Криминалистика

Учебник для бакалавров

Издание второе,
переработанное и дополненное

Под редакцией
доктора юридических наук
Л. В. Бертовского

---

ebooks@prospekt.org

Информация о книге

УДК 343.98(075.8)

ББК 67.52я73

К82

Авторы:

Антонов В. П., к. ю. н., проф. — гл. 14, 25;

Белозерова И. И., к. ю. н., доц. — гл.18 (совм. с И. А. Кучерковым), гл. 27, гл. 30 (совм. с Л. В. Бертовским);

Бертовский Л. В., д ю. н. — гл. 2, 20 (совм. с В. А Образцовым), гл. 24, 26, гл. 30 (совм. с И. И. Белозеровой);

Боринская С. А., д. б. н., проф. — гл. 7;

Василенко А. С., к ю. н., доц. — гл. 10;

Вехов В. Б., д. ю. н., проф., академик РАЕН, засл. деятель науки и образования РАЕ — гл. 39;

Гармаев Ю. П., д ю. н., проф. — гл. 36;

Глазунова И. В., к ю. н., доц. —гл. 1, 35;

Давыдов С. И., д ю. н., доц. — гл. 21;

Егоров Н. Н., д. ю. н., проф. — гл. 5;

Зазульский А. О., ст. следователь-криминалист ГУ криминалистики СК России, полковник юстиции — гл. 34;

Зинин А. М., д ю. н., проф., засл. юрист РФ — гл. 13;

Казберов П. Н., к. п. н., доц. — гл. 8 (совм. с А В. Метелевым, Д. Ю. Кузнецовым);

Карагодин В. Н., д. ю. н., проф., засл. юрист РФ — гл. 32;

Комаров И. М., д ю. н., проф. — гл. 23, 33;

Кудрявцев П. А., ст. следователь-криминалист ГУ криминалистики СК России, подполковник юстиции — гл. 19;

Кузнецов Д. Ю., к п. н., доц. — гл. 8 (совм. с А В. Метелевым, П. Н. Казберовым);

Кустов А. М., д ю. н., проф., засл. юрист РФ — гл. 31, 33;

Кучерков И. А., к ю. н., доц. — гл.16, 17, гл. 18 (совм. с И. И. Белозеровой), гл. 28, 38;

Маликов С. В., д ю. н., проф. — гл. 12;

Махов В. Н., д ю. н., проф., засл. юрист РФ — гл. 6;

Метелев А. В., к п. н., доц. — гл. 8 (совм. с П. Н. Казберовым, Д. Ю. Кузнецовым);

Образцов В. А., д. ю. н., проф. — гл. 2, 20 (совм. с Л. В. Бертовским);

Поздняков В. М., д п. н., проф. — гл. 4;

Романова О. Л., д м. н., проф. — гл. 8;

Рычкалова Л. А., д ю. н., проф. — гл. 11;

Степаненко Д. А., д. ю. н., проф. — гл. 3;

Табаков А. В., к ю. н., доц. — гл. 37;

Тушканова О. В., рук. отдела ГУ криминалистики СК России — гл. 15;

Устинов А. В., к. ю. н., гос. советник юстиции 3-го класса, генерал-майор юстиции, действ. гос. советник РФ 2-го класса — гл. 22;

Ширев Д. А., к ю. н., доц. — гл. 29.

В настоящем учебнике в доступной форме излагается полный курс криминалистики как учебной дисциплины, предусмотренной требованиями федерального государственного образовательного стандарта высшего образования по направлению подготовки 40.03.01 «Юриспруденция» (уровень бакалавриата). Освещены общая теория и методология криминалистики, раскрыто основное содержание криминалистической техники, тактики следственных действий и методики расследования наиболее опасных и распространенных преступлений. Отражены произошедшие за последние годы изменения в теории криминалистики, практике раскрытия и расследования преступлений в современных условиях, а также зарубежный опыт. Излагаемый материал проиллюстрирован схемами, рисунками и фотографиями, каждая глава содержит методические материалы (задачи, вопросы для обсуждения и т. д.).

Законодательство приведено по состоянию на 16 ноября 2020 г.

Для студентов, аспирантов и преподавателей юридических вузов. Учебник может быть полезен также работникам органов дознания, следствия, суда и прокуратуры.

УДК 343.98(075.8)

ББК 67.52я73

© Коллектив авторов, 2017 Коллектив авторов, 2020, с изменениями

© ООО «Проспект», 2021

Раздел I. ОБЩАЯ ЧАСТЬ

ГЛАВА 1. История развития криминалистики

§ 1. Донаучный этап истории криминалистики

Деятельность по установлению обстоятельств различного рода деяний, посягающих на жизнь, здоровье людей, их имущество, является одним из древнейших видов поисково-познавательной деятельности человека.

В период общинно-родового строя установление фактов и обстоятельств нарушения правил и обычаев общины осуществляли наиболее уважаемые члены рода на основании знаний всех особенностей общинной жизни и личного опыта; типичными мерами воздействия была кровная месть.

Возникновение государства и первой системы законов, появление частной собственности и становление публичной власти привели к активизации борьбы с нарушения частных и общественных интересов.

В Древней Руси господствовало мнение о необходимости и достаточности реализации мести обиженного («зло уничтожается только посредством зла и эта месть есть действие справедливое и во многих случаях она есть священная обязанность»).

Расследование в Киевской Руси X–XII вв. в принципе проводилось так же, как в государствах Западной Европы в судах князей, по специальному ритуалу «слово противу слова». Основным элементом расследования была очная ставка, государственного сыска практически не существовало, поиски следов и доказательств («гонение следа») также осуществлялось потерпевшим.

С усилением влияния власти Москвы состязательный процесс феодальных судов (по менее важным делам), называемый судом, стал заменяться государственно-розыскным порядком (по делам о тяжких преступлениях), именуемым сыском. Начали формироваться рекомендации по поиску следов преступления и проведению сыска по ним.

В средневековой Руси по мере усиления центральной власти и роли государственных органов в борьбе с преступностью судопроизводство становится следственным или розыскным процессом (сыском).

Рис. 1.1

В период царствования Ивана Грозного (XVI в.) судебно-сыскные функции Московского государства были переданы Разбойному приказу, и одновременно созданы органы управления на местах, ведавшие борьбой с преступностью — «губные и земские избы». Их создание положило начало прочному существованию следственного судопроизводства. В процессе расследования осуществлялся «повальный обыск» (опрос большинства жителей на территории проведения розыска), осмотр потерпевших, задержание «облихованных» (подозреваемых), очная ставка, обнаружение и изъятие с участием понятых «поличного» (вещественных доказательств), расспрос с применением пытки.

Соборное уложение царя Алексея Михайловича 1649 г. продолжило развитие розыскной формы расследования. Вместе с тем по Уложению осталось две формы уголовного судопроизводства: следственная (регламентированная «губными грамотами») и обвинительная (в которой доминировал состязательный процесс). Уложение содержало немало статей, содержавших рекомендации методического характера, причем с учетом складывавшихся ситуаций.

Петром I был совершен поворот в сторону активного розыска. Указом 1697 г.1 он практически отказался от состязательного процесса, заменив его следственно-инквизиционным по всем, не только уголовным, но и отчасти по гражданским делам. В законодательных актах XVIII в. начали появляться методические рекомендации, хотя и носившие в большей мере процессуальный характер. Так, в Кратком изображении процессов или судебных тяжб 1715 г. (фактически являвшемся частью Артикула воинского 1715 г.) были рекомендации о направлениях ведения розыскного процесса по собиранию доказательств.

Первыми методическими центрами разработки и накопления рекомендаций по ведению расследования стали два органа политической полиции, учрежденные в 1718 г., Сыскной и Преображенский приказы. Чиновники этих приказов обязаны были рассылать на места своеобразные методические рекомендации о том, как действовать «по свежим следам», как проводить допрос с одновременным арестом, как этапировать и т. д.

В начале XIX в. в системе расследования много сохранялось от прошлого века. Вместе с тем была усовершенствована система следственной деятельности. Так, в 1833 г. согласно Своду законов Российской Империи, расследование было разделено на предварительное следствие, проводимое чинами полиции или корпуса жандармерии, и формальное следствие, осуществляемое судебными следователями.

Суд оценивал доказательства, собранные предварительным и формальным следствиями. При этом суд в основном опирался на письменные материалы, полученные во время следствия. Доказательства делились на совершенные (признание обвиняемого, показания свидетелей, экспертиза (главным образом медицинская) и несовершенные (внесудебное признание обвиняемого, оговор другим обвиняемым, данные повального сыска, показания единственного свидетеля).

Последующее развитие предварительного расследования связано с Уставом уголовного судопроизводства 1864 г., в соответствии с положениями которого расследование стало осуществляться в двух формах — дознания и предварительного следствия. Начиная с 1864 г. вследствие коренной судебной реформы, главным достижением которой стал отказ от теории формальных доказательств, резко возрос интерес к использованию косвенных улик, приемам их собирания и оценки. В 1860 г. известный российский процессуалист В. Д. Спасович говорил о том, что «...для преобразования нашей современной системы доказательств, очевидно не удовлетворяющей требованиям охранения общественного порядка, необходимо выдвинуть вперед доказательство посредством улик, предоставив судьям право приговаривать по их совокупности».

Вместе с тем конкретный порядок производства расследования законом не был определен. Круг следственных действий оставался на усмотрение чинов дознания и следователей. Порядок производства осмотров, освидетельствований, допросов не был детально разработан и не имел обязательного значения. Порядок их проведения мог видоизменяться и корректироваться следователем в зависимости от характера и особенностей конкретного дела.

До появления и начала использования научных методов расследования преступлений (последняя четверть XIX в.) «главным методом» служила пытка. Лучшим доказательством в то время считались признание обвиняемого и его показания «на опыте», т. е. под пыткой. Формально она была отменена в начале XIX в. (1801 г.), но фактически в разных своих видах продолжала существовать до начала XX в.

С развитием общества во всех сферах его жизнедеятельности усложнились и способы совершения преступлений, стали более разнообразными.

Трансформация же порядка осуществления уголовного преследования практически во всех государствах шли в основном в направлении регулирования уголовно-процессуальных требований к проведению расследования и судебному рассмотрению уголовных дел. Это вполне объяснимо, ведь разработка эффективных методов расследования требовала специального научного осмысления и соответствующего уровня развития естественных наук и техники. Но условий для этого еще не было. Характер же требуемых для этого процессуальных действий был более понятен и естественен.

В то же время требовались более совершенные способы ведения расследования преступлений, анализа накопленного следственного опыта и изучения особенностей различного вида преступлений, а также доведения этой информации в различных формах до лиц, в ней нуждающихся.

Таким образом, до середины XIX в., в так называемый донаучный этап истории криминалистики, возникновение и эволюция деятельности по расследованию преступных деяний различного вида сопровождались принятием соответствующих правовых актов, которые стали информационными историческими памятниками. В них наряду с установлением порядка расследования преступлений, правилами следственно-судебных действий процессуального характера начали появляться отдельные рекомендации по способам собирания и использования доказательств в судебном процессе. Вместе с тем чаще всего они касались порядка обращения к «суду Божьему», клятвам, разного рода пыткам, а предварительные приемы действий следователей основывались на их личном житейском опыте. Активную роль в расследовании играли действия обвинителя, в руках которого находились основные функции расследования и судьба обвиняемого, действовавшего в расследовании по своему усмотрению. Однако постепенно накапливались и формировались также рекомендации методического характера по ведению расследования, проведению конкретных следственных действий, что находило отражение в уголовно-процессуальной литературе.

§ 2. Зарождение криминалистики как науки

Тенденция консолидации знаний, связанных с расследованием преступлений и исследованием доказательств, начала проявляться с середины XIX в., а значительно усилилась в конце XIX — начале XX в.

Криминалистика, создавшая научные методы расследования преступлений, возникла в последней четверти XIX в. Очевидно, что это не было делом одного человека, криминалистические знания накапливались в течение многих лет, во многих странах, содержались в трудах целой плеяды полицейских и судебных чиновников, ученых, ставших пионерами формирующейся новой науки, названной позже «криминалистика» (от лат. Crimen — преступление).

Рис. 1.2

Первое направление было представлено преимущественно исследованиями в области антропометрии, дактилоскопии, описания внешности человека, фотографии.

Установление и розыск преступников всегда являлся одной из главных задач полиции. При этом проблема отождествления преступников сформировалась в начале XIX в., когда в период наполеоновских войн ослабли все социальные связи, и волна преступлений грозила затопить Европу. В этот период власти Франции пошли на отчаянный шаг — создание Службы бе­зопасности «Сюрте» под руководством Эжена Франсуа Видока (1775–1857)2, человека с поистине фантастической судьбой. Сын пекаря, он побывал и актером, и кукольником, и солдатом, и матросом. За избиение офицера Видок был посажен в тюрьму, неоднократно бежал, наконец, был приговорен к каторжным работам и закован в цепи, годами жил с опаснейшими преступниками. Бежав из тюрьмы в третий раз, он прожил в Париже 10 лет, занимаясь торговлей одежды. Однако все это время бывшие сокамерники шантажировали его возможностью выдачи властям Франции как беглого арестанта. И тогда Видок решился предложить префектуре полиции свой богатый опыт, приобретенный за время заключения, доскональное знание преступного мира. Взамен он просил избавить его от угрозы ареста за прежние дела. Тяжелейшая ситуация с преступностью в Париже заставила ее префекта пойти на предложение Видока. В 1810 г. была создана французская Сюрте, ставшая впоследствии ядром французской криминальной полиции. Только за первый год работы Видок с 12 сотрудниками (также имевшими криминальный опыт в прошлом) сумел арестовать 812 убийц, воров, мошенников.

В целях опознания ранее судимых преступников и запоминания лиц, впервые попавших в поле зрения полиции, по указанию Видока инспекторы полиции регулярно посещали тюрьмы и приказывали водить вокруг себя в тюремном дворе заключенных для того, чтобы тренировать «фотографическую память» на лица, запечатлевая их в своей памяти. Такой «парад» оставался самым распространенным методом опознания ранее судимых лиц. Видок ввел в практику методы привлечения к сотрудничеству с полицией бывших уголовников, которых он привлекал в качестве оплачиваемых сотрудников, их шантаж криминальным прошлым, внедрение своих агентов в среду преступников (в том числе в тюремные камеры), обобщения сведений о внешности и «методах» работы всех известных ему преступников и т. п.

Исторические документы сохранили свидетельства и о колоритных фигурах российских сыщиков XVIII — первой половины XIX в., среди которых в первую очередь Ванька Каин (Иван Осипов) (1718–1776). Человек с уголовным прошлым, став на службу в Сыскной приказ, он также применял методы расследования, аналогичные используемым французской Сюрте.

Однако к 80-м гг. XIX в. общество значительно изменилось, что было обусловлено рядом факторов: либерализацией властных режимов, массовым исходом крестьян в города, ослаблением патриархальных устоев, люмпенизацией и обогащением граждан, интенсивным оборотом и концентрацией капиталов и т. п. С ростом населения и дальнейшим ростом промышленного производства росло и количество преступников. Совокупность этих абсолютно новых факторов положила начало еще одному феномену: профессиональной и в дальнейшем — организованной преступности.

Изменения, происходившие в обществе, еще слабо осознавались, лишь немногие ученые предпринимали попытки выявить социальные, биологические, психологические корни преступности и ее динамику. Среди них — бельгийский астроном и статистик Адольф Кетле (1796–1874), который несколько десятилетий исследовал возможность использования статистических методов при изучении преступности и установления, насколько велика доля преступников в человеческом обществе. В свою очередь итальянский психиатр Чезаре Ломброзо (1835–1909) провел исследования, направленные на изучение физиологии и психологии преступников. В результате он сделал вывод о том, что у каждого преступника имеются аномалии в строение черепа, следовательно, преступниками рождаются. Его книга «Преступный человек» (1876 г.) привлекла внимание ученых к феномену преступника. В остальном преступность продолжала оставаться совершенно неисследованной областью.

Использование метода опознания, разработанного Видоком (запоминание с использованием картотек преступников, эффективная систематизация которых терпела неудачи), уже не позволяло справляться с задачами розыска преступников.

Вместе с тем XIX в. стал веком расцвета естествознания, достижения которого нашли свое применение и в сфере расследования преступлений.

В разработке методологии идентификации преступников большая заслуга принадлежит сотруднику полицейской префектуры Парижа Альфонсу Бертильону (1853–1914).

Рис. 1.3. Альфонс Бертильон.
Фото сделано Бертовским Л. В. в Музее префектуры полиции Парижа

Родился он в семье антрополога Луи Адольфа Бертильона, прогрессивного ученого своего времени. Благодаря родителям А. Бертильон был знаком с трудами Чарлза Дарвина, Луи Пастера, Адольфа Кетле, наслышан об атомах, о физиологах и биологах, раскрывших тайны жизненных процессов. Работая писарем в полиции, выполняя работу по заполнению огромного количество карточек с описанием внешности преступников, которые, как правило, не позволяли эффективно опознавать преступников, он выдвинул предположение о возможности безошибочно отличить одного человека от другого, используя знания естественных наук. Проведя обмер довольно большого количества заключенных (их рост, окружность и длину головы, длину рук, пальцев, ступней), он убедился, что размеры отдельных частей тела у различных людей могут совпадать, но никогда не совпадут размеры четырех или пяти частей тела одновременно.

Рис. 1.4. Инструменты для измерений, которыми пользовался Бертильон.
Фото сделано Бертовским Л. В. в Музее префектуры полиции Парижа

В 1879 г. он показал, ссылаясь на закон А. Кетле, что вероятность совпадения показателей роста у различных людей составляет 1:4, и при этом подчеркивал, что величина костей каждого взрослого человека не меняется на протяжении всей жизни. А если использовать больше единиц измерения, то и вероятность совпадения будет геометрически увеличиваться.

Кроме того, А. Бертильон предложил систематизацию карточек с данными измерения преступников, позволяющую за несколько минут выяснить, имеются ли уже в картотеке данные на любого вновь арестованного. В начале 1883 г. он практически доказал возможность регистрации, учета и последующей их идентификации по антропометрическим данным. Такая система учета, названная позже «бертильонаж», оказалась столь результативной, что почти сразу же нашла применение и во многих других странах мира. В России первое антропометрическое бюро было создано при сыскной полиции Петербурга в 1890 г., а затем эти учреждения как «антропометрические станции» стали создаваться и в других городах.

Почти одновременно с А. Бертильоном, в августе 1877 г., служащий британской администрации в Индии Уильям Джеймс Гершел (1833–1917) предложил новый метод идентификации личности, с помощью которого «можно будет навсегда покончить с махинациями при установлении личности». Метод заключался в получении оттиска указательного и среднего пальцев правой руки с использованием обычной штемпельной краски. У. Гершел предложил использовать его для удостоверения личности индийских солдат, которым он выплачивал жалование как представитель английской администрации. Дело в том, что для европейца все они были «на одно лицо», и нередко пользовались этим, повторно получали жалование или же даже присылали своих родственников. Поскольку Гершел не мог отличить их друг от друга, он обязал индийцев оставлять отпечатки пальцев как в поименных списках, так и в платежных квитанциях. После этого махинации прекратились. Кроме того, У. Гершел предположил возможность использования данного метода для установления лиц, совершивших преступление (чьи отпечатки пальцев обнаружены на месте преступления), из числа уже ранее судимых (и оставивших свои отпечатки в полицейской идентификационной карточке).

Приблизительно в то же время, в 1879–1880 гг., шотландский врач Генри Фолдс (1843–1930), работавший тогда в токийской больнице и преподававший физиологию японским студентам, независимо от У. Гершеля, предложил использовать отпечатки пальцев рук для разоблачения преступников. Его интерес к отпечаткам пальцев и разнообразию пальцевых узоров первоначально был обусловлен этнографическими интересами, в частности, существуют ли различия в отпечатках пальцев у различных народов. Фолдс собрал большое количество отпечатков пальцев для изучения узоров, образуемых папиллярными линиями. Несколько случаев краж в его доме, когда ворами были оставлены отпечатки пальцев рук, а также накопленные знания и богатая фантазия Г. Фолдса привели его к открытию революционного метода доказывания, заключающегося в сравнение отпечатков пальцев, оставленных на месте преступления, с отпечатками пальцев, имеющихся в картотеке (коллекции), что позволяет безошибочно установить преступника. Им было предложено также такое применение отпечатков пальцев, как установление данных о человеке по останкам трупа, если неповрежденными остались только руки.

Вопросы упорядочения отпечатков пальцев и их использования для идентификации личности нашли свое отражение в книге «Отпечатки пальцев», изданной в 1892 г. британским антропологом сэром Фрэнсисом Гальтоном (1822–1911).

Рис. 1.5. Фрэнсис Гальтон.
Фото с сайта
https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%93%D0%B0%D0%BB%D1%8C%D1%82%D0%BE%D0%BD,_%D0%A4%D1%80%D1%8D%D0%BD%D1%81%D0%B8%D1%81

Ученому удалось объединить открытия У. Гершела и Г. Фолдса с систематизацией А. Бертильона. С использованием теории вероятности им было установлено, что вероятность совпадения отпечатка какого-либо отдельного пальца одного человека с отпечатком пальца другого человека выражается отношением 1:4, а отпечатки десяти пальцев одного человека выражаются в отношении 1:64 000 000 000. Опираясь на труды У. Гершела и Г. Фолдса, Ф. Гальтона англичанин Эдвард Генри (1850–1931) изобрел такой способ систематизации миллионов карточек с отпечатками пальцев, что любая из них могла быть найдена за самой короткое время. Он определил 3 типа основных узоров пальцевых отпечатков и четко охарактеризовал каждый из них с последующим подразделением, благодаря этому привел множество папиллярных линий в единую систему, а впоследствии каталогизировал их. В дальнейшем Генри занимался вопросами использования отпечатков пальцев, обнаруженных на месте преступления, в качестве вещественных доказательств. В 1895 г. в Лондоне впервые была создана упрощенная картотека преступников по методу бертильонажа с отпечатками пальцев их рук, а к началу XX в. дактилоскопия стала основным методом регистрации преступников. Дальнейшее развитие дактилоскопии привело к использованию следов пальцев рук в качестве объекта судебных экспертиз.

Второе направление развития криминалистики представлено разработкой методов выявления, фиксации и исследования вещественных доказательств, которые образно назывались «немыми свидетелями». Оно связано с именами таких ученых, как: Евгений Федорович Буринский (1849–1912) (Россия), Рудольф Арчибальд Рейсс (1875–1929) (Швейцария), Чезаре Ломброзо (1835–1909) (Италия), Роберт Гейндль3 (1883–1958) (Германия), Эдмон Локар4 (1877–1966) (Франция) и др.

Важным направлением внедрения достижений науки и техники в процесс изобличения преступников явилось использование для этих целей возможностей фотографии(1839 г.). Родоначальниками ее являются три изобретателя: Жозеф Нисефор Ньепс (1765–1833), Луи Жак Манде Дагер (1787–1851) (Франция) и Уильям Генри Фокс Тальбот (1800–1877) (Англия). Изобретение вызвало всеобщий интерес в мире, и уже в 1843–1844 гг. бельгийская уголовная полиция изготовляла снимки преступников. Достоверные данные об использовании фотографии русской полицией относятся к 60-м гг. XIXв.: в 1864 г. в г. Бобринце, а в 1867 г. в г. Москве были открыты специальные фотографические ателье. Однако ни система, ни научная база для возникновения судебной фотографии еще не была создана. Первую попытку создания правил опознавательной фотографической съемки предпринял Оскар Густав Рейландер (1813–1875), который в «Британском фотографическом альманахе» за 1870–1872 гг. предложил фотографировать арестованных преступников в фас и профиль.

Упоминавшийся французский криминалист А. Бертильон внес также крупный вклад в развитие судебной фотографии, сконструировав несколько крупноформатных фотоаппаратов для производства съемок на местах происшествий, а также специальную установку для опознавательной съемки преступников.

Кроме того, им были разработаны способ измерительной съемки, позволяющий определять размеры фотографируемых предметов и расстояния между ними, а также методы сигналетической (приметоописательной) фотосъемки, в том числе в профиль и анфас, методы «словесного портрета» (1885 г.) — систематизированного описания внешности человека с помощью унифицированной терминологии, впоследствии усовершенствованного и упрощенного швейцарским криминалистом Рудольфом Арчибальдом Рейссом (1875–1929).

Рис. 1.6. Установка для фотографирования преступников.
Фото сделано Бертовским Л. В. в Музее префектуры полиции Парижа

Рис. 1.7. Стул сначала вставлялся в четыре паза, обеспечивая съемку преступника в фас,
а затем в — другие четыре для съемки в профиль.
Фото сделано Бертовским Л. В. в Музее префектуры полиции Парижа

Среди юристов интерес к фотографии значительно возрос в 90-х гг. XIX в., поскольку очевидной стала необходимость существенного расширения ее использования при расследовании преступлений.

Русского ученого Евгения Федоровича Буринского (1849–1912) по праву именуют «творцом судебной фотографии».

В 1889 г. он первым в мире ввел фотографическое исследование документов в суде и стал создателем судебно-фотографической лаборатории по исследованию документов при прокуроре Санкт-Петербургской судебной палаты. Это учреждение заложило основу формирования системы криминалистических учреждений в нашей стране. В 1903 г. был издан фундаментальный труд Е. Ф. Буринского «Судебная экспертиза документов, производство ее и пользование ею», в котором он не только изложил фотографические методы исследования, но и сформулировал свои представления о судебной экспертизе вообще, путях ее использования в судопроизводстве (в том числе и в гражданском) и перспективах развития.

По мнению известного ученого-правоведа Ивана Филипповича Крылова (1906–1996), деятельность Е. Ф. Буринского явилась одной из вех, отделявших в области криминалистической техники эмпирический, донаучный период развития от научного периода ее истории.

Всемирную известность и распространение при исследовании документов получил разработанный им метод цветоделительной фотографии, состоящий в особом способе суммирования негативных и позитивных изображений, позволяющем выявлять совершенно невидимые глазу различия. Главное применение судебно-экспертная фотография нашла при исследовании документов: стало возможным восстановление письменных текстов, поврежденных травлением, выскабливанием, загрязнением красящими веществами и т. д., а также распознавание природы подделки документов. Академия наук Российской империи приравняла это открытие к величайшему изобретению микроскопа, отмечая, что «наука получила новое орудие исследования, столь же могущественное как микроскоп, и обещающее ввести естествоиспытателя в новый мир, доселе ему совершенно неизвестный и недоступный».

В судебной фотографии широкое применение получили невидимые лучи: фотографирование в отраженных инфракрасных, ультрафиолетовых и других невидимых лучах спектра.

Невидимые инфракрасные лучи открыл в 1800 г. английский астроном Фредерик Уильям Гершел (1728–1822). Ультрафиолетовые лучи были открыты на год позже немецким физиком Иоганном Вильгельмом Риттером (1776–1810) и английским физиком Уильямом Гайдом Волластоном (1766–1828). В 1895 г. выдающимся немецким физиком Вильгельмом Конрадом Рентгеном (1845–1923) были открыты еще одни невидимые лучи, названные в его честь рентгеновыми. С открытием в конце XIX в. французскими учеными Полем Кюри (1859–1906) и Марией Склодовской-Кюри (1867–1934) радиоактивности стало известно и еще одно электромагнитное излучение: гамма-излучение.

Однако возможность использования этих лучей в криминалистических целях появилась лишь после того, как были изучены свойства и особенности этих лучей. Особенно успешно при проведении криминалистических исследований используется ультрафиолетовая и инфракрасная люминесценция, заставляющая «немых свидетелей» (вещественные доказательства) рассказывать о хранящихся ими тайнах.

Так, в первом десятилетии XX в. американским физиком Робертом Уильямсом Вудом (1868–1955) был разработан метод фотографирования документов в отраженных ультрафиолетовых лучах, позволяющий выявлять такие свойства и детали исследуемых предметов, которые в видимых лучах наблюдать не удается.

