Роман Юрия Бондарева (1924 – 2020) «Берег» (1975) – одно из самых известных произведений писателя, за которое он был удостоен Государственной премии СССР. В 1984 г. по роману был снят одноименный фильм.; Герой романа – известный писатель Вадим Никитин, бывший фронтовик, командир взвода, участвовавший во взятии Берлина, прилетает в Германию по приглашению фрау Гилберт и литературного клуба. Никитину предстоят дискуссии, обмен мнениями о современной культуре с писателями европейских стран. Но главное, что ждет писателя в побежденной Германии, – это встреча с далеким военным прошлым, с девушкой, которую любил тогда…; «А был когда-то Кёнигсдорф, и был май, и солнце, и мы были молоды, и ничто нас не сдерживало, даже война. И неужели тогда…можно было вообразить, что мы встретимся в Гамбурге другими людьми…совсем другими, прожившими целую жизнь?...»
Пікірлер16
👍Ұсынамын
🐼Сүйкімді
💧Көз жасын төктіреді
Моментами рыдала, моментами смеялась, моментами сидела с глазами по пять копеек. В общем, весь спектр эмоций в этой книге - советую!
1 ҰнайдыПікір
👍Ұсынамын
Пронзительно, цепляет за живое, поднимает чувства, которые человек может никогда и не испытывал. Я читал и понял, что такое любовь, и что я наверное никогда не любил. Спасибо, Эмма!
Дәйексөздер268
Прагматизм подчиняет все. Истоки и модель – Америка. Боюсь, господин Никитин, что через несколько лет Советский Союз тоже зажрется, и у вас тоже исчезнет духовная жизнь: машина, квартира, загородный коттедж, холодильник станут богами, как на Западе. И вы постепенно забудете сороковые годы, войну, страдания…
– Вряд ли. Хотя знаю, что нас тоже ждет испытание миром вещей.
– И испытание верой.
– Что вы называете верой, господин Дицман?
– Ваша вера – коммунистический оптимизм. Вы практики, вы материалисты и идеалисты одновременно, вы еще хотите говорить о человеке, о неких идеалах и смысле жизни, хотя исповедуете древние догмы. А на послевоенном Западе этой веры в идеалы нет, все изверились в евангелическом добре и в человеке, старые боги и добродетели умерли, их нет, и нет, к примеру, уже понятия прежней семьи, любви, брака.
– Вряд ли. Хотя знаю, что нас тоже ждет испытание миром вещей.
– И испытание верой.
– Что вы называете верой, господин Дицман?
– Ваша вера – коммунистический оптимизм. Вы практики, вы материалисты и идеалисты одновременно, вы еще хотите говорить о человеке, о неких идеалах и смысле жизни, хотя исповедуете древние догмы. А на послевоенном Западе этой веры в идеалы нет, все изверились в евангелическом добре и в человеке, старые боги и добродетели умерли, их нет, и нет, к примеру, уже понятия прежней семьи, любви, брака.
Может быть, поэтому он любил заглядывать в окна, мучаясь неутоленным угадыванием нераскрытого.
– Кто же в конце концов орал «хайль» и стрелял? – заворчал Самсонов. – Все, оказывается, милые, добрые, прекрасные люди… Кто же стрелял?
