Елена Джонсон

Не злите Броню

Семья Куликовых вновь в центре событий: таинственные незнакомцы, убегающие от похитителей голышом по лесной дороге, чужие секреты, раскаявшиеся убийцы, — и троицу нахальных детей опять не удается удержать от преследования опасных преступников. Впрочем, с такой семейкой у преступников просто нет шансов.

Однажды темной осенней жуткой ночью на старинном заброшенном кладбище светила полная луна, — нараспев завывал Бронька на заднем сиденье автомобиля, — Она освещала каменные кресты над могилами и таинственный знак на воротах склепа…

Младшая сестренка Янка с восторгом повизгивала, а сидящий за рулем отец слушал его и снисходительно ухмылялся. Ребенок читал как по писаному, и довольный отец говорил себе, что вбухивал немалые деньги в библиотеку для своих детей не зря. Правда, эти страшилки определенно были не из тщательно подбираемых для детей книг, и где их Борька брал, следовало выяснить.

А брал их Бронька летом на чердаке тети Асиной дачи, где были завалы старинных книг, оставшихся после тети Асиных пра-пра дедушек и бабушек в их старинном доме. Бронька там раскопал библиотеку «Таинственные истории о привидениях и вурдалаках, доподлинно известные нашим предкам». Насчет доподлинности Бронька только посмеивался, но так здорово было читать их с Иркой и Владиком по ночам и вместе дрожать от сладкого ужаса на чердаке, замирая от протяжных скрипов старой дачи. При желании и большом воображении их можно было принять за стоны привидений.

Они втроем — Бронька, Янка и их папа, — возвращались как раз оттуда, от тети Аси. Несмотря на то, что летом им всем было совершенно не до огорода, они везли домой пять огромных кабачков, две тыквы и три трехлитровые банки с вареньем. Это дары Клеопатры Апполинариевны, благодарной им за то, что летом они спасли ее от смерти от руки собственного троюродного племянника из Израиля, который не хотел делиться с ней наследством ее деда и отца.

Ехали поздно, засидевшись за чаем у тети Аси, от которой, как всегда, не хотелось уезжать. Янка, широко раскрыв глаза, слушала Бронькину сказку о том, как потревоженное привидение тянуло руки к несчастному прохожему, который совершенно случайно забрел ночью на это кладбище (спрашивается, чего ему не спится по ночам, и, если уж он решил прогуляться в такой час, отчего он выбрал такой странный маршрут?). Этот прохожий оказался праправнуком его убийцы, о чем он только что с удивлением узнал, и привидение жаждало мести.

Бронька все больше вдохновлялся, глядя в окно на темную громаду леса по обеим сторонам дороги, верхушки которого освещала мертвенным светом полная луна.

Вдруг папа громко чертыхнулся, машина дернулась и понеслась стрелой, ощутимо виляя во всей ширине дороги.

— Пап, ты чего лихачишь? — с удивлением спросил Бронька, вглядываясь в дорогу. Далеко впереди он увидел белую фигуру у самого леса, которая, простирая руки, двигалась в их направлении.

— Па, там зайчик, да? Ты его не раздави. Мы его догоним, да? Я хочу посмотреть, — подпрыгивала маленькая Янка, которой ничего не было видно за спинками сиденья и папиной спиной.

— Спокойно! Зайчики в норках, — бормотал папа, холодея от ужаса, по мере того как машина и белая фигура неумолимо приближались друг к другу.

— Привидение! — завопил Бронька, хватаясь за спинку переднего сиденья. — Пап, поехали назад!

Он зажмурился на мгновение, но так было еще страшнее. Он снова открыл глаза и увидел, что привидение было уже перед самой машиной. Оно мчалось большими прыжками, а не парило над землей, из чего следовало, что привидение особо злобное, и в этом месте его, видимо, убили много лет назад. Бронька поднял руку и стал судорожно креститься сам, а потом крестить привидение. Он горько сожалел, что не носит нательного крестика, хотя сам он крещен, и обещал самому себе, что если они останутся живы, он непременно будет носить при себе и крестик, и восковую свечу — для чего-нибудь пригодится, — и маленький осиновый кол.

