Ярослава Пулинович — один из самых востребованных современных драматургов; ее пьесы идут во многих театрах России, а также в Англии, США, Польше, Румынии, Болгарии; лауреат премий «Дебют», «Евразия», «Новая пьеса» («Золотая маска»), «Текстура», «К новому Островскому».
У Пулинович в коротком диалоге раскрывается характер человека, а в одном действии — целая жизнь. Всегда очень точно подмечены детали и схвачен нерв. Хеппи-энда никогда нет, но всегда остается надежда. Всё как в жизни.
«Пулинович — драматург витальной силы, силы жизни, которую всякий раз обнаруживает в своих персонажах». Павел Руднев
«Редчайший сплав таланта и большой любви к людям. Читать пьесы Пулинович не менее интересно, чем смотреть поставленные по ним спектакли». Анна Матвеева
В книгу вошли: «Наташина мечта», «Победила я», «Жанна», «Земля Эльзы», «За линией», «Бесконечный апрель», «Тот самый день», «Горбатая», «Житие Федора Михайловича и Алевтины Павловны…», «Новогодние приключения Гены и Уйбаана», «Человек Ростовский». А также интервью с драматургом, подготовленное специально для этой книги.
И он мне объяснил, что это все большой обман, что на космонавта можно кого-то обучить. Самые крутые космонавты, это не те, кто большие перегрузки может переносить, это все фигня, мама, не такие уж они большие. А это такие люди, которые чувствуют космос. Вот если ты спросишь, что это значит, я до сих пор в душе не знаю, мама. Помнишь, ты посадила косточку авокадо? Это когда я его из Америки в первую поездку тебе привез. И ты сказала, что вкус у него как у мыла. И есть дальше отказалась. А я убеждал тебя, что это вкусно, особенно с яйцом-пашот. А ты смеялась: «Не матерись!» Потом от этого авокадо осталась косточка, я хотел ее выбросить, а ты сказала: «Она говорит мне – посади меня». Я тогда еще боялся, что это первые признаки деменции. Но ты посадила эту косточку. Сначала в горшок, потом в теплицу. И косточка проросла. И не только проросла, а еще и вымахала под два метра. И ты смеялась, что вырастила заморского гиганта. Позже я прочитал, что невозможно вырастить авокадо в простой теплице. Вот как-то так и в космосе, мама…
Я шел на оставшиеся пары. Я слушал остатки лекций, и к трем часам дня я окончательно разочаровывался в жизни. Так я существовал до шести. В шесть я ужинал, обычно сырками и хлебом. Потом шел на Воробьевы горы встречать закат. И там все случалось. В полночь мне снова хотелось жить, мама! Они были разные, но все с одинаковыми глазами. Я говорил ей: «Большинство из звезд, которые ты видишь сейчас, – это всего лишь свет, долетевший до нас спустя миллионы лет. Он все еще летит к нам, а сама звезда давно уже умерла. Такие дела, малыш». И я говорил ей: «Черные дыры – это кротовые норы во Вселенной! Представь себе листок бумаги. Нарисуй линию от точки до точки от одного конца листа до другого. Большое расстояние, правда? А теперь согни листок. Соедини точки. Гораздо меньше! Это и есть принцип кротовой норы во Вселенной. Такие дела, малыш!» И я говорил ей: «Такие дела, малыш, мы одни в космосе, вероятность возникновения жизни во Вселенной один к десяти в тысяча восьмидесятой степени, такие дела, такие, малыш, дела». Все было прекрасно и волшебно, как одна длинная московская летняя ночь. Пока я не проснулся в кровати с мужиком. Ты знаешь, мама, я даже не удивился. Я даже как-то взбодрился. Это было что-то новое. Мне, собственно, было интересно, что я делаю в постели этого уже сильно немолодого мужчины с явно повышенным давлением. Мы были одеты, как ни странно. Между нами лежала недопитая бутылка виски. Мужик открыл один голубой глаз. Глаз был ясен и весел. Мужик увидел меня и открыл второй глаз. Второй глаз был не так ясен, но тоже несомненно весел. «Извини, я забыл, как тебя зовут…» «Егор…» «Ты знаешь, Егор, я вчера забыл тебе сказать. Ты космонавт, Егор». «В каком смысле космонавт?» «В самом прямом». «Извините, я не понимаю…» «Потому что глупый». Так я бросил пить. И стал космонавтом.
Мечты обычно простые. А у меня сложная. Мне мама всегда говорила: «Сынок, я ничего в этой жизни хорошего не видела, дай бог, у тебя получится!» А теперь я своим детям это говорю. Так может, хватит на детей все сваливать? Может, пора самим заняться? Осуществлением мечты. Ведь это наша мечта, не детей. Ведь не вчера же из пещеры вышли. Хорошо же начинали… В каком месте свернули не туда?