Выходные!
Я тихо-мирно выбирал продукты, как услышал за спиной знакомый голос.
— Витька! Ты, что ли?
Я обернулся. Передо мной стоял мой бывший сослуживец Костя. Пройдя с ним не одну войну и побывав в самых горячих точках, мне никогда не было так страшно, как сейчас.
— Я.
Он смотрел на меня и тряс головой.
— Красивые туфли, — влезла его жена. — Где брали?!
Костя посмотрел на нее неодобрительно.
— А что такого?! — смотрел он на жену пристально.
— Знаете, мне муж все уши про вашу дружбу прожужжал. Я даже ревновать начала, ну теперь-то вижу, зря! — дала она ему подзатыльник.
— Не деритесь. Я вам все сейчас объясню.
— И желательно подробнее, — смущался мой друг.
— Да! Расскажите! Как вы докатились до такой жизни! Я вот не представляю, что такого должно произойти, чтоб мой Костя вот так вырядился.
— Я проиграл в карты жене. Мы делали ремонт, я выпил и неправильно наклеил обои, рисунок не сошелся, одно на одно, и вот я…
— Какая бесчеловечная у вас особа! Хочу с ней познакомиться!
Я привел их к нам. Увидав мой ремонт, жена друга посмотрела на мою жену.
— Надо было и штанов его лишить, пусть бы в юбке в магазин пилил!
Друг меня поддержал. Мы стали переклеивать комнату. Скажу только одно. В воскресенье мы чапали в магазин уже вдвоем и в юбках.
P.S. Мужики, скажу как на духу. Женская солидарность — опасная штука. Они и поодиночке бандитки с большой дороги, а вместе — это банда покруче «Коза ностры».
Помните! Дружба! Это не пустые слова! Это не совместные пьянки (хотя они тоже важны!).
Для меня дружба — это когда и в горести, и в радости! Вопреки всему!
Пасха!
Утро разбудило меня звонком в дверь. Открыв, я встала в ступор. Передо мной стояла вся моя семья, а именно мама, папа и брат. Я взглянула на часы — шесть утра.
Не успев и пару слов им сказать, мне яйцом прилетело в лоб.
— Христос воскрес! — радовалась мама.
Я потирала лоб.
— А он не мог воскреснуть не в шесть утра и желательно не в моей квартире? — ворчала я.
— Не богохульствуй! — погрозил мне папа пальцем. — Лучше сумки принимай. Мы тебе и сало привезли, и масло, и деревенскую сметану.
— Я на диете.
— Вот и хорошо! Лучшая диета — это все свежее и домашнее! — обнимала меня мама, осматривая мою квартиру. — Не поняла, — смотрела она на мои окна. — А к тебе что, чистый четверг не приходил?
— Нет, как и мистер Проктер.
— Клав, — выглянул брат из моей спальни. — А где твой вайфай? — тряс он телефоном.
— На работе, поди, — влезла мама. — А и правда, где Федька?
— Расстались мы.
— О как! — чесал папа голову.
Брат смотрел на меня.
— Чего смотришь, виндоуз полетел, не работает, и вайфая нет.
Папа покраснел:
— Доча, ну если у Федьки это дело полетело, ну так возраст, это ведь не главное, зато какой он рукастый! Мать, ну хоть ты скажи!
— Верно папа говорит! Вайфай не главное, можно и без вайфая прожить, сынок у тебя уже имеется, главное, чтобы в доме хозяин был.
Брат хихикал. Я качала головой в предвкушении праздников в кругу семьи.
— Клав. А где у тебя духовка?
— Нету.
— Как нету? Да как же ты живешь? А как мы печь будем? — расстроилась мама.
— Надо к вайфаю ехать, — смеялся брат. — У него духовка, поди, имеется.
— Я не поеду.
Слушать меня никто не стал. Федька открыл в трусах, зевая. Вытаращив на нас глаза, перевел взгляд на часы.
А папа, посмотрев ему ниже пояса, радостно заверещал на всю лестничную клетку:
— О!!! Виндоуз заработал! Можно сходиться обратно!
Брат ржал, я лишь качала головой и ждала окончания праздника.
Федька быстро сообразил стол. Мама всячески ему в этом помогала. Позавтракав, мы отправились на дачу. Выходные пролетели незаметно.
— Клав, — начал Федор. — Прости дурака. Ведь знал, что спорить с тобой бесполезно. Сто раз уже пожалел.