В дореволюционной России в криминалистических целях люминесценция впервые была применена в 1914 г. в Киевском кабинете научно-судебной экспертизы. Дальнейшее развитие эти исследования получили в середине 20-х гг. XX в. в работах отечественных ученых Рувима Яковлевича Гасули (1889–1976) и Алексея Андреевича Салькова (1869–1949), после чего применение ультрафиолетовых лучей вошло в практику советских экспертных учреждений.

Наряду с ними широко применяются в криминалистике и инфракрасные лучи, способные проникать через такие тела, которые для лучей видимой части спектра являются недоступными. Фотографирование в отраженных инфракрасных лучах начало применяться в Советском Союзе в 30-х гг. XX в. Уже тогда использование этого метода позволяло читать залитые чернилами тексты, выявлять подчистки и другие подлоги в документах. Инфракрасная люминесценция позволяла увидеть то, что под ультрафиолетовыми лучами оставалось незаметно. В изучении природы и свойств люминесценции большую роль сыграли советские ученые, в особенности академик Сергей Иванович Вавилов (1891–1951).

Дальнейшее развитие науки и техники позволило осуществлять фотографирования без фотоаппарата, с помощью рентгеновых, гамма- и бета-лучей и радиоактивных изотопов.

С помощью рентгеновых лучей возможны исследования внутреннего устройства оружия, боеприпасов, замков и других объектов; можно обнаружить частицы металла в теле человека, в деревянных предметах. Открытые В. К. Рентгеном лучи чрезвычайно заинтересовали русских ученых. Так, знаменитый изобретатель радио профессор Александр Степанович Попов (1859–1905) уже в 1886 г. соорудил первый рентгеновский аппарат, с помощью которого были успешно обнаружены пули и оружейная дробь, попавшие в тело человека. Это были одни из первых рентгенологических исследований в России, имевшие медицинское и криминалистическое значение. Рентгеновые лучи, обладающие большой проникающей способностью, стали активно использоваться в криминалистических целях с появлением портативных рентгеновских аппаратов.

Гамма-лучи (например, излучаемые радиоактивным кобальтом) имеют чрезвычайно большую проникающую способность, что позволяет им проникать через стальные плиты толщиной в несколько десятков сантиметров. Они используются, как правило, для выявления внутреннего устройства исследуемого объекта.

Бурное развитие естествознания было в значительной степени обусловлено и достижениями в области химии. Исторически сложилось так, что одними из первых на помощь правосудию пришли химики, однако первоначально в большинстве случаев это были не ученые, а практики — аптекари.

В 1850 г. аптекарь французской Тулонской эскадры Гюгулен разработал способ закрепления следов ног, что было чрезвычайно важно для расследования преступлений. Вместе с тем этот способ, предполагавший использование расплавленного стеарина, отличался чрезвычайной сложностью. Более простой и одновременно эффективный способ закрепления следов ног с помощью гипса разработал лекарь Забайкальского казачьего войска Адольф Эмильевич Борхман в 1867 г.

С середины XIX в. суды начали обращаться к ученым для разъяснения вопросов, требующих специальных знаний. Исследования как по поручениям судебных и следственных учреждений, так и по инициативе самих ученых проводились в лабораториях Академии наук Российской империи. Например, в 1866 г. на заседании физико-математического отделения Академии наук академик Борис Семенович Якоби (1801–1874), изобретатель гальванопластики, представил документ, исполненный на пергаментном листе, текст которого, написанный чернилами, полностью исчез. Ученый выступил с инициативой исследования причин исчезновения текста, а также предложил для всеобщего употребления такой состав чернил, который бы обеспечивал долговременную сохранность текста на рукописях.

С целью разработки средств предупреждения подлогов в чеках и других денежных бумагах, а также способов, исключающих уничтожение штемпелей на почтовых знаках, гербовых марках и другим документах, огромное количество вещественные доказательств по уголовным делам было исследовано великим русским химиком Дмитрием Ивановичем Менделеевым (1834–1907).

Выдающийся русский ученый-химик Александр Михайлович Бутлеров (1828–1886), участвуя в судебных процессах в качестве эксперта, исследовал возможности воспламеняемости муки и мучной пыли, самовозгорания нефти и еще многих вопросов, связанных с расследованием пожаров.

Великий русский хирург Николай Иванович Пирогов (1810–1881), благодаря огромнейшей медицинской практике, в том числе лечения огнестрельных ран, а также проведенным им судебно-медицинским экспертизам, заложил основу исследования огнестрельного оружия и следов его применения (судебно-баллистические исследования).

Первая попытка научного осмысления и обобщения экспертной практики в области исследования огнестрельного оружия касалась применения химических методов. В 1874 г. в книге «Судебная химия» французский химик Альфред Наке (1834–1916) наряду с методами исследования ядов рассмотрел вопрос об исследовании огнестрельного оружия, поскольку эксперту-химику часто задавались вопросы и о том, стреляли ли из огнестрельного оружия, как давно, заряжено ли оно и др., ответы же на них зависели от результатов исследования как оружия, так и вида употребленного пороха.

Значительный вклад в становление судебной баллистики внес российский медик Николай Николаевич Щеглов (1846–?). В работе «Материал к судебно-медицинскому исследованию огнестрельных повреждений» (1879 г.) им, наряду с медицинскими вопросами, были рассмотрены все существовавшие в то время виды огнестрельного оружия, типы снарядов и сущность процессов, происходящих при выстреле из огнестрельного оружия, а также описывались новые признаки, которые можно было положить в основу экспертного исследования оружия и снарядов5.

К концу XIX в. была завершена разработка классических методов химического анализа: существовали надежные методики количественного и качественного анализа практически для любого неорганического вещества. Однако зачастую применение этих методов в целях расследования преступлений было затруднительным в силу того, что для исследования требовались относительно большие количества вещества (0,01–1 г), а также необходимо было переводить эти вещества в раствор (т. е. разрушать образец). Актуальной задачей было научиться анализировать малые количества предмета, взятого как вещественное доказательство, при этом не подвергая его разрушению.

В 30-х гг. XX в. аналитическая химия вступила в новый этап своего развития, связанный с внедрением инструментальных методов анализа. В лабораториях появились физические приборы, способные воспринимать сигналы, связанные с изменением таких параметров, как сила тока или напряжение. В результате расширился круг физических явлений, используемых в аналитических целях. Кроме того, благодаря новым инструментам появилась возможность определять вещества, концентрации которых очень малы. Следующий этап развития аналитической химии наступил в 60-х гг. XX в., что было связано с внедрением в повседневную практику химических лабораторий электронно-вычислительных машин. Работа эксперта-химика все более сводилась к подготовке образцов и проведению анализа, а расчет результатов и оценка их достоверности — к выполнению с помощью компьютерной техники.

Третье направление, по которому шло становление и развитие криминалистики, представлено разработкой и систематизацией средств и методов сбора доказательств, организации и планирования процесса расследования.

Так, богатый опыт расследования преступлений и научный анализ следственной практики позволил российским процессуалистам предложить немало значимых рекомендаций, касающихся расследования преступлений. Например, Н. А. Орлов в книге «Опыт краткого руководства для произведения следствий» (1833 г.) предложил немало важных рекомендаций в отношении действий следователя «по горячим следам».

Яков Иванович Баршев (1807–1894) в книге «Основания уголовного судопроизводства с применением к российскому уголовному судопроизводству» (1841 г.) наряду с тактикой отдельных следственных действий рассматривал и методические вопросы расследования. Так, например, автор отмечал, что «домашний обыск должен быть производим неожиданно, со всею внимательностью и наблюдением над действиями лиц, живущих в обыскиваемом доме», или что «наилучшим должно почесть тот образ допроса, в котором делается переход от более общих вопросов к наиболее частным, чтобы таким образом дать обвиняемому повод высказать себя и обстоятельства преступления, также когда материал следующих вопросов заимствуется от ближайших ответов». Более того, описание хода и результатов осмотра места происшествия, «личного осмотра преступления и следов его» должно быть настолько подробным и точным, чтобы те, «которые должны воспользоваться этим актом, могли получить посредством него столь ясное и полное представление о предмете осмотра, как будто б они сами произвели его». Присутствуют в этой работе и методические рекомендации по расследованию убийств, краж, должностных подлогов, злостного банкротства.

В 1867 г. вышла в свет книга известного российского процессуалиста Александра Андреевича Квачевского (1818–1890) «Об уголовном преследовании, дознании и предварительном расследовании преступлений по судебным уставам 1864 г.», в которой подробно излагались приемы отдельных следственных действий (осмотр, освидетельствование, обыск, выемка и иные).

Значительное влияние на разработку методов и приемов расследования преступлений оказал немецкий процессуалист Людвиг фон Ягеманн (1805–1853), который как судья активно интересовался проблемой совершенствования процесса производства по уголовному делу, исследовал вопросы, сегодня называемые криминалистическими. Им была издана фундаментальная двухтомная работа «Руководство по судебному расследованию» (1838–1841 гг.), в которой придавалось большое значение фактам («реальностям уголовного права»), приводились многочисленные рекомендации, относящиеся, в том числе к тактике производства отдельных следственных действий, автор активно выступал за проведение расследования на научной основе. Л. фон Ягеманна называют одним из ярких предшественников Г. Гросса.

В 1853 г. в Австрии вышла в свет книга Р. фон Фельзенталя «Из практики австрийской полицейской службы Вены», в которой были рассмотрены вопросы взаимодействия судебных следователей и полиции.

Австрийский юрист Ганс Густав Адольф Гросс (1847–1915), работая следственным судьей после окончания университета, осознавал все недостатки существующих методов работы уголовной полиции.

Рис. 1.8. Ганс Густав Адольф Гросс.
Фото с сайта
http://footballresurs.weebly.com/blog/1078130

Обладая университетскими знаниями, опытом практической работы и воображением, Г. Гросс догадывался о необходимости создания нового духовного и научного естественно-технического фундамента следственной работы. Не имея специальных познаний в области теоретического и прикладного естествознания, но добросовестно изучив доступную ему литературу, Г. Гросс пришел к важному выводу. Его суть состояла в том, что не существует каких-либо технических или естественнонаучных достижений, которые нельзя было бы использовать при раскрытии преступлений, и занялся изучением основ физики, химии и биологии и фотографией. Итогом двадцатилетнего труда стала книга «Руководство для следователя» (1893 г.)6, обобщившая его накопленный опыт и ставшая первым учебником криминалистики.

Г. Гросс стал активным сторонником применения в криминалистике новых технических средств, в том числе оптического микроскопа, и впервые сделал вывод о том, что пыль, с которой мы ежедневно сталкиваемся, образуется в результате разрушения окружающих нас материальных предметов. Изучение частиц пыли под микроскопом может помочь восстановить обстановку на месте преступления и сыграть важную роль в его раскрытии. Он заложил по существу основы современной криминалистики, установив, что любое материальное взаимодействие оставляет следы, изучение которых позволяет установить следообразующие объекты.

Начиная с 1880-х гг. в России журналы «Право», «Вестник полиции», «Журнал министерства юстиции», «Юридическая летопись», «Журнал гражданского и уголовного права», а также «Юридическая газета» и «Судебная газета» периодически публиковали статьи иностранных и отечественных криминалистов, что способствовало распространению криминалистических знаний среди юристов-практиков.

§ 3. Развитие отечественной криминалистики

В период до Октябрьской революции 1917 г. криминалистика в России находилась в зарождающемся состоянии, применение научных методов в расследовании преступлений носило эпизодический характер.

В 1917–1930-е гг. происходило накопление эмпирического материала, на базе которого фактически создавалась отечественная криминалистическая наука, вырабатывалась и совершенствовалась практика экспертных криминалистических учреждений, первоначально преимущественно в органах НКВД. В это время опубликованы первые отечественные работы по криминалистике: Ивана Николаевича Якимова (1884–1954) «Практическое руководство к расследованию преступлений» (1924 г.); Сергея Михайловича Потапова (1873–1957) «Судебная фотография» (1926 г.); Петра Сергеевича Семеновского (1883–1960) «Дактилоскопия как метод регистрации» (1923 г.); Владимира Иустиновича Громова (1869–1952) «Дознание и предварительное следствие (Теория и техника расследования преступлений)» (1925 г.), «Методика расследования преступлений» (1929 г.), «Осмотр места преступления» (1931 г.), «Следственная практика в примерах» (1937 г.) и др.

С середины 30-х гг. XX в. преподавание криминалистики было введено во всех советских юридических институтах, на юридических факультетах университетов, в специальных учебных заведениях НКВД. Возникла острая потребность в учебниках криминалистики. В первом отечественном учебнике (авторы С. М. Потапов, И. Н. Якимов, В. И. Громов и др.), изданном в 1935–1936 гг. в двух книгах, были предприняты попытки разработки отдельных теоретических проблем: сущность криминалистики, ее структура, связь с естественными науками, вопросы планирования расследования. В 1940 г. вышел первый учебник для юридических школ Бориса Матвеевича Шавера (1908–1951) и Абрама Ильича Винберга (1908–1989). Изданные учебники отражали достигнутый к тому времени уровень развития криминалистической науки в советской стране. К тому времени живая связь с зарубежными криминалистическими центрами прервалась.

После окончания Великой Отечественной войны, с середины 40-х гг. XX в., в криминалистике продолжился процесс формирования ее теоретических основ (например, дискуссии о предмете криминалистики (1955 г.); одновременно формировались частные криминалистические теории и учения (концепция криминалистической идентификации (С. М. Потапов, 1946 г., В. Я. Колдин, 1957 г.)). Кроме того, в это период разрабатывались проблемы криминалистической трасологии, баллистики, судебного почерковедения и криминалистической регистрации, фотографии и технического исследования документов. Так, в 1949 г. была опубликована работа Николая Владимировича Терзиева (1890–1962), Алексея Александровича Эйсмана (1915–1993) «Введение в криминалистическое исследование документов» в двух частях. Последующие работы А. А. Эйсмана в этом направлении обогатили криминалистику электронно-оптическими методами усиления контраста и преобразования невидимого инфракрасного изображения в видимое.

С середины 50-х гг. XX в. активно разрабатывалось учение о версии и планировании расследования (Александр Николаевич Васильев (1902–1985), Сергей Александрович Голунский (1895–1962), Георгий Николаевич Мудьюгин (1905–1979)), продолжившееся в последующий период (60–70-е гг.).

Был опубликован ряд фундаментальных работ по тактике следственных действий: Якимов И. Н. «Следственный осмотр» (1947 г.), Попов Владимир Иванович (1907–1999) «Осмотр места происшествия» (1956 г.), и работа коллектива авторов ВНИИ криминалистики Прокуратуры СССР под руководством А. Н. Васильева «Осмотр места происшествия» (1960 г.).

Вопросы тактики следственного эксперимента исследовались в работах Льва Ефимовича Ароцкера (1927–1980) (1951 г.), Натальи Исидоровны Гуковской (1914–1977) (1958 г.), Рафаила Самуиловича Белкина (1922–2001) (1959 г.). Много статей, отдельных монографических и диссертационных работ было посвящено вопросам тактики допроса, пик которых однако пришелся на последующий период (60–70-е гг. XX в.).

В 60–80-е гг. XX в. внимание ученых вновь было привлечено к проблеме предмета криминалистики, исходя из необходимости объединения в единой теории сформировавшихся к этому времени и продолжающих формироваться частных теорий.

Наиболее значительными в этом плане были фундаментальные монографические работы Степана Петровича Митричева (1904–1977) «Теоретические основы советской криминалистики» (1965 г.), Р. С. Белкина и А. И. Винберга «Криминалистика и доказывание» (1969 г.), цикл работ Валентина Яковлевича Колдина (1925–2020), посвященных проблеме идентификации и ее роли в судебном доказывании (1969, 1978 гг.), Николая Алексеевича Селиванова (1923–2013), Валерьяна Григорьевича Танасевича (1908–1985), А. А. Эйсмана, Н. А. Якубович «Советская криминалистика. Теоретические проблемы» (1978 г.), А. Н. Васильева и Николая Павловича Яблокова (р. 1926 г.) «Предмет, система и теоретические основы криминалистики» (1984 г.), В. А. Образцова «Криминалистическая классификация преступлений» (1988 г.), Р. С. Белкина «Курс криминалистики» в трех томах (1977, 1978, 1979, 1997, 2001 гг.), его же работы, посвященные проблемам теории криминалистики, и многие другие.

На основе общей теории сформировались новые направления криминалистики: учение о способах совершения преступлений и сокрытия следов (Георгий Георгиевич Зуйков (1918–1988), Игорь Михайлович Лузгин (1919–1993), Владимир Петрович Лавров (р. 1932 г.), о криминалистической характеристике преступлений (Р. С. Белкин, Виктор Александрович Образцов (р. 1936 г.), И. А. Селиванов, Н. П. Яблоков).

В этот период (конец 60-х — 70-е гг. XX в.) после многолетнего перерыва началась интенсивная разработка вопросов использования данных психологии в расследовании преступлений. Так, была опубликована монография Александра Рувимовича Ратинова (1920–2007) «Судебная психология для следователей» (1967 г.), увидели свет работы Андрея Васильевича Дулова (1925–2018) «Введение в судебную психологию» (1970 г.), «Основы психологического анализа на предварительном следствии» (1973 г.) и др.

Данный этап развития криминалистики, помимо разработки вопросов общетеоретического и методологического характера, характеризуется также исследованием и формированием общетеоретических положений таких разделов криминалистики, как криминалистическая техника, криминалистическая тактика и криминалистическая методика расследования отдельных видов преступлений и их подразделов (отраслей).

Происшедшие в 1990-е гг. существенные изменения в политической и экономической сферах жизни страны, распад СССР не могли не оказать значительного влияния на структуру и динамику преступности и в связи с этим поставили перед наукой криминалистикой ряд новых задач. Так, потребовалась разработка новых частных методик расследования преступлений, впервые возникших в изменившихся экономических условиях (хищения денежных средств с помощью фальшивых авизо, кредитных карт, чеков «Россия»; преступления, совершенные организованными преступными группировками). Одновременно появилась необходимость в создании новых тактических приемов для ряда следственных действий, например, предъявления для опознания, формировании тактических операций по защите свидетелей и потерпевших. Все больше внимания уделяется внедрению в криминалистическую практику компьютерных технологий, формируется методика расследования компьютерных преступлений.

§ 4. Отечественные криминалистические и судебно-экспертные учреждения

Становление и развитие отечественной криминалистики было тесно связано с формированием и функционированием экспертно-криминалистических учреждений.

Начало создания специализированных государственных экспертных учреждений пришлось на первую четверть XX в. Государственные кабинеты научно-судебной экспертизы, подведомственные, как и сами суды, Министерству юстиции, создаются в Петербурге, Москве, Киеве и Одессе (1912–1914 гг.). В отличие от индивидуальных экспертов — физических лиц, которые ранее привлекались к производству экспертиз эпизодически, деятельность образованных экспертных учреждений носила уже планомерный, целенаправленный характер и была направлена на обеспечение полномочий судов. Исследования по уголовным делам здесь проводились бесплатно.

Для таких кабинетов в плановом порядке закупалась аналитическая аппаратура и иное оборудование, необходимое для производства экспертиз. В соответствующих законах Российской империи были определены организационные и финансовые нормы деятельности кабинетов.

Создание экспертных кабинетов вызвало резкую активизацию производства судебных экспертиз по уголовным делам и по гражданским делам. Экспертная и научно-исследовательская работа сотрудников этих учреждений в первые годы после их создания позволила накопить достаточный эмпирический материал для обмена опытом экспертной работы. В таком виде институт судебной экспертизы просуществовал до 1917 г.

Февральская и Октябрьская революции 1917 г. разрушили существовавшую правовую систему. После 1918 г., вследствие общей административной неустроенности и хозяйственной разрухи, произошло резкое сокращение объема деятельности и нарушение правильности функционирования судебно-экспертных учреждений. В то же время наблюдались процессы создания новых экспертных учреждений, внедрения достижений науки и техники в уголовное судопроизводство. 1 марта 1919 г. при Центральном управлении уголовного розыска Рабоче-крестьянской милиции был создан кабинет судебной экспертизы. Стали открываться научно-технические кабинеты в губернских и областных учреждениях уголовного розыска.

В июле 1919 г. в Петрограде состоялся первый съезд экспертов-криминалистов России, который показал возросший интерес к использованию специальных знаний в России. Были обсуждены вопросы, характеризовавшие не только научный уровень криминалистики тех лет, но и состояние экспертной практики, ее достижения и недостатки.

Советской властью была поставлена задача формирования правовой системы нового типа. Вместе с тем, за короткий промежуток времени создать такую систему не представлялось возможным. Очевидной стала необходимость признания ряда актов царской России7.

Основные нормативно-правовые акты советской власти в отношении использования специальных знаний касались судебной медицины: Положение о правах и обязанностях государственных медицинских экспертов, Временные правила классификации телесных повреждений, О порядке освидетельствования мертвых тел в случаях скоропостижной смерти, Временное постановление для медицинских экспертов о порядке производства исследования трупов (1919 г.)8.

Уголовно-процессуальным кодексом РСФСР 1922 г. термин «сведущее лицо» был заменен термином «эксперт», отражающим более узкое понятие — лицо, обладающее специальными знаниями и проводящее исследование для дачи заключения, также устанавливалось, что эксперты приглашаются в суд в случаях, когда при расследовании или рассмотрении дела необходимы знания в науке, искусстве, ремесле.

В этот же период шло развитие системы экспертных учреждений России. Самостоятельное направление получила судебно-психиатрическая экспертиза. В 1920 г. был открыт Московский институт судебно-психиатрической экспертизы имени В. П. Сербского. В 1931 г. организован Научно-исследовательский институт судебной экспертизы.

Развитие экспертных учреждений шло по двум направлениям: в системе НКВД — ОГПУ, а также в юридических вузах, где создавались учебные лаборатории.

В 1930-х гг. такие лаборатории были созданы в Саратовском юридическом институте, Московском правовом институте имени П. И. Стучки, Ленинградском юридическом институте, Ташкентском юридическом институте. В 1938 г. была организована первая в юридических вузах кафедра криминалистики и судебной медицины в Харьковском юридическом институте. Позднее были образованы научно-исследовательские институты (НИИ) криминалистики в составе научно-технических отделов Главного управления милиции (1945 г.), Всесоюзный НИИ криминалистики Прокуратуры СССР (1949 г.). Одновременно расширялась сеть криминалистических лабораторий по стране. Некоторые из них (начиная с 1957 г.) были преобразованы в научно-исследовательские институты судебной экспертизы. При этом получила развитие и система научно-технического аппарата в органах МВД СССР.

В результате этих процессов уже к началу 1950-х гг. в стране существовала целая сеть учреждений, главной функцией которых было производство судебных экспертиз.

Построение судебно-экспертной системы активно продолжалось и в последующие десятилетия. Так, в 1990-х гг. развитие получили ведомственные экспертные учреждения вновь созданных органов, наделенных правоохранительными функциями (например, Государственный таможенный комитет РФ9). Так, в 1991 г. была создана Центральная таможенная лаборатория в Москве, в задачи которой входило производство экспертиз (по делам о нарушениях таможенных правил и уголовным делам) и исследований (в ходе таможенного оформления и контроля) для таможенных органов; с 1992 г. начинается создание региональных таможенных лабораторий. Первая из них появляется в Санкт-Петербурге, затем — в Ростове-на-Дону, Владивостоке, Новосибирске, Иркутске, Екатеринбурге, Нижнем Новгороде, Брянске, Калининграде.

Широкое применение на практике достижений науки и техники, в том числе для совершения преступлений, вызывало необходимость совершенствования форм использования специальных познаний в правоохранительной деятельности. В 1980–1990 гг. научное обоснование и правовое закрепление (первоначально на уровне подзаконных актов) получают нетрадиционные формы использования специальных знаний (применение полиграфа, проведение одорологической экспертизы).

Важным направлением непроцессуальной экспертной деятельности становится профилактическая работа, состоящая в проведении исследований и/или обобщений экспертной практики для установления определенных фактов с помощью специальных знаний. При этом эксперт, как правило, давал рекомендации по устранению негативных фактов, условий. Она проводилась экспертами и экспертными учреждениями по собственной инициативе, но оказывала существенное влияние на состояние правопорядка в обществе.

Накопление криминалистикой знания привело к тому, что она вышла за пределы полицейской науки. Приемы и методы криминалистики успешно используются во многих сферах правоприменительной деятельности: административной, гражданско-правовой и т. д. Актуальными направлениями развития современной отечественной криминалистики являются совершенствование технико-криминалистических средств и технических приемов, методических рекомендаций по расследованию новых и изменяющихся составов преступлений, методик собирания, исследование и использования следов, не являющихся традиционными (например, электронных следов); получение криминалистически значимой информации из телевизионных систем наблюдения, сети Интернет и других современных источников информации, а также ее использование как в уголовно-процессуальной, так и в иных сферах правоприменительной деятельности.

Краткие выводы

Криминалистика в своем развитии прошла достаточно долгий и сложный путь: от совокупности разрозненных знаний и эмпирических наблюдений в отношении преступных деяний, их следов, процесса расследования — до системных знаний о закономерностях преступной деятельности, ее следового отражения, деятельности по расследованию преступлений и доказыванию.

Колыбелью криминалистика как науки является уголовный процесс, совершенствование которого практически во всех государствах шло главным образом в направлении регулирования уголовно-процессуальных требований к проведению расследования и судебному рассмотрению дел, а не разработки эффективных методов расследования, средств исследования вещественных доказательств. Это было вполне объяснимо отсутствием соответствующего уровня развития естественных наук и техники.

Зарождение криминалистики как науки относится к последней четверти XIX в., когда в целях выявления и изобличения преступников сотрудники полиции в целом стали применять более совершенные средства, приемы и методы, основанные на достижениях естественных наук и техники.

Криминалистика, создавшая научные методы расследования преступлений, не была создана одним человеком, криминалистические знания накапливались в течение многих лет, во многих странах, содержались в трудах целой плеяды ученых и практических работников полиции, судебных чиновников.

Формирование новой науки криминалистики в мире шло по трем направлениям: 1) разработка и совершенствование средств уголовной регистрации и розыска; 2) разработка научных методов выявления, фиксации и исследования вещественных доказательств; 3) разработка приемов и методов организации расследования преступлений.

В целом в России в период до Октябрьской революции 1917 г. криминалистика находилась в зарождающемся состоянии, применение научных методов в расследовании преступлений носило эпизодический характер. Исключением являлось производство технического исследования документов, использование методов судебной фотографии, применение некоторых видов экспертных исследований по уголовным и гражданским делам.

Развитие криминалистики в советский и постсоветский период проходило в несколько этапов: от создания разветвленной сети научных учреждений криминалистической и экспертной направленности, в том числе на базе юридических вузов, и накопления богатейшего эмпирического материала — до разработки частных криминалистических учений, затем объединение их и создание общей теории криминалистики, на основе которой, в свою очередь, формировались новые направления криминалистики.

Становление и развитие отечественной криминалистики было тесно связано с формированием и функционированием криминалистических и судебно-экспертных учреждений. Развитие экспертных учреждений шло по двум направлениям: в системе НКВД — ОГПУ, а также в юридических вузах, где создавались учебные лаборатории, кроме того, был организован ряд научно-исследовательских институтов криминалистики и судебной экспертизы. К началу 1950-х гг. в стране существовала целая сеть учреждений, главной функцией которых было производство судебных экспертиз, в 1990-х гг. развитие получили ведомственные экспертные учреждения вновь созданных правоохранительных органов.

Развитие криминалистики продолжается и в наше время, что обусловлено как потребностями правоприменительной практики, так и достижениями научно-технического прогресса, информатизацией общества, внедрением информационных и цифровых технологий практически во все сферы деятельности.

Вопросы для самоподготовки

1. Охарактеризуйте донаучный этап истории криминалистики.
2. Какими исследованиями российских и зарубежных ученых и практиков были представлены основные направления формирования криминалистики в XIX — начале XX в.
3. Назовите основные вехи развития советской криминалистики. Какие направления и разделы криминалистики получили развитие в это время.
4. Каким образом происходило становление криминалистических и судебно-экспертных учреждений в нашей стране.

