Часть 1. На другую тему
Глава 1. Дар
Мария Дмитриевна давно считала, что у неё есть дар предвидения, и муж напрасно не слушает её подсказки.
— Я же говорила, что будет дождь, а ты поехал на велосипеде.
— Маш, по прогнозу никакого дождя не обещали, — Виктор вытирал лицо полотенцем, ёжась от прилипшей к телу мокрой одежде.
— А вот я говорила, что ты можешь заболеть, мне сон приснился…
— Маша! Позвони Верочке и ей расскажи. Я ещё буду твоим снам верить. В душ пойду, согреюсь.
— Иди, я чай поставлю. Варенье малиновое нужно и под одеяло. Не мальчик уже под дождём бегать.
Но Виктор не ответил, а быстро закрыл дверь ванной комнаты, оставив жену в коридоре.
— Ну и ладно, ладно. Можешь сердиться на самого себя.
Маша отправилась на кухню, собираясь согреть воду и заварить Иван-чай.
Они с мужем жили в обычной трёхкомнатной квартире на четвёртом этаже. Трое их детей давно выросли и уехали за своими мечтами, не часто возвращаясь к родителям. Звонить не забывали, от помощи не отказывались, но судьба уже закручивала их жизненные дороги.
Выбрав себе профессию реставратора, Мария часто брала работу и на дом. Ей очень нравилось возвращать старые вещи к жизни. Ещё год назад она преподавала в колледже, но лишь исполнилось пятьдесят пять, она занялась только реставрацией. Виктор Викторович продолжал трудиться на военном заводе начальником смены.
Скучать Маша не успевала и лишь изредка вздыхала, глядя на фотографии своих детей, а теперь и внуков.
Заварив чай, Маша достала из холодильника банку малинового варенья и налила в блюдце ароматную густую жидкость. Уже собираясь присесть, она обернулась и вскрикнула. Муж стоял в дверном проёме, завернув нижнюю часть тела в полотенце. Бледный как полотно, он смотрел на Машу застывшим взглядом.
— Ты чего? — выдохнула Маша.
Но Виктор молчал.
— Витя, «скорую» вызвать?
— Маш, не надо.
— Давление померить?
— Сядь, не надо ничего.
— Ну, села.
Мария присела, но готова была резко вскочить и бежать за тонометром.
— Я маму видел, — прошептал Виктор.
— Ты дурак! — вскрикнула Маша. — Десять лет прошло, как умерла, а…
— Я её видел. Голову намылил, глаза закрыл, а когда открыл — она стоит мне пальцем грозит.
— И всё?
— А тебе мало?
— Иди, приляг. Ты точно заболел, как я и говорила. Рано ещё головой страдать, тебе до пенсии далеко.
— Мне страшно.
— Конечно, страшно. Стареть и болеть всегда страшно.
— Я не об этом. Почему она пришла, зачем?
— Вить, тебе просто померещилось. Как-то я не припомню, чтобы ты верил во всякую мистику. Завтра в церковь поедем, свечку маме поставим.
— Давай, сегодня.
— Вечер уже, с утра надо ехать. Завтра суббота, вот и поедем. Одевайся и чай пей. Твоя мама любила этот чай.
Но Виктор наотрез отказался пить Иван-чай, а попросил обычный из пакетиков. Через час Виктор плотно поужинал и, казалось, отошел от испуга. Он долго смотрел спортивную программу, так и уснув лёжа на диване.
Перемыв посуду, Маша протёрла пол и только после этого взяла в руки телефон.
— Вер, привет.
— Привет, ты чего так поздно?
— У меня тут чудо случилось, сразу и не опомнилась. Муж маму умершую увидел, пока душ принимал. Что думаешь, заболел?
— Ох, Маша, нехорошо это.
— Только не пугай. Витька у меня мужик здоровый.
— Я не пугаю, с чего ты взяла. Скорее он что-то задумал. Следи за ним внимательней.
