Оглавление

Эта книга рассказывает о сыне императора воинствующей империи, которому при рождении не посчастливилось потерять своих отца и мать, а также почти все привилегии присущие его титулу. Его отец был убит собственным братом с целью получения трона, а мать при этом бесследно пропала. Сам же главный герой, лишившись при этом крайне многого, стал узником своего дяди. Однако по достижению шестнадцатилетия молодому принцу-узнику придется сразиться за трон со своим дядей по решению имперского совета, состоящего из глав пяти царств империи, в котором он, не имея ни шанса против своего дяди, потерпит неминуемое поражение и будет навсегда изгнан из своего дома и своих земель. Ценой за возвращение станет смерть. Главный герой, пребывая в изгнании, по прихоти судьбы пройдет сквозь пучину боли и отчаяния по мимо той, что терзала его с тех самых пор, как он обрел способность мыслить. Но все измениться, когда по счастливой случайности он встретит одного незнакомца. С тех самых пор главному герою предстоит стать путеводной звездой для читателя по этому фэнтезийному миру, отправившись в долгий и суровый путь, в котором его ждет много счастливых и не очень приключений.

Глава 1 «Багровый имперский закат»

— Пойдем! Чего там стоишь? Наверх лезь…

— Да, сейчас, — взглянув на лестницу, сказал мальчик. — Гек… Это нормально, что она трясется? — сказал он с легкой опаской.

— Да ладно тебе! Тут не так высоко… Лезь давай!

— Кажется, этой лестнице сто лет. Ау… Заноза! С ней явно еще прошлый император здоровался, — сказал мальчик, забираясь по лестнице на крышу двухэтажного здания.

— Ха-ха… Да, возможно.

И вот мальчик залез и сказал:

— Фух, лучше бы я по каменным выступам лез — было бы более безопасно.

— Лестница, как лестница, — не нравится новую давай! Садись лучше, тут вид открывается красивый…

— Не плохо… Отличный вид на большую улицу, — прозвучало с ноткой сарказма.

— Мне кажется, ты просто уже пресытился этими видами. Ты разучился ценить ту красоту, что тебя окружает. Императорский переход сам по себе не так уж и плох, но если тебе мало, то с одной стороны перехода сияющий императорский замок, с другой красивейший закат… Жаль только, что пограничную стену в дали сильно оттеняет закатное солнце. Можно было бы, конечно, выбрать место и поинтереснее. Отличный вид открывался бы с тех башен или той часовни… Но, чтобы попасть в часовую надо местных сторожил упрашивать, а про башни я вообще молчу, вряд ли городские дозорные вообще кого-то туда просто так пускают. Так что, если брать места получше, пришлось бы крепко попотеть. А тут сидишь наблюдаешь закат на горизонте… Что может быть лучше…

— На часовню можно было бы по стене залезть — сам знаешь.

— Тебе лишь бы по стенам лазить, Изи, — не довольно ответил Гек. С меня в прошлый раз хватило. Ногу не туда поставил — и ты труп. Не хочу быть трупом. И вообще, ты и сам только что еле по лестнице забрался. Так что, такие рисковые авантюры не для нас.

— Это лестница еще чуть-чуть и развалилась бы, так что это не считается.

— А камешки, торчащие из стены, самая надежная вещь на свете?

— Ладно, может ты и прав… — нехотя вынужден был признать Изи. — Ты, кстати, не знаешь когда эти колокола звонить перестанут. С утра трезвонят… — со слегка замученным видом произнес малыш Изи. — Эй! Ты вообще меня слышишь?.. Гек!?

— Ой, извини. Я что-то немного задумался, — сказал Гек. — Мама же сказала: «Раз у императора сын родился — весь день в колокола бить будут».

— А задумался чего?

— Да, думаю, почему это там целый взвод пограничного легиона к замку марширует, — задумчиво произнес Гек, увидев в дали силуэты воинов имперского легиона.

— Где? — крайне удивленно воскликнул Изи. — Да ладно. Это и правда они. Я их вообще никогда так далеко от пограничного периметра не видел.

— Хм… Забавно… Я последний раз видел их тут, когда был еще совсем маленький. Помню только смазанные очертания. Мне было года три, вроде. Давненько их тут не было после того указа… Ну, который обязал каждого рейдарианского воина Иллириона находится на посту на пограничном периметре и перемещаться по наружным городским переходам только при особо важных случаях, — сказал Гек.

— Кажется, это и есть особый случай — сын у императора Сарона. Вот они и идут лично поздравить императора и его семью. У императорской семьи в честь такого события, наверняка, будет пир — каких мир не видел. Слышал, что они там всеми-всеми вкусностями пируют… Большими всякими рыбинами, золотой икрой этой рыбы… забыл, как она называется, слизняками восточных земель — но это на любителя — , здоровыми такими осьминогами, — и это только морские обитатели, которых им преподносят лу-у-учшие повара всех земель. Завидую я им…

Послышалось легкое урчание…

— Ты давно ел? Больно быстро, ты перескочил с марширующих легионов на королевские пиршества…, — сказал Гек.

— Да… Вчера, вроде. После того, как мама заболела, зарабатывать стало особо не кому. Сколько-то монет осталось, но они ведь не бесконечные, вот и приходится экономить, — ответил Изи. — Я думаю, в воины пойти, там с девяти лет в ряды принимают — на подготовку — если тест сдашь на пригодность, а во мне течет кровь «первых» — так мама говорила — , так что я сразу в высшие эшелоны попаду. Там кормят каждый день, да и платят нормально, хватит чтобы маму вылечить. Буду ей присылать часть от заработанного, потом с собой ее заберу, когда офицером стану…

Гек вздохнул и сказал:

— Да… Амбициозные у тебя планы… На держи! Мне все вяленое мясо в одному не съесть.

Изи улыбнулся, взял мясо и принялся жадно поедать его.

Тем временем, грохочущий шум от стука воинских тяжелых древесных доспехов о камень мощеной улицы все ближе подбирался к мальчикам.

Гек, опустив голову, а затем взглянув в сторону идущего взвода, удивленно воскликнул:

— Смотри, ну и много же их. Кажется, они решили всем пограничным гарнизоном поздравить императора, — с ухмылкой высказался Гек. — Слушай, а может тебе подойти, спросить? Тебе уже почти девять, может тебя прямо сейчас и возьмут?.. Может даже накормят…

— Ага! Очень смешно… Взял и пошел… Посмотри на них, кажется, они меня даже не заметят… Думаю, они и на окружающий их удивленный народ не особо смотрят.

— Может быть… — ответил Гек.

Слышались удивленные и недовольные людские крики. Но большая часть восхваляла воинов. Жители города, странники, прибывшие в город, малые дети и бывалые, пожившие старики, рабочие и авантюристы, мужчины и женщины, бедные и богатые, — всем было интересно наблюдать и, в основном, осыпать воинов хвалебными одами. «Смотри какие сильные», «Вы лучшие воины!», «Когда снова в бой?», «Когда я выросту я буду воином, как вы», «У них одна броня дороже твоего дома!», «Если решите уволится, приходите ко мне, монетой не обижу», «За императора!», «За империю!», — подобные фразы и выкрики слышались мальчикам по обе стороны большой парадной улицы, где располагались люди, расступившись пред идущими воинами.

Рейдарианские воины были столь дисциплинированы, что не обращали, казалось, и малейшего внимания на людей вокруг, направляясь в сторону главного замка империи — Светоча тысячелетнего. Маршируя в виде фаланг глубиной в семь человек, каждая из которых формировала один взвод, они гордо двигались вперед по Имперскому переходу — главной торговой улице столицы. Для мальчиков воины виделись будто некие небожители, затмевавшие своим присутствием багровое закатное солнце. Для них это были лучшие воины не только империи, но и мира, облаченные в легендарные древесные доспехи, произведенные, возможно, в самой Рейнее — городе, который стал истоком рейдарианцев.

Смотря на воинов, виднелись громоздкие мечи из рейнейской стали — огромные и невероятно тяжелые мечи, в высоту чуть больше половины роста самих воинов. Мальчикам они казались совершенно неприподъемными, так как те были широки и по величине длины больше, чем их рост. Так же на воинах виднелась толстая древесина доспехов, которая была, по меньшей мере, в два раза толще обычной металлической брони. Из-за своего атлетического телосложения и массивной брони воины казались значительно больше обычного среднестатистического жителя Иллириона, особенно, никак не связанного с военным делом.

