Оксана Чурюканова

Храмы Плёса

На Золотом кольце России

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

© Оксана Чурюканова, 2018

Издание посвящено полувековому юбилею туристического маршрута «Золотое кольцо России» и рассказывает об истории церквей города-музея Плёс Ивановской области.

6+

ISBN 978-5-4490-9713-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Храмы Плёса
2. Церковь Спаса Преображения
3. Церковь Воскресения Христова
4. Собор Успения Пресвятой Богородицы
5. Церковь Воскресения Христова из села Билюково
6. ХРАМОВЫЙ КОМПЛЕКС ЦЕРКВИ ТРОИЦЫ ЖИВОНАЧАЛЬНОЙ И ВВЕДЕНИЯ ВО ХРАМ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ
7. Церковь святой Варвары Великомученицы
8. Часовня Николая Чудотворца
9. Часовня Архистратига Михаила из деревни Антоново
10. Источники и литература

Церковь Спаса Преображения

Памятником позднего классицизма является Плёсская Преображенская церковь, построенная в 1849 г. на узкой площадке у склона холма. Строилась церковь с расчетом на максимальный обзор, и до настоящего времени массивная колокольня церкви служит важным градостроительным акцентом на западной окраине города. Кирпичный, побелённый храм является прекрасным примером храма в северной части области, выполненного в запоздалых формах раннего классицизма и обладающего подчеркнуто монументальным обликом.

В феврале 1764 г. Екатериной II был издан манифест о секуляризации монастырских, церковных и архиерейских вотчин, которые передавались в Коллегию экономии. Монастыри поступали на содержание государства, а мелкие монастыри, с небольшим числом монашествующих, закрывались. Бывшие монастырские крестьяне (их было около трех миллионов) сначала назывались «экономическими крестьянами», затем их причислили в разряд государственных, им была передана часть монастырской земли, и они должны были платить государственную подать[1]. Эта секуляризация коснулась и единственного Плёсского монастыря, находившегося на месте нынешней Преображенской церкви.

Плёсский Преображенский монастырь располагался на западной окраине города под горой на берегу Волги. Земля здесь образовывает террасу, ограниченную с юга горой, с севера — крутым спуском к реке, с запада — лесным оврагом с протекавшим по дну оврага ручьем.

История основания Спасо-Преображенского монастыря тесно связана с именем святителя Киприана — сподвижника основателя Плёса, Великого князя Василия Дмитриевича (сына Дмитрия Донского). Именно святитель Киприан, митрополит Московский, является насадителем монашества в Ивановском крае.

Монастырь был мужским, имел небольшое число монахов и управлялся игуменом. Когда он был образован — сведений нет, кроме того, что он имел в конце ХVII в. две церкви: холодную, во имя Преображения Господня, и теплую — во имя Сретения Пресвятой Богородицы, построенную по храмозданной грамоте московского патриарха Иоакима и освященную в 1682 г. игуменом Герасимом. Также известны игумены Преображенской обители города Плёса: Никодим, умерший в 1720 г., Моисей, определенный 25 октября 1720 г., и Иона, определенный в апреле 1721 г.

Количество монахов всегда было очень небольшим, к закрытию монастыря в 1764 г. составляло всего три человека. Этот монастырь не имел земельных владений и существовал только на подаяния приходящих молящихся из Плёса и окрестных деревень, расположенных на левом берегу Волги напротив Плёса: Серковой слободы, Ворошилихи, Горесловки.

В Спасо-Преображенском монастыре, как и в других православных монастырях, существовало кладбище, где погребалась братия обители и ее благодетели. В конце 30-х г. г. ХIХ в. Обительский Преображенский храм пришел в ветхость и был снесен, на его месте в 1849 г. был построен ныне существующий каменный Преображенский храм.

В 1833 г. здесь образуется городское Преображенское кладбище, где на протяжении XIX — начала XX в.в. нашли свое упокоение несколько поколений жителей Плёса. После упразднения Плёсского монастыря в 1764 г. и превращении его главного храма — Преображенской церкви — в приходскую церковь за этим местом и расположенным около кладбищем закрепилось название «Пустынь». Священник храма именовался в просторечии горожан «Поп Пустынной».

В «Кратких статистических сведениях о церквах Костромской епархии» можно найти описание Преображенской церкви Плёса: «…каменная с такою же колокольнею, построена в 1849 г. усердием благотворителей, ограды нет. Кладбище вокруг церкви и ничем не огорожено. Престолов три: в холодной в честь Преображения Господня, в теплой правый в честь Владимирской Богоматери, левый — во имя Святителя Николая Чудотворца.

Достойны внимания в храме двои аппиковые, вызолоченные створы, устроенные в виде скрижалей на двух тумбах, вместо аналоев. В них помещены две кипарисовые доски с иконными на них изображениями и с частями мощей угодников.

С церковного капитала в 160 руб. получается % — 6 руб. 50 коп. В приходе есть попечительство для призрения детей бедных родителей и сирот, состоящих в ведении министерства внутренних дел и общество трезвости. Расстояние от Костромы 52 версты; от Нерехты 55 верст; от станции железной дороги 35 верст.

Причт: священник, псаломщик.

Казенное жалованье священнику 294 руб.; псаломщику 98 руб.; % с капитала в 710 руб. — 28 руб.17 коп. Доход священника 255 руб.; псаломщика 95 руб.

Для священника имеется церковный дом. Приход сельскохозяйственный: мужского пола 369, женского пола 366. В пределах прихода есть три раскольничьи семьи страннического толка. Приходских селений 5 на 4 версты от церкви. Документы сгорели в 1839 году. Торговая лавка в Серкове»[2].

К 1911 г. при Преображенском храме действовал попечительский совет, решавший вопросы призрения детей бедных родителей и сирот.

При закрытии Преображенской церкви в 1937 г. она использовалась сначала в качестве склада для муки и круп, а затем была переоборудована под столярную мастерскую, просуществовавшую не менее 20 лет. За это время была уничтожена внутрицерковная живопись.

Храм долгое время был закрыт. В начале 90-х г. г. XX в. его передали Церкви и освятили. Сегодня в храме, который является подворьем Свято-Никольского женского монастыря, идут восстановительные работы. Благоустраивается и заброшенное кладбище.

Церковь Воскресения Христова

Архитектурный ансамбль Базарной площади Плёса возглавляет церковь Воскресения Христова, построенная в 1817 г. в честь победы над французами в Отечественной войне 1812 г. Она как бы празднует торжество победы русского народа над захватчиками: по преданию, в память о победе над Наполеоном старые храмы решили заменить на новые, именно тогда была воздвигнута каменная церковь. Сохранилась невысокая ограда с каменными фигурными столбиками, украшенными сверху маленькими шариками, и Святые ворота. Зодчие нашли оптимальное место для возведения храма, как бы на полпути в гору, что позволило возвысить церковь над другими постройками и одновременно с этим не задавить окружающего ландшафта.

Воскресенская церковь уникальна. Храм Воскресения Христова сочетает в себе два стиля. Можно заметить черты ярославской архитектуры XVII в. и декор раннего классицизма XIX в., времени постройки церкви. Высокий двухъярусный четверик держит на себе симметричную четырёхскатную кровлю, на которой расположены пять луковичных главок на гранёных постаментах. Центральный купол — световой. Полукруглая апсида с восточной стороны сильно понижена. С западной стороны находится трапезная квадратной формы, равная по ширине четверику церкви. Входные портики боковых фасадов сильно выдвинуты и снабжены тосканскими колоннами и фронтонами. Главки храма покрыты металлическим «лемехом».

Трёхъярусная колокольня украшена арочными проёмами, колоннами, фронтонами и фигурными украшениями. Колокольню венчает маленькая главка на гранёном барабане. Высота колокольни Воскресенской церкви — 32,5 метра. Высокий белоснежный храм с изящным пятиглавием и горделивой колокольней, словно маяк, виден издалека всем, кто следует в Плёс водным путем.

Согласно Кратким сведениям о приходских церквях Костромской епархии, престолов в церкви было два: в холодной части в честь Воскресения Христова и в теплой части в честь Рождества Христова[3]. В 1879 г. священником служил Николай Александрович Лаговский, преподававший в духовном училище. Дьяконом — Петр Николаевич Троицкий[4]. Прихожан при церкви в XIX в. насчитывалось 353 человека: 170 мужского пола, 183 женского. Прихожане были или ремесленниками, или торговцами, но большинство без определенных занятий. Церкви принадлежал Нескучный завод с 9 душами прихожан[5].