— Я тоже хороша, — смеялась я.
Мы обнялись и пошли в баню.
Сидя на веранде и попивая чай, папа мне подмигивал:
— Ну как? Вайфай работает?!
И я поняла, как люблю свою семью!
Прощеное воскресенье!
Я открыла калитку и уставилась на бывшую свекровь.
— Доброе утро, Василиса Ивановна!
— Доброе! Все печешь, как я погляжу.
Я посмотрела на свои руки.
— А, вы про скалку. Да нет, не пеку, пришла у вашего прощения просить, дома этот засранец?
— Смотря кого ты имеешь в виду, у меня их трое, — смеялась она. — Ты как в прошлый раз иль че нового удумала?!
— У вас ко мне какие-то претензии?
— Боже упаси, но учти, баню только отстроили, так что ты давай уж без огня в этот раз.
— Да я ведь только прощения попросить.
— Ну ты проси, а я пошла скорую вызывать. Пока доедет. Я-то тебя знаю. Сашка! — закричала свекровь. — Подь сюда, твоя карма пришла.
Санек вышел на крыльцо и, увидав меня, перекрестился.
— От черта молитвой, а от тебя ничем. Чего тебе?
— Пришла прощения просить. Видишь.
— Вижу, вижу, уже как два дня вижу, слава богу, мазь помогла, а то глаза заплыли, и синяки еле сошли. Опять драться станешь?
— Говорю, прощения пришла просить.
— Ну проси.
— Что еще за ну! Не запрягал. Не нукай.
— Ты прощения просить будешь?
— А ты?!
— Я?
— Да, давай проси, раз я пришла.
— Ладно. Только скалку убери. Прости меня за то, что я не оправдал твои ожидания.
Я так растрогалась.
— Ладно, прощаю, — ответила я и вышла из калитки.
Придя домой, я вспомнила, что не отдала скалку свекрови и прощения так и не попросила. Вернувшись, я кричала вновь:
— Сашка!
Он вышел и поперхнулся.
— Я че, плохо прощения попросил? — смотрел он на бензопилу, которую я держала в руках.
— Да нет. Это бати твоего. Решила вернуть, дрова-то некому пилить.
— Я напилю завтра после работы. И угля привезу. И воды натаскаю.
Я подошла к мужу и поцеловала его. А на ушко прошептала:
— Прости меня, дуру.
Мирились мы два дня. Вся деревня слышала и завидовала.
P.S. Просите прощения только от души! Прощайте от чистого сердца!
С великим праздником!
День святого Валентина!
— Валентин. Мать твою… — кричал Бог. — Ты опять за старое! Каждый год одно и то же! Работать думаем?! Один раз в году мог бы и поднапрячься. Надо девушку пристроить.
— Я уже.
— Чего ты уже! Это было в том году, и другая барышня, теперь новая на горизонте.
— И откуда они только там появляются, на этом горизонте?
— Хватит ныть, пора за дело приниматься, тебя Амур ждет.
Мы спустились на землю, и понеслось.
— Вон наша подопечная, — махнул мне Амур.
— И че, вроде ничего себе девушка! В чем загвоздка, иди хватай любого из толпы и пускай свои стрелы, а я ее за куртку подержу.
Я подошел к ней сзади и только протянул руку, как она развернулась и дала мне кулаком в глаз.
— Ах ты ворюга! — схватила она меня за грудки и стала трясти.
«А… вот в чем загвоздка…» — подумал я, падая на землю. Девушка продолжала меня пинать.
— Я не вор, я хотел вам помочь…
— Ага, рассказывай, помочь он мне хотел, как интересно, без меня потратить мои деньги.
— Нет, я Валентин, я хотел вам жениха подсуропить.
— Травматолога себе подсуропь.
— Так ты никогда замуж не выйдешь.
Девушка перестала меня пинать.
— Угрожаешь?
— Нет, предупреждаю. Ты же девушка, ты должна быть как ангелочек. А ты как бетоноасфальтная машина. Тебя должны в кино приглашать, в кафе!
— Зачем в кафе?
— Чтоб посмотреть, прокормит ли он тебя, если женится, вдруг у тебя аппетит как у слона.
— А меня что-то никто никуда не приглашает. Может, я много ем?
— Нет, ты слишком больно бьешь, — потирал я подбитый глаз. — Тебе вообще кто-нибудь нравится?
— Нравится!
— Амур, считай, дело сделано, — радовался я.
