Оглавление

Плейлист:

— Tritia — Города

— Bad Omens — The death of peace of mind

— Fly Flyleaf — Again

— Linkin Park — From the inside

— Asking Alexandria — Alone in the room

— Hollywood undead

— Bring me the horizon — Doom

— Bring me the horizon — Can you feel my heart

Пролог

Никого не осталось, только я. Всё, что было дорого и любимо, исчезло, растворилось, словно никогда не существовало. Осознать такое сложно, особенно для ребёнка. Авария, унесшая жизни родителей, разделила мою жизнь на «до и «после». Мне придётся либо приспособиться, либо стать ещё одной никому не нужной сиротой. Служба опеки очень быстро определила меня в приют, ведь никто не захотел меня забрать на воспитание.

— Отпусти! — кричала я, вырываясь из рук надзирательницы Сары.

— Ах, ты маленькая дрянь! — звонкая пощёчина обрушилась на моё лицо неожиданно, меня били уже не раз, но по лицу впервые, — я научу тебя как разговаривать со взрослыми! Видимо, тебя нужно колотить не через день, а каждый!

После этих слов, она достала из-за пазухи широкий кожаный ремень с металлической пряжкой. Упав на пол, я свернулась в клубок давно доведённым до автоматизма движением. В ту же секунду прилетел удар. Достаточно сильный, чтобы я ощутила весь спектр доступной мне боли. Всякий раз я думала, что привыкла к побоям, но нет, к этому невозможно привыкнуть. В таком случае, я буду хуже бродячей собаки. Её участь — терпеть, поджимать хвост и прятаться в подворотнях от тех, кто сильнее.

После очередного обжигающего удара ремнём я поняла, что кровоподтёка не избежать. Подставляя спину, я спасала лицо и грудь. Надзирательница не выбирала мест, просто колотила без разбору. Потому я лишь крепче зажмурилась, готовясь к ударам. Когда гнев Сары утих, меня буквально оттащили и бросили на нижний ярус моей кровати в общей спальне.

— Ещё одно слово поперёк моего и сегодняшний день покажется тебе раем на земле, — холодным, сочащимся ядом голосом, произнесла надзирательница и ушла.

Слёзы на моём лице давно высохли. Лёжа на боку, глядя пустым немигающим взглядом, куда-то в пространство перед собой, я чувствовала, как пульсируют от боли места ударов. Через какое-то время к моей кровати кто-то подошёл. Инстинктивно я съежилась, пытаясь отползти как можно дальше, ожидая новых побоев и выставив руки вперёд.

— Не бойся, я тебя не трону, — раздался мягкий, успокаивающий голос. Это был мальчик с платиновыми волосами и пронзительными серо-голубыми глазами. Он присел на уровень моего лица, смотря очень внимательно.

— Я и не боюсь, — почти не дрожа ответила я.

— Ты новенькая?

— Да, — коротко ответила я, не представляя, что ещё можно хотеть знать обо мне.

— Почему ты здесь? — мальчик сел по-турецки на пол около кровати, словно приготовился к долгому рассказу. К сожалению, он его не услышит.

— Мои родители умерли, никто не захотел брать меня к себе, — ответила я. Нижняя губа предательски дрогнула.

— Скучаешь по ним? — искреннее сочувствие в голосе мальчика подкупило меня. Со смерти семьи никто не сказал мне ни единого доброго слова. Я была словно в ледяной пустыне.

— Каждый день, — честно сказала я, стараясь не заплакать, — а ты почему здесь?

— Ещё в роддоме отказались, так что я тут вроде ветерана, — спокойно заявил он, словно это было рядовым событием, — тебе сколько лет? Выглядишь совсем мелкой.

— Одиннадцать, а тебе? Вовсе я не мелкая! — возмутилась я, и увидела как дрогнули в улыбке губы мальчика.

— Четырнадцать, — словно гордясь произнёс мальчик, сосредоточенно копаясь в своих поношенных кроссовках, — ещё четыре года и я свалю отсюда,

— Везёт, — не сдержавшись, я всё-таки всхлипнула.

— Тише-тише, — неожиданно мальчик погладил меня по плечу, — ты поймёшь что к чему. Я тебе помогу. Меня Исаак зовут, а тебя?

— Руфь, — утирая слёзы ответила я.

— Очень приятно, Руфь. У тебя красивые глаза, даже когда ты плачешь, — Исаак улыбнулся, его и без того красивое лицо преобразилось. Прямой нос, густые тёмные брови и ресницы. Ещё в те далёкие годы я не могла понять, как можно было отказаться него. Доброго и красивого. Конечно, каждый ребёнок заслуживает безусловную любовь и принятие. В то время для меня было дикостью, по собственной воле бросить своё дитя.

