Оглавление

Читателю

Понять всю глубину, все грани менявшегося за тысячелетия «языческого» мира практически невозможно. В этом обзоре, опираясь на имеющуюся информацию, мы рассматриваем только последовательность и суть праздников годового круга наших далёких и не очень пра-пра- бабушек и дедушек, благодаря которым мы есть в этом мире. «Вера эта выливалась в определенные акты, обряды, которые пережили официальное язычество князей и дружинников, не стерлись при водворении христианства, живут отчасти и до наших дней» (Шереметева М. Е.: «Земледельческий обряд…» 431, с. 33).

Создать единый «общеславянский» календарь праздников — задача невыполнимая в принципе. Говоря словами А.Н.Афанасьева (1, с. 57), «Мифологія не знаетъ хронологіи; хотя несомнѣнно — сказанія о богахъ слагались постепенно и требовали не малаго времени, но память о старинѣ, доносимая намъ въ устныхъ преданіяхъ и символическихъ обрядахъ, сливаетъ всѣ частности во едино, и разомъ, въ нелегко-разрываемой связи, передаетъ то, что должно было создаваться въ теченіи многихъ и многихъ лѣтъ». Праздники менялись и устанавливались по содержанию и времени их проведения вместе с изменением хозяйственно-бытового уклада жизни, под влиянием иных конфессий и мироввоззрений соседних народов. «Народный календарь каждой отдельной местной традиции (такая традиция в предельном случае может быть представлена всего лишь одним селом или даже частью, „концом“ села) образует систему, в которой каждому празднику соответствует определенный набор обрядовых действий, запретов, примет, поверий, фольклорных текстов и т. д. При сравнительном изучении материала даже на ограниченной территории обнаруживаются различия не только в составе праздников и почитаемых дней… но и в структуре календарного цикла, т.е. в значимости, весомости, ритуальной и мифологической нагрузке отдельных дат и отрезков календаря» (Толстая С. М.: 428, с. 183).

Традиционные духовные воззрения наших предков подобны игрушке — Матрёшке, заполненной предыдущими образами самой себя, где каждая фигура — схожа, но не идентична последующей. В момент сакральных переходов, праздничных дней, эти формы могут внезапно раскрыться одновременно, показывая богатство содержания каждой из них, ведущее в глубь тысячелетий. Но все элементы в конечном итоге соединяются в воплотившем их образе Богини-Матери, Природы, — Рожанице всего сущего.

Морально-нравственные и духовные нормы, которыми руководствуются в народной традиции, никогда не назывались «верой». Это Закон, «законъ отецъ своихъ», единый и для Природы и для человека. «Како азъ приму „инъ законъ?“ — говоритъ Святославъ, — а дружина сему смѣятися начнутъ?» (Касторский М. И., 2, с. 38). Жить по Закону — означает жить по заветам предков, по совести, в ладу с собой и миром, во благо процветания рода. Наших предков в их мировоззрении «язычниками» называли христиане. Старославянское «язычник» (Ѩзычьникъ) — это калька с греч. ἐθνικός (éthnikos от éthnos, «племя, страна, нация»), у евреев есть похожее слово — ‏גוֹי‏ (гой, гойи́м), что значит «иноверцы». То есть в старославянском языке слово «язычник» стало означать «иноверец». Поэтому «язычник» в названии книги взято в кавычки.

Изучение содержания и сакрального смысла древних праздников не стоит на месте. Не исключено, что этот обзор со временем будет дополнен в соответствии с новыми данными.

1. Заклички Весны

Широкий разброс и неопределенность времени начала и окончания Закличек Весны, пения Веснянок, связан с различными климатическими условиями в регионах, а также со сдвигами, наложенными церковными запретами предпасхального поста: «До Благовешення як заспивають, то колись поп прибежыть и ужэ их ви́зьме и бье́ ужэ их, шоб до Благовешення га́лочку спева́ть («галочку» — веснянку)…» (Агапкина Т. А.: «Закликание весны», 3, с. 35). Даже в пределах одного региона в каждом селе свой день Закличек, в основном приуроченных к церковным дням — от Евдокии до Благовещенья. Например, только в Лельчицком районе Гомельской области этот обряд проводится «… 15 февраля на Стреченье (дд. Боровое, Дуброва, Симоничи), 9 марта по ст. стилю на Сороки (д. Липляны), 14 марта (д. Милашевичи), 25 марта на Благовещение» (Новак В. С.: «Традиции весенней обрядности…", 4, с. 212).

Заклички Весны 2025—2035

От Масленицы до прихода Лады. Наиболее благоприятное воскресенье на растущей луне.

2025 10 марта — 4 мая. 9 марта

2026 2 марта — 3 мая. 8 марта

2027 15 марта — 2 мая. 21 марта

2028 28 февраля — 7 мая. 5 марта

2029 26 февраля — 6 мая. 18 марта

2030 11 марта — 5 мая. 17 марта

2031 10 марта — 7 мая. 16 марта

2032 1 марта — 9 мая. 21 марта

2033 13 марта — 8 мая. 3 апреля

2034 6 марта — 7 мая. 2 апреля

2035 26 марта — 6 мая. 15 апреля

Призыв Весны по своей сезонности приурочен к концу зимы и представляет собой целостный обряд, от которого «…уже в XIX веке… осталось, по сути дела, лишь заклинание весны с помощью особых песен-закличек — «веснянок» (Жекулина В. И., Розов А.Н, 5, с. 177).