Во главе всех взводов шел командир. В отличие от остальных воинов, его голова не была прикрыта мощным на вид древесным шлемом. Ее было хорошо видно. Она была гордо поднята вверх. Командир выглядел грозно… Казалось, он прошел сотни сражений, а то и тысячи. Об этом говорило не только его суровое лицо, но и его шрамы. На его лице слегка проглядывалась легкая нотка призрения, однако точно не было понятно к чему. Он шел свободно, так как марш не подобал высоким командирским чинам. Такие, как он, обычно они передвигались простым свободным шагом, верхом или на специальном транспорте. Хотя местами можно было заметить, что командир, как не старался, не мог сдержать в себе прошлое обычного солдата, которым он когда-то был. Иногда, незаметно для себя он все же начинал слегка маршировать.

— И почему император приказал безвременно запретить вход воинам на территорию основной части города… Кажется, все в восторге лишь при одном их виде, — сказал Изи.

— Ну, во-первых, не все, — прибывшие в город и живущие в Иллирионе не рейдарианцы плохо отзывались об них. Я слышал, когда с отцом в трактир ходил. А во-вторых, отец говорил, что было много случаев, когда пришедшие из других стран переселенцы или просто путники, начинали неуважительно себя вести, по отношению к воинам. Хорошо для них это редко заканчивалось… Отец сказал: «Это вредило международным торговым отношениям». Не уверен в том, что он точно имел ввиду, но из-за этих случаев в итоге случилась какая-то потасовка ближе восточному переходу. На воинов напали провокаторы… Задело жителей и сына семьи Волштерн… Ну, как задело, — Волштерна младшего, говорят, чуть ли не по кусочкам выносили. Мало кому из пострадавших повезло выжить. А те, что выжили, даже говорить об этом боятся. Сказали, что в этом были виноваты преступники, которые спровоцировали конфликт, но кто-то видел, что это были воины с пограничья. Короче, нет теперь ни Рота Волштерна, ни воинов пограничного легиона вне предела пограничного периметра.

— Тоже мне, причина… Кажется, я слышал эту историю от парней постарше, с которыми Сарди разговаривал. Те, то и дело говорили, что без Рота Волшерна в мире лучше жить будет, ну или что-то в этом духе. Не думаю, что так могли сказать о хорошем человеке.

— Может он был и нехорошим, но не разрубать же его теперь… — сказал Гек, находясь в легком замешательстве.

— Ну ладно, разрубать — через чур, — ответил Изи.

— На держи! — сказал Гек, отдав свою порцию. — Я на сегодня уже наелся.

— Спасибо! — с улыбкой сказал Изи, взяв еще вяленого мяса.

— Пойдем лучше посмотрим, что там у замка будет. Может, что поинтереснее… — сказал Гек.

Вдруг снизу раздался женский голос:

— Гектор, я тебя обыскалась, ты не забыл, что сегодня ты должен помочь бабушке с чисткой овощей.

— Давай! Кто последний — тот недожаренная курица! — быстро протараторил Гек.

Гек тут же, улыбаясь, понесся вперед… А Изи быстро откусил кусочек мяса, который дал ему Гек, положил мясо в карман своих штанов и, сломя голову, помчался за другом в сторону замка…

Добежав до места, они снова заняли позицию повыше. Забравшись по крышам домов на крышу магазина семьи Руто, который располагался на главной площади города, куда стягивались фаланги воинов империи.

— Фу-у-ух. Ну что? Как я тебя? — запыхавшись сказал Гек. — Что было сложнее, протискиваться сквозь зевак, столпившихся на подступах к площади, или прыгать с крыши красного дома на крышу дома конюха? Я себе этим прыжком обе ступни отбил, но это того стоило, — радостно произнес Гек.

— Есть и одновременно пробираться сквозь топку ликующих людей было точно сложнее. Можешь сам попробовать, — проглотив последний кусок, сказал Изи. — Что там происходит?

На императорской площади одна за другой строились фаланги, приходящие с императорского перехода. Был слышен свист зевак, которые пришли понаблюдать за заманчивым зрелищем. В башне замка и в часовнях по всему городу били в колокола. Поэтому стоял невероятный гул. Предводитель имперских легионов, подошедших к главному входу замка, подошел к командиру императорской стражи.

— Кажется, тот командир пытается пройти в замок… Но командир императорской стражи их не пропускает. Странно… — сказал Изи.

Командир стражи снял шлем, дабы уважить и поговорить с генералом.

Имперская стража, охранявшая проход в замок, по приказу командующего, наотрез отказывалась пускать в замок генерала, приведшего с собой войско.

Стража замка была экипирована отлично от погранично-наступательных легионов империи. Материал брони не отличался, та же самая древесная рейнейская броня, те же самые пропорции толщены. Отличалось обмундирование лишь цветом, формой шлема и наплечников, а также на броне императорской стражи были выгравированы различные рисунки, такие как герб семьи императора — черная гигантская саламандра, которая обитает в Рейнейских лесах. Сама броня имела черный окрас, в отличие от древесно-бежевого цвета брони обычных воинов Рейдарианской империи. Шлем представлял из себя чуть менее громоздкое и в тоже время более изящное творение. Наплечники были немного больше и тяжелее, нежели у обычных воинов, стоявших тогда на площади в ожидании приказа генерала. В целом, полная амуниция стражника императора была немного тяжелее, чем у обычного воина, однако стражниками были одними из лучших воинов, ветераны, закаленные в боях, поэтому для них дополнительная весовая нагрузка практически не ощущалась. Также на поясе у стражи были закреплены золотые пластины, которые в случае боя разрешалось снять, тем самым облегчив свою броню, чтобы двигаться быстрее.

— Кажется, тот командир недоволен… — удивленно сказал Изи.

— Чему ты удивляешься? Он и раньше был не в лучшем настроении. А тут его еще и не пускают.

— А это не брат императора вышел из замка? Смотри, позади командующего стражей.

— Не знал, что великий царь Мегал вернулся из странствий. Странно только то, что он решил показаться, надев лишь штаны и корону, но, надо сказать, ему идет, — сказал Гек.

Генерал Дест, возглавляющий легион пограничных воинов рейдарианской империи первый обнажил меч. Затем командующий императорской стражи сделал тоже. Воины императорской стражи вытащили мечи из ножен за их спинами, а перекрывающие проход копейщики направили копья в сторону генерала Деста.

— Зачем они достали мечи? — спросил Изи.

— Не знаю, — с трепетом ответил Гек.

Когда казалось, что обстановка накалилась до предела. Великий царь Мегал, брат императора, стоявший сзади командующего императорской стражей, обнажил свой меч. Этот меч был чуть длиннее остальных, черного цвета с золотой гравировкой в виде вьющейся лозы вдоль всего клинка. Блеск его царской короны оттенял все окружающее. Он замахнулся мечем, провел меч позади себя вокруг своей головы, — и пока командующий стражей оборачивался, он отрубил ему голову одним мощного удара.

— Ты был слишком слаб, Форон. С тобой даже драться честно было бы скучно, — сказал Мегал, а затем повернулся и вошел внутрь Светоча.

Генерал Дест приказал нескольким воинам полностью распахнуть врата замка, затем посмотрел на стражников замка и приказал им пропустить его воинов в замок, после чего несколько фаланг вошло в замок под предводительством Деста. Воины стражи хоть и находились в недоумении, ничего сделать против приказа генерала в отсутствие командующего они не могли. Им оставалось только занять свои позиции и ждать следующего приказа.

Царь Мегал шел в сторону тронного зала — большого украшенного зала, где восседал император — волоча за собой свой меч. Он как бы оповещал о своем приближении все живое в замке, используя шум от скрежета меча о мраморный пол коридора. Слуги, стража и придворные удивленно наблюдали за этим шествием царя. Кто-то искренне не понимал, что происходит, кто-то догадывался, но никто не осмеливался что-то предпринять. Все просто изумленно наблюдали.

Царь Мегал подошел к дверям и приказал страже:

— Открыть двери! — и двери распахнулись перед ним.

Взору Мегала открылась суматоха, царившая в тронном зале. Слуги и придворные буквально плясали вокруг императора, общались о чем-то между собой, а сам император стоял возле трона и разговаривал с местным чиновником, командующим Луридом, ответственным за работу тайного дозора.

Мегал вошел в зал, проскрежетав своим мечем о пол еще некоторое расстояние и размеренно произнес:

— Кажется, ты только что узнал, Брат?

— О чем узнал? — сердито спросил, воскликнув, император.

— К чему это шутовство? Ты же уже давно все понял и даже отдал приказ… Приказ о том, чтобы созвать других царей пяти царств тебе на помощь, и приказ о призыве всех твоих друзей в Иллирионе.

Позади Царя Мегала появился силуэт генерала Деста. Прямо за ним в тронный зал ускоренным шагом вошли колонны воинов пограничных земель. Это заставило находившихся в тронном зале придворных и слуг столпиться радом с императором и стражниками. Император же наоборот вышел вперед всех.

