, подниму».
– Скоты мы, подлецы, мерзавцы! – сказал Александр Ионе Мокеичу.
– В мире, что в море: всего бывает! – объяснил ему тот.