© Панченко Сергей

© ИДДК

* * *

Глава 1

Трень-трень-трень – монотонно звенел колокольчик, подвешенный к дуге упряжки-тройки, которая тащила меня по снегам необъятного белого поля. Странно, но я был одет совсем не по погоде, в лёгкую медицинскую накидку на голое тело. Суровый морозный ветер пронизывал мой холодеющий организм. Я пытался скрючиться, чтобы снизить аэродинамическое сопротивление ледяному воздуху, но он всё равно залетал под накидку, оставляя ледяные ожоги на открытой коже.

– Доколе? – выкрикнул я в снежную бесконечность.

Она ответила мне: трень-трень-трень. Жуткая неопределённость убивала меня сильнее страха околеть. Почему это случается со мной так часто? Откуда у судьбы такое настойчивое желание погубить меня холодом? Вопрос, как я тут очутился, меня не особо волновал, потому что не мог сказать внятно, кто я такой вообще. Чьё-то скрюченное тело, которому дали моё сознание. Однако я помнил, что уже замерзал раньше. Наверное, это было фантомное «я», отделившееся от основного в момент тяжёлого психического состояния. Такое «я» несчастья, выхватившее из всей жизни только яркий момент трагедии и осознающее себя в нём.

Почему-то заболела грудь, появилось ощущение, будто внутрь меня забрался ледяной штырь и ворочает мои ещё тёплые внутренности.

– Устройство извлечено, – раздался у меня в голове незнакомый голос.

– Спасибо, – поблагодарил другой, женский, на мгновение согревший меня тёплыми фантомными ощущениями.

– Заживление в криосне не происходит. Их будет нужно переместить в медблок.

– У нас есть индивидуальные капсулы.

– Ух ты, это же технологии высших.

– Я одна из них. Беглая.

– Не имею привычки интересоваться. Хочу пожить.

– Это правильно. Бежим мы не от счастливой жизни. Хотя от неё, бывало, я бегала так же упорно.

И снова тройка понесла меня в полной тишине, нарушаемой монотонным звоном колокольчика. Я оттопырил накидку на груди и увидел кровавый след в районе солнечного сплетения. Тёплая кровь тонкой струйкой текла к пупку. Я снова закутался поплотнее и согнулся в позе зародыша, чтобы сэкономить тепло и остановить лихорадочное сокращение мышц тела. Чьи это были голоса, и почему я точно знал один из них, но никак не мог понять, кому он принадлежит? Попытки припомнить ни к чему не привели. Да и как можно вспомнить кого-то, когда не помнишь, кто есть сам?

Мороз колотил меня, но я всё никак не умирал и даже позволил себе распрямиться, привыкнув к состоянию. Не знаю, сколько это продолжалось, течение времени мне казалось слишком субъективным, но постепенно лошадки вынесли из снежного плена. Трень-трень-трень поменялось на динь-дилинь-дилинь. Снег потускнел и опал, а сани стали тормозить на выступивших чёрных проталинах. В воздухе запахло озоном, а по венам потекла тёплая кровь. После того как тело моё промёрзло насквозь, тепло подействовало на меня как сильнейшее снотворное, которому я не мог сопротивляться. Мои глаза непроизвольно закрылись, и я уснул, провалившись в бесконечную тьму.

А потом я начал просыпаться, медленно и тяжело, словно лежал под бетонной плитой в тёплой грязи, испытывая недостаток воздуха.

– Самый ответственный момент, когда лёгкие делают первый вдох. Они ещё не набрались прежней эластичности, от растяжения альвеолы могут лопнуть, и случится кровавая мокрота. В этом нет ничего страшного, если вовремя переложить пациента в капсулу.

– Сколько времени требуется для восстановления?

– В стандартном медблоке не более двух суток, но в ваших капсулах, возможно, меньше. Я не особо знаком с их процессом восстановления.

– Мы не могли проглядеть устройство, способное причинить вред удалённо или поставленное на таймер?

– Могу ответить только за те, о которых знаю, их мы извлекли. В вашем случае правильнее опасаться не устройств, а какой-нибудь отложенной до времени генетической бомбы, которая может привести к сбою работы всего организма.

– Я думаю, капсула найдёт подобные отклонения. Она на порядок выше всех технологий, которые мы создали без помощи высших.

