Оглавление

Глава 1

В Галерии наступила тихая и беспокойная ночь. Улицы города озарились светом яркой полной луны, и многие жители не могли уснуть: одни боялись этого явления, помня о старых преданиях, которые рассказывали о пробуждении древних существ, а другие просто нашли повод повеселиться и подольше погулять по городу в это прекрасное время, когда казалось, что ночь по-настоящему волшебна, и пропускать такое было бы сродни греху.

Однако Каспар не относился ни к одной из этих групп: чародей пытался уснуть, чтобы набраться сил перед заседанием Магистрата, которое должно было состояться уже завтра. Каспар принял предложение Сарема, став главой городского совета, и иногда жалел об этом, особенно по ночам, когда он занимался переводом старых фолиантов, найденных при раскопках Затерянного города. Сегодня чародей был вынужден отложить свое любимое занятие, чем был сильно недоволен, и потому его сон был крайне неспокойным…

* * *

Каспар оказался на большой поляне, где стояла слегка покосившаяся от старости усадьба, так и манившая его к себе. Она привлекла его неподдельной красотой, которая прошла сквозь время и сохранилась до сих пор в том виде, какой ее сейчас мог лицезреть чародей.

Он посмотрел по сторонам, начал осторожно приближаться к усадьбе и услышал знакомые голоса, заставившие его прибавить шаг. Через несколько секунд он уже оказался на крыльце и, не понимая, что он делает и чего ему ждать, приоткрыл дверь и вошёл внутрь.

Голоса стихли, и это очень насторожило Каспара. Дверь захлопнулась за его спиной, оставив чародею только один выход — посмотреть, что его ждет впереди. Сделав несколько неуверенных шагов, он услышал живой детский смех, доносившийся со второго этажа усадьбы.

— Миранда, доченька, — прошептал Каспар, — Я иду, дочка!

Он, не помня себя, взлетел по крутой лестнице и оказался в большом коридоре, по обе стороны которого располагались бесконечные проходы в комнаты, где могла прятаться его дочь.

Каспар быстро забегал в каждую комнату, мельком осматривая их, и бросался в следующую в надежде найти Миранду, подгонявшей его своим смехом и наивным тоненьким голосом:

— Папочка, где ты? Мы ведь не играем в прятки!

Коридор оказался для чародея настоящим испытанием его терпения и нервов: долго мечась между комнатами, он наконец нашел ту дверь, которая, как назло, бы заперта. Дергая ее за ручку и обливаясь потом, Каспар перевел дыхание, собравшись с силой, и выкрикнул:

— Cuir a-steach a-steach!

Замок хрустнул, и дверь заскрипела, медленно открывая проход Каспара в комнату. Каково же было удивление чародея, когда он не увидел там дочки, но услышал другой знакомый голос.

— Фейлония!? — недоуменно воскликнул Каспар, надеясь на ответ.

Тишина. Чародей испуганно оглянулся. Нет, в этом кошмаре не было свирепых демонов и кровожадных чудовищ. Его, Каспара, можно было напугать гораздо проще, напомнив ему о потере, с которой не каждый бы смог смириться.

Не выдержав, чародей громко выругался и побежал к ближайшему окну. Теперь он должен был покинуть этот странный дом, и отправиться в другое, более спокойное место, оставив своих призраков таинственного и жестокого прошлого.

Однако едва Каспар подошёл к окну, как увидел их. Фейлония и Миранда стояли около усадьбы и о чем-то мило беседовали, не обращая на него внимание. Потому чародей воспользовался единственным выходом, который ему предоставили — он попытался открыть окно, а когда убедился, что оно не поддается, то тихо, словно шепча молитву, произнес:

— Briseadh sìos…

По стеклу побежали трещины, все больше расширяясь и достигая деревянной оконной рамы, являвшейся единственной преградой на пути нервничающего чародея. Не дожидаясь окончания действия заклинания, Каспар выбил стекло кулаком и вылетел на черепичную крышу усадьбы.

Осторожно сползая по ней, он остановился и с удивлением посмотрел на Фейлонию и Миранду, не замечавших его. Каспар уже собирался спуститься к ним, но вдруг почувствовал острую боль в правой руке, которая оказалась пробита осколками стекла, и с нее медленно стекала кровь, пачкая черно-синюю робу чародея.

Каспар внимательно осмотрел свою рану и выругался — три осколка застряли в его руке, и один из них порезал плечевую мышцу, глубоко застряв в ней. Чародей несколько раз вздохнул и произнес:

— Slànachadh…

Каспар почувствовал неожиданное облегчение, когда раны на руке стали постепенно затягиваться, и резко нахлынувшая боль начал медленно покидать его. Довольный своей работой, чародей перевел взгляд на то место, где стояли Фейлония и Миранда, и удивленно округлил глаза.

Картина, представшая перед ним сейчас, кардинально отличалась от той милой полянки со старинной усадьбой — теперь чародей видел настоящую бойню королевских солдат и эльфийских купцов, сопровождаемую обилием крови, огня и дыма, мешавшего ему разглядеть своих родных. Не задумываясь, Каспар спрыгнул с крыши усадьбы, чуть не переломав себе ноги, и побежал на помощь эльфам. Но в последний момент он почувствовал, как что-то невидимое удерживало его, не давая пройти дальше, и Каспар остановился, бессильно упав на колени и крикнув:

— Sgaoileadh!

Завеса дыма и пыли слегка приоткрылась, и Каспар увидел Фейлонию, уверенно противостоящую натиску солдата, который был выше ее на голову и в разы крупнее. Он резко поднялся с земли и поспешил к ней, но не успел сделать и пару шагов — сработал барьер, который сумел сдержать его, оставляя ему роль наблюдателя.

Чародей видел то, что давно хотел забыть, выкинуть из своей памяти, надеясь начать новую жизнь… Он увидел, как Фейлонию ранили в живот, но она, отчаянно борясь за себя и свой народ, из последних сил добила солдата, и, заткнув рану обычным комком своей же рубашки, поднялась на выступ, осматривая бойню сверху, как хищная птица, высматривающая добычу.

