Миа Батиста
Танец обнажённых нервов
Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»
Редактор Марианна Максимова
Иллюстратор Анна Мотрич
© Миа Батиста, 2018
© Анна Мотрич, иллюстрации, 2018
— А нефиг делать! — сангрия уже бурлила во мне в полную силу.
— Ха! Отлично! Вот увидишь, что двадцать один день незначительных ограничений — ничто по сравнению с сутками молчания. Хо-хо! Значит, ровно сутки ты ничего не говоришь — вообще, мычать тоже нельзя, вообще ни звука. Общаешься только жестами и записочками. Поняла? А давай-ка запишем это всё на телефон. А то скажешь, как обычно наутро: «Не помню, значит не было».
Я обречённо кивнула. Где-то вдалеке мелькнула было мысль: «Где мой мозг?»
18+
ISBN 978-5-4493-7325-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Оглавление
- Танец обнажённых нервов
- Питер
- Мадрид
- Барселона
- Питер
- Эпилог
Питер
— Ну так что, ты со мной? — не унималась Софи.
— Ты о чём? — сегодня я была рассеянна, как никогда, и слушала её вполуха.
— Блин, я тебе толкую об этом уже битый час! Что с тобой такое сегодня?!
— Думаю, что с собой брать. Ты погоду смотрела?
— Да не парься, там тепло всегда. Ты слышала про теорию фиолетового браслета?
— Э-э нет… или да… не знаю… звучит так себе. Что ещё за теория?
— Ну, я же только что рассказывала! Короче, есть такая теория, если соблюдать её правила, жизнь меняется у людей за двадцать один день, — подруга замолчала и многозначительно посмотрела на меня.
Я ничего не ответила, лишь вопросительно приподняла одну бровь.
— Надеваешь на руку фиолетовый браслет и носишь его двадцать один день подряд. Но главное в том, что в течение этих дней нельзя ни злиться, ни жаловаться, ни сплетничать, и критиковать тоже нельзя. А если ты сорвалась, то тут же переодеваешь браслет на другую руку и начинаешь отсчёт дней заново. У людей кардинально жизни меняются. Круто же, правда?
— Наверно, да. А ты знаешь их?
— Кого?
— Людей. У которых жизнь поменялась кардинально из-за браслета этого?
Софи потупила свои огромные карие глаза.
— Ну, нет… но в интернете пишут…
— А-а-а, ну раз там пишут, значит, правда… и как меняется-то?
— Как, как… к лучшему. Я серьёзно, Натали. Давай попробуем! Это же не диета, — она подмигнула мне и весело засмеялась. — Что теряем-то? Наоборот, это сделает нас лучше, — она посмотрела своим умоляющим и убивающим наповал взглядом.
— Ну, не знаю, я не впечатлена, если честно. И почему именно фиолетовый?
— Не знаю. Разве это важно? Может, любимый цвет автора или просто был модный на тот момент. И вообще, ты в курсе, что этот цвет символизирует добро и любовь к ближнему, а?
— И мало к чему подходит, — вставила я свои пять копеек.
— Ну-у-у, не будь занудой.
— Давай позже поговорим об этом, ладно? Голова сейчас вообще другим забита. Утюжок брать или нет?
— Бери. Только на меня не рассчитывай. Я к твоей копне больше никогда не притронусь.
— Ты настоящая подруга, — подытожила я. — А фен хотя бы возьмёшь?
— А ты думаешь, там не будет?
— Блин, не знаю. Это же не гостиница, а апартаменты, может быть, а может и не быть… кто их знает, этих испанцев.
— Да я уверена, там будет, помимо фена, ещё и куча лаков и гелей для волос. Это же страна жгучих мачо! — она кокетливо подмигнула мне и побренчала над головой вымышленными кастаньетами.
Мы с Софи собирались в очередное путешествие. И я, в свойственной мне манере, старалась ничего не забыть, в отличие от Софи, которой, как обычно, было всё фиолетово.
«Опять этот цвет!»
Раньше мы много и часто ездили вдвоём, но после того, как обзавелись своими вторыми половинами, получается это делать всё реже и реже. Вообще, путешествие с парнем и подругой — это абсолютно разные вещи, но и в том, и в этом случае есть свой особый кайф. С подругой оно отвязней и драйвовей, наполнено интересными знакомствами и неожиданными приключениями. Последний раз мы ездили вместе в Индонезию аж три года назад, и поэтому на тур по Испании обе возлагали большие надежды.
Непонятное чувство преследовало меня последние пару дней, точнее с прошлого четверга, когда мы получили шенгенскую визу. Но это не тревога или беспокойство, и не предчувствие чего-то нехорошего, а легкое ощущение грядущих перемен, о которых мы обе ещё даже и не подозревали.
В час икс мы обе стояли на пороге аэропорта Пулково и прощались со своими мужчинами. До рейса в Мадрид оставалась ещё уйма времени, можно было бы присесть где-нибудь в кафе и выпить кофе, но долгие проводы я не люблю. Поэтому, быстро попрощавшись и спровадив ребят, мы двинулись на регистрацию.
Мадрид
По настоянию Софи, которая прогуглила всё о Мадриде, поселиться нам стоило не где-нибудь, а именно в районе Саламанка.
Так как в Саламанке, помимо того, что он является самым спокойным и солидным районом Мадрида, много уютных ресторанчиков с террасами на улицах и дорогущих магазинов, прекрасная архитектура, хорошие музеи и приятная местная публика. Но самое главное — здесь нет толп туристов, как в центральном районе, а посему фотографии получатся идеальными. Заселились мы в небольшую, но аккуратную квартирку невдалеке от Национального археологического музея и спустя минут сорок уже сидели в милом кафе, в трёх кварталах от нашего дома, и отмечали начало нашего путешествия уже третьей сангрией. Был конец мая, погода стояла просто фантастическая, и настроение «обнять весь мир» преследовало меня с момента прохождения паспортного контроля в Пулково. Мы весело болтали, смеялись, флиртовали с официантом, в общем, вели себя как обычно, чем наверняка мешали другим гостям. Но нам было хорошо, и нас было не остановить. Тем более что за соседним столиком большая компания шумела ещё сильнее, чем мы.
— Ну так что, помнишь наш разговор про браслеты? Начнём эксперимент? — снова начала этот не совсем понятный для меня разговор моя неугомонная подруга.
— Вот умеешь же ты так изящно испортить момент. Ладно, напомни, что там под запретом?
— Жаловаться, сплетничать и критиковать. И злиться!
— Ну нет, я всё понимаю, но как не злиться-то? Целый двадцать один день! Так можно вечно ходить с этим дурацким браслетом. Слушай, а есть способ попроще изменить жизнь? И желательно побыстрее.
— Привычки формируются за двадцать один день, и это научно доказано. Ну давай, не отмазывайся! Вдвоём всегда проще. И не заметишь, как эти три недели пролетят. Ну пожалу-у-уйста!!!
— Слушай, а как этот процесс контролируется, ну вот, допустим, разозлилась я на какого-нибудь, как ты проверишь, а? Если я одна. Никто же не узнает.
— Ну тут всё дело в личной ответственности, самодисциплине там… сознательности…
— Ну тогда проще вообще все эти дни молчать и сидеть на успокоительных дома, чтоб уж наверняка.
— Нифига не проще! Знаешь, как это тяжело — молчать хотя бы один день.
— Ты что, пробовала?
Софи посмотрела на меня не моргая, видимо, решая, достойна ли я узнать это тёмное пятно в её биографии, и продолжила.
— Как-то поспорили с Димоном, что я не смогу молчать весь день.
