Оглавление

Предисловие

В реальной жизни трем пацанам из неполных семей уготована участь преступников и бунтарей. Но дружеское плечо, непоколебимая вера в себя и жажда приключений выталкивают в иной мир. Через флер старинной легенды открывается цитадель шокирующей цивилизации. В бездне неведомых лабиринтов ведутся эксперименты с разумными существами до и после смерти, моделируются новые формы бытия. Развитие горнорудного края торит дорогу в эти подземные кущи, но свидетели этого феномена сохраняют молчание. Друзья же пробивают брешь в подземном бастионе, обретают недостающее, что примеряет их с действительностью, и знак избранных.

Глава 1. Мокик против джипа

Теплый ветер кружил над городом, как бестелесный чародей исподволь готовил новое чудо. Набухшие почки деревьев дрожали в матовой испарине. Зеленые усики клейких листочков уже увенчали коричневый кокон. Вот-вот брызнет солнце, и весеннее томленье обретет крепкую основу для нового витка возрождения. Одна трехшерстная кошка безучастно дремала на скамейке у подъезда многоэтажного дома. Легкий порыв ветра ударял по её чутким ушам, глаза усатого стража вспыхивали зеленым огнем — мистический покой волнами расходился в умиротворенное затишье воскресного утра.

В этом районе города впритык друг другу громоздились дома разной этажности и разного уровня комфорта. К серым панельным пятиэтажкам примыкал высотный массив кирпичного дома с квартирами на два этажа. Рядом, на просторной придомовой площадке у высотки припаркованы дорогие автомобили. А возле пятиэтажек и дорога намного уже, и машин теснилось намного больше. Аляповатые бюджетные авто да ржавые детища советского автопрома стояли вдоль и поперек проезда, даже на газонах, превратив их в месиво.

Когда по запруженной улочке начинало лавировать четырехколесное транспортное средство, пешеходы боязливо жались к стенам домов. При оглушающем реве мотоциклетного движка они застывали каменными статуями. Так вытягиваются по струнке солдаты на прибытие генерала, так большой начальник строит подчиненных, так парализует страх. Лишь трехшерстная кошка невозмутимо поглядывала на всё это в прищур, сверкая колдовской зеленью глаз.

Зачастую этих шумящих возмутителей общественного порядка называют хулиганами, шпаной, трудными подростками. По ним якобы плачет тюрьма. Они входят в пресловутые десять процентов, что из века в век потрясают мир. И вряд ли граждане понимают: есть нечто, из-за чего пацаны гоняют по двору на двухколесном снаряде. И это нечто не позволит им стать отмороженными бандитами, подонками и подлецами.

Об этом НЕЧТО и получилась настоящая история.

***

Из-за угла дома, не сбрасывая скорость, вынырнули два мокика с тремя наездниками. Это летели три друга пятнадцати лет от роду. Жора, Жига и Жук.

Жора с пелёнок отличался грузным телом: его распирало во всех направлениях. Ноги и руки кажутся несоразмерными култышками. Голова того и гляди втянется в рыхлые плечи, шею уже втянуло. Живот закрывал немногочисленные устройства на приборной панели, подпирая руль. Но это ничуть не омрачало паренька. В классе он верховодил (с позволения Жука!). Одним ударом мог уложить кого угодно. Никто не осмеливался вслух обозвать Жорку жирюгой. Кроме двух старшеклассников, предпочитающих держать язык за зубами.

Жига (для мамы — Гена), напротив, худ и высок. На голову выше друзей. Весь такой нескладный; жесткие волосы взъерошены, точно последние здравые мысли многочисленными пружинами выпрыгнули из головы, лишенной единого центра координации.

Жук (для мамы — Саша) выглядел как нормальный среднестатистический подросток пятнадцати лет. Не толст и не худ, не широк в плечах и не узок. Расческа изредка касалась вихрастых волос. Неисчезающие ссадины на руках подобны мозолям трудяги. Острые глаза с прищуром давали понять: паренек далеко не прост, любое враждебное действие будет немедленно пресечено.

Совершенно разных по внешнему виду подростков объединяла безотцовщина. Так уж сложилось, что у всех троих по разным причинам образ родного отца прорывался смутными воспоминаниями. От живых отцов лет десять и следов не было.

Недостающие кирпичики в собственном мужском воспитании троица вынуждена добывать совместными дружескими усилиями. Но вопрос, как сложить правильно эти кирпичики, пока оставался без ответа. Многолетняя дружба не давала весам социальной оценки опустить их до уровня отбросов общества, хотя порой житейские ситуации подталкивали на тропу опасных маргиналов.

Мокик в дружеской кампании мало чем отличался от навороченного супербайка. Собственные глотки запросто усилят рев от двух движков, всего-то по 50 кубиков каждый. Но вместе будет 100. Жажда скорости троих, помноженная на юношескую горячность, отодвигает планку заявленной мощности на рубеж 1000 кубических сантиметров, а значит, держись мир!..

Жора мчался первым. Движок разогнал квадратное тело до скорости, близкой к отрыву от асфальта. Центнер отборного жира готов произвести мгновенную метаморфозу пищевых калорий в ракетное топливо. Редкие пешеходы держались ближе к стене дома, справедливо опасаясь стать катализатором такой метаморфозы.

Не отставали от форварда и Жук с Жигой. Длинные ноги Жиги, поставленные на подножки, издали смахивали за массивные дуги безопасности. Они чуть притормаживали, не давая вырваться вперед.

Жук выказывал больше мастерства — победа была и будет за их экипажем! Жора кожей ловил нарастающий рокот за спиной, играя ручкой газа. На участке с уклоном вниз он получал хорошую фору. Используя рельеф, остатки мощности и, главное, инерцию тела, держал отрыв нерушимым.

Однако на затяжном подъеме инерция ушла в минус. Мокик Жоры заверещал, словно поросенок на скотобойне. Жук поравнялся с Жорой, прокричал:

— Дорогу королям бездорожья!

— Кораблю бездорожья короли не указ!

— Несчастный, твой корабль берем на абордаж! — Жига коленками уцепился за борт транспортного средства соперника, и два мокика понеслись вперед грозно ревущим четырехколесным монстром.