Дальше произошло то, что действительно шокировало Каспара: Фейлония растянула свой тоненький эльфийский лук, и с неестественным для хрупкой девушки грубым криком боли выстрелила прямо в центр сражения. Чародей увидел взрыв, равный по силе с его самым сильным заклинанием из школы Teine, разглядел сожженные тела королевских солдат и эльфийских купцов и лишь потом обратил внимание на Фейлонию.

Она стояла на уступе, спокойно смотря на результаты своей работы. Эльфийка знала, что ее дочь была далеко отсюда, но где именно — она не могла знать. Достав странный флакон с голубой жидкостью, Фейлония торжественно подняла его перед собой, словно произнося тост за праздничным столом, и выпила содержимое флакона. Через несколько секунд она упала замертво под действием сильнейшего яда, который она приберегла для себя, не желая сдаваться выжившим солдатам Рольфа.

Больше чародей уже ничего не видел. Он получил ответы на многие вопросы, мучающие его израненную душу, и закрыл глаза, стараясь осознать все увиденное. Ему казалось, что он слышит безумные крики умиравших, и он, выругавшись, прошептал:

— Я… схожу с ума… Черт… — он сжался, свернулся в клубок, стараясь закрыться от всего, что его окружало.

Предсмертные голоса усиливались, и Каспар, сам того не замечая, зажал уши и закричал. И вдруг все неожиданно исчезло, оставив чародея в одиночестве на той поляне, где начинались его видения. Он неуклюже поднялся, держась обеими руками за голову, и увидел едва различимый силуэт Морноса, медленно приближающийся к нему.

— Здравствуй, Каспар, — чародей услышал громкий и властный голос бога знаний, — Ты удивлен моим присутствием здесь, в твоём сне?

Каспар быстро поднялся с земли и, встав в полный рост, нерешительно ответил:

— Да. У меня куча вопросов к вам, владыка.

Морнос добродушно захохотал и проявился полностью. На нем была все та же туника, полы которой развевалась на сильном ветру, и лёгкие, едва заметные кожаные сандалии. За его спиной висел огромный, с крупными прожилками на лезвии, двуручный меч, царапающий и оставляющий широкую колею после каждого шага Морноса в сторону чародея. Бог знаний продолжал, медленно приближаясь к Каспару:

— Что именно тебя интересует?

— Моя жена, Фейлония… — с трудом начал чародей, — Я мог бы ее спасти? И как… Как она устроила такой взрыв!?

— Только в том случае, если бы не отпустил ее. Но она все равно умерла бы в тот день, и, прости меня за такие слова… — Морнос остановился, не дойдя до Каспара всего пару шагов, — Фейлония должна была спасти несколько жизней, пожертвовав своей. Она применила все свои знания в алхимии, чтобы уничтожить большую часть отряда Рольфа, и знаешь почему?

Каспар знал, но до сих пор не решался признаться себе в этом. Морнос заботливо осмотрел его, положил руку на плечо и продолжил:

— Твоя дочь жива, Каспар. И ты найдешь ее. Таково уж твое предназначение — другого тебе, увы, не дано.

Чародей тяжело вздохнул, соглашаясь с богом знаний и понимая, что иного выбора у него действительно не остаётся. Он хотел задать ещё один вопрос, но Морнос опередил его:

— Возьми с собой Грегора и Беатрис. Они помогут тебе, Каспар. И… — бог замолчал, пытаясь подобрать слова, но передумал в последний момент и закончил, постепенно растворяясь, в воздухе, — Удачи вам, Каспар.

Морнос исчез, отставив чародея одного на большой поляне, с которой все начиналось. Теперь Каспар услышал резкий, непереносимо тонкий звук, дезориентировавший его. Испуганно мечась из стороны в сторону, словно загнанный зверь, он резко падал на землю, стараясь избавиться от неприятного звона в ушах, который все более усиливался в голове.

Прошло всего несколько секунд, и чародей упал замертво, окончательно оглушенный этим звуком. Поляна вместе с телом чародея мгновенно исчезла, заполняя все освободившееся пространство белым, безжизненным цветом…

* * *

Каспар резко открыл глаза и испуганно огляделся. В комнате никого не было, кроме его самого, но чародею было крайне не по себе. Он с трудом поднялся с кровати, пытаясь освободиться от мокрого насквозь одеяла и простыни, сковывавших его, затем устало подобрался к окну, и выругался.

На улице Галерии все ещё было темно, и даже лица бесконечных гуляк, коротающих свое время в трактире и выходящих из заведения, чтобы помочиться, совсем не изменились.

— Надо бы завязывать с растворами eadhon, — усмехнулся чародей, отходя от окна и тяжело падая на кровать.

Он спал около часа, и это сон совершенно не принес ему расслабления. Но он дал ему цель, к которой он теперь должен был стремиться. Хорошо все обдумав, Каспар решил рассказать обо всем членам Магистрата на завтрашнем собрании. А теперь ему нужно было поспать, набраться сил…

Но чародей не мог уснуть — кошмар очень сильно измотал его. Каспар боялся закрыть глаза, поддаваясь странному ощущению, что этот неприятный сон обязательно повториться и окончательно уничтожит его израненную душу.

Каспар быстро оделся и вылетел из трактира, чтобы подышать на свежем воздухе. Но ему не становилось легче, скорее наоборот — он чувствовал, как его ноги предательски тяжелели, и он решил немного пройтись пешком, желая избавиться от дремоты, внезапно напавшей на него.

Чародей шел в сторону собора Магистрата, покачиваясь, словно пьяный. Однако Каспар все равно терпеливо продолжал свой путь, не осознавая, где именно он окончится. Когда чародей пришел на место, то был крайне удивлен, что его полусонное тело выбрало путь именно сюда, а не в какой-нибудь ближайший бордель или сточную канаву.

Каспар со всей силы постучал в дверь, и три молодых парня, находившихся при этом соборе и выполнявших здесь работу слуг, побежали проверять, кто мог явиться к ним в такой поздний час. Слегка приоткрыв дверь, они увидели едва стоящего на ногах чародея, и без лишних расспросов пропустили его внутрь. Не успев сделать и пару шагов, Каспар обессилено упал на каменный пол, сильно напугав этим слуг.

Его отнесли в отдельную комнату, уложили в кровать, и уже собирались позвать за лекарем, как вдруг Каспар, борясь со слабостью и сном, пробормотал:

— Я… в порядке… Идите спать.

