Книга состоит из воспоминаний людей, которые пережили Блокаду Ленинграда еще детьми. Правдивые истории о том, как это было, помогут нам окунуться в жизнь без еды, тепла и почти без надежды. Чтобы больше никогда этого не повторить.
Жас шектеулері: 18+
Құқық иегері: ООО "Издательские решения"
Түпнұсқа жарияланған күн: 2018
Басылым шыққан жыл: 2018
Баспа: Ridero
Қағаз беттер: 80
Пікірлер150
👍Ұсынамын
💡Танымдық
ВСЕМ ЧИТАЮЩИМ ОБЯЗАТЕЛЬНО К ПРОЧТЕНИЮ ❗
"В Ленинграде 8 или 10 кладбищ. И на каждом из них были эти захоронения. Самое большое, конечно, на Пискарёвском мемориальном. Там похоронено 520 000 блокадников. Это только гражданские. И около 70 000 военных. То есть практически 600 000 человек.
А на других кладбищах — по 80—100 тысяч человек."
Любому Петербуржцу будут знакомы все те места, о которых идёт речь в "Дневник Блокады".
Одна трагедия, но с разных сторон. История о том как люди боролись за жизнь, через что пришлось им пройти. Кто встречался им на этом жестоком пути и чем всё закончилось.
До таких книг надо "дорасти". Это не просто набор текста и слов. Это крик, который останется с нами на очень долгие годы. Надеюсь нам никогда не придётся узнать какого это 🙏.
"В Ленинграде 8 или 10 кладбищ. И на каждом из них были эти захоронения. Самое большое, конечно, на Пискарёвском мемориальном. Там похоронено 520 000 блокадников. Это только гражданские. И около 70 000 военных. То есть практически 600 000 человек.
А на других кладбищах — по 80—100 тысяч человек."
Любому Петербуржцу будут знакомы все те места, о которых идёт речь в "Дневник Блокады".
Одна трагедия, но с разных сторон. История о том как люди боролись за жизнь, через что пришлось им пройти. Кто встречался им на этом жестоком пути и чем всё закончилось.
До таких книг надо "дорасти". Это не просто набор текста и слов. Это крик, который останется с нами на очень долгие годы. Надеюсь нам никогда не придётся узнать какого это 🙏.
👍Ұсынамын
💀Қорқынышты
💧Көз жасын төктіреді
Страшно представить, как жили люди в блокаду. Обострялись инстинкты, люди выживали как могли. Но страшно понимать, что люди ели людей и самое главное - убивали ради этого, а не просто ели трупы. А страшнее всего, что убивали детей. Но я не смею судить этих детей, они жили в диких условиях. И когда я попала в Санкт-Петербург, я закрывала глаза и пыталась представить те страшные кадры. Я понимала, что хожу там, где лежали трупы и это вызывало мурашки по коже. Я хочу, чтобы мир никогда такого больше не узнал. Те люди, которые выжили и не потеряли такие качества как человечность, доброта и отзывчивость, вызывают у меня глубочайшее уважение.
👍Ұсынамын
Слёзы….у самой 5 детей…как люди выживали..низкий поклон им за подвиг..
Дәйексөздер208
До вокзала добрались благополучно. И сели в вагон тоже. Правда, сначала не пускали, так как было слишком много вещёй. Пришлось дать кусок хлеба, и тогда всё было в порядке.
«Каждый ребенок, выживший в Блокаду, выжил за счет кого-то. И в большинстве случаев этим кем-то, этим ангелом-хранителем была мама».
Снова шёл Фафст Тимофеевич с другом с работы. На Невском проспекте напротив поворота на улицу Гоголя, там, где сейчас станция метро «Адмиралтейская», стоял дом, а в нём — бомбоубежище.
Началась воздушная тревога. Сандружинницы их за руки хватают, дескать, туда, в бомбоубежище. А они говорят: «Какое бомбоубежище? Вон наш дом! Сейчас добежим!» — и вырвались.
Перебежали на другую сторону — а там свои сандружинницы, другое бомбоубежище. И загнали туда Фафста Тимофеевича с его другом.
Сидят они там. И вдруг — удар! И что-то посыпалось. Воздушная тревога — отбой. Выходят они на улицу, а тот дом с бомбоубежищем, куда их хотели сперва загнать, обрушился.
Говорят, из того бомбоубежища ещё несколько дней слышались голоса, стоны, крики. Но людьми в завалах никто не занимался. Не было для этого сил и необходимых средств
Началась воздушная тревога. Сандружинницы их за руки хватают, дескать, туда, в бомбоубежище. А они говорят: «Какое бомбоубежище? Вон наш дом! Сейчас добежим!» — и вырвались.
Перебежали на другую сторону — а там свои сандружинницы, другое бомбоубежище. И загнали туда Фафста Тимофеевича с его другом.
Сидят они там. И вдруг — удар! И что-то посыпалось. Воздушная тревога — отбой. Выходят они на улицу, а тот дом с бомбоубежищем, куда их хотели сперва загнать, обрушился.
Говорят, из того бомбоубежища ещё несколько дней слышались голоса, стоны, крики. Но людьми в завалах никто не занимался. Не было для этого сил и необходимых средств
