Оглавление

Штурман дальнего плавания
Автор: Иван Кириченко

По самым скромным подсчётам, после Великой Отечественной войны в Советском Союзе осталось более 6 млн. детей-сирот. По-разному сложились их судьбы за прошедшие уже почти 75 лет. Эта тема не слишком популярна в нашем обществе, но мне хотелось бы её поднять, рассказав о себе.

Среди них и я. Мне не слишком повезло. Я родился за девять месяцев до начала войны в семье крестьян в корочанском селе Алексеевка. Через три года километрах в пятидесяти западнее нашего села произошло крупнейшее за всю историю войн танковое сражение. Сейчас там, недалеко от Прохоровки, расположен громадный мемориальный комплекс. Мой отец, который ушёл защищать Родину, с фронта не вернулся.

Без родителей

Лето 1946 года в Центральном Черноземье выдалось засушливым, начался ужасный голод. Умерли сотни и тысячи. В их числе и моя мать. Она уложила меня и моего брата на печь, дав нам круг соевого жмыха, а сама по снегу пошла в село Поповка, где родилась, в надежде найти для нас хоть какие-то продукты.

В пути её застала метель, и она не добралась до цели. Её нашли замёрзшей на дороге и похоронили на родине. Спустя время кладбище заросло, было заброшено, и я, когда попал туда, не смог даже набрать горсточку земли с могилы мамы.

Нас с братом, умирающих от голода, нашла учительница. Тут же на санях отвезли в больницу, где спасли от смерти. Как-то прожили до лета. За это время брат матери дядя Коля оформил нас в детский дом.

Прибыли

Автобусов тогда не было, и нам предстояло пройти двенадцать километров под палящим солнцем по горячей, пыльной дороге. Не знаю, как мы выдержали, но, когда солнце клонилось к закату, мы подошли к воротам. Нас встретила дежурный воспитатель и овчарка по имени Дамка. Можно представить себе, как я выглядел, если собака обнюхала меня, вздохнула и ушла в свою будку. Я прибыл с рахитом, туберкулёзом, лишаями на голове, с цыпками и коростой на руках и ногах. Нас с братом накормили, вымыли, переодели в чистое и определили в изолятор до начала учебного года.

Несмотря на то, что я к тому времени успешно освоил программу первого класса, во второй меня не определили. Целый год меня и ещё трёх таких же доходяг лечили. Два месяца нас откармливали в санатории. Затем поселили на окраине города Корочи у тётушки с коровой. А значит, в наше меню входили и сметана, и масло, и творог. Отменное питание, свежий воздух сделали своё дело. На наших щеках появился румянец.

Учусь

После длительного перерыва я ринулся в бой за знаниями. Я понимал, что от моих успехов зависит вся моя будущая жизнь!

Питание в детском доме сороковых годов было скромное. Полусладкий чай, хлеба давали очень мало, в борще не ощущали вкуса мяса. Но наши новые родители-воспитатели делали всё возможное для улучшения нашего рациона.

Идёшь на обед, а у входа в столовую стоит воспитатель с чашечкой в одной руке и с ложкой в другой. Следует команда: «Руки!» И следом: «Рот!» Открываешь рот, и туда заливается полная столовая ложка рыбьего жира и, как награда за мучения, туда же малюсенький кусочек хлеба! Путь в столовую открыт!

Однажды с Дальнего Востока привезли несколько бочонков с красной икрой. И на завтрак в малюсеньких тарелках стали подавать порции в несколько столовых ложек. Воспитатели строго следили, чтобы мы до блеска вылизывали миски от этой вязкой красной массы. И так несколько месяцев.

Приучают к труду

Короча утопает в зелени садов. На её гербе три румяных яблока. Глубина чернозёма здесь достигает полутора метров. Детский дом располагал подсобным хозяйством, садами и огородами. Дети с ранних лет приучались к посильному труду. Мы с удовольствием принимали участие во всех сельхозработах. Зато у нас всегда были свои овощи и фрукты. Воспитатели помогали убирать урожай в садах и на полях колхозов района.

В начале пятидесятых моя Родина ещё залечивала раны после смертельной схватки с фашизмом, но не забывала о нас, детях войны. Кормить стали заметно лучше. Всем купили костюмы. Зимы тогда в наших краях были снежные, и каждому из нас подарили коньки, лыжи, санки — в зависимости от возраста. В свободное от учёбы время гоняли мы допоздна на катке, на лыжной трассе, на пригорках так, что в детдом приходили не дети, а натуральные снеговики. Бедные воспитатели хватались за головы, ведь всю эту одежду надо было к утру высушить, чтобы их любимцы могли идти в школу.

В городе в те годы не было водопровода, канализации, газоснабжения. Дизель-генератор давал освещение до 24:00, но нередко ломался, и всё погружалось в кромешную тьму. Воду возили в бочках на лошади. Всё необходимое доставлялось на ней же.

Новенький ЗИС-5

Машина требовалась нам позарез!

Директор Сергей Фёдорович Киданов, капитан запаса, на фронте командовал ротой и брал Берлин. На праздники он надевал китель. На груди его сияли ордена и медали. Мы его боялись потому, что за шалости наказывал, но при этом очень уважали и любили.

Собрал Сергей Фёдорович педсовет, и от имени воспитанников написали письмо Вячеславу Молотову. Мы просили выделить нашему детдому автомашину для хозяйственных нужд с завода от его имени.

Через некоторое время пришёл ответ. Молотов писал, что все машины, с завода его имени запланированы на строительство Волго-Донского канала и нам выделят машину с завода И. В. Сталина. Сталин передавал нам привет и заверял, что правительство всегда будет заботиться о детях фронтовиков.

Через некоторое время шофёр дядя Вася пригнал из Белгорода новенький автомобиль марки ЗИС-5.