– Очень на это рассчитываю.

Я начал понемногу вспоминать. Признал голос Айрис, своей ненаглядной возлюбленной, из-за которой вся моя жизнь перевернулась с ног на голову, потом опять на ноги и опять на голову, и так много раз. От этих головокружений полностью сбился жизненный ориентир. Хоть я и получил массу впечатлений, недоступных рядовому землянину, пора было с ними прекращать, чтобы не превратиться в космического сумасшедшего.

– Так, так, ну вот, температуры тел наших пациентов приближаются к жизненному уровню. Ещё немного, и мы дадим разряд для активации нервных импульсов.

– Нейроинтерфейс не сгорит?

– Не должен. У него защита. В любом случае он самовосстанавливающийся, нужно только подождать.

– А с другой стороны в ближайшие годы он нам без надобности.

– Вы не собираетесь возвращаться домой?

– Собираюсь, как раз туда я и собираюсь.

В глазах вспыхнуло, мышцы тела на мгновение скрутило спазмом в стальные канаты, потом резко отпустило. Я сделал непроизвольный вдох и понял, что полностью вернулся в собственное тело. Открыл глаза и увидел запотевшую стеклянную крышку в двадцати сантиметрах от носа. Я попытался стереть конденсат рукой, но рука почти не повиновалась мне, вихляясь, как сосиска. Вместо того чтобы вытереть стекло, угодил ею себе по носу. От боли брызнули слёзы из глаз.

В этот момент крышка поднялась и надо мной склонились Айрис и какой-то мужчина с пробором посередине, делающим его похожим на циркового шимпанзе.

– Он плачет, – испуганно произнесла Айрис, заметив мои слёзы.

– От счастья, видимо, – сказал мужик с пробором. – Так бывает.

– Иве. – Я попытался произнести «привет», но мой речевой аппарат оказался не готов к работе, и слово ушло в нос.

– Лежи, Гордей, набирайся сил. – Айрис погладила меня по щеке. – Сколько времени это займёт? – спросила она у доктора.

– Два часа, не больше, а потом сразу в капсулу, – ответил тот.

– Ну вот, дорогой, осталось немного потерпеть, и мы снова будем вместе.

– Оохо. – Это было моё «хорошо». – Оаые де?

– Остальные? Лежат рядом, размораживаются. Все здесь, никого не забыли.

– Оохо. – Я закрыл глаза, сконцентрировавшись на приятных ощущениях тепла и силы, разливающихся по телу.

И тут я вспомнил, что Айрис напоила нас каким-то зельем, от которого мы все вырубились. Этот момент воспоминаний напряг меня, заставив поразмышлять над её поступком. Она не убила нас, следовательно, поступила с нами так ради нашей пользы. Сомнительный приём, плюс эта криокамера, в которой мы провалялись неизвестно сколько времени. Я вспомнил сны. Кое-как откинул ворот накидки, в которую действительно был одет, и увидел свежий шрам на груди.

Значит, пока я лежал в замороженном состоянии, из меня извлекли мину, заложенную Джанбобом. Так вот к чему нужны были эти манипуляции с зельем и заморозкой. Надо было, чтобы мина встала на предохранитель, а если бы и сработала в замороженном теле, то не нанесла серьёзного урона. Что ж, Айрис умела строить многоходовые операции. Хотелось верить, что она обманула нашего работодателя, обладающего запрограммированным сверхинтеллектом.

Справа от меня раздался гнусавый, но громкий голос, видимо принадлежащий Апанасию. Из его неразборчивого возмущения сложно было разобрать хоть слово.

– Вам нельзя сейчас напрягаться, иначе лопнут сосуды головного мозга, – услышал я успокаивающий голос доктора с проборчиком. Потом он тихо добавил, чтобы мой друг не слышал: – Хотя мозга там может и не быть.

Апанасий обычно производил на тех, кто видел его впервые, впечатление мускулистого идиота. На самом деле оно происходило от его природной доброты и желания никого случайно не обидеть. Он как будто родился крупным и много раз становился причиной нечаянного насилия, отчего в нём выработался комплекс вины. Этот комплекс делал его превентивно добрым, даже с теми, кто позволял себе лишнее, и этот же комплекс стал причиной того, что Апанасий понял, что им пытаются через него манипулировать. В итоге у моего товарища было все два состояния психики – добродушное и агрессивно-активное.