С того дня мы были неразлучны, словно две противоположности притягивались друг к другу. Он был светом, лучом надежды, я темнотой, голосом реальности, в которой к сожалению не бывает чудес. Он предлагал авантюры, а я соглашаюсь. Прошло два года с того дня, прежде чем Исаак ночью прибежал ко мне и напряжённым шёпотом, дрожа от нервного напряжения сказал:

— Ру, просыпайся! Нам нужно уходить!

— Что? — сонно потирая глаза я уставилась на него, — о чём ты?

— Меня хотят усыновить, я слышал, как старуха Сара говорила с директором.

— Это же хорошо, глупый! — окончательно проснувшись, я села на кровати, — у тебя будет семья!

— А как же ты? Мне не нужно другой семьи кроме тебя! — впервые я услышала дрожь в его голосе. Всегда бесстрашный и уверенный в себе, он защищал от любого, кто пытался меня обидеть. В том числе и от старших.

— Может меня тоже кто-то захочет забрать, — врать я никогда не умела, и Исаак знал это.

— Я откажусь, — упрямо твердил мой лучший друг, единственный кто был за меня. Моя стена.

— Исаак, — я взяла его за руку касаясь ледяных пальцев, — ты должен послушать взрослых. Семья это чудесно, я так скучаю по родителям, а тебе выпал шанс. Неужели ты хочешь остаться в этом ужасном месте?

— Как я могу сделать это? Ты не выживешь тут!

— Постараюсь вести себя тихо, как мышь, и не доставать старуху Сару, обещаю!

Исаак беспомощно смотрел на меня. Моя кровать находилась в дальнем углу спальни для девочек у самого окна. На его волосы падал лунный свет, создавая почти магическое свечение. Исаак крепче сжал мою ладонь, и беспокойным взглядом смотрел на моё лицо. Мы почти никогда не прикасались друг к другу, если только случайно, но этот момент я запомнила на долгие годы. Это прикосновение стало для меня символом утраченных надежд и одиночества.

В комнату вошёл кто-то из персонала, освещая фонариком кровати со спящими воспитанниками. Исаак спрятался под кровать, затаив дыхание.

— Закрыли свои рты! — рявкнул вошедший и ушёл. В приюте было много «преподавателей», они часто сменяли друг друга, поэтому этот голос мне был не знаком.

— Ушёл, — шёпотом сказала я, — тебе нужно возвращаться, вдруг увидят, что тебя нет на месте.

— Хорошо, — Исаак оттряхнул пыль с пижамных штанов, — увидимся на завтраке.

— Спокойной ночи! — я ещё раз сжала его прохладную ладонь, дольше, чем всегда.

На цыпочках Исаак вышел из спальни, оборачиваясь на меня с дверей, и больше я его не видела.

Часть 1

Глава 1

Утром следующего дня я как никогда спешила в столовую, но сколько бы не пыталась найти Исаака, его нигде не было. Уже прошло время завтрака, но он так и не появился. Его не было ни на обеде, ни на ужине. Потом мне как бы вскользь сообщили, что его усыновили. Я даже не успела с ним попрощаться. Вместе с собой Исаак забрал всё светлое, что осталось в моей жизни.

Следующие семь лет я провела в приюте. Мне не удалось сдержать обещание, данное Исааку в нашу последнюю встречу, вести себя как мышь. Во мне словно что-то умерло в тот день, и только боль напоминала мне о том, что я ещё жива. Поэтому я ввязывалась в каждую драку, которую только могла спровоцировать.

Я получала от надзирательницы за каждый проступок, слово сказанное поперёк, и действительно стала похожа на собаку, но не на ту что прячется. Я получала львиную долю всех положенных наказаний. Большую часть времени проводила в комнате для самостоятельной подготовки. Меня оставляли без обеда и ужина в наказание, и давали гору учебников. Вскоре я научилась получать от чтения удовольствие.

Конечно, друзей я так и не смогла завести по той лишь причине, что они не Исаак. Он часто снился мне, его светлая макушка, освещённая тусклой лампой коридора, разделявшего спальни девочек и мальчиков, а лицо всегда было скрыто в тени, но я знала, что его глаза такие же яркие и чистые как в первый день нашего знакомства.

В год моего выпуска из приюта я успешно сдала экзамены, и смогла поступить в Лангара Колледж в Ванкувере на факультет психологии. Всё же, время отведённое для моего наказания не прошло даром, и я многому научилась. Мне отчаянно хотелось вырваться из этой клетки, и увидеть мир за её пределами. За время моего нахождения в приюте на мой счёт приходили выплаты, собралась довольно приличная сумма, но я, в отличие от других, не кинулась тратить её.