По данным 1868 г. при Воскресенской церкви существовало духовное училище, открытое причтом в доме священника и диакона[6]. В источниках 1911 г. говорится о наличии при церкви церковноприходской школы[7]. При церкви существовало Общество трезвости, устав которого был утвержден 9 апреля 1901 г. министром внутренних дел. 14 июня того же года состоялось первое собрание Общества, на котором было выбрано правление. Председателем правления Воскресенского общества трезвости стал священник Иоанн Троицкий. Целью Общества, согласно §2 устава, являлось противодействие распространения пьянства в народе «путем открытия чайных, столовых, бесплатных читален и библиотек, изучения и распространения книг, брошюр и листков нравственно-религиозного содержания, устройство бесед, чтений, спектаклей, концертов; литературных, музыкальных и др. увеселительных вечеров, гуляний и игр в принадлежащих обществу помещениях»[8].

Внутренне убранство храма не сохранилось. После Октябрьской революции началось закрытие церквей Плёса. Воскресения Христова была закрыта в 1939 г., были изгнаны все священники и запрещены колокольные звоны. Было составлено обращение жителей Плёса к М. И. Калинину о сохранении церкви, но на решение о закрытии церкви оно не повлияло. После закрытия церкви, в здании размещался склад «Заготзерно», позже столярная мастерская. Алтарь был занят под трансформатор.

В 1961 г. по инициативе заслуженного деятеля искусств Б. И. Пророкова и его жены С. А. Пророковой в церкви была создана художественная галерея на общественных началах. Уже через год в галерее было собрано около 200 произведений графики, живописи, скульптуры Б. И. Пророкова, Н. Н. Жукова, Кукрыниксов, А. Д. Ромаса, К. А. Коровина и др[9]. В 1982 году был организован Плесский музей-заповедник, и до 1990 г. здесь размещался отдел НДПИ.

Храм долгое время не реставрировался и выглядел заброшенным. Сейчас купола церкви и рядом стоящей колокольни блестят на солнце золотом, были отлиты 10 колоколов на заводе «Пятков и К» в городе Каменск-Уральске. Вес самого большого колокола составляет 2,7 тонны. Представительство Группы Энергосберегающих Компаний в городе Иваново оборудовало Воскресенскую церковь светодиодными светильниками, которые освещают храм ночью.

В 2015 г. Воскресенская церковь города Плёс стала победителем в номинации «Лучший реализованный проект сохранения объектов культурного наследия» Градостроительного конкурса, который ежегодно проводится министерством строительства и жилищно-коммунального хозяйства РФ.

Напротив церкви расположена деревянная часовня Архистратига Михаила, которую перевезли из деревни Антоново в 1980-х и воссоздали по чертежам.

Воскресенскую церковь можно часто встретить на открытках, изображающих город Плёс, в фильмах «Два капитана», «Золотой теленок», «Китайский сервиз», «Жестокий романс».

Собор Успения Пресвятой Богородицы

Собор Успения Пресвятой Богородицы появился на Соборной горе в 1699 г. Успенский собор простой и в то же время красивый. Стиль его многие искусствоведы называют провинциальным вариантом московского барокко. Первый ярус собора — четверик с равными по ширине трапезной и алтарной по бокам. Из четверика как будто вырастает восьмигранный второй ярус с купольной кровлей. Он довольно мощный и создаёт ощущение приземистости всей церкви. Такой объём часто называют «восьмерик на четверике». И над колоколообразным сводом тянется ввысь маленькая главка с перехватом на небольшом восьмигранном основании.

Храм не богат оконными проёмами. Трапезная имеет только два световых окна на боковых фасадах. Скупое оформление фасадов напоминает архитектуру XVII в. Восьмерик оформлен простыми карнизами, поддерживаемыми колоннами по его рёбрам. Арочные окна трапезной и основного объёма в фигурных килевидных наличниках, прямоугольные окна апсиды в простой рамке. Меж окон алтарного выступа расположены пилястры.

В конце XVIII — начале XIX в.в. со стороны трапезной к Успенскому собору пристроили богато оформленную колокольню. Основание колокольни — тот же восьмерик на четверике, заканчивающийся шатровым сводом. Шатёр наполнен слуховыми оконцами различного оформления. В северной стене основания колокольни встроена лестница, ведущая к звону.

Собору было определено место на высоком холме, в центре города и над торговой площадью, окруженной торговыми рядами и домами купцов. Строгость и аскетизм архитектурных форм Успенского собора обусловлены, по мнению В. И. Казариновой, негативным отношением местных отцов церкви к изощренно богатой архитектурной пластике «светской и суетной» нарышкинского барокко, к тому времени утвердившегося в столице[10].

В начале XX в. в приходе Успенского собора было три церкви: две в самом городе, третья — в приписанном к собору селе Антоновском[11]. В Плёсе были каменные церкви: зимняя и летняя. Зимняя церковь, построенная в 1699 г., была с колокольней: Собор одноэтажный, его размеры: вышина 4,5 сажень, длина 10 сажень, ширина 5 сажень. Свод в виде круговой дуги. Окна шириной в 1,5 аршин, высотой 3 аршина с прямыми перемычками. Алтарь с одним полукружием о трех окнах. Трапеза отделяется от храма аркой. Стены выложены сплошной кладкой из толстого, тяжеловесного (18 фунт.) кирпича…

Иконостас был в три яруса с резьбой, помещенной на золотом поле. Резьба изображала виноградные ветви… Достопримечательностью являлась месточтимая икона Казанской Божией Матери. Церковная летопись говорит, что эта икона явилась на вековом дереве — вязу. После бывшего в г. Плёсе пожара около 1695 г., когда сгорела и церковь, эта икона была найдена в пепле невредимой…

Второй достопримечательностью собора являлся напрестольный деревянный крест со святыми мощами св. Федора Стратилата, Иоанна Милостиваго и мученика Анфима[12].

В 1828 г. плёсским мещанином Василием Шишкиным был построен большой летний Казанский собор[13]. В 1868 г. настоятелем Успенского собора был протоирей Александр Беневоленский, являвшийся представителем цензурного комитета Костромского епархиального ведомства и депутатом для присутствия в светских училищах при испытании закона Божия[14]. Известен состав причта на 1911 г.: священник, диакон и псаломщик. Прихожан мужского пола 295, женского — 342. Прихожане-горожане занимались торговлей, за исключением некоторых ремесленников[15].

В 1824 г. рядом с Успенским собором появилась небольшая часовня, а в 1828 г. на средства плёсского мещанина В. Шишкина был выстроен Казанский летний собор.

Казанский собор и ограда были разрушены в советское время. Зимний Успенский собор и ворота ограды удалось сохранить, в его помещениях долгое время располагался учебный класс механизации Плёсского сельскохозяйственного техникума. К сожалению, внутреннее убранство собора было до неузнаваемости искажено в 30-е г.г. прошлого века. По свидетельству из литературных источников («Известия Императорской археологической комиссии». Вып. 31 («Вопросы реставрации», — Вып. 3) — Спб., 1909. — С. 221), его сиены и своды покрывало «живописное письмо», которое практически не сохранилось. Украшением храма служил и трехъярусный резной золоченный иконостас с колонками, увитыми виноградными лозами.

Как выглядел весь живописный архитектурный комплекс Соборной горы, мы можем видеть только на картинах Исаака Левитана «Тихая обитель» и «Вечерний звон», признанных шедеврах художника.

В 1890 г. из Плёса художник предпринял путешествие в город Юрьевец, находящийся на берегу Волги, примерно в 80 км от Плёса. Там И. И. Левитан сделал наброски Кривоозерского монастыря, которые потом использовал при написании картины «Тихая обитель»[16]. Исполнив карандашные наброски монастыря, берегов, монахов за рыбной ловлей[17], И. И. Левитан продолжил работу уже в Плёсе. Неизвестно, написал ли он здесь саму картину или только эскиз к ней масляными красками, а картину по нему писал уже в Москве зимой.

С. П. Кувшинникова так рассказывает историю создания картины: «Здесь же в Плёсе, была написана им и еще одна из лучших его картин — «Тихая обитель». Эта картина, которой А. Н. Бенуа приписывает такое большое значение в развитии творчества художника, связана была для Левитана с очень значительным переживанием. Еще раньше, во время жизни в слободке под Саввиным монастырем, Левитан сильно страдал от невозможности выразить на полотне все, что бродило неясно в его душе. Однажды он был настроен особенно тяжело, бросил совсем работать, говорил, что все для него кончено и что ему не для чего больше жить, если он до сих пор обманывался в себе и напрасно воображал себя художником… Будущее представлялось ему безотрадно мрачным, и все мои попытки рассеять эти тяжелые думы были напрасны.

