Оглавление

1937 год. «Безумный Мясник» из Кливленда

Что делать законопослушному гражданину, обнаружившему верхнюю часть расчленённого трупа? Вопрос может показаться глупым, поскольку ответ очевиден — конечно же, отправиться в полицию и сделать заявление о находке. Но что делать законопослушному гражданину, если в полиции ему скажут не морочить чепухой голову, а взять лопату и закопать обнаруженные останки? Ну-у… наверное, взять лопату и выполнить ответственное поручение. Или всё-таки не выполнять?

Именно с такой вот идиотской ситуацией детективу-инспектору Корнелиусу В. Коди (Cornelius W. Cody) предстояло разобраться 6 сентября 1934 года. Начальник полиции Кливленда Джордж Матовиц (George J. Matowitz) лично приказал Коди отложить все дела и отправиться в городок Норт-Перри (North Perry), дабы выяснить, о каких таких останках идёт речь, кто и когда их нашёл и почему закопал.

Корнелиус Коди был хорошим полицейским. Более того, он был и хорошим детективом, что намного сложнее. Ему уже исполнилось 52 года, и за свою долгую — без малого 30 лет! — полицейскую службу он повидал много неординарных преступлений и необычных убийц. Корнелиус Коди был тем человеком, кто расследовал необъяснимое сожжение в Кливленде семьи из шести человек в ночь на 14 сентября 1928 года — сейчас это трагическое событие совсем позабыто, а между тем это была настоящая криминальная головоломка с весьма нетривиальной отгадкой. Оказалось, что злоумышленники перепутали адрес и сожгли не то строение, которое следовало.

Несколько позже — в конце зимы 1931 года — инспектор Коди возглавил расследование запутанного убийства бывшего члена городского совета Уилльяма Поттера (William E. Potter). Уважаемого политика и бизнесмена убил известный в Огайо и Пенсильвании гангстер Хайман Мартин (Hyman Martin) по кличке «Питтсбургский Хайми». Это было время «Великой депрессии» и самый конец «сухого закона», когда всевозможный криминальный мусор испытывал на прочность фундамент государства. Корнелиус Коди в свою очередь испытал на прочность «Питтсбургского Хайми». Дело получилось очень грязным — с подставными свидетелями, которых пачками покупали адвокаты убийцы, с полицейскими, продающими незарегистрированное оружие бандитам, и прочими прелестями американских реалий той поры. Однако у инспектора Коди задуманное получилось, и крутой гангстер сначала «присел» за убийство, а после того, как его адвокаты добились отмены приговора по формальным основаниям, живо убежал во Флориду, где и прожил остаток жизни, боясь показать нос в «родимых Пенатах».

Буквально через год — в феврале 1932 года — инспектор Коди вновь проявил себя в высшей степени неординарном деле. Он сумел «раскрутить» необычное мошенничество, задуманное и почти реализованное молодой привлекательной вдовой Кристин Смит (Christinе Smith). Сначала женщина лишилась мужа — весьма преуспевающего врача — а затем скоропостижно скончался свёкор, владелец солидной недвижимости. В его завещании фигурировал внук, которого не существовало на момент составления документа, но… но который очень удачно появился ко времени окончания 6-месячного интервала для заявления прав получателей наследства. Как установил инспектор Коди, ушлая вдова, дабы отсечь от наследства лишних родственников, взяла «напрокат» 3-месячного малыша из приюта для детей-«подкидышей». Таковых в Америке времён «Великой депрессии» было очень много.

Если пользоваться современной лексикой, то можно сказать, что детективу-инспектору Корнелиусу Коди поручали расследовать резонансные преступления, такие, которые попадали на первые полосы газет.

Накануне — то есть 5 сентября — на пляже Евклид (Euclid Beach), находившемся в пределах городской черты Кливленда, были найдены останки расчленённого женского тела. Если говорить совсем точно, то была найдена нижняя часть тела, отделённая от верхней между вторым и третьим позвонками поясничного отдела позвоночника и лишённая части ног ниже колен. Полиция осмотрела пляж и начинавшуюся неподалёку 156-ю стрит и ничего, что могло бы объяснить появление в этом месте части трупа, не обнаружила. Останки увезли в морг службы коронера округа Кайохога (Cuyahoga), и в вечерних выпусках местных газет появились лаконичные сообщения о случившемся.

А утром 6 сентября в штаб-квартиру Департамента полиции Кливленда явился некий Джозеф Хидждак (Joseph Hejduk), житель Норт-Перри, рассказавший о том, что примерно две недели назад на пляже он случайно обнаружил часть женского тела. Он отправился в местную полицию с вопросом «что делать?», и ему посоветовали взять лопату, закопать находку и никому о случившемся не рассказывать. Хидждак внял доброму совету, закопал останки там, где они лежали, и постарался позабыть о случившемся. Однако, прочитав утром в газете об обнаружении нижней части женского тела на пляже Евклид, подумал и решил, что теперь ему следует поговорить с кливлендскими полицейскими.

Инспектор Коди, получив команду разобраться с этим заявлением, взял в качестве напарника Эмиля Масила (Emil Musil), детектива Отдела расследования убийств, и в обществе Джозефа Хидждака отправился поездом в Норт-Перри. Там он заглянул в местный отдел полиции, сообщил о цели прибытия и попросил выделить в помощь пару-тройку патрульных, автомобиль и лопату.

Погода была отвратительной. На озере Эри, похожем больше на море, чем на озеро, начинался шторм, шёл сильный дождь, задувал отвратительный пронизывающий ветер. Группа полицейских ходила по пустынной полоске дикого пляжа вслед за Хидждаком, пытавшимся отыскать знакомые ему ориентиры. Наконец, мужчина вроде бы нашёл нужное место и взялся за лопату. Джозеф не ошибся с выбором места и буквально через 10 минут нашёл то, что искал.