— Предатели! — сказал император, а затем обратился к рядовым воинам пограничного периметра столичных имперских рейдарианских легионов, которые пришли с генералом Дестом. — Вы… Вы присягали служить императору и империи. Вот вам мой приказ: взять предателя генерала Деста и заключить его под стражу; взять предателя Царя Мегала, моего брата, — полным уныния был голос императора, — взять его и заключить под стражу.

— Извините, Ваше Императорское Величество, но это мои воины. Они доверяют и слушаются только меня, мы прошли с ними через огонь и воду. Мы сокрушали империи. С некоторыми, при всем уважении, когда вас еще и в планах у вашего отца не было. А вы заперли нас на периметре… На границе… — с болью в сердце произнес генерал Дест. Единственное, что мы можем — сражаться, но вы лишили нас этого, оставив лишь бесконечные тренировки. Но чего стоят бессмысленные, бесцельные тренировки, когда не можешь испытать себя на практике. Рейдарианец, бывший на войне, в ней навсегда! — и воины Деста застучали ногами о мраморный пол зала. — Рейдарианец без войны — не рейдарианец! — продолжил Дест, а воины снова застучали. И даже императорских стражников поразили сомнения — бывалые воины, которыми они были, заговорили о этих словах.

С бокового прохода в тронный зал прибежала императрица. Она не знала, что делать. Стражники императора не пускали ее внутрь тронного зала.

— Сарон! — выкрикнула императрица, вытянув руки в сторону мужа.

— Мирана, ты как нельзя кстати. Не придется тратить время на твои поиски, — улыбаясь произнес Мегал.

— Что здесь происходит, Мегал? — тревожно произнесла императрица.

— Боюсь, что твой муж и мой брат не справился со своими обязанностями… За что, к моему глубокому сожалению, придется заплатить всей нашей семье. Сначала я убью твоего мужа. Потом тебя. Потом твоего новорожденного сына. Извини, но это наиболее разумный вариант.

— Разумный? Это чистое безумие! — в ярости ответила Мирана.

— Зачем ты пришла, Мирана? Тебе должны были сказать, что нужно спрятать ребенка и уходить, — возмущенно произнес император Сарон. — Хотя… Это уже не важно. Стража, убить предателей! — сказал Сарон, будучи полон уныния и печали.

— Нет, — прокричал Мегал. — Без надобности славным воинам погибать по твоей прихоти. Или, может, вы желаете пасть от меча собратьев? — обратился Мегал к стражникам. — Это решим я и ты! — затем обратился он к Сарону. — Один на один. Я вызываю тебя на поединок! — яростно прокричал Мегал.

Императорские стражники достали мечи, воины Деста тоже, но никто не торопился идти в бой после слов Мегала. И все же один стражник смельчак побежал прямиком на молодого царя Мегала. Опытный воин, заслуживший своими боевыми умениями право защищать императора и его семью, против молодого царя, чудовищно натренированного лучшими боевыми мастерами Рейдарии, с амбициями и верой в праведность своего дела.

Стражник на бегу замахнулся и попытался нанести удар, но Мегал даже не отбил удар, а просто уклонился от удара. Здоровый меч императорского стражника просто пролетел вблизи Мегала, едва не достав его. Мегал же начал замахиваться еще во время уклонения от удара. Так меч Мегала отрубил стражнику половины обеих его рук.

Раздался рев стражника от ужасной боли.

— Извини… Удар был сильным и точным, но я быстрее и мой меч больше, — сказал Мегал.

Стражник еще раз побежал на Мегала — словно в последний поход, — и Мегал прекратил его страдания точным и не менее сильным ударом, отрубив ему голову.

Звуки позади императорской стражи полностью утихли, будто чиновники и придворные обомлели пред царем, что так легко расправился со столь опытным, сильным и смелым воином императорской стражи.

— Ну что, кто еще? — спросил Мегал, но никто не изъявил желание. — Ну ладно, тогда теперь твоя очередь… Брат.

— Да будет так, — произнес император Сарон. — Дайте мне меч.

Из толпы слуг и придворных выбежал оруженосец императора встал на колено, приклонил голову и преподнес его меч. Император Сарон взял легендарный фамильный меч императорской семьи. Позолоченный от края до края, местами посеребренный, весь в гравировках. Этому мечу было более одной тысячи лет, но выглядел он, как новый — словно его только что отполировали. Его держали в руках почти все правители Рейдарии от последнего вождя Рейнеи до великих императоров завоевателей Рейдарианской империи.

— Ты позоришь этот меч, держа его в руках! Ты позор нашего рода и всего народа Рейдарии! Предатель не я, а ты! — произнес Мегал.

— Смотри не споткнись о свое самомнение, Мегал, — гордо и грозно ответил Сарон.

Из коридора начал доносится плач ребенка. Повитуха под присмотром воинов империи внесла ребенка в тронный зал через главный в вход.

— Мой мальчик, — сказала Мирана. — Оставьте моего мальчика.

— Извини, но боюсь, он нужен мне, — сказал Мегал.

Императрица изо всех сил пыталась протиснуться сквозь стражников, но все ее попытки были тщетны.

— Я ваша императрица! Пустите, я приказываю!

— Мы не можем вас пропустить — приказ императора, — монотонно ответил ей один из стражников.

— Я убью тебя! За моего сына! За мою жену! Я убью тебя, Мегал, — сказал император Сарон.

— Что ж, хорошо, только быстрее! — ответил царь Мегал.

Сарон и Мегал разбежались друг на друга — и схлестнулись они в битве.

Их мечи издавали звуки, словно молоты на наковальне. Серия мощных ударов обрушилась на Мегала, но он стойко отбил их все.

— Забавно, ты на семь лет старше меня, но сражаешься не так уж и плохо для старика, — выдохнул и сказал Мегал.

На Мегала тут же снова обрушился град ударов. Императорский меч был куда легче обычного меча простого воина, хотя не уступал ему в размерах, что позволяло Сарону двигаться куда быстрее, и наносить удары молниеносно, раз за разом. Меч Мегала же, в свою очередь, наоборот был утяжелен и удлинен, относительно обычного меча рейдарианского воина. Все это заставляло Мегала напрягаться куда сильнее. Трудно было успеть за Сароном, но Мегал не подавал и вида, несмотря ни на что отбивая каждый удар. Ярости Сарона не было предела, но от Мегала также исходила ярость, гнев и ненависть.

Сарон все сильнее оттеснял брата к стене, прямо в сторону воинов генерала Деста, но они расступились. Удар за ударом продолжал обрушаться на Мегала. Когда император почти прижал Мегала к стене, Мегал вдруг резко перестал отбиваться — он резко отпрыгнул назад, в прыжке оттолкнулся от стены, и запустил свой меч в брата, как копье, после чего будто молния с небес, меч Мегала пронзил бок Сарона.

— Нет! — провопила жена императора, затем закрыв глаза рукой.

Под плач новорожденного ребенка послышались странные звуки, исходящие от находившихся в тронном зале. Это было похоже то ли на ярко выраженное удивление, то ли на сочувствие тех, кто был позади стражи.

Казалось, еще чуть-чуть и меч пронзил бы центральную часть живота императора на сквозь, но в последний момент император почти уклонился. Сарон из-за того, что меч Мегала пронзил его бок с огромной скоростью, резко отодвинулся назад и встал на одно колено. Было видно, что удар повлек за собой сильную боль. И вот, пока лезвие меча Мегала было все еще от части в боку Сарона, Мегал, только приземлившись после прыжка, нанес удар ногой невероятной силы в область туловища Сарона, от чего император упал, при этом меч Мегала еще сильнее раздробил его бок. Мегал вытащил из мрамора на полу свой меч, вонзенный в него от силы броска меча, и захотел нанести последний, сокрушительный удар, но Сарон, несмотря на серьезнейшее увечье, сделал кувырок назад, и Мегал промазал, ударив мечем в пол.

Казалось, будто Сарон вообще перестал чувствовать боль, тем не менее он истекал кровью. Мегала это будто бы разозлило. На этот раз Мегал под собственный воинственный рев пошел в наступление и уже его удары оттесняли Сарона. Эти удары были не столь быстры, как у его раненого брата императора, но чуть более сильны. Император изо всех сил пытался сдерживать эти сокрушительные удары, отбивая один удар за другим, но со временем это становилось все труднее и труднее — кровоточащая рана давала о себе знать.

Удар за ударом становились все сильнее и сильнее. Мегал понял, что если бить сильнее, то рано или поздно Сарон окончательно выдохнется и банально ошибется. Мегал начал бить что есть силы, но Сарон держался. Тогда Мегал, находясь полностью в поту, напряг свои мышцы, чтобы вложить всю свою мощь в один единственный удар, — и будто с разбегу, замахнулся в прыжке и изо всех сил нанес удар. Сарон изо всех сил пытался быстро отойти, чтобы меч не достиг его, но меч быть слишком протяженным, поэтому Сарону пришлось заблокировать удар, однако удар Мегала был столь сильный, что выбил меч у Сарона из рук, и меч Мегала от части прошелся по торсу императора, после чего император упал прямо возле трона.