Наконец я убедила Левитана уйти из дому, и мы пошли по берегу пруда, вдоль монастырской горы. Вечерело. Солнце близилось к закату и обливало монастырь горячим светом последних лучей, но и эта красивая картина не разбудила ничего в душе Левитана. Но вот солнце стало заходить совсем. По склону горы побежали тени и покрыли монастырскую стену, а колокольни загорелись в красках заката с такой красотой, что невольный восторг захватил и Левитана. Зачарованный, стоял он и смотрел, как медленно все сильнее и сильнее розовели в этих лучах главы монастырских церквей, и я с радостью подметила в глазах Левитана знакомый огонек увлечения. Скоро погасли яркие краски на белых колоколенках, и, освещенные зарей, они лишь слегка розовели в темнеющем небе, а кресты огненными запятыми загорелись над ними. Картина была уже иная, но чуть ли не еще более очаровательная…

Невольно заговорил Левитан об этой красоте, о том, что ей можно молиться, как богу, и просить у нее вдохновения, веры в себя, и долго волновала нас эта тема. В Левитане точно произошел какой-то перелом, и когда мы вернулись к себе, он был уже другим человеком. Еще раз обернулся он к бледневшему в сумерках монастырю и задумчиво сказал: «Да, я верю, что это даст мне когда-нибудь большую картину».

Ничего подобного, однако, он тогда не начал, а мы со Степановым не хотели об этом заговаривать и напоминать Левитану о его мрачных думах.

Прошло два года. Левитан поехал из Плёса в Юрьевец в надежде найти там новые мотивы и, бродя по окрестностям, вдруг наткнулся на ютившийся в рощице монастырек. Сам он был некрасив и неприятен по краскам, но был такой же вечер, как тогда в Саввине: утлые лавы, перекинутые через речку, соединяли тихую обитель с бурным морем жизни, и в голове у Левитана вдруг создалась одна из лучших его картин, в которой слились в одно и Саввинские переживания, и вновь увиденное, и сотни других воспоминаний. Сам Левитан очень любил эту дивную картину и написал ее повторение с группой богомольцев на мостках»[18].

С. Пророкова указывает, что, сделав наброски с монастыря и в особенности увлекшись мотивом утлых лав, И. И. Левитан «то, чего ему не хватало в Юрьевце… дополнил наблюдениями на Соборной горе» в Плёсе. «Отсюда взял он для картины архитектурный церковный ансамбль с древней конической колоколенкой»[19].

Созданное И. И. Левитаном полотно отличается удивительной непосредственностью чувства и воспроизведения жизни. Не случайно, как свидетельствует А. Н. Бенуа, первым зрителям картины «казалось, точно сняли ставни с окон, раскрыли их настежь, и струя свежего, душистого воздуха хлынула в старое выставочное зало»[20].

Запечатлев окруженный рощей монастырь, войти в который как бы приглашает тропинка, ведущая взгляд зрителя к легкому мостику, перекинутому через неширокую спокойную реку, а затем к церквям и высокой колокольне, И. И. Левитан насытил изображение чувством покоя, созерцательности и благостной тишины.

Большой успех, который имела картина «Тихая обитель» у интеллигентной публики, наглядно засвидетельствовал соответствие устремлений художника и его живописных поисков духу времени, потребностям высокой культуры той эпохи.

О подобном соответствии идет речь в повести А. П. Чехова «Три года», в эпизоде, где героиня посещает выставку и рассматривает наиболее полюбившуюся ей картину, описание которой являет некий синтез впечатлений писателя от работы И. И. Левитана: «На первом плане — речка, через нее бревенчатый мостик… на том берегу тропинка, исчезающая в темной траве… А в дали догорает вечерняя заря. И почему-то стало казаться, что эти самые облака, и лес, и поле, она видела давно и много раз, и захотелось ей идти, идти и идти по тропинке, и там, где была вечерняя заря, покоилось отражение чего-то неземного, вечного»[21]. Показанная на XIX Передвижной выставке весной 1891 г. картина «Тихая обитель» произвела большое впечатление и вызвала одобрение прессы. Большинство газет и журналов, в том числе такие крупные и влиятельные, как «Новое время» в Петербурге и «Русские ведомости» в Москве, в своих обзорах выставки дали положительную оценку картины И. И. Левитана. В этой оценке сходились такие различные критики, как А. С. Суворин[22] и В. И. Сизов[23].

Так, А. С. Суворин писал в «Новом времени»: «Полон свежести и поэзии пейзаж Левитана „Тихая обитель“… Пейзаж очень прост, в нем нет подробностей, а эта роща и монастырь над нею виданы каждым на Руси тысячи раз, но как неизъяснимо прекрасно раскрывается над этим мирным уголком русской земли тихое, прозрачно тихое утро!».

«Поэтическое настроение художника чувствуется в картине г. Левитана „Тихая обитель“… Блестящая гамма тонов соответствует силе и эффекту изображаемого пейзажа», — писал В. Сизов. В. В. Стасов, до сих пор игнорировавший И. И. Левитана, заметил его и положительно отозвался о картине: «У г. Левитана „Тихая обитель“… мне кажется, лучшая его картина по красоте и поэзии тонов вечернего солнца»[24].

О впечатлении, производимом пейзажем И. И. Левитана, хорошо рассказывает А. П. Чехов в письме сестре от 16 марта из Петербурга: «Был я на передвижной выставке. Левитан празднует именины своей великолепной музы. Его картина производит фурор… Успех у Левитана не из обыкновенных»[25].

Краевед Л. А. Шлычков говорит о том, что в деревянных предшественниках собора бывали на молитве плесяне разных сословий, царские наместники, воеводы полков Правой руки московского войска во время казанских походов при Иване Грозном. Среди прихожан плёсского собора в начале нашего века был Н. П. Смирнов, впоследствии журналист, писатель, критик, мемуарист, буниновед, поэт. Позднее он будет упоминать о соборе в своих прозаических сочинениях и в стихах:

Старый парк, церковные ворота,

Тихий и заброшенный собор.

А внизу, в чеканной позолоте,

Волжский вечереющий простор

Лунные прохладные аллеи

Вековых таинственных дубов.

На заре все тоньше и свежее

Запах свежих яблок из садов

По реке, широкой и зеркальной,

Уплывает белый пароход,

И огонь, багряный и печальный.

В дальний путь приветливо зовет

В тишине и розовом тумане

Улетают чайки на закат.

И опять, опять воспоминанья

Ароматом юности пьянят

Плес, 1959, 16 августа

В 2007 г. на средства губернатора Ивановской области М. А. Меня произведена реставрация Успенского собора, а также начато благоустройство всей Соборной горы. В день открытия обновлённого храма 8 июля 2007 г. прошел первый крестный ход с участием Михаила Меня, руководителя облотделения «Единая Россия», зампреда облдумы Валерия Васильева, президента кинофестиваля «Зеркало», народной артистки СССР Инны Чуриковой и других гостей международного кинофестиваля интеллектуального кино. Такой статус губернатор придал традиционному областному фестивалю «Дни Тарковского на ивановской земле», проходившему с 1992 г.

Как пояснил Михаил Мень, на храм пошел гонорар за книги его отца, протоиерея Александра Меня, и средства от собственных авторских гонораров, в частности, за диск «Made in Moscow», записанный с участием Джо Линн Тернера и Гленна Хьюза из группы «Deep Purple». Всего губернатор намерен потратить на восстановление храма и благоустройство Соборной горы, на которой стоит церковь, 1 млн. рублей из личных средств.

«Реставрация храма и благоустройство Соборной горы в Плёсе будут продолжены. Всего из творческих гонораров моих и моего отца будет потрачено около миллиона рублей», — заявил Михаил Мень[26].

Ивановский губернатор назвал знаменательным то, что открытие храма «совпало с проведением в регионе международного кинофестиваля имени Андрея Тарковского «Зеркало».

«Фильмы Андрея Тарковского глубоко пронизаны духом христианства, например, фильм „Андрей Рублев“ открыл для советских людей не только неизвестные факты истории, но и саму суть христианства», — считает губернатор[27].

В настоящее время замечательный памятник русской старины — Успенский собор с колокольней является действующей церковью города Плёса.

