Оглавление

Великая игра: три души, два мира.

Предисловие

Это мои мемуары или, точнее, то, что я помню, как я жила или жил в другом мире, но тоже не то. До определённого момента всё в точности я не помню.

— Господин, мне это тоже записывать или же нет?

— Кто давал тебе право разговаривать, я просил найти мне писца, чтобы он просто записывал все мои слова и молчал, если бы я мог, то давно бы написал всё сам.

— Господин, ладно, продолжайте, я больше не буду говорить и буду всё…..

— О, какой-то писец мне даёт разрешение, но ладно, если бы не время, просто записывай за мной.

Я — это я и никто другой, но я помню о девчонке в другом мире. Я не знаю искусственные эти воспоминания или же нет, не может же быть, чтобы в моём теле было две души или больше. Тут, наверное, только я услышал что-то похожее на смешок, но не стал отвлекаться.

— Простите, это как-то некорректно звучит, мне поправлять записи или так оставлять?

— Заткнись, я тебе говорил, предупреждал, ну вот и молчи. Или же позвать кого-нибудь, кто на страже, а то я смотрю: чуть грамотный крестьянин, едва знающий буквы, позволяет так себя вести в моём присутствии.

— Господин, я всего лишь хочу, чтобы вы не опозорились, когда эта рукопись увидит свет.

— Ты всего лишь крестьянин, тебе нужно выполнять волю правителя, а я с тобой время теряю! Ах, я ещё больше его потеряю, если мне придётся искать нового писаря.

— Лайна, зайди. — я позвал стражницу, он мне уже надоел — Значит так, — когда она вошла, писарь изменился в лице, хоть он сидел спиной ко мне, я видел его отражение в зеркальной дверце шкафа — держи около его шеи своё оружие, если он захочет перебить меня, убей его и скажи, чтобы мне подыскали другого писаря. А пока мы продолжим, и чтобы я от тебя больше слова не слышал, записывай только мои слова. — он мне даже побоялся ответить, я заметил, как нервная дрожь сотрясает его тело.

Итак, я помню совсем немного о своих родителях: папа был филиппинским бизнесменом, а мама была русской. Я выросла в России, но увлекалась азиатской древней культурой, в основном таких стран, как Япония и Китай. В моей стране многие не понимали этого увлечения, там были сильны национальные движения, но при этом они пускали в страну практически всех без разбора. Националисты были настроены против пришельцев агрессивно, мама не разрешала мне покидать страну, она тоже была ярой националисткой и верующей христианкой; как только она вышла замуж за иностранца, я не понимаю. Ради денег, наверное. Я считала, что русские непоследовательный народ: у них сильна вера, но они ради неё не гнушаются и плодами современности, что идёт в разрез с верой. Но они заслуживали уважения хотя бы за то, что были против европейской идеализации геев и лесбиянок. Так вот, когда началась пандемия короно вируса по всему миру в 2020 году, мне было двадцать пять лет. За пять лет, вплоть до 2025 года он так и не был побеждён и унёс, я помню, больше половины населения Земли. Не одна вакцина не помогала, но в таких странах как Китай и Япония всё было относительно спокойно. Обе Кореи перестали существовать, у них вспыхнула война, что и привело к таким печальным последствиям. Все оголтелые русские националисты поумирали, так что я могла спокойно выходить из дома, хоть и с ограничениями, которые правительства разных стран не хотели ни в какую снимать на протяжении уже пяти лет. Мне исполнилось тридцать лет. Девяносто процентов всех новостей было посвящено вирусу, который постоянно мутировал, но одна новость меня тогда зацепила. Там говорилось, что выпускается ММО нового поколения из Азии, совместного производства Китая и Японии, сейчас все игры были практически из этих стран. Из Европы в топ десять остались только две игры польской студии: это Киберпанк-2077 и Ведьмак-3, по ним до сих пор выходят игры. Эта новая ММО была с поддержкой Виар. У меня были дружки из этих стран с Виар в чате, их настоящих лиц я никогда не видела. Я тогда и решила воспользоваться тем, что маму положили в больницу. Парня у меня до сих пор не было, никто не разделял мои ценности. Я спросила папу, он позволил, я купила билеты и, недолго думая, полетела в Китай на презентацию игры. Это мне устроил папа, поскольку в некоторых странах Азии с этим вирусом было не так напряженно и папин бизнес, можно сказать, процветал, его компания стояла наравне с конгломератом Китайско-японской компании, выпускающей шлем Виар для этой ММО. Я даже помню, что знала, что один из пяти чипов в шлеме был разработан в папиной компании.

Тут всё вокруг стало распадаться и плыть, предо мной возник неясный силуэт. Я не мог его разглядеть, он начал говорить, его рот открывался, но звук достигал меня с опозданием.

— Этой твоей временной линией я, естественно, пожертвую ради змеёныша. Мой создатель, истинно бессмертный член Совета, был неравнодушен к этим созданиям. Но у тебя есть шанс спастись, я пригляжу за этим, ведь ваши линии временно пересекутся; если успеешь спастись, ты будешь первой душой. Как забавно6 три души на одно тело! Но это будет короткий промежуток, его душа преобразит твоё тело в своё.

Силуэт пропал, но всё продолжило распадаться, даже кровать, на которой лежал обрубок моего тела. Я чувствовал одновременно и яму, и крючок, который не пускал меня упасть, мне бы только зацепиться за него, но мне было нечем.

Глава 1
Прилёт

Я смотрела в окно иллюминатора, мы уже летели над Пекином. Город накрывало большое облако, как когда-то в России, когда ещё работали крупные заводы в городах. Только это был не дымок из заводских труб, над городами Азии распыляли особую смесь против вируса. Сейчас было 9 декабря 2025 года, понедельник, 14:40, сквозь дымку виднелись высокие здания. Я осмотрела салон, уже давно для перелётов использовались маленькие самолёты, здесь не было разделения на классы и стояли ряды кресел по три в каждом: один посередине, два около стен. Каждое кресло было накрыто прозрачным колпаком из пластика, получались как бы маленькие одноместные кабинки; сейчас в самолёте я была одна. Самолёты разделялись по состоятельности пассажиров, я летела на самолёте корпоративного класса. Тут я ощутила вибрацию в кармане своей потёртой джинсовой куртки и следом раздался телефонный звонок.

Но он прекратился и мир как будто застыл, около меня в проходе появился чёрный силуэт. Я совсем не могла пошевелиться, он же с минуту просто смотрел на меня.

— Вторая душа, не бойся, для тебя приготовлено нечто особое, правда придётся кое-что пережить, но с этим ты должна справиться сама. Конечно, ты не будешь прежней.

Потом он исчез, ход времени возобновился, продолжился телефонный звонок. Я не сразу потянулась к нему, ведь за меня ответит сначала моя помощница.

— Да, я слушаю. — это был стандартный ответ, который меня бесил, но со временем я привыкла.

— Я в аэропорту, где ты? — это был мой друг по Вир-чату, он жил в Китае, но по происхождению был японцем — Тут объявили, что твой рейс задерживается из-за насыщенности смеси в воздухе.

— Да вроде ничего такого по борту не передавали — я говорила взволнованно, я хотела, как можно быстрее приземлиться и оказаться в другой стране, а то самым большим моим путешествием в последнее время был только поход за покупками в ближайший магазин — и мы, кажется, уже готовимся к посадке.

Тут самолёт резко дёрнуло вниз, я взвизгнула и уронила телефон. При этом я мимолётно взглянула в иллюминатор и увидела там, как вся дымка, которая была над городом собирается в человеческое лицо. Этого короткого времени мне хватило, чтобы заметить, что у головы были глаза и они следили за самолётом. Через секунду всё успокоилось, я снова взглянула в окно, но там уже ничего не было.

— Мы не сможем сейчас сесть — раздался голос пилота из динамиков — из-за лямбда-вакцины и сильного ветра. Придётся подождать и полетать в течении часа.

Я заметила, как в салон вошла стюардесса и направилась ко мне. Ну да, я же единственная пассажирка. Телефон… Я начала озираться, ища его под креслом. Нагнуться, чтобы поискать его, мне было неудобно, мешала кабинка из пластиковой защиты, так сказать — экран от других пассажиров.

— Мисс, — стюардесса подошла и слегка наклонилась, но при этом оставалась на расстоянии метра — сейчас неурочное время, но нам сообщили из Пекинского аэропорта, что началось распыление порции вакцины в атмосфере, потому что вчера вирус усилился. Простите за неудобства. Мы не будем отлетать от города, просто поднимемся повыше, топлива хватает.

— У меня телефон упал. — я разговаривала надменно и радовалась; в своей стране мне не удавалась этого, а ведь мой отец был одним из богатейших людей.

Тряхнуло ещё сильнее и самолёт начало бросать из стороны в сторону. Стюардесса едва устояла на ногах, если бы не пластик около кресел, я бы разбила своё лицо. У меня была азиатская внешность, я была очень привлекательна, все мне завидовали, но не говорили этого в открытую, они бы даже издевались надо мной, но мой папа был очень богат. А особенную зависть вызывала у всех моя фарфоровая кожа.

— Мисс, не волнуйтесь, — стюардесса старалась выглядеть спокойно, но у неё это не очень хорошо получалось — это стандартная тряска при наборе высоты, когда распыляют вакцину.

Ещё одна тряска, уже не такая сильная. Я мимоходом взглянула в иллюминатор и чуть не описалась: одно крыло самолёта было охвачено огнём.

— Пристегните ремни безопасности, — опять заговорил пилот — аварийное снижение высоты, мы сядем в Шанхае, я запросил местный аэропорт.

Неожиданно стюардесса открыла дверцу пластиковой кабинки и вытянула меня за руку, потом нагнулась и начала шарить под креслом, нашла телефон и протянула мне.

— Мисс, — стюардесса потянула меня за руку в хвост самолёта — я из военных Малазийских сил, наша задача состоит в том, чтобы вы добрались живой до Китая, это приказ вашего отца.

Да уж, сейчас настали такие времена в связи с этим вирусом и с тем, что он выкосил половину Земного шара и продолжает собирать свой урожай, что правительства стран более не актуальны, у них нет денег и они пользуются средствами крупных компаний. Сейчас эти компании получили больше власти, так вышло и с отцом: он получил под своё крыло военные силы Малайзии. Стюардесса дотащила меня практически до хвоста самолёта и взяла со стены какой-то туго набитый мешок.

— Мисс, — она начала напяливать его мне на плечи — вы должны прыгнуть.

Она подошла к другой стенке и коснулась её рукой. Часть стены отъехала, там была видна потайная дверь. Она подтолкнула меня к ней, я до сих пор молчала, оторопев от такого поворота событий.

— Мисс, не волнуйтесь, — нас почти что сдувало потоками воздуха, и лже-стюардесса громко кричала, чтобы я её слышала — вы просто прыгаете и парашют открывается автоматически.

Я отметила, что на лямке рюкзака с парашютом красовалась эмблема компании отца: в зелёном кружке небольшой участок поля с колосками, наверное, рисовыми и участок безоблачного неба. Я пребывала в ступоре и ничего не могла сказать.

— Мисс, времени нет, прыгайте. — военная вдруг протянула руку и толкнула меня.

На мне была мини юбка и потоки ветра сразу разорвали ее. Я чувствовала, что ноги начал щипать и колоть ветер. На лямке рюкзака что-то запищало, меня дёрнуло вверх и падение замедлилось, я начала плавно спускаться. От натянувшихся строп парашюта стало больно под мышками, на плечах, наверное, останутся синяки. Но всё когда-то заканчивается, боль в ногах от резких порывов ветра стала утихать, я открыла свои глаза с накрашенными белыми ресницами и увидела, что уже опускаюсь на крышу какого-то здания. Там была дверь, а ещё высокое решётчатое ограждение, значит здесь бывают люди, хорошо, что сейчас никого не было, а то я была без юбки, только в розовых трусиках. До этого я никогда не прыгала с парашютом и не знала, как приземляться, но только мои ноги коснулись крыши, как я услышала щелчок за спиной, это сложился парашют. Я подняла руку и посмотрела на свои умные часы, сейчас было 16:09.

— Ма-ю, — запросила я у часов — где мы находимся7

— Сейчас определить не получается, — вместо циферблата на экране появилась аниме- девушка — отсутствует подключение к спутнику.

Ну да, я сейчас вспомнила, что мне говорил друг по Вир-чату, когда я ему сказала, что лечу в Китай на премьеру этого шлема и игры. Он сказал, что у них над всеми городами распыляют вакцину и что в это время по всей стране вырубают интернет на час. Ведь в Америке три года назад все вымерли и первое место в мире поделили Россия и Китай. Сейчас весь интернет центр находится в Гонконге. Я осмотрелась и полезла в карман, чтобы достать телефон, который мне всучила стюардесса.

— Где ты? — прежде чем я успела что-либо сказать, мой друг начал кричать, у меня чуть уши не отвалились, это был мой второй друг по вир — чату — Я слышал, что твой самолёт разбился на воде близ Пекина.

— Да помолчи, — я не выдержала и прикрикнула на него — ты можешь убавить децибелы? Меня вытолкнули из самолёта с парашютом, я на какой-то крыше.

— Это хорошо, — он успокоился — сейчас я позвоню и подниму вертолёты нашей корпорации — у китайцев одна единственная компания Маа-Шин поглотила все компании в стране.

Я сразу нажала кнопку отбоя, я же не могу показаться им в трусиках. Я решила, что нужно осторожно посмотреть, на какое здание я села, а потом уже ждать вертолёты. Они всё равно будут облетать весь город в поисках меня. Я осторожно подошла к двери, открыла её и начала спускаться по лестнице. Я знала китайский и японский языки, малазийского я не знала, но сейчас я никого не хотела встретить, так как была полураздета. Тут заговорили мои часы.

— Я не могу получить доступ к спутнику.

— Замолчи. — сквозь зубы, шёпотом проговорила я.

Чем я вообще занимаюсь, почему мне нужно проверять, где я приземлилась, да ещё ползти чуть ли не на корячках? Хорошо, что на лестнице никого нет, но вдруг я услышала голоса и остановилась.

— Да всё будет работать как надо, — поскольку второго голоса не было слышно, я решила, что человек говорит по телефону — как вы и предполагали, самолёт был сбит, траектория пуска ракеты Владивосток и сенсоры показывают, что один человек прыгнул оттуда до того, как самолёт разбился. Да, моя группа идёт подбирать этого человека.