Снова от присутствующих послышались эти звуки.

— И это все? Я думал, тебя на большее время хватит, — сказал Мегал. — Может стоило надеть броню?

— Ты тоже был без шлема и нагрудника, так что все честно, — ответил Сарон, тяжело дыша.

Император отползал на одной руке, пока Мегал неспешно шел за ним. А затем облокотился спиной о основание трона.

— Сражайся! — плача прокричала Мирана, но было поздно. Император Сарон потерял уже слишком много крови. Первая рана оказалась слишком серьезной для этого сражения, и активное движения лишь ускорило кровотечение.

— Прошу, пощади их! — сказал Сарон.

— Извини, но ты просишь слишком много… — ответил Мегал.

— Прошу… сохрани жизнь… хотя бы моему сыну.

— Что ж, если это твое последнее желание… — сказал Мегал. — Так и быть, я дам ему почувствовать, что такое жизнь. Но чтобы не допустить твой род до престола, я сражусь и с ним, когда ему исполниться шестнадцать.

Император Сарон повернул голову в сторону жены императрицы, но ее там уже не было. Он посмотрел на брата и слегка улыбнулся.

— Ты побледнел, брат, — сказал царь Мегал и вонзил в грудь брата свой меч.

Сарон будто не почувствовал меча, вонзенного в грудь. Братья посмотрели друг другу в глаза, и царь Мегал вытащил меч из груди брата. Император Сарон начал захлебываться собственной кровью.

Молодой царь Мегал отвернулся от брата оглядел всех, кто был в тот момент в тронном зале и сказал:

— Теперь я — ваш император! — и приклонились все присутствующие пред новым императором.

В зале наступила тишина — и сел Мегал на трон, пока рядом, опершись спиной о подножье трона, лежал его истекающий кровью брат.

Глава 2 «Исповедь изгнанника»

С самых ранних лет, я понимал, что я не совсем принц. Хотя, именно так меня называли. Это было будто издевательство. Каждый раз, когда я спрашивал о родителях, мне отвечали, что они умерли, и сейчас я на попечении императора Мегала — моего дяди. Если же я спрашивал о том, как… Что ж… Тогда мне отвечали, что они погибли в бою. Геройски сражаясь за то, во что они верили.

Это продолжалось довольно долго. До момента, пока я, лет в девять, не напросился на аудиенцию к моему дяде. Это было так волнительно. До этого момента я видел его лишь раз… Тогда его чествовали все жители Иллириона. Еще бы… Война длившаяся пять лет после великого раскола закончилась — ведь он воссоединил империю. Он склонил на свою сторону царства империи, сохранявшие нейтралитет, и вернул контроль над царством предков — Рейнеей. К сожалению, тогда я видел все это лишь с балкона замка. Меня тогда и близко бы к нему не подпустили. Всенародный праздник в честь дня воссоединения длился три дня. Знаю только, что к нам в Иллирион тогда прибыло много важных особ, так как все празднество я провел в запертой комнате замка. После праздника мой дядя снова отправился на войну. На этот раз на четыре года. И вот он наконец-то снова в столице. Еще одна победа, но не еще одно завоеванное царство. Точнее, разграбив его, он просто сравнял с землей это заморское королевство, казалось, не оставив от него и следа. Как когда-то император Зхол сделал с Форсией. Когда он вернулся после этой воины, люди в Иллирионе снова встречали его криками, но я не уверен, что, то были те же крики и овации в честь победы, как и четыре года назад, но его точно боялись и уважали все без исключения. На этот раз празднеств никто не устраивал. И вот я наконец иду к своему дяде в сопровождении стражи и пары слуг, а также моего главного учителя — магистра Лемна. Я подхожу к вратам, учитель говорит мне, чтобы я ему ни за что не перечил — и стража отворяет двери в тронный зал. Пред взором предстали военачальники и некоторые известные богачи города. Вероятно, у них с моим дядей шел активный диалог, но, когда я вошел — все тут же замолкли. Мой дядя-император с серьезным видом оглядел этих людей, меня и тех, что со мной пришли, и сказал: «Оставьте нас!» Это было забавно, все тут же просто испарились, захлопнув за собой все двери. Тогда я немного испугался и растерялся. Слишком много мыслей было в голове. И тут он говорит: «Чему тебя учили пока я был занят? Ты стал сильным?»

А я: «Меня учили боевому делу, наукам и основам магии».

Он мне: «В чем ты преуспел?»

А я: «Мне нравится история и астрология».

Он мне: «Я не спросил о том, что тебе нравится. Я спросил: „Что у тебя получается?“, „В чем заключаются твои успехи?“».

А я от растерянности смог вывались из себя лишь: «Почему умерли мои родители?». Этот вопрос терзал меня слишком долго.

«Что ж, я понял, тебя ничему не учили… либо ты ничему не учился», — грозным голосом отвечает он, а после встает с трона и говорит: «Я убил твоего отца. Прямо на этом самом месте. А мать… Похоже, что она тоже мертва… так как вестей о ней не было уже давно. Но я не видел ее труп… Так или инче по моему приказу по всей империи было убито достаточно тех, кто хотя бы мог ей помочь. Все они пошли против самой империи, против своего народа, — за что ответили своей жизнью. Вся империя была в ужасе. Жаль, что я лично не смог насладится всеми этими моментами — был занят ведением войны.»

К тому моменту я, будучи мальчишкой, уже буквально почти рыдал. Я знал, что «великий раскол» случился не просто так, но часть меня в силу малого возраста старалась это отрицать. Мои самые страшные предположения оказались правдой. Император Мегал, мой дядя — убийца моих родителей. Тогда это буквально ослепило мне глаза. И ярость обуяла мною.

В ярости я взял самый мелкий меч из тех, что стояли в тронном зале для красоты. Этот меч длинной был с мой рост. Было чудовищно тяжело его поднять. Хоть я и рейдарианец царских кровей, хоть я и тренировался упражняться с мечем с пяти лет, — взмах меча в сторону дяди был самым сложным взмахом меча в моей жизни. Я замахнулся, а он вынул свой меч из ножен за спиной и, разумеется, отбил этот удар. К тому времени я уже был наслышан о его превосходном умении владения мечем, и непосредственно о его легендарном мече — Темном жнеце. Никогда не понимал смысла называть свои мечи. Детская забава. Я даже в детстве не давал им имен. Но некоторые так делают… А уж царские или королевские особы это просто обожают. Никогда этого не понимал.

Так вот, о чем это я?.. Он отбил мой удар и говорит: «Чему-то тебя все-таки научили…»

Меня это только сильнее разозлило. Я замахиваюсь, пытаясь достать мечем до него хоть как-то. Все как меня учил мои учитель по мастерству боя — мастер Хирон. Но дядя-император снова отбивает мой удар. Мне было девять лет, но я верил и безумно надеялся, что могу победить человека, что сокрушал королевства.

«Я понимаю тебя, ты, как никто другой, имеешь право злится на меня, но я бы рекомендовал тебе приберечь силы. У тебя еще будет шанс отомстить…»

Когда он сказал это, я замер. Просто остановился.

«Я скажу тебе как есть… Я хотел убить тебя еще в твоем младенчестве, но твой отец решил последним своим желанием оставить тебе жизнь. Разве я мог пойти против последнего желания моего брата? Мог! Но не стал. Потому, что так было правильно. Но я не мог оставить тебе жизнь просто так… До сих пор у меня есть много недоброжелателей. И эти… враги… жаждут поставить другого на мое место правителя. Их можно понять… но я в жизни не отдам им мою империю, потому что они не достойны этой империей, а если достойны, то путь докажут… Но они не смогут, потому что правитель этой империи — я. Я сражусь с тобой в день, когда тебе исполниться шестнадцать лет. Ты будешь полон сил и энергии, как я, когда сокрушил своего брата — твоего отца. И если будешь хорошо обучаться и тренироваться, то получишь шанс победить меня. А если победишь, то отомстишь и станешь правителем всех рейдарианских земель, по праву».

«А что, если проиграю», — спросил я, но он промолчал. Я спросил еще, но он снова промолчал. С каждым новым вопросом про свое возможное поражения я повышал и тон своей речи, пока не начал крачать, но он все оставался безмолвен. Тогда в ярости я разбежался, взял меч одной рукой за эфес, а другой за клинок меча. Лезвие прорезало мне руку до кости, но я был слишком зол, и эта злость гасила всю ту телесную боль, что я испытывал. Я бежал прямо на него, человека, который убил мою мать и моего отца. В прыжке я попытался вонзить в его сердце меч, будто это копье…

Но он просто ударил девятилетнего мальчишку тупой стороной меча — и, вероятно, я просто улетел в неизвестном направлении. А проснулся я уже в лазарете с травмой головы и с перевязанной белой тряпкой рукой. Ну, точнее она была белая, до того, как ей вытерли всю мою кровь.