Казанский собор канул в лету, но «чтобы не зарастала народная тропа к храму, каждый год на празднование Казанской Божьей Матери о. Андрей с прихожанами ходит с крестным ходом от Успенского храма к Казанскому, будто он и не разрушен вовсе. Верующие во главе со своим пастырем неторопливо идут под колокольный звон с песнопениями, с иконами и хоругвями. Глядя на этот торжественный и вместе с тем трогательный крестный ход, думается, что, слава Богу, есть еще на Руси такие места, где никогда не затухает свеча веры и служения Богу. По окончании Крестного хода на месте бывшего храма о. Андрей служит водосвятный молебен и кропит все кругом святой водой. В народе говорят: свято место пусто не бывает. Хочется верить: может и правда найдется такой благочестивый человек, патриот своего Отечества, любящий красоту Божьего мира, который, следуя традициям своих предков и по молитвам церковных пастырей, захочет возродить былую красоту этого места, чтобы здесь на Соборной горе не было греховной пустоты, а вновь возвышался Казанский храм, как символ покаяния современного человека». (Цит. по материалам сайта «Успенский приход в Плесе»)[28].

Церковь Воскресения Христова из села Билюково

Одна из самых известных церквей Плёса с «неофициальным» названием «Над вечным покоем» стоит на горе Левитана. Это небольшая изящная деревянная церковь, окруженная старинным Петропавловским кладбищем. Свое народное название Воскресенская церковь получила благодаря знаменитой картине Исаака Левитана «Над вечным покоем». Туристы зачастую убеждены, что в картине изображен именно этот деревянный храм. Однако это не так: клетская деревянная церковь святых Петра и Павла, которая послужила источником вдохновения Левитану, сгорела в 1903 г. Но, даже исчезнув, она осталась одной из самых знаменитых церквей в русской культуре и искусстве.

На Петропавловской горе, которая сейчас носит имя Левитана, с XVI в. (а возможно и раньше) располагался погост с деревянным храмом. Первое упоминание о церкви датировано 1645 г. Храм был посвящен апостолам Петру и Павлу, которых особо почитали в Плёсе. Четверть века, с 1882 по 1907 г.г., в Петропавловской церкви служил иерей Иаков Афанасьевич Успенский.

Архитектура старинной Плёсской церкви св. Петра и Павла была зарисована в 1887 г. академиком А. М. Павлиновым, который был специально командирован из Москвы в Плёс для составления архитектурных зарисовок и чертежей древней церкви. Материалы были напечатаны в приложении к описанию церкви, выполненному священником Яковом Успенским[29]. В сообщении священника Петропавловской церкви он подробно описывает старинную деревянную церковь, запечатленную на нескольких картинах И. И. Левитана и С. П. Кувшинниковой. Письмо священника Петропавловской крепости г. Плёса Якова Успенского было опубликовано в журнале «Ведомости» в 1907 г. (под редакцией секретаря комиссии К. П. Машкова):

Церковь Св. Петра и Павла

в г. Плесе Костромской губернии

В заседании Комиссии по сохранению древних памятников, 5 июня 1887 года было доложено письмо священника Петропавловской церкви г. Плеса Якова Успенского, в котором он пишет, «что в г. Плесе, Костромской губернии при настоящей кладбищенской Петропавловской церкви, есть еще другая, старая, деревянная церковь с существующим при ней издревле кладбищем. Во внутренности этой церкви тоже издавна имеются три склепа, соразмерные обыкновенным могилам; но о них документальной записи при церкви не имеется, а устные предания в народе также более или менее по давности времени неудовлетворительны. По последним же случайно дошедшим до меня сведениям, в склепах этих погребены тела особ царского или княжеского рода.

В настоящее время, собрав сведения о существовании самой церкви и находя ее по имеющимся признакам весьма древнею, считаю также долгом почтительнейше сообщить Императорскому Московскому Археологическому Обществу составленные мною и прилагаемые при сем сведения, на основании коих не может ли быть она удостоена особенного внимания как памятник довольно значительной старины?»

При этом священником присланы нижеследующие сведения о деревянной Петропавловской церкви.

О первоначальном основании

или постройке церкви

В Плесе при настоящей Петропавловской кладбищенской церкви есть еще другая старая деревянная церковь с существующим при ней издревле кладбищем. О первоначальном основании этой церкви в архиве никаких записей не имеется, есть лишь геометрический план 1782 года, составленный при межевании земли Плеса в Рыбной слободе погоста церкви Петра и Павла. При плане есть и межевая книга, однако в ней тоже о первоначальном основании церкви ничего не говорится. По описи же церковной, составленной в 1838 году, а также по прочим церковным документам, имеющимся при церкви с 1829 года, прямо означено, что «Церковь святых апостолов Петра и Павла построена в 1748 году, а кем, неизвестно», — но нетрудно заметить даже, что знающий год устройства церкви не мог, кажется, не знать или не слышать: кем или по какому случаю она устроена? Почему критически проверяя как церковный архив, так и все вещественные принадлежности церкви, мною усмотрено, что, во-первых, взятое основание для такой записи весьма неудовлетворительно, а, во-вторых, что и само устройство церкви и всей ее принадлежности явно свидетельствуют о более глубокой ее древности.

Очерк внешнего и внутреннего

устройства церкви

1. Церковь построена на восточной стороне г. Плеса, близ самой граничной черты города, на чрезвычайно высокой и крутой горе, которую с трех сторон облегают глубочайшие овраги. Местность эта никогда не была заселена жителями; почему вначале и именовалась погостом церкви Петра и Павла. Зданием — деревянная: срублена вся из соснового леса, срубом в замок, в два квадрата — для трапезы и храма. С восточной стороны врублен полукруглый сруб для алтаря, а с западной — для паперти. А так как срубы для алтаря и паперти размером меньше храма, то здание представляется по виду крестообразное, продолговатое, в 12 углов. Кровля, как на храме, так и на алтаре, и на паперти тесовая, крутая, в два ската, на середине возвышается деревянная чешуйчатая глава с деревянным восьмиконечным крестом, который обит белым железом и укреплен 4 железными цепями. Окна простые, их в трапезе два, а в храме четыре. Вход в церковь один — с запада, через паперть. Двери простые, деревянные, одиночные, с прямыми сверху перемычками.

2. По внутреннему устройству: церковь холодная, без печей, разделяется на три части. Стены во всех трех отделениях обиты топором, пол везде одинаковый, настлан половицами из досок сосновых, тоже тесаных. По стенам устроены лавки топорной же работы.

О внутренних вещественных принадлежностях церкви

1. Святой престол в алтаре устроен просто на четырех деревянных столбцах и утвержденным на четырех висячих железных крюках.

2. Жертвенник.

3. Крест напрестольный кипарисный с резным изображением распятого Иисуса Христа.

4. Древнее полулистовое печатное Евангелие, покрытое синим бархатом с изображением на середине распятого Иисуса с девою Марией и Иоанном Богословом. Год издания этого Евангелия неизвестен.

5. Иконостас старого устройства, прямой с тяблами, сохранился вполне в своей первобытной древности; он состоит из двух тяблов и испещрен, как по самому низу 1-го пояса, так и между иконами разными узорами из ярких красок; большая же часть около икон расписана травчатыми рисунками и деревами. Царские двери гладкие, золоченые с выемками для клейм.

В нижнем поясе все иконы письма весьма древнего, писанные по белому полю, а на некоторых иконах поле настолько потемнело, что нельзя узнать настоящего цвета. Некоторые из этих икон, а именно главные и как составляющие по древности особую драгоценность, перенесены во вновь устроенную (1838 — 1845г.) каменную церковь, а вместо их поставлены иконы нового письма.

Во 2-м поясе 9 икон по правую сторону и 8 по левую, с изображениями святых. Все эти изображения представлены во весь рост, письма также древнего, писаны все по золотому полю, на них венцы и цаты гладкие деревянные, золоченые. Иконы же эти расположены уже по капитальной стене Храма и в своих местах обрамлены золоченою резьбою. Более явственная сравнительно икона, а особенно замечательная по имеющейся на ней надписи, находится в Трапезе над входом в Храм или над аркою, писанная одинаковыми красками с другими иконами. На ней изображено: Господь Вседержитель, по одну сторону от него — 6 апостолов принимают от своего Учителя хлеб, по другую — другие 6 апостолов — вино из сосуда. За апостолами по обеим сторонам — два ангела в белых одеждах, а по верху находится следующая надпись славянскими буквами: «Писана в 1663 году».

