Оглавление

1. Мы из РКРП
2. Вместо пролога
3. Глава первая
4. Глава вторая
5. Глава третья
6. Глава четвертая
7. Глава пятая
8. Глава шестая
9. Глава седьмая
10. Глава восьмая
11. Глава девятая
12. ВМЕСТО ЭПИЛОГА

От автора

После событий, связанных с выступлением ГКЧП в августе 1991 года и запрета Ельциным деятельности КПСС, активисты ДКИ — Движения Коммунистической инициативы, образованного 22 апреля 1990 года ни на один день не прекращали своей борьбы. Не поддались на уговоры номенклатурного руководства ЦК КП РСФСР перекраситься в партию социал-демократов, а провели на Урале запланированный ранее съезд коммунистов России и образовали РКРП.

На съезде присутствовали в основном те, кто вел бескомпромиссную борьбу внутри КПСС с Горбачевым и горбачевщиной, с перерождением, поразившим как почти весь ЦК КПСС, так и большие массы рядовых членов партии.

РКРП объединила людей, чье мировоззрение построено на незыблемом фундаменте марксизма-ленинизма, на подтвержденных практикой ХХ века выводах о коммунизме, как закономерной естественноисторической перспективе человечества.

Тогда в конце 1991 года, я ничего не знал об этом, как и о самом существовании партии. Но именно тогда, наверное, был определен и мой жизненный дальнейший путь, который и привел меня в итоге в ряды РКРП.

В то время я работал на вахте в одной из организаций г. Томска на строительстве животноводческого комплекса на 10 тысяч голов. Темпы строительства, заданные советским временем, изо дня в день росли. Но уже вовсю набирал темпы разбойничий капитализм. Как следствие грянула гайдаровская «шоковая терапия». Какое ужасное наступило время!

В бригаде, которая занималась монтажом животноводческих помещений помимо основной массы строителей-профессионалов, было много осужденных — «химиков». Комендатура отпускала некоторых из них за хорошее поведение домой, чтобы могли запастись продуктами. А когда появились первые задержки зарплаты, стали голодать не только «химики», но и маститые строители, кроме начальников участков и выше.

За полноценный обед в столовой, а все строители, естественно, находясь вдали от дома, питались в столовой, необходимо было заплатить не меньше 30 рублей, такими возможностями никто не располагал. Немыслимо подорожали мясо и молоко. Чтобы хоть как-то набить желудок, вахтовики, сгорая от стыда, занимали у начальства деньги, брали в столовой чай без сахара и по пять-шесть порций картофельного пюре — на счастье картофель по-прежнему был недорогим.

Когда выдали через три месяца долгожданную зарплату, ее хватило только на две бутылки водки и два обеда в столовой. Сейчас в это трудно поверить, но так оно было.

Во время перекуров горячо обсуждали действия реформаторов. Я защищал коммунистов, осуждая «Гайдаров-перевертышей», но меня никто не поддерживал. Дело чуть не доходило до драки. Всем моим оппонентам, несмотря на унизительное положение, в которое их поставил новый режим, видимо, была полюбу надвигающаяся демократия.

Комендатуру готовили к ликвидации, решалась судьба «химиков». Стройку «заморозили» и стали вывозить имущество «КамАЗами» в неизвестном направлении.

Я оказался без работы, денег. Пришлось оставить институт, в котором проучился к тому времени заочно пять лет.

Год за годом, наблюдая с горечью, что происходит с моей страной, я искал возможности применения своим силам.

Вместо пролога

Близился к завершению 1996 год. Это было смутное время. Закончилась кампания по выборам Президента России, трусливей и циничней которой не знала еще современная история. Опасаясь за «прихватизированное» добро, господа-демократы в рекламных роликах призывали народ, ими же ограбленный, голосовать сердцем, а не умом. Газеты типа « Не дай Бог!», прикрываясь православием, стращали о том, что если к власти придут коммунисты, то неминуемо всех постигнет голод и холод. По всем телеканалам мелькали кадры кинохроники, на которых рушились взорванные церкви, низвергалась символика самодержавия — двуглавый орел. Представителей нынешней власти показывали со свечами в руках в том или ином Божьем храме. Что-то о возрождающейся духовности говорил Б. Ельцин, выйдя из храма и оглядывая купола близлежащей церкви… Вся бывшая партноменклатура (не являлись исключением барабинцы) из атеистов переродилась в верующих чиновников, бизнесменов и безудержно молилась, молилась, молилась… А в это время шла чеченская бойня, голодали простые российские старики, слонялась без дела молодежь, ища выход в алкоголе, наркотиках и бандах. Одни граждане нежились на «Канарах», другие, поборов стыд и унижение, занимали очереди в специально созданных учреждениях социальной защиты за «гуманитарным» американским горохом для похлебки.