Это сильно испугало меня. Я все силы приложил, и все равно ничего не смог сделать. Ха-ха. Сейчас я отношусь к этому с легкой долей иронии. Именно это придало мне сил. Это разозлило меня. Больше мне не хотелось встречаться со своим дядей. Мне хотелось лишь стать сильнее, чтобы, когда придет время — победить его и отомстить. Несмотря ни на что.

Я начал изучать все с утроенной силой. Мне было всего девять, я уже знал довольно много. Математика. Не то, чтобы я хорошо считал, но я отлично понимал принципы этой науки. Это неплохо развило во мне области мышления, которые нередко дремлют у людей. История. Полагаясь на былой опыт кого бы то ни было, я мог познать своими стараниями нечто не хуже, чем если бы это случилось со мной лично. Чтение и языки позволяли мне развиваться умственно возможно сильнее, чем от всего остального, что я изучал. Философия. Она помогала мне познать мир. Ответить на вопросы, которые меня терзали, но не все ответы я мог найти лишь с ее помощью. Наука ведения боя. Все что я понял, что это искусство, которое учит брать все, что ты знаешь — и грамотно использовать это против твоего врага, будь твой враг одним неприметным человеком или целым легионом, государством, Богом. Не знаю на счет богов — их я не видел — но против государств это точно работало. По крайней мере, судя по тому, о чем гласит рейдарианская история. Открою секрет — там в основном война. Я изучал все понемногу. Даже то, что не особо могло бы помочь в битве один на один с Мегалом. Я знал, что никогда нельзя узнать, что пригодится тебе завтра. Астрология, алхимия, география и так далее. Я изучал даже магию, как и многие в Рейдарии. Обычно изучают только основы, так чтобы понимать, как против этого бороться. Лишь малая часть базовых знаний. Но я племянник императора. Мне было положено познать все, касательно этого вопроса, от мала до велика. Честно говоря, она давалась мне хуже всех. Я не видел никакого смысла в настолько глубоком изучении, ведь за всю историю магия покорилась лишь одному рейдарианцу — генералу и по совместительству магистру наук по имени Басаро. Но я изучил все, несмотря на всю боль и страдания, что мне причиняло изучение магии.

Сейчас знания о магии начинают понемногу уходить из моей памяти из-за отсутствия возможности применения, но я, как сейчас помню, как магистр Лемн рассказывает мне основы.

В общем, когда люди еще жили племенами. Когда самый развитой расой в мире была эльфийская. Жил был один эльфийский маг по имени Ринон. Он был ученым и, как и все эльфы, он не был обделен врожденной способностью творить простую магию, но еще будучи ребенком он понял, что магия может быть сильнее и сложнее. В юношестве его талант к магии заметили, из-за чего сам король эльфов пригласил его жить при королевском дворе. Там Ринон учился и обучал других. Тогда существовали некие древние письмена и скрижали, что были доступны лишь эльфам. Даже эльфы не знали, кому принадлежали эти письмена. Не было известно даже, что за народ использовал письменность, что была использована для написания всего этого богатства. По приданиям, эльфы обнаружили эти рукописи в древней гробнице, которая располагалась на их землях, — но это не важно. Важно то, что эльфы создали специальную исследовательскую команду, для изучения этих рукописей. А все потому, что это были не простые письмена и скрижали, — это были записи, излучающие магическую энергию. Используя те языки мира, что были известны эльфам, они понемногу переводили письмена. Они даже научились правильно их произносить. Оказалось, что стоило лишь произнести некоторые записи в слух — и это притворяло магию в жизнь, ранее невиданную и не ведомую эльфам. Это еще сильнее стимулировало их изучать письмена. Чем больше они изучали, тем больше они понимали о природе магии. Они назвали язык, который был использован в этих письменах и скрижалях, — магические руны. Вскоре к исследованию этих рун примкнул и Ринон. Он потратил на изучение рукописей столько времени, сколько ни живет не один человек. Он постиг так много, сколько не мог познать ни один эльф. Фактически большая часть того, что известно о магии, известно благодаря этому эльфу. Он рассказал всем эльфам, что руны — не письменные обозначения слов, руны — есть непостижимая для разума невидимая энергия, которой описано все окружающее нас мироздание. А то, что эльфы называют рунами — лишь описание тех рун, которые имеет ввиду Ринон, говоря о рунах. Он подтвердил теорию, что давно была на устах у эльфов. В ней говорилось, что для магии нужна энергия. Но он добавил, что для магии нужна еще возможность энергию перемещать. Оказалось, что каждое живое существо, что имеет возможность творить магию, само того не понимая, творит ее обращая свою энергию к этим непостижимым рунам. Для большинства из существ это врожденный рефлекс, а энергию они берут, как правило, из собственной души. Она там вроде странным образом восстанавливается, правда не понятно, как. А еще этот эльф открыл, что эти руны построены из других рун, а те в свою очередь из других. Многоуровневая постройка… Так объяснял это магистр Лемн. И наконец, мы подошли к главному открытию того эльфа. Имея те знания, которые у него имелись, ему хватило жизни, чтобы каким-то образом изучить еще и уровень рун пониже. «Чуть более фундаментальный», — как говорил мой учитель. И, используя его, эльф, можно сказать, создал новый магический язык. Более простой для понимания — по крайней мере, если ты эльф. Его так и называют — Ринонским. А тот, что был до него — Ашариским. Старый дает более обширные возможности, однако некоторые заклинания на нем порой требуют, например, некоторое количество жизней для сотворения. Новый же почти полностью исключает подобные возможности. Из-за этого эльфы первый раз и разделились, одни творили магию, используя Ашариские письмена, а другие — Ринонские. Хороших магов было много, некоторые и сейчас должно быть есть. Они дополняли письмена, писав свои книги заклинаний. Тот же Басаро, например, — единственный маг, рейдарианец. Да еще и книгу заклинаний на Ринонском написал. А ведь он всего линь, странным образом научился управлять энергией своей души. Да, да, именно поэтому я и ты, мой друг, не можем творить истинную магию. Управлять магией не наш конек! Хотя, я могу колдовать. Ну, знаешь… Использовать всякие энергетически заряженные ингредиенты. Можно, помещать их в специальную жидкость, если готовишь зелья. Главное — привести все к нужному энергетическому потенциалу, для заклинания из специальной магической книги. Есть куча тонкостей и различных ответвлений. Правда, некоторые, как я сказал ранее, я стал забывать. Одно я знаю точно… Сейчас для меня главное зелье — это крепкий эль. Еще неплохо было бы иметь хороших слушателей, как сейчас. Еще иногда девочки не помешают. Но сейчас их, к сожалению, нет.

Кажется, в попытках напомнить себе хоть что-то о магии, которую я когда-то изучал, я совсем позабыл о главном событии в моей жизни — Битве за целую… империю.

Я мог на равных биться против десятка тренированных рейдарианских воинов. У меня получалось даже держаться победителем. Сущий пустяк. К моменту нашей дуэли, я был готов, как никогда. Но это не внушало даже легкой уверенности. Страх… он не давал мне спать и есть.

Когда, наконец, пришло время, я пожал руки своим учителям. Дуэль за право правления всей империей должна была происходить в строго отведенном месте. В столице Рейдарианской империи, на главной арене военного пограничного периметра города. Путь на эту арену лежал через восточно-западный переход города — это такая большая улица, идущая от центра города, где она соединяется с другими переходами, до центра восточной зоны периметра. Так вот… О чем это я?.. А да… И вот я уже подошел к выходу из замка. Глаза ослепило утреннее солнце. Я понимал, что мне предстоит долгий путь. Вперед меня с имперским конвоем увезли моего дядю — Мегала. Мне тоже предстояло ехать на специальной императорской колеснице, запряженной молодыми ирлингами особой породы со светлой шерстью. // Примечание: Ирлинги — похожи на верблюдов без горбов с мордами слегка похожими на собачьи. // Меня также конвоировала императорская стража, начиная от самих ворот замка. Когда мы тронулись, я испытывал очень странное, ни с чем ни сравнимое ощущение. Будто штиль перед бурей в душе. Чем сильнее я приближался к месту дуэли, тем сильнее буря в душе просыпалась во мне, словно питаясь мною, и она пыталась вырваться наружу. В определенный момент этой поездки я почувствовал страх и волнение еще и от того, что, будучи пленником своего дяди долгие годы, я никогда не был так далеко от замка. Вот мы уже почти приблизились к первой стене — первому монументальному сооружению, что опоясывает весь город, построенному великим рейдарианским строителем — Нораном. Он мог бы стать хорошим правителем, но его стихией были не войны, а архитектура и строительство. Именно он сделал Великую стену Иллириона еще выше. Хотя, к моменту завоевания Иллириона рейдарианским Вождем Санреем, ставшим первым рейдарианским императором, эта стена уже называлось великой — и не просто так, — тем не менее именно Норан сделал Иллирион абсолютно неприступным.