Бывшая при церкви деревянная колокольня сломана по случаю построения новой каменной церкви (1838 г.) и употреблена на обжиг кирпича. Возле церкви, у входа с западной стороны, находится белый известковый надгробный камень, окаймленный кругом вырезанной надписью из славянских букв вязью: «Лета (1572 г.) представился раб божий Сидор Сентябрь в день Кирилов сын Ошерин». В Плесе рода такой фамилии не существует и о лице погребенном ничего не известно, замечательно только сходство отчества погребенного с вкладчиком Евангелия, о котором уже было сказано. Из всего вышеизложенного видно, что церковь Петра и Павла существует более 200 лет, а кладбище — более 300, коему быть может современна постройкою и сама церковь. Это я и нахожу своим долгом почтительнейше сообщить благоусмотрению Императорского Московского Археологического Общества».

На заседании комиссии 8 июля 1887 г. А. М. Павлинов доложил, что им осмотрен и обмерян древний деревянный Петропавловский храм в Плёсе и представил чертежи и следующий доклад:

«Церковь Святого Петра деревянная, стоит на горе и еще издали производит приятное впечатление своими красивыми очертаниями. Когда вы обходите ее кругом, вы невольно останавливаетесь перед ее восточной частью, где так оригинально покрыт алтарь в 5 стен крышей на 2 ската. Входя внутрь, вы замечаете две щели, проделанные с паперти в церковь вышиной в отверстие около вершка и вершков семь длиной. Расположены они горизонтально на высоте человеческих глаз по бокам двери, ведущей в саму церковь. Эти два отверстия в виде щелей сделаны для оглашенных: в них они могли смотреть на службу.

Войдя в саму церковь, замечаете на полу три западни, по преданию, это три гробницы, где положены три сестры царевны. Я поднял эти западни, под ними оказался кирпичный мусор. Рабочие, вынимая этот мусор, на глубине аршин двух от пола наткнулись на валун большой величины, под которым и оказались те обломки человеческого черепа, которые я здесь прилагаю. В виду большого стечения народа я раскопки прекратил, так как довести до конца это дело требовало времени нескольких дней, а это не было моим прямым назначением».

В своем письме Я. Успенский выступал против утверждения (согласно церковной описи, составленной в 1838 году), что «церковь Петра и Павла построена в 1748 году, а кем, неизвестно». Успенский считал, что «само устройство церкви и все ее принадлежности явно свидетельствуют о более глубокой ее древности». Что касается предположения о постройке церкви в 1748 году, то единственной основой для этого послужил антиминс, существующий до 1887 г., который освящал костромской епископ Сильвестр 14 марта 1748 г.. По мнению Я. Успенского относить эту дату к освящению новой церкви нет никаких оснований: «Так, например, имеется икона Христа и апостолов, принимающих от него хлеб и вино. По верху иконы имеется следующая славянская надпись: „писана в 1663-м году 20 июля“. На местном нерукотворном образе Спасителя под изображением лика есть надпись славянскими буквами и обозначен 7204, то есть 1696 год».

В журнале «Костромская старина»[30], сборнике, издаваемом Костромской ученой архивной комиссией, через три года после осмотра Петропавловской церкви А. М. Павлиновым, появилась безымянная статья о церкви, близкая по содержанию к статье Якова Успенского.

Известный художник и историк русского искусства академик Игорь Эммануилович Грабарь в изданном в издательстве И. Кнебеля и при его активном участии многотомном труде «История русского искусства» (выходившем в 1909 — 1914 г.г.) в I томе «Деревянное зодчество русского Севера» пишет о деревянной церкви: «По клировым записям она была построена в 1748 году и нет никаких оснований считать её значительно более древней, как это допускали некоторые исследователи»[31].

В 1901 г. в Костроме вышел очередной выпуск костромского издания «Костромская старина. Сборник, издаваемый Костромской учёной архивной комиссией, выпуск 5». В нем была помещена «Опись документов из архива Костромской Казанской палаты и бывшей Костромской палаты государственных имуществ»[32]. Среди этих документов два (№6 и №7) имеют непосредственное отношение к Плёсу. В выписи перечислены: дворы, огороды, лавки, шалаши, торговые места рыбных ловцов Плёсской слободы и их повинности, указана граница выгонной земли. Есть ссылки на дворы и повинности рыбных ловцов села Сидоровского и Густомесовой слободки. Таким образом, краеведами было документально установлено, что деревянная Петропавловская церковь в Плёсе существовала в 1680 г. Следовательно, «клировые записи» за 1829 и 1838 г.г., где сказано, что деревянная церковь на Петропавловской горе построена в 1748 г., ошибочны, т.к. сделаны костромскими консисторскими чиновниками или священниками, не плесянами по рождению, присланными в Плёс по распоряжению костромского архиерея «иерействовать», не знавшими действительной истории города.

И. Э. Грабарь не был знаком с публикацией документов, помещённых в №5 сборника «Костромской старины», таким образом, его утверждение о постройки церкви в 1748 г., по мнению краеведов, совершенно не соответствует действительности.

В церкви, описанной Яковом Успенским, находились иконы, изготовление которых было датировано. Это икона с изображением Христа, причащающихся 12 апостолов, имеющая славянскую надпись: «писана в 1663 году 20 июля». На другой иконе (образ Спасителя) есть надпись: «Лета 1696 этот пожертвовал верховным апостолам Петру и Павлу Нефёд Савинов». Имелось Евангелие, покрытое синим бархатом, на листах которого была надпись «в 1659 году января 27 сию книгу пожертвовал в Плёсскую церковь Петра и Павла Евстафий Кириллов сын, торговый человек с Москвы по своей душе и по своих родителях».

Краевед Л. П. Смирнов также, как и Я. Успенский — священник деревянной и каменной Петропавловских церквей, предполагает, что церковь была построена в ХVI в.: «Возле церкви, у входа в оную с западной стороны находится белый известняковый камень надгробный…, захоронение датируется 1572 годом, возможно, что церковь была построена незадолго до этого погребения — в 60-х годах ХVI века — когда исчезла возможность набегов казанских татар летним путём по Волге или зимним вдоль Волги. Таким образом, следует вывод, плёсская Петропавловская деревянная церковь была построена при Иване Грозном вскоре после покорения Казани».

Храм св. Петра и Павла почитался не только плёсскими жителями: 27 января 1659 г. «московский торговый человек» Евстафий Кириллов вложил в него напрестольное Евангелие «по своей душе и по своих родителях».

В XIX в. старинный храм сильно обветшал, и в 1838 г. демонтировали колокольню, а в 1845 г. недалеко от деревянной Петропавловской церкви, ближе к оврагу, на деньги местных купцов Г. Частухина и А. Солодовникова была построена одноименная каменная однокупольная церковь с колокольней. Старую церковь не стали разрушать, лишь перенесли часть икон XVII в. в новый храм. При Петропавловской церкви действовала одна из приходских школ Плёса.

Л. П. Смирнов рассказывал о дальнейшей судьбе деревянной церкви: «Деревянная Петропавловская церковь после сооружения каменной Петропавловской церкви уже пребывала в покое. Служения там происходили, но редко. Так прошёл ХIХ век и наступил век ХХ. Вскоре по наступлении этого века, а именно 14 мая 1903 года (по старому стилю) деревянная Петропавловская церковь была подожжена снаружи и сгорела до основания. Правда, все иконы и другое находившееся в ней имущество, удалось вынести. Пожар происходил в ясный и очень теплый день с лёгким ветром. Приводим здесь свидетельство дяди автора этих строк — Григория Николаевича Смирнова, которому в 1903 году было 40 лет. Он вёл дневник, в котором ежедневно записывал погоду и события, совершившиеся за данный день…:

«14 мая 1903 г. среда.

Погода дивная. Ясно, небольшой ветерок, жарко, в полдень +220 (по Реомюру). Сегодня наш город постигло великое несчастье: в 12 часов дня загорелась старинная деревянная Петропавловская церковь, сгорела вся. Иконы и прочую утварь успели вынести. Ужасно жарко горела. Причина пожара не выяснена. Загорелась снаружи, вероятно, от шалости ребятишек. Построена церковь более 300 лет. Крыта скалой и тёсом, ещё очень прочна была, простояла бы лет 200. Службы в ней не происходило… Пожар был заснят фотоаппаратом. Заснял его, вероятно, П. В. Сериков, в будущем страховой агент, тогда еще юноша. Карточка, переснятая мною с одной из старых фотографий, у меня имеется…»[33].