На период учёбы я жила в общежитии и в свободное время подрабатывала репетитором по подготовке к школе. Небольшого заработка мне хватало для покрытия основных нужд, и я смогла без проблем окончить учёбу.

Но пришло время двигаться вперёд, и я была готова оставить всё в прошлом. Меня никто не ждал и никто по мне не скучал. В Торонто меня ждало больше шансов на жизнь отличную от той, что я жила прежде.

С момента гибели моих родителей прошло двенадцать лет, и их образы начинали тускнеть. Я не знала, где они похоронены, и мне некому было помочь. Своего места жительства у нас не было, мы снимали квартиру. Что стало с нашим маленьким уголком, теперь не скажет никто. Стоя с дипломом в руках, я смотрела на лица однокурсников, обнимающих близких, и внутри всё потихоньку обваливалось. Кирпичик за кирпичиком.

Все пошли отмечать в ресторан, а я пошла на кладбище, искать могилу родителей в надежде, что хотя бы по фамилии смогу найти нужное место. Ванкувер был нашим родным городом, единственной зацепкой.

Несколько долгих часов я бродила по узким заросшим тропинкам, выискивая взглядом знакомые лица, но тщетно. Уже собравшись уходить, я случайно наткнулась на небольшой крест с именами родителей. Кто-то регулярно убирал там траву и сорняки. Кто же?

— Мам, пап, вот и я, — произнесла я, против воли упав на колени около могилы, — вот мы и встретились.

Слёзы клокотали в груди, и, бросив диплом на землю, я заплакала. Громко, не сдерживаясь.

— Почему вы оставили меня?! Почему не забрали с собой?! Я больше никому не нужна! У меня никого нет! — кричала я, куда-то в тишину, окружавшую кладбище.

Ответом мне было молчание и лёгкий майский ветер. Никто мне не ответит на мои вопросы. Мне больше нечего делать в этом пустом городе.

Собрав остатки воли в кулак, я поднялась с земли, положила букет на могилу и ушла, стараясь не оборачиваться.

Глава 2

Семь лет спустя.

Комнату плавно, словно туман, наполняет серый свет. Я снова не спала почти до самого рассвета. Глаза упрямо смотрели в монитор. Уже ничего не соображая, я закрыла крышку ноутбука. Результатом бессонной ночи стала полностью подготовленная лекция для сотрудников фирмы о преимуществах корпоративной работы. Окончив магистратуру, я смогла получить должность в рекламной компании «Grand communications». Моя специализация это позволяла, не даром я получила степень по психологии организации, психологии медиа и рекламы, социальной психологии. Обучение заняло у меня достаточно много времени, и я без проблем устроилась заместителем главы маркетинговой компании по подбору персонала и непосредственной работы с ним. Работа была настолько ответственной, что занимала большую часть моего времени. Я не жалела об этом, потому что кроме работы у меня не было ничего.

Зарплаты в компании хватало на все нужды. У меня было много красивой одежды, небольшая, но своя квартира, корпоративная машина, и много-много книг. Этого было достаточно, чтобы сердце было в покое. Всё было так до недавнего времени, до дня, когда моя жизнь разрушилась почти до основания.

***

Утренняя рутина всегда приводила мысли в порядок. Пристально рассматривая себя в зеркале, я думала о том, что внешность играет немаловажную роль в жизни, кто бы не твердил обратное. Наверно, мне повезло иметь длинные, густые и чёрные как смоль волосы, тёмно-карие глаза, которые могли быть абсолютно нечитаемыми, если я того хотела. Прямой аккуратный нос и пухлые губы всегда привлекали внимание мужчин, а в совокупности со стройной фигурой кто-то мог назвать меня красивой.

Годы проведённые в стенах приюта, отучили меня как-то оценивать себя по внешним критериям. Я была такой же как и все. Позже, в университете, я слышала от парней, что красива, однако это никак не отражалось на моей самооценке. Я просто была собой. Меня больше заботило моё психическое состояние, потому что периодами мне казалось, что я вот-вот свихнусь. На моей спине осталось несколько рубцов, после того как я получила особенно сильно. Надзирательница Сара особенно разошлась в тот день. Я даже не помню, чем её так разозлила, но била она меня со всей яростью.

Тряхнув головой, я попыталась отогнать воспоминания. Уход за собой приводил разрозненные мысли в некое подобие порядка. Многочисленные баночки с кремами, сыворотками и лосьонами заменили мне бинты для душевных ран.

Приближалось лето, но особенно легко одеваться всё ещё не хотелось. Тёплый бежевый пуловер с v-образным вырезом, кофейного цвета брюки и кроссовки делали меня всё ещё похожей на студентку, хоть мне почти исполнилось тридцать. Май в Торонто довольно приятный, хотелось подставлять лицо тёплым лучам, греться и наслаждаться воскре