Броня подумал, что еще секунда, и привидение окажется в машине и пройдет сквозь них, или они пройдут сквозь него. Интересно, как это будет на ощупь. Будет ли оно влажное, как туман, или сухое, как дым…

Но привидение шарахнулось в сторону от машины. Папа с облегчением вздохнул, а Яна, которая все это время сохраняла полное спокойствие, встала на колени и стала смотреть в заднее окно.

— Бедный дяденька, как ему не холодно голенькому бегать, — посочувствовало она.

Папа с Броней оглянулись, и увидели, что с «привидения» съехала простыня, и за машиной теперь бежал совершенно голый человек, умоляюще протягивая руки.

— Ну и дела! — протянул папа, замедляя ход и раздумывая, останавливаться ему или нет.

— Это не привидение, — догадался Бронька с некоторым разочарованием.

— Папа, а зачем он голый? — поинтересовалась Яна.

— Па, останови, он, по-моему, живой, — азартно сказал Бронька.

«Он» был даже очень живой, потому что бежал необычайно резво, и при этом истошно кричал. Папа, наконец, пришел в себя и откинулся на спинку сиденья. Ох уж этот Бронислав со своими глупыми сказками. Надо, подумал он, все-таки контролировать чтение ребенка.

Он затормозил и, распахнув дверцу, высунулся из машины в ожидании, пока «привидение» подбежит поближе.

— Какие-то проблемы? — осведомился он, как будто бег по ночному лесу голышом сам по себе проблемой не являлся.

Человек, наконец, добежал до машины и пытался отдышаться, положив руку на дверцу и согнувшись пополам. Тут он сообразил, что на нем ничего нет, и смущенно присел на корточки, прикрываясь руками.

— Простите,… э-э-э… я… не могли бы вы довезти меня до города?

— Пожалуйста, садитесь, — великодушно предложил папа.

— Тут, между прочим, дети, — саркастически заметил Бронислав, имея в виду Янку.

— И женщины, — наставительно добавила Янка, имея в виду себя.

— Ой, простите. Конечно… тут где-то была простыня, кажется… вы не позволите за ней вернуться?

— Ладно, дуй быстрее, — нетерпеливо сказал папа, который начал раздражаться нелепостью этой сцены.

Человек резво помчался за упавшей с него простыней и подобрал ее примерно в двадцати метрах от машины. Он гордо закинул один ее край за плечо, и, прихрамывая, побежал обратно к машине. Папа дожидался его, распахнув дверцу и не выключая мотора. Человек с облегчением юркнул в машину, сел было рядом с Бронькой, и тут же скатился на пол, визгливо ойкнув.

— Бронька, ты не мог, что ли, кабачок с сиденья убрать? — не оборачиваясь, проворчал папа.

— Тут что-то липкое… — пробормотал человек.

— А это вы банку с вареньем опрокинули, — хмуро пояснил папа.

Человек еще раз ойкнул, и стал неуклюже извиняться, забираясь обратно на сиденье. Теперь половина заднего сиденья была вся измазана липким вареньем, а под ногами перекатывался треснувший кабачок. Бронька брезгливо отодвинулся от неуклюжего гостя. Наступила неловкая пауза.

— Костя, — вдруг хрипло сказало бывшее привидение.

— Очень приятно, — с сарказмом ответил папа, отчаянно жалея, что посадил этого сумасшедшего в машину. Поразмыслив немного, он добавил:

— Валерий Павлович.

— Очень-очень приятно, — обрадовался «сумасшедший», поправляя на себе простыню. — Вы меня, пожалуйста, извините, я никак не могу прийти в себя.

— А что с вами случилось? — спросил изнывавший от любопытства Бронька.