Я поняла, что речь идёт обо мне, я не знала, что там с ракетой, но мне нужно куда-то спрятаться, я не хотела, чтобы они меня нашли. Сначала я хотела незаметно посмотреть, куда я приземлилась и, если получится, стащить где-то юбку. Потом попросить помощи, приехать в аэропорт и удивить моего друга тем, что я сама смогла до него добраться. Я практически спустилась с лестницы на этаж, стояла на последней ступеньке. Но, услышав тяжёлые шаги в коридоре, быстро взлетела вверх по лестнице, чтобы вернуться на крышу. Нельзя было медлить, они уже приближались сюда. Я, конечно, знала некоторые виды единоборств, но они, наверняка, были в броне и вооружены. Я, быстро пригнувшись, вбежала на крышу, решив в крайнем случае использовать эффект неожиданности, но я смогу уложить только одного. Я снова достала телефон.

— Ты можешь — запыхавшись начала я, уже выходя на крышу — проследить мой номер? Тут за мной кто-то гоняется.

— Ладно, я сам сейчас поднимусь в воздух, — он говорил спокойно — за мной поднимется отряд, ты где-нибудь спрячься, через пять минут мы будем там.

Я ещё раз оглядела крышу: там не было ничего, где можно бы было спрятаться. Тогда я залезла повыше, на то строение, в котором была дверью сюда.

— Доступ к спутникам получен — опять начали говорить часы.

— Помолчи! — перебила я их.

В этот момент из двери стали выходить на крышу люди в тёмной броне. Первой вышла девушка, это я поняла по фигуре, когда все вышли она приподняла руку и сжала ладонь в кулак, все остановились. Понятно, что она была тут главной. Как же мне тут прятаться, я же лежала на открытом месте, им стоило всего лишь поднять голову, ну, надеюсь, что вертолёты моего друга доберутся сюда раньше, чем эти меня найдут. Я кое-как сняла курточку и повязала её на бёдра вместо юбки. На крышу вышел долговязый парень в белом пиджаке, девушка-командир обратилась к нему.

— Её тут нет. — доложила она, даже не развернувшись.

— Ищите, — сказал он отрывисто — заказчица сказала и всё было так, значит она где-то тут, за что же я вам плачу?

Они даже не заметили, как подлетели вертолёты. Машины были оснащены новым материалом, который был найден пять лет назад, он как бы делает приборы бесшумными, только вот самолёты и вертолёты никто бы не стал из него делать, потому что он был довольно мягок. Но компания Маа-Шин добавила в него немного каучукового масла и некоторые другие составляющие. Мне об этом рассказал на закрытой комнате Вир- чата мой друг — первый наследник Маа-Шин. Бесшумные птицы были в полной боевой готовности, два вертолёта развернулись носом, там по обе стороны были встроены пулемёты гаталинг, они начали вертеться и из стволов полетели очереди. Наёмники разбежались, а долговязый достал какой-то крупный кристалл, сжал его рукой, и пули не попадали в него. Пулемёты палили только в то место, где стаяли наёмники, но после того, как они разбежались, стрельба резко прекратилась. Из вертолётов посыпались солдаты Маа-Шин, пока одни высаживались, другие их прикрывали из вертолётов. Все они были одеты в чёрные латексные костюмы, но латекс был тоже усовершенствован: были оставлены его пластические свойства, но ему придали прочность, как у титана. Солдаты начали сразу палить по наёмникам и подстрелили пятерых, их же самих пули не брали. Я просто лежала и наблюдала за всеми, боясь шевельнуться. Наёмница не растерялась и собрала своих уцелевших бойцов около долговязого, который до сих пор держал в одной руке светящийся кристалл. Они были практически прямо подо мной, и я могла слышать их разговор, пока солдаты Маа-Шин пытались их пристрелить и окружить.

— Ты сказал, что мы получим этот кристалл, — она взглянула на него и присела на коленку — это простое задание. Ты не говорил, что нам придётся сражаться с непобедимыми Белыми гортензиями.

— Не переживай, у тебя есть оружие против них. — долговязый был спокоен, как удав.

Она молча достала из рюкзака за спиной квадратный пистолет, на вид очень лёгкий, и выстрелила. Я не видела, что было дальше, так как почувствовала, что кто-то касается моей лодыжки. Я резко повернулась на спину и хотела ему дать другой ногой в живот, но он легко отпрыгнул. Я увидела парня китайской внешности лет двадцати пяти в синем пиджаке, с синими средней длины волосами.

— Нам нужно уходить. — он показал наверх, там застыл вертолёт, достаточно высоко, чтобы не создавать потоки воздуха надо мной — Вот как ты выглядишь! — он то ли усмехнулся, то ли улыбнулся.

— Да, сейчас я выгляжу не лучшим образом, — обиженно ответила я, вставая — но хотела бы я посмотреть, как бы выглядел ты после прыжка с парашютом.

Он видно не понял, о чём это я. Он подал сигнал и с вертолёта скинули верёвочную лестницу. Я оглянулась, чтобы посмотреть, как идёт бой: пятеро солдат Маа-Шин были повержены, и они уже достали полицейские щиты во весь рост.

— Давай быстрее! — я повернулась, парень протянул руку и схватил меня за талию, повиснув на лестнице на одной руке.

Он думал, что у него всё получится, но я в последнюю секунду увернулась. Откуда у него такое поведение, насмотрелся что ли старых голливудских фильмов?

— Это что такое? — я отбежала от него — Ты наследник одной из крупнейших корпораций, а ведешь себя, как герой дешёвого боевика!

— Ну ладно. — он просто полез по лестнице.

Я осталась стоять и увидела, что ещё двух солдат убили, тогда я быстро подбежала к лестнице и схватилась за неё. Но парень уже забрался внутрь и, прежде чем я начала залезать, вертолёт полетел и стал набирать высоту. Я пролетела, крепко ухватившись за лестницу над головами наёмников и услышала:

— Сворачиваемся, — говорил долговязый — они её подобрали раньше. — он смотрел на меня, его взор был направлен точно под мою импровизированную юбку, я покраснела, но сделать ничего не могла.

— Не отпускайте их! — крикнула я в надежде, что солдаты выполнят мою просьбу.

Тут я почувствовала, что кто-то потянул меня в кабинку вертолёта. Это был один из солдат отряда Белая гортензия. Пока меня затаскивали внутрь, я думала о том, что моя сумочка осталась в самолёте, там весь мой макияжный набор, а он ведь дорогой, мне бы умыться сейчас, а то весь макияж у меня размазался по лицу и я сейчас выгляжу страшнее, чем призраки зверски убитых жертв в японских фильмах. Вдруг я почувствовала, что резинка на моих трусиках лопнула ни с того, ни с сего и они начали сползать с меня. Ухватиться за них я не могла, потому что двумя руками крепко держалась за лестницу.

— Сейчас 17:30 — часы как обычно сказали время, я установила на них программу, чтобы каждые полчаса они сообщали время и погоду, но погоду они не сказали, видно или повреждены, или имеют плохой доступ к интернету.

Меня уже практически подняли, мне оставалось лишь забраться внутрь, но тут трусики окончательно слетели с меня. Я разжала руки, чтобы не дать им упасть и полетела вниз. Солдат хотел уцепиться за мою куртку, но в последнюю секунду замедлил руку и не успел зацепить. Но тут из вертолёта выскочил наследник и уцепился одной рукой за шасси вертолёта, а другой — за мой рюкзак, в котором был автоматически сложенный парашют.

— Теперь летим — сказал он пилоту, когда нас подняли — в наш дом.

— А ну постой, я лучше остановлюсь в гостинице. — я вытерла лицо полотенцем.

— Потери пятой группы — прозвучало по рации, висевшей на плече солдата, который был в кабине — пять человек.

— Ну вот, слышишь, — парень говорил обыденно — они даже разнесли наши боевую группу. Кстати, нам ещё нужно выяснить, почему они охотится на тебя, у меня есть версия: это какая-то корпорация с помощью наёмников хочет уничтожить компанию твоего отца через тебя.

Тут я вспомнила, что он говорил по телефону и упоминал, что мой самолёт был сбит ракетой, выпущенной из Владивостока. Все знали, что этот город уже два года принадлежит компании Металл Инвест.

— Так вышло, что я подслушала один из их разговоров — я незаметно пыталась тщательнее укрыться, чтобы никто не увидел, что сейчас на мне нет трусиков, я даже не садилась, хотя все остальные сидели — они говорили, что мой самолёт сбили дальнобойной ракетой из Владивостока.

— Это хорошо, — он положил ногу на ногу, уселся в кресле поудобнее и вытянул руку, показывая мне, чтобы я садилась — остальным займутся агенты моего отца, они выяснят, кто за этим стоит. Завтра в девять сорок пять будет премьера шлема и игры для журналистов, финальная версия в двенадцать будет для всех остальных, мы пойдём к семи, чтобы можно было примерить шлем и немного поиграть, а пока мы доставим тебя — он достал планшет и уткнулся в него — в наш особняк, отдохни до завтра. Мы уже скоро прилетим.

Я осторожно села, чтобы не засветиться. Вертолёт начал снижаться. В гостинице мне было бы лучше, потому что там бы я была одна в номере, а тут придётся общаться с незнакомыми людьми. Мы сели, но никто первым выходить не собирался, пришлось мне очень осторожно выйти. Мы были на плоской крыше, я подошла к краю и, облокотившись на перила, стала рассматривать большой двор. У правой стены располагался бассейн, было несколько лужаек, тут и там росли маленькие кривые деревца, часть двора занимал сад камней, он находился около дома у самых дверей.

— Идём, — сказал мне парень, выходя из вертолёта — нам нужно найти тебе нижнее бельё. — проговорив это мимоходом, он не остановился и пошёл дальше.

— Ты видел? — я побежала за ним — Надеюсь, никто больше не заметил. — я говорила тихим голосом.

Тут я перестала придерживать импровизированную юбку и ветер с останавливающихся лопастей вертолёта задрал мне её. Я сразу начала завязывать рукава куртки на талии, оглядываясь по сторонам, хорошо, что никого не увидела. Я вздохнула и пошла к лестнице, чтобы спуститься с крыши. Мы подошли к двери, наследник снял обувь, открыл дверь и вошёл. Я хотела последовать за ним, но он остановился за порогом, резко развернулся ко мне и поглядел на мои ноги. Красные, лакированные туфли я потеряла, когда прыгала с парашютом.

— Нет, так не пойдет, — он не изменил бесстрастного выражения лица — стой здесь, к тебе придут служанки и вымоют тебе ноги, тогда ты сможешь зайти.

— Да ладно, — я в недоумении поглядела на свои маленькие ножки — да зачем, я их оботру и войду.

— Нет, — он стоял на своём — ты жди, вы варвары что ли, по дому ходите в обуви или с грязными ногами?

Больше он ничего не сказал и не позволил мне возразить, а просто повернулся и захлопнул дверь перед моим носом. Я попыталась её открыть, но она уже была заперта, пришлось стоять и ждать прихода его служанок. Через несколько минут дверь отъехала в сторону, у порога на коленках сидела служанка в кимоно, с японским лицом и аккуратно уложенными волосами. Около неё стояло корыто с водой. Она видно ждала, когда я подам ногу, чтобы вымыть её. У нас тоже были слуги, но они только готовили, прислуживали за столом и убирали дом, а, чтобы так — нет.

— Мисс, ваша нога — сказала она с японским акцентом.

Ну я протянула ногу, не стоять же мне около входа. Когда она вымыла мне обе ноги, то легко встала и подвинула к порогу белые тапочки, которые стояли у неё за спиной.

— Господин сказал, — начала она, пока я надевала тапочки — вам нужно сначала принять ванну и мне нужно взять у вас это. — она протянула руку к куртке, выполняющей роль моей юбки.

Меня обдало жаром, щёки мои запылали, мне показалось, что от стыда я стала красной до самых пяток, потому что поняла, что он узнал мою маленькую тайну, как бы я ни пыталась её скрыть. Служанка же намерена оставить меня вообще с голой попой, я закрылась руками спереди, но она дёрнула за куртку сбоку и стащила её. Я стала пятиться назад, но она взяла меня под локоть и потянула к себе.

— Нельзя, вы испачкаете и испортите стены, — спокойно сказала служанка — здесь двойные стены, внутренние сделаны из рисовой бумаги, они очень хрупкие, если на них облокачиваться всем телом, то можно повредить их. Я вас провожу, на этом этаже сейчас никого нет.

Она повернулась и пошла вперёд. Я огляделась: в коридоре никого не было, и я осторожно двинулась за ней, оглядываясь по сторонам и стараясь подтянуть вниз свою короткую кофточку, чтобы хоть как-то прикрыться.

— Куда мы идем? — стеснённым голосом спросила я.

— На этом же этаже есть ванная комната. Не нужно стесняться, кроме меня здесь никого нет. — она шла вперёд и даже ни разу не оглянулась на меня — Сейчас 18:00, вы помоетесь, а потом будет ужин, я вас провожу.

Мы подошли к двери, ведущей в ванную. Она остановилась и открыла мне дверь.

— Я принесу вам одежду -она развернулась и ушла.

Я быстро забежала в комнату, закрыла дверь и хотела запереться, но тут не было никакого замка. Мне не потребовалось много времени на раздевание, так как на мне оставалась лишь одна кофточка. Вода в ванной уже была налита, но я знала, что в восточной культуре было принято в первую очередь обмыть тело, а потом уже залезать в воду. Вообще, я любила мыться, готова была это делать хоть каждый день, но мама разрешала мне мыться всего два раза в неделю, в среду и в субботу. Только я успела сполоснуться и залезть в воду, как пришла служанка. Она спокойно открыла дверь и прошла в ванную, как будто, так и надо было.

— Я, вообще-то, закрывалась. — я была удивлена.

— Извините, — спокойно ответила она — я вам положу это. — она положила свёрток на небольшую тумбу около двери, а объяснять, как вошла, она видно не собиралась — Я подожду вас за дверью и провожу в гостиную, там для вас накрыт стол.

Я ещё немного посидела, встала и посмотрела на свои часы, которые лежали на полочке рядом с ванной. Они видно сломались, потому что сейчас уже 19:00, а они молчат. Я подошла к тумбе и взяла в руки сложенную одежду, это было кимоно. Я развернула его и не обнаружила нижнего белья.

— Эй, тут почему-то нет нижнего белья! — я крикнула в надежде, что она стоит за дверью и услышит меня.

— Да, мисс, — она говорила из-за двери, даже не повышая голоса — классически кимоно носят без нижнего белья, — дверь приоткрылась и просунулась рука с какой-то белой, тонкой, длинной тряпкой — если же вам неудобно, это вы можете повязать снизу.

— Нет, не надо — я надевала кимоно и ощущала, как у меня задёргался глаз в нервном тике.

Кимоно оказалась летнего варианта — юката, оно было лёгким. Я вышла, служанка сразу повернулась и пошла, не оглядываясь, уверенная, что я пойду за ней. Осанка у неё была идеальная, руки были сложены впереди, и шла она мелкими шажками, но довольно быстро. На её ногах были надеты белые носки с отдельным большим пальцем. Так мы добрались до гостиной, она распахнула лёгкие двухстворчатые двери, сделанные из какого-то дерева и покрашенные тёмной краской. Гостиная оказалась небольшой, уютной комнатой с удобным деревянным диванчиком, оббитым синей материей, рядом с ним располагался низенький столик, уже накрытый к ужину.