Нерешительно переглянувшись, парни пожали плечами и вышли из комнаты, оставив Каспара лежать в одиночестве на мягкой перине. Однако чародею было уже все равно — он спал, и новый сон, на удивление, был ему крайне приятен.

Глава 2

После бурной ночи, проведенной в компании своей любимой наложницы, Николас с трудом открыл глаза, ослепленный ярким солнечным светом. В своей огромной спальне, в которой вся мебель была покрашена в различные оттенки красного цвета, король оказался совсем один.

Лениво приподнявшись на постели, он сладко потянулся и зевнул. Мысли беспокойно роились в его тяжёлой голове, однако одно король помнил очень ясно. Сегодня у него была назначена знаменательная встреча, которую он не должен был пропустить.

Николас, с трудом покинувший свою мягкую постель, встал около окна, рассматривая горожан. Все они торопились по своим делам, и мало кто останавливался, чтобы отдохнуть или закурить табак. Когда королю наскучило это занятие, он окликнул своего пажа и тихо, с лёгкой усмешкой, произнес:

— Бедные люди. Стараются, зарабатывают, чтобы выжить… И все равно живут плохо. А я целыми днями могу ничего не делать — и жить в достатке! Вот в чем прелесть быть королем!

Однако Николас совсем позабыл, что ещё пару лет назад был вынужден считаться с мнением человека, который был мудрее и сильнее его самого. Это был Эревард, прошлый правитель Валнера и отец Николаса, свергнутый своим единственным и любимым сыном, желавшего как можно раньше начать править единолично.

И Николасу было совсем невдомёк, что он был слишком молод и неопытен, — ему был всего двадцать два года, — не говоря уже о том, что его характер оставлял желать лучшего. Нынешний король Валнера страдал от непомерных амбиций, которые нигде и никогда не мог утолить: ни в политике, ни в личной жизни.

И не так давно, всего пару дней назад, Николас получил самый сильный удар по своему самолюбию, и теперь не мог отказаться от мести. Но даже сегодня, в этот решающий день, он не понимал, что сейчас им руководят чувства, которым никогда не следует доверять.

Послышался щелчок открывающейся двери, и в комнату, склонив голову, забежал мальчишка, исполнявший работу пажа. Николас придирчиво осмотрел его, остановив свой взгляд на жёлтом потёртом воротничке, и скривился. Король не любил никакого цвета, кроме красного, но более всего он чтил порядок во всем, на что мог повлиять. Он уже хотел отругать пажа за неряшливость, но передумал, вспомнив о том, что этот мальчишка был сыном генерала Берга, с которым Николас не хотел портить отношения.

— Ну, чего стоишь, ротозей? — с притворной добротой заметил король, — Неси сюда мою одежду да приведи моего слугу, и поживее!

Мальчишка робко кивнул и побежал исполнять прихоть государя. А Николас тем временем снова начал смотреть в окно, надеясь увидеть хоть что-нибудь интересное.

Однако сбыться этому было не суждено, и вскоре король услышал торопливые шаги его верного, но очень непунктуального слуги. Едва он успел открыть двери в королевскую спальную, как уже выслушал всю гневную тираду Николаса, посвященная опозданиям в рабочее время. Почтительно склонив голову, слуга терпеливо выслушал короля и отвёл его в ванную комнату.

Лакей приготовил своему господину слегка горячую воду, перелил ее в большую жестяную ванну и нерешительно указал на нее своему королю. Николас кивнул и неловко запрыгнул в ванну, забрызгав почти весь пол. Однако слуга видел это почти каждый день, и потому спокойно направился к богато инкрустированному столику, где он и разложил все необходимые инструменты для следующих процедур.

Когда Николас вылез из ванной и наскоро обтерся жёстким льняным полотенцем, то слуга сразу же усадил короля на богатое кресло с темно-красной обивкой и быстро приступил к своим обязанностям. Сначала ему пришлось поработать с длинными и непослушными светлыми волосами Николаса, которые никак не хотели укладываться в нужную прическу. Видя, что король теряет терпение, лакей заторопился и, к его же счастью, волосы смогли принять нужную форму.

Теперь можно было приступать к бритью едва пробивавшейся щетины Николаса песочного цвета — слуга тщательно и аккуратно снял все лишнее с его молодого лица, и, осмотрев себя в зеркале, король остался доволен.

Резко отодвинув от себя стул, Николас поспешил в свою спальню, чтобы надеть свою любимую кроваво-красную мантию, которая ему досталась по наследству от отца. Накинув ее на свои щуплые плечи и почти скрывшись в ней, король подбежал к зеркалу и, довольно осмотрев себя, произнес:

— Отлично, так к ним и выйду, — увидев слугу, тянущегося к нему, чтобы исправить какой-то недочёт в его облике, Николас оттолкнул его и прикрикнул, — Не лезь! Я и так прекрасно выгляжу! Пошел вон!

Лакей испуганно отпрянул от своего господина и, поклонившись до самого пола, выбежал из королевской спальни. Проводив его злым взглядом, Николас ещё раз пристально осмотрел себя в зеркале и также покинул свою комнату.

Спустившись вниз, в основной зал, где ему уже был подан завтрак, Николас, совершенно позабыв о запланированном мероприятии, решил утолить свой голод. Свежая выпечка, яйца пашот, ломтики свежеприготовленного мяса — это неполный список того, что смог съесть король, пока один из его слуг, медленно подошедший к нему, не заметил:

— Господин, генерал Берг ожидает вас уже около часа…

— Около часа!? — испуганно воскликнул Николас, — Так что же ты раньше не сказал мне об этом, дубина!

Вылетев из-за стола, король Валнера поспешил в комнату совещаний, шурша своей мантией по мраморному полу. Все слуги с удивлением смотрели на Николаса, быстро шагающего по коридорам своего необъятного дворца, лицо которого явно выражало явное недовольство сложившейся ситуацией.