Это действительно была верхняя часть женского торса без головы и рук.

Останки, доставленные в морг службы коронера, были обследованы специалистами, которые сразу же подтвердили, что верхняя и нижняя части тела принадлежат одному трупу. Исходя из известных антропометрических пропорций, судебные медики сделали кое-какие предположения о прижизненных физических кондициях убитой женщины. По их мнению, она имела рост 167 см и весила около 55 кг, возраст её должен был колебаться в районе 35 лет. Примерно за год до смерти женщине была удалена матка — это была квалифицированная операция, проведённая, по-видимому, по медицинским показаниям.

Следует сразу оговориться, что хотя по умолчанию женщина признавалась убитой — просто потому, что некто очень хотел избавиться от трупа и старательно его расчленил — всё-таки юридически факт убийства подтверждения не нашёл. На попавших в распоряжение судебных медиков частях трупа отсутствовали телесные повреждения, свидетельствовавшие о прижизненных ранениях или побоях, а судебно-химические исследования оказались крайне затруднены из-за далеко зашедших гнилостных изменений внутренних органов.

Смерть таинственной женщины последовала довольно давно — около четырёх-шести месяцев до обнаружения останков. Однако кожные покровы тела оказались в довольно хорошем состоянии [разумеется, для такого срока давности], и с этим оказался связан ещё один [помимо расчленения] таинственный аспект этого убийства. Кожные покровы выглядели ненормально белыми, в то время как при естественном процессе гниения они должны были приобрести серо-синюшный цвет. Судебные медики заподозрили, что труп был помещён в некий консервант, где и находился некоторое время, приобретя способность противостоять естественному процессу разложения. В качестве такого консерванта мог быть использован хлорид извести [CaCl₂ — широко известное средство отбеливания и дезинфекции] либо гипохлорид кальция [Сa (ClO) ₂ — данное вещество использовалось для обеззараживания воды в бассейнах].

Использование некоей бытовой химии хорошо согласовывалось с тем фактом, что рядом с нижней частью трупа — той, что была найдена 5 сентября — лежала мёртвая чайка. Птица, по-видимому, пыталась подкормиться плотью, но трапеза не пошла на пользу её здоровью.

Высказались судебные медики и о том орудии, которым осуществлялось расчленение тела. Это был не топор, что казалось самым очевидным выбором для быстрого осуществления такого рода манипуляций. Преступник использовал остро заточенный нож с длинным лезвием, которым орудовал на удивление ловко. Коронер Пирс (Pearse) при общении с детективами назвал работу этого человека «безупречной» («flawless»). Убийца очень грамотно с медицинской точки зрения дважды рассёк позвоночник и удалил руки в области плечевых суставов. Небольшая заминка у него вышла только при отделении правой руки — тогда преступнику пришлось сделать второй разрез.

Всё это, конечно же, звучало чрезвычайно интересно, но с чем должна была работать полиция?

Инспектор Коди, принявший это дело в работу, посчитал целесообразным повести расследование сразу в трёх направлениях. Прежде всего полиции предстояло провести поисковую операцию на мелководье озера Эри от пляжа Евклид до пляжа в Норт-Перри, то есть на протяжении более 60 км. Второе направление было связано с идентификацией жертвы преступления. Поскольку существовала неплохая ориентирующая информация — хирургическая операция по удалению матки — то эти усилия имели неплохой шанс дать желаемый результат. Наконец, третье направление было связано с проверкой заявления, сделанного в полицию Кливленда в конце июля некоей женщиной, утверждавшей, будто её маленькая дочка видела на пляже человеческую руку. Сама заявительница руки не видела, полицейские, записавшие её рассказ, тоже не бросились проверять услышанное, а потому сообщение это хотя и попало в суточную сводку происшествий, никаких последствий не имело. Инспектор Коди, запомнивший сообщение о виденной на берегу озера руке, вознамерился удостовериться в его истинности и либо отыскать отрезанную часть тела, либо забыть об этом рассказе и более не вспоминать.

8 сентября около полутора десятков полицейских приступили к сплошному прочёсыванию берега озера Эри от пляжа Евклид в северо-восточном направлении. По воде двигались три моторные лодки; сидевшие в них полицейские осматривали дно и подозрительные предметы на поверхности озера. В ходе недельной поисковой операции ничего, что можно было бы связать с расчленённой женщиной, обнаружить не удалось.

Зато полицейские смогли отыскать девочку, наступившую ногой на отрезанную часть человеческого тела, и её мать. Оказалось, что девочка наступила не на руку, а на ногу, и произошло это не на берегу Эри, а в овраге на некотором удалении от воды. Мать отвела полицейских к тому месту, где произошёл инцидент, и район был тщательно осмотрен. В результате была найдена правая рука, происходившая от трупа, лежавшего в морге округа Кайохога. Других частей тела найти в овраге не удалось.

Большие усилия были затрачены на сбор информации о женщинах, перенёсших в последние годы операцию по удалению матки. Соответствующие запросы рассылались по всей стране. Никакого практического результата эти усилия не принесли, убитую женщину идентифицировать не удалось. Таинственную жертву ужасного преступления назвали «Женщиной из озера» («The lady from lake») — так её назвали в нескольких газетных публикациях, довольно лаконичных и не содержавших каких-либо выводов.