Вдруг из-за пригорка показался настоящий монстр дорог и бездорожья — сияющий черным лаком JEEP GRAND CHEROKEE. И каково было удивление гонщиков, когда за рулем разглядели наглую харю одноклассника, упитанного Фимы, всегда упакованного в дорогие одежды барчука. Видимо, упросил папаню порулить в утренний безлюдный час.

У мокиков на максимальной скорости штатные тормоза пропадали. Тормозили движком: сбрасывали газ и переходили на пониженную передачу. Подобный маневр мог выбросить байкеров за обочину. С одной стороны дороги — узкий тротуар и стена дома, с другой ­ — длинный ряд припаркованных автомобилей, чьи владельцы досматривали воскресные сны.

Единственный вариант разъехаться без кровавых инцидентов — джипу принять вправо, гонщикам на мокиках перестроиться в одну линию, чуть сбавив скорость, пролететь стрелой у левого борта.

Фима, напротив, взял влево, прижимая пацанов к ряду автомобилей. Презрительная усмешка искривила толстые губы избалованного подростка. Ему за броней гигантского внедорожника наплевать на каких-то мелких дворовых хулиганов, которым никогда не купить такого же крутого автомобиля. И что они супротив навороченного вездехода! Пустое место! Мощный бампер отбросит хилые мокики далеко за обочину. Именно отбросит, а не подомнет.

Фима, скаля зубы, поднажал на газ. А друзья и не думали сворачивать. Еще кто кого возьмет на абордаж! Жук дал команду Жоре отстать и вырвался вперед. Он, завзятый мотогонщик, мог запросто выполнить трюк с заскоком на капот. Тем более такой капот, как у GRAND CHEROKEE, мог стать удобным трамплином. Этого поворота не учел нахальный отпрыск богатого папани.

У Фимы скрежетнули зубы. Он инстинктивно надавил на тормоз. Сидевший рядом отец пробудился от резкого толчка, глянул на дорогу. Глаза съехали на нос вместе с кожаной кепкой. Отборный мат осадил сынка. Толстые руки с густой порослью черных волос перехватили руль.

Черный внедорожник резко взял вправо. Друзья, не отворачивая, неслись навстречу. Образовавшийся коридор в метр шириной давал надежду проскочить невредимыми.

— Береги коленки! — прокричал Жук.

Жига вытянул ноги. Правая нога встала на подножку Жука, левая повисла. Мокик качнуло в сторону внедорожника. Балансируя ногой, Жига ударил стального соперника крепким носком армейского ботинка. Закругленный носок оставил на обшивке с виду грозного авто смачную вмятину с вытянутым хвостом сантиметров на тридцать.

Сила удара армейского ботинка даже велосипедиста сравнима с ударом бейсбольной биты по кузову.

«Автограф» Жиги ногой на кузове получился, как размашистая подпись на обвинительном приговоре. Хотел покуражиться наглый Фима — вот тебе отметина с чертой до голого металла. Потерян и товарный вид дорогого авто.

С трудом удерживая мокик от падения, Жук выскочил из дворовой территории на проезжую часть. Вслед летел Жора. Визг тормозов резанул по ушам. Трое пацанов разом оглянулись. GRAND CHEROKEE круто развернулся на месте. За рулем сидел разъяренный отец Фимы. Похоже, он решил предъявить счет, на худой конец выпороть до кровавых полос.

Гонщики взмокшими руками поддали газу в раскаленные движки. Устраивать гонки по городским улицам чревато опасностью попасть под прицел машин с проблесковым маяком красного и синего цвета. И, конечно, в мгновение быть настигнутыми разъяренным владельцем покалеченной машины.

Жук свернул в первый проулок. В кривых дворовых территориях, заставленных машинами, технические характеристики джипа уравнялись с мокиком. Последний даже выигрывал, пересекая двор по диагонали, легко огибая детские песочницы, качели, клумбы. Водитель внедорожника выказывал хорошее знание дворов — предугадывал маршрут дерзких мотогонщиков. Это походило на охоту за мечущимися зверьками. Когда-то круг сузится, либо крякнет слабый движок мокика. Волосатые руки сгребут хотя бы одного из пацанов, остальные придут сами.

Отец Фимы с умопомрачительной ясностью определил общее направление улепетывающих мокиков — лесопарковая зона, примыкающая клином к городской окраине. Прекратив опасное преследование по внутридомовым территориям, он вырулил на широкую городскую автодорогу, помчался к месту выхода отчаянной троицы.

Расчет прост: заметить первым, рвануть наперерез, скрутить и заставить подписать собственноручно составленный протокол о причинении материального вреда. На всякий случай по мобиле вызвал на подмогу дружка. Такого же бармалея, с которым делали бизнес.

Друган на громадном колесном самурае и пацаны на мокиках появились почти одновременно. Отец Фимы посигналил дружку, включил громкую связь на мобиле. Два джипа рванули к байкерам с противоположных сторон.

Жук, не меняя курса, гнал прямиком в лес. Жора едва поспевал. Если дядьки схватят его, сдачи сдаст однозначно, по крайней мере пару зубов выбьет Фимке. Вдруг Жук развернулся и загнанным зверьком, ощерясь, бросился на джип семейки Фимы. Жоре крикнул, чтобы исчез в лесу. Во всех острых передрягах Жук был за командира, поэтому Жора ревущим снарядом помчался к еловой пади.

— Они что, обкуренные?! — прорычал дружок отца Фимы.

— Борзые, без тормозов. Этого гаденыша, что несется на меня, обязательно надо словить.

— Он че, хочет на таран тебя взять?

— Дорога широкая, увернуться успею. Возьми чуть вправо, я возьму влево. Мы счас его закрутим по асфальту.

— Как бы не размазать их как масло по хлебу. Хлопот не оберешься.

— Лучше бы размазать эту саранчу тонким слоем по асфальту, да свободного времени нет на суды и денег на адвокатов… Э, гляди-ка, что творят…

Жук, предугадав маневр дядек на роскошных внедорожниках, не остановился. Броситься наперерез вслед за Жорой — не хватит мощности движка. Остается схлестнуться в неравном поединке. По его команде Жига ногой поддел глушитель. Кожаные мотоциклетные краги, надетые для форсу, оказались кстати. Крага правой руки легла на выхлопную трубу. Рывком сорвал её с креплений. Треск движка врезал по ушам водителям авто. Не давая возможности опомниться, Жига взметнул над головой глушитель раскаленной дубинкой. Размахивая им, приноравливался для броска.