— Чего это вдруг? — давясь от хохота, спросила я.
— Да у него проект горел по срокам, а мне приспичило ремонт сделать в гостиной. Помнишь, я тогда и тебе звонила? Только ты меня отшила и обои выбирать со мной не захотела. Ну вот, он и предложил, если я смогу промолчать целые сутки, он, как сдаст проект, поступит в моё услужение и безоговорочно выполнит все мои указания по поводу ремонта. И даже слова не скажет. Каков хитрец!
— Судя по отсутствию ремонта в гостиной, спор ты продула? — я уже не могла сдерживаться и хохотала что есть мочи.
— Что ты ржёшь? Посмотрела бы я на тебя. Знаешь, какая это пытка? Он ещё нарочно делал всё, чтобы вывести меня из себя, понимаешь?
— Понимаю, просто чувак не хотел делать ремонт. Вообще, это ожидаемо. Надо было не вестись на провокации. Ну, удиви меня, сколько продержалась-то?
— Ну… до двенадцати дня… и то с трудом.
— Ха-ха-ха! — я снова залилась хохотом на всё кафе. — Рохля!
— Рохля?! Сама попробуй! Я считаю, что это и так долго. Я ещё утром готова была сорваться, — она тоже залилась хохотом.
— Сутки? Да запросто! Нефиг делать! — сангрия уже бурлила во мне в полную силу.
— Ха! Отлично! Вот увидишь, что двадцать один день незначительных ограничений — ничто по сравнению с сутками молчания. Хо-хо! Значит, ровно сутки ты ничего не говоришь — вообще, мычать тоже нельзя, вообще ни звука. Общаешься только жестами и записочками. Поняла? А давай-ка запишем это всё на телефон. А то скажешь, как обычно наутро: «Не помню, значит не было».
Я обречённо кивнула. Где-то вдалеке мелькнула было мысль: «Где мой мозг?» — и тут же исчезла.
— Только давай начнём не сейчас, — захихикала Софи, — а утром, как проснёмся, а то так хорошо сидим. Ох, как я рада, что мы вырвались, дорогая! Мне так этого не хватает! Наших душевных поездочек.
— Мне тоже!
Так мы перешли на стадию «обожания» и продолжили веселиться, а вернулись в квартиру уже глубоко за полночь, хохоча и поддерживая друг друга, так как, похоже, выпили всю сангрию, что была в запасах у бармена. Решив, что встаём с первым лучом солнца и идём исследовать Мадрид, мгновенно вырубились.
Первое утро в Мадриде мне навсегда запомнится адской болью в голове, такой, что любой, даже незначительный звук причинял физическую боль. Во рту пересохло и слегка подташнивало. Вспомнив, что в аптечке, привезённой с родины, есть спасительный аспирин и энтеросгель, побрела на поиски чемодана. Он оказался на кухне, вещи, аккуратно сложенные в Питере, лежали огромной мятой кучей. «И зачем только я всё это наглаживала полдня!?» — подумалось мне, как голова сразу же заболела снова. Не без труда я отыскала аптечку, щедро выдавила две ложки энтеросгеля и, давясь, заглотнула это противное, но спасительное средство. Потупив пару минут, отправила следом таблетку аспирина, запив всё водой из-под крана, невероятно отвратительной на вкус.
«Надо бы сходить в магазин, но сначала — душ».
Спустя тридцать минут я чувствовала себя гораздо лучше и уже могла более-менее трезво оценить ситуацию. Часы показывали начало второго. Кажется, наш план проснуться с первыми лучами солнца и отправиться на поиски приключений с треском провалился. Я зашла в комнату Софи. Она смачно похрапывала на своей кровати кинг-сайз и даже не думала просыпаться.
— Софи, — робко позвала я её, она отозвалась храпом.
— Софи, вставай, время второй час. Мы как минимум должны были обойти половину Мадрида и уже сидеть в кафешке в ожидании обеда. Софи!
— А-а-а! Ты офигела? — набросилась она на меня спросонья.
Я опешила на мгновение, но, списав это на похмельный синдром, виду не подала.
— В смысле?
— Ты чё разговариваешь? Забыла, что ли? Посмотри последнее видео в своём телефоне.
Тут воспоминания вчерашнего вечера накрыли меня, как цунами берег. «Чёрт! Спор! Какого х..?»
— Ах, как болит голова… ааа… кажется, я умираю, — заныла Софи.
— Есть аспирин и энтеросгель. Будешь? — предложила я в надежде, что Софи не будет настаивать на моём суточном молчании.
— Давай! Сколько времени?
— Да уже 13.25!
— Так, всё, я запомнила. А на что мы спорили, не помнишь?
— Нет.
— Тогда на желание, как всегда?
Софи всегда была жуткой спорщицей, но, правда, удача, как правило, обходила её стороной.
— Ну, давай на желание, — я поняла, что отмазаться у меня не получится. — Лекарства на кухне, пользуйся на здоровье.
— Ну принеси-и-и-и!
— Ну уж, нет! Подымай свою пятую точку и приходи в себя!
— Коза!!! Разве так настоящие подруги поступают?
— Я в магазин!
— 13.30!
Дверь за мной захлопнулась.
Я вышла на улицу и почувствовала, как тёплый воздух накрыл меня, словно одеялом. Было очень жарко и душно. На улице ни одной души.
«Сиеста!.. Твою мать! Ещё и воскресенье!»
Я подошла к магазинчику за углом, конечно же, закрыто. Во рту пересохло, снова начала болеть голова. Я посмотрела на пустынную улицу. Кажется, кафешка, в которой мы вчера сидели, открыта. Жажда и нарастающее чувство голода сделали своё дело, я двинулась в сторону кафе, молясь всем испанским богам, чтобы не грохнуться посреди дороги в обморок от теплового удара.
«Всё, больше никакой сангрии!»
В кафе было немноголюдно, занято всего несколько столов. Но всё же радовало, что буду не одна. Я села в самом конце зала у стены, подальше от людских глаз, но так, что могла видеть всех гостей. Подошел официант, поздоровался и подал меню.
«Новенький, хорошо, что не вчерашний. Было бы неловко в таком виде предстать перед ним после нашей вчерашней… вечеринки».
Я решила заказать пиццу с собой и много минералки.
«И не говорить! Ни слова! Ох, скорей бы уже этот день закончился».
Огляделась. Официанта нигде не было видно.
Подумала: «Ну, правильно, зачем торопиться, если ты работаешь в единственном работающем заведении на районе…» — как вдруг внезапно он появился передо мной. Я жестами объяснила, что хочу, он странно улыбнулся мне и исчез так же быстро, как и появился. От нечего делать стала разглядывать кафе.
Вчера вечером мы сидели на улице, но сейчас, в такую жару, желающих занять эти места не было. Внутри находилось всего шесть столиков, покрытых белоснежными скатертями. На потолке — массивные деревянные балки, стены опоясаны панелями буазери из тёмного дерева и оклеены обоями с растительным орнаментом. В цвет панелей — старинная барная стойка с местными напитками, а пол выложен чёрно-белой плиткой. Простой, очень испанский интерьер, но с большой историей, судя по фотографиям на стенах каких-то, видимо, местных знаменитостей. Официант принёс мне минералку, маленькую бутылку объёмом 0,33 и снова испарился. Я выпила её залпом.
«Какой кайф! Холодная. Надо заказать ещё».
Я задумалась, подперев кулаком подбородок и уставившись на соседний по диагонали столик. Там кто-то сидел.
— Привет! — сказал мне вдруг приятный мужской голос с лёгким акцентом.
