Легенды Амастриды
Дороги, которые мы выбираем, знают, куда ведут. Но они молчат…
Надежда Синельникова

И упала я в ноги властелину ненастья, чтобы взял мою душу, дал короткое счастье, разделенную нежность, жар объятий твоих…

Сколь неразумно тебе и мне

Не верить в силу дорог.

© Надежда Синельникова, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Книга первая

Часть 1. Север

Рэн

Год 752 от Последней войны был страшным годом в Дарлоге. Откуда-то с севера, с самых окраин страны, пришла чума. Люди умирали быстро и мучительно. Умер и король Мерек Марон, и Дарлог остался обезглавленным. У короля было двое детей. Старшей была его дочь от первого брака Рэньяра Марон, высокая белокурая дикарка. Она находила самые укромные уголки во дворце и подолгу просиживала там над древними рукописями, хотя и сама была частью легенды. До сих пор по Дарлогу ходили рассказы о матери Рэн, красавице откуда-то с юга, простолюдинке, которая так пленила владыку рода Марон, что он привез ее в свой заснеженный дворец и женился по обычаям Дарлога. Она умерла, едва подержав на руках малютку-дочь.

Рэн подолгу просиживала где-нибудь на галерее или на балконе и смотрела на заснеженный Дарлог. Зима здесь была вечной. Люди ходили в меховых плащах, и в их домах круглый год пылал в очагах огонь.. Огонь был жизнь и сила. И еще защита от хейлей, так звали жители Дарлога людей с востока. И королевские дети, и дети бедняков знали о мире ровно то, что гласили легенды, или заезжие торговцы передавали одну весть неслыханнее другой. Дарлог тянулся вдоль ледяного сине-зеленого моря на много лиг с севера на юг. Выше, на севере, располагалась страна Гельдоран. Там тоже шел снег, но было теплее. Самые недра Гельдорана сотрясались так часто, что люди не успевали возводить разрушенные стены крепостей. За морем, к востоку, лежало другое государство-остров. Солнце над ним не светило, и небо там было затянуто серо-лиловыми тучами. О Южном Ситче ходили мрачные легенды. Это была страна хейлей. Рэн никогда их не видела, но говорили, что они способны принимать любой облик, а в полнолуние хейли превращаются в отвратительных существ – хищников с огромными клыками, и убивают всех, кого встретят на пути. Но в обычные дни хейли выглядели как люди, только глаза у них недобро сверкали желтым пламенем.

На границе двух стран был маленький порт Тимбара, где островные народы вели торговлю. Круглый год шли груженые корабли туда и дальше, вдоль побережья Дарлога. Круглый год, кроме времени полнолуний.

Рэн знала и другие легенды, не такие страшные и мрачные. Когда-то не было островов, все это был один материк, цветущий, зеленый. Над ним ярко светило солнце и не было снега. А потом началась Последняя война. Она произошла так давно, что никто не знал, кто стал победителем, но мир раскололся. Небо над Ситчем затянуло тучами, а Дарлог и Гельдоран укрыли снега. Ее любимой легендой было предание об Амастриде – острове, сохранившемся в первозданном виде. Там цветут яркие, ароматные цветы, зеленеют деревья. Только где она находится? По преданию, далеко-далеко на юге, но еще ни один северный человек не видел ее своими глазами.

Когда Рэн была маленькой и нянька укладывала ее спать, ей часто грезились далекие зеленые острова и чудесные люди там. Она просыпалась в темной пустой комнате, а за окнами мел снег.

Рэн поднялась с балкона, где сидела неподвижно уже несколько последних часов. Ноги, обутые в меховые унты, не замерзли, тем не менее, она зябко поежилась и запахнулась в плащ из шкур больших белых хищников, похожих на кошек, только более опасных и огромных. Белые одежды, символ королевской власти, да золотой, грубой работы обруч на лбу – вот и все, чем она отличалась от других. Дарлог торговал мехами, драгоценными каменьями, но добывать и то, и другое было трудно, и короли жили подчас так же скромно, как и их подданные. Она спала в холодной постели, в огромной зале, где гуляли сквозняки. Наверное, беднякам, которые спали вповалку на шкурах в одной единственной комнате с пылающим очагом, было теплее. Но она не знала другой жизни и не жаловалась.

Рэн спустилась в тронный зал, было время обеда. Но на улице вдруг поднялся невообразимый шум. Слышались отдельный выкрики, и она разобрала имя Крэйна. Ее единокровный брат месяц назад вместе с торговцами уехал в Ситч. Сначала его видели в порту Тимбара. Прошли три недели вместо условленной одной, а торговцы не вернулись. В Дарлоге оплакивали смерть наследника, поговаривали, что править будет его шестнадцатилетняя сестра, но на исходе четвертой недели у берегов Дарлога показался корабль с гербом королевского дома Марон.

Рэн выбежала наружу, на яростный, хлесткий ветер. Он сразу же растрепал ее волосы и оснежил ресницы. Горячее дыхание толпы на берегу замирало белым паром. Вот уже видны и люди на корабле, но их так мало! Рэн сразу же узнала высокую фигуру, закутанную в белый плащ. Крэйн! Крэйн вернулся!

Да, это был он, такой же высокий, как сестра, но темноволосый и кареглазый. В пятнадцать лет он держался с достоинством настоящего короля. Он первым спрыгнул на снег Дарлога. Толпа приветствовала его криками восторга. Их правитель вернулся! Он обнял Рэн, кивнул на ходу старому Рину, Ондин, и не оглядываясь пошел к главным воротам дворца. Он держал голову высоко и не смотрел по сторонам. Рэн догнала его и, примеряясь к широким шагам, спросила:

– Расскажи о Ситче, Крэйн! Они и правда превращаются в волков, они убивают младенцев? Там нет снега?

Брат усмехнулся, развернул ее легонько за плечи.

– Не сейчас, Рэн, есть дела поважнее. К тому же ты достаточно взрослая, чтобы не верить этим сказкам о хейлях.

Больше она ничего не слышала. Ей хотелось что-то ответить, но рука Крэйна больно сжала ее плечо. Она подняла на него недоумевающие синие глаза, и в его зрачках сверкнул отсвет желтого огня, или это был отсвет от факелов. Рэн попятилась, не отводя завороженного взгляда от Крэйна. Холодная улыбка растянула его губы: «Иди!»

Рэн не могла сказать, что подействовало на нее сильнее, его рука, причинившая боль, или взгляд чужого Крэйна. А он все так же молча, под приветственные крики толпы шел по тронному залу туда, где возвышалось кресло с резными ручками, трон королей Дарлога.

Перемены

После возвращения Крэйна в Дарлоге начались перемены. Его еще не короновали, а наследник издавал один указ за другим. Сначала на восточной границе был снят караул, гарнизоны сторожевых башен уменьшились. Потом отрядили целую флотилию кораблей в Ситч. «Для торговли», – пояснил Крэйн. Но какая торговля в самый разгар мертвого сезона, когда не достать ни мехов, ни драгоценностей, и метет целыми днями! Народ роптал, но охотники покидали свои очаги и шли в белое безмолвие за шкурами, а другие, вооружившись киркой и факелом, в пещеры у моря за каменьями.

Странные перемены начались в Дарлоге. Рэн не узнавала Крэйна. Ни следа от его братской любви и заботливости. Его объятия по утрам, когда они встречались в тронном зале, были слишком долгими, а взгляды пугали Рэн, и она старалась пореже попадаться ему на глаза. Все больше времени она проводила в пустых галереях старого дворца, где когда-то давно пировали древние короли. Так она и жила: целыми днями бродила по сумрачным переходам, оставляя на тяжелых плитах следы маленьких ног, погруженная в мир иллюзий и легенд, пока все это не закончилось.

Каждое утро Рэн и ее наставник Торн упражнялись в стрельбе и владении мечом. Ей нравилось под гулкими сводами слышать звон клинков или свист стрелы. Умение воевать было жизненно необходимым занятием, для нее же почти единственным. Рэн не знала матери и той, которая объяснила бы ей ее настоящее оружие – молодость и красоту. Она умела пронзить стрелой сердце любого воина. Ей казалось невообразимо глупым туманно улыбаться и отводить взгляд, как это делали ее прислужницы, стоило им завидеть мужчину.

В то утро она была в галерее, когда мальчик из дворца прибежал, выкрикивая: «Госпожа! Госпожа, люди из Гэльдорана!» Клинок и арбалет были отброшены. Пока она бежала по переходам к главному дворцу, мысли обгоняли одна другую. В Дарлоге все жили замкнуто, и гости из соседнего государства – это целое событие. Что им нужно? Уже не раз она слышала, что правитель Гэльдорана Трэйд Нувал хочет развязать войну. «А теперь, когда отец умер, – подумала Рэн, – для этого самое подходящее время».

Но все оказалось иначе. Тяжелые дубовые двери распахнулись, и она увидела Крэйна, гордо восседающего на троне, в отцовской короне и золотой цепи. Рядом стояли послы, тоже богато одетые и вооруженные. Их глава, высокий бородатый силач со шрамом на щеке, оценивающе посмотрел на Рэн. Под его взглядом она покраснела. Какая глупость – явиться сюда прямо с тренировки, в простом плаще, грубых сапогах, волосы растрепались… Да она похожа на любую простолюдинку Дарлога!

Крэйн, сидевший на троне истуканом, вдруг сказал:

– Позволь представить тебе, великий Трэйд Нувал, сестру мою Рэньяру Марон. Она немного дика, но это оттого, что мы живем уединенно. Слуга проводит тебя в твои покои, располагайся, а после заката мы устроим пир в твою честь.

Гость сделал нетерпеливое движение.

– Тогда я дам тебе ответ, не позже вечера!

Послы Гэльдорана вежливо удалились. Вот факелы мигнули в восточной части замка и исчезли. Рэн повернулась к брату.

– Что это значит? Что надо самому Трэйду в Дарлоге?

– Ему нужен мир и союзники против Ситча.

Рэн зябко повела плечами.

– Война все-таки будет?

– Мы стараемся этого не допустить, поэтому Трэйд здесь. Он предлагает целую армию, корабли, оружие.

И тут она начала понимать.

– Но у нас ничего нет, Дарлог давно нищ. Что мы можем дать взамен Трэйду?

И стало тихо, так тихо, что она не слышала, а скорее по движению его губ поняла, что хочет сказать Крэйн. «Тебя». И когда главное было сказано, повелительно добавил: «Иди в свои покои, оденься подобающе. Ты должна быть на ужине.»