Список использованной литературы

1. Александров И. В. Об актуальных направлениях развития криминалистики // Материалы Международной научно-практической конференции «Современная криминалистика: проблемы, тенденции, перспективы», 22 декабря 2015 г. М.: МаксПресс, 2015. С. 25–26.
2. Вараксин В. И., Смирнова С. А. Судебно-экспертное право. Этапы становления // Вестник криминалистики. 2005. № 1 (13). С. 70–77.
3. Гаврилов Л. Г., Петров В. В. Судебно-экспертные учреждения России и СССР в период 1917–1941 годов // Эксперт-криминалист. 2006. № 3. С. 3–9.
4. Глазунова И. В. Участие эксперта в досудебном производстве по уголовным делам: монография. М.: Изд-во Российской таможенной академии, 2011. 120 с.
5. Криминалистика: учебник / Т. В. Аверьянова, Р. С. Белкин, Ю. Г. Корухов, Е. Р. Россинская. М.: Норма; ИНФРА-М, 2019. 928 с.
6. Крылов И. Ф. В мире криминалистики. Л.: Изд-во Ленинградского ун-та, 1980. 278 с.
7. Лейстнер Л., Буйташ П. Химия в криминалистике. М.: Мир, 1990. 302 с.
8. Торвальд Ю. Век криминалистики. М.: Прогресс, 1991. 323 с.
9. Яблоков Н. П. Криминалистика: учебник. М.: Норма; ИНФРА-М, 2015. 400 с.
10. Яблоков Н. П. Криминалистическая методика расследования: история, современное состояние и проблемы: монография. М.: Норма, ИНФРА-М, 2016. 192 с.

Дополнительная рекомендуемая литература

1. Белкин Р. С. «Скучная» криминалистика. Казань, 1993. 351 с.
2. Гросс Г. Руководство для судебных следователей как система криминалистики. М.: ЛексЭст, 2002. 1088 с.
3. Сокол В. Ю. Возникновение и становление криминалистики в Германии и России. Краснодар: КрУ МВД России, 2011. 309 с.
4. Торвальд Ю. Криминалистика сегодня. Р н/Д.: Феникс, 1996. 608 с.

ГЛАВА 2. Понятие, назначение, объект и предмет криминалистики

§ 1. Назначение криминалистики

Какие образы и ассоциации возникают у неискушенных в юридических тонкостях людей, когда они слышат слово «криминалистика»?

Криминалистика — это наука, одна из отраслей юридической науки.

Криминалисты — это ученые, занимающиеся научно-исследовательской и педагогической практикой. Они не сидят в засадах, не ловят преступников, не раскрывают преступлений. Осмотр трупов — жертв преступлений, поиск следов на месте происшествия и за его пределами, производство расследования по уголовным делам — это головная боль, нелегкий груз, лежащий на плечах оперативников, следователей, дознавателей и других должностных лиц правоохранительных органов.

У криминалистов другие заботы. Они связаны с проблемой оказания научного содействия практическим работникам, ведущим борьбу с преступностью, в целях повышения эффективности их профессиональной деятельности на этом важном направлении.

Ради этого криминалисты и занимаются научно-исследовательской работой, пишут и издают учебники, пособия, справочники, выступают на совещаниях и семинарах с докладами по результатам своих исследований и делают еще много того, что представляет интерес для практических работников, что помогает им лучше и качественней решать стоящие перед ними сложные задачи.

Борьба с преступностью осуществляется в различных правовых формах и с помощью различных мер, методов и средств, включая меры принуждения и способы силового воздействия.

Объектом криминалистики как науки и важного социального института является процессуальная деятельность должностных лиц правоохранительных органов, реализующих свои властные полномочия в сфере уголовного судопроизводства.

Данный объект относится к числу межотраслевых. Он изучается и обеспечивается продуктами научного творчества не только ученых криминалистов, но и специалистов в области уголовного материального и процессуального права и некоторых других смежных наук.

Каждая из наук данной группы вносит свою лепту в общее дело оптимизации юридической практики, на «службе» интересов которой находятся. Но делает это по-своему, с позиции специфики своего назначения и предмета.

Так, наука материального уголовного права сложилась как система знаний о господствующих на определенном историческом этапе отношениях, возникающих в связи с совершением преступлений и наказанием за их совершение.

Понятие науки уголовного права не является синонимом понятия уголовного права.

Уголовное право регулирует общественные отношения, возникающие в связи с совершением преступлений. Наука уголовного права роль такого регулятора и охранителя указанных отношений выполнять не может. Она занимается исследованием их содержания, связанного с нормотворческой деятельностью по созданию уголовно-правовых норм, практикой их применения в целях совершенствования данных видов юридической деятельности и уголовного законодательства10.

Наукой уголовно-процессуального права изучаются общественные отношения, возникающие в связи с уголовным судопроизводством как формы применения уголовного закона. Свои научные исследования ученые процессуалисты проводят в целях познания закономерностей правового регулирования изучаемой ими сферы судебной практики и определения путей ее дальнейшего развития11.

Эта наука охватывает всю совокупность правовых отношений, характерных для всего цикла уголовного судопроизводства, всех без исключения стадий, этапов и участников. В отличие от нее криминалистика изучает процессуальную деятельность, осуществляемую лишь на стадии возбуждения уголовного дела, предварительного расследования и судебного следствия по уголовным делам. Кроме того, круг заказчиков и потребителей создаваемой ею научной продукции ограничен одной специальной группой участников уголовного процесса. Он включает в себя только тех должностных лишь правоохранительных органов, которые являются представителями стороны обвинения и прежде всего тех из них, которые являются субъектами уголовного преследования от имени государства (прокуроров, дознавателей, следователей, руководителей органов дознания и предварительного следствия).

В эту же группу входят и судьи, осуществляющие свои полномочия в досудебном и судебном производстве по уголовным делам путем исследования, проверки, оценки и использования доказательств. Общеизвестно, какую большую и ответственную работу по борьбе с преступностью выполняют должностные лица органов, занимающихся оперативно-розыскной деятельностью. Однако в приведенном выше перечне не содержится указания на них. И вот почему. Научное обеспечение этой деятельности — предмет и задачи не криминалистики, а другой смежной науки. Она называется так: «Теория оперативно- розыскной деятельности».

Данная наука представляет собой систему знания «…О юридической деятельности правоохранительных органов и спецслужб России, обобщающую и объясняющую ее, а равно вскрывающую основные закономерности развития ОРД с целью ее совершенствования, исходя из объективной необходимости обеспечения безопасности человека и общества»12.

По своим задачам и гносеологической сущности оперативно-розыскная деятельность (ОРД) очень близка к следственной деятельности. Вместе с тем ОРД, хотя она в определенной ее части и изучается в криминалистике (главным образом, с точки зрения оптимизации взаимодействия оперативных работников с прокурорами, дознавателями, следователями), не относится к числу структур, которые обеспечиваются криминалистической продукцией. Это объясняется тем, что во-первых, ОРД осуществляется не в уголовно-процессуальном режиме, а в административно-правовом порядке. Во-вторых, тем, что задачи в ОРД13 решаются путем производства, как гласных, так негласных действий и мероприятий, в ходе их применяются, как гласные, так и негласные методы и средства. Что же касается криминалистики, то эта наука, как и служащая ее объектом процессуальная деятельность, являются гласными, открытыми для общества системами (за исключением отдельных вопросов, касающихся следственной или судебной тайны).

Сравнительно долгое время считалось, что одной из составляющих объекта криминалистического обеспечения является судебно-экспертная практика. Однако вряд ли такое мнение соответствует современной действительности. Судебно-экспертная деятельность осуществляется в целях удовлетворения потребностей самых различных физических и юридических лиц как участников уголовного, гражданско-правового, административно-правового и других видов судебного производства. Государственная судебно-экспертная деятельность регулируется Федеральным законом «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», вступившим в действие с 31 марта 2001 г.

Судебные эксперты не обладают полномочиями на решение правовых задач. Они не относятся к числу субъектов доказывания и тем более уголовного преследования. В судебное производство они вовлекаются по инициативе судей, прокуроров, следователей, потерпевших и других процессуальных фигур. Происходит это в тех случаях, когда возникает необходимость в использовании их специальных познаний для решения вопросов, (находящихся в их компетенции), способствующих установлению истины. Теоретические и прикладные проблемы, связанные с производством экспертиз, являются предметом науки, которая одними авторами называется судебной экспертологией, а другими — общей теорией судебной экспертизы14.

Таким образом, нормотворческая, оперативно-розыскная, судебно-экспертная деятельность, правовые основы, закономерности и механизмы правового регулирования, правовые отношения в сфере уголовного и иных форм судебного производства, не являются объектом криминалистики и ее научного обеспечения. В круг ее интересов входят закономерности и отношения другого порядка. Они касаются сущности, структуры, закономерностей поисково-познавательного механизма, задач, средств и методов получения и использования знаний о явлениях, познаваемых, в рамках предметно-практической процессуальной деятельности полномочных должностных лиц правоохранительных органов в стадиях возбуждения уголовного дела, предварительного расследования и судебного следствия по уголовным делам.

В общее дело оптимизации процессуальной деятельности прокуроров, судей, следователей, дознавателей, руководителей органов дознания и предварительного следствия15 свой вклад криминалистика вносит путем разработки, апробации, совершенствования и внедрения в практику самых разнообразных видов научной продукции.

Речь идет о научно обоснованных принципах, правилах, рекомендациях, методах, приемах, методиках, поисковых, информационных, исследовательских технологиях, приборах, аппаратуре, иных средствах криминалистической техники и некоторых других видах инструментария, рекомендуемого для практического применения (далее для краткости — методов и средств).

Освоение достижений современной криминалистики, тактически грамотное их применение при организации и осуществлении процессуальной деятельности должностных лиц правоохранительных органов трудно переоценить как, впрочем, нельзя и недооценивать. Отмеченные продукты научных исследований, попадая в умелые руки, заметно повышают продуктивность и качественный уровень практических исследований, значительно сокращают сроки решения поставленных задач.

Таким образом, главное назначение криминалистики, как социального института, заключается в создании необходимых условий и предпосылок для достижения целей уголовного судопроизводства, отраженных законодателем в соответствующих нормах уголовного материального и процессуального права.

§ 2. Источники, функции и методы криминалистики

Задачи, которые реализуются в криминалистике в рамках ее социальной функции, не могут быть успешно решены в отрыве от других функций данной науки. В первую очередь это касается двух функций — познавательной и конструктивной (разработочной).

В свою очередь, успех на пути реализации той и другой функций также невозможен без опоры на необходимый объем собираемой в ходе криминалистических научных исследований информации. Основными источниками данной информации являются:

• законы и другие нормативные акты (включая подзаконные), регулирующие борьбу с правонарушениями, иные сферы деятельности и отношения, исследуемые в уголовном процессе;
• данные уголовной, моральной и народно-хозяйственной статистики;
• материалы уголовных и иных дел, различных проверок, проводимых правоохранительными органами, другие документы прокурорской, следственной, экспертной, оперативно-розыскной, судебной практики, а также документы и данные контролирующих органов, используемые в работе по выявлению, раскрытию, предупреждению преступлений;

— теоретическая, методическая, справочная литература, научно-технические достижения, иные продукты научного творчества в сфере юридической и неюридической практики, а также данные, характеризующие опыт и результаты их практического использования в различных областях народного хозяйства;

— мнения, оценки, выводы, идеи, предложения, иные инициативы определенных групп населения (следователей, прокуроров, экспертов, судей, работников органов дознания, свидетелей, потерпевших, обвиняемых и т. д.), полезные с точки зрения оптимизации научных исследований и внедрения полученных результатов в практику борьбы с преступностью.

В криминалистических научных исследованиях используются так называемые философские методы, общенаучные методы, частнонаучные и специальные.

Рис. 2.1. Методы познания

Выделяют два общефилософских метода: диалектический и метафизический.

Диалектический метод — это метод познания действительности в ее противоречивости, целостности и развитии.

Метафизический метод — метод, противоположный диалектическому, рассматривающий явления вне их взаимной связи и развития.

Философские методы не исчерпываются двумя названными. К их числу также относятся такие методы, как интуитивный, феноменологический, герменевтический (понимание) и другие.

Общенаучные методы выступают в качестве своеобразной промежуточной методологии между философией и фундаментальными теоретико-методологическими положениями специальных наук. К ним относятся: индукция, дедукция, анализ, синтез, моделирование, аналогия и др.

Анализ (др.-греч. ἀνάλυσις — разложение, расчленение) — мысленное или реальное разложение объекта на составляющие его части. В структуре любого криминалистического исследования выделяется аналитическая стадия, когда признаки исследуемого объекта изучаются отдельно. Реализация этого требования особенно важна при исследовании микрочастиц, микрообъектов, кратких текстов, подписей и иных малоинформативных объектов, а также при общем дефиците криминалистической информации.

Синтез (греч. σύνθεσις — соединение, сочетание, составление) — объединение познанных в результате анализа элементов в единое целое.

Так, например, после выстрела на гильзе образуются различные следы (следы бойка и патронного упора; следы удаления (экстракции) гильзы из оружия от неровностей патронника и от выбрасывателя, образующиеся в результате скольжения гильзы в обратном направлении под действием газов выстрела, следы отражателя на донной части гильзы, а также следы в виде точки или вмятины на ее корпусе от окна кожуха-затвора и др.). Каждый след на гильзе нужно сравнить со следообразующим объектом на оружии, но только соединение информации обо всех указанных следах в одно целое позволяет идентифицировать оружие, из которого был произведен выстрел.

Индукция (лат. inductio — наведение) процесс выведения общего положения из наблюдения ряда частных единичных фактов, т. е. познание от частного к общему.

В полной индукции движение познания развивается от полного перечисления видов известного рода ко всему роду; очевидно, что при подобном способе умозаключения мы получаем вполне достоверное заключение, которое в то же время в известном отношении расширяет наше познание. Отождествив предмет логической группы с предметами частных суждений, мы получим право перенести определение на всю группу.

Однако на практике чаще всего применяется неполная индукция, которая предполагает вывод обо всех объектах множества на основании познания лишь части объектов. Так, в процессе расследования следователь, произведя осмотр места происшествия, допросив очевидцев, ознакомившись с результатами экспертиз (частное) выстраивает версию (общее) о произошедшем, изучаемом в уголовно-процессуальном режиме событии. Выводы такой индукции часто носят вероятностный характер.

Дедукция (лат. deductio — выведение) — процесс аналитического рассуждения от общего к частному или менее общему. Выстроив версию (общее) о произошедшем событий, субъект поисково-познавательной деятельности может сосредоточить свое внимание на отдельных объектах, где исходя из сделанных предположений могут иметься следы произошедших событий (частное).

Наблюдение — это целенаправленное и планомерное восприятие познаваемого объекта с целью его изучения путем выделения и оценки присущих ему свойств и признаков. Объектами криминалистического наблюдения могут быть люди (их внешние, психофизиологические и социальные свойства), трупы людей, животные, действия людей и различного рода события и явления, предметы, вещества и их следы.

Важной особенностью криминалистического наблюдения является его непосредственный характер. Оно должно осуществляться лично субъектом соответствующей криминалистической деятельности (ученым-исследователем, следователем, экспертом-криминалистом и др.). Кроме того, наблюдение бывает простым и квалифицированным. В первом случае наблюдение сводится к визуальному восприятию объекта без применения специальных приемов и средств. Во втором применяются технические устройства, расширяющие границы и возможности наблюдения.

Аналогия — вероятное, правдоподобное заключение о сходстве двух предметов или явлений в каком-либо признаке, на основании установленного их сходства в других признаках. Аналогия с простым позволяет понять более сложное.

Моделирование — воспроизведение свойств объекта познания на специально устроенном его аналоге — модели. Изучение такой модели позволяет распространить полученную при исследовании информацию на объект-оригинал. Используемые в процессе познания (в том числе в криминалистическом познании) модели могут быть реальными (материальными), например, модели атомных подводных лодок, самолетов, макеты зданий, протезы, куклы и т. п. и идеальными (мысленными абстрактными) создаваемые средствами языка (как естественного человеческого языка, так и специальных языков, например, языком программирования создается виртуальная модель).

Первые в свою очередь могут быть пространственно подобными (слепки, оттиски, макеты, муляжи), физически подобными (воспроизводящими функциональные свойства моделируемого объекта — человека, животного, механизма). Частным случаем первого типа моделей является криминалистическая реконструкция, воссоздающая полностью или частично утраченные объекты по их фрагментам, описаниям, фотоснимкам и другим документальным данным в целях их использования в познавательном процессе. Второй тип моделей может реализоваться в форме образов в сознании людей и в форме описания объектов, процессов и явлений с помощью определенной системы знаков а также в виде компьютерного изображения.

Частнонаучные методы — совокупность способов, принципов познания, исследовательских приемов и процедур, применяемых в той или иной науке, которые могут быть использованы и криминалистикой. К ним относятся методы механики, физики, химии, биологии социологии и других наук.

Специальные методы — это такие методы, которые разработаны самой криминалистикой и ею используются.

Так, например, в рамках криминалистики разрабатываются методы обнаружения, фиксации и изъятия следов рук, которые и используются в целях выявления, раскрытия и расследования преступлений.

Методы могут быть классифицированы и по другим основаниям, например по соотношению эмпирического знания (т. е. знания полученного в результате опыта, опытного знания) и знания теоретического, суть которого — познание сущности явлений, их внутренних связей.

Основными компонентами научно-исследовательской деятельности являются:

• постановка задачи(задач);
• предварительный анализ и оценка имеющейся информации, условий, методов и средств решения задач того же класса;
• формулирование и теоретическое осмысление исходных гипотез;
• планирование и осуществление намеченных для проверки гипотез действий;
• анализ и обобщение результатов проведенных действий (установленных фактов и выявленных закономерностей);
• использование полученных знаний при разработке конечных продуктов исследования.

В криминалистике рассмотренная логическая конструкция (схема) интерпретируется и реализуется с учетом обусловленности основных направлений, тематики, задач криминалистических научных исследований характером, кругом, структурой познаваемых на практике объектов тактических и правовых задач, правил, условий производства процессуальных действий, средств, методов и механизмов доказательственного познания в уголовном производстве.

В силу каких причин возникла необходимость в создании криминалистики и каким образом она осуществляет свою миссию по научному обеспечению уголовно-процессуальной деятельности должностных лиц правоохранительных органов?

Как специфическая область правоприменительной практики, уголовное судопроизводство представляет собой структуру, нацеленную на реализацию норм уголовного законодательства. Этому способствует специально созданная другая правовая система, выполняющая вспомогательную функцию, — процессуальная. Законодатель заложил в нее правовой механизм (правовую модель) воплощенная в жизнь норм материального права (роль первой скрипки в нем играет УПК).

Глубокое знание нормативного материала и умелое использование содержащейся в нем правовой информации — необходимое условие достижения целей уголовного судопроизводства. Однако, как показывает опыт, соблюдение только этого, пусть и основополагающего условия, не достаточно для оптимального осуществления воли законодателя, поскольку нормы права представляют собой информационные модели весьма общего характера. Они абстрагированы от массы существенных черт, сторон, признаков, имеющих значение для организации и осуществления предметно-практического познания в стадиях возбуждения уголовного дела, предварительного расследования и судебного следствия.

Результаты многолетних криминалистических исследований позволили сформировать прочные научные основы борьбы с преступностью, важным звеном которых являются различные по номенклатуре, уровням и содержанию идеальные и материальные криминалистические модели (понятия, учения, характеристики, технологии, классификации, рекомендации и т. д.).

Одни из этих моделей конкретизируют, углубляют, развивают правовые понятия и другие виды правовых моделей, формируют механизмы их реализации, другие — дополняют, объединяют, увязывают в целостные структуры различные виды правовой информации.

В этом смысле, уголовное производство (уголовный процесс) представляет собой процесс взаимодействия нормативно-правовых и криминалистических моделей.

Поэтому надлежащее достижение целей в уголовном судопроизводстве возможно лишь при условии теснейшего взаимодействия материально-правовых, процессуальных и криминалистических моделей на базе комплексного использования содержащейся в них информации.

То, как правовое пространство наполняется криминалистическим содержанием, можно продемонстрировать на следующих примерах.

Уголовный закон устанавливает, что в случае отказа от дачи показаний либо дачи заведомо ложных показаний, потерпевший и свидетель могут быть привлечены к ответственности, если в действиях виновного лица усматривается состав преступления, предусмотренный соответствующей статьей УК РФ. Следователь, в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона обязан предупредить допрашиваемого об ответственности за отказ от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний. Указание на то, как обнаружить признаки заведомой лжи указанных лиц, каков механизм раскрытия лжесвидетельства и изобличения виновного лица, в законе не содержится. Решение подобных вопросов — одна из задач криминалистики. Для этой цели разработана соответствующая методика, в которой следователям предлагается воспользоваться, в частности, системой рекомендуемых тактических приемов допроса заподозренного во лжи.

Можно привести еще один пример криминалистической интерпретации развития информации, содержащейся в нормах права.

В соответствии с процессуальным законом в задачу субъекта доказывания входит установление обстановки содеянного, обнаружение, фиксация и изъятие материально-фиксированных следов на месте происшествия. Как это делается, остается за скобками норм закона, который лишь указывает на возможность применения в подобных случаях фототехнических и некоторых других средств. С учетом этого и потребностей практики криминалистами разработан комплекс методик обнаружения, фиксации, изъятия и исследования следов самых различных видов (трасологических, баллистических и т. д.), а также методов применения при этом технических средств и материалов. В их числе такие методы фотосъемки, как ориентирующая, обзорная, узловая, детальная. В законе же об этом ничего не сказано. Как, впрочем, не упомянут и такой, например, метод запечатления внешности обвиняемого, который в криминалистике называется сигналетической (опознавательной) фотосъемкой.

В Уголовно-процессуальном Кодексе Российской Федерации, в науке процессуального права, в криминалистике и юридической практике широко употребляются такие понятия категориального порядка, как доказательство и доказывание.

Под доказательствами в УПК РФ понимаются любые сведения, на основе которых устанавливается наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу, а также иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела (ст. 74 УПК РФ).

С учетом особенностей реального механизма и осуществления процессуального познания в сфере уголовного судопроизводства это понятие в криминалистике интерпретируется с более широких позиций.

Как показывают практика и результаты криминалистических исследований, сведения, рассматриваемые законодателем как доказательства, могут быть получены двумя способами. Первый — путем принятия и изучения письменных или устных сообщений лиц, обладающих информацией (сведениями), которая указывает на признаки возможного преступления. Подобная информация рассматривается чаще всего как повод к возбуждения уголовного дела. Статусом доказательства (доказательственной информации) сама по себе первичная информация не обладает. Это всего-навсего информация к размышлению. Для того, чтобы она приобрела указанный статус, ей, как сказано в законе, необходимо пройти установленную процедуру анализа, проверки, оценки.

Эта процедура должна осуществляться надлежащим субъектом путем производства и документируемой фиксации, условий хода и полученных результатов в протоколах соответствующих процессуальных действий с соблюдением предусмотренных в УПК требований. Только при условии соблюдения правового регламента принятия сообщения о преступлении и подтверждения проверяемой первичной информации она может быть признана доказательствами, что и дает основание для принятия соответствующего процессуального решения, в том числе решения о возбуждении уголовного дела. Второй способ предполагает не элементарное, как говорится из рук в руки, получение информации, а активный, творческий, целенаправленно осуществляемый процесс поиска носителей и источников полезной информации. Этот путь связан с необходимостью производства соответствующих процессуальных действий и применения при этом методов и средств овладения искомой информацией, ее фиксации, анализа, оценки, проверки, вовлечения в уголовное производство в качестве судебных доказательств и использования их в целях установления истины и решения других правовых и организационно-тактических задач.

Успех на этом сложном, трудоемком пути практически невозможен без вовлечения в процесс доказывания так называемой ориентирующей и вспомогательной информации, служащей средством собирания доказательств.

Этим и объясняется закономерный характер появления в лексиконе юристов понятия уголовно-релевантной информации. Как категория родового порядка, данное понятие охватывает доказательственную информацию (уголовно-релевантные сведения или доказательства), а также вспомогательную и ориентирующую информацию. Главное назначение двух последних видов информации заключается в использовании ее в качестве элемента средств построения поисковых и познавательных версий, организации работы по их проверке.

Кроме того, понятие уголовно-релевантной информации является одним из базовых, ключевых элементов криминалистического учения о механизме процессуальной деятельности полномочных должностных лиц правоохранительных органов.

Как вытекает из содержания ст. 73, 85 и ряда других норм УПК РФ, собирание, проверка, оценка доказательств осуществляется в ходе предварительного расследования по возбужденному уголовному делу и судебного следствия. Криминалистические исследования и практика выявления и раскрытия преступлений показывают, что процедура доказательственного познания своими корнями уходит в стадию возбуждения уголовного дела.

Поэтому в сферу своих интересов и научного обеспечения криминалистика включает не только стадию предварительного расследования и судебное следствие по уголовным делам, но и стадию возбуждения уголовного дела.

Данная концепция корреспондируется с положениями, отраженными в ст. 144 УПК РФ, предусматривающей порядок рассмотрения сообщения о преступлении.

В ней говорится о праве дознавателя, органа дознания, следователя, руководителя следственного органа изымать документы и предметы, назначать судебную экспертизу и получать заключение эксперта, производить осмотр места происшествия и других объектов.

Как сказано в этой статье, полученные «в ходе проверки сообщения о преступлении сведения могут быть использованы в качестве доказательств при условии соблюдения положений ст. 75 и 89 настоящего Кодекса».

Это одна сторона затронутой проблемы процессуальной деятельности. С другой стороны, подход к ней в свете теории и практики познания создает объективные предпосылки для глубокого проникновения в гносеологическую сущность и структуру указанной деятельности, которую не раскрывают правовые модели доказывания.

Это становится очевидным при анализе структуры общей правовой модели доказывания, отраженной в ст. 86 УПК РФ.

Первым звеном данной логической конструкции служит понятие собирания доказательств. Но возможно ли собирание доказательств в том смысле, который законодатель вкладывает в понятие «доказательство»? Думается, что положительный ответ на этот вопрос вряд ли возможен.

Доказательства16 как таковые в природе и обществе не существуют. Они не висят на ветке дерева как созревшие плоды, готовые к потреблению. Каждое доказательство — это продукт мышления, результат аналитической, интеллектуальной и психофизической активности субъекта доказывания.

В уголовном судопроизводстве собираются не доказательства, а информация (сведения, фактические данные), которая может в дальнейшем приобрести статус доказательства, а может и не стать им, в силу объективных или субъективных обстоятельств. (Например, в случае ее утраты; несоблюдения правил и требований, предъявляемых законом к процедуре отражения информации в процессуальном документе).

Участники преступлений, других уголовно-релевантных событий, видов деятельности, поведения, так же как потерпевшие от преступных посягательств и очевидцы содеянного не продуцируют доказательства. Их активность лишь порождает те или иные изменения (следы) в окружающей материальной микросреде. При этом они сами изменяются тем или иным образом.

В силу этого применительно к процессуальной деятельности субъектов доказывания и уголовного преследования было бы, видимо, точнее говорить не о собирании, а о производстве доказательств.

Изложенные и многие другие аспекты затронутой проблематики учитываются криминалистами на самых различных направлениях их научных исследований, включая разработку криминалистических характеристик (моделей) преступлений, а также процессуальной деятельности должностных лиц правоохранительных органов в их битве с преступностью за полную, достоверную информацию.

В этой связи в современной криминалистике много внимания уделяется исследованию практически значимых аспектов проблемы поисково-познавательного механизма процессуальной деятельности указанных участников уголовного процесса. Полученные при этом результаты позволяют рассматривать данный механизм в качестве структуры, состоящей из познаваемых объектов, задач, действий, методов и средств, последовательно реализуемых в целях собирания уголовно-релевантной информации и ее использования в ходе принятия, обоснования и воплощения в жизнь адекватных фактической ситуации правовых и организационно-тактических решений в стадиях возбуждения уголовного дела, предварительного расследования и судебного следствия по уголовным делам.