Это не игра-развлечение, а отражение реального отношения к возможности воздействия на Природу и участия в её кругообороте. «Но, зная, что вслѣдъ за зимою, всегда наступаетъ весна, за зимнимъ безплодіемъ — весеннее произрастаніе, человѣкъ все-таки не былъ увѣренъ въ необходимости, ненарушаемости такой смѣны. Каждый годъ являлось опасеніе, что зима можетъ и не уйти и не уступить своего мѣста веснѣ» (Кедрина Р. Е.: «Обрядъ «крещенія» и «похоронъ кукушки»…", 6, 102). Заклички Весны могут следовать только за проводами предыдущего состояния Великой Богини — Природы в её образе Марены. Геннеп А. (407, с. 24) указал на три составляющие части переходного времени: обряды отделения от прежнего мира (в данном случае — Масленица), обряды, совершаемые в промежуточный период (у нас — Заклички Весны) и обряды включения в новый мир (Возрождение и весеннее Новолетие). «Членение времени с помощью ритуалов предполагает, что, несмотря на естественные изменения, мир остается таким, каким его зафиксировал последний ритуал. Для того чтобы один период (сезон) сменился другим, нужен очередной ритуал. Иными словами, мир не меняется сам по себе, постепенно и спонтанно, как это представляется современному человеку. Поэтому календарный обряд в традиционной культуре вовсе не обязательно следует «за природой». «После совершения обряда какой бы зимней ни была погода, она считается весенней». (Байбурин А. К.: 35, с. 123)

Один из главных признаков приближающейся Весны неразрывно связан с силой Солнца, растапливающего льды и снега. Переломный момент, равноденствие, говорит о его победе над темным временем, и тем самым — о расчищенной, открытой дороге для прихода «Красной Девицы». «Наступление весны отмечается праздниками, посвященными богу Солнца; характерной чертой их обрядности были также магические заклинания о будущем урожае. Весна в песнях-веснянках выступает красной девицей, приезжающей «на сошечке, на бороночке, на бороздочке, на овсяном колосочке, на пшеничном пирожочке» (Лавров Н. Ф.: «Религия и церковь», 7, с. 80). Весна несет с собой обновление, оживление Природы, наполняет силой Человека, освобождая от зимнего холода и страха: «… Нам холодная зима / Надоскучила, / Руки, ноги отморозила» (Аникин В. П., 8, с. 111).

По своему предопределению, Заклички, носящие ритуально-магическое значение, начинаются после масляничных гуляний, а точнее, — после переломного дня — Возрождения, весеннего равноденствия (см. Шереметева М. Е.: «Земледельческий обряд — „закликание весны“…», 431, с. 33).. В некоторых регионах сохранилась «старая» дата весеннего равноденствия — 9 марта, которая до смены календаря также относилась к равноденствию. «Название „со́роки“ — произошло от 40 севастийских мучеников, память которых празднуется православною церковью 9 марта, но самое празднество с 40 мучениками не имеет ничего общего» (Гальковский Н. М., 9, с. 91). (В скобках подчеркнем, что верное произношение не «соро́ки», а «со́роки», в некоторых местностях — «сороки́»). 9 Марта, отмеченное Гальковским Н. М., — это день весеннего равноденствия в старом стиле; в современном — 20 марта. По исследованиям этнографов, фольклористов, именно в день равноденствия — 9/20 Марта уже никакой символики, никаких признаков Масленицы (проводов Зимы, Марены и т.д.) не отмечено. Заклички начинаются после проводов предыдущего образа Великой Богини — Марены. Например, в Смоленской области, — в период послемасленичного поста с привязкой, в основном, к Благовещению: «… весну гукают/гукають на Благовещенье»; …«когда разливалась вода, пели её на улице на куче хвороста. Сядешь и голоснёшь!»; …«весну гукають в пост» (10).

Обрядовые выпечки птиц, обязательные для дня Закличек, позже стали соединять с круглыми лепёшками (хлебцами), магическими снопами, относящимися к другой сакральной дате — Возрождению, дню весеннего равноденствия. Плодородие, символизированное «солнечным крестом» дополнялась, а в последнее время полностью заменялась выпеканием «жаворонков» и «тетерок», которые в других регионах имели свои названия. Так, в районах Приенисейского региона их именовали «куликами», «чибиками», «жаворонками», «уточками» и т. д.

Основной обряд закличек и последующей встречи Весны проводят до того, как плуг коснется Земли: «У белорусов выбранную из девушек «вясноуку» украшали венком, сажали на борону, и парни возили ее по полю, предназначенному под яровые посевы» (Гура А. В.: «Борона», 11, с. 9). Тем самым совершался магический ритуал возрождения женской репродуктивной функции Земли, которая затем станет Матерью урожая. «На Гомельщине «гукать весну» можно было лишь до начала пахоты» (Агапкина Т. А.: «Великопостная обрядность…", 12, с. 85). Максимович М. А. (15) отмечает, что на Украине заклички-веснянки поют даже до Троицы, которая по «плавающей» дате приходится на сроки с 23 мая по 26 июня (современный стиль). Однако текст приведенных им «веснянок» относится к ритуалам вызова дождя, а не призыва Весны. В южнославянских районах заклички весны сопровождаются ритуальными действиями, указывающими на обращение к Земле: «В Софийском окр. (Копривштица) в день 9 марта дети выходили на край села с маленькими каравайчиками и там скатывали их по земле с какой-нибудь могилы со словами: «оттърколи се зима, дотърколи се пролять!» («откатывайся, зима, прикатывайся, весна!») (Агапкина Т. А.: «Великопостная обрядность…", 12, с. 78).

«В обрядах встречи весны в рамках общерусской традиции происходило выпекание „жаворонков“, „грачей“, „скворчиков“ в день Сорока мучеников. В некоторых местностях сохранилось южнорусское название „кулики“. Собственно закликание весны происходило в селениях, где жили переселенцы из Витебской, Смоленской и других белорусских и граничащих с ними великорусских губерний (Архангельское, Усть-Ишим, Колосовка, Соляное), хотя песенок-веснянок сохранилось мало, и обряды зазывания весны трансформировались в детскую игру. Возможно, отголоском закличек явилось разрешение девицам на Благовещенье сидеть на крышах домов и петь песни (Качесово, Архангельское), а также обычай выходить на возвышенности в Радошное воскресенье, как в Тульской, Калужской, Рязанской губерниях и на Кубани. Особенностью празднования Сороков в Западной Сибири явилось украшение карнизов домов еловыми ветвями» (Золотова Т. Н., 13, с. 111, Сибирь).