Потом я услышал бормотание Кианы, затем проснулся Трой и последней Камила. Айрис обошла всех и поздоровалась по очереди, успокоив насчёт их немощного состояния.

– Как только будете полностью здоровы, я вам расскажу о том, что было, пока вы хранились в холодильниках, как замороженная человечина, и что нас ждёт, если в планы не вмешается посторонний фактор, – сообщила она громко, для всех.

Мы поблагодарили её вразнобой воплями, похожими на попытки глухонемых общаться речью.

– Думаю, можно перекладывать, – решил доктор. – Начнём с первого проснувшегося.

– Его зовут Гордей, – напомнила Айрис, которой было важно, чтобы доктор понимал, что мы для неё значим.

– Хорошо, первым в капсулу поместим Гордея.

Я услышал шум колёс по полу. Потом надо мной появились мягкие манипуляторы, выхватившие меня прямо из криокамеры, похожей на морозильный ларь. Обняли меня, как родного, и уложили в кокон капсулы, присосавшейся ко мне мягкими присосками. Я мгновенно отключился. Прошёл миг, и я снова открыл глаза. Но уже бодро, чувствуя, как энергия переполняет меня. Я сдвинул податливую крышку капсулы к ногам и сел. Пять медицинских капсул лежали на полу небольшой комнаты без окон.

Я выбрался из неё. У меня сложилось ощущение, что мы так и не покинули спутник, на котором ремонтировался наш корабль. Гравитация была низкой, естественной для этого космического тела. Я осмотрел себя. На груди не осталось и следа от шрама. Мышцы на руках не потеряли объёма, наоборот, даже будто прибавили. Я присел, сделал наклоны, повертел шеей. Любое действие давалось мне без ограничений. Я был как новенький. Теперь мне хотелось найти Айрис и узнать всё до последней подробности о том, что произошло после того, как она напоила нас сильнодействующим наркотиком.

Когда я узнал дверь, изготовленную прошлой цивилизацией, то понял, что мы никуда не улетали отсюда. За дверью находился коридор, освещённый слабыми лампами через длинные промежутки. И ещё в нём было очень холодно, даже морозно. Я передумал идти искать Айрис и решил, что она сама обязательно придёт и введёт нас в курс всех событий.

Вернулся и стал ждать. В течение получаса в себя пришли все. Мы поздравили друг друга с тем, что живы.

– Уж полночь близится, а Германа всё нет, – произнёс я, понимая, что все ждут Айрис, а она не спешит.

– Представляю, как ей было нелегко играть не только против Джанбоба, но и скрывать от нас свои планы. Помните, она сказала, что какой-то там анализатор может автоматически заставить сработать мину, если заподозрит в организации побега, – напомнила Камила.

Мне стало даже неудобно за то, что я пытался на неё давить, в то время как она несла на своих плечах всю тяжесть груза организации побега. Я попытался связаться с Айрис через нейроинтерфейс, но Тамара Львовна сообщила мне, что нет связи.

– А мы, как дураки, вместо того чтобы довериться ей, пытались настаивать на своих вариантах, которые привели бы нас к краху, – произнёс Трой, возмущённый собственной глупостью.

– Надо сказать, не сильно настаивали, – парировал Апанасий. – А кто знает, сколько времени прошло с тех пор, как мы отрубились?

– Без понятия, все наши модификации не работали, пока считали нас трупами. Нейроинтерфейс в том числе, – поделилась Киана. – Наверное, несколько дней точно.

– Судя по тому, как я хочу пи́сать, то не меньше года. – Я огляделся в поисках туалета.

Сложно было ориентироваться в непривычной обстановке пришельцев без помощи нейроинтерфейса. Я обошёл комнату по периметру, пока не заметил почти невидимую щель и надавил на стену. Она чуть подалась назад. Я толкнул её в сторону, и она бесшумно и невесомо уехала. За дверью находилось ещё одно помещение, и самое главное, там был простой человеческий унитаз из белого фаянса.

– Лучшая мотивация включить мозги – это найти место, где можно справить нужду, – заметил я победоносно.