Жук пригнулся над рулем, концентрируя волю для исполнения смертельного трюка. Жига орал, подобно герою, готовому погибнуть, но выполнить задание. Фима стал белым, как приведение. У отца застряли слова проклятий в глотке. Он представил, как раскаленная металлическая труба глушителя хрястнет по лобовому стеклу, войдет внутрь огненным наконечником. Наэлектризованный салон мгновенно вспыхнет, клубы огня и дыма вынесут стекла кузова, крыша оплавится. И он с полуобморочным сынком выскочит, объятый пламенем, чтобы глотнуть воздуха, перед тем, как ужасная боль остановит сердце…

Отец Фимы, теряя контроль над собой и над управлением супердорогого автомобиля, резко крутанул баранку, увертываясь от предполагаемого удара. Машину крутануло. Жук с Жигой завопили от дикой радости. Не каждый день увидишь, как мощное авто становится неуправляемым. Возможно, автомобиль, напичканный электроникой, всякими стабилизаторами поперечной и продольной устойчивости оказался бессильным в чрезвычайной ситуации, сотворенной отчаянными друзьями.

Вызванный на подмогу японский джип, не менее крутой, натуральным образом раззявил: как ехал наперерез мокику, так и продолжал ехать. Только теперь наперерез выписывающему зигзаги Jeep Grand Cherokee. Видя, что назревает серьезное ДТП двух солидных авто, Жук швырнул глушитель, как кровавую затравку двум взбесившимся псам. И на разваливающемся мокике дал деру вслед за Жорой. Скрежет металла и визг тормозов добавил мощи в крохотный движок. Завершающим аккордом взвыла сирена полицейской машины.

Картина для стражи дорожного порядка предстала заковыристой. Два крутых внедорожника Grand Cherokee и Лендкрузер сцепились мордами радиаторов, как два упрямых быка. Grand Cherokee в этой схватке явно круче: он протащил Лендкрузер метра на три. Оба водителя, отчаянно жестикулируя, срывали глотки. Казалось, кинутся с кулаками друг на друга. На полицейскую машину поглядывали с враждебностью.

Включив проблесковый маяк, офицер расстегнул кобуру, утопил в ладони холодную сталь рукоятки, палец лег на предохранитель. Подмывало сразу направить дуло на сцепившихся водителей крутых авто. Но все-таки здесь не рабочий квартал какого-нибудь Чикаго или Детройта, где полицейский, прежде чем проверить документы у нарушителей правил дорожного движения, готовит к действию личное огнестрельное оружие внушительных размеров.

— В чем дело, командир? — бросил через плечо владелец Grand Cherokee. — Разберемся сами.

— Вы бы разобрались сами где-нибудь в лесу на грунтовой дороге. Встали посередине проезжей части без сигнала аварийной остановки, нарушили правила дорожного движения, создали помеху для движения, — тренированным вежливым голосом ответил офицер дорожной полиции.

— И что?!

— Вы совершили ДТП. Мы обязаны проверить, имеете ли вы права на вождение, и ваше адекватное поведение, то есть не находитесь ли в состоянии алкогольного опьянения, токсического или наркотического воздействия. Я понятно говорю? В любом случае. Даже если не имеете претензий друг к другу. Ваши взаимные претензии — это второй момент.

— Допустим, никакого ДТП не совершали. Просто остановились побазарить.

— Побрататься радиаторами? А этим пыль с пиджака отряхивали? — Офицер кивнул на сорванную с мокика выхлопную трубу.

У мордастого дядьки заскрежетали зубы. Друган из Лендкрузера сжал кулаки.

— Это у вас надо спросить, почему по улицам гоняют отмороженные подростки, у которых на ходу разваливается то, на чем едут?

— Этот вопрос, в первую очередь, надо задать родителям, в том числе и вам.

— Ты, командир, ваще с катушек слетел! — вскричал папаша Фимы.

Налетевший ветерок донес до офицера алкогольный душок. Да и нелицеприятный гонор водителей вполне соответствовал неадекватному поведению пьяного за рулем.

— Ты пойми, командир, мы — пострадавшие. По городу орудует банда малолеток.

— Вас ограбили, избили?

— Нас?! Чтоб нас ограбили, избили малолетки? Быстрее петух клюнет себя в задницу.

— Кстати, поступил сигнал от жителей, что большой черный джип гоняется за мокиками, как собака за курицами. Получается, сначала за мокиками, потом за подобными себе?

— А ты не думаешь, командир, что сынка приходится защищать. — Папаня дал подзатыльник Фиме. — Вот замордовали детку, в школе проходу не дают. Что молчишь, сын? Так или не так?

— Точно так, — всхлипнув носом, ответил Фима. — Королят в школе, на уроках заставляют поднимать руки, чтобы самих не спрашивали. Не будешь слушаться — запинают в кровь.

— Но мы не видим этих подростков здесь. Мы констатируем наличие двух автомобилей со свежими повреждениями кузова. И водителей с явными признаками употребления алкоголя. И часть выхлопной системы. — Офицер был неумолим, выказывая твердые требования стража порядка, а не плутоватого мздоимщика.

— Ты загнул командир!

— Если отказываетесь пройти тест на алкоголь, будет вызвана вторая патрульная машина на пару с эвакуатором…

Глава 2. Тайга как отчий дом

Лесные дебри начинались сразу за откосом автодороги. Да такие, что можно день-другой шагать по лесу и никого не встретить. В конце концов заблудиться и сгинуть, оказаться в числе без вести пропавших.

Люди прельщались близостью города, утопающего в гуле машин, разъезжающих тут и там, и тех механизмов, что установлены на производственных площадках с многометровыми трубами. Держали гул за ориентир, уходили глубже в лес. Кто за лесными дарами, кто постигать красоту природного мира. Бесплатная кладовая и красоты затягивали, уготовив бездну испытаний.

Местность пересеченная: холмы и пригорки сходились в низине, где талая вода подтапливала обширный лесной массив с березами и осинами, елями и соснами. Лиственные деревья росли в низине. На склонах пригорков и на вершине уходили в небо бронзовые стрелы стволов сосен. Раскидистые ели теснили березы и осины. Кусты жимолости наполовину погрузились в талую воду. Где-то видны шиповник, тонкие стволы поросли черемухи. Стынет в ледяной воде одеревеневший лабазник.