Николас влетел в зал, где его терпеливо ожидал генерал Берг, сидя на большом кожаном кресле и облокотившись на крепкий дубовый стол. Он резко поднялся, поклонился своему господину, и представил своего приятеля. Рядом с Бергом стоял генерал Эллджер, который прославился в Кровавой резне на реке Андрос в провинции Маралда, произошедшей около двадцати лет назад. Также рядом с ними стоял капитан Крофорд, ровесник короля, но уже довольно перспективный и мудрый молодой полководец, который провел несколько успешных боевых операций в провинции Валнера.

Внимательно выслушав своего генерала, Николас жестом разрешил посетителям сесть и перешёл сразу к делу:

— Господа, не буду вас томить, — решительно начал король, — Мы все собрались здесь из-за одной цели, которая должна скрепить всех нас долгом чести и достоинства…

— «Да скажи уж проще, Николас — я хочу отомстить за то, что меня обидели, когда не дали очередную игрушку — трон Верховного короля Хальмстада!» — подумал Крофорд, уже давно введенный в курс дела.

Он скверно усмехнулся, решив не слушать лживые речи короля, и был готов просто сказать «да» в нужный момент. Капитан не хотел проливать кровь своих воинов попусту, воюя за идею такого бесхарактерного молодого короля, но, к его большому сожалению, сегодня он не мог отказаться от задания Николаса.

Считая Эреварда лучшим правителем для Валнера, Крофорд исполнял все свои обязанности и вскоре стал капитаном, получив в распоряжение отряд из трёхсот воинов. Но, с тех пор как к власти пришел Николас, Крофорд не смог получить следующее звание, потому что все основные прихоти короля исправно удовлетворял генерал Берг, любимчик Николаса, а ему доставались либо невыполнимые, либо унижающие его острый ум задания, от которых он всегда был вынужден отказываться.

Будучи далёким от понимания политики, Крофорд был всего лишь молодым капитаном, готовый в любой момент отправиться на другой конец Мортхира, чтобы исполнить волю короля, и вернуться живым и здоровым домой, с выполненным заданием… Однако воля короля всегда отражает его сознание и мудрость, а природа совсем не одарила Николаса этими качествами. И потому, несмотря на сильную неприязнь как к Николасу, так и Бергу, Крофорд находился в комнате совещаний и терпеливо ждал, когда король закончит свою речь, втайне надеясь получить интересное и стоящее задание, которого ждал уже несколько лет.

Однако речь прекратилась гораздо раньше, чем предполагал Крофорд — Николас заметил его ухмылку и повышенным тоном:

— Если вас что-то не устраивает, Крофорд, — король с лёгким презрением произнес его имя, — То вы можете покинуть это место.

— Меня привязывает долг службы, ваше величество, — серьезно ответил капитан и опустил голову, стараясь сдерживать свои эмоции.

— Прекрасно, — Николас попытался улыбнуться, но его лицо изобразила неприятную гримасу, — Тогда продолжим…

Король окликнул своего пажа, и, когда мальчишка пришел к нему, он притворно ласковым голосом попросил его:

— В моей опочивальне, на письменном столе лежит маленький диск с рунами Древних. Принеси мне его, пожалуйста, и я дам тебе одно из вот этих яблок, — Николас указал рукой на корзинку со спелыми красными яблоками, приманивавших неискушенный взгляд, — Понял? Ну, ступай. Мы тебя ждём.

Паж кивнул и быстрым шагом направился в королевскую спальню за странным предметом, который он даже не сразу смог представить. А тем временем Николас решил отвлечь дорогих ему гостей и спросил:

— Так что, вы согласны?

Генерал Берг и Эллджер не задумываясь кивнули, и капитан Крофорд последовал их примеру, искренне не понимая, на что он соглашается. Но это было и к лучшему: ведь если бы он внимательно выслушал короля, то ни за что не согласился на предложенную авантюру, которая могла стоить ему жизни.

Вскоре паж вернулся, держа перед собой тот самый диск, о котором говорил Николас. Король забрал этот странный артефакт и указал мальчишке рукой на корзинку с яблоками. Паж уже потянулся за заслуженной наградой, но встретил укоряющий и строгий взгляд своего отца, который заставил раскрасневшегося мальчишку быстро покинуть комнату совещаний.

Крофорд едва удержался, чтобы не усмехнуться снова. Этот генерал Берг делал все, чтобы понравиться своему королю, выслуживаясь перед ним так, как сможет далеко не каждая королевская наложница. И капитан искренне не понимал этого, ведь Берг был помощником Николаса в организации восстания против Эреварда, и, казалось бы, он уже заслужил репутацию любимца короля…

Увлеченный своими мыслями, Крофорд вскоре услышал нетерпеливый, даже немного сбивчивый голос Николаса:

— Этот артефакт помогает в военных битвах и в простых боях, — король задумчиво покрутил его у себя в руках, — Старое предание, гласящее о том, что этот странный кусок камня благословил сам Феарг, бог войны, и передал частичку своей души в него. И чтобы поглотить эту силу, нужно разбить этот артефакт. Я не очень-то верю в богов, но, для такого случая, нам придется это сделать.

С этими словами Николас подошёл к камину, и, подняв голову наверх, снял со стойки один топор и придирчиво осмотрел его. Заострённый, словно готовый к бою в любой момент, украшенный древним орнаментом, топор полностью удовлетворил короля, и он, не раздумывая, с размаху ударил артефакт. Диск разбился на четыре неровные части, и осколки едва заметно засветились пурпурным цветом.

Крофорд не спускал глаз с уже разбитого артефакта и молчал, стараясь заглушить в себе внутренний крик, говорящий о постепенно надвигающемся безумии короля. Он старался не смотреть на Николаса, чтобы не вызвать у его величества очередной приступ недовольства и желчи, и поднял на него взор, когда услышал его торжественный голос:

— Тогда, господа, скрепим наш союз, — Николас с притворной улыбкой передал каждому из сидевших по кусочку артефакта, остановившись на Крофорде, словно желая угадать, о чем он сейчас думает, — По легенде, даже маленький кусочек этой реликвии способен наделить владельца огромной силой. Хотя, когда он был целым, то совершенно не представлял никакой ценности…

Генерал Эллджер благодарно кивнул и спрятал свою частичку артефакта в карман своего мундира. Его меч с большими зазубринами, который с самого начала аудиенции привлек внимание Крофорда, опасно колыхнулся от неосторожного действия своего хозяина.