Деревянная церковь, стоявшая на Петропавловской горе, привлекла внимание художника-пейзажиста И. И. Левитана, совершавшего путешествие по Волге в 1888 г. Вот как об этом вспоминает ученица художника С. П. Кувшинникова: «Наконец добрались до Плёса. Он сразу нас обворожил, и мы решили остановиться. Привлекла нас больше всего та маленькая древняя церквушка, которую потом не раз принимались писать и другие художники, да и вообще городок оказался премилым уголком, удивительно красивым, поэтичным и тихим…»[34]. В первые же дни своего пребывания в Плёсе, Левитан написал эту церковь с погостом в свете заката — «Деревянная церковь в Плесе при последних лучах солнца» (Собрание Е. Я. Суриц).

Левитан сделал этюд, изображающий Петропавловскую церковь на фоне Волги и заволжского берега. Кроме того, учитель и ученица писали также внутренний вид церкви. У Левитана был небольшой этюд, у Кувшинниковой — картина значительно больших размеров и более подробно разработанная. Когда художники вернулись в Москву, на ближайшей VIII Периодической выставке, открывшейся в конце декабря 1888 г., показали картину Кувшинниковой «Внутренность деревянной церкви Петра и Павла в Плесе» и этюд Левитана «Внутри Петропавловской церкви в Плесе на Волге». Обе эти вещи с начала выставки были приобретены П. М. Третьяковым.

П. М. Третьякова очень заинтересовала картина Кувшинниковой, и он обратился к Левитану с просьбой сообщить ему некоторые подробности относительно этой картины. Левитан ответил ему следующим письмом:

«Москва.23 дек.1888

Глубокоуважаемый Павел Михайлович!

Сообщаю Вам те сведения, которые мне известны. Церковь построена в честь Петра и Павла, находится в г. Плесе Костромской Губ., на Волге. С. П. Кувшинниковой я написал о Вашем запросе и, вероятно, она Вам сообщит.

Глубоко Вас уважающий и преданный Вам И. Левитан»[35].

С. П. Кувшинникова писала: «Очень интересовала нас и старенькая деревянная церковка, одиноко ютившаяся со своей звонницей на одном из городских холмов (этюд Левитана с этой церковки и её внутренность, равно как и мой такой же — в Третьяковской галерее. Сама же она, этот памятник далёкой старины, недавно сгорела от огня, который заронили курившие в её тени городские ребятишки) … Когда нам удалось попасть в эту церковку, меня вдруг охватило страстное желание услыхать в ней молитвенные возгласы и увидать перед ее ветхими образами мерцание свечных огоньков. Пошли к старому отцу Якову. Тот долго отнекивался, ссылался, что в церковке за ветхостью опасно служить и т.п., но затем добродушно уступил, и велел дьячку все приготовить к службе. Впечатление получилось, действительно, сильное и трогательное. Отец Яков и какой-то, тоже старенький, точно заплесневевший и обросший мохом дьячок удивительно гармонировали с ветхостью стен и темными, почерневшими ликами образов.

Странно звучали удары старого, точно охрипшего маленького колокола, и глухо раздавались точно призрачные молитвенные возгласы. Где-то вверху на карнизах удивленно ворковали голуби. Аромат ладана смешивался с запахом сырой затхлости и огненные блики мистически мелькали на венчиках образов на иконостасе, а в довершение впечатления в углу появились вдруг три древних старухи, точно сошедшие с картины Нестерова. Их фигуры в черных платках и старинных темных сарафанах странно мелькали в голубоватых волнах ладана. Истово крестились они двуперстным знамением и клали низкие, глубокие поклоны. Потом я узнала, что эти женщины здесь же, в этой церкви, были когда-то венчаны, и очень ее почитали…»[36].

Мощное, трагическое, философско-нравственное произведение Левитана «Над вечным покоем» (1894, Государственная Третьяковская галерея) увековечило плёсскую деревянную церковь. В письме к П. М. Третьякову художник признался, что в этой картине он «весь, со всей своей психикой, со всем содержанием». С. П. Кувшинникова свидетельствовала, что ««местность и вообще весь мотив целиком был взят с натуры… Только церковь была в натуре другая, некрасивая, и Левитан заменил ее уютной церквушкой из Плёса».

Не обошел своим вниманием церковь на Петропавловской горе и писатель Николай Смирнов, в своей повести «Золотой Плес» он не раз рисует поэтический образ древнего храма, глазами Левитана и его спутницы Кувшинниковой:

«–Над вечным покоем, — задумчиво сказала Софья Петровна.

Вокруг раскидывались кресты, памятники, среди могил бродили козы, играли и кричали ребятишки. Над деревянной церковкой с тугим гудением носились стрижи. Церковка, простоявшая, вероятно, несколько веков, трогала древностью, восхищала легкостью и узорностью, напоминая отчасти боярский терем. Серая лесенка с решетчатыми перилами, плюшевая от мха, шатко гнулась, скрипела; звонница, где дремал давно отзвучавший колокол, была полна глухо-певучего голубиного воркованья. Когда-то высиненная, главка лупилась, ржавела, а стены, омытые несметными дождями, насквозь просушенные солнцем, напоминали плотный лосиный мех.

— Непременно надо будет побывать внутри и, если удастся, отслужить обедню: это такая незапамятная старина, — сказала Софья Петровна…

Город опять и опять казался новым, будто отраженным через цветные стекла. И все в нем было по-родственному дорого и мило — и тихие, заросшие липами долины, и беседки в парке и лесная нагорная глушь, и старинная часовенка.

Софья Петровна твердо решила послушать в этой часовенке службу. Старый отец Яков, шутник и балагур, долго не соглашался. «Часовня сия, сударыня, дрожит от ветхости; одна искорка — и останется только пепелище», — испуганно отговаривался он. Наконец все-таки согласился, — часовенку, давно уже замкнутую и забытую, открыли, озарили восковыми свечами, и художники оказались как бы на пороге великой русской древности.

Подле входа в церковку находился белый известковый надгробный камень, окаймленный узорной вырезкой, в середине которой можно было прочесть славянскую вязь: «Лета 1572 преставился раб божий Сидор Кирилов сын Эщерин сентябре в 1-й день…»

В приделе же виднелись «три западни» — три гробницы, где, по преданию, были похоронены три сестры-царевны.

Затем отец Яков показал иконостас, «испещренный резными узорами из ярких красок, и царские двери, гладкие, золоченые, с выемками для клейм».

Он обратил внимание художников на то, что «в нижнем поясе все иконы письма весьма древнего, писанные по белому полю, а на некоторых иконах поле настолько потемнело, что нельзя узнать настоящего цвета».

Показанное отцом Яковом старинное полулистовое печатное Евангелие, покрытое синим бархатом, имело под картиною, изображающей св. Матфея, такую надпись полууставом: «Лета 1659, месяца января, 3 дня сия книга, глаголемая евангелие напрестольное, сиречь благовестив, положил сию книгу Евстафин Кирилов сын с Москвы торговой человек на Плесе в церкви у святых верховных апостолов Петра и Павла на престол по своей душе и по своих родителях…».

Потом началась служба.

Отец Яков, позванивая кадилом, нараспев читал молитвы, вокруг бирюзовыми кольцами завивался дымок, потрескивали и оплывали свечи, грустно вспыхивали темные образа, а вверху, в карнизах, изумленно ворковали, глухо переговаривались голуби.

Неслышно, тенями, появились несколько ветхих старушек в черных сарафанах и великопостных платках. Когда-то, давным-давно, стояли они здесь под венцом, слушали радостные песни обручения, с надеждой и ласковостью поднимали на иконные лики молодые глаза.

Позабытая часовенка напоминала, гордой благодарностью наполняя сердца, о тех временах, когда предки теперешних горожан с неугасающей яростью и ненавистью бились с лютым и страшным ворогом. Они, эти неведомые ратники, почившие в бранной славе, забывали, идя в бой, в святую кровавую сечу, и дом, и семью, и свою жизнь, помня только об одном — о великой Русской земле, по которой полыхали пожары, которую топтали чужие кони и овевали чужие знамена…»[37].

После пожара, случившегося в 1903 г. долгое время на старом кладбище никакой церкви не было. А в 1982 г. из села Билюково Ильинского района Ивановской области сюда перевезли церковь Воскресения Христова. Это небольшая, но живописная церковь, словно устремленная ввысь острой крышей с маленькой луковкой на четырехугольном постаменте. «Сестра» левитановской церкви, построенная в 1699 г., является ценным памятником древнерусского деревянного зодчества, один из редких примеров церкви так называемого «клетского типа».

Первоначально это был бревенчатый необшитый сруб на фундаменте из «диких камней» — валунов. Позднее стены храма обшили тесом, в XIX в. под сруб подвели кирпичный фундамент, пристроили шатровую колокольню. В 1930-х г.г. ее сломали, а в 1950-х г.г. ураган снес главку храма. При переносе на гору Левитана церковь частично отреставрировали, однако за последнюю четверть века она вновь обветшала.