Трое друзей потаенными тропами уверенно пробирались по лесу. Тишину леса не раздирали вопли разъяренных дядек, огретых выхлопной тубой. Значит, полицейский наряд сопроводил их в соответствующее учреждение, где окно в решетку. По крайней мере, так думали пацаны. Хотя, случись погоня, и за спиной стоял бы дикий ор из двух мужских голосов и ломающегося голоса Фимы, они шли бы так же неспешно.

Лес им — родная вотчина. Они угадывали направление, не глядя под ноги. Угадывали по форме просветов лесной чащобе, окутанной хмарью тумана. Путь пролегал по гребням овражков, рукотворных выработок грунта. Летом путь короче, но в половодье местность затапливало основательно. И никто — никто! — не рисковал пробираться по этой части весеннего леса.

Зимой их заповедный край рассекала широкая лыжная трасса с тремя полосами движения. Две — для обычного хода, одна — для конькового. Весной простиралась водная гладь, по которой на байдарках можно устроить сплав. И по талой воде в русле лесных речек войти в широкую многоводную реку, потом пересесть на комфортабельный теплоход…

Жора и Жига вели по мокику. Жук взял роль проводника: выбирал удобный маршрут для друзей, обременённых заглушенными супербайками. Шли тихо, подобно стае волков, что возвращается в логово после удачной ночной вылазки. Как ни крути, но джипы уделаны. Хлипкие мокики в умелых руках при бесстрашном сердце превратились в аналог Dodge Tomahawk мощностью в 500 лошадиных сил.

— Классный номер с глушителем! Зрелищно получилось. Я настоящий кайф словил! — сказал Жига. — Фима вроде как снимал на айфон.

— Лиц не разглядеть. Я спецом натянул спортивную шапочку почти на глаза, — буркнул Жук. — Да пусть и разглядят. Что он, свой позор в ютуб выложит?

— Предъяву пришлет, — не унимался Жига.

— Через суд замаются. У самих рыло в пуху: начали первыми. Станут права качать — плевали мы на них.

— Чего паниковать раньше времени? Посмотрим! — ответил Жора, отдуваясь и обливаясь потом от быстрой ходьбы.

— А кто паникует? Соображения в башке вертятся.

— Жук, что с мокиками теперь делать? У меня ручка газа слетела. Чтоб мокик не заглох, тросик руками натягивал. У тебя без глушителя мокик. Деньги где-то надо искать на ремонт.

— Соберем пока один из двух, — сказал Жук.

— На одном втроем не погоняешь. Я знаю, где задёшево купить мотоцикл с коляской.

— Права нужны… Но присмотреться к мотику стоит. Пока можно сезон-другой и по лесам поездить, а там и права заиметь.

— Давайте эти мокики кинем нафиг в болото! — предложил Жора. Ему страсть, как не хотелось катить мокик по лесной глухомани.

— Их можно отремонтировать, — повторил Жук.

— Опять целыми днями в соляре по локоть?!

Жук не ответил. За себя он решил. Друзья поймут позже, что лучшего варианта заполнения свободного времени пока нет. Он с увлечением разбирал двухтактные моторы, механизмы навороченных велосипедов. Летом по этой части подрабатывал по найму. В позапрошлом весенне-летнем сезоне купил два мокика. Жора с Жигой помогали ему. Этим летом им хотелось другого. Выросли из мокиков, вырастали из острова, куда забирались время от времени.

Остров — это крохотный клочок суши, омываемый вешними водами. В июне он становился полуостровом с узким перешейком по приболоченной гати. Лесное озеро невелико, окружено болотами, как оборонительным редутом.

На острове выстроен вигвам. Почти такой же, как в романах Фенимора Купера. Прочное сооружение размером два на два метра из стволов соснового молодняка. Жук говорил друзьям, что прореживание порослей соснового леса — это дело хорошее и нужное. Но лесников здесь нет, им приходится самостоятельно принимать решения по санитарной вырубке.

И чтобы молодняк даром не пропадал, срубили летнюю хижину, где можно спрятаться от дождя и даже переночевать. Осенью из вигвама могли высмотреть уток, готовившихся к перелёту. Правда, из охотничьего оружия лишь мелкокалиберная пневматическая винтовка да арбалет собственной конструкции. Так что осенняя охота больше походила на тренировку зоркости.

Весной последний десяток метров к острову — тяжелое испытание: идешь по кочкам, балансируя с шестом в руках, потеряешь равновесие — бултыхнешься в ледяную воду.

Мокики оставили на берегу. Взяли по заготовленному шесту и медленно, ногами выискивая в зыбком горбе кочки твердую основу, шестом помогая удерживать равновесие, цепочкой двинулись на заветный остров.

Первым шел Жук. Точь-в-точь попадая в его след, перемещался на длинных ногах-ходулях Жига. Несоразмерность шага вынуждала балансировать несколько иначе, чем впереди идущий. Жига складывался многорычажной пружиной, которая того и гляди выбросит туловище далеко в сторону или вверх-вниз и глубоко в воду.

Жора, напротив, вставал на кочку и застывал на мгновения, ощущая каждой клеточкой, как проваливается в пучину темных вод.

У Жука настороже глаза и уши, ноги и руки. Слыша чавканье топи, кричит:

— Жора не жди, когда засосет, быстрее переставляй ноги!

— Кочки разъезжаются, а шест сгибается.

— Попробуй прыгать, как прыгун с батутом, — сострил Жига.

— Я счас прыгну… Тебе на плечи.

— Ого, будет рюкзачок! Вместе под воду уйдем.

— Ты уйдешь! И будешь ластами двигать, как заводной моторчик.

На минуту представив, как Жора поплывет на Жиге, всколыхнули лес диким хохотом. Встревоженные птицы взмыли в небо. Две черные тени заскользили по глади воды.

Смех тут же стих, и холодок царапнул когтистой лапой. Что это за птицы? Всякий раз, когда неудержимый смех, безудержная радость овладевала друзьями, в бездонной выси возникали две парящие тени. Две пары крыльев, простирающихся на четыре стороны света, черным крестом ложившихся на землю. Прочертив странный знак, они исчезали в чаще леса.