Берг также последовал примеру своего друга, а Крофорд начал придирчиво рассматривать подарок короля, чем очень разозлил Николаса:

— Если тебя что-то не устраивает, Крофорд, — презрительно усмехнулся король и указал на дверь, — Ты всегда можешь уйти.

— Я повторюсь: меня удерживает мой долг службы, — терпеливо ответил Крофорд и с довольной улыбкой забрал свой кусочек артефакта.

Николас побагровел, заметив эту искреннюю эмоцию капитана, но ничего не сказал, решив не тратить время. Обдумав все, король подытожил:

— Итак, повторяю, — он сделал многозначительную паузу, — Генерал Берг со своим войском идёт на Тионад. Никаких переговоров — приведи сюда Сарема. Живого и здорового. Это твое задание, и без Сарема можешь не возвращаться.

Генерал Берг кивнул, изображая понимание и даже сочувствие уязвленному самолюбию короля, который спокойно продолжал:

— Генерал Эллджер, — Николас повернул голову в его сторону, — Вы идете на Золден. В живых остаются лишь Лейла и Кай. Они тоже мне нужны.

Эллджер также кивнул и в голове уже начал готовить планы наступления на заданную цель. А Николасу оставалось дать задание последнему полководцу, в котором он не видел должного потенциала:

— Ну а вы, Крофорд, — пренебрежительно добавил король, — Вы идете на Маралд. Ваша цель проще, чем у генералов — вам надо всего лишь убить моего двоюродного брата Витольда. Сделаете это?

Капитан неохотно кивнул, не желая лишний раз перечить королю. Николас усмехнулся и торжественно закончил, обращаясь ко всем присутствующим:

— А после того, как справитесь со своими задачами, то идите походом на Галерию. Я хочу, чтобы меня признали все жители Хальмстада, и боялись вызвать мой гнев!

Генералы Берг и Эллджер зааплодировали королю, и резко поднялись с мест, отдавая дань уважения. Крофорд неохотно последовал их примеру, ловя себя на мысли:

— «Ага, боюсь, боюсь, — подумал капитан, — Ты, должно быть, ещё собственного отражения боишься!»

Он усмехнулся, и, на его счастье, король, который уже направлялся к выходу из комнаты совещаний, сжимая в руке оставшийся, четвертый кусочек артефакта, этого не заметил.

Проводив Николаса недовольным взглядом, Крофорд, не обращая внимания на все ещё стоявших генералов, расслабленно опустился на стул. Теперь все мысли молодого капитана были заняты тем, чтобы выполнить королевское задание… Или безнаказанно его ослушаться.

Глава 3

Утро в Галерии, несмотря на выглянувшее из-за больших облаков ясное солнце, выдалось довольно прохладным. Из приоткрытого окна подул лёгкий ветерок, резко ворвавшийся в комнату, где спал Каспар. Именно он и разбудил чародея, который спокойно лежал на большой постели и был полностью освобождён от теплого шерстяного одеяла.

Взбодренный утренней прохладой, Каспар легко поднялся с кровати и, расправив на себе слегка помятую одежду, ковыляющей походкой направился к раскрытому окну. Чародей едва успел подойти к нему, как вдруг получил очередную порцию ветра, окончательно освежившего Каспара для сегодняшнего мероприятия. Он захлопнул ставни, перекрыв единственный поток свежего воздуха, застелил за собой постель и, критично осмотрев себя в зеркале, решил идти на заседание Магистрата.

Спускаясь по крутой лестнице, Каспар вспоминал, что он должен рассказать членам городского совета, и неожиданно остановился, чтобы вспомнить, брал ли он с собой письмо Сарема или нет… Хорошенько поискав его по своим карманам, чародей нащупал обработанный кусочек пергамента и облегченно выдохнул. Он достал это послание бывшего главы Магистрата и внимательно перечитал его полностью, стараясь разобраться в странном, витиеватом почерке Сарема.

— «Да, это оно. Прекрасно, теперь на встречу», — промелькнуло в голове у Каспара, и он, довольно улыбаясь, спрятал письмо и поспешил на заседание, которое уже скоро должно было начаться.

Каспар быстрым шагом направлялся к главному залу собора и размышлял. Как только чародей дошел до нужного места, он остановился перед закрытой дверью и, оглянувшись, неожиданно для себя произнес:

— Нет. Чтобы они не предлагали — не хочу я власти. Она опьяняет. Просто… Надо бы ее передать тому, кто сможет продолжить дело Сарема. А у меня совсем другая цель, — решительно закончил Каспар и вошёл в зал, где его уже ждали.

Все шесть советников поднялись со своих мест и одновременно кивнули, приветствуя чародея. Каспар подошёл к ним ближе, поклонился и, несколько раз восстановив свое сбивчивое дыхание, обратился к советникам, решив перейти сразу к делу:

— Рад, что вы нашли время, чтобы принять меня, — улыбнулся он, достал из внутреннего кармана письмо Сарема и отдал его Феаннагу, который стоял недалеко от него, — Сарем просил мне кое-что вам передать…

Все удивленно переглянулись и зашептались, пока Феаннаг, прочитав письмо, с лёгкой иронией не заметил:

— Сарем теперь в лучшем месте… — эльф сделал таинственную паузу, ловя испуганные взгляды своих коллег, — В Тионаде. Теперь он Верховный Король.

С этими словами Феаннаг передал письмо своему брату и когда последний, шестой советник смог осознать смысл слов своего бывшего руководителя и с нескрываемым удивлением посмотреть на всех присутствующих, только тогда Лориан, с лёгкой улыбкой произнес:

— А что скажешь ты, Каспар?

— Я скажу кратко, — усмехнулся чародей, — Я согласен с мнением Сарема и принимаю его предложение. Но только ради того, чтобы передать власть тому, кто более ее достоин. Ты примешь ее, Лориан?

Наступило молчание. Лориан, растерянный и смущённый, попытался улыбнуться снова, пытаясь подобрать слова, как вдруг Феаннаг, не задумываясь, громко заметил:

— Нечего тут и думать, брат! Среди нас много достойных, но я сомневаюсь, что кто-то сможет превзойти тебя.