Не отрывая глаз от точки, на которую смотрела, стала поворачивать голову, а потом уже медленно и нехотя перевела взгляд на здоровающегося.
На секунду у меня перехватило дыхание. За столиком, на который я так бесцеремонно пялилась, сидел парень какой-то невероятной красоты. Смуглая кожа, чёткие скулы, прямой нос с горбинкой, лёгкая небритость, но не модная сейчас дурацкая борода, карие, с лёгкой зеленцой глаза в обрамлении пушистых ресниц и густая шевелюра чёрных, слегка вьющихся волос. Просто олимпийский бог, только что нимба над ним не было, но это бы наверняка привлекало к нему ещё больше внимания. Мой опухший мозг судорожно соображал, что ему делать и какие команды посылать.
«И что теперь? Говорить нельзя! Дурацкий спор! Дурацкая сангрия! Кивать и улыбаться? Нет, поговорю с ним. Просто поговорю. Софи поймёт. Конечно, поймет! И поддержит».
Кажется, я разглядывала его уже вечность и столько же могла бы разглядывать ещё! Я кивнула.
«Скулы просто отпад! А улыбка! Такая милая. Видны еле заметные ямочки на щеках. Просто космос какой-то!»
В горле снова пересохло.
«Так, где моя минералка?»
— Ты голодна? Хочешь мой сэндвич? — он показал на свою тарелку. Оказалось, я, задумавшись, уставилась на его тарелку с едой и даже не заметила этого.
«Какой кошмар!»
Смущённо улыбнувшись, отрицательно покачала головой.
— Ты здесь одна? — снова задал мне вопрос Бог красоты.
Я кивнула.
— А подруга твоя где?
Округлив глаза от удивления, я уставилась на него с немым вопросом.
— Я был тут вчера в кафе с друзьями, видел вас… и слышал… все вас слышали, — он улыбнулся, от чего еле заметные ямочки снова появились на его щеках. До меня не сразу дошло, что незнакомец, хоть и был явно испанцем, отлично и очень грамотно говорил по-русски. И если бы не акцент, который, впрочем, только придавал ему шарма и делал ещё более неотразимым, подумала бы, что он мой соотечественник.
«Надо прекращать на него пялиться. Это неприлично!»
В это время Бог красоты уже пересел за мой столик, устроившись напротив меня. Я попыталась, но не смогла отвести от него взгляд. Румянец смущения залил лицо.
«Вот только этого сейчас не хватало…»
Махнула официанту, чтобы принес ещё минералки, и постаралась жестами объяснить Богу красоты, что Софи осталась дома. Но получилось плохо и странно, отчего он внимательно посмотрел на меня, в его взгляде явно читалось недоумение. Лицо моё полыхало огнём, и я жалела, что сняла очки. Но вдруг мозг выдал гениальную идею, как выглядеть в его глазах менее идиотично, и я полезла в сумку за ручкой.
«Я не сумасшедшая. Мы вчера поспорили, что смогу молчать сутки», — написала на салфетке. Потом подумала, зачеркнула «не», потому что это было ближе к действительности, и протянула ему салфетку. Он снова улыбнулся, точнее, он всё время слегка улыбался, кажется, сложившаяся ситуация его сильно забавляла. Пришёл официант с минералкой, я снова выпила её залпом.
— И сколько ты уже молчишь?
Я посмотрела на часы на стене и написала:
«25 минут!!!»
Он весело засмеялся.
— Голова болит?
Я кивнула.
— Да-а-а… сангрия очень коварна.
Я снова кивнула.
«Как собака, честное слово!»
— Как тебя зовут? — не унимался Бог красоты.
Я снова взяла ручку, но вспомнив о подаренном Алексом на день рождения кулоне с именем, висящем на шее, вытащила его и показала незнакомцу.
— Натали. Приятно познакомиться! Носишь его, чтобы не забыть своё имя? — он обнажил идеальные зубы в улыбке. Явно знал, как она действует на девушек, и пользовался этим очень умело.
«Какой остряк, только посмотрите! Можно подумать, он первый, кто задаёт мне этот идиотский вопрос».
Сделав неопределённую гримасу, подняла вверх большой палец, отвечать не собиралась.
— А я Анхель.
— Esta es tu pizza y agua mineral señorita, — официант поставил передо мной коробку с пиццей и ещё две бутылки минералки.
Я кивнула и, протягивая ему деньги, постаралась улыбнуться, но, кажется, получилась странная, корявая гримаса, способная вызвать лишь сочувствие. Да, собственно, как и я сама. Я точно не из тех женщин, что выходят в магазин на углу при параде и в полной боевой готовности. А зря, сейчас бы мне это пригодилось… Приняв перед выходом душ, я быстро промокнула волосы полотенцем и оставила их сушиться в свободном полете, от чего они завивались и торчали в разные стороны. Это у Софи волосы сохнут идеальными кудряшками, будто она только что из салона. Поэтому, долго не парясь, я закрутила их в гульку на затылке. Затем надела любимое платье-балахон цвета морской волны, немнущееся и потому любимое, босоножки, очками прикрыла мешки под глазами и пошла в магазин за углом. И уж точно не готовилась к встрече с Богом красоты в этом милом испанском заведении. Я показала жестами, что мне пора, и вскочила в надежде поскорее смыться из кафе.
— Стой, ты куда? — Анхель неожиданно взял меня за руку. — Не уходи!
От его прикосновения горячая волна прошлась по всему моему телу. Я резко отдёрнула руку и удивлённо уставилась на него. Он тоже смотрел на меня своими глубокими, словно омут, глазами.
— Не уходи! — повторил он. Сдвинув брови на переносице, я не ответила. Слегка закружилась голова, поэтому пришлось присесть на стул. Открыла коробку с пиццей, предложила Богу красоты, он не отказался, и мы заточили её в два счёта, запив минералкой.
— У тебя глаза цвета моря перед штормом, — вдруг выдал Анхель, от чего я поперхнулась и начала кашлять. — Очень красивые, — он бережно постучал по моей спине.
«Ага, как и синяки под глазами, их подчеркивающие», — откашлявшись, подумала я, но в блокноте написала: «Это самый необычный комплимент, что когда-либо делали моим глазам. Спасибо!»
Он довольно улыбался и сверлил меня взглядом.
«Откуда ты знаешь русский?»
— У меня бабушка — русская эмигрантка.
«Ну вот, и у Бога красоты обнаружились русские корни», — от этой мысли стало хорошо.
«Должно быть, она очень смелая, раз решилась на переезд в другую страну. Не каждый на такое способен».
— Да. Ты права, это непросто. Брак с иностранным гражданином тогда в Советском Союзе не одобрялся, и бабушка решилась на побег из балетной труппы, когда они были на гастролях в Париже. А деда туда отправили в командировку переводчиком в составе научной группы. Они столько пережили… и всё потому, что любили друг друга и очень хотели быть вместе. И были, пока не стало деда.
«Пронести любовь через всю жизнь — дорогого стоит».
— Хотел бы и я почувствовать нечто подобное.
Он снова посмотрел мне прямо в глаза, и по моему телу прокатился лёгкий электрический разряд. Я поймала себя на мысли, что больше всего мне хотелось забыть про все приличия и поцеловать его.
— Хочу поцеловать тебя! — сказал Бог красоты, чуть-чуть придвинулся и посмотрел на мои губы. Я почувствовала лёгкий запах его пьянящего парфюма.