Друзья спорили: это доисторические птицы, не описанные наукой, глобальное потепление пробудило эмбрионы летающих ящеров, или это обитатели параллельного мира, стерегущие вход… Бывало просто цепенели от страха, подсознание заполнялось жуткими впечатлениями.

Страх, пройдя по жилам, по нервным волокнам, двигал в другие сферы, которые на поверку окажутся все тем же миром реальным, но более ярким, сочным. Страх не застилал глаза, а срывал пелену, промывал лицо водой, звенящей кристаллами льда. Перед удивленным взором мир преображался. Дикая вольная красота переносила в древний мир во времена, когда всё только начиналось…

В двух метрах от острова Жора грузным кулем ухнул-таки в ледяную воду. Жук и Жига, оживленно переговариваясь, только сели на сухом берегу, как стена воды накрыла их с головой. Через мгновение, словно водяной из толщи талых вод, восстал Жора. На плечах — ветви ольшаника, спирали лягушачьей икры, с просвечивающими головастиками. В руках — скальп подводной нечисти, странно похожей на верхушку обычной кочки.

Жора рывком выбрался на камни. Протопал к друзьям в брызгах, искрящихся ярким солнцем.

— Жора в балет тебя точно не возьмут! — крикнул Жига.

— Да я последние метры шел точно по головам нечисти. — У Жоры дрожала нижняя губа, отвисшая до подбородка.

— По огромным жабам с брюхами, полными икрой? — спросил Жук и тут же ответил сам: — Нечисть оставили в городе в помятых джипах. Давайте, быстренько разведем костер.

Остров походил на панцирь огромной черепахи, метров десять в диаметре, всплывшей во времена всемирного потопа да так и оставшейся на бренной земле. Под тонким слоем гумуса — отшлифованный временем гранит. Лишь пара-другая сосен пустила корни в расщелины каменной гряды, вытягивая крону в небесную высь.

Как раз между соснами и был устроен вигвам, в полутора метрах от него выложено камнями кострище. Впритык к бревенчатой стенке собрана поленница в метр шириной и такой же высотой.

Огонь разводили тотчас, как прибывали на остров. Полыхающее пламя в полукруге подогнанных друг к другу камней было, как священный огонь, питающий внутренние силы. Сам факт легкого розжига костра говорил, что костер нужен не только друзьям, чтобы обсушить одежду, согреться, испечь в углях картошку, обжарить кусочки мяса, насаженные на шампуры.

Костер нужен духам, обитающим в древнем лесу

Жига проворен. В мгновение охапка дров сложена колодцем, скомканная газета с крохотным язычком пламени брошена внутрь. Сизый столб дыма встал вровень с бронзовыми стволами сосен. Жора сел ближе к разгорающемуся костру.

— Счас бы дичь насадить на вертел, вот кайф! — проронил Жига, посматривая в небо. — Что за птицы только что пролетели над нами? Жирные, как осенние гуси. Может быть, в самом деле дикие гуси?

— Гуси не летают так высоко, — сказал Жук. — Кружили орлы или черные вороны.

— Или ящеры, — брякнул Жора. — Здесь же заповедный лес, всякое может быть.

— Ты видел, куда они камнем рухнули? — спросил Жук.

— Как я мог увидеть, если с головой окунулся в озеро?!

— Птицы камнем ухнули вниз. Я припоминаю, что там есть крохотный остров, куда, возможно, никогда не ступала человеческая нога. Туда просто не добраться. Кругом болото. А с нашей стороны метров двести воды. Скажи, в такой глухомани где взять лодку?

— Надувную можно. Охотники как делают? В огромном рюкзачище у них упрятана лодка. Расправили, надули и вперед, — фантазировал Жора. Он обсох, ему становилось весело.

— Здесь запрещена охота. Только мы можем палить из мелкашек да из арбалета, — заметил Жук.

— Конкретно, там остров. Что такое на нём может быть? Ну, понятно, гнездо пернатых с огромными яйцами, но мы не орнитологи, нам по барабану, известны науке эти орлы-ящеры или нет. — У Жиги загорелись глаза. — Под гнездами хищных птиц бывает россыпь золотых самородков. Потому что те птицы, которыми питаются, глотают блестящие камушки для пищеварения. А блестят по берегам быстрых лесных речек на Урале золотые крупицы размерами от спичечной головки до горошины.

— Сомнительно, но проверить не мешает, — пробасил Жора.

— Хищные птицы всегда гнездятся в недоступных местах. — Жига продолжал растравливать воображение друзей. — А значит, вероятность ценных находок офигенная.

— Найдем по горсти золотого песка, что с ним будем делать? — спросил Жора.

— Продадим пожарнику Лехе, — ответил Жига.

— У него вечно нет денег. Помнишь, прошлым летом притащили ему с разрезов изумрудные друзы с яблоко величиной? Он денег сразу не дал, взял камни на реализацию.

— По осени отдал же.

— Хотелось бы сразу.

— Сложности с продажей. Товар необычный. Ладно, поищем варианты.

Глава 3. Собиратель ценностей

Пожарный Алексей в чине подполковника МЧС достиг первого пенсионного возраста в 45 физических лет. Сам он роста чуть ниже среднего, сухопарый, с живыми глазами, вспыхивающими юношеским задором. На протяжении 25 лет взрослой жизни и непрерывного бдения на посту огнеборца относился с презрением к алкоголю в любых концентрациях и форме. Соответственно ко всему, что с ним связано: застолью, пьяному куражу и приключениям в беспамятстве. Предпочитал приключения иного рода — сбор коллекционного материала по камнерезному делу.

Как гласят хроники незапамятных и современных лет, Урал и Сибирь — неисчерпаемая кладовая природных богатств. Широкая поступь династии Демидовых, мощный блок из заводов и шахт создали крепкий тыл российской Державы. Высококачественная сталь, чугун, цветные металлы стали фундаментом государственной мощи, о которую сломает зубы и хребет любой агрессор.

Наряду с огромными залежами железной руды открыты месторождения золота, серебра и платины, драгоценных и полудрагоценных минералов и поделочных камней. Изумруд, аметист, рубин, александрит, турмалин, топаз, аквамарин, гранат, хризолит, малахит, яшма, родонит, змеевик, агат, опал, оникс — все известные науке самоцветы присутствуют в урало-сибирских недрах.

Регулярно в областном центре Среднего Урала проходит ярмарка поделочных камней, куда съезжаются добытчики и покупатели из многих регионов. Необработанные минералы, готовые камнерезные изделия расходятся влет.