Глава первая

В нашем сибирском городке Барабинске жизнь шла своим чередом и в то время мало, чем отличалась от других больших и малых российских городов и сел. Роскошь и нищета в нем довольно мирно соседствовали друг с другом.

Меньшинство граждан, обогатившись сказочно и быстро, жировали, наслаждаясь жизнью, большинство — кое-как сводили концы с концами. Это самое «большинство» с тревогой и каким-то несвойственным нормальному человеку смирением взирало на творимые над ним «эксперименты» по внедрению рыночной экономики. Набирала обороты безработица.

Город наш железнодорожный, прежде на «железке» работало 7 тысяч человек — 40 процентов экономически активного населения. Но в 1994 году было ликвидировано отделение Западно-Сибирской железной дороги. Для города катастрофа. Резко снизилось поступление налогов, выросла безработица.

Предприятия разворовывались до последнего кирпичика и, словно на дешевом аукционе, пускались с молотка за бесценок. Банкротство предприятий стало на поток и с помощью государственных структур превратилось в бизнес. Впрочем, в это время делались деньги на всем, чем только можно было. Эти самые деньги настолько обесценились к моменту деноминации, что сотенной купюрой, на которую можно было купить разве что коробок спичек, народ попросту подтирал задницы, не в состоянии купить туалетную бумагу или газету. Росли цены на электричество, продукты питания, жилищно-коммунальные услуги. Все больше и больше входила в норму платная медицина.

Несмотря на довольно пассивную, особенно последние годы, позицию, довольно значительная часть барабинцев в выборах 1996 года была склона все-таки голосовать за Зюганова, ибо ельцинская демократия к этому времени смогла «достать» даже самого рьяного ее поборника.

На победу коммунистов надеялись многие. В том числе и я, по наивности полагая, что власти смогут допустить свое поражение, имея в руках неограниченные финансовые и административные ресурсы.

Но чуда не произошло. И не могло произойти. Ельцинская команда победила. Как позже выяснилось, этому в значительной степени поспособствовали «коробки с американскими долларами», многочисленные нарушения избирательного законодательства, поддержка областного руководства. За прошедшие годы переродился В. Муха (точнее показал свое истинное лицо). Это был не тот Муха, что в 1993 году смог бросить Ельцину обвинение в намерении совершить государственный переворот.

Именно в этот бесславный момент для КПРФ я решил вступить в партию. Так будет честнее, подумал я. Никто не сможет попрекнуть меня в желании «примазаться» к победительнице в период её триумфа.

Это было в начале 1997 года. Я только что окончил курсы водителей от центра занятости. Водители со стажем, а тем более без опыта работы нигде не были нужны. Вот и получалось, что пришел на биржу безработным, безработным и ушел. В сердцах опубликовал критический материал в районной газете о работе центра занятости. Это вызвало большой резонанс у жителей города и сильно обидело работников службы. Они, кстати, по сей день косятся на меня за ту публикацию.

Приехав со зверофермы в город, она тогда еще не была ликвидирована, встретил своего знакомого Александра Обухова. Так как оба были заняты поиском работы, естественно, первым делом завели разговор о ситуации на рынке труда.

— Работу найти можно, — сказал Александр, — но что толку, если зарплату не платят. У одного предпринимателя поработал два месяца, у другого — столько же и бросил, не получив ни копейки.

— Сволочи! — возмутился я. — В советское время руководителя за такие штучки по головке не погладили бы. А сейчас все это как в порядке вещей.

— Раньше бы и в дурном сне такое свинство не приснилось.

— Доходит до абсурда! — я вспомнил эпизод из своей жизни. — Безработный оказывается порой в лучшем положении, чем работающий. Представляешь, когда я стоял на «бирже», то весь год получал деньги, а мой отец, работая на звероферме, — нет. Безработный рабочего кормил. А сейчас и на «бирже», я узнавал, деньгами пособие не выплачивают: шмотками, да продуктами выдают.

— Да? Значит, и биржу не миновала, чаша сия…

Поговорили еще немного, уже прощаясь, я сказал:

— Хочу вступить в партию, к кому и куда обратиться, не знаю…

На мое удивление Александр, не до