В начале ноября 1934 года инспектор Коди выступил перед руководством с инициативой остановить расследование ввиду его бесперспективности — оно отнимало много сил и времени и успеха не сулило. Инспектор даже придумал подходящее для остановки расследования объяснение, дескать, части расчленённого тела могли быть принесены из района, удалённого от Кливленда на сотни километров, даже из Канады, так почему городская полиция должна тратить ресурсы на работу по «чужому» делу?! На самом деле это было, конечно же, не так — останки сбрасывали в воду именно в районе Кливленда, на что указывала рука, найденная в овраге на некотором отдалении от воды и в озеро вообще не попавшая, но… Но аргумент опытного детектива понравился руководству, и к нему прислушались. Ведомство коронера провело краткие слушания по собранным полицией материалам, констатировало вероятность убийства — хотя это оставалось недоказанным — и отправило дело в архив.

Минули 15 месяцев, и детективам кливлендской полиции пришлось вспомнить неизвестную разрезанную женщину, части тела которой в начале сентября 1934 года оказались найдены на удалении почти 60-ти км друг от друга.

Утром 26 января 1936 г. Чарльз Пейдж, владелец мясного магазина на Сентрал-авеню в городе Кливленде, телефонным звонком сообщил в полицию, что им обнаружено тело убитой женщины. По словам Пейджа, тело находилось на пересечении 21-й стрит и Сентрал-авеню внутри открытой корзины для перевозки зерна; тело было расчленено и принадлежало цветной женщине.

В 11.25 сообщение о страшной находке поступило из дежурной службы в Отдел расследования убийств полицейского управления города Кливленда. К его проверке приступил лейтенант Харви Вейтзель, вместе с ним к месту обнаружения расчленённых останков выехали сержант Хоган и детективы Уотчмен и Шибли.

Во дворе дома на пересечении Сентрал-авеню и 21-й стрит действительно была обнаружена корзина объёмом 1/2 американского бушеля (это соответствует объёму 18 литров, другими словами, корзина была сравнительно невелика — менее двух вёдер), внутри которой находилось расчленённое женское тело. Его фрагменты были обёрнуты в мешки из грубой холстины; окровавленная верхняя одежда и белое хлопчатобумажное нижнее бельё погибшей находились здесь же и были завёрнуты в газеты.

Из корзины были извлечены нижняя часть женского туловища, два бедра, предплечье правой руки с пальцами. Прочие части тела отсутствовали. Да их и нельзя было поместить в корзину — она была полной. Её вес достигал 25 кг. Поверхностный осмотр показал, что Чарльз Пейдж, заявивший в полицию о корзине с трупом, ошибся — погибшая не была «цветной» женщиной, она явно принадлежала к белой расе.

Страшная находка была сделана в довольно пустынном месте: район 20-х улиц в Кливленде занимали громадные корпуса металлургического завода компании «Харптс». Корзина стояла рядом с забором, огораживавшим участок некоего Джеймса Марко. При опросе последнего выяснилось, что около 2.30 ночи его собака принялась неистово лаять и рваться за пределы участка; ему даже пришлось выйти из дома и перетащить пса на другую сторону двора. Непосредственно корзину около 11 часов утра обнаружила другая собака, с которой охранник «Харптса» обходил территорию завода. Останки подверглись уже заметным посмертным изменениям, и собаки, без сомнения, реагировали на трупный запах. Таким образом, с большой долей уверенности можно было предполагать, что корзина с частями женского тела появилась на том месте, где была обнаружена, примерно в 2.30 ночи 26 января.

Для работы с вещественными доказательствами на место обнаружения тела прибыл начальник криминалистической лаборатории управления полиции Дэвид Коулс.

Без особых затруднений удалось проследить путь корзины и мешков, в которые были завёрнуты части тела. Это были вещи, побывавшие в употреблении и выброшенные за ветхостью. Их следы вели на свалку и далее терялись. Они никоим образом не указывали на убийцу.

Гораздо более информативным оказалось патологоанатомическое исследование фрагментов тела. Благодаря тому, что в распоряжение анатомов попала правая рука жертвы преступления, удалось провести ее дактилоскопирование. Выяснилось, что погибшая была хорошо известна правоохранительным органам Кливленда, звали её Флоренс Полилло, впрочем, имя её обычно сокращалось до односложного Фло. Зарабатывала она проституцией, на момент смерти ей исполнилось 42 года, Фло дважды состояла в браке и дважды разводилась.

Момент наступления её смерти датировался периодом 22—24 января. Коронер Пирс, пытаясь реконструировать обстоятельства гибели Полилло на основании собранного при аутопсии материала, нарисовал довольно сложную и необычную картину умерщвления женщины. Флоренс не имела прижизненных травм или ранений, причиной её смерти послужило отсечение головы. Расчленение тела явилось уже посмертным актом. Убийца действовал весьма нетривиально: он не совокуплялся с ней и вообще не проявил к Флоренс сексуального интереса, не избивал жертву, не стрелял в неё из пистолета — вернее, если и стрелял, то только в голову! — не душил, этот человек начал свое нападение с того, что отрезал женщине голову. Отделение головы [юристы и криминалисты часто называют это декапитацией] было прижизненным — на это указывало состояние прилегающих к месту разреза тканей — причём жертва даже не была предварительно связана. Более того, она, скорее всего, была в полном сознании, во всяком случае в крови не было найдено следов наркотиков, снотворного или алкоголя.

Подобный способ действий преступника следовало признать очень оригинальным. Декапитация требует от нападающего большой физической силы, уверенности в себе, это крайне непрактичный способ убийства, поскольку значительное кровотечение обязательно запачкает одежду нападающего и окружающие предметы. Убийца Флоренс Полилло орудовал ножом с длинным остро заточенным лезвием. Его движения были сильны, точны и уверенны. Так мог бы действовать хирург или мясник. И в момент нападения он пребывал в чрезвычайном гневе.