Использование Ели в ритуалах Закличек несет ту же функцию магического призывания к восстановлению миропорядка в соответствии с Древом Жизни. Из далеких прошлых времен сохранились в Гомельской области ритуалы Закличек с обрядовым деревцем — «ёлочкой», приуроченные где к Сорокам, где к ближайшим к ним датам» (Новак В. С. «Традиции весенней обрядности…", 4, с. 212—215). Важно отметить, что в некоторых местах, с древних времен, для закличек Весны сохранили не птичью, а антропоморфную форму «Жаворонков», часто называемую «Жарапой» и имеющую женский образ. «Жарапу лепют как куклу. Сделают эта как тулавища, а тут прилепют галовку, ат пличей галовки делают ручки. Складывают. Вот эта «жарапа» будит… " (14, с. 417). Корни «Жарапы» — в изначальном управлении Великой Богиней всем происходящим как на Земле так и над ней. «Древнѣйшее зооморфическое представленіе солнца — представленіе его птицею… Воспоминаніе о птицѣ-солнцѣ доселѣ сохраняется въ народныхъ сказкахъ о жаръ-птицѣ…» (Никифоровский М. Д., 16, с. 18).

Здесь необходимо привести замечание В.Я.Проппа: «…обозначение праздника словом «встреча» не совсем точно. Весну не «встречают», а «кличут», «окликают», «гукают», «заклинают», т.е. призывают путем заклятий» (17, с. 41). Веснянкам как жанру присуща тональность величания, соединившегося с формами требовательного заговора. При этом сама Весна представляется не аморфным сезонным временем, а в конкретном, живом образе: «В XIX в. в бывшем Саранском уезде Пензенской губернии, как только начинал сходить снег, крестьянки клали на землю тканые холсты — «точи», клали на них куски пирога, какую-нибудь иную еду. Все оставлялось на ночь с приговором: «Вот тебе, весна, матушка!» (Аникин В. П., 8, с. 113)

Трепетное, повсеместное в славянском мире отношение к выпеченным «жаворонкам» и их дальнейшее использовании в магических ритуалах за десяток столетий со времен древней традиции дошло до нашего времени с изменившимся и малопонятным смысловым значением его основной сути. Например, нашими предками строго соблюдается даже срок исполнения календарных песен, «его нарушение трактовалось как частный случай «неправильного» поведения, поэтому и наказание за него возлагалось на конкретного человека» (Агапкина Т. А., 18, с. 25). В сакральном смысле наказание наступает от потусторонних сил, поэтому «закликальные» песни прекращаются сразу с приходом Весны. Примечательно, что в регионах с суровым климатом заклички Весны иногда сдвигаются «по сезону». «В Восточной Сибири, как вспоминают местные жители, видимо, из-за сурового континентального климата выпекали «птичек весну загукати» к Благовещенью» (Фурсова Е. Ф.: «Календарные обычаи…", 130, с. 171).

Стряпание «птиц» и имитация их прилета осуществляется согласно магии подобия: ускорить их возвращение и наступление весны. Этому способствуют заклинательные формулы («зиму унесите, весну принесите») и действия с обрядовым печеньем — их подбрасывают, размахивают ими на ниточках, кладут на столбы или крыши домов). Поэтому «веснянки» обращались к «жаворонкам», «куликам», и прямо к персонифицированной весне с просьбой принести «и соху, и борону, и зеленую траву».

В кругу славяно-русских народных верований эти действия носят организованный характер и проводятся под жреческим руководством с соответствующими ритуалами. Со времен уничтожения жреческого и волховского сословия сегодня сохранилось практически всё — от текстов до внешнего «оформления», хотя и в измененной форме. Заклинательные песнопения перешли в детские «зазывалки», крыши домов заменили природные возвышенные места. Нет у предков ни «первых», ни «вторых», ни десятых Закличек. Они проводятся в каждом регионе в свое время, после Масленицы и до встречи Весны, в то время, когда ещё лежит снег. Начало Закличек производится на первом обряде, на возвышенном месте — там, где ранее находились Капища и Святилища и затем продолжаются несколько дней, переходя в детскую забаву.

Сохранившиеся в памяти народа обряды Закличек в регионах имеют разные названия, разбросаны по срокам и перемешаны. «Со́роки», «Грачевники», «Кулики» и прочие птичьи названия ритуалов, приуроченных к весеннему равноденствию, отмечались ржаным средокрестьем, и в последующем с ним отождествлялись, меняя название: «Вот «хресты» у нас пекли, «жаворонки» у нас это — пекли их из мака… Да. «Хрестова неделя, — скажут, — надо хресты печи, жаворонков». Да, пикли. Вот так вот тесто разделают [два жгутика поперек] — и всё. Да. А «жаворонка» у нас никто по-моему не делают, как жаворонка. Просто «хрёст» испекут и всё…» (Морозов И. А., 134, с. 244). «Важным моментом для нас в выпекании «крестиков» в Чухломе является соотнесённость «крестов» с «жаворонками», выпекаемыми в других регионах. «В среду кресты пекли. Чтоб совсем уж в середине — эта неделя Средокрестная называлась. А детки бегали тогда по избе и приговаривали:

Крестини-жавороночки,

Прилетите н нам в котомочке,

Сегодня крестики пекут,

Нам по крестику дадут.

Этими крестиками скотину кормили. Чтоб здоровая была» (21, с. 52). Необходимо заметить, что соотнесённость «жаворонков» и «крестиков» пришла в позднейшей традиции, так как ритуальная направленность тех и других была разной. В частности, «кресты» пекли только на каждого члена семьи, индивидуальные, и только на День весеннего равноденствия — Возрождение. «Жаворонков» пекли без счёта и только к закличкам. Смешение двух разных по своей сакральности традиций, приуроченных к разным датам, произошло под влиянием различных запретов и увязываний древних традиций с церковными праздниками. «В Енисейской губернии магия средокрестной недели оказалась потеснена обрядами дня Сорока святых и главное обрядовое значение здесь имело печенье в виде птиц» (Новоселова Н. А., 22, с. 134).