Он запросто, без особых усилий мог потянуться ещё чуть-чуть и сделать это, но не сделал, а просто сидел и наблюдал за моей реакцией. Но всё, на что я была способна в тот момент, — это удивлённо приподнять одну бровь. Обычно я легко и непринуждённо общалась с противоположным полом, флиртующим со мной, но сейчас обстоятельства были явно против меня.
— Ты ведь тоже этого хочешь? — не унимался он и накрыл было своей рукой мою, но я угадала его намерение и резко схватила ручку со стола.
«Ты был в России?» — я постаралась поменять тему разговора.
Он ухмыльнулся.
— Нет, ещё не довелось, но очень бы хотелось.
Его глаза снова впились в меня, я же старалась на него не смотреть. Он резко поднялся и пошёл к барной стойке.
— Идём! — сказал он, вернувшись, и протянул мне руку.
Я удивлённо посмотрела на него.
— Ты же хотела уйти, и эта пицца была слишком маленькой. И итальянской. Идём пробовать испанскую паэлью и испанское вино, от которого не болит голова.
«Ну прямо мастер пикапа!»
Мысли судорожно забегали, и остатки разума настойчиво предлагали опомниться. Но рой бабочек в животе уже нёс меня за ним на всех порах. Бог красоты взял меня за руку и помог подняться. Тёплая волна блаженства снова окатила меня, в этот раз я не отдернула руки. Он был высокого роста, я едва доставала ему до плеч.
— Нет, не показалось… — сказал Анхель и сильнее сжал мою руку, продолжая улыбаться.
Магазинчик, в который я изначально собиралась зайти, уже был открыт. Мы дошли до него и завернули за знакомый угол.
«Он что, собрался готовить паэлью у нас дома?»
Мы прошли мимо нашего подъезда, перешли улицу и остановились возле дома напротив.
«Как там Софи? Должно быть, проклинает меня, а может, уже обзванивает все больницы!»
— Я живу здесь, — заявил Анхель. — В лучшей части Мадрида!
«М-м-м, а не по тому ли самому признаку и мы выбирали себе апартаменты?»
Улыбнувшись, кивнула.
— Прошу за мной.
Мы вошли в подъезд.
— В нашем подъезде есть лифт, очень-очень старый, примерно начала прошлого века, но он ещё работает. Ох, каких трудов мне стоило его восстановить! — с гордостью заявил Анхель. — Он здесь не предусмотрен, его установил один инженер для своей матери, которой тяжело было подниматься на четвёртый этаж.
Это был небольшой железный лифт, украшенный искусными коваными узорами, рассчитанный максимум на двух человек. Мы вошли вовнутрь, Бог красоты закрыл решётку и нажал на кнопку «4». Лифт, дёрнувшись и жутко заскрипев, медленно поехал.
«Лишь бы не застрять!» — только и успела подумать, как Бог красоты повернулся ко мне, осторожно обхватил одной рукой мою талию и поцеловал. На мгновение я забыла, как дышать, думая только об одном — чтобы это никогда не заканчивалось. Вдруг лифт снова дёрнулся и остановился, а затем погас свет. Но мы не обращали на это внимание.
— ¿Ángel, eres tú? ¿Cómo estás? — вдруг раздался из ниоткуда мужской скрипучий голос.
— Estoy bien, — Анхель нехотя оторвался от моих губ.
— ¿Qué se ha quedado? Necesitas mi ayuda? — не унимался незнакомец.
— No gracias, Мiguel.
— Не волнуйся, — сказал он мне, — такое иногда бывает. Надо прыгать. Только одновременно и не сильно, хорошо? — предупредил Бог красоты.
Это было очень необычное задание. Вместе подпрыгнуть у нас получилось не сразу. Потому что Анхель это делал по счёту «три», а я — только после этого. Мы хохотали от души, невпопад прыгая в раритетном кованом лифте начала прошлого века. Спустя какое-то время кабина дёрнулась и поехала. Остаток пути мы молчали, но сердце моё так бешено колотилось, что казалось, ещё чуть-чуть, и оно выпрыгнет из груди.
— Проходи, пожалуйста.
Квартира Анхеля была двухуровневой и располагалась на третьем и четвёртом этажах.
— Я сам здесь делал перепланировку и дизайн, — похвастался Бог красоты.
И, собственно говоря, хвастался он заслуженно, потому как всё в этом доме было сделано красиво и по уму, пространство использовано грамотно. Современный лаконичный дизайн, светлая массивная мебель, много текстиля, книг, картин, необычный декор. У парня явно всё хорошо со вкусом. Две огромные спальни находились на четвёртом этаже, гостиная и кухня, а также небольшая гостевая комната — на третьем.
— А вход на четвёртом этаже? — написала я в блокноте, мне показалось странным зайти в квартиру и оказаться между двух спален.
— Нет, он на третьем, напротив квартиры Лолиты, а здесь — запасной… я просто хотел подольше проехать с тобой в лифте, — подмигнул Анхель.
«Лолита?»
— Моя бабушка. Лола! — он смущённо улыбнулся.
«Ты живешь с бабушкой?» — я поджала губы в улыбке.
— Нет! Живу рядом с бабушкой, в соседней квартире. Так проще за ней приглядывать.
Продолжая улыбаться, я понимающе кивнула, затем подошла к окну, откуда были видны наши с Софи апартаменты.
«Интересно, что она сейчас делает? Закончила обзванивать больницы и набирает номера полицейских участков или уже моргов?»
Подошёл Анхель и протянул бокал белого вина.
Глядя на мою гримасу отвращения, он улыбнулся и сказал, что мне обязательно понравится. Я посмотрела на него с подозрением. Он сделал глоток из своего бокала и поцеловал меня, лёгкий и приятный вкус вина остался на губах. Мне понравилось. Мне очень понравилось! С Алексом я и забыла, что очень люблю целоваться.
— Паэлья… надо выключить… иначе подгорит, — шептал, не отрываясь от поцелуев, Анхель. Его руки уже снимали с меня платье и блуждали по моему телу. И не было ни желания, ни сил сопротивляться. Я с головой погрузилась с ним в этот танец безудержной страсти.
Его паэлью мы так и не попробовали.
Я проснулась, когда за окном было уже совсем темно и тихо. Анхель сладко сопел рядом, и я стала разглядывать его загорелое спортивное тело. Подкаченный, но не слишком, явно следит за собой.
«Интересно, чем он занимается? Может, модель или актёр? Он и когда спит, выглядит, как с рекламного плаката. Должен же у него быть хоть какой-то изъян?»
Часы показывали полночь. Я встала и подошла к окну. В нашей квартирке горел свет. Сердце сжалось, проснулась совесть.
«Блин, она точно меня убьёт! Как назло, мобильник оставила дома. А-а-а!!! Пора заканчивать с этим безумием. Надо возвращаться!»
Сердце ещё сильнее сжалось от этой мысли. Собрав всю волю в кулак, нащупала платье, быстро оделась и уже было вышла, но, подумав, достала блокнот и написала: «Прости, мне нужно идти! Паэлья была потрясающей… Спасибо! Н.». Вырвала листок и положила его на столик у входа, а затем вышла из квартиры. Решив больше не экспериментировать с лифтом, спустилась по лестнице и выбежала на улицу. Лёгкий тёплый ветер поприветствовал меня и унёсся прочь. Перейдя через дорогу, достала ключи и обернулась на окна моего героя. Показалось, будто в спальне на четвёртом этаже дернулась занавеска, но я не стала вглядываться и зашла в подъезд.
— Ты нормальная вообще? — это первое, что я услышала от Софи, зайдя в дом.
Я не ответила, второй раз за день порадовавшись дурацкому спору, приготовилась выслушивать нотации подруги.