— А вы всегда голенький ходите? — с любопытством присоединилась к расспросам Янка.

— Ну вот еще, — с негодованием отверг Костя. — Вы же не думаете, что я сам разделся в лесу?

— Ну, почему бы, собственно. и нет? — рассудительно ответил Бронька. — Сейчас нудистов всяких полно, может…

— Так холодно же!

Этот аргумент показался всем убедительным. Янка с Бронькой сочувственно воззрились на него, ожидая пояснений.

Костя не стал долго томить аудиторию. Из его рассказа следовало, что накануне вечером по дороге с работы домой его похитили, — попросту запихали в машину и увезли в какой-то дом в лесу. Там с него сняли всю одежду, чтобы он не убежал, и заперли на втором этаже. Отсутствие одежды Костю не устрашило, и он доблестно бежал, прихватив с собой простыню. Повествование о том, как он бегал по лесу босиком по сосновым шишкам, разыскивая дорогу, могло составить конкуренцию Бронькиным страшилкам.

— Надо было покрывало с кровати прихватить, — сокрушался Костя, — а то замерз совсем.

— А что они от вас хотели? — поинтересовался Бронька.

— Ничего, — ответил Костя и попытался развести руками, но злополучная простыня опять с него сползла, и он стал смущенно натягивать ее на себя.

— Не стесняйтесь, дядя — поспешила утешить его Янка. — Мы все равно вас голеньким видели.

Костя тяжело вздохнул и сгорбился, не прислушиваясь к тому, как Валерий Павлович отчитывает Янку.

— Так не бывает, — вдруг заявил Бронька. Костя встрепенулся.

— Чего не бывает?

— Чтобы похитили и ничего не требовали.

— Так они вообще со мной не разговаривали, — пожаловался Костя. — Я уж их спрашивал — спрашивал, — может ошибка какая, или денег им надо — нет, молчат и все. Даже когда уходили, и то не сказали, когда вернутся. А у меня же кот дома, его кормить надо.

— Странно, — задумчиво сказал Бронька.

— Уж ты бы чего понимал, — фыркнул Валерий Павлович. Они уже въехали в город, и его сейчас больше всего занимал другой вопрос — как он будет отмывать машину после учиненного Костей разгрома, и что скажет его жена Аля по поводу испорченного вареньем чехла. Он понятия не имел об участии сына в славном расследовании многочисленных покушений на Клеопатру Апполинариевну и в ее спасении, поскольку все дети сочли за благо родителям ничего об этом не рассказывать.

Больше всего они боялись, что их не пустят к тете Асе на дачу, а это было бы ужасно. Летнюю жизнь на даче у любимой тети не могло заменить ничто — даже отдых в Турции, куда Броньку не взяли этим летом. Зато туда взяли Янку, и она совсем не выражала восторгов по этому поводу. Море, конечно, — это здорово, но оно было далековато от отеля, и поэтому гораздо чаще приходилось купаться в бассейне. А прогулку на яхте Янка с удовольствием поменяла бы на ужин с привидениями у тети Аси на даче. А то, что привидения были изготовлены руками Броньки и других ребят, делало их в сто раз милее.

В общем Бронька, имевший солидный опыт в расследованиях, как раз кое-что понимал. И его опыт подсказывал, что если человека похитили и не попытались убить, и даже ничего не потребовали — это более чем странно.

— А вас правда похитили? — восхищенно спросила Янка. — А домик был красивый? С балкончиком?

— С балкончиком, — машинально ответил Костя.

— Ой! — поразилась Янка. — Зачем же вы оттуда бежали? Я бы там жила…

— Хватит глупости болтать, — раздраженно сказал Валерий Павлович. — Вот что, дети, я вас сейчас отвезу домой, а потом завезу Костю.

— Как это?! — возмутился Бронька.

— Что как? Не может же он голым по городу бегать.

— Он не голый, а в простынке, — резонно возразила Янка.