— Я вас оставлю, мисс, — она развернулась и поклонилась — хозяева едят раньше, вот почему вы будете ужинать одна. — она медленно выпрямилась и пошла прочь от меня.

Ну я присела и начала есть, еды было не густо: маленькая миска риса и чай в зелёном ребристом стакане без ручки. Я потрогала его, на ощупь он был сделан из глины. Там же около миски лежали палочки. Я была рада, что оказалась за пределами страны, мне было всё интересно. Съела я всё быстро и прилегла на диван, но тут я увидела, как кто-то вошёл в комнату.

— Вот же, какие вы все лентяи, — раздался голос моего друга из Вирт- чата — поели и сразу заваливаетесь, вот почему у вас больше половины населения такие толстые.

— Нет, я не такая, — вскочила я — я никогда не лежала после еды. — и уже шёпотом — Мама меня всегда ругала из-за того, что я ела во время её поста.

— Что ты сказала, а? — он не подходил близко — Хотя ладно, пора идти, если ты поела, я тебе покажу, где ты будешь спать. Мы сообщили твоему отцу, что с тобой случилось, он сказал, что сам разберётся в этом инциденте.

— А где будет премьера, — мы вышли из комнаты и я, наконец-то, его спросила — она же будет в Пекине?

— В деловой части Пекина, — уточнил он, не поворачиваясь — в новом куполе. Кстати, я пришёл сказать, что у них произошла некая накладка, они дадут нам испробовать не ММО, а новый Киберпанк для шлема, ММО они не выпустят до следующего года, эта новость пока никому не известна.

— Да, это жалко, — я вовсе не была расстроена — но что делать? ММО интересна, когда там никого нет, а вот лучше одиночная игра с полным погружением. Это прямо как…

— Не радуйся прежде времени, — он остановился, но не повернулся, а просто застыл — это всего лишь начало, для полного погружения пройдет ещё не одно десятилетие. Вот мы и пришли — он открыл дверь и повернулся, чтобы уйти — и запомни, не шатайся тут, а то моим родителям не нравится, когда здесь кто-то шатается.

Я хотела ответить, но он уже ушёл. Я вошла в просторную спальню, дальняя стена была сплошь стеклянная и через неё открывался вид на город. Оценив панораму, я поняла, что нахожусь очень высоко, возможно на сотом этаже. Я взяла телефон в руку, села на кровать и стала набирать своих друзей из чата. Ответил лишь один Японец.

— Привет, как дела? — он всегда начинал так, он был в аэропорту Шанхая и ждал меня, но я ему объяснила ситуацию — Я скоро буду в Пекине, а ты уже у этого надменного типа?

— Ну, он не так уж и плох. — сейчас я не была в чате и очков на мне не было, так что я могла иронично усмехнуться. — Ну да, он абсолютно такой же, как и в чате.

— Ну ладно, — он вздохнул, это был обычный телефонный звонок, я и так никогда не видела их лица и тут, наверное, не увижу — я только один приеду, никто из нашего чата не захотел ехать на это мероприятие. Он тебе сказал, что для нас начнётся всё в семь часов и что не будет никакого ММО в этом году?

— Да, но нам дадут побродить по Найт- сити — я была рада и этому.

— Лучше уж многопользовательские бродилки, — он был явно расстроен — чем однопользовательские.

— Я сейчас лягу спать. — я ему не стала рассказывать всё, кое о чём умолчала.

Мы попрощались и я опрокинулась на кровать. Ну наконец-то я далеко от дома, как он мне надоел! Я встала, развязала кимоно и легла в кроватку.

— Сейчас 10 декабря 6:00 2025 года, вторник. -я разлепила глаза, рядом с кроватью стояла маленькая белая тумба, на ней лежали мои часы.

— Мисс, вы проснулись, — я глянула: на возвышении около кровати сидела на коленках служанка — я вам принесла эти часы, вы их забыли в ванной.

— А что вы тут делаете?

— Я ждала вашего пробуждения, — она продолжала сидеть ровно, хотя, наверное, сидела тут давно — я должна привести вас на вертолётную площадку и ещё, молодой господин сказал, что теперь я принадлежу вам.

Я даже ничего не могла ответить ей от удивления, но решила принять это как норму, вот и всё.

— Выйдите, — пришла я в себя — я оденусь.

— Я принесла европейскую одежду — она рукой показала на кровать, там лежала аккуратно сложенная стопочка — и помогу вам одеться.

Вдвоём мы разобрались с одеждой и вышли из комнаты. Она, как обычно, пошла впереди меня по широким коридорам, направляясь к лестнице, ведущей на крышу. Наверху был сильный ветер, мои длинные волосы развевались и летели мне прямо в лицо. Я забралась в вертолёт, парня там не была.

— А разве он не полетит с нами? — удивилась я.

— Бывший господин уже улетел, — служанка со сложенными впереди руками тоже вошла в вертолёт — он вас будет ждать в центральном зале.

— А вы полетите со мной?

— Да, госпожа. — на секунду я поймала её пристальный взгляд, мне он показался странным: служанка смотрела как телохранитель, озабоченный безопасностью своей подопечной. Я смотрела много японских дорам по такой тематике, хотя мама не разрешала мне их глядеть, но мне удавалось насладиться ими, когда приезжал папа.

Мы поднялись в воздух и весь полёт молчали, хотя сидели друг напротив друга. Она, как положено служанке, сидела скромно, не глядя на меня. Я старалась заглянуть в её глаза, но она как будто не замечала моих неловких попыток. Наконец мы сели.

— Мисс, конец полёта, — сказал пилот по внутренней связи — мы сели на крышу нового купола Нео Интернешнл.

Я просто вышла, на крыше около вертолёта меня ждал китаец в деловом костюме, он поклонился.

Мы вас ждали, — его тон был деловым и заискивающим одновременно — прошу за мной.

Мы вошли в здание, чувствовалось, что оно большое, стены были круглыми и выполнены из стекла, прозрачного изнутри, но тёмного снаружи. На этаже, куда мы спустились, стояли столы и суетились люди, они даже не обратили внимания на то, что мы вошли.

— В этой части нашего филиала в Пекине — сказал китаец, идя вперёд и показывая одной рукой, другой он держал доску с бумагами — расположен послепродажный отдел.

Помимо столов тут были кабинки разного размера, стенками им служили стёкла, в каждой из кабинок стоял один или даже несколько столов. За столами сидели работники, я видела, что их губы шевелились и они совершали какие-то действия, но ничего не было слышно, и, вообще, создавалось впечатление обшей суматохи и беготни на этом этаже. Значит, эти стёкла с самоизоляцией звуков были закуплены в Японии, потому что я знаю, что такие производит клан Ямарасиро, один из моих друзей по Вирт- чату работал в этой компании.

— Представительский зал — говорил китаец, подходя к лифту, который уже стоял с открытыми дверями — находится на пятнадцатом этаже, мы сейчас туда спустимся, шлемы уже настроены. Представитель семьи Они приехал и ждет вас вместе с господином. — когда он вошёл в лифт, то повернулся и улыбнулся, но его улыбка мне не понравилась — Да, наши акции держит сын Маа-Шин.

Я зашла в лифт, начала разворачиваться и увидела, что двери лифта моментально закрылись перед лицом моей служанки. Но в оставшейся небольшой щёлке появилось остриё то ли меча, то ли кинжала. Двери начали снова открываться, видно было, что разъезжались они с трудом, там стояла служанка. Она была уже без кимоно, в облегающем чёрном костюме и у неё были длинные чёрные волосы, я подумала, что раньше она была в парике. Она молнией метнулась в кабинку, прижала человека к стенке и выхватила небольшой меч, который висел у неё горизонтально сзади на поясе.

— Кто тебя купил? — спросила она спокойно через чёрную маску, которая закрывала практически всё её лицо, кроме глаз. Глаза у неё были удивительные, они были разного цвета: правый — ярко синий, а левый сочетал в себе четыре цвета — я никогда такого не видела и не слышала, что такое бывает.

— Ха, я не боюсь — когда он начал говорить, я почувствовала, что лифт поехал — маленькой японки! — он говорил очень дерзко — Я выполню заказ, — он повернул голову ко мне — я не пугаю, но ты и твои заказчики — он опять поглядел на японку, которая молча стояла и держала около его горла меч обратным хватом — будут иметь дело со всей якудзой, потому что им важна эта договорённость.

Он замолчал, а японка резко отскочила к дверям. Китаец остался стоять на месте, но уже держал в руке нож, который до этого был скрыт в его рукаве. Я молча застыла, остолбенев от шока, ведь она практически прямо сошла с экрана по фильму о шиноби куноичи, как назывались женщины ниндзя. Я смотрела один такой прямо из Японии, в личном кабинете, прямо в Вирт- чате по совету моего японского друга. Да и этот, якобы сотрудник корпорации, выглядел хладнокровно и ничуть не был удивлён этим, они стояли друг напротив друга, каждый со своим холодным оружием. Сейчас, в двадцать первом веке с его высокими технологиями и наукой, которая может любого человека отправить в космос, они как будто продолжали традиции, которые шли из глубокой древности. Но что тут удивляться, ведь я в Азии, в той её части, где традиции сильнее технологий и самой науки. Ну нет, вот как всегда, когда я волнуюсь или меня потрясают какие-то события, как сейчас, то тогда к моему мочевому пузырю накатывает и я хочу в туалет, даже отвлечься ничем не могу. Я крепко сжала ноги, обхватила себя руками и даже закрыла глаза, стараясь ни о чём не думать. Но долго не выдержала и подняла голову, чтобы посмотреть, что происходить и в ту же секунду увидела, как рука с ножом летит в мою сторону, но нож врезался в меч, который был выставлен перед моим лицом. Я ещё плотнее прижалась к стенке, начала сползать по ней и в этот момент я почувствовала, как трусики мои начали намокать, я не выдержала и пустила струю, когда я села на пол, то оказалась в луже. После этой атаки китаец резко прыгнул кверху и одним ловким движением исчез в люке лифта. Служанка не стала его преследовать, мы уже приехали на этаж, но она нажала кнопку аварийной остановки.

— Мисс, — она протянула руку — нам нужно привести вас в порядок — она посмотрела на лужу, в которой я сидела.

— А кто вы? — я схватилась за её руку, но щёки мои пылали от стыда — Вы ведь не служанка.

— Можно сказать, что я служанка. — совершенно спокойным тоном ответила она — Я из младшей линии клана Ямасира, моя семья занимается тем, что мы обеспечиваем безопасность старшей линии и выполняем их приказы. Мне было приказано старшим наследником, чтобы я обеспечивала вашу безопасность, когда вы прибудете сюда. — пока она говорила, то присела и подтёрла меня без лишних слов, я ещё больше покраснела и даже говорить не могла, а она тем временем продолжала — Мне было велено действовать в этой стране под прикрытием, которое давала местная корпорация. Меня послал наследник Ямасира из семьи Они. Когда мы уже были в этой стране, то узнали, что ваш самолёт сбили. Но я провалилась, когда показала вам себя, теперь, когда вы закончите здесь, мне надо будет вернуться, чтобы меня наказали за провал. Вот теперь всё в порядке.

Она не дала мне даже времени отдышаться после всего этого и краска ещё не сошла с моего лица. Женщина нажала кнопку и двери лифта открылись. Я только на мгновение отвела взгляд от неё, посмотрев на двери, а когда повернулась к ней, она снова стояла в кимоно и оба газа у неё были чёрными. Мы вышли на голую площадку, которая занимала весь этаж. Потолок был очень высоким, а по бокам располагались площадки меньшего размера с перилами, они образовывали круг. Влево и вправо отходили коридоры, на дальней стене висел большой экран между полом и верхней площадкой. Я опустила взгляд и заметила, что пол был тоже прозрачным, а у меня всё же была короткая юбка. Я быстро шагнула назад, благо что кучка людей, стоявших у экрана спиной к лифту, меня не заметили.

— Мисс, — служанка тоже вошла в лифт — мы приехали, почему вы не идёте?

— Там пол прозрачный, — я начала заикаться — ведь ты знала это.

— Нет, не знала. — она явно не понимала, почему я об этом заговорила, это было понятно по её голосу — Я же не отсюда, мне было приказано было вас оберегать. Когда я приехала в дом Маа-Шин, они мне тоже ничего, естественно, не говорили.

— А как ты так быстро переодеваешься и что у тебя с глазами? — с большим интересом спросила я.

— Это секрет нашей семьи и клана, — резко отрезала она — пойдёмте.

Она повернулась, взяла меня за руку и потащила. Я смотрела на её спину в кимоно и мне представлялась спина в чёрном одеянии с мечом. Японка дотащила меня до стоявших у экрана людей, я не забывала о том, что пол стеклянный и крепко сжимала ноги. Ещё на ходу она стала объяснять и рассказывать о том, что произошло в лифте.

— Значит, кто-то опять напал на неё. — проговорил японец в белом пиджаке, он был ниже ростом, чем китаец — Привет! — он поклонился мне — Вот то, что ты ей показалась — это плохо.

— Ну ладно, нам нужно начинать — наследник проигнорировал японца, он всегда был таким невозмутимым, даже в Вирт-чате.

— Я не понимаю тебя, — японец, как всегда, был недоволен им — как хочешь, — он неохотно согласился, но только, чтобы не спорить — давай начнем.

— Ну вот, — парень, как всегда, не обратил внимания на недовольный тон собеседника, он махнул рукой на экран, сбоку открылись четыре шлема и выехали из ниши — даже тебе есть, — он повернулся к псевдослужанке — ведь никто практически не приехал.

— Можно, но она… — японец поглядывал на неё как-то подозрительно — Будет дисбаланс, она не может скрываться. — сказал он с претензией в голосе.

— А пол-то — я продолжала заикаться — здесь прозрачный!

— Не бойся, — наследник надевал шлем и говорил, как бы мимоходом — он односторонний, погляди на потолок, он отсюда не прозрачный, но пол на верхнем этаже тоже стеклянный.

— Мы с тобой позже поговорим, а пока быстро надевай. — японец грубо обратился к псевдослужанке и сам надел шлем.

Мы с ней остались вдвоём. Она не торопилась надевать шлем. Он был сделан просто и с виду был похож на простой мотоциклетный чёрный шлем, когда его надевают, то из специальной ниши выезжают тёмные очки. Я нахлобучила свой на голову, но увидела только темноту, потом меня пронзила резкая боль, как будто меня режут тонким скальпелем и в раскрытой ране проводят по оголённому нерву. Я успела почувствовать, как кто-то дотронулся до меня, это только усилило боль, она стала нестерпимой, и услышала, как кто-то кричит, так что уши закладывает.