Отметим, что числовое выражение «сорок» прижилось лишь в средние века. Слово, сменившее русское «четыре десяте» или «четыредесят», постепенно закрепилось за традиционно народными ритуальными действиями по причине совпадения с Весенним равноденствием церковного дня сорока Севастийских мучеников (Севастия — территория современной Турции) — 9 марта (или 22 в современном стиле). До XVII вв. число «со́рок» отсутствовало и в церковном значении. Например, в Волоколамском Патерике (рукописный сборник Патриаршей библиотеки) XVII в. отмечено: «… занеже до нынешняго умертвиа пребысть в жизни сей до четыредесят лет…» («О Волоколамском Патерике». Архиепископ Питирим, 23, с. 175). Такое же числовое выражение применялось и к вышеназванным мученикам и церквям в их память: «Церковь святых четыредесят мученик на посаде» («Делопроизводственные документы Патриарших приказов 1-й половины XVII в… 1640/41 г.», И.А.Устинова, 24, с. 22). Или: «И воздвигнуша [игумен с братиею] церковь съ трапезою во имя святыхъ четыредесяти мучениковъ иже въ Севастии» (Пов. пск. Печ. м., 9, к. XVI-н. XVII в., 25, с. 96).

Слово «со́роки», как ритуал встречи равноденствия, связан с «раздеванием» перед весенним Солнцем до нательных рубах — сорочек. Со́рок — слово, родственное слову сорочка, от древнерусского сорочька (старославянское срачица, срака, сракы). «В памятниках ХIII в. уже встречается сорокъ. Исторически это существительное означало «рубаха», «мешок» (ср. современное сорочка)» (26, с. 399). «Со́рок», имевшее другое (не числовое) значение, постепенно вытеснило «четыредесят» и из числового ряда. Снятие верхней одежды, так же как и гашение огня в домашних очагах, имеет магическую направленность: воздействие на активизацию Солнца. И ещё очень долго в день весеннего равноденствия дети бегали по улицам, одетые лишь в сра́кы-со́роки. «День Сорочек» — так можно было бы назвать его сегодня.

Повсеместно, в отрыве от временно́го соответствия, где — на «со́роки́" где — в равноденствие или благовещение, а где — на «плавающее» средокрестие, от Сибири до Балкан пекут только «птиц» — Жаворонков, Куликов, Тетерок и др. Единственным общим ориентиром остается месяц: в марте, как говорят крестьяне, «грач зиму расклевал». Но чаще всего именно на Со́роки закличками и печеными жаворонками призывают приход весны, а с ней прилет птиц и начало лета. «Еще в 1930-е годы дети и девушки, собираясь с утра у овинов, около реки или в лесу и залезая куда-нибудь повыше или раскачиваясь на качелях, подбрасывали своих жаворонков вверх и речитативом исполняли: «Лето! Лето! Лети из-под клети! Нам зима надоела, весь хлеб поела!…»; «Жавората, прилетите! Весну красну принесите!» В южнорусских областях, на Смоленщине и Брянщине веснянки сопровождались неповторимым припевом-гуканьем: «Гу-у-у-у…» — раздавалось от деревни к деревне» (Тульцева Л. А.: «Календарные праздники и обряды», 27, с. 542). В Белгородской области также пекут птиц и выходят с ними на возвышенные места: «В селах Красненского района их называли жаворонками. Вечером их брали и несли на гору, где пели песни и водили карагоды. Песня, которую обязательно пели на Сороки, называется «Жавороночек в темном лесе». В селе Камызино выходили на гору и пели песню: «Прилетел кулик эх из-под моря» (Солодовникова Н. В.: «Обрядовый фольклор…", 28, с. 20). «Жаворонков» из теста лепят разных форм и размеров: сидящими, летящими, с одной и тремя парами крыльев, с одной и двумя парами лап, украшенными зернами пшеницы, горохом, изюмом. Действия, производимые с фигурками «жаворонков», магически способствуют прилету птиц, как вестников Весны. Поэтому их стараются поместить куда-нибудь повыше, для чего залезают на какое-либо возвышение (навозную кучу, крышу сарая или дома, поветь).

И мало можно найти мест, где готовили именно соро́к, которые, как известно, ещё считались и ведьмами-оборотнями. Настолько мало, что они не соотносятся с общеславянскими закличками Весны. Значительное разнообразие названий готовившегося ритуального печенья — «цепушки», «сороки», «журавли», «зужинки», свидетельствует о разбросе локальных традиций, с привязкой к тем или иным видам птиц. Птичья символика направлена к Весне с приглашением «прийти», а изготовление её вестников — выпечкой из хлеба (булочек, галушек) обращена к аграрно-продуцирующей магии, направленной на обеспечение будущего урожая.

2. Возрождение (20—21 Марта)

Весеннее равноденствие. Средикрестье. Перелом.

В этот день возрождается Великая Богиня в её обновленном виде. Богиня, которую встречают, чествуют, потрошат и разбрасывают по полям на Масленицу, чьи отжившие образы-ипостаси жгут, топят и провожают с почестями. Богиня, которая ежегодно возрождается обновленной из самой себя, возрождая весь мир.

Тревожный тон обрядовых прощаний в последний день Масленицы не случаен. Оставшийся период до возрождения Мира из образовавшегося за время зимнего периода хаоса с преобладанием сил тьмы, воспринимается как время повышенной опасности — «плохое время». По этой причине и «перелом», равноденствие, «меженный день» относится к дням, на которые смотрят с тревожным ожиданием. Это день возрождения новой Вселенной в чреве Великой Богини и вместе с ней, с которого начинается разделение и упорядочение мира на верх и низ, небо и землю; восстановление трехчастного миропорядка по образу Древа Жизни. Повсеместно к этому дню относятся с опасением. Любые действия (особенно — хозяйственные работы) могут привести к непредсказуемым последствиям. День «средикрестия», как перекрёстка всемирья, считается таким же «кривым», «косым», как и другие переломные дни годового круга. «В народной памяти сохранились такие характеристики Благовещения, как «не зачинный день», «не начинный день» (Новоселова Н. А., 22, с. 100).