Советники недовольно зашептались, но, едва почувствовав пристальный взгляд Феаннага, замолчали. Лориан поднял голову и встретился глазами с Каспаром, окончательно все обдумав. Эльф медленно произнес:

— Я оправдаю твое доверие, Каспар. Я принимаю титул главы Магистрата. Кто-то хочет оспорить мое решение? — обратился он к советникам, которые шептались за его спиной.

И в ответ ему была тишина. Братья переглянулись и радостно обнялись, вызвав нескрываемое презрение у своих коллег. Каспар усмехнулся, глядя на всю эту картину, и быстро посерьёзнел, когда Лориан задумчиво спросил:

— Ты ведь останешься в нашем ордене, Каспар?

— Конечно. Только не сразу смогу приступить к своим обязанностям… — чародей немного помолчал и нехотя добавил, — Меня пару недель не будет в городе по… По личным обстоятельствам.

Феаннаг с лёгким недоверием оглядел Каспара, пытаясь узнать причину скорого отъезда, а Лориан понимающе кивнул и, улыбаясь, произнес:

— Отлично, Каспар. Возвращайся, как только сможешь. Магистрат не может долго находиться не в полном составе.

Чародей тоже ответил искренней улыбкой, поклонился и вышел из зала, оставив советников наедине с их новым руководителем. Едва за Каспаром закрылись двери, Феаннаг не удержался от вопроса:

— Почему ты так спокойно отпустил его, брат? Я не вижу того, что видишь ты?

Лориан обнял своего брата за плечо и мягко ответил, стараясь говорить как можно тише:

— Он едет к Грегору в Золден, я уверен. А что будет потом… Обычно, когда эти двое собираются вместе, то всегда случается какое-нибудь происшествие, верно?

Феаннаг задумчиво кивнул, а Лориан неожиданно для самого себя вспомнил одно из происшествий, взбудоражившее провинцию Маралда и даже весь Хальмстад. Эльф откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, представляя все произошедшее в тот злополучный день…

* * *

Год назад, в Маралде объявился маньяк, который был крайне непредсказуем в своих убийствах. На его счету уже были три жертвы: взрослый и крепкий мужчина лет сорока, молоденькая девушка, едва вошедшая в возраст совершеннолетия, и маленький, шестилетний мальчик. Их объединяло только одно: отсутствие языка…

Стражи долго не могли найти преступника, а найденное тело ребенка настолько их шокировало, что некоторые из них просто опустили руки, надеясь на чудо.

И оно пришло. В лице Грегора и Каспара. Чародей никогда не рассказывал о причине своей поездки в Маралд, но Лориан считал, что этот приезд был как-то связан с его семьёй.

Они разыскивали некого Вергара, весьма успешного купца в Маралде. Стража спокойно пропустила их в город, не подозревая о грядущем преступлении, которое могло ещё больше запутать и напугать всех жителей Маралда.

Они нашли его. Допросили, возможно, с особым пристрастием. На следующий день Вергара обнаружили висящим на карнизе его собственного дома, наблюдавшего за прохожими безжизненными глазами. При осмотре тела купца коронер также не обнаружил языка… Труп Вергара списали на очередную жертву местного маньяка и спохватились лишь тогда, когда уже давно похоронили купца.

Таинственные убийства прекратились с того же дня, когда Вергар был найден мертвым. Многие думали, что это нелепое совпадение, и маньяк просто исчез также внезапно, как и появился… Такая версия была и у стражи Маралда, пока ее глава Вульф Острый Ум не провел обыск в доме Вергара. Генерал нашел дневник купца, в котором объяснялись все три убийства, совершенные его владельцем… Его жертвы были свидетелями более страшного преступления, произошедшем три года назад, о котором никто из стражей ничего не знал…

Находку не предали широкой огласке, опасаясь волнения горожан, и лишь короли всех провинций Хальмстада знали обо всем произошедшем. Они часто обсуждали неразгаданную смерть Вергара и строили различные гипотезы в надежде найти тот ответ, который освободил бы их умы от этих навязчивых мыслей. И только Сарем знал истинную причину смерти купца и сознательно умалчивал ее и никогда не вмешивался в разговоры, касающиеся этой темы, с ехидной улыбкой наблюдая за яростными и бесполезными спорами королей.

Сарем счёл нужным посвятить в эту тайну ещё одного человека, который умел проявлять свой ум и огромное терпение… Это и был Лориан, его преемник, спокойно отдыхающий в своем кресле и вспоминающий все детали этого происшествия.

Вергар был главным информатором короля Рольфа. И именно он оказался причастен к смерти эльфийских купцов и Фейлонии, сдав их местонахождение королевским стражам.

А мужчина, девушка и ребенок, убитые купцом, были единственными свидетелями его последнего преступления против своего короля, и Вергар не пощадил их. Но, после убийства первой жертвы, купец начал постепенно сходить с ума, и это могло объяснить его особый, безумный почерк при дальнейших убийствах.

Каспар прекрасно знал это и пришел по душу купца, прихватив с собой своего лучшего друга. Так Вергар, по иронии судьбы, из охотника превратился в жертву. В несчастную, подвешенную за собственную шею и с вырванным языком, жертву…

С того дня прошел целый год, и чародей до сих пор ни разу не появлялся в Маралде. Каспар решил больше не приезжать в этот город, думая, что его активно ищут, и потому не хотел рисковать. Он всегда был осторожен, и это нередко спасало ему жизнь.

Однако вскоре о преступлениях забыли, и только четверо не смогли стереть из памяти все, что произошло в тот безумный день. И Лориан был среди них…

* * *

Неожиданный толчок разбудил Лориана, заставив его резко открыть глаза и с удивлением оглядеться. Эльф увидел своего брата, сидящего рядом с ним. Феаннаг ненавязчиво спросил:

— Все уже давно ушли. Может, и нам пора?

Лориан протер глаза и кивнул. Его клонило в сон, и потому, вернувшись к себе домой, эльф незамедлительно лег спать и быстро уснул, впервые уставший от заседаний городского совета. Особенно ему просто не верилось, что сейчас именно он — глава этого совета. И теперь Лориан поклялся себе, что будет управлять им лучше Сарема. И очень на это надеялся…

Глава 4

Каспар сидел за письменным столом, погруженный в раздумья. Он сжимал в руках «Tilleadh gu beatha», и смотрел в окно, стараясь избавиться от мыслей, которые постепенно охватывали весь его разум.