Очнулась я на столе, вокруг были люди в белых халатах и синих спецодеждах, которые надеваются перед операцией. Там была худая женщина со впалыми щеками и большими мешками под глазами, она была очень усталой, видно было, что долго не спала. Когда я очнулась и открыла глаза, то женщина разговаривала с врачом, он был одет в операционный костюм и носил маску.

— Это хорошо, — устала проговорила она — скоро это даст результаты.

— Вы только уверены, что — в голосе врача звучало сомнение — это нужно? Я не понимаю, что это такое вообще и зачем?

— Тебе заплатят, — женщина не изменила манеру речи и бесстрастного тона — а теперь молчи или останешься без денег, она очнулась. — она смотрела на меня в упор.

— Как вы себя чувствуете, мисс? — врач повернулся ко мне — Вас, как бы сказать, извините за сравнение, закоротило, потому что произошла ошибка, шлем должен устанавливать связь между вашей нервной системой и компьютером, но соединение не было установлено, извините, я не знаю этих научных терминов. — он наклонился — Если вам интересно, можете спросить того, кто в этом разбирается. Но как бы то ни было, сейчас 19:11, вы побудете в нашей больнице, это лучшая больница для элиты в Китае. Вы должны полежать тут хотя бы денёчек, чтобы убедиться, что всё в порядке.

— Ведь это операционная — я не смогла повернуть голову и еле шевелила губами.

— Нет, с вами всё в порядке, — он так же склонялся надо мною — мы вас сюда привезли пока проводили исследования на случай, если что-то не так. А теперь вас отвезут в вашу палату, вам нельзя сейчас ходить.

В комнату, везя перед собой коляску, вошла служанка. Я с большим трудом сползла со стола, мне хотели помочь, но, когда до меня дотрагивались, появлялись те же ощущения, которые были, когда я надела шлем. Мы выехали из операционной, и я увидела, что все коридоры были абсолютно пустыми.

— Сын Маа-Шин выкупил весь этаж для вас, — она заметила, как я слегка поворачивала голову — я пока побуду с вами, они скоро навестят вас. Сейчас я вас отвезу подальше от операционной.

Я ей ничего не ответила, боли хоть и не было, но внутри ощущался большой дискомфорт. Мы заехали в довольно просторную палату с большим телевизором.

— Я сообщила им, — она остановила около кровати — что я повезу вас в палату. Вам помочь лечь?

— Нет, не нужно — я отказалась я, не желая вдаваться в подробности.

Как я только перебралась на кровать, в комнату вошёл японец. Псевдослужанка сразу села на одно колено, но он прошёл мимо неё и направился к моей кровати.

— Я ненадолго, — он говорил с явным пренебрежением — а наследник вообще не пошёл, сказал, что тебе нужно отдохнуть. Я ему говорил, что это была атака, но вот почему на тебя? Ну да ладно. Вот теперь мы увиделись.

— Господин, — псевдослужанка так и стояла на одном колене спиной к нам — я провела проверку, там что-то происходило, но я не смогла установить датчики для сканирования.

— Я ненадолго, потому что — в его голосе была досада — мне нужно возвращаться в Японию, там было очередное землетрясение и погиб один из наших управляющих, мне нужно занять его место. А что до тебя, — он обращался к псевдослужанке, но даже не развернулся к ней — ты останешься здесь, хоть я приказывал не выдавать себя, но так уж и быть, охраняй её.

Я нащупала пульт и приподняла головную часть кровати, чтобы было удобно сидеть. Он положил мне в ноги игру, похлопал меня по ноге и пошёл к двери. У меня от этого дружеского похлопывания даже слёзы на глазах выступили, потому что я снова ощутила сильную боль.

— Ну ладно, я пойду, меня вертолёт ждёт на крыше, — он поднял руку — а ты поиграй как-нибудь, это новая японская игра.

— Как тебя зовут-то? — спросила я служанку, когда он вышел.

— Айяно.

Я попробовала встать, Айяно подошла и вплотную подставила коляску.

— Не нужно, — я перестала двигаться и замерла — я сама дойду, ты только покажи, где здесь туалет.

— Нет, вы поедете, я вас туда сама провожу и прослежу за вами — ровным тоном ответила Айяно.

— Если ты моя охранница, то всё же не нянька, — говорить мне стало полегче — и, вообще, я смотрела фильмы про шиноби и куноичи: ты не должна возражать против моих требований.

— Я не знаю, про что вы говорите. — я почувствовала, как она меня касается, возникла боль, но лишь на мгновение — и я уже сидела на коляске — Я не смотрела телевизор и не играла, я обучалась, и вы не мой заказчик, а старшей линией наследия моего клана мне было приказано вас сопровождать и докладывать тому, кто дал мне это задание, но я провалилась, — она повезла меня в коридор — мне нужно было за вами следовать в образе служанки, я не могу пока ещё сражаться и поддерживать маскировку.

— А что это было, как ты так быстро меняешься? — я перебила её в надежде, что она всё же раскроет свой секрет.

— Это секрет нашего клана. — опять лишь повторила она.

Я перестала её спрашивать, и мы поехали по пустому коридору. На мне было больничное платье, я его оглядела: ничего модного не могут сделать в медицине. Двигаться мне стало полегче, без особой боли, я подняла руки и начала поправлять волосы. Айяно остановилась.

— Я вас довезу — она как бы спрашивала, но без вопросительной интонации — или же вы пройдёте сами, но я за вами там прослежу, это не обсуждается.

Я ничего не ответила и стала вставать, затем сама вошла в туалет. Это было довольно просторное помещение.

— Ты что ли будешь здесь стоять? — в моём вопросе звучало негодование.

Она ничего не ответила, а лишь встала спиной к стенке, к унитазу лицом. Я сняла трусики и села.

— Посмотрите мне в глаза. — ни с того ни с сего сказала она.

Я не то что бы последовала её приказу, просто мне стало любопытно, что это она начала на пустом месте. Я подняла на неё взгляд и вдруг она исчезла, я помню, что мне стало спокойнее, когда она там стояла мне всё же было неудобно. Я закончила свои дела, но вот встать у меня не получалось. Почему-то, когда я хотела напрячь мышцы ног, чтобы подняться, меня пронзала боль. Откуда ни возьмись Айяно протянула мне руку, но ведь её здесь не было, и я даже не успела её позвать! Возникла головная боль, так всегда бывает, когда осознаёшь себя в новом мире. Она усадила меня в коляску, и мы поехали обратно, не проронив по пути ни слова. В палате я глянула на часы, было уже 21:04, Айяно уложила меня на кровать.

Проснулась я от шума. Когда открыла глаза, то увидела, что на меня направлены дула автоматов, моя кровать была окружена людьми, одетыми в спецназовскую одежду с броневым жилетом и тканевыми масками на лице, с прорезями для глаз. В палате было ещё темно и горел лишь аварийный свет, тусклый и холодный. Я молча смотрела, солдат не было лишь в ногах, там около кровати поставили на колени Айяно, она была ранена: из плечевых суставов вытекала кровь на тёмную ткань, руки её висели безвольно. Около неё стояла та женщина, которая была в операционной с врачом, она держала Айяно за волосы. Меня пронзила сильная боль и лицо, видно, выдало гримасу боли.

— Я смотрю, — женщина выглядела всё такой же уставший и едва говорила — ты начала резонировать, это хорошо. Наконец-то, мои эксперименты удались, теперь я вернусь.

— Закройте глаза! — крикнула Айяно.

Я закрыла глаза, но даже через закрытые веки было видно, как комната озарилась всеми цветами радуги. Я отрыла глаза, когда свет пропал и никаких солдат уже не было. Осталась только женщина, продолжавшая держать Айяно за волосы.

— Ты меня перебила, — тем же усталым тоном говорила она, наклонив голову к Айяно — ну да ладно. — она пошла ко мне, таща за волосы свою жертву и мне становилось от этого больно — Хотя из этой больницы не самое лучшее место для отправления.

Появился опять тот силуэт, что в самолёте.

— Да, не нужно было оставлять тебя в живых, ты слишком возгордился тем, что первый из людей понял, как можно управлять внутренней «ки». Я думал, что в другом мире ты ослабеешь и умрёшь, но ты выжил, реинкарнировал и хочешь вернуться, болван. Ты возомнил себя богом что ли? Тебе не достанется эта девчонка.

— Я не предполагала, — она говорила негромко, но в голосе явно звучала неприязнь — что ты необычная. — она подняла за волосы Айяно и кинула её на меня, но перед этим я заметила, как она приподняла кисть и из рукава выехало лезвие, напоминающее наконечник иглы, которая уколола в затылок Айяно, она упала на меня. — Вы обе отправитесь туда, ладно, сейчас неважно, что она этим сбила мои планы. Что это за цветовое шоу, которое может изменить состояние мозга? Вы сейчас отправитесь, но я всё же приду туда, ждите меня, я вас сама уничтожу перед тем, как выполнить свои планы.

— Ты смеешь меня игнорировать?

— У тебя сейчас явно нет сил чтобы убить меня.

Это было последнее, что я услышала.

Глава 2 Взгляд на мир глазами ребёнка

Я открыла глаза и увидела каменный потолок с рисунком розы на нём, потом повернула голову, потому что не смогла напрячь мышцы, чтобы встать, боли не было, но я ощущала своё тело очень маленьким. Я лежала в очень маленькой кроватке, у которой были высокие стенки. Потянувшись к одной из них, я увидела маленькую ручку младенца, хотела что-то сказать, сейчас уже не помню, что, но вместо голоса вырвался детский крик. Женщина склонилась ко мне, я прекратила попытки что-либо сказать и крик прекратился, значит он исходил от меня. Женщину я узнала по странному левому глазу

— Не плачь. — она взяла меня на руки.

Когда она меня поднимала, я бросила взгляд вниз и увидела голенькое тело ребёнка с торчащей пипкой. Я заорала, но получился только высокий и тонкий крик, женщина начала меня покачивать и похлопывать по боку. Я прекратила орать, поняла, что бесполезно что-либо сказать, но не успокоилась от того, что увидела.

— Не переживайте, — заговорила она, озираясь на деревянную дверь -я знаю, что это вы. Я не знаю, что произошло: мы были в палате и вдруг я оказалась на поле с вами в руках, ваше тело стало исчезать и мигать. Я увидела замок и пошла к нему, — она стала рассказывать мне, что было — когда мы пришли, я рассказал подслушанную историю про каких-то монстров, которые якобы напали на нас. Я не поняла, где мы сейчас, но не в нашем мире, в каком-то средневековье, но не в классическом нашем. Я им сказала, что на нас на главном тракте напали монстры и нас сразу проводили в тронный зал. Вас не взяли в лазарет, я поняла, что вас не видят и, когда я пришла в зал, там сидели король и королева, перед моими глазами побежали мурашки и рябь. Потом я уже оказалась стоящей в комнате, где мне дали в руки новорождённого, но тебя не было, секунду назад ты была в моих руках, и вот я держу младенца. Так что ты — и ты, и не ты. Сейчас 11 декабря, 4:00, среда, 10671 год от войны с чародеем, чуть не уничтожившим ткань мироздания.

Она положила меня в кроватку, а точнее — это была подвешенная люлька, но никаких верёвочек не было, она просто парила над полом.

— Завтра будет банкет в честь твоего рождения, — она положила меня в кровать и склонилась надо мной — хотя ты родилась двадцать второго числа того месяца. Я не знаю повезло тебе или нет, но ты родилась в семье аристократов, это семья приближена ко дворцу правителя, но только ко дворцу.

Она рассказывала мне обо всём этом и вдруг резко отошла от люльки. Я услышала звук открывающихся дверей и голоса.

— Он сейчас спит? — голос был мужским — Я слышал, что он плакал.

— Я её успокоила, сейчас он засыпает — заверила уважительно Айяно.

— А что это за «её», — вступил стервозный женский голос — он же парень!

— Ладно, — тот же мужской голос — она странная, но со своими обязанностями справляется, мы уходим, следите за моим сыном.

Они вышли, я старалась подняться, но никак не получалось, я только сучила ножками и ручками в воздухе. Над кроваткой снова появилось лицо Айяно.

— Это были здешние ваши родители, — как всегда бесстрастным тоном сказала она — они очень редко заходят. Вам вообще нужно больше спать, чтобы ваше новое маленькое тело укреплялось. Но если хотите, я могу вас поставить, чтобы вы попробовали ходить.

Я понимала уже, что сказать ничего не смогу и начала брыкать ногами. Она задумалась.

— Нет, рано, у вас не получится.

Она ушла, а я осталась лежать в кроватке. Делать мне было нечего, но спать, как маленькому ребёнку, мне не хотелось. Я начала размышлять: а что у меня с мозгом, вряд ли он сейчас как у ребёнка, я же думаю, как взрослый человек и, вообще, что же случилось с нами? Не придя ни к какому решению, я постаралась заснуть. Проснулась я, почувствовав, что кто-то берёт меня на руки, я открыла глаза –это была Айяно.

— Сейчас 12:44, к тебе пришла кормилица, твоя мама сама не хочет кормить.

Она передала меня в руки какой-то женщине. Я поела и меня снова вернули в кроватку. Жизнь ребенка очень скучна, значить, когда я была маленькой, так сказать, первый раз, то тогда было то же самое, только я этого не осознавала. Я знала, что говорить бесполезно, так что я не издавала ни звука. Ещё я уяснила, что если мне захочется в туалет, то сразу всё и происходит. Но рядом со мной всегда была Айяно и сразу убирала за мной. Я вроде бы и не хотела спать, но так и проспала до следующего дня. Утром ко мне подошла Айяно.

— Ну вот и ещё один день прошёл, сегодня уже 12 декабря, четверг, 12:00 и я вас сейчас понесу в зал. — она сейчас была одета так, как в первую нашу встречу — В честь вас проводят банкет, там будет много аристократов этого королевства.

Она вынесла меня в коридор, где вместо факелов на стенах были обычные синие кристаллы. Они были вставлены в железные подставки, которые крепились к стене, и от них исходил синий свет. Вдоль всего коридора стояли стражи с алебардами, одетые в лёгкие кольчуги. Это были стражи замка, но, наверное, кольчуги на них были не простые, раз Айяно говорила, что здесь есть маги и какие-то монстры. Меня внесли в зал, там были длинные столы и много людей. Все прекратили шуметь за столами и повернулись ко мне. Два человек встали, мужчина и женщина, как я поняла, это были мои родители. Айяно подошла к ним, но они не стали брать меня.

— Мы благодарим первого министра — мужчина заговорил громко и торжественно — за то, что он разрешил провести банкет в заповедной резиденции великого правителя нашей Клиссаи. Этот пир в честь — одной рукой он торжественно показал на меня, в то время как Айяно выставила меня на показ — нашего новорождённого сына, который по праву рождения, как и его родители, будет работать в министерстве и его уже назначили на пост низшего министра.