— Я с тобой, — категорически заявил Бронька, не обращая внимания на Янку.

Валерий Павлович уже знал, что спорить бесполезно. Он давно читал «Ваш беспокойный подросток» многодетных и многострадальных американских супругов Байярдов — книгу «выживания» для родителей, чьи дети подростки, и спорил с Бронькой только в случае крайней необходимости. Поэтому они подъехали к своему дому и, оставив измазанного вареньем Костю сидеть в машине, сдали маме брыкающуюся и вопящую Янку.

— Вы куда на ночь глядя? — никак не могла понять сонная Аля.

— Мам, нам некогда, у нас там мужик голый в машине сидит, — объяснил Броня и приготовился бежать вниз по лестнице.

— Он не голый, он в простынке, — яростно кричала Янка, изворачиваясь, чтобы вцепиться в Бронькину рубашку.

— Стойте, — взывала к ним ошалевшая Аля, — какой голый мужик? Валерий, у тебя дети, — увещевала она, отрывая орущую Янку от Броньки и запихивая ее в комнату.

— Алечка, — Валерию Павловичу почти удавалось перекрикивать Янкины негодующие вопли, — ты не волнуйся. Понимаешь, мы по дороге подобрали голого мужчину…

Броня увидел, что мамины глаза округлились от ужаса.

— Понимаешь, его похитили бандиты… — попробовал он выручить отца…

— Никогда! — воскликнула Аля, — никогда больше не разрешу вам ездить вечером за городом.

— Как ты думаешь, па, — ехидно заметил Броня в спину отцу, несясь за ним вниз по лестнице, — что мама подумала о твоей сексуальной ориентации?

— У нее нет сомнений в моей сексуальной ориентации, — машинально ответил Валерий Павлович, запоздало размышляя о том, не слишком ли непедагогично будет дать своему сыну подзатыльник.

Спустившись вниз, они обнаружили приклеившуюся к машине соседку Августу Николаевну. Неугомонная старуха изнывала от возбуждения и возила носом по стеклу, громко допрашивая о чем-то незадачливого пассажира. Бедный Костя кутался в простыню, и что-то мямлил, стараясь стать меньше и слиться с липким сиденьем.

— Палыч, — увидев Валерия Павловича, радостно завопила она на весь двор. — А че у тебя мужик голый в машине сидит?

Бронька стал молча дергать дверцу машины.

— Августа Николаевна, вашу дверь там опять бродячий кот метит, — спокойно сказал Валерий Павлович, с удовлетворением наблюдая, как вредная бабка метнулась в подъезд.

— Я вам так благодарен, так благодарен, — забормотал Костя, когда машина вывернула на центральную улицу. — Просто не знаю, что бы я без вас… и как мне вас благодарить…

— Не вопрос, — энергично возразил Валерий Павлович. — Поможешь мне машину отмыть, да чехол от варенья отстирать, и все дела.

— Конечно-конечно, — закивал Костя.

Валерий Павлович с удовлетворением отметил, что Костя воспрял духом. Возможность хотя бы частично расплатиться за оказанную услугу и в самом деле его обрадовала — уж очень неловко он себя чувствовал из-за испорченных продуктов и испачканного чехла.

— А кабачок я вам куплю, — завел было Костя. — Вот только варенье…, — с сомнением почесал он было в затылке, но тут же был вынужден подхватить сползающую простыню.

— Ладно, не мельтеши, — благодушно оборвал его Валерий Павлович.

Перспектива мыть машину вдвоем заметно улучшила его настроение и он уже взирал на Костю без прежнего отвращения.

Ко всеобщему удивлению оказалось, что Костя живет в одном доме с Захаром Ильичем — добрейшим профессором-этнологом, соседом тети Аси по даче. Поэтому Костины акции повысились еще на один пункт.

— Большое спасибо, — еще раз с чувством произнес Костя, когда машина остановилась у его подъезда. — Завтра вечером я к вам обязательно приеду мыть машину.