В последние годы ОАО «Владимир реставрация» проведена научная реставрация церкви. В 2014 г., через 175 лет после первого закрытия Воскресенского деревянного храма, в нем возобновлены богослужения. В церкви установлен резной деревянный иконостас. К церкви ведет добротная деревянная лестница, органично вписавшаяся в пейзаж. Кладбище практически не сохранилось, но с того места, где прежде стояла впечатлившая знаменитого художника Петропавловская церковь, по-прежнему открываются живописные просторы Волги и раскинувшийся по берегу уютный городок Плёс. На новом месте церковь выглядит очень живописно. Церковь необыкновенно изящна, она словно вся устремлена ввысь, заужена с боков. Ее высокая крыша увенчана одной маленькой главкой на четырехугольном постаменте. Очень проста и красива единственная апсида — пятигранная, также накрытая острой высокой тесовой кровлей.

На деревянных крестах, установленных около деревянной церкви Воскресения Христова на горе Левитана можно увидеть маленькие иконы. Изначально их было три, но в настоящий момент, увы, лишь две. Одна достаточно известна среди местных жителей, которые почитают ее, как чудотворную — это икона св. Николая Чудотворца. Она расположена на деревянном невысоком кресте сразу направо при входе на территорию церкви.

Вторая икона вызывает больший интерес, так как для того, чтобы определить имя святого, изображенного на иконе, потребовался не один день. Служителям церкви о ней также не было ничего известно и даже имени святого они не знали. В ходе небольшого исследования нам удалось разрешить загадку этой иконы.

Итак, это икона с изображением священномученика Антипия или Антипы. В одном из антикварных магазинов нам удалось найти икону, идентичную нашей: «Медный сплав, литье, эмаль. Вторая половина XIX века. 12 000 рублей».

Такая икона есть и в собрании Центрального музея древнерусской культуры и искусства им. Андрея Рублева (Москва, Россия).

На выставке «Не корысти ради…», проходившей в корпусе Бенуа Русского музея (декабрь 2011 — март 2012), на которой были представлены коллекции Михаила Боткина — художника, академика исторической живописи, искусствоведа, коллекционера, также была выставлена похожая медная икона святого Антипия.

Антикварные лавки, в которых можно встретить подобную икону, позиционируют ее, как старообрядческую. Изделия меднолитной пластики на самом деле были широко распространены среди старообрядцев. В народной среде иконки и образки с изображением священномученика Антипы, епископа Пергамского пользовались особой популярностью: святого почитали как врачевателя, избавляющего от зубной и ушной боли.

Священномученик Антипа Пергамский — святой, которому молились об исцелении, в частности от зубных болезней, или при душевных заболеваниях. Образ святого призван отличать истинное от ложного, поддерживать в вере. Святой Антипа Пергамский был учеником святого апостола Иоанна Богослова, поэтому особо почитаем в Церкви. Места, тесно связанные с именем св. Антипия расположены достаточно далеко от Плеса: в 15 километрах от города Антрацит по дороге в Луганск находится «Антипьевская балка» с источником св. Антипия, там с 1991 г. возобновилась давняя традиция молебного паломничества на источник священномученика. Каждый год в Преполовение туда приходят сотни верующих и священство из Ровеньков, Ребриково, Ясеновского. Соборно совершается молебное пение и освящается вода.

Церковь сщмч. Антипы еп. Пергамского расположена недалеко от Кремля, в 400 метрах на юго-запад от Боровицкой башни, в одной из древнейших населенных частей Москвы — Занеглименьи. По легенде, в ней Иван Грозный венчался со своей очередной женой. Первый русский царь чтил этого святого, и среди его родовых моленных святынь был зуб св. «Онтипия Великого», окованный серебром. В начале ХХ в. в приходе Антипьевской церкви жил Валентин Серов, русский живописец и график. 24 апреля 2005 г. в день памяти сщмч. Антипы еп. Пергамского, совпавший с празднованием Входа Господня в Иерусалим, в храме была совершена первая, после 76-ти летнего перерыва, Божественная Литургия.

Нет сомнения в том, что икона, которую можно увидеть на территории Воскресенской церкви в Плёсе, заслуживает внимания, и хочется надеяться, что ее и вторую икону св. Николая не постигнет участь той, которую варварски сняли с креста, оставив зияющую пустоту со следами клея.

ХРАМОВЫЙ КОМПЛЕКС ЦЕРКВИ ТРОИЦЫ ЖИВОНАЧАЛЬНОЙ И ВВЕДЕНИЯ ВО ХРАМ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ

При въезде в Плёс со стороны города Иваново, на привокзальной площади в Троицкой слободе стоят две такие разные, но, в то же время, дополняющие друг друга церкви. Это церковь Троицы Живоначальной и церковь Введения Пресвятой Богородицы во Храм (Введенская).

Троицкая церковь — холодная летняя, выполнена в стиле барокко, Введенская — тёплая зимняя в стиле провинциальный ампир.

Впервые Троицкая церковь упоминается в XVII в. (с 1628 г.), будучи ещё деревянной. 1808-м г. датируется появление каменной приходской церкви в центре нагорной части Плёса в начале двух трактов (шуйского и нерехтского)[38]. В том же году церковь была заново освящена и приобрела вторую жизнь.

Четверик храма — двухъярусный, высокий, увенчанный пятью луковичными главками на гранёных постаментах. Центральный купол даёт солнечный свет внутрь храма, благодаря арочным окнам по четырём сторонам восьмигранника. Свет льётся и во все оконные проёмы основного объёма, трапезной и алтарной части. Трапезная на квадратном основании и полукруглая апсида сильно занижены. Вырастает трёхъярусная колокольня, устремляющаяся ввысь, снабжённая арками. Она создаёт с церковью единое целое, т. к. присоединена к трапезной. Единственная луковичная чешуйчатая главка колокольни повторяет церковные купола, только на четырёхгранном барабане, вместо восьмигранных оснований храма. Все фасады богато украшены фризами, карнизами, наличниками в стиле барокко.

В храме сохранилась роспись начала XIX в. Существует мнение, что роспись, сохранившаяся в храме по сей день, создана художниками из Санкт-Петербурга в 1870-х г. г. Мастера Академии художеств копировали в своём творчестве западноевропейскую живопись. Используя свет, струящийся в храм отовсюду, оформители с помощью ярких чистых красок и тонкого письма подчеркнули оптимистическое настроение церкви.

Рядом с Троицкой церковью в 1828 г. на средства купцов Гавриила Семеновича и Дмитрия Васильевича Частухиных была построена тёплая зимняя Введенская церковь[39]. Так же, как и её «сестра», каменная церковь Введения Пресвятой Богородицы сменила здесь деревянную. Храм ниже соседнего вдвое. Маленькая главка расположена на широком купольном основании четверика. И трапезная, и алтарная части имеют угольную форму и двускатные кровли с фронтонами на торцах. Высота их занижена относительно основного объёма. Приземистый четверик чуть вытянут в направлении север-юг. Внешнее убранство Введенской церкви более лаконично, чем наряд Троицкой. Выделен только портик на восточной части апсиды.

В приходе церкви, кроме нагорных жителей Плёса состояло несколько деревень, расположенных на правобережье Волги к западу от Плёса (Выголово, Попково и др.). По статистическим сведениям: «…в 1832 году в церковные владения переданы деревянный пивоваренный завод и дом при нем. Построена на средства прихожан. Местные святыни: иконы Троицы и Смоленская Божьей Матери. При церкви есть общество трезвости. Священник помещается в своем доме, псаломщик в церковном. Приход частью торговый, частью фабричный, частью сельскохозяйственный. В пределах прихода есть раскольники…»[40].

В 1894 г. в Троицкой церкви значилось 118 дворов, в том числе 6 помещичьих, 42 посадских, 13 рыбных ловцов, 9 вдовьих, 39 крестьянских и 9 бобыльных. В казну патриаршего приказа церковь сдавала по 1 рублю 22 алтына[41].

В 1981—1986 г. г. Троицкий ансамбль был отреставрирован[42]. Затем в 2015 г. в рамках реализации целевой программы «Культура России» снова начались реставрационные работы. Церковь является объектом культурного наследия.