Все начали громко и возбуждённо шуметь, как будто это было для них новостью. Что-то подсказывало мне, что всем всё было известно, и все знали, что в этом мире и в этом королевстве так принято. Потом все повставали с мест и начали расхаживать по залу, иногда собираясь группами и не забывая подходить к столу, чтобы взять еду. Айяно стояла со мной немного в стороне, я смотрела на всех, к нам подошли родители. Через несколько минут к ним присоединилась пара, судя по виду, бедных аристократов. Муж и жена были одеты плохо, на женщине было хорошее платье, но по сравнению с маминым, оно было очень бедным, потому что на мамином платье было столько драгоценностей и бриллиантов, что почти не было видно самого платья. На мужчине был солидный сюртук, но при пристальном рассмотрении было видно, что он сильно поношен, где-то даже заштопан. Ещё об их бедности говорило то, что на этом банкете только они были без слуг, и ребёнок был на руках мужчины.

— Приветствуем вас! — подобострастно начали они — Ни у кого — они видно решили сразу перейти к делу. Айяно, пока никто не видит, хотела отойти, но я махнула ручкой и чувствительно задела её подбородок, она не стала отходить, не знаю: поняла ли она или мне просто повезло — нет дочери, подходящей по возрасту вашему сыну, — пока муж говорил жена оглядывала зал — вот мы и хотим предложить вашей семье Нохо нашу дочь.

— Ха, ничтожная — мои родители были уже пьяны — семья Зирн, у которой едва хватило средств приехать в столицу на банкет! Ну что же, вам повезло, сейчас у нас есть только более худшие варианты. Об этом будет объявлено прямо сейчас — отец отошёл, чтобы подозвать к себе камердинера, который стоял около входа.

— Благородные дамы и господа, — камердинер вышел в центр зала и хорошо поставленным голосом, который эхом раздавался по всему помещению, как будто зал был пустым, торжественно произнёс — я объявляю вам, что сегодня семья Зирн и семья Нохо объявили об объединении семей за счёт брака их детей. — он закончил говорить, поклонился и пошёл к двери.

Отец вернулся назад, улыбаясь пьяной ухмылкой. Семья Зирн были явно довольны, я увидела, что камердинер вышел в коридор, а потом вернулся, ведя за собой двух служанок. Они подошли к семье Зирн и взяли их ребёнка, а её родители пошли за стол к моей семье. Тут в дверях появились воины, впереди, как я поняла, был главный, но на нём была простая кожаная накидка с рукавами и длинный ржавый меч за поясом. Другие воины, которые шли за ним, были одеты куда лучше, но всё же ни у одного из них не было ничего, что, по моему мнению, полагается иметь средневековому рыцарю.

— На замок изволили напасть. — он просто запрыгнул на стол и, хотя был груб и не воспитан, старался изъясняться как аристократ.

— Это, наверняка, кто-то из оппозиции. — крикнул отец, глядя на его грязные сапоги на белоснежной скатерти.

Все были бы рады броситься к дверям, я видела, как они суетились, но в дверях стояли рыцари и никто не решился пойти туда. Отец начал давать указания рыцарю на столе, мне было всё слышно, но так как я всё же смотрела некоторые исторические фильмы, то поняла, что он отдаёт ему не очень объективный приказ.

— Значит, ты сейчас несёшь пост. Но мы же в столице, — он начинал сбиваться, путаться, за него говорил выпитый алкоголь — так они, значит, напали на столицу, что ли? Здесь сейчас собрались многие аристократические семьи, ты должен отвести детей через подземелье подальше от столицы. Ведь мы в столице, здесь базируется войско нашего королевства, на что же они надеются? Выполняй! — прикрикнул он на рыцаря, на ногах отец держался плохо, качался, казалось, что он вот- вот упадёт.

Рыцарь подошёл к Айяно и она отдала меня ему, другой рыцарь взял ребёнка семьи Зирн. Они вышли в коридор, который понижался и понесли нас, как я поняла, в подвал. Сейчас было, наверное, часа три, я не знала, какая погода на улице и, вообще, в какой мы климатической зоне. Я могла только радоваться, что скоро окажусь на свежем воздухе. Рыцари бежали довольно быстро, вдруг послышался удар и с потолка отлетела часть краски, но они даже не остановились. Рыцари подошли к обычной деревянной двери, мы уже спустились достаточно глубоко, так что это было уже подвальное помещение. Дверь открыли и мы вошли в полвал, где на деревянных поддонах стояли и лежали деревянные бочки — это был винный погреб.

— Да, — заговорил один из рыцарей — вот бы сейчас глотнуть немного! — он крутил головой по сторонам.

— Даже если ты только подумаешь об этом, — рыцарь-командир шёл впереди и говорил спокойным тоном — владелец, а точнее — он повернулся голову к жаждущему рыцарю — хранитель винного погреба, узнает об этом. Вообще, если ты только отопьёшь, не забывай, что это пьёт элита, вино очень дорогое, все твои потомки навечно станут рабами.

Мы подошли к дальней стене, командир сразу нажал на кирпич и часть стены отъехала. Пока мы ныряли в образовавшийся проём, я увидела, что часть рыцарей встала полукругом, защищая нас сзади, но в это помещение даже никто и не входил. Мы быстро пробежали по замкнутому узкому коридору и оказались где-то в саду, но там нас там поджидал вооружённый отряд. Командир, видно, узнал стоявшего впереди всех воина с обнажённым мечом.

— Я не ожидал тебя здесь увидеть — он замер, выбравшись из потайного лаза только наполовину, рыцари тоже молча остановились — и с ними. — он кивнул на стоявших в траве людей в тёмной кожаной одежде, вооружённых мечами, на конце которых горело пламя — Не говори мне, что у вас есть и чародей огненной стихии.

— Я даже больше скажу, — вожак противников протянул руку к рыцарю — это один из членов нашего бывшего ордена. А теперь отдай ребёнка, мои люди уже ведут бой в замке.

Мой защитник ничего не ответил, он лишь крепче прижал меня, и выпрыгнул из проёма, чтобы дать дорогу своим рыцарям; они волной вырвались из коридора, чтобы атаковать врага. Пока он приземлялся, я увидела, что клинки противников моментально скрестились и огонь с клинков людей в тёмной одежде срывался и охватывал тела рыцарей. Это, несомненно, была какая-то магия, но, что бы это не было, рыцари вспыхивали сразу, это значит, что их кольчуги, надетые поверх льняных рубах, не имели защиты от пламени или сила этого огня была очень большой. Рыцарь продолжал прижимать меня к своему плечу, его воины рванули к нему.

— Твои люди слабые, где ты их нашёл? — поддразнил он своего врага, перехватил меня другой рукой, а правой выхватил меч, резко присел и быстро закрутился, целясь им по ногам.

Но он не атаковал, а лишь хотел отогнать их от себя. Я так решила, потому что какой же дурак, привыкший сражаться на мечах, вот так пойдёт в атаку: просто кинется с мечом прямо на врага, забыв про защиту и рискуя потерять выставленную вперёд руку. Но я видела, что наши противники и правда придурки, не умеющие сражаться, потому что рыцарю удалось отрезать несколько ног по голеностопным суставам. Всё же некоторые успели отскочить, а несколько человек, опустив мечи смогли блокировать разящий меч рыцаря, с их клинков сорвался огонёк и полетел в нас. Но мой рыцарь сразу стал немного приподниматься, ведя вверх своим мечом по их и высекая искры. Искры попадали на огоньки и те гасли. Те, кто смогли отпрыгнуть, снова рванулись вперёд. Рыцарь резко развернулся на одной ноге и повалил тех, с которыми соприкасался мечами, затем он побежал вглубь сада, где было несколько деревьев.

— Да, теперь ты работаешь с такими дилетантами. — говорил он на бегу — а когда-то мы оба служили в ордене

За нами рванули оставшиеся на ногах противники, а их главарь, не торопясь, шёл следом.

Вдруг я заметила, что тела наших преследователей охватил огонь и они истошно закричали. Рыцарь остановился, прекратил движение и его знакомец.

— Ведь ты не забыл нашего чародея? — заговорил он, поправляя свои короткие рыжие волосы — Никто не приходил в замок нашего ордена, я решился вернуться, а там наш чародей закрыл свою комнату. Ведь ты знаешь, — он говорил, пока его воины корчились в огне, некоторые уже перестали кричать — что он был изгоем, за то, что он не убивал монстров, а порабощал их, используя потом для блага нашего ордена.

— Эх, — рыцарь вздохнул и вложил меч в ножны — я вижу — это ифрит. Ты сумасшедший, практически такой же как Лукаф, раз трогал его вещи. Это, должно быть, первый его ифрит, потому что он и бежал от нас благодаря этому ифриту. — они смотрели в глаза друг другу, не приближаясь, пока догорали останки людей.

Огонь начал собираться в одну точку и принимать вид человека, состоящего только из огня. Его ноги не касались почвы и трава, в том месте, где он висел, начала тлеть.

— Хар, на конецр-то я свободенр! — он расставил руки и огонь с них полился на нас.

Рыцарь даже не отпрыгнул, но огонь просто начал исчезать около него, а под его рубашкой что-то засияло синим тусклым цветом. Его же знакомый выставил на огонь свой медальон, но это не помогло, медальон стал плавится, и тогда ему пришлось отпрыгнуть.

— Ха, — рыцарь пренебрежительно усмехнулся — ты забыл, что ли — ифриты сами по себе сильны, а у тебя к магии слабая предрасположенность. У тебя была печать от того места, куда его загнали, но ты со своей слабой магией не смог сдержать его мощь.

— Хар, мнер плевать на негор, — ифрит спокойно стоял, поглядывая на нас — он слишком слабр, чтобы меня поработить рр, — он даже не глянул на него — и я не чувствую р здесь силы, чтобы меня заключить, рах. Ты тоже рр не сможешь меня заключить, у тебя силёнок не хватит. Я чувствую на твоей шее рах магию, но она принадлежит не тебе рах, это защитные чары, они скоро иссякнут, я прав, рах. — он наклонил голову к плечу.

Фигура ифрита начала рассыпаться и струи огня распространились по земле, заполняя весь небольшой садик. Кругом всё загорелось, начали гореть даже кирпичи, из которых был построен замок. Первый раз я жара даже не почувствовала, а теперь мне становилось всё жарче, хотя рыцарь уже вбежал в рощу и приближался к высокой стене, огораживающей территорию замка, но огонь преследовал нас. Рыцарь добрался до стены, что-то нажал, открылся проход, и он быстро шмыгнул туда. Мы оказались за оградой и он быстро закрыл проход. Тут поднялся ветер: над нами парил его знакомец на какой-то огромной птице.

— Пусть моя магия слаба, — говорил он в то время, как с крыльев птицы, остриём на нас, полетели перья — пусть я отпустил сильнейшего из монстров — ифрита, но мне послушны громовые монстры. Может их привязка к печатям сильна и не нужно применять мою магию, а скрепляются они магией Лукафа, — некоторые перья упали вокруг нас, а несколько проткнули рыцаря, хоть он и старался отбивать их мечом, хорошо, что он защитил меня, а то, с моим младенческим телом, я уже бы была мертва — я получу всё же камень создания, открою легендарную гробницу Хромалуса и получу власть над всем мирозданием.

Он улетел, а рыцарь бросил меня на кучку травы, и как раз вовремя, потому что из перьев стал исходить заряд и ударил по рыцарю. Сначала он устоял на ногах, но потом всё же упал, а в щель ограды начал проникать огонь, который опять собрался в фигуру ифрита у ног рыцаря.

— Всё же вы никчемные людишки, — он говорил теперь без бульканья — я тебя оставлю умирать, тебе недолго осталось, а ребёнка — он взглянул на меня и направился ко мне — его я сожгу не спеша.

Рыцарь протянул дрожащую руку к своей шее и что-то сорвал с неё. А передо мной вдруг пронеслась вся моя жизнь и тут я вспомнила, а где же второй ребёнок? В этот момент со спины ифрита раздалось шипение и повалил дым.

— Эй ты, я от этого не умру, — ифрит махнул рукой на рыцаря, но огонь его был сейчас слабым и только облизал тело лежавшего небольшим пламенем — на этой подвеске была ведь наложена магия воды, ты тварь! — это были его последние его слова, он просто собрал весь свой оставшийся огонь и куда-то направился.

Рыцарь начал медленно подниматься, его лицо было очень бледным, шаркая он подошёл ко мне, поднял и понёс.

— Сейчас около пяти часов, — еле слышно говорил он сам с собой — нам нужно где-то тебя спрятать, — он посмотрел на меня — твою невесту мы оставили в винном погребе, мне шепнула служанка семьи Нохо, теперь тебя нужно спрятать, пока я жив, так она мне шепнула, но как оно узнает, куда я спрячу тебя? — он шёл спотыкаясь, практически падая.

Он шёл, избегая крупных дорог и добрался до какого-то леса. Наверное, он всё же не очень ясно видел, куда несет меня или же ничего не понимал — в лесу ощущалась какая-то неприятная атмосфера, рядом даже не было никаких населённых пунктов. Мы провели в пути около часа, сейчас уже было около 18:00. Рыцарь вошёл в этот мрачный лес, нас никто не преследовал, но было такое чувство, что за нами кто-то наблюдает. Он углублялся в лес всё дальше и вот — мы в чаще, я сидела у него на руках и крутила головкой. Мы пришли в такое место, где не было деревьев, они окружали довольно большую поляну, в центре которой стоял лесной исполин, я задрала голову, но верхушки не увидела. В обхвате дерево тоже было здоровым, под ним зелёным ковром лежал мох, каскадом нисходивший со ствола. К корням подходило обширное озеро, на поверхности которого плавала облетевшая листва, а также росли белые лилии, лотосы и кувшинки. Рыцарь положил меня в мох, им же и прикрыв меня, и куда-то пошёл. Я лежала молча, мне было довольно тепло, мох был мягкий и бархатный, но я что-то почувствовала под собой и хотела заговорить, но опять послышался только детский крик. Я замолчала: всё равно бесполезно, никого нет и никто меня не понимает. Тут поверхность озера начала пузыриться, подниматься и я увидела над водой всплывшую, странную голову. Кожа на лице была цвета почвы после дождя, на голове было что-то вроде капюшона, вывернутого шерстью наружу, некоторые пряди торчали, как ушки на макушке. Глаза у существа были бледного цвета и как-то светились. Она, потому что лицо напоминало женское с нежными чертами и обеспокоенностью ребёнка, глядела прямо в мою сторону. Она стала подниматься и выходить, а точнее выползать из воды. Вместо ног у неё был хвост, а то, что я приняла за капюшон, было густой шерстью молочного цвета, на которой не было ни капли воды, хотя существо выползло из озера. Шерсть покрывала всю заднюю часть тела и даже хвостик, её не было только впереди. Верхние чешуйки хвостика были чёрного цвета. Вот руки её были полностью покрыты шерстью, даже ладони и пальцы. То место, где у людей обычно бывает талия, также обрамлялось тонкой полоской шерсти, у подбородка тоже виднелась шерсть, спускающаяся с головы. Она ползла по направлению ко мне, ее лицо было озабоченным, она обеспокоено озиралась по сторонам, её руки были прижаты к груди чернозёмного цвета, ну как и всё тело, в тех местах, которые не были покрыты шерстью.