— Не разделяю твоего оптимизма, — ответил мне он.
— Чего это?
— Да ты знаешь, кто ей нравится! Президент Российской Федерации!
— Девушка, — посмотрел я на нее. — Планку бы пониже. Мы не всесильные.
— Ну мэр ничего, — пробурчала она.
— Капец… Она останется старой девой, а мне крылья запихают в одно место. Может, у вас сосед какой есть?
— Есть!
— Так, надежда появилась на горизонте!
— И опять закатилась, — хмыкнул Амур. — Ее сосед губернатор.
— Ну есть еще Миша. Но это, наверное, невозможно, — с печалью ответила она.
— Если этот Миша не Горбачев, то мы поможем!
P.S. Твоя любовь не где-то там, она, как правило, рядом!
Чудеса в рождественскую неделю! В загадочном лесу!
Я смотрел на ее фото.
— Значит, не судьба, — сжал я снимок в комок и сел в машину.
Я обходила свои владения, как увидела его.
— Вы заблудились.
— Да как сказать.
— Я не спрашиваю, я утверждаю. Что вас привело в лес? Да еще в такой час.
— Машина сломалась. Ищу, на чем добраться до дороги. Кто укажет путь. Можете помочь?
— Вы любите зайцев?
— Да, в чесночным соусе и с приправами.
— Гурман хренов! — запищали мои любимцы. — Не будем ему помогать.
— Идите за мной.
Мы шли, и я молчал. Странно, но впервые за долгое время я чувствовал себя спокойно, мне было легко и хорошо. Эта девушка меня успокаивала, ее голос, ее движения, ее пение. Да, она пела. Тихо, едва слышно, что-то себе под нос, но ее мурлыканье как бальзам на душу. Мы остановились у крыльца.
— Вы любите кошек?
— Нет, я не умею их готовить, — пытался шутить я.
— Надеюсь, Барсик вам понравится.
Она открыла дверь, и на меня вылетел Барс. Я оцепенел.
— Ну, дружок. У нас гости, веди себя прилично.
— Вы живете в лесу одна? Не страшно?
— Я не одна, со мной живут звери.
— Вы их едите?
— Нет, я ем людей. Шутка.
Я встал у порога, боясь пошевелиться.
— Простите. Кажется, ни я, ни вы не умеем шутить. Проходите, я вас накормлю.
— Зайцами?
— И не мечтай! — пищали мою любимцы.
Ужин был удивительным, свечи, камин и узоры на окнах. Хозяйка налила мне теплого вина и наклонилась надо мной.
Она наклонилась к моему лицу. Ее ярко-голубые глаза сияли, как звездное небо. Я потянулся, я решил ее поцеловать и тут увидел белку. И — о боже! Она со мной заговорила. Я подпрыгнул.
— Что-то случилось?!
— Ко мне белка пришла.
— А раньше не приходила?
— Ну-у-у, один раз перепил маленько. Но сейчас-то я трезв.
— И что белке нужно?!
— Предлагает орехи.
— На вашем месте я бы согласилась их принять. А то обидится.
— А вы ее тоже видите?
— Периодически.
— У-у-у, похоже, не тем чаем вы меня угощаете. В нем точно только липа и ромашка?
— Хотите пройти в спальню?
— Хотеть-то хочу, но не слишком ли это быстро? Я даже не знаю, как вас зовут.
— Боитесь без знания моего имени не уснуть?
— А-а-а, вы про сон.
— Я подумала, вы устали, такой стресс. Завтра попрошу Мишу вашу машину притащить.
— А можно этого Мишу попросить сегодня?
— Боюсь, он уже спит.
— Я разбужу.
— Ну если вы так настаиваете. Пойдемте. Но уговаривать его сами станете. Мы немного повздорили.
— Да без проблем. А чего не поделили? Если не секрет.
— Мед.
— Мед?
— Ага. А вот и Миша.
Я чуть не обоср… ся. Перед моими ногами лежал настоящий медведь.
Девушка стала гладить его по голове.
— Что вы делаете?
— Бужу.
— Вы что, больная? Бежим! — кричал я как не в себя.
Девушка меня держала и гладила по руке…
— И далеко он собрался?
— У него опять начался жар. Доктор, может, ему еще капельницу?
— Может, Татьяна Юрьевна. Вы ведь у его постели уже вторые сутки, пора бы уже вас заменить.
Я открыл глаза. Свет заливал палату, а перед глазами была она, девушка из леса.
— Где я?