…Сначала тонкая белая сорочка, босые ноги мерзнут на плитах и так сжимается горло, что больно дышать. Потом одежда из грубой шерсти… надо завязать все тесемки, одну за другой, как нянечка в детстве… Потом высокие, по колено сапоги, отороченные мехом… ноги перестали зябнуть, но сердце… Трэйд Нувал… Что с того, что он прославленный полководец, если у него ужасный шрам на щеке и он напоминает ей вепря… Сверху белая легкая шкура, тяжелые перстни с удивительными синими камнями на пальцы… Зачем они? Пальцам зябко… Непослушные белокурые волосы наконец собраны на затылке в тяжелый узел. И массивный золотой обруч на лоб. Вот она и королева! Прощай, старый замок, прощайте, легенды об Амастриде!

«У нас ничего нет. Я – главное оружие Дарлога. Я стою всех кораблей, мечей и солдат. Они отдадут меня!»

Медленно и торжественно она вошла в главную залу. Все уже пировали. Крэйн угрюмо пил из отцовского кубка, но глаза его вспыхнули, когда вошла сестра. Трэйд шумно поднялся, хотел подать ей руку, но она молча села сама подле наследника, и Крэйн под столом крепко сжал ей руку, как когда-то в детстве…

– Видно, сестра короля Крэйна столь же дика, сколь и строптива, – вдруг произнес Трэйд. Разговоры за столом сразу стихли.

– Тебе еще не отдали моей руки, великий Нувал, – ответила Рэн. Сердце ее от страха готово было выпрыгнуть из груди. «Это происходит не со мной. Это не я…»

Кое-кто засмеялся, Крэйн улыбнулся ей глазами, а Трэйд промолчал. Пир продолжался. Много ели, пили без меры, было душно от пламени свечей. Не ели только Крэйн, Трэйд и Рэн. Наконец Трэйд не выдержал.

– Владыка Дарлога, я прибыл к тебе, дабы заключить прочный военный союз против нелюдей. Я дам тебе триста кораблей, лучшую свою армию и оружие. Твои границы первые на их пути. Ты же отдай мне в жены свою сестру, принцессу Марон, и принеси клятву верности в войне против Ситча!

Наконец теперь все было сказано. Трэйд погладил бороду и сел. Поднес к губам кубок, но тут заговорил Крэйн.

– Великий Трэйд Нувал, Дарлог не начинал войны с Ситчем. Нашим границам ничто не угрожает. Все это досужие сплетни и выдумки.

– Кому, как не тебе знать это, Крэйн! – вскричал Трэйд. Он вскочил из-за стола, встал и владыка Дарлога.

– Мальчишка! – прошипел Трэйд. – Я знал твоего отца, в тебе же нет ничего от рода Марон! Да и кто лучше может быть осведомлен о делах в Темных скалах, чем один из хейлей! В Ситче ты потерял не только свои корабли, но и свою тень!

Стало так тихо, что слышно было, как потрескивает огонь в камине. Обвинение Трэйда было не просто серьезным, оно было ужасным! Хейли! С незапамятных времен люди севера строили укрепления, воздвигали стены и сторожевые башни, чтобы отгородиться от них. Полуоборотни-полулюди… На севере боялись полнолуний и хищников по ночам. Но хейли не забирались так далеко за море. Все знали, что хейль ничем не похож на зверя до полнолуния. Ничем, кроме одного – у него нет тени!

Крэйн гневно посмотрел на гельдоранцев и с грохотом поставил кубок на стол.

– Думаю, переговоры закончены, Трэйд! Да, ты прав, я ничем не похож на отца. Пришли новые времена. Дарлог не вступает в войну. Я отказываюсь заключать договор на таких условиях.

Гул удивления прокатился по тронной зале.

– Чего же ты хочешь?

– Дарлог беден, Трэйд, но мою сестру ты не получишь! Войны не будет и союза тоже!

Послы Гэльдорана разом поднялись, грозно зазвенело оружие. Но они и не думали обнажать его здесь. У дверей Трэйд обернулся.

– Долгого царствования владыке Дарлога, – произнес он старое приветствие. То ли насмешка, то ли угроза послышались в этих словах, никто не мог сказать. Пир был закончен, все молчали.

– Доброго пути, Трэйд Нувал, – выговорил наконец Крэйн.

– Еще четверть луны, Крэйн, – вдруг сказал Трэйд. Потом он перевел взгляд на застывшую Рэн. И так много в нем было жалости и тревоги, что что-то в ней встрепенулось ему навстречу. – Готовьтесь к войне!

Придворные растеряно встали, перешептываясь. Гельдоранцы шумно покинули залу. Еще с порога Трэйд громовым голосом отдавал приказы: «Поднимаем паруса! В путь!..» Все тревожно думали, не начнется ли война с Гэльдораном. А их триста кораблей! Да они сметут Дарлог с лица земли!

Прощаясь после пира с Крэйном, Рэн посмотрела на стену. Но то ли факел в ее руке дрожал, то ли владыку Дарлога окружала такая тьма, что никакой тени ей разглядеть не удалось.

Крэйн

Туман был густой и холодный. Она босая брела по опустевшей земле в поисках чего-то. Она звала всех, кого знала: Ондин, Рина, отца, Крэйна… Ничто не отвечало ей в этом одичалом безмолвии. Война все-таки закончилась. Ничего не осталось. Милосердный туман скрыл тела людей: из Гэльдорана, из Дарлога, Тимбары… все, все они здесь… Остались на съедение хищникам. И вдруг сзади послышался шорох, и справа, и впереди… Потом утробное рычание. Но это не белые кошки, те не любят тумана и прячутся в своих логовах. Сквозь молочную завесу сверкнули желтые глаза и выглянула огромная морда зверя… Хейли! Один бросился на нее из тумана. Последнее, что пронеслось перед глазами, – два ряда острых клыков его пасти…

…С пронзительным воплем Рэн проснулась. В комнате гуляли сквозняки. Она вытерла со лба испарину. В окно сквозь клоки тумана светила луна.

– Полнолуние, – прошептала она сама себе. Сегодня полнолуние. Да, послы Гэльдорана уехали и войны не было, но она запомнила леденящие душу слова Трэйда Нувала: «Еще четверть луны». Полнолуние сегодня. Рэн почувствовала, как по телу пробежала дрожь. Сердце колотилось где-то в горле. Ей стало страшно. Она осторожно выбралась из-под тяжелого парчового одеяла. Босые ноги хлестко обдало ледяным порывом ветра. Рэн сунула их в сапоги, запахнулась в плащ. Ей хотелось оказаться среди людей, у потрескивающего камина. Она взяла факел и стала медленно спускаться вниз. В залах северного крыла было пусто.

– Ондин! Рин!.. – звала она. Собственный голос показался Рэн чужим в пустых коридорах. Только в той зале, где несколько недель назад принимали послов Гэльдорана, горел огонь. Бесшумно Рэн подошла и приоткрыла дверь. Затем охнула и зажала рот руками. У широкого, настежь открытого окна стоял Крэйн в королевском облачении. Казалось, он любуется непогодой. Выла метель, и он не слышал ее шагов. Но что-то во всей его фигуре было не так.. Плечи мелко вздрагивали, он тяжело, с хрипом дышал, все его тело сотрясалось так, словно он боролся с чем-то невидимым. Стремительно Рэн шагнула к брату.

– Крэйн!.. Что с тобой? Что происходит, ты болен? – она хотела обнять его закаменевшие плечи, но он отбросил ее руку.

– Иди к себе, Рэн! – голос совсем не мальчишеский, напряженный и повелительный, как у отца.

– Мне стало страшно. Я спустилась вниз, ни Ондин, ни Рина… никого нет. А ты… Что происходит? – снова спросила она. Рэн чувствовала, что если он скажет, это будет что-то очень страшное. Но бороться можно, лишь когда знаешь своего противника.

– Ондин и Рина нет, – странно сказал Крэйн. – Никого нет.

Ей опять стало страшно. Рэн легонько тряхнула его за плечо.

– Что ты такое говоришь! Как нет? Где они?

И еще до того, как Крэйн ответил, она знала, что услышит.

– Они мертвы, – спокойно произнес Крэйн и повернулся к сестре. На лице его смесь жалости и решимости. Глаза полыхнули желтым и опять стали спокойными. Зато Рэн чувствовала, что, как в болоте, увязает в чем-то страшном все больше и больше…

– Мертвы? Крэйн! Как же… Кто? Трэйд?

Он все молчал, даже не сделал попытки обнять, успокоить ее. Крупные слезы текли по щекам, она все повторяла их имена. Ондин – ее подруга с детских лет, ее союзница во всех шалостях, ее наперстница… И Рин… Сквозь пелену слез, застилавших глаза, Рэн смотрела на Крэйна. И только теперь при неясном свете камина заметила… Она сдавленно вскрикнула.

– Это ты, верно?

Все события последних месяцев наконец сложились в единую картину: и долгое путешествие брата в Ситч, и Трэйд и его предупреждение, и эти странные перемены… Она, как завороженная, все пятилась и пятилась к стене, но глаз от Крэйна не отводила. Плечи его ходили ходуном, он весь извивался и содрогался, как в припадке. Наконец он затих и обернулся.

– Я же говорил тебе, Рэн… – в его голосе послышалось рычание.

Да Рэн и без того все видела. Ногти на его руках с ужасающей быстротой отрастали и загибались, лицо вытягивалось и напоминало волчью пасть. И желтые глаза смотрели прямо на нее. Факел в ее руке дрожал. Ей казалось, еще секунда, и она потеряет сознание.

– Я предупреждал тебя, сегодня полнолуние! Это случилось за Черными Порогами. На наши корабли напали ужасные существа, хейли! Мы оборонялись, но их было слишком много… Мы потеряли почти все корабли, горстка людей спаслась. Некоторые были ранены, превращение там начинается очень быстро. Их пришлось убить, всех. Я не пострадал, только царапина. Да и та зажила очень быстро… Я видел, что случилось с остальными, но думал, я сильнее. И все из-за царапины!

Он подошел вплотную к Рэн. Она чувствовала его дыхание. Еще секунда и… Она закрыла глаза, почувствовала на своей шее его когтистую лапу… он гладил ее.

– Моя маленькая Рэн… Неужели ты думаешь, я смогу убить тебя? – Крэйн улыбнулся. Ему это нравится, поняла Рэн.

– Ты той же крови, что и я! Я люблю тебя. Поэтому я отказал Трэйду. Отдать ему тебя? Никогда! Ты моя! – Крэйн хрипло рассмеялся и сжал ее горло.

– Но тут одно недоразумение… Ты – человек, а я уже не совсем… Подумай только, не бояться ночи, быть вдвое сильнее любого из наших воинов…

– А как же люди? Ты убил Ондин и Рина! Как быть в полнолуние?

Крэйн рассвирепел. Он с силой толкнул ее к камину и повернулся к свету. Рэн увидела клыки.

– Нужно лишь не выходить из замка! Я думал об этом. Твоих друзей не вернуть. Но это не важно… Мы! Мы вдвоем! Представь себе этот союз власти и силы!