— Почему старейшина говорит, — едва слышно шептала она дрожащим голосом — что вся кладка была разбита, может быть хоть одно моё яйцо уцелело?

Она подползла и начала теребить мох около корней, но я видела, что она доставала только скорлупки яиц. Её лицо погрустнело и на нём появилось какое-то сумасшедшее, меланхолическое выражение. Тут она наткнулась на меня, взяла в руки и лицо её озарилось улыбкой. Наверное, она решила, что я вылупилась из яйца, ведь я лежала прямо на скорлупе, но разве она не увидела, что у меня нет хвоста? Но лежать в её меховых руках было ещё теплее, чем среди мха.

— Ну вот, — радостно восклицала она, почти плача — сейчас же нужно ползти к старейшине, я ведь говорила, что не все яйца были уничтожены этими! — она поползла и начала мелко дрожать — Они могут только убивать, снимать с нас шерсть и уничтожать наше потомство. Надеюсь, что тебе не причинили вреда. — она взглянула на меня.

Ну теперь-то она поняла, что я не её ребёнок? Но я опасалась, что она может сделать, поняв это, ведь она не любила людей. Она же не хотела признавать очевидного и относилась ко мне, как к своему детёнышу. Мы углубились в чащу, куда не проникал свет, потому что кроны деревьев были высоко над землёй и плотно переплетались, да и времени сейчас было около восьми часов вечера. Удивительное существо хорошо ориентировалось в темноте и, прижимая меня к груди, легко находило дорогу, лавируя между кустами и выступающими из земли корнями деревьев. Наконец, мы добрались до поляны, где стояли низкие домики, больше похожие на шалаши. Нам навстречу ползли такие же существа, впереди была самка с суровым взглядом и тёмным мехом.

— Фанал, ты что, — начала она отчитывать свою соплеменницу, но вот она заметила, что та держит меня в своих руках, и лицо её искривилось от ужаса и отвращения, она даже подалась немного назад — а ну, выброси эту штуку! Где ты его взяла? Не говори мне, что ты ползала в деревню, чтобы украсть это! — она показывала на меня с ещё большим отвращением на лице.

— Мама, ты говорила, что — виновница переполоха немного развернула корпус и прижала меня крепче, желая спрятать и защитить — лю- лю- ди — она еле выговорила это слово — разбили все наши кладки, но я нашла одного нага, который вылупился из моего яичка.

— Ох ты, — суровая самка не так сильно разозлилась от этого, как я думала, только подползла вплотную к моей защитнице и начала её гладить по шёрстке — дочка, ты пойми — он человеческое дитя, у него нет хвоста, ты нам только обеспечишь новую зачистку. Нас и так мало осталось, многие — она поднялась на хвостике повыше и посмотрела куда-та вдаль — рехнулись, потеряв свои кладки, а теперь ты приносишь это.

— Я его не отдам, как ты не видишь — он мой наг! — её дочка стояла в той же позе, её грудь висела прямо передо мной, я хотела есть, ну что же, хоть она не человек, но, если есть грудь, должно и быть молоко, и я начала сосать его.

Она вскрикнула от неожиданности и ласково посмотрела на меня. Её мама тоже увидела это и они начали говорить одновременно.

— А ну, кыш отсюда, — говорила кому-то мама той, которая меня сюда принесла — уведите их от нас! — кому-то приказывала она — Ладно, с тобой говорить бесполезно, — я услышала, как она отползает — после того как он наестся, отнеси его к подрастающим. Надеюсь, что через день ты о нём забудешь.

Её дочь ничего не отвечала, она смотрела, как я попиваю молочко. Насытившись, я отвалилась и увидела, что некоторые особи её вида склонились к её рукам и разглядывают меня, а некоторые пытаются потыкать меня пальцами. Она же отворачивалась от них и даже пыталась отползти, но нас окружили плотным кольцом. Тогда она подняла свой хвостик, переместила меня туда, зажав им, и постаралась прорваться сквозь толпу. Пока я висела в её хвостике, то увидела, что многие особи ползают по территории этой небольшой деревни, держа в руках камни и как бы укачивают их. Вот значит про что говорила её мама! Их осталось, наверное, совсем мало, а тут такое несчастье с кладками, неудивительно, что многие повредились умом. Фанал, наконец-то, прорвала окружение и поползла прочь, но остальные последовали за нами. Она старалась уползти от них и мы практически ползали по кругу.

— Тьфу ты, ползут! — крикнул кто-то из толпы.

Я посмотрела по сторонам и увидела девочку с хвостиком вместо ног, всё её тело было тёмным, но не таким, как у окружающих. Её цвет, скорее, был тёмно-синим, однотонным, но некоторые чешуйки на хвостике были светлые. Но это ещё не всё: на её затылке было прикреплено что-то вроде капюшона, доходившее до лопаток; на этом распахнутом маленьком капюшоне был виден узор в виде цветка. С ней рядом полз мальчик, также имеющий хвост, но, что удивительно, у него было десять рук! К ним подползла, стоявшая вдалеке от толпы, мама Фанал и начала говорить с ними вежливым тоном.

— Мисс-госпожа, вы должны быть в детском загоне. — она опустилась на хвостике чуть ниже.

— Хватит мне указывать! — властно ответила капризница.

— Сестра! — хотел что-то сказать ползший рядом мальчик, но она ударила его в живот тыльной стороной ладони. Они оба остановились.

— Зачем — продолжала капризуля, как будто её не пытались перебить — родители нас послали в эту дыру? Ведь все знают, что ваше племя Буньип — вымирающей вид, вы остались только здесь и вам уже не так долго осталось.

— Молодая госпожа, — ещё более подобострастным тоном продолжала мама Фанал — хотя последние годы нам приходится туго, но мы держимся ещё, ваше племя Апофис предложило нам свою поддержку.

— О, я знаю! — радостно заговорил мальчик, ползший рядом с, как я тогда окрестила, злой коброй — Лулу, вот почему родители послали нас сюда: они хотят захватить эту территорию. Да и зачем нескольким ламиям такая довольно обширная территория? — я увидела, как опечалилось лицо мамы Фанал, она ничего не ответила на это.

Я хотела высказаться, забыв, что ничего не получится, раздался только детский крик. Все сразу посмотрели на меня, в приподнятом хвостике я находилась выше всех. Эти два наглеца даже слегка попятились.

— Это моя дочь — начала говорить ламия с тёмной шерстью — подобрала этого человеческого выродка. — она тяжело вздохнула — После того, как все наши кладки были уничтожены, многие никак не могут смириться с потерями.

Два наглых змеёныша даже не слушали её, а с криками уползали отсюда.

— Тут человек, они нас убьют! — громко вопили они, быстро улепётывая — Надо нашим родителям сообщить новость, что опять начались рейды! — кричал наг.

— Ну вот, что ты наделала? — подползла к нам мама Фанал — Ты не только принесла сюда человеческого поросёнка, но ещё напугала представителей Апофис и поставила под угрозу наше с ними сотрудничество.

Все начали расползаться, а Фанал снова взяла меня в свои мохнатые ручки и спокойно стояла на хвостике, в то время, как её мама зло наползала на неё.

— Мама, это же мой наг, вылупившийся из моего яйца. — видно от стресса она не желала замечать, что у меня нет хвоста и я имею всего пару рук — Я не понимаю, почему они так расстроились.

— Расстроились значит! — мама ударила её хвостиком по лицу — Почему ты никак не поймёшь, — она подползла и обняла её — что уже нет ничьих яиц, а ты принесла сюда не нага, а ребёнка тех, кто уничтожает нас и всех остальных. — дальше она, видно, продолжила уже сама с собой — Я тоже не понимаю, что эти двуногие хотят, они же уничтожают не только нас, но и себе подобных, они называют нас монстрами, а сами во много раз хуже, чем мы. Ну ладно, давай его сюда, — она взяла меня на руки, её мех был ещё приятней — я его отнесу в детский загон, а ты ползи и поспи.

Фанал хотела возразить, но её мама уже развернулась и поползла вглубь своей деревеньки. Детский загон был сделан из палочек и был похож на загон для свиней. Там было несколько молодых ламий и нагов, похожих на жителей этой деревни, а также двое выскочек из племени Апофис. Увидев меня в руках взрослой ламии, все вжались в дальней угол, а она просто проложила меня за изгородь, на травку.

— Многие ламии — сказала она молодняку — рехнулись после потери своих кладок, как и моя дочь. Когда она уснёт ночью, я сама возьму его и отнесу поближе к населённому пункту. Она его, по-видимому, украла, если люди его не найдут, они пойдут на нас, а нас уже осталось совсем мало, так что лучше всего, чтобы они нашли это. — она показала на меня и поползла обратно.

— Да уж, — злая кобра подползла ко мне, хотя другие продолжали жаться в углу — она говорит правильно. — она вдруг начала осторожно тыкать в меня кончиком хвостика.

— Лулу, не трогай его, — встрял её брат сварливым тоном — вдруг ты чем заразишься от этой грязи.

А мне стало любопытно: какие же хвостике на ощупь? Я подняла ручки и вцепилась в кончик хвостика, Лулу вскрикнула, её брат приполз на помощь, а все остальные сжались ещё больше.

— А ну пусти, тварь — он занёс надо мной хвост.

— Перестань, — его сестра вырвала хвостик из моей хватки — если ты ему навредишь, тогда точно сюда придут — её даже передёрнуло — люди, а мы с тобой сидим в этой дыре, я не хочу здесь положить свой хвостик. — она тёрла то место, за которое я её схватила.

Тут я захотела спать и заснула, что было дальше — не знаю. Проснулась я от того, что кто-то взял меня на руки, это была мама Фанал.

— Наступило 13 декабря, пятница, сейчас 02:35. — проговорила злая кобра — Мы хотим прогуляться с вами хоть только до окраин леса, проветрить хвостики, а то в загоне они загниют.

Кроме этих двух выскочек, в загоне все мирно спали: ламии свернулись клубочком, положив тела на свои мохнатые хвостики, наги же просто лежали на траве. Ламия тихо открыла калитку и вышла, два змеёныша поползли за ней. Мы уже выбрались из чащи и тут я увидела Айяно на коне в костюме куноичи, за ней ехали рыцари, закованные в доспехи. Я взглянула на старейшину: её глаза округлились от ужаса. Нас заметили, рыцари пришпорили коней и полетели на нас. Два молодых змеёныша застыли от страха в столбняке, не в силах сдвинуться с места, чтобы уползти или спрятаться. Я, хоть и находилась в теле новорожденного, но имела сознание взрослого человека и быстро соображала. Я подняла руки, схватилась за шёрстку старейшины и как можно громче загулькала по-младенчески, я надеялась, что меня услышит Айяно. И я была права, она резко дёрнула коня за узду, конь остановился, Айяно спрыгнула и встала перед рыцарями. Она выхватила свой короткий меч и немного согнулась в коленках. Из-под доспехов рыцарей стала сочиться кровь и многие попадали с коней. Другие тоже остановились, сошли с коней, встали в плотное кольцо и выставили мечи. Айяно остановилась около одного из них.

— Хозяйка, если вы любите фильмы про шиноби, тогда смотрите — сказала она и повернула ко мне лицо: в её левом глазу крутились все цвета радуги.

Потом она поглядела на рыцаря, перед которым стояла, одним движением начертила на его доспехах какой-то знак и резко отпрыгнула. Знак загорелся, вспыхнувший огонь быстро поглотил рыцаря. Айяно опустилась на землю, около неё образовался вихрь, который захватывал всё, что было под ногами — траву, листья, частички почвы. Ламии и наг так и стояли как вкопанные, опустив хвостики в землю. Вдруг я увидела, что к рыцарям прискакала подмога, Айяно тоже заметила это, она указала на них рукой и вихрь поглотил их, но на неё откуда-то полетел огненный шарик и прискакал новый отряд рыцарей. Злая кобра осторожно начала дёргать за шёрстку ламию-старейшину.

— Давайте уползать, — шептала она со страхом — пока они дерутся друг с другом, лучше нам скрыться, но я не знаю дороги.

— Нет, — ламия поглядывала на меня, не зря всё же она была старейшиной — эта человеческая самка стала так вести себя, когда ребёнок начал издавать звуки. — она оставалась на месте, хоть эти двое змеёнышей и вцепились в её шерсть всеми руками — Нам нужно защищаться, нас остановится всё меньше, люди плодятся быстрее нас, хотя мы являемся одними из самых плодовитых. Они угрожают нашей природной нише, хотя сами зависят от неё, они вырубают деревья для расширения своих городов, они засоряют воздух и улицы этих самых городов, среди нас тоже начали появляться болезни, которых раньше не было. Люди — болезнь этого мира, они в конце концов истребят сами себя, но сначала покончат с нами.

Я же смотрела на сражение: вместо рыцарей вперёд вышли классические чародеи, которых показывают в кино и о которых пишут в книгах. С их рук сорвались огонь, вода и лёд и полетели в змеёнышей; в ламию, которая держала меня, они не целились. Но Айяно прыгнула и встала перед злой коброй, а также вытянула руку к её брату. Атака огня около неё начала затухать, а вот атаку сферы льда она не смогла блокировать полностью, лёд всё же упал к хвосту нага и трава перед ним покрылась инеем, он в испуге начал отползать. Главный рыцарь, как я поняла, сошёл с лошади и обнажил меч.

— Сегодня нам выпала честь — сказал он громко через забрало — покарать монстров и спасти дитя одного из министров, в бой!

Все рыцари тоже сошли на землю и ринулись в бой под прикрытием чародеев. Листики под ногами Айяно поднялись в воздух, я увидела, что они чем-то тонко разрезаны. Потоки воздуха крутились около бегущих рыцарей, но ничего особенного не происходило. Когда рыцари пошли в бой, магические атаки чародеев прекратились. Значило ли это то, что они сейчас защищали рыцарей? Рыцари почти достигли нас, ламии и наг вжались в землю и начали потихоньку отползать. Айяно быстро перемещалась, блокируя удары, которые хотели нанести рыцари. Но, как бы быстра она не была, всё же её, видно, ранили, и за ней оставался кровавый след, становившийся всё шире. Тут ламия бросила меня в сторону, я упала на мягкий мох, может быть мне просто повезло или же она бросила меня прицельно. Ламия опустилась на хвостике к земле, выставила вперёд руки и из её мохнатых пальцев вылезли тонкие и длинные когти, она скорчила гримасу.