— У меня температура 40! Я, может, тут помираю, пока ты развлекаешься с этим жгучим испанским красавцем.
Я вытаращила на неё удивлённые глаза.
— Что???
«Чёрт! Не-е-т!» Так я и продула спор.
— Ха! Ха! Да! Да!!! Да-а-а-а! Ура! Я выиграла!
К слову сказать, Софи всегда отличалась пытливым умом, а её любимыми книжками были истории про Шерлока и Пуаро. Она с детства обладала нехилыми дедуктивными способностями, и я ей не раз говорила, что её ждёт большой успех, если она откроет своё детективное агентство. Примерно через час после моего ухода она собралась и отправилась на мои поиски. Обнаружив закрытый магазин, двинулась в сторону уже известной нам кафешки, где и обнаружила меня мило переписывающейся с Богом красоты. Убедившись в том, что правила спора я соблюдаю, вернулась обратно. Спустя ещё какое-то время поняла, что скоро я домой не вернусь. Спустилась в магазин за углом, расплачиваясь на кассе, увидела нас, двигающихся в сторону дома. Пошла следом, посмотрела, куда мы зайдём, и со спокойной совестью вернулась в квартиру.
— Ты, вообще, чего пришла-то? Я не ждала тебя сегодня.
— Кажется, я серьёзно накосячила, Софи, — призналась я.
— В смысле? — сделала она непонимающий вид, хотя прекрасно догадалась, о чём я.
— Один раз живём! Не парься. Я никому, ты же знаешь, — она сжала губы и рукой провела по ним, будто закрывая.
— Я не про это. У меня такого никогда не было…
— Ну, ты знаешь, я слышала, что у испанцев уровень тестостерона выше, чем у наших мужиков.
— Да я не про секс, Софи. Хотя и это было неплохо, очень даже!
— Ого! А про что тогда?
— Про чувства. Я такого никогда не испытывала. Когда он рядом, у меня пропадают воля, разум, и я уже не принадлежу себе, понимаешь? Он другой, говорит со мной и слушает, комплименты делает. Много у тебя было мужчин, которые бы говорили с тобой о тебе? Твоих желаниях, чувствах, ощущениях?
— Э-э… — задумалась Софи. — А что Алекс?
— С ним вообще всё не так. Алекс, как робот, знает команды, их исполняет. Секс быстрый, без прелюдий, как по расписанию. И так во всём, — я задумалась. — Ты знаешь, что он мне изменил?
Глаза Софи чуть не вылезли из орбит от удивления.
— Да! Я случайно узнала. Увидела сообщение на экране телефона, ждать его сегодня или нет? Какая-то тёлка с работы. А он даже и не думал оправдываться, признался, что было пару раз, но это ничего не значит. И вроде бы как надо закатить истерику и выяснить отношения, ведь так положено. Но просто незачем. Понимаешь? Всё ж понятно. Там ничего не значит, тут значит. Он сделал свой выбор и так уверен в своей исключительности и в том, что я никуда от него не денусь, что иногда хочется реально куда-то деться. Просто назло. А потом подумаешь: «А куда? И главное, зачем?» Он надёжен, предсказуем, управляем, с ним удобно и даже комфортно. Андроид с оптимальным, хоть и минимальным набором чувств. А с этим всё совсем не так! У меня мурашки от одной его улыбки! И ведь прекрасно понимаю, что это всё несерьёзно. Курортный роман. Утром проснёмся с лёгким чувством неловкости. Потому и сбежала. Пусть уж будет лёгкая недосказанность.
— Мда-а-а! Похоже, случай тяжёлый, — придя в себя, подытожила подруга.
— Клинический, — добавила я. — Что делать-то?
— Слушай, подруга, давай-ка ты спускайся с небес на землю. Он наверняка настолько избалован вниманием туристок — их же тут тысячи, если не сотни тысяч, что, наверное, даже не запоминает лиц. А тут ты — привет с далёкой северной родины. Это для него, как бы это сказать-то… экзотика, что ли. Как встретить единорога, а уж интим — вообще, к великой удаче, понимаешь? Отнесись к этому как к необычайному приключению, поблагодари судьбу за эти мгновения, но не рассчитывай на большее. Все эти сказки про большую любовь — выдумки наивных дур. Я желаю тебе только счастья, Натали, но какое у вас с ним будущее? Даже если представить, что с его стороны всё серьёзно… Представь, ты готова отказаться от всего ради него, начать всё сначала здесь? Представь на секундочку. Чужая страна, другой язык, менталитет, обычаи — да всё!!! Из друзей и знакомых — только он.
— Да знаю я! Что думаешь, не понимаю?
— Слушай, смех смехом, а я себя реально хреново чувствую. Кажется, у меня температура — голова гудит. У тебя есть с собой градусник?
Я потрогала её лоб, он и правда был горячий.
«Только этого сейчас не хватало!»
— Да, сейчас принесу.
— Ну что там?
— 39,2.
— Какого х… Софи? Где ты могла простыть? — наехала я на подругу.
— Если бы мы носили фиолетовые браслеты, ты бы сейчас переодевала свой на другую руку. Что ты злишься?
— А то, что всё наше путешествие под угрозой срыва! Мы здесь уже больше суток, а видели Мадрид только из окна нашей квартиры.
— А кто-то ещё и из соседней, — съязвила Софи.
Я закатила глаза и пошла рыться в аптечке в надежде найти что-то жаропонижающее.
— Слушай, может, вызовем врача? Вдруг ты подхватила «испанку»? — пошутила я.
— Ну, кое-кто из нас уж точно подцепил испанца, надеюсь, это не заразно.
Мы обе заржали во всё горло. Что-что, а чувство юмора у нас было в порядке, что бы вокруг ни творилось.
— Слушай, давай я выпью терафлю. Подождём до завтра, утро вечера мудренее.
— Ладно, пей и давай спать. Если что, буду у себя в комнате, это прямо по коридору, напротив кухни, — снова пошутила я.
— Ага, нарисуй мне карту и положи на тумбочку возле кровати, — ответила Софи.
И мы распрощались до утра.
Но мне не спалось. В голове то и дело возникали кадры прошедшего дня.
Я передернула головой.
«Всё, забудь его, надо поспать!»
Ворочаясь с боку на бок, заснуть смогла только под утро.
Настойчивый стук в дверь вернул меня из небытия. Я взяла телефон, семь утра! «Какого х..? Кто это может быть в такую рань?!»
Зашла в ванную, быстро умылась и сполоснула рот.
Из комнаты Софи слышался храп.
«И как только такая милая девушка может издавать этот чудовищный звук?»
Утренний гость продолжал настойчиво барабанить. Я подошла к двери.
— По голове себе постучи! — прокричала из комнаты спящая царевна.
У нас не было глазка, поэтому узнать, кто стоял по ту сторону, не было никакой возможности. Спрашивать тоже не имело смысла, испанского я не знала. Вспомнив, что мы живем в самом респектабельном и безопасном районе города, вздохнула и открыла дверь.
Передо мной стоял Бог красоты и улыбался всеми своими тридцатью тремя белоснежными зубами, держа в руках три стаканчика кофе и бумажный пакет, явно с какими-то вкусняшками. Выглядел он шикарно, я, как всегда, куда более прозаично.
«Чёрт, надо было хотя бы причесаться!»
— Привет, — выдавила из себя.
— О! Ты говоришь?
— Да-а! Проиграла, — с досадой ответила я, — теперь торчу ей желание.
— Тортщу? Что значит тортщу?
— Мы спорили на желание.
Он пристально посмотрел мне в глаза.
— Ты сбежала! Почему?