Он опять двинулся к ней. Рэн спиной почувствовала жар камина. Перед глазами маячило видение из ночного кошмара. Вот бы закрыть глаза и ничего этого не видеть. Свободной рукой она нащупала за спиной серебряную кочергу. Она выставила факел вперед.

– Не подходи ко мне, Крэйн! Не трогай меня!

С рычанием он отбросил факел в сторону. Он упал к окну, и тяжелые занавеси тотчас же занялись в огне. Обеими лапами он сдавил ей горло, как в кошмаре, пасть с двумя рядами клыков приблизилась…

– Все будет так, Рэн. Ты моя. Ты той же крови, что и я…

Горячая кочерга обожгла ей пальцы.

– Нет! – с размаху, что было сил, она ткнула ручку кочерги в живот Крэйна.

Глухой вой прокатился по комнатам дворца, совсем близко Рэн увидела пасть оборотня. Но вот хватка ослабла, а на руки ей, все еще сжимающие кочергу, хлынула кровь. Тело Крэйна начало оседать на пол. Ее шатало от страха и слабости, дым мешал дышать. Уже вся комната была в огне. Она видела, как зверь вздрогнул и затих.

– Крэйн… – прошептала Рэн, – Крэйн…

Потом в горле засаднило, она судорожно пыталась вдохнуть воздух. Шатаясь, Рэн прошла несколько шагов к двери. Но и она уже полыхала.

– Помогите… – слабым голосом прошептала она. – Кто-нибудь, помогите…

Трэйд

В тронном зале ярко пылали два камина, но все равно было холодно. Уже неделю в Гэльдоране бушевала буря. Владыка Гэльдорана сидел, закутавшись в меховой плащ у камина. Рядом стояли его советники.

Дела на побережье шли плохо. Корабли Гэльдорана подверглись нападению хейлей в Тимбаре. Трэйд Нувал был в бешенстве. Торговые корабли! Черный Ситч объявил Гэльдорану войну!

В юности Трэйд не раз бывал за Черными Порогами и знал, как велика мощь оборотней. Он сознавал, что для Гэльдорана это будет последняя война.

– Дурные вести, ваше величество, – старший советник нахмурился. – В портах за Порогами собирается стотысячная армия хейлей.

– Откуда у них столько воинов? – Трэйд яростно грохнул кубок с недопитым вином об пол. – Они что, берутся из-под земли?

– Можно сказать и так. Ты когда-нибудь слышал о Кровавых Топях, господин?

Трэйд вздрогнул. Да, он слышал о них. Из стариков многие знали о Топях, знали понаслышке. Живыми оттуда не возвращались. Советник наклонился к королю.

– Так вот, господин, – в комнате было очень тихо, может, потому слова прозвучали особенно зловеще. – В Последнюю войну в Кровавых Топях полегли десятки армий разных народов. Но они не нашли покоя. Их тела не предали земле, они плавали в крови и ушли под землю, просочившись и впитавшись с кровью. Их называют немерсис – тени. И кто-то из Ситча разбудил в Топях Зло. Армию хейлей пополняют немерсис.

Трэйд похолодел. Он слышал, что немерсис бессмертны.

– Откуда такие слухи? – он еще надеялся, долгую минуту надеялся, что это заблуждение.

– Их видели у наших границ на востоке, – ответил советник. – Ошибиться невозможно. В облачении, незнакомом никому из ныне живущих, неуязвимые воины с диковинным оружием. А на дороге за ними остается ил из топей.

– Мы не можем их победить, – бесстрастно сказал Трэйд.

– Да, их нужно заставить уйти назад, в топи…

– Как? – Трэйд Нувал отчаянно не хотел верить в эти страшные, ожившие легенды.

– Это может только Хранитель, – тихо ответил советник. – Во всяком случае, так гласит легенда.

В его голосе послышалось недоверие, и Трэйд подумал, что вряд ли есть сила, способная противостоять немерсис. А даже если и есть, как и где искать Хранителя?

– Это будет смертельная битва. Последняя битва Гэльдорана! – торжественно произнес советник, – но мы закончим ее с честью.

Трэйд встал. В королевстве был объявлен военный сбор. Но Гэльдоран мог выставить только восемьдесят тысяч воинов и еще флот – против бессмертного Зла! Им не удалось заручиться поддержкой Дарлога, и теперь их разобьют поодиночке.

– Сегодня я выезжаю на смотр войск. Отправьте отряды к восточным границам! Нужно защитить людей.

Советники зашептались.

– Что такое?

– Ваше величество, в этом уже нет нужды, – тихо ответил старший советник.

– Почему? – в горле у него внезапно пересохло. – Почему?

– Люди на восточной границе уже не нуждаются в защите. Они мертвы.

В зале повисла тишина. Его душило бессильное отчаяние. Долго он прислушивался к звукам с улицы. Вот кто-то въехал в ворота, перебранка с охраной, шаги по пустым коридорам.

– Мой король! Дурные вести из Дарлога! – гонец низко склонился перед Трэйдом. Жестом тот заставил его встать.

– Говори!

Слишком много дурных вестей! Из Ситча, из Топей, из Тимбары, и вот теперь из Дарлога.

– Крэйн Марон, владыка Дарлога, погиб при пожаре во дворце. Погибли все, кроме его сестры Рэньяры Марон. Через три дня ее коронуют. А в Дарлоге ходят слухи, что Крэйна убили, – гонец смело посмотрел на Трэйда. – И что ты, господин, был прав!

Рэн

Тяжелая, скользкая диадема… Выше голову, откинуть назад распущенные волосы, чтобы та не упала… Ровнее шаг по главной Круглой площади, где испокон века коронуют всех владык Дарлога, до большого Королевского трона. Почти двадцать лет назад здесь короновали отца. Чувствовал ли он тогда ту же странную пустоту внутри и растерянность? Ему было почти двадцать, а мне на четыре года меньше… Корона давит на виски, глухая боль… выше голову…

Сразу после пожара боги сжалились над Дарлогом, и небо подарило ливень. И теперь под моросящим снежным дождем Рэн резким движением распрямила плечи. Владыка Дарлога должен твердо и прямо смотреть вперед. Она почти не видела людей, столпившихся по обе стороны площади и приветствующих ее. Ведь здесь не было Ондин, Рина, Крэйна…

После пожара нашли пятнадцать обгоревших до неузнаваемости тел. И только одно Рэн опознала сразу, в груди его торчала серебряная кочерга. И все же по Дарлогу поползли слухи. Их передавали из дома в дом по размокшему снегу те, кто хоронил погибших, те, кто видел когти на последнем, пятнадцатом теле. Скоро неясные слухи достигнут южных границ, Гэльдорана, Ситча…

Наконец, Рэн дошла до трона, по древнему обычаю преклонила колена. Один из старейшин достал из-за пояса кинжал. Рэн бессознательно подняла левую ладонь, обнажила запястье. Еще раз сверкнуло лезвие, и по ее руке на каменные руны зазмеилась тонкая струйка крови. Древний ритуал, жертвоприношение богам Дарлога. Рэн закрыла глаза, губы ее беззвучно шевелились… «Она спрашивает совета у предков», – благоговейно говорили люди.

«Великие боги, дремлющие в снегах Дарлога… моя кровь за кровь моих подданных… Возьмите ее, она чистая, я еще не знала мужчины. Она теплая. Утолите свой голод и согрейтесь. Спасите мой народ от призраков тьмы… И да придет солнце и развеет мрак. И увидим мы тени…», – закончила она молитву заученными с детства словами. Предполагалось, что в день коронации избранные разговаривают с богами. Но внутри была страшная пустота. И ни единого слова. Она старалась представить, что говорили здесь все ее предшественники, отец, Крэйн… Но наитие ничего не подсказало. Она была одна. Старейшина помог ей подняться. И вот она сидит на троне, крепко сжимая резные подлокотники. Но вдруг тонкие брови недоуменно изогнулись. Что это? Обман зрения? Сквозь пелену мокрого снега к трону приближалась процессия людей. Внезапно сердце болезненно екнуло и билось где-то в висках, пока высокий человек со шрамом в небрежно накинутом меховом плаще подходил к трону. «Да что же это? – проносились в голове перепуганные мысли, – Я надеялась, что больше никогда его не увижу. Он хотел купить меня! Зачем он здесь?»

Вот уже Трэйд церемонно склонился перед новой королевой Дарлога. Рэн встала, ноги были как ватные. Ей казалось, еще шаг, и она упадет.

– Долгих лет владыке Дарлога! – произнес Трэйд. «Он говорил это Крэйну, луну назад, – подумала вдруг Рэн, – а теперь Крэйн мертв…»

– Добро пожаловать, Трэйд Нувал, – наконец выговорила она. – Что привело тебя в Дарлог?

Трэйд бросил на Рэн настороженный взгляд: «Потом», широким жестом указал назад. – Прими дары, королева!

И потянулась вереница с коваными сундуками из Гэльдорана: тяжелые дорогие украшения, диковинные одежды, искусно вырезанные из металла статуэтки, оружие… Северные люди сначала с недоверием, а потом благосклонно смотрели на эти богатства. Но все помнили про корабли и армию гостей.

В честь прибывших устроили пиршество. В жарко натопленном тронном зале в свете сотен мерцающих свечей Рэн сидела напротив Трэйда и мелкими глотками пила вино. Ей было душно, недоброе предчувствие сжимало сердце. Мысли упорно возвращались к одному и тому же. В этом зале месяц назад принимали послов Гэльдорана, сюда вывели ее, единственное сокровище Дарлога. Но вдруг все изменилось. Рухнули надежные стены ее мира, и вой ветра ворвался в ее жизнь. Рэн и сейчас больно было смотреть на обожженные пожаром стены. Царапины на шее и груди зажили удивительно быстро, но сердце… сердце не могло забыть ужас, когда она столкнулась со своими детскими кошмарами здесь, наяву. Однако тишина затянулась.

– Так что же привело тебя в Дарлог, Трэйд Нувал?

Он испытующе посмотрел на нее через стол.

– Дарлог в опасности, – просто ответил Трэйд.

– А что до этого вам? – ответила она таким же настороженным взглядом.

– Хейли.

Она вздрогнула. Вопреки всем своим уверениям, ей показалось, он знает, знает, как погиб Крэйн. Хейли были среди них.

– Они начнут войну со дня на день. Я предлагаю помощь. Мы можем выстоять, до полнолуния еще есть время. Мой флот и армия, ваши порты и выходы к морю…

Она задохнулась от возмущения, резко вскочила на ноги.

– Твой флот, Трэйд? Твоя армия?! А что взамен? И не стоит лгать про наши порты! А ваши восточные границы, самые близкие к Ситчу? Ты хочешь получить взамен меня!

Трэйд огляделся, но за отдельным столом, где расположилась королева и он, их никто не слышал. Резкий порыв ветра задул сразу с десяток свечей, и в наступившем полумраке Рэн взглянула в искаженное, хмурое лицо Трэйда.