Однако это было тщетно: чародей не замечал, что происходит вокруг него. Каспар вернулся в прошлое, на несколько лет назад, когда он ещё чувствовал счастье в своей жизни. Он невольно поддался своим эмоциям и почувствовал предательский комок в горле, когда перед его глазами пронеслось воспоминание о первой встрече с Фейлонией.

Чародей снова увидел её. И она, как и раньше, показалась ему волшебной и прекрасной. Ее загадочные улыбка и взгляд, мудрые глаза, сиреневое платье со скромным вырезом, подчеркивающее стройную фигуру владелицы — все это словно пробуждало Каспара ото сна, в котором он уже жил несколько лет. Во сне, в котором не нашлось места ни для Фейлонии, ни для Миранды…

Чувствуя подступающие слезы, чародей резко закрыл глаза и выдохнул, стараясь восстановить своё сбивчивое и нервное дыхание. Наваждение исчезло, и Каспар понял, что он так и сидит в облезлой комнате трактира и бездействует, хотя ключи от его новой жизни сейчас в его же руках.

Каспар отбросил фолиант в сторону и крепко сжал голову, давя пальцами на виски.

— Хватит… себя… жалеть! — сказал он сквозь зубы, отчётливо выговаривая каждое слово, словно заклинание, и расслабленно откинулся на неудобную спинку стула.

Через несколько секунд Каспар пришел в себя и удивленно осмотрелся вокруг, пытаясь понять, что с ним сейчас произошло. Однако ничего не изменилось — в маленькой комнате все лежало на своих местах, а на улице все также суетились горожане…

Чародей усмехнулся, отгоняя от себя брезгливый страх, который всегда настигал его в трудные и порой неразрешимые моменты его жизни. Не раздумывая более, он спешно оделся, аккуратно положил в свою походную сумку фолиант «Tilleadh gu beatha» и покинул трактир, ни с кем не прощаясь.

Свежий воздух благоприятно подействовал на Каспара, ещё более успокаивая его. Чародей присел на скамью, расположенную напротив трактира, и усмехнулся, разглядывая его постояльцев. Один парень из большой компании таких же сорванцов отчаянно доказывал свою точку зрения в споре, яростно отбивая свои кулаки о несчастный стол; несколько мужиков мочились прямо в заведении, не дотерпев совсем чуть до выхода…

Каспар ещё раз осмотрел свою сумку и, нащупав фолиант, облегченно выдохнул. Солнце уже стремилось к зениту, припекая незащищённую голову чародея, и потому Каспар поспешил в путь. Выставив левую руку вперёд, он хрипло выкрикнул:

— Fosgailte!

Портал раскрылся в нескольких шагах от Каспара и привлек внимание всех прохожих и нескольких посетителей трактира. Оглянувшись, чародей увидел неизменную реакцию большинства людей, которые совсем не были знакомы с магией — это был первобытный, сковывающий страх, смешанный с неутолимым интересом и любопытством. Все зачарованно смотрели на возникшее проявление магии и ждали, что может быть дальше.

Прижав к себе сумку, Каспар спокойно вошёл в образовавшуюся светлую воронку, и в следующую секунду портал закрылся, словно растворился в воздухе. Некоторые смельчаки даже подошли поближе, но уже ничего не смогли рассмотреть — магия прекратила свое действие, а ее источник уже был в совершенно другом месте.

* * *

Портал перенес Каспара в Золден, преодолев его слабую магическую защиту и городские стены. Его выбросило в сад дома Гелинды, молодой и умелой травницы. Чародей неуклюже поднялся с примятых кустов различных трав и встретился глазами с недовольной хозяйкой этого сада.

Гелинда смотрела на него исподлобья, готовя длинную тираду возмущения и негодования, несвойственную молодой и весьма милой девушке, но была остановлена спокойным голосом Каспара:

— Прошу прощения, девушка, — заметил он примирительно, — Я сейчас всё исправлю…

Пока Гелинда была в замешательстве, Каспар отошёл на несколько шагов от места своего падения, немного подтянул лямку своей сумки, свободно висевшей у него на плече, и тихо прошептал:

— Thoir ais air!

Под действием заклинания кусты поднялись и распрямились, вернувшись в свою изначальную форму. Каспар довольно улыбнулся и краем глаза посмотрел на обомлевшую и притихшую травницу. Она словно находилась в определенном недоумении, потому что тоже не была знакома с магией… Однако в ее глазах не было ни страха, ни любопытства — и это очень удивило чародея.

Каспар уже собирался оставить эту таинственную барышню наедине с ее садом, как услышал изумлённый возглас:

— Как такое вообще возможно!?

Он повернулся в сторону травницы и, усмехаясь, произнес:

— Я чародей. Мне «такое», — он выделил это слово насмешливым оттенком и хмыкнул, — вполне под силу.

Гелинда перевела свой полный непонимания взгляд на чародея и спросила его имя. Каспар спокойно представился, и, когда ритуал знакомства был окончен, он ненавязчиво расспросил травницу о Грегоре и Беатрис.

Удовлетворённый ее ответом, Каспар поблагодарил Гелинду, и покинул ее сад. Он уже закрывал за собой калитку, но неожиданно почувствовал теплое прикосновение девичьей руки и услышал тонкий голос травницы:

— Может, зайдёте ко мне сегодня вечером? Мне было бы интересно послушать о вашей магии…

Чародей усмехнулся и чуть было не одернул руку, поражённую этим странным и очень неестественным для него прикосновением, но вовремя сдержался и кивнул, натягивая доброжелательную улыбку.

Попрощавшись с Гелиндой, Каспар торопливым шагом направился к дому Грегора, надеясь застать его на месте. На удивление, он очень неплохо ориентировался в незнакомом городе. Чародей уже прошел винокурню Бертрама, а впереди виднелись небольшие лавки местных купцов, которые ломились от самых разнообразных товаров. Однако этим чародея было сложно удивить — с годами он стал суровее, мудрее… И педантичнее — особенно в плане своих потребностей.