В области теории криминалистики и в других ее разделах («Криминалистическая техника», «Криминалистическая тактика», «Криминалистическая методика расследования») разработаны самые разнообразные типовые модели механизмов (технологий) решения правовых и типичных поисковых и познавательных задач в сфере уголовного судопроизводства. Их эффективность подтверждена многолетним опытом процессуальной деятельности по уголовным делам различных категорий.

§ 3. Объект криминалистики

Понятие объекта в криминалистике рассматривается в трех смысловых знаниях:

1) как объект науки криминалистики;

2) как объект криминалистического научного исследования;

3) как объект предметно-практического исследования.

Как научная категория, понятие объекта криминалистики может быть определено таким образом: научно обобщенная типовая информационная модель (мыслеобраз), дающая предоставление о форме, пределах, содержании процессуальной деятельности должностных лиц правоохранительных органов как познающей системы.

В отличие от этого в качестве объекта научного криминалистического исследования выступает та или иная проблема, актуальная, с теоретической и (или) практической точек зрения, научная разработка которой осуществляется в целях совершенствования указанной выше деятельности. И делается это на основе сравнительного анализа, типизации, классификации, систематизации, дифференциации, интеграции собираемых, интерпретируемых, обобщенных учеными фактических данных, которые затем используются ими в целях создания, адресуемых практике, продуктов научного творчества.

Как отмечалось, объект у криминалистики один. На определенном историческом этапе он сохраняет свою устойчивость, целостность, т. е. является неизменяемым ровно до той поры, пока изучаемые и обеспечиваемые криминалистикой реалия не претерпела существенных, коренных изменений в ту или иную сторону. Диаметрально противоположная картина характерна для объектов научных исследований. Во-первых, их всегда много и они разные. Во-вторых, элементный состав системы объектов научных исследований, как с количественной, так и с содержательной стороны, подвержен тенденции неуклонного изменения. Одни проблемы, связанные с развитием науки и совершенствованием практики, хотя и преобразуются в том или ином виде, но остаются по-прежнему актуальными. Другие сходят с «авансцены» научных исследований и их место занимают другие, прежде неизвестные, вновь возникающие проблемы, вытекающие из очередных социальных задач и потребностей.

Понятие объекта научного исследования самым тесным образом связано с понятием объекта предметно-практического познания в уголовном судопроизводстве. Однако ставить знак равенства между этими понятиями нельзя. То, что познается на практике, — это всегда уникальное, неповторимое, единственное в своем роде явление. Следователь и его коллеги по процессуальной деятельности познают не все подряд преступления или другие события. В сфере их интересов находятся конкретные преступления, конкретные события или явления; не какие-либо виды предметов, а конкретный предмет, не какие-либо виды и разновидности изучаемых в криминалистике следов, а конкретный след (следы), который он обнаружил и исследует на уровне индивидуализации, персонификации и идентификации. Эти и другие объекты, представляющие интерес для практических работников в данном, конкретном случае, изучаются и учеными в ходе проводимых ими научных исследований.

Однако, если субъект доказывания собирает и использует информацию, которая ему необходима для решения задач в данном конкретном случае, то участник научного исследования исходит из необходимости использования собранных им данных для создания научного продукта, который может принести пользу в работе всех следователей, дознавателей и т. д. либо в работе отдельных групп пользователей, по всем без исключения делам или по делам определенных категорий.

Познаваемые на практике объекты в криминалистике изучаются на двух уровнях. Первый уровень (тип) — это правовые и научные понятия, отражающие объекты класса событий, отдельных видов деятельности и поведения как целостных систем. Второй — отдельные элементы и группы элементов, их компоненты, признаки, свойства, связи и отношения, как части, составляющие вышеупомянутых систем.

Под первым номером в ряду объектов первого уровня находятся преступления (преступная деятельность, преступное поведение), т. е. общественно опасные проявления криминальной активности, обладающей полным набором соответствующих признаков, содержащихся в уголовно-правовых понятиях преступления. К ним примыкают общественно опасные деяния с признаками преступлений, но таковыми не являющимися.

В их круг входят общественно опасные деяния, совершенные лицами, не достигшими установленного Уголовным Кодексом возраста, с которого наступает уголовная ответственность, а также деяния, совершенные лицами, которые находились в состоянии невменяемости (ст. 19, 20, 21 УК РФ).

Особую группу образуют деяния, сопряженные с причинением вреда жизни, здоровью пострадавших лиц, иным интересам, охраняемым уголовным законом, совершенные при обстоятельствах, исключающих преступность деяния.

Правовые модели такого рода деяний отражены в шести статьях Общей части УК РФ главы 8 «Обстоятельства, исключающие преступность деяния». Так, в ст. 37 «необходимая оборона» сказано, что причинение вреда посягающему лицу другим человеком в состоянии необходимой обороны, не должно рассматриваться как преступление, если по делу установлено, что причинитель вреда не допустил превышения пределов необходимой обороны. По мысли законодателя, также не являются преступлениями следующие деяния:

1) причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление, если иными средствами задержать такое лицо не представлялось возможным и при этом не было допущено превышения необходимых для этого мер (ст. 38);

2) причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам в состоянии крайней необходимости, если при этом не было допущено превышения пределов крайней необходимости (ст. 39);

3) причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам в результате физического принуждения, если вследствие такого принуждения лицо не могло руководить своими действиями либо бездействием (ст. 40);

4) причинение вреда охраняемым законом интересам при обоснованном риске для достижения общественно полезной цели (ст. 41);

5) причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам лицом, действующим во исполнение обязательных для него приказа или распоряжения. Неисполнение заведомо незаконных приказа или распоряжения исключает уголовную ответственность (ст. 42).

В связи с этим следует остановиться вот на чем. Как показывает судебная статистика, решения о возбуждении уголовных дел в большинстве случаях принимаются в связи с обнаружением общественно опасных последствий действий или бездействия известных либо неизвестных в этот момент лиц. Основание для принятия таких решений, как правило, дает факт наличия данных, указывающих на признаки объекта и объективной стороны состава преступлений. Опытным практикам хорошо известно, какие трудности приходится преодолевать при расследовании дел в условиях острого дефицита полезной информации о правовой природе и причинах исследуемых происшествий, мотивах, виновности лиц, как предполагается, причастных к тому, что произошло. В таких случаях выдвигаются и проверяются конкурирующие друг с другом равнозначные версии по поводу обстоятельств, в отношении которых отсутствуют достоверные знания. Ситуация зачастую не упрощается, а напротив, усложняется, когда участник происшествия установлен и дает показания, но настаивает на своей невиновности.

Причем, не потому, что он в действительности не причастен к содеянному, а совсем по другим причинам. Не отрицая того, что он на самом деле является причинителем материального или физического вреда, он выдвигает контрверсию о том, что действовал не из преступных, а из общественно полезных соображений. И далеко не всегда подтверждение или опровержение этой версии осуществляется быстро и надлежащим образом.

И все потому, что обстоятельства, исключающие преступность содеянного, обычно не лежат на поверхности. Когда же они установлены, их не всегда возможно трактовать однозначно в пользу того, что в данном случае имело место не преступное, а общественно полезное деяние.

И только в том случае, когда собраны неопровержимые доказательства, объективно подтверждающие состоятельность версии подозреваемого (обвиняемого), может быть принято решение о прекращении уголовного дела, со всеми вытекающими из этого правовыми последствиями.

Продолжая обсуждение вопроса на тему познаваемых объектов, нельзя не коснуться еще и такого обстоятельства.

Значительная часть преступлений совершается на почве или в ходе профессиональной деятельности преступников и потерпевших. В таких ситуациях возникает необходимость глубокого проникновения в особенности исследуемой профессиональной деятельности, в ее технологию, задачи, полномочия, права и обязанности участников, нормативно-правовые правила и нормы, регулирующие ее. Таким образом, предмет процессуального познания включает в себя не только общественно опасные деяния и вовлеченных в них лиц, следы и последствия таких деяний, но и отдельные стороны, грани, области, аспекты некоторых общественно полезных видов деятельности, поведения, действий, включая те из них, которые имеют отношение к событиям предкриминального и посткриминального характера.

К числу последних событий относятся:

1) поведение преступников в пред и посткриминальный периоды их жизнедеятельности;

2) поведение потерпевших от преступных посягательств до, во время и после совершенных в отношении их преступлений;

3) поведение очевидцев, других свидетелей исследуемых в уголовном производстве явлений.

Второй уровень познаваемых объектов образуют отдельные элементы, те или иные группы элементов перечисленных систем, признаки, свойства, связи и отношения данных элементов.

Их роль играют участники и наблюдатели исследуемых событий, предмет, цели, задачи, мотивы, орудия и других средства достижения цели лиц, указанных категорий, совершенные или действия, способы действий, обстановка, в условиях которой реализуется человеческая активность; образующиеся при этом следы, последствия содеянного, причинная связь действий (бездействий) и наступивших последствий, другие обстоятельства. Познание такого рода объектов (объектов внутри других, более широких по объему объектов) имеет существенное значение для дела, с точки зрения установления обстоятельств, входящих в предмет доказывания, а также с точки зрения формирования и развития доказательственной базы.

Следователи и другие должностные лица правоохранительных органов исследуют эти объекты, подчеркнем это еще раз, для того, чтобы собрать информацию, необходимую для решения задач в каждом, отдельно взятом производстве по конкретному делу. В отличие от них те же объекты изучаются криминалистами для того, чтобы на основе обобщения полученных результатов своих исследований получить и передать практикам знания, полезные им для работы в условиях сходных ситуаций. Отсюда и идут корни теории криминалистической характеристики преступлений, учения о следственной ситуации, учений о преступнике, потерпевшем, очевидце преступления, о способе, следах преступления и многих других объектах. Опираясь на созданные теоретические основы выявления и раскрытия преступлений и других негативных явлений, криминалистами созданы методики и технологии расследования, система тактических приемов допроса, производства других процессуальных действий и еще многое из того, что приносило, приносит и будет приносить пользу практике.

Примером тому могут служит криминалистические классификации преступлений и других познаваемых объектов, строящиеся по различным основаниям, которые используются в теории и методиках выявления и раскрытия преступлений, а также других общественно опасных деяний, исследуемых в уголовном судопроизводстве (например, классификация преступлений на преступления, связанные с профессиональной деятельностью и не связанные с данным видом деятельности; деление преступлений на совершаемые в помещениях и вне их (на улицах; на объектах транспортной инфраструктуры, в сфере промышленного производства и т. д.)).

В качестве примера частной классификации можно привести деление убийств на убийства, сопряженные с сокрытием трупов потерпевших и на убийства не связанные с этим способом противодействия расследованию и правосудию.

Отсюда и своеобразие, и разнообразие конечных продуктов научного творчества специалистов в области криминалистики, что, в частности, обусловлено тем, к какому уровню общности относятся изучаемые объекты. Так, если речь идет о результатах сравнительного исследования всего класса явлений (объектов родового уровня), роль конечных продуктов научного творчества играют общая и частные теории (учения) криминалистики, методы, средства, рекомендации, полезные для повышения эффективности практического познания по делам самых различных категорий.

Важное значение для теории и практики процессуальной деятельности правоохранительных органов имеет классификация познаваемых объектов, в основу которой положено деление этих объектов на наблюдаемые субъектами доказывания и ненаблюдаемые ими объекты.

В философии под наблюдаемыми (чувственно воспринимаемыми) подразумеваются объекты (люди, предметы материального мира, явления, процессы и т. д.), которые непосредственно или путем использования приборов, аппаратуры могут восприниматься органами чувств наблюдателя. Ненаблюдаемыми являются объекты, находящиеся за порогом чувственного восприятия. К последним, в частности, относятся различные абстрактные объекты (теоретические конструкции типа «точечная масса», «потенциал», «сущность» и тому подобные не имеющие материального выражения объекты), а также некоторые реальные, конкретные субстанции (например, электромагнитное поле, атомные и субатомные частицы, фотоны), с помощью органов зрения, слуха и других органолептических методов восприятие которых оказывается невозможным вследствие несоизмеримости их свойств с разрешающей способностью органов чувств или приборов, которыми пользуются в научном или практическом исследовании17.

В группу наблюдаемых уголовно-релевантных объектов входят:

• факты (фрагменты, эпизоды), связанные с покушением на преступление; с действиями по приготовлению к совершению преступления; с действиями на том или ином этапе неоконченного преступления или в какой-либо небольшой период сразу после совершенного преступного деяния, ставшие известными в результате непосредственного их восприятия сотрудникам спецслужб в ходе реализации ими своих оперативно-розысных функций (например, в ходе наблюдения за членами преступной группы, конспиративно внедренным в нее оперативным сотрудником; при проведении под видом обычного покупателя проверочной закупки или выемки сбываемого в торговой точке контрафактного продукта; при производстве так называемой контролируемой правоохранительным органов передачи предмета вымогательства в ходе проверки информации о факте вымогательства; при задержании подозреваемого с поличным на месте происшествия);
• внешний облик наблюдаемых подозреваемых и других фигурантов дела как носителей и источников уголовно-релевантной информации; внешне проявляемая ими психофизическая активность в формальной обстановке уголовного производства и за его пределами; состояние их одежды, других сопутствующих вещей;
• обнаруженные и исследуемые: а) материально фиксированные следы преступлений и других событий; б) некоторые факты, относящиеся к числу общественно опасных последствий содеянного (обгоревший дом; обезображенное лицо потерпевшего и др.); в) сохранившиеся продукты преступной и иных видов исследуемой деятельности (поддельные документы, неиспользованные взрывные устройства и т. д.); г) найденные предметы преступного посягательства (похищенные вещи, драгоценности, произведения искусства и др.); д) обстановка на месте происшествия и другие существующие в действительности, сохранившие на момент текущего познания свои свойства объекты, имеющие значение для дела.

К числу ненаблюдаемых уголовно-релевантных объектов относятся:

• известные, но не пойманные подозреваемые, обвиняемые, подсудимые, осужденные лица, бежавшие из-под стражи;
• скрывшиеся с места происшествия неизвестные преступники, не заявившие о себе потерпевшие, очевидцы содеянного;
• не воспринимаемые органами чувств субъектов познания устанавливаемые события, действия, виды поведения и деятельности, процессы, явления прошлого, а также устанавливаемые реально возможные объекты будущего, распознаваемые на уровне предвидения, прогноза (о возможном появлении в том или ином месте разыскиваемого преступника, о факте и возможности наступления смерти потерпевшего, находящегося на излечении в больнице после совершенного в отношении его покушения на убийство);
• не имеющие материального выражения (воплощения) устанавливаемые по делу идеальные объекты (мыслеобразы) реалий, отражаемые в правовых, криминалистических, психологических и иных научных понятиях (например, понятия события, цели, мотива, способа преступлений; вина; виновность; достоверность информации; допустимость доказательства);
• устанавливаемые замаскированные, уничтоженные, разрушенные или несохранившиеся (утраченные) по каким-то иным причинам материальные объекты (например, сожженная одежда, в которую был одет преступник во время совершения преступления);
• реально существующие, но необнаруженные на момент исследования материальные объекты (сокрытый труп человека, место нахождения которого неизвестно; угнанное в неизвестном направлении транспортное средство и т. д.);
• ненаблюдаемые субъектом процессуального познания (недоступные для чувственного восприятия) признаки наблюдаемых объектов, (например, причина смерти потерпевшего, погибшего от рук убийцы; подлинные намерения и цели лица, явившегося с повинной; группа крови человека, оставившего окровавленный отпечаток своей руки, обнаруженный на месте совершения преступления).

Эта классификация относится к категории общих. Примером частных классификаций служат существующие в криминалистике классификации идеальных (следов памяти) и материально-фиксированных следов. Одна из них предполагает деление материально-фиксированных следов на следы, отпечатки и иные следы. В свою очередь последняя группа следов подразделяется на документы, предметы, материалы, вещества (наркотические, радиоактивные и др.), а также следы в виде изменений свойств, состояний и отношений объектов.

При дальнейшем делении учитываются различные признаки и отношения следов. Так, по агрегатному состоянию следы-вещества подразделяются на жидкие, газообразные, твердые. Если же взять в качестве объекта дальнейшей классификации такую группу следов, как предметы, то в этой группе можно выделить следы в виде отдельных целостных предметов, элементов предмета (например, осколки разбитой автомобильной фары), комплексов взаимосвязанных предметов (например, движущихся частей и салона автомобиля), следов как результатов разрушения предмета (остатки, деформированные части взорванной автомашины, останки пассажиров и членов летного экипажа, погибших при авиакатастрофе и т. д.).

Значительная специфика характерна следам типа изменений свойств и отношений объектов.

Под изменением свойств объекта понимается криминалистически значимые метаморфозы, произошедшие с объектом в связи с познаваемым в уголовном судопроизводстве событием. Имеются в виду изменения признаков (характеристик) внешнего порядка (формы, поверхности, цвета и т. д.), функционального назначения, качества, состояния, структуры, целостности всего объекта либо каких-то его частей, других параметров, возникшие в процессе взаимодействия с другими объектами.

Внутривидовые группировки следов изменений осуществляются по признаку количества изменений (одиночные — множественные), по механизму, способу их образования, видам следообразующих объектов, давности образования, локализации и другим основаниям.

Важное значение для выявления преступника, решения иных поисковых, а также познавательных задач имеют следы в виде изменения отношений объектов (следы-отношения). В широком смысле, следы отношения — это психические и материально фиксированные отображения связей каких-либо величин, людей, предметов, действий, событий, процессов.

Например, о связи преступлений с определенной территорией, на которой они зафиксированы (региональный аспект преступности), об отношении преступников к фактору судимости в прошлом (ранее судимые — несудимые), к какой-либо местности (местные — приезжие) и т. д. В узком смысле, под следами-отношениями подразумеваются материально фиксированные отображения связи, отношения, положения и расположения вещных объектов в пространстве, несущие информацию о познаваемых событиях и их участниках. Следы-отношения — это не изменения на (в) объектах, не собственные либо привнесенные признаки самих объектов, а характеристики изменений мест, которые они занимали в системе каких-либо объектов (изменений их пространственных соотношений с другими элементами системы), а также изменений собственного положения в пространстве в той или иной временной отрезок.

Материально фиксированные следы выступают в качестве своеобразных хранилищ самой разнообразной информации. Каждый след в первую очередь содержит сведения о себе самом (своей природе, видовой принадлежности, размере, цвете, конфигурации и т. д.). Наряду с этим он содержит информацию о следообразовавшем объекте (человеке, предмете и т. д.), механизме и условиях следообразования, обстоятельствах произошедшего события.

§ 4. Понятие и предмет криминалистики

В криминалистической характеристике механизма процессуального познания понятию познаваемого объекта отведено первое место. Сделано это не случайно. Дело в том, что особенности познаваемого на практике объекта плюс особенности сложившейся на момент его исследования познавательной ситуации играют роль факторов, определяющих специфику структуры процессуальных действий, их целей, задач, методов и средств решения поставленных задач (целей).

Существуют два типа организационных, поисковых и познавательных задач, реализуемых в ходе познавательной деятельности должностных лиц правоохранительных органов. Первая группа — задачи, подготовки и производства отдельных следственных и других процессуальных действий.

Общее представление о круге и характере правовых задач указанных действий дают цели и задачи уголовного судопроизводства как процесса доказывания, а также особенности задач, предусмотренные в нормах УПК РФ, регламентирующих производство отдельных действий. Так, согласно ст. 176 УПК РФ, осмотр места происшествия, местности, жилища, предметов и других объектов производится в целях обнаружения следов преступления, выяснения других обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела. Освидетельствование (ст. 179 УПК РФ) осуществляется в целях обнаружения на теле человека особых примет, телесных повреждений и решения ряда других задач.

Необходимым условием успешного решения правовых задач служит разработанная в криминалистике система вспомогательных задач. Они связаны с тактикой и технологией подготовки и производства отдельных следственных и других видов процессуальных действий. Речь идет о задачах и адекватных им способах кадрового, информационного, организационно-управленческого, тактического и материально-технического обеспечения запланированного действия.

Процессуальные действия подразделяются на вербальные и невербальные. Первые (допрос, очная ставка и т. д.) производятся путем получения показаний подозреваемых (обвиняемы), потерпевших, свидетелей по поводу известных им обстоятельств исследуемого события и ряду других вопросов, существенных с точки зрения установления истины, проверки оценки доказательств и принятия надлежащих процессуальных и организационно-тактических решений. При этом применяются различные приемы и методы, разрабатываемые в криминалистике, способствующие получению полной, достоверной информации, распознаванию и преодолению (лжи), активизации памяти допрашиваемых, установлению с ними психологического контакта и решению других задач.

Действия невербального характера (осмотр места происшествия, предметов, веществ, трупов потерпевших, обыск в служебном или жилом помещении подозреваемого и т. д.) производятся, в одних случаях, в целях обнаружения, фиксации, изъятия, исследования материально-фиксированных следов, предметов, документов и других объектов как носителей вещной информации (потенциальных вещественных доказательств).

В других случаях, когда материальный объект (так называемый «немой свидетель») находится в распоряжении следствия (например, когда он передан свидетелем или иным участником расследования), он осматривается субъектом доказывания, исследуется специалистом в целях получения, фиксации информации, носителем и источником которой является. В таких случаях, наряду с органолептическими способами, применяются технико-криминалистические средства, методы и методики исследования внешних и внутренних (ненаблюдаемых) признаков объектов, в том числе имеющихся на них следов, а также фиксации хода и результатов исследований.

Цели и задачи отдельных процессуальных действий, методы, средства, технологии их решения не исчерпывают всего круга задач и направлений, путей процессуальной деятельности. Результаты первичных и последующих действий той или другой категорий в конечном итоге складываются в целостную картину (образ) исследуемого по делу события. Однако для того, чтобы все произошло так, как и должно происходить по закону, познающему субъекту необходимо решить определенный комплекс задач более высокого уровня, выходящий за пределы целей, задача и возможностей отдельных видов действий.

К их числу относятся:

1) обнаружение уголовно-релевантных деяний с признаками преступлений;

2) распознавание правовой природы и причин общественно опасных происшествий;

3) установление участников и очевидцев (наблюдателей) содеянного или его последствий;

4) установление целей, мотивов, способов действий (бездействия) и других обстоятельств содеянного;

5) выявление и изобличение (уголовное преследование) подозреваемых и обвиняемых в приготовлении к совершению и (или) в совершении инкриминируемых им преступлений;

6) осуществление необходимых розыскных мероприятий (розыск скрывшихся с места происшествия преступников, личность которых не установлена; розыск подозреваемых и обвиняемых, сбежавших из-под стражи; розыск лиц, безвестно пропавших, угнанных транспортных средств, убывших в неизвестном направлении потерпевших или очевидцев произошедшего и т. д.); а также решения иных правовых, поисковых и познавательных задач, связанных с установлением истины, раскрытием, пресечением, предотвращением преступлений.

Перечисленные и некоторые другие задачи по отношению к задачам отдельных процессуальных действий выступают в роли целей, своего рода главных задач процессуального доказывания по уголовному делу. Воплощению этих целей (главных задач) в жизнь способствует проведение так называемых тактических операций (тактического комплекса взаимосвязанных действий). При этом поставленная задача может быть решена, в одних случаях, путем производства одной операции, а в других — на базе серии параллельно идущих либо, сменяющих одна другую, скоординированных операций.

(Теоретические основы тактической операции разработаны в рамках соответствующего частно криминалистического учения. Особенности, присущие отдельным видам таких операций и технологий их осуществления по отдельным категориям дел — предмет криминалистической методики расследования).

Изложенное позволяет рассматривать криминалистику в качестве системы интегративного научного знания о поисково-познавательном механизме, методах и средствах процессуальной деятельности полномочных должностных лиц правоохранительных органов в стадиях возбуждения уголовного дела, предварительного расследования и судебного следствия по уголовным делам.

Это определение может быть конкретизировано в свете учения о предмете криминалистики.

Под предметом данной науки понимается совокупность всех изучаемых ею объектов и результатов соответствующих научных исследований теоретического и прикладного характера.

В современной литературе доминирует мнение о том, что перспективы дельнейшего развития учения о предмете криминалистики и повышения продуктивности ее научных разработок прикладного характера во многом обусловлено глубиной знания о закономерностях, лежащих в основе уголовно процессуальной практики правоохранительных органов18.

Не менее важно и то, что выявляемые учеными закономерности, их описания, объяснения, типизации, классификации и систематизации могут напрямую использоваться на практике в целях разрешения проблемных ситуаций, складывающихся до и после возбуждения уголовных дел.

Поэтому учеными все больше внимания уделяется разработке характеристик самых различных проявлений причинно-следственных и других видов внешних и внутренних связей, значимых в научном и практическом отношениях. Примером тому служат следующие, изучаемые в криминалистике формы закономерных связей, существующих между: событиями, процессами, явлениями настоящего, прошлого и будущего; реальным и воображаемым; наблюдаемом и ненаблюдаемом; следами и следообразовавшими объектами; причиной и следствием; действиями и их последствиями; людьми и вещами; целым и частью целого; идеальным и материальным; достоверным и вероятностным; подлинном и поддельном; информацией и дезинформацией.

Закономерности, о которых идет речь, подразделяются на две группы.

1. Однозначные, дающие основания для единственного категорического умозаключения (по принципу: если имеется то-то и то-то, то с необходимостью было, есть, будет только то-то и то-то, а не что-либо иное);

2. Неоднозначные, допускающие возможность существования альтернатив (так, если установлена смерть человека, на теле которого обнаружены следы физического воздействия, следователю рекомендуется выдвигать и проверять несколько конкурирующих версий о причине смерти, поскольку она могла наступить в результате убийства, самоубийства, несчастного случая либо в силу иных обстоятельств).

Знание о закономерных связях, существующих в природе и обществе, позволяет познающему субъекту идти к цели кратчайшим путем, экономя время, силы и средства. Сотрудник правоохранительного органа может получить его в результате личного житейского и профессионального опыта, накопленного на основе его работы в условиях сходных ситуаций. Однако такие знания объективно не могут быть полными, отражающими целостную картину всего многообразия форм проявлений различных типов и видов закономерностей. Кроме того, результаты личного опыта — это достояние одиночки. В этом отношении более полезными являются систематизированные, научно-обобщенные знания о закономерностях, являющегося продуктом изучения учеными репрезентативного массива фактического материала.

В криминалистической литературе широко освещаются различные варианты интерпретации научно и практически значимых закономерностей. К ним, в частности, относятся: обусловленность криминалистических научных исследований потребностями правоприменительной практики органов, ведущих борьбу с преступностью; закономерный характер изучения криминалистами достижений научно-технического прогресса и использования их при создании методов и средств, адресуемых практическим работникам указанных органов; использование в криминалистических исследованиях достижений, понятий, положений, фактических данных других отраслей юридической науки, философии, медицины, психиатрии, психологии, социологии и т. д.19

В круг указанных закономерностей так же входят закономерные связи и взаимодействия правового и поисково-познавательных механизмов процессуальной деятельности; обусловленность задач, средств и методов их решения особенностями познаваемых на практике объектов, целями, задачами, принципами, правилами, отраженными в соответствующих нормами тех отраслей права, которые регулируют отношения в сфере уголовного судопроизводства; обусловленность качества, результативности, временных и иных затрат процессуального познания факторами наличия или отсутствия надлежащего профессионального опыта у познающего субъекта, уровней его интеллектуального развития, добропорядочности, законопослушности и другими обстоятельствами субъективного характера; закономерная связь особенностей планирования, организации и осуществления расследования с особенностями первоначальных и последующих ситуация, складывающиеся к моменту принятия решения о возбуждении уголовного дела и на различных этапах его расследования.

Наиболее ценны для практики закономерности и рекомендации по их использованию, которые способствуют оптимизации процесса доказательственного познания в условиях острого дефицита полезной информации о неизвестных ненаблюдаемых объектах( обстоятельствах, подлежащих доказыванию), не имеющих материального воплощения( цели, мотивы, способы совершений преступлений и т. д.)

(То же самое можно сказать и о временно не наблюдаемых носителях личной( личностной) информации. Например, убывших в неизвестном направлении, не заявивших о себе очевидцев содеянного, а также о предметах, иных материально фиксированных объектах, которые либо уничтожены, либо сокрыты в неизвестном месте.)