– Мои восточные границы опустошены. Там не осталось ни одного человека. Одни мертвые тени. Тимбара захвачена хейлями. У северных границ стоят их армии, и у ваших границ на востоке – тоже. Мы в отчаянном положении, Рэн. Я хочу объединения, – он усмехнулся. – И уверяю тебя, если бы я хотел тебя, я не стал бы прибегать к армии и флоту. Я могу добиться тебя иначе.

Сказанное так напугало Рэн, что не сразу она поняла его последние слова. Он и не хотел ее, только союза. Но это значит… значит, армия Гэльдорана не так сильна, как все считают. А Дарлог уже давно ни с кем не воюет. И откуда… она с трудом сглотнула комок в горле.

– Откуда у Ситча столько армий?

Ну вот, сейчас или никогда! Но она должна знать, с каким врагом им предстоит биться.

– Это не только хейли.

– Не только? – удивленно переспросила Рэн. – Ведь кроме Дарлога, Гэльдорана и Ситча ничего нет…

– Немерсис. – выдохнул Трэйд. И вдруг понял, что отныне, когда он произнес это слово, опасность стала реальной, как бы призрачны ни были сами немерсис.

– О, боги! – прошептала Рэн, – Нам их не остановить, Трэйд! Это конец.

Внезапно она почувствовала себя совсем маленькой и слабой. «Я не знаю, что делать!» – билась беспомощность в ее сердце. И никто не знает. Трэйд перехватил ее взгляд.

– Нет, Рэн! Это начало! Мы будем биться, даже зная, что обречены. Наши души они не получат!

Его ярость немного отрезвила Рэн.

– Но мы не знаем, кто Хранитель, – задумчиво произнесла она. – А даже если и узнаем, искать его придется долго. Вряд ли у нас есть столько времени.

– Ты знаешь древние легенды? – Трэйд ошарашенно смотрел на нее. Рэн вымученно улыбнулась ему.

– Только это я и знаю, Трэйд. С самого детства я росла, слыша со всех сторон голоса древности. Раньше, чем узнать о Дарлоге, я узнала о Последней Войне, благословенном острове, немерсис… Ночами они приходили ко мне во сне призраками прошлого. Они были мне даже ближе родных…

Внезапно он увидел ее другой: не высокомерной принцессой Гэльдорана, не красавицей с таким язвительным взглядом, что он ожег его тогда, месяц назад. Это была маленькая, хрупкая девочка, одинокая и заброшенная в этом холодном дворце. Ему захотелось согреть поцелуями ее сердечко. Какой беспомощной должна чувствовать себя эта молодая королева Дарлога, если она знает о древних сказаниях больше, чем о нынешнем состоянии дел! И еще он физически узнал, почувствовал ее одиночество и растерянность. То же было и с ним, когда он услышал о немерсис.

– Хорошо, Трэйд, – сказала она. – Завтра мы подпишем союзный договор. Завтра мы оба дадим клятвы верности у Храма Богов. И завтра мы начнем искать Хранителя.

Он посмотрел на нее с уважением и восхищением. Настоящая дочь королей! Она встала и направилась к двери. Пламя свечей золотило ее кожу и волосы. Ее узкие плечи дрогнули.

– Рэн! – неожиданно охрипшим голосом окликнул он. Рэн обернулась, слабо улыбнулась, но в глазах было отчаяние.

– У меня есть кое-что для тебя.

Он торопливо достал из складок плаща что-то хрупкое и шелестящее и протянул ей. Осторожно она разглядывала поблекшую лиловую веточку в своих ладонях. Она издавала слабый аромат, как курения в комнате. И вдруг Рэн поняла.

– Это цветок!

Трэйд улыбнулся.

– Ты, наверное, знаешь из легенд, что мужчина дарил женщине цветы. Ты напомнила мне этот цветок. С того дня, как ты вошла сюда со своих тренировок, я думал о тебе.

– Но цветов больше нет, – растерянно сказала Рэн. – Только одно место осталось таким, как до Последней войны! Амастрида! Ты привез его оттуда?

– Нет. Его привез один странник с южных морей.

– Но он был там? Он что-нибудь сказал?

Поразительно, как она верит в эти сказки про землю обетованную!

– Он ничего не сказал. Он умер от лихорадки у меня во дворце. Но цветок остался, и он твой.

Рэн смотрела на него и удивлялась, почему теперь Трэйд не кажется ей таким ужасным. Даже глубокий шрам на щеке свидетельствовал о его мужестве. Его голос заворожил ее. И она стояла, сжимая цветок в ладони, не находя в себе сил уйти, и ждала чего-то. Вот он берет ее за руку, целует… С ним надежно, он один не боится…

– Добрых снов, королева, – слегка насмешливо произнес он. И прежде чем она успела ответить, Трэйд прошел мимо нее, широко распахнул двери в общую пиршественную залу, чуть помедлил.

Сердце ее билось, как тысяча колоколов. Ее обжег жаждущий и серьезный взгляд Трэйда. Потом он медленно притворил двери. Свечи дрогнули от сквозняка. А она все стояла и ждала чего-то, пока по коридорам медленно затихали шаги Трэйда.

Рэн

После того памятного дня коронации время полетело так быстро, что Рэн не успевала это осознать. На следующий день перед Храмом Богов она и Трэйд дали клятвы верности в союзе против хейлей. Люди вокруг них уже не были напуганы, они были хмуры, злы и полны решимости. Начать поиски Хранителя было невозможно без того, чтобы не услышали о немерсис. Опасность стала почти зримой. Ей пахло в ледяном воздухе. Часто ночами, лежа без сна, Рэн вздрагивала, когда из-за ветра свет отбрасывал неясные тени. Тогда она широко раскрывала глаза и отчаянно вглядывалась в ночь вокруг себя. Почему простолюдинки могли спать спокойно, прижавшись к сильному и теплому телу любовника или мужа, а она вынуждена дрожать от страха и холода здесь, одна!

Временами ей снился сон. Никого в Дарлоге не было. Она одна ходила по дворцу, по городу, натыкаясь на обледенелые стены домов. И ни единой живой души. А потом сквозь туман и снег до нее доносился вой. И безумная неудержимая радость наполняла все ее существо. Рэн поднимала голову вверх, там на черном небе сияла луна.

С криком она просыпалась и долго потом лежала без сна. Сны напоминали ей то, что она и так слишком хорошо знала – полнолуние приближается.

Хранителя искали во всех трех королевствах, и все бесполезно. Иногда Рэн с тоской думала, что все это и правда сказки. Но потом другая мысль леденила ей кровь. Немерсис! Немерсис вполне реальны, и они все ближе и ближе.

«Почему, – думалось ей, – Я не могу прожить счастливую и спокойную жизнь, мирно и мудро управлять Дарлогом, выйти замуж за Трэйда, родить ему сыновей… Нет, им всем суждено погибнуть в этой страшной схватке. А так хочется жить, любить кого-то…»

Рэн чувствовала, что в ней пробуждаются дотоле неведомые, дремавшие внутри чувства. Никогда еще она так остро не ощущала жизнь. Днем она ездила на смотр войск, на сторожевые укрепления и пограничные башни, днем все были лихорадочно заняты подготовкой к войне. Но ночью ей не было покоя. Ее комнаты находились недалеко от покоев, отведенных Трэйду. Во дворце теперь было безлюдно. После пожара в залах прислуживали горожанки Дарлога, но на ночь почти никто из них не оставался. Иногда она слышала, как он меряет комнату шагами. О чем он думает? О мести за своих подданных с восточных границ? О том, что скоро погибнет? Испытывает ли он страх и одиночества, как она?

Рэн резко поднялась с постели, в голове шумело, горячечный ток крови окрасил ее щеки румянцем. Небрежно она накинула на сорочку меховой плащ. Полнолуние через неделю, даже раньше… И ей было страшно.

Стражи перед дверью Трэйда не было. Она приоткрыла ее и замерла. В ту же секунду у ее горла просвистел меч и остановился. Трэйд опустил его.

– Ваше величество… – факел в руках у Рэн колебался, в неясном золотистом свете он увидел испуганную девочку, дрожащую в своем меховом плаще.

– Что-то случилось? – он убрал меч и сел на ложе. Рэн заметила, что он одет, а к покрывалу никто даже не притрагивался. Он тоже не спал этой ночью.

– Я хотела… – в голове ее не укладывалось, что он чуть не убил ее. Хотела… А чего собственно она хотела?

– Я не могла заснуть… и никого не было, даже стражи… Я подумала…

Трэйд молча смотрел на нее. Под его испытующим взглядом Рэн умолкла. Она стояла перед ним и чувствовала, как жаркая волна румянца заливает лицо. Рэн проклинала себя за то, что пришла. И когда она уже собралась бежать отсюда, Трэйд встал. Он подошел так близко, что Рэн видела только его глаза. В них была мучительная борьба с собой и желание. Дыхание ее сбилось. Ей хотелось отвернуться, закрыть глаза, но она не могла. Его рука неуверенно коснулась ее щеки и смелее – ее плеч и груди. Он ловко расстегнул плащ, и она осталась в простой белой сорочке. Его горячие пальцы уже развязывали тесемки.

– Рэн… радость моя… Я не должен так с тобой поступать… ты мне еще не жена… – услышала она его взволнованный шепот. Сама не понимая, как это произошло, она всем телом прижалась к нему, обвила его руками и ногами. Он коснулся губами ее шеи, скользнул ниже. Рэн боялась шевельнуться, чтобы он не остановился. Это были новые упоительные ощущения, и она отдалась им целиком.

Внезапно Трэйд замер, отстранился от нее. Рэн тяжело дышала, сорочка была расстегнута, волосы рассыпались по плечам, и она ничего не понимала.

– Что… случилось?

– Что случилось? Ты меня спрашиваешь? – он схватил ее за руку и подтащил к большому зеркалу в стене. Было полутемно, и Трэйд поднес факел. В его свете глаза Рэн в зеркале полыхнули желтым. Она увидела блудницу, желавшую мужчину, готовую отдаться ему. Дрожащей рукой она запахнула было сорочку.

– Нет! – Трэйд встряхнул ее за голое плечо. – Что ты задумала?

– Задумала? Я не понимаю…

Он больно сжал ее запястье.

– Не понимаешь? В самом деле? А это ты можешь объяснить?

В зеркале Рэн увидела шрам на своей золотистой коже. Он уже зажил и не болел. Трэйд рванул ее сорочку вниз. Рэн вскрикнула от неожиданности. Теперь она стояла обнаженная и видела свое отражение в зеркале. У ног валялся меховой плащ.

– Откуда эти шрамы? – на шее и на груди тонко белели зажившие царапины.

– Месяц назад, когда погиб Крэйн, был пожар… Я поранилась о стену, наверное…

– Это раны от клыков… и когтей…

И тут она начала понимать. Ее затрясло.