С трудом отвела взгляд от его глаз.
— Зайдёшь?
Он не спеша перешагнул через порог и уверенно и грациозно двинулся в сторону кухни, словно был тут хозяином.
«Блин, как он это делает?»
Я снова не могла оторвать от него взгляд. И наверно, смотрела бы ещё целую вечность. Но из комнаты Софи вдруг послышались шаркающие шаги, и, спустя мгновение, она показалась в проёме.
— Опа! А я тебя помню, ты тот парень, что постоянно пялился на наш столик в кафе! Без меня не начинайте! Я быстро!!! — и она порулила в ванную комнату.
— Что ты здесь делаешь? И как ты узнал, где я живу? — спросила я Анхеля, как только дверь за Софи закрылась. Он уже расставил кофе на столе и выложил на тарелку пончики, которые принёс.
— Видел, как ты убегаешь в подъезд дома напротив, и это значительно упростило мою жизнь. Из моих окон отличный вид на вашу квартиру. Ну, ты и сама это знаешь.
— Анхель, э-э-э… слушай… я хотела тебе сказать, что…
— Ты не такая и никогда так не делаешь?
Я удивлённо уставилась на него.
— Чего не делаю?
— Не спишь с первым встречным. Ты это хотела сказать?
— Э-э-э, да! Да!
— Я тоже.
— Что тоже? — в то утро я жёстко тупила.
— Не такой.
— Отлично! И именно поэтому нам лучше это прекратить.
— Тебе не понравилось?
— Да нет же! Наоборот! — выпалила я.
— Ты правда хочешь этого? — не унимался гость.
— Да… нет! Пф. Не делай так!
— Как?
— Так, как делаешь.
Он удивлённо приподнял бровь, похоже, у меня научился.
— У нас нет будущего, ты же это понимаешь.
— Это только от нас зависит. И у нас есть настоящее! Этого более чем достаточно! — он перевёл дыхание. — Дорогая, тебя тянет ко мне, меня тянет к тебе. Мне нравится то, что между нами происходит, и я не хочу ничего с этого делать. Всё просто, зачем усложнять?!
— С этим.
— Что?
— Я ничего с ЭТИМ не хочу делать!
— Да, с этим! Спасибо!
— Мы оба знаем, как это всё закончится, не хочу потом страдать. Дело в том, что… — начала было я.
— Блин, как паршиво-то, –первым делом заявила Софи, зайдя на кухню. — О-о! Слышу божественный запах кофе!!!
— Hola, me llamo Sophie! — она протянула руку Богу красоты и пристально посмотрела на него.
— Нola Sophie, soy Angel, — приветливо улыбнулся Анхель.
— Температуру мерила?
— Вот зануда!!! — она фыркнула и поплелась за градусником.
— Софи заболела?
— Кажется, да.
— Хочешь, я позвоню своему доктору?
Я пожала плечами.
— 38,2! — сообщила Софи.
— Так что, я звоню?
— Кому? — спросила больная.
— Доктору.
— Не надо никакого доктора!
Софи, выросшая в семье врачей, была залеченным ребенком, поэтому сильно их не любила.
— Есть ещё терафлю? Блин, пойду прилягу, голова кружится.
— Да, иди, сейчас заварю и принесу.
— И пончик захвати!
— Слушай, подумай насчёт доктора, — снова предложила я, принеся ей чашку с лекарством.
— Не занудствуй, ладно? И не приставай с этим доктором больше, о’кей?! — раздражённо выпалила подруга. Возможность проваляться в постели весь отпуск её явно не устраивала, как, впрочем, и меня.
— Переодевай свой фиолЭтовый браслет на другую руку, злючка, — съехидничала я и вышла из комнаты. Вслед мне понеслась подушка, но, не долетев до меня, упала на пол.
— Какие планы? — спросил Анхель, как только я зашла в комнату.
— Э-э планы?
— Тогда собирайся, покажу тебе Мадрид.
— Что??? Ты что, нет! Я не могу её здесь бросить, а что если температура поднимется или она упадёт в обморок? Да мало ли что может случиться!
— Слушай, она сейчас выпьет лекарство и уснёт — организм начнёт бороться. Ты ей ничем не поможешь, будешь сидеть рядом? Ты разве для этого приехала сюда?
Я посмотрела на него, сдвинув брови на переносице.
— Люблю, когда ты так делаешь! — сказал с улыбкой Бог красоты. Он поднялся и подошёл ко мне, взял за подбородок и посмотрел прямо в глаза. Я снова почувствовала, как сила воли покидает меня. Невольно потянулась губами к его губам, но он слегка отодвинулся и прошептал мне на ухо:
— Собирайся.
Мурашки пробежали по всему моему телу, ноги стали ватными, но я собрала остатки воли в кулак и отрицательно покачала головой.
Из комнаты Софи настойчиво позвала меня.
— Ты что творишь? — наехала она на меня шёпотом.
— Что я творю? — так же шёпотом недоумевала я.
— Ты действительно хочешь просидеть со мной в этой квартире весь день?
— Ты что, подслушивала?
— Ты сейчас дуешь в свою комнату, собираешься, одеваешься и идёшь с этим красавцем, куда бы он тебя ни позвал, поняла? Это моё желание!
— Ты серьёзно? — я уставилась на неё удивлёнными глазами. — Ах ты хитрая лиса! Я раскусила твой коварный план. Ты мстишь мне за то свидание в Турции?
Много лет назад я, пожалев менеджера с ресепшен отеля «all in», который, по его словам, влюблён до беспамятства в мою подругу и со дня на день умрёт от любви, уговорила Софи на её «самое худшее свидание в жизни». Подруга на тот момент практически не разговаривала по-английски, а он ещё не выучил русский. Они общались через гугл-переводчик и пили зелёный чай. Он рассказывал, что употреблять алкоголь — большой грех. А она мечтала о винишке в лобби-баре нашего отеля и проклинала меня на чём свет стоит. С тех пор прошло много лет, Софи выучила английский, но в Турцию больше ни разу не ездила.
— За то свидание я тебе ещё отомщу. А сейчас забудь наш ночной разговор и вали одеваться! Знаю только одно, если ты сейчас с ним не пойдёшь, будешь жалеть об этом всю жизнь, а я не хочу быть виновной в этом. Забей на всё, подруга, живём только раз! Совершай то, что делает тебя счастливой. А что будет потом — будет потом, тогда и разберёмся…
— Слышишь, философ, обещай, что будешь каждый час измерять температуру и скидывать мне результат.
— Клянусь! — она подняла два пальца вверх.
— Только это, возьми с собой деньги, у них не принято платить за девушку. И если будет просить их — не давай.
— Э-э-э… Что?
— Говорю на всякий случай. Чтоб с таким лицом не сидела, когда он оплатит только свой счёт в кафе или вовсе попросит оплатить весь.
— Какая ты предусмотрительная женщина, спасибо тебе!
— Мне показалось, или это был сарказм? Вспомнишь ещё меня, — прошептала Софи, подняв указательный палец вверх.
Я заглянула на кухню, Анхель улыбнулся мне довольной улыбкой.
— Буду ждать на улице. Надень обувь поудобнее. Пока, Софи, выздоравливай!
— Я быстро!
И он вышел из квартиры.
Спустившись через 15 минут, я знала, что выгляжу хоть и не как королева красоты, но вполне достойно того, чтобы идти рядом с этим неотразимым красавцем. На мне была небесно-голубая шёлковая юбка-солнце, свободная, на одно плечо белая футболка с Микки Маусом, любимые белые конверсы и небольшой рюкзак. Волосы собрала в этот раз в аккуратный хвост на затылке и повязала голову косынкой того же небесно-голубого цвета. Круглые очки дополняли образ, как и розовый тинт на губах. Как сказала Софи, выгляжу я настолько потрясно, что не только Бог красоты, но и все испанские мужчины должны упасть к моим ногам.