Так вот… И вот я, в сопровождении своего конвоя, пересекаю первую стену и, оказавшись на пограничном периметре, вижу арену с кучей людей, а за ней вижу и вторую стену, прозванную Великой, хотя, я думаю, что она не нуждается в представлении. Великая стена также опоясывала весь город, но уже включая пограничный периметр. Она заслоняла собой часть утреннего солнца и оттеняла часть арены — столь она была велика. Увидеть эту стену так близко в живую, а не на картинах. Это также вызывало бурю эмоций. Должно быть я был единственным человеком в Иллирионе, что не видел ее так близко в живую ранее. Но все же я не мог отвлекаться, так как мне предстоял не просто важный, а важнейший бой… Как мне тут же объяснил человек, что меня сопровождал, на трибунах арены собрались все четыре царя остальных рейдарианских царств. Я понял, что вся знать со всей империи съехалась посмотреть на это представление. На арену меня сопроводили также под конвоем. Когда я дошел до ее центра, я наконец увидел его — своего дядю, что убил мою мать и моего отца. Я почувствовал, как по моим жилам потекла кровь, наполненная той же яростью, как и семь лет назад, когда мы встречались лицом к лицу в прошлый раз.

Музыканты били в барабаны и дули в горны. Меня облачили в стандартные доспехи рейдариансого воина. Надели все, кроме шлема. Мегала так же обернули в те же самые доспехи. Затем на нам выдали разные шлемы, чтобы публике было понятно, кто есть кто. Ему предоставили его черно-золотой шлем. Мне же выдали обычный, цвета рейнейской древесины, с неровными полосами синего цвета, вероятно, просто чтобы я немного отличался от обычных воинов, что стояли вокруг арены в карауле. Мегал надел свой шлем, затем я, — и звуки от барабанов и горнов резко утихли. Вот этот момент. Момент, когда буря внутри окончательно вырвалась наружу. Мне тогда вспомнился весь мой жизненный путь, до того момента. Либо я, либо он, — другого не дано. Нам выдали мечи. Солнце еще не успело разогреть день, но у меня уже проступил пот. И через мгновение военные трубачи протрубили в трубы, которые обычно используют рейдарианцы для оповещения о военной осаде или наступлении. Этот звук дал понять, что бой начался.

Мегал пошел на меня волоча по песку свой легендарный меч, которым он лишил жизни бесчисленное количество знатных воинов. Мне казалось, будто он чем-то расстроен. Наверное, его бесило, что во время этого боя он не был императором могущественной империи. Тогда мы с ним были… равны. Именно это привнесло в мою душу хотя бы легкое облегчение. Но мне еще предстояло победить.

Первый удар, разумеется, нанес он, а мне не составило большого труда отбить этот удар. Я не мог не сравнивать этот бой с нашим предыдущим. На этот раз у меня в руках был меч почти равный его мечу, хоть он и был самым обычным рейдарианским, и на этот раз мой меч был не сильно больше меня, а также он был не столь тяжел, как тогда. Это понимание укрепило мой дух. Я убедил себя в том, что моя надежда на победу небезосновательна. Тогда я, наполнив свои руки собственной яростью, направил ее в сторону моего врага.

Я осмелился попытаться нанести по нему пару обычных ударов, а он отбил их с той же легкостью, что и затем я его. Ну, а дальше мы решили немного походить по кругу и посмотреть друг другу в глаза. Думаю, он пытался что-то разглядеть в моих глазах, но вряд ли он мог увидеть там, что-то кроме ярости, хоть я и пытался ее сдерживать. Он же, казалось, был абсолютно хладнокровен.

Через пару мгновений он снял свой шлем, отбросил его в сторону и сказал: «Теперь я вижу… Ты так ничему и не научился». Затем он вздохнул и тут же произнес: «Сегодня это тебя убьет!» — и тут же на меня обрушился град из ударов. Я еле успевал отбивать их… Тогда я наконец осознал, что он просто ждал и изучал меня, — и этого времени ему оказалось вполне достаточно, чтобы увидеть меня, как на ладони.

Затем мы сцепились мечами, как псы, готовые сожрать друг друга. Я навалился на свой меч, а он на свой. Мы смотрели друг другу прямо в глаза. «К чему мериться силой, надо мериться разумом», — подумал я — и тут я понял, что в сторону моего лица, закрытого шлемом, летит его кулак. Думать было уже некогда. Следом за кулаком мгновенно прилетела и его нога, направленная в туда же. Кажется, он всего лишь хотел таким образом снять с меня шлем, так как он с меня слетел и упал где-то возле ног. Дальше он грациозно сместился куда-то немного левее от меня, так, чтобы я находился ровно между ним и шлемом. То есть шлем был сзади меня, а он, воспользовавшись моей растерянностью, которая так и не покинула меня после минувших ударов, начал наступать. Соответственно, я начал отступать. И к чему это привело? Правильно! Отступая, я споткнулся об этот самый меч. Это было неожиданно. В моем положении тогда вообще уже было сложно что-либо ожидать. Все происходило так быстро… У меня не было ни мгновения на то, чтобы подумать. Я даже не понимал, что я уже проиграл. Дальше, стоило мне приземлиться спиной на песок, он просто выбил меч из моей руки, с большой силой ударив своим мечем по эфесу моего. После же он тут же набросился на меня и принялся вбивать мою голову в песок. Гениально, быстро и просто. Он просто продумал последовательность действий заранее, и идеально исполнил задумку, будто делал это уже много раз, не оставив мне ни мгновения на то, чтобы одуматься и что-то осознать. Лишь после этого я смог понять, насколько на самом деле Мегал сильный, опытный и умный воин. Должно быть он родился с предрасположенностью к этому. Все мои силы, опыт, знания, умения, которые я так старательно оттачивал на протяжении всей жизни, и даже воля просто рассыпались в прах, пред его талантом к убийству. Но, как вы знаете, я сейчас рассказываю эту историю, а значит он меня не убил.

Давясь собственной кровью, что текла во рту из-за выбитых зубов, и находясь в полубессознательном состоянии я смог разобрать несколько фраз, произнесенных им после фактической победы.

«Еще один слабак…", — громко сказал он, чтобы все слышали. — «Столько сил и времени было потрачено на тебя — и все зря. Ты слишком жалок, чтобы убивать тебя. Даже твой отец сражался достойнее тебя». Ну и напоследок он решил ударить меня своей ступней в лицо. Поставить жирную точку в нашем поединке, так сказать.

Проснулся я от нестерпимой боли в районе щеки. Это было раскаленное металлическое клеймо, прислоненное к моей щеке. Так клеймят изгнанников Рейдарианской империи, чтобы изгнанник, решивший вернуться в ныне запретные для него земли, был немедленно казнен, любым жителем, имеющем законное гражданство, так как каждый такой житель обязан был убить его или рассказать о нем тому, кто сможет его убить. Ну, а дальше из империи меня вывезли в повозке с подобным мне отребьем, которое даже смерти не заслуживает. Лишь вечное страдание в изгнании… Вся оставшаяся жизнь в терзаниях мыслями о былом прошлом.

Глава 3 «Одинокий скиталец»

К столу, за которым сидели двое, подошла дама, работавшая трактире.

— Рейн, тебе и твоему другу налить что-нибудь еще? — спросила она.

— Обязательно, дорогая. Как только допью это, — ответил Рейн, посмотрев в стакан.

— Хорошо, тогда подойду через пару минут.

— Ага, — улыбнувшись, ответил Рейн.

Большую часть доспехов Рейна закрывала темная накидка. Было понятно, что под ней скрываются доспехи рейдарианского воина, ну, или скорее то, что от них осталось. За спиной виднелся рейнейский меч. Но ничто так не выдавало в нем изгнанника империи, как клеймо на левой щеке.

Расположившись в окружении различного сброда, который, судя по поведению, и людьми-то назвать было трудно, Рейн взял большой стакан и залил его содержимое в себя, словно стакан воды.

— Ну… И как тебе моя захватывающая история, Айном? — спросил Рейн у сидящего за столом напротив местного пьяницы.

— За-мечательно, А-ум, — икнув, ответил, практически на глазах отрубившийся Айном.