– Нет! Нет! Я не могла… не могла… – из зеркальной глади на нее глядели чужие глаза. Лицо начало раздваиваться, меняться. Она дико закричала.

Она очнулась оттого, что зеленая и мягкая трава щекотала щеку. Приподнявшись на локте, она сощурилась от света. В чистом ярко-голубом небе сиял золотой жаркий шар. Солнце. Она лениво потянулась, чувствую первобытную животную силу и легко поднялась на ноги. На берегу реки, где она лежала, росли цветы, их было много. Она склонилась над водой, черные волосы упали в воду. Рукой она зачерпнула ее, отражение пошло кругами и исчезло…

Когда Рэн пришла в себя, Трэйд гладил ее по голове и укачивал, как маленькую. На плечи ее был накинут плащ.

– Трэйд! Это ведь неправда! Я не могла… Он не кусал меня…

– Но он поранил тебя.

Рыдания постепенно стихли. Большие синие глаза встретились с его взглядом.

– В ту ночь, когда это случилось, Крэйн сказал, что я принадлежу ему. Потому он отказал тебе. – Трэйду стало не по себе, а Рэн продолжала. – Он хотел, чтобы я осталась с ним. Он победил.

– Нет, Рэн! Битва только начинается!

Она встала, запахнула плащ, хотя холода не чувствовала. Все происходящее казалось нелепостью, ненужной драмой.

– Для тебя, да и для всех лучше было бы, если бы я умерла тогда, во время пожара, – горько сказала она, старательно избегая его взгляда.

Он видел, что Рэн уже приняла решение, и ничто не может поколебать его. Он отчаянно искал слова.

– Подумай! Ты обладаешь их мощью. В полнолуние ты станешь неуязвимой. Ты нужна нам! – Ему хотелось крикнуть «Ты нужна мне!», но вряд ли это поможет после всего, что произошло.

Крэйн говорил тоже самое, почти слово в слово. Трэйд не особенный, он тоже предаст при возможности. Дура! Глупая маленькая Рэн опять ошиблась. Чужой насмешливый взгляд полоснул его лезвием. Она искривила губы, но улыбки не получилось. В наступившей тишине оба слышали голоса часовых за стеной и шум просыпающегося города. Наступил рассвет.

– Да, Трэйд, ты прав, – слова давались ей с трудом, она ни разу не взглянула на него. – Я еще нужна вам.

Она встала и вышла не оглядываясь.

Вот и все. Она шла по коридорам, а гулкое эхо разносило ее шаги. Прощайте, родные стены, комнаты, потайные ходы! Ей казалось, дворец уже отодвинулся от нее, отгородился. Она шла, а сердце выстукивало: полнолуние уже скоро! Не будет любви, и Трэйда в ее жизни тоже не будет. Постепенно ее охватывал страх. Наконец она остановилась посреди тронной залы, ледяная рука сдавила сердце. А что будет, если она не справится со своей новой сущностью, как Крэйн, и убьет всех?

Брайс

Весь день Рэн и владыка Гэльдорана провели у границ, на укреплениях. Вечером Трэйд сразу ушел к себе, а Рэн еще долго не могла заснуть. Она сидела у распахнутого окна и смотрела, как сквозь рваные тучи проглядывает луна. На улице мело, и от ветра в комнате задувало свечи. Хотя теперь ей не было холодно, а от яркого света резало глаза. По-кошачьи гибким движением она спрыгнула с подоконника. Рэн чувствовала, как меняется все ее существо. Страха уже не было, ибо она знала, во что превращается. Времени так мало, оно утекает, как песок сквозь пальцы… А ведь она еще не жила, ничего не видела, никого не любила… Все родное из прошлой жизни разом отступило и словно потеряло свою цену. Для существа, каким она становилась, это уже не имело значения.

И все же иногда ей было страшно. Ее новая натура была чужой и хищной. Словно повинуясь какому-то неясному порыву, Рэн встала на обледенелый карниз и, не теряя равновесия, прошла вдоль замерших черных окон. Это оказалось легче легкого. Она глянула вниз, далеко на земле чернели крыши домов и змеился крепостной ров. Рэн знала, что не упадет, почти перешагивая из окна на крепостную стену. Собственное превосходство и неуязвимость горячили кровь. Она проделала еще несколько опасных трюков и горестно замерла. Зачем это все, если она – изгой! И на какую-то долю секунды она поняла Крэйна, его страх и одиночество. Он просто хотел, чтобы кто-то остался рядом, он был не чудовищем, а одиноким, напуганным мальчишкой. Волна жалости к нему и к себе затопила Рэн. Почему, почему это происходит с ними? Она сжала кулаки и яростно затрясла ими.

– Будь прокляты хейли! Мерзкие чудовища! Будь они прокляты…

– Истинно так!

От неожиданности Рэн едва не свалилась со стены. Внезапно вся ловкость куда-то делась, ноги стали ватными и едва держали ее. Она увидела совсем рядом с собой юношу, он стоял в тени у стены, небрежно прислонившись к ледяной поверхности, и разглядывал ее. В смятении она только заметила на нем одежду вольных торговцев южных портов и кинжал на поясе. Сперва она решила, что это бандит, но он не предпринял никаких попыток ни напасть, ни ограбить ее, просто стоял и смотрел.

– Хорошее время для прогулки, – совершенно серьезно произнес он, – правда немного ветрено и темно… но пока я с вами, ваше величество, ни один волос не упадет с вашей головы!

В его глазах плясали веселые искры, и Рэн против воли рассмеялась.

– Я – Брайс! Будем знакомы… – он протянул ей руку, но Рэн ее не взяла и неловко спрыгнула сама, едва не вывихнув ногу.

– Что Вы делаете во внутреннем кольце замка? Простолюдинов сюда не пускают… – сказала Рэн и осеклась от собственной бестактности. – То есть, здесь стража, а они…

Она покраснела и умолкла. И вдруг он расхохотался. Звук его смеха прокатился по тихим анфиладам дворца, и Рэн подумала, что не помнит, чтобы здесь кто-то так заразительно и живо смеялся после ее матери… А Брайс все смеялся и смеялся, потом вытер набежавшие на глаза слезы.

– Вас этикету не учили, – утвердительно изрек он. – А стража наверняка схватит меня, если заметит, но пока не заметила. – Он озорно сверкнул белозубой улыбкой.

– Так что Вы делаете здесь?

– Хотел собственными глазами увидеть королеву Дарлога, и мне повезло!

От него исходили какая-то бешеная, кипучая энергия и веселье. Но он был значительно старше, чем ей показалось сначала. Загорелый лоб бороздили морщины, суровая складка меж бровей, лицо пересекало несколько тонких заживших шрамов. Глаза смотрели открыто, но было в них что-то вселявшее тревогу, что-то темное. Он выглядел мальчишкой, но пережившим слишком много испытаний. Рэн чувствовала, что незнакомец начинает ей нравится.

– Ты – вольный торговец?

– Сегодня да, а завтра, может, примкну к твоей армии. Я долго не задерживаюсь на одном месте, у меня нет обязательств.

– У всех есть обязательства, – сказала Рэн

– У меня нет, – упрямо повторил Брайс.

– А перед семьей? У тебя же есть семья?

Он болезненно вздрогнул и отвернулся.

– Была…

Память услужливо нарисовала лачугу на берегу Южного моря, одной стеной прилепившуюся к портовому складу. В небе неистово кричали чайки, а он, босоногий, собирал ракушки на отмели и жадно разглядывал приходящие в порт корабли. Тогда Тимбара процветала, в порту были корабли северных людей, и Ситча, и узкие длинные лодки с Южных островов. Брайс набрал полную пригоршню гальки на случай, если шайка городских детей опять вздумает дразнить его ублюдком портовой шлюхи. Его красавица-мать никакая не шлюха, она ждет, когда отец приедет за ними! Красивое, но изборожденное ранними морщинами лицо матери всегда становилось суровым, когда Брайс убегал смотреть новые прибывшие корабли в тщетной надежде, что отец приплыл на одном из них. Отца он никогда не видел, а мать тоже не говорила, кто он. Ему было семь лет, он был невысоким худеньким мальчишкой. В тот день пришел диковинный корабль с окраин Топей, но на причал с него никто не спустился. Мальчишки хорохорились, спорили, у кого хватит смелости добежать и дотронуться до кормы.

– Это корабль проклятых, у того, кто к нему прикоснется, рука отсохнет! – выкрикнул Мейс Марр, заводила обидчиков Брайса. – Я к нему не пойду, я не дурак!

– Ты просто трус, – вдруг сказал Брайс, – Я пойду!

Мальчишки зашептались, раздались смешки. «Сейчас, – подумал Брайс, – я докажу им, чего стою, или они забьют меня когда-нибудь камнями». Ему было страшно, но отступать было поздно. Он пробежал по гладким горячим камням до причала, перепрыгнул через ржавые цепи, вдохнул полной грудью воздуха и во всю прыть понесся к корме корабля чужаков. Он хотел только дотронуться до бока корабля и бежать назад, но на корме кто-то был. В сгущавшихся сумерках он услышал шаги по деревянным полам. От тяжелой ровной поступи доски жалобно заскрипели. Брайс едва дышал от страха, но все же, повиснув над водой, подтянулся на гибких руках и заглянул на корабль. Огромная, закованная в железо фигура молниеносно обернулась, и на Брайса посмотрели маленькие красные глаза. Ему показалось, они светились сквозь прорези в шлеме чужака. В следующую секунду он от испуга разжал руки и упал в воду.

Уже на берегу, отплевываясь от воды, он грубо отпихнул Мейса, тащившего его из воды.

– Что ты видел? Там кто-то был?

– Никого там не было, – угрюмо пробубнил Брайс. – Корабль как корабль, пустой…

Мальчишки с уважением глядели на него, а Брайсу хотелось плакать. Он знал, что никогда уже не забудет этот леденящий взгляд. Он понуро заковылял домой и даже не притронулся к еде, хотя всегда был полуголодный.

Ночью он проснулся в звенящей тишине от нехорошего предчувствия, которое никогда еще не подводило. Он встал с кровати и хотел пойти к матери, которая спала в другой комнате. Звук открываемой двери пригвоздил его к месту. Кто-то двигался бесшумно и быстро. В следующую секунду он услышал, как вскрикнула мать. Брайс испытал животный страх, заставивший его вжаться в тонкую плетеную стену, но не смотреть он не мог. Лицо матери оказалось почти перед его глазами, ее горло сжимала огромная рука, закованная в железо. Кто-то приподнял ее над землей.

– Где он?