— Не поняла. Он что, придуривается?
— Вполне возможно.
— Нет, не то. Он такой бледный был, так не притворишься.
— Артисты они все, некоторые очень талантливые.
— Думаешь, бес в ребро?
— И это возможно, тут они на всё пойдут.
— Да ну тебя, в самом деле. Не собираюсь я за ним следить. У меня на завтра заказчик есть, старый комод надо реставрировать. Возиться буду недели две.
— Пока ты старыми комодами занимаешься, старый муж сбежит.
— Вера, я бы давно заметила. Ты же знаешь мою интуицию.
— Не обольщайся…
— Даже не собираюсь, не уговаривай, — начала злиться Маша. — Доброй ночи.
— Сама позвонила и злишься. Пока, подруга.
Дружба Верочки и Маши длилась больше тридцати лет и всегда держалась на полном доверии. Впервые Маша пожалела, что поделилась с подругой.
Она сидела на краю своей кровати и прислушивалась к звукам ночного города.
Мама Виктора, Сюзанна Андреевна, умерла от сердечной недостаточности около десяти лет назад. Растила она сына одна, но ей хватило сил и самой сделать карьеру. Виктор рос в строгом соблюдении режима, но в свободе мыслей и желаний. Сюзанна отличалась от других матерей не только редким именем, но и прекрасным образованием. Она любила читать книги и привила эту любовь сыну. Но, если много читать чужих истин, то найти свою становится сложней — мера нужна во всём. Витя сам выбрал профессию и жену. Мама не вмешивалась в его личную жизнь, но почему-то писала сыну длинные письма. Написала она и в тот вечер, который оказался для неё последним. Письмо Виктор получил, когда Сюзанна уже умерла, и долго рыдал, глядя на него.
— Почему я никогда не спрашивала, что она ему там написала? И где все эти письма? Завтра спрошу у Вити, надо их сжечь.
Глава 2. Письмо
Утром, поднявшись очень рано, Виктор сам поехал в церковь, без Маши. На вопрос — почему, муж поцеловал Машу и лоб и слегка обнял.
— Машуль, ты так сладко спала. Чем сегодня займёмся?
— Ты не знаю, а мне сейчас комод привезут.
— Опять?
— Вить, не начинай. Поможешь занести в мою комнату? Тебе блины или оладьи?
— Я уже бутербродов наелся, спасибо.
— Обиделся?
— Ни в коем случае. Я схожу в лесок, грибы поищу.
— Грибы? За лето первый дождь. Какие грибы в июне?
— Разные, Маша. Похожу, подумаю, поищу.
— А, понятно. Иди, сегодня дождя не будет.
— Вот и спасибо, — грустно улыбнулся Виктор.
О вчерашнем событие муж молчал, чему Маша была рада. Но что-то в его поведении ей не нравилось.
Комод оказался не просто старым, а скорее старинным, что особо вдохновляло Машу. Предмет реставрации занял треть комнаты хозяйки, где она и работала, и спала. В этой комнате она всё расставила так, чтобы в ней жил дух творчества.
Заказчиком оказался молодой человек, напоминающим ей кого-то, но вспомнить она не смогла.
— Бабушкин? — просто спросила Мария.
— Ага, — улыбнулся молодой человек. — Хочу продать, деньги на свадьбу нужны. Вы его подкрасьте, а я сфотографирую и выставлю в интернет. Ему больше ста лет. Есть же странные люди, собирают всякую рухлядь.
— Вас, кажется, Никитой зовут?
— Да.
— Никита, это не рухлядь. Это история. Но вы правы, эта вещь на большого любителя. Две недели, и я вам его отреставрирую.
— А можно быстрее?
— Ну, десять дней, не меньше. Вы ведь хотите его продать за тысяч сто, сто пятьдесят?
— Да, — обрадовался Никита, — если повезёт. А вам сколько? Десять процентов? Вы мне помогите, а я вам добавлю.