Разрешение подобных ситуаций базируется на положениях, разработанных в метатеории познания (гносеологии). Их сущность выражается в универсальной формуле научного и предметно-практического познания. Данная формула ориентирует познающих субъектов на то, что во всех случаях развитие знания протекает по линии от незнания к знанию предварительному, частичному, предположительному (вероятностному), а от него — к знанию полному, достоверному, доказанному. В соответствии с этой формулой и выстраивается криминалистическая модель процессуального познания, разработанная в учении о следственной версии.

Суть концепции, на которую опирается данное учение, сводится к идее о том, что версия, как логическая форма мышления, служит средством, промежуточным звеном («посредником») между тем, что уже познано и тем неизвестным, что предстоит познать.

Объективные предпосылки для этого создает механизм получения нового, опосредствованного, выводного знания о неизвестном, ненаблюдаемом объекте (или о неизвестном признаке наблюдаемого объекта) путем использования знаний о наблюдаемом объекте, находящимся в закономерной связи с первым.

Логико-криминалистический алгоритм реализации данного подхода представляет собою типовую информационную модель, элементами структуры которой служат следующие этапы:

1) определение оснований для выдвижения версии;

2) построение и изучение версий;

3) выведение следствий, вытекающих из результатов изучения версии (как фактов, которые существуют и могут быть установленными в целях подтверждения состоятельности или опровержения версии);

4) разработка программы (плана) проверки версии;

5) производство процессуальных действий, предусмотренных программой проверки версии;

6) анализ и оценка полученных результатов.

В том случае, когда полученные результаты опровергают исследуемую версию, принимается решение о выдвижении и проверке другой (других) версии. В ее роли выступает еще одно ( из серии возможных в данной ситуации) предположительное суждение по тому же поводу, вытекающее из личного опыта познающего субъекта и научно обобщенных характеристик того класса объектов, элементом которого является исследуемый объект( человек, предмет, вещество и т. д.)

В противном случае, то есть при условии подтверждения версии, принимается одно из трех ситуационно обусловленных решений. Первое — о завершении проверки версии, если полученные результаты достаточны для вывода о доказанности установленного обстоятельства. Второе — о построении и проверки версий о других предполагаемых носителях полезной информации и месте их возможного нахождения. Третье — в том случае, когда задача , ради которой выдвигалась исходная версия, успешно решена, но она является лишь частью подлежащих решению задач, связанных с познанием признаков того же или других информационно связанных объектов, эта версия конкретизируется, выдвигаются и проверяются новые версии, направленные на решение дальнейших классификационных (группофикационных), диагностических, идентификационных и других видов поисково-познавательных задач.

Полученные при этом результаты служат ступенью к решению нормативно-правовых (нормативистских) задач, вытекающих из правовых моделей, предусматривающих порядок, правила, условия процессуальной деятельности в стадии возбуждения уголовного дела, в ходе предварительного расследования и судебного следствия. Вместе с тем, нормы права, уголовно правовые и уголовно-процессуальные понятия и положения наряду с криминалистическими понятиями и обобщенными данными также играют роль средства доказательственного познания.

Так, для того, чтобы построить версию о том, что исследуемое деяние содержит или не содержит признаки преступления, субъекту доказывания необходимо сопоставить имеющиеся фактические данные о признаках произошедшего с признаками, указанными в ст. 14 УК РФ, определяющей понятие преступления, а также с признаками общего уголовно правового понятия состава преступления. И в том случае, когда результаты указанного сравнительно анализа дают основание для вывода о том, что исследуемое деяние содержит признаки преступления, возникает необходимость получения ответа на вопрос: под признаки какого именно состава преступления оно подпадает. В этом случае также невозможно обойтись без обращения к правовым моделям отдельных видов преступлений, составы которых предусмотрены в Особенной части УК РФ.

В ходе построения и проверки версий широко применяются специфические методы и средства. К ним, в частности, относятся метод обратного причинного следования (от данных о следствиях к данным о вызвавших их причинах), метод экстраполирования, т. е. переноса знаний о типичных признаках класса объектов, к числу которых относится исследуемый, неизвестный до поры единичный объект, на его характеристику.

В целостном виде логико-гносеологическая конструкция предмета криминалистики складывается из трех взаимосвязанных частей (составляющих).

Первая часть — объекты, изучаемые в ходе криминалистических научных исследований. Элементами данной подсистемы являются:

1) общественно опасные деяния с признаками преступлений, другие формы и виды противоправной и правомерной активности человека, исследуемой в уголовном судопроизводстве;

2) нормы уголовного материального и процессуального и некоторых других отраслей права, как источники нормативно-правовой информации;

3) криминальная, оперативно-розыскная, следственная, судебно-экспертная, прокурорская, судебная практика по уголовным делам, а в ряде случаев еще и судебная практика по гражданским, арбитражным и административным делам.

4) положения, достижения, знания в области философии (в теории отражения, гносеологии, в учении о человеческой деятельности, в теории распознавания образов и т. д.), юридической науки, естественных, технических и других наук, а также опыт реализации научных разработок в различных сферах социальной практики не юридического профиля.

Иначе говоря, речь идет, во-первых, о носителях и источниках (законах, подзаконных актах, сведущих лицах, документах и т. д.) нормативно-правовой, научно-технической и иной социальной информации, имеющей значение для уголовного судопроизводства. Во-вторых, о фактической (отражательной ,следовой) уголовно-релевантной информации, имеющее доказательственное значение, а также о вспомогательной и ориентирующей информации, используемой в ходу планирования, организации и осуществления процессуальной деятельности до и после возбуждения уголовных дел.

Вторая часть — промежуточные результаты изучения указанных объектов. Они подразделяются на две группы:

1) знание закономерностей происхождения, движения, поиска, интерпретации, трансформации, адаптации правовой, научной и иной социальной информации и использования ее в научно исследовательских целях и антикриминальной практике правоохранительных органов;

2) знание закономерностей собирания, проверки, оценки, использования фактической уголовно-релевантной информации, вовлечения этой информации и ее носителей в сферу уголовного производства в качестве судебных доказательств.

Третья часть — разрабатываемые в рамках конструктивной функции криминалистики на основе знания указанных видов закономерностей принципы, методы, средства решения правовых и организационно-тактических задач в стадиях возбуждения уголовного дела, предварительного расследования и судебного следствия по уголовным делам.

С учетом всего сказанного криминалистика определяется как наука о закономерностях поисково-познавательного механизма процессуальной деятельности полномочных должностных лиц правоохранительных органов, методах и средствах собирания, проверки, оценки уголовно-релевантной информации о познаваемых указанными лицами явлениях и использования полученного ими знания в целях обнаружения деяний с признаками преступлений, установления истины, принятия, обоснования и воплощения в жизнь процессуальных и организационно-тактических решений в стадиях возбуждения уголовного дела, предварительного расследования и судебного следствия по уголовным делам.

§ 5. Система криминалистики

Система науки строится с целью выявления и описания достигнутых результатов познания во всей их полноте, и, кроме того, для оптимального использования полученного знания на пути продвижения к новым результатам. С учетом этого система криминалистики как науки может быть представлена в виде связки следующих элементов (подсистем):

1) теории криминалистики;

2) криминалистической техники;

3) криминалистической тактики;

4) криминалистической методики.

Следует различать систему криминалистики как науки и систему криминалистики как учебного курса, тем более, что и терминологически, и содержательно данные системы не во всем совпадают.

В систему курса криминалистики как учебной дисциплины включаются:

Имеющиеся между указанными системами различия продиктованы рядом обстоятельств: необходимостью освещения в курсе криминалистики истории криминалистики, ее места в системе других наук, их связи и соотношений, привлечения внимания студентов к наиболее актуальной сфере практического следоведения — предварительному расследованию и др.

В первом разделе курса криминалистики рассматриваются три группы вопросов. Одна их часть относится к области науковедения (понятие криминалистики, ее задачи, функции, история развития и т. д.). Вторая группа вопросов связана с рассмотрением теоретической проблематики.

Теория является важнейшей частью науки как социального института. Теория науки — это модель ее объекта. В качестве оригинала при этом выступает какой-либо фрагмент (кусок, часть) окружающего мира, той или иной сферы практической деятельности, целям совершенствования, преобразования, оптимизации которой служит данная наука. Поэтому криминалистическую теорию можно рассматривать как модель поисково-познавательной деятельности в уголовном процессе. Иначе говоря — это знание об объектно-предметной области данной науки, а также о том, как добывается и в каких целях используется это знание.

Научное знание не есть предположительное, разрозненное, случайное, интуитивное или обыденное. Научное знание отличается от иных видов знаний рядом существенных признаков. Это, во-первых, положительное, не противоречивое, обобщенное на соответствующем типологическом уровне знания. Во-вторых, это — целостное знание обо всем комплексе существенных сторон, связей и отношений объекта. В-третьих, это — систематизированное на основе соответствующей интегративной идеи (системообразующего факта) знание,

С учетом этого теорию криминалистики можно определить как систему, несущую объективное знание об общих положениях и особенностях отдельных сторон и элементов поисково-познавательной деятельности в уголовном процессе.

Теория криминалистики — открытая, развивающаяся система. Она состоит из двух частей:

1) общей части (общей теории);

2) особенной части, состоящей из совокупности частных учений и теорий.

Общая теория криминалистики исходит из задачи дать представление об основах, общих положениях, общих чертах поисково-познавательной деятельности в уголовном процессе и ее закономерностях. Каждая из частных теорий также представляет собой совокупность соответствующих теоретических положений, но более низкого уровня.

Одни из этих положений несут знание о том или ином признаке или группе признаков указанной деятельности, другие — о ее видах или относительно самостоятельных частях, элементах.

Третья группа вопросов, рассматриваемых в первом разделе курса криминалистики, относятся к методологии наук. Речь идет о средствах, методах, процедурах, методическом инструментарии, которые используются в ходе научных исследований для получения знания об объекте криминалистики и его использования в научных и практических целях.

Все это позволяет представить теорию и методологию криминалистики в качестве открытой, развивающейся системы, отражающей знание об объекте данной науки, о технологии получения и использовании этого знания при разработке соответствующей научной продукции теоретического и прикладного характера.

Второй раздел курса криминалистики называется «криминалистическая техника».

Он состоит из двух частей:

1) общих положений криминалистической техники,

2) отдельных отраслей данной области криминалистики (трасологии, криминалистической баллистики и др.).

В третьем и четвертом разделах курса рассматриваются проблемы соответственно криминалистической тактики и методики расследования.

Каждый из этих разделов, как и предшествующий им раздел, состоит из двух частей: общей и особенной.

В общих частях (в общих положениях) криминалистической тактики рассматриваются приемы, правила, которые могут применятся при подготовке и проведении самых различных следственных действий, а также приемы и правила соответствующей деятельности, которые могут применяться при подготовке и проведении определенных криминалистически сходных групп следственных действий. Вторая часть раздела посвящена особенностям подготовки и проведения отдельных следственных действий.

Проблематика заключительного раздела курса («криминалистическая методика расследования») исходит из потребностей следственной практики, нуждающейся в знаниях из области общих и частных проблем, алгоритмизации целостных циклов расследования.

Поэтому вначале этого раздела рассматриваются общие вопросы (общие положения) методики расследования. После этого предлагается материал, в котором рассматриваются общие методики расследования отдельных видов и разновидностей преступлений (убийств, хищений и т. д.).

Краткие выводы

Главное назначение криминалистики, заключается в создании необходимых условий и предпосылок для достижения целей уголовного судопроизводства, отраженных законодателем в соответствующих нормах уголовного материального и процессуального права.

Основными источниками криминалистики являются:

• законы и другие нормативные акты (включая подзаконные), регулирующие борьбу с правонарушениями, иные сферы деятельности и отношения, исследуемые в уголовном процессе;
• данные уголовной, моральной и народно-хозяйственной статистики;
• материалы уголовных и иных дел, различных проверок, проводимых правоохранительными органами, другие документы прокурорской, следственной, экспертной, оперативно-розыскной, судебной практики, а также документы и данные контролирующих органов, используемые в работе по выявлению, раскрытию, предупреждению преступлений;
• теоретическая, методическая, справочная литература, научно-технические достижения, иные продукты научного творчества в сфере юридической и неюридической практики, а также данные, характеризующие опыт и результаты их практического использования в различных областях народного хозяйства;
• мнения, оценки, выводы, идеи, предложения, иные инициативы определенных групп населения (следователей, прокуроров, экспертов, судей, работников органов дознания, свидетелей, потерпевших, обвиняемых и т. д.), полезные с точки зрения оптимизации научных исследований и внедрения полученных результатов в практику борьбы с преступностью.

В криминалистических научных исследованиях используются так называемые философские методы, общенаучные методы, частнонаучные и специальные.

Механизм процессуальной деятельности должностных лиц правоохранительных органов это структура, состоящая из познаваемых объектов, задач, действий, методов и средств, последовательно реализуемых в целях собирания уголовно-релевантной информации и ее использования в ходе принятия, обоснования и воплощения в жизнь адекватных фактической ситуации правовых и организационно-тактических решений в стадиях возбуждения уголовного дела, предварительного расследования и судебного следствия по уголовным делам.

Под предметом криминалистики понимается совокупность всех изучаемых ею объектов и результатов соответствующих научных исследований теоретического и прикладного характера.

Объект криминалистики это научно обобщенная типовая информационная модель (мыслеобраз), дающая предоставление о форме, пределах, содержании процессуальной деятельности должностных лиц правоохранительных органов как познающей системы.

Криминалистика это наука о закономерностях поисково-познавательного механизма процессуальной деятельности полномочных должностных лиц правоохранительных органов, методах и средствах собирания, проверки, оценки уголовно-релевантной информации о познаваемых указанными лицами явлениях и использования полученного ими знания в целях обнаружения деяний с признаками преступлений, установления истины, принятия, обоснования и воплощения в жизнь процессуальных и организационно-тактических решений в стадиях возбуждения уголовного дела, предварительного расследования и судебного следствия по уголовным делам.

Вопросы для самоподготовки

1. Каковы сущность, назначение и задачи криминалистики?
2. Дайте определение понятия «криминалистика».
3. Что является предметом криминалистики?
4. Назовите объекты криминалистического исследования.
5. Раскройте систему криминалистики.
6. Каково место криминалистики в системе юридических и иных наук?
7. Как связаны между собой криминалистика и уголовный процесс?
8. Перечислите общенаучные методы, применяемые в криминалистике.
9. Какие специальные методы применяются в криминалистике?

Вопросы для обсуждения

1. Каковы закономерности информационного отражения преступлений вовне?
2. Назовите виды криминалистической информации.
3. Чем отличаются доказательственная и ориентирующая информация?
4. Что такое типовая информационная модель преступной деятельности?
5. Как обеспечивается соблюдение условий допустимости и достоверности доказательств при их собирании?
6. Как обеспечивается соблюдение условий относимости доказательств при их собирании?

Список использованной литературы

1. Белкин Р. С. Курс криминалистики: в 3 т. М., 1997.
2. Гросс Г. Руководство для судебных следователей как система криминалистики. М.: ЛексЭст, 2002.
3. Ищенко Е. П., Топорков А. А. Криминалистика: учебник. М.: ИНФРА-М; Контракт, 2007.
4. Криминалистика: учебник / под общ. ред. Л. Я. Драпкина. М.: Юрайт, 2013. 831 с.
5. Криминалистика: учебник / под общ. ред. А. Г. Филиппова. 4-е изд., перераб. и доп. М.: Юрайт, 2010. 835 с.
6. Криминалистика. Полный курс: учебник для бакалавров / под ред. А. Г. Филиппова. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Юрайт, 2015. 463 с.
7. Криминалистика: учебник / Т. В. Аверьянова, Р. С. Белкин, Ю. Г. Корухов, Е. Р. Россинская. 4-е изд., перераб. и доп. М.: Норма, 2015. 928 с.: ил.
8. Драпкин Л. Я., Карагодин В. Н. Криминалистика. М.: Проспект, 2015. С. 768.
9. Образцов В. А. Криминалистика: цикл лекций по новой программе курса. М.: Юрикон, 1994.
10. Образцов В. А. Криминалистика: курс лекций. М., 1996.
11. Яблоков Н. П. Криминалистика. М.: Норма, 2009.

Дополнительная рекомендуемая литература

1. Бахин В. П. Криминалистика. Проблемы и мнения. Киев, 2002.
2. Белкин Р. С. Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня. М.: Норма, 2001.
3. Белкин Р. С., Винберг А. И. Криминалистика и доказывание. М., 1969.
4. Зорин Г. А. Криминалистическая эвристика: учеб. пособие по курсу «Криминалистика». Т. 2. Гродно, 1994. 220 с.
5. Крылов И. Ф. В мире криминалистики. 2-е изд., перераб. и доп. Л.: Изд-во ЛГУ, 1989.
6. Монологи. Криминалисты о своей науке. Иркутск; М., 1999. 260 с.
7. Образцов В. А. Криминалистика: парные категории. М., Юрлитинформ, 2007.
8. Строгович М. С. Теория судебных доказательств. Т. 3. М.: Наука, 1991. 530 с.
9. Шнейкерт Г. Тайна преступника и пути ее раскрытия (к учению о судебных доказательствах // Тайна преступника. М.: Книжная находка, 2002. 220 с.
10. Tilstone W. J., Savage K. A., Clark L. A. Forensic science: an encyclopedia of history, methods, and techniques. ABC-CLIO, 2006. P. 3. 307 p.

ГЛАВА 3. Криминалистическая идентификация и криминалистическая диагностика

§ 1. Понятие и научные основы криминалистической идентификации

В системе частных криминалистических теорий центральное место по праву занимает теория криминалистической идентификации, которая является одной из самых зрелых и важных в практическом отношении. Начиная с 50-х гг. XX столетия, криминалистическая идентификация считается одним их эффективных средств собирания и проверки доказательственной информации в уголовном судопроизводстве.

В основе современной концепции криминалистической идентификации лежит концептуальная идея С. М. Потапова, согласно которой практическое решение идентификационной задачи представляет собой исследование, в результате которого может быть сделан вывод о наличии или отсутствии тождества какого-либо объекта.

Идентифицировать в переводе с позднелатинского означает — отождествить.

Суть идентификации заключается в том, чтобы по отображениям в виде материально-фиксированных и «идеальных» следов, оставленных преступником или его действиями, сопоставив их с проверяемыми объектами, установить конкретный, индивидуально определенный, искомый следообразовавший объект. «Сущность криминалистической идентификации состоит… в отождествлении не следов, а объектов, оставивших следы, не рукописей и не подписей, а лиц, написавших сравниваемые тексты, не пуль или гильз, сохранивших на себе следы оружия, а самого оружия и т. д.»20.

Понятие криминалистической идентификации следует употреблять для обозначения: 1) частной теории криминалистики (теория криминалистической идентификации); 2) метода познания (метод криминалистической идентификации); 3) цели идентификационного исследования (цель криминалистической идентификации); 4) процесса сравнительного исследования (процесс криминалистической идентификации); 5) результата решения идентификационной задачи.

Рис. 3.1. Криминалистическая идентификация

Криминалистическая идентификация как частная криминалистическая теория представляет собой систему обобщенных базовых научных положений, одинаково важных для всех случаев практической идентификации (отождествления), содержащую целостное представление (знания) о закономерностях и существенных связях процесса идентификации, об объектах, целях, задачах, условиях, средствах, технологиях, принципах идентификации, исходных понятиях и классификационных построениях применительно к уголовному судопроизводству и дифференцированно к следственному, оперативно-розыскному, прокурорскому, судебно-экспертному познанию. Основными функциями теории криминалистической идентификации являются: описательная, объяснительная и предсказательная.

Теория криминалистической идентификации, являясь целостным системным образованием, имеет три уровня: а) общая теория криминалистической идентификации (уровень общего); б) учение о криминалистической идентификации по материально-фиксированным отображениям (следам) и учения о криминалистической идентификации по мысленному образу (уровень особенного); в) отраслевые теории криминалистической идентификации (учение об идентификации в криминалистической трасологии; учение об идентификации в криминалистическом речеведении; учение об идентификации в криминалистическом оружиеведении и т. д.) — уровень отдельного.

Первые два уровня криминалистической идентификации лежат в теоретико-методологической сфере исследований, третий уровень — в специально-технологической области (технологии частных предметно-методных отраслей криминалистики и судебной экспертизы).

Как известно, научная теория формируется, разрабатывается и проверяется в соответствии с научным методом. Идентификация в криминалистике относится к сложным методам познания и представляет собой продукт научного творчества — типовую информационную модель, содержащую систему понятий, процедур, приемов, указывающих на то, каким образом в уголовном судопроизводстве должна решаться та или иная задача, связанная с установлением тождества индивидуально определенного объекта, образовавшего след.

Метод криминалистической идентификации (в который интегрированно включены элементы таких методов как наблюдение, сравнение, синтез, анализ, моделирование и др.) лежит в основе процесса криминалистической идентификации. Как специальный метод и процесс его применения криминалистическая идентификация должна во всем соответствовать требованиям уголовного процессуального законодательства. В частности, в качестве исходного материала для решения вопроса о тождестве объектов по их следам могут использоваться только те фактические данные, которые получены и зафиксированы в соответствии с уголовно-процессуальным законом. Это служит гарантией объективности и достоверности их происхождения. В ходе же идентификационного исследования могут быть использованы только такой научный инструментарий, такие приемы, которые не противоречат общепроцессуальным положениям. Соответственно результаты данного исследования должны быть оформлены согласно процессуальным требованиям (заключение эксперта или протокол следственного действия).

Целью криминалистической идентификации всегда является установление индивидуально-конкретного тождества — след оставлен именно этим объектом (искомым), а не каким-то иным.

Криминалистическая идентификация как процесс — заранее подготовленная, осуществляемая в уголовном судопроизводстве деятельность субъекта, последовательно и целенаправленно реализующего свою активность для установления тождества индивидуально определенного следообразовавшего объекта. Это процесс сравнительного исследования признаков объекта, их отображений, или частей объекта в целях выделения конкретного объекта из множества ему подобных по индивидуальной совокупности его признаков в целях предупреждения, пресечения, раскрытия и расследования преступлений.

В процессе сравнения объектов идентификации устанавливаются как совпадающие признаки, так и различающиеся. Их анализ позволяет определить степень достаточность признаков для вывода о наличии или отсутствии тождества, или о невозможности решить идентификационную задачу. Следует иметь в виду, что эти выводы, сделанные на основании компетентного объективного исследования сравниваемых объектов, одинаково ценны в криминалистической идентификации. В первом случае задача по установлению тождества решена, а, значит, пополнилась доказательственная база по расследуемому уголовному делу, во втором и третьем — выдвигаются новые версии, ставятся новые задачи, планируются и производятся новые следственные действия, оперативно-розыскные мероприятия.

Результатом идентификации является итоговый вывод о наличии или отсутствии тождества между проверяемым объектом и исследуемым следом, влияющий на дальнейшее направление поисково-познавательной деятельности лица, ведущего расследование, и при определенных условиях используемый в доказывании тех или иных обстоятельств по конкретному уголовному делу.

Вывод о наличии тождества (положительная идентификация) возможен при наличии индивидуальной совокупности совпадающих признаков и отсутствии необъяснимых различий. Вывод об отсутствии тождества (отрицательная идентификация) делается на основании выявленных существенных различий, несовпадений в главном.

Научными основами теории криминалистической идентификации являются положения диалектической теории познания о тождестве объектов материального мира и учения об индивидуальности материальных объектов: а) индивидуальности или неповторимости объектов во всех своих проявлениях; б) относительной устойчивости их индивидуальности в течение достаточно продолжительного времени; в) свойстве материальных объектов отражать свою внешнюю неповторимость при контакте с другими объектами в качестве следов взаимодействия; г) возможность достоверного анализа изменений объектов материального мира.

Рис. 3.2. Научные основы теории криминалистической идентификации

Объекты криминалистической идентификации — это индивидуально определенные материальные субстанции, обладающие устойчивым строением, устойчивыми свойствами. Идентификация осуществляется по отображениям устойчивых свойств идентифицируемых объектов.

Объект, и отображение понимаются довольно широко. Первым могут быть человек, предметы его одежды, обувь, орудия преступления, транспортные средства и др. В качестве отображений выступают различные объекты, их части, документы, фото-, аудио-, видеоизображения, мысленные образы, запечатленные в человеческой памяти, и пр.

Объекты идентификации делятся на:

• идентифицируемые (человек, предмет, животное, транспортное средство, оружие, инструменты, вещества).

Пока эти объекты не выявлены, они именуются как искомые. При решении задачи отождествления понятия «идентифицируемый» и «искомый» сливаются воедино. Объекты, которые по обстоятельствам дела могли оставить обнаруженные на месте происшествия следы и предполагаются искомыми, называются проверяемыми. Число последних объектов может быть значительным. При этом среди проверяемых может находиться и не находиться искомый объект.

• идентифицирующие, т. е. содержащие отображения признаков и идентифицируемого объекта.

Например, применительно к человеку это могут быть признаки внешности, мысленные образы (используемые при опознании), совокупность навыков в почерке, следы отображения в виде следов рук, ног, зубов, крови, подногтевого содержимого. А применительно к огнестрельному оружию — следы на стреляной гильзе, пуле, преграде; к транспортному средству — следы качения, торможения шин. Идентифицирующие объекты содержат тот исходный материал, без которого невозможна идентификация.

В одном материальном (идентифицирующем) объекте могут отображаться разнородные свойства (признаки) разных идентифицируемых объектов. Например, в рукописи отображаются признаки почерка, по которым устанавливается исполнитель рукописи. В то же время в ней содержатся признаки, по которым может быть установлен автор рукописи. Эти лица могут быть разными. В результате в одном объекте (рукописи) образуются две разные совокупности признаков, могущие быть использованными в целях идентификации разных объектов. Подобные совокупности признаков (идентификационная совокупность), достаточная для решения вопроса о тождестве объекта образует идентификационное поле.

С относительной устойчивостью идентификационных признаков связано понятие идентификационного периода — периода времени, в течение которого, начиная с момента возникновения следа (отображения), сохраняется достаточная совокупность идентификационных признаков для проведения отождествления объекта по оставленному им отображению. Идентификационный период обусловлен характером возможных изменений, которые могут произойти в результате воздействия разнообразных условий, факторов, обстоятельств хранения, эксплуатации, возможного противодействия расследовании т. п.

В процессе сравнительного исследования идентификационных признаков устанавливаются «идентификационные связи». Непосредственную связь между искомым объектом и отображением идентификационного признака называют прямой идентификационной связью, возвратное отражение свойств взаимодействовавшего объекта, воспринимаемое искомым объектом — обратной идентификационной связью21.

Существует еще одна группа объектов, состоящая из сравнительных образцов проверяемых объектов. Подобные объекты не являются обязательным элементом процесса идентификации. Они необходимы тогда, когда непосредственное сравнение идентифицирующего и идентифицируемого объектов невозможно или значительно осложнено. Например, идентификация огнестрельного оружия по следам нарезов от полей нарезов канала ствола на стреляной пуле не может быть осуществлена без сравнительного исследования указанных следов на исследуемой пуле и образце-пуле, полученной при экспериментальном выстреле из идентифицируемого оружия. Непосредственное же сравнение указанных следов на пуле и нарезов внутри канала ствола невозможно22.

В зависимости от оснований классификации криминалистическая идентификация подразделяется на следующие виды:

По правовой природе: а) процессуальная, т. е. осуществляемая в рамках уголовно-процессуального закона (идентификация в ходе следственных действий — предъявление для опознания, проверка показаний на месте, следственный эксперимент и при производстве судебной экспертизы); б) непроцессуальная, т. е. проводимая при оперативно-розыскных мероприятиях, при составлении криминалистических учетов, в ходе предварительных исследований, административной деятельности).

Сфера применения криминалистической идентификации не ограничивается судебно-экспертными исследованиями, в роли субъектов идентификации могут выступать следователи, другие субъекты доказывания и иные участники уголовного процесса.

Пo субъектам проведения: а) оперативная; б) следственная; в) экспертная; г) судебная.