– Приступай скорее, тут у всех начинает давить на кнопку слива, – поторопил меня Трой.

Я вышел из санузла в хорошем настроении и с заготовленной шуткой.

– А знаете, друзья, никто теперь не сможет упрекнуть нас в том, что мы слишком отмороженные.

Мне удалось рассмешить напарников, но из-за этого им пришлось поспешить с посещением туалета. Вскоре раздались одинокие шаги по коридору, и это была Айрис. Я кинулся к ней и обнял, как будто не видел целый месяц или больше. Она кое-как вырвалась из моих объятий и посмотрела на нас мокрыми глазами.

– Как я рада, что у нас всё получилось.

Я посмотрел на её животик и не заметил никаких изменений. Меня это немного расстроило.

– Мы тоже рады видеть тебя, Айрис, но хотели бы узнать, что произошло с того момента, который мы помним последним, – попросил от лица всех Трой.

– Разумеется, представляю ваше нетерпение. – Айрис вытерла слёзы и присела на пол, рядом со мной. Взяла мою руку в свою и начала рассказывать: – Начну издалека. Расскажу вам, кто такой Джанбоб. В мою бурную молодость, когда я только пыталась идти против системы, надо мной взял шефство чиновник из департамента по наблюдению за оступившимися. Его звали Джан, и он был очень ретивым исполнителем воли своего начальства. Однажды увязался за мной и оказался в закрытой части станции. Она перевернула всю его жизнь. Он узнал, что такое вседозволенность, порочный секс, наркотики и разные извращения.

Он вернулся назад вместе со мной, а потом исчез. А спустя какое-то время я узнала, что появился новый авторитетный человек, которого зовут Джанбобом. Он сделал так, что мы встретились. Между нами сразу кое-что случилось. Я посчитала, что он из-за меня, впечатлившись моим поступком, вырвался из системы. На этой почве у нас завертелся самый громкий роман во всей части закрытой станции и даже за её пределами. Джанбоб оказался талантливым криминальным лидером. Сколотил банду, навёл в ней порядок и занялся отбиранием прибыльных дел у бандитов попроще. Мы работали в паре. На нас покушались, и чтобы быть готовыми к этому, сделали себе модификации, которых у других не было.

Он разрабатывал план, исполняли другие, но иногда он просил меня что-то сделать. Каюсь, в те моменты, ослеплённая положением подруги короля преступного мира, я вела себя как идиотка. Я никого не убила и могу гордиться хотя бы этим. А потом на меня снизошло прозрение, мерзость всего, что я творила. Тогда я решила бежать. Джанбоб почувствовал это и послал за мной убийц. Вот с ними я расправилась и сбежала на грузовой корабль. Мне было всё равно, куда он идёт, но он шёл на Землю.

Айрис замолчала. Я поцеловал её в висок, впечатлённый историей.

– Ты же не станешь меня осуждать? – Она повернулась ко мне и вопросительно посмотрела в глаза.

– Для этого мне надо выслушать вторую часть истории, которая начинается с того, что ты решила нас всех отравить.

– Не отравить, а симулировать смерть. Это важно. Короче, на пересадочной станции, когда мы ещё летели к закусочной, я увидела рекламу криосна и решила, что это идеальный способ сохранить ваши тела на время, пока я буду решать, как сбежать от Джанбоба. Связалась с конторой, которая предоставляла услуги, но предупредила, что не знаю, в какой момент они могут понадобиться. Мне выделили агента, который вызывал подозрения у Гордея. Да, это был представитель фирмы, которому я оплатила билет на станцию и пребывание там.

В тот момент, когда вы попа́дали без чувств, он предоставил нам пять криокамер, а ещё пять полетели в дальнюю звёздную систему, неся в своём нутре наши идентификаторы ДНК. Есть слабая надежда, что Джанбоб направится перехватить их, думая, что там мы. А пока он ждёт, когда транспорт с ними вынырнет из прыжка близ звезды назначения, нам надо придумать, как выбраться отсюда незамеченными и сбежать на Землю.

– На Землю? – переспросили мы хором.

– А чего вы удивляетесь? Мы вращаемся вокруг Земли на её естественном спутнике, – пояснила Айрис.