– Я не знаю… Даже если бы знала, не сказала бы…

В следующую секунду раздался хруст позвонков, и Брайс увидел остекленевшие глаза матери. Он беззвучно закричал. Убийца, казалось, все равно услышал его, через прутья стены Брайс увидел красные глаза, в упор смотревшие на него. Потом услышал глухой звук упавшего тела. Его трясло, от слез он ничего не видел. Так его и нашли на утро, полуослепшего от плача, онемевшего от пережитого ужаса. По портовым лачугам поползли слухи, что за матерью Брайса приходили немерсис. Но никто им не верил, кто такая эта шлюха Айяна, чтобы за ней послали смертоносные тени? Корабля чужаков в порту наутро уже не было. Брайс, долгие ночи лежа без сна, думал, что если бы он не потревожил тогда их корабля, они не пришли бы за мамой. И кого она защищала до последнего вздоха? Кем был его отец, что за ним послали немерсис?

Постепенно воспоминания о той ночи потускнели, и он уже не был уверен, что кого-то видел. Он отправился в свое первое плавание на корабле из Ситча, просто спрятавшись в тюках с товаром. Работал за еду и постель, научился владеть кинжалом и мечом… Потом был наемником, торговцем, обзавелся даже своим кораблем, но потерял его в шторм… Жизнь была суровая, но лихая, бесшабашная. И все же на дне памяти жил испуганный мальчишка, он все так же беззвучно кричал и кричал там. И Брайс знал, что все дороги неумолимо влекут к встрече с немерсис. Теперь он не испуганный мальчик, а мужчина, он должен отомстить, или хотя бы попытаться. Поэтому он приплыл в Дарлог. По городу ходили дичайшие слухи, будто бы немерсис идут на Дарлог, королева сама оборотень и по ночам пьет кровь прохожих. В захудалой харчевне, где он остановился на ночлег, сально обсуждали прелести молодой королевы и ее возможный брак с гэльдоранцем. Ему захотелось самому взглянуть на девицу, он стал расспрашивать хозяина харчевни.

– Торговцев туда не пускает стража… Да ты и на торговца-то не похож, а на кого похуже, таких сразу в тюрьму…

Тем не менее, он рассказал, как пробраться поближе ко дворцу. Брайс сперва поверить не мог, что девушка на стене – это и есть королева Дарлога. Он стоял рядом и боялся ее запачкать своим присутствием, было в ней что-то чистое и цельное, за что не страшно умереть. И впервые Брайс чувствовал, что нашел то, ради чего стоит жить.

Брайс. Часть 2

Луна уже давно скрылась за рваными тучами, а Брайс и Рэн все сидели в заброшенных покоях старого замка и разговаривали. Брайс рассказал о своем плавании к мысу Южного Рога, о диковинных обычаях других народов… Рэн с изумлением слушала и понимала, как мало она знает о мире. Кроме Ситча на востоке и юге было еще множество мелких государств, племен и народов. На Южных островах жили высокие смуглые люди, которые даже говорили на незнакомом наречии, на юге от Ситча, на окраине Топей, тоже жили болотные люди, они плавали на узких длинных лодках и привозили в Тимбару и другой портовый городок, Кинею, коренья, которые использовали лекари и знахарки в своих эликсирах. О племени, жившем на острове Эйна, даже Брайс знал совсем мало, они почти не торговали с севером, знали колдовство и приносили своим свирепым богам человеческие жертвы. Широко открыв глаза, Рэн с замиранием сердца слушала диковинные истории нового знакомого. Как много он знает, сколько всего видел! А она всю жизнь провела в своем замке добровольной пленницей!

– Мир так велик… хотела бы я когда-нибудь увидеть те острова, о которых ты рассказываешь, услышать сама чужую речь… – Рэн тяжело вздохнула и зябко повела плечами, время сказок заканчивалось.

– Возможно, когда все кончится, я покажу тебе все места, где сам побывал, – тихо ответил Брайс.

– Когда все кончится… да, возможно… – Рэн ни капли не верила в это, он видел по ее глазам, и тогда он кое-что придумал.

– Ты говоришь, что не видела мир за стенами дворца, я пообещал, что покажу его. И мы начнем с твоего города! – и поскольку Рэн непонимающе смотрела на него, продолжал. – Я покажу тебе не только стены и укрепления, ты увидишь своих людей, услышишь их разговоры, поймешь их надежды, попробуешь их жизнь!

И Рэн поняла, что хочет этого, предчувствие маленького приключения горячило кровь, окрасило румянцем щеки. Она быстро накинула плащ для тренировок, простой, темно-синий, из грубой шерсти. Брайс взял ее за руку, ему почему-то казалось, что он крадет ее, делает что-то непозволительное, но она сама хотела!

Словно убегая из собственного дворца, Рэн оглянулась и увидела в окнах Трэйда свет. Кольнуло неприятное чувство стыда, словно она совершает что-то запретное. Быть с Трэйдом было правильно, Брайс же казался ей опасным и непредсказуемым. Она тряхнула головой, прогоняя эти мысли, и повела его через узкие коридоры к выходу.

В городе было шумно и людно. В Дарлог приехали люди Трэйда, наемники с северных окраин, торговцы из Тимбары… В харчевнях не было пустых столов и комнат для ночлега, на запорошенных улочках они сталкивались с воинами несколько раз. Однажды в безлюдном переулке они увидели лучника с девушкой. Кольчуга и лук валялись в снегу, на девушке оставалась только сорочка, задранная до пояса, она обнимала мужчину и что-то бессвязно шептала. Брайс ухмыльнулся и подмигнул лучнику, а Рэн покраснела и глядела себе под ноги большую часть прогулки.

У харчевни Северных ворот они остановились. Через приоткрытую дверь до них доносились громкий хохот и пьяные песни. Брайс хотел пройти мимо, но Рэн влекло туда, в шум и веселье, она так устала от тишины заброшенного замка.

– Накинь капюшон, – прошептал он ей в самое ухо, и жаркая волна обдала ее щеки, так близко оказались его губы.

Быстрым движением она набросила ткань на золотые волосы, и оба вошли внутрь. Камин коптил и почти не давал тепла, но посетители не обращали на это внимания. Почти все столы были заняты веселящимися солдатами и горожанами, полураздетые служанки охотно позволяли хватать себя где пониже, пока разносили выпивку и мясо, несколько даже сидели на коленях пирующих и пьяно хихикали. Брайс почти силой потащил опешившую девушку к дальнему пустому столу, свирепо глядя по сторонам, не возникнет ли у мужчин желания тронуть Рэн. Едва дыша от страха, она вцепилась в Брайса.

– Не бойся, они тебе ничего не сделают. Они просто веселятся.

– Веселятся! Как можно веселиться, когда на нас движется целая армия? – воскликнула Рэн.

– Они знают, что скоро умрут, и надежды никакой нет. Так почему бы не порадоваться перед смертью, не пить, не любить женщин, не драться… Это единственное, что нам всем осталось.

Брайс видел, что она ни на минуту не забывает о грозящей гибели, что она словно вся заледенела от этого ожидания и не может по-настоящему радоваться ничему. Он взял две кружки кислого вина, Рэн закашлялась, но выпила свое. Несколько солдат затянули хмельными голосами песню. Рэн ее хорошо знала и в лучшем исполнении, от фальшивых нот она морщилась, но против воли тихонько подпевала.

 

Когда я встретил ее в снежном городе,

Она показала мне дорогу

И взяла на память мое сердце…

   

В темных странах я бился без страха,

Много хейлей забрал мой меч,

Но она лишь смеялась…

   

Когда я с победой вернулся домой,

Стяги веяли на ветру

И глаза искали ее…

   

Мой король пировал во дворце

Со своей молодой женой,

И улыбка ее была все такой же…

   

Отдала она сердце назад,

Но нет радости мне в пиру

И в кровавом угаре боя…

   

Все она стоит предо мною…

 

Певец стал безбожно фальшивить, и на него зашикали со всех торон. В другом углу харчевни кто-то лихо отплясывал с полногрудой служанкой, а остальные, выбивая ритм кружками, громко вопили другую песню:

 

Хотела леди Лисса

Раненым помочь.

Тут говорит ей сотник:

«Терпеть уже не вмочь!»

«О, благородный рыцарь!

Помочь бы чем-нибудь!»

«Изволь, – сказал вояка,

И покажи мне грудь».

Засомневалась леди,

Но как откажешь тут!

И в темный переулок

Они уже идут…

 

Дальше текст стал еще фривольнее, и Рэн смутилась. Теперь вся эта прогулка казалась глупой детской выходкой, она встала и пошла к двери, Брайс бросился следом. В этот момент коротышка в засаленном камзоле взобрался на стол и заорал:

– Всем вина за мой счет! Давайте, друзья, погуляем перед смертью как следует! Пусть хейлям не достанется ни одной девственницы севера!

Одобрительный гогот был ему ответом, он слез со стола и проковылял к бочонкам с вином. Локтем он неосторожно задел Рэн и бросил на нее долгий взгляд.

– Будь трижды прокляты хейли, эти мерзкие выродки Черного бога, и их приспешники! – он грязно выругался и сплюнул. Рэн опрометью бросилась к выходу и упала бы в снег, если бы Брайс не успел перехватить ее. Рэн трясло, по щекам градом бежали слезы.

– Что с тобой? – Брайс пытался заглянуть ей в глаза, но Рэн отворачивалась.

– Он сказал это мне! – захлебываясь слезами, выговорила наконец она. – Я хейль!

И слова полились потоком, она рассказывала про возвращение Крэйна, про ночь пожара, про свое постепенное превращение… Брайс, ошеломленный ее словами, лишь крепче прижимал к себе девушку, давая ей выплакаться. Потом он бережно закутал ее в плащ и усадил на стену перед собой, взял в руки ее лицо.

– Послушай меня… В россказнях, которыми пичкают в таких тавернах, нет и половины правды… Хейли не чудовища, они тоже люди, только другие… Среди них есть и хорошие, и плохие…

– Откуда тебе это знать?

– Я знаю, Рэн! Я сам знаю в Тимбаре и Ситче хейлей, которые по благородству не уступят твоим северянам.

Смутно, пробуждающимся женским чутьем Рэн поняла, что он говорит о женщине, о женщинах… Неприятное чувство кольнуло в сердце. Но она отогнала его.

– Значит, для тебя я не отродье Черного бога, не мерзость, недостойная ходить по земле?

– Ты – человек, не свыкшийся со своим существом… ты научишься жить с этим… И Рэн… тебе не нужно никого убивать, когда произойдет обращение.

– Но Крэйн… – даже сейчас при упоминании о той ночи она содрогнулась.

– Крэйн хотел убивать, в этом все дело… Ты станешь сильнее и примешь другой облик, но это все равно будешь ты… самая лучшая девушка на свете…

Он наклонился к запрокинутому лицу Рэн, осторожно прикоснулся к мокрым щекам, боясь испугать ее, и властно, сильно поцеловал эти вздрагивающие, соленые от слез губы, они удивленно раскрылись ему навстречу…

До дворца они добрались в полной тишине, Рэн молчала. Он боялся спросить, что она думает, увидит ли он ее еще… Брайс верил в свою счастливую звезду, она свела его с Рэн, она не даст им разлучиться! У входа Рэн обернулась к нему, словно ждала еще чего-то, потом несмело сжала крепкую руку.