Следственная идентификация осуществляется следователем в процессе отдельных следственных действий (при предъявлении объектов для опознания, проверке показаний на месте, проведении следственного эксперимента, сопоставлении обнаруженных и изъятых объектов при осмотре, обыске и выемке и др.), когда для решения идентификационных задач не требуется специальных познаний. Экспертная идентификация проводится в форме экспертизы. Судебная идентификация осуществляется в ходе судебного следствия, как с помощью непосредственного восприятия объекта, так и путем доказывания. Оперативная — осуществляется в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий.

Решение идентификационных задач осуществляется не только в стадиях предварительного расследования и судебного разбирательства по уголовным делам, но и в стадии возбуждения уголовного дела.

Рис. 3.3. Классификация криминалистической идентификации

По виду идентифицируемых объектов: а) идентификация вещей (предметов); б) живых существ; в) явлений или процессов.

По характеру отображений: а) идентификация по материально-фиксированным отображениям признаков объектов, б) отождествление по мысленному образу, запечатленному в памяти человека (при опознании); в) по описанию.

Задача идентификации «ставиться и решается на основе принципа индивидуации (principium individuationis): всякая вещь универсума есть единственная вещь; двух различных вещей, из которых каждая была бы тою же вещью, что и другая, не существует,…всякая самосущая вещь, составленная из материи и формы, составлена из индивидуальной формы и индивидуальной материи»23. Исходя из этого философского положения рассмотрим вопрос об отнесении установления групповой принадлежности, установления общего источника происхождения, установления целого по его частям к задачам идентификационного характера.

Установление групповой принадлежности относится к классификационному распознаванию, так как речь идет о принадлежности объекта определенной группе, то есть о сходстве с некоторыми другими объектами. Объект может быть тождественен только самому себе, никак ни группе, виду, классу, и установление тождества индивидуально-конкретного объекта или констатация факта отсутствия такого тождества и является решением идентификационной задачи. Поэтому главной целью любого криминалистического идентификационного исследования является установление среди множества возможных объектов того самого, единичного в своем роде объекта, который и оставил исследуемый след. Установление групповой принадлежности как стадия классификационного исследования является непременным этапом всякого индивидуального отождествления. Вместе с тем установление групповой принадлежности может быть и самостоятельным видом задач, стоящих перед следователем, экспертом.

Установление групповой принадлежности возможно в следующих ситуациях:

• для решения вопроса о тождестве совокупность признаков, отобразившихся в идентифицируемом объекте недостаточна или не отра­зились индивидуализирующие признаки объекта;
• новая совокупность признаков следообразовавшего объекта, в силу произошедших изменений, не соответствует той, которая отобразилась в идентифицируемом объекте;
• имеется идентифицирующий объект, но неизвестен (не найден) идентифицируемый объект;
• случаи, когда для решения ряда вопросов расследования достаточно установления групповой принадлежности.

С целью максимального сужения объема классификационной группы, к которой относится исследуемый объект, криминалистами была разработана методика определения не только групповой принадлежности, но и общего источника происхождения как разновидности установления групповой принадлежности.

В процессе такой идентификации определяется принадлежность сравниваемых объектов к одной группе, массе (дроби, картечи, чернил в штрихах и авторучке и др.) или одной партии товара (чаше всего массового производства), выпущенного конкретным предприятием, а иногда выявляется его цех, конкретный станок, день выпуска продукции, рабочая смена и т. д. При этом сравнительному исследованию подвергаются как внутренние признаки объекта, его структура, состав, так и следы, отражающие процесс его изготовления и используемые при этом механизмы и инструменты.

Установление целого по его частям (разорванный на части документ, часть механизма, агрегата и т. д.), часто реализуемая практическая задача, разрешаемая в рамках судебно-экспертных исследований. Данная задача на наш взгляд не является идентификационной, а относится к числу реконструкционных либо реставрационных. Одна часть не может быть тождественна другой (другим), не может находиться в отношении тождества с устанавливаемым целым. Исследование частей предполагает выяснение их связи и соотношения друг с другом и отношения к какому-либо целому. Решение этих задач выходит за пределы идентификации.

При установлении целого по его частям сопоставляются и сравниваются между собой отдельные части поврежденного объекта (обломки, осколки, детали, клочки бумаги и т. д.), обнаруженные на месте происшествия и изъятые у подозреваемых лиц, по линиям их разделения, микрорельефу на совмещаемых частях, по признакам структуры, физическим и химическим свойствам.

1.1. Принципы криминалистической идентификации

Под принципом (в переводе с лат. — начало, основа) криминалистической идентификации следует понимать научное положение, в свете которого, опираясь на которое или с применением которого в уголовном судопроизводстве подготавливается, проводится идентификационное исследование и дается интерпретация полученного результата. Принципы можно разделить на методологические (воззренческие) и технологические (деятельностные).

Система принципов криминалистической идентификации исходит из изоморфного отражения конструкции, имеет трехуровневый характер и состоит из: общих принципов криминалистической идентификации; принципов, отражающих особенности криминалистической идентификации по материальным и идеальным следам; принципов, характерных лишь для отдельных отраслей криминалистики и ее составляющих.

Можно классифицировать принципы идентификации по процессуальному статусу субъектов криминалистической идентификации: 1) принципы идентификации, реализуемые субъектами уголовного преследования; 2) принципы идентификации, реализуемые судебными экспертами; 3) принципы идентификации, реализуемые иными участниками уголовного процесса.

Общие, видовые и внутривидовые принципы могут классифицироваться в зависимости от этапов идентификационного исследования: 1) принципы подготовки идентификационного исследования; 2) принципы осуществления идентификационного исследования; 3) принципы оценки и интерпретации полученных результатов.

Первые указания на общие принципы криминалистической идентификации содержатся в работах С. М. Потапова. В их круг были включены: 1) строгое разделение объектов, участвующих в идентификационном процессе, на идентифицируемые и идентефицирующие; 2) разделение объектов идентификации на изменяемые и относительно изменяемые; 3) применение наиболее глубокого и детального, объединенного с синтезом анализа объектов идентификации; 4) исследование каждого сравниваемого признак в движении, т. е. установление зависимости наблюдаемого состояния данного свойства от предшествующих и сопутствующих условий24.

В систему общих принципов современной криминалистической идентификации могут быть включены следующие.

1. Основное назначение криминалистической идентификации заключается в установлении по следу индивидуально определенного объекта, оставившего этот след.

2. Криминалистическая идентификация осуществляется как по материально-фиксированным следам (отображениям), так и по чувственно-конкретным психическим отображениям (мысленным образам).

3. Связь криминалистической идентификации с процессом познания и доказывания в уголовном судопроизводстве.

4. Обусловленность идентификационных исследований поисковыми и познавательными задачами субъектов уголовного преследования.

5. Невозможность осуществления идентификационного исследования в случае отсутствия в распоряжении субъекта идентификации проверяемого объекта, тождество которого устанавливается.

6. Объектами идентификационного исследования могут служить лишь материально фиксированные объекты, обладающие устойчивым внешним строением и идентификационным комплексом признаков.

7. Изучение каждого идентификационного признака осуществляется в динамике, развитии, в связи с предшествующими и сопутствующими обстоятельствами.

8. Вывод о тождестве должен основываться на достаточном по объему комплексе согласованных между собой идентификационных признаков.

9. В процессе идентификации во внимание принимаются различные, но сравниваются однопорядковые, одноименные признаки объектов идентификации25.

В силу специфики идентификации по мысленному образу (следу памяти, возникающему и существующему только в процессе психической деятельности человека, зафиксированному в материальном субстрате мозга и скрытому от стороннего наблюдателя) следует определить и принципы данного вида идентификации. К общим принципам различных разновидностей и форм идентификации по мысленному образу можно отнести следующие научные положения.

1. В основе этого вида идентификации лежит психологический механизм узнавания как формы восприятия и осмысления объектов окружающего мира.

2. Криминалистическое узнавание базируется на результатах сравнения признаков образа объекта текущего восприятия с признаками образа объекта, воспринятого ранее и хранящегося в памяти субъекта.

3. Обусловленность способа идентификации способом имевшего место ранее восприятия идентифицируемого объекта (визуальный, аудиальный, иные органолептические способы восприятия).

4. Обязательное предварительное выяснение и учет при подготовке и проведения идентификационного действия (например, предъявления для опознания) характера и содержания органолептических составляющих имеющегося у субъекта идентификации интегративного образа объекта и при возможности включения всего этого комплекса в идентификационный процесс.

5. Идентификация по мысленному образу производится не только по признакам образа, сформированного ранее. Но и по описаниям, фотографиями.

6. Результаты идентификации по мысленному образу могут иметь в одних случаях доказательственное значение, когда они получены в ходе следственного действия и зафиксированы в надлежащей процессуальной форме, в других случаях — лишь организационно-тактическое вспомогательное значение; и др.26

1.2. Понятие и классификация идентификационных признаков

Вывод субъекта исследования о тождестве объекта основывается на совокупности его относительно устойчивых идентификационных признаков. Одним из важных элементов в теории криминалистической идентификации является понятие идентификационного признака. Каждый объект обладает большим количеством свойств и черт. Для идентификации же могут быть использованы не все, а лишь те свойства и черты, которые отобразились в следе объекта, интересующего следствие. Так, для идентификации лица, выполнившего какой-либо текст, могут быть использованы лишь те особенности почерка, которые отобразились в данном тексте. В свою очередь для идентификации автора этого текста уже нужны не признаки почерка, а признаки письменной речи, отобразившиеся в нем. Идентификационным является признак, присущий сравниваемым объектам и используемый в целях идентификации.

Условиями использования признаков в целях идентификации являются: существенность признака (специфичность, оригинальность), выраженность и воспроизводимость (повторяемость в различных условиях, а также незначительная его изменяемость во времени в пределах идентификационного периода), относительная устойчивость (способность сохранять свою индивидуальность на протяжении какого-либо времени). Этим требованиям обычно отвечают такие признаки, которые могут и не отражать существенные свойства объекта, но являются ярко индивидуальными, нетипичными и соответственно наиболее значимыми для разрешения вопроса о тождестве. Например, ими обычно признаются весьма своеобразные и нетипичные отклонения от прописей в почерке, которым выполнена рукопись; особые приметы внешности человека и др. Чем реже встречается такой признак, тем выше его идентификационное значение. Чем своеобразнее свойство, тем выше его идентификационная значимость.

В качестве идентификационных признаков могут служить свойства, отражающие внешнее строение объекта (форму, размеры, вид и рельеф поверхности и т. д.), особенности внутренней его структуры (анатомические химические свойства, плотность, твердость и др.). Однако каждое из этих свойств может быть использовано в качестве идентификационного лишь при условии его соответствия указанным ниже требованиям.

Идентификационный признак должен отобразить относительно самостоятельное свойство объекта, являющееся взаимно независимым от других его свойств (не имеющих значения для идентификационного процесса).

В процессе идентификационного исследования важно установить идентификационный комплекс признаков (комплекс идентификационных признаков) — совокупность индивидуально определенных, устойчивых, неповторимых (или обладающих редкой встречаемостью) по соотношению, местоположению и другим особенностям признаков, имеющихся в сравниваемых объектах.

Идентификационные признаки, выявляемые и изучаемые в процессе криминалистической идентификации, традиционно классифицируются по нескольким основаниям.

В зависимости от того, характеризуют ли признаки отождествляемый объект в целом или только его отдельные свойства, они делятся на общие и частные. Общие признаки выражают наиболее общие свойства группы однородных объектов и позволяют отнести конкретный объект к данной группе (например, установить группу крови). Частные признаки в основном характеризуют свойства отдельных деталей конкретного объекта, позволяют его выделить из группы однородных и идентифицировать (детали объекта, образовавшиеся при его изготовлении, эксплуатации, ремонте, элементы папиллярного узора фаланги пальца руки человека).

Решение о тождестве или его отсутствии принимается на основе выделения и оценки индивидуальной совокупности частных и общих признаков.

В зависимости от того, какие стороны свойств идентифицируемого объекта характеризуют, их подразделяют на признаки внешнего (отражающие внешнее строение объекта, например, его форму, размер, материал) и внутреннего строения (отражающие внутреннее строение объекта — состав, структуру).

Можно выделить количественные (определяются численными величинами — размер следа обуви, количество нарезов каналов ствола пистолета) и качественные (информационная характеристика объекта, например, цвет, форма) идентификационные признаки.

В зависимости от степени отображения в признаке сущности характеризуемого им объекта идентификационные признаки делятся на необходимые (характеризующие сущность объекта, например, калибр огнестрельного оружия) и случайные (образованные, например, в процессе эксплуатации).

В необходимых признаках отображаются такие важные свойства идентифицируемого объекта, без которых он не был бы тем, что он есть. Например, к числу необходимых относятся признаки внешности человека, именуемые собственными и являющиеся его неотъемлемыми свойствами и присущими человеку от рождения (общефизические, анатомические и отчасти функциональные). Именно эти признаки прежде всего и формируют индивидуальный образ человека.

Случайными же являются те признаки, которые не затрагивают сущности объекта, например конкретного человека. К ним можно отнести особые приметы. Они могут быть результатом действия закономерных (врожденные аномалии) и случайных (шрамы, следы ожогов и т. д.) причин.

И те и другие признаки могут иметь большее значение для успешной идентификации.

Идентифицируемым признакам в силу самого различного рода причин (особенностей механизма взаимодействия неживых объектов, ситуационных факторов человеческого поведения и т. д.) присущи изменчивость и вариационность. Эти особенности наиболее ярко проявляются, например, в почерке человека. Так, отдельные признаки почерка могут меняться в зависимости от приспособления пишущего к различным жизненным ситуациям (деловое официальное письмо, небрежная лекционная запись и др.). Учет при идентификации такого рода обстоятельств имеет важное значение для формирования правильного вывода о наличии или отсутствии тождества.

Самые различные по объекту и инструментально-аналитическому обеспечению идентификационные исследования имеют общую структуру и методику. Все они осуществляются в определенной последовательности решения промежуточных задач (этапы, стадии, циклы), все они используют однотипные приемы сравнительного исследования, все они руководствуются общей стратегией индивидуализации и подчиняются общим принципам оценки достоверности и доказательственного значения выводов27.

Процесс криминалистической идентификации можно условно разделить на три этапа: подготовительно-организационный, собственно рабочий, фиксации результатов проведенного исследования.

Простой акт идентификации, как разновидности распознавания, осуществляется в следственной, оперативной и судебной идентификациях. Решение сложных идентификационных задач, требующих специальных знаний, применения исследовательских методик, технологий, осуществляется в рамках производства судебной экспертизы. Поэтому наиболее наглядно этапность и стадийность процесса идентификации представлена в судебно-экспертном исследовании.

Подготовительно-организационный этап криминалистической идентификации.

При подготовке идентификационного исследования важны следующие положения.

1. Четкое уяснение организатором и исполнителем задачи, требующей решения в сложившихся условиях.

2. Определение места, времени, круга участников предстоящего идентификационного процесса.

3. Обеспечение эксперта инициатором идентификационного исследования системой объектов (идентификационным комплексом объектов), подлежащих включению в идентификационный процесс.

Рис. 3.4. Этапы и стадии криминалистической идентификации

На этом этапе при назначении идентификационного судебно-экспертного исследования эксперт знакомится с материалами, присланными на экспертизу, выясняет, все ли материалы, перечисленные в постановлении (определении) о назначении экспертизы, представлены, понятны ли вопросы, поставленные на разрешение эксперта, соблюдены ли при оформлении необходимые процессуальные требования, пригодны ли объекты экспертизы для сравнительного исследования, достаточно ли для этого образцов. Составляется план исследования, определяются методы, средства и технологии исследования.

Общими положениями рабочего этапа осуществления процесса идентификации являются следующие.

1. Идентификационный процесс включает в себя систему реальных, выполняемых в определенной последовательности действий, начинающихся с осмотра исследуемых объектов и завершающийся выводом о наличии или отсутствии тождества проверяемых объектов.

2. Поэтапный характер процесса решения идентификационной задачи базируется на основе раздельного изучения объектов идентификации, а затем на основе сравнительного анализа существенных признаков сравниваемых объектов.

3. Идентификационное исследование строится по принципу «от общего к частному».

4. При решении вопроса о наличии или отсутствии тождества учитываются общие и частные признаки сравниваемых объектов, вывод строится на основе выявленного идентификационного комплекса признаков.

5. В процессе идентификации устанавливаются не только совпадающие, но и различающиеся признаки, что позволяет определить допустимую меру различий, не исключающих вывода о тождественности объекта.

Рабочий этап идентификационного исследования включает в себя четыре традиционных стадии:

• осмотр исследуемого объекта (объектов), в ходе которого изучаются идентифицируемые, идентифицирующие объекты, а также образцы для сравнительного исследования (свободные, условно-свободные и экспериментальные);
• раздельное, аналитическое детальное исследование объектов с целью выявления максимального количества общих и частных признаков, характеризующих объекты идентификации;
• сопоставление признаков сравниваемых объектов. В этой стадии осуществляется выявление совпадающих признаков и признаков различия. Наиболее распространенными методами сравнительного исследования являются методы сопоставления, совмещения и наложения.

Сопоставление — визуальное восприятие совпадающих и различающихся особенностей каждого из сравниваемых признаков, выявленных в процессе их раздельного исследования. Совмещение производится путем линейного соединения оптических, фотографических, компьютерных или иных изображений сравниваемых объектов, разделенных предварительно на части (фрагменты). Наложение — метод, применяемый в отношении прозрачных изображений сравниваемых объектов, изготовленных в одном масштабе28.

• оценка признаков объекта и формирование выводов о наличии или отсутствии тождества, о невозможности дать ответы на поставленные в постановлении (определении) ответы.

Выводы могут быть категорические, вероятные; альтернативные, однозначные; условные, безусловные; утвердительные, отрицательные; ассерторические (о возможности связи между предметом и признаком), аподиктические (о необходимости связи между предметом и признаком) и о долженствовании; вывод о невозможности решить идентификационную задачу.

При оценке этих выводов следователи должны иметь в виду, что в процессе доказывания установленными фактами при идентификации считаются только данные, содержащиеся в категорических выводах. Вероятные выводы имеют главным образом поисковое и ориентирующее значения. В процессе доказывания их не следует отбрасывать, но использовать только осторожно и очень продуманно, сочетая с другими установленными по делу обстоятельствами.

При оценке результатов проведенного идентификационного исследования следует исходить из оценки:

• полноты, объективности, качества исследования;
• обоснованности выводов о наличии или отсутствии тождества (достаточности выявленных идентификационных признаков, их непротиворечивости);
• соответствия идентификационных процедур установленным правовым и криминалистическим требованиям;
• соответствия вывода о наличии или отсутствии тождества имеющимся объективным данным, собранным ранее другими способами;
• соответствия указанного вывода результатам последующей проверки информации, полученной в ходе идентификационного исследования.

Этап фиксации результатов исследования состоит из действий эксперта по написанию экспертного заключения, составлению протокола идентификационного следственного действия.

1.3. Развитие знаний о криминалистической идентификации за рубежом

Криминалистика как стройная система научных положений, изучающая закономерности формирования следовой информации, ее выявления, собирания, исследования, использования в процессе раскрытия и расследования преступлений, существует далеко не во всех странах, «…обширный конгломерат научных знаний, используемых в настоящее время на Западе в сфере правосудия и борьбы с преступностью, не оформлен в качестве академической науки и представляет чисто прикладную отрасль знания, не имеющую собственной теории, методологии и системы»29.

Несмотря на то, что за рубежом начиная с 30-х гг. ХIХ в. разрабатываются различные методы идентификации людей и вещей (например, антропометрическая система уголовной регистрации, системы дактилоскопической регистрации), имеются разрозненные техники, методы идентификационных исследований, общая теория криминалистической идентификации как методологическая основа разработки способов, приемов, технологий отождествления в судопроизводстве так и не сформулирована. Первые разработки в области идентификации были осуществлены Альфонсом Бертильоном, который разработал методику идентификации личности путем измерения тела человека и описания наиболее стойких примет его внешности — словесного портрета30. Бертильон и его последователи (С. Оттоленги, О. Дайтигсман, Бальтазар, братья Гюнтер и др.) утверждали, что эксперт не может прийти к достоверному положительному выводу об искомом объекте, его тождество устанавливается вероятностно на основе подсчетов вероятности встречи нескольких однородных объектов31. П. Кирк в середине XX в. пишет: «Позитивная идентификация основана лишь на очень высокой степени вероятности»32.

В настоящее время серьезные исследования в области криминалистики традиционно ведутся, например, в Польше. Вопросам криминалистической идентификации посвящено немало интересных работ польских ученых. Краткий обзор позволяет сравнить изыскания в этой сфере криминалистических знаний.

Понятие криминалистическая идентификация рассматривается западными учеными в двух значениях: в широком смысле криминалистическая идентификация — весь процесс идентификационных исследований, основанный на установлении отношений между идентичными свойствами, проявляющимися в криминалистическом следе и подобным ему сравнительном материале (образце). В процессе идентификационного исследования преобладает метод сравнения. Криминалистическая идентификация в узком понимании этого слова — положительный результат идентификационных расследований. Так, Мариуш Кулицки пишет, что «в криминалистике термин «идентификация» понимается двояко: как процесс, направленный на установление личности или предмет на основе фрагментарных данных, а также как результат этого процесса»33.

Латвийские ученые В. Н. Терехович и Э. В. Ниманде определяют криминалистическую идентификацию как способ установления причинно-следственной связи между двумя объектами (идентифицируемым и исдентифицирующим) посредством определения их идентичности или отсутствия таковой в процессе расследования преступного деяния. Основой определения идентичности является сравнительное исследование. В ходе исследования устанавливается факт тождества либо различия между объектом и следом34.

Анджей Шварц и Хуберт Колецки подчеркивают: «Идентификация является суждением, основанным на результате сравнительного исследования, проводимого при использовании образца, и только такого сравнительного исследования, в результате которого подтверждена идентичность черт образца и доказательного следа35. Решение идентификационной задачи связано с анализом полученных результатов, ведущему к утверждению (категорическому или вероятностному), что сравниваемый след, сравниваемый материал происходят от того самого объекта (либо созданы этим объектом) или принадлежат к этой самой группе (классу) объектов. Такой же точки зрения придерживаются Ян Видацки и Ежи Конечны — «идентификация — это подтверждение тождественности, идентичности»36.

Другая группа ученых утверждает, что результат идентификационных исследований может быть как положительный (категорический, некатегорический) так и отрицательный (категорический, некатегорический), которые одинаково значимы в дальнейшем расследовании37.

Тадеуш Ханаусек считает, что «криминалистическая идентификация это высказанное на основе сравнительных исследований суждение, в котором утверждается, что указанный предмет (лицо, вещь, останки и т. д.) или обладает таким же самыми особенностями, как предметы, принадлежащие к указанной группе и потому может быть причислен к этой группе, или обладает теми самыми свойствами, которые имеет только один предмет (лицо, вещь, останки и т. д.), и поэтому может быть принят за этот предмет относительно его часть или последствие действия этого предмета»38. Из этого высказывания явствует, что установление групповой принадлежности он относит к идентификационным задачам.

Есть и другая точка зрения. Так, для обозначения исследований, не ведущих к идентификации объекта, от которого остаются сравниваемые следы, а производимые исключительно для установления или исключения их однородности, А. Шванц и Х. Колецки предлагают использование термина «группификация» (установление совпадения свойств групповых следов) отличая его от термина, напрямую связанного с отождествлением объекта по его следу, «индивидуализация» (установление совпадения единичных следов)39.

Дискуссионным представляется толкование термина «индивидуализация». З. Чечот и Т. Томашевски считают, что в современной криминалистике по отношению к введению новых методов расследования и технических усовершенствований, именно в области биологии и серологии, физики и химии, все более проявляется процесс перемещения групповой идентификации в сторону идентификации индивидуальной. Этот процесс, который можно было бы назвать индивидуализацией, так как в некоторых случаях в состав установленного класса объектов может входить только несколько или исключительно один практический элемент. В западной литературе также используется термин «классификация», относящийся к определению свойств групповых объектов, например, при физико-химических исследованиях различных субстанций, тогда как индивидуальная идентификация объекта на основе оставленного им следа определяется как «индивидуализация»40.

Гражина Кенджерска среди идентификационных исследований выделяет «идентифицирующие исследования», целью которых является определение, чем является объект, оставляющий след (например: кровью, наркотиком), и «сравнительные исследования», направленные на поиск ответа, от какого объекта исходит след (например: исходят ли следы папиллярных линий от определенной личности)41.

Когда объект, от которого остаются следы, зафиксированные в нескольких местах происшествия, недоступен, производится сравнение между самими следами (без использования сравнительного материала). Целью таких расследований является установление, происходят ли следы от того самого объекта и обладают ли теми же самыми свойствами. Положительный результат таких сравнительных исследований позволяет сравнивать и связывать между собой разные происшествия посредством утверждения, что действовали те же самые люди (например: в результате сравнения следов папиллярных линий) или использовались те же самые (идентификация индивидуальна) или такие же (идентификация групповая) инструменты или вещества (например, в результате сравнения следов огнестрельного оружия на гильзах или определения взрывного вещества).

Предметом криминалистической идентификации являются личности (подозреваемые в совершении преступления, жертвы преступления свидетели, различного рода предметы и приспособления (например, ключи, огнестрельное оружие, обувь, перчатки, машины), вещества (например, наркотики, лаки, легковоспламеняющиеся материалы, стекло, металл, пластик), животные (собаки в случае укуса людей) и растения (пыльца растений на одежде жертвы), которые могут послужить для установления места убийства.

Следы, оставленные выше указанными объектами могут иметь как форму, формальные особенности (отпечатки папиллярных линий, отпечаток подошвы обуви, царапины, оставленные инструментами, признаки почерка), так и содержание (например, при исследовании рукописного текста интерес представляет его язык), а также состав (при исследовании химических веществ: ядов, наркотиков, взрывных материалов; биологических веществ: крови, волос, выделений, пыльцы растений; запаховых следов). Исследуются и особенности разговоров или других звуков, записанных при помощи магнитофона или другого прибора, а также другие виды следов.

Кладя в основу классификации цель идентификационных исследований, западные ученые выделяют:

— идентификацию объекта, оставившего след;

— идентификацию объекта-вещества, объекта-предмета, которые в случае их обнаружения сами являются следом;

— идентификацию целого на основе части42.

Большая часть идентификационных исследований принадлежит к первому типу идентификаций (идентификация объекта, оставляющего след) и основана на исследовании отношений между следом и сравнительным материалом (взятом от идентифицируемого объекта) с целью утверждения, происходят ли признаки, оставленные в следе, от того самого объекта. Примером такого рода идентификационных исследований является идентификация людей на основе следов папиллярных линий, следов губ, следов ушей, следов зубов, биологических следов, запаховых следов, зафиксированной речи или почерка. К этому виду исследований причисляется также идентификация инструментов на основе оставленных ими следов, идентификация обуви на основе изучения подошв, идентификация огнестрельного оружия на основе следов на патронных гильзах и т. п. Идентификация подобного типа может быть как индивидуальной, так и групповой.

Идентификация объекта, являющегося следом, охватывает главным образом физико-химические и биологические исследования, в рамках которых устанавливается, чем является исследуемая субстанция (вещь). Эти исследования по своей природе исключительно групповые. В рамках этого типа исследований получают информацию, что исследуемый порошок — это амфетамин; жидкость, использованная для поджигания — бензин; коричное пятно — человеческая кровь; а микрослед в виде волокна — хлопчатобумажная нитка белого цвета. Сравнительным материалом основных исследований этого типа являются образцы, отобранные в рамках ранее проводимых экспертных исследований различного типа веществ, и содержатся они в так называемых компьютерных библиотеках.

Иногда важно утверждение, что два или более кусочка (фрагмента) какого-либо предмета (вещи) представляли собой прежде (перед разделением) целостность. Это третья группа исследований, которые принадлежат к механоскопическиму типу и называются исследованиями «на целостность». В них сравнивается структура и формы отдельных элементов, а прежде всего микронеровности, образованные на их краях в результате разделения. Исследования этого типа являются исключительно индивидуальными исследованиями.