Чтобы постичь глубину древнеславянского мировоззрения, нужно отойти от понимания времени, как линейного отрезка с датами. Представить круг, на котором нет дат лет, дней, нет чисел. Есть только четыре важные точки Солнца и, как частные деления этого «циферблата», — фазы Луны. На этом круге сезоны меняют друг друга и только отсчет лунных фаз с привязкой к солнечным точкам являются ориентирами и во времени и в пространстве.

Поклонение Матери — прародительнице рода, во многих культурах возникло прежде, нежели поклонение Небесному Отцу — Роду. Лишь позже на первые роли все очевиднее выйдут мужские божества, рождаемые в священном браке Духа и Материи — Рода и Великой Богини. Это почитание Праматери не уникально для славянских народов. «По представлении древних греков богини матери, — Кибела, Рея, предшествовали всем другим богам, были древнее их всех. Они матери богов» (Пруссак М.: «Древо жизни», 30, с. 16). Збручский идол и подобные ему являются не единственным материальным подтверждением культа «Бога Богов», возникшего в период отхода от матриархальных основ. По предположению Б.А.Рыбакова, все изображенные на нем божества — суть ипостаси единого верховного бога Рода: «Четырехликий, но единый в своих ипостасях бог смотрит своими ликами (под одной общей шапкой) «на все четыре стороны» (Рыбаков Б. А., 31, с. 247). Учитывая различные церковные «поучения» («Слово о вдуновении духа в человека» и др.), жреческо-волховское сословие славян лишь в последние полтора тысячелетия имело четкую концепцию мироздания, во главе которого стоял Род. Схожее — четырехликое — изваяние Свентовита находилось в Арконе. «Из летописи нашего Нестора видно, что Славяне Русские имели понятие о едином верховном существе, которого по преимуществу называли богом и отличали от Перуна, главного из второстепенных божеств» (Костомаров Н. И., 32, с. 203). Не исключено, что такой взгляд формировался под влиянием набирающего силу христианства.

«Представленіе о Богѣ боговъ или прабогѣ выразились въ договорѣ Игоря съ греками. Именемъ этого единаго Бога клялись славяне русскіе наравнѣ съ именемъ Перуна: «да не имутъ помощи (преступники договора) отъ Бога, ни отъ Перуна; да будетъ клятъ отъ Бога и отъ Перуна» (Знаменский П. В.: «Очерки изъ исторіи славянской мифологіи», 33, с. 31). Высшее мужское начало всемирья — Бог — редко поминается именем «Род», так как в быту, повседневности нам присуще более приближенное, «ощутимое» понимание рода, как совокупности стоящих за нами поколений. Дух Всебога-Рода, воплощенный в душе человека, являясь его сущностью, одновременно связует его духовно со всеми стоящими за ним поколениями предков. Род, как Высший Бог, вездесущь и неразрывен с материальным, рожденным Великой Богиней.

То, что зарождается божественной сущностью Богини — Великой Матери, имевшей изначальный мифологический образ Утки в океане, оживает при наполнении семенем, принадлежащим Роду — Дыханием его Духа. Праматерь-Утка, вода-океан, земля, в нашей мифологии материальны, представлены знакомыми нам образами. Всебог — Род не имеет и не может иметь четких описаний, он — Дух, который един и множественен, многопроявлен во всемирье, где каждый материальный объект Яви наполнен его частью и этим объединяет всё. «Еще во времена глубокой древности люди видели во всех космических процессах и могущественных силах Природы неразрывную гармонию мужского и женского начал, где мужская энергия заключена в идее — семени, а женская энергия проявляется в зарождении и творении. Оба эти начала должны быть соединены в высшей реальности, но именно женское космическое начало представляло собой господствующую силу во Вселенной и занимало доминирующее положение во всех древнейших религиозных системах» (Ромах О. В., Стерликова М. С.: «Генезис культа Богини-Женщины», 64, с. 8). Контакт яиц с землей на весенних праздниках, катание, разбивание, связано с наиболее простой и архаичной формой ритуальных действий, имеющих магический характер. Продуцирующая магия обрядов весеннего равноденствия направлена на вызов плодородия окружающего нас мира и, в первую очередь, — Земли.

Образ Древа Жизни, ещё недавно являвшийся одним из главных символов русской культуры, постепенно «остается в росписи порой только намеком, воспоминанием о своем древнем значении, либо переходит в христианский символ» (Земцова И. В.: «Мировые символы…", 69, с. 6). Там, в глубинах нашего бессознательного, всё мироздание живёт по единым законам высшей божественной силы, образованной дуальностью находящихся в постоянном взаимодействии Мужского и Женского начал, Духа и Материи в религиозном значении.

Дольше всего обрядность этого периода сохранилась в регионах, где охотничье-промысловые виды хозяйственной деятельности преобладали над аграрными. Почитание Солнечной Богини перед весенним равноденствием сохранились в северных регионах, особенно в Каргополе и сёлах по берегам реки Мезень, в виде изготовления обрядовых «тетёрок». Магический смысл её встречи заложен в плетении печений, узор которых имеет две основных разновидности — Солнца и Змея, часто имеющих общий центр. Этот праздник возрождения Всемирья и Матери всего сущего, с постепенной утратой сакрального значения её неотъемлемой части — Змея-Ящера, как хранителя мироздания, сохранил почитание Богини-Женщины, и сейчас в тех же районах считается «бабьим».