– Спасибо… за все… что выслушал меня…

– Рэн… – голос неожиданно охрип, будь он проклят! Неужели все, и она уйдет в свой дворец вот так!

‒ Я буду рада, если вечером найду тебя у стены… – она улыбнулась, – и если стража тебя не поймает…

В узкое стрельчатое окно Трэйд отчетливо видел Рэн и мужчину у ворот. Он не обнял, не поцеловал ее, но то, как Рэн коснулась его, сказало ему больше. Он с силой сжал кулаки. После той ночи в Рэн что-то неуловимо изменилось, но он любил ее, и ничто не могло этого поколебать. Он еще долго стоял, прижавшись к холодному стеклу лбом, борясь с яростью и ревностью. Ему одинаково сильно хотелось придушить Рэн и заключить ее в объятия. И убить ее спутника.

Рэн

Время неслось неумолимо, день пролетал за днем, и Рэн не успевала даже осознать этого. Всю последнюю неделю она жила словно двойной жизнью. Днем молодая королева была поглощена делами: нужно было починить крепостные ограждения, усилить стены, запастись провизией в убежище в самом сердце города. Она без сожалений рассталась с кованым сундучком, где хранились ее драгоценности; к чему они, если носить их ей не придется. На вырученные деньги ее военачальники наняли солдат с Южного Рога. Рэн сохранила только тонкую серебряную подвеску с диковинным кулоном, ее носила мама до самой смерти и оставила ей. Наемники с юга ее пугали, высокие, смуглые, всегда молчаливые, они заполонили город, и не будь войны, в следующем году по улицам бы носилось не меньше дюжины смуглых ребятишек. Но шла война, и выбирать не приходилось. Зато с каким нетерпением Рэн ждала вечера, она бежала к стене и радостно восклицала, когда видела, что навстречу ей из сумрака выходит Брайс. С ним было легко и надежно, он, казалось, ни капли не боится смерти.

– Я встретил тебя, значит, жизнь была прекрасна, – сказал он как-то. – Страшно не умереть, а потратить жизнь впустую.

Трэйд стал для Рэн полководцем, союзником в грядущей войне и не более. Она старалась не оставаться с ним наедине, впрочем он тоже не стремился к этому. Он уже знал от своих осведомителей все о Брайсе. Вольный наемник, торговец, а, может, и что похуже! Когда волна ярости и обиды улеглась и он смог мыслить здраво, решил ничего не говорить Рэн. Она еще девчонка, глупое, неискушенное дитя. Нетрудно понять, что от такого, как этот Брайс, ничего хорошего ждать не приходится. Он защитит ее от проходимца, постепенно завоюет ее любовь и доверие. Не может ведь она всерьез думать о своем будущем с наемником! Гордость и врожденная честь не позволили ему просто убить соперника. Трэйд выругался. Как все могло так сложиться! Не будь ее братец таким ублюдком, он давно увез бы Рэн в Гэльдоран, она бы уже полюбила его! Но он знал, что и в Гэльдоране теперь небезопасно. Соколиная почта приносила вести одна тревожней другой. С восточных границ к центру двигались немерсис, на юге страны, прямо у залива Южный Рог, высадилась армия наемников, и на севере – хейли.

Трэйд стоял на крепостной стене, ожидая очередной почты. Сокол нахохлился и сел ему на руку. Он ласково потрепал птицу и развернул пергамент. На нем было неясно нацарапано: «Гэльдоран пал. Мы отступаем к Дарлогу». И все. Он почувствовал, как разом заныли все старые раны. Его охватило отчаяние. Гэльдоран пал. Нет больше его страны! А люди – мертвы! Остатки армии и флота отступают к Дарлогу. Он посмотрел на дату, три дня назад, значит, через пару дней они будут здесь. Что ж, остатки его армии, малочисленная армия Дарлога и южные наемники… это почти что ничего. На мгновенье он подумал, не проще ли людям покинуть город? Но куда бежать? К тому же, он знал, что хейли, а тем более немерсис, не берут пленных. Значит, остается продать свою жизнь подороже. Трэйд мрачно усмехнулся. Смерти он не боялся, в битвах бывал не раз, но он отчаянно хотел еще хоть немного времени для себя и Рэн и понимал, что этого времени у них не будет.

На совете большинство молчали, все были подавлены новостями с юга. Рэн боялась взглянуть на Трэйда, чувствуя себя предательницей – она ведь должна была быть его женой, поддерживать его, а не мечтать сейчас оказаться в объятиях Брайса! Она подошла к нему перед советом, положила руку ему на плечо. Он сидел перед камином и даже не обернулся.

– Мне очень жаль, Трэйд. Жаль всех погибших, твоих людей…

– Мне тоже. Всех нас.

Она поспешно ушла. Трэйд ясно дал понять, что ему не нужны ее сочувствие и утешения. Они не вернут погибших и его королевство.

Остро, как никогда, Рэн поняла, что времени почти не осталось – они все умрут! Сквозь тучи проглядывала луна, яркая и желтая, словно зловещий глаз, взиравший на людишек внизу. Было полнолуние.

Брайс ждал ее уже давно. По городу ходили слухи о гибели Гэльдорана и тех зверствах, что учинили хейли с его жителями. Он ждал Рэн с совета, зная, что ничего хорошего совет не принесет. Ее закутанная в плащ фигурка показалась ему такой маленькой и беззащитной. На мгновенье он представил ее с хейлями и сжал кулаки. Он убьет своими руками любого, кто посмеет ее тронуть! Рэн он сможет защитить, не так, как мать. Если придется… он сам убьет ее, но ни один хейль ее не получит! Он молча обнял ее, чувствуя, как она дрожит всем телом.

– Все было так плохо на совете?

– О, Брайс! Гэльдоран… все люди там погибли… женщины, дети… никого не пощадили… И помощи больше ждать неоткуда… мы сидели там за столом и все старались не смотреть на Трэйда… и я не знала, что говорить… – она всхлипнула. – Мне так страшно… – прошептала Рэн, крепче прижимаясь к груди Брайса. – Я не хочу умирать…

Он сам не знал, как это вышло. Ее тело оказалось сплетено с ним воедино, ее жар заставлял не чувствовать холод. Рэн несмело поцеловала его, и Брайс понял, что этим поцелуем она отдает себя в его власть. Он поднял ее на руки и понес по нескончаемым коридорам в ее девичью спальню с узкой резной кроватью. Ни одна женщина из тех, кого знал Брайс, не заставляла его так остро, до боли чувствовать каждый миг этой ночи, то, как доверчиво открывалась ему Рэн, как судорожно, толчками билось ее сердце у его груди, как неистово он ласкал ее, боясь, что Рэн остановит его, не зная, сможет ли остановиться… Ему было плевать на весь мир, она и эта комната были его миром, их миром.

Рэн не боялась. То, что происходило с ними, было чудесно. Она задыхалась в крепких объятиях Брайса, и каждым нервом, каждой клеточкой узнавала его, принимала, словно он всегда был с ней. Высокие стены ее спальни отразили ее счастливый изумленный вскрик, поверх плеча Брайса она видела полную луну…

И вот уже острая щемящая боль только оттого, что он разомкнул объятья. Умереть бы сейчас и не знать ничего иного, кроме его тела, его губ и глаз… Впервые Рэн чувствовала такую муку, они еще не расстались, а боль уже пришла. Он лежал, опираясь на локоть, глядя сверху вниз на раскрасневшееся, озаренное каким-то внутренним светом лицо Рэн. «Я люблю ее», – подумал Брайс. Это делало его уязвимым, всю жизнь он старался не привязываться ни к кому настолько, чтобы это вызывало боль. С Рэн все было иначе. Впервые он ощущал всю полноту жизни, принимая и радость от близости Рэн, и боль. Он ласкал ее в неясном лунном свете, когда стены дворца содрогнулись от глухого удара. Факел выпал из подставки в стене и погас. Долгую минуту они смотрели друг на друга.

– Что это? – испуганно прошептала Рэн.

– Осадные орудия… Это у Южных ворот… – Брайс торопливо одевался, а Рэн неверяще смотрела в окно, на юге города занимался пожар. Он слегка встряхнул ее за плечо и протянул ее сорочку и плащ.

– Тебе лучше одеться, любимая.

Непослушными пальцами она старалась завязать тесемки, но руки так дрожали, что у Рэн ничего не получалось. Брайс присел рядом и стал одевать ее, как маленькую. Еще один удар потряс дворец, по стене побежали струйки песка. В следующую минуту по коридору заплясал огонек, и в комнату ворвался Трэйд.

– Рэн! Ты цела? – в распахнутую дверь он сразу увидел их обоих, полураздетая Рэн испуганно вскрикнула, и мужчина загородил ее собой. Трэйд задохнулся от ярости. Он касался его женщины, обесчестил ту, к которой он сам не смел притронуться! Жалкий проходимец, портовый бандит! И пока он с ума сходил от тревоги за нее, Рэн…

Рэн покраснела от смущения, но тут же гордо вскинула голову.

– Трэйд, это Брайс…

– Я знаю, кто он! – резко ответил Трэйд. Он смерил взглядом мужчину, и Брайс понял, что в лице гэльдоранца приобрел себе заклятого врага. Он шутливо поклонился ему.

– Ваше величество…

Рука Трэйда скользнула к клинку, но он сумел взять себя в руки.

– Началось! У Южных ворот и западной стены катапульты хейлей, они прорвали первое кольцо обороны! Нужно спешить. Рэн, людей нужно вести в убежище, пока не поздно!

Рэн проглотила комок в горле. В эту минуту она восхищалась Трэйдом. Она повернулась к Брайсу.

– Нам нужны факелы, они в коридорах…

Ему не хотелось оставлять ее наедине с Трэйдом, но спорить не было времени. Когда Брайс вышел, Трэйд сжал ее плечо.

– Он взял тебя силой? Он причинил тебе боль? Клянусь, он ответит за это!..

Но Рэн лишь покачала головой.

– Нет, – тихо ответила она, отстраняясь. – Это ты хочешь верить в это, но все совсем не так. – Она наконец нашла в себе решимость посмотреть ему в глаза. – Мне жаль, что все так получилось… Я люблю Брайса.

Трэйд ничего не ответил, он вышел за дверь и ждал ее там.

Дворец весь пришел в движение. Воины с факелами и горожане собирались на внутренней площадке старого дворца. Рэн окинула взглядом бледные испуганные лица. Вокруг нее толпились женщины, дети и старики. Воины, кроме тех, кто их сопровождал, были у ворот, где шло сражение.

– Берите с собой оружие, воду и провизию! Мы идем к Большому Убежищу! – ее голос звенел от напряжения. – Помогайте детям и старикам! Мы должны торопиться!