— За нашшшших — зашипела она, высунув змеиный язык — павшшшших …..

Но не успела она договорить, как какой-то рыцарь уже нагнулся, чтобы поднять меня, тогда она резко выпрямилась и полоснула его руку. Рука рыцаря отвалилась, он закричал, из обрубка хлынула кровь и полилась на меня, перед этим я только увидела, как на руке ламии поломались когти под корень. Злая кобра ещё больше распушила свой капюшон и из него полетели какие-то частицы, похожие на пух. Но перед этим Айяно оказалась около раненого рыцаря, сунула остриё меча в отрубленную руку, глубоко воткнула по рукоятку и резко выдернула, он упал и затих. После того как из капюшона кобры что-то вылетело, все замерли с остекленевшими глазами. Видно это подействовало на всех, кто был поблизости, но чародеи находились вдалеке. Они продолжили атаку, я увидела всполохи огня, которые окружали нас. Надо мной появился силуэт чародея, он просвечивал, я поняла, что это была магическая проекция.

— Значит тут есть — его рожа была с длинной седой бородой, он, очевидно, возглавлял этих чародеев — молодая особь Апофис, а это одни из опаснейших монстров, значит, тут есть поблизости и взрослая особь. Это уже проблема, нужно сказать королю, что необходимо ещё раз послать отряды против вас. — потом он глянул на меня — Бедное дитя, тебе так много пришлось пережить, хорошо, что ты хотя бы ничего не вспомнишь.

От его речей, которые ему самому казались верными и правильными, меня тошнило. Ведь люди, что в нашем мире, что в этом, остаются людьми, которым хочется благ цивилизации и они для этого уничтожают разные виды. Губят экологию планеты и становятся всё слабее, жирнее и извращённее. Эти извращения доходят поистине до глобальных масштабов, возьмём США с их демократией и толерантностью, которые они насаживали всему миру. Первыми поддались европейцы, они стали резко вымирать, когда стали появляться разные меньшинства, это пародия на нормальных людей. А вот сами американцы не так уж рьяно придерживались взглядов, которые прививали миру, они понимали на своём примитивном уровне, что чрезмерная демократия и толерантность — это путь в никуда, ведь так им завещали предки-преступники, которые это понимали.

Тут Айяно очнулась от столбняка и схватила чародея за горло, у неё это получилось, хотя он был всего лишь проекцией.

— Ха, — у неё был совсем другой голос — низкий и тихий, спокойный и властный, голос мужчины — ты хоть понимаешь против кого идёшь? Я — последний рубеж обороны для моих потомкав Каваки. Они сделали мой глаз, используя старые технологии и знания, но они не знали досконально, что было в древности и какие события произошли на самом деле. — она повернула голову ко мне, в её глазу всё ещё крутилась радуга — Ваша история — она обращалась уже ко мне — ложь, только часть вашей истории правдива, та, которая касается римской империи и далее, но до этого была тоже богатая история и ещё у вас есть кое-какие пробелы в новой истории, особенно, что касается отдельных стран. А сейчас моё время на исходе, маленькая ламия вот-вот потеряет сознание. Но перед этим — она или теперь уже сказать-он, опять повернулся к чародею — скажу, что ваши фокусы слабы.

Он, не отпуская чародея, вытянул руку и огонь, что окружал нас, собрался у него в руке. Часть огня перетекла на проекцию, вдалеке протяжно заорал человек. Огонь с руки окутал его и стал распространяться по окружающей территории, но около него пламя не уменьшалось. Он спалил всех, никого не оставил в живых, пламя не тронуло только меня и ламий. Злая кобра лежала без чувств, Айяно тоже упала, огонь с неё исчез. Но мне недолго пришлось лежать в одиночестве, ламии очнулись, и наг вместе с ними. Они посмотрели вокруг и, наверное, удивились, увидев повсюду пепел, выжженную землю и повреждённые огнём деревья. На земле валялась израненная Айяно и я.

— Значит, мы живы. — констатировала мама Фанол, поглядев на свою руку, которая послужила орудием против рыцаря, потом встрепенулась — Нужно сейчас же ползти и готовиться уползать подальше, ведь они теперь пойдут на нас.

— Да, — наглым тоном сказал наг, хоть он проявил себя трусом — пытался лишь пятится и уползти подальше, но сейчас говорил, как воин, который не раз убивал своих врагов — а этих двоих нужно убить и оставить здесь, как предостережение.

— Я думаю, — злая кобра тоже говорила нагло, но она, в отличии от брата, видела, что тут происходило — лучше они будут нашими рабами, как их называют — она показала на кучку пепла кончиком хвостика — вот эти.

— Вы думаете, — старейшина смотрела на тело Айяно — что раз вы элитные гости, то можете диктовать, что нам делать. Вы думаете, ваши родители обрадуются тому, что вы захотели подражать людским обычаям? Они же нас истребляют, охотятся как на дичь, и ещё неизвестно, что они делают с нашими трупами.

— Ты чего сестра? — наг одной нижней рукой слегка дёрнул сестру за капюшон — Такая возможность, сколько их тут погибло, может теперь мы сможем расцвести.

— О, — глубоко вздохнула старейшина — вы, видно, плохо обучались, — она развернулась к ним только корпусом — людей очень много, то, что тут погибло — это даже не песчинка в пустыне.

На обожжённой земле опять появились языки пламени, они начали собираться в фигуру ифрита.

— Фф, ифрит, — мама Фанал с трудом выговаривала эти звуки — давно никого из вас здесь не было видно. Я уже думала, что они покончили с вами. — она была довольно вежлива и робка.

— Рах-рах-рах, — я не понимала, что это — его смех или же звуки его огня — я не знаю рр, что творится сейчас, я был пойман уже давно, хорошо, что меня не уничтожили, ррх. Я видел р, что здесь произошло, — он смотрел на меня и Айяно и поднимал руку — но, как бы они не были интересны, ррха, они всё же принадлежат к человеческой расе, рхр.

— Фф, не нужно спешить, — робко подалась вперёд старейшина — если вы всё видели, то только благодаря им мы не уничтожены. Я, как старейшина последней деревни Буньип, прошу вас предоставить их мне.

— Рррр, сколько хвостиков и хвостов осталось от вашего племени, рррххх? — он заговорил горячее и даже изменил цвет своего огня на более яркий.

— После последнего нападения и убийства всех хвостов и сто двадцати двух хвостиков, а затем и уничтожения наших кладок — ламия с тёмной шерстью едва выговаривала эти цифры — нас осталось 50 хвостиков, сорок процентов которых не в своём уме, после гибели кладок, да ещё молодняк: 10 хвостиков и 10 хвостов.

— Рахрх, — он так и не опускал руку, но пока ничего не делал — вас эти люди практически поставили на грань уничтожения, харх, а ты хочешь, чтобы я, властелин пламени, защитник систем вулканов Умарот дома для Игнис и лавовых существ, должен рррах пощадить людишек?

— Я Луссан, — выполз вперед наг, вздохнул и пробормотал себе под нос — почему мне нужно вступаться за них, ну, сестра? — потом он заговорил громко и нагло, как всегда — Наше племя Апофис предложило этому племени, — он показал на ламию — как это не противно, но я скажу: — он поморщился, я увидела, что сестра кончиком хвостика сжимала его хвост — мы хотим, чтобы они стали частью нашего племени. — он опять показал уже всеми руками на старейшину.

— Рххар, мне уже всё равно, — он опустил руку — разбирайтесь сами рх, а мне уже пора отправляться на свою территорию, рххр, — его огонь пошёл рябью — но не думайте, что я не сообщу ррхр об этом нашему обществу на горах Лавитанус — его огонь просто взметнулся вверх.

— Сейчас должно быть уже — мама Фанал подползла и взяла меня в руки — около четырёх часов утра, мы должны возвращаться.

Тут послышалось шуршание и все увидели, что Айяно начала подниматься. Змеёныши напряглись, их хвосты задрожали и они стали отползать. Старейшина подняла хвостик и дала ей по голове, Айяно упала снова.

— Я её обездвижила, — она передала меня злой кобре, я этого не хотела и начала плакать и цепляться за её шерсть — а можете вы её связать, вас же обучали вязать узлы. — я видела, как оба наглых змеёныша были в недоумении, но не хотели выглядеть в её глазах плохо, потому что молча поползли к ней.

— Что теперь будет? — она смотрела на меня, пока змеёныши старались связать Айяно — Не знаю, правильно ли я поступила и что будет с нами, вы ведь люди!? Но почему-то я чувствую, что вы другие.

От всех переживаний я быстро заснула, а когда проснулась, то была в руках Фанал. Мы находились около загона, Айяно нигде не было видно.

— Ну ладно, положи уже, — я услышала голос её мамы — ему нужно отдыхать.

Фанал опять положила меня в загон, там были и двое змеёнышей. Молодняк, находившийся в загоне, старался отползти от меня подальше, все, кроме этих двоих. Мне бы хотелось, чтобы эти наглые ужи тоже не приближались ко мне, мне не нравился их гонор.

— Мам, — испуганно начала Фанал — а зачем вы притащили сюда людскую самку, это опасно, они нападут на нас?

— Нет, — они поползли в сторону от загона, но пока они были недалеко, и я могла слышать их разговор — она будет как бы военнопленной, я хочу узнать, что хотят двуногие. — они уползли далеко и я уже не слышала их.

— Это же ребёнок — двуног! — теперь я слышала перешёптывания молодых ламий и нагов в загоне — Глядите — Апофис сильные, они ничего не боятся, они подползают к нему.

После этих слов я увидела над собой злую кобру и её брата. Видно было, что они тоже боялись, но не хотели показать себя трусами перед остальными. Я захотела показать ламиям и нагам этого племени, что эти змеёныши не такие уж и смелые. Я засмеялась и протянула руки к хвостику злой кобры, как я и рассчитывала, она вскрикнула и начала пятится.

— Брат, давай ползи вперёд! — ух, они хоть и боятся, но их самообладание, видно, опирается на их наглость.

Брат не решился подползти, а лишь тронул меня концом хвоста. Но я вошла во вкус игры и схватила его за хвост. Он тоже вскрикнул, как девчонка, и резко отдернул хвост, но, так как я держалась крепко, он поднял его вместе со мной. Наг, конечно, захотел избавиться от моей хватки и мотал хвостом туда- сюда, но я не отпускала его.

— Простите, смею молвить, так нельзя. — хоть голос звучал спокойно, все сразу побледнели и вжались в стенку загона.

Я не могла видеть говорящую, но по голосу узнала Айяно, правда так она ещё никогда не говорила.

— Я возьму его. — я почувствовала, что мохнатые руки со светлой шерстью отцепляют меня от хвоста.

Когда меня отлепили от нага, он тоже начал резко отползать задом. Я увидела здесь и старейшину.

— Мы приползли сюда, — заговорила она несмело — потому что она сказала, — она показала на Айяно, обращаясь к злой кобре и её брату — что сдержит людских правителей от нападения на наш лес. Ведь Апофис нас поддерживают? — голос её дрожал.

— Вот родители приползут сюда проверить — злая кобра с наглостью выползла вперед — свою новую территорию, тогда и узнаете. — она поглядывала на Айяно с опаской.

— Сейчас 7:30, — сказала мама Фанал с грустью в голосе — пора ползти собирать еду и надо проводить её.

— Не нужно, смею молвить. — Айяно опустилась на одно колено перед Фанал, которая держала меня в руках.

Она поднялась и тут же предстала перед нами в образе служанки в кимоно. Всё произошло мгновенно, я только заметила, что её глаз начал кружиться и играть радугой, потом она просто пропала.

— Ну вот, я теперь не знаю, что будет дальше. — робко пробормотала старейшина, потом уже сказала громко, чтобы все слышали — Фанал, ты поползёшь со мной?

— Если я возьму с собой его, ой, — озабоченно вскрикнула она — я не дала ему имени.

Вот это да, я даже не узнала, когда я была в замке, как меня те аристократы назвали.

— Дванан. — прозвучал грубый голос злой кобры — Вы больше не можете сами принимать решения, мы будем здесь править, мне, наверняка, отдадут эту территорию.

— Лулу, сестра, — наг выполз вперёд и открыл загон — если в семье есть наг, то наследует он, так что это место будет принадлежать мне.

Зря он это сказал, видно, они забыли при этом про меня. Злая кобра опять сжала его хвост.

— Не радуйся прежде времени тому, — она была очень жестока и, видимо, сжимала его хвост очень сильно — что из последних кладок ты один имеешь такое количество рук. Всё равно меня родители любят больше тебя.

Змеёныш, хоть и корчил от боли гримасы, но смог развернуть свой корпус к хвосту, где его сжимала кобра. Его капюшон резко раскрылся, а её хвостик сразу же стал вялым и разжался.

— Ты не умеешь — брат был очень недоволен её словами — до сих пор правильно пользоваться ссахр. Я помню, что ты, когда мы принесли его в лес, — он указал на меня — хотела вместе со старейшиной отдать его людишкам, хотя лучше бы было его убить. — он начал горячиться — Ведь люди нас уничтожают, некоторые виды практически уже уничтожены, ещё они нарушают среду нашего обитания, а мы должны их щадить?

Я подняла голову вверх и посмотрела на Фанал, она была в ужасе и практически плакала. Змеёныш намеревался уже вырвать меня из её рук.

— Брат, не нужно этого делать, — сестра его оклемалась и уже треснула его по хвосту — если его сюда уже принесли, тогда его участь пусть решат наши родители, когда приползут сюда.

— Да ты что, — он развернулся к ней — тоже сумасшедшая? У него ноги, он человек, зачем нам его оставлять в живых? — кричал он в ярости.

— Немедленно возвращайтесь в загон, — проговорила строго старейшина, но в её голосе проскальзывали робкие нотки — я заверила ваших родителей, что с вами ничего не случится пока они не приползут сюда. Ну, а мы поползли собирать. — обратилась она уже к дочери и первая поползла в сторону от загона.

Фанал тоже поползла за ней, понурив голову и с тревогой глядя на меня. Не торопясь, мы добрались до поляны, за это время я немного подремала. Здесь мы были не одни, ещё несколько таких же ламий ползали по траве и что-то собирали. Меня положили в мох на середине полянки, рядом рос цветок с большим, закрытым бутоном. Вскоре бутон раскрылся и оказалось, что цветок до пояса был девушкой, а ниже пояса — стебелёк с листочками, всё как полагается у цветка. Девушка-цветок увидела меня и открыла рот, но так испугалась, что не издала ни звука.