Праматери, со временем утрачивающей первостепенную космологическую значимость, постепенно оставлялась только функция божественной коровы, олицетворяющей природные циклы и плодородие. А когда-то и Солнце принадлежало Великой Богине, было её ипостасью. «Антропоморфическій образъ солнца (первон. сълънь или слънь, т.е. солонь, слонь) развился у насъ по преимуществу въ женскомъ полѣ. Но нужно замѣтить, что таже богиня, которая лучами восходящаго солнца прогоняетъ ночную тьму, являлась народной фантазіи и въ битвѣ весеннихъ грозъ, дарующихъ побѣду солнечному свѣту надъ зимними сумерками. Утреннее и весеннее солнце получило характеръ богини-громовннцы, разящей тучи и проливающей дождь» (Никифоровский М. Д., 16, с. 18). На мартовский стиль Новолетия ориентированы и все русские апокрифы — тексты сказаний «О двенадцати Пятницах», на Равноденствие — ритуалы, относящиеся к возрождению. «Старушки при появлении солнца умываются с золота, серебра и красного яйца в надежде разбогатеть и помолодеть, старики расчесывают тогда же свои волосы с причитанием: «Сколько на голове волосков, столько было бы и внучат» (Лепер Е. Р.: «Южновеликорусский летний обряд…", 57, с. 51).

Равноденствие наступает не на Солнце. Равноденствие наступает на Земле, переходящей из своей тёмной ипостаси в светлую. В Каргополье головной убор глиняной «бабы с тетёрками» до настоящего времени представляет собой не кокошник, а солнце: «Еще сегодня помнят мастерицы и точную иконографию архаичных глиняных „баб“: если лепят их с птицами-„тетерками“, то „накладывают“ на голову только широкополую шляпу, которую расписывают, словно солнце: верх покрасят оранжево красным, а на полях наведут полоски — лучи. Женское изображение с головой, увенчанной „солнцем“, встречается и в местной „досельной“ вышивке, и в ткачестве, сохранивших древние славянские образы» (Дурасов Г. П., 34, с. 114). Попутно заметим, что в том же Каргополье кукла-чучело Масленицы тоже имеет совершенно другой вид.

Мир в период масленичных гуляний прежде всего утрачивает свой привычный облик, форму, пространственную организацию. «Старение» мира выражается в том, что исчезают границы, и в первую очередь граница между «своим» и «чужим». «С другой стороны, все пространство наделяется как раз теми признаками, которые присущи только границе. Образно говоря, мир приобретает облик перекрестка» (Байбурин А. К., 35, с. 124). О сакральном значении перекрёстка дорог, как границы миров, нам известно из многочисленных магических ритуалов. Не случайно на весенне равноденствие «…Девушки гадали слушанием на перекрестках („средикрестьях“) дорог о замужестве» (Логинов К. К.: «Русский народный календарь Заонежья», 36, с. 81).

Отрывочные упоминания об уходящих днях «старого года», приуроченные к марту и связанные с опасностью его последних дней, сохранились у южных и западных славян. Наиболее выразительно это проявилось в приуроченности к этой дате так называемых «заемных дней» и легенды о «мартовской старухе» (Кабакова Г. И.: «Структура и география легенды о мартовской старухе», 37, с. 209). Представление о таких днях на рубеже зимы и весны, отраженное в ряде вариантов легенды, по мнению многих исследователей, связано с тем, что эти дни в прошлом маркировали период от старого года к новому. В это «кривое», поворотное время Зимы, от Масленицы до Равноденствия, «займа́вшей» время Лета, выскакивают на лошадях из под земли болгарские и сербские «тодорцы», напоминая живым о стёртой границе межмирья (Агапкина Т. А.: «О тодорцах, русалках…", 38, с. 146).

Сакральный момент солоноворота за последние столетия остался значимым только для быстро редеющего жреческого сословия. Многие ритуалы со временем были «привязаны» нашими предками к ближайшим церковным праздникам. Не только у Русских, но и у других народов «… видимо, к периодам солнцестояния был приурочен целый комплекс обрядовых молений с жертвоприношениями. Однако, как свидетельствуют доступные нам материалы, в конце XIX — начале XX в. система этих представлений выглядела уже разрушенной» (Черных А. В., 39, с. 182).

«Расселение славян на территориях со столь разнообразными природными условиями и сроками сезонных изменений климата сдвинуло с традиционных мест праздник весны. Нельзя не считаться и с деформирующей ролью христианской обрядовости, в частности центрального христианского праздника — пасхи» (Попович М. В., 40, с. 117). Например, пик Закличек Весны — Со́роки, знаменательные ритуальными выпечками, — стали приходиться именно на день Весеннего равноденствия. «В конце 19 века крестьяне акцентировали внимание на связи этого дня с весенним равноденствием: «Въ этотъ день — ночь со́ днёмъ равнятца» (Макаренко А. А., 41, с. 63).

Период наполнения христианских символов «язычискими» смыслами породил двоеверие. По мнению исследователей, активная христианизация крестьянства началась лишь в XV — XVI веках, когда складывались отношения крепостного права. Причем «… процесс христианизации вылился не в изучение христианской догматики и не в постижение внутреннего смысла христианских обрядов, а в переходе на календарную обрядовую систему церкви и соединение с ней всего комплекса многовековых наблюдений аграрного и метеорологического характера» (Власов В. Г.: «Христианизация русских крестьян», 42, с. 14). Добавим: и в переносе на христианских святых качеств славянских Богов и духов.

Примечание: Двоеверие. В этом обзоре будем придерживаться понимания термина «двоеверия» не как одновременного почитания богов разных конфессий, а как синкретизм, вплетение одного в другое. Иными словами, «Как бы то ни было, фактом остается то, что образовавшееся двоеверие представляло собой мировоззренческий синкретизм, в котором ведущая роль принадлежала славянскому язычеству. Оно не только определяло специфику религиозности древнерусского народа, но и серьезнейшим образом видоизменяло важнейшие обрядовые формы и догматические законоположения христианства» (Замалеев А. Ф., Овчинникова Е. А., 80, с. 18).