– Я же знал, что мы на Луне, – в шутку возмутился я. – А ты пыталась меня убедить в обратном.

– Луна – это стоп-слово, которое могло вас убить. Джанбоб мог решить, что поломка судна и выбор станции спланированы.

– Так и это ты устроила? – удивилась Камила.

– И это тоже я. Пришлось как следует рассчитать маршруты, чтобы оказаться именно здесь.

– А сколько времени мы здесь находимся? – спросил Апанасий.

– Сорок два дня.

– Сколько? – Здоровяк чуть не упал на пол. – А я чувствовал, что сплю лишнего. И зачем нас столько было находиться в криосне?

– Во-первых, чтобы не выдать себя. Во-вторых, чтобы найти доктора, который вытащит из вашей груди мину и не станет об этом болтать. Я спустила на планирование побега все наши деньги. Мы сейчас нищие, как церковные мыши. Нам надо либо быстро сбегать отсюда, либо искать работу, чтобы не умереть с голода.

– Сбегать, – поспешно предложил я, представив, как близко находится родная Земля и мой дом.

– В таком случае хочу предупредить, что отсюда к Земле не ходит ни один транспорт.

– А как же быть? Ждать, когда земляне приедут осваивать Луну и попроситься назад с ними? – Мне стало не по себе от мысли, что побег на Землю может затянуться на неопределённое время.

– Да кто их сюда пустит? – фыркнул Трой. – Это совсем не вариант. На станции должны быть небольшие суда для полётов над поверхностью. Некоторые работы можно выполнять вне ангаров, на орбите спутника. Теоретически такой транспорт можно направить в сторону Земли, но он не выдержит столкновения с её атмосферой.

– У нас есть капсулы, – указала Айрис на серебристые «гробики». – В подобной мне удалось однажды спуститься на Землю.

– Ну, не знаю, – засомневался Трой. – Они не выглядят такими уж надёжными.

– Это технологии высших рас, они используют иную физику, поэтому гравитация и разогрев об атмосферу им не опасны. Во время падения мы уйдём в подобие гиперпрыжка, вывалившись в другую реальность. Они настроены на сохранение жизни любым способом, – уверенно пояснила Айрис.

– Это радует, – вынужден был согласиться Трой.

– Тогда дело только в угоне судна. Это хорошо, что мы свалимся на Землю, но что дальше? Куда и когда мы выберемся оттуда? – спросила Киана, явно давая понять, что Земля не отвечает её планам как конечная станция.

– Об этом вам предстоит позаботиться самостоятельно, – ответила Айрис. – Для меня нет лучше места во всей вселенной, чем эта планета. Не спешите с выводами, возможно, вы разделите моё мнение, пожив там несколько месяцев.

– На этой планете дикарей? – Киана состроила возмущённое выражение лица.

– Ну, спасибо, – поблагодарил я её и по-обезьяньи почесал подмышки.

– Тебя я не имела в виду, Гордей. Ты уже давно в космосе. Я про то, как там всё устроено. Там же войны, болезни, убийства. Еду надо вырывать из пасти дикого зверя.

– Ещё одна жертва космического образования, – прошептал я.

– Киана, еду придётся вырывать из твоего рта, гарантирую, потому что во всей вселенной больше нет такой вкусной еды. План с угоном транспорта вполне реальный, я даже сама о нём не догадалась. Земля – то место, где найти нас сложнее всего. Слава богу, там ещё не достигли нашей технологии идентификации ДНК, и потому вычислить нас среди восьми миллиардов людей будет непросто. Предлагаю не откладывать операцию в долгий ящик.

– Чтобы выполнить план раньше, чем умрём с голода, – нашёл я достойный повод поспешить.

На разведку ушли мы с Троем. Камила задействовала своё давным-давно вживлённое устройство взлома и отключала по ходу нашего движение камеры и разные сенсоры, определяющие личность. Мы шли очень долго, потому что станция, построенная под поверхностью, оказалась огромной, рассчитанной на движение с помощью транспорта. Мы тоже несколько раз запрыгивали на тележки, спешащие с грузом по своим делам.