— Hola guapa!!! — помахал мне из машины улыбающийся Анхель.
«Ну, всё не так уж и плохо, я-то приготовилась топать по Мадриду из самого дома. Интересно, он потом попросит меня скинуться на бензин?»
Я запрыгнула в Audi красного цвета. Честно говоря, эта машина ему совершенно не подходила. Но на вкус и цвет, как говорится…
— Вау! Красная «Ауди»!
— Взял у соседа, — ответил Бог красоты. — Моя… в ремонте.
— А-а. А он, судя по всему, страстный любитель красного?
— Кто?
— Сосед, — я наклонилась и подняла помаду Dior алого цвета, валяющуюся на полу. Открыв бардачок, только хотела положить её туда, как из него выпали тампоны, влажные салфетки и ещё какая-то мелочь. С невозмутимым лицом затолкала всё обратно. — Ну что, поедем или будем тут сидеть?
Какое-то время мы ехали молча. Я отвернулась и смотрела в боковое окно.
— Это машина моей девушки… бывшей. У нас с ней сложные отношения. Постоянно то встречаемся, то расстаёмся. Не могу сказать, что мы сейчас вместе… не виделись уже почти два месяца.
Я молчала, да и что можно сказать. Чем, собственно, я лучше него?
— Ну, а ты?
— Что я?
— Такая девушка, как ты, не может быть одна, — мне показалось, что в его голосе промелькнула надежда.
«Какая ещё такая девушка?»
— Мы живем… э… э… с Алексом… вместе уже пять лет.
Было заметно, что эта новость была ему крайне неприятна, он как-то моментально погрустнел.
— Живёте? Вы женаты?
— Нет.
— Почему он не женился на тебе до сих пор? Я не понимаю! Сколько? Пять лет вместе?!
— А почему ты не женился на любительнице красного?
Он грустно улыбнулся.
— Я хотел! Ей нужно время разобраться в себе. Она сейчас в Индии… я говорил, уже два месяца.
«Ох! Что за бесчувственная особа! Как можно было так поступать с Богом красоты?»
Он взял мою руку.
— Прости, но я правда не понимаю, почему он ещё этого не сделал.
«Может, потому, что мы оба ждём, пока нам не встретится кое-кто получше?» — подумала я, но не стала это озвучивать. И лишь чуть заметно пожала плечами.
— Куда мы едем? — попыталась переменить тему.
— Не скажу! Это сюрприз! Но сначала перекусим.
Вскоре мы сидели в небольшом и уютном кафе и ждали наш завтрак.
— Здесь самая вкусная тортилья в городе, — с видом знатока заявил мой экскурсовод.
Перекусив и выпив кофе, мы двинулись в то самое место, о котором всё ещё не хотел рассказывать Анхель. Оплатить счёт он мне не позволил, вопреки всем предсказаниям Софи, думаю, всё дело в воспитании русской бабушкой. Мы не спеша прогуливались по прекрасным улочкам Мадрида, Бог красоты делился со мной историями из детства. Про конфликт с родителями, которые не одобрили выбранную сыном профессию. Про их гибель в автокатастрофе… Про трудные, но весёлые студенческие годы в Барселоне. Про уютные «русские» застолья, которые устраивала Лола. Анхель настолько правильно говорил по-русски, что порой я забывала, что он иностранец. Правда временами, рассказывая о чём-то более эмоционально, забывался и переходил на испанский, но я не прерывала, мне нравилась его испанская речь.
— Ты знаешь, а ведь бабушка была замужем за другим мужчиной, когда сбежала из Советов. Иначе её бы не выпустили из страны. И с дедом они смогли пожениться лишь спустя 36 лет, когда он уже серьёзно болел. Она получила письмо, что её русский муж давно скончался. И дедушка тут же сделал ей предложение! А вообще, он делал его каждый год, в её день рождения. Вот такой был романтик. Мы пришли.
Впереди возвышались огромные красно-белые ворота с арками, белыми колоннами и торчащими ввысь шпилями.
— Кладбище Альмудена? — удивлению моему не было предела.
— Кладбище Нуэстра Сеньора де ла Альмудена! — поправил меня Анхель.
— Но… как? Как ты узнал?
Я стала размышлять, как он мог угадать, что именно это кладбище, самое большое в Европе, я обязательно хотела посетить в Мадриде. В отличие от моей ненаглядной Софи, у которой моё желание вызывало категорический протест. Она всегда избегала и побаивалась подобных мест. Честно говоря, на меня порой тоже наводили жуть эти пристанища мёртвых. Но привлекала возможность рассматривать искусно выполненные надгробия, а всякие предрассудки гнала прочь.
— Это Софи тебе сказала, да? Признавайся!
Он посмотрел на меня, прищурив один глаз и хитро улыбаясь.
— Признаюсь, хотел отвезти тебя в более романтичное место, но твоя подруга, крикнувшая из окна: «Эй, мачо, хочешь впечатлить её — вези на кладбище!», спутала все мои планы. Но если не хочешь, давай уйдём отсюда.
— Не-е-ет!
Анхель засмеялся, и бабочки запорхали у меня в животе с новой силой.
— Так ты расскажешь мне, что это за тяга такая к загробному миру?
— Да нет никакой тяги! Просто кладбища, особенно католические, ничуть не хуже исторических памятников знакомят с историей страны, местными традициями, обычаями, той же архитектурой.
— И на скольких кладбищах ты уже успела побывать?
— Ну, если не считать Ваганьковского в Москве, это Пер-Лашез в Париже, Стальено в Генуе и город мертвых в Каире.
— Так ты настоящая некротуристка!
Я хихикнула.
— Не думала никогда над этим.
— Ладно, идём, пополним твою коллекцию, — он взял меня за руку, и мы двинулись в сторону входа.
Кладбище только открылось, и народу было ещё немного. Мы долго гуляли среди безмолвных памятников. Пять миллионов оконченных жизней! В таких местах наиболее остро чувствуешь скоротечность времени и понимаешь, что всё рано или поздно заканчивается этим. Стоит помнить об этом, теряя часы своей драгоценной жизни за просмотром страниц незнакомых людей в соцсетях, вместо того, чтобы творить свою собственную настоящую историю. Жить сегодня, одним днём, мгновением — великое умение, освоить которое по силам лишь единицам. Но кажется, я стала понимать, в чём смысл, ибо он прост. У нас у всех есть только «здесь и сейчас». И этого более чем достаточно для того, чтобы набраться храбрости начать жить так, как хочется именно тебе, не боясь осуждения. Анхель был прав. Я взяла его за руку. Через пару недель мой отпуск закончится, и мы навсегда простимся, оставшись каждый в своём привычном мире. Мы оба это понимали. Неизбежность стояла перед нами, но и в наших же силах было всё изменить! Он сжал мою руку и внимательно посмотрел на меня. Не нужно было слов, он думал о том же, о чем и я. А потом мы долго целовались, и это был самый романтичный поцелуй, который когда-либо со мной случался.
— Нas robado mi corazón… — прошептал мне на ухо мой Бог красоты и крепко обнял. — Может, хватит дразнить усопших поцелуями или ещё хочешь погулять в этом царстве уныния и скорби?
— Хватит, пора возвращаться к живым, — улыбнулась я.
Он обнял меня за плечи, и мы двинулись в сторону выхода.