Всё, что когда-то относилось к «срединному» положению мироздания — весеннему равноденствию, сдвинулось в церковные «евдокеи», «средопостье», «благовещение», внеся в них все магические ритуалы Возрождения, «переломного дня». П.А.Флоренский писал: «Праздник Благовещения, космически, — праздник весеннего равноденствия: хотя в настоящее время празднование Благовещения отстало от равноденствия на 13 дней, но во втором веке равноденствие считалось 24 марта, то есть праздником весны» (Флоренский П. А., 43, с. 542).

Многочисленные «запреты» этого дня говорят о его опасном, пограничном значении в весеннем цикле. Любые действия магически могли повлиять на то, как сложится будущее. Прекращается, останавливается вся деятельность как в социально-бытовых вопросах (особенно работа, связанная с колюще-режущими предметами и с землей), так и в природе (птица гнезда не вьёт). В ритуалах магии, приуроченных к церковному Благовещению, легко обнаруживаются скрытые под слоем веков традиционные народные обряды.

Из-за близости дня Весеннего Равноденствия и следующего за ним Новолетия (месяц на «новце»), а также по причинам, связанным с постепенным исчезновением лунного календаря из обихода наших предков, в церковное Благовещение в некоторых местах перенесли ритуалы, относящиеся не к равноденствию, а к встрече Нового Лета, наступающего (по одному из вариантов) на первом Новце после весеннего равноденствия. Например, у Вепсов «… были характерны приметы и запреты, связанные с «магией первого дня» (Винокурова И. Ю., 44, с. 169).

Отступление: Луна и лунный календарь. Народы в разные эпохи создавали разные календари: вегетативные, лунные, солнечные и лунно-солнечные, в которых согласовывались все три цикла. На Руси календарь в том виде, к которому мы сейчас привыкли (линейный), появился со времен принятия Владимиром христианства. В повседневную жизнь постепенно внедрялось византийское летоисчисление, которое вело отсчёт лет от сотворения мира (за 5508 лет до рождения Христа). Но ещё долго счет времени велся по луне, как и согласованные с её фазами праздники и обряды. Попытка установить соотношение между названиями месяцев византийского (юлианского) календаря со славянскими названиями не имеет общего основания. Каждый рождающийся месяц имел своё Имя. И «жизнь» его продолжалась 29,53059 суток. Таким образом, в народном календаре не могло быть 31 сеченя, лютеня и т. д. Разная продолжительность «именных» и календарных месяцев, а также плавающий календарь луны привели к наложению «…одних и тех же названий к смежным месяцам. Так, „просинцем“ называли декабрь и январь, „сечнем“ — январь и февраль, „березнем“ (и его аналогами) — март и апрель, „кветнем“ („цветнем“) — апрель и май, „травнем“ — апрель и май, „червнем“ — июнь и июль, „вереснем“ („вреснем“) — август и сентябрь, „листопадом“ — октябрь и ноябрь, „груднем“ — ноябрь и декабрь, „студнем“ — ноябрь и декабрь» (Гусев В. Е. О реконструкции праславянского календаря (к проблеме этногенеза славян)), 417, с.135).

Обряды, ритуалы, праздники, ранее точно соответствовавшие сакральным фазам Луны (новолуния, полнолуния, четверти), с переходом на юлианский (а затем григорианский) календарь потеряли связь с сакральным временем, принятом в народной традиции. И сегодня мы можем наблюдать праздники, приуроченные только к церковному календарю. Например, к ежегодному католическому и протестантскому Дню всех святых (All Saints’ Day) — 1 ноября.

Современный сдвиг народных ритуалов, приуроченных к Благовещению, с 25 марта на 7 апреля (при смене стилей) также не верен, так как этот праздник был установлен ещё в первые века христианства 25 марта, именно в день весеннего равноденствия, ровно за 9 месяцев до Рождества Христова (зимнее солнцестояние, декабрь). В свою очередь, и сама история установления даты Рождества банальна: «Учреждение Церковию в 24 д. Декабря высокаго праздника рождения Света миру, Солнца правды, смертию смерть поправшаго, было противоположностию языческим Врумалиям и празднеству Солнца, рождеству Непобедимаго (Natales Invicti sc. Solis), которое отправлялось в Риме 24 и 25 Декабря, и рождения Митры, коему под разными именами покланялись от Днепра до Парижа» (Снегирев И. М., 45, с. 7). Постепенно накапливающееся расхождение юлианского и григорианского календарей, «отдаление» дат от их изначальной привязки к солнечным точкам, привело к отрыву традиционных ритуалов от сакрального времени.

Обратим внимание ещё на одну дату: плавающая середина предпасхального поста, «средокрестье», «преломление», которое в разное время приходится примерно на период с 10 Марта до середины Апреля (в современном стиле). «Средокрестие», как и прочие даты, связанные с церковным календарем, вобрало в себя традиционно-народные обряды и Возрождения (весеннего равноденствия), и Дня Новолетия — первого Новца, следующего за ним. Ещё в XIV веке срединная неделя поста в христианском календаре не имела устойчивого названия: «В Лаврентьевской летописи эта неделя называлась «безымянной»... (Полное собрание Русских летописей. 2-е изд. Л., 1926–1928. Т. I. С. 487). К тому времени в Древней Руси еще окончательно не сложилась структура пасхального года и не закрепились названия за определенными седмицами, хотя некоторые недели уже имели вполне устойчивые названия. Статья 6746 г. во всех новгородских летописях рассказывает о взятии татарами Торжка «мѣсяца марта въ 5, на память святого мученика Никона, въ среду средохрестьную» [Полное собрание русских летописей. М.: Языки Русской культуры, 2000. Т. III., С. 76, 288]. Из источника следует, что 5 марта приходилось на 4-ю седмицу поста. Однако… в 6746/1238 г. Пасха была 4 апреля, поэтому среда Средокрестной недели приходилась не на 5, а на 10 марта, так как Крестопоклонное воскресенье приходилось на 7 марта… Кроме того, 5 марта в 1238 г. не было средой, средой было 3 марта. Месяцесловная отсылка тоже не верна, должно быть «мученика Конона», память которому отмечается 5 марта. В этой датировке целая серия несоответствий и в пасхальном, и в месяцесловном обозначении, и в дне недели» (Иванова Н. П.: «Структура древнерусского пасхального (подвижного) календаря…", 46, с. 94).