Каспар пролетел эту площадь, не удостаивая своим вниманием ни одну из лавок, и поспешил к дворцу Лейлы Прекраснейшей. Зачарованно осмотрев этот угрюмый и в то же время величественный замок-крепость, чародей восхищённо улыбнулся, как бы оценивая двухнедельную работу мастеров, значительно преобразившую дворец, и задумался.

— А куда же теперь? — прошептал Каспар, растерянно оглядываясь по сторонам.

Он осмотрелся: по левую сторону от него стоял храм, временно закрытый на частичное восстановление и преображение, а справа располагались несколько двухэтажных домиков с просторными дворами. Чародей поправил неспокойную лямку своей заплечной сумки и отправился искать нужный ему дом, опираясь на описание Гелинды.

Прошло несколько минут, однако поиски Каспара никак не могли увенчаться успехом. Он мог бы еще долго ходить мимо незнакомых ему домов, пока не услышал очень знакомый голос:

— Каспар! Ты ли это, дружище?

Чародей обернулся и увидел Грегора, одетого в легкую белоснежную рубашку с большим воротом. На фоне большого, дышащего жизнью сада Грегор был словно бельмо на раскинувшемся зелёном полотне, и потому не заметить его было крайне трудно.

Каспар с детской лёгкостью перемахнул через невысокий, едва доходивший ему до пояса забор и крепко обнял своего друга. Они разговорились, и Грегор пригласил Каспара в дом. Чародей согласно кивнул и проследовал за ним, стараясь не прерывать беседу:

— Стараешься не терять форму? — заинтересованно спросил Каспар, опустив взгляд на деревянный меч, который держал его друг.

— Нет, что ты! Это мы с Беа тренируемся! — рассмеялся Грегор и заметил свою жену, которая также вышла встречать Каспара и смотрела на них с доброй улыбкой.

— Здравствуй, Каспар, — радостно воскликнула Беатрис и обратилась к Грегору, — Может, мне накрыть стол, дорогой?

— Сейчас все вместе и накроем, — поцеловал ее Грегор, — И поговорим заодно, верно?

Они прошли в дом, и начались приготовления: Грегор усадил своего друга за большой стол и помог Беатрис достать нужные соления из кладовки. Хозяюшка немного повозилась с готовкой традиционной для этой местности картошки с овощами, и вскоре они все сидели за столом, обедая и непринужденно общаясь, как это было раньше.

— Прошло всего пару недель, а вы так изменились! — с улыбкой заметил Каспар, лёгким взглядом окидывая своих друзей.

Беатрис устало положила голову на плечо своему мужу, и Грегор, заботливо оглядев ее, честно ответил:

— Возможно, дружище. Только иногда так бывает скучно, ты даже не представляешь… Мы, — Грегор обнял Беатрис, и чародею показалось, что она немного замурчала, — Мы собирались в путешествие. Правда, ещё не решили, куда…

Каспар хмуро улыбнулся и воспользовался предоставленным моментом:

— Это очень кстати, — он помедлил, стараясь обдумать все то, что собирался рассказать своим друзьям, — Мне нужна ваша помощь…

Грегор и Беатрис заинтересованно посмотрели на чародея, медленно продолжавшего:

— При раскопках Затерянного города я обнаружил вот этот фолиант, — Каспар достал это сокровище из своей сумки и передал его удивленному Грегору, — Там описываются различные ритуалы, недоступные современной магии… И она поможет мне… Ты же знаешь, Грегор — я хочу найти свою дочь. Мою Миранду…

По морщинистой щеке Каспара потекла слеза, и он быстро смахнул ее, сделав вид, будто ничего не произошло. Грегор тяжело вздохнул и задал всего единственный вопрос:

— Ты уверен, что результат этих ритуалов тебя не разочарует? Ведь это та магия, от которой нельзя ожидать чего-то однозначного…

Чародей поднял на него взгляд и решительно кивнул, не добавив ни слова. Грегор и Беатрис переглянулись, и, увидев яркий блеск в глазах своей жены, Грегор подытожил, передавая фолиант:

— Веди, друг. Мы поможем тебе.

На лице Каспара засияла искренняя улыбка радости и надежды, а Грегор продолжал:

— Мне еще надо договориться с семьёй Бертрама — они хотели присмотреть за нашим домом, пока мы будем в отъезде. Если хочешь, можешь пойти со мной.

Чародей кивнул и поднялся из-за стола, поправляя свою непослушную сумку.

— Дорогой, — позвала своего мужа Беатрис, — Мне нужно собирать что-то в путь?

— Разве что свой меч, свет очей моих, — улыбнулся Грегор, подошёл к стойке для оружия и достал свой клинок, — Ну, мы тогда пойдем, Беа… Скоро вернёмся!

Беатрис проводила их за калитку и помахала на прощание рукой. А Грегор и Каспар поспешили к соседнему дому, где жила семья Бертрама.

Глава 5

Каспар и Грегор неторопливо шли вдоль домов по узкой дорожке, вымощенной светло-коричневым кирпичом, над которым ещё не поработало время. Их занимал дружеский разговор, касавшийся всего, что произошло в их жизни за последние недели.

— Ты говорил, что раскопки уже закончились? — удивленно спросил Грегор, вспоминая рассказ своего друга о том древнем фолианте, который теперь принадлежал ему, — Но ведь там был целый подземный город…

Каспар слегка пожал плечами и разочарованно произнес:

— Магистрат отправил в Затерянный город две экспедиции. Одну из них возглавил я, именно тогда мы нашли несколько древних книг, таких как «Tilleadh gu beatha». Больше мы ничего не успели сделать — у нас был всего один день, а когда ты находишься под землёй и занят увлеченной работой, то время течет гораздо быстрее… А вторую экспедицию постигло какое-то несчастье.

— Чудовище? Или что-то посерьёзнее?

Чародей улыбнулся и немного помолчал, собираясь с мыслями. Грегор же терпеливо ждал, пока его друг будет готов продолжить, и через несколько секунд ожидания наёмника оправдались:

— Точно не знаю, Грегор… Выжившие говорят, что это был обвал, который придавил под собой пол-экспедиции. Однако, я абсолютно не знаю, чем был вызван этот обвал — в Галерии не ощущалось