Алексей на ярмарке камней — в числе тех, кто продавал кое-что и покупал кое-что. Бывало, баш на баш. Бывало, продаст больше, а купит совсем ничего. Все зависело от результатов летнего сезона.

Алексей — потрясающий знаток родного края. В его личном архиве собраны ценные были и небылицы, истории и предания, древние легенды, ставшие канвой местного эпоса о несметном богатстве, скрытом в природе. О том богатстве, что открывается не всякому. Алексей хранил вариации предания о Хозяйке Медной Горы, о входе в её владения, о редких мгновениях, когда этот вход разверзается.

И самое главное, Алексей скрупулезно, из года в год, составлял карту заброшенных шахт, штолен, земляных разработок, где можно наткнуться на тот или иной драгоценный минерал. Долгими зимними вечерами работал с архивными документами по горному делу Урала, находил следы и нити, по которым составлял летние маршруты. Летом обходил проверенные шахты, дававшие горсть-другую ценного поделочного материала. И непременно совершал лесную вылазку по новому маршруту.

В старинном поселке, что неподалеку от города, Алексей имел унаследованный дом и камнерезную мастерскую. В стародавние демидовские времена в поселке не пахали и не сеяли — от мала до велика были заняты горным промыслом.

К дому прирезан участок земли в двадцать соток, где вполне можно организовать компактное фермерское хозяйство. Увлечение поделочными камнями не приносило заметного дохода в семейный бюджет. А ведь после официального выхода на пенсию в 45 лет заняться фермерством — отличный способ укрепить материальное благополучие. Так считала его жена.

От поселка до города по отличной автодороге — около двадцати километров. Вокруг поселка плотный зеленый массив, а значит, чистый воздух, чистая почва — все условия для взращивания здорового продукта.

Алексей, любитель всякой небывальщины, знаток драгоценных минералов, противился перспективе стать добропорядочным фермером. В то же время не мог продать унаследованную усадьбу. Пока он отодвинул плотное занятие фермерством лет на пять. Этого времени должно хватить на финальный рывок — на обнаружение загадочной пещеры-шахты, которую начали тайно разрабатывать ещё в эпоху Демидова, и которую якобы затопили в страхе перед царским гневом быть уличенным в создании собственного монетного двора.

Как гласят хроники, шахта оказалась соединенной с карстовыми пещерами — целой сетью подземных ходов и каналов, по которым ежегодно проходили талые воды. Во времена Второй мировой войны в ходе масштабной эвакуации заводов и фабрик на Урал рассматривался вопрос о строительстве подземного каскада заводов вдоль и за Уральским хребтом.

Уже были проведены изыскательские работы, но успехи советской армии притормозили строительство. Потом и вовсе проект законсервировали, материалы отправили в закрытый архивный фонд. В перестроечное время, когда широким взмахом снимали гриф секретности, папка с материалами о подземном строительстве, возможно, попала в акт списания, как не имеющий практической ценности проект подземного базирования важных объектов промышленности.

Однако Алексей кое-что сумел вызнать. Это кое-что при тщательной разработке могло вылиться в сенсационную историческую находку. И существенно обогатить в материальном плане. Человек он не тщеславный, поэтому предпочитал второй вариант. В поселке соседствовала с Алексеем родная бабушка Жука. Её странный дом был еще одной примечательностью старинного рабочего поселения…

Глава 4. Заповедный остров

Для плавания сколочен плот длиной метра в три и шириной в два. Только весной озеро подтопляло обширные участки леса и потому казалось необъятным. В июне оно сморщивалось до размера футбольного поля с тем самым островом посередине. Скорее всего, это озеро — воронка затопленной шахты с множеством родников.

Были случаи, когда вода вдруг приходила в движение, затягивая в водоворот несчастных путешественников. Возможно, это было следствием внезапных провалов в толще недр, когда обрушивались карстовые породы.

Подобные глубоководные воронки в народе называют разрезами. В поселке их несколько. Местная обеспеченная молодежь устраивала по их обманчивой зеркальной глади зрелищные гонки на водных мотоциклах. Здесь же глухой лес открывал доступ лишь отважным и отчаянным.

Костёр разгорелся. Пламя обдавало жаром. Разводы грязи на лицах друзей обратились в ритуальную раскраску воинов дикого племени. Бледнолицые враги остановлены на рубеже заповедного леса. Им никогда не пробраться сюда. Даже внедорожные средства станут памятниками чванства, не пройдя и пяти метров. Только проворные ноги, бесстрашное сердце, полное слияние с волнительным лесом открывают дорогу в таинственные кущи.

По прибытии на остров один из друзей обычно следил за костром, двое садились на плот и проверяли ранее установленные жерлицы. Но этим днём на плот впрыгнули втроем. Жук уселся на чурку, закрепленную посередине, определив себя капитаном и лоцманом. За спиной арбалет, колчан полон стрелами. Жора и Жига взяли по шесту. Синхронными точками привели плот в движение.

— Плывем прямиком на орлиный остров. На обратном пути проверим жерлицы, — скомандовал Жук.

— Не до рыбы будет, если золотом карманы набьем, — сказал Жора, мысленно примеряя бремя богатства.

— Пока твое золото обратится в денюжку, с голода подохнем! — ответил Жук. — Золото! Ты хоть в руках его держал? Возьмешь блестящий камень и будешь говорить «золото».

— Я говорить не буду. Я буду орать: пятнадцать человек на сундук мертвеца и бутылку рома! Йохо-хо-хо!

Жук хмыкнул. Может статься, что это лесное озеро было когда-то частью мирового океана, а древние народы, заселявшие эти земли, были не менее богаты, чем исчезнувшая цивилизация майи.

Размеренными толчками, подобно движениям щупалец огромного осьминога, плот удалялся от берега. Плеск воды, игра солнца в ряби волн завораживали, притупляя бдительность. Один Жук проникал взглядом в толщу вод, откуда всплывали огромные коряги, готовые застопорить плот, а то и перевернуть. И что-то бледно-синее проглядывало, то приближаясь, то удаляясь.