— О, благодарю, но не гарантирую. Тут работы много, могу и не успеть.
— Пожалуйста гарантируйте, мне очень надо.
— Хорошо, попробую вам помочь, комод достойный.
— Аванс вам нужен?
— Нет, нет, не надо. Заранее я денег не беру. Я, пожалуй, прямо сейчас и займусь. До свидания, Никита.
— И как у вас терпения хватает, — ухмыльнулся Никита, оглядывая скромную комнату Маши.
— Хватает, с детьми сложней работать. А эта мебель из квартиры матери мужа, у неё был прекрасный вкус.
— Вам виднее. Я предпочитаю всё новое.
— В новом нет души, а это ручная работа, авторская.
— Какая душа в мебели, не смешите.
— И ладно, поговорили. Чего это я вас задерживаю. Ещё раз до свидания.
Как только Никита ушёл, Маша вернулась к комоду. Она долго разглядывала заднюю стенку, пытаясь найти там именной знак или печать автора, но кто-то закрасил всё чёрной краской.
— Всё бы им закрасить да замазать, — ворчала Маша, но уже прикидывала где ей придётся чистить и поправлять покрытие.
Она забыла про мужа, и про то, что нужно готовить обед. Маша вытащила все ящики, разложила их на полу и, заглядывая внутрь, рассматривала повреждения.
— Маша, а что у нас на обед? — услышала она голос мужа.
— Ой, Витя, — Маша вынырнула из глубины комода. — Я так увлеклась, забыла про обед.
— Понятно, — вздохнул Виктор.
— Только не волнуйся, через полчаса я тебя накормлю. У меня и котлеты есть, не замороженные.
— Не торопись, — Виктор ушел к себе в кабинет.
Маша успела заметить, что выглядел муж устало и удручённо.
Встретившись на кухне, супруги не смотрели друг на друга.
— Что-то ты плохо выглядишь, к врачу не собираешься?
— Зачем мне врачи, Маша. Они от тоски не лечат.
— Тоска — русская отговорка, на самом деле это скука. Пора тебе занятие найти, увлечение какое-то.
— Ещё предложи танцами заняться, — огрызнулся Виктор.
— Почему бы и нет, — Маша варила рожки и уже начинала злиться.
— После обеда опять уйду, я выбрал для развлечения прогулки. Тебе же некогда. Ты теперь от своего комода не отойдёшь.
— Деньги не помешают. Дети приедут, а я им подарки куплю.
— Лучше бы себе что-то купила.
— Что, плохо выгляжу?
Теперь Маша ещё и обиделась. После пятидесяти, когда дети уехали из их маленького городка, она округлилась и перестала особо заниматься собой.
— Кто много думает обо всякой ерунде, тот в тоску и впадает, — бурчала она, накладывая в тарелку рожки с котлетами.
— Я не о себе думаю. Ладно, извини, я как-то скис после вчерашнего.
— Руки мыл? Грибы что, не встретились?
— Сухо, в парке дождя будто и не было.
— А у Веры муж грибы привёз, маслята. Почему в парке, ты там искал? — удивилась Маша.
— Ну, Олег ничего не пропустит, если бесплатно можно взять, — уклонился от ответа Виктор.
— А ты у меня праведник. Ешь, может настроение улучшится.
И опять неуловимое изменения заметила Маша в поведении Виктора. Тридцать лет совместной жизни — и любая жена становиться знахаркой по отношению к своему мужу. Но когда появляется невидимая стена, то пробиться даже к близкой душе почти невозможно. Несмотря на разницу в привычках и понятиях, Маша своего мужа уважала и любила, как самого близкого родственника.
Со вчерашнего вечера Виктор будто убегал от Маши, не позволяя ей приближаться.
— Что случилось-то такого? Привидится человеку неземное, так он и земное уже считает чужим, — бубнила Маша, убирая со стола грязную посуду. — Подумаешь, маму увидел. Всё-таки он болен.
Присев на сту
