Мама закрыла лицо руками. Она не плакала, просто сидела и раскачивалась. Мариша не могла ее видеть такой. Она принесла маме забытую на туалетном столике брошь и хотела прикрепить к ее платью. Села рядом. Мама отвлеклась, посмотрела на брошь. Они когда-то вместе купили ее в магазине украшений. Это был букетик цветов, листья и лепестки светились яркими камешками. Он напоминал ветку маминого олеандра.
— Тебе нравится эта брошь? — спросила мама Маришу.
— Очень,— честно призналась Мариша.— Она словно веточка нашего олеандра.
Мама поцеловала Маришу и пристегнула брошь ей на блузку, под воротничок.
XX век стал настоящей трагедией и испытанием для всего человечества. События сороковых-роковых эхом звучат в сердцах людей по сей день. Еще одним свидетельством этому является книга израильского прозаика Лины Городецкой «Манная каша на троих».
— Тебе нравится эта брошь? — спросила мама Маришу.
— Очень,— честно призналась Мариша.— Она словно веточка нашего олеандра.
Мама поцеловала Маришу и пристегнула брошь ей на блузку, под воротничок.
XX век стал настоящей трагедией и испытанием для всего человечества. События сороковых-роковых эхом звучат в сердцах людей по сей день. Еще одним свидетельством этому является книга израильского прозаика Лины Городецкой «Манная каша на троих».
Кітаптың басқа нұсқалары1
Манная каша на троих
·