Приближение к ангару мы почувствовали по тому, как прибавилось народу в коридорах. Тут были трудяги, спешащие на смену, и пассажиры сломавшихся по дороге кораблей. Оказалось, что такой транспорт тоже бывает ненадёжным. Хорошо, что ему падать некуда, если только он не вывалится из прыжка возле чёрной дыры. Трой немного ориентировался в потоках, вычисляя, в которую сторону идти, и вскоре мы очутились внутри помещения с высокими потолками.

В этом ангаре стояли небольшие кораблики, похожие на летающие комоды. Без атмосферы ни о какой аэродинамике задумываться было не нужно. Главное, забить в него побольше запчастей или людей. На наших глазах один такой комод взлетел и исчез в появившемся в стене чёрном проёме.

– Надеюсь, проблему с доступом на выход Камила решит, – произнёс Трой.

– Как думаешь, управление на нём ручное или автоматическое? – поинтересовался я.

– Ручное, с автоматической корректировкой.

– Она позволит нам покинуть пределы Луны?

– Придётся снова понадеяться на возможности нашей взломщицы. Я летал на таком аппарате не раз, но не с такой экстремальной задачей. Движка вырваться из гравитации планеты должно хватить, а там доскочим на инерции до Земли.

Вернулись мы гораздо быстрее, так как узнали, что на станции имеется бесплатный общественный транспорт. Посовещавшись, решили не ждать, а действовать. Наша шестёрка выбралась в коридоры станции и направилась к ангарам пешком, чтобы не привлекать внимание необычной ношей – медицинскими капсулами. Для людей, живущих вне системы, подобные устройства были не менее фантастичными, чем для жителей Земли. Камила заранее подготовила замки ангара, чтобы не было никаких сюрпризов.

На нас смотрели как на пассажиров очередного сломанного корабля, с любопытством рассматривающих необычайную обстановку подземного помещения.

– Умели раньше строить, на века, – совсем по-земному произнёс встретившийся нам по пути местный.

– Я бы сказала, на тысячелетия, – поправила его Киана.

– А какая разница? – пожал плечами местный, не видя особого различия в цифрах, превышающих срок его жизни.

У дверей ангара нам встретились уставшие замасленные ремонтники, видимо, только вернувшиеся с работы. От них пахло чем-то едким, а вид был такой, будто они искупались в мазутном озере. Они даже не заметили нас, таких чистеньких и непохожих на них, когда мы несмело пошагали в сторону ближайшего «комода». Подошли к самому свежему на вид. Камила проверила способность открыть его и кивнула.

– Готово. Здесь просто два режима – открыть и закрыть, никакого кода.

Откинулась короткая аппарель, по которой мы вошли внутрь. Кораблик, почуяв присутствие людей, услужливо осветил свои недра. Здесь было захламлено, как в старом тракторе, железками, ветошью и инструментом.

– Надо же, – удивился я. – Никогда бы не поверил, что такая штука может летать в космосе. Внутри здесь хуже, чем в моём автомобиле.

– Не надо судить об устройстве по уровню комфорта, – поучительно произнёс Трой. – Этот агрегат настоящий трудяга с огромным ресурсом и низким энергопотреблением. Выглядит он так же, как любой функциональный инструмент, без шика.

– Согласен. – Я не собирался спорить, ничего не зная о космической технике.

Трой сел за органы управления, похожие на джойстики под один пальчик. Над ним возникла голограмма, показывающая обстановку вокруг, будто он сидел в открытом пространстве корабля без стен. Трой двинул джойстиком и плавно направил его к стене. Прямо перед нами открылась ниша. Мы влетели в неё и остановились. За нами закрылся огромный люк, затем начался процесс откачки воздуха, продолжавшийся несколько секунд.

После того как в шлюзе образовался вакуум, открылся внешний люк и мы увидели панораму звёздного неба и лунной поверхности. Трой профессионально вылетел и направил «комод» вертикально вверх. Потом выровнял его параллельно земле и полетел с заметным ускорением. Мы наблюдали за голографической картинкой, и вот на ней из-за горизонта всплыла Земля. Её нельзя было спутать ни с одной планетой. Сердце сжалось душевным спазмом, и слёзы навернулись на глаза. Я взял руку Айрис в свою и крепко сжал. Только в этом миг я ощутил всю силу тоски по родине, которая копилась во мне. Мы летели домой.