— Что бы ты ещё хотела увидеть, моя королева?
— Фламенко!
Он одобрительно кивнул.
— Посмотреть или попробовать? — он взглянул на меня, прищурив глаза.
— Посмотреть! А что, можно ещё и попробовать?
«Боже, мне никогда не надоест смотреть, как он улыбается!»
Мы сели в машину и вернулись в Саламанку.
— Все шоу идут вечером, попробую решить с билетами. Подождёшь здесь? Я припаркую машину.
— Пойду посмотрю, как там Софи, что-то давно от неё не было сообщений.
— Хорошо, буду ждать тебя дома.
Я удивлённо приподняла одну бровь.
— Будем пробовать.
— Что?
— Танцевать фламенко.
— С тобой?
— Все настоящие испанцы могут танцевать фламенко, chica! А ты с кем хотела танцевать? — теперь он смотрел на меня, приподняв одну бровь. — Или тебе мало одного украденного сердца?
Я засмеялась и зашла в подъезд.
Софи спала, мне не хотелось будить подругу. Я потрогала её лоб и, убедившись, что жара нет, вышла из квартиры.
Поднявшись на третий этаж по лестнице, обнаружила, что дверь в квартиру открыта. Анхель гремел посудой на кухне.
— Чем занимаешься?
— Думаю накормить тебя. У меня есть просто божественный хамон!
— Звучит многообещающе!
Я стояла, облокотившись на барную стойку, и смотрела, как он колдует на кухне. Алекс никогда ничего не готовил, ни разу за все пять лет. Утверждал, что это чисто женское дело. Странное заявление, ведь лучшие повара в мире –мужчины.
Тем временем, Анхель что-то напевал себе под нос про беллу, линду, корасон и улыбался, периодически поглядывая на меня. Мышцы играли под белой футболкой, и мне вдруг захотелось снять её с него. Но сдержалась, продолжая пожирать его взглядом.
— Почему ты так смотришь?
— Потому что ты безнадёжно красив и невероятно сексуален!
«Ого! Что это со мной?»
Он поставил блюдо в духовку и подошёл ко мне. Посадил на барную стойку, встал передо мной, обхватив руками талию.
— Me vuelves loco, — прошептал он мне на ухо и страстно поцеловал.
«Что-о-о?»
— Дорогой, что с твоим телефоном? Я тебе звоню всё утро.
— Ты что, не закрыла дверь? — спросил меня шёпотом Анхель.
Я отрицательно покачала головой.
— Hola! А кто эта прелестная молодая особа? — вошедшая женщина с явным интересом стала разглядывать меня.
Стыдливый румянец залил моё лицо, я спрыгнула на пол, поправляя юбку.
— Здравствуйте!
— Здравствуйте! — старушка явно обрадовалась русской речи.
Довольный Анхель стоял рядом и хитро посматривал то на меня, то на гостью.
— Анхель, как плохо я тебя воспитала! Ты не представишь нас?
— Лола, это Натали, Натали — моя Лола! Бабушка Лола!
Это была невысокая и худощавая элегантная женщина в светлых широких штанах и лёгкой рубашке с вышитыми алыми розами. Несмотря на возраст, она всё ещё была хороша собой. В её осанке, позе и манере поведения явно прослеживалось балетное прошлое.
— Последнее мог бы и не говорить, — улыбаясь, проворчала Лолита. — Ну, зато теперь мне стало понятно, почему кое-кто не брал трубку…
— Очень приятно познакомиться! — я не рассчитывала на такую скорую встречу с его родственницей и была несколько смущена.
— Анхель, что ты стоишь, боже мой?! Налей нам с Натали вина! Надо отметить знакомство.
— Вот что бывает, когда не закрываешь дверь, — прошептал мне на ухо Бог красоты. — Лола, держи себя в руках!
И вышел из комнаты.
Лола присела за стол и пригласила меня присоединиться к ней.
— У моего мальчика русская душа, его отец был совсем не такой. Я знала, что он выберет себе русскую девушку.
— Но… нет-нет. Мы не… — я не могла подобрать слов, как правильнее объяснить наши отношения.
Она положила свою руку на мою.
— Поверь мне, милая, в старости видишь любовь намного лучше, хоть глаза уже и подводят. А теперь пойдём, закроешь за мной дверь. Не хочу вам мешать. Рада, что мы познакомились!
Анхель вошел на кухню с бутылкой вина.
— А где Лола?
— Ушла.
— Сама?
Я кивнула.
— Не может такого быть! Ты её выгнала, признавайся!?
Я хихикнула, а он подошел ко мне ближе.
— Так на чём мы остановились?
— Кажется, ты хотел накормить меня своим божественным хамоном…
— Но ещё больше я хотел снять с тебя майку с этим наглым Микки Маусом!
Я вышла из ванной, обернувшись в белое махровое полотенце. Как вдруг кто-то схватил меня за волосы и со всей силы ударил об дверь, выкрикивая что-то на испанском, подозреваю, что ругательства. Было больно, в голове резко загудело, во рту чувствовался вкус крови. Правый глаз перестал фокусироваться, а потом и вовсе видеть. Я пыталась увернуться и схватить за руки нападавшую, но фурия была сильнее и уже трепала меня за волосы. Из комнаты выбежал Анхель и оттащил её куда-то. Я сползла по стене на пол, он был покрыт каплями моей крови. Попыталась подняться, но ноги не слушались. Вернулся Анхель, поднял меня на руки и отнес в ванну. Посмотрела на свое отражение — какой ужас! Бровь разбита, кровь стекала на глаз и ниже по всему лицу, вот почему он перестал видеть. Губа тоже разбита и немного опухла. Я провела по волосам, в руке остался огромный клок. Анхель намочил полотенце и начал вытирать кровь с моего лица, при этом что-то говоря на испанском.
— Это кто? Девушка твоя? — еле выдавила я из себя.
— Да, это Пилар. Мне так жаль, прости, прости меня! Я не знал, что она вернулась, — не останавливаясь, причитал Анхель.
Вдруг в дверь заколотили, и снова посыпалась испанская брань. В этот момент я была рада, что ни слова не понимаю.
— Тебе лучше уйти, Натали, — он протянул мне махровый халат.
Я посмотрела на него, его глаза были пусты и не выражали абсолютно ничего.
— Одевайся и уходи! Давай же!
Я кивнула.
«Докатилась…»
— Придержи её, чтобы снова не бросилась на меня.
И покинула его квартиру, замотанная в белый махровый халат…
— Очень больно? — спросила Софи, протягивая мне обмотанный полотенцем лёд.
— Нормально, будет мне уроком. Блин, какая же я дура, Софи! Какая же я дура! Дура! Просто дура!!!
— Да всё, хватит это повторять! Хочешь, заявим на неё в полицию?
Я отрицательно покачала головой.
— Ну, не мог он быть настолько идеальным! И свободным! Понимаешь? Всё, постарайся забыть о нём! Пойдем выпьем где-нибудь винишка!
— Ты видела моё лицо?! Какое винишко, блин?! Я похожа на Квазимодо, — причитала я, наматывая слёзы и сопли на кулак. — Что я скажу Алексу? И как мне теперь фоткаться? Спиной? — я шмыгнула носом.
— Так, хорош ныть, сейчас закажем что-нибудь на дом, мы же в Европе! Устроим себе романтический ужин на двоих, — пыталась приободрить меня подруга.
Я была не против.
— Как ты, кстати? Я заходила, когда ты спала, не стала будить.
— Нормально, похоже это была акклиматизация, наложенная на похмельный синдром.