Сизая полоса леса укрыта вуалью нежной зелени. С воды проснувшийся от зимней спячки лес казался доброй ратью очарованных существ. Зато в тихом плеске волн чудился вкрадчивый шепот лесной нечисти, готовой в мгновение восстать из пучины бледно-синим истуканом и клешнями расцарапать в кровь…

Так далеко еще не заплывали. Уже и двухметровые шесты погружаются на полную длину. Вскоре они уложены вдоль плота. В качестве двигательного средства в руках появились полутораметровые доски, грубо обработанные под весла.

Орлиный остров окружала странная рябь. Он словно морщил воду, бултыхаясь, вибрируя, разрывая подводные путы. Жук вынул подзорную трубу, навел монокуляр на приближающийся остров. Отчетливо виден горный рельеф. Стена высоченных сосен и могучий приземистый кедр с развесистой кроной отметали сомнения об эфемерности земной тверди. Это самый что ни на есть кондовый остров, это вершина древнего хребта, ушедшего под воду.

Однако что это? Стена сосен с монументальным кедром поплыла вправо. Жук, как одноглазый пират, прилепился подзорной трубой к ускользающему острову, не слушая вопли Жоры и Жигы. Лишь когда повернул тело вслед за головой, в изумлении опустил руку с подзорной трубой.

— Капитан, мы тонем! То-о-онем! — вопила команда.

— Отставить панику! — Жук встал, умело балансируя туловищем. Коротким взглядом оценил обстановку.

Плот закручивало винтом. По всей видимости, они попали в центр воронки. Под этим озером явно существовали пустоты. Таяние снега, половодье подняли уровень воды. Пониженный рельеф не позволял излиться многоводной рекой. Многотонная масса давила на дно. И наступал момент, когда трещина, сквозь которую били родники, расширялась, давление сверху возрастало, темные воды водопадом низвергались, утягивая в пучину стволы, коряги, захватывал крупных болотных птиц, жирующих на озере.

Между тем плот затягивало в пучину по крутой спирали. Вот они уже стоят по колено в воде, доски-весла выбиты из рук. Жора и Жига перебрались на середину, вплотную к Жуку.

Капитан поразительно спокоен. Он готовится достойно умереть?

— Жук, что делать?! — погружаясь в пучину, орали подростки.

Жук снял со спины арбалет, вставил стрелу в направляющий желоб. К наконечнику стрелы закрепил капроновый шнур толщиной в пять миллиметров. Прицелился к стволу дерева с обломанной кроной, торчащему из-под воды. Палец утопил спусковой крючок. Стрела со свистом вылетела из направляющих, утягивая за собой капроновый шнур.

Расчет Жука прост: стрела зацепится за сплетение подводной части дерева. В руках окажется прочный спасательный трос, жестко закрепленный за неподвижную опору. Осторожно натягивая его, убедился: фокус удался. Пусть хрупкая, но появилась нить спасения.

Ребята приутихли, затаив дыхание, наблюдали за манипуляциями пятнадцатилетнего капитана. Плот прекратил вращение, но погружаться не перестал.

— По одному отталкивайтесь и прыгайте в сторону троса.

— Если вообще затянет!

— На плоту быстрее затянет. А так цепляйтесь за трос и гребите потихоньку. Плот надо облегчить, тогда смогу вытянуть его из водоворота…

Пацаны один за другим сиганули в бурлящую воду. Трос в самом деле стал удерживающей привязью. Перебирая руками от узла к узлу, медленно подобрались к стволу. Жук всё это время обеспечивал натяжение троса. Воронка точно дышала: диаметр водоворота то уменьшался, то увеличивался. Волны кругами расходились от центра, осью которого стала коченеющая фигура Жука.

Жора сумел обхватить ствол. Осторожно бултыхнул ногами. Наткнулся на твердь подводной части коряги. Суча ступнями, переместился на ширину тела. Из груди вырвался вздох облегчения, словно нашел безопасное место на шаткой дощечке. Тот же путь проделал Жига; соскользнул со ствола на подводную ступеньку трапа, встав впритык к Жоре.

Они стояли по грудь в воде, как зайцы в ожидании деда Мазая. Если скинуть одежду, то есть шанс доплыть до земной тверди. Правда, температура воды градусов десять. Переохлаждение сведет тело судорогой, и камнем уйдешь под воду.

Жук тем же манером переместился на корягу — отбой плаванию в студеной воде. Втроем по команде начали подтягивать плот, усилием воли собирая силы в коченеющих руках. Не думая, что трос, натянутый в струну, изрежет в кровь ладони.

— Раз-два, тянем! Раз-два, тянем! — командовал Жук. Плот постепенно выходил из воронки. Зашумела вода, схлынувшая с поверхности бревен. Плот всплыл под восторженные крики. Теперь при любом раскладе они спасены! Предусмотрительный Жук закрепил шесты. С их помощью они доведут плот до берега.

Костер еще не успел полностью прогореть, но щедрая охапка дров вновь брошена в багровое пекло. Посиневшие от купания в ледяной воде искатели приключений расселись вокруг костра. Одежда развешана над огнём, сидят нагишом. В глазах — ни тени страха.

— Пообсохнет одежда, надо сплавать на плоту, — сказал Жук.

— Неужели, снова на остров? — Жора выпучил глаза.

— Попробуем подплыть к острову с другой стороны, подальше от воронки.

— Думаю, воронка может появиться, где хошь. Когда мы плыли, тишина да гладь была. А тут, блин, такое. Представляешь, если бы мы втроем так и остались стоять на коряге… А ночью вдруг похолодание. Снег, лед, метель. По пояс бы вмерзли в озеро. Здесь хрен кто спасет. Телефон — на берегу, да и был бы в кармане, давно бы залило водой, — рассуждал Жига.

— Ну и что?! Чему быть, того не миновать!

— Сегодня дважды испытывали судьбу, — заметил Жига, — думаю, нужно поостеречься.

— Да и плот, взгляни-ка, Жук, требует ремонта: бревна в обвязке ходуном ходят. День неудачный: мокики сломали, плот раздолбался, сами чуть не утонули, в городе родичи Фимки ждут, счет, наверно, хотят предъявить.

— Мало ли что хотят. Таких денег нет ни у нас, ни у наших родителей. — Жук усмехнулся.

У всех троих родители в единственном числе. только матери. Отцы сгинули. У Жука отец погиб: несчастный случай на производстве. У Жиги скоропостижно умер. У Жоры лишь обозначен в свидетельстве о рождении. У Жука есть старший брат, у Жиги — младшая сестра. Жора один у мамы, он — её надежда и любовь.