Храмовый ансамбль, расположенный рядом с Плёсской автостанцией является своеобразной визиткой города, сухопутными воротами в Плёс. Поэтому правительством Ивановской области было принято решение включить этот ансамбль в список реставрируемых объектов. В июне 2008 г. была приведена в порядок и Троицкая площадь перед автостанцией. Один из красивейших церковных комплексов Плёса возрождается на глазах.

Церковь святой Варвары Великомученицы

Храм расположен в восточной части Плёса, неподалеку от берега Волги, в Заречной слободе. Церковь невелика, площадь «настоящей» церкви не более 50 кв. м., но выглядит она внушительно. В конце XVII — начале XVIII в.в. в Плёсе рядом с Волгой появляется деревянная церковь Святой Великомученицы Варвары, упомянутая еще в 1694 г. в книге «письма и дозора» Федора Беречинского, владимирского губного старосты, «писца и дозорщика» патриаршего казенного приказа. Точной датировки возведения церкви нет, и некоторые источники указывают 1821 г. как дату постройки колокольни, а сам храм относят к началу XVIII в., к петровским временам, так как в 1702 г. был выдан антиминс в новопостроенную церковь Варвары в Плёсе[43].

В церкви имелось три престола: в холодной части во имя великомученицы Варвары, в теплой — правый во имя св. Николая, левый — во имя трех вселенских святителей. Особенно чтимыми иконами считались великомученицы Варвары в церкви и св. Николая в часовне: «Варваринская г. Плёс каменная, с такою же колокольнею, построена в 1821 г. старанием прихожан и сторонних жертвователей. Церковь обнесена каменной оградой с железными решётками. Престолов 3: а) в холодной в честь вмц. Варвары, в тёплой б) правый во имя святителя Николая Чудотворца и в) левый во имя Трёх Вселенских Святителей. Особенно чтимых икон две: вмц. Варвары в церкви и святит. Николая в принадлежащей церкви часовне»[44].

В отличие от богатого убранства колокольни, храм Святой великомученицы Варвары лаконичен и прост. Стиль церкви искусствоведы называют классицизмом. Двусветный четверик с четырёхскатной кровлей завершает пятиглавие. Купола с перехватом расположены далеко друг от друга на узких гранёных барабанах. После реставрации центральная главка основного объёма и купол колокольни стали позолоченными. Апсида чуть вытянута по оси, проходящей через все строения. Таким образом, алтарная часть приобретает форму суженного полуовала. Трапезная же напротив растянута и выступает по двум сторонам основного объёма. Её двускатная кровля несёт две маленькие главки по краям. Углы четверика и трапезной скруглены. Прямоугольные окна второго яруса заключены в простые рамочные наличники с сандриками. Оконные проёмы нижнего яруса без наличников, снабжены только карнизами и подоконными выступами. Пространство меж ярусами четверика украшено арочными нишами.

Колокольня, вероятно, построена позже самой церкви, т. к. отличается своим оформлением в стиле зрелого классицизма. Она состоит из трёх ярусов. Нижние ярусы — это два четверика, стоящих друг на друге, а звон цилиндрической формы, завершающийся куполом с люкарнами по четырём сторонами и главкой, под стать церковным. Высокие арочные проёмы повторяются на каждом ярусе стройной колокольни. Фронтоны и поддерживающие их колонны подчёркивают устремление ввысь. Слегка наклонившуюся колокольню Варваринской церкви называют иногда плёсской пизанской башней (угол наклона 10 градусов).

Интерьер храма сохранил старинную клеевую роспись середины XIX в., выполненную в духе классицизма с элементами барокко с использованием техники гризайли. Евангельские композиции расположены на своде по четырём его сторонам: «Пригвождение к кресту» (западная), «Несение креста» (южная), «Положение во гроб» (северная) и «Воскресение» (южная). Церковные атрибуты изображены над верхним световым ярусом. В среднем ярусе крупные фигуры святых контрастируют с небольшими персонажами сюжетных библейских композиций. Орнамент, обрамляющий картины из жизни Христа, выполнен в стиле барокко.

По статистическим сведениям о приходских церквях города Плеса: «В 1879 году священником Варваринской церкви был Василий Иоаннович Левитский, диаконом — Николай Гаврилович Соловьев[45]. Приход был весь в городе, всего 354 человека: 171 мужского пола, 183 женского. Приход кустарный, оседлый[46]. По данным 1868 года при церкви существовало училище, открытое пономарем Дружининым в своем доме»[47].

Варваринская церковь привлекла своим живописным видом проведшего в Плесе немало времени знаменитого художника Исаака Левитана. Ее стройный, устремленный ввысь силуэт запечатлен на одной из лучших картин живописца — «Вечер. Золотой плёс» (1889, ГТГ). Это один из шедевров И. И. Левитана, исполненный мягкой, благородной гармонии. В картине с высоты птичьего полета запечатлен вид на Волгу и полюбившийся художнику городок Плёс на исходе летнего дня. С поразительной чуткостью передано ощущение умиротворенной тишины, мягкое сияние золотисто-розового предзакатного света, нежное марево тумана, плывущего над широкой рекой и обволакивающего плавные очертания стоящих на берегу церквей и дома с красной крышей. Почти физически ощущается вечерняя свежесть воздуха, сочность и ароматность травы, покрывающей склон холма. Все напоено чувством целостности жизни, красоты и радости бытия и, как писал современник И. И. Левитана: «Кажется, сейчас ударит колокол и невольно на память приходят молитвенные слова: «Слава в вышних Богу, и на земле мир, и в человецех благоволение»[48].

В XX в. в храме долгое время размещался цех Ивановского завода расточных станков, поэтому церковь сильно пострадала. В начале 80-х г. г. XX в. церковь была частично отреставрирована, позже передана православной церкви. Летом 2007 г. Варваринскую церковь окончательно отреставрировали и передали Николо-Шартомскому монастырю.

16 декабря 2013 г. в Плёсе, накануне праздника Святой Великомученицы Варвары, произошло знаменательное событие — подъем большого колокола на колокольню Варваринской церкви. Вес колокола — 1 тонна. Он был отлит в Тутаеве, по ободу имеется надпись: «СВЯТЫЙ БОЖЕ, СВЯТЫЙ КРЕПКИЙ, ПОМИЛУЙ НАС», в средней части рельефное изображение апостолов в окружении ангелов, в нижней части:

«СЕЙ КОЛОКОЛ ОТЛИТ ВО СЛАВУ БОЖИЮ В ЛЕТО 2013 ОТ Р. Х. В ХРАМ ВЕЛИКОМУЧЕНИЦЫ ВАРВАРЫ Г. ПЛЕСА ПО БЛАГОСЛОВЛЕНИЮ ВЛАДЫКИ НИКОНА ЕПИСКОПА ШУЙСКОГО И ТЕЙКОВСКОГО УСЕРДИЕМ БЛАГОТВОРИТЕЛЯ ПОЖИГАЙЛО П.А.».

Церковь Варвары Великомученицы является визитной карточкой волжского городка. Вы найдёте её изображение почти на всей сувенирной продукции Плёса: на открытках, магнитах, брелоках, посуде и пр.

Часовня Николая Чудотворца

Каменная часовня с элементами псевдо-русского стиля в декоре была построена в 1892 г. Она представляет собой классический пример небольшой городской часовни средней полосы России: каменная, восьмигранная, с шатровым завершением и узорчатыми стенами. Никольская часовня построена из кирпича и побелена по кладке, имеет форму восьмигранника с более узкими диагональными гранями, завершена небольшим шатром с такими же неодинаковыми скатами у низкого основания.

Убранство фасадов простое и в тоже время выразительное. Углы восьмерика выделены широкими огибающими пилястрами, грани украшены прямоугольными филенками. Венчающий карниз изломан щипцами над широкими гранями. Шатер украшен гуртами на ребрах. На южной и северной сторонах в нишах помещены окна с ажурными решетками. С восточной стороны место окна занимает ниша. С запада устроен вход с пятиугольной перспективной нишей над ним и открытым крыльцом с металлическим навесом на двух чугунных столбиках. Помещение перекрыто восьмилотковым сводом.

При большевиках часовню использовали вначале в качестве магазина, а позднее — трансформаторной будки.

Часовня Архистратига Михаила из деревни Антоново

Часовня Архистратига Михаила была построена в 1825 г. срубленную из бревен «клетскую» часовню в 1991—93 гг. перевезли в Плёс и воссоздали.

Четырёхугольный бревенчатый сруб покрыт красным тёсом по слегам (горизонтально положенные брёвна, образующие подкровельную конструкцию), а главка представляет собой осиновый лемех, это деревянные дощечки, напоминающие по форме лопатку, применялись для покрытия глав и других частей зданий.