И, бодро размахивая красной от варенья простыней, он направился к подъезду. Дойдя до него, Костя тут же развернулся и побежал обратно к машине.

— Валерий Павлович, — жалобно произнес он, — а вы не могли бы со мной до квартиры подняться? А то вдруг соседи… а я… — потянул он свое жутковато блестевшее в лунном свете одеяния.

— Прикройся хоть простынёй-то, — зашипел Валерий Павлович, вылезая из машины. — Размахался!

Костя смущенно стянул на себе простыню, и они все вместе вошли в подъезд.

— Хотел бы я посмотреть, как он откроет дверь, — прошептал Броня, когда они поднимались по лестнице.

— Не вижу проблемы, — пожал плечами Валерий Павлович.

— Да? — ехидно сказал Броня. — А где, интересно, у голого человека ключи от квартиры? Или, может, у него в простыне карманы?

Один-ноль, вынужден был признать отец. Костя, тем временем, подошел к двери своей квартиры, и, не переставая благодарить, попытался пошарить по тому месту, где у одетого человека обычно располагается карман. Взор его затуманился, и его с некоторым опозданием осенило, что возможность одеться и накормить кота для него так же далека, как была в лесу.

— Вот черт, — топнул он босой ногой, чуть не плача. — У меня и кот весь день голодный! — Он пнул дверь ногой. И тут произошло неожиданное. Дверь под его ногой поддалась и приоткрылась. Пока Костя в остолбенении смотрел на нее, из квартиры выскочил мужчина в одних брюках и промчался мимо них вниз. Вернее, рубашка на нем тоже была, но прикрывала она вовсе не его торс, а была накинута на голову, вероятно, чтобы прикрыть лицо.

— Послушай, парень, — после недолгого молчания вкрадчиво спросил Валерий Павлович. — Ничего, что мы с сыном тут одетые стоим? А то, может, сегодня международный день голых людей, а я ничего не слышал?

— Ни… Ничего, — прошептал Костя с таким идиотским видом, что Валерий Павлович только махнул рукой.

Бронька, тем временем, потихоньку стал просачиваться в квартиру, почуяв приключения. Не хватало, конечно, Ирки и Владика, — без них он чувствовал себя очень маленьким и потерянным. Но зато потом он им расскажет, как он бесстрашно…

И тут он почувствовал чье-то присутствие в коридоре. Бронька сжался, впервые в жизни почувствовав настоящий страх. Костя с отцом были еще на лестнице, а неумолимый враг постепенно приближался — Бронька слышал его вкрадчивые шаги и тихое дыхание. Вдруг что-то бросилось на него из темноты, и Бронька отчаянно заорал.

В коридоре вспыхнул свет, и Костя стал отдирать от куртки перепуганного Броньки не менее перепуганного рыжего кота.

Смущенный Бронька тут же принял деловой вид, в тщетной надежде, что взрослые подумают, что орал не он, а кот.

— Ну, давайте посмотрим, — солидно произнес он, — что в квартире пропало. Учитывая недавнее проникновение.

Последняя реплика показалась ему особенно удачной.

Отец выразительно посмотрел на него, но послушно прошел в квартиру. Костя же никак не мог оторваться от кота, причитая над ним в коридоре.

— Эй, жертва нападения, — позвал его Валерий Павлович. — Иди-ка посмотри, что у тебя на кухне делается. Или у тебя тут всегда так?

Костя, очнувшись, пошел на кухню, прижимая к груди недовольного кота.

На кухне царил полный и удручающий разгром. Из шкафчиков, ящиков, и даже из мусорного ведра все содержимое было высыпано на пол. Но самым непостижимым было то, что на кухонном столе аккуратно были составлены в ряды пустые банки из-под пива, кока-колы, спрайта и прочих освежающих напитков.

Первым на банки обратил внимание, конечно, Броня.

— Это — коллекция? — поинтересовался он.