Коронер Пирс, давая детективам пояснения по результатам проделанной работы, несколько вышел за рамки поставленных вопросов и позволил себе порассуждать о том, каким же должен быть человек, убивший Флоренс Полилло. По мнению коронера, убийца был силён физически, не боялся вида крови и явно получал удовольствие от того, что делал. Его умелое обращение с мёртвым телом и грамотное с медицинской точки зрения разделение трупа на части указывало на специфический опыт — преступник либо имел законченное медицинское образование, либо некоторое время учился на врача, но затем учёбу забросил, вполне вероятно, что он работал в морге или на бойне скота. Этот человек, безусловно, очень жестокий, он буквально упивается тем, что делает, его жестокость и бессердечие до такой степени сильны, что он неспособен их скрыть, и его близкие хорошо осведомлены о серьёзном изъяне его психики, связанном с неспособностью управлять гневом.

Второго мужа убитой — звали его Эндрю Полилло — полицейским удалось довольно быстро отыскать. Тот работал в почтовом ведомстве и проживал в городе Баффало, штат Нью-Йорк, удалённом от Кливленда приблизительно на 300 км.

Эндрю Полилло сообщил допросившим его детективам, что состоял в браке с Флоренс шесть лет. В 1929 года жена бросила его и переехала на жизнь в Кливленд, чем она там занималась и как жила — ему неизвестно, поскольку отношений бывшие супруги не поддерживали. Эндрю не вызвал подозрений в свой адрес, полицейским очень скоро стало понятно, что он являлся человеком законопослушным и положительным во всех отношениях. По словам бывшего мужа, Фло являлась матерью трёх дочерей, но отношения с ними не поддерживала. Эндрю, характеризуя бывшую жену, назвал её человеком незлобным и сентиментальным.

Полилло надолго уезжала из Кливленда, возвращалась и уезжала снова, судя по всему, она жила как перекати-поле. 2 мая 1934 года Фло была арестована в столице страны, городе Вашингтоне, по обвинению в занятии проституцией.

Из Вашингтона она возвратилась в обществе некоего Гарри Мартина, которого представляла всем как мужа. Вот только документов о регистрации их брака отыскать не удалось. Судя по всему, Мартин являлся сутенёром Фло, а потому детективы кливлендской полиции Орли Мэй (Orly May) и Эмиль Мьюсил (Emil Musil), расследовавшие первыми убийство Полилло, очень хотели его повидать и допросить.

Им удалось отыскать меблированные комнаты на Уолнат-стрит (Walnut street), где Мартин и Полилло прожили более трёх месяцев во второй половине 1935 года. Обитатели «меблирашки» вспомнили интересовавшую полицейских парочку, по словам свидетелей, отношения между мужчиной и женщиной были весьма горячи. Мартин избивал Полилло, а та в свою очередь ругала его и грозила всяческими карами. В конце октября или начале ноября 1935 года Гарри Мартин избил Полилло так, что та оказалась вынуждена двигаться, опираясь на костыли. Приблизительно за месяц до гибели Фло между нею и Гарри вышел совсем уж непримиримый скандал, после которого Фло куда-то исчезла, а разъярённый Мартин при свидетелях поклялся разделаться с нею.

В те дни парочка покинула меблированные комнаты, хотя и порознь. Куда исчез Гарри Мартин, детективам выяснить не удалось — его вообще так никогда и не отыскали.

Хотя след Гарри Мартина в конечном счёте затерялся, перемещения Фло Полилло и некоторые обстоятельства последних недель её жизни полицейским восстановить всё же удалось. Фло перебралась в небольшую квартирку на 78-й Восточной стрит, где представилась соседям как Флоренс Дэвис. Уже в начале января 1936 года Полилло переехала на квартиру пожилого итальянца, получавшего государственную пенсию. Человека этого детективы отыскали, хотя тот и не смог пролить свет на события последних дней жизни Фло — та жила вольготно, приходя и уходя в любое время суток по собственному желанию. Полиция установила, что в некоторых местах Полилло представлялась как «Флоренс Галлахер». Понятно, что использование женщиной разных фамилий сильно тормозило полицейскую работу по реконструкции деталей её жизни и определению круга знакомств.

В последний год своей жизни Фло сменила несколько мест работы — в одном баре мыла посуду, в другом ей удалось поработать официанткой, кроме того, оказываясь «на мели», Фло обращалась к содержательницам борделей, куда устраивалась проституткой. «Бандерши» [содержательницы публичных домов] отзывались о Фло неплохо — та была добродушна и неагрессивна, но клиенты «домов греха» частенько с ней конфликтовали, называя ленивой и жадной.

Детективы приложили немало усилий с целью собрать информацию о мужчинах, с которыми Флоренс приходилось иметь дело. Оказалось, что среди них было немало людей неприятных и по-настоящему опасных. Так, например, среди них был гангстер, занимавшийся в годы «сухого закона» бутлегерством. Другой приятель Фло вёл торговлю наркотиками и снабжал ими Полилло в качестве оплаты интимных услуг. Детективам стали известны имена и фамилии ряда постоянных клиентов Фло — один из них работал таксистом, другой — моряком. Разумеется, была установлена личность сутенёра Флоренс — таковым оказался некий чернокожий «Однорукий Билли», человек крутого нрава и довольно опасный. «Однорукий Билли» стал бы отличным подозреваемым, однако 20 января 1936 года он сильно поругался с Флоренс, и та заявила, что больше не станет иметь с ним дела. С этого момента и на несколько последующих дней «Однорукий Билли» имел крепкое alibi, подкреплявшееся свидетельствами нескольких не связанных между собой человек [он подолгу играл в карты, а затем отсыпался в борделе].