В зарубежной литературе, посвященной криминалистическим проблемам, предлагается классифицировать идентификацию по разделам криминалистической техники (отраслевая идентификация):

— дактилоскопическую (на основе папиллярных линий и рисунка структуры кожи);

— хеилоскопическую (на основе следов губ);

— отоскопическую (на основе следов ушной раковины);

— гантископическую (на основе следов перчаток);

— одонтоскопическую (на основе следов зубов);

— механоскопическоую (на основе следов инструментов);

— трасеологическую (на основе следов обуви или босых стоп, транспортных средств, животных);

— физико-химическую (на основе различного рода веществ);

— биологическую (на основе биологических следов; самым важным видом биологической идентификации является генетическая идентификация);

— осмологическую (на основе человеческих запахов);

— фоноскопическую (на основе записанной речи);

— огнестрельную (на основе гильз и снарядов);

— графологическую (на основе почерка) и иного рода криминалистические идентификации.

В контексте идентификации человека следует еще вспомнить о непосредственной (прямой) и опосредованной идентификации. В рамках непосредственной идентификации проводится прямая идентификация, что значит определенные следы (например, дактилоскопические, биологические, осмологические) позволяют указать человека, от которого они исходят, без дополнительных определений. Опосредованная идентификация, прежде всего, ведет к установлению предмета личного пользования, от которого идет след (например, обувь, рукавички), а затем к человеку, который это использует. В ином случае обязательными являются дополнительные исследования, подтверждающие факт использования определенной обуви конкретным человеком.

Иностранные коллеги выделяют следующие стадии (этапы) идентификационного исследования:

а) этап начальной оценки следов под углом их принадлежности к идентификации — анализ самого сравнительного доказательного материала без осмотра сравнительного материала (оценка читаемости, фрагментарности, деформации, аутентичности);

б) этап выделения идентификационных свойств;

в) этап оценки сравнительного материала — оценка адекватности следов, качества и целостности;

г) этап сравнения — «пошагового» сравнения свойств, признаков идентифицирующих объектов и проверяемых объектов;

д) этап оценки совместимости свойств — наличия или отсутствия совместимости структуры и локализации отдельных свойств и допустимых различий, вытекающих, например, из деформации следа, нестабильности свойств и т. д.;

е) заключительный этап — формулирование окончательных выводов на основе полученных результатов исследований, с учетом обязательного стандарта (идентификационных критериев) и собственного убеждения;

ж) этап проверки (в случае назначения повторной или альтернативной экспетризы) — возможное проведение новых исследований другим экспертом, без информирования его о полученном результате43.

§ 2. Понятие и общая характеристика теории криминалистической диагностики

Криминалистическая диагностика позволяет распознать состояние объектов, познать события, явления, процессы. Так, по следам ног можно не только идентифицировать человека, но и судить о направленности его движения, приблизительной скорости, о факте перетаскивания тяжести, о передвижении в темноте. По следам взлома судят не только об использованном орудии, но и о способе взлома, о навыках лица, его физической силе, затраченном времени и т. п.

Слово «диагностика» греческого происхождения и означает распознавание, определение. Каждый из этих терминов, не являющихся синонимами, способен охарактеризовать один из аспектов этого сложного процесса. Так, распознать — значит узнать по каким-либо признакам. Но, как справедливо указывают В. А. Образцов и В. Д. Корма, «любое диагностирование есть распознавание, но не каждое распознавание есть диагностирование… Под криминалистическим диагностированием следует понимать решение не всех подряд, а лишь строго определенной группы распознавательных задач»44. Определить — с точностью выявить, установить, раскрыть содержание чего-либо. В самом общем понимании диагностика позволяет установить состояние исследуемого объекта, его соответствие или несоответствие норме, эталону; выделить логическую схему «причина — следствие»; систематизировать и описать причины изменений, трансформаций исследуемого объекта; определить возможные состояния; оценить возможные последствия.

Основой для диагностических исследований служат такие принципы, как: принцип ключевого звена — необходимо определить приоритетные, решающие, наиболее существенные факторы, процессы, оказавшие влияние на исследуемый объект; принцип системности, предполагающий всестороннее, взаимосвязанное изучение элементов структуры исследуемого объекта, объекта и среды, в которой он существовал; принцип причинно-следственного соответствия — выявление всех причинно-следственных связей, определение их целенаправленности.

Диагностика — определение состояния системы, предмета, явления или процесса посредством реализации комплекса исследовательских процедур с целью установить «диагноз» и дать заключение о количественных и качественных характеристиках исследуемого объекта.

Суть криминалистической диагностики заключается в распознавании события, явления, процесса по их отображениям в материальной обстановке. Но в отличие от криминалистической идентификации распознаются признаки не самого объекта, а признаки состояния объекта исследования в конкретный период времени. Информативными будут признаки, по которым можно установить механизм следообразования следов и условия их возникновения.

Рис. 3.5. Криминалистическая диагностика

Криминалистическая диагностика может быть определена как частное криминалистическое учение и как процесс диагностического исследования. Криминалистическая диагностика, как учение, представляет собой систему научных положений (о предмете, методах, научных основах, принципах познания и диагностической деятельности, понятийном аппарате, классификациях), на основе которых разрабатываются средства, приемы, рекомендации, технологии установления состояния различных попадающих в орбиту уголовного судопроизводства объектов, в котором они находились в момент, когда происходило проверяемое событие, и которое требуется установить в процессе расследования уголовного дела. Предметом этого учения являются закономерности процесса распознавания объектов по их признакам, установления механизма события, определения факта изменений свойств и признаков объекта в результате преступного события45.

Криминалистическая диагностика как процесс исследования — комплекс познавательных процедур реализуемых с целью определения актуального фактического состояния криминалистически значимых материальных объектов, материальных комплексов, явлений или процессов и дачи заключение о количественных и качественных характеристиках исследуемого объекта, обусловленных механизмом совершения преступления. Итогом диагностического исследования будет заключение, содержащее «диагноз». Этот «диагноз» можно типизировать следующим образом: 1) установление отклонений от нормы, эталона; 2) определение принадлежности исследуемого объекта к классу, роду, виду объектов; 3) оценивающий объект как уникальное сочетание признаков, когда нет базовых эталонных параметров.

Диагностические исследования по определению свойств и состояния объекта позволяют не только определить его фактическое состояние, но и выявить прошлое состояние объекта, а также выяснить последовательность образования следов и с учетом этого определить очередность действий преступника.

Ю. Г. Корухов определял криминалистическую диагностику и как «…частный метод познания, позволяющий получить представление о механизме преступного действия на основе его отражения в объектах материального мира»46.

Научно-методологическим основанием криминалистической диагностики является так называемая теория причинности, основными понятиями которой являются «причинность» и «детерминизм». Причинность — определенное внутреннее отношение между явлениями, такая их связь, при которой всякий раз за одним явлением следует другое. Детерминизм — учение о взаимосвязи и взаимной определенности всех явлений и процессов, доктрина о всеобщей причинности.

Все вещи в мире состоят в причинных связях. В основе понимания причинности лежат три принципа: 1) принцип универсальности причинности, в соответствии с которым каждое событие имеет причину; 2) принцип единообразия — одинаковые причины всегда производят одинаковые следствия; 3) принцип необратимости причинно-следственной связи во времени.

Между причиной и следствием может быть жестко детерминированная связь (категоричная), и стохастически детерминированная связь (вероятностная). В системе, где есть свободная воля человека, принимающего решение и реализующая план действий, следует учитывать стохастический характер детерминированности причин (выводы таких диагностических исследований являются ориентирующими).

2.1. Цели, задачи, категории диагностических исследований

Рассматривая событийную ситуацию как определенную систему, в ней можно условно выделить две большие группы подлежащих установлению фактов: относительно стабильные компоненты ситуации — участники события, орудия преступления, иные предметы, средства сокрытия следов преступления; изменчивые компоненты ситуации — состояние объектов, условия места и времени, механизм взаимодействия субъектов, предметов.

Диагностические задачи — это задачи, цель которых установление свойств и состояний исследуемых объектов, реконструкции внешней обстановки, причинно-следственной связи, механизма расследуемого события47. Диагностические задачи могут иметь самостоятельное значение или являться промежуточными при идентификационных исследованиях.

В наиболее общем виде к задачам криминалистической диагностики можно отнести:

а) установление пространственной структуры обстановки преступного события (где, в какой обстановке произошло преступление, каково точное место столкновения транспортных средств, какие из имеющихся следов относятся к совершенному преступлению и т. п.);

б) установление механизма отдельных этапов (стадий) события (направление и характер взлома преграды, взаимное положение транспортных средств в момент столкновения, способ изготовления фальшивых денежных знаков и т. п.);

в) определение вещественной структуры обстановки места происшествия (каковы свойства и состояние объектов этой обстановки, в какой мере они могли обусловить механизм преступления, выбор орудия преступления, оставить следы на преступнике и его одежде, обеспечить скрытность преступления и т. п.);

г) установление временных характеристик преступного события (когда оно произошло, сколько времени могло потребоваться для его совершения, в какой последовательности совершались действия, какие следы возникли раньше, а какие позже и т. п.);

д) определение свойств действовавших объектов (лиц, орудий, транспортных средств), их количества, характера функционирования (сколько было участников преступления; обладало ли лицо, совершившее взлом, профессиональными навыками, какое оборудование и навыки были применены при изготовлении огнестрельного оружия или взрывного устройства; исправно ли транспортное средство и если нет, то в какой связи неисправность находится с ДТП и т. п.);

е) ретроспективное исследование причинно-следственных связей (какова причина пожара, что могло явиться причиной выстрела без нажатия на спусковой крючок, имеется ли причинная связь между определенными действиями и наступившими последствиями, могла ли быть причиной ДТП техническая неисправность, установленная при экспертизе транспортного средства, и т. п.);

ж) прогнозирование действия причинно-следственных связей (какие последствия могли наступить в результате действий определенного лица, какие повреждения должны были остаться на скрывшемся транспортном средстве в результате ДТП и т. п.);

з) установление в целом механизма преступного события. Эта задача представляет собой интеграционное диагностирование многих из приведенных выше факторов, являясь по сути своей ситуационным анализом всего события как системы действий. Для ее решения необходимо изучить и использовать все виды информации: личностной — об участниках события; вещной — о предметах отражаемых и отражающих; операционной — о механизме действий, их условиях, обстоятельствах;

и) установление соответствия ситуации, излагаемой участником процесса (обвиняемым, потерпевшим), тому механизму происшествия, который может быть определен по следам и иным вещественным доказательствам;

к) установление криминогенных факторов, составляющих элементы причин и условий преступного события (какие обстоятельства способствовали или могли способствовать его совершению; в какой обстановке может произойти аналогичное преступление; обеспечивает ли конструкция замка его надежность, может ли он быть открыт подобранным ключом, отмычкой; какие несовершенства документов способствуют их подделке и др.).

Перечисленные задачи можно объединить в четыре основных класса диагностических задач: классификационно-диагностические, собственно диагностические, обстановочно-диагностические, причинно-динамические. Выделяют также реставрационные (связанные с воссозданием первоначального вида измененного объекта, например, реставрация облика человека по черепу) и оценочные (например, определение размера ущерба в результате хищения)48.

С учетом изложенного предмет криминалистической диагностики как процесса исследования можно определить как исследование свойств и состояния объекта (ситуации) с целью установления происшедших в нем изменений, определение причины этих изменений и ее связи с совершенным преступлением.

Характерным отличием диагностики от идентификации является то, что при идентификации проверяемый объект всегда существует материально, а при диагностировании этого может и не быть. Например, «место нахождения стрелявшего», фигурирующее в качестве объекта исследования, было как таковое в момент прошлого события, во время выстрела. Этой ситуации к моменту диагностирования уже нет, что обусловливает необходимость реконструкции, моделирования.

Таким образом, диагностируемый объект — это устанавливаемое условие (предмет, ситуация, факторы, механизм события, состояние), а диагностирующие объекты — это материальные носители признаков, отображающих свойства (систему свойств, признаки, комплексы признаков) и воздействие на них определенных условий происшедшего события.

Возможно криминалистическое диагностирование как состояния отдельных материальных объектов, так и материальных комплексов (обстановка места происшествия); механизма образования следов.

Обобщая можно сделать вывод, что диагностические исследования осуществляются в следующих целях:

а) для определения свойств и состояния объекта, его соответствия (несоответствия) заданным характеристикам;

б) для исследования обстоятельств действия;

в) для установления причинной связи между фактами.

Диагностические исследования можно разбить на три категории:

• установление свойств и состояния объекта при его непосредственном исследовании;
• установление свойств и состояния объекта определяются по его отображению;
• интегративное диагностирование, анализ ситуации в целом49.

В последнее десятилетие к вопросу о производстве ситуационной экспертизы проявляют активный интерес и ученые (специалисты в области криминалистики и судебной экспертизы) и практические работники правоохранительных и судебных органов. Ведутся дискуссии о сущности и содержании ситуационной экспертизы. Цель ситуационной экспертизы, определяется как установление подлинной динамики события50; реконструкция события преступления и определение механизма происшедшего51, а к ситуационным задачам как специфическому классу диагностических задач ученые относят: установление возможности производства действий при определенных условиях; соответствия обстоятельствам происшествия; причинной связи между конкретными действиями и наступившими последствиями, между фактами и событиями52.

Криминалистическая диагностика имеет большое значение для решения ряда следственных задач. Так, результаты диагностических исследований способствуют выдвижению версий, планированию следственных действий для ее проверки. Помогают организовать розыск, определить направления поиска новых доказательств.

Вопросы для самоподготовки

1. Что такое криминалистическая идентификация?
2. Какова классификация объектов криминалистической идентификации? Кто является субъектом криминалистической идентификации?
3. Научные основы криминалистической идентификации.
4. Назовите общие принципы криминалистической идентификации.
5. Какие виды криминалистической идентификации вы можете назвать?
6. Дайте понятие идентификационного периода, идентификационного поля.
7. Понятие и содержание идентификационного признака. Какие классификации идентификационных признаков вы знаете?
8. Назовите и дайте краткое содержание этапов процесса криминалистической идентификации.
9. Что в криминалистике понимают под установлением групповой принадлежности?
10. Что такое криминалистическая диагностика: понятие и сущность?
11. Каковы научные основы криминалистической диагностики.
12. В чем заключается разница между криминалистической диагностикой и криминалистической идентификацией?
13. Каковы задачи криминалистической диагностики?
14. Определите объекты и назовите субъектов криминалистической диагностики?
15. Каковы этапы криминалистической диагностики?

Вопросы для обсуждения

1. Раскройте процесс формирования теории криминалистической идентификации.
2. Определите понятие криминалистической идентификации как частной криминалистической теории и как метода.
3. Раскройте научные основы криминалистической идентификации.
4. Что относится к объектам криминалистической идентификации?
5. Виды сравнительных образцов, используемых при криминалистической идентификации.
6. Каковы принципы криминалистической идентификации?
7. Виды и формы криминалистической идентификации.
8. Дайте понятие криминалистической идентификации по мысленному образу.
9. Что понимается под идентификационным признаком и каковы его свойства?
10. Дайте классификацию идентификационных признаков.
11. Раскройте понятие идентификационного поля и идентификационного периода.
12. Дайте понятие и определите значение установления групповой принадлежности для раскрытия и расследования преступлений.
13. Каковы стадии криминалистического идентификационного исследования, их сущность и задачи?
14. Определите понятие и задачи криминалистической диагностики.
15. Каковы теоретические основы криминалистической идентификации?
16. Что относится к объектам криминалистической диагностики?
17. В чем состоит отличие криминалистической идентификации и криминалистической диагностики?

Список использованной литературы

1. Аверьянова Т. В. Судебная экспертиза. Курс общей теории. М.: Норма, 2008. 480 с.
2. Аверьянова Т. В., Белкин Р. С., Корухов Ю. Г., Россинская Е. Р. Криминалистика: учебник для вузов. М. : Норма. 2008. 944 с.
3. Драпкин Л. Я. Криминалистика: учебник / Л. Я. Драпкин, В. Н. Карагодин. М.: ТК Велби, 2007. 672 с.
4. Егерев И. М. Криминалистическая идентификация по мысленному образу и особенности реализации ее процессуальной формы: монография / И. М. Егерев, Д. А. Степаненко. М.: РАП, 2010. 216 с.
5. Колдин В. Я. Судебная идентификация: учеб. пособие. М.: ЛексЭст, 2002. 527 с.
6. Колдин Л. Я. Идентификация при расследовании преступлений. М.: Юрид. лит., 1978. 144 с.
7. Корма В. Д., Образцов В. А. Криминалистическое распознавание: теория, метод, модели технологий: монография. М.: Юрлитинформ, 2014. 416 с.
8. Корухов Ю. Г. Криминалистическая диагностика при расследовании преступлений : науч.-практ. пособие. М.: Норма; ИНФРА-М, 1998. 288 с.
9. Корухов Ю. Г. Методологические основы криминалистической экспертной диагностики // Сборник научных трудов ВНИИСЭ. М., 1987. С. 12–13.
10. Криминалистика: учебник / под ред. В. А. Образцова. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Юристъ, 2002. 735 с.
11. Моисеева Т. Ф., Майлис Н. П. Судебная экспертиза. Введение в специальность: учеб. пособие. М.: РГУП, 2017. С. 77.
12. Потапов С. М. Введение в криминалистику: учеб. пособие для слушателей ВЮА КА. М.: РИО ВЮА КА, 1946. 24 с.
13. Салтевский М. В. Идентификация и установление групповой принадлежности: конспект лекций по советской криминалистике / Харьковский юрид. ин-т им. Ф. Э. Дзержинского. Харьков, 1965. 47 с.
14. Сегай М. Я. Методология судебной идентификации / отв. ред.: Л. Е. Ароцкер. Киев: РИО МВД УССР, 1970. 254 c.
15. Степаненко Д. А. Проблемы теории и практики криминалистической идентификации: дис. … д-ра юрид. наук. Иркутск, 2006. 337 с.
16. Эксархопуло А. А. Криминалистика: учебник. СПб., 2009.
17. Эксархопуло А. А., Макаренко И. А. К вопросу о сущности криминалистической идентификации // Вестник Балтийского федерального университета им. И. Канта. Сер.: Гуманитарные и общественные науки. 2019. № 2. С. 12–19.

ГЛАВА 4. Нетрадиционные методы в раскрытии и расследовании преступлений: генезис и перспективы

Наличие во многих учебниках по криминалистике раздела «Нетрадиционные методы» отражает факт ее инновационного развития как науки и области практики. Именно качественные изменения по способам совершения и сокрытия следов преступных деяний востребуют разработку и применение новых методов, техник и приемов как самими субъектами раскрытия и расследования, так и приглашаемыми ими специалистами и экспертами. Однако следует отметить, что в криминалистике понятие «нетрадиционные методы» до настоящего времени однозначно не определено. Это связано с содержательно-смысловой разноплановостью используемых базовых терминов: «метод» (греч. methodos — прием, способ или образ действия) и «традиция» (лат. tradicio — передача от поколения к поколению).

С учетом анализа публикаций юристов (Р. С. Белкин, Л. Г. Видонов, Ф. В. Глазырин, Ю. В. Дяблова, В. А. Образцов, Е. П. Ищенко, Л. Л. Каневский, Н. Н. Китаев, В. В. Мальцев, Т. А. Седова и др.) в качестве дефиниции «нетрадиционные методы исследования в криминалистике» будем рассматривать «пока не принятые практикой в качестве рабочих и постоянных способы и приемы, применяемые в разрешении следственных ситуаций на различных этапах расследования преступления».

Критериями необходимости применения нетрадиционного метода исследованияпри раскрытии и расследовании преступлений (и прежде всего, в поисково-познавательной деятельности) и соответственно приглашения разного рода специалистов, сведущих в узкоспециальных отраслях знаний, могут выступать53:

• эффективность и экономичность;
• доступность в применении;
• оперативность в использовании;
• доказательственность;
• информативность.

С учетом указанных критериев на этапе выбора того или иного нетрадиционного метода всегда необходимо знать о его научной дискриминантности и решить вопросы его процессуальной правомочности, квалификационного статуса привлекаемого специалиста и ряд иных моментов. Ведь в условиях сохраняющегося в России дефицита на уровне закона регулирования нетрадиционных методов недостаточно руководящих разъяснений и инструкций в подзаконных нормативных актах.

Перед тем как перейти к раскрытию содержания и процедурных аспектов по конкретным нетрадиционным методам представляется важным подчеркнуть два методологических момента. Во-первых, ни один из нетрадиционных методов нельзя превращать в единственно возможный, универсальный. Во-вторых, привлечение разного рода специалистов, сведущих в узкоспециальных отраслях знаний, требует постоянного расширения профессиональной компетентности юристов, чтобы адекватно использовать данные, полученные в рамках нетрадиционного метода, для достоверного познание истины.

Учитывая, что единой научной классификации нетрадиционных методов до сих пор не создано, будем далее их изложение вести в ракурсе истории возникновения, имевшей место правовой регламентации и востребованности в современной практике раскрытия и расследования преступлений.

§ 1. Особенности выявления лжи у участников уголовного судопроизводства в процессе расследования

История метода аппаратурной детекции лжи. В конце XIX столетия началась разработка аппаратурной регистрации физиологических коррелятов эмоциональных проявлений человека. Так, итальянским физиологом А. Моссо в 1877 г. выявлено, что давление крови в сосудах и частота пульса человека меняются при эмоциональном напряжении испытуемого. Материалы своих экспериментов он изложил в монографии «Страх». Однако целевое применение в криминалистической практике физиологической аппаратуры для диагностики лжи реализовал видный итальянский психиатр и криминолог Чезаре Ломброзо. Он с 1895 г. использовал прибор сфигмометр (греч. sphygmos — пульсация) для регистрации изменения давления крови у подозреваемых в совершении различных преступления. Следует отметить, что ему с помощью данных, полученных на основе данной методики, удалось через семь лет доказать в суде непричастность обвиняемого к совершению преступления54.

В первые два десятилетия ХХ в. шла дальнейшая экспериментальная апробация методики инструментальной диагностики лжи. Так, немецкий психолог Макс Вертгеймер в 1904 г. получил степень доктора философии в Вюрцбургском университете (Германия) за диссертацию, посвященную детектированию вины преступника в ходе следствия по методу ассоциативной связи слов (научный руководитель О. Кюльпе). Психолог К. Г. Юнг в 1907 г. представил в публикации результаты своих экспериментов с использованием указанной методики одновременно с применением гальванометра и пневмографа. В 1914 г. итальянский физиолог В. Бенусси создал прибор пневмограф для регистрации дыхания при проведении допросов подозреваемых в совершении преступления. В качестве информативных показателей обмана использовались данные по частоте и глубине дыхания, регистрируемые на самописце. Позже с помощью усовершенствованного прибора уже определялись продолжительность вдоха и выдоха, задержка дыхания на вдохе и выдохе55.

Американский психолог и юрист Уильям Марстон, целенаправленно изучавший с 1913 г. возможности аппаратурной детекции лжи в Национальном исследовательском комитете США, обосновал методику «тест выявления лжи при помощи артериального давления», которая с учетом показателей сфигмоманометра и стетоскопа в практике расследования показала эффективность различий по вопросам на значимую и нейтральную темы на уровне 97%. Им же в одной из публикаций 1915 г. комплексирование и анализ показателей по ряду приборов для выявления обмана было названо «детекция лжи»56. В 1921 г. У. Марстон защитил докторскую диссертацию на тему «Симптомы обмана по систолическому давлению крови как составная часть психического состояния»57, а в 1923 г. впервые использовал результаты полиграфной проверки в качестве доказательства в суде США58.

В России экспериментальную работу по созданию методики инструментальной детекции лжи в 1920-х гг. провел психолог Александр Романович Лурия. Им с 1923 г. сначала в Институте психологии (г. Москва), а затем с 1927 г. в Лаборатории экспериментальной психологии, созданной при Московской губернской прокуратуре, стала реализовываться программа исследований по аппаратурному выявлению при допросе двигательных реакций у лиц, подозреваемых в убийстве. А. Р. Лурией было установлено, что время нажатия последними на кнопку при предъявлении значимых вопросов увеличивалось в среднем до 24%, по сравнению с лицами, непричастными к убийству59.

Первый портативный полиграф, пригодный для расследования преступлений, был создан офицером калифорнийской полиции Джоном Ларсеном в 1921 г. Данный прибор одновременно регистрировал пульс, давление крови и дыхание. В США в 1926 г. Л. Килер расширил арсенал инструментальных средств для проведения обследования за счет введения еще одного канала — регистрации изменений электрокожного сопротивления (или иначе — кожно-гальванической реакции). В последующем им же впервые был введен и канал регистрации тремора (или иначе — двигательной активности частей тела человека). Использование комплекса датчиков и регистрирование при тестовом опросе данных на самописце стало им называться полиграф-обследованием. Именно они стали активно проводиться Л. Килером в созданной Чикагской лаборатории расследований преступлений. К 1935 г. в ней были обследованы уже около 2000 подозреваемых в совершении преступлений.

Делая промежуточный вывод в анализе, можно констатировать, что если Ч. Ломброзо выступил первым, кто применил полиграф в судебной практике, то Л. Килера следует считать создателем современного полиграфа. Ведь в дальнейшем отдельные ученые, совершенствуя его базовую модель полиграфа, пытались создавать приборы, регистрирующие до 19 показателей (см. рис. 4.1).

Рис. 4.1. Многоканальная регистрация наиболее часто изучаемых видов биоэлектрической активности человека (по В. Блоку, 1970 г.)

Несмотря на открывавшиеся в ХХ столетии технические возможности, следует критично отметить, что повышение числа регистрируемых физиологических параметров лишь технически усложняет процедуру обследования, но не способствует повышению надежности детекции лжи. Поэтому современные полиграфы обычно регистрируют от 5 до 7 показателей (см. рис. 4.2), но использующие их специалисты создавали и продолжают разрабатывать все новые и новые тестовые методики опроса с использованием полиграфа. Последнее крайне важно, т. к. практически с момента применения аппаратурной детекции лжи в раскрытии и расследовании преступлений появились и способы противодействия полиграф-обследованию60.

Рис. 4.2. Основные датчики при опросе с использованием полиграфа.
Фото с сайта https://www.audit-fg.ru/services-all/registration-trademark

В 1990-х гг. полиграф стал применяться в правоохранительной практике более 70 стран. Однако лидерство по числу проводимых обследований, по подготовке полиграфистов и выпуску автоматизированных комплексов «детекции лжи» сохранилось за США61. При этом в этой стране в ХХ столетии своеобразно менялась нормативная база, регламентирующая правомочность использования полиграфа в уголовном процессе. Так, в США в 1923 г. апелляционный суд округа Колумбия поддержал решение судьи об исключении результатов тестирования подсудимого на «лай-детекторе» из ранее проведенного разбирательства в первичном суде по делу Джемса Фрая62. Появление в американской правовой практике прецедента FryeCase стало определенным стандартом, который действовал почти 70 лет. Его суть состояла в постулировании судом важности того, что в качестве материала доказывания должны использоваться данные следствия, которые следует получать, с одной стороны, с согласия участвующих в нем сторон, а с другой стороны, на основании методики, признанной наукой. С учетом прецедента FryeCase в полицейской и следственной практике США полиграф применялся лишь как инструментальное средство, позволяющее ускорить ориентировку среди большого круга подозреваемых лиц.

Анализ публикаций свидетельствует, что со стороны американских адвокатов полиграф активно пропагандировался и как «детектор правды», способный усилить восприятие достоверности показаний их подзащитных, а также поднять их авторитетность в глазах присяжных63. Верховным судом США в 1993 г. по делу Daubert v. Merrell Dow Pharmacetutical, Inc было принято решение, что доказательства, добытые при помощи полиграф-обследования, могут признаваться судом, если они докладываются в суде экспертом, чтобы помочь судье и присяжным заседателям разобраться в выявленных обстоятельствах дела64. Одновременно Верховный суд США предоставил и возможность привлечения большего числа экспертов, чтобы данные конкретного полиграф-исследования могли быть обоснованно приняты судом. При этом в отношении показаний свидетелей были введены дополнительные требования допустимости: во-первых, стороны до начала испытания на полиграфе должны заявить письменное согласие на использование результатов исследования для подтверждения или опровержения показаний в суде; во-вторых, по выясняемым обстоятельствам каждая из сторон имеет право приглашать своего специалиста-полиграфолога65.