— Нет, — растерянно смотрел Костя. — Я и не знал, что их у меня столько. Моя бывшая… э-э-э… подруга хотела плотик из них сделать. Но я почти все выбросил, а эти, наверное, где-то в глубине стояли. Странно как-то… Может, они мне послание оставили? Зашифрованное?

— Вот что, Пинкертоны, — решительно прервал их увлекательный разговор Валерий Павлович. — Вызываем милицию. А ты, Костя, осмотри пока комнаты. Пропало у тебя, наконец, что-нибудь, или нет?

Не снимая простыни, Костя торопливо пробежался по комнатам.

— Все цело, — удивленно сказал он, — не тронуто даже.

— Не успели, — со знанием дела заявил Броня. — Костя…

— Дядя Костя, — авторитетно поднял указательный палец Валерий Павлович.

— Дядя Костя, — послушно повторил Броня, тоже поднимая свой пухленький палец. — А кроме простыни вы что-нибудь иногда носите?

— Вот именно, — заметил Валерий Павлович. — Или хотя бы простыню смени. Очень уж на ней варенья многовато.

Варенья на простыне осталось совсем немного — значительная его часть перешла на кухонный стол и стены коридора, возле которых Костя обнимался с котом. Но, тем не менее, Костя, опомнившись, побежал в спальню, и к приезду милиции вышел из нее в довольно приличном облачении. В обтягивающих джинсах и джинсовой рубашке он оказался вполне симпатичным мускулистым молодым человеком. Броня с завистью обратил внимание на его подтянутый живот, дав себе в очередной раз слово заняться спортом.

Милиция приехала на удивление скоро. Плохо скрывая недовольство по поводу вызова, который они считали ложным, — ведь ничего не пропало и никого не убили, — два сонных милиционера вяло посоветовали сменить замок в двери, и собрались уезжать.

— А отпечатки пальцев? — возмущенно остановил их Броня.

— В самом деле, — удивился Валерий Павлович. — Что-то вы, ребята, того… Сегодня мы их спугнули. А если они еще раз полезут?

— Да вряд ли их отпечатки есть в милиции, — оправдывались милиционеры, — на дилетантов похоже.

— Зато мои отпечатки есть, — гордо протянул ладони Броня.

Костя удивленно взглянул на него.

— Ты что, рецидивист? — усмехнулся один из милиционеров, доставая краску и валик для снятия отпечатков пальцев.

— Свидетель, — гордо ответил Бронислав.

Домой приехали около часу ночи. Янка давно спала, а Аля преданно ждала их на кухне, завернув в старую куртку пюре, чтобы оно не остыло, и засунув в микроволновку котлеты.

— Мам, — горестно повествовал Бронька, поедая котлеты. — Я так по Ирке с Владиком соскучился. Из-за этой проклятой школы я их теперь до каникул не увижу, что ли? Они даже не позвонили ни разу. Родственнички, называется, — обиженно бубнил он.

— А вот и звонили, — сказала мама. — А ты, родственничек, сам им ни разу, между прочим, не позвонил.

Бронька от радости перестал жевать, вопросительно глядя на маму.

— У Клеопатры Апполинариевны в субботу новоселье, — пояснила она. — Владик с Иринкой интересовались, придешь ли ты туда.

— А мы идем? — просветлел Бронька.

— Конечно. Так что думай о подарке.

По поводу подарка возникли некоторые разногласия. Бронька настаивал на широкополой шляпе, считая, что для Клеопатры Апполинариевны шляпа лишней в принципе быть не может, а родители, бессовестно используя привилегии старшинства, приобрели для нее совершенно бесполезный и скучный кухонный комбайн.

Клеопатра Апполинариевна купила квартиру на деньги, доставшиеся ей в наследство от деда, в новом доме недалеко от тети Аси.

Дверь открыла сама виновница торжества, сияющая и счастливая. Ее длинное черное платье свидетельствовало о том, что в свои семьдесят лет она не сов

...