Айном был обычным человеком-пьяницей, походившим на старика, но точный возраст было определить сложно. В то же время, несмотря на нелепый внешний вид и изрядную вонь, исходящую от него, несмотря чрезмерное злоупотребление местным пойлом, вел он себя крайне воспитанно. Он почти никогда не перебивал и почти никогда не позволял себе лишнего, всегда старался разговаривать с людьми вежливо и мог повести себя неаккуратно только, когда был настолько пьян, что совершенно не мог контролировать собственное тело. Рейну было трудно думать о том, как человек с такими манерами мог прийти к такой жизни, поэтому он проводил аналогии с собой и представлял так себя ближе к старости.

За окном гремел гром и ночь близилась к завершению. Местный трактир, в котором и располагались Рейн с Айномом, находился на высоком обширном склоне меж двух крупных деревень, за границей Рейдарии, но неподалеку от нее.

— Приятных снов, Айном, — сказал Рейн похрапывающему прощелыге.

— Сол? Так вот значит твое настоящее имя, — послышалось от кого-то сбоку. — Человек, сидящий с тобой, явно не в себе, но это не значит, что здесь все такие.

— Ты! Что бы ты не услышал — вся эта история бред, — встревоженно поспешил ответить Рейн.

— А вот мне так не кажется, я видел тебя в действии, когда ты раскидал тот рейдарианский конвой, как щенят. Я думал: «Что же тобой движет? Просто жажда наживы?» Теперь я понял. Ты сражался не ради того, чтобы продать добытое в том бою — ты хотел вернуть свое. Меч и доспехи. Рейдарианские. Можно было бы их купить, но сейчас такое у местных торгашей может стоить целое состояние.

— Не знаю, что ты, где и когда видел, но я уверен, что, то был кто-то другой. А если бы я и был тем человеком, которого ты описываешь, то ты же понимаешь, что этот человек, как ты выразился, разделывающий конвойные рейдарианские отряды, как щенят, вряд ли хотел бы, чтобы о нем все знали. И я боюсь даже представить, что бы он сделал с тем, кто пойдет против него и начнет всем разбалтывать о том, кто он. Надеюсь, это понятно? — грозно произнес Рейн.

— Ах-ха. Не волнуйся, мне не за чем кому-то что-то разбалтывать. Да и весь этот твой грозный вид. Не более, чем иллюзия. Да, я слышал всю историю и тебе следовало бы пить поменьше и поменьше трепаться, если ты так хочешь оставаться незамеченным в этих краях. Я бы, если честно, мог бы вообще не заявлять о себе, если бы преследовал подобные корыстные цели. Так что твои нападки как минимум глупы и совершенно не уместны.

Изрядно опьяневший Рейн посмотрел в пол.

«И правда», — подумал Рейн.

— Ты извини, если что, за эти угрозы, и за то, что тебе пришлось все это… услышать. Порой бывает, что нужно кому-то выговориться. Моя жизнь… Вся моя жизнь — она и не жизнь вовсе. Судьба уготовила мне крайне незавидный путь — и она все продолжает надомной смеяться.

Рейн подсел за стол к этому незнакомцу.

— А как же твой друг? Разве в его сторону не полетят угрозы? — улыбаясь заявил незнакомец.

— Что? Нет. Айном… он безобидный. Я ему уже не первый раз эти байки рассказываю. На каждое следующее утро он даже не помнит кто я такой. Безумие какое-то!

— Хм, — улыбнулся незнакомец.

— Ты хоть капюшон сними, — сказал Рейн. — Непонятно, ты хоть человек?

— А если не человек, то что?

— Плохой у меня обычно опыт общения с нелюдями… И, если ты какой-нибудь эльф или даже форс, в чем я сильно сомневаюсь, то я думаю, что мне точно не о чем беспокоиться, так как в таких местах эльфов и прочих не жалуют и поэтому, если что, тебе просто никто не поверит, что мне кажется довольно неплохим исходом.

Незнакомец снял капюшон и сказал:

— Что ж. Меня зовут Изиро.

— У тебя бритая голова. И имя… Ты с великих гор! Горец-монах. Ты один из них?

— Да, можно и так сказать. Но родился я в столице Рейдарии и когда-то был воином, и далеко не горным.

— Так ты один из нас? Рейдарианец. Это объясняет твое сложение. На секунду я подумал, что эти воины с гор все такие. Даже страшно стало.

— Ха-ха, мы не воины, а лишь защитники своих территорий — ответил Изиро. — А ты, я так понимаю, думаешь, что все дело в том, насколько ты большой? Верно?

— Ты меня извини, но размеры имеют вес. Как бы это странно или банально не звучало.

— Хоть в месте откуда я пришел и есть действительно высокие и крепко сложенные монахи, большая часть из монахов в деревня Ои значительно меньше тебя — и при этом они не дали бы тебе даже ударить себя, не говоря уже о том, чтобы убить. Такой большой, но медленный воин, как ты, был бы против них попросту беспомощным.

— И почему, раз эти они такие сильные и быстрые, империя у Рейдарианцев, а не у лысых горных деревенщин.

Изиро немного изменился в эмоциях.

— В какой-то момент, если тебе не повезет на твоем пути воина еще сильнее, то ты все поймешь.

— Ты о поражениях в боях?

— Нет! Я о бесконечных победах… — с грустью ответил Изиро.

— А как?…

Не успел Рейн договорить, как в трактир вошли два Рейдарианских воина. Изиро и Рейн почти мгновенно надели капюшоны. Все находящиеся в трактире, за исключением прибывших воинов, притаились. Все разговоры резко утихли. Наступила почти полная тишина.

Один из воинов вышел вперед, снял шлем и, оглядевшись, начал громко приказным тоном изъяснять свои намерения:

— Попрошу внимания! У нас есть информация о том, что в этой области могут находится люди причастные к хищению собственности империи. Воры, — этому слову он придал особый акцент, — могут или могли находится в этом трактире или поблизости. Мы требуем сообщить о их месте нахождения всем, кому об этом что-то известно.

Сделав небольшую паузу, воин продолжил:

— Так как по мимо всего прочего было украдено золото, за содействие вы будете вознаграждены этим самым золотом. Один к одному в количестве похищенного. Золото, вы или ваше заведение нас не интересует, — нам нужны лишь головы похитителей. Если же вы попытаетесь помочь этим ворам тем или иным способом, в след за глупой смелостью, если это можно так назвать, вы будете вознаграждены смертью. И да… Бежать от сюда бессмысленно! Трактир окружен — и каждый вход и выход находится под нашим контролем.

Двое воинов начали осматривать трактир и его посетителей.

Спустя некоторое время один из тех, кто сидел поблизости к троице ни с того ни с всего встал и сказал:

— Вот они! Это те, о ком вы говорили. Я слышал… Я все слышал… А он… Он не обычный человек и меч у него за спиной не простой. Он воин такой же, как и вы, только изгнанный.

Взор каждого из присутствующих устремился в сторону троицы: Рейна, Изиро и Айнома.

— Вы! Встаньте и повернитесь! — воскликнул воин.

Рейн встал и вышел из-за стола. Затем, встав спиной к воинам, опустил голову и достал из-за спины меч, положив его острие на пол. Он положил руку на стол и посмотрел на Изиро и Айнома. Изиро продолжил сидеть, а Айном храпеть.

— Даже бедолагу Айнома, решил приплести. Что ж. С тобой мы еще поговорим, — сказал Рейн, проболтавшемуся путнику.

— Меня зовут Акрэс и я клянусь, — продолжил путник. — Он сказал, что терпеть не может империю за то, что его изгнали, и он будет мстить ей за это, чего бы ему это не стоило. Вы можете делать с нами все, что заходите, но прошу оставьте жизнь хотя бы моей спутнице — Мири. Прошу вас, будьте милосердны, о великие воины рейдарианской империи.

— Ты и твоя спутница можете не волноваться, — ответил ему вони. — Как я уже говорил, вы нас не интересуете. Вы получите награду, как только мы разберемся с этими наглыми и позорными ворами.

Рейн оскалился. Он был крайне зол на этого алчного и лживого человека. Редко ему так сильно хотелось убить кого-то.

— Что ж, похоже, что сражения не избежать, верно? — сказал Рейн, посмотрев на Изиро.

— Сражения всегда можно избежать! — ответил Изиро.

— Умерев, так ничего и не сделав? — спросил Рейн.

— Молчать, изгнанник! — сказал воин помладше.

— Предатель, что так сильно опозорил свое имя, что его даже права на достойную смерть лишили. И правда, наверное, обидно. Но ничего… Я предоставлю тебе это право. Хоть ты этого и не достоин, — заявил старший воин.