— Простите, что напугали вас. — быстро подползла старейшина, Фанал что-то собирала поодаль — Это всего лишь ребёнок, моя дочь приняла его за своего нага, он, видно, лежал под древом, под которым мы делаем свои кладки, в скорлупках от её яйца. — робость, кажется, была её второй натурой, и как она стала старейшиной? — Позволите ли вы как обычно взять с вас росу?

— Ну да. — девушка-цветок внимательно выслушала её — Вам повезло, вы можете быстро поменять место жительства, а нам, чтобы передвинуться, требуются годы.

— А можно взять немного вашей росы для него сейчас? — старейшина перебирала руками около груди.

— Вы что, думаете, — цветок прикрыла свой бутон — я буду подкармливать это существо? Я слышала, что ваш вид почти полностью истребили, а это значит, что люди пойдут дальше в лес, придёт конец и нашему виду. Что вы тут будете делать?

— Пока ничего, — ламия грустно вздохнула — до прибытия правителей Апофис. Я до сих пор не знаю, правильно ли я сделала, поступившись свободой, чтобы выжить.

— Давай сделаем так, — цветок снова распахнул лепестки — я дам росу и вам, и ему, а ты мне пообещаешь, что настоишь на том, чтобы отстаивать вместе с Апофис свою территорию.

— Я, конечно, попробую, — ламия вздохнула ещё грустнее — только вряд ли это в их интересах.

Старейшина принесла с собой длинные трубки, сделанные из бамбука. Она подставила одну из них под листик и оттуда потекла роса по срединному углублению. Она наполнила много таких ёмкостей и наклонила один листок ко мне.

— А как ты будешь поить его? — с любопытством перегнулась через лепестки девушка.

— Не знаю, — с озабоченностью ответила ламия — но он со вчерашнего дня ничего не ел.

Да, честно говоря, мне и не хотелось почему-то есть, но, чтобы не рассердить их, я открыла рот.

— Надо быстрее, пока рот у него открыт! — девушка-цветок подставила мне край листика и оттуда потекла роса.

Она была вкусная, гораздо вкуснее обычной воды.

— Мама, что вы делаете? — голосок принадлежал Фанал.

— Мы обмениваемся сведениями, — ответила цветок — я и так много времени потратила с вами, мне нужно готовится к перемещению, а для этого нужно, чтобы в моих корнях было много энергии — она закрывалась пока говорила.

— Мы уже собрали достаточно, — старейшина выглядела грустной, стоя надо мной на хвостике — скажи всем, что пора ползти назад.

Она взяла меня на руки, развернулась и поползла в деревню, дочь догнала нас. Солнечные лучики кое-где пробивались сквозь густые кроны деревьев, с ними было веселее, я наблюдала за ними и старалась угадать, где они выскочат вновь.

— Я сразу поползу с ламиями, — говорила старейшина своей дочери, а я ручками трогала шерсть на её руках, она была очень мягкая и приятная — а ты пока туда не ползи с ним, потому что нашим гостям может не понравиться скромная еда.

— Мама, сейчас 9:10. — её дочь протянула мохнатые руки — Когда они прибудут?

— Они — ламия передала меня своей дочери — хотели прибыть не сегодня, а на день Чёрного солнца, через девять дней. Но я думаю, что после того, что здесь случилось, они прибудут быстрее, если послания их детей дойдут быстро.

Так мы и ползли, я перестала их слушать, а с увлечением следила за лучиками. При этом я решила для себя: раз эта ламия считает себя моей мамой, тогда ламия с тёмной шерстью — моя бабушка. Бабушка с ламиями поползла к загону, а мама вместе со мной — к шалашу. Она вползла в него, шалаш был не высок и она сразу свернулась мохнатым клубком, положив меня на середину колец, сама же легла телом на голую землю.

— Мой маленький наг, — она высунула змеиный язык и стала меня облизывать — ты мой ненаглядный из первой кладки. — она зашипела себе под нос — Мне говорили, что у меня не может быть больше одной кладки, — она радовалась, рассказывая мне — но ночью я почувствовала ещё, по крайней мере, одно яйцо в себе.

Я подумала, что вот я выросту здесь, а она и тогда не поймёт, что я не её наг. Хотя вырасти — это туманная перспектива, здесь ведь все не любят людей, а я как раз к ним и принадлежу. Я услышала, как кто-то заползает в шалаш, повернула голову и увидела бабушку.

— Ух ты, — за её спиной раздался наглый голос злой кобры — какое убожество! Надеюсь, мама всё изменит здесь, когда прибудет.

— Об этом как раз я и хотела поговорить. — дрожащим голосом сказала бабушка, вползая и разворачиваясь к ним — Ваши родители не изменили свои планы в связи со случившимся здесь?

— Эта сумасшедшая должна выползти отсюда — нас заметил, естественно, наг и указал брезгливо восемью руками на лежавшую на полу маму.

— Мама… — она хотела сказать что-то, наверное, про яйцо, которое она почувствовала, но её перебили.

— Выползи пока — приказала ей бабушка — и положи его в загон.

Тут в шалаш начали просовываться головы ламий.

— Да ладно, не стоит, — злая кобра развернулась — эти же тоже сумасшедшие. Эта свинья — она глянула на меня — пусть пока побудет здесь. Если вы уже его сюда притащили, пусть наши родители решают, как это использовать.

— Я сказал сестре, чтобы она написала — нехотя произнёс наг — родителям о том, что здесь случилось.

— Ха, — прервала его сестра — сам он не умеет писать.

— Неправда, — взорвался наг — что ты такое говоришь, сестра?

— Они уже ответили, извините? — прервала его возмущения бабушка.

— Нет, я им не написала, — гордо заявила злая кобра — мне было лень.

— То есть родители не знают, — наг был недоволен — что эти ламии сотрудничают с врагами, хотя они и для них враги.

— Мы не сотрудничаем ни с кем, кроме вас, — старалась заверить их бабушка — нам очень нужна помощь вашего племени.

Я взглянула на маму, она снизу рассматривала всех, её лицо было обеспокоено. Я попробовала заговорить, но знала, что получится лишь детский плачь и всё же я хотела привлечь их внимание. Это какое-то мучение: всё понимать, но не иметь возможности высказаться. Я была возмущена: какие-то два противных змеёныша пытались корчить из себя знатных особей! Мама первая обратила внимание на мой плач и снова начала меня вылизывать.

— Простите. — в проходе показалась голова ещё одной ламии.

— Здесь что, совсем не соблюдают субординацию? — наг стал оглядываться — Почему сюда могут вползать все, кто захочет, а мы должны были поговорить о том, что ты — он в ярости указал рукой на бабушку — давала нам вместе со всеми в загоне.

— Мам, — беззаботно вдруг сказала мама, вылизывая меня — я чувствую ещё одно яичко в себе.

Глава 3
Жизнь с ламиями

Все остолбенели от такого заявления. Бабушка подползла к маме, ламия, которая просунула голову в шалаш, заползла в него. Наг так и застыл, указывая рукой уже в пустоту, первой отмерла злая кобра.

— Еду, как вы её называете, — негодовала она — просто невозможно есть! Хотя наше племя и живёт в глубине леса, но недалеко его окраина и мы можем похищать их скот и яйца. А ваша еда отвратительна.

— Сестра, — завопил наг, тоже отмерев — что же ты не послала письмо-то? Помолчала бы, пока я говорю.

Бабушка тем временем взяла меня на руки. Ламия, которая вползла в шалаш, стояла спокойно на хвостике и ждала.

— Говори, — бабушка распрямилась, я видела, как мама пыталась тянуть руки ко мне, но не поднималась — что ты хотела.

— Я не потреплю этого, — наг начал яростно шевелить хвостом — как можно гостей так кормить? Сестра вообще ничего не хочет, я вижу, она лентяйка ещё та.

— Да кто бы говорил, — злая кобра начала издеваться над своим братом — сам писать не умеешь и заставляешь свою сестрёнку трудиться, наглец! — она резко развернулась на хвостике, так что в земле провертелась воронка и, когда разворачивалась, специально задела нага по лицу хвостиком.

— Нам доставили письмо — сказала старейшина; злая кобра начала расталкивать ламий, чтобы выползти — от Апофис, — ламия и наг, который пополз за ней, остановились — там говорится, что им преградили дорогу местные цветы, они знают, что здесь была выжжена целая поляна. Так что они прибудут позже, сейчас им не удастся проползти между ними.

— Так или иначе. — чему-то обрадовался наг.

Мама всё ещё не поднималась, может быть не могла. Бабушка передала меня приползшей ламии.

— Сейчас 12:00, — она говорила спокойно, как будто ничего не произошло, но её руки, когда она передавала меня, дрожали — ползи искупай его, я приползу позже и скажу, что дальше делать. Извините, — она обратилась уже к двум змеёнышам, которые ещё не выползли — но я уже говорила, что мы едим скудно. Мы боимся, что нас поймают и не ползаем воровать у людей, нас слишком мало, чтобы так рисковать.

Она замолчала и тоже поползла на выход. Мы двинулись прочь от деревушки, добравшись до ручья, ламия остановилась и бросила меня на землю.

— Бреет, — она смотрела на меня сверху вниз, в её фосфоресцирующих глазах читалась робость — мы должны убивать людей при возможности.

— Да, — ответила бабушка — но сейчас это может быть опасно, ведь это ребёнок, а то, что рыцари и чародеи прочёсывали лес, означает, что он принадлежит к аристократии. Нам нужно, чтобы при следующих поисках этого, — она подползла и указала на меня — они нашли бы его и убрались из леса. Так вот, надо его намыть и замотать в кору, для того, чтобы моя дочь не смогла учуять его. Мы спрячем ребёнка в то место, где она нашла его. Когда Фанал приползёт откладывать своё яйцо, она забудет о нём, он останется там и, надеюсь, его найдут люди.

Она наклонилась на хвостике и взяла меня в свои мохнатые руки. Но они, видно, не знали, как меня купать, потому что стояли на хвостиках и смотрели друг на друга.

— Давай — бабушка снова передала меня другой ламии — заползай в воду и окуни его, но будь осторожна, мы же не знаем, на что способны их лёгкие.

— Я боюсь, — ламия не хотела меня брать — я не знаю, как его полностью окунуть, чтобы он остался жив, я не знаю, сколько времени он может быть под водой и сколько нужно, чтобы он стал чистым.

— Да, это сложно. — бабушка была озабоченна — У него нет шерсти, — она всё же всучила меня ей и поглаживала своё предплечье — нам трудно мыться, ведь наша шёрстка не пропускает воду. А как мыть его, я не в курсе.

— Тогда я — откуда-то появилась злая кобра — его вымою.

— Извините, — с сомнением в голосе спросила бабушка — но вы можете плавать или нырять? Нас не простят ваши родители, если с вами что-то случиться. Похоже там — она показала на озеро своей мохнатой рукой — нет дна, или просто оно очень глубокое, даже нам не удаётся его достичь.

— Старейшина, — ламия, у которой я был на руках, решила снова положить меня на мох — вы, наверное, не знаете того, что я вам сейчас скажу. Если доплыть до определённого места, то там через толщу воды видны на дне какие-то здания и статуи. Здания едва просматриваются, но статуи видны лучше, видно они очень высокие и представляют из себя змей, стоящих вертикально.

Под шумок меня хотела взять злая кобра, но я заплакала и потянулась к хвостику бабушки. Она нагнулась и успела взять меня сама.

— Я поползу купать его, — она повернулась к злой кобре — а вы ползите назад.

— Я хочу посмотреть, что там находится под водой. — злой кобре, видно, стало интересно, она даже забыла про свой гонор.

— Зачем — бабушка сердито выговаривала ламии — ты сказала это? Если с одним из них что-то случится, это будет означать нашу гибель, наш вид прервётся.

— Простите меня, — ламия не знала куда ей деться: то опускалась на хвостике, то искала куда бы заползти — я уже давно хотела вам сказать и решила, что сейчас подходящее время.

— Нужно было говорить сразу, когда обнаружила. — бабушка со мной уже ползла к воде — Хотя какая разница, что там находится на дне, никто же не может достичь этого дна.

— Я назвала его Дванан. — злая кобра, видно по молодости, не могла определится: враг я им или нет — Я могу сказать моим родителям, что его можно оставить. — она повернула голову в бок и пошевелила хвостиком.

— Вы уверены? — бабушка остановилась у края воды — Он же человек, а люди называют нас монстрами и уничтожают. — её голос дрожал — Вы хотите оставить это чудовище здесь, — дальше она продолжала уже спокойнее — зачем, мы никогда не пойдём на это. Но его всё равно надо помыть, он пахнет людьми, а это не очень приятно. — она немного приподняла меня и понюхала.

— Я тоже хочу искупаться, — злая кобра наглела прямо на глазах и угрожающе поползла к бабушке — я не собираюсь мыться в каком-то корыте для молодых хвостов и хвостиков вашей жалкой деревни.

— Ну чего вы шумите? — голос был очень звонкий и необычный, от него пробежала дрожь по телу и сильно заболела голова; злая кобра упала первой, а я чуть не потеряла сознание, но заметила, что шерстяные ламии стоят на хвостиках спокойно.

Через несколько секунд боль прошла. Я открыла глаза и почувствовала, что бабушка очень сильно прижимает меня к себе, но, когда голос замолчал, она ослабила хватку.

— Мандра, — обратилась она к кому-то, и я увидела девушку, высунувшуюся до пояса из земли в том месте, где прежде была трава — извините, мы больше не будем шуметь, прошу вас вернуться в землю и продолжить ваш сон.

— Не называйте меня так, — она практически не шевелила губами, но боль пронзила меня вновь — я мандрагора. — после этого она скрылась под землёй.

— Я же просила вас — бабушка говорила с опаской в голосе — относиться ко всем более уважительно. Нас и так осталось совсем мало, а вы так невежливо вели себя, она же могла убить нас, если бы захотела. Хоть наша гостья вырубилась, но нам нужно быстро помыть ребёнка, а потом хвостиками оттащить её назад, только осторожно.

Две ламии искупали меня, чуть не утопив. Я, естественно, сопротивлялась как могла, ведь мне не хотелось умирать в теле младенца. В половине третьего они стали собираться назад, в деревню. Ламия, которая была вместе с бабушкой, с помощью хвостика взгромоздила себе на спину злую кобру, а бабушка несла меня на руках. Все соплеменники ползали между шалашами по своим делам и две ламии сразу поползли к загону.

— Нет, постой, — бабушка остановилась — нужно сначала подождать, чтобы проснулась Лулу. Узнаем, как она себя чувствует, а потом уж понесём её в загон.

Вторая ничего не ответила, лишь молча поползла со своим грузом за бабушкой. Они направились к шалашу, где лежала мама. Из проёма торчали наружу хвостики, покрытые шерстью, видно там набилось столько ламий, что не хватало места. Бабушка подняла свой хвостик и ударила по чужим хвостам, все сразу начали выползать наружу.

— Что вы там делали? — спросила старейшина, когда все выбрались из шалаша.