После трагического происшествия, оставившего у нее глубокий шрам не только в душе, но и на лице, Сейдж стала сторониться людей. Ночью она выпекает хлеб, а днем спит. Однажды она знакомится с Джозефом Вебером, пожилым школьным учителем, и сближается с ним, несмотря на разницу в возрасте. Сейдж кажется, что жизнь наконец-то дала ей шанс на исцеление. Однако все меняется в тот день, когда Джозеф доверительно сообщает о своем прошлом. Оказывается, этот добрый, внимательный и застенчивый человек был офицером СС в Освенциме, узницей которого в свое время была бабушка Сейдж, рассказавшая внучке о пережитых в концлагере ужасах. И вот теперь Джозеф, много лет страдающий от осознания вины в совершенных им злодеяниях, хочет умереть и просит Сейдж простить его от имени всех убитых в лагере евреев и помочь ему уйти из жизни. Но дает ли прошлое право убивать? Захватывающий рассказ о границе между справедливостью и милосердием от всемирно известного автора Джоди Пиколт.
Писать про войну, про Холокост, повторять, что нельзя забывать про это, и в тоже время искажает факты. Считает, что война была между Германией и Англией+США. А Россия вообще ни при чем. Даже при описании 1943 г советует убежать в Россию, как будто это было возможно.
Спасибо,очень интересная книга,очень благодарна автору,за неповторимые и незабываемые эмоции.Очень интересная,захватывающая и волнующая история.каждая книга Джоди Пиколта меня очень вдохновляет!спасибо
Просто ВАУ!!! Спасибо автору за потрясающее произведение. Прочитала пока не все книги Джоди, но ни в одной не разочаровалась! Ждём дальнейшей работы!!!
Когда твой рабочий день начинается в пять вечера и продолжается до зари, ты слышишь каждое тиканье минутной стрелки на часах над плитой, видишь движение каких-то теней во мраке. Не узнаешь эхо своего голоса и начинаешь думать, что, кроме тебя, никого на свете не осталось в живых. Я убеждена: не случайно бо́льшая часть убийств совершается по ночам. Мир просто ощущается иначе теми, кто пробуждается с наступлением темноты. Он более хрупок и нереален, это копия того мира, в котором обитают все остальные.