Помимо весьма внушительного и разнообразного списка друзей-мужчин убитой, детективы сумели составить не менее богатый список подруг Флоренс. Среди таковых оказались как кливлендские проститутки, так и женщины свободных нравов, не считавшие самих себя продажными. Примечательно, что с некоторыми из своих подруг Полилло познакомилась в полицейских участках во время арестов — согласитесь, необычное место для завязывания дружеских отношений.

Некоторые связи убитой женщины выглядели крайне настораживающе. Полицейские установили, что Полилло по меньшей мере четыре раза обращалась к некоему чернокожему колдуну и по совместительству врачу и платила ему довольно значительные суммы [самая крупная выплата составила 40$]. Какую именно услугу Флоренс рассчитывала получить от столь необычного знакомого, полицейские установить не смогли — колдун исчез из Кливленда, и допросить его не удалось.

Полиция проводила систематические прочёсывания пустырей и трущоб в надежде отыскать недостающие части тела Флоренс Полилло. И 7 февраля 1936 года эти поиски увенчались успехом: на заднем дворе одного из заброшенных домов были найдены недостающие фрагменты за исключением головы Флоренс. Её так и не нашли, хотя полиция ещё какое-то время продолжала поиски.

Несмотря на энергичные действия полиции, расследование не принесло видимых результатов. Тщательная проверка соседей и приятелей Флоренс Полилло не привела к обнаружению лица, способного представить интерес для следствия в качестве подозреваемого. Как отмечено выше, в кругу общения убитой проститутки было немало вконец опустившихся личностей, проверка убедительно показала, что никто из них не был причастен к её гибели.

Закончилась зима, затем без особых происшествий минула весна. В начале лета 1936 г. Кливленд сделался центром политической жизни страны — 5 июня в городе открылся Национальный съезд Республиканской партии США. Кливленд заполнили многочисленные партийные делегации со всей страны, а также толпы журналистов. Все силы полиции были брошены на поддержание общественного порядка.

И именно в этот день — 5 июня 1936 года — был найден фрагмент ещё одного расчленённого трупа. Вот уж некстати, так некстати!

Находка оказалась сделана совершенно случайно. Два мальчика утром 5 июня отправились на рыбалку к небольшой речке Кингсбари-ран, протекавшей хотя и в пределах города, но в местности достаточно пустынной. В кустах у воды они увидели мужские брюки; желая проверить содержимое карманов, мальчишки попытались вытащить штаны палкой. Им удалось зацепить брюки и потащить их к себе, но предвкушение поживы тут же сменилось ужасом: из брюк вывалилась… мужская голова. Шокированные друзья бросили свои рыболовные снасти и помчались домой к одному из мальчишек; запершись там, они почти три часа дожидались, пока с работы явится мать. Женщина, услышав из уст насмерть перепуганных детей странный рассказ, немедленно вызвала полицию.

Голова была найдена там же, где её увидели дети. Но, тщательно обыскав берега Кингсбари-ран, полицейские убедились, что тела в этом месте нет.

Впрочем, обезглавленное тело нашли на следующее утро, причём совсем не там, где искали. Мужской труп без головы был подброшен в кусты напротив входа в здание… транспортной полиции. Это подразделение занималось патрулированием вокзалов, сопровождением ценных грузов, расследованием преступлений на транспорте и тому подобным. Выражаясь метафорически, преступник буквально растоптал репутацию городской полиции Кливленда.

Скандал получился грандиозный! И как раз в то самое время, когда внимание всех Соединённых Штатов было приковано к Кливленду!

Мэр города Гарольд Бартон, избранный на свою должность в ноябре 1935 года, победил на выборах под лозунгами наведения порядка и восстановления законности, заметно пошатнувшейся в годы Великой депрессии. Одним из пунктов предвыборной программы Бартона была гарантия удвоения бюджета полиции. И действительно, на деньги из городского бюджета было профинансировано открытие передовой по своему оснащению полицейской академии, а также заметно повышены денежные выплаты сотрудникам правоохранительных органов. Важным направлением совершенствования полицейской работы явилась реформа дорожной полиции и массовое оснащение патрульной службы радиофицированными автомашинами и мотоциклами. Но что же теперь получалось — мэр бросает огромные средства из городского бюджета на улучшение полицейской работы, но всё без толку, результата нет, кругом коррупция и показуха! Загадочный убийца демонстративно плюёт на потуги мэра и преспокойно отрезает людям головы, а тела несчастных жертв бросает у дверей полицейского управления!

Гарольд Бартон попросил своего помощника по общественной безопасности Элиота Несса лично возглавить розыск дерзкого преступника. Родившийся в апреле 1903 года Несс являлся человеком чрезвычайно амбициозным. Окончив в 1925 году Чикагский университет, он поначалу устроился в финансовую компанию и некоторое время поработал следователем по изучению кредитных историй, после чего попал на работу в подразделение Казначейства, контролировавшее соблюдение «сухого закона» торговыми точками в Чикаго. В принципе, это была довольно рутинная и ничем не примечательная работа, таких, как он, агентов по контролю насчитывалось тогда в Чикаго более тысячи человек. Однако по воле случая Несс оказался привлечён к операции по поимке и осуждению Аль Капоне. Последний, как известно, был пойман не за бандитские проделки, не за рэкет и убийства, а за неуплату налогов торговыми точками и предприятиями, владельцем которых он формально являлся. Кроме того, Аль Капоне и подоходного налога не платил… Элиот Несс был тем человеком, который организовал получение необходимой бухгалтерской отчётности. Действовал он не один, а во главе группы сначала из шести агентов Казначейства, а затем из 10-ти. Помимо этого, Несс и его люди выступили инициаторами активного наступления на подпольный бизнес Аль Капоне, проводя рейды на нелегальные пивоварни и склады контрабандного алкоголя. Группа Несса, когда о её существовании узнали репортёры, с лёгкой руки журналиста Чарльза Шварца (Charles Schwarz) получила звучное название «Неприкасаемые».