Верный вывод из современных попыток увязать разные культы в одной точке, пожалуй, изложен здесь: «Анализ с архаически-мифологических, или языческих, позиций оставляет за скобками христианские смыслы обрядовой образности; обращение собственно к христианской образности Средокрестья зачастую грешит формально-описательным подходом; а сведение вместе этих разных парадигм в синкретически-гибридное состояние (язычески-христианское) скорее свидетельствует о неспособности на адекватном уровне раскрыть семантически выстроенное и целостное культурное явление» (Часовникова А. В.: «Хлеб в традиционной народной обрядности…", 47, с. 12). Например, Никифоровский М. Д., изучавший древние традиции, приводит такую народную оценку этого церковного праздника: «Свѣтлое Воскресеніе = воскресеніе природы дѣйствіемъ Перуна» (16, с. 366).

К настоящему времени сохранился ряд общих черт символизма весеннего равноденствия, восходящих к древним временам — в том числе и к праславянской эпохе. Это здесь, а не на Масленице, завершается «перелом» зимы, после которого набирало силу Лето. Например, локально у словенцев на Средопостие совершается (возможно, заимствованное) символическое «распиливание старухи Коризмы» («Бабы»), сделанной из бревна, которому была придана форма женского тела. Вместо бревна это может быть соломенная кукла или доска с изображенной на ней женской фигурой. Хотя нигде это ритуальное действие и не обозначено сроками равноденствия, но иного магического смысла, кроме победы над Зимой, в этих действиях нет. Как нет иного смысла и в разбивании пустых горшков, оставшихся с Зимы, в бесчинствах и плясках в Польше и Хорватии, в вывозимых за пределы села у Словенцев и на Вологодчине «черепьев» и «горшков».

Метафора переломного момента этого дня, Возрождения, подкрепляется «буквализацией» образа перелома, и представляется как нечто вещественное, при переломе способное издать звук. Так, в Архангельской и Костромской областях «дети ставят на дворе корзины, считая, что при разломе говенья полетят с неба разные лакомства» (48, с. 253). В этот день ожидаемый «перелом» отражается во всех природных явлениях. Особое значение придается внезапным шумам, треску, состоянию воды. В северных районах поговорка «щука хвостом лед разбивает» приурочена не только на «плавающее» средокрестье, но и к фиксированным датам памяти святых около весеннего равноденствия (Бурцев А. А., 49).

С глубокой древности вообще даты праздников и обрядов определялись Жрецами. «У Балтійскихъ Славянъ жрецы <…> могли назначить общественныя празднества для служенія богамъ; <…> Жрецъ по указанію гаданій опредѣляетъ дни празднества въ честь богу…» (Гильфердинг А., 50, c. 200—219). Современные исследования показали, что основные точки солнечного круга фиксировались не «гаданиями», а специальной ориентацией объектов, находящихся в Святилищах.

Все магические ритуалы, приуроченные к Возрождению, проводятся до восхода Солнца и обращены к Богам хтонического «перевёрнутого» мира, полностью подвластного Великой Богине. Например, действия, «обратные» переломному моменту, должны были вызвать укрепление суставов: «Знающія бабы, вставъ до свѣта на хрестци́ [начало четвёртой седмицы Великого поста, именуемой «Крестопоклонной»], и въ потьмахъ, безъ запаски, сѣвъ у порога, прядутъ по два починка, крутя веретено навпаки, т. е. отъ себя (а не къ себѣ, какъ прядутъ обыкновенно), и кладутъ ихъ на́вхрестъ; этою пряжею онѣ перевязываютъ руки или ноги отъ грыжи (ломоты)» (Максимович М. А., 15, с. 468).

Мировое Древо. Великая Богиня. Змей. Граница «верха и низа», «лево и право» с осью — мировым древом, «древом жизни» в центре несёт в себе сакральное значение в традиционных религиях многих народов. Само народное название «средокрестье» свидетельствует об особом проживании этой временной точки, которая представляет собой максимальную концентрацию и сакрализацию символически-образных представлений о середине/половине/средоточии/центре (51). Говоря словами П.А.Флоренского, мир в этот день приобретает образ зерна, в котором заключена вся полнота космического года. Сжатое всемирье заключено в зерне — яйце, в чреве Праматери-Природы. Напомним в этой связи и о далеко не сказочном образе Великого Змея, Ящера. В большинстве устных описаний и изображенный на иконах Змей отображается в виде Дракона — с крыльями, лапами, головой (или несколькими). Несмотря на разные имена (включая Кощей/Кащей и другие), его образ в фольклоре всегда постоянен по своей функциональности. «Одним из значений слова кощей является «змей» (Гаспаров Б. М., 52, с. 205). Негативные черты сказочного Кащея Бессмертного наши предки переложили на христианского Касьяна (Иоанн Кассиан Римлянин), хотя у этого праведника, кроме даты его поминания — 29 февраля в високосный год (и 28.02 в обычный), к которой относятся с опаской, никаких отрицательных моментов в жизнеописании нет.

Замена образа Змея на Кощея произошла сравнительно недавно. Со времен развития аграрного культа, пришедшего на смену промыслово-собирательному и тотемизму, сакральные, не-человеческие образы сил Природы, представленные самой Природой, стали замещаться человекоподобными образами Богов и Духов. Но несмотря на то, что в сказках Змея-Ящера сменил Кащей, сущность его не изменилась. Ящер (Змей) выполняет в космологии две взаимосвязанные функции: он участник разделения и единства Неба и Земли, и он же хранит нижнюю, хтоническую, женскую часть Мироздания, фактически, выступая гарантом его существования (Платов А.: «Три концепта Северной Традиции», 61, с. 16).

Древние славяне не верили в абсолютное зло. «Роль Кощея — охранительная, его цель — поддерживать неизменность существующего порядка