Значимость раскрытого прецедентного решения, на наш взгляд, состоит в том, что американское судебное сообщество стало процессуально строже относиться к полиграфу как способу получению допустимой информации66. В итоге в США, например, в случае обвинения в сексуальном правонарушении (в частности, домогательство) испытание детектором лжи проходят как ответчик, так и истец, чтобы выявить случай возможного умышленного оговора. В дальнейшем решения Верховного суда США привели к тому, что ключевым моментом в принятии или не принятии материалов полиграф-исследования в качестве допустимого доказательства выступает усмотрение судьи, который должен учесть уровень профподготовки оператора полиграфа, его опыт, добросовестность и профессиональную честность67.

В постсоветской России практический интерес к полиграфу был проявлен прежде всего со стороны МВД России68. Первоначально изучению был подвергнут опыт польских ученых и полиграфистов, который специально изучался в 1990 г. в рамках командировки руководящих сотрудников МВД СССР В. В. Гордиенко и С. В. Игнатова, чтобы в итоге способствовать принятию адекватного решения о введении полиграф-обследований в практику органов внутренних дел69. Благодаря позиции указанных сотрудников70, а также ранее высказанным мнениям видных отечественных криминалистов (Р. С. Белкин, Г. А. Злобин, А. Р. Ратинов, С. А. Яни и др.) в 1992 г. во ВНИИ МВД РФ была создана специальная лаборатория, а в 1994 г. проведена первая конференция по нетрадиционным методам в раскрытии преступлений. В 1995 г. издано методическое пособие «Применение полиграфа в оперативно-розыскной деятельности органов внутренних дел»71.

Современное состояние аппаратурной «детекции лжи». Сегодня опросы с использованием полиграфа проводятся в более 90 странах мира. При проведении полиграф-обследований актуальным стал учет различий по феноменам лжи, обмана и заблуждения72. Учитывая, что полиграф фиксирует только изменение у обследуемого физиологических реакций в ответ на актуализацию посредством стимулов тестирования ранее имевших место следов, то полиграфологу важно иметь не только технологическую компетентность, но и специальную психологическую грамотность по выявлению признаков лжи и обмана (вербальных и невербальных) у обследуемого лица. В связи с тем, что ключевым звеном в проведении полиграф-обследований является специалист-графолог (см. рис. 4.3), актуальным наличие у него компетентности не только по правовым и процедурным вопросам, но и в области конфликтной коммуникации, аудиовизуальной диагностики, психотехник диалогического общения и др.73

Рис. 4.3. Центральная роль полиграфолога в проведении СПФИ

Отечественными учеными по проблематике правового регулирования применения полиграфа и разработки оптимальной методики его использования в рамках специальной психофизиологической экспертизы защищен ряд диссертаций74. Однако до сих пор данные, полученные с использованием полиграфа, мало используются в уголовном судопроизводстве в качестве доказательства. Причину подобного положения дел, на наш взгляд, аргументировано проясняет А. В. Парфентьев: «В отечественном уголовном судопроизводстве наличествуют лишь ограниченные возможности использования результатов применения научно-технических средств (далее — НТС) в доказывании, а причина этому — ограничительный перечень НТС, допускаемых к использованию в уголовном процессе, и он практически не подлежит расширительному толкованию. В итоге результаты применения новых НТС не имеют самостоятельного доказательственного значения, а поэтому лишь прилагаются к протоколу следственного действия в качестве иллюстративного материала75.

Проблема допустимости использования в уголовном судопроизводстве РФ полиграфа как НТС требует внесения изменений в УПК РФ и, в частности, в ст. 5, 81, 86, 195 для более четкого регламентирования в законе таких доказательств, как заключение эксперта и показания специалиста76. Кроме того, крайне важным является обоснование и принятие базовых этических норм полиграф-проверок, т. к. деонтологические проблемы процедуры их проведения, несмотря на их практическую злободневность, пока не получили достаточной разработки со стороны ученых77.

Среди других нетрадиционных методов выявления лжи, которые применялись в последние десятилетия в практике раскрытия и расследования преступлений, следует назвать, прежде всего, использование психотехник нейролингвистического программирования (далее — НЛП) и компьютерного пмсихосемантического анализа (далее — КПСА).

История метода НЛП. Психосистема НЛП была создана в середине 1970-х гг. американскими учеными Джоном Гриндером и Ричардом Бэндлером на основе изучения работы таких мэтров психотерапии как М. Эриксон и В. Сатир, а также использования новейших достижений нейрофизиологии, психолингвистики, кибернетики и психологии. В названии НЛП слово «нейро-» означает, что человек получает информацию через сенсорные каналы, кодирует ее в нервной системе (психике) на основе слов («лингво- ») и программно строит на этой основе поведение. Применение НЛП в ОРД и следствии базируется на выявлении у объектов профинтереса ведущей модальности обработки информации, что помогает строить с ними оптимальные взаимодействия, фиксировать через наблюдения за микромимикой изменения, происходящие в психике указанных лиц, выявляя сообщаемую ложную информацию и оказывая воздействие на них, чтобы получить нужную информацию78.

Выявление на основе рекомендаций НЛП доминирующей у человека модальности переработки информации (или иначе, репрезентативной системы — визуальной, аудиальной, кинестической или дигитальной) дает возможность получения оптимального доступа к его внутреннему миру. Ведь базовой основой НЛП является «метамодель» — набор лингвистических признаков, позволяющих определить способ, которым человек собирает (воспринимает), обобщает или «стирает» информацию об окружающем мире. Поскольку человек лучше воспринимает информацию, переданную ему на «его языке» (через доминирующую репрезентативную систему), то понимание и использование такого «языка» может помочь опрашивающему присоединиться к реальности опрашиваемого. С помощью метамодели можно раскодировать (распознать) оперативно значимую информацию для раскрытия преступлений79 и эффективно строить воздействия80.

Современное состояние в применении психотехник НЛП. Применение различных приемов НЛП возможно для изменения психического состояния и намерений человека81. Информацию о лжи подозреваемого можно узнать благодаря психотехнике «глазные доступы»82. Для достижения доверительности в общении можно использовать психологическую модель «Пирамида возвышения доверительности в общении», разработанную в НЛП (см. таб. 4.4).

УРОВЕНЬ	Ключевой вопрос и соответ- ствующие невербальные сонастройки	СОДЕРЖАНИЕ
6. ДУХОВНОСТЬ	Зачем я ?	ЖИЗНЕМИРО- ПОНИМАНИЕ
5. САМОПРЕД- СТАВЛЕНИЕ	Кто я есть?	МИССИЯ, Я-КОНЦЕПЦИЯ
4. УБЕЖДЕНИЯ	Во что я верю?	ВЗГЛЯДЫ, ЦЕННОСТИ
3. СПОСОБНОСТИ	Что я могу сделать?	РЕСУРСЫ, ПЛАНЫ
2. ПОВЕДЕНИЕ	Что я обычно делаю?	НОРМЫ, СОБЫТИЯ
1. ОКРУЖЕНИЕ	Кто и что вокруг меня?	ВОЗМОЖНОСТИ СРЕДЫ И ДРУГИЕ ОГРАНИЧЕНИЯ

Рис. 4.4. Модель «Пирамида возвышения доверительности в общении»

В целом, при использовании речевых оборотов специалисты по НЛП требуют избегать словесных отрицательных формулировок, т. к. они могут вызывать у партнера по общению блокирование активности и иные проявления «эффекта ноцебо» (лат. nocebo — приносящий вред). Кроме того, специалисты по НЛП рекомендуют в профессиональном общении чаще использовать «слова-стимулы» вместо «слов-блокаторов» (см. табл. 4.1).

Таблица 4.1

Переход в общении от «слов-блокаторов» к «словам-стимулам»

Блокирующие слова	Слова, подвигающие к действию
Старайтесь не говорить:	Лучше говорите:
Почему?	С какой целью?
Неудача	Результат
Но	И
Против	С
Пытаться	Делать
То есть	Вместе с тем
Объяснение	Решение
Проблема	Задача
Причина	Следствие
Знать	Признавать
Противопоставлять	Прилагать
Различать	Связывать
Разделять	Соединять
Или	И
Исключать	Включать
Спорить	Вести диалог
Не волнуйтесь	Будьте спокойны
Рамки ситуации	Возможности ситуации

Компьютерный психосемантический анализ. В основе данного метода лежит психозондирование — выявление субъективной значимости для обследуемого человека групп слов близких по смыслу, но неконтролируемых сознательно из-за маскированного предъявления и с одновременной регистрацией реакций на них. Человек, который проходит тест психозондирования, благодаря программе компьютера включается в своеобразную игру с нажатием на специальную кнопку, находящуюся в руке, после обнаружении на мониторе какого-либо стимула. В инструкции по прохождению данного теста обследуемому сообщается, что будут фиксироваться его внимательность и ловкость реагирования. Однако реальностью психозондирования является то, что на экране монитора компьютера тестируемый отчетливо видит лишь хаотично расположенные цифры, которые программа «накладывает сверху» слов-стимулов. Учитывая, что время диспозиции каждого слайда крайне маленькое, мозг человека, не осознает информацию, скрытую за цифрами, но ее фиксирует и это заставляет человека реагировать на наличие скрытого изображения, но с учетом эмоций из личного опыта, накопленного в прошлом. В целом за время тестирования (обычно 15–20 минут) человеку предъявляется порядка полутора тысяч слов-стимулов и ведется автоматическая фиксация времени реакции на каждое из них. Компьютерная программа позволяет осуществить дифференциацию по времени реагирования человека на значимые и малозначимые лично для него слова-стимулы, а в итоге выявить нефальсицируемые отклики подсознания тестируемого на экспертно-значимую информацию.

В качестве позитивного опыта применения КПСА на практике приведем использование специального программно-аппаратурного комплекса MinReader в экспертной деятельности, реализованной в ГНЦ им. В. П. Сербского. Так, сотрудниками данного центра (А. А. Ткаченко, Г. Е. Введенский, М. Ю. Каменсков, 2008), благодаря компьютерной программе психозондирования, обследуемым предъявлялись слайды, которые несли в себе потенциально значимые стимулы объектов аномального сексуального влечения и соответствующих форм активности, типичных для определенных «сексуальных аномалий» (значимые стимулы: гомосексуальные, гомосексуальные педофильные, гомосексуальные эфебофильные; садистического характера; гетеросексульные, гетеросексульные педофильные, гетеросексульные эфебофильные). Учитывая, что комплекс MinReader позволяет заранее заготовленные слова или фразы предъявлять, варьируя время экспозиции слайдов (слов или изображений) и межстимульный интервал между ними, а специальный математический аппарат программы позволяет преобразовывать результаты тестирования в доступную для понимания и интерпретации форму-отчет, то анализ полученных данных позволяет делать заключение о предрасположенности обследуемого к значимой группе слов, характеризующих отношение человека к определенную сфере жизнедеятельности и особенности его поведения в ней.

Психотехники нейролингвистического программирования и метод компьютерного психосеманитического анализа не исчерпывают арсенала психологических способов, используемых в правоприменительной практике. Так, опытные оперсотрудники (следователи) при раскрытии преступлений часто используют разработанный американскими психологами метод когнитивного интервью, предназначенный для анализа достоверности утверждений83 и созданную отечественными учеными методику структурирования высказываний84. Кроме того, полезно использовать психотехники и приемы аудивизуальной диагностики лжи85, методику трансактного анализа для выявления ролевого поведения и снижения конфликтности86, технологию модельного прогнозирования эффективного взаимодействия с различными объектами профинтереса87. В отношении практического применения указанных методов, психотехник и приемов следует отметить, что их использование должно базироваться не на статичных внешних проявлениях объекта профинтереса, а на выявлении психодинамики их изменений в ситуациях, в том числе специально создаваемых оперсотрудником (следователем).

§ 2. Методы психологического портретирования неустановленных преступников

История метода. Научно обоснованная методика психологического портретирования неустановленного преступника была разработана по заказу ФБР США в 1960–1970-е гг.88 В этой стране на фоне участившихся случаев многоэпизодных преступлений, таких как серийные убийства, преступления из сексуальных побуждений и др., в которых мотив и цель часто напрямую необъяснимы для следователей, появилась острая необходимость создания нового метода, который бы выявлял поведенческие механизмы в момент совершения преступления и исходя из этого составлялся уникальный портрет преступника. В итоге специалистами отдела поведенческих наук Академии ФБР был разработан «статистический подход». Определение метода было дано психологом Р. Ресслером, сформулировавшим суть профайлинга как процесса идентификации тех или иных психологических особенностей индивидуума, основанного на анализе совершенных им преступлений89. Методика профайлинга базировалась на коэффициентах корреляции между поведенческими признаками преступления и личности преступников, установленными на массиве конкретных категорий преступников после их задержания. Это позволило разработать психологические профили типов личностей преступников, базирующиеся на идентифицирующих поведенческих характеристиках в момент совершения деяний. Иначе говоря, при статистическом подходе созданная компьютерная база соответствующих данных по имевшим преступлениям позволяет по признакам поведения конкретного преступника подобрать соответствующее «клише личности» — психопат, интроверт/экстраверт и т. д. В итоге обобщенный портрет личности неустановленного преступника ориентирует дальнейший ход оперативно-розыскной и следственной деятельности.

Современное состояние психологического профилирования. Сегодня методика «статистического подхода» активно совершенствуется специалистами как в США, так и в развитых странах Западной Европы. При этом эффективность использования психологического портрета в розыске преступника достигает более 70%.

Осуществленные наработки по психопрофилированию использованы и в технологии профайлинга90, реализуемой для обеспечения безопасности граждан и общественного порядка на транспорте посредством выявления потенциально опасных лиц, которые могут совершить террористические акты или иные преступные деяния. В профайлинге, помимо специальных технических средств, позволяющих дистанционно детектировать психоэмоциональные состояния людей, сотрудникам правоохранительных органов и служб безопасности на транспорте с учетом разработанных психологических типологий предоставляется возможность в непосредственном межличностном общении с потенциально опасным лицом выяснить причины имеющего место неадекватного поведения, в том числе на основе соотнесения содержания вербальных и невербальных проявлений последнего.

В России научная разработка методики составления психологического портрета неустановленного преступника началась с 1992 г. специалистами ВНИИ МВД России91. Обобщение зарубежного и отечественного опыта92 позволило обосновать «смысловой подход», который базируется на психологическом анализе материалов уголовного дела и отыскании субъектных детерминантов криминального поведения в целом и по его отдельным действиям. В основу анализа был положен ряд психологических принципов, в соответствии с которыми элементы преступления и его механизм: 1) устанавливаются как имеющие «связь» с личностью преступника, которая объединяет их (элементы) в единый комплекс по основанию субъективного отношения к ним преступника (чувственного и/или интеллектуально осознанного); 2) рассматриваются как результаты свободных выборов преступника, реализованных в поведении, детерминированном системой осознаваемых и неосознаваемых побуждений и направленном на достижение субъективно желаемой цели. В итоге преступное событие анализируется как психолого-криминалистическая система, включающая в себя разноплановые элементы (время, место, орудие, жертва, способ совершения и пр.) с целью вскрытия идеальных (психологических) следов, отражающих субъективное отношение преступника к качественному содержанию каждого из этих элементов и их совокупности. Данное личностно окрашенное отношение находит внешнее проявление в «индивидуальных действиях» (далее — «И. д.»), которые вычленяются по психологическим основаниям-критериям. Благодаря этому становится возможной последующая интерпретация действий преступника при помощи психологически обоснованного суждения о виновном лице. Такое суждение-характеристика преступника всегда носит вероятностный характер, так как один и тот же поведенческий признак способен отражать многие и разные индивидуально-личностные особенности.

Согласно психологу А. Н. Анфиногенову, защитившему в 1997 г. кандидатскую диссертацию на тему «Психологический портрет преступника и его разработка в процессе расследования преступления» (научный руководитель профессор РУДН А. И. Папкин), алгоритм психологического профилирования содержит 4 последовательных этапа:

1) криминалистическая реконструкция механизма преступления;

2) психологическое выявлении «И. д.»;

3) психологическая интерпретация «И. д.»;

4) результаты интерпретации «И. д.», представленные в виде признаков преступника, пригодных для его розыска и /или идентификации.

Раскроем суть указанных этапов подробнее.

I этап. Ведется ретроспективное воссоздание внешне выраженных конкретных действий преступника и ситуации преступления по конкретным следам на месте происшествия и его обстоятельствам. В итоге создается целостная реконструкция по внешнему ряду действий преступника в контексте ситуации.

II этап. Вычленяются «И.д.» на основе установления:

1. Межиндивидуальных различий (Чем меньше согласуется действие человека с действиями большинства людей в той же ситуации, тем в большей степени оно обусловлено личностными факторами). Пример: толпа людей неподвижно стоит вокруг жертвы аварии, и лишь один наклоняется, чтобы помочь. Интерпретации «И. д.»: этого человека, вероятно, отличает большая готовность к помощи; либо имеет отношение к медицине; близкий человек потерпевшему и т. д.

2. Стабильности действия в разноплановых ситуациях (Чем однотипнее действует человек в различных ситуациях, тем сильнее его поведение обусловлено личностными факторами). Пример: серия преступлений совершена вблизи какой-либо станции метро. Интерпретационная версия: возможно, приезжий и плохо знает город.

3. Нестабильности действия в одноплановых ситуациях. (Чем заметнее человек при повторных ситуациях меняет свое поведение, тем в большей степени оно детерминировано личностными факторами (при условии, что на ситуацию не влияют дополнительные внешние обстоятельства)). Например: в серии преступлений, состоящей из семи эпизодов имевших последствием убийства, преступник не предпринимал мер к сокрытию трупов, а исключение пятый эпизод — труп перемещен с последующим сокрытием. Интерпретационная версия: в шести эпизодах жертва, место, иные обстоятельства преступления не имели очевидной связи с преступником, и лишь в пятом эпизоде эта логика в субъективном видении преступника нарушалась. Поэтому оправдана версия о том, что либо место, либо жертва в пятом эпизоде сопрягаются с признаками преступника. Вероятна пространственная близость места преступления к месту его жительства, маршруту перемещений и т. п. Либо, возможно, что иные сложившиеся на момент преступления обстоятельства указывают на закономерность пребывания в данном месте, в данное время. Учитывая, что одна и та же форма поведения способна реализовывать разные индивидуально-личностные особенности, необходимо всегда допускать и иные внутренние причины, объясняющие психологическую логику «И.д.».

III этап. «И.д.» интерпретируются с использованием 3 приемов:

1. Объяснение «И.д.» «сильной» (возможно акцентуированной) стороной личности: направленностью (потребности, мотивы, установки, жизненные планы и концепции, ценностные ориентации, склонности, вкусы, хобби); социально-психологическими особенностями (в том числе демографические, культурные, статусные, ролевые, стиль жизни и общения); характерологическими качествами (характер, акцентуированные свойства личности); психическими свойствами (особенности интеллектуальной, эмоционально — волевой сфер, восприятия, внимания, речи пр.); операциональными характеристиками (привычки, умения, навыки, знания); биопсихическими свойствами (темперамент, половые, возрастные, морфологические, патологические свойства, состояние здоровья); особенностями сексуальной сферы (сексуальная ориентация, биологические и социальные детерминанты половой проблемы).

2. Объяснение «И.д.» «слабой» позицией, стороной индивидуальности преступника: его неосведомленностью, психическим, физическим дефектом и др., наличием связи с жертвой, местом, иными обстоятельствами преступления, «указывающими» на него.

3. Объяснение «И.д.» его «операциональным смыслом». Необходимо проанализировать технологию выполнения «И.д.» в контексте вероятно реализованных навыков, знаний, умений, привычек.

IV этап. Результаты интерпретаций «И.д.» описываются в виде ключевых признаков преступника, пригодных для его розыска и /или идентификации.

Специализация метода профилирования в отношении конкретных категорий преступников и асоциальных личностей произведена в ряде исследований юридических психологов (Д. В. Миронов, 2001; Л. А. Бегунова, 2002; В. Э. Васкэ, 2006; О. А. Логунова, 2011; В. М. Статный, 2013; А. А. Бессонов, 2014; С. Б. Целиковский, О. Ю. Михайлова, 2015; М. Р. Арпентьева, 2016 и др.).

§ 3. Метод гипноредукционного опроса

История метода. В ХХ столетии за рубежом стал накапливаться опыт применения гипноза в качестве метода собирания доказательств в расследовании преступлений, особенно в случаях, когда произошедшая при преступном деянии шоковая психотравматизация потерпевшего или свидетеля блокирует имевшие место у него восприятия. В мировой практике появилось немало примеров успешного раскрытия изнасилований путем гипнотического сеанса, в котором потерпевшее лицо вспоминало все обстоятельства совершения преступления, в то время как в обычном состоянии наблюдалась амнезия по поводу криминальной ситуации. С 1960-х гг. полиция ряда развитых стран мира приступила к практическому применению гипноза для получения достоверной информации у свидетелей и потерпевших. В 1976 г. М. Рейзер в США основал Институт следственного (криминалистического) гипноза для подготовки соответствующих специалистов для реализации его в масштабах всей страны.

Гипноз в последние три десятилетия активно применяется в ряде развитых стран мира (Великобритания, Германия, Израиль и др.), но преимущественно при допросе свидетелей и потерпевших, давших добровольное согласие на эту процедурупри расследовании преступления93.

При создании в 1992 г. во ВНИИ МВД России специальной лаборатории Л. П. Гримаком и А. И. Скрыпниковым был проведен комплекс исследований, которые позволили разработать методические приемы следственного гипноза. По мнению указанных ученых, они имеют мало общего с традиционной психотерапевтической техникой внушения (суггестии), а являются, прежде всего, инструментом гипермнезии, т. е. улучшения воспоминаний памяти в интересах следствия. Для устранения у потерпевших амнезий, вызванных травмой или какими-нибудь фармакологическими веществами, нередко требуется провести ряд сеансов гипноза, чтобы восстановить способность ориентироваться в событиях выпавшего из памяти периода времени94.

Современное состояние в использовании метода гипноредукции памяти. Практика свидетельствует, что в подавляющем большинстве случаев использование гипноза — крайнее средство дознания, которое реализуется на добровольной основе и к которому прибегают, когда все другие возможности получения информации исчерпаны или же их просто не оказывается. С помощью метода следственного гипноза информацию получают и в тех случаях, когда процессы припоминания бывают осложнены тревожной мотивацией или эмоциональным блокированием («страшно даже вспомнить»). В этом случае целесообразно использовать психотехнику НЛП «визуально-кинестетическая визуализация», которая позволяет переживать ранее воспринятое травмирующее событие так, как будто человек наблюдает за собой со стороны. Это предохраняет человека от новой сильной актуализации травмирующих эмоций95.

Рис. 4.4. Набор «Блыск»
Фото с сайта https://psyjournals.ru/ psyandlaw/2011/n2/40891_full.shtml

Для ускоренного достижения гипнотического состояния могут использоваться специальные средства (например, набор «Блыск»), содействующие атрибуции в межличностном взаимодействии и появлению концентрации96.

В отношении применении метода гипноредуктивного опроса в практике дознания следует также отметить, что приглашаемый внешний специалист всегда должен сохранять бесстрастную позицию по получаемой от субъекта информации. Допрашиваемый не должен даже догадываться о предпочтительных вариантах ответов. Это очень важно в целях избегания намеренного искажения излагаемых сведений из-за желания «подыграть», угодить следствию в случаях положительного настроя на сотрудничество. Кроме того, гипнотическое состояние у свидетелей и потерпевших дает больший эффект, когда необходимо восстановить последовательность событий, и меньший — когда припоминаемый факт не имеет личной значимости или внутренних логических связей с событием и является случайным97.

§ 4. Психографологический и психолингвистический методы выявления особенностей личности

Почерковедческая экспертиза в России прочно вошла в арсенал криминалистических методов. В тоже время психографология (греч. psychἓ — душа; graphὂ — пишу и logos — слово) — область знаний, где психические состояния и особенности личности определяются путем комплексного анализа почерка, порой воспринимается юристами как паранаучная дисциплина98.

История психографологии. Анализ публикаций свидетельствует, что выявление связи почерка с особенностями душевной жизни человека стало осуществляться еще в античный период (Светоний), а первая обобщающая работа была написана итальянским врачом Камилло Бальди, издавшим трактат «Рассуждения о способе узнавать обычаи и качества писавшего по его письму» (1622). Отцом же графологии принято считать аббата Мишона (1807–1881), который обосновал ее предмет и каталогизировал особенности почерка, пытаясь установить строгие соответствиямежду ними и личностными качествами. Французский исследователь Жюль Крепье-Жамен в работах «Трактат о графологии» и «Почерк и характер» раскрыл динамические закономерности почерка по 7 базовым категориям (размер, форма, нажим, скорость, направлении, расположение, непрерывность)99. Основы судебной графологии с конца XIХ в. разрабатывали немецкие ученые Ганс Буссе и Вильгельм Прейер, доказавшие сохранность выработанного у человека почерка на протяжении жизни100.

Психографология, активно развивавшаяся на протяжении ХХ века (И. Моргенштерн, Д. М. Зуев-Инсаров, Л. Клягес, Т. Левинсон, Г. Олпорт и др.), за рубежом превратилась в широко используемый инструмент, позволяющий установить исполнителя рукописи (подписи), его пол и возраст, физическое состояние (например, была ли подпись сделана тяжелобольным человеком), а также условия, в которых рукописный текст был создан (например, в обычной или необычной позе). Ведь почерк — это «индивидуальная и динамически устойчивая программа графической техники письма, в основе которой лежит зрительно-двигательный образ выполнения рукописи, реализуемая с помощью системы движения»101.

Психографология изучает физиологическую и одновременно психическую динамику в письменном тексте. Именно эту внутреннюю динамику невозможно изменить, т. к. признаки примененного «насилия» над почерком могут быть выявлены графологом. Ведь для того чтобы исказить внутреннюю динамику собственного почерка, человеку пришлось бы «фальсифицировать» не только свою мускулатуру, но и свою нервную систему, что, разумеется, невозможно. Сравнительный анализ признаков почерка, используемых в судебно-почерковедческой экспертизе и в графологии, показал, что в большинстве случаев используются сходные наборы признаков почерка. Это, вероятно, объясняется тем, что в обоих подходах исследователи стремились создать системы признаков почерка, позволяющие многосторонне и надежно описывать индивидуальные особенности пишущих. Вместе с тем, необходимо четкое разграничение компетенции графолога и почерковеда.

Субъектом психолого-почерковедческого установления психического состояния, отдельных черт личности изучаемого или разыскиваемого лица является специалист, владеющий соответствующими теоретическими знаниями и практическими навыками одновременно в области криминалистического почерковедения и графологии, психофизиологии письма и психографической диагностики, в использовании которых возникает необходимость в ходе расследования преступлений. Специальные знания приобретаются в результате профобучения и опыта в уголовном судопроизводстве.

Современное состояние в использовании психографологии. Сегодня наиболее востребованными считаются три направления применения графологии в уголовном судопроизводстве:

1) в целях оценки личности подозреваемого, обвиняемого, свидетеля и других участников процесса;

2) при составлении психологического портрета неизвестного преступника;

3) при проведении идентификационного исследования почерка102.

Наиболее сильные позиции в подготовке и использовании психографологов имеют Германия, США, Израиль. В частности, в этих странах подготовка и повышение квалификации специалистов ведется в ряде университетов.

В практике раскрытия преступлений и расследований по уголовным делам графологический метод находит применение для сужения круга предполагаемых исполнителей определенных документов (например, авторские документы, анонимные записки и др.). При этом анализ представленных оригинальных авторских документов идет по следующему алгоритму: признак почерка — графологическая интерпретация — психологическая хар

...