*****

Лес был неприветливый и темный. Заснеженные деревья скрипели от ветра, заставляя пугливо вздрагивать лошадей. Эймар Керр, один из лучших полководцев Трэйда, выругался и хлестнул коня. Остатки разбитой армии пробирались к Дарлогу по лесам, так было безопасней. Эймар понимал, как нужны Трэйду воины, поэтому они шли почти без привалов, он не щадил ни своих сил, ни сил солдат. Времени в запасе почти не было. Он послал сокола три дня назад, и если не поднимется метель, они будут в Дарлоге завтра. Он от души надеялся, что завтра еще не слишком поздно.

Пару недель назад, Когда Трэйд отплывал в Дарлог, Эймар Керр гарцевал на коне перед войском, которого боялось все побережье, и был уверен, что даст отпор хейлям. Беспокойные вести с восточных границ приходили постоянно. Но легкая тучка с востока за неделю выросла и обрушилась на Гэльдоран смерчем! Эймар мало чего боялся, но и сейчас его охватывал животный страх при воспоминании о проигранной битве. Хейли подошли прямо к воротам, их было не так много, чтобы беспокоиться. Но когда начался бой, с юга, севера, с западного дикого побережья ударили силы, о существовании которых он знал из легенд. Закованные с ног до головы в железо, неуязвимые, со смертоносным оружием, немерсис устроили бойню, он мог только пытаться сохранить остатки армии, не дать уничтожить ее полностью. Всю долгую ночь, что разбитая армия пробиралась к лесу, Гэльдоран пылал. Победители превратили его в погребальный костер, и Эймар молился, чтобы люди там уже были мертвы. От мыслей, что творят захватчики в его городе, у него волосы вставали дыбом. Первой мыслью было сражаться до конца, но он знал, что именно на это враг и рассчитывал. Поэтому сейчас воины продирались сквозь чужой, неприветливый лес к Дарлогу. Флот Гэльдорана стерли с лица земли, но у него еще есть кому сражаться! Эймар мрачно хмыкнул, он видел, что враг был неуязвим.

Тонкая стрела просвистела в морозном воздухе, и его конь захрипел и встал на дыбы. Эймар соскочил в снег, выкрикивая команду приготовиться к бою. Лес ощетинился стрелами и копьями врага. Солдаты умирали, даже не обнажив клинки. Но большинство успели укрыться за деревьями и теперь яростно сражались с хейлями. Это был знакомый враг, из плоти и крови, его можно было убить! Эймар видел, что хейлей слишком много и они не измотаны переходом через лес. Он знал, что отсюда им уже не выбраться, и торопился открыть соколиные клетки. Три красавца-сокола взлетели вверх. Он с отчаянием смотрел, как целились лучники, как два сокола, утыканные стрелами, как дикобразы, свалились в снег. Стрела пробила ему горло, Эймар Керр судорожно хватал ртом воздух, снег под ним стал ярко-красным, но он не отрывал остекленевшего взгляда от раненого сокола, который, тяжело взмахивая крыльями, скрылся за верхушками деревьев.

Брайс

Бой шел уже в самом городе. Рэн с отчаянием видела, что вся южная окраина полыхает. Дворец и Убежище находились далеко от места сражения, но запах гари и шум битвы долетали и сюда. Безмолвно, освещая себе дорогу всего несколькими факелами, они шли по заснеженным улочкам своего города, понимая, что больше не увидят его таким. Рэн с болью глядела на стены домов и высящиеся вдали крепостные стены, она знала, что до утра им не выстоять. Оставалось надеяться лишь на убежище. Оно существовало всегда, даже дворец возвели поблизости. Рэн не однажды бывала там за последние дни: находящееся глубоко под землей, сделанное из металла, оно могло вместить много человек и открыть его можно было только изнутри. Ни в одной легенде не упоминалось, для чего оно было построено, и Рэн могла лишь гадать, какой страшной должна была быть опасность, от которой люди скрывались под землей. Впрочем, наверняка, не страшнее хейлей и немерсис!

Та горстка горожан, что шла сейчас с ней к Убежищу, должна была соединиться с другими, но с южных окраин города было уже не пробиться. Трэйд и несколько его воинов освещали дорогу впереди, Брайс с остальными мужчинами шел сзади, готовый отразить атаку с тыла. Сражение шло далеко, с неба падали крупные хлопья снега и среди свинцовых туч ярко светила луна. Улицы, по которым они шли, были еще тихими и мирными, и Рэн казалось, что она видит очередной кошмарный сон…

Нападение началось внезапно. Темнота у стен домов вдруг пришла в движение, засверкали клинки. Сквозь крики и плач женщин и детей Рэн услышала, как выругался Брайс. От крепостных стен к ним двигались огни, а в переулке слева раздалось утробное рычание. Она почувствовала, как кровь холодеет в жилах. Рэн столько раз видела оборотней в ночных кошмарах, и вот теперь они здесь, во плоти, пришли убивать ее народ!

Брайс что-то кричал Трэйду, который сам вынужден был отбиваться от хищников. Горящий факел описал широкую дугу, высветив на миг отвратительную окровавленную морду зверя, и в следующую минуту Трэйд вонзил ему в горло клинок. Зверь упал, но продолжал скрести лапами забрызганный кровью снег.

– Они прорвали второе кольцо обороны! – выкрикнул ей Трэйд. – Тебе придется вести людей другой дорогой! Быстро!

– Мы пойдем вместе!

Трэйд окинул ее долгим взглядом.

– Нет, Рэн. Ты поведешь их в Убежище и будешь ждать, пока все не кончится. Я останусь здесь. Кто-то должен сдерживать их, чтобы люди успели спастись.

Рэн с трудом проглотила комок в горле. По щекам бежали слезы. Она видела зарево пожара на юге, пляшущие огни, которые были все ближе и ближе, и знала, что это конец.

– Только не прощайся со мной! Обещай, что вернешься! Обещай!

– Рэн, я…

Земля у них под ногами глухо дрогнула, гул прокатился по улицам. Крепостная стена стала оседать и рассыпаться осколками камня.

– Времени нет! Рэн, тебе надо уходить! – Брайс тряхнул ее за плечи. – Иди же!

Он обернулся к Трэйду, ухмыльнулся и вытер меч об снег.

– Ну что, отправим ублюдков в преисподнюю!

Крепкая рука Трэйда перехватила его.

– Ты не пойдешь с нами.

Брайс воинственно смотрел на гэльдоранца. Он хотел уже возразить, но Трэйд продолжал тихо, но твердо:

– Ты будешь сопровождать людей до Убежища…

Брайс яростно помотал головой.

– Я не буду отсиживаться с женщинами и детьми! За кого ты меня принимаешь!

– Послушай… Ты не знаешь города… Мы были готовы к такому… Кто-то должен защитить ее. У меня мало людей. А рядом с Рэн не остается хороших воинов. Посмотри на них! Это дети и старики! А они обязательно должны спастись!

Брайс молчал, и Трэйд прошептал ему:

– Мне приходится доверять тебе. Ты должен спасти Рэн во что бы то ни стало! Любой ценой! Спаси ее…

Рэн не слышала, о чем говорили мужчины, она только видела, что оба что-то решили. Они были спокойны, даже веселы каким-то лихорадочным безумным весельем. Небольшой отряд во главе с Трэйдом стал готовиться к обороне, а горожане под защитой Брайса и еще нескольких воинов двинулся к Убежищу. Рэн оглянулась, Трэйд быстро отдавал команды и не смотрел больше в их сторону…

Рэн не думала, что хейли знают об убежище. Но, пока несколько человек пытались открыть двери, хищники напали на маленький отряд. Луна скрылась за тучами, началась метель. Мужчины рубили мечами наугад в темноту. В этом кромешном аду слышно было лишь рычание оборотней и тяжелое дыхание воинов, а зверей становилось все больше и больше.

Наконец двери открыли. Рэн повернулась к Брайсу, она хотела сказать, что они спасены, но смогла только глухо вскрикнуть. Брайс пошатнулся и упал в снег. Рэн бросилась к нему, опустилась на колени прямо в кровавую жижу, лихорадочно ощупывая его в поисках раны. Брайс весь был забрызган кровью, но это была кровь хейлей.

– Вставай! Мы совсем близко от убежища! Вставай же! – Она принялась неистово трясти его, голос сорвался.

Брайс открыл глаза, улыбнулся ей.

– Ты спасена, любимая. Тебе нужно торопиться, скоро здесь будут другие хейли…

– Нет. Я не могу потерять вас обоих. Вставай!

Только сейчас она увидела, что творится с Брайсом. Его тело сотрясала крупная дрожь, мутные глаза проблескивали желтым огнем. Они долго смотрели друг на друга.

– Нет… – отчаянно прошептала Рэн. – Только не ты!

– Поздно, Рэн. Я должен сказать тебе… я люблю тебя, моя королева… Я виноват перед тобой… Я…

Она нежно прикрыла ему губы ладонью. Всем телом прижалась к нему.

– Я тоже люблю тебя… Я хочу остаться с тобой…

Он чувствовал страшную слабость во всем теле, его лихорадило, но Брайс резко оттолкнул Рэн.

– Нет, Рэн! Не будь дурой! Спускайся в убежище!

– Я…

– Проклятие! Мы же оба знаем, что со мной происходит! Уходи!

Он вытащил клинок и взмахнул им. Рэн отчаянно закричала. Но убить себя Брайс не успел. Тело его выгнулось дугой, и он потерял сознание.

– Заносите его внутрь! – скомандовала Рэн. Несколько воинов подхватили безвольное тело и потащили в убежище. На минуту Рэн увидела полоску дымного неба над головой, потом лязгнули засовы, и над их головами сгустилась непроглядная тьма.

Она брела по странному бесконечному дому, вокруг были двери. Рэн знала, что ей во что бы то ни стало надо отыскать что-то… Только что? Она толкнула первую дверь. В темноте перед ней сидела женщина. Она обернулась, и Рэн показалось, что она видит свое отражение.

– Так ты все-таки нашла меня.

Рэн слышала, как глухо стучит сердце, у нее было такое чувство, словно она падает в черную бездонную пропасть, но она все же шагнула к незнакомке.

– Кто ты?

– А это так важно? Я могу спасти твоего возлюбленного… – глаза ее странно блеснули. – Мы вместе можем спасти его…

– Как? – горестно воскликнула Рэн. – Сегодня проклятое полнолуние!

– Но ты по-прежнему человек, – возразила незнакомка. – Ты даже не представляешь, насколько ты особенная… Я помогу тебе…

Рэн не отрываясь, словно зачарованная, смотрела в ее синие глаза. Не стало ничего кругом, только этот пронизывающий взгляд и Голос внутри, который шептал, обещал невозможное. Лицо незнакомки стало расплываться перед глазами, искажаться… А потом она уже не могла понять, где кончается этот кошмарный сон.