Свободных денег никогда не было. Тщательный учет и планирование — единственная страховка от бедности, граничащей с нищетой. Именно поэтому даже не ставилась задача получить высшее образование. Нужен упрощенный профессиональный курс, пусть колледж, но чтобы через три-четыре года заколачивать деньгу.

Снова нужны финансовые вливания на ремонт мокиков. Эта проблема озаботила Жука больше, чем страхи оказаться в финансовой кабале у богатых родичей Фимы.

— Я вот что думаю, — произнес Жук. — Сейчас начало дачного сезона, время полевых работ. Создаем моторизированную бригаду и оказываем услуги: копаем, пашем, колем дрова, роем канавы, латаем заборы, чиним теплицы.

— Я всё это только теоретически умею делать, — сказал Жора.

— Думаешь, реально можно подзаработать? — спросил Жига.

— Если хорошо будем работать, в месяц по тридцадке запросто заимеем!

Друзья усомнились. Жук стоял на своем. Весенне-летние сезонные работы — это золотая жила для безработных. Ремонт дорог планируется в расширенном варианте, где сразу обозначена острая необходимость в сезонных рабочих.

— Можно завтра же ехать в деревню. В огороде моей бабушки поупражняться с инструментом и приспособами. У меня там и мотоплуг, и бензопила. Топоры разного рода и звания, лопаты и грабли, — сказал Жук.

— А как быть с мокиками?

— Подождем до темноты. Как раз обсохнем основательно. И потихоньку докатим до гаража.

— Мало и покатались.

— Сам видишь, не дают кататься. Расплодилось джипов. Нормальному человеку проехать негде.

— Вот бы нам джип!.. Хочешь, Жук, такой же, как у Фимы.

— Не-а, не хочу! Я бы взял, как у Лехи, УАЗик! Лучшего джипа не сыскать! Восемнадцать будет и возьму.

— Сколько же огородов надо вскопать?!

— Огороды — это всего лишь начало, проба сил. Практическая отработка товарно-денежных отношений. Ты сделал хорошо заказчику — получил за это денежку.

— Вдруг не дадут — кинут?

— Это маловероятно. Кидают такие, как родичи у Фимы. Мы к таким не пойдем подряжаться. Все разговоры о деньгах, расчеты буду вести только я.

Жук помолчал для вескости сказанного. Грудь колыхнулась от глубокого вздоха; желудок резью напомнил, что давно пустой. Командир распорядился:

— Жора, давай за костром следи. А мы с Жигой все-таки вдоль берега проплывем, проверим жерлицы. Жрать хочется! Я видел, как в зарослях плескалась рыба. Явно угодила в капкан.

Жига без лишних слов встал вслед за Жуком. Сегодня пришли в лес с пустыми руками. Раньше хоть собирали котомку: картошки, булку свежего хлеба прямо из пекарни, теплого, ароматного. Бывало, что по пути хлеб уминали. А сегодня хоть лягушек лопай.

У плота чуть постояли в нерешительности. Утлое плавучее средство того и гляди раскатится по бревнам. Если вдруг поднимется ветер, волны точно разобьют плот. Жига поежился, представив себя в ледяной воде. Махнул рукой и перескочил на плот вслед за хладнокровным командиром.

Место установки жерлицы отмечено знаком, издали хорошо видно. По форме знака можно определить, сработал капкан или нет. Но все равно, не полагаясь на внешние признаки, проверяли каждый капкан, их было пять.

В первой жерлице приманка объедена. Хитрая рыба полакомилась. Как будто гостья с руками и ногами пиршествовала. Взвели капкан, оставив объеденного живца — во второй раз подкормленный объедальщик попадется, сколько бы не осторожничал. Вторая жерлица не тронута. Третью подняли с пронзенной насквозь огромной лягушкой. Ошалела лягушенция от весеннего половодья. Оставив её за живца, бросили обратно.

Не успел капкан погрузиться, как раздался характерный металлический щелчок. Жига дал плоту задний ход. Камыши ходуном ходили от бьющейся в агонии крупной рыбы. Жук схватил трезубец гарпуна. Жига потихоньку выводил беснующуюся добычу на чистую воду. Бывало, капкан ударял вскользь, по зубастой пасти, не по голове. И рыба, покалеченная, могла сорваться.

Жук всматривался в воду, стараясь разглядеть добычу. То, что ходило под плотом, более походило на полусгнившее бревно, чем на серебристое тело щуки.

— Это не рыба, — прохрипел Жига. — Это упырь!

— Не болтай ерунды! Упыри бледные, как луна. А здесь что-то темное и лохматое. Похоже на тритона. Но таких больших тритонов не бывает!

— В этом озере все может быть. Режь канат пока не поздно!­

Плот, как на буксире, поволокло вглубь озера, прямиком к воронке. Жук в бешеном ритме вслепую колол острогой водную гладь. Наконец остриё металлической пики вошло в упругую мягкость. Разъяренный рыбак коротким рывком проткнул глубже, застыл с блаженной улыбкой. Добыча в его власти. Только что это?

— Это озерная выдра, — прошептал он. — Тянем вместе. И раз, и раз…

На поверхности показалась черная головешка с тупой, словно обрубленной, мордой. Показался верхний плавник, напоминающий гребень дракона. Да это же налим! Толстый жирный налим. От сердца отхлынуло. Никакой не упырь, и даже не выдра, жарить которую много мороки.

Радостно улюлюкая, подплыли к берегу, где уже поджидал Жора с длинным тесаком-мачете. Затащили плот подальше на берег. Жук ухватился за голову рыбы, где все еще торчал сомкнутый капкан. Жига перехватил капроновым шнуром хвост. И так вдвоем подтащили добычу к костру.

Знатный получится ужин! По здоровенному куску приберегли для дома. Пусть мамки подивятся. Не все же им сынков ругать да хаять. А тут — добытчики! Знают, как тяжело матерям поднимать их. Каждая копейка на счету, ни один кусок хлеба не попадает в мусорное ведро. Скоро и серьезные деньги начнут сами зарабатывать.

Жора священнодействовал с огнем и богатой рыбиной. А Жук с Жигой развалились у костра. День удался! А завтра будет круче.

Глава 5. Хрущоба