Рейн снял свой капюшон, но так и не обернулся лицом к воину. Воин же пошел в сторону Рейна, доставая попутно свой меч из-за спины. Когда воин подошел на достаточно близкую к Рейну дистанцию, все затихло, не было слышно ни малейшего шепота. Даже непогода по ту сторону окон трактира утихла. Воин замахнулся мечем, дабы отрубить голову предателю его народа и империи, но в момент, пока меч воина несся к шее Рейна, Рейн начал пригибаться вниз, сжав рукоять своего меча своими руками для ответного удара. Меч воина прошел в столь незначительном расстоянии от головы Рейна, что обрезал часть его волос, а меч Рейна в свою очередь уже с довольно большой скоростью двигался снизу вверх прямиком в сторону головы воина, и воину ничего не оставалось, кроме как опешить от ужаса, двигаясь при этом назад в направлении от меча Рейна. В итоге острие меча прошло путь по доспехам воина ровно вдоль всего его туловища, начиная от промежности и завершая путь на лице этого воина, разрубив его лицо на две почти равные части.

— Проблема в том, что я не обычный предатель, а как минимум обученный, — заявил Рейн.

После чего Рейн посмотрел на второго воина, который стоял ближе ко входу в трактир.

Хоть тот воин и был в шлеме, но чувствовалось, что он был удивлен и немало растерян. В доспехи этого воина была встроена миниатюрная стрелометная установка, которая крепилась к части доспеха, что располагался на его предплечье. Эта установка представляла из себя скорострельный арбалет без привычной натянутой тетивы. Установка лишь приводила в действие гильзу, в которой располагалась стрела, а натяжение стрелы происходило непосредственно в гильзе.

Воин направил арбалет в сторону Рейна и произвел несколько выстрелов очередью, но Рейн просто прикрылся рукой, — и все стрелы застряли у него в доспехе.

— Ты что не знаешь, что стрелами не пробить доспех из Рейнейской древесины? — удивленно спросил Рейн у этого воина. — У тебя ведь у самого такой. Вот меч может, если достаточно сильно ударить!

После этих слов Рейн, немедля, с размаху, с большой силой почти что метнул свой меч в сторону этого воина, а сам тут же побежал в его сторону. Воин без каких-либо проблем отбил этот меч рукой. Меч даже зазубрины на его доспехе не оставил. Рейн же на большой скорости влетел в воина, сбив его с ног и навалившись на него, а затем принялся дубасить его по шлему, что есть мощи.

Пока Рейн пытался проломить тому воину шлем, из кухонного помещения появился еще один воин. Недолго думая, после увиденного, этот воин двинулся на помощь к своему товарищу. Но сдавший Рейна Акрэс будто ждал этого. После того, как завязалась битва он мгновенно встал у прохода на кухню в ожидании чего бы то ни было, и вот наконец момент настал. Стоило воину едва тронуться в сторону Рейна, как Акрэс двинулся за этим воином, — и как только воин достал свои меч, чтобы нанести удар по Рейну, Акрэс исподтишка тут же вонзил кинжал в расщелину между шлемом и нагрудником этого воина, так что кинжал вошел точно в шею воину. Тот воин в гневе развернулся и начал размахивать своим мечем в сторону Акрэса, но тот, будучи достаточно проворным, уклонялся и отходил, пока воин, истекая кровью, просто не упал от упадка сил.

А Рейн будто не видел происходящего за ним. Им обуяла ярость и гнев. Когда воин, которого он избивал, перестал оказывать серьезное сопротивление, Рейн снял с него шлем и продолжил буквально забивать его в этом порыве ярости. Он явно не хотел, просто обезвредить того воина — его целью была его смерть. Рейн все бил и бил или скорее молотил. Лицо того воина все меньше походило на лицо, постепенно превращаясь в отбивную. Спустя некоторое время Рейн все же устал и сбавил обороты, после чего ему пред глазами предстала картина того, что он натворил. Ведь это обычный рейдарианский юноша, ставший воином. Он всего лишь следовал приказу и не более. Рейн, осознав это, понял, чем он стал. Он в очередной раз испытал отвращение к себе, и начал обдумывать то, что произошло, представлять, какие действия могли бы привести к тому, чтобы этого не случилось.

Судя по себе, он знал, что для настоящего рейдарианского воина лучше смерть, чем жизнь после поражения. Также он понимал, что не мог отпустить никого из них, ведь тогда они бы рассказали о нем и его жизнь бы сильно усложнилась. В итоге он убедил себя в том, что этого было не избежать, и он сделал, что должен был.

Рейн встал с поверженного им молодого воина, опустил голову и еще какое-то время так простоял. А затем тихо произнес:

— Вы сражались, как истинные воины. Для воина честь погибнуть в бою.

К Рейну подошел Изиро положил руку ему на плече и сказал:

— Друг мой, у тебя серьезные проблемы. Тебе снова не повезло! И со временем проблемы, которые будут тебя из-за этого проследовать, неизбежно будут становиться все весомее.

Изиро убрал руку с плеча Рейна и пошел в сторону выхода.

Ты разочарован, да? — сказал ему в след Рейн.

Изиро остановился перед входной дверью в трактир, но через секунду раскрыл дверь трактира. Его ослепили лучи восходящего солнца. Он перекрыл поступающие ему в глаза лучи рукой и вышел, затем закрыл дверь, слегка ею хлопнув.

Тут неожиданно послышалось:

— Уже рассвет?

Это был старина Айном. Он как ни в чем ни бывало прошел мимо павших в бою рейдарианских воинов, мимо изумленных посетителей трактира и ее работников, а также мимо Рейна. А затем вышел на улицу, оставив дверь трактира открытой.

— С добрым утром, Айном, — прошептал про себя Рейн.

После чего Рейном резко вновь овладела злоба. Он оглядел трактир и с грозным видом спросил у присутствующих:

— Где этот Акрэс? Куда он и эта его Мири смылись?

Однако в ответ не последовало ничего кроме продолжительного молчания, поэтому, Рейн немного успокоился и продолжил:

— Если вдруг кто видел, куда они пошли, сообщите!

Затем, тяжело дыша, Рейн пошел в сторону выхода. Чем ближе он подходил, тем сильнее лучи ослепляли его. Когда он вышел, то сразу понял, что ему надо побыть одному. Он пошел в сторону склона, с которого открывался неплохой вид на рассвет и на земли, доселе не захваченные Рейдарианскими легионами. Когда он пришел к этому месту, он, резко свалившись, уселся на траву и начал учащенно дышать, смотря при этом в пол. Его окутал страх. Затем он поднял свой взгляд чуть выше, дабы взглянуть на виды, открывающиеся со склона. Небольшие пригорки, леса, поля и деревня, в которой с рассветом начинала кипеть жизнь, были словно одеялом укутаны рассветными лучами, отражающимися от вездесущей утренней росы.

Рейн, наблюдая эту чудесную картину. Задумался и понял, что означали слова Изиро.

Просидев там еще какое-то время, он вернулся к трактирному стойлу лошадей. Рейн отвязал своего коня. Конь то был крайне необычный… По мимо забавного пятна боку у него была странная кудрявая шерсть и довольно густая грива. Оседлав его, Рейн ринулся в сторону ближайшей деревни, расположенной на вершине склона.

Приближаясь к деревне, он заметил памятку на деревянном столбе в виде деревянной таблички, на которой был вырезан текст: «Деревня Афлес», а дальше продолжение: «Земля Его Величества Короля Последних Королевств Людей Великого Алекса Форда». В завершении текста присутствовал герб семьи фордов — крылатая гигантская гарпия, укрытая синим щитом.

На пути Рейну стали попадаться люди, спешно покидавшие деревню. Двигаясь ближе к центру деревни, он увидел какую-то суматоху. Он спешился, чтобы привлекать меньше внимания и пошел вместе со своим конем, держа его за поводья.

Ему все чаще бросились в глаза люди, явно обеспокоенные каким-то событием.

— И-и-го-го, — вдруг заверещал его конь.

— Ей, тише, Друг. Мне тоже не по себе. Сейчас узнаем, что здесь. Может все не так страшно, — сказал Рейн своему коню, поглаживая его по щеке.

Тем временем из центра деревни послышалось:

— Напоминаю, что за любые сведения о Рейдарианских войсках, например, о их месте расположения или численности, нами — рыцарями войска Его Величества — будет выплачена награда в виде тридцати золотых. Это очень большая награда. Также ведется набор в регулярное войско Его Величества с ежемесячным жалованием в пятьдесят золотых.

Это были люди короля Форда. Его рыцари — можно сказать его личная хорошо вооруженная и обученная элитная гвардия. Верхом на конях пять человек с широкими и плотными металлическими щитами за спинами. У них не было тяжелой и толстой брони, так как в большинстве случаев для них она была просто бесполезна. Металлом у них были защищены лишь плечи, предплечья, бока на уровне пояса, промежность, голени и лицо. Это было нужно, чтобы идеально совместить приемлемую защиту с быстротой и ловкостью, которую рыцари тренируют чуть ли не с рождения. Ос