Дмитрий Красавин

Из Эстонии с приветом

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

Иллюстратор Дмитрий Красавин

© Дмитрий Красавин, 2018

© Дмитрий Красавин, иллюстрации, 2018

Эта книга о Ване с Колей из Саратова — первостроителях Таллина, о простом русском парне — Вильгельме Карловиче Кюхельбекере, о том, как клизмой излечили хористов от «СПИДа», о всех нас и прочих шведах. Автор не задается вопросами — кто прав, кто виноват в межнациональных спорах. Лейтмотив книги и главный критерий, по которому строятся отношения между героями — человечность.

18+

ISBN 978-5-4483-3518-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Из Эстонии с приветом
2. Пушкинская мозаика
   1. Эстонский предок Пушкина
   2. Нянино горе
   3. Друзья Пушкина
   4. Пущинский колокольчик
   5. Чудное мгновенье
   6. Излишняя горячность Кюхельбекера
3. Из «Василиады»
   1. Яблоко
   2. К вопросу о языке
   3. Иностранец
   4. Как Антс Нуття из мозгов вышиб
   5. Свой дом
   6. Джингел белл
4. Таллинские истории
   1. Про эстонцев, русских и прочих шведов
   2. Коля, Ваня и Коливань
   3. Ваня-умный, Коля и его бой
   4. Место, где Тома пела
   5. Княжна Ольга, Петька и песни царицы Тамары
   6. Народ Виру
   7. Ноги для холма
   8. Тома-сын и головы дракона
   9. Черноголовые
5. Рассказики и размышления
   1. Лекарство от проказы
   2. Петр Лаар и Март Рожок
   3. Интеграция клизмой
   4. Сны Василия
   5. Astus neiu mööda metsa
   6. Очередь
   7. Мухи
   8. Ставка на бабочку?

Пушкинская мозаика

[1] Скан оригинала можно посмотреть по ссылке — http://literatura5.narod.ru/push.jpg

Эстонский предок Пушкина

Как известно, Абрам Петрович Ганнибал, прадед Пушкина, в 1741 году из своего имения Карьякюла[1] переехал в Ревель[2], где долгие годы проработал на должности обер-коменданта.

Родным языком ревельцев и карьякюльцев был эстонский.

Да и сами они были эстонцами.

Но притворялись то немцами, то русскими.

А между собой беседовали по-французски.

А. П. Ганнибалу это не нравилось.

Заслышав где-нибудь иностранную речь, он моментально чернел от гнева.

Ну а поскольку слышать ее обер-коменданту приходилось повсюду, то современники не черным его и не видели.

Так родилось досадное историческое заблуждение о том, что А. П. Ганнибал будто бы вовсе и не эстонец, а… арап!

На этом основании правнука Ганнибала, Александра Сергеевича Пушкина, эфиопы зачислили в ранг своих национальных поэтов, а у эстонцев, напротив, его стихи даже в антологию эстонской поэзии не включены.

Вот такая вышла петрушка!

Теперь, когда выяснилась истинная причина, побудившая историков усомниться в эстонском происхождении А. П. Ганнибала, у эфиопов нет никаких оснований примазываться к славе Пушкина, а эстонцам следует подумать об установке на площади Свободы памятника почерневшему от гнева Ганнибалу или его прославленному правнуку.

[1] 1 Мыза Карьякюла — дворянская усадьба на севере Эстонии недалеко от Таллина. В первой половине XVIII века принадлежала по очереди Ф. М. Апраксину, Н Ф. Головину и Абраму Ганнибалу. После Ганнибала меняла своих владельцев очень часто — ими были фон Глены, фон Гернеты, Пиллар фон Пильхау, фон Коскюлль, фон Краузы и многие другие именитые эстонцы, почему-то выдававшие себя за немцев.

[2] ² Название города Ревель было заимствовано из шведского языка после присоединения Эстонии к Российской империи. Оно просуществовало до момента развала империи в результате октябрьского переворота. Современное название Таллин происходит от слов taani linn («датский город» в переводе с эстонского).

Нянино горе

Няня великого поэта, Арина Родионовна, жила далеко от Ревеля и Карьякюла, поэтому по-эстонски не говорила. Даже по национальности не была эстонкой.

Это не мешало ей слыть хорошим человеком, но приносило много горя.

Чтобы изучить эстонский язык, она стала прибегать к гипнозу.

Для погружения в гипнотический сон няня использовала специальное устройство — веретено.

Но из-за отсутствия магнитофона дело шло плохо.

В итоге, продремав полжизни «под жужжаньем своего веретена», няня так и не выучила ни одного эстонского слова.

Чтобы утешить няню, Пушкин частенько предлагал ей: «Выпьем с горя!»

Кружку при этом он прятал у себя за спиной и подначивал: «Где же кружка?»[1]

Арина Родионовна принималась искать, переворачивала полдома. Наконец серчала, что опять-де кто-то из экскурсантов умыкнул экспонат с посудной полки.

И тут Пушкин — бах кружку на стол: «Наливай!»

Ох и весело же им потом было!

Именно для няни, чтобы она порадовалась успехам  воспитанника, Пушкин с раннего детства приучился переводить свои стихи и прозу с эстонского на русский язык.

И, судя по «Евгению Онегину», достиг в этом нелегком деле фантастического совершенства.