Осуждение Аль Капоне в 1931 году оказалось для Несса отличным жизненным стартом. Он получил известность, а броская внешность и хорошо подвешенный язык быстро превратили его в любимчика прессы. Элиот всегда и везде позиционировал себя как «разоблачителя Аль Капоне», хотя это было не вполне справедливо. Несс подключился к этой операции после того, как она проводилась уже более полугода, причём под руководством совсем иных лиц. Не будет большой ошибкой сказать, что энергичный и нахрапистый Несс попросту присвоил себе заслуги людей, оставшихся в тени.

В декабре 1935 года Элиот, работавший в Кливленде агентом федерального Казначейства по контролю налога на алкоголь, получил приглашение только что избранного мэра-республиканца Гарольда Бартона стать членом команды последнего. И, разумеется, не отказался. В городском правительстве Несс занял должность помощника мэра по вопросам безопасности и вступил в Республиканскую партию. И когда Бартон предложил ему озаботиться разоблачением таинственного изувера, расчленявшего тела жертв, Элиот Несс не только не отказался, но воспринял пожелание шефа как своего рода новый шанс для последующего карьерного рывка. С этого момента фамилия молодого и перспективного республиканского политика оказалась неразрывно связана с историей «Кливлендского расчленителя», во многом предопределив дальнейшую судьбу самого же Несса.

Итак, чем же располагало следствие на середину июня 1936 года?

Криминалистическое исследование обезглавленного мужского трупа, найденного у дверей полицейского управления, позволило установить следующее: погибший был белым мужчиной в возрасте примерно 25 лет, не состоял на учёте в полиции или ФБР, был хорошо выбрит и одет в совсем новую дорогую одежду. Хотя тело было брошено в кусты у здания транспортной полиции раздетым, в одних носках, рядом с ним преступник оставил ворох окровавленной одежды. Земля ни в том месте, где была найдена голова, ни в том, где находилось тело, не имела следов крови. Это могло означать только то, что убийство совершалось в другом месте и преступник в силу каких-то соображений перемещал останки. Разрез, посредством которого голова была отделена от тела, был единственным повреждением; именно отсечение головы послужило причиной смерти. Убийца не связывал свою жертву, не усыплял её и не оглушал наркотиком. Манера совершения преступления полностью повторяла то, как была убита Флоренс Полилло.

Погибший имел на теле пять татуировок, что и предопределило прозвище, которое ему дали следователи — «Татуированный мужчина». Они изображали: 1) пронзённое стрелой амура сердце (на внешней стороне предплечья правой руки); 2) перекрещенные флаги с инициалами W.C.G. под ними (на внутренней стороне предплечья правой руки); 3) купидона с колчаном стрел и якорем (на икре правой ноги); 4) голубку с подписью «Хелен и Пол» (Helen and Paul) (на внутренней стороне предплечья левой руки); 5) Джиггса, героя популярного комикса «Воспитание отца» («Bringing Up Father»), издававшегося с 1913 года (на икре левой ноги). К нанесению татуировок обычно склонны представители некоторых профессиональных групп: моряки, военнослужащие и преступники. Наличие в числе татуировок изображений якоря и волны наводило на мысль, что погибший мог быть моряком, но в точности это подтвердить не удалось — личность «Татуированного мужчины» так никогда и не была установлена.

Татуировки, обнаруженные на теле «Татуированного мужчины», с указанием мест их расположения и кратким описанием.

Убийство посредством отсечения головы очень специфично, тем более для такой страны, как США, где в руках населения имеется огромное количество огнестрельного оружия. Между тем обнаружение расчленённых тел Флоренс Полилло и «Татуированного мужчины» подтолкнуло полицейских к кое-каким неожиданным аналогиям. И в данном случае речь идёт вовсе не о том случае, с описания которого начался очерк [то есть обнаружении части женского тела на пляже Евклид 5 сентября 1934 года]. Имелись схожие преступления, о которых пока что не было сказано ни слова, и скоро станет ясно, почему автор их пропустил, сразу перейдя к рассказу о январских событиях 1936 года.

Итак, начать следует с того, что 23 сентября 1935 года два школьника — 16-летний Джеймс Вагнер (James Wagner) и 12-летний Питер Костарас (Peter Kosturas) — решили спуститься в овраг в местечке, известном под названием Джэкасс-хилл (Jackass Hill). Овраг был глубоким — порядка 25 метров — и широким, когда-то в нём протекал приток реки Кайохога, главной водной артерии Кливленда. Последние несколько тысяч лет воды в овраге не было, но Джэкасс-хилл оставался местом пустынным и заброшенным, поскольку строительство в непосредственной близости от оврага было запрещено ввиду угрозы обрушения его склонов. Спускаясь на дно оврага, Вагнер и Костарас обнаружили мёртвое тело раздетого мужчины, помещённое в кусты явно с целью маскировки.

Шокированные подростки бросились наверх, там столкнулись со взрослым мужчиной, рассказали ему о чудовищной находке, тот помчался к ближайшему магазину, там схватил телефонную трубку… В общем, первыми в Джэкасс-хилл прибыли сержант Артур Марш (Arthur Marsh) и патрульный Артур Ститт (Arthur Stitt). Они прибыли на место происшествия буквально через пять-шесть минут после телефонного звонка.

Полицейские обнаружили, что голова убитого и его гениталии отделены преступником и из одежды на теле погибшего остались только чёрные носки. Полицейские приступили к осмотру местности и буквально через пару минут обнаружили второй труп. Также обезглавленный и лишённый полового органа. Расстояние между телами составляло около 12-ти метров.

Вскоре в овраг спустили и первые детективы — это были уже упоминавшиеся Орли Мэй (Orly May) и Эмиль Мьюсил (Emil Musil). Ближе к ночи приехал и инспектор Коди, не поленившийся лично исследовать склоны оврага с фонарём в руках.

Быстро выяснилось, что место обнаружения тел не являлось местом убийства — тела были доставлены в овраг уже расчленёнными и вымытыми. Их уложили определённым образом — с прижатыми к торсу руками и с вытянутыми ногами.

После обнаружения второго тела мрачные находки не прекратились. В скором времени на удалении приблизительно шести метров от первого трупа были обнаружены отрезанные гениталии обоих мужчин. Они находились в густых зарослях колючего кустарника, и казалось, что преступник просто выбросил их туда, словно пустую пачку сигарет.

В тех же самых кустах на удалении буквально пары метров была найдена… голова, закопанная в песок. Её присутствие выдала прядь волос, не скрытая грунтом. Примерно через полчаса была найдена и вторая голова — она также была закопана на удалении 22-х метров от второго тела.

Выше по склону на удалении около 30-ти метров от первого тела полицейские нашли обрывок верёвки длиной 12 см и толщиной 1,2 см. Сложно было сказать, имела ли эта находка хоть какое-то отношение к преступлению, хотя впоследствии выяснилось, что оба убитых при жизни связывались.

Удалось отыскать и кое-что из одежды, по-видимому, принадлежавшей убитым. В частности, был найден добротный синий пиджак, проданный одним из лучших магазинов Кливленда [место продажи вещи удалось установить по этикетке на подкладке]. Также была обнаружена тёмно-серая кепка, белая рубашка и мужское нижнее бельё, запачканное кровью.

Следует упомянуть и о ведре, заполненном машинным маслом. Сложно было сказать, имеет ли это ведро отношение к преступлению, но на всякий случай полицейские доставили его в криминалистическую лабораторию. После проведения химических исследований стало ясно, что в машинном масле довольно много человеческой крови, а после его фильтрации на мелком сите остались человеческие волосы. Криминалисты предположили, что ведро принадлежало преступнику — тот сначала перенёс в нём отрезанную голову [либо обе головы], а затем наполнил его машинным маслом, очевидно, намереваясь поджечь тела. Что-то, по-видимому, помешало убийце, и тот не довёл замысел до конца.

Вскрытие обнаруженных в овраге Джэкасс-хилл трупов провёл лично коронер Артур Пирс. Первый труп принадлежал молодому белому мужчине ростом 180 см и весом 67 кг. Голова была отделена посредством перерезания хряща между третьим и четвёртым шейными позвонками, в качестве инструмента при расчленении тела использовался длинный остро наточенный нож. Смерть наступила приблизительно за два-три дня до обнаружения трупа, то есть в районе 20 сентября.

Причина смерти — декапитация (отсечение головы), то есть в момент отделения головы человек был жив. На его запястьях коронером зафиксированы протяжённые обдиры кожи, кровоточившие при жизни, которые образовались при попытке освободиться от верёвки. Молодой человек яростно дёргал руками, пытаясь освободить их из тугих пут. Верёвки, однако, не оказалось ни на трупе, ни возле него, что свидетельствовало о её удалении самим же убийцей после умерщвления жертвы.

Состояние кожи на руках оказалось достаточно хорошим для того, чтобы получить отпечатки пальцев, пригодные для идентификации. Выяснилось, что убитого звали Эдвард Эндрасси (Edward Andrassy), он проживал в доме №1744 по Фултон-роад (Fulton Road) вместе с родителями — отцом Джозефом и матерью Хелен — а также младшим братом Джоном. Возраст его составлял 28 лет.

Второе тело, найденное в Джэкасс-хилл, принадлежало мужчине в возрасте около 45-и лет, имевшему рост 167 см и вес 75 кг. Человек этот, по-видимому, был довольно обеспечен — на это указывало прекрасное состояние его зубов. Кожные покровы этого трупа обладали пергаментной плотностью и имели необычный багровый оттенок, который не мог быть объяснён естественными причинами. Судмедэксперты после некоторых размышлений предположили использование убийцей некоего химического реагента, который оказывал на плоть консервирующее и дубящее воздействие, однако точно назвать вещество не смогли.

Причиной смерти также была указана декапитация, о чём свидетельствовало отсутствие крови в перикарде (сердечной сумке). То, что кровь была вытолкнута из сердца и перикарда, означало отделение головы при работающем сердце. Давность наступления смерти была определена приблизительно в две недели.

Таким образом, получалось, что в местечке Джэкасс-хилл убийца (или убийцы) создал своё собственное кладбище, куда доставлялись тела разновременно убитых людей. Использование на втором трупе некоего химического реагента рождало довольно очевидные параллели с убийством «Женщины из озера», однако в ходе расследования полиция очень быстро отказалось от рассмотрения этого направления.

Причиной тому послужила информация о жизни и поведении Эда Эндрасси, который, как стало ясно в первые же дни расследования, отлично соответствовал жертве мафиозной разборки. Родившийся в 1907 году Эдвард до поры до времени казался вполне нормальным человеком, во всяком случае, его поведение не демонстрировало каких-либо антиобщественных отклонений. В 1924 году Эд устроился санитаром в психиатрическое отделение больницы в Вест-сайде, где был на хорошем счету руководства. В 1928 году он женился на медсестре из той же больницы и… вот тут что-то пошло не так. Он развёлся через два месяца, и хотя бывшая жена родила от него ребёнка, никогда с ним не виделся. После развода он сразу же уволился из больницы и с 1928 года официально числился безработным.

Хотя на жизнь он как-то зарабатывал, жил не без приключений. В 1931 году он был арестован и подвергнут месячному аресту за скрытое ношение пистолета. Именно тогда его отпечатки пальцев попали в базы полиции Кливленда и Департамента коррекции штата. Как быстро установили детективы через агентуру в преступной среде, Эндрасси постоянно пытался влезать в разного рода криминальные схемы, причём это получалось у него не очень удачно. Он пытался продавать марихуану, торговал порнографическими фотографиями и сувенирами, старательно создавал «свою» группу проституток, для которых намеревался стать сутенёром. Кроме того, он пытался оказывать посреднические услуги пожилым джентльменам, искавшим необычных форм секса и желавшим при этом сохранить анонимность. И на каждом поприще Эдварда ожидали провалы и разного рода неудачи — он терял деньги, проститутки убегали, его избивали конкуренты, а деловые партнёры — «кидали». В общем, будни Эдварда безо всякого преувеличения можно было назвать насыщенными и нескучными.

Последние месяцы жизни Эдварда оказались наполнены разного рода неприятностями, чреватыми весьма болезненными последствиями для здоровья. В июле он отправился в деловую поездку в Детройт, откуда ему пришлось бежать, спасая собственную шкуру. В Кливленде молодой мужчина завёл роман с некоей замужней женщиной, заразил её нехорошей болезнью, и муж этой женщины пообещал его убить. Нехорошее обещание, и ведь повод веский!

Эдвард Эндрасси при жизни и после убийства.

Примерно за месяц до гибели Эндрасси имел острый конфликт с некими итальянцами, прибывшими в Кливленд из Чикаго. Звали этого итальянца, вроде бы, Фрэнк, но более об этом человеке ничего не было известно. Во время разборки Эд пустил в ход нож и ранил одного из двух противников. Итальянцы пообещали покончить с ним. Согласитесь, какое трогательное единодушие с мужем любовницы, не так ли? Через несколько дней Эдди был найден лежащим на улице без сознания, голова его была пробита неким предметом, которого возле тела не оказалось. Что с ним произошло, так и осталось невыясненным — то ли Эдди стал жертвой дорожно-транспортного происшествия, то ли его ловко оглушили единственным ударом… Сам Эндрасси, придя в сознание в больнице, так ничего и не вспомнил. Причём его амнезия, судя по всему, была настоящей, поскольку ни младшему брату Джону, ни дружкам по своему криминальному промыслу он так ничего о полученной травме и не рассказал.

Наконец, вишенкой на торте, если можно так выразиться, стали сообщения жителей нескольких прилегавших к Джэкасс-хилл районов, утверждавших, будто они видели в 20-х числах сентября возле оврага неизвестную коричневую машину. Между тем осведомители полиции сообщали, что итальянцы, с которыми Эндрасси подрался в конце августа, разъезжали по городу как раз на коричневом автомобиле.

То есть всё вроде бы сходилось. Эдвард Эндрасси был таким человеком, который мог и, скорее всего, должен был погибнуть от рук бандитов просто в силу присущего ему образа мыслей и манеры поведения. Поэтому не должно удивлять то, что именно бандитская расправа очень скоро сделалась основной версией правоохранительных органов.

Хотя второй убитый никогда не был идентифицирован, полиция Кливленда по умолчанию признавала его смерть также связанной с бандитскими «разборками». Так продолжалось вплоть до лета 1936 года.

Однако в июне 1936 года, когда поиск убийцы–расчленителя возглавил Элиот Несс, эти дела были сведены в одно производство. Среди правоохранителей возобладала точка зрения, что счёт жертвам неизвестного расчленителя надо начинать хронологически с тел, найденных в Джэкасс-хилл: Эндрасси — жертва №1, второй найденный неподалёку труп — жертва №2, Флоренс Полилло — жертва №3, «Татуированный мужчина» — жертва №4. При этом «Женщина из озера» в список не включалась вообще, поскольку было решено считать, что её останки принесены по воде издалека, возможно, из Канады.

Объективности ради следует заметить, что не все полицейские считали это оправданным. Джеймс Хоган, начальник отдела расследования убийств, пытался доказать, что убийства Эндрасси и Полилло совершены разными лицами. Он считал, что манера действий убийцы в обоих случаях слишком различна; один и тот же человек не может действовать столь непохоже: Эндрасси был связан, а Полилло — нет; Эндрасси просто отрезали голову и половой орган, а Полилло — расчленили на сравнительно мелкие части; одежду Эндрасси убийца спрятал, а одежду Полилло оставил рядом с телом.

Оппонентом Хогана выступил уже упоминавшийся Дэвид Коулс, начальник криминалистической лаборатории. Коулс утверждал, что изменения в поведении убийцы, на которые указывал начальник «убойного» отдела, можно объяснить совершенно иначе, например, нехваткой времени. Кроме того, следовало учитывать и то, что Эндрасси был молодым сильным мужчиной, притом вооружённым; связывая ему руки и ноги, убийца просто-напросто страховал себя от неожиданностей. Флоренс Полилло, напротив, была тучной и слабосильной женщиной, отрезать ей голову было сравнительно просто. Поэтому убийца и действовал по-разному.

Элиот Несс занялся расследованием с присущей ему энергией. С фотографией головы «Татуированного мужчины» детективы обошли все гостиницы, ночлежки, парикмахерские и фотосалоны Кливленда. Голова убитого была выставлена в морге, и все местные газеты пригласили горожан на её опознание. В первый же день морг посетили две